а гляди-ка, звучит и даёт,
как романс на слова Огарёва,
реки слёз, остальное не в счёт.
Износились, как старые брюки,
и уже не скрывают стыда
эти в муку зовущие звуки
и приведшие прямо в бардак,
где стекольную тару скорее
убирают, допив, со стола.
Нет музЫки на свете прямее,
если в этот барак привела.
Папироска дымится плохая,
девка тихо рыдает в углу
и пластинка ещё полыхает,
но скрываются звуки во мглу
пары глаз, истекающих тушью,
по коленям ладони стучат.
Никого нет достойней и лучше
этих девок, барачных девчат.
Всё простят, как прощает музЫка.
Вытрут слёзы, прощальной нальют.
Без какого-то слишком уж крика
сообразят поминальный уют.
Так что двигайся дальше иголка
по ребристой и чёрной груди.
Говоришь, что "ни смысла, ни толка"?
Оглядись, говорить погоди.