Нет-нет, я не старый склеротик, что вы! Я не оговорился - милиция. Полиция ведь нынче высочайше назначена быть хорошей, поэтому, когда у меня появится повод сказать что-нибудь благодарственное в их адрес, торжественно клянусь, эти бравые парни будут у меня непременно полицией.
Да и день сегодня - не забыли? - никакой вовсе не полиции, а милиции. При чём здесь полиция? Хотя, может, тем фактом, что господа полицейские не стали заморачиваться со своим собственным днём рождения, а, не мудрствуя лукаво, позаимствовали его у предшественников, они как бы намекают на некую преемственность традиций? Не знаю, не мне судить. Я, как сказал, заздравную речь буду держать о милиции.
Ни для кого не секрет, что если с функцией охраны общественного порядка милиция ещё худо-бедно справляется, то со всеми остальными ипостасями, мягко говоря, пока не особо. Всякие криминальные мелочи вроде краж, грабежей, хулиганства и прочих несущественных безобразий рассматриваются всеми как ненужная обременительная обуза. Лишний труд. Атавизм, необязательный к исполнению. Так считают все, кроме, пожалуй, потерпевших. Но потерпевших ведь у нас мало - кому их мнение интересно?! В стране с давними демократическими устоями привыкли полагаться на мнение большинства.
В общем, не знаю, кому как в жизни везло, но меня - с моими проблемами - милиция никогда почему-то не жаловала. Посылала и вежливо - с гербовой бумажкой и печатью (которые я бережно храню), и, гораздо чаще, матом, с ехидными смешками и фигой за спиной( это, к сожалению, сохранить в материальном воплощении не удалось).
Не скажу, что интимных контактов с милицией у меня не было вовсе. Как же! Когда у милиции случался недобор в обезьяннике, или вдруг у патрульных было настроение поразвлечься, а никого поинтереснее в обозримой округе не оказывалось, меня исправно паковали в „воронок“ „для выяснения личности“. Иной раз личность выясняли до утра, благодаря чему я имел прекрасную возможность выспаться на комфортной и благоухающей милицейской лавке.
Я уже даже подумывал, а не разорвать ли мне с милицией подобные контрактные соглашения. Думал, не дороговато ли за отсутствие в этом „мотеле“ мыла , полотенца и хрустящих простыней я плачу налогами? От злодеев, думал, я и сам как-нибудь отобьюсь - сам или с помощь отрядов самообороны из таких же, как я, несогласных - а вот подобный навязчивый сервис мне совсем не по душе. Верните, как говорится, денежки!
Но - нет! - сказало государство. Кормить милицию - твоя почётная обязанность как гражданина. Такая же священная, как помаршировать пару лет по плацу с автоматом Калашникова или пропустить - с риском опоздания на работу - отлакированный дочерна кортеж с мигалкой. Мы, мол, ценим твою скромность и самостоятельность, но лишить тебя этой привилегии никак не вправе. Пользуйся, дескать, на здоровье.
И что бы вы думали? Мне представился этот случай. Я воспользовался. Один раз в жизни, но зато какой!
Вот, собственно, я и подошёл к тому, за что хотел поблагодарить милицию в этот праздничный день. Простите - да, я был несправедлив. В тот день вы отработали все мои налоги. Вернее нет, не в тот день. А в тот ласковый солнечный денёк, когда я наконец узнал, как оно было на самом деле. Когда оценил мужество и, главное, скромность героев сполна. И посмеялся, и поплакал от счастья на всю сумму. По прейскуранту.
Впрочем, обо всем по порядку.
В тот - первый - день я проснулся рано. Если сегодня - помните? - я проснулся непривычно рано, то в тот день я бы сказал - рано было неприлично. Едва-едва рассвело.
- Мы поймали воров!!!
Именно так, с тремя восклицательными знаками, зазвенело радостью на другом конце телефонной линии.
- Поздравляю... - промычал бы я сонно в любой другой раз и положил бы трубку. Но не в этот. Молоденький (это я узнал позже) сержант (это тоже) брызгал вокруг себя радостью, словно бенгальский огонь, воткнутый в мандарин на новогоднем столе - сверкающими искрами. Сон развеялся моментально.
Оказывается, пока я столь легкомысленно витал в стране грёз, шайка плохих парней сняла лобовое стекло с моей машины. Да, это правда, в те лихие времена, времена отсутствия стоянок и сигнализаций, спать владельцам авто не рекомендовалось и считалось верхом безалаберности. Чуть отвлекись - с машины исчезало не только то, что плохо прикручено, но и то, что было приварено тройным швом.
Сержант настолько обрадовался замаячившей вдруг в его судьбе квартальной премии и фотографии на доске почёта, что не поленился лично доехать ко мне (как он думал) домой по месту прописки. То, что я оставил машину так далеко от дома, его не смутило. Когда вместо меня ему открыл дверь мой заспанный отец, радость сержанта несколько померкла: он сообразил, что наверное лучше было бы сначала воспользоваться телефоном. Он решил не повторять ошибку и позвонил по номеру, подсказанному отцом, в то место, где я и жил в настоящий момент и где, собственно, кража и случилась. Ещё больше сержант расстроился, когда я отказался прибыть по адресу моей прописки, чтобы уже вместе с ним и его геройским экипажем ехать на место преступления. Я робко предположил, что гораздо разумнее мне будет просто спуститься во двор к ограбленной машине и подождать их прибытия там. Так в конце концов и поступили.
Остатков весёлого настроения, впрочем, сержанту хватило, чтобы по пути в отделение „для оформления“ рассказать мне об „операции захвата“ в красках. Как бандитов выслеживали, догоняли, вязали руки, а те хитрили, запутывали следы и чуть ли не отстреливались из пулемёта с тачанки. Некоторые сомнения в мою душу закрались уже тогда, в отделении, когда мне предъявили злоумышленников - тщедушных двадцатилетних пареньков. Но - главное - стекло мне тут же вернули, и все сомнения, в заботах по его водворению на место, тут же померкли. А с течением времени, месяц за месяцем, и вовсе растворились в вечности. Вот, собственно, всё.
И что, спросите вы. Где нам смеяться или плакать? Ты что ж, неблагодарная скотина, пытаешься нам тень на плетень навести? Вернее, на милицию, и без тебя несправедливо поруганную.
Погодите, граждане! Не бейте по голове! „Всё“ - это ведь по сюжету всё. Но в литературе существует такое явление - эпилог называется. Эпилог, если кто не знает, это заключительный „аккорд“ произведения, нередко дающий новую, неожиданную трактовку сюжета. И я настоятельно предлагаю, прежде чем морду бить, всё же послушать.
Эпилог
Выхожу я однажды из дома с решительным намерением съездить на работу. Такое со мной иногда бывает. Вставляю ключ в дверь своей „не роскоши, но средства передвижения“, а тут вдруг ко мне мужик подходит.
- Так это ты, - говорит, - хозяин?
И улыбается так хитро-хитро.
Я на всякий случай делаю морду кирпичом. Типа, не понял, в чём дело. А я, действительно, пока не „въезжаю“. Да и мужик незнакомый, а времена, помните, лихие - мало ли чего вдруг. А он своё, знай, гнёт:
- А чегой-то ты, - говорит, - соседушка, бутылку мне зажал?
Нихрена себе, думаю, нахал! Средь бела дня у незнакомого человека бутылку требовать! И, главное дело, взгляд его с алкогольным шантажом никак не вяжется. Тверёзый взгляд. Слово за слово - оказалось, действительно, в соседнем доме живёт.
- А тебе что, - говорит, - менты тогда не рассказали, как дело было?
- Нет, - растерянно трясу башкой я, начиная, наконец, догадываться, о чём он толкует.
Ну, он и рассказал. Тоже - в красках.
Проснулся он в тот день по малой нужде. В окно по дороге случайно глянул: - Мать родная! Гопники чью-то машину курочат. Он - за топор и вниз. Те бежать. Он: - Убью, кричит. А те стекло не отпускают, бегут. Вдруг - бац - бросили и ещё резвее припустили. А мужика уже менты крутят. Как же - мимо едут, а тут какой-то маньяк в семейных трусах да с топором за мальчишками посередь улицы гонится. Знамо дело - непорядок. Мужик верещит: - Не меня, этих держите! Ну, менты и этих догнали. Мол, дальше видно будет, кого виноватить. По-любому один из них - потерпевший, другой - преступник, остальные в свидетели сгодятся, если что. В отделении, мол, разберёмся. Помните, как в „Джентльменах удачи“: чем больше сдадим, тем лучше. А дырку под орден всяко уже можно ковырять, тут без вариантов.
Ну, а дальше вы уже знаете. И про коварный план, и про засаду, и про блестяще подготовленную операцию захвата. Не нашлось места в той милицейской саге только простому российскому мужичку, просто случайно вышедшему поутру пописать. Мужику, который, в отличие от ментов, совесть не растерял. Не вписался он, такой простой, совестливый и случайный, в геройскую эпопею.
Мужику я бутылку купил. Да так, паршивец, и не отдал. Возил, возил с собой в машине, но во дворе его больше не встретил. Адреса он из скромности не сказал, а ходить в поисках по квартирам я постеснялся. Прости меня, мужик. Знай, про должок свой я помню. Заходи в любое время…
А милицию - да, с днюхой. Но нальют вам уж точно в другом месте. Что-что, а халяву вы искать умеете лучше, чем преступников. Не понаслышке знаю.
Впрочем те, которые полицейские (верю, бывают такие, мною лично на родине пока просто не встреченные) - вы меня, дуралея, не слушайте. Работайте себе спокойно и героически, а нам во благо. Это ж я их только, ментов поздравляю. C праздником!