- Слышь, чё ореш как пожарная сирена? Заткни пасть! – басом прохрипела здоровенная баба, одетая в кургузый, не по размеру кардиган.
- Бастинда, я замерз как новогодний холодец, в моих жилах уже гель, а не кровь.
- И чё? Если ты орешь как потерпевший, это помогает тебе согреться?
- Не знаю Бастиндочка, но когда я ору, я не думаю о том, что замерз, гыы, – растянув рот, обнажил редкие кривые зубы.
- Да пошел ты! Мудило. Бери мешок, нихера тут больше нет.
Оборванец подхватил потрепанный мешок из белого капрона и, закинув на плечи, засеменил вслед за Бастиндой.
Через десять минут они сидели в сарайчике, кое-как сколоченном из кусков досок, фанеры и жести. В нем даже окошко было из мутного, пожелтевшего от времени пластика. У окошка стоял ящик из тонких дощечек, застеленный грязной газетой. Он служил столом. По бокам стояли два ящика поменьше - стулья.
Мужичок, сидя на одном из них, молча смотрел, как Бастинда выкладывает содержимое мешка на стол.
Она неспеша вытаскивала из мешка добытые на свалке богатства. На столе уже лежала пара банок слегка вздутых рыбных консервов, три упаковки сосисок. Сосиски с одного края были зеленовато-фиолетового цвета. И еще большая пачка макарон «Макфа». Бастинда шарила огромной лапой в мешке. Нашаривая очередной подарок свалки, она сверлила взглядом внутренности мешка и от усердия водила кончиком языка по мясистым губам. Мужичок завороженно смотрел на её руки. Вытащив еще несколько банок консервов, Бастинда пробасила:
- Пи...дец. Подарки деда Мороза кончились.
- Как кончились? Бастиндочка, ты опять пузырь заныкала?
- Какой еще пузырь? Ты чё Профессор? – прищурилась.
- Ну да, ну да, был когда-то почти профессор. Но пузырь то я видел, хоть и разбились мои очки. Бастиндочка, не томи, доставай.
- Все-то ты видел. Глазастый твою мать. – Бастинда исподлобья поглядывая на «профессора» медленно извлекла из мешка, пластиковую бутылку.
- Эх красотень! – «профессор» потянул руку к бутылке, - согреемся сегодня!
- Убери лапы! – Бастинда звонко шлепнула ладонью по протянутой руке, - Буржуйку растопи! Задубеем к утру.
«Профессор» отдернув руку, поднялся и присел возле печки. Отрывая куски картона от сплющенных ящиков, лежащих тут же, засовывал их в топку. Печка, с жестяной трубой, скрученной из ржавых листов и дверцей вырубленной в боку железной бочки топором, стояла в дальнем углу сарайчика. Набив печку до отказа гофрированным картоном, он пошарил в карманах. Нашел зажигалку и чиркнув колесиком поднес огонек к бумаге. Плотный картон загорался плохо, отсырев во влажном воздухе сарайчика. «Профессор» снова и снова чиркал колесиком зажигалки.
- Да чего все чиркаешь блять?
- Так не горит же…
- Твою мать, там в бутылке солярка осталась, я тебе сколько раз показывала?!
Он поднялся и покопавшись в куче хлама, вытащил прозрачную пластиковую бутылку – «полторашку». Вернувшись к печке, плеснул через дверку на картон и снова чиркнул зажигалкой. Холодная солярка гореть не хотела. Но вот, маленький язычок пламени схватился и медленно пополз по картону. «Профессор» не заметил, как вспыхнула ладонь облитая соляркой. И только почувствовав боль, замахал рукой. Пламя не гасло. Он похлопал по руке другой и взвизгнув от боли, сунул обожженную ладонь под мышку.
- Чего визжишь? Опять обжегся? – Бастинда прищурившись, смотрела на профессора.
- Да опять, твою мать. Стихи блять, - хохотнул.
- Ладно, иди жрать поэт хренов,- почти ласково пробасила.
На столе из ящика уже красовались открытые банки с рыбными консервами, сосиски с обрезанными фиолетовыми боками и даже стеклянная баночка пикулей в прозрачном маринаде. В центре стола стояла пластиковая, литровая бутылка. «Профессор» быстро просеменив до стола, плюхнулся на ящик.
- Бастиндочка, ты не злая, ты очень добрая фея, гыы, - снова обнажив кривые зубы, мужичок с вожделением смотрел, как она открывает бутылку. Медленно разлив по кружкам мутноватый самогон, Бастинда подняла кружку:
- Ну, давай, чтобы сдохли все наши напасти, в старом году. Проводим!
«Профессор» мелко и часто кивая головой, осторожно взял кружку двумя руками. Медленно и шумно глотая, выпил.
Прикрыв глаза, замер.
- Закусывай! Целый день сегодня нежрамши…
Он медленно открыв глаза, протянул руку и взял из баночки маленький огурчик. Покатав его во рту пытаясь поймать на оставшиеся целыми зубы, пару раз прожевал и проглотил.
- Ешь, ешь, завтра машины вряд ли приедут, новый год бля.
- А давай на «большую» сходим. Утром, пораньше. Тамошние завтра с утра спать будут. Может, успеем втихаря чего нарыть?
- Охренел?! Они пару «шестерок» на стреме поставят точно. Я пробовала, еще до тебя…
- Хреново. А у них там конечно, не то что у нас, - растягивая слова, тихо проговорил.
- На «большую» просто так не попасть, там за место надо пять косых отвалить. У них там «бугор» из поселковых. Все что нароют, сам лично смотрит. Чего получше, да поцелее себе забирает. Слышала, даже консервы не вздутые отбирает. Толкает, наверное, на развалах в городе.
Бастинда снова налила в кружки.
- Давай, чокнемся за новый год, уже наступает, - она кивнула на пластмассовый будильник, стоявший на дощечке, прибитой над столом.
- Давай. Новый год, новый год, - фальшиво запел.
- Пей уже! Магомаев бля. – хохотнула незлобно.
Выпив оба молча стали есть. Говорить не хотелось. Навалилась усталость, накопленная за все прожитые жизни. Проявилась боль, утихавшая за суетой забот выживания. Стало тихо. Только огонь печурки монотонно шелестел, перебирая рваные листики картона своими языками.
- Бастинда вставай! Вставай же! Там трактор, кажется к нам ползет, уже совсем близко.
Огромная Бастинда, осоловело оглядываясь и ничего не соображая спросонья, медленно подняла голову:
- Чё орешь? – осипшим басом спросила.
- Да проснись ты! Трактор ползет прямо на сарай, кажется!
- Да ну нахрен. Какой в жопу трактор?
Тут дальний угол сарая затрещал, крыша сдвинулась, угрожая свалится прямо на головы.
- Нихера себе подарок бля!
Оба рванулись к покосившейся дверке и, застревая в проеме, выскочили. Снаружи светало. В утренних сумерках ярко светились фары здоровенного бульдозера, который своим отвалом уже крушил утлый сарайчик. Проехав по развалинам сараюшки вдоль, трактор остановился. Из кабины выглянула небритая морда.
- Чё уроды, думали без меня обойдетесь? Хрен вам суки! Без меня тут никто даже дышать не моги!
И захлопнув дверку, поехал прочь, лязгая траками и выбрасывая из выхлопной трубы клубы вонючего дыма.
- Блять, это кто Бастинда?
- Он и есть, «бугор» с большой свалки. Козел…
Она неожиданно всхлипнула и отвернулась. «Профессор» смутившись и стараясь не смотреть на нее, поднял голову вверх.
С неба сыпал мелкий, колючий снег…
>alexnord