Плутать скитальцем меж резиновых преград,
Чуть напузырить их порывистым движеньем,
И пасть отброшенным безжалостно назад.
Покоя нет на свете, только промежуток,
Затишье в стычках с отражением своим,
Когда отступит на мгновенье сытый жупел,
Что ты придумал, воспитал и накормил.
А счастье есть. Взять в руки старую корзину,
И в предвкушенье милой тяжести опят
Почти бежать до леса, зная ту низину,
Где те деревья полусгнившие лежат.
И в алчном раже хлопотливо-первобытном,
Семейки рвать, не обрезая корешков.
Какой покой, какая воля? Надо быстро
Набрать корзинку, вон уж там, недалеко:
«Ау!» кричит какой-то голос ненавистный,
И - будь ты проклят - откликается другой.
Сейчас придут сюда грибные террористы,
И будет им тут воля, а тебе - покой.
Как стан опёночный и строен, и фалличен!
И пахнет так, как пахнуть должен потный гном.
Мы с грустной миною грибы над тазом чистим,
А было ль счастье, правда, было ли оно?
