В долину реки вялотечно-свинцовой и сонной, такой себе очень обычной великой реки, спускается с гор красота лучезарной персоной. Огромной персоной. У страха глаза велики. Её бесконечное ню никогда не постыдно, подшефных инстинкта – и тех не влечёт ко греху. Когда она смотрит с улыбкой на пьяное быдло, у пьяного быдла спонтанно седеет в паху. А если глядит безучастно, художники плачут, как мальчик, последним оставшийся в детском саду, и едут с посильным запасом спиртного на дачу топить свои дни в тишине и мольберты в пруду. Кто дал бы – я взял бы, я стал бы как Ной и, не ноя, отвёз их туда, где вода охраняет уют. Ах, сам бы давно и уютно присел на спиртное, весьма бы охотно и плотно присел на спиртное, о как основательно я бы присел на спиртное! Да силы нестрашные воли пока не дают.