Примеряют умело на лица гримасы.
Потом нервным и ржавым покрыты тела,
Доведя недовольство собой до критической массы.
В зеркалах утонуло, да так глубоко,
Очень личное с почерком, геном, жетоном.
И серебряный крестик, начиная разгон,
Падал по винтовым плоскостям, ударяясь со звоном.
Отбивая морзянкой бездонное «SOS»,
По прозрачной стене параллельного мира.
Он, наверное, верил, что это всерьёз –
Должен кто-то услышать его и скомандовать: «Вира!»
В перепонках то шёпот, то колокол бьёт.
Аплодирует панике голь-безнадёга.
Как на русских колдобинах сердце замрёт
И сожмётся до ломкой иглы, ожидая итога.
Я увидел его, этот крестик был твой.
Скромный шанс отложить процедуру прощанья.
Дотянулся в горячке рукой, как клюкой.
Меня нет. Но к тебе оттолкнулся от дна зазеркалья.
В зеркалах утонуло, да так глубоко,
Очень личное с почерком, геном, жетоном.
И серебряный крестик, начиная разгон,
Поднимался в руке у меня, ударяясь со звоном.