растеряла себя, разбазарила и раздала.
И улыбка по коже сползает потеками грима,
затупились мечи о железные тросы узла.
И ключей не нашлось от ворот златоверхого рая,
у дворца заколочены окна и крест на двери.
Тщетно силюсь понять: существую? Живу? Умираю?
И дозваться стараюсь себя из далекой дали.
А в ответ тишина или хохот зловредного эха,
я потерю свою понапрасну пытаюсь искать.
Оглушают раскаты холодного громкого смеха,
и становится одром — а может быть, плахой — кровать.
Я брожу словно тень, окликая вчера из сегодня,
и не видно конца у кривого пути в никуда.
Обвенчала меня с пустотой неизвестная сводня
без обмена колец, трафаретно-оскомного «да».
Я промокшей стрелой обессилено шлепаюсь в лужу,
хоть до цели опять оставалось всего ничего.
Опускаюсь на дно, малодушно и подленько трушу
и позора сама на себе выжигаю клеймо.