Бледной четы родня, не по земной крови:
седоголовый сон, да белоручка-даль
взяли меня в родство, в кривозеркалье тайн.
День был один святым – детский в земле секрет.
А на втором следы от подростковых кед.
В третьем – узлы, плетень, рой африканских кос.
А на четвертый день вдруг загорелся мост.
Да загорелся так, что изогнуло сталь,
что осветило мрак, да сократило даль.
И задремала явь, и пробудился Сон.
– Как же? – спросила я,
– Снилось. – ответил он.