В долину реки вялотечно-свинцовой и сонной,
такой себе очень обычной великой реки,
спускается с гор красота лучезарной персоной.
Огромной персоной. У страха глаза велики.
Её бесконечное ню никогда не постыдно,
подшефных инстинкта – и тех не влечёт ко греху.
Когда она смотрит с улыбкой на пьяное быдло,
у пьяного быдла спонтанно седеет в паху.
А если глядит безучастно, художники плачут,
как мальчик, последним оставшийся в детском саду,
и едут с посильным запасом спиртного на дачу
топить свои дни в тишине и мольберты в пруду.
Кто дал бы – я взял бы, я стал бы как Ной и, не ноя,
отвёз их туда, где вода охраняет уют.
Ах, сам бы давно и уютно присел на спиртное,
весьма бы охотно и плотно присел на спиртное,
о как основательно я бы присел на спиртное!
Да силы нестрашные воли пока не дают.
