Он знает это и следит за вами из-под ресниц.
Когда мы не живем вместе бестия будит меня звонками среди ночи в стиле: трахни меня на бильярдном столе всеми подручными средствами. Думаете, хоть раз дошло до?
Но меня начинает душить смех, и сон убегает. Я представляю разные части тела затейника на месте лузы, мои небильярдные шары напоминают о себе, и бужу того, кто спит со мной рядом.
Когда мы живем вместе, он может запросто распихать меня на рассвете: сегодня будем лепить обои, разводи клей. Спросонья может привидеться и не такое, поэтому я пытаюсь мирно уснуть снова. Ведь еще вчера вечером не пахло ни ремонтом, ни клеем. А он тормошит, торопит, и я иду варить кофе и искать «вон те помнишь в полоску» обои.
Но мы давно уже не живем вместе, жизнь нас развела. Так бывает сплошь и рядом, и трагедии в этом никакой.
Себя мой Солти мнит существом огранизованным. Но никто и никогда, пытаясь привести мою жизнь в порядок, не вносил в нее столько хаоса.
С самим с собой Солти в ладу. Его никуда не гонит дорожный бес. После отъезда он живет несколько лет на востоке Украины вместе с родителями и семьей.
Моря мой друг долго не видел, но откуда-то пропах его свежей соленостью.
На всех снимках немногих наших поездок на Солти одна и беспроигрышная та же одежка.
Это белая майка с графическим принтом парашюта. Если бы у моего друга была эрекция, то нарисованный парашютист приземлился бы точно на головку члена. Но под поношенными короткими джинсами цвета мяты в белый горошек никаких членов нет. Там, скажу я вам, совсем другое дело и лучшая в мире попка.
Из-под брюк выглядывают тонкие щиколотки и узкие длинные ступни, «к поцелуям зовущие».
С тех самых пор я оглядываюсь на всех горошковых девчонок, Солти. Да только или у джинсов не та длина, или просто я придираюсь, ищу себе оправдание за то, что никто не напоминает тебя.
Грудь у Солти маленькая, и после рождения ребенка не перестала упруго помещаться в ладони.
После одной съемки мы нашли фото, где ты со своими босыми ногами – вылитый мультяшный морской котик. Мы с Сашкой ржали, а ты дулась, но на имя Солти откликаться согласилась.
А совсем недавно Солти пропала на целых два месяца.
Это очень трудно, потому что некоторые люди не исчезают из нашей жизни. Мы просто продолжаем за них отвечать, сожалеем, что не можем помочь, а воображение рисует всякое. Да теперь и не нужно оно особо.
Три дня назад мой друг Солти забрезжила в эфире, я даже ругать ее не смог. Совсем живая, она вещала в телефон, оправдываясь:
- Посмотри статистику смертей за прошлые годы, Димка. Несчастных случаев, убийств и самоубийств, смертей от передозировок, аварий, болезней. Люди гибнут всегда.
Люди гибнут всегда…
Все так, Солти. Но когда убийства позволительны, практически узаконены, с грамотно подведенной идеологической базой, лозунгами, плотно проплачены с разных сторон, то в нас просыпается самые донные, конченные инстинкты. Мы и не замечаем, как становимся кровожадными, а убивать так легко.
Я наношу на карту твой новый дом.
И мне немного стыдно перед другими за то, как я теперь счастлив, что ты в порядке, моя живая Солти.