пугачёвский заячий тулуп,
щёки девок, соком налитые,
но дрожанье блоковское губ.
Вроде бы, я этого не вижу.
Хорошо здесь, всё же хорошо.
Я и полусловом не обижу
Балтики играющийся шёлк.
Но откроешь книжицу поэта
и нахлынут русские пути,
по которым и зимой и летом
в направленьи заданном идти.
Родина, ни спрятаться, ни скрыться.
Летняя ли, зимняя пора,
всё звенит тоска самоубийства,
наподобье песни комара.