детских сапожек резиновых. Скоро обед.
Червен рисует на скатерти юных чертей -
все, как один, мелкороги, у всех рюкзаки.
Что в рюкзаках? Неивзвестно. Фантазии нет.
Третьи замужества в семьях - не поводы, но
Мэрта рисует не чертиков - десять внучат
мысленно и протирает хрустальный фужер.
Взглянет на младшую - сразу теплеет душой;
спят в деревянной шкатулке сережки и брошь -
мамы так золото любят на свадьбы дарить,
каждая плачет безмолвно - растраивать дочь
в планы не входит, но толика грусти жива.
Червен солёную воду пила, не вино,
да и девичник не слишком удался - она
ступни топила в кудрявой белесой волне.
Есть женихи подлинней, поквадратней в плечах,
есть кошельками крупнее, но это не то -
только любовь да количество писем - гора
выросла милой бумаги, исписанной так,
что захотела бы - не отказала. И что,
ежели не дождалась вырастанья того,
кто обнаружить не в силах простые слова,
но cербернар посидевший к нему никогда
не приревнует?