под чёрной музыкой неслась,
но что-то было в конской гриве,
в грачах и брызгах, было: "Слазь!
Скажи извозчику - довольно!
Ты не туда меня завёз!
Здесь сыплют сверху колокольни
сырую дробь прощальных слёз.
Здесь музыка с тобой простилась,
она раскисла, как бинты,
и не рассчитывать на милость,
пожалуй, всё, что можешь ты."
Неслась пролётка через муку,
дышала гибелью в лицо
дождя пришибленная сука
и отпевал подковный цок.
А мир не так хватал за плечи,
как шансонетка за язык.
Он был устал и искалечен,
как не достигший уха крик.
