смахнув тряпицею тумана дневную копоть городов.
Скользят на цыпочках слова , недопустимые к огласке,
И поглощает поединок неискушённых игроков.
Он так изящен этот бой — огонь то плавит, то ласкает,
едва любовью прорастает земли спасительная твердь!
И разум мчит во весь опор к тому единственному краю,
где плоть готовит, опьяняя, ему изысканную смерть!
Чем, добродетель, ты горда, что строгим следуешь обетам,
и пьёшь из девственных небес ты целомудрия нектар?
Венцом монашеским вполне пусть будут счастливы аскеты,
но необузданной душой презрен смиренья гонорар!