Ночь оказалась слишком длинной.
Но вот уже февраль кровит
и открывается из "Блинной"
на прошлый год хороший вид.
Год сочно варежку разинул,
таким как он пугать детей,
он водку пил с аминазином
и вот допился до чертей.
О том, что не самоубийцы,
кому другому расскажи.
Всего заманчивее птицы
поют над пропастью во ржи.
Самоубийцы. В самом деле.
Иванов был таким как мы.
Нас тоже держат в чёрном теле
темнОты матушки-зимы.
Его - в благословенном Йерре,
а нас на крайних северах.
Но мы поэзией похерим,
преобразим в музЫку страх.
Мы слово скажем как завяжем
горячий розовый бутон.
А кровь на нём, чернее сажи,
проступит, попадая в тон.