Гуси, конечно, глупые гуси, и в этот раз они не знали о радостной перемене, ожидающей их.
На протяжении целого года Грыцевой школьной науки их пас маленький соседский хлопчик Лучка, он, конечно, занимался на пастбище только тем, что копал ямки, лепил пасочки из грязи и пересыпался пылью. О гусях он не заботился совсем, и они бродили самопасом.Не раз им случалось зайти в царину / засеянное огороженное поле / , и тогда из-за повреждений приходилось терпеть им много проклятий и даже побоев. А кроме того, несчастье несколько раз в тот год зловещим крылом пролетело над стадом. Пять молодых гусаков и десять гусынь хозяйка распродала в городе, тяжко было остальным разлучаться с ними. Пёструю старую гусыню забил хворостиной в шкоде сосед и в варварской бессердечности привязал бездыханный труп за лапу к той же хворостине, волок его так через всё пастбище и потом швырнул хозяину на обору / загон для скота /. А одного молодого гусака, красу и надежду всего стада, забил ястреб, когда тот отбился от своей родни. Но, несмотря на все эти невосполнимые потери, стадо в этом году было больше, чем в прошлом. Благодаря белому гусаку, гривой гусыне и двум или трём молодым её дочкам,стадо в этом году выносило свыше сорока штук.
Когда Грыць явился пред ними с прутом - символом своей наместнической власти - тотчас все глаза обернулись к нему, и послышалось только немеющее удивлённое шипение. Но ни белый гусак, ни гривая гусыня не забыли своего прежнего доброго пастыря. С громкими криками радости и трепетаньем крыльев они кинулись к нему.
- Где-где-где-где? - цокотала гривая гусыня.
- Я в школе был! - ответил гордо Грыць.
- Ов! ов! ов! - удивлялся белый гусак
- Не веришь, дурень? - крикнул на него Грыць и швякнул его прутом.
- А сё-сё-сё? А сё-сё-сё? - клекотали, сгрудившись вокруг него, остальные гуси.
- Это, вроде бы, что я выучил? - сформулировал Грыць их вопрос.
- Сё-сё-сё-сё? - клекотали гуси.
- А баба галамага! - ответил Грыць.
Вновь удивлённое шипение, будто ни одна из этих сорока гусиных голов не могла постичь столь глубокой мудрости. Грыць стоял гордый, недосягаемый. Наконец, белый гусак взял слово.
- А баба галамага! А баба галамага! - вскрикнул он своим звонким металлическим голосом, выпроставшись, подняв высоко голову и хлопая крыльями. А потом, обернувшись к Грыцю, добавил, как будто для того, чтобы пристыдить его ещё более:
- А кши! А кши!
Грыць был сломлен, пристыжён. Гусак в одну минуту перенял и повторил премудрость, стоившую ему год науки!
"Почему они его в школу не отдавали?" - подумал Грыць и погнал гусей на пастбище.
КОНЕЦ.
