уже подброшена и поймана монета,
и вот, поскрипывая, катится карета
в осеннем городе, холодном и пустом.
В котором дворник все не может отпереть
чугунную решётку в подворотне,
и дверь скрипит натужно, неохотно,
приотворяясь лишь всего на треть.
Ступеней мрамор множит стук шагов,
шинель летит в протянутые руки,
светло от ламп, а в зале – польки звуки
и яркий блеск расширенных зрачков.
Сигарный дым от карточных столов,
канкан взвился чертями в преисподней,
и заплясали девки – все в исподнем,
как грешницы из варочных котлов…
Шампанского бокал держа в руке,
я наблюдаю, как в углу, за кадкой,
за столиком застыл смешной и гадкий
актёр уездный в мятом сюртуке.
Под вопли экзальтированных дам,
под «бисы» петербурженок холодных
играет он героев благородных
и, одинокий, мерзнет по ночам.
Но – каждому свое, и мне пора.
Дрожит звезда на чашке эполета
и в ложе бархатном уснули пистолеты,
и дрожки ждут у заднего двора.
03.11.2014