Oh fuck! (Юмореска)

В подъезде то нашем девять этажей. Как и во всем доме. На первом – магазин одёжный, только это если с улицы смотреть, а со двора так – стена голая, а из неё штуки такие торчат с пропеллерами – кандицынеры по-ихнему. Магазин полгода был на ремонт закрыт. Расширяли его, значить. Весь тротуар оттяпали – людям теперь, хош не хош, а в самую притирочку к магазину ходить придёться. Глядишь и купят чего. Хотя чего там покупать-то?!  Они этот одежный магазин вроде как на несколько маленьких поделили – со спортивным товаром, ювелирный, обувную лавчонку открыли, да кожгалантерею.  А в одном магазине так одеждой и торгують. Тряпки - ерунда! - с дырками да сетками, висят на куклах этих здоровенных! Срамота одна, а не одежда! Приличному человеку ни с одного боку не подходит! Я как мимо не пройду, всё замечаю – девки-то какие в этот магазин заскакивают – всё в такой же рванине, и пуп посреди торчит, а в пупе то кольцо, то крест, прости господи. Я тоже разок туда зашла; думаю, может дочке своей чего пригляжу. А чего там приглядывать-то?! Смотреть не на что, а цены такие, что окочуриться можно! У нас вон, у соседа-то Вадим Григорьича, отец на прошлой неделе помер, десять лет парализованный пролежал после инсульту, так они за гроб да веночки и то меньше денег отдали, чем одна такая рванина стоит! Покрутилась я там, покрутилась, уже и выходить собралась, а девка-то одна кофту дырявую мерила и дыркой, видать, за колечко в пупке и зацепила, да, видать, не заметила – рванула, да как заорет - аж стекла во всём магазине зазвенели: «Оууууу, фак!» Ну, думаю, девка-то не нашенская, раз не по-нашенски чертыхается. Хотя и на иностранное слово вроде как не похоже, а больше на это - на "факс" которое! Этот факс у Семёнихи на почте стоит!  Вечно из него бумаги какие-то вылезают! То вылезают, то залезают! А что за бумаги - всё никак в толк не возьму! Пока я про этот факс-то вспоминала, тут девка эта выскаивает, а у неё из пупа кровина хлыщет! Маленько так – ничего себе серьёзного! Так продавщицы вокруг неё забегали, аптечку притащили, давай ей пластырь на пуп лепить, а она за это время раз десять этого фака-то помянула. Не знаю, кто он – чёрт там или кто. Ну, думаю, может я так от жизни-то  отстала, что новых слов-то и не знаю никаких!  Девки вон выражаются, а я понять не могу – что к чему! Раньше-то по другому выражались, а теперь с факом-то этим – по мудрёному!  Надо, думаю, у Петра Михалыча спросить - дворника нашего. Может, он слыхал, что это за фак за такой?! А Михалыч наш во дворе сидит, за контейнерами мусорными, то есть помойкой, на ящике перевернутом. Офис, значить, там у него. "Слышь, - говорю, - Михалыч, ты вроде образованный, газеты читаешь! Объясни мне, что это за «фак» за такой! Али чёрт, али кто?! Или ты тоже не слыхал?!"  А Михалыч – старик-то  с подковыркой. "Ты, - говорит, - Петровна, никак с луны свалилась?! Это ж даже малым дитям известно! Внучка своего спроси – он тебе объяснит! А мне сейчас некогда с тобой лясы точить – мне для председателя нашего КСК квартальный отчёт делать надобно!" Ну и вот, значиться, как зять-то мой внучка на воскресенье привёз, так я у него и спрашиваю про меж делом – у внучка-то, Ванятки моего: "Ты, говорю, Ванятка, слово такое слыхал? «Фак» называется. Может, вам в школе-то чего про него говорили?"  А Ванятка мой головой мотает и отвечает: «В школе не говорили! Это дома папа по телеку фильмы с факом смотрит, когда мама на дежурстве в больнице! » «Ну, - думаю, - и ладненько. У зятюшки и спрошу, как за Ваняткой приедет! Раз он такое слово в по телевизору смотрит, значит – точнёхонько знать должен, что оно значит!»  Посидели мы с Ваняткой полдня, пирогов поели, вот я у зятька-то своего и спрашиваю – невзначай как бы, когда он за Ваняткой-то приехал: «Ты, - говорю, - Павлуша, - в фирме водителем работаешь, знающий человек будешь. Не слыхал часом, что за слово такое новое в русском языке появилось -  «фак» называется?»  Так зятёк-то мой  в ответ на это нахмурился - сурово так, совсем как участковый наш Максим Максимыч, когда мы ещё в Новоалексеевке жили, и  отвечает - «Вы бы, мама, подождали, когда ребёнок за дверь выйдет, чем при нём такие права... ох... слово-то на язык не идёт  пра...кацыонныя вопросы задавать!» Так рассержаный и вышел, не попрощавшись даже! Ну и вот, ушли они, значиться, с Ваняткой-то, а я и думаю: «Раз такое дело, надо у профессора нашего спросить – у соседа Вадима Григорьевича. Он человек культурный, в институте работает. Вот, - думаю, - как собачку свою облезлую на прогулку-то к ночи выведет, так я у него и спрошу!» Сижу у окошечка, дожидаюсь. Ждала, ждала, дождалась наконец! Выходит Вадим Григорьевич с собачкой своей – там у нас площадка специальная для собак – прямо рядом с офисом Михалычевым, за помойками! Тут я вниз к нему во двор спускаюся с третьего этажа, на лифте  то оно быстро, ведёрко с собой мусорное прихватила, будто по делу иду! Ну, разговор то у нас сразу завязался. Вадим Петрович про Людку мою спросил – она то им хорошо помогала с покойным Григорь Степанычем, пока они с Павлушей да с Ваняткой в квартирку новую не съехали – по кредиту взяли. «Патека» называется или вроде того. Однокомнатная, правда, тоже, но ничего; я как помру, так они из двух однокомнатных двухкомнатную сделают! Ну и  вот, чем дело-то всё закончилось. Так я Вадим Григорьичу про Людушку-то рассказала. "Так и так, - говорю, - всё в порядке у них", - а потом и спрашиваю: «Ты, - говорю, - Вадим Григорьевич, царство покойное твоему батюшке, не сказал бы мне, старой, что тут слово одно новое означает? Никак узнать не могу. Вроде как «факс» звучит, но без «с» на конце». А Вадим Григорьич мне и отвечает – совсем меня запутал: «Это, - говорит, - Елизавета Петровна, слово весьма необычное.  Инвектива, я бы сказал...» Тут собачонка его облезлая с кобельком каким-то сцепилась, так Григорьич и побежал разнимать. А я хожу третий день да думаю, у кого бы теперь спросить, что энта "енвектива" по-нашему означает.  Может, знает кто?!»

07.09.07