Под ним - откровенный цинизм половых анатомий,
И маленький шарик, кусающий рёбра в груди,
Дрожит цирковой обезьянкой на голом бетоне.
Угасла любовь, и печаль разлилась без границ,
Скрывая враждою терзаемый город во мраке,
Хрустят под ногами скелеты расстрелянных птиц,
Отравлены ядом, беспомощно плачут собаки.
Как будто в предсмертной тоске мировая душа
Взывает ко мне через карты военных событий
Сквозь крючья цензуры прорвавшись и хрипло дыша,
Она изливается в хронике кровопролитий.
Земная биота - виварий для высших существ,
Здесь личным здоровьем заняться куда как полезней,
Кормить своё ego набором полезных веществ,
Барахтаться в собственной хронике карты болезней.
Кто взыщет за души воздетых на дыбу, на крест?
Прохожих, лавинно накрытых облавой повальной,
Чей стих оборвал недопетым полночный арест
И тихий расстрел поутру в каземате подвальном?
За что с нераскаянных каиновых времён
Ты нам попускаешь убийственно прятаться, Боже?
С рождения сын пофигизмом отца осквернён:
"Не сторож я брату!" За что же? За что же? За что же?!
В шкафу до скелета червями изъеден мундир,
И список обид - неисчётней песчин Калахари.
Как жалко живое, как несострадателен мир,
Как хочется плакать о каждой загубленной твари...