Чистый хозяин Собственного Мира.Окончание. (фантастика / фэнтези)

Глава 111.
Буро ведь первостатейным образом предстоящую охоту рассчитал! Кроме песчаной бури, конечно... Знал и про безумную цену на последнего короля, запрошенную Клоком. Уверен был, что невольный сюрхантер выйдет из Собственного Мира живым, а если и нет, то Густав лишённый Чёрного Дракона - достаточный результат, на руку. Редкостный дракон у него... Даже отравить подопечного не даст, чуткий и сильный, проявляющийся лишь по делу, впрочем, это уже заслуга непробиваемой самоуверенности Густава.
Но скорее всего, Клок выйдет. Готов и шатёр с ловушкой и люди, нанятые через третьих людей, осведомлённые каждый со своей ролью. Никто - со всеми, ни один с основным заказчиком. Опосредованный найм, так коктейльные конфетки продают, через письма на пирамидках. Подденут, подсекут рыбку охотники из массовки, Густав услышит - такое... На что не сможет не повестись!.. И бег-бег-бег!.. Готов и двойник Клоку, игрок, бегун... Не один Хан-Марик маскируется под охотника ради последнего рывка. Из полудроидов бегают хорошо немногие - танцоры с Мелоди. Он и был оттуда, с козьих плясок! Шустрый, быстроногий парень, на Клока похожий даже вблизи. Тут и буря кстати. Ветер утих, но пыльная взвесь на несколько суток окутала Южный Рынок.
Всё было готово. Вход в шатёр с пирамидкой замаскирован под вход в ряд... Хан-Марик, невероятным чутьём узнававший о появлении Густава на континенте, находился под присмотром только для этой цели нанятых людей, на конкретную четверть часа отвлечь, удержать его.
Биг-Буро всё приготовил - и всех распустил! С наградой. Без дела. В своём стиле. Не понадобились... "Чёрт с тобой, везучий, пресный, бесцветный комодо!.. Ящерица, чей мерзкий хвост выразительней морды. Заползи, поднимись на последнюю ступень. Оттуда взгляни на своё поражение... Соверши в конце никчёмной жизни одно доброе дело".
Эх, другой бы просто нанял сюрхантера, открыто! Игрок Против Секундной Стрелки вне игры, поссорившись, ловил другого из группы и ничего, не вредило имиджу. Но если ты Морское Чудовище, а главное - изгнанник, если можешь прямо тут, в пределах Южного на пирамидке поднять левую руку и опустить... А снять ею не человека за шкирку, а уже артефакт... Одно дело где-то там, в облачном мире... Совсем другое - тут!.. Да, разницы никакой, но она - огромна! Кто ж зайдёт к тебе, кто приблизится, не доказывай ты день за днём, что ты святее всех дроидов, до нимба над головой, эх!..

Рассчитал, приготовил... Ещё и Клок на выходе удружил! Буро знать не мог, но от разницы статусов и темпераментов чистого хозяина и раскаявшегося хищника ждал чего-то такого... Удружил, последняя капля... Он хотел, как лучше! Не портить мир, не исправлять без воли хозяина, просто оставить записку! А у него не очень с грамотой...

Как и Нико, обращаясь к Махарадже, он воспользовался обыкновенным для них способом - звуковой, говорящий отсыл к общеизвестному.
Щепоть песка высыпал на порог, на входную раму и сдувал, пока не различил отдельную песчинку, одну вещь, пригодную для превращения.
Песенка, такты из которой выбрал, поистине народная, авторства не имевшая. "Песенка Примирения". Ею заканчивались рисковые, конкурентные соревнования в кругу друзей и крупные игры. Ещё ей звали "Песенкой Будущего Дня". Куплеты незамысловатые, и повествуют о том, что прошлое осталось в прошлом. Далёкое, близкое, с чьей-то победой и чьим-то поражением... А затем: "...будет всё чудно, всё хорошо!.." Два куплета или - от вечера до утра, когда победители праздновали на Мелоди, и подхватывал весь рынок. Куплеты чередовались, известные повторяли, новые выдумывали... Посвящённые расставанию с прошлым куплеты медленно пелись, утешительно-лиричные. А про грядущее - быстро, весело, и шуточно, порой, отчего нет?.. В них и белиберду всякую присочиняют, перемежая словами: "...вот почему - ...вот насколько - ...вот оттого и..." - всё непременно будет хорошо! Невозможная чепуха сочинилась? Тем веселее!.. И спокойнее. Без рассуждений о будущем, без упоминания судьбы.
Милая традиция. Нормальная звуковая записка. Последняя капля для сюрхантера-приманки, для провокатора, чтобы окончательно взбесить добычу! Чтоб глаза застило.
Почему? Один момент вторичный - Клок, дурашка, создал её, не подумав, вместе с рамой. Частью порога сделал, где и лежала песчинка. Сразу не отломаешь, пустыми руками! А второй момент, кого её? Трещотку, разумеется! Простенькую трещотку. Ручную, если надо, самозаводящуюся от света, ветра или тепла. Будто в пару к той, оставшейся от Соловья. Той, лежавшей в особняке, в ящике стола, на всепроникающем песке испорченного мира. Две вещи во всём особняке жили долгое время: она и проклятая колода...
А самое-то главное! Эта песенка, этот бесконечный ряд парных куплетов, начинался всегда троекратным: "Друг мой!.." Хуже не мог выдумать! Клок устыдился за вторжение, сожалел, хотел примирения... Да, снова, да.

Густав воспринял как намеренное издевательство. Сначала не заметил, откуда звук. Обнаружив и не сумев отломать, пнул. Обругал. Позвал дракона и, сощурившись, как в уме держат что-то для превращения, канул в его белизну, направив дроида к одному из шатров Южного... Быстрей.
Нежный, навязчивый перебор трещотки остался в ушах. Пыльная буря вторила ему, шаги попадали в такт. Попадись Клок навстречу или ряженный под него, дополнительной провокации не требовалось. Не факт, что до ловушки добежали бы! Густав забыл и про медянку, готов был руками задушить! Натолкнувшись на Беста, отвлёкся...
Он шёл к Бутон-биг-Надиру, - проклятье всеизвращающей бездны морской! - с брусочком намертво склеившейся колоды! И тасовал, как её чудовищ, чудовищные проклятья в уме.

Дошёл, ветер утих. Взвесь мутила безлюдный, рыночный пейзаж. Похлопал в ладоши, и Буро пригласил его. Стремительный взгляд - в шатре никого. Тем не менее, стоп - за четыре шага до пирамидки. Дракон не проявился, но Густав ощущал его тепло за спиной. "Никогда комодо не расслабляется..." Буро усмехнулся:
- Неужели? - протянул руку и щёлкнул пальцами. - Давай сюда.
Густав вздохнул и отдал. Брусок с закруглёнными краями... Биг-Буро даже не взглянул на него! Подбросил чуть-чуть, словно взвешивая, с Густава глаз не сводя, насмешливо и сочувственно кивая:
- Шуточки, а?
- Дроидским светом и словом клянусь, не моя это шутка! Их!..
- Густав! Разве я сказал, что твоя? Узнаю, узнаю... Зелёной волны наездника. Кит схулиганил? - Буро перевернул колоду. - Ну, точно. Здравствуй, юноша Кит... То-то ты удивился, должно быть!.. Удивился, Густав? О дроиды, чуждые вере морской, у тебя такой вид!.. Хочешь выпить чего-нибудь? Не отчаивался бы раньше времени. То, что принёс, доказывает подлинность колоды. Джокер откроет её. А цена моя вот...
И Буро направил Густава в Архи-Сад. На свидание с призраком прошлого...

К Джокеру имелась поправка. Не дополнительное условие, нет. Но обстоятельство. Совершенно естественно оно вытекало из слов Бутон-биг-Надира: "Только тому, кто предъявит мне собранную колоду... - увидит…" Неприятное открытие... Густав получит Джокера. В смысле - увидит. Наедине. Что означало, никто другой карты ему не сделает. Сам. Как-то неприятно оно рифмовалось с ценой Господина Сомы, с отдачей долга - Хан-Мариком. Густав решил не заморачиваться раньше времени. Он не обязан делать карту прежде, чем истратит перемену статуса на живой артефакт.
Категорическое "завтра же!.." Биг-Буро с рукой простёртой в сторону центра Морской Звезды, к Архи-Саду Густав перевёл для себя как - "завтра вечером". Раз уж ночи безопасны у них. А день потратил, наводя справки об изгнанниках на Южном. Улов небогат. Так и сами они до последнего времени были небогаты! Что за дело рынку до них... Плодами торгуют - знал. Что умненькие, но на Техно редко забредают... От Карата услышал про "человека, господствующего над первой расой", вспомнил, что пересекались у Буро. Но человека из пыльной бури в нём не признал, не вспомнил. Неожиданно для обоих встретились в Архи-Саду.

Бест был рад ему. И Густав тоже, не обнаружив в изгнаннике ни экспрессивности, ни заносчивости, - "первой расой дроидов?" - ни наивности, раздражавшей его в нерыночных людях.
"Господствующему над первой расой" не понадобилось много времени обрести душевное равновесие. По крайней мере, напускное. Что до раны, она не затянется никогда, огоньки дроидов её не одолеют. Вода забвения тоже. Биг-Буро ача, не представлял глубины нанесённой раны, он виноват - и невиноват, мыслил иначе, другими категориями... Результата достиг вполне. О случившемся Бест не рассказал, и Мурене нет. Дальше его не пойдёт эта информация.
Порой в гостях всё хорошо, от уюта до гостеприимства, но видишь, что пришёл к чужому человеку. А бывает, бардак, по сторонам лучше не смотреть... Но по сторонам и не смотришь, видишь только хозяина!
Второй случай. Густав, прежде не заходивший в разросшийся сад-лес, не проникся к нему. Разве что - досадующей ревностью. Зеленью пахнет, влагой, дышится иначе, с пыльными рядами не сравнить... Сразу узнал он деревья сай. Высоченные кроны из сна, раскинувшиеся нижние ветви... Узнал и лекарство, пахнуло свежими жёлтыми цветами, комковатой жёлтой пыльцой, растёртой в тёмных ладонях Хан-Марика, лихорадкой вслед за кошмаром... Тут их - вон сколько! А у него - пустыня... С трещоткой на входе.
В Архи Саду Густав ощутил себя не вельможным владельцем десятка Пурпурных Лалов, ничтожеством. Нищим. Как ещё назвать чистого хозяина пустыни? Идиота, доверившегося первому из гостей - лжецу?
Немедленно он задушил порыв остаться тут же, в жёлтых цветах. А добрый, предупредительный Бест нарочно там и повёл его, заметив пристрастие хищников к этому месту и аромату. Отдохнуть захочет?.. Местным тоже нравится, но не с такой силой. Густав, хищник ли, нет ли, но оттуда, охотник. "День за днём под этими цветами?.. И кто на континенте богач?.." Сжав зубы, прошёл мимо, не замедлив шаг, не видел Бест изнутри этот бессмысленный рыночный гонор!
Надо ли говорить, что траву и кусты тут не стригли? Противоположность Гала-Галло... Мощёные дорожки, как на полюбившемся Техно, - и кое-где даже со смыслом мощёные! - добили Густава. Предпочитал с Бестом общаться, по сторонам меньше глазеть и не задумываться о месте, куда привела судьба.

Зелёные костры вытянулись в сумраке. Безветренно. Широкие языки плясали как танцовщицы под зелёными вуалями, на спинах драконов, с места не сходя. Глубоководные причудливые коряги усиливали сходство. Белые, долго горящие, не чернея до угля, рассыпались сразу в белый же пепел...
Но Бест привёл гостя, не пожелавшего отдохнуть в жёлтом гнезде к большому костру с тем же запахом, где между корягами горел "можжевеловый мёд", дополненный травами и клубками тонких корней змеевой "валерианы"... "Дроидское, непреходящее блаженство... С ума чокнуться, кто вообще на Южном знает, что такое тут есть?!"
Иссиня-чёрный, концентрированная ночь, Изумруд сидел, скрестив ноги, не вмешиваясь, слушал их... "Его девушка? Понятно... Везёт мне на заказчиков, на девушек... Гигант. Его бы против Шамана, на бой-кобры! За такое надо отдельную плату брать!.."
Мурена сверкала зелёными глазами из темноты, сквозь языки пламени зелёные. Густаву не нравились эти глаза, им - он не нравился, и её ожерелью что-то в нём. Мало ли что примстилось тени-подсказке... Не придавала значения до тех пор, пока, выслушивая обстоятельства, Густав не пробормотал: "Понятно, гут, гут..." Как полыхнули красными огнями эти глаза! Головой потрясла: "Где-то я слышала... Гут-гут?.. Селена... Охотник - Селена?! Оууу!.." Мурена исчезла из круга костра и возникла на границе Архи Сада, где ущелье, что разделит два мыса Морской Звезды, лишь начинается, где туман клубящийся виден у горизонта. Сбежала... "Оууу!.. Селена! Я должна им рассказать! Только не Изумруду! Нет, только Изумруду!.. Нет, никому!.. Нет, всем!.." - "Уймись, - сказал ей голос разума голосом Беста, - Мурена, немедленно уймись..."

Густав тоже не обрадовался, услышав имя Селены. Ему тоже хотелось потрясти головой, уши прочистить, не дунул ли в них кто из свистульки оливкой... Или проснуться. Чёрт, ошибки нет, она. "Чёрт, охоту на девушек всё время заказывают такие грозные личности!.. Морские... Ещё и старая знакомая... Но здесь не знают меня. Не знают вовсе..." Вообразить не мог, насколько хорошо знают и помнят! Как отпечаталось каждое слово Селены о предательстве и утрате, и смирный, непонимающий голос её, в уме зеленоглазой, буйной подруги, меньше всего склонной к прощению. Да и страстного желания понять в ней не наблюдалось! Милая, кроткая, перламутровая Селена... А вот ожерелье выпустить на волю, это желание тут как тут. Она и прежде, с момента создания с ним боролась. Не пришёл ли день, когда не надо бороться?..
"Розовая, как рассвет, - отметил Густав, - как юноша Кит, будь он неладен".
Вернулась костру. Мысль и взгляд скакали треугольником: Густав - Бест - Изумруд. Кому рассказать, с кем поделиться? И вдруг спросила себя: «А зачем?.. Этот не-полу-не-дроид, вывернутый наизнанку не-человек приближаться не должен к чему-либо живому! А уж снова к Селене, к ней?.. Оууу!..»
«Причём здесь Изумруд, а тем более Бест? Сезон ветров... Большие косяки Ро идут, под Южный мыс подныривая, над чистой водой рискованно проносясь, лишь бы удержаться в течении. Не изменяют себе. Отлично помню, где и когда идут... Во мрак уходят, из мрака вылетают пронзительные, как крик... Над южным мысом пролегает воздушный путь с Трассы к Южному Рынку... Над обсидиановой чернотой, приподнятой на столбах... И косяки Ро пересекают их, лишь самые крупные, неукротимые... Ах, как восхитительно следовать за Роем, в Рое мчаться!.. Как неосмотрительно было бы нырнуть пред ним!.. На какие дольки тонкой шинковкой рассекут они ныряльщика...»
Её глаза сияли ядовитой глубоководной зеленью, огнями Падающих Факелов, за мирной, травянисто-желтоватой зеленью костра... Вспыхивали.

Утром, на Белом Драконе, за изогнутую шею не держась, пятками сжав бока, она казалась, розовая, частью зари. Караулила... Интуиция не подвела её. Густав стал набирать высоту, по обыкновению, не круто уходя от континента. С колодой домой, верхом, ему лучше думалось в пути. На Южном мешают, в Собственном Мире невыносимо. А заказ неординарен, подумать было над чем…
Чужой Белый Дракон юркнул зигзагом справа из облака в облако, в лохматый обрывок ночных туманов, оттуда - наперерез.
Морская бродяжка, Мурена не признавала ни вызовов, ни промедленья. Не, пока развлекаешься, болтай, пугай, насмешничай - если поиграть выплыл. Но про жизнь, про справедливость если...
Дождавшаяся своего часа тень-монисто стайкой круглых рыбок трепетало в руке от нетерпения. Жадные. Хищницы... Мурена швырнула его, не замахиваясь, не раскручивая. Выпустила, как выбрасывают кулак вперёд, оно ей - рука. Целилась в голову, в глаза.
Холод - яркий, ослепляющий хлестнул по векам. Только и успел, что сощуриться. Но за пару секунд до того, при виде чужого дракона, рука уже сжала, уже освобождала медянку.
Змея-удавка и змея-тень перекрутились тугой, скрипящей спиралью. Их мощь, их столь разнородная сила раскалила медную в золотых кругляшках змею до свечения, до шипенья пара... Ожог плеснул по шее, по груди, скатился, пропал... Густав не видел. Ослепительно яркий холод стекал по векам, ему казалось, сквозь скулы, разъев их, внутри, по костям и зубам. Вокруг драконье тепло, Густав знал его, помнил, и не глядя, отличал. Но шею сдавила тонкая рука, жёсткое предплечье, острое колено - в спину. Злой голосок выплюнул на ухо: "Искупаемся?.."
Они упали в такой последовательности: штопор двух Белых Драконов, растаявший при касанье воды, голова Чёрного Дракона Густава, клубок его тела, чёрное, тлеющее тепло, в нём, хвостом драконьим обвитая Мурена, и Густав перед ней. Не отпускала.
Рык дроида совсем иначе распространяется в море... В другой бы ситуации заценить! Но с чего бы телохранителю просто так рычать в океане? Голос этих драконов - густой, вибрирующий, пугающе-близкий, сквозной... Как если пить лучший коктейль Буро на Мелоди под неистовство огромных барабанов!.. Функция Чёрных Драконов - пугать и приказывать - делает их особенными для людей. И парадокс, мало кто воспринимает это физически, как враждебность...
Под водой зрение вернулось к Густаву. Смутно… Окружающее представало маслянистым, разбитым на чешуйки. Да вокруг и крутилась чёрная чешуя! И он в ней, отрывая от глотки чужую руку. Дна нет, не обо что ударить спиной... Густав мог видеть половину моря занятую ромбами, сплошь, точно стёганое кимоно Кайзера. Рой шёл на них. На тёмном фоне простёганный, на обсидиане южного мыса, подземельях его, вознёсших сушу чёрных столбах... Ромбы, то есть, то нет...

Мурена под камнепадом рычания, в трёх уже сомкнувшихся, жарких кольцах, под когтистой лапой на голове, отвоёвывала последние секунды - гад не должен успеть всплыть! "Отпущу, сосчитав до двадцати, пятнадцати, а - десяти!.." Семь… Восемь…
Белки огромных круглых глаз в синем окоёме век... Прямо перед ней... В глубине рыка перекатывалось второе, третье подспудное ворчание... Ему хотелось ответить, на забытом необщем, на дроидском, чирикающим стоном...
Но Мурене уже доставалось от чужих драконов! Он знала - ответить, значит проиграть: звуки сплетутся, ворчанье дроида сквозь её отклик с нёба протечёт к Огненному Кругу... В руки, лишая сил полностью, несомненно... Спирали зрачков вращались и пульсировали... "Девять... Десять!.. Дроид, чаооо!.." Разжала руку. Острое колено толкнуло Густава - прочь!.. "Дррракон, исчезай же, чао!.." Он распустил кольца. Но, разумеется, не исчез, море...
Поразительно, дроид не причинит вреда человеку, и в драке он не вредоносен, не отвратителен, не колючий, не холодный, не ещё какой, но... Оказаться вне его колец, ворчания, вне пристального взгляда очей под размётанными бровями... - какое-то совершенно запредельное ликование!.. Быстрое растождествление производит такой эффект - сбрасывания угрозы на раз.
А считать надо было до двадцати…
Или хотя бы до пятнадцати... Зато перестраховалась. Мурена взмыла над стремительно приближавшимся косяком и вписалась в него сверху. Став частью, авангардом его, накатывающимся на Густава, сверху летела. Плыла.

Рой то штриховкой, то ромбами близился, бились плети хвостов… Ро - гигантские, Ро - прицельные, безошибочные в каждом рывке...
И вдруг - снова ослеп, окончательно?..
Зарево образовалось между косяком и человеком отплывавшим, безнадёжно медленно пятясь. Зарево, плавное, ровное... "Обо Аволь... Лакричное... - вспомнилось ему. - Правда что ли?.." Кто знает... Но это не Аволь.
Царь-на-Троне поднимался из глубины, из заснеженной степи. И свет его не позволял увидеть того, кто на ладони. Если, конечно, возносит, держа перед собой, а не действительно в сердце. Чтобы совсем скоро, в высоком небе поменяться с Восходящим местами, руке Доминго благодаря...
Единственный непобедимый дроид.
Косяк Ро дрогнул и распался. Обтёк Чёрного Дракона и человека, заслонённого им.
"Оууу!.. Ууу!.." - взвыла Мурена, проносясь мимо в косяке. Выбираясь из него также, через верх. "Не-человеческое-везение!.. Гад, гад!.."

Вынырнули синхронно вдвоём. Втроём, дракон обвивал обоих. Нет у Мурены теперь преимущества, нет монисто, нет времени на борьбу с драконом, второго косяка в его кольцах ей не дождаться...
Всё это время по причине и раненых глаз, и своего ужасного положения, связанного с водой Гарольда, с морем, Густав не больше способен было к сопротивлению, чем какой-нибудь, жадный до Лалов малыш с Техно, в его аттракционе вступающий на помост... Болтаясь на волнах, он видел, пассивно и неотчётливо, как девушка розовая, сделанная из начищенной меди, протягивает кошачьим жестом руку, обе лапы… Ощутил пощёчины десяти когтей, наискосок, мельтешение в содранной коже огоньков дроидов... И красным полыхающие, ядовито-зелёные глаза... Они пропали в чешуйчатом чёрном клубке, опять ничего не видно...
Мурена вынырнула уже за кольцами, волна подбросила её. Провыла ненавидящее морское: "Оууу!.. Уууу!.." Как дельфин выпрыгнула и канула под следующую волну.

Время не терпит, пришлось рассказать…
Какое потрясение: на Беста её рассказ, горькая тайна Селены, не произвёл, кажется, никакого впечатления...
- Охотник... - признал Бест, пожав плечами. - Такой нам и нужен, Буро попал в точку. С дьявольским, придонным терпением охотник...
- Бест! - округлившимися зелёными глазами хлопая, взывала Мурена, руки протягивая к нему, - Бест ты в туманном море, в дроидском не заблудился? Ты выходишь иногда?! Эта тварь жить не должна и не будет! Что хорошего можно ждать от него?! Не будет, оууу, я позабочусь!..
- Что ты говоришь?! - Бест ловил её растопыренные пальцы, собирая, держа, - Дроиды светлые тебя вразуми! Мурена, ты не хищница!
- Бест, он - не человек! Нельзя сделать мёртвое ещё более мёртвым! Очистить мир от него - можно! Как тела разбирают огоньки дроидов, чтоб не валялись вокруг! А он чтоб среди живых не валялся, гад, гад!
"Впервые вижу человека несчастней меня..." Нет, на личную благодарность Бест ссылаться не будет, а тем более не признается, что предшествовало их встрече... "Несчастней меня..."
- Опомнись, Мурена, очнись, он живой! Он прислан с добром, прислан...
"...другом" - хотел сказать Бест и осёкся.
- Не хочешь понять меня? Не надо!.. Зато Изумруд...
- Чего ты добьёшься, что за пользы с того, что узнает?! Нет, пусть охотник попробует!..
- Ты понимаешь, что говоришь, Бест? Нет, ты не понимаешь! Даже приблизиться к ней... О, теперь я догадываюсь, кого Селена заметила над Оливковым рынком!.. Ты бы видел её... Я-то думала, что вдруг случилась?.. Ну, вообрази что такое - приблизиться, просто приблизиться к самому лютому, лютейшему чудовищу... Ну, Бест!..
Бест честно попробовал вообразить...
Зачем воображать. "Просто приблизиться к чудовищу", к другому, настоящему чудовищу ему предстояло ещё множество раз. И помощь оказывать, и помощь принимать. И улавливать не до конца растаявший в воздухе, сухой, палящий оттенок дженераль. И молчать, и срываться на крик. И молчать, и молчать, и язык прикусывать, в пустую бы не молол... Бест предпочёл бы вместо всего этого по сто раз на дню встречаться с людьми, пытавшимися продать его лично.
- Мурена, я устал... Путь охотник попробует.
- А потом я откушу ему голову. И выплюну! И выпью..
- ...пожалуйста, не говори так!.. Я действительно устал. Ты хочешь, чтобы Селена вернулась? Ты не веришь охотнику, и правильно, а ей?.. Ты помнишь, какая она умница, как на самом деле сильна?
- Помню! Хочу...
- Прояви терпение.

Густав уже попадал в компании и ситуации, где часть людей против него, часть ставит на него. Собственно, на разломах таких трещин и проводил годы. Он виду не подал, через день утром в Архи Сад возвратясь.
По открытой улыбке Мурены в кругу приветствующих его изгнанников Густав понял, что намерения её серьёзны, и основания их - очевидны.
Следы от когтей ещё светились при повороте лица диагональными полосами, как грим небрежно стёртый после ночного Мелоди. Он мало пил воды, избегал, не умывался, наверно, поэтому медленна регенерация...
Мурена с детской непосредственностью стрельнула глазами на свои коготки, ого!..
"Подруга Селены, девушка Беста... Всё ясно. Зато умеет молчать, и это ясно! Чего Марик дичится их сада? Эти двое понравились бы друг другу!.. Имечко ещё то - Мурена..." Забавной показалась ему мысль, что общество терпел Морских Чудовищ выдающегося уродства, имея от их общества пользу! С теми вёл диалог, вроде Шершня, кто произносит слогов половину, наполовину зудит и гудит!.. А едва не расправилась с ним неразговорчивая отнюдь, морская охотница. Прекрасная как фея, розовая, медно-розовая... Препятствия чинящий валет в девичьем обличье... "Твоя судьба встретит тебя... И лицо её будет ужасно, ха... Пока что - прекрасно! Видно, не судьба!.."
Смеялся. Не обиделся, в общем.
Но стычка остудила и без того слабый, лишь намечавшийся порыв: искать совета у "господствующего над первой расой". Едва ли не поплакаться, пооткровенничать... Бет располагал к такому. Он наработал годами способность внушать надежду одиноким, будь то изгнанник, лепечущий на дроидском необщем, или комодо с Южного Рынка!.. Спросить бы, а что против ужаса, чистого ужаса Гарольда может встать - равновеликое, равновесное? Теперь нет.
"Гут, гут, - повторял он, - ну, ответь же себе сам, что непереносимого в туше гигантской гориллы? Он был не красавец, да? Не душка?.. И что?.. А если бы знакомый урод, Шершень, к примеру, восставал из волн Впечатления, так же опрокидывал бы в кошмар? Нет? Тогда чём дело?.." Трудно сказать… В том, что наяву Густав ни разу не заставил себя вспомнить, представить в деталях корень Впечатления - чёрный, вздыбленный загривок, клыки и бивни, норовящие поддеть, брызгающую из пасти пену... Не смог и попытаться. Он думал об этом, как о чём-то там, в отдалении, во сне... Иначе говоря, как о чём-то совершенно реальном! Ждущем его, сторожащем, неотвратимом...

Зеленоглазая фурия отвратила от мысли искать помощи у её парня. Но её атака показала Густаву, как ему жить с отравой Гарольда дальше... Он ведь моря так бы и избегал...
В сущности, Мурена поступила очень неблагородно, очень не по-дроидски. И признала бы это, увидев ситуацию охотника изнутри. Неизвестно сколько степеней утратил бы её праведный гнев.
Она пыталась расправиться с человеком страшно раненым. Как бы соломенного человечка, уже охваченного огнём пыталась на клочки разорвать. А он последнее, что может - соломенными руками закрывать от огня восковое сердце, буквально так... Буквально - Огненный Круг, как от огня, от кусачей морской воды, недостающего ингредиента адских превращений… Вспыхнет и развернётся цепочка, побежит огонь превращений вплоть до торжества древнего отпечатка...
Густав был практически уверен, что нырнув, глотнув солёной, острой, кислой воды, вынырнет уже чудовищем, бивни разорвут его лицо, задушит чёрная шкура...
На такую шкуру из теней нужно потратить много усилий не одно тысячелетие, вообще-то! Откуда чистому хозяину знать.
Он падал в ночной кошмар. В ту самую жажду, в напрасное сопротивление ей... Видение обратной звезды, сближение Впечатлений к перевёрнутому Огненному Кругу, сгоняемых мутным, настойчивым, жутким, не отторгаемым пятном. На которое не посмотреть... Вот сгонит, вот сплавит, выплавит морду себе с бивнями. Тогда будет не отвернуться...
Густаву было не до Мурены, не до острых когтей её.

Сплавить, это глоток. А он - нырнул, и сразу наглотался. Слишком много. Свободные Впечатления Великого Моря сделали с ним то же, что с любым другим: проявили всё связное и освободили от всего.
Долго болтался на волнах... С огромным трудом и трепетом позвал Белого Дракона. Боялся исторгать песню, зов из груди. Боялся обратиться, - как Олив назвал его, к тигелю? - к Огненному Кругу, приоткрыть, выпустить его преображающую мощь.
На белом дроиде ничком распластался и отдышаться не мог.
Зря он боялся, купание пошло на пользу. Избыток агрессивной среды. Внутри попросту не осталось того, из чего можно сплавить сильную тень. За отсутствием такового и корень Гарольда меньше досаждал ему. Густаву предстояло полюбить то, что пьют, балансирующие на краю морские-неморские чудовища - обычную воду из миров и Чистую Воду забвения. Обнаружить, что в его случае морская вода утоляет жажду и не требует после себя связных Впечатлений. А он как раз - её требуют…
Жить аскетом?.. А что, как будто жил сибаритом? Гурманом?.. Нет. Но одно дело, когда не хочешь, а другое - когда нельзя. Да, чёрт с ними, с покупными коллекциями, высокое небо любил! Под ливнями, под грозами... Мелкий и тёплый дождик преследовать целый день, историю мира проживая, наблюдая тихо, забыв, где ты есть, снаружи или внутри...

Ситуация же с пропажей Селены, - ...ура, умницы!.. И увы, умницы... - заключалась в следующем.
Сходство их с Ауроруа не ограничивалось кукольной внешностью и ранним обретением счастья в любви. Обеих обожали их Чёрные Драконы, вообще-то не склонные привязываться к людям, меняющие подопечных много раз неизбежно по ходу жизни... Дракон Селены при наступлении её невольного хищничества трижды справлялся у Гелиотропа, возможны ли исключения, может ли он вернуться, трижды получив отказ. В предыдущую эпоху эти девушки, блондинка перламутровая, платиновая и блондинка как рассвет золотая, могли бы родиться сёстрами, такими, что жить друг без друга не могут. Общий склад ума, та и другая обладали сильным умом технаря, склонным к абстрактным категориям, обобщениям. Инженерии экстремальной. Ауроруа - в чистом виде, в уме. Селена, в аспекте более-менее прикладном. Её дроид Салон и тема утраченного эскиза располагали к сложным, салонным играм. Не фантам и мухоморам, а со схемой, многими условиями и участниками.
Селена часто размышляла о разнице между собиранием облачного эскиза и властью гостя. Властью хозяина над ним... Особенно - про гостя.
Но понятия не имела, где экспериментировать ей. Привнести что-то в подводный, особенный Собственный Мир изумруда казалось безумием и святотатством! Он должен оставаться таким, каким увидела его, таким, беспредельной синей бездне которого, поцеловала впервые его губы. Он чем-то священным был для неё, облачный мир, курсирующий в океане...
Что создавала - маленькие артефакты. И те выносила за раму сразу же. А задумывалась о принципиальных законах областей: Дом, Сад и Там. Об их заполнении, взаимном расположении. О ловушках, конечно же! О возможном предательстве и порче мира, обратимом и безнадёжном... О возможностях противостоять хозяину.
В уме конструировала, в уме критиковала. А опробовать задумки хотелось!.. Судьба предоставила ей такой шанс, поставив подножку.

Компания гонщиков развлекалась охотой. Не на пирамидку, а непосредственно вблизи рамы. Выбиралась рама того, чей мир на данный момент оказался недалеко от Трассы. Собственно, и охота было рассчитана на знакомца, на того кто будет возвращаться с призом. Серия гонок заканчивалась не регалией, "узелком на шнурке", а призом. Пусть пройдёт ещё одно испытание!
Недроидской охоты они не планировали, грабёж. В небе отнять. Или гонять, не подпуская к земле, не выпуская в высокое небо до тех про, пока сам не примет приглашения за раму. Сдастся или поверит, что вот эта рама не одного из преследователей... Ради того же грабежа или услуги гостем. Будут заказывать, кому, что превратить на пороге, у них на глазах. Отпустят, если понятливый, хорошо превращает... Чего им надо? Да ничего им не надо! Развлечься!.. Около дюжины человек вполне способны, хорошо скоординировав свои действия, забросить, втолкнуть за неё. Если хозяин там, наготове… Но это уже другое.
Победитель оказался победителем!.. Первоклассного гонщика они немедленно упустили! А тут Селена пресекала Трассу...

Момент несколько их оправдывающий - чётки длинные на руке. Подобные вещи используют для гоночных игр, отнимать удобно. Напоказ нося, ими даже приглашают в игру, вблизи Трасс, провоцируют. Она не знала.
Селена приняли за человека из другой игры и решили сделать частью своей. Отнять чётки было легко. И Селена пожертвовала бы ими без сомнения, не сунулась бы за артефактом в чужой Собственный Мир. Но чётки оказались не просто чётки, и Селена - непросто гонщица, а Морское Чудовище, без присущих теней, зато с множеством фенечек с тенями... "Защитными", ага!.. Чётки не слетели с руки и не порвались. И то, и другое, ну, практически невозможно.
Похититель забросил Селену за раму одним рывком. Не понял, как вышло, испугался, незнакомый человек, сейчас порушит всё его благосостояние!.. А мир дорогой, без преувеличения очень дорогой и личный. В страшном сне он не пустил бы гостя в него дальше шага от рамы.
Они, хозяин и гостья вскинули руки одновременно. Селена оказалась проворней.
Мановение руки отгородило её и от угрозы и от выхода. Перехитрила себя. Времени на размышления не было, совсем! А схема чего-то подобного крутилась в голове, недодуманная до конца... Рабочая, годная схема...

Как известно, гость не может создать в Собственном Мире замкнутое пространство. Нора с одним выходом - очевидный тупик… С двумя - на выходе нос к носу с хозяином столкнуться. Со многими выходами и поворотами, лабиринт - уже лучше, положение не выгодное для обоих. Но лабиринт надо держать в уме! Всё надо держать в уме, что задумал воплотить. Это нереально для человека, в распоряжении которого доли секунды.
Селена создала тупик, но - с особыми свойствами. Гарантированное отсутствие опасности впереди, вот единственное, что двигало ею. Каждый её шаг прокладывал новый отрезок пути, каждый поворот скрывал с глаз хозяина. А это главное, это основное. Она бежала, она петляла как заяц. И она не могла повернуть назад. Каждый поворот - новый. Рама - недоступна. Гарантированно недостижима при таком положении вещей.
Совершая поворот на сто восемьдесят градусов, беглянка нарезала пространство бесконечно тонкими слоями. И реальной ширины у коридора не имелось. В него не попадал ландшафт, небо, деревья, земля.
Подвох в том, что изменить решение, превратить созданную схему и её механизм во что-то другое она не могла. Коридор оказался создан из завязанного на один множества. Завязка осталась у рамы, за спиной.
Исключительно вперёд. Авто-ловушка. Не точка, тире бесконечного пути.

Густав отложил в сторону всё не относящееся к делу. Беспокойство о корне Гарольда, бесплодное. О делах на Южном. Заказ на галло закрыт, если он и продолжит, то ради своего удовольствия. И даже о плате, каков он окажется, Джокер, как сделает карту его... Побоку на время.
Окунулся в их ситуацию. Сначала основной расклад уяснил в Архи-Саду.
Затем побывал непосредственно у рамы, где развернулись события. Не светился, издали слушал и смотрел. И теперь кружило там порядком людей. Рассказывали произошедшее, передавали из уст в уста, людное место и неординарное событие.
Из-за чужих спин глянул в прихожую мира: травы чуть отражается в стеклянной, шариками образованной стене. Проём справа, перед ним стол, на столе марблс, за столом хозяин, - зоопарк чисто!..
Уяснив имя и круг знакомств, день потратил на Южном, узнавал больше про злополучного хозяина мира. "Ха, ребятам подарочек!.. Выкрадем с зоопарка! На гладиаторский бой. Давненько я к Секундной Стрелке в гости никого не приводил!.."
Презрительно усмехнулся на поведение обеих сторон, и хищника, и Архи Сада, увязших в конфликте. Кроме Селены. Её реакция, пусть с ошибкой, впечатляла по скорости и масштабу.

Состояние же обеих сторон подходило вполне под общий знаменатель - деморализованы. Тупик. Каждый шаг - к худшему. Что и вызвало его презрение. "Да хоть на адское дно, на лёд придонный! Чувствительные какие: кабы не потерять, кабы не повредить... Да на свете полным-полно ситуаций, в которых не то что, шага не сделать, пальцем не шевельнуть! - вспомнил Гала-Галло. - А тут ещё ошибайся, не хочу!.."
Он был прав, изгнанники теряли время, вгоняя похитителя за рамой в истерику, себя в тревожную тоску и апатию.
Прав, но суров, критичен слишком. Густав однажды дал слово не рисковать? А самого, куда только не заносило! Они же - скромные, тихие, маленькие. Привязчивые к знакомому, в сравнении с рынками, узкому кругу. Селена известна всем изгнанникам, и многим лично дорога. Подопечная, целительница, возлюбленная, подруга... Коллекционеры за оказанный когда-то недружественный приём, за отвержение, чувствовали вину перед ней. За последующее - благодарность. За морские штучки, лекарства, лакомства, способность ненавязчиво мирить... И бесконечные партии в шашки!..
Коллекционеры и установили место пропажи. Сота и Гром. Они участвовали в соседних гонках, Трасса, многолюдно. Шумиха привлекла. Туча, толпа на Белых Драконах возле облачного мира. Вопли хозяина: догнать - невозможно, выйти - потерять мир! Установить, что это именно Селена, оказалось несложно. Они редко расставались с Изумрудом, и жили чаще в Архи-Саду, тем же вечером очевиден стал факт пропажи.

Бест наблюдал за охотником со всё возраставшей симпатией... Уважением. С рынка ждал рыночного человека. Получил - ничем не похожего на тамошних. Ни на борцов знакомых, ни на Карата. Ни на игровые ряды, при упоминании которых болело, переламывалось что-то в груди, ровно, где сердце, под дроидским медальоном... Ждал чего-то шустрого, торгующегося, разбросанного. Аскетизм и сосредоточенность комодо подкупали. Делали его похожим не на приглашённого "маленького подонка", а на приглашённого дроида. А ведь был человек в Архи-Саду выглядящий так же, сосредоточенным дроидом. Он сам.

Похититель...
Средний пакостник, как есть средний. Хищник. Немного охотник, немного грабитель. Гонщик так себе... Игрок, ничего серьёзней четвертака из четырёх видов марблс не выигравший, и то - успех!.. "Средний, говорите... Середнячок?.. Приветик из прошлого вам, ребята!.. И не забывайте о дроидском в злой игре!.."
Когда-то он принадлежал "землеройкой", шпионом к группировке борцов, конкурировавших с игроками Против Секундной Стрелки, ими разгромленной. А шпион уцелел. Странно, правда? Звали - Динар. Так зовут каждого, кто держит общую казну, к нему - прилипло. Ещё страннее, да?..

Динар жил у рамы который день, смотрел как гоночная публика заменяется на прибывавших друзей Селены, и происходящее тревожило его. Куда дальше?.. Тревожил их первоначальный энтузиазм, не радовала последующая, бессильная растерянность. До тла испепелил взгляд Изумруда, чёрного гиганта на рогатом драконе.
Ситуацию немного разрядил Бест, убедив Изумруда уйти, а прежде пообещать, не мстить при благополучном исходе.
Амиго взамен позвал, дежурить оставил у рамы. С его милой болтовнёй, сказками, выдумками. Хозяин нуждался в чём-то подобном. У него не было даже воды!.. Протянуть руку за бутылкой? Третий гость - и бац! - мир-рынок! А бросить вещь снаружи за раму невозможно…
Там росли толстые, травянистые стебли растения похожего на рогоз. Цветки сочные, белые в крапинку каллы. Пресные. Их грыз... Такая прихожая, по другую сторону скамейка, стол для марблс, с бортиками. Дешёвые, прозрачные шарики. Из них же стена, поскольку были единственным, что Селене попалось на глаза.
На скамейке сидел «хозяин» и слушал Амиго... Если Динар психанёт и рванёт наружу, все пропало. Конструкцию прокладываемого пути Селене, как хозяйке, точно не изменить, не вернуться к раме и не впустить гостя. Финиш.

Динар относительно далеко преследовал беглянку. Устал, а затем испугался. Чего учудит ещё? Не его мир, абсурд какой-то вокруг, проглядывающий сквозь прозрачные шарики...
"А если вдруг станет не вернуться?! Нельзя же позвать дракона иначе, нежели с рамы! Шатры-то на материке есть, а что толку?.." Дракон уносит всегда с рамы, в шатёр - кубарем, воронкой расширяющейся спирали, по форме торгового шатра. А приносит, внутри мира сбрасывая. Конкретнее - в середину области Сад... Чего делать-то?! Дроиды высокого неба, как выкрутится теперь?! Не разберёшься, чехарда, хаос...""
Не-ет! Густав разберётся. Дружба с Каратом успела предоставить ему невеликое количество знаний, но распахнула множество дверей в новые измерения... Как они восхитят его!.. И шарики, и измерения!..
Зловещий, забавный?.. Кому как, сопутствующий момент догонялок: голос слышен на расстоянии одного пролёта, за поворот коридора не распространяется. А шаги от земли Там всюду слышны, ближе-дальше, слышны отлично...
Изгнанники надеялись, что в тишине Селена хотя бы дальше не бежит, экспериментирует с превращениями...

Изгнанники высказали идею перемены статуса Собственного Мира на мир-рынок...
Динар тогда ещё фыркал на такие предложения, не снисходил до ответа. Скоро станет разговорчивее... Но что даёт?
Принципиальная организация пространства не изменится. Причина удивительных игровых и борцовских облачных рынков, их популярности - в подобных фишках, злонамеренным гостем сделанных или хозяином неразумным. После чего мир был отнят, либо брошен за неисправимостью.
Для любого гостя он станет работать так, коридором, раскрывающимся по мере продвижения? Бесконечное число безвозвратных коридоров? Или возвратных?
Ну, а топот множества ног за спиной?.. Из-за этого остановится беглянка? Позволит догнать себя? Что подумает? Ничего хорошего!
С рынка можно бежать, подняв пирамидку и позвав дракона. Этот самый простой выход закрыт: Селена покинула мир Изумруда гостьей, а не хозяйкой... Как он об том пожалел! Но - не вариант. Да и встанет ли Пирамидка на земле Там? И кто возвращался таким способом в подводный мир? Белые Драконы не летают под водой... Над водой сбросит? Как-то не по-драконьи...

Облачный рынок и Густаву пришёл на ум первым делом. Но тут обнаружилась доселе ему неизвестная вещь... Принципиально она ничего не меняла. Болтали про это, но чтоб кому пригодилось... Короче, стать хозяином мира можно и не становясь гостем! Приглашающую, простёртую руку взять ровнёхонько на раме и синхронно поменяться местами, не отпуская рук.
Единожды возможно, совсем единожды, то есть, это может сделать только хозяин, мир собиравший эскизом. Связана такая возможность, с тем, что хозяин знает его вдоль и поперёк, а гость - последний недостающий штрих миру. Из этого штриха единожды может живой артефакт создать, а может отдать ему мир, не пригласив...
Думали и об этом, для изгнанников не осталась секретом такая версия. Изумруд хотел, но дрожь пробивала хищника при одной мысли протянуть ему руку.
А потом была первая истерика, а потом он и слушать их не хотел, и вторая...
"Это мы поправим..." - подумал Густав.
Хоть бы Динар и согласился, что дальше? Бесконечный бег?.. Ни окликнуть беглянку, ни успокоить... Изумруд-то в глубине души не был уверен, что пойдёт на такое безнадёжное и жестокое преследование. Это какой-то кошмар. Но это хоть что-то... Или нет? Хуже, чем ничего?..
"Море всеизвращающее, - ругался Густав про себя на эти их причитания, - да не будет ни один человек, ни одна тварь морская вечно бежать! Ни тень в тумане, ни ветер сухого сезона!.. И топот приедается, и страх, и надежда, и всё остальное через некоторое время - фон только, фон... Для новых сюрпризов!.." Но про Эми-Лис, тем не менее, помнил... "Исключение, - говорил себе, - Олив сам виноват! Нельзя закончить в желаемой точке путь, проложенный в ошибочном направлении! Он, он зашёл со своей танцовщицей чёрт знает куда. С меня требовался выход, я указал выход! Дверь толкнул. Ближайшую. Куда шли, туда и пришли, при чём тут я?.." Ни секунды он не жалел о Эми. Густава раздражала оплата за формально достигнутый результат. В конце концов, мог бы цепь эту чёртову зарыть от пирамидки подальше!.. Кто мог знать? А перестраховаться?.. Комодо перфекционист.

Было два дельных предложения.
От Карата - запустить механику с запиской, что за спиной не враг. Но такую штуку надо конструировать. Время. И сама записка... В обмен на раме поверит ли? В принципе, что от друзей, поверит ли?..
Второе от Олива, сообразно его морским знаниям. Густав предпочёл бы его вариант, грубо, зато надёжно. Реализуемо в облачном рынке: сырость - и парализующий яд. Проблемы сходные - время на конструирование не смертельного. На испытания. На людях. И без гарантий.
А время шло, Джокера, смеющуюся карту поглощал, утягивал лабиринт, заблудиться в котором нельзя...

Зашёл на Южном к Биг-Буро. У него, как у заказчика, осведомился, а что именно требуется от него. Выковырять хищника из его Собственного Мира? Открыть раму для воссоединения друзей? Не доводилось, но уверен: дня через три-четыре хищник за счастье сочтёт протянуть руку, хоть её чёрному парню, хоть чёрту придонному! Так что именно?
- Комодо, - проворчал Биг-Буро, склоняя голову, накреняя дуги короны над его головой, - что считается за результат охоты?
Риторический вопрос. Но прозванье "комодо" приятно услышать от Буро, и Густав ответил:
- Человек.
- Вот именно. За человека и Джокер. Кто выведет изгнанницу мне всё равно. Перенайм? Твоё дело. Выйдет сама? Можешь ложиться спать возле рамы, если надеешься дождаться.
Понятно, чего тут непонятного... Перенайм! Да он массовки-то не нанимал, одиночка Густав! Передоверить... Ха... Кто готов идти и слушать, как "бедняжечка Селена убегает от грохота шагов?.." Эту фразу он уже выучил наизусть. Ну, пойти-то пойдут, а сколько пройдут?.. "Поудивляются, прислушаются, поорут зачем-то, спорю..." Густав вполне серьёзно отнёсся к Изумруду , но... "А вдруг, как Олив - тогда?.. И тот и этот - Чудовища Моря. Цвет ещё выразительней! Кто их разберёт, чего они говорят, а чего не договаривают... Правдивые существа!.. Получить осечку на последнем этапе? Ну, уж нет!.."
Буро прозрачно дал понять, что работа охотника - его работа... В случае неудачи, Буро даже не удесятерит цены! Скажет: "Гуляй, Густав! Собери ещё одну проклятую колоду и снова приходи за Джокером!"
Густав, конечно, последний человек, кому обрадуется Селена в западне... Он сознавал это, однако, был уверен в своём умиротворяющем обаянии... Он не Олив, не зелёный и без клыков! От него не падают в обморок. К нему липнут и жертвы неудачных охот... "Клок - свидетельство... Музыкант-трещоточник, подожди, гость дорогой!.."

Решено. Густав сказал, что обмен на раме проведёт сам. Другого путешественника Динару подсовывать не будет. Предупреждать тоже. Ничего изгнанниками не сказал, потребовал от честной компании удалиться, освободить ему место работы на сутки. Все кыш, они с Динаром остаются наедине. С беднягой... Пусть подумает сутки до следующего утра, в одиночестве, покладистей будет. Узнал про него следующее...
Половину узнал, половину угадал.
Ещё до его прихода на Южный была истреблена та борцовская группа, про стычки наслышан. Густав резонно предположил, что не просто же так остался в живых Динар, и рядами бродил свободно... Не наглел, но и не прятался... Ага..
Ловушка на ядре той группы захлопнулась в скалах северо-западного тупого мыса. Борцы самонадеянно обосновались на открытом месте. В "Дохлятину" играть удобно и мест полно для тайников, для общей казны... И наверху хорошее место обзора... Игровое и тренировочное плато.
Они были отсечены от торговых шатров, стоявших по периметру, внезапной атакой с неба. Кто ж сторожил тогда? Ага, интересное совпадение...
- Ну да, сказал Биг-Джун, мы не уважаем таких... Но из них не осталось того, кто бы ему отомстил!..
- А игрокам Против Секундной Стрелки велика ли досталась казна?" - поинтересовался Густав.
Раёк смешно глаз прищурил, стреляя им, будто вокруг воспоминанья ища:
- А, ерундятина... - рукой махнул. - Расчищать надо было, в камни зарыли, вспомнил!.. Под тюфяком пенным, прибитым десяток бутылок ерунды, мишура танцевальная, маски, удавки, да таких же пенок для матрасов заготовленных стопки! Зверьками горными жили... Мы думали, они богаче...
Ага...
"Так-так-так... Ишь ты, смелый! Видать, много отхватил, стоило того! Ни своих не побоялся, ни чужих. Кусок не встал поперёк горла и не захлебнулся глотком!" Густав вполне мог путь казны, распродаваемой, он даже знал где, в небе, дальше проследить. Но ему было довольно того, в чём уверился, первого покупателя, свидетеля для парней... Первого звена. Такая будет цепь-удавка, из одного звена... Динар станет его очень внимательно слушать!

Амиго улетел от рамы последним, оглянувшись на Густава недоверчиво, тревожно. "Какой молодец... И главное - сам! Не понадобилось просить его изображаться". Да, Амиго настроил Динара сразу на нужный лад.
Густав приблизился, представился... Улыбнулся. И повёл интересный рассказ...

Суеверный, как и все авантюристы, приманивающие удачу воспроизведением какой-нибудь пустячной детали, Густав отправился в дальний путь, в то же время, что и на Горькие Холмы, ранним-ранним утром. Путь так же благополучно!
Отправился, когда розовая полоса над горизонтом сияет, и невольно ждёшь солнце над континентом.

Он когда-то спросил Карата, не странно ли ему, что света вокруг, как во Впечатлении пасмурным днём, а какова толщина преграды между землёй и открытым солнцу небом?.. Карат ответил, что нет, не странно. Что, по его мнению облаков в небе, столько же, сколько и в прошлые эпохи, а облачные миры обтекает свет по-другому, и толщина их мнимая, и это отнюдь не облака.
А вот сам он, Карат удивлялся сходству солнца во Впечатлениях и Мирах, куда оно заглядывает подлинно настоящее. Неисчислимо миллиардов лет прошло. Должно было угаснуть. Удивлялся, пока не услышал, что дроиды воспроизводят и людей, и их среду. Есть даже специальный огромный дроид, следящий за тем, чтоб солнце и земля продолжали находиться в связке. И в безопасном месте вселенной. Чтоб свет именно этой звезды оставался прежним. Регулирует состав плазмы, дополняет... А вот кружат они среди совсем уже других звёзд... "О, как!.." - единственно нашёлся ответить Густав. И спросил: "А от кого слышал?" - "От дракона... Ящерица палёная... Ещё разговаривали тогда". - "О, как!.." - Это Густав уже про себя подумал.
Теперь вспомнил, летя к рассвету. Пытался там, за горящими облаками представить дроида, великана, заливающего в солнечный круг из кувшина новую порцию топлива... Не смог. И рассмеялся!.. Весь в удовольствии полёта. Радостно лететь в зарю!
Интересное качество, быть страстным в деле, беспечным до и после него... Для охотника. То ли дьявольское, то ли совсем детское. Все игрушки, всё невзаправду. Я царь и бог, хочу играю, хочу выйду из игры…

Другое настроение имел человек в прихожей мира, обращённой к той же розовой, рассветной полосе неба.
Динар бился головой о раму, клялся ей, себе, облакам рассветным, что вернётся, вернёт! Что нет того, что невозможно исправить!.. Как же, очень даже есть! Шептал себе, что не может быть всё зря, всё напрасно, всё мимо... Так старался!.. Ну, если стараться означает предать и обокрасть как можно больше человек... А какая "землеройка" и прежде того бесстыдно торговала чужими секретами?.. Означает? Если да, то он великий старатель!..
Несчастный. Охотник не думал о нём, потому что, якобы получающий за обмен, за протянутую на раме руку, молчание, Динар был уже продан. Что думать о свершившемся? Давненько не появлялся Густав в шатре Секундной Стрелки?.. Зато появился - с такой новостью!.. Не зря однажды они приняли его, чистого хозяина, не бегающего против Секундной Стрелки в бегающую компанию!..
Густав продал не из жадности. Обыкновение, он не хотел увеличивать число людей, знавших его, число охот незавершённых. А вершина охоты - острие пирамидки. «Динар, увы...»
Сколько ни бормотал, ни клялся отчаянными клятвами, он предчувствовал гибель.

Сжав отвратительно холодную и влажную руку крепкой рукой борца, охотник чуть не потерял столь хранимый статус... Выдернуть его наружу по-быстрому! Отнятие мира - прощай дракон! Нельзя быть таким брезгливым.
Густав выдержал синхронный танец разворота на раме, липкий взгляд. Ненавидящий, заискивающий, тревожный. И шипение... Ожидаемое, как же без этого... "Будь ты проклят!.." Ага, на свою голову...
Они разошлись, рама не дзинькнула. Густав занёс руку над прозрачным шариком марблс, опустил, поднял... Ничего не изменилось! Сработало! Гут, гут... Затылком, лопатками ощущая чужой взгляд, Густав повернул к бывшему хозяину непроницаемый профиль, подумал: "Как тебе на свежем воздухе, новоиспечённый изгнанник, не дует? Скоро согреешься..." Произнёс:
- Что, Динар, пора в дорогу? Мне - пора...

Посидеть пять минут. В одиночестве... Не видел, как, распахнув полупрозрачные, расцветающей зарёй просвеченные крылья, Белый Дракон сделал прощальный круг.
Долго сидеть нельзя, прознают, догадаются. Примчатся. Крику будет... "Нужны мне ваши рассуждения... Когда суть ухвачена, все "ла-ла", что растягиваются дольше, чем на пять минут, - отмазки. Для трусости. Может, лени... Трусости. Коллекции отмазок".
Густав отломил несколько побегов "рогоза", большую каллу, на первое время погрызть, провёл пальцами по гладкими шариками образованной стене, первой, что бросила Селена между собой и хищником, так, скользя пальцами, дошёл до поворота и скрылся за ним...

Глава 112.
Экипировка его, продуманная, состояла из четырёх всего-то вещей. Три важные, одна важная и загадочная.
Бесконечный марш лабиринтом без ответвлений, - или с ними? - "ла-ла" бесконечные в Архи-Саду заставили Господина Сому, - интересно, зачем он тут ошивается? - вспомнить про необычный артефакт, доставшийся ему. Историю подарка он опустил, а свойства упомянул: когда необходимо просто идти вперёд...
Подходящие свойства… Коктейльный морок? Так даритель сказал, и Густав подумал так. Господин Сома предупредил, что за рамой тень пропадёт, останется в артефакте одна порция воды, ею созданная. Ошиблись. Артефакт другой природы, интересней.
Памятуя Улей, щедро отданный ему результат грабежа, Господин Сома передарил артефакт, не стал жадничать.
Ручной гравировки кулон понравился Густаву, заинтриговал. Птичка, пёрышко к пёрышку, с пористым камнем в клюве, накапливающим и преобразующим воду Свободных Впечатлений. "Чтобы идти и идти..." Отчего-то ему, мастеру лицемерия и стремительных охот, за ключевые единицы коллекции приходится платить долгим, тупым путём?.. "Пешочком... Как-будто посыльный внутри Южного. Не солёная, не горькая, не холмистая дорога? Уже хорошо!"
Но и не одни сутки пути...

Вторая важная вещь, - запасливый Густав, предусмотрительный Густав! - толстая, эластичная верёвка... Непосредственный, добрый Густав!.. Ну, не цепи же Олива! И его режущие цепочки не годятся... Верёвка - это оптимистическая часть экипировки.
Реалистическая - две бутылки воды, самые большие, что в сумку легли. Еле влезли, на одну рассчитывал. Вторую - грех было не взять... "Марик, Маричка, поцеловать тебя, что ли? В нос? На прощание, нос золотой!.." Замечательно в тему. Густав не так давно показал ему отнятый у Комодо рынок. И Хан-Марик принёс оттуда обычной воды! По собственному почину. Густаву - куда как лучше! Без связных Впечатлений. Мог бы и сам догадаться.
Всё, больше ничего не взял. Змейка коротких, лихорадочно петляющих поворотов началась перед ним... Через некоторое время пролёты удлинились и начались повороты под разными углами, видимо, когда Динар ушёл к раме, и беглянка услышала тишину.

Шаги отчётливы, верно. Сквозь давящую на уши глухоту. И свои, и вдали: топ... топ... топ-топ-топ... Словно капель, то ускоряющаяся, то замирающая, то ближе, то дальше... "Ничего, временное явление... Прерывистость связана с поворотами. Частота с эхо, очень уж однообразна. Но факт, Селена продолжает путь. Теперь, когда меня слышно, бегство. На что надеется? Исчерпать идею? Пространство окажется нарезано до предела тонкими пластами и не позволит нарезать ещё один?.. Сворачивала ли она уже, пыталась ли вслед за длинным пролётом сделать три поворота в одну сторону? Перекрёстков нет. Или последующий преградил бы предыдущий коридор? Тогда всё, я не пройду. Взрывчатые вещества искать на Техно? Не, это уничтожает идею, похоже, мир не допускает тройной поворот, отклоняет его..."
Густав час-другой увязал в тревогах, затем оглянулся...
И охотник на охоте, коллекционер перед венцом коллекции... Он про всё, про это забыл!.. Про Селену нет, но не в том, животрепещущем аспекте возможной встречи и последующего выхода к её симпатичной… подруге. И симпатичному… чёрному парню. В ином аспекте.
"Беглянка, взмахом руки отгрохать такое!.."
Густава ждала впереди первая самостоятельная экскурсия с Техно в лабораторию, созданную одним взмахом руки! Что слышал от Карата, вспоминал сызнова? Вживую оно разворачивалось перед ним!..
Эс-образные переходы бегства повторились, закончились... Густав вертел головой, наблюдая зелень области Сад подсвечивающей стеклянные шарики. Шёл всё медленней... Пока не остановился в восхищении... Селена препарировала целый мир, кажется, не нарушив его!.. Прозрачные шарики - идеальные линзы - идеи линз!.. Воплощённые там, где единственно возможно это, в облачном мире! На земле они стали бы артефактами лучшего или худшего качества. Здесь они - абсолютны!
Гай научил его смотреть цвета ледяные, Карат - в принципе смотреть. Смотреть, как читать, - шире, уже, - буквы, слова, обозначения, видеть тему в заголовке, обобщающие моменты различать. Как записан весь Техно... Голова Густава забита была тогда ерундой, и попрактиковаться негде было. До этого путешествия... А здесь поучения, формулы ожили!

Между стен неширокого и не узкого коридора-идеи Густав попал, как в модулятор микро-макро. Как в старых фантазийных историях люди, уменьшившись в десятки и сотни раз попадали в микро-мир. Но есть и существенная разница.
Одна линза работала на увеличение. Пролёт от угла до угла показывал находящееся с другой стороны целиком, искажённую панораму. Необходимо встать на одинаковом расстоянии от поворотов и смотреть, не фокусируя взгляда. Неудобно и неотчётливо, но - видно! Можно установить к чему относится каждая из линз, что приблизила она до предела материи. И микро-макро таковы, но местонахождение обозначают символически.
Густав перемещался как фокус увеличения от стены к стене, как фокус скользящий на постоянной глубине - вдоль их. Видел область Сад, как в рыбий глаз, спиной прислонясь к стеклянным шарикам. Видел арки для вьющихся растений, подойдя на шаг. Видел флажок с надписью, бьющийся на ветру Сада, в шаге от стены. Но самое интересное начиналось, когда приближался вплотную, носом уткнувшись в неё, ресницами возя по линзе-идее, прозрачному марблс...

Знакомая картина! Свежая, подлинная, как свидетельство, как поручительство рыночное: "Он не выдумывает, он имеет откуп, ставку, я ручаюсь за него!" Видимое поручилось, предоставило доказательства: всё, что отображали спектральные шкалы на модуляторах, не выдумка! Квадратные - обще-информативные, линейные - узко-информативные, многолинейные-смещающиеся, те, что трудно читать, требующие интерпретаций он видел в яви пред собой! За мешающими смотреть ресницами.
Густав понял, что в модуляторах кодировки-то практически нет. Они элементарно увеличивают, слегка обобщают природное. Представляют в виде цветовых волн, смешений, расхождений, спектров постоянных и переменных, о!.. Он слышал, он читал про эту страну, но не верил... Теперь прибыл в неё, и оказалась существующей!
Путешественник, первооткрыватель. И все до него, занимающиеся наукой, как проникновением, мыслили так же, тупо, в лоб, примитивно и страстно он мыслил. Расчленяя и сталкивая в уме! Познание? Разрезать и заглянуть! Столкнуть и посмотреть, на что рассыплется, что переборет!.. Он понял, отчего таким светом озарялись угрюмые лица мастодонтов Техно, когда шкала текла вдоль неподвижной шкалы, меняя цвета, но вдруг останавливалась и на коротком отрезке - они совпадали! Они - совпадали! О!.. Это значит, что конкретные совершенно вещества, вступив в реакцию, произведут нечто стабильное. Что можно будет угадывать, и устанавливать, и снова угадывать его свойства! Что можно начинать прямо сейчас!.. А другие модуляторы покажут доступные ему способы выстраивания структуры, изменения свойств в зависимости от близлежащих веществ в виде энных структур!
И всё это - новое, прежде неведомое происходит у них перед глазами, их руками создаётся! Воспроизводимо, умножаемо! Реально!

Хороший пример...
Курсики хохотали, и Густав вместе с ними, и сам Нота, рассказывая, как открыл вещество, впоследствии, при добавлении примесей ставшее плавучей, мебельной пенкой, а при открытии самопроизвольно организующееся лишь одним способом: зайчиками!
Два вихря образовывали два отверстия глазок, хотели разойтись, но не могли и, разбегаясь, застывали двумя заячьими ушами... Лёгкое, летучее - в этих ушах, тяжелей - посредине и в кончиках ушей. Сквозняк заставлял "зайчиков" махать ушами как крыльями и лететь! Вдобавок, слюдяные искры крутились, не рассеиваясь, как блики в живых "глазах" создавали иллюзию озирающегося любопытного зверька, головы зверька... Сколько их запустили в Столпы!.. Потоки восходящего излучения крутили их, разрушали, не портя - уменьшая, вознося и унося!..
Автора на ковёр вызвали, и сам Карат, хмыкнув, вынужден был согласиться: хватит. Система очистки не шутки!..
Курсики смеялись, восхищались, завидовали. Курсикам продемонстрировали "зайчика"!..
Такое вот, сразу и открытие, и применение. Продавать на Пароле очень даже подходит!

Разумеется, едва забрезжит удача, два модулятора прочтут схемы известных веществ как вероятно совместимые, кто захочет ждать?! Но... Известные не значит, имеющиеся. Не значит, синтезируемые в модуляторе. Возможно, и синтезируемые, но атласа нет, как модулятору задавать…
А в Собственном Мире левой рукой. А схемы вот они. А модулятор для реакций - вот он… "Нужны два человека, Карат!.. Ты сказал - послезавтра?! Завтра?! Сегодня приведи!.."
Если совет мастодонтов запрашивал с него человека, он и так знал, что стоящее дело… Если и же не они… Наглость и заносчивость Пепельного Фазана, сочувствие и человечность Пепельного Фазана с некоторого времени проявлялись в том, что, когда вне очереди, частное лицо заказывало охоту, то независимо от предложенной оплаты, Карат реагировал беспардонным: "Давай, покажи-ка, чего у тебя там..." Его что ли дело?! Чужие схемы, чужие задумки! И что за тон вообще?! Показывали...
Бывали постыдные случаи, поспешишь - людей насмешишь, когда ему самому идея казалась гениальной на континенте, а в Собственном Мире, уже руку занеся, находил ошибку. Тогда отпускал. Делал вид, что похитил ради услуги.
Хищничество технарей безнадёжное, неисцелимое хищничество. Нельзя безнаказанно долгое время смотреть на мир сквозь узкую трубку. На собственный и общий мир смотрят в поисках счастья. Но в подзорную трубу и в модулятор микро-макро птички Фавор не разглядеть. А разглядеть - не услышать. Не почувствовать на плече её цепкие, маленькие коготки.

"Карату бы понравилось!.. Карат бы оценил!.." Не бывало прежде, чтоб Густав открывал новые просторы, кого-то гостем держа в уме... Мысленно провожая его, распахивая двери перед ним. Отвлекался и через несколько шагов восклицал снова: "О, чёрт, Карат должен это видеть!.."
Это - зелёный кузнечик... Живой артефакт прыгнул с той стороны на стекло и раскрылись фазы-основы живого, псевдо живого, тормозимые чем-то неведомым... Густав видел на самом деле схему его стрекотания... Во Впечатлениях и сейчас - не слышал, но - глазами видел... Потрясающе понравилось ему!.. "Надо сделать этот мир рынком и пригласить! Гостем не пойдёт, старый хищник!.." Бескорыстный, открывающий путь к счастью, дружбе и любви, порыв зазвать гостя и Густава настиг! В такой вот форме. Не им сотворённое, но им одобренное подарить!.. Чистый порыв.

Видел он картины банальные и захватывающие. На пределе зрения и увеличения из цветов горячих и ледяных, безопасных в столь малом количестве, плоть мира, то из чего состоит он. Шкалы спектральные, находящиеся в непрерывном движении. Вертикальный "глазок", блик, как в камне наподобие тигриного глаза. Волны разных оттенков бежали по нему. Он начинал порой вращаться, но основное положение - стоймя. Если совсем-совсем приглядеться его разделяет тонкая, тоньше волоса внутренняя полоска. По ней цвета бегут только вверх и она не вращается.
Густав в яви узрел, что артефакты непостоянны. Что они текут, вибрируют, возникают непрерывно. Сделал верный вывод, что эта подвижность не следствие того, что большинство линз раскрывали природу, естественно, воздуха с той стороны, но общий закон. Листва, кора дерева, камень арок, где они прикасались к линзам, обнаруживали отличия частные, не принципиальные.
По сторонам "зрачка" вспышки цветов ледяных ограничивали горячих цветов области, провалы. Горячие вверх текли расплавленным гудроном, холодные вниз прорывались молниями... Раньше ли позже наступал, в некоторый момент они перемешивались до неразличимости, до бурления... Оно вздрагивало, часть проваливалась в "зрачок", часть отторгалась в "радужку", то есть до краёв линзы, откуда вверх и вниз, и смешение начиналось вновь.
Густав видел, что и ледяных и горячих цветов примерно поровну, много. Горячие - однообразны в движениях. Да, это искусственно созданные, дроидские цвета. Он же находился в области Сад, в Собственном Мире, а не в саду прошлой эпохи.
Видел, что оттенки их имеют отношение к мощёным дорожкам Техно, но не к самим. К тому чувству, что вызывают два осколка разных тонов на стыке... "Дроиды, понимал ли это кто прежде меня?! Техно записано не цветами, но только и именно их соотношениями!.. Кто мостил, понимал сам ли это? Что в нём, полудроиде, говорила не человеческая, линейная мысль, а дроидское мышление - направлениями! Не нужно выкладывать стрелку мозаикой, чтоб обозначить в какой стороне модулятор близкий конкретному типу веществ!.. Я помню! Точно!.. Каждые два осколка, любые указывают два направления! Их подсознательно клали так!.. Или сознательно?.. А я просто бестолковый курсик, прорвавшийся за Пароль по недосмотру?!"
"Горячесть, холодность" нельзя выразить словами. Это тенденции, их улавливают во взаимосвязи. Он, и правда, много понял, иной способ чтения.
Схожесть "глазка" со спектральными схемами хотел в первую очередь Карату показать. Очевидно - схема вещества. Записанная в нём самом, готовая схема! Угадывать не нужно, ошибиться нельзя! Чуть отдались, и видна текстура древесины... А если окинуть взглядом, по сторонам видна крона и даже сеть корней... Всё вместе, от схемы до применения!
На самом деле, готовой схемой было бы соотнесение "радужки" со зрачком в равновесной фазе смешения, в совпадении с вертикальной, неподвижной нитью-стабильности. Иные варианты - проходные фазы вещества. Кажущееся прочным состоит из цепи этих совпадений...
Но всё равно, несравненной ценности мир, и Густав многое правильно понял! "Карат, я тебя заманю либо похищу, ты должен это видеть!.."

Густав полюбовался и на казну, Динаром краденную, на коллекцию, во что превратилась она. Мерзавец, предавший своих и ограбивший чужих, втихаря скупал живые артефакты! Кузнечик достался на сдачу. Тематика была иной...
"Зачем такие дебри, зачем такие арки? И где Дом?.." - гадал, окидывая взглядом область Сад, насколько видна она без искажений по сторонам коридора.
Зачем?.. Чтобы они лазили!..
Живые артефакты самые близкие к невозможному, к человеку. Они раскачивались на ветвях и лианах, они ходили, опираясь на полу-сжатые кулаки... Они были очень похожи на людей и ужасно похожи на Морских Чудовищ!.. Густав потерял счёт времени. Увидеть схему этого! Пусть прислонится к стеклянной преграде плечом! Лапу положит!.. Ну, хотя бы в каких основных цветах отражены ритмы этих жизней!.. Вряд ли плоть будет сильно отличаться от зелёной лапки кузнечика, но второй уровень - не стрёкот его!.. "О, небо и море, как же я сразу не подумал!.. Полудроид должен зайти туда! Руку положить на линзу с той стороны, с обезьяньей рукой рядом!.. Вот они-то покажут разницу в беге огоньков, в цвете, в биении их, Карат!.."
Действительно интересно установить разницу. Живой артефакт, как и всё в облачном эскизе создаётся не потому, что создателю известно устройство, а по заказу. Дроидами, техническими дроидами, как и завершается эскиз. Хозяин лишь удостоверяет, да, я это имел в виду. Обезьяны Динара - точная копия каких-то реально существовавших обезьян. Схем такового не существует, а дроиды сочинить обобщённое животное не в состоянии. Слишком сложно, почти как человек. Создание другого высшего дроида - предел их возможностей.
Воспроизвели... Обезьяна… Но что они вычли? Что автоматически вычлось, ведь неживые они? Многое. Но вычли, подходящее ли слово? Откорректировали.
Густав проницателен, нужно сравнение схем с человеком именно. Дроиды, сколько могут, защищают людей, и вычтенное связано с агрессивностью, читай - свободой воли, читай - рассудком. Но что покажет сопоставление схем? Что оживит артефакт, восстановление утраченных фрагментов, или удаление переборок между некоторыми значимыми частями?.. "Биг-Фазан, ведь эта тема не хуже оружия!.. Где-то близка... Живой артефакт, созданный по схеме и подправленный до оружия?.." Поворот собственных мыслей не понравился Густаву, как-то радость терялась... И не пора ли вспомнить о цели пути, на охоте он или где, комодо?..

Здорово же увлёкся... Приникая глазом к стене, то с одной, то с другой стороны, пробегая до середины коридора, чтоб окинуть взглядом новый кусок области Сад, Густав рассеянно отхлёбывал из бутылки с обычной водой. Покачал и вздохнул: на дне бултыхалась четверть, если не меньше... "Дроиды, всего-то первый день подходит к концу, а я ещё рядом с рамой!.." Он нормально мог ориентироваться в сутках, сад Динара имел настоящую смену дня и ночи. Густав засмеялся над собой: "Как Восходящий на Южном, честное слово!.." Собрался и пошёл вперёд. Под ноги смотреть, под ноги... Ну, немножечко по сторонам... Ну, утром и вечерам лбом к стеклу ненадолго остановиться...
Ночью шёл, пальцами ведя по стене. Днём шёл. Делал подремать на четверть часа перерывы. Редкие. Потом чаще... Думал, а что будет, если хозяин мира останется в нём без воды? Впадёт в какое-то коматозное состояние, сон без пробуждения? А в его случае, с Гарольдом в глубине сна? Ужасом, вышвыривающим помимо воли... Повторение плена в Гала-Галло? Только совсем без надежды?.. По идее, он должен повернуть назад, когда кончится одна бутылка. На второй - выйти. Но Густав не собирался так поступать. Как-будто кто-то другой приказал ему, знал, что идёт до конца, идёт на удачу, без обсуждений, идёт и всё... Вот ему и не было страшно.
Было!.. Считал глотки, дышал медленно, экономил жизнь...
Бутылка опустела. Пятый день путешествия.
Кулон Сомы скорей всего фишка, морок. Чтоб легче жажду переносить. Отвлекающее что-то. А вторая бутылка очень пригодится ему, когда догонит изгнанницу. Ей понадобится. Густав прислушался. Тихо... Быстрая капель шагов не слышна... Кулон с птицей, птица с камнем в клюве... "Зачем ей камень? Она совьёт каменное гнездо, кладку из пемзы... Чёрт, я сплю!.. Вставай!.."

Кулон, так кулон, вариантов не просматривалось. Время испытать его. Но как? Камень размером с коктейльную конфетку, но как вытащить из клюва? Да и не похож кусочек пемзы на леденец. Висящий на шее он не оказывал заметного воздействия. Памятуя того же Карата, толкующего о промежуточных, общих средах, Густав вытряхнул из бутылки на ладонь последние капли воды и сжал кулон посильнее. Может, артефакт подскажет ему? Обнаружится кнопка какая-нибудь?..
Наследие тупиковой ветви киборгов!.. Артефакт содержал вовсе не тень, не демон морской создал его!.. Устройство для многократного использования.
Густав угадал с приёмом. Только вот действовала механика очень резко! Чем-то подобным угрожала Кроха Шаману.
Плоский кулон раскинул крылья... Раскрыл клюв... Пористый камень прокатился дальше в него, а тонкая вилка клюва проткнула ладонь мгновенно! Насквозь. И вышла с другой стороны. Мерцающим лучом соединились острия шпилек...
"Ай-ач-ча!.." - воскликнул от боли Густав, со всех сил тряхнув рукой. Сгинь, отцепись!.. Последнее, что он сделал - этот - Густав...

Скоро подробно рассмотрит механику, хвост птички, к ладони прижатый, крылья по ней распластанные. Ясно видимый в не успокаивающихся огоньках дроидов, внутри кисти руки пористый камень. Поймёт, что извлечь его просто: чем угодно, пальцем другой руки разомкнуть луч связавший концы клюва... Но рассмотрит и поймёт уже - другой - Густав. Отрезанный, посторонний. Густав, смотрящий на Густава со стороны и чуть сверху. Не образно выражаясь.
Морская вода, преображённая камнем, не морочила, как он предполагал, не подстёгивала, не подавляла. Свойства ядов, что в коктейле, что в оружии, сохраняют характер теней, ведь они - тени, просто бесформенные. Тень либо пугает, отталкивает, либо притягивает, влечёт. Второе - редкость. Первое тень стремится довести до абсолюта, до парализующего действия. Коктейлям пугающие тени придают скорость, притягательные - интригу...
А эта вещь произвела эффект хорошо знакомый людям прежних эпох. Умиравшим, да не умершим. Она выбросила Густав, как собирался он Динара с рамы, из него в никуда. Густав ясно и абсолютно без эмоций видел себя с никакой стороны. Он понял без капли сомнения, что в режиме жёсткой экономии это тело способно идти, бежать, существовать много дольше, чем ему да и всем казалось... Способно и в препятствующей среде. Изнутри увидел возможности регенерации. Восхитился бы, но напрочь отсутствовали чувства.
Новое состояние не ограничивало движений. Сложную и тонкую работу он мог выполнять, как и прежде, но появилась размеренность. Непреодолимая. Он делал что-то в неменяющемся ритме, не от него зависевшем... В остальном Густав управлял Густавом со стороны. "Вещь похожа на Джокера!.. Веди меня к Джокеру, вещь. Если устанешь, попробую напоить тебя водой связных Впечатлений!.."

Где петляла Селена, круто сворачивая, сквозь стеклянную стену видны шарики, шарики и ничего больше. Густав и их с интересом разглядывал! Интерес пробивался сквозь подавленные эмоции, как асфальт сквозь траву, неукротимо! Кибер-механика справилась со всем, всё отсекла, на что тратятся силы: сомнения, тревоги. Но не любознательность! Впрочем, о цели помнил, редко останавливался. Слои из марблс сложенных стен на некоторых участках отстояли так, что Сад виднелся без тотального искажения, как сквозь неровное стекло.
Густав шагал с размеренностью робота, как робот мониторил своё состояние. Прикидывая, сколько осталось сил. Есть ли признаки упадка? Толику убыло... Проявит ли как-нибудь эта шпилька, что дно её близко, предупредит? Или всё случится вмиг, как она в руку впилась? Он упадёт и останется лежать, вещью без сил и движения... Но если убывает так, по капле, сил хватит ещё дней на семьдесят, наверное!
Густав обратил внимание, что его шаги слушают. Когда шёл - капель прекращалась. Остановится - возобновлялась. Неуверенно и редко. Естественно, сколько можно бежать.
Но чего интересного таким образом услышишь? Существовал бы язык звуковых точечных сигналов, выстукивание передаваемые слова!.. Карат говорил, что в древности и такое было. Но в эпоху автономных дроидов уже не применялось. А жаль!.. Устаревшим мусором кажется что-то, а оказывается драгоценным подлинным артефактом, моделью, законсервированным временем...
Язык символических звуковых сообщений? А что... Мерзавец Клок припаял ему трещотку к порогу... Не поёт, но очевидны слова... Фразу построить нельзя, но можно взять готовую. Понятие. Нет, что-то легче... У Селены и Густава был общий дроид - Салон. Имел манок вальса. Идея! В меру дружеский, в меру неконкретный посыл, пища для размышлений, не спугнёт, но затормозит вполне возможно.
Он выстучал босыми пятками вальсирующее раз-два-три. Через паузы несколько раз повторил. Ответа не последовало, тишина.

Постоял с удовольствием лбом в стекло.
И разглядел ещё одно животное, Динару доставшееся на сдачу! Зелёная кожистая рептилия, последовательно хватая лапами ветку, приближалась к нему. Его видела. Переползла на стену, как приклеенная, пальцы с присосками, ушла на другую ветку, устроилась на ней. Широкая морда. Спать улеглась? Густав хотел уходить, когда глазные яблоки под кожистыми зелёными веками, шарившие по сторонам, сфокусировались на нём. И рептилия стрельнула длинным языком ему прямо в глаз! Отпрянул!.. "Симпатяга!.. Подправлю мир, тебя к себе унесу!.." Безгубый рот улыбался ему одобрительно. Глаза двигались, рептилия предприняла вторую попытку. "Зелёная бестия, оливковая... Олив... А вот это могло бы его заинтересовать, сочетание ядов с живыми артефактами..."

Следующий день стал непрерывным маршем. Вперёд и вперёд. Густав слышал только свои шаги, что радовало бы его, но последнее чувство, что испытал как человек, относилось к зелёной рептилии! «Ага, когда я стою, когда неподвижен, силы могут расходоваться на эмоции…»
Уже начинало темнеть. В область Сад пробивалось тёплое, оранжевое солнце где-то над горизонтом, и Густав остановился на него посмотреть. Фавор. Фатум.
Два стеклянных коридора шли вплотную, разбитая шариками, пронизанная солнцем качалась сочная зелень. Там, за вторым коридором. А в нём, в оранжево-жёлтом свете, лицом к стеклу стояла Селена. Белокурая, ничуть не изменившаяся. В длинном белом платье с широким поясом. Времени нет. Не существует... Ровно напротив... Секунда!.. Капель быстрых шагов раскатилась по лабиринту.
"Чёрт, всё черти придонные, молодец, Гутка!.. Теперь - иди, иди, иди. Больше ничего не остаётся... Близко был, чувствую, что близко!.."
Чувства киборга - тиканье часов. Они есть, но они... Поделённые на отрезки, не возрастают, не затухают. Каким начались, такими прекращаются. Тик-так, тик-так... Оценочная часть кончилась, ритм поменялся тик-так…
Он перешёл на размеренный бег. Этот факт и кибер-механика дали в сумме более чем двойное преимущество. В распоряжении Густава были скорость и ночь. День и ночь без перерывов на сон. Расстояние между охотником и беглянкой сократилось до нескольких поворотов...

Самое время задаться вопросом, а почему вообще люди используют и заполняют в Собственных Мирах недоступную область Там? Охотно, активно используют! Часто переделывают, спорят со своей жадностью, что выкинуть всё-таки, огорода не городить. Популярная область!.. Зайти никак, оставить артефакт можно, извлечь нельзя. Какой смысл? Почему нельзя сделать всё доступным? Ну, во-первых потому что - нельзя. Внешний периметр будет без вариантов - Там, так не лучше ли - прекрасные дали?..
А причин использования этой области и в других местах рынка, кроме как ради ловушек хищников и умозрительных шуток-экспериментов, две.
Первая обусловлена рафинированностью большинства связных Впечатлений. Нерафинированные собираются из тех, что уже сделались Свободными Впечатлениями Великого Моря. Они испаряются из него и связываются ровно, как были. Но это - длительный процесс. Их мало и проливаются они из обычных облаков.
Облачные миры проливаются Впечатлениями той ли иной степени рафинированности. Их много. В тысячи раз больше. Что-то Восходящий применил, что-то отверг. И в дожде затем имеется лишь зримое, прочего нет, ни звуков, ни ароматов. Или только слышимое. Отсутствие осязаемого - практически норма. И все подобные Впечатления - кандидаты в Там. Накладывать осязаемые текстуры долго, муторно, требует сосредоточенности. Да их надо где-то ещё найти. Изъять из того видимого, что не пригодилось. Из скучных вещей. А кто же собирает скучные Впечатления?! По итогу, гораздо легче сохранить, что досталось, поместив в Там. И там слушать, любоваться!
Вторая причина труднообъяснимая. Надо быть полудроидом, чтобы понять.
Холод ранит полудроида, поэтому чтобы то ни было холодного в Собственных Мирах, лёд и снег, не настоящее. Всегда есть диссонанс: холодные области Дом и Сад, например, содержат нехолодный, ледяной дом в нехолодном заснеженном дворе... Или костры осенних листьев, камины горящие - в холодных, тем не менее, областях... А в Там возможна гармония.
И солнце, настоящее солнце греет оттуда! Лучит, улыбается. Заглядывает как Царь-на-Троне, не стучась: "Как дела?.." Как сосед, друг детства, которому нет нужды стучаться. Солнце или характер владыки семейства, может быть, исконная тяга всматриваться в голубизну заставляют предпочитать эту область. Влекут к ней. Всё, что в Там, кажется более настоящим. Реальней, чем артефакт в руке. Открытые - просторы, просторы, просторы... Через раму не выйдешь к ним. Через шантаж дроидов, разве что, самоубийственное упорство! Парадокс... Всегда путешественники уходили, ища что-то там, на бескрайних просторах... Теперь же из Там в Собственные Миры воля заглядывает.
Причём оттуда не придёт горе, не заявится враг... Но и ты туда не заявишься. Такая вот двойственность. Недаром говорят, что Собственный Мир как в ладонях держат дроиды Там. Но и так говорят: "Дроиды Там на земле и в небе прокладывают пути". Судьба имеется в виду под этими словами. Что когда танцует Фортуна, они раскатывают дорожку перед ней.

Эта-то область и поймала Селену в ловушку, там Густав настиг её.
Они шли по земле Там, но земля эта, - отражения стен стеклянных, одной, внутрь себя пропустившей людей, стены, имевшей две стороны, обе внутренние… - условная дорога не имела ширины. Настоящей, безотносительно людей существующей. Протяжённость и всё. Не была областью. Сами же области Там вокруг были.
Обширный как лес, сад Динара украшало изгибистое русло ручья Там. Кое-где Селена уже натыкалась на него и отступала назад. Граница недостижимой области это два шага, как и в шатёр без дракона, законом природы установленные два шага. Шаг - вступление, шаг - обнаружение. Последующие - на одном месте. А обратно - один шаг.
В предыдущие разы петли ручья огибали полянки достаточные для маневрирования. Последняя оказалась пятачком земли, на который зайти можно по узкому перешейку. Селена не повернула сразу назад, свернула в сторону... Пробежка - Там, обратно - Там!.. Впритирку к тому отрезку пути, что завёл её на пятачок, она уже не попадала. Перекладина буквы Тэ, легла поперёк излучины обеими концами.
Динар устроил перед водопадом этот островок для своих обезьян, для купания, из похищенного сделал прибрежную часть ручья - Сад... Но лишь прибрежную. Границы областей не видны. Это и обмануло Селену. Водопад без брызг и плеска сбегал по скале на мелководье.
Селена обернулась, в нём и осталась стоять, белая, как настоящий призрак. Призрак прошлого стоял и в четырёхугольнике без пола и потолка, в расщелине коридора перед ней.

В Там ничего не происходит. Не забегают живые артефакты, не встречаются люди. Область Селена присвоила, Там принадлежало ей. Тупик. Хозяин мира видел её, в упор смотрел. Осталось занести руку...

"Он... Я не сплю, не сошла с ума... И я по-прежнему гость в этом мире... Как могло получиться такое? Неужели я сломала что-то принципиальное в устройстве рамы?.. Дроиды, я ждала этой встречи..." Селена изучала землю, состоящую из отражённых марбс. Из-под ног Густава, отражения шариков, повторно на поверхности не отражаясь, уходили под воду. Отсутствующий срез стен, затуманивающий зрение. Зелень сада за петлёй ручья, с обеих сторон от него. Но туда - уже никак…
И Густав изучал марблс у себя под ногами!.. Он уже понял, что погоня закончена, а марблс... Они, да, уходили под воду... Пляшущую, неспокойную от водопада... "Сейчас шагну и - ничего... И пространство остановит меня... Ненавижу всех, кто закрывает воду в недоступных областях. Дроиды, пусть, ну, пусть она окажется настоящая!"

Спешить он не мог, и вот по какой причине.
Надо избавляться от этой кибер-вилки в руке, прежде чем рот откроет. Кибер-Густав в пути изучал не только эффекты идеальных линз и параметры чужой коллекции, ещё и себя самого. Голос, речь... Ужасно, просто чудовищно! Лучше бы онемел!.. Все смысловые блоки действий кибр-механика подгоняла под единый ритм. Слога и расстояние между ними приобрели равную длину, а вдох стал озвученным - придушенно-хлипло-сипящим!.. Чудовищно!.. Шершень с его гнусавым гудением просто канарейка в сравненье! Громкость не меняется, о выражении, о тембре голоса - забудь! Такими хрипами, да бубнежом пугать только. Весь как замороженный, а ещё это...
Избавляться надо. Но что дальше? Он выйдет без неё? Несколько секунд хотя бы получит, чтоб засобачить обратно? Или рухнет, как те, что на правом крыле имели неосторожность выйти против вооружённого Гая? Бумц - и всё... Тут и бумц не будет. Сколько там сил внутри осталось? Вопрос... А если вода - настоящая, можно ли пить с механикой в руке? Нельзя? Необходимо?..
Кулон надоел ему! Густав решил рискнуть. Указательный палец положил на тыльную сторону кисти, прерывая мерцание луча, а большим вытолкнул кулон из ладони. Птичка немедленно сложила крылья и уже плоской упала... В воду... Всплеск... "Всплеск?! Ура!.. Ой... Ох..." Густав упал, садясь, руками в мелководье. "Ох, голова, как облако..." Кибер-полудроид за миг превратился в зверо-полудроида на водопое... Бутылку к чёрту! Зачерпнуть... Как?.. Руки нужны, чтоб опираться!.. Лакал и лакал... На дичь похожий, на охотника - не особенно. Селена смотрела и смотрела... Кадр...

С безнадёжным выражением - не поверишь! - сидя в воде, голову, морду мокрую поднял, стукнул в грудь себя и сказал:
- Селена, меня ведь на самом деле прислали твои друзья...
Она вздрогнула, не забыла этот голос. "Ага-ага, - покивала головой, молча, - конечно-конечно..."
- Перечислить имена?..
"Отменное свидетельство..."
- Какое несчастье для Архи Сада, - тихо съязвила она, грустно.
"Какое счастье, что ты не похожа на рыжую танцовщицу Олива!.. Совсем. А я уже дёргался немного, ненавижу сюрпризы".
- Послушай, Селена. Я - нанятый охотник. Охотников нанимают с разными целями... Ты - мой заказ. От друзей, от Беста, не от врагов. У тебя вообще есть враги?..
- А как же!.. - воскликнула и усмехнулась. - Старые враги!..
- Брось. Не старые, и не враги. Ну, посмотри на меня...
- Станешь врать, что раскаиваешься? Мне помнилось, ты умён...
Селена смотрела на марблс под водой, на разбивающееся отражение Густава, но не на Густава... Плохо, не гут.
- Взгляни на меня.
"Ага-ага... Это тебе просто, оловянные, сургучные глаза с печатями ничто... Оттиск без герба, я помню... Письмо предательское, запечатанное пустым клеймом..."
- На охотника, что смотреть? На друга имеет смысл: не враг ли часом, не затаил ли обиды. На врага тоже имеет смысл... С охотником всё ясно. Незачем.
Густав ожил, без кибер-вилки, при достатке простой воды. "О, дождь Гала-Галло, не забуду вовеки!.." Повздорить, поругаться?! Что ж, плыть по течению, его стиль. Немного подправляя курс...
- Ты так говоришь, - возразил он, - как будто хороший инструмент, это что-то плохое. Ловец, да, перед тобой не скрываюсь. Ещё говорят - комодо. Это похвала, это и называется хороший инструмент.
- Это называется палач, Густав.
Назвала по имени и рефлекторно подняла глаза.
- Ты ошибаешься, - холодно возразил он, получив в глаза обидное для любого полудроида, для тварей морских, серьёзное оскорбление. - В моём, например, кругу финальная стадия достаётся другим людям.
- Финальная стадия... Казнь? Густав, ты презираешь простые слова?..
- Селена, давай обсудим терминологию после? Снаружи... У вас или у нас, за бутылочкой нерафинированных Впечатлений...
- Я не выйду.

"Чёрт, голова как облако... Обыкновенное, без рамы, без жильца..."
- Нуу... Выйди хотя бы из ручья...
Он серьёзно думал, что произнёс про себя, а не вслух!.. Действительно, туман в голове. Селена тихо, коротко рассмеялась, указав кивком на верёвки. Он обвязал ими снаружи ремень сумки, хотел спрятать и забыл!..
- Это мне подарок? Канаты... Шёлковые?.. Можно распустить, сплести драконью сбрую... В гриве переливаются, к жемчугу идёт... Густав, ты ведь не любишь вещи. Не жаден к ним. Зачем ты охотник?
- Некоторые люблю. Специфические.
- Уверен?
Он вспомнил лица проклятой колоды... Гарольда... И содрогнулся.
- Ты проницательна. И прекрасна. Ты так похорошела за это время, как взошедшая луна. Твой чёрный парень в отчаянье, он ждёт тебя...
- ...Густав! Это слишком убого... Ты можешь сделать больно, но не обмануть. Второй раз не обманусь. Говори о нём, говори вечно. Не выманишь.
- Ладно, - Густав отбросил едва прокравшуюся приторность, - а наоборот? Как считаешь, мне трудно поймать его твоим именем? Выйди, и я навсегда оставлю эту идею. Поимка Морского Чудовища принесла бы мне честь на Южном, славу!..
Тишина... Молчание... "Чего-то меня заносит... Не прицелиться..." Селена покачала головой:
- Дроидский вездесущий свет... Нравы ваши... Пустые твои слова. Выйди, не выйди... Я же не могу отнять у тебя своё имя...
- Не нравы, я просто для наглядности, так сболтнул...
Селена махнула рукой:
- Хватит. Не перекладывай враньё из угла в угол. Одинаково смотрится. Эскиз из вранья... Он и останется эскизом, и растает, если не поверить... А я не-по-верю... Густав, ложь! Каждое слово ложь! Ну, что ты составишь из сотни одинаковых "ложь, ложь, ложь"?.. Какую мега-убедительную ложь, а?.. Я же знаю, что - ложь... Уходи, а?.. Уходи молча.

Густав сидел, покачивался, ловил блики на мелководье, над прозрачными отражениями прозрачных марблс и фантазировал: "Хорошо бы руками, так прямо руками... Наловить мыслей и сложить в голову... Только где? Где их наловить?.."
- Селена, ты считаешь, мне заказан не человек, а артефакт и...
- И следующий гость мир починит. Возможно его бывший хозяин. Думая, что для себя... Ха-ха, да он жив вообще?.. Ха-ха, я угадала!.. Но кто-то получит артефакт, и кто-то починит...
- Дроиды, и чего я, по-твоему, жду? Что мешает мне превратить заказ?! Ведь я тебя вижу!
- Ты не достанешь его из Там. Ни в мире, ни в рынке.
- Верно, тьфу...
Селена засмеялась:
- Ты уже не чистый хозяин, похоже...
- Вообрази, чистый хозяин!
- Не, не верю, всё врёшь!.. От чего отмыться пришёл к ручейку?!
- Чистый, чистый!.. А какой злой стал со временем!.. Рррр!.. С чего бы мне менять статус?..
- Менять? Прошляпил!.. Комодо!.. Объелся оливок и толкнул кого-то сдуру, да? Так всё было?.. Ха-ха, хищники, любители наших морских отбросов!.. Слизи и соплей!.. Их актиньи выблёвывают из-под хвоста, а вы пьёте!.. Ха-ха, и теряете драконов!.. Мы почище немножко, попривередливей! Поймай, давай, моего чёрного парня!..
- Селена, фу-фу-фууу!.. Не такой помню тебя! Дурное влияние твоей зеленоглазой подруги?..
- Превосходное влияние!.. Признавайся, хищник, как было дело? Я угадала?
- Не, извини, разочарую... И с чего ты взяла?
- Как? Да с того, что заказали тебе какую-то ерунду! Дешёвку!.. Был бы ты чистый хозяин, дорого стоило бы превращение первое для тебя! Не выманивал бы! Взмахнул рукой и живой артефакт выбежал бы из Там, не живут они в Там, не обитают!.. Ой...
- Спасибо за подсказку! Не знал! Сейчас прямо возьму и сделаю!.. Енота в особняк хочу, лакея, поднос в лапках носить!.. Ты не против?.. Селена, уверен, часть твоей сообразительности и упрямства передастся живому артефакту! Ты ведь не станешь, правда, швыряться посудой?.. Ну, пожалуйста!.. Ну, по крайней мере, хрусталём!..
Селена звонко рассмеялась и половина льда, негодования застарелого растаяла. Притворный гнев Густава куда лучше приглушённого, ускользающего притворства! И голос... Милый, знакомый голос...

И храбрецы, и трусы, наверное, и эпические герои пересекают на своём героическом пути особую черту... На промежутке затишья... Серьёзное искушение, момент настоящей опасности. Приникший к сердцу холод сомнений... Сам допустил. Усомнился... Черту, за которой невыносимо становится искушение подумать: "Мне приснилось, мне показалось..."
Сами себе говорят: "Этот клыкастый, этот манящий из-под воды не обманывает меня!.. Он отдаст мне потерянное колечко! Он ест не девственниц, а морскую капусту!.. "
Сами себе говорят: "Я не обязан с ним воевать... Ну и что, что я нашёл его логово? Что мне мешает повернуть назад?.. Как пришёл, так и уйду. Нора, там нет никого! Сказки!.. И вообще, он - хороший... Сказки, там нет никого! И вообще, он - добрый... Мне почудилось, мне показалось..."
Иными словами: "А не перейти ли мне на другую сторону?.." Нет, не перейти... И назад не повернуть, потому что это - повернуться спиной... Уйти? Ха-ха, уйти?.. Можно бы, если б - возможно... Но дело ведь не в том, что это нехорошо. А в том, что - невозможно... Сразу наступит расплата или погодя, но уже в этот момент смерть прислоняет дырку от уха к груди и слушает, бьётся ли там тепло мужества? Гонит её по-прежнему прочь? Или уже всё: я сдаюсь, хватит...

Селена не миновала этого искушения. "Может быть, он и не предавал меня? Или был зависим?.. Я - охотник... Бравада?.. Мало что ли на рынках таких..." Она имела, что возразить себе... "Ты разве не видишь, Селена, куда ведут эти мысли? Ну, первый раз шлёпнуться не позорно и на ровной земле. Но второй? Позорно и на подтаявшем льду..." Спрос не грех, пусть соврёт ещё что-нибудь...
- Скажи, Густав... Я так часто гадала, а ради чего ты тогда...
Он понял.
- За единицу коллекции, редкость. Понятный заказ, хорошая цена... Что собираю? Гадов морских, смешно, ага. Не о чем гадать.
- Больше не о чем...
- Я-таки коллекционер.
- Редкость? Настолько дорогая, что ты готов был так долго...
- Нет, не так... Зачем тебе эти рыночные нюансы? Вернёшься к своим, - у вас сад, чудо, гут, гут!.. - и забудешь как страшный сон. Заказчики, Селена, не оценивают, долгой, не долгой была для тебя охота. Дорого ли тебе встала? Результат оценивают. Долго ли им ждать пришлось. У охотников имеются связки, целые поля начатых, разворачивающихся охот. Когда, что пригодиться...
- Я не понимаю.
- Тут нечего понимать.

Густав сидел и раскачивался. Воду зачерпывал и выливал. Позволял вытечь из лодочки ладоней. Перебранка с допросом утомили его больше чем весь проделанный путь.
- Уходи, Густав. Поговорили.
- Слушай, знаешь что... Уйду, только и ты ответь мне, я же ответил... Не зову, знать хочу. Тут есть вода, а там нет... Видишь эту бутылку? Пластик, не стекло, лёгкая. Видишь объём?.. И ещё есть такая, полная, но это уже не важно. Тебе хватит, достаточно было бы двух таких с водой на путь до рамы? Примерно прикинь...
Густав вытащил из сумки вторую. Палец на горлышко поставил и покачивал... А верёвки, наконец-то, спрятал в неё, это зрелище никому не понравится. Ошибка идиота, а не комодо, столько времени держать их на виду.
Селена воззрилась на бутылки, словно на чудо какое-то, в растерянности:
- А что? Странный вопрос... Зачем мне бутылки с водой, чтобы выйти?.. Мир переделывать надо, глобальная идея нужна... А не бутылки... Густав!.. Ты нёс её мне?! Ты нёс, - Селена вспомнила, как он лакал воду, - и донёс, и так хотел пить?
- У меня оказалась страховка. Она сработала. Ты ответишь?..
- Ты нёс её для меня?!
Он кивнул. Селена замолчала. Как в первые минуты встречи, оба смотрели только под ноги, только на марбс в плещущей, неспокойной воде.

- Убедительный ход... - тихо, прохладно сказала Селена. - Не знай, с кем имею дело, я бы задумалась...
- Какая разница, кто? Жажда, дорога - все перед ними равны, деваться-то некуда.
- Но, Густав, у меня есть вода! И была! Сколько угодно!
Сногсшибательное заявление, даже в голове прояснилось.
Селена и сам он были в нигде. Прошли путь в нигде. Это с изгнанниками, а изгнанники с дроидами, двумя, как минимум, подробно обсуждали. Она гостьей не могла создать внутри отсутствующего пространства ландшафтных стихий, вещей больших размером, чем можно спрятать в руке ли во рту, при себе, частью себя оставить. Ветер, который бы вынес её наружу, вода, крупные предметы, всё в минусе, их просто вытолкнет из пространства, которого нет, умозрительного, доступного лишь человеку... Селена не дурочка. После первой неудачи руки опускать тоже не её свойство. Чётки разобрав на бусины, ограничения свои она быстро уяснила...
- Ты выдумываешь чего-то... Сколько угодно?
- Целая искра!
- Бред, я так и знал...
- Грубиян. Густав, я не могу изменить вот это! - она широко взмахнула руками над головой. - Это осталось у входа. Но штуки-то мелкие я могу делать! Главное, из рук не выпускать! Из бусин, из чёток превращала...
- А зачем тебе чётки? Что отсчитывать?
- Ничего... Перебирать, чтоб тигели, ладони, пальцы тоже не отвыкли тени быстро лепить...
- Чётки... Тигели... Дроиды, меня заносит!.. Селена, я не про то, какая связь?.. Между искрой и водой?! Скажи, какая?..
- Так я же сделала водную искру! Не огонь, орешек воды!
И тут Густав понял, почему рука её оставалась сжатой в кулак. Селена показала на остатке чёток привязанную искру. Но привязать не достаточно, потому не отпускала. Впрочем, и новую сделать не проблема. Щёлкнули крылья крупного мельхиорового жука. Жук-олень... Хороший вкус у изгнанницы, всегда им отличалась. Между рогов вылетел вместо искры, прозрачный, в форме лещины водный орешек. И прямо ей в рот!
- Оп-па!.. Видал, Густав? Сколько угодно!
- Селена, высший пилотаж! Карат был бы счастлив знакомству!
Она самодовольно улыбнулась и заметила хитрую искорку в его тёмных, глубоко посаженных глазах.
- Ой, ты что-то придумал... Получше енота-лакея?
- О, да!.. Интересуешься охотничьими приёмчиками? Сейчас ты узнаешь, что такое шантаж! Прости за угрозы про твоего чёрного парня, это было не умно...
- Ну?.. Жду продолжения.
Густав откашлялся, встал...
- Видишь ли, Селена... Ведь ты не можешь выпустить из руки искру, да? Она в стену улетит сразу, я знаю... Только из руки в руку перекладывать, передавать... А я пришёл сюда на непостижимой энергии этой вещи...
Он показал кулон и продолжил:
- Если я раздавлю её, мне не вернуться. Не веришь, могу положить тут, а сам отойти, возьми, посмотри. Скажу, как обращаться... И всё равно уничтожу. Ты хочешь, чтобы мы остались здесь навсегда? Или чтобы я умер в пути? Я остаюсь привязанный, режу эти бутылки, и баста. Могу раздеться пред тобой, нет других предметов, нет приспособлений. Могу всё сжечь. У меня обычная искра. И одежду и сумку. Протянешь мне руку, искру передашь, чтобы я мог уйти? Поймаю!.. То же самое, что смириться и выйти без выкрутас. И так? Начинаем?
- Ты гад какой, Густав!
- На континенте, Селена, ты, наверное, предпоследний человек, кто мне до сих пор этого не сообщил! Начинаем? Делом доказываю...
Густав положил кулон на границе Там, вытряхнул сумку, всё из карманов, цепочки отдельно, куртку сбросил и через минуту уже стоял полностью обнажённым, в коридор несколько шагов отойдя.
- Бери, смотри, - сказал он. - Считаешь, я и отсюда не хуже могу поднять левую руку... Но мне понадобиться две-три секунды для превращения, а тебе, забрать это, отшагнуть и подробно исследовать - одна. Или пол или четверть, раз уж ты опередила хищника, - такое!.. - устроив в его Собственном Мире!
Селена шагнула, садясь на корточки, взяла лишь кулон и, поднимаясь, сразу отступила обратно. Посмотрела на вещицу... Сквозь, мимо неё... На Густава...
- Конечно, это жест, - признала она без сарказма. - Зряшный. Но жест. Сейчас мне уже не так стыдно, что была дурой. Таких, как ты, называют комодо, сказал? Это хищная птица?
- Ящерица.
- И чем она знаменита? Величиной, тысячью лап, юркостью?
- Упрямством.
- Ааа... Справедливо. Но, всё равно зря, зря... Как ты очутился тут, Густав? Я забыла спросить. И если прислали друзья, пусть кто-то из них проделает путь! Кто-то вместо тебя. Ты поймал, молодец, комодо, они пусть забирают заказ. Бест, например... Хотя, я по-прежнему не представляю, как выйду...
- Нет, Селена. Тут доказательств - чка, нету, но обмен с хозяином мира возможен единожды. Кроме меня никто не зайдёт.
- И я прямо сейчас поверю такому...
- ...гаду, будь проклят, Густав, пожри тебя монстры придонные, отвернись светлые дроиды... Не стесняйся. Фантазия иссякнет, я подскажу. Я не прошу поверить, Селена. Я шантажирую. Без кулона, без бутылок я либо привязан к тебе, либо мёртв.
- Дроиды придонные к тебе повернись!
Густав рассмеялся:
- А монстры какие - сожри?
- Прибрежные! Гад ты, Густав!
- Ты к истине очень близка! Скоро так и будет...
Стоит и смеётся. Почему так? Облачённый в блики от марблс, полутень и свою наготу он выглядел, похоже, и чувствовал себя уверенно, а она - нет. Ни тогда, ни теперь. Кажется, это чувство пропало в ней, как таковое, вместе с их мнимой дружбой. Утопил? Присвоил?..
- И кто же, - спросила она чтоб что-то сказать, в неопределённой растерянности, - назовёт комодо - комодо? Хищники не способные самостоятельно лгать? Бывают такие? Перебирать лапами, следуя за добычей?
- Неповоротливые... Да... В последний раз Буро назвал. Я был польщён.
- Друг?
- Какой друг, откуда? Сюрхантер, думаю. Он не выносит меня.
- Ааа... И как работает, - Селена вертела кулон, - эта штука? В ней есть что-то неживое...
- Есть! Я не уверен, что она и работает. Надо было захватить для неё морской воды, да мне сказали там тень, распадётся за рамой... Чего-то не похоже на тень. Оно так, Селена, работает, будто тебя разобрали на части и по полочкам разложили. Ты идёшь мимо них, как коллекцию наскучившую разглядывая: вот ноги, вот руки, вот мысль, вот звук, вот ощущенье какое-то, вкус... Насчёт вкуса, не знаю...
- Морской воды можно создать, но чего-то я не хочу пробовать...
- Не страшно... Неприятно и странно.
- Всё равно... Одевайся, Густав. Выиграл. Я не верю тебе, но... Будем считать, мне жить надоело...
- Столбом стоять тебе надоело!
- Да, а чем предстоит стоять? Открой секрет, что тебе заказали?
- Макет.
- Какой?
- Астрономический.
- Чего?
- Небесного тела.
- А именно?
- Луну! Белокурую! На фоне водопада!..
- Густав! Между прочим, я видела статуи, сделанные из людей, не смешно.
- Я тоже. У меня маска такая была.
- Густав! Да ведь ходу мне - шаг!.. Мною создана эта структура! Ориентирована на меня, на моё движение! К раме ты как, какой хитростью выведешь...
- Спорим, выведу?
- На что?
- На знакомство. Хочу представить тебя своему другу!
- Ааа... Опять врёшь...
- Нет, нет! Это не торг, не ловушка, о, чёрт!..
- Ты проговорился! Я имела в виду, у тебя всё же есть друзья... А то: "Друг?.. Откуда?.."
- Друг... Куратор... Подожди, подожди!..
Густав перешагнул свои шмотки, зайдя на мелководье и протягивая руку ей: не суетись, сядь.
- Покажи искру, а? И дай объяснить!..
На границе Там на мелководье и остались, Густав по-турецки, Селена на колене его сидя и слушая...
- Дай объяснить! Я ради этого мира, чтоб ты не испортила его... Ты не испортила его! Ты создала нечто невероятное! Чтоб он посмотрел! Как я, когда шёл... И ради водяной искры!.. Если с ней ты зайдёшь на Техно, о!.. Я не знаю что получу за это! Не охота, знакомство! Они чокнутые, одержимые совершенно технари! А за искру, если позволишь разобрать... Дай-ка!..
Из руки в руку... Жук был массивный, увесистый. Орешек обычной воды от того, что лакал их ручья, отличался сильно... Тон имел высокого неба сладкой мяты... Драконами пахнул, счастьем полёта, и Густав немедля ощутил зубы драконьи на мочке уха, так часто спрыгивал, хулиганил, так часто кусали его!.. Рассмеялся:
- Феерично! Можно?..
- Сколько угодно...
Водяные орешки долю секунды оставались прохладным орешком во рту... "Феерия, дроидски чудно, гут, гут, и так просто!"
- Не знаю, что получу... Я смогу этим отблагодарить, удивить, первый раз удивить его чем-то, понимаешь?.. За многое. Техно, как отдельный простор, как отдельное направление в пространстве, понимаешь? Не вправо, не влево, не верх-вниз, куда-то вглубь вещей, и это так здорово!..
Густав пытался заправить цепочки в куртку, как было, путался, что в рукава, что в обшлага... И рассказывал ей, про ею же созданное волшебство заглядывания в микро-макро... Про чтение схем, где сам неуч, про всё, про всё...
"Дроиды светлые... - думала Селена, обнимая за шею своего врага, с мокрым подолом, сидя у него на колене. - Я вспоминала его, будто демона... Дважды дурочка..." Оставшаяся часть ледяного негодования растаяла. И пусть, изо льда, это разве ненадёжные доспехи?

Когда стояли на ногах и Густав потянул за руку, в обратный путь, ощутимо проявилось сопротивление условного, несуществующего пространства. Как магнит от магнита, Селена могла качнуться в сторону какой-либо стены коридора и всё. Она усмехнулась, дёрнула руку:
- Решил, что проложишь путь как Морская Собака?.. Мы с тобой поспорили-то на что?
- На посещение Техно Рынка!
- С твоей стороны, а с моей?
- Не стоит выдумывать. Проспорила - ты, смирись!
- Дааа?..
- Да!
Лёгким, наработанным перехватом борца Густав поднял её на руки и развернул к Там, к водопаду:
- Попрощаемся с местом удачи?.. Я вернуться хочу!.. Кажется, из суеверия следует оставить тут какую-то вещь...
Бросил кулон и направился в зелёный, лиственный полумрак коридора.
- Густав! - Селена закрыла лицо и звонко рассмеялась. - Я... Я проспорила, да!..
- Прощаешь чуть-чуть? Мы немножечко квиты?
Хохотали.
- Но, Густав, это очень далеко!.. Очень! Далеко!..
- Ничего. Я сильный.

Глава 113.
Внешние орбиты семейства Там вовсе не нуждались в воротах и дверных колокольчиках. Гибкие, подвижные, между собой неравномерно сближенные - один необозримый, но лёгкий колокольчик. Качни - зазвенит. Где постучался, там в Там и пропустят тебя! Они не фильтровали на входе, шпионов не опасались. Пришедшему главное дальше разобраться, как целей визита достичь. Встреченные дроиды в поисках конкретного дроида или теперешнего местонахождения трона будут указывать маршрут внутри семейства, пролегающий через сферу их интересов. Пришедшего промежуточным дроидам стремятся показать, чтоб узнали что-то, связи установили на будущее, но и те имеют свои интерес... И так далее!.. Можно весьма долго блуждать! Дроиды Там редко ультимативно торгуются, приказывают ещё реже, а запутывают и отвлекают - постоянно!.. Порой и на выходе! Так-то идеально заходить к ним по поручению трона. Ради службы Восходящему они быстро проводят, или с поисковиком. В крайнем случае, с меткой, заранее ориентированной на возврат, старого типа, медлительной. Получив, остаётся лишь следовать за ней. А за метками последнего типа не угонишься!
Семейства Сад и Дом постоянные ворота имели. Сад - кованую решётку. Дом - монолитные, двустворчатые. В самом простом виде ворота этих холодных семейств представляли собой прямоугольники, горизонтальный и вертикальный соответственно.
Закрытое же семейство, оправдывая своё название, не имело ворот для дроидов, включая поисковики. Правда, оставалось избирательно проницаемым для меток. Тёплому, аморфному Там эти холодные, идеально круглые, стальные орбиты полная противоположность. Итог же один - где хочешь, стучись, услышат! Но у Августейшего вряд ли откроют...
Мысы, заливные луга Там делает закрытыми локально и ненадолго решение любого, находящегося по ту сторону дроида. Мало ли, надо ему... Пройдись несколько шагов, дальше кто-нибудь впустит.
Ограду Закрытого семейства делает проницаемой решение владыки. Тоже локально, на миг. А слух у него хороший...

Стороннему наблюдателю, случись таковой для необщей формы в сфере дроидов, заплутавший дракон, например, зрелище напомнило бы ночной Мелоди Рынок.
Купол жёлтый, искрящийся огоньками цвета неспелых лимонов, вперемешку со спелым инжиром, фиолетовым, заиндевевшим, снижался над сферой Закрытого Семейства. Светящийся как шары вокруг Мелоди, опускающийся как медузы светильников над ним, выстреливающие, парящие...
Купол образован был, в противоположные стороны вращавшимися, полосами всех оттенков жёлтого. От почти чистой белизны до тёмного тёмно-красного золота. И плавала по ним одна полоса. Вертикальная... Задумчиво плавала, будто кругами ходил человек по палубе, широкой смотровой площадке, глядя, как близится берег и крепость на нём. Блик задумчивости блуждал по нему самому, то задерживаясь на горизонтальной полосе, то покидая её... Эта полоса контрастировала с куполом, удивляла редким для дроидской сферы цветом: чёрным, но - синим, но - тёплым. Как убежавшая, в реке, во тьме ночной купающаяся летняя лазурь.
Купол снижался, расширялся и, наконец, совпал с поверхностью стальной сферы по приземлении. Растёкся. Заключил её в тёплое, безо всякой синевы свечение.
Из света поднялся жёлтый дроид в общей форме. В одеянии, бьющемся на ветру меток, что вынуждены обтекать эту сферу. В длинной юбке высоко обвязанной, выше солнечного сплетения. В коротком, распахнутом пончо с разрезом спереди и прорезями для рук, и чем-то вроде погон, широкие, жёсткие плечи. Лентой схвачены на макушке чёрные волосы в узел. Большой узел, небрежный. Одним витком жёлтая лента походит выше лба. Потому что это - корона. Дроид - владыка семейства.
Он улыбнулся, помахал кому-то... Метку поймал как муху в кулак, поднёс к уху и прислушался к ней... Отпустил, подбросил. Босой ногой постучал по земле, прислушался. Вздохнув начал развлекаться дальше... Оглядываться, то раскланиваясь, то маша рукой.
Ветер орбит без порывов, ровный в отличие ветра меток, охватил его в ответ на очередное приветствие, приподнял над стальным холодом поверхности... Друг! Привет!.. Он, как взлетел внутрь опала, лунного камня живого, пребывающего в движении. Распрощался. Одёрнул себя. И ветер утих. Дроид взглянул под ноги, на лишённую отражений, гладчайшую сталь, и постучался снова. Подошвой, пальцами, вежливо: тук-тук, есть кто дома... Как же не быть?
Поверхность стального шара дрогнула вся целиком, резко и жутко. Бесшумно. В зеркало превратилась под ним. И дроид канул в своё отражение.

- Оммаж?..
Августейший закинул кривоватые ножки паяца на подлокотник трона. Хмыкая, похохатывая, по ушам себе хлопал растрёпанными крыльями, не послышалось ли ему... Выдернул перо, погрыз и успокоился:
- Кто бы отказался принять оммаж от владыки!.. Но владыка, подозреваю, своеобразно понимает клятву верности!.. Не совсем понимает...
Щуря жёлтые, тигриные глаза, дроид не возражал и не соглашался. Улыбаясь, ждал продолжения... "Предтеча... Автономный... А хитрый!.."
Хитрый! И он - ждал продолжения. Кто пришёл, тому и расстилаться. Дроид улыбнулся ещё теплей:
- Владыка, конечно, не подозревает, конечно - видит насквозь! И, разумеется, будет снисходителен к моему... Недопониманию!..
- Не будет! Владыке нет охоты с Тропосом границы рылом пахать! Владыке и здесь неплохо!.. А что, мои скромные владения помнились тёплому владыке удобным перевалочным пунктом? Трамплинчиком?
- Августейший, куда? - с бесстыдной лестью, возмущённо развёл руками гость. - Куда выше взлетать, владыка?!
- Ах, ты ж, подхалим!.. Что же тогда? - вслух гадая, паяц запрокинул плешивую голову. - На сарайчик заброшенный похожи мои владения? Замок проржавевший, петли расшатанные, легко пробраться и отсидеться? Замки я смазываю, вообще-то...

Они продолжали препираться, но Августейший уже не елозил на троне, жабо не теребил... Плюгавенький лишь в суете, для стороннего взгляда, для смеха. Автономный дроид сохранивший чёткость машины в осанке и чертах. Широкоплечий. На такие плечи можно положить континент и не опасаться ни за континент, ни за них. Крылья поднятые, сведены за спиной, как гребень волны над головой нависают... Одна бровь круто изогнута, всегда. Точный, крутой завиток, от виска к переносице взгляд скатывается по нему... Хорошо задуман, хорошо воплощён. Как китайские императрицы рисовали себе брови подходящие к следующей аудиенции, так этот изгиб, не меняясь, выражал всё, что дроиду требовалось. Насмешку, упрёк... Подозрительность, проницательность... Отказ... Согласие, иронию, снисходительность, нежность...
Он сидел ровно, с высокого трона вперёд наклонясь, и лодочка тёплых рук владыки Там, стоявшего на одном колене, лежала в его очень холодных, сухих ладонях.
- Тигриные глаза, полосатая сущность неверная!.. Тайный зверодроид, - упрекал его Августейший, - ты и слово-то выбрал лишку сказавшее о тебе! Мало слов всяких на эсперанто?.. Оммаж!.. Человеком стать?.. Моим?.. Ой, ой... Или просто человеком?.. Оммаж, мало ли слов других... Я приму. Видишь, принимаю...
Холодный владыка поднял его, не отпуская рук, поцелуем коснувшись жёлтой ленты выше лба. Она закрутилась и обратно на волосы легла - перекрученная корона. Всё ещё корона...
С огромнейшим облегчением, которое невозможно скрыть, да и незачем, высший дроид обратно опустился, сел на ступени трона...
- Уф... Ха!.. У автономных дроидов случаются противоречия?
- А у высших - затмения?! Паузу, промежуток ты получил, не больше, пустую орбиту! Я-то принял, но благословляет Гелиотроп. Противоречия? Я дальше не вмешиваюсь. Не могу, не могу! Я - цербер, конструктор - он!
- А жаль...
- А уж мне-то как жаль!..
Дроиды переглянулись и расхохотались. Укоризненно качая головой, Августейший читал что-то, его лишь проницательности открытое, на самодовольном и просто довольном, породистом лице... Захлопал крыльями, пух полетел... Снова выдернул серое, маховое и грызёт:
- Брысь-ка, брысь, зверодроид!.. Из-за тебя без перьев останусь!.. О, ваши мысли нам, динозаврам древним всё сложнее читать!.. Скоро придётся вам договариваться совсем без нас, без каких бы то ни было посредников!.. Будете приходить к Гелиотропу, как к стократному Лалу, как со схемой, когда всё уже решено... Что, зверодроид, ты в пустой орбите как раз и заинтересован?.. Место, где спор раскачать? Турнир невозможен в неопределённом статусе...
- Возможен! - гордо и весело возразил Там. - Разоблачение невозможно! А против турнира, я всеми руками - за!..
- Ха-ха! А вот я на вепре выйду!
- Буду счастлив!..
- Ха-ха!.. Угадал я, трамплин всё-таки!.. В круг моего семейства ты не собираешься и зайти... Очень большое что-то на что-то маленькое надеешься обменять. Ищешь настолько большое, чтобы точно не отказали тебе.
- Возможно так... Но не рано ли ты заклеймил меня беглецом, владыка?
- Рано?.. Да где ты и прежде того был? До этого дня?.. Знаешь, за такую услугу ты должен мне откровенность! Почему все ищут тебя? Я захожу - ты дома. Гелиотроп заходит - ты дома. Для остальных нет тебя! Сад был удивлён, Доминго был недоволен. Нерешённое копиться. Владыка Снов, азимут твой осведомлялся про тебя у них, холодных тронов! Ну, куда это годится?.. От нас ты закрыт у себя, от остальных... На пограничных драконьих орбитах?.. Ловко!.. Только зачем?
- Недовольны? Удивлены?.. Разве в семействе Там случился какой непорядок, Владыка?
- Владыка! Там столько порядка в последнее время, что все мы, включая меня обеспокоены и удивлены!
Избыточно честный взгляд высшего дроида скатился по завитку нахмуренной брови. Августейшему - в пронзительные глаза древней машины...
- А чем вы дышите, автономные? Давно хотел спросить...
Серые крылья гневно хлопнули над головой.
- Я!.. Особенно тут!.. Шут - я, и я вопросом на вопрос отвечаю! Я, зверодроид, уже наполовину владыка тебе!.. Ишь ты... - он успокоился и расправил манишку. - О?.. У будущего, которое не случится, есть половина... Есть полвладыки... Стоит обдумать... В целом оно не случится, а две половины по отдельности не известно...
Паркет танцевального зала усеян был перьями, паяц грыз очередное:
- Вы - ими, мы - вами... - ответил задумчиво, подразумевая под "ними" людей.
- Неправда.
- Правда, в том смысле, что компас не фляжка с водой, но страшней потерять ориентир.
- А каждый день?
- Приходи, узнаешь! Оммаж... Полосатый интриган... А что если я буду спорить за тебя горячее, чем рассчитываешь? Что тогда?..
- Буду счастлив! - повторно воскликнул дроид.
- Ты уже что-то натворил! Другого объяснения нет! Но раз так, оставайся... - паяц подмигнул ему, и на стенах стальным куполом покрытой залы возникло отражение тёплого дроида в общей форме, но женской, девичьей под вуалями непрерывного исчезновения... - Оставайся сейчас. Мои красавицы каждый день заклинают о новой подруге. Из всех развлечений и игрушек хотят сильнее всего эту!.. Здесь, когда придёт Гелиотроп, тебе точно не грозит расплата, все нарушения обнуляются... Оставайся, будешь - дроид желания, Там-Август... Звучит?
"Не все обнуляются... - подумал дроид. - Но в этих пределах быть обнаруженным Гелиотропом, было бы наглостью эры!.."
Августейший внимательно изучал его черты, слушал его молчание и сказал:
- Той отказ - ответ на вопрос, почему.
- Да. Вам важней компас. Нам важней фляжка.
- Глоток? Один?.. Оставайся, глупец. Ещё распутываться и распутываться с твоим семейством...
- Намного. Важней и дороже.
Августейший склонился ещё ниже, не суетясь, закрыл тёплого дроида крыльями от отражённого металлического света. Создал затемнение, чтоб лучше видеть, как включают для того же свет... Несколько раз сказал: "О?.." Выругался, как ругаются Белые Драконы, пролетая над правым крылом Южного Рынка, и раскрыл ладони.
- Повторяй оммаж, словами и по всей форме.
Благосклонное внимание автономного дроида, отголосок всеобщего единства, позволяет высшему осознавать точку фокусировки каждой из своих орбит без усилия. А это - благословенный покой для дроида. Чисто дроидская его часть... Уравновешивает, умиротворяет...
На прощание поцеловал в лоб, и расстались.

Точка фокусировки орбиты, это не то, что "кружиться" по ней.
Кружатся "звёздные системы" технических дроидов. Состоящих в свою очередь из систем низшего порядка. И так вплоть до уровня, где нет дроида без антагониста. Вплоть до простейшего, подобного дроиду желания, огонька который одно из двух: лишь проявляется, лишь пропадает. Ответная фаза, движение антагониста превосходит в стремительности временное исчисление не условное, а фактическое, потому уничтожение невозможно. Пребывание тоже.
Точка фокусировки это и не центр. Это - тяготение, накопившееся в орбите. К сохранению стабильного состояния. К смещению. К искажению. К уплотнению с соседними. Или тяготению к отстоящим далеко. Возможно, к непостоянству, как общей тенденции. "Дрожащие, мерцающие" орбиты. Есть и тенденция к тому, чтобы быть "тихой орбитой", просыпающейся лишь иногда.
Когда совпадают точки фокусировки многих орбит, происходят радикальные изменения в существе дроида. В статусе, в функции, принадлежности к первой расе. И, как правило, вслепую. В той или иной мере, но для самого высшего дроида - вслепую. Гелиотроп мог производить их руками, как конструктор, ясно видящий целое и частности.
Августейший же не сделал ничего. Позволил взглянуть на себя изнутри нарушителю, тёплому из четырёх главных тронов, утихомириться... И сам полюбопытствовал заодно! Он там такое увидел...

Глава 114.
"Вот и будь после этого хорошим!.. Провальная стратегия, ненадёжная тактика, всегда знал..." Густав усмехнулся. По удачном завершении не самого лёгкого дела, когда чёрный великан и подруга схватили Селену, как Тропку гонщики, раньше, чем успел проявиться её Белый Дракон, глаза Мурены полыхали зелёным пламенем. Испепеляли его. Гнева в них только прибыло.
С галдящей компанией в Архи Сад он не полетел. Зачем? Чего Густав забыл там... Обменялись с Бестом рукопожатиям и разлетелись в разные стороны.
И сразу к Буро не захотел. Чего он, как привязанный? Смеялся над такими, которых обуславливают предметы их собирательства, и незаметно для себя стал таким. После, завтра-послезавтра. Награда его ждёт. В чём можно быть уверенным, Бутон-биг-Надир и Южный - не отторжимы. Разве, на континенте образуется рынок ещё крупней!..
Густав устал, но сильнее усталости был переживание мягкости и тишины. Дней десять подряд, когда полудроид полудроида из объятий не мог выпускать даже на время недолго сна, не мог рядом посадить или поставить, подействовали так... Как общество Дрёмы на Гая... Комодо стал мягкой, подтаявшей, пластилиновой ящерицей... В преподробных деталях они обсудили судьбу окружавшего их мира, преобразования ждущие его. И о бывшем хозяине умница Селена речи не заводила, нотации закончились, всё ясно и так. Пирамидка - завершение ситуации для охотника, но Густав, не знавший примирений до этого момента мог только удивляться тому, что вот - ошибка его жива и здорова, и не исчезла из поля зрения, наоборот возвратилась, и тем не менее ситуация отпустила его, полностью завершённой ощущается... Хорошо, правильно завершённой. Густав приписал эту оценку ждущему их сотрудничеству на Техно, и всё такое, эту лёгкость и мягкость освобождения.
Вышли... Обозрев суету за рамой, Густав и недавнее прошлое окинул свежим взглядом. Оказалось с коллекцией он до смешного дико спешил! Как будто мог опоздать куда-то...
Он смеялся над своей поспешностью, а сам пикировал над Техно! Как будто мог опоздать! Приземлился, скатился с дракона... До Пан-Квадрата добежал... Нет Карата!
"Отсутствует господин Карат третий день..." Чёрт!..

Хан-Марик легконогий, позванивающий ножным браслетом очутился за спиной чуть не с первых шагов за рамой Южного... Но Густав никого не вёл, не охотился. Сопровождать нет надобности. Свернув на перекрёстке, Густав притормозил. Поравнялись.
- Как Лал призовой, - спросил он, - как, Марик, хозяйство?
- Путём. На месте. А ты? Успех?
Одним уголком рта дёрнув заносчиво, Густав усмехнулся: а то ж!..
- Куда бы нам направится, Маричка? Дома порядок... А не пойти ли нам, - подсчитал дни в уме, - на правое крыло?
Удивлённый немножечко, Хан-Марик выслушал, чего там происходить должно, и кивнул. Но сначала они переоделись.

Происходило вот что, и со временем Густав не просчитался...
Один из тамошних набирал команды в ученики. По конкурсу. Совмещая приятное с полезным. И ставки, и зрелище, и ничего фатального. Зрители ставили на специфику групп, кого куда возьмёт. Поединки короткие, им же и прекращались, едва определился. Претендентов много, зрителей ещё больше! Отлично. Мирное развлечение для правого крыла.
Сард, он был состоятелен, попасть в его ученики значило гарантированно прожить год-два, если, конечно, принимать формальные вызовы, а не ввязываться в уличные драки определённых рядов. За поединками он следил, имел право и богатство, чтобы их останавливать. "Право" обозначает в данном случае, что борцу сопернику или его покровителю лучше остановиться, когда просят... И откуп взять... В их же интересах... Эти год-два они только учились. Сард не зарабатывал на них.
Набирал группы Сард, движимый тем же, чем Дабл-Пирит, интересом образовать, выточать новый стиль... Смутным, интригующим предчувствием, что должно взрасти однажды что-то помимо очевидных, старых тенденций...
Подобно Карату, радеющему за развитие Техно, он выбирал не самых сильных, дело наживное, а самых оригинальных и чокнутых! Характерных. Сообразно темпераментам они попадали в несколько групп, где ожидал зачаток некоторого стиля.
Борец из группы кочевал и набирался опыта где ему угодно, по облачным борцовским рынкам под свою ответственность, избегая лишь поединков другой группы того же Сарда, их он даже не смотрел или не смотрел нарочно, регулярно. Половину времени гулял по свету, вторая половина отдавалась поединкам внутри группы, дружеским, обмену опытом, кто чего видел, кто чего придумал. Второй год заканчивался сериями боёв между его группами. Дружескими тоже. По итогу их борцы победители из группы, проигравшей по сумме боёв, переходили в группу победителей. Проигравшие отсеивались.
Сард искал не просто оригинального, лучшего! Усреднённое получая в итоге. Нет, у его ребят имелось много замечательных находок, приёмы, связки. Звёзды среди начинающих борцов вспыхивали иногда. Но не глобальный прорыв.
Как говорили Сарду друзья-приятели, за букетом соломок и марблс коротая время: "Да что тут можно изобрести!.." Они откровенно зарабатывали на покровительственном страховании, выбирая ординарных и сильных: девять боёв он выигрывает и делится, с десятого выкупаю, не разорюсь. Самый частый и гадкий способ предательства на правом крыле: кинуть, не выкупить с этого, условно десятого боя... Популярность же Сарда, преданного борьбе как искусству, которую отражало и количество претендентов в ученики, объяснялась как всегда - репутацией. Он своих мальчиков не бросал, расставался честно. И бывшим ученикам покровительствовал.
Неудивительно, что вельможа Сард имел много друзей на левом крыле, и часто его насовсем туда зазывали. Причём... Вир не звал, главный Вир... А Гули, фазаний лидер, - смешное имя, да, Голубок, - бессменный, не замеченный за тренировками, и не знавший поражений, загадочная личность, звал... И борцы от Сарда же туда перешедшие, и местные звали, Агат... Говоря, что на левом, очевидно, ему место. Сард возражал: "Если вам нравится то, что я делаю, почему хотите, чтобы я перестал?.." Возражал, когда поддевали его: "Скажи, душно у нас для тебя? Тесно хищнику в рамках? Разбойнику с облачных рынков?.." Намекали на его прошлое. "У вас просто песня!.." - не вёлся на это Сард.
Агату однажды ответил, в печали, потерял борца, да ещё и должен отомстить, обязан... Агат звал его в очередной раз, к ним, утешал, попросту. «Спасибо, друг, не пойду, на правом останусь...» Сказал при расставании, хлопнув известным, братским жестом по колену, когда одна рука с ладони другой соскальзывает: «Добро надо делать, где оно неуместно... А то будущее не наступит». Так что он не совсем чтоб простой человек, вельможа, борец, нераскаявшийся хищник Сард.

Первый отборочный день Густав с Мариком пропустили. Второй в разгаре. Всё шло своим ходом. Взнос за попытку маленький. Сард лишь тем и выделялся, что вставал прекращать затянувшиеся поединки. И "маркировал" соперников, перераспределяя.
Густаву требовалось что-то такое. В шатрах своих игровых засиделся, после пешком находился. Теперь или гонки или потасовки! Для прогулки в тех рядах правого крыла, где приветствуются вне-шатровые, уличные драки он был недостаточно собран. Тут - самое оно, да ещё Хан-Марик за страховку.
Продолжать - вряд ли, даже и выходить в последний отборочный круг Густав не рассчитывал. Но, откройся такая возможность, симпатичный ценный подарок не даст огорчится устроителю.

Сардом была заявлена готовность содержать два года четыре группы по двенадцать человек, затем соревнования, и ещё год - две из них образующиеся. После - финальные бои. Нормальная схема. В этих, общих чертах.
Дальше пошли причуды богатея и одновременно - точный расчёт опытного устроителя забав.
Требований по специфике отбора Сард не указал никаких. Делайте ставки! Гадайте!.. Указал цвета, именования четвёрок: Олимпик - это вид светлого золота, Чешуя - это вид тёмного серебра, Пать - это не от соков древесных, то «падь», и такая группа уже была, а от патины на обсидиановых камнях, редком явлении, мох, цвет матово-зелёный на глянцево-чёрном, и Пена - это, соответственно, белый, полупрозрачный цвет.
Все четыре у полудроидов в целом и борцов в частности вызывают широкий ряд ассоциаций. На какую ориентируется Сард? И в чём может проявиться она? В чём угодно. От способа входит в бой до телосложения, от темперамента до оружия простирались возможные варианты.
А способ "маркировать" был бесцеремонен и вполне уместен на карнавале, где он распорядитель, и нет межсобойчиков, личных счетов. Прерывая схватку, Сард одаривал мордочки краской одного из упомянутых цветов, пальцами, широкими полосами! Стирал прежнее, когда места не оставалось, добавлял один или несколько цветов. И как ему угодно тасовал их, размеченных, дальше.
Краска пахла приятно, свежо и холодила, была густой, не стекающей. Ближе к перерыву, обещающему много холодной, бесплатной воды связных Впечатлений, от жажды у борца возникало порой искушение в захвате лизнуть мордочку напротив! Хорошенькую и азартную, измазанную!.. И да, хищник правого крыла, Сард брал хозяек в ученики свободно, казалось, даже предпочитал иметь девушек некоторый процент.
Благодаря столь скудному набору ориентиров и широкому полю догадок ставки вначале отборочного турнира были высоки по одной причине, ближе к завершению - по другой. И тоже высоки! Сначала ничего не понятно, в конце, и круг уже и признаки есть, но тем нежданнее удачи и обломы. Кто-то умазан всеми цветами, кто-то одним... Кто-то выходит против борца с такой краской на мордочке, против какового Сард ещё не ставил его. Вельможа опытный шоумен.

Переодеться Густаву с Хан-Мариком требовалось уравниловки сардовой ради. Приходили все одинаковыми, под виров. То есть, почти голые. Кто предпочитал оружие, брал его открыто, можно в одном украшении или в волосах. Марик не имел, и Густав не взял.
Шумно, пыльно. Динамично и весело. Куча борцов на втором отборочном дне, устать не устанешь, но и заскучать не удастся.
Густав поймал себя на том, что отдыхая, в перерывах, на чужие поединки глядя, смотрит не по делу, не как борец, а присматривает красивые, рельефные тела для своего игрового шатра. Для боёв-кобры. Привык уже, не вольным, гуляющим, охотником видел себя, а вельможей. Плохо, не гут...

День прошёл, вечернее угощение - много холодной воды! На ночь не расходились, сухой сезон.
Эта площадь правого крыла, освобождённая от шатров до утра, превратилась в филиал Мелоди. Озаряемый сигнальными звёздами… Спиральными, прямыми, распускающимися лепесток за лепестком… С шипением, с грохотом фейерверка разбрасывающими лучи... Чтобы до утра собирать...
Капри, козьи пляски шли через один! Через одну песню, через один замысловатый хоровод, начинал скакать хоровой буйный, незамысловатый, распугивая людей с ними незнакомых. Фууу!..
Но разбежавшиеся мигом собирались обратно. Среди завитков серпантина, звёздного конфетти по пыльной земле рассыпанного общее что-то пропеть, чью-то руку накрыть на груди, а свою отдать на этот лишь танец. А может быть, и на следующий... «Хоть бы Сард выбрал тебя завтра, красавица, не место тебе без покровителя на правом крыле...» - «Да кто первый выдумал эти козьи брыкания?!» - «Ха-ха, разойдись, догоню!..»
Бездна светозарная фейерверков, словно копили год... И с нежным свистом влетают, щебечут, поют... Зрители гуляли, борцы отсыпались!

Так же провели и следующее утро до полудня.
Затем Сард уже сосредоточенно отбирал и отсеивал. Хан-Марик от себя и от Густава вручил ему по коллекционной бутылке "башенке", именной, то есть связные Впечатления подобранные каким-то мастером, пьющиеся подряд через соломку, по "этажам башенки". Вздохнул, принимая, хороший подарок. "Не за что!.. - сказал в ответ на выражение признательности, он же заработал на них... И распрощались. С неприкрытым сожалением Сард проводил глазами Хан-Марика, вымазанного краской всех четырёх цветов, не проявившего и десятой доли своей силы.
Густав был мазан Патью и чуть тёмно-серого серебра. Зелёные, мелкой обсидиановой пылью блестящие усы расходились по щекам до ушей, вертикальные серебряные полосы на скулы и через глаза на лоб... Марик ещё красивей! Два ненормально усатых кота они глянули друг на друга и расхохотались! Очутившись в "нормальных" торговых рядах, полуголые, пыльные и усатые. Для Густава первый опыт в вировом обличье и подраться и погулять. Несолидно!..
Рыночные полудроиды, беспокойные, с каким-то внутренним изъяном или наоборот преимуществом перед затворниками миров, исподволь, сходом времени образовывали общую культуру с выделившимися основными чертами. В ней людей укрытых с ног до головы, носящих вуали, маски и полумаски постоянно, не сходящих на Мелоди с дракона, не отдаляющихся на Южном от своего шатра, гораздо больше чем везде-гуляк, открытых и внешне. Одежда достигает двух противоположных целей - выделиться и обособиться. Но статус и популярность связаны с открытым лицом. Что бы оно ни значило, безбашенный он, опасный, честный, имеющий сильных друзей, статус полудроида, это открытое «вот - я!..» А роскошь - с обнажённым телом и украшениями на нём...
Густаву - непривычно, что-то дурацки-средне, будто в дешёвой рисованной маске. Хотя его-то до самого полога в таком виде никто бы не признал! Но не тянуло разгуливать в таком виде. Предполагалось, что Марик возвращается за игровыми шатрами смотреть, а Густав... Рама Южного - вон, рядом...
- Ух! Теперь через тучки до дома - умыться!..
- Приглашаешь? - бросил Марик как обычно, и раза не пропустил.
Это стало чем-то вроде "пока, до встречи". Поначалу, на заре знакомства напрашивался, со временем перестал.
Густав остановился. А что? Впереди Джокер. Господин Сома. Срок окончательного расчёта… Нет, Густав не планировал остаться без дракона и на день раньше неизбежного. Но почему не пригласить...
Расчёт... В какой форме? Обязан Господина Сому спросить. «Что если Маричке продолжить существование чем-то с виду живым? Потенциально живым… Страусом в песках расхаживающим?.. Зверьком с картины, куницей?.. Горностаем?.. Чем-то поярче... Красной, огненной куницей, Лиски-намо?.. Тьфу!.. Придёт же такое в голову!.. А не напускное ли твоё безрассудство?.. Проявится ли она там, где бесполезна твоя сила?.. Всерьёз ли ты, Маричка, набивался в гости всё это время? Сейчас мы и выясним!..»
Густав простёр руку на вход с Южного, словно не "из", а за раму приглашая, и качнул головой:
- Полетели.
Зря сомневался. Серые глазищи Хан-Марика сделались абсолютно круглыми, как у совы!.. Да такими и остались... Но не переспросил, решил, если послышалось, само обнаружится!
Поменялись местами, ха-ха, Густав спешил за его плечом пыльным, серебряным, пробираясь к раме!.. «Серебряный, и я не лучше, ха-ха, не угнаться!.. Смешной Марик, придурочный, без тормозов... Не лицемерил он со мной... И что они все увидеть надеются в пустом, испорченном мире?! Интрига, дроиды светлые!.. Сад на месте Центрального, это, да, невероятное преображение. А ко мне, из пыли в песок?.. Маричка, Маричка... Хан-Марик... Пускай погостит...»
"Делегация что ли к кому?.. Откуда столько народу?.." Пробирались, от них сторонились, отряхивались... Густав догонял, отставал и смеялся про себя: "Сила сокрытого!.. Эльдорадо ожидается там, в испорченном мире? Сокровищница комодо?.. Ну, Марику-то любопытство простительно, ни в каком Собственном Мире он не был, наверняка. Чёрт, жаль!.. Передоговориться, поторговаться с Сомой? Да он меня засмеёт. Предложить Пурпурный Лал? Да на что ему Лал, он хочет жить спокойно... Не выгорит у меня, придётся отдать Маричку. Жаль отдавать, но придётся... Кстати о Лале, Шаман мне больше не нужен... Не нужно такое скопленье одних и тех же людей. Вот люди!.. Насколько теперь важна им пурпурная приманка?.. Что измениться если на место Лала соломинку положу, патокой залепленную? Ничего не изменится. Ни-че-го! Даже больше интриги!.. Я предоставил им только место и злую идею. Сами тянуться, платят, чтобы зайти туда! Или оставить им?.. Для себя же хочу... Стол карточный, и не там, на задворках. А там, для виду... Проходное что-то... Напротив чего, жить спокойно, не переставлять же шатёр жилой. Без борцов и трагедий... С Шаманом можно расставаться, Биг-Фазана обрадовать. И придумать новый аттракцион. Не глобальное что-то, не как Сард. Он расчётливый, Сард, умный. И на виду вроде, и всё по касательной, всё слегка... Мог бы иначе, иную собрать команду..."

Карат однажды, на свой богатый, давнишний опыт ориентируясь, сказал Густаву:
- Нетрудно подмять правое крыло, а, с него начав, и целиком Южный. Набрать команду, тренировать как небесных борцов, и там, на облачных рынках, где полоса препятствий. Где каждый шаг - как против течения. Удар - как сквозь толщу песка. Где луч тени ядовитой прыгает, бесится не хуже вашей Секундной Стрелки, учит быстрей и больней. Там сардовским подходом обстругать из лучших костяк. На материке им не будет равных.
Густав очнулся на излёте паузы, её не заметив:
- И что?..
Чувствуется, недоговорил. Но Карат считал, его мысль ясна:
- Что?..
- Ну, да. Почему вы, ты или он так не сделаете? Власть...
- Именно, что власть. Ненавидеть станут. Практически сразу. Хоть ангелом будь! Едва устоится власть, её немедленно начинают ненавидеть, закон природы! Разбегутся, по норам морозиться станут...
- Помилуй, к могуществу липнут, льнут! Примазываются!
- К богатству, вельможный курсик, к брызгам летящим от...
- А ты прежде, Биг-Фазаном...
- …одиночкой! Я неуёмный одиночка был, ненависть, это другое, меня просто боялись!

Густав вспомнил, следуя за Ханом, то теряя из виду, то находя, и кивнул мысленно, согласился. Группировки лишь для игр годятся. Власть - для покровительства. Сард устроился в высшей степени ловко. Да и одиночке никак нельзя без тайны, и без наглядных слабостей, без поражений.
Очевидность принижает особость. Корона на голове. Парча, скрывающая ноги-тумбы, топанье не скрывающая, всё это снижает пафос. Во всякой демонстративности есть элемент самоиронии. Про Бутон-биг-Надира Густав сейчас лишь задумался: "Буро мог бы тщательней и успешней скрывать печать Великого Моря на нём!.. Даже он нуждается быть очевидным. Предсказуемым, добреньким!.. Он всерьёз ненавидит меня... За что, интересно? Вроде не схлёстывались. Не понятно, не гут..."
Насчёт, ненавидит, точно. А насчёт, печати Великого Моря, нет, тщательнее не мог бы. На пределе.

Существуют ведь с давних пор и борцовские, - фазаньи, вировы - "Своды", философии и кодексы. "Сведённое и стенами, - опорой, - являющееся". Чтоб не сносило крышу! Отсутствие письменной традиции пошло в данном случае на пользу. Определения ёмки, сжаты, афористичны. Образны порой излишне, в широких границах интерпретаций.
Образовались как таковые Своды в процессе обособления левого, не так давнишнего, крыла. Карат упоминал, что задолго до того, когда хулиганы, не называясь борцами, искали друг друга, как соперников, как приключений, кочуя в небе и по рынкам, когда и кулачный бой не отделился в своё течение, попытка захвата власти была. И со стороны как раз тех, кто станет подлинными фазанами. Ими двигала не жадность, как они заявляли. И не властолюбие, в чём пытались убедить себя.
Фазаны "солнечные", они не признавали отододи, технических приспособлений, узлов, рассчитанных лишь на затягивание. Не признавали душения после ударов, требующих времени регенерации, ударов по глазам. То есть, они были "хорошие", "солнечные" фазаны. Без иронии! Своды их тоже. По сути, правила левого крыла, его будущих законов. Но эта "хорошесть" им нисколечки не помогла!
Фазаны - хозяева рядов…
Порядки простые. Налог маленький... На спокойствие. Подставные гуляки-фазаны, провокации грабежей. Вызовы, которые нельзя отклонить. Посмотреть, что в постоянном шатре за торговец. И торговец ли...

У них была такая здравая идея...
Пример того, что абсолютное неприменимо к частному, обобщение отношения не имеет к обобщаемому, а просто выходит наружу, в другую систему координат, живёт там, среди равновеликих ему категорий...
Идея в том, что заранее известные правила игры, любые - чудовищно несправедливы. Несправедливы и общие для всех. То есть око-за-око, такого типа. Что, решает всегда нападающий? И хоть у полудроидов такое невозможно, но как быть с уже одноглазыми людьми? Говорило в них полудроидское свободолюбие и ненависть к обозначенному словами будущему! Вылилось в одну фразу: произвол в ответ на произвол. То, что мы декларируем - наше дело. То как вы реагируете - ваше дело. Никто ни на кого не обижается.
Торговец, отказавший фазану в маленьком подарке, особых проблем не получал... Отказавшийся от поединка уличный разбойник? Уже хуже, ему будут предлагать вновь и вновь... А пойманный на грабеже становился известен всей группе, становился игрушкой для всех. Ходить по Центральному для него теперь проблематично. Не свирепые по характеру группы, они устраивали то, что называется простым словом травля. И непоследовательность этих «солнечных фазанов» пугала народ больше всего. Выход - как всегда, во все времена, - присоединение к группе.
Ничего дурного. Принципы похожи на левое крыло Южного… Но… Организовывался-то новый порядок - ими. Поддерживался - ими. А правого, ныне вольного крыла, как бы, - не должно вовсе быть!
На первых порах сорганизовались «солнечные фазаны» без заморочек. Им как бы нечего было делить поначалу. Ряды? Время дня на шатание по ним?.. Обязательное или как?.. Сеть на рынок набросили легко. Ну, легко, означает, часть рыбок разбежалась, часть подчинилась для виду. Кто-то был согласен с ними.
А дальше всё пошло предсказуемо плохо. Наперекосяк. Кто способен контролировать огромный Центральный Рынок? Просторный был, не то, что Южный. Грабежей и уличных хулиганов опасались в неурочные часы, да в кривых переулках. «Солнечных фазанов» - стали бояться во всех углах. Избегать. Исчезновение с пирамидок и гибель в поединках некоторых "солнечных" ожесточили их. Врагов стали искать целенаправленно и упрямо.
Началась скука. Пошли грабежи с их стороны. Они не заявляли обязательств не грабить! Особенно в порядке наказания, штрафов. Предупреждения. Пошла внутренняя грызня. Под конец они больше следили друг за другом, чем за порядком. И когда потихоньку да поодиночке стали возвращаться бежавшие с рынка... А не все из них прятались в Собственных Мирах, некоторые набирали опыт и силу, "солнечным" не поздоровилось...
Ну, а так как узурпаторы были прото-фазанами, с поражением их укрепилась и возросла философия противников, будущих виров. "Три кольца", три свободы "от"... Одежды. Оружия. Обстоятельств. Расширение такое... Обстоятельств в смысле и навязанных извне условий, и страха. И отсутствия того же - оружия, одежды. Вир всегда вир, в любой ситуации. Бесстрашен и открыт.

Даже клятвы не отнимать жизнь на нынешнем левом крыле у них звучат по-разному.
У фазанов - обещаю раз и навсегда. До смерти. Перепрыгивая все завтрашние дни одним фазаньим прыжком.
А у виров - обещаю помнить во всякий момент. Всякий день. Вир принимает это решение не для себя, а для каждого нового дня и противника, при каждом новом вызове вспоминает. Свободно принимает обет, каждый раз заново, не связанный даже своими прошлыми решениями.

Собственно, Карат изложил всё это мимоходом, ради одной фразы, что запала ему.
Уже противостояние позади, кто выжил, перемирились. И двое в большой компании из противоположных лагерей, Вир, тот, что теперь главный на левом, и один из «фазанов солнечных», феноменальной отвязности птица, с неба вернувшись, вспоминали прошлые дела.
Косточки кому-то перемывали по делам текущим... "Солнечный" сказал, что не верит в его благие намерения. А Вир сказал, что полностью верит, но вот в чём дело...
Их, фазаний костюм назывался "пёрышки" или "плащик". Уменьшительное, в шутку, в насмешку...
И Вир сказал, что если "плащик" белый, кто же поспорит с тем, что он белый, когда оно видно. Но у каждого белого пера не больше его и не меньше лежит тень на обратной стороне. А если перевернуть, то на другой стороне образуется... К какой клятве, к которому слову в принципе не приставить "не"? Друг - недруг, люблю - ненавижу, «солнечный» фазан - не? Обещаю - не? Какое слово не допускает этого?.. "Солнечный" засмеялся:
- Ну, разве сами они: да и нет!.. Хотя... Да, нет... Нет, да... Ха-ха, безнадёжные попытки!.. Друг-враг! Враг-друг!.. Долго ли!.. Время - вот что не допускает этого! К молчанию - нельзя присобачить "нет"! Закрыть рот, сказав одно из двух!
- Вот именно! – указательный палец в небо уставил Вир. - Молчание, нагота. Ваши воинственные крики громки, пёрышки красиво блестят, и плащики красиво развеваются, и сколько можно нашить на них знаков отличий!.. Но изнанка объединяет всё. Тень. У всех одинаковая, неизбежное эхо. Поэтому я предпочитаю голых людей. И молчание. Чешуя примыкает плотно...
- Змея! - резюмировал фазан.
- Курица! - откликнулся Вир.
- Курица, червяк?!
- Попробуй, клюнь! Чего клювом впустую щёлкаешь?..
Их девушки, фыркнув, покачали головами. Они дружили крепче и давно. Прошедшая войнушка задела всех, кого косвенно, кого прямо, опасность новой размолвки пугала...

Давние дела. Густав задумался, а кто он сам по стилю, как охотник? Как борец - фазан. А варан комодо, зверь ящерица... Скорей вир, без планов, принципов. И антураж не главное. Так думал... Гад он ползучий, это конечно, но никакой не вир.

Тучек не встретилось им, кругалями летать не хотелось, когда уже виден Собственный Мир.
Хан-Марик стоял на входной раме и держал её. Крепко. Так, будто собирался оторвать и унести. «Чучело!.. Ужас Южного...» В одной лишь набедренной повязке, ноги расставлены, руки раскинуты, железные, пыльные, блестящие, изумление с мордочки так и не сошло. Полосы от размашистых отметок Сарда слились. Бело-золотая, серо-серебряная, в разводах зелёной Пати рожица. Серьёзная, недоверчивая, с круглыми глазами... «Неужели задумался о безопасности, о жизни своей, чумазый Маричка?..» Не, явно о чём-то другом...
- Па-пам!.. Заходи!..
Густав простёр приглашающую руку и увидел, как водной гладью беззвучно дрогнуло зеркало рамы, невидимая и непреодолимая преграда. Хан-Марик словно вынырнул сквозь неё на другом берегу. Краткий слегка торжественный момент... Следом пошла такая чехарда!..

- Пить у меня нечего, сходу признал Густав, представления о гостеприимстве у полудроидов в крови, а запасливость нет. - Кроме воды, ха-ха! Обычной воды, фонтан внизу, это есть.
- Я - гость, я - гость в мире... - несколько раз прошептал Марик, осознавая этот факт, и закончил невинной, быстрой просьбой. - Гус, можно я превращу себе немного золота? Из песка?.. Вопрос...
- Ха-ха, не вопрос!
Хан-Марик зачерпнул пригоршню, нахмурился в неё, как получил оттуда смертельное оскорбление, и помахал рукой вверх-вниз. Безрезультатно. Насмешив Густава ещё сильней!.. "Похоже, на континенте он и раз не воспользовался властью левой руки изгнанника!.. Чудовище Маричка, странное существо!.."
- Левой! - воскликнул Густав. - Наоборот пересыпь!
- А!.. Ага...
"Смех, да и только..." - успел подумать хозяин...
Мир его вздрогнул, земля его подскочила, как марблс при ударе рукой по столу! Их подбросило, и в небо вырвался от песчаных барханов яркий блеск, запылил свет дня. Кружился, метался, блёстками медленно стал оседать... Золото...
- Марик! Хан, чёрт! - Густав толкнул его, хохоча, озираясь в бешенстве. - Демон неморской, о чём ты думал?! Чего т-ты наделал?!
- Во-вот... - ответно заикнулся Марик, протягивая сквозь пальцы утекающую пригоршню, выросшую в объёме один к одному. - Н-не знаю почему так получилось...
Лизнул прилипшее к ладони. Похрустел. Золото с песком...
- На чём ты сконцентрировался?!
- На п-песке...
- О-ррр!.. До чего же мне не везёт с гостями!..
Марик быстро оправился от шока пробного превращения. Неудачного… Но свершившегося!..
- Брось, Гус, не переживай!.. Чего? Повыше стоим, да разве небо кончится?..
- Терпение кончится у меня!..
Густав обернулся к особняку, видневшемуся в низине. Далеко. Сквозь опадающие блёстки, легче и мельче песка... Вспомнил, сколько боролся с мариковыми золотыми рукавами и воротом... А тот мановением руки узолотил весь его мир !.. Чёрт!.. Один сто в его пользу, игра окончена!"
Масляные и в блёстках... Шагать до фонтана?.. Если там вымыться, будет плавать всегда..."
- Маричка, - вкрадчиво, осторожно спросил Густав, - а ты понимаешь дождик?.. Видел дождик когда-нибудь?.. Берёшь золотинку на ладонь и делаешь помыться... Над нами, ладно? Не по числу песка, а то снесёт нас ко всем чертям, смоет, и к раме не возвратимся. Аккуратный, временный дождик, не навсегда, а?
Хан-Марик поднял брови и одно плечо: попытаюсь... Уставился на золотую, липкую, тёмную ладонь, пальцы напряжённо растопырив... "Сейчас я лишусь мира... - подумал проницательный Густав. - Сейчас он утопит нас, и я стану подводным Густавом навечно... Гут, гут, ха-ха-ха!.. Такое чудовище Подводный Гус... Я буду подплывать к раме и выплюхиваться через неё в небо... Дроида не позвав... И мой дракон в десятом или сотом падении поймает меня за ухо и откусит мне его, наконец..."
Левая тёмная ладонь, мелькнула, поднялась к небу... И дождь полился на них!.. Потоками!.. Гость мыслил масштабно!.. Струи дождя едва не сбивали с ног. Да нет, сбивали!.. Размыли песчано-золотые барханы за минуту, а крут в низину наклон. Уже изрытый, изъеденный глубокими, меняющими форму, стремительно углубляющимися ущельями. Золотые ручьи мчались вниз! И хозяин с гостем кубарем катились!.. "Да когда же наступит тот день, что я ногами туда сойду?! То один придурок, то другой!.. Дроиды, особняк затопит с покрышкой!.."
Зато вымылись в миг! Наклон стал положе и они смогли задержаться...
- Ландшафтный гений!.. - прокричал Густав сквозь шум ливня, сквозь смех. - Ливень прекратится когда-нибудь?!
Марик поднял другое плечо и брови ещё выше...
- А что, плохо?! - нагло выкрикнул он в ответ.
Под угрожающим жестом отпрыгнул и покатился дальше вниз. Весь, как есть, золотой! В мокром золоте весь-весь!.. "Счастливое чучело!.." Густав последовал его примеру, нечего терять. На водной горке золотого ручья скатился, и оба попали в зону, где дождь-таки ослабел. Капал, не лил потоками. Впитывался в песок. Стоять можно.
- Утихнет, - торопливо замахал на него Марик, примирительно. - И ты утихни! Я думал о - вечернем - дожде.
- Еже-вечернем?.. - с прежней вкрадчивостью уточнил Густав.
Хан-Марик опустил голову:
- Да, пожалуй...
- Страшно представить, что ты натворишь, если я попрошу вернуть всё, как было...
- Давай не будем? Я не знаю, как вернуть...
Они обернулись.
Над смываемыми, размываемыми барханами стена прозрачного дождя рушилась с ясного неба.
- Ааа?.. - Густав оглядел небеса. - А туча? Ну, дико выглядит, нет? Гений, добавь тучу. Реабилитируйся. Надеюсь, это не сложно?.. Обычную видимость!..
Не кивнув, а клюнув головой, Марик улыбнулся заранее виновато. И обещательно, и довольно. Долго шарил в мокром песке, откуда там взяться? В своём кармане нашарил песчинку-камешек. Щёлкнул, как марблс с ладони, в сторону дождя и взмахнул рукой...
Вышло! Туча появилась! Не над дождём, под ним... Лохматая, как шкура, кудрявая и лохматая, пробиваемая струями с ясного неба...
- Почемууу?! - взвыл Густав. - Марик, почему она - зелёная?! На земле - почемууу?! Ау!.. Оррр, Марик!
- Ой, - сказал Марик.
Покосившись на стену дождя, он снова занёс руку и кому-то объявил:
- Значит, цвет поменять... И ветер добавить!..
- Ой, - сказал Густав.
Но поздно…
Ветер, это именно то, чего не хватало!.. Счастье-то какое - основная мощь его мчалась поверху!..
Зелёная туча дрогнула, курчавой лягушкой прыгнула в зенит и пошла колобродить по небу бешеными, непредсказуемыми рывками! Меняя формы и цвета, синея, желтея, расползаясь... Изображая живность, лиственность, человекообразность! Горы! Сооружения!.. Части зверей - с фундаментами, с пожаром солнца во лбу, колокольни с рогами, маяки с ушами!.. Между острых ушей - огонь...
Фиолетовый, мрачный колокол, мохнатый первоначальной мохнатостью тучи, старался, старался покачнуться на ветру... И был унесён им... И расплылся лохматыми блинами... Жутко скосив глаза голубых просветов, два лиловых блина смотрели вниз с упрёком!.. Слились в один, в один рот, ухмылку, пасть, в одну глотку... Длиннющий язык показала она двоим, уже не способным смеяться!.. И он встал - очередной колокольней!..
"О, дроиды, чуждые безднам морским!.. Марик сдвинут на высотных сооружениях?.." Не, у него имелась звезда коллекции - музыкальная шкатулка в виде маяка, весь секрет!.. Маяки, смотровые башни и колокольни обрастали лапками, закручивались в рог... Землемеркой, складываясь пополам, ползли с края до края неба... Горизонтально вставали маяки на лапах морских многоножек, чтобы подпрыгнуть с разбегу и оказаться над, - чёрт, уже над! - дождём... Туче-башни, башни-звери гнулись, катились, извивались в припадке, как бились со смеху гость и хозяин мира на мокром золотом песке!.. Передразнивали, кажется! Молнии иногда сверкали!..
Свободно и лихо туча перешла от первосортного физиологического безумия к геометрической красоте, дивной чёткости. Вместо курчавых лохмотьев - круги в круги, объединённые следующими кругами, танцующие парно, хороводно и одиночно, каждый своё... Туча на это удивилась сама и перешла к сносному репертуару в нежных тонах... Абрикосовые россыпи, облачка, барашки...
Мариково махание руками, быть не может, возымело эффект... Но почему-то он не мог прицелиться над дождик, отчаялся!.. Махнул резко, кулаком!..
«Хватит пастельных тонов?» - так поняла тучка... Чёрно-лиловая стопа, отрубленная, украшенная сверху взбитыми сливками собралась, пнула ливень, над головами их топнула, и молния ударила из пятки!.. Ааа!.. Густав катался, держась за живот, орать не мог, простонал только:
- Прекрати это!.. Как хочешь, прекрати!
Марик, в очередной раз, запутавшись в правой-левой руках, взмахнул для верности обеими... Сосредоточился, камешков в небо не швыряя, на своём умозрительном ветре... Туча шарахнулась... Опять прочь от дождя! Распалась на зарево... И собралась над особняком. Полупрозрачная, правильных очертаний.
- Отменно... - Густав сел, всё ещё держась за живот и всхлипывая от смеха. - На пороге ливень ниоткуда, над домом - здоровенное яблоко!
- Ладно тебе, это похоже на облако...
- А облако - на яблоко! Белое...
- Цвет изменить?
- Ни в коем случае! Хватит!
Облако, меж тем, закончило превращения, порозовело, подрастворилось и стало похоже не на яблоко с веткой и листом, а как Белый Дракон пролетает на заре сквозь барашки-облачка. Густав мог бы признать, что выглядит неплохо... Но летит он так медленно... Где крылья кончаются? И где его всадник?..

Они спустились к особняку. Затоплен. Шли по пояс в воде... Густав сладострастно перечислял вслух, во что превратит Марика, как только дойдут, чтобы немного утешиться... Марик ловил золото руками и кивал на каждый вариант. По пояс, затем и по шею... Возвышение...
Фонтан бил, воды точно по парапет. Спадает. Золото в основном осело, но кое-где, плёнкой сбившись, плавало на поверхности. Марик залез в чашу и упоённо начал ловить золотую пелену ртом, а Густав сел на парапете. "Нет, ну какое чучело..."
- Никаких исправлений больше! Слышишь меня?
- Угу… - кивнул тот, глотая золотую взвесь, и окунул голову, чтобы пускать пузыри.
"Марик, пропасть мне в Великом Море, я свернул куда-то не туда, когда-то не тогда, чучело... В Горькие Холмы зашёл, но не вышел. И всё, что вокруг, с тех пор лишь кажется... А я там остался... Нечего мне противопоставить корню горечи, вросшему в них, вросшему в любого, кто видел. Гарольду противопоставить нечего... Рёву его. Чёрному... Не вспоминать, не накликать!.."
- Вылазь, чучело... Я тебя одного не оставлю тут, начнёшь руками махать...
Ночевали в затопленном доме на втором этаже. К утру первый этаж был сух, и лестница, и по барханам ветер гонял золотые смерчи, а сквозняк по паркету - золотистые позёмки... К вечеру всё повторится снова.

Глава 115.
Обоснованно ли, нет, за грехи какие, за отличия, не видимые ей самой, до последних событий обзывали хищницей Мурену, она не знала. Наступил момент, когда согласилась отчасти, сама почувствовала себя чужой. Не хищницей, но от изгнанников Архи Сада отдельной. Непонятой, и велика бы важность.. Не понимающей! Это куда странней. И внезапней. Разумеется, Селена вольна прощать... Но есть же предел! И невозмутимость Беста выходила за грань понимания... Или на расчётливости покоится его флегматичность?.. Ещё хуже.
Её заносило... Сначала в гневе, теперь в глухой непримиримости. Не удавалось понять... Ветер относил её ближе и ближе к морю, дальше и дальше от небесного, от земного...
«Все странные какие-то... Поговорить с Изумрудом? Изумруд - это серьёзно. А поговорить - не серьёзно!» У него не станешь искать хитроумных решений и помощи в самокопании. Из-за простых проблем… А все проблемы простые! Так бы сказал он, так бы и сделал! И она. Мурене элементарно не повезло с косяками Ро. Тайна же - не её тайна...
Близкой душой оказался Олив, обязанный Мурене. И у Господина Сомы выспросила, что могла про охотника, про гнусную ящерицу комодо. Оказалось, с этими двумя не требуется выдавать чужие тайны, чтоб перейти от упоминания имени Густава к теме: "Как таких земля носит и драконы на белых крыльях?!" Они не знали как! Но с ними можно было это обсудить.
Нежданный спутник появился у Мурены, летавшей в сторону Морских Чудовищ. Раз за разом им оказывалось по пути... Она не звала, не думала, что маленький дружочек решиться... Амиго. Жизнь полна загогулин и поворотов.
От проклятий комодо к тайнам комодо... Предпочтениям, приёмам... Доминантам... От скрываемого борцовского опыта, к предмету открытого коллекционирования... К проклятой колоде. От Олива к Бутон-биг-Надиру. Бест с Муреной, так вышло, общались с ним по-отдельности...

Биг-Буро причину её появления враз понял! Зеленоглазая хищница моря... Мурена уже остыла, уже не столько планировала месть за подругу, поехавшую умом, сколько пыталась разобраться, как устроены другие люди изнутри... Не как она сама, определённо! Нет, ну, такое - простить?!
- О двенадцати из песенки?.. - ласково проворчал Буро. - Про тех, которые, "если нам закрыто небо, нам открыто море"? Немножко знаю, но... В принципе, нет необходимости так углубляться в дебри чужих, гнилых душ, чтобы скроить добротную охоту! За этим пришла?.. В подробности чужого коллекционирования... Но если тебе интересно...
- Дак, оууу!.. Я не в подробности его и углубила! Дак, он, гад - всплыл!..
Буро расхохотался, утешительно поцеловал и погладил Мурене розовую ручку:
- Да, Густав плавучий тип, скользкий! Только кажется мне, что если тебя отторгает даже Великое Море, всепринимающее, нечему радоваться... Сделаем так... Не боишься, красавица цвета зари, юноше Киту сестра, по ночам гулять? Обидел вопросом, вижу? Ты и Котиничке, как младшая сестра, лицом... Только ли им?.. Уже сравнивали тебя с Женщиной в Красном? Вы похожи, сравнивали не зря... Рад буду видеть тебя после заката. Днём, глянь, - Буро качнул головой на группу, ждущую поодаль, - ходят, как с себе домой! Дёргают. Шумно и покоя нет. Туман их разгонит. А тебя не отпугнёт. Услышишь про двенадцать. Приходи, хочешь, захвати кого-нибудь... Как поживает Бест? Как чувствует себя?..
Буро не надеялся, что "кем-то" за компанию станет он. А вдруг, хорошо бы.
Он не придёт. Не скоро придёт.
- Супер поживает, - рассеянно ответила Мурена, - мы все рады, Селена всем дорога, в Архи Саду у всех праздник... Прямо не знаешь, куда деваться...
И без последних слов по этим "все, всем, у всех" очевидно было, что во множество безоглядно празднующих Мурена не включена...

"Захвати кого-нибудь, ха!.. Нырну-ка я поискать компаньона за каменным лесом, а то в рыночном тумане боязно!.. Ха!.." Мурену вдруг стукнуло в голову, не телохранитель, Амиго! Вот кто будет счастлив, раз с Оливом интересно ему! И позвала. И не ошиблась. Рынки и подводные гуляния в равной мере страшили его, но робкий сказочник не мог упустить такой случай!

Бутон-биг-Надир принял званых гостей с обычной заботой.
Отгородил ширмами уголок, норку, чтобы секретничать, чтобы тёмный купол громады шатра не тянул озираться. Эти ширмы можно ночь напролёт разглядывать... Сюжеты, истории рассказанные картинками представляли собой они. Малограмотные полурдоиды обожают такое! Кто из мастеров Краснобая готов слушать байки старые и новые, из-под облаков принесённые, на облачных рынках вчера случившиеся, и зарисовывать ловко, может скопить состояние только на этом умении!
Светильник вместо пирамидки - рыночная вежливость. Курительницы с паром связных Впечатлений и курительницы со сладким дымом... Шикарно не по стоимости и не по содержанию даже, а продуманной тонкостью сочетания.
Они прилетели и дошли за полночь. Из-за Амиго!
Мурена кружила в потемневшем небе над Архи Садом, дожидаясь его. Амиго собирался как танцовщица на Мелоди. Смотреть нету сил. Рылся в каких-то сундуках, нырял в них, лишь зад торчит, сундуки у него бездонные... И всё вперемешку! От книг, до артефактов и тряпок. И склянки питьевые там держал, раздавит случайно или пробка истлеет от времени, гору хлама вытаскивал сушить!.. "Зачем?! - спрашивала Мурена. - Ведь так неудобно!.."- "По смыслу..." - "Тряпки тоже?.." - "Вообрази!.." Чтоб не любоваться в очередной раз и не придушить его в процессе, улетела, на радость Белому Дракону, ускорения резкие отрабатывать и выписывать сложные кренделя...
Дождалась... И чуть не упала!.. Амиго взлетел из куп ночных деревьев зелёной искоркой на Белом Драконе. Жилет зелёный, узор - чешуя, с одним открытым плечом, рукава и второе плечо наспех отрезаны. Юбка длинная два разреза спереди, два сзади, ткань кольчужной тяжести. Ого, подобного не одевал никогда!.. И выбрав это, очевидно не красовался, - а зеркало имелось в Архи-Саду, - не прихорашивался...

Амиго приветствовал Биг-Буро жестом, который их Морских Чудовищ знают лишь настоящие, живущие напополам меж сушей и морем, что означает - принадлежащие морю... Не бывает наоборот. Оно весит больше, тянет сильней, оно решает и как тебе называться, и что тебе не скрыть... А неморскими называются, извращённой тварью и прочим, те, что как Буро не подходят и к побережью.
Маленький юноша приподнял открытые ладони, будто подавая что в них, очертил круги горизонтальные, левую опустил, а правую открыл, как две обычно открывают, просто вперёд. Означает не только "я не готовлю оружия", но - "я предлагаю, что есть, и обещаю мир".
Морские жесты вообще стремительные и загребающие по-пластике, чтобы продолжать плыть, движения не нарушать, неизвестно чем ещё на них ответят!.. Наверное, это смешно для светлокожего, ростом по локоть Буро изгнанника, - какой мир, какой ждать от него войны? - но он был совершенно серьёзен, и Буро тоже. Открытое плечо - заведомая просьба о покровительстве. Земном. Морских покровительств не бывает. Буро с полуулыбкой, синхронно жест воспроизводя, провёл своей левой рукой по открытому плечу и приподнял за подбородок:
- Оу?.. - вопросительно произнёс он.
- Давно мечтал познакомиться, - сказал Амиго. - Не решался беспокоить.
- Оу... Ну, что ты... Кто же такой важной персоной ославил меня, Бедовичка?.. Всегда рад новым знакомствам.

Они расположились на туго набитых травой и пеной подушках, в количестве набросанных так, чтоб гости оказались вровень с его креслом. Крутые валуны покрывала нежнейшая, вручную тканая "травка"... Дым от самой крупной и красивой курительницы, фавна трубящего в рог, огибал уголок в ширмах, прежде чем потянуться к пологу...
"Чудовища умеют жить, - про себя отметила аскетичная Мурена. - Не первый раз убеждаюсь". Потрепала подушку, как Ухаха трепали они, вспомнила опять про пустоту на месте монисто, не ускользнувшая от Буро деталь... Вдохнула глубоко дым ничем не похожий на их костры, на белые коряги, отдающие морскую солоноватую свежесть, на можжевеловый мёд. Похоже на что-то из неспелых плодов, ещё вяжущая, но уже пряная терпкость, ах...
Буро улыбнулся ей, безмолвный комплимент составителю - лучший. Выпили по бутылочке на глоток, из связки, брошенной между ними, и Буро сказал:
- Тихую ночь в такой чудной компании жаль отдавать монстрам далёкого прошлого...
Мурена любила Амиго, да и сам по себе он попадал в счастливое число всем нравящихся людей. А то рассердилась бы, потому что немедля Амиго воспользовался предлогом:
- Бутон-биг-Надир, уважаемый! Что если спрошу, уважаемый господин, про Або?.. Про Аут Аволь?.. Лакрицу посреди океана... И путь к ней?..
"Вот за что нерыночных людей ценю: удивить могут!.. Оу, ха-ха, не абсурдно ли для чистого существа тянуться к утешительной байке монстров, теряющих последние человеческие черты?.. Не там ищешь счастья..."
- Ну, во-первых, просто Буро. Биг-Буро если, то ладно... А Лунная Стевия - лишь другое названье мечты... Дай ей имя - и она словно ближе, правда? Двое ворот не открылись ещё ни разу наружу, не выпустили того, кто расскажет, каков он изнутри, Сахарный Аут...
"Если так, - подумала Мурена, в глубине души считавшая Аволь сказкой, - тем более что Изумруд, как выяснилось, ни слова такого, ни легенды просто не знал! - но если сам не веришь, Буро, почему вы не скажете кратко, Аволь?.. Почему, чуть зашла речь, подряд стремитесь проговорить все её названия?.. А если одно, пропеть его надо, прикрыв глаза, как выпить?.. Что-то не верится..."
Биг-Буро выбрал для Амиго отдельную бутылочку, маленькую амфору из связки, протянул и обратился, чуть склоняясь тяжёлой короной к нему:
- У меня на Техно есть друг, Ментор звать. Это, ты, образованный юноша знаешь, скорее ругательство, он ментор, оу!.. А мне не хотелось бы с первых минут знакомства показаться таковым, но я всё же скажу. Юноша-Друг-Амиго!.. С радостью буду островком для тебя. На Южном, и на Техно, на Краснобае, и везде… Но не в море. Не в море… Пойми в чём суть, суть Аволь, если б она была, прямо противоположна направлению, которое ты взял! Направлению к нам, тварям морским и Великому Морю. Аволь - выход из него, что ищут на глубине. Выход не на берег. Не в небо. Они когда недоступны уже... Пустая надежда, несуществующий выход... А ты в небе. Ты на берегу… Не собираешься ли ты сказать мне, что ушёл бы в Великое Море ради Лакричной Аволь?!
Но Амиго именно этого и хотел! Её, его... Сахарный Аут...

Сколько узнал, ещё больше выдумал, но лишь одна сказка, одно имя - Аволь... - захватило его. Как глоток утешения запало глубоко в сердце, обвило Огненный Круг. Оно не вода, не испаришь, не смоешь. Слово протаяло, как знаешь, живи... Забывай. Не забывай забывать!..
Это чудовище рассказало ему, которое спас, вытащил.

Биг-Буро взъелся на Злотого с кампанией, когда привели Дзонга к нему, купились на уловку. А несправедливо взъелся!.. Он отчитывал их как старый хищник моря бестолковых, молодых и жадных хищников земли, но они не могли поступить иначе. Могли на продажу не приводить. Подвело их сочетание дроидского поступка в первой части с недроидским во второй!
Белым Драконам и дроидам второй расы, исключение - воплощённый дроид, недоступно существование в среде Свободных Впечателений. Агрессивность этой среды не повреждает их, но в ней они полностью дезориентированы. Широкие дроидские орбиты и в общей, и в необщей форме под водой больше не широки и не близки, расстояния между ними заполнены чем-то хаотичным и плотным.
А люди - полудроиды. Половина их существа вышла из моря, как жизнь вообще, а вторая, дроидская половина хранит память о бездне океана, как о чём-то дико опасном, общем враге, перед которым все равны. Не помочь человеку в волнах, мало кто, в каком гневе способен. Низовые гонки часто заканчиваются совместным вылавливанием упавшего. Да что гонки, дружеское развлечение... Поединки небесных борцов и войнушки их туча-на-тучу заканчивались подобным не раз!.. Да что войнушки, Густав, охотник напрочь лишённый сердца не смог пролететь мимо Хан-Марика, хоть и подумал, продам, а на самом деле не смог, отвернувшись, улететь!

Было так...
Юноша в светлом рванье, водорослях, сетях, верёвках, еле заметный, как белый мусор в белой пене, взлетал на гребни и пропадал в тёмном ущелье волн. Щупальца с жалами на концах, с присосками фосфоресцирующими, их-то Амиго и разглядел с высоты, как бусы великана, брошенные, замыкались в кольцо, но юноша ускользал. Внизу - беда, наверху не хватало времени позвать дракона. Кто-то глубоководный, прилипший к подводной скале ловил его... Тянулся... Юноша подныривал через кольца и пребрасывался через них, когда волны швыряли. Опытный пловец, но вряд ли он соображал в какую сторону плыть...
Амиго собрался с духом, попрощался с жизнью, снизился и подхватил пловца на своего дракона. Даже и без труда. Немногим крупней его, лёгкий. На этом сходство заканчивалось...
А везение? Смотря, что им называть. Но могло быть хуже.
Для начала верёвки и водоросли оказались снастями. Тем, чем в "Когти" играют на облачных рынках. Под водой они для чего-то другого предназначались, не для игры... Колючки и крючки сразу и намертво перепутались с одеждой Амиго. В злонамеренности не упрекнёшь, но сюрприз неприятный. Вместе спустились, вместе отправились в ту пещеру, куда и летел Амиго. Было чем развести костёр. Обсыхали и распутывались. Снасти и одежда источали неправдоподобный холод...
Юноша не отпускал его. Он сразу сел меж костром и выходом, сел к Амиго близко. Колючки оставил лежать под рукой. Раненый, отравленный?.. Он выглядел слабым и опасным.
Смотрел, как Амиго разжигает костёр, как раздувает его неуверенное пламя, растопка дрянь. Смотрел полуприкрытыми сверху тиной болотной глазами. Беззлобно и отвратительно прямо. Не сухопутные, морские, оценивающие градус тепла, хищники так смотрят. Этот явно не в результате драки очутился в Великом Море, ныряльщик, своим купанием он напуган не был, и непонятно был ли обрадован спасением. Снятая одежда, тряпьё возле костра заледенело до корки! "Дроиды светлые, благосклонные, кого я вытащил?.." Но юноша успокоил его:
- Глубоко нырял... - сказал он, и голос раскатился по пещере, сразу пониженный до тусклого шёпота. - Быстро всплывать пришлось... Обычное явление, скоро оттает. Я человек, как и ты. Мне холодно, больно. Приближаться к огню не могу. Подержи костёр, побудь рядом. Я тебя отблагодарю...
Амиго не показалось, что у него есть выбор, тем более решил не спорить.
Топливо, охапки сухих водорослей, пустотелых, круглых, как тростник. Они прогорали быстро, требовалось часто бросать. В такие наливают Впечатления в Соломенный День те, у кого нет соломок подороже и любители привкуса морского. Волны эту ерунду прибивают к южным берегам. Юноша остался у входа, Амиго ближе к костру. Замёрз один, а руки дрожали у другого... По своему обыкновению он начал болтать о чём-то, выдумывать, напевать под нос, словно был в Архи Саду.
Когда комок рваной одежды осел, перестал хрустеть и пар не шёл от него, юноша смог одеться и переместиться ближе к огню. Он в упор тинистыми глазами осмотрел Амиго, так Олив смотрел отравленных, добредших к нему, и сказал, кивнув на кубическую шкатулку, затерявшуюся в крючках снастей:
- Дело хорошее - поделиться со спасителем. Боюсь, моя добыча не придётся тебе по вкусу. Не годится за благодарность... Но судя по тому, что я услышал, ты коллекционируешь тайны и сказки. Я добавлю ледышку в твою коллекцию...
И рассказал по Аволь.
Рассказал?.. Оглушил, отравил... Посвятил в тайну. Амиго слушал, раскрыв рот... Ему напевали вайолет старой школы. И речь, и песня... Почему вайолет? Потому что второй голос был. Он был в сердце поющего, в замираниях пауз. Это вайолет-памяти, протяжный, меченый паузами... Звучавший когда-то давно вайолет, который уже не дождётся вариации, как возвращения, как не дождётся вспоминающий того, второго певца. И тихого голоса такой глубины Амиго в жизни не слышал! Все страхи испарились как лёд с одежды незнакомца. "Если это - голос океана, то океан благословенное место!.." И тина, перечеркнувшая мутные зрачки, и всё-всё потеряло значение!..
- Або... Аут... Аволь... - растворились под сводами пещеры последние звуки.
Перечислением эпитетов и названий начинался и заканчивался этот недлинный вайолет. Да и состоял-то он не из чего-то конкретного, из множества смутных обещаний того, что за Двумя Дверями... Лунной и жёлтой...
Юноша замолчал и резко встал, подобрал имущество, жгутом свил, повесил через плечо. С видимым, откровенным сожалением хищника уходил, но совесть есть и у таких. Маленького спасителя предупредил на прощание:
- Не ищи и, встретив, не узнавай меня. Аволь позвала тебя?.. Я не рассчитывал. Значит так или иначе будешь искать... Не надо, нет смысла. Я не добавлю к своей песне и строки.
В одиночестве у догорающего костра, среди пепла, разнесённого по пещере, запаса как не бывало, очнувшись от волшебного, глубокого голоса, Амиго пытался соотнести подёрнутые мутью глаза, холодную, грязную липкость повадки не таящегося хищника и подарок, сделанный ему...
Юноша оказался прав, Аволь позвала его. Амиго искал, но не певца. В итоге через несколько лет он знал по именам всех неморских чудовищ континента! Вызнал, что ценят они, в чём нуждаются, каковы их нравы, обычаи... Этикет. С тем и пришёл ночью с Муреной на Южный рынок.

Буро откинулся на спинку кресла и подвёл черту.
- Не образно, прямо тебе говорю - сейчас ты в Аволь, свободный, нет на тебе печати моря. Ну, что же ты в нём ищешь?..
- Так ведь я - изгнанник...
На это Буро нечего было ответить.
- Что ж... Значит, про двенадцать. Слушай про них. Слушайте обое... Або… Может быть, сами сделаете правильный вывод. Передумаете искать её в солёных безднах морских, Лакричную Сахарную Аволь!..

Центр континента притягивает облачные рынки, наикрупнейшие, наитяжелейшие из них.
Двенадцать изгнанников проводили день за днём в тихих уголках предыдущего Центрального Рынка. Возможно… Наверняка они и не являлись "первыми" изгнанниками на свете, ни первыми Чудовищами Моря. Но первыми - континентальными, не бродяжками, изгнанниками, объединившимися на земле. Активно искавшими выход из своего бедственного положения. Что их объединяло и подвело. Группа имела симпатии-антипатии внутри себя. А кое-кто и взрощённые планы.
Джокер-Сальвадор оказался равноудалён поначалу ото всех. Пришедший позже.
Группа переместилась на континент с Пояса Рынков, зависшего над ним. Мало-помалу их, утяжеляющихся, тенями, посетителями, артефактами утягивало вниз. Некоторых на твёрдую землю, основную часть - в Великое Море. Там пропадали. А завсегдатаи их перебирались на соседние рынки либо на земные.
Сальвадор после утраты предпочитал высокое небо и жизнь бродяжки, нигде не задерживающегося надолго. Чем-то отталкивал его материк. Предчувствием того, что будет привязан к нему впоследствии на годы, на тысячелетия, которым утратит счёт... Но спускался. И там однажды познакомился с двенадцатью разом. Уже раненый морем.

Тот Центральный Рынок имел неправильную форму птичьей рогатой головы. Серпы длинных рогов в одну сторону с продольными торговыми рядами. Клюв толстый в другую, с концентрическими. Вход со стороны шеи. А на кончике клюва залили морской водой широкую площадь, целое озеро глубиной по щиколотку, пористые острова пустив плавать по нему. С целью такой, чтобы пирамидки ставить нельзя было. Место отдыхать и общаться спокойно. Для тех, кто пробрался до него через рыночные опасности!
В соответствии с общим характером полудроидов "озёрный клюв" стал подобием Мелоди. Танцев меньше, не блеск - выплясывать на крутых островках. Зато удобно валяться, и спихивать друг друга! Техно Рынок предоставил их, не встающие на дно ни под какой тяжестью, он уже существовал.
На таком пенистом островке-утёсе Сальвадор и подслушал их невольно. Шестерых из.
Прошлёпала компашка, расположилась с другой стороны. Вёсел не притащили. С соседними островками ни петь, ни задираться не стали, на отшибе остались. Было что обсудить. Их спор задел Сальвадора, как и сам факт, что изгнанники они - товарищи по несчастью.
Самоуверенность хрипловатого, прерывавшегося надо и не надо коротким смешком голоса, - "Таким не доверяю..." - и раздражала и удерживала внимание. Он возлагал все надежды на Великое Море. Поддержка его позиции шла от низкого, басовитого голоса, страстная поддержка. Возражали им не собрано, отдельными опасениями. Альтернативой, как понял Сальвадор, была оккупация далёкого от земли, небольшого облачного рынка. Так же мыслить станут будущие галло, только практичней, жёстче, отняв мир, пустую территорию с этой целью. Аргументы против: трудность обнаружения, опасность исследования, суетность охраны были для Рока, - а в море звал он, - не основными. С ударением преподносился пустой, в общем-то, пафосный аргумент... "Не эрзац нам нужен, не жалкое подобие утраченного! А, внимание, - Настоящая Жизнь! Настоящая Новая Жизнь!.." Звучно... Слишком звучно. "Не хозяевами Собственных Миров, так хозяевами всей водной стихии!.." Гарольд вторил ему басом. А возражали Симон, Кит и Сомнамбула-Майя. Гемма присутствовала, но молчала. Юбис присоединился позже, он резко возражал.
Долго подслушивал Сальвадор, прежде чем выйти, по воде издалека обойти и представиться.
Ещё не раз и не два сталкивались их надежды и сомнения. Рок неизменно был заводилой, Гарольд присутствовал всегда. Но однажды его не случилось...

Вот тогда Рок Сальвадору и шепнул свою мысль. Сопроводив небольшой демонстрацией... Снял руки до локтей. Широкие воронёные браслеты закрывали предплечья. Взял руку за руку и обе снял... И стал зелёным... Правая взяла левую, её ладонью закрыла рот: тссс... Приложила к уху Сальвадора, затем отплыла по воздуху, закрыла ладонью второе ухо. Ватная глухота, шум набегающий, отдалённый...
Сальвадор содрогнулся. Глаза Рока, молчавшего напротив, смеялись, блестели как острые сколы подземного обсидиана, проступившие сквозь зелёную пать лица. Туф островка закрывал их от озера... За спиной Рока убегало вверх и вверх, в никуда дымное марево призрачной стены рынка.
Из уха в ухо прокатился гулкий, морской голос: "Ну, как тебе фокус?.. Они... Весёлые, влюблённые в море, желающие его познать, они не видели подобного!.. Тебе, Сальвадор, показываю!.. Я ждал такого, как ты... Зря они радуются, не знают, во что влюблены... А познать им придётся!.. Сальвадор... Ты не такой, ты не уходишь, да?.. Мне не удаться тебя убедить... И это очень хорошо, превосходно!.. Сальвадор, они станут подводным обиталищем мне, островом!.. - Рок топнул, смеясь, по пенистому туфу и пространство загудело в ушах Сальвадора, в демонических ладонях, - Как этот!..
Позже задуманное им назовут Морскими Гигантами, но подчинить удастся лишь Изумруду.
- Они все станут моими ручками!.. Как эти!.. И твоими... Твоими тоже, Сальвадор... Я смогу возвращаться с руками полными подводных сокровищ, оружия, которое можно создать лишь там... А ты положишь в них охотничью добычу... И связные Впечатления... Власть над сушей будет опираться на власть под толщей морской, и наоборот... Ты и я, ты и я, Сальвадор..."
"Он хочет и воду?.. - отметил Сальвадор, сквозь поднимающийся гнев. - Обычные связные Впечатления?.. Даже тематику не упомянул..."
- Рок!.. - воскликнул Сальвадор громче, чем следовало из своей гулкой глухоты. - Я никогда не видел тебя верхом на драконе!.. Ты что, не летаешь?!
Стальным, воронёным браслетом рука ударила его наотмашь, злобно, сильно, и обе приросли на место, вернув коже Рока бледный, человеческий цвет. Какая тоска и обида это "не летаешь" людям не понять...
- Д-да... - процедил Рок. - А куда мне летать?! Мы - изгнанники!..
Не способен был песней позвать Белого Дракона Рок давным-давно. Насколько, не знал и Гарольд, посвящённый в часть замысла. И познания Рока в сплавленье теней были точны, велики. Он навязал двенадцатерым мысль, что Впечатлений перед уходом следует накопить как можно больше. Не придётся ждать вольного-невольного сплавленья теней. "Обращаться с которыми они не умеют... И не успеют научиться. Гемма выследит их, Гарольд присвоит. Усвоит!.. Я научу его!.. Он станет оболочкой... Будет как в латах, как в непробиваемой шкуре. А на последнем этапе шкура достанется мне!.. Тентом на шатёр подводный! Непробиваемый, неподвластный даже проклятой солёной воде! Кусачей, грызущей воде! Штормам достигающим дна!.."
"О, дроидский свет ушедший, чудовищна в нём не океанская, непоправимо чудовищна земная, людская часть..." - подумал Сальвадор, сдержав ярость.
Рок положил подбородок на судорожно сцепленные пальцы, внимательный, холодный как галло, наклонился и прошептал:
- Джокер... - так назвал его Рок. - Ведь и тебя коснулось Великое Море... Я чувствую... А меня оно держит. Ты ещё джокер, и там и тут, но ты уже брат мне... Ближе ко мне, чем к ним. Отчего бы нам не скооперироваться?..
Морское Чудовище заинтересовано в материковом компаньоне больше, чем в ком бы то ни было. Эта система и до и после, Олив с Шершнем, повториться многократно. С разной степенью результативности и разным исходом для обеих сторон.
Рок ждал ответа. Сальвадор мысленным взором окинул девятку: весёлых, влюблённых, желающих знать. Руку поставил на туф, на локоть и сжал не ладонь, а браслет, тоска и холод, тень...
- Согласен!.. - ещё басовитей Гарольда прорычал он, встретившись с Роком глазами тёмными, грозовыми.
Он был взбешён. В омерзении от услышанного. Он немедленно предал морскую тварь. Успел! Накануне ухода! И никто ему не поверил!.. Единственный услышавший чужака был Юбис... Но тот слишком понадеялся на свои силы. Ушёл со всеми. Их хватило, чтобы расправиться с Роком. Но Великое Море оказалось Юбиса сильней... В образе Гарольда, преданного, но продолжавшего возрастать, продолжавшего задуманное Роком.
Сальвадора он люто возненавидел.
Искал его. Помнил его. Юбиса во вторую очередь. Поверил он в предательство Рока или нет, никто уже не узнает. Он и Гемма имели инструкции, что делать в море. Следуя им, Гарольд стремительно терял рассудок и способность выходить на сушу. Она вернётся к нему, напоследок. А Гемма, ищейка, если б не выследила Юбиса на свою беду, до сих пор бы жила.

Тут технически, какое дело... Первичные тени, созданные самостоятельно, диктуют, но внешние можно отбросить, внутренние смыть, заплатив жизнью или нет, как повезёт. А вот с тенями, слепленными из чужих, отнятых теней, совсем другая история. Во-первых, долго катая в руках, - каковой цели служили и чётки Селены, поддержанию навыка, - можно не заключая их в артефакт, придать им самим видимость и стабильность артефакта. Селена хотела добиться однажды принципиального изменения качества, чтоб артефакт утратил характер тени, стал вещью неживой, проносимой в Собственный Мир. Пока не получалось.
Внешними остаются отнятые у кого-то или у самого себя тени. Руками вырванные. Центром ладони, кончиками пальцев, малыми тигелями перелепленные. А отнятые и переплавленные основным тигелем, Огненным Кругом вторично, они переходят, Ухаха тому пример, в размер и крепость тела. Плоти, шкуры, чешуи. Задача куда сложней. Не в облик. Извращённый облик Морского Чудовища формируют тени первично сплавленные собой или кем-то другим. Дважды плавленные - лишь добавляют ему прочность. И смыть их очень, очень трудно. Для тех немногих, кто этой стадии достигает, она наступает, когда и смывать-то не с кого, на окончательном исчерпании Огненного Круга.
Гарольд стал таков. Он не мог дальше варьировать форму. Мог только расти. Был он бездной, пустотой. Бурдюк в непробиваемой, чёрной шкуре. Бурдюк с морской водой раздирающей, с ядами, расщепляющими до конца тех, кто попался на его бивни. Под дыбом стоящей шкурой гуляло само Великое Море, отравленное, бешеное всегда! Ревела из его пасти, не прекращалась буря, не наступал и не случится штиль.
Он - ужас, а кем ещё ему быть... Вся память, весь рассудок задержались в налитых кровью глазах. Пасть помнила - пожирать. Глаза помнили - Сальвадора. И берег. Сушу.
Гарольд тысячу раз выбрасывался на сушу, он не понимал, что не в состоянии - уже и ещё - выйти на неё. Назад позволяли отползти морские туманы. Это было отвратительное зрелище…
Когда стал умней и хитрей, как тень, как учатся терпеливо караулить и внезапно бросаться безмозглые тени, он охотился на побережьях. Всех, любых. Даже тех, где падает водопадами Чистая Вода забвения. Когда Гарольд раскидывал лапы перед всадником на драконе, думавшим, что летит высоко, что летит в безопасности... Когти на лапах его не уступали бивням в размере... Бивням вокруг ревущего провала пасти... "Сааа-аль-вааа-адо-оррр!.." Ярость, ярость и всё.
Он был способен терроризировать, но не оккупировать континент. Не Змей. Нечем думать, соображать. И хранить нечего, таких вещей, чтобы помнил и ценил не осталось. В общем, это был примитивнейший организм... Который однажды, в безудержном росте своём физически превзошёл бы и проглотил сушу…
Ужасающе надёжны простейшие системы. Что-то должно накрениться, сломаться в них, чтоб началось развитие... Одно из трёх: либо сущность усложняется, либо разрастается, либо подыхает, если нет движения ни снаружи, ни внутри...
Было. Снаружи. Сальвадор помешал. У него имелось оружие. А оружие дал ему дроид... Их, дроидское. И знал, для чего даёт.

Прецедента не имевшее самоуправство. Нарушение, превосходящее три запрета в сумме. Те связаны с жизнью, радостью жизни. Но этого дроида заставила вмешаться в человеческую сферу не любовь, а война. Нет, ну, конечно, сначала любовь! К людям. К веселью. К полезности своей. А уже затем...
Троны не видели Гарольда, но и, узрев, не сочли бы возможным вмешаться. Они с самого начала ориентированы на Восходящих и на порядок в Собственных Мирах. Те люди, которым дома не сидится, хищники, изгнанники, проморгавшие дом, на самом деле не в приоритетах для тронов и всей второй расы.
Дроид был как две капли воды, а точнее, два язычка янтарно-жёлтого пламени схож с владыкой Там и являлся его приближённым.

Глава 116.
Янтарно-жёлтый дроид.
Над шатром Биг-Буро, над гостями его, бродяжкой морской и чистым сказочником.
Над Южным Рынком.
Над континентом Морская Звезда.
Надо всей землёй, над Великим Морем.
Над бессчётными облачными мирами...
Высоко-высоко... Над высоким небом, где проходят внешние орбиты Юлы и обитают Белые Драконы, дроиды независимые навсегда.
Вселенная смотрела колючими крупными звёздами, на янтарно-жёлтого дроида, комету, язычок немеркнущего огня, снова и снова принимавшего высшую форму, облик человека. Летучего, быстрого в непроглядном небе, как рыбка золотая в чёрной воде. Вспенивающейся вокруг него, бликующей сталью, бурлящей. Когда рассыпался на золотые огоньки, утихомиривались и водовороты мрака, всё равно не поймать...
Белые Драконы глядели смирно, морды задрав к звёздному небу. Прервали игру, круг распался, царь горы остался без горы.
Янтарной комете не удавалось прорваться вниз. Что вообще 2-2 делает в их, драконьих сферах?..
Но и поймать его не удавалось тоже. Безмолвная погоня, беззвучный салют невиданной мощи, если как-то можно описать непрерывные переходы из необщей в общую форму дроида, пытающегося избежать и связывания, и столкновения. Обеим сторонам не развернуться во всю на пределе общего поля Юлы. Под потолком.
- Ахр-фыррр... - лязгали зубами драконы и вздыхали сочувственно. - Не удерёт!..
- Хрох-хо-хо!.. - возражали другие. - Удрапает!..
- Фрах-ха, а куда?.. Куда рвётся-то, к нам или ниже?.. Возьмём к себе, ахр?..
- Если попросится!
- Арр, он пытается выиграть время!..
Да, по крайней мере, время.

Залпы, круги этой погони вообразит тот, кто представит себе орнамент на чернёном блюде, у которого центр где угодно и нет краёв, рисованный кисточкой толщиной в волос и сокрытый, замаскированный брызгами капелек тонких, как пудра.
Черные Драконы пытались замкнуть сплошной стеной залп, выстреливавший непредсказуемо, краткие мгновения общей формы. На высоту удалось загнать его, это им плюс. Но место над осью Юлы выбрал он идеально! Опирался на вечную тихую орбиту внутри неё, на точку по сути. Сильный дроид мог на неё опираться и, взмывая, отталкиваться от неё…
Залп! - янтарная капля! - комета! - хвост её! - человек с раскинутыми руками!.. Бумц!.. - Фейерверк!..- Распадение!.. - Пудра летящая в драконьи глаза… В Чёрных Драконов, голубые белками глаза… В их пульсацию, зловещие, ускоряющиеся спирали...
Безмерно сложным рисунком, многогранником, меткой, тысячекратно проныривающей сквозь самоё себя, оборачивался дроид.
И каждый раз очевидная или скрытая симметрия его орбит содержала ошибку!
Ошибку, позволявшую ему собраться в новом месте. Ошибку, которую пружиной оттолкнёт от себя непроницаемая безошибочность тихой орбиты. Ошибку, за которую могли зацепиться и Чёрные Драконы. Но они не успевали!
Чёрных ящеров в доспехах блиставшей чешуи хватало на то, что б максимально разбежаться. Ожидая, когда соберётся он, станет возможным ловля… Дугами шеи изогнув, носом к континенту, они медленно распускали сжатые кулаки, когти расправляли, и хвосты, и даже брови над круглыми глазами, с девственной голубизной белков... Шире, шире, как можно шире, и присматривались, и… Бабах!.. - прорывалась в небо янтарная капля! - из салюта в общую форму! - и обратно в салют!.. Не успели!
Крутятся, крутятся завихренья тончайших технических орбит, повторяют звёзды сто-лучевые, побеги, фракталы, дендриты, символы и прямо отражения, и дом, и сад, и всех от начала существовавших языков иероглифы, буквы, слова... Осыпается ими пудра янтарно-золотая, дроиды тончайших орбит... Фу, только пудра!.. Опять промахнулись...
В неуловимом месте ночного неба оставался виден от пудры лёгкий след. Свет трона, орбиты, что не распадались. Драконы метались. Он мал на пространстве погони, он неизвестно где. Повинуясь его требовательному притяжению, дроид соберётся снова. Но трон обвить они могли только чудом! Вычислить, свистнуть, собраться и окружить. Чудом… Дроид-нарушитель и воевал, и гонялся как нарушитель: начинал с ошибкой, и распадался с нею! Не столкнуться с преследователями, и вниз не прорваться, тонким лучом не прорезать их строй.

Белые небесные ящеры, похрюкивавшие, похохатывавшие, вздыхавшие то сочувственно, то восхищённо, то разражавшиеся громовым хохотом одобрения, вдруг присмирели. Они уже сошлись во мнении к этому моменту, что высший дроид развлекается так, гоняя этих смешных, и в небе на две лапы встающих, чёрных недоящеров... Но вдруг изменили мнение...
Начали толкаться. Боками ёжится. Носами поводить и указывать им куда-то... Где длинные острые лучи звёзд замутились. Потом замутились и звёзды. Туманом, двумя беспредельно распахнутыми белыми крылами... Что не приближались… И змея белой шеи, запечатлев, долго не меняла изгиб...
- Троп... Троп... - прокатилось в высоком небе.
Кто, где услышал Белых Драконов, предпочёл нырнуть в завихренья Юлы, в дроидские сферы.

Над половиной земного шара раскинув крылья, огромный дракон сверху наблюдал за тем же, за чем они снизу. Драконья морда орлиная. Отвёрнута. Чёток профиль. И чуть не наклонена. Но если б не наблюдал, не появился бы здесь. Вправо, влево нет окончанья крыла.
- Достаточно... - произнёс голос поверх них, сверху от всего происходящего на дроидском эсперанто, механистичный, слышный во всех точках неба одинаково. - Довольно попыток, возвращайтесь. Троп...
Орлиная голова дракона без спешки нырнула вниз, глаза прищурила и подняла клювом янтарную, золотую звезду. Подбросив, как в замедленной съёмке. И там, настолько высоко являясь единственной твердью, на клюв же поймала, позволила приземлиться. Дроид стоял на нём воткнутым дротиком, наконечником золотой стрелы, широкоплечий, прямой. Вибрирующий дротик, словно не пойманный, а мощным броском достигший цели. Трепетал слишком упруго для пламени. Орбиты многократно и на предельной скорости разбросанные до необщей и собранные в общую форму не могли успокоиться сразу. Но виду дроид не подавал.
- Ну что, доигрался? - спросил механистичный голос.
- Что?.. Наигрался?.. - запрокинув голову, насмешливо переспросил тёплый голос, вибрирующий, как и облик его. - Нет, ещё не наигрался! И я в своём праве!..
- Ты, милое воплощение своеволия, считаешь, что на границах нет законов? Или на них подвигаются законы, где сталкиваются права? Наоборот обстоят дела... Там свои пограничные законы.
- И какие же?.. Неподкупный воплотитель общей воли, будь так добр?..
- Не задерживаться!
- Бла-бла-бла!.. - поболтал языком тёплый дроид, насмешив обвинителя.
- Бац-бац!.. - ответил тот голосом машины, и получилось убедительно...
- Но я уже задержался, что же мне делать?!
- Взывайте к вашей Фавор!
- Ааа!.. Всех разом вызываешь? Что ж, мы - согласен!.. Сколькие за тобой? Эти неповоротливые, которых я заставил сейчас побегать?.. Этот с красивым клювом? - насмешник указал глазами под ноги себе. - Автономный дроид, посмотри вниз. Они тоже независимые и автономные. Стоит свистнуть, и они услышат меня. Не меня, волю свою услышат!.. Не они ли Юле границы? А на границах свои законы, это ты правильно заметил! И они не любят когда на границе задерживаются. Кроме званых. Я зван. А ты?.. Кто их остановит в этот раз? Те, что и прежде? Дроиды желания?.. Те, к которым я уже почти принадлежу? Или ты откажешься признать оммаж, принятый Августейшим?
- Об этих границах я и говорил, а не о спектакле, что ты здесь устроил.
- Откажешься?
- Не нужно делать вид, что это интересует тебя.
- И всё-таки?
- Не надо делать вид... А, пустое... Дроид, ты - откажешься! Напрасно ты думаешь выиграть время таким рисковым способом. Стоять на границе тоже самое, что взлететь, не рассчитав импульс крайней орбиты, слишком высоко. Память деталей, представляется мне с ходом времени поважней памяти тенденций. Мне представляется, как осколку... Целый пласт автономных сгинул когда-то... Все знают почему, но никто не знает - как. Не помнит... Считается, кем-то придумано что ли, что их прочь от земли унесло? Куда? Кем, чем?.. Каким ветром?.. Что за вздор... Бесконечное расширение... Вот и всё. Можно сказать, их разорвало... Внешние и внутренние орбиты по природе своей обладают разной скоростью, разной энергией. Нельзя их ни слишком разгонять, ни слишком сужать. Особенно для трона! Лишь баланс, лишь равновесие. Внутренняя не поспеет за внешней, а у границы две стороны, нельзя стоять на ребре. Понимаешь? Я не сам с собой разговариваю. Человеческих день-два... Что ты выиграешь и какой ценой?
- Соответствующей.
- Зачем?.. - устало спросил механистичный голос. - Ты поддерживаешь то, что давно бы угасло. Зачем?..
- И буду!.. - не ответил тёплый, перекатывающийся тигриным рыком. - И не сомневайся, буду!.. Недолго осталось. Но столько, сколько осталось, буду! Собрался воспрепятствовать мне? Вниз посмотри! Видишь эти белые, задранные к нам носы? Троп им страшен?.. Есть такое... Но есть и другое: Троп им - несимпатичен... Его место, извини, дроид с красивым клювом, могут занять и улитки! И выполнять его работу. Если попытаешься отнять у меня последние нужные, - да, нужные, очень нужные мне дни! - я начинаю вторую войну. Сейчас начинаю.
- Зачем...
Звёздная туманность повела беспредельными крыльями. Словно потягиваясь - немножко вверх, вниз...
- Твоя торопливость, - сказал тёплый голос, - похожа на зависть. На ревность.
- А на заботу она не похожа? - спросил голос усталой машины. - Ревность, признаю. Но, пойми, высший дроид, вы для меня немножечко тоже, что и они для вас... И я хотел бы понять. Да кто объяснит нам?.. И мне и тебе...
- Давай попробуем. Ты мне, я тебе. У белок консультироваться я бы не стал! Им всё слишком понятно!.. Согласись, кто не знал сомнений не самый лучший учитель. У Тропа тоже бесполезно, извини, исключительный дроид!..
- Давай, раз никого больше нет. Вопрос цены... - задумчиво начал механистичный голос и с каменным холодом продолжил. - На твоё самоуправство! Это не просто наглость. Вызов? Мне?.. Если, условно говоря, тебе так безумно важен один, последний день, зачем в предпоследний ты перешёл все мыслимые границы?!
- Затем что он - предпоследний! - расхохотался тёплый голос. - Вот этого ты и не можешь понять! Вопрос о цене?.. Стоит того! Я разрешил твои сомнения?
- Не очень-то вы полагаетесь на свою Фавор...
- Дроид автономный, драгоценный для трёх рас, я понимаю, что натворил. Причём тут Фавор...
- Я так доверял тебе... Так полагался на тебя...
- Так выступи на моей стороне на закате последнего дня! Который даёшь мне, правда?..

Существует параллель между Закрытым и крупнейшим из тёплых семейств.
Семейство Там аморфно, текуче в границах без захвата чужого. Трон же его владыки напротив - совершенный круг. Подобный стене, за которой развлекаются и томятся дроиды желания. А внутренний, настоящий трон в орбитах Августейшего столь аморфен, непостоянен, что можно сказать, его и нет, а есть только символический внешний. Что и позволяет ему успешно, с удовольствием и без труда справляться со своими дроидами в ежедневном дружеском противостоянии!
Владыке Там нет нужды в чём-либо подобном. Его символический трон окружают приближённые дроиды общей формой неразличимые с тем, кто на троне. Потому что для них общее в функциях, взаимопонимание внутри семейства значимей и приятней размежевания в специфике.
Для владыки точное в скоростях и траекториях сходство преимущественной части орбит гарантирует отсутствие притязаний у таковых дроидов на трон. Долго объяснять, но так устроены равновесия, азимуты дроидской природы. Даль, Отдалённость, Окоём - всё их имена, приближённых владыки Там... Не-Тут, Затем-За-Этим - одиночки из Туманных Морей присоединившиеся, их имена сложнее.

Можно ли сказать, что владыка и братство притягательней для них, чем люди? Ни в коем случае!
Владыка для них - феноменальное окно в сферу людей. Секрет его притягательности мало-мальски не секретен, просто владыка - лучший! Они, как бы ясные окна, а он распахнутое окно. Только что вылезти нельзя, но звуки, запахи, шум Дома и Сада, смотря где находятся люди, дома или в саду, всё видно...
Его жёлтые тигриные глаза они копируют и его непредсказуемость принимают. Не черту характера, как у человека, подавно не дефект. Стратегию. Свойство орбит непосредственно несущих трон, следующих за совершенным кругом трона. В чём она выражается...

С трона Там может быть призван дроид к исполнению задачи от его специфики далёкой. Когда дроид, владеющий этой темой в совершенстве, стоит тут же рядом. Обиженный? Готовый взбунтоваться? Нет и нет!.. Во-первых... Им это нравится! Дроид, как-будто обделённый, знает, что получит однажды такой же подарок. И он полетит к Восходящему, к которому иначе не занесла бы его судьба. Лично для каждого это важно и здорово, это их дроидская жизнь, Фавор!Для семейства в целом ещё важней. Уравнивание, непредвзятое благоволение.
Таким образом преимущества в службе, в сближении с людьми не достаются узкому кругу наиболее востребованных дроидов, популярных тем, орбит и без того широких, широкой специфики.
А от кого, кстати, побочный эффект, зависит популярность конкретных тем? От других крупных тронов. От кого исходит запрос. Без сравнения часто - от Доминго. Так он мог бы косвенно взрастить внутри тёплого семейства конкурента его владыке. Того, кто на троне был бы слабей, сговорчивей и послушней... Ан, нет. С придворными Там не проходят такие штучки.
Во-вторых, и на самом деле, это главное... Владыка прекрасно понимает, что дроид ответственный и несведущий привлечёт, расширяя запрос, дроидов сведущих ещё скорей и внимательней, чем выбрал бы их он сам! Ещё больше расставит промежуточных акцентов. Ещё чутче будет прислушиваться к оттенкам голоса и слов: то ли предлагают Восходящему в ливнях? Рад ли он угаданному? Или сильней желает новизны, чем услужливости?
В итоге, ответственный дроид и откорректирует точность своих орбит, и расширит, те, что были точны, но узки. Преумножит число орбит, технических дроидов, если на турнирную площадь приведут его радикальные несогласия... Или утратит некоторых там же!.. Усовершенствуется в эсперанто дроидском и человеческом. Одни сплошные выгоды!

Избранная стратегия помогла владыке Там непритворно сдружить его дроидов. И расчётливостью обуздать: кто знает, кому завтра придётся помогать? Стала причиной того, что из семейства ничтожен отток дроидов, минимальна тенденция к отделению мелких семейств. Поэтом оно такое большое...
Но по той же самой причине, оно медленно растёт. Дроиды не стремятся вливаться в него, велик шанс встретить своего антагониста. И ещё приметили давно, что это, возможно и правильный, выгодный путь, но - в одну строну!

Для тех же, кто и не похож на владыку Там, имитировать облик его - обычное времяпрепровождение.
Двое, несколько могут соревноваться на память, а затем отправиться к трону, установить, кто победил! Не только человеческим, и дроидским глазам общей формы глубинное сходство плохо различимо. Чтоб рассудить их, они просят владыку принять необщую форму и тогда всё становится очевидно, в последовательности расширения орбит...
Владыка Там и ближний круг находят это их развлечение очень забавным. И особенно результаты его! Владыка и сам, бывает, задумывается, а что если и он эту, ошибочную, не свою последовательность воспроизведёт?.. К примеру, эллипсы, изнутри в расширении обгоняют... Перегоняют, слипаются... Освобождаясь, меняют форму по дуге, а не от коронного импульса... Мысль?..
Нравилась ему свежесть их взгляда. Но чаще бывало так...

Золотисто-смуглый дроид жёлтыми тигриными глазами обводит все необъятные владения... И каждый дроид возымев вдруг желание оглянуться... Сужает, совсем сужает зрачки... Сейчас черта их зрачка - Юла, сейчас он один в целом мире... И начинает танец кружения... Быстрый! Стремительный! Он пропадает... Видится им дрожащей струной, тем, кто обернулся... Позже, не сразу, жёлтая лента короны выше-ниже обвивает его. Без раздумий вливаются в танец приближённые трона. Эти, и прежде похожие, в танце - подлинно неотличимы...
Из трона Там образуется "гонг" Там... То самое, всем зависть внушающее единство... Слышимое далеко за пределами семейства. Призывающее в них. Кто и не зайдёт, заслышав его, вспомнив о нём, улыбнётся тёплому владыке. А внутри семейства гонг вовлекает танец дроидов, находившихся дальше и дальше к границам. И каждый принимает облик владыки.
Вначале кружащиеся волчки, дроиды усложняют и замедляют танец. Он обретает рисунок. Процесс, если б имел название, назывался бы благоволеньем. Не трон задаёт рисунок им, а их своеобразие готов обнять. Их сложность принимает.
Вокруг трона кружит дроид и вокруг того, кто вовлёк его. Дополнительные завихрения создаёт вступление антагонистов...
В танце высшие дроиды, по сути, изображают технических, как-будто у них карнавал! Наряжаются дроидами неавтономными, и должен сложиться один высший дроид! Огромный, размером в семейство!
Чем больше дроидов влилось в танец, тем медленней кружение владыки. Почему? А чтоб не удалось ненароком! Чтоб поставить предел. Внешних кругов танцоры, присоединившиеся позже, слабей навыками и силой. Им трудно удерживать точным медленный ритм, его облик в медленности орбит и вырисовывать весь узор танца. Но они пытаются! Страстно, азартно!
Они пытаются, несмотря на то, что первый сбившийся, а не последний удержавшийся получит утешительный, он же главный, приз! Не мухлюют!..
Вот один сбивается и с него начинается не менее красивое обрушение симметрии. Если в танец приходят незваными, и владыка даже не смотрит на них, то с выходящим из гонга он прощается поцелуем. Сам уже не по центру, блуждая в своём круженье, к ошибкам притягиваясь...

На этом танце построена была и погоня, к отчаянью Чёрных Драконов и ликованию Белых!
Белки не дразнят, не изображают в сатирических сценках тёплый четвёртый трон. Танец его - практически кувыркание! Уважают. Что может быть разумнее и нормальней, чем кувыркаться в небе?..
Что же бывало утешительным призом? Невероятное и обыденное, желанное для всех!.. Сотрудничество при очередном запросе от Восходящего непосредственно с владыкой. Его делал ответственным, ему передавал запрос. А самого себя направлял служить оступившемуся дроиду!
Как любят и почитают владыку Там трудно выразить, при том, что это общее отношение к четырём главным тронам.

Так было однажды, в день, когда только присоединился к тёплому семейству, и с дроидом, вручившим оружие Сальвадору. С нарушителем... Он, вообще-то, гонг услышал снаружи, потанцевать зашёл... Не возбраняется!.. Да так сразу всё и получилось. И затем уже в течение долгого времени проделал путь от окраинного танцора, до приближённого трона. До нарушителя.

Это не единственный вариант гонга. Есть Гонг-Гонки-Бой!..
В нём, соревновательном, владыка не ускорялся и не замедлялся, а выходил до внешнего круга по спирали. Протанцовывая с каждым краткую турнирную стычку, что-то, что могло пригодиться дроиду на турнирной площади, да и ему самому. И возвращался, но не по спирали, а так, чтоб никто не знал, через кого пройдёт, вторую схватку проведя... Боевой танец. Более резкий, с замирающими позами. Но в этом случае симметрия не ломалась.

Обоснованы, разумны запреты второй расы.
Достаточно вообразить человека, попавшего невзначай в такой захватывающий танец... И союз многих тысяч, и соревнование... И регламент и свобода импровизации. И тонкие, и постоянные связи, и от центра гонга озаряющий тёплый свет... И то, чего надо добиваться, и то, то без сомнения будет как дар вручено... Густое, стремительное, бесконечно тягучее время, которого на всё хватает... И льётся от тронного гонга тёплый свет... И вихри мчащиеся холодят, и сам ты взметаешь вихри. Это танец в огромном пространстве, на просторе.
Опытные гонщики знают такое состояние, ветер в лицо, скорость такая, что трудно дышать, а движения Белого Дракона - тягуче сильны. Крылья размеренно заканчивают долгий взмах, со свистом мимо всадника пролетают, будто зачерпывает ими дракон, плывёт... Крылья крыльями, но помимо того, они имитируют бег и особенно на больших скоростях. Упругой пружиной растягивается дракон во всю длину, сжимается и мускулы лап перекатываются монотонно неутомимы...
Так и время на гонге, как Белый Дракон в полёте: стремительно, размеренно, упруго, неукротимо...
И что увидит вокруг себя человек, с гонга сойдя, выйдя из тёплого круга? Разовое приглашение, это ведь даже не перепутанные с возлюбленным дроидом орбиты, это просто танец, бал!.. В какую холодную, пресную пустоту выйдет такой человек? Что ему дальше снаружи делать? И зачем?.. Сам себе трон, плотный, цельный, не нарушенный, но на цельности человеческих плотных орбит запомнивший отпечаток счастья. Подобной глубины и свободы единение никогда не станет возможным среди людей. Ни на каком Мелоди, ни на каких гонках и дружеских поединках. И эти три не сольются в один Гонг-Гонки-Бой с лёгкостью, навеянной тёплым владыкой Там. Потому что человек богат и груб, лишку изменчив, ненадёжен в своей упёртости. Нет довольно пространства между его орбитами, численно превосходящими дроидские в тысячи раз, не могут они так свободно переплетаться и расходиться, оставаясь прежними, увы.

Можно судить насколько сильно влияние, избранного владыкой Там, ненавязчивого господства по тому хоть, как его подданные обращали к трону слух. Метки активно используются внутри семейств. Четвёртому тёплому они для внутреннего употребления не нужны. Его дроиды настроены на ожидание личного или общего гонга... Привыкли. Угадывают, какой прозвучит? К Восходящему, нет? Так хорошо, и так прекрасно... Сколько имеется в каждом и любом дроиде от дроидов желания, пленниц и королев Закрытого семейства?.. Имеется, иначе не оказывали бы влияния. И капли этой, капельной доли хватало ждать всеобъемлющий гонг неотступно, сквозь другое, прочее, разное, ждать всегда ради поцелуя владыки.

Глава 117.
Дроид, что помог Сальвадору одолеть последнего из двенадцати и пресёк превращение всего континента в шкуру Гарольда, а Великого Моря, в его внутренности, всеразъедающую требуху, был копией владыки Там. Общей формы высшего дроида. Обыкновенный дроид-нарушитель.
Гуляка, турнирный орёл, быстрый и непредсказуемый. Приближённый тёплого трона. Вокруг которого не так уж много нарушителей.
Среди 2-1, тёплых одиночек Туманных Морей их много, немало среди крохотных, с определённой, интриганской целью создаваемых семейств, к примеру, чтоб новоиспечённому владыке на рынки заходить, или чтоб, будучи вызван на турнир, мог оспорить, за переменой статуса ставшее незаконным, разоблачение...
У трона Там - нет. Ведь он лоялен, на мелочи в принципе закрывал глаза, находя постоянно испытующих границы дозволенного, более полезными, перспективными дроидами... Почему же их мало? Мечта его нарушителей, чтобы владыка поступал так же, как остальные, особенно Доминго, использовал преимущественное право бросить вызов. Тогда, в случае ранения или прекращения, их орбиты переходили бы к нему, оставались у почитаемого ими трона и в дорогом им семействе. Владыка Там не вызывал своих никогда! Они это осознали, усвоили. Но не все.

Тот-Поворот звали нарушителя. По происхождению 2-1, дроид-указатель из Туманного Моря. Пограничный, как и Дрёма. Дроид-объединитель. Влияние первой расы не выражено, тепло-холодность сбалансирована почти до уровня Белых Драконов, ещё они близки поисковикам. Укротить таких сложно. Облик владыки он с благодарностью перенял, свободолюбия не утратил.
Сальвадору-Восходящему пел манок совсем другого дроида. Тот-Поворот не служил ему и встретил уже изгнанником. Познакомились на тогдашнем рынке без рамы. Однако… Имя! Имя Сальвадора пришло к нему во второй раз. Дважды Сальвадор и оба раза от дроидов, хорошая или вдвойне плохая примета? Раньше, чем представились, выслушивая горько-солёные тайны Великого Моря, также назвал его дроид из тёплого Там.  
Дичайшая барахолка. Без шатров. Немногочисленные пирамидки и груды не удостоившегося их хлама. И популярные точки вроде "кафе-бильярдных", Впечатления ради обмена глотками, Сог-Цог, и марблс, где хищники не хулиганили, куда стекалось тематическое и нерафинированное, или супер-рафинированное, для любителей одной ноты. Что-то вроде выпиваемых библиотек, куда заходят их каталоги, где можно познакомиться с ними, а они консультируются, принеся глоточек на пробу, у других знатоков, что такое набрали под ливнем.
Издавна Тот-Поворот водил дружбу с одним Вепрем, а они, как известно, способны найти артефакт. С другой стороны, он остался привязан к некоему из чистых хозяев, минувшей службе своей, давно завершившейся. Получился мостик меж человеком и поисковиком. Друг просил, Вепрь находил для него артефакты. Вепри не очень боятся нарушений, они сильны. Да и вне личного контакта с человеком нарушения - дроби дробей.
Владыки всё равно противодействовали. Ему, тёплому дроиду. Но Тот-Поворот успешно отбивался на турнирах. Когда на бой он ворвался, задолго до шутки Августейшего, у вепря на крутом загривке, турнирная площадь ликовала. Заранее была на его стороне. А Вепрь, он ростом со слона... И вызвал-то он сам холодного 2-2 Горн-и-Колокол, дроида влиятельного, побеспокоенного им, семейства Крепость. И выиграл бой, серьёзно его ранив, отнял четвёртую часть орбит. Вынудил ради сохранения целостности переменить первую расу, а значит, покинуть семейство... Владыки решили, что надо что-то делать. Тот-Поворот дал им повод раньше, чем ждали.

Это же лишь начинается, как покровительство дроида человеку, вышедшее за отведённый законный срок. Где один человек, там другой, упс! - целая компания. Где мне, там и другу, где другу, там и приятелям, и заимодавцам, и так далее. Как пожар расширяется число знакомств. От поисков артефактов общение перекидывается на обсуждение их свойств. Со свойств на примеры из жизни, на эпохи, легенды... На песни и пляски, к чему всё и шло! Ну, миновать не могло!..
Касательно артефактов Тот-Поворот гонял Вепря бесстыдно. Оба рады, каждый считал: ответственность лежит на другом! За уже полноценные дроби нарушений, когда Вепрь человека сопровождает.

Тёплый дроид считал, кстати, такую помощь вполне легитимной. Не по законам, так по совести. Логичной. Ошибочно попавшей под запрет.
Те, что ищут Впечатления для Восходящих, естественно ограничены сроком завершения эскиза. После, когда взошёл чистый хозяин в Собственный Мир, найти для него ливень с ослепительно желанным Впечатлением, значит подтолкнуть к хищничеству. Или к риску быть чьим-то гостем, меркантильным гостем, напросившимся чтоб желанное для себя воплотить. Это, да, но при чём тут артефакты? Наоборот - благое дело. Человек мог бы сделать вещь из человека, а мы для него готовую нашли.
Целый ряд дроидов имел эту точку зрения, не он один. Велись горячие споры с четырьмя тронами за неё. Широко развёрнутая позиция заключалась в том, что технари должны иметь дроидов-покровителей вне миров на протяжении всей жизни. Что людям следует обрести, вернуть себе возможность создавать не в эскизе лишь и не посредством левой руки хищника. А правой. Инструментами.
Но кто такие технари? Разряд коллекционеров? А кто из людей не коллекционер?.. Рамки расплывчаты. Спорщики не были услышаны ни тронами, ни большинством. Люди, те, что живут вне миров, хищники, изгнанники, они оказываются сразу так перемешаны в общем котле, так порывисты, что любое сближение с ними отбрасывает на третьих людей, швыряет, как буря на мелководье об скалы, а то тащит в пучину. К ним лучше не приближаться. Пусть живут под свою ответственность. Отношения, складывающиеся между ними, касаются только их. Не лезьте, точка. Ни в технику, ни в людей. Пусть разбираются сами. Если в правую руку вы вложите им прекраснейший дроидский инструмент, это не значит, что левой они прекратят душить и превращать. И его во зло не используют! Что верно, то верно, не значит.
- Невмешательство! Вспомните, поймите, мы - откликаемся!
- Ну, так именно откликаться, и позвольте нам! Если зовут!
- Не звали бы, если бы вы не крутились среди них!
- Так - уже! Ну, и позвольте!
- Нет!
- По минимуму!
- Нет!
Тот-Поворот в прения не вступал. Он просто жил нарушителем и раз за разом на турнирах защищал своё право на такую весёлую жизнь! Пока однажды на барахолке не повстречал Сальвадора. История двенадцати не показалась ему весёлой. А нарушения перестали казаться исключительно добровольным, легкомысленным хулиганством. Дроид столкнулся с ситуацией, когда нет дозволения, но и выхода нет. По совести. Ради сладкой песни Фавор, пусть он и не дослушает её.

Сальвадор, украв бутылочку Впечатления, нашёл укромный уголок за грудами морского шлака и шестерёнок, сцементированных им. Подлинные артефакты! Мусор древний. Ну, не шестерёнки в прямом смысле слова, останки размытые какого-то крупного завода, сколько пролежали на дне, но море добралось и до них, размыло. Притаскивали, а разбирать трудно. Бросили, кому что надо или любопытно, пусть выковыривает сам.
История двенадцати - ряд подслушанного. Смешав с оливкой, Сальвадор пил связное Впечатление утра в провинциальном магазинчике, понятное и скучное ему, кашлял от оливки, бормотал, забывшись. Продавщице из Впечатления сетовал на коварство Великого Моря, на не отпускающие щупальца, оборванные давно, на ожоги незаживающие, давно затянутые кожей... Дроид слушал, слушал... Напротив стоял уже, Чудовище Моря в забытьи не видело его. Могущество океанских превращений приоткрылось для дроида. Миллион прежде неведомых вопросов восстал, как густой лес. С такими к тронам не пойдёшь. Хитрый дроид познакомился с человеком на следующий день. И непосредственно выслушал авантюру двенадцати от него. Сальвадор завис тогда, метался. Собеседник кстати пришёлся ему.
Жестокость океана, агрессивность самой среды была Сальвадору отвратительна, ни секунды покоя, очевидно - опасна, но она отвлекала, облегчала ту муку, что на суше проступала со всей полнотой. Холод. Чуждость всем. Не утоляемая жажда присущих теней.
Это уже третье поколение теней в нём, эти не смыть. От первых, созданных бессознательно, избавился, не сразу... Тогда Рок и встретился на его пути.
Затем, уже в море ему понадобились тени. Недолго, но пытался вразумить девятерых изгнанников. Кит молодчина, остальные... От второго поколения избавился тоже, когда спасение от Гарольда пришлось на суше искать.
Избавился, успев привыкнуть к ним, и понял что такое сила, и что такое - слабость. Без их тупой, нервной мощи, когда лишь вздрогнув, присущая тень выбрасывает за линию горизонта, прочь от примстившейся опасности, или дельфином дугой над волнами - ещё дальше - за окоём!.. Когда зарываешься в грунт донный, что в песок, что в камни, топнув и пошарив ногой... Без них Сальвадор чувствовал себя не просто безоружным. Безруким и безногим, выпотрошенным и ошкуренным, тяжёлым, как слизень придонный на берегу, пойманный отливом...
Сожалел, опасался, задумывал новые, но не успел. Попался в ловушку, и эти не смыть, хорошо жив остался. Бесполезные, вредящие, вот тебе! Долго решался! Правда, таская их, он приобрёл незаурядную и по морским меркам силу... И невозможность лететь!.. А будущее? Какое ждёт теперь? Если ждёт его...
Дроид слушал и спрашивал его, дроид обнимал его тёплым, взгляду невидимым светом, дроид не верил ему... Страсти какие. И один Валет-Рок причина их?

И верил и не верил. Но однажды насквозь густо-янтарно-золотой, прекрасный дроид и человек изуродованный морем очутились на побережье. Когда недоверие дроида стало обидным, стало обидно-легкомысленным казаться. Сальвадор сел на колени, чтоб успеть вскочить, по пояс в воду и начал шептать имена. Прислушался, повторил... А затем отбежал, как мог быстро. Сгущался вечерний туман... Прожилки на валунах в сумраке синие, как вены... Днём нет.
На этих валунах, не на ближних к морю стоя, человек и дроид через минуту смотрели, как Гарольд шарит руками по берегу, как сгребает камни, давит их... Как пытается выброситься дальше... Не может... Камни жрёт...
«О, непреклонность Доминго! О, сладкая песня Фавор!..»
Обсудить зрелище не имелось возможности, рёв потрясал весь мыс до основания, нечленораздельный тогда. Гарольд заново научится на ноги подниматься, имя Сальвадора заново научится произносить... Пока он орал... И было очевидно, что эта глыба, эта туша поднимает бурю, что начинающееся беснование океана не стечение обстоятельств...
- Меня зовёт... - с грустным смешком успел произнести Сальвадор, когда подкинутый бивнями валун заскрипел на клыках, заткнул пасть невозможной гориллы. - Соскучился!.. А вроде и не дружили... Бедный парень.
Рёв заставил их отступить... Свет дроида притягивал взгляд монстра и тревожил его. Это что-то немыслимое... Сочетание безумия и целенаправленности ужаснуло бы кого угодно.
- Друг, дружочек, - пробормотал дроид, закрывая его и оттесняя прочь с побережья, - прости, что не верил вполне... Мы так далеки от подводного... Дружечка, но как же?.. Этой штуке думать нечем... Помнить есть чем, да, да... Мне, дроиду думать нечем, прости моё недоверие!.. Но, дружочек, он скоро выйдет на сушу...
- Наверняка, - небрежно добавил человек.
- Нет - точно!
Рёв Гарольда словно подпитывала разразившаяся буря, он выдох за выдохом раскатами обгонял человека и дроида, уходящих... Мелкие камни и булыжники полетели им в спины из разинутой пасти. На вдохе врывались в неё, стукались о бивни, о клыки... И снова били по плечам, сыпались на головы...
Через недолго время, когда у него станет лучше с дикцией, рёв Гарольда, единственное "Са-аль-ва-адо-оррр!.." обретёт такую силу зова, такую гипнотическую, приказующую силу, противостоять которой сможет лишь он - Сальвадор! Но не случайные путники на драконах...

После увиденного для дроида началось время терзаний и колебаний. Дроиды не уничтожают, ни то, что живое, ни псевдо-живое, ни вещи, запретные вещи, оружие, запретные Впечатления. Собирают их, прячут и хранят.
И прекращение дроида не есть прекращение его орбит. Сужение их, потеря части бывает обидна, может назваться пугающей перспективой. А полное прекращение... Там же некому пугаться! Обижаться, восстанавливаться из улитки, ждать воли... В конце концов, дроида можно восстановить в совершенстве, как автономного. Высшим он сделается сам, если пожелает. Конечно, это не будет лично тот дроид. Без без памяти, накопленных связей, суммы всех азимутов, контуров, и без решающего, приведшего к турниру... На турнирной же площади вообще нет азимута, есть только противник. Тем специфично-вне-нравственна она, и тем хороша! У кого есть и на площади, рискуют не выйти с неё. Чем азимут на турнире, лучше уж полное, до безоружности разоблачение.
Это там… А на земле - жуть океанская... А на континенте - люди... Песни их... Маленькая, очаровательная жадность их, поиски странноватых артефактов... Старые, новые друзья. Много людей... И Сальвадор, друг, человек...
Тот-Поворот не обращался тогда ни к тронам, ни к Фортуне. Сам, оправдывая своё имя, совершил тот поворот. Избрал и закончил его.
Так и получилось, что дроид вручил оружие человеку. Дроидское оружие. Собственно, нож.
Тот-Поворот под надуманным предлогом заимел улитку, грызущую Синие Скалы. Извлёк режущее, придумал рукоять...
Недопустимое действие. Дроид в руку, можно сказать, вложил оружие против чудовища Сальвадору, тоже чудовищу. До последнего дня Тот-Поворот надеялся рассмотреть Гарольда поближе, что-то другое увидеть в нём, выход какой-то найти.
Да поздно разглядывать, время действовать наступило. Резак оказался похож на скребок, на кастет закруглёнными краями, шире кисти руки.
Оружие было применено и успешно.

Гарольд вышел на берег, вволок, поднял на ноги свою тушу. Он был ещё неповоротлив... Но уже хитрей.
Где бродил? Нетрудно угадать. Место, некомфортное дроидам притягивает чудовищ, и Беспятый Дзонг Ача обитал неподалёку. Под тяжкой поступью Гарольда покачивались Горькие холмы, нипочём ему их соль разъедающая, в глотку ему бездонную шли и люди пролетающие низковато, и высоковато бегущие в ночных туманах тени, серьёзно, он не наклонялся. Он противоестественным, ненормальным движением потягивался, будто всё ещё старался выбросится из воды, захватить, заграбастать берег. Вначале сгорбившись, затем - раскатываясь вверх и вперёд, вырастая... Его, нечастый теперь, рёв разделился на надсадный рык и имя Сальвадора, чудовище приобретало разумность тени. Кто знает, вернулся бы на новой основе разум к нему вплоть до деталей прошлого?.. Не случилось узнать. И эпической битвы меж чудовищами не случилось.
Масштабы несоизмеримы. Сальвадор не струсил и не усомнился. Лишь это и требовалось от него. И не защитился.
Он вышел на яростное: "Сааа-аль-вааа-адоррр!.." Предстал, сжал покрепче оружие, аналога не имевшее в мире.
Был обнаружен...
За два шага настигнут…
И, простыми словами говоря, Гарольд откусил ему голову. Укусил. Верхними бивнями подбросил, нижними проткнул, прижал к земле и клыки сомкнулись на черепе. А Сальвадор распорол от горла до брюха вздыбленную, непробиваемую шкуру... Пока летел вниз...
Море выплеснулось на него… Ядовитое. Отравленное… Гарольд огромен. Шкура опала, упала на Сальвадора, мордой осталась на голове, под холмом вздыбленного меха скрыла тело. И клыки и бивни остались в голове... Человеку смертельные, но не чудовищу, они стали присущими тенями. Сальвадор не видел, не замечал… Жгла ядовитая слизь изнанки, вспышки в глазах, боль, боль, боль... В солёном до горечи озере под чёрным холмом...
Через некоторое время он смог встать. Выползти из-под шкуры.

Тут кроется ответ, как получилось, что миллионы лет сохранилось пролитое на Горьких холмах Впечатление Гарольда. Как получилось, что и доныне одержимые коллекционеры могут зачерпнуть его. Ничто не храниться столько?.. Верно, это не оно.
Вода Гарольда и есть - вода Гарольда. Корень его. Из чего состояло его внутреннее море? Из Впечатлений его несчастных жертв! Великое Море всё разъедает, дробит, перемешивает. Воедино сведёт Свободные Впечатления испаряющее тепло и роза ветров небесная. В облаках связными они возникнут и прольются опять. В Гарольде, закрытом море, со всех сторон закрытом, отобразились, задержались только страшные, последние мгновения, предсмертный ужас его жертв. Соответственно, и содержанием этих Впечатлений, однотипных, попросту одинаковых, являлся он сам. Некое совершенство, дважды им являлся... Его и зачерпывают безумцы с горькой солью вместе, чтобы сделать проклятый глоток... Бежать, как воды Гарольда...

Вспышки в глазах, действие яда, помутнение рассудка… Или правда дроиды?.. Много-много дроидов, подобных его другу. Тёплых, одинаковых... Они окружили одного, уводили... А он обернулся. Из-за тучи, чешуйчатой, внезапно возникшей за каждым из тёплых дроидов. Но этот, по центру, выглянул из-за дракона, кивнул и улыбнулся ему, как луч из рамы светлый: всё нормально, всё получилось, и не грусти.
Стеной Чёрных Драконов и оттеснилась, растаяла, восходя, стая тёплых дроидов. Чтоб не устроили свой танец, чтоб нарушитель до площади не сбежал. Этот турнир ему не выиграть.
Чёрные Драконы слились с небом, Сальвадор долго смотрел, как отдаляются тёмно-золотые, смугло-золотые созвездия дроидов, не поднявшись выше огоньков Туманного Моря дроидов, куда и ушли... И стало холодно, холодно как всегда. Только что он осознавал победу, и ему казалось, что всё хорошо, всё кончилось. Когда смотришь на что-то прекрасное, ведь нет тебя, а есть оно. С отвратительным другая история... И Сальвадор забылся, плюс отрава. Шкура пообкусала его, она не слабей воды Гарольда, прошла сквозь века и характер изнанки сохранила. Вреда от неё немного, но и не уничтожить, можно лишь прятать.
Сальвадор вспомнил про нож в руке, поднял осмотреть зеркальное голубое лезвие... И увидел себя в нём... Боль, разрывающую голову увидел в зеркальном, дроидском лезвии... Это даже не голова... Рёв Гарольда, страшный зов, рык его заглушён был бы воплем омерзения, отчаяния и ужаса! Рогатый всеми бивнями монстра, всеми его клыками!.. Клыки торчали сквозь проткнутые губы вперёд. Гарольд был огромен!.. От Сальвадора остались глаза, да и всё... Остальное - невыразимый кошмар... Тёплая, золотая улыбка дроида, тот свет, что скользнул по нему, раненому перед столетиями подводной тьмы... Нескоро Сальвадор выйдет на сушу. Но он выйдет! Слишком долго боролся, слишком ценил жизнь, чтобы сдаться.
Сальвадор-Джокер принял единственно верное решение, немедля уйти в Великое Море. Насколько возможно справиться с этими тенями там. Пусть священное, злое море само выберет, что сглодать до предела - его или проклятые, раздирающие ослепительной болью, тени. В лютом холоде водопадов забвения, где отбивают рассудок Морских Собак, он пребывал на силе воли. На одном своём мужестве. И встречал в океане этих собак, не уклонялся, авось откусят, отломят хоть часть... Всё, всё, что мог, он сделал, чтобы остаться человеком. Чтобы вернуться не в небо, так хоть на сушу... А когда-нибудь, может и в небо?.. Когда-то - Сальвадор. Отныне Джокер - ни там, ни тут.

Глава 118.
Карат объявился, наконец! И где пресловутое терпение Густава, день подождать?
Обнаружив приятеля в Пан-Квадрате, он подпрыгнул, ударил кулаком в кулак и не отпустил, пока не выпалил всё вперемешку, феномены, догадки, открытия, планы не будущее.
Засели в сторонке от других, Карат расслабленно, на Столпе восходящего тепла, Густав на кубе сломанного модулятора, размахивающий руками, когда не хватало слов, садящийся ближе, шёпотом повествуя о горизонтах возможного, вскакивающий с него. Под насмешливой, одобрительной улыбкой. Тоже, комодо... А каким на Техно пришёл, как зверёк любопытный, бессмысленный. Носится, нюхает воздух, надо и не надо везде свой нос суёт... Чисто - живой артефакт, сбежавший от хозяина! Обыкновенный курсик. Талантливый, молодой.
Охотник везде охотник, глаз - алмаз, Селена заинтересовала Карата. Как Густав и ожидал, изгнанница оказалась на первом месте в ряду новостей, принесённых другу в подарок. Рад угодить.
- А делали такое до неё? - спросил Густав друга.
- Мне не известно, нет.
- Почему? Идея лежит на поверхности.
- Идея трёхчастная, Густав. Три фактора совпали, три формы: составная неделимая часть стены - линза, сама стена - тоже, она же, понимаешь, одна идея, не две разные. И порыв отгородиться от преследователя. То есть, он прямо тут, но - за преградой. Как и мир, весь, мир, где угроза. Соприкосновенье более чем плотно, и не ограничено ни вширь, ни в глубину, в свете предыдущих двух моментов... Говоришь, нет объёма у коридора? Понимаешь, что это значит? Линзы имеют абсолютную толщину. Боюсь, этот мир, при сохраненье этих качеств, рынком не сделать. Как и лаз не сделать, дырку в подобной стене!

Секретное кончилось, они заговорили голосов не понижая, о том, как занесло Густава в испорченный мир.
Он отмахнулся:
- Джокера осталось получить и можно испытывать проклятую колоду. Если сработает, заказываете. Буду охотиться ею на вас, технари.
- Чо-чо?.. - жестом остановил его Карат. - Ты зашёл так далеко? Густав, ты упоминал, что подбираешь то тут, то там монструозиков лица, но я думал любые, по случаю, а не цельный кон для игры... И ты дошёл до Джокера?
Поблизости толпился народ, бумцал марблсами, очерёдность на модулятор разыгрывал. Ядовитейшие Суприори и Свасти обернулись с синхронностью мимов, друг на друга взглянули, и как болванчики синхронно покачали головами. Изобразили глубокую скорбь... Перемигнулись, словом не удостоив Густава, насели на его собеседника:
- Ай-ай-яй!.. А что-то господину Карату завещают кусики его?.. А ему одному или всему Техно?.. А нам ли не перепадёт?..
- Мне, мне! - замахал Суприори. - Тебе-то с какой стати, Свасти?.. Ай, хороший был кусик, богатый! Я с Южного привёл!..
Суприори в своём репертуаре. И не такое слышали от него. Но и Карат решил уточнить у него, а в чьём, собственно, владении остался испорченный мир, когда отчёркнутость щёк, улыбка попала лица, стало ясно, что скептицизм этих двоих он разделяет.
- Но почему, Карат? Можно как угодно относиться к Буро, а уж как он ко мне... Но что безобразий не то что в шатре его, а и поодаль не случается, факт. И что слова не держит, кто упрекнул бы?.. Я?.. Не на Южном было, и условия я, если начистоту, слышал, не глухой, и сам принял...
- Мы ж однобокие, мы, как шкала с линейкой, технари! - вмешался Ментор, подошедший сзади.
Он размахивал вращающимся деревянным флажком с трещоткой. Только что сделал на Краснобае, пришёл шутковать и хвастаться.
Напыщенный как индюк, в чёрном, в защитной манишке... Шланг от намордника, сдвинутого на лоб, заранее одетого, - в мире оставлять далеко, а тут бросить - сопрут, - болтается мимо носа, в очиститель на ременном поясе уходя... Индюк-Техно, кибер-индюк!.. Ни взглядом, ни тоном не выдаёт шутки, так, преисполненные важности, напыжившись, и уходят гости Краснобая, где им позволили создать что-то собственноручно...
На Мелоди был бы отличным мимом! Вместе со Свасти, побратимом и ядовитым приятелем их. Нота не таков...
Трещотка пела прерывисто, на знакомые песни не намекая, и всё же звук её ранил Густава, опять трещотки, надоело... С неприятностями приходят. Мастодонт Техно Рынка, не просто же так потратил время делая её. Зачем? Видно, форма ему нужна, в считывающий модулятор сунуть, параметров не рассчитывать, не задавать.
Ментор отвесил полупоклон Карату, извиняясь за вмешательство:
- Мы, примитивные, как мыслим? Если чего-то не бывало, с чего бы оно вдруг появилось? Наверное, поэтому у нас ничего и не получается!.. Но с другой стороны, если что-то бывало и давно, с чего бы ему прекратиться? Наверное, поэтому мы всё ещё тут и не прекращаем попыток!.. Чего мы не видели, в то мы не верим... А кона мы не видели, так, Свасти?
Побратим его важно кивнул:
- А людей, Ментор, мы видели, которые кон видели?
- Даже издали нет!..
- А слышали тех, кто слышал про таких?..
Скорбно и саркастично покачали головами все трое. Карат пожал плечами, он тоже не видел и не слышал про таких:
- Джокера не было, Густав. Ни у кого.
Суприори тоже не удержался почесать языком:
- Тут нельзя утверждать, друзья мои, что Джокера никто не видел... Нельзя утверждать, что никто не создал... Но вот, что никто им не воспользовался, на нашей памяти, это можно. А мы картёжники, Густав, да. А ты - нет, кстати, Густав. Ты к нам не приходишь. И зачем тебе проклятая колода?
- Приду, - ответил он, недобрым взглядом сопроводив.
Раскаркались, вороны, будто кто спрашивал их.

В свете услышанного, Густав перестраховался, как мог. Встреча не только назначена в постороннем, мариковом шатре со срезанной верхушкой, на что подозрительно быстро согласился Буро, но сразу в присутствии жертвы на пирамидке. Разом путь к отступлению и тот, кто станет Джокером. Густав смотрит Джокера в двух шагах от торгового шатра, простёртого к его Собственному Миру. Неужели секунд не найдётся у него, чтобы туда взмыть? Но подозрительно даже не конкретное согласие, а то, что, кажется, Биг-Буро в принципе не проявил интереса к обстоятельствам и условиям. Произнёс своё "га-ран-ти-ру-ю...", что встреча не является для него охотой, гнусаво, занудно и отчётливо, как всегда...
Обговаривая детали под скучающим, отчуждённым взглядом чудовища, Густав всё же спросил, а сделал ли кто последнюю карту прежде него. Буро рот изогнул, цыкнул зубом:
- Всё ж знают, что нет... Не сделал.
Помягчел вдруг, припомнив что-то, и мигом выторговал сопутствующее условие: человек на пирамидке будет с его стороны.
- Связанный? - уточнил Густав, поразившись своему быстрому согласию.
- Разумеется.
"Ого... Думал, я у него в фаворитах... Кто ж это заслужил у Буро такую честь? Меня обошёл... Чем сумел досадить? Ну и долги у людей".
А не было никаких долгов.

Робкий, застенчивый, скромный Амиго упросил Биг-Буро видеть Джокера. Без никаких колод! И Буро к этому изгнаннику не как к рыночным коллекционерам отнёсся.
Спросил сурово, насколько ясно ему, что обратного хода нет ни у годов, ни у секунд. И что можно передумать, пока можно, но нельзя, когда уже нельзя. Что не обязательно и не во-первых сказанное относится к ядам. А течёт безо всяких ядов время жизни и Впечатления, воедино, не разъединить их, не остановить... «Ага-ага, понимаю, согласен...»
Техническую часть, Амиго понял так, что Впечатление тринадцатого чудовища храниться в редком состоянии, вроде пара. Бывают такие, или ледышку глотай, или вдыхай пар, в который сразу переходит она. Тут была одна несостыковка, Буро сказал:
- Тогда... Тебе нужна защита. Универсальная, дроидская... Пирамидка. Чужая... Не боишься? Я сто из ста даю, что как взойдёшь, так и сойдёшь с неё, но постоять придётся...
Но ведь дать что-либо человеку на пирамидке может только её хозяин, ни туман, ни дождь не коснуться стоящего на ней...

О, как горячо Амиго его благодарил!
Будущий летописец Архи-Сада и континента, да и дроидской сферы! Автор небывалого, двух сведённых словарей - двух эсперанто! Каллиграф необщего дроидского, в котором нет общих понятий ни для каких явлений, но все явления по-отдельности пребывают... Прославившийся возрождением старого вайолет, сказочник Амиго станет Соль названным братом.
Её давно беспокоило смутное недовольство при его очаровательной болтовне, лихих, несбивчивых россказнях. Недавно поняла отчего: драгоценности перепутывались с мишурой, а что ещё хуже - возникали на языке его и в листве сай, вокруг зелёного костра, в ушах, и смехе, и тишине - таяли... Пропадали! Как же так?..
Она давно собирала и записывала истории из Впечатлений. Но Амиго не хуже... Лучше!
Вначале они не поняли друг друга. Соль начала придираться к нему: "Отделяй, пожалуйста, где правда, где можно проверить, а где ты лично наплёл!.." Амиго услышал как: ври поменьше. И обиделся. Затем понял. Но при зелёных кострах он все равно веселил народ, как взбрело на ум!
Наедине же они, задумчивые, начали разделять жанры... Коллекционировать по темам… Дроиды. Дроиды-выдуманное. Древности. Древности-выдуманное... И позже всего, но с особой страстью - нынешнее время, не дожидаясь пока оно отпечатается во влаге ради чьего-то глотка через миллионы лет. Пока пройдёт через достраивающие и отсекающие фильтры выдумок, вплоть до песни на Мелоди, до саги.

Бутон-биг-Надир не торговался с мальчиком, потому что увидел будущее его раньше, чем кто-либо и сам сказочник. На просьбу его дважды дурацкую откликнулся, на неподдельную страсть, трогательную имитацию морской вежливости, преодолённую боязнь, очевидную.
Амиго твёрдо верил в некую связь Джокера с Лакричной Аволь! Втемяшилось ему, что вернувшийся тринадцатый побывал за Двумя Дверьми!
- Ну, нет же! - повторял Буро, воздевая руки, с баса на стон переходя. - То, тайна… И это, тайна!.. Вот и примстилось тебе! Нету связи, не-ту!..
- Пожалуйста! Биг-Буро!.. Уважаемый! Бутон-биг-Надир!.. - и всё по новой. - Аволь где-то могла отпечататься, во Впечатлении его, совсем в древности! Я запомню его, лицо, нерафинированный, цельный тон его Впечатлений, узнаю, встретив ещё!
- Оуу-уй!.. Если б ты знал, что болтаешь!.. Вздор какой!.. Узнаешь... Для того соглашаюсь, - проворчал Буро, - чтоб закрыть тебе ложные пути... Соглашаюсь.
Соль будет рукой, Амиго душой и голосом, а Биг-Буро неисчерпаемой сокровищницей этого триединства летописцев.
Густав же стремительно приближался к тому, чтобы превратиться в несколько коротких строк.

Золотым коктейлем с тенями угощал его Хан-Марик в этом шатре на задворках.
Свет пасмурного дня льётся сквозь косо срезанную верхушку, из-за чего не посредине, а в дальней части оказался загодя Густавам поднятая пирамидка, окружённая коническим маревом. Над тонким как игла, светящимся остриём стоит человек. Маленький изгнанник. Руки не связаны, узнав кто, Густав счёл лишними такие предосторожности. Странновато, не гут... Биг-Буро хочет придать огласку похищению и осложнить ему контакты в Архи Саду? Попросту вытеснить, изгнать оттуда? И снисхожденья к случайному человеку Буро не проявил?
- За что платишь так? - мельком спросил Густав пленника.
Амиго честно, без паузы ответил:
- За любопытство.
О, под этим может скрываться самое разное, неоплатное, неисправимое в том числе... Тогда не удивительно.
На полу брошена та же огромная, жесткошёрстная шкура, разбросаны те же бутылки, пустые. Курительницы подготовленные. Одна крупная вещь до поры не заметна ему, не оружие, но загадочная штука. А Буро в неё смотрелся как раз...
К созревшей, как плод, ненависти прибавлялось ещё раздражение на нерешительность, охватившую его. Не только для Густава, и для Буро вчерашний день прошёл с весёлой безуминкой, в кругу нефальшивых друзей... Планы не спутав, взбаламутив настроение. Буро попомнил Клока. Некому задурить Чудовищу Моря мозги ответственностью, за что неответственен, но что-то заставило его придержать открытой уже захлопывающуюся дверь. "В щёлку сумеешь просочиться, скользкий комодо, я не огорчу Марика твоим исчезновением, заслуженным тысячу раз! С Сомой договоримся как-нибудь..."
- Желаешь взглянуть, - не оборачиваясь, бросил он, - на успехи твоих предшественников, Густав?
Отчего не взглянуть...

Внутренний раздрай Биг-Буро происходил от праздника, что устроили ему вчера изгнанники Архи Сада. Они и охотника искали, отблагодарить не на словах, а на деле. Не могли найти. А так у них получилось хорошо!
Процессией шумной и яркой они протекли скввозь ряды, с подносами, с плодами, подарками от сада, личными дарами. У кого, что нашлось. Ни один не пришёл с пустыми руками. Никто без танца и песни. Изгнанники озарили Южный и мрачновато начавшийся день. Увешанные гирляндами из жёлтых цветов, облетающих быстро, но таких многочисленных, что путь от рамы до его шатра покрыл благоуханный ковёр. Площадь они засыпали благовониями, принесёнными с собой, и Карат, проходивший мимо, улыбнулся знакомому перечному вкусу... Техническую химию добыв, они разбавили её и приспособили для сугубого удовольствия, молодцы! Другие, незнакомые цветы, неувядающие цветы-метаморфозы и любимые Псом орхидеи украсили полог.
Селена с Изумрудом шли скромно в конце процессии. Биг-Буро таким образом довелось познакомиться со Злым Владыкой Великого Моря. Слишком разные. Оба - древние существа. Не поговорили толком, но обоим было интересно.
Где охотник Буро не знал, позвать не мог. Короче, повезло. В кои-то веки Мелоди не купленный, не нанятый, с любовью и благодарениями пришёл к нему! Из коллекционного много выпили, площадь ожила, притягивая местных вельмож, гостей и прохожих... И вот близился вечер следующего дня.

Буро отогнул край шкуры, достал из тайника в земле пуляющий ларец, приспособление для заядлых, мнительных картёжников, тасующее и сдающее карты. Тасование отключил. Оставил ларец над тайником стоять. Завёл обычную механику на полную пружину и отошёл от неё. Ларец щёлкнул, раскрыл боковые прорези...
О, дроиды светлые! О, небо и море, сколько же их?! Когда они кончатся?! Ларец с незаданным ему числом игроков и площадью стола разбрасывал, пулял карты по кругу на всю площадь шатра. Номерные и проклятые лица.
Ими можно было иллюстрировать подряд перемены мод и стилей рыночной жизни, историю эпохи дроидов можно по ним изучать!
С обычной, линованной ромбами рубашкой, которую, чтобы не путаться выбрал Густав, и скупать недостающее по случаю. С рубашками однотонными и расписными. Обманными, будто полупрозрачны, и видно лицо у карты. С рубашками, которые и в руки взяв невозможно отличить от инкрустации перламутром и драгоценными камнями, так хороша голограмма! Угольно-чёрных рубашек больше всего, с древними символами смерти, мрака и колдовства. На пепельно-серых сидит паук. Здоровый, мохнатый. Владелец - паук. Колода - паутина. Снова чёрные, мраморные... Снова с пауком...
Густав начал считать их, однотипные и воскликнул:
- Она полная, колода! Дособранная!..
- Да?.. - усмехнулся Буро. - Только эта?..
Шкура и весь шатёр оказались покрыты слоем карт. Пошёл второй слой, третий... Густав бродил по нему, как лунатик. Очнувшись, поднимал, разглядывал... Те же чудовища из других Впечатлений. Отличаются ракурсы. Гарольд один и тот же из мрака волн поднимается, чтобы ужаснуть и пропасть. И юноша Кит. Валет не менялся. Есть ли причина тому, и какая? А тому, что Биг-Буро устроил это шоу? Последнее предупреждение. Не нужно обладать богатой фантазией, чтоб представить себе, что и этих карт коллекционеры надеялись на какой-то другой финал. Что плотно склеенный брусок его кона с большой вероятностью отправится в этот ларец. Понял бы и слепой, опоённый оливкой. Отступись.
Буро не ждал такого исхода. Его и не случилось.

Биг-Буро наполнил курительницы, отдающие Впечатление паром из вытянутого, стройного как ваза медного кувшина, поджёг стружки. Четыре штуки. Тыквы горлянки напоминали по форме, с ободками отверстий. Нижний резервуар побольше, в нём собственно связное Впечатление, верхний поменьше, где-то треть предназначен для морской воды. Она превращалась в пар медленнее, тяжёлый как морские туманы. Она дробила и прижимала к земле основное зрелище. Приспособление для гурманов. Чтобы пить одно Впечатление, а ногами стоять в другом. Или сидеть, как отрегулируешь. Одновременно, с наложением, всё равно невозможно смотреть, но интересный эффект получается.
Земляной пол, карты разбросанные заволокло туманом. Колыхаясь, он начал подниматься, но испаренья морские разбили его до прозрачности и задержали. Воздух в шатер становился поперечно полосатым, сырым. В этом тумане Густав и обнаружил, что не на пустую стену любовался Буро, лишь бы на него не смотреть.
Срез тумана… Там было зеркало, стекло. И отражало оно лишь туман. Его - нет. Пирамидку - нет. Немного - Буро. Густав запрокинул голову... "Лепесток" из Великого Моря... Как те, что используются за ножи. Как те, в которые смотрелись собранные им чудовища. Выстой в три человеческих роста. Сколы по краям. Неидеальна поверхность. И её коснулся океан. "Дроиды светлые, кто и как смог притащить эту громаду на Южный Рынок?.. Или Буро создал подобие не пирамидке?.. Зеркало - Пятистенок Файф..." Да, вертикальное, пять граней, никто не правил его грубые, страшно острые сколы. Инструментов нет для такой работы.
Буро подошёл к стеклу ближе, золочёные дуги короны отражались разбитыми будто рябью, но куда отчётливей всего остального. Вместо лица - пятно. Подол одеяний под туманом виден до малейшей бисеринки.
- Лезвия да скребки… - к Густаву не обращаясь, проговорил Буро. - Не используют лепестки как зеркала. А они - необычные зеркала... Зачем, с другой стороны?.. Повыбрасывать всякое старьё давно пора. Не собраться. Бывает, заваляется в кармане какая-нибудь ерунда, вынешь, повертишь, покрутишь и обратно опустишь. Так и сживёшься за годы с ней.
- Глубокий кармашек!
- Разве? От первого игрового ряда до сюда вот, разве глубок? Для колоды карт, такой внутренний кармашек.
- Для меченых, для козырей? В рукаве кармашек?..

Густав грубил, ему было не по себе. Отчего непонятно. Стопы обмывало Впечатлениями разных морей, просто морей, ни яда, ни запретного, ни монстров. Видимо, антураж. Заметив свою грубост, он немедля сменил тон. Исправиться лучше вопросом:
- Биг-Буро, а ты задумывался, откуда такие лепестки в океане?
- А ты что, не пил предпоследней эпохи никогда? Дома ж строили из них. Размером с горы.
- Точно! Видел, но не соотносил. Обычно - ножики с ладонь. Не осколки получается, брызги.
- Да... Этот тоже по-своему ножик. Отрежет Джокера от Неджокера. Из середины его жизни. Сальвадора от Несальвадора...
- Зеркало видит Впечатления в тумане? Отражает их?
- Нет... Ты увидишь... В осколке, как положено... Как и собирают их, как узнают...
От сырости в шатре становилось тяжело дышать. Грудь растягивалась тугой резиной. При нырке легче, там сразу вдох и выход становятся настолько протяжёнными и ровными, что незаметно один сменяет другой, их там и не замечаешь. А тут - удушливая тревога.
Биг-Буро стоял рядом, не смотрел на Густава и, похоже, не хотел, чтобы на него смотрели… Плохой знак. Для всех хищников, сохранивших хоть что-то человеческое, общая привычка... Со стеклом, с лепестком разговаривали. Густав в виде контуров за слоями тумана. Буро - очертанья в короне.

Глухо и нараспев, без выражения, Биг-Буро обещал это, он повторил свой рассказ. Про тринадцатого. Сократив, сколь возможно. Без пауз разворачивающийся он содержал, тем не менее, столько внезапных конкретных штрихов, что делалось жутко. Густав решил, что Буро, известный мастер хитрых словес, выдумывает, мороку нагоняет, красуется перед самим собой.
Но когда дошло до Гарольда, вырастающего из волн, не способного выйти на берег, до пены с его клыков... Буро дёрнул щекой, осязаемо прямо... Словно пена попала!.. Захотелось что-то сказать вслух, перебить этот морок. Хоть глупым вопросом…
- Он кажется неодолимым... И неизменным... Гарольд имел что-то внутри? Жизнь?.. Кроме бури...
- Как сказать... Он был к тому времени чем-то вроде Падающего Факела. Останки, уплотнённые до свечения. Вечные, как вот лепесток стекла... Падающий, Пожирающий Факел... Идущий, падающий на сушу...
- О, знаю, в Архи-Саду видел...
Неживой голос Буро. Глухой. Мимо обращённый:
- И этот сейчас увидишь. Комодо... Подпрыгни, или сойди...
Густав не успел, не понял, куда?.. И не увидел под туманом. Резким рывком Буро выдернул шкуру из-под ног, заставив его упасть, кувырнуться. Поднимаясь, застыл...
Как держал бы зверя за шкирку, Буро приподнял шкуру, в его кулаке она казалась живой, агонизирующей, извивающейся в тумане.
- А?.. Пламя?.. Неугасимый Факел Морской?.. - сказал он глухо и мимо. - Узнаёшь его, комодо?..
Да!.. Он узнал!

Как в кошмарных снах, снизу вверх он смотрел на косматые, жёсткие патлы!.. Секунду назад мнимость, чужие россказни... А он-то всё удивлялся, кто по недоразумению создал такой неприятный артефакт? Ненависть создала, предательство и Великое Море.
Туман охватил изнанку, густая прозрачная слизь начинала сочиться. Буро стоял в ней, и шипение раздавалось под его ногами…
Шатёр был переполнен и переливался проклятием Горьких Холмов, туманов воды Гарольда...
Защищён от неё единственный, кто в этом нуждался, Амиго. Изгнанник на пирамидке не отражался в высоченном стекле лепестка… Остальное - да. Там…
Буро развернул с глухими словами:
- Туда смотри, комодо. Там будет твой Джокер.
Чёрный Дракон рычал за плечом Густава, но Буро, - "га-ран-ти-ру-ю", - пальцем к нему не прикоснулся. Ткнув, в отражение смотри, больше не прикоснулся…

Густав долгие годы загонял себя в эту ловушку. Всё удавалось ему, удалось и это. От зачина до Джокера проклятой колоды. Мог ли теперь не смотреть? Мог ли отвернуться на последнем этапе?
Косматая шкура, жёсткая как гневное море…
И курительницы не для людей наполнены, подожжены, а для неё. Её напоить...
Буро ударил кулаком многотонное зеркало лепестка, так, что оно развернулось, сквозь туман свет пирамидки стал отражаться в нём.
- Лучше видно? - глухо осведомился он.
Отступая, Густав оказался в двух шагах от собственного торгового шатра и Черный Дракон пропал. Впрочем, дело не в дроиде, а в упрямстве.

Одной рукой Буро опёрся о тент за спиной у Густава, эта рука так и осталась там, проклятье. В другой, левой руке сочилась слизью, извивалась над головой поднятая шкура. Шкура Гарольда... Отчётливо в отражении, а он нет… Будто его нет, проклятье.
Буро встряхнул шкуру, слизь брызнула сквозь туман, и Густав увидел, что она разъедает дорогую парчу, капли, брызги, шуршат… Лохмотья с бисером вперемешку... Вздрогнул, осмотрелся, он невредим, проклятье. Что-то не радует...
А Буро, словно не замечал, смотрел на шкуру, на кулак сжатый, наверх, в отражение.
- Их много у меня... - неживым, глухим голосом протянул. - Не меньше, чем проклятых колод... Чем везунчиков, прошедших Горькие Холмы, и не внявших Чарито... Все настоящие! Но эта - та самая... Его... Он был неплохим юношей, Гарольд... Неумным, но прямым. Року, вальту он был предан. Достойное уважения качество. И человеком был громадный, как медведь. Рок предал его. Не потом, однажды, а изначально. Использовал и предал. А от самого Рока и шкуры не осталось. Понял, к чему я клоню? Комодо?.. Не знаешь ли на нашем Южном подобного человека?

Густав, опершись спиной о железную руку Буро смотрел молча… Как эта чёртова слизь превращается в водопад… Как сейчас утопит его в окончательном омерзении….
Но Падающий Факел шкуры притягивал лишь самого Буро. Вился, бился в поднятой руке, истекал…
"Он одержим этой историей, - подумал Густав, - он тоже пробовал корень проклятого Впечатления и тоже борется с ним... Он безумен... И я, что пришёл сюда..."

О, нет! Бутон-биг-Надир был, наверное, единственным существом, не имевшим надобности бороться!.. Бояться, бежать как огня, ха-ха... Пройденное сто раз. Выше поднял, снова встряхнул шкуру и глухо в отражение договорил:
- Не за то получаешь Гарольда, комодо ненавистный земле и небу, - и мне! - что вывел изгнанницу. А за Марика... За того, кого продал. Змеиная сущность твоя... Джокера не получают за благое. Смотри, комодо, бери свою плату... Смотри! Во всей красе, каков был он, Джокер!.. Смотри же!..
И накинул на плечи шкуру.

Густав всё ещё не понимал. Он старался держать голову повыше, подальше от чудовища, вдыхая. Думал яд там, в тумане курительниц, или в тенях, истекающих от изнанки. Но не было там яда для него, и Джокера там не было. Что мог, он имел уже, тронув проклятую воду. Только морской туман, только Впечатления волн, глубин, морей. Буро вдыхал их и преображался...
Шкура впиталась в его рваный, разъеденный наряд и облетала клочьями. Оттого что Буро сильней! Однажды выиграл, впредь - не испугается! Он выглядел, как атакованный пчелиной стаей, клоками летевшими на него, впивавшимися, собиравшимися в стог, но строг разметало ветром...
Густав смотрел в стекло...

Почему всё тёмно-красное?.. Пылает медью... Как Эми-Лис на плато... Пылают зеркальные сколы, бросают отсветы на рвань под ногами Буро... Как он уродлив, дроиды... Гут, гут, смотри!.. Некуда, незачем свернуть с вершины... Ноги-тумбы... Слоновьи, круглые. С наплывами изуродованный кожи над ними. В пятнах кусающей шерсти, в склизких, на этом уродливом теле, как в утренней пыли погибающих тенях, яд, яд... Шары коленей... Под атакующим, ядовитым смерчем стальная кольчуга из крупных звеньев, перевязь огибает туловище несколько раз... Что за странный нож на ней?.. Почему всё красное? И сыро и жарко... Как Лалы на мне, я - как в океане... Всё сделано из горящей меди... Даже марево торгового шатра - медное... Даже человек в зеркале лепестка... Всё из меди. Раскалённой меди...
Храбрый, холодный и циничный, готовый к любым неприятностям, внезапным в том числе, Густав первый раз в жизни видел, как неукротимо пылает его Огненный Круг. Омерзение… Брезглив, единственная слабость. Ускорившись, Огненный Круг, как расширился, как задевал обо что-то в горле... О мертворождённый крик?
Густав молчал. Он досмотрит. Смотрел.
Медный огонь без Густава, заслоняя Густава, горел в лепестке. Чудовище, озарённое им, горело…
Оно повторило, глухо смеясь:
- Наряд его не очень, да? Что же лицо? Лицо получше будет...
Глухие слога отсекались, словно Буро шинковал что-то, бамбук на короткую сломку. Свою ненависть шинковал, по кускам отдавал, и бамбук кончался…
- Смотри, комодо! Джокер!.. Венец твоего везения, комодо!

Горел... Как Эми-Лис... Понял...
"Однажды твоя судьба найдёт тебя, и лицо её будет ужасно..."
По кольчуге текли ручейки позолоты. Захлестнул и высокого Буро серый, рваный туман. Ярко и мертвенно белели дуги короны...
- Ах, я забыл! - смех Буро был ужасней его уродства, - Джокеру нужен шутовской колпак, а вовсе не корона!.. Смотри, комодо, грязный, как все ача! Гнилой изнутри, от гнилости светящийся, Падающий Факел моря!.. Освети нас получше! Страшно, да?.. Не бойся, я сказал, что не трону тебя. Посмеёмся вместе над Джокером, извращённой тварью морской...
Белая, русальичья рука в отражении взметнулась и сняла корону... Не корону, обод сняла... Лишь его, широкий, украшенный опалами.
Остались дуги короны...
Остались рога...
Страшные, незаживающие шрамы шли от них по лбу. Брови рассекали...
Густав смотрел: на белизне всех кошмаров ночных, на загнутых бивнях Гарольда… Лежал, играл, вздрагивал медный свет его ужаса.

Буро наклонил голову:
- Красивый? У Джокера колпак?
На затылке тускло блестели кровью заплывшие мёртвые глаза. А между бивней на макушке - провал. В безмолвном рёве чернел провал пасти с опавшими, рваными губами. Огоньки дроидов метались в нём, не в силах исцелить.

Сердце рвалось на свободу, прочь из человека, от глаз на это смотрящих, прочь, прочь. Огненный Круг бился, задевая уже не о крик в горле, о лязгающие зубы, сотрясал тело, хотел остановиться.
Буро оттолкнул его, железной, каменной рукой в спину: стой на ногах, комодо, что случилось? Не этого ли искал?..
Толкнул и поднял голову…
Уже стояли они лицом к лицу…

Трещины пересекали его лоб и скулы. Губы разошлись... Клыки рассекали щёки, бивни рогов задевали стены шатра... И миндалины глаз, разъехавшихся, косящих, сочились кровавыми огоньками. Их свет обжигал.
Дышать нечем. Мёртвый голос Буро стал шепеляв и уродлив, с трудом там где-то ворочался язык, но горечь вознеслась и над этим уродством. Скорбь. Горечь.
- Гарольд дорого встал мне... - выговорил Буро. - Подороже, чем тебе проклятая колода, моих старых приятелей лица... Безумцами были они, безумцы и тревожат их несчастную память. Дорого... Хороший колпак у Джокера, весёлой карты? Нелегко мне жить с этим... Но с тобой бы не поменялся! И на день, и на час!.. Стократ лучше, таким быть, но не как ты... Комодо, недоверчивый Густав!.. В лицо мне смотри! Получи заслуженного тобой Джокера!
«Сейчас я умру...»

Полог шатра отлетел, от вопля задрожало многотонное стекло лепестка, затряслось отражение в нём. Треснуло! И чудовище, и непереносимые рога, и на них медное пламя...
- Буро, нет!!! Назад!..
- Он продал тебя!..
- Буро!
- Продал!!!
- Назад!!! Буро! Моё! Прочь! Не прикасайся!..
Вихри. Вопли. Свежий воздух, о... Медная тьма... Серые мариковы глаза, пожелтевшие от гнева, как грозовая туча...

Глава 119.
Опустошение... Кусочек жизни вот… Где остальное? Где весь я?.. Что-то куда-то делось. Что? Куда?.. Определённо делось. Тут никаких сомнений. Было и - бац, словно и не было. Отходняк, конечно... Опустошённость. Провал.
Ветерок дул в лицо, и настолько велика была иллюзия, что грудь, как сито с Техно, - простая вещь, залежалую породу для модуляторов просеивать, - что Густав обернулся. В самом ли деле ветер проходит насквозь и спина чувствует холод? Он сидел лицом к ветерку, спиной к толстенному дереву сай, к отдававшему жар, утреннему кострищу за ним, ни сквозняка, ни дырок в груди...

Зависимо от степени везения, раненый на континенте попадал к Оливу или в Архи-Сад. Но везение Густава, кажется, никуда не делось. Он был в Архи Саду. Марика не было.
Вина была. Буро справедлив в гневе, с другими Хана не следовало равнять... "Да я ж ничего не сделал... Я, может, и передумал бы..." Амиго крутился в поле зрения, значит, его рукой как-то снят. Ну и отлично. Хана не было... "Где мой Хан?.. А вспомнил, он не желал тут объявляться... О, дроиды, Джокер!.. Так выходит... Сколько же лет ему, Биг-Буро?!"
Густав уже несколько раз уже пытался встать, ногами уйти... Плюнул, позвал дракона. Тот не замедлился. Обнюхал, обфыркал его, обкусал все уши, да вместо дороги домой, Густав так и заснул в постепенно таявших, кольцах чешуи, счастье - без кошмаров.
А на следующий день приятная девушка с карандашом за ухом принесла воды, настоя цветочного... И попросила его дождаться возвращения Беста. Своевременная просьба, Густав нуждался в ней. "Но где-то мой Хан?.."

Человек настолько образован, касательно устройства дроидской сферы, насколько это интересовало его Восходящим.
Густав - не образован вообще. Дроидские услуги воспринимал как само собой разумеющееся, так же и прекращение их. Общие правила жизни он не обсуждал, ни с другими, ни в уме своём. В отношении дроидов не имел ни интереса, ни претензий. Такие машины, так устроен мир.
Неожиданным и, в общем, безразличным стало приглашение Беста в дроидскую сферу. Объяснённое тем, что зван, как оказавшийся на не прояснённых перекрёстках дроида нарушителя... Важно для них. "В сферу..." Густав, ещё в отходняке, представил себя в прозрачном шаре... Выше облаков летит, кувыркается, и улыбнулся... "В сферу, прикол... А куда угодно, лишь бы не домой, в пески и не на Южный, не в таком состоянии".
- Из сада в сад, - мягко настаивал Бест, - дроидский!.. Ради пары вопросов...
- Ради твоей просьбы, хозяин прекрасного места, - Густав не утратил навыков. - Я единственный приглашённый?
- Последний из доступных... У Архи Сада нет хозяев, как же вы замучили меня! Бессловесный изгнанник, приведённый с высокого неба, понимает это, едва на землю ступив! Воля!.. Для хищников континента - непостижимые материи!
- Я не хищник, я... А впрочем... А как я очутился тут?
Густав указал на кувшины из-под Чистой Воды забвения, валявшиеся неподалёку. Не удивляйся, мол, пришлось отпаивать... Тогда понятно...
- Нормально, верхом... Друг вёл твоего дракона.
- Чёрт, облака, дракон, ни черта... Хан?
- Амиго...
- Ха, Амиго - друг... Ха-ха... Хотел бы извиниться.
- Там извинишься, да он не в обиде.
- А откуда вёл, ты в курсе? Может, не стоит звать меня к дроидам?
Бест жевал травинку, изучал угли, повернулся к нему, и Густав увидел, как мало похоже происходящее на праздный, необязательный разговор. Что приглашение не на партию в марблс, и даже не на бег Против Секундной Стрелки.
- Охотник, - сказал Бест серьёзно, глядя в глаза, - ты так помог нам, стольким вернул радость... Я могу отплатить предупреждением, честностью, остальное не важно. Помнишь, каким ты встретил меня в бурю, когда выручил меня?.. В чём дело, если не пойдёшь к дроидам теперь, всю жизнь будешь жалеть. Не узнаешь того, что надо узнать. Обычно людям надо. Узнать, понять. Обычно - очень надо... Шанс перед тобой. Не повторится.

Они не летели. Лишь до Туманного Моря дроидов. По пояс в воду зашли... Тёплая, спокойная. Перезванивается, перекликается, полный сгущающихся и разбегающихся огоньков плотный, лёгкий туман. Держались за руки. Густав заглянул в Огненный Круг... Лес феноменальной густоты и дикости восстал вокруг. Колючки, бурелом, шагу не сделать, Густав рассмеялся:
- У дроидов такие сады?!
- Предпочитаешь стриженные, регулярные?
- О, нет!..
Лес, меж тем, начал сменяться - сельва, тайга, дубравы, берёзовая роща, опушка какая-то... Каждый последующий просторней, светлей. Присутствие близости обжитых людьми мест нарастало... Дроиды 2-1, как эстафету передавая, вели их по розе ветров наверх, до предельных орбит Юлы, так быстрей.

И вот, вдоль канала, вдоль крепостной, мхом поросшей стены Бест и Густав свернули в распахнутые кованые ворота. Ажурная решётка. Сине-синий-фиолетовый ирисовый сад.
Владыка Сад пристрастен, как подлинно холодный дроид. Тематика узкая, легко предположить, что местный трон его главенствует над крохотным семейством. Но это не так.
Деревьев и тех нет в обширном саду. Есть закономерность: цветы, разнообразны и высоки, а кусты низенькие, причудливо сформированные или вообще стелющиеся. Ничто не должно заслонять его ирисов... Вдалеке - возвышенье холма.
А солнце?.. Они не под настоящим небом. Купол без облаков льёт яблочный свет, оранжевые лучи гуляют, как игра в огранённом камне. Всё должно подчёркивать фиолет его ирисов... Как же они высоки, оказывается. Вон, под ними, со всех сторон, сколько дроидов тут собралось!..

Приветствовали Беста. Без исключений, хоть по-разному, встав, поклонившись, издали, не подходя... Одинаковыми словами, но проявив спектр характеров, не менее широкий, чем среди людей. Обдавая теплом или холодом. Ветром или застывшим "динь", как глухота. На одном выдохе произносили или, чеканя каждый слог. Прикладывая руку к груди. Обнимаясь. Целуя. Серьёзные и насмешливые, подозрительные, присматривающиеся, что за человек. Отстранённые. Холодные дроиды на вид менее поспешны и более искренны. С некоторыми Бест первый здоровался за руку, подходил обняться.
Четыре трона стояли на возвышении. Пустые. Холм приближался. Владыка в одежде садовника поздоровался, холодный, поцелуями и тут же среди дроидов пропал.
" Из-за яда?.. Что случилось со мной? - думал Густав. - Я как сито, на земле, в этом нигде поднебесном, любой ветерок продувает насквозь... Мне пусто, мне чего-то не хватает..."

Изгнанники, попадая в дроидскую сферу, бывают ошеломлены ею. Чистые хозяева нет. Дроидское в их полудроидском существе воспринимает окружение естественно. Без удивления и трепета.
Они шли к тронам, петляли среди густых, ирисовых островков, обходили клумбы и компании дроидов, одиночек, напоминавших статуи, парочки, неотличимые от людей...
Густав обгонял, вёл за собой. Как на манок дроида, бессознательно шёл на знакомый звук и всё пытался припомнить, откуда знакомый. Если б не вторили звонкие голоса дроидов, не подсказывали, не спорили, понял бы сразу.
Две трещотки спорили, пытались договориться в каких-то привычных к ним руках. Одна в постоянный мотив возвращалась, а вторая пыталась закрутить его поновей, попричудливей. Обе знакомые... "Друг мой!.." - Трижды повторила трещотка в левой руке юноши, а правая успела вторгнуться настолько быстрой, птичьей трелью, что дроиды зааплодировали вокруг. Нежный юношеский голос посетовал кому-то:
- Трещотка одна была, нашёл парную, ту - потерял! Такая, "друг-песенки" - снова одна досталась! А вторым бы голосом мне хотелось, чтобы вписывалась сама, а не как я сейчас извернулся. Не везёт!
"Ловкие пальцы... Соловей?.." Густав не удивился. "Вот, значит, как устроено... Есть мир мёртвых, и те, кто умер в мире живых, тут живы... А кто там умер, они среди живых? Вещи тоже умирают? Трещотки? Я тоже?.. Мой мир успел растаять до конца? Артефакты сюда провалились? Сюда взлетели?.." Соловей, а рядом Амиго... И это добавило Густаву уверенности, что Архи Сад лишь почудился, а всё кончилось, и кончилось как-то плохо, но не вспомнить, как. С другой стороны, почему у мёртвого должна быть хоть какая-то достоверная память?..
Полный звёзд, полупрозрачный дроид отступил и оба юноши пришедших заметили. Густава заметили, Беста ждали... Пауза недоумения, и Соловей протянул обе руки:
- Встреча...
Густав взял их:
- Мы, вы, я... Мы дроиды или в загробном мире?
- Мы в саду несравненного владыки Садов! - отрапортовал Амиго, восхищения таким поворотом дел, не пытаясь скрыть.
Он вынудил визит у Беста, а тот у владык, занятых более серьёзными делами. Экстраординарный юноша-сказочник!
Встал и тоже взял Беста за руки:
- Извини меня! И очень пытался, но не мог вмешаться. Как в воске я в этой пирамидке стоял! Дроиды, Буро сердитый!.. Но если бы ты видел, как живётся ему, им всем, полуподводным...
- Я немножко видел. Ты пытаешься укусить меня своим извинением? Я всё про себя знаю...
- Нет, что ты! У вас, хищников свои законы, а у нас свои и я... Ты был на своём месте, а я... Из любопытства... Я не жалею! Но стыдно... Просто зритель, это так подло... Но я не знал, на какое представление иду... Стыдно. Извини...
- Я не хищник, я... А впрочем... Вы правы.
Соловей возмутился:
- Ты вовсе не хищник!
- А ты? Ты дроид?
- С чего бы мне сделаться дроидом?!
- Ты был превращён...
- Я сбежал! Освобождён был. И последовал твоему совету держаться подальше. Со второго раза.
- Спасибо.
- За что?
- За это.

Кусты, мягкие, неколючие хвойники поднимались до колена, иглы пушистые. Ирисы за ними выше самых высоких дроидов позволяли видеть лишь холм. Качались. Сад шелестел травой и благоухал, сменяя приторную ноту переспелости, бродящей, винной. Затем - нотой смолистой, тополиной весны. Лета, жаркого травяного ансамбля. Но холодок угасания проступал. Заморозки...
Миллион вопросов на языке, в душе ни одного... Что-то кончилось, пропало. Пусть его спрашивают, для чего зван. Угрожающее предупреждение Беста не пробудило интереса, скорее навеяло тоску. И о прошлом думать не хочется, и о будущем - меньше того. Сито. Ветерок насквозь. Крупное сито, ничего не задерживается. Ни эти красоты, ни тревоги, ни стыд прошлого. "Гад, и ладно. Проиграл, и ладно. Весь Южный знал, проиграл у всех на виду!.."
Как монпасье со сладкой и связной водой бросают в бокал Свободных Впечатлений... Чтоб разбить на кусочки морской солью... Одно-два или даже пять, горкой тающей и через них пьют. А теперь это монпасье из его жизни изъяли... И что успело раствориться, морская вода отняла, высосала сладость, превратила в самоё себя.
- Холодно... - вслух прошептал Густав.
- Сад! - отозвался Амиго.
А Бест сочувственно подумал: "Не в саду. Без тихого крыла холодно... Дроидом, с секирой стоял бы на вратах законов! Не от скуки придуманы, временем проверены они!"
Густав обратил внимание на кисти рук, на его ладони. Разный оттенок, смуглей - холодней. Печать первой расы, нераздельной с ним, в сфере дроидов видна. Амиго, нахватавшийся дроидского эсперанто пояснил:
- Руки - ум, потенциальность. А ум так, фигня. Через руки азимуты тёплые и холодные к центру Юлы по-разному идут, контурами разными отсвечивают.
- Стало намного понятней! - поклонился Густав.
Бест рассмеялся:
- Да? Хорошо!..

Фиолетовые, голубые... Лазурные... Однотонные и пёстрые. С крапинками, с разводами. Почти белые. Крупные ирисы тоньше папиросной бумаги. На просвет, сквозь один можно увидеть другой. Листва, трава в саду, хвоя и миниатюрные листья кустарников были синими, где до черноты, где до белизны, не яркое, обрамленье, оправа...
Заявились они с Бестом в область Сад, когда приходили с отчётом последние, званые дроиды, когда ждали "виновника торжества". Но тут Белые Драконы, непокорные соизволили явиться! Перебороли ящерицы и торжественность, и размеренность Сада, переиграли на свой, предсказуемый лад! Он вообще-то и не отказывались никогда приходить! Послушать, пофыркать... Что за вопросы к ним, претензии может какие?.. Однако пользы от того проистекало ровно сколько и от непоявления с визитом! Драконам - развлечение, сочувствующим – радость. Нарушителю и ущученным, ждущим объяснений - ни жарко, ни холодно. Да ведь таковы и они, не жаркие, не холодные, своевольные! Независимые навсегда.

С высоты обширный сад имел форму рыбьей чешуйки. Странно, Белые Драконы предпочитают этот знак... В их честь? Полукруг, ограниченный вогнутыми сторонами, сходящимися к тронам на холме. Фиолетово-лиловый, хозяйский стоял прочно, остальные зависли на воздухе. Выделялся чёрный трон Доминго, высокая спинка, острые, вверх направленные углы, подчёркнуты из-за них идущим свечением. Дальний полукруг решётки сада впускал всё новых и новых гостей. Некоторые в сопровождении Чёрных Драконов, приглашению недостало убедительности, драконы добавили её... Посреди сада находясь, люди отлично видели и ворота внизу и троны с другой стороны наверху. А так, никто не обращал на них особого внимания. Это мнимость, потому что дроиды тактичны и привычны к запретам, внутреннее самоограничение. Но если бы их пристальное внимание проявилось как линии или лучи, Густав бы очень удивился, они сходились не к тронам и даже не к «господствующему над первой расой»!
Тяготение высших дроидов к организованности проявилось в том, что и группки и одиночки расположились, занимая как-бы чешуйки в шахматном порядке между клумбами, можжевельником, стелющимися туями.

Амиго - точно ребёнок в игрушечном магазине, а ведь он давно здесь, раньше пришёл, крутил головой, едва не оторвалась. Побывал во всех углах сада, решил, что возле тронов лучше. Вернулся с мыслью в глазах, схватил Соловья и утащил за собой. Похожи они чем-то, фанатичны в своих областях. Перед уходом Соловей крепко, неожиданно поцеловал Густава и сказал, что: "Друг ты мне!.. Повторяю, друг..." И что: "Ещё не вечер, что бы они, дроиды, не намудрили, верь, да не верь!.. Ты меня там, на земле предупредил, как друг. И я тебя здесь предупреждаю. Не вечер ещё никогда". - "Все философы, - подумал Густав, - все знают что-то, один я дурак, ничего не понимаю... Я так рад, что он жив?.. Как-будто толкнули в спину, но удалось перемахнуть пирамидку... Так не мне ж, ему! Что за чёрт?.. И ведь это глупость. Уходят... Смешные... Первый промах и последний... Тоже промах. И я, как идиот, рад... Селена наколдовала?.. Я устал просто. Сколько можно. Гут, гут... Гудбай!.. Заказчики, дурашки, всем пока".
Любознательность Амиго, как радиация исходившая от него, действовала, похоже и на дроидов, превращая застенчивого юношу в симбиоз галло и лиски-намо! Он спрашивал, и дроиды - холодные! - без проблем отвечали ему! То есть, с проблемами, тщательно подбирая слова! И приближённые Доминго! У холодных тронов людям не самое подходящее место, но дроиды расступились, поменявшись местами так, чтоб окружили их тёплые. Юноши наблюдали отчёт вновь пришедших пред пустыми тронами и шептались: "Я сочиню музыку!.." - "А я слова!.." - "Пусть Чары на Мелоди нас вместе ловят!" - "А?.. Я боюсь Чар!.. - "Амиго, это будет фурор..." - "Нам никто не поверит!.." - "А зачем верить? Зачем им нам верить, скажи?.. Главное, чтоб подпевали!.."

По этому диалогу можно предположить, что происходило нечто захватывающее. Но переломный момент в судьбе Густава встретил его долгим, занудным наблюдением за рядовыми, непонятными, бесконечными отчётами дроидов. Однообразными, как колыбельная.
- Почему они разговаривают с пустыми сидениями? - спросил он у Беста.
- Трон часть дроида, - ответил Бест, - общие вопросы очевидны, заранее озвучены. Когда соберутся все, начнётся уточнение контуров, тихих и не прояснённых перекрёстков. Владыки здесь же, в саду.
Да, девяносто девять процентов информации владыкам давал формальный, традиционный отчёт: имя-функция, принадлежность в первой расе, - да, её нужно озвучить, становится видна степень, и прошлые переходы, если имели место. Имеется ли антагонист, оказывает ли влияние? Какое? А ты на него?.. Вопрос о принадлежности к семейству предполагал не актуальную, а все, когда либо случавшиеся, принадлежности. Личная история дроида бывает очень богата. И этот вопрос отнимал большую часть времени. Дроидам в принципе некуда спешить. Так они постепенно, в процессе отчётов, располагались на своих местах в контуре общей ситуации нарушителя.

По логике, человек, внезапно попавший в столь обширное собрание дроидов, да ещё в их сфере должен переживать что-то вроде возвращения к первым годам, к состоянию Восходящего. Ан нет, ничуть. Самого главного не было, манков, обращённых к нему. Личных. И привычка к людской, грубой речи застила чуткость горла. Единственно, что осталось, подспудное ожидание этого манка. Вопроса, ответа... Едва заметная откинутость головы маркировала это ожидание. А так… Густав попал в сообщество странноватых, разноцветных, оригинально одетых, не менее оригинально раздетых, до прозрачности, иногда светящихся, очень высоких и невообразимо красивых людей. Лопочущих непонятно. Выраженно излучающих тепло или холод.

- И от нас ждут какого-то ответа перед этими тронами? - спросил Густав.
- Эээ... - протянул Бест вполоборота. - Нуу... - протянул, отворачиваясь. - Ну, в общем, да.
- Я что-то не то спросил? А, понятно, ты же господствующий!.. Я один должен им отчёт, ты не отвечаешь, судишь вместе с ними! И где твой трон?
- Я и есть трон, - улыбнулся Бест. - В остальном правильно понял.
- У, серьёзно! Скажи, а в какой момент обретается этот титул? В момент некоего изобретения? Написания тех строк, что висят в Архи-Саду?
- Как же!.. Дроиды всеми силами избегают влияния из сферы людей! Им есть чего опасаться. Я ощутил способности, связанные со своим положением, в тот момент, как дроидские интересы пересеклись со знакомым мне человеком. Где я имею голос. Он, кстати, тогда и не понадобился.
- Бест, если это не грубо прозвучит... Я тут подумал... Не один же ты такой титул заимел, "господствующий" и так далее...
- Конечно, нет! Но хищники имеют голос только в обсуждении материального. Связных Впечатлений и артефактов... Ну, ты понимаешь почему... Не людских и не дроидских судеб.
Бест всегда говорил о своём статусе, будто извиняясь... И весело добавил:
- Зато эти обсуждения я могу пропускать!
- А что собственно такое, первая раса?
- Как?.. Дроиды... - Бест пожал плечами.
- Они присутствуют здесь?
- Они всюду присутствуют... В общей форме? Нет. Это пары дроидов, которые непрерывно от самой границы сходят к оси Синих Скал и возвращаются обратно... Такие орбиты у них. А контуры каждый раз разные, путь по иному пролегает… Как бы сказать, они - осознают этот мир. Обе сферы, и нашу и дроидов. Вечная прогулка для вечных влюблённых!
- В каком смысле?
- В прямом. Счастливые пары превращаются в первую расу...
- О... Чего только не узнаешь, да, помнится, говорили об этом... А несчастные?
- Ты так спрашиваешь, как-будто стать дроидами, это вариант бессмертия!.. Что до перехода во вторую расу, с натяжкой, да. А в первую... Видел у нас Морские Факелы? Что-то подобное...
- И Буро их же мне приводил в пример. Но про чудовище.
- Наверное, есть некоторая симметрия между небом и морем.
- Лишь на суше нет! Ни порядка, ни симметрии...
Они помолчали. Скучные отчёты продолжались перед тронами. Густав спросил:
- И что, все кроме меня люди свидетели уже были? Много их вокруг хулигана-дроида крутилось вообще?
- Очень! Рекордное число. Да не всех можно пригласить.
- Хищники? Не для этих мест публика?
- Не, живут далеко, не послать гонца!
- Дроидская шутка? Верю, что смешная, жаль, не могу оценить. А во что не верится мне, что без нас обойтись не могли, без меня, по крайней мере! И в чём суть нарушения, можешь мне объяснить? К чему подробные разборки?
Бест как-то засуетился, отвернулся...
- Ох, ни к чему. По большому счёту.. Как жаль, что мы разминулись с тобой на Южном! Как мы погуляли у Буро! У вас на рынках бывают поручители? Если б не разминулись, мы стали бы чем-то подобным. Ваш конфликт исчерпался бы, не дойдя до… Ты так выручил нас, и он, что нашёл тебя!
Водопад восклицаний, охотник, натаскивающий помощника себе, не принял бы на экзамене! Густав улыбнулся, в строну же кивнув.
- Я не уходил от ответа, - понял Бест. - Как есть сказал, не приведёт ни к чему! Ты бы знал, сколько времени я уже провёл здесь, в частности, среди них! Все поправки, что вносят - минималистские! А на турнир гонор их приводит, не наш подсчёт! Мы и в пользу нарушителя подсчитывали. Зачем, спрашивается? Когда любой трон, задетый им, крикнет, что, мол, струсил! "А что, - предложит, - если, как ты, так и я за компанию - с разоблачением?!" И всё - замётано! Нафиг мы считали? В качестве бонуса яркое зрелище, трон, поджавший одну ногу - против нарушителя, скачущего на одной ноге, потому что отверг службу-оплату. А разоблачение дошло и до ног! Кинжал себе оставил, а две ноги, зачем? Правильно, одна же осталась... Он же не знал, что спешиться доведётся, герой! Сколько времени я потратил здесь!
- Не самое худшее место.
- Так зря ж! Когда зря, всё неприятно. Суть нарушения, а вернее, суть того, почему в этот раз не договорятся, вот она. Снова, снова... Белые Драконы вторглись в сферу и взаимоотношения людей. Как обычно! Поправка, что сейчас не мелкое, индивидуальное хулиганство, а участие в замысле дроида второй расы. Ключевое. Глобально вторглись... И не отдают! Понимаешь, Густав, это тупик, древний, как мир, как эпоха высших дроидов. Единственное, что могут сделать владыки, это объявить им войну! А чего точно не могут, её выиграть. Всем понятно. И им понятно! И уж конечно - драконам!
Густаву слегка странно показалось, что Бест перескочил организатора, заговорив об исполнителях, но, может, имелось в виду, что драконы станут его защищать, и подсчёты потому бесполезны? Бест отвлёк его, сказал:
- Заметил, что сад на углях стоит?
Он провёл рукой, отклоняя нежную, как бумажную блёкло-синюю траву... И правда! Как можно было сразу не заметить?!
- Так вот, - сказал Бест, - это ни разу не угли... Попробуй взять. Никак? Они ниже, да? Они - нигде. Увидишь, подожди. Это аргумент против Белых Драконов. Который не прозвучит. Лишнее свидетельство - не будет войны.
- А что это?
- Так, подожди же! Должно и тебе стать интересно. Скучаешь, я вижу. Недолго осталось... Белых драконов, ага, дозвались! Сейчас будет весело!
- Драконы разве говорят?.. На эсперанто?..
- Ха-ха!.. - Бест хлопнул его по плечу. - Ха-ха-ха!.. Хороший вопрос! Им часто задаются владыки!.. Кажется, нет!

Да, говорят. И хотя лексикон драконов разнообразием не отличался… Зато невербальной образностью блистал!
Густав видел их в облике людей, ишь ты!.. Юноши молочно-белые, рисунок чешуи украшал кожу и самую разнообразную одежду. Ящеры пронырливые, и торжественно идущие по-прямой от ворот до тронов. Вышагивающие на задних лапах. На передних, будто так и нужно! Притворяющиеся, что забыли на каких двух ходить! Две правые и две левые тоже имелись в качестве вариантов! Правая передняя, левая задняя, отличный выбор! К сожалению таких ходоков заносило... И они постоянно задевали высших дроидов, падали на них, извинялись!.. Хлопнув себя по лбу, вставали на другие две лапы... Комедия усложнялась, когда лап у ящера исходно оказывалось восемь! Прибывали драконо-кентавры, по пояс люди, юноши с драконьими головами. Хвостатые люди. А сколько рогатых... И ещё - закрутивших свои гривы в бараньи рога, огибавшие уши, массивные...
Причудливое - всё же вкрапления среди не пожелавших менять общедраконью форму.
В своём опустошённом состоянии, просеивавшем без задержки всё, что воспринимал, Густав не мог не отметить, насколько легче и радостней среди них. Что это мнение, разделяют и холодные, и тёплые дроиды. Природная, дикая, от природы уравновешенная и не желающая что-либо усложнять стихия зашла в гости к высшим дроидами. С подарком - драконьего веселья. Драконью покладистость предпочли бы троны, но, беда, таковой не имелось!..

Заявившийся прежде собратьев дракон, сложив крылья, вбежал на четырёх лапах, кривых, косолапых, расставленных широко. Он держался на цыпочках, подпрыгивал, куда ступает, внимательно смотрел, старался - на траву. И это не часть шутки, он-то очевидно понимал, что угли под ирисами - не угли... Хвост экстра-длинный завязан узлом, чтоб не мешался. Ирисы не ломал!.. Он постоянно развязывался, дракон останавливался и обратно завязывал уже другим, более сложным узлом. Причём основная часть комедии состояла в бессмертных попытках поймать хвост зубами! А затем удержать, вязать и рычать на него! Короткими лапами ловил. Подпрыгнув, укусил со злости, и хвост вырвался снова. Прыжок - мимо! Ещё - мимо!.. Прыг-прыг-прыг!.. По кругу за ним, волнами, длинное тело... Продвижение извилистым путём Белого Дракона к тронам сопровождал смех, фырканье, заливистый хохот и свист.
Узрев гостя издалека, Августейший немедленно занял свой трон. Поймал губами перо из нервно трепыхнувшихся крыльев, ноги на подлокотник закинул и приготовился смотреть. В кои-то веки развлекает не он, а его - другой автономный дроид! Дракон же тронов будто не видел в упор! Начал спрашивать дорогу... Бодался, носом тыркался, фыркал вопросительно, без слов пытался изобразить, что требуется найти ему... "Эти, в коронах..." Как уши, лапы поставит пальцы врастопырку над головой - корона... "Эти, на тронах..." И елозит, смешно усаживаясь на узел хвоста, пока он не развяжется снова и не пойдёт ирисы сносить вокруг... Опять лови! Вообще, этот конкретно дракон имел сложные взаимоотношения со своим хвостом... Как с отдельной личностью. И один выступающий клык у него был короче других. Новый... Рута узнал бы дракона, "осетра" с бутылочной мордой!..

По местам, по местам!.. И в самом деле, пора.
Владыка Сад занял центральный трон. На чёрный, высокий, справа, не спеша, поднялся Доминго. Обратил к собранию безупречное, холодное лицо. Застёжку на плече, цвета индиго тронул, поправил и чуть-чуть улыбнулся. «Белки придуриваются...» Есть время побыть в своих мыслях.
Четвёртый, рыжим цитрином и гранитом образованный, трон пуст.
Белому Дракону указали верную дорогу! Подбежал, всплеснул лапами! Нос вниз, лапы верх, над головой - низко поклонился, и начал выбирать, как усесться ему. Перед тронами!.. Удобную, но подобострастную позу... Хвост развязал... Хвост скрутился пружиной! Хвост растянул... Хвост связался узлом... Вздохнул, развязал... В ближних рядах дроидов вызвались его подержать. Ой, спасибо большое!.. На хвост уселся... Получилось - спиной к тронам! Ну, что за невезение! Вскочил, развернулся! Смешки перешли в хохот. Уселся на хвост снова... Неудобно!.. Выдернул хвост... Вокруг разложил... Передумал. Закинул на плечо, на другое... Вокруг шеи обвил... И остался доволен - аккуратно, вежливо. Чинно. Кисточку хвоста, плоскую, мягкую, как тройной язычок белого пламени торжественно приподнял. Красота... Или слишком вызывающе? Долго решал: опустить, приподнять?.. Опустить!.. Вскидывается! Приподнять!.. Загибается! Лапой схватил и горизонтально к плечу прижал... С ближними дроидами посоветовался взглядом круглых, тревожных глаз на выкате: « Как у вас принято-то, хвосты держать?..» - «У нас нет хвостов!..» - рассмеялись соседи. Челюсть дракона отпала. «Фррррау?.. Быть не может!..» Открытие, потрясение... Враньё?! Он воспылал желанием немедленно проверить этот, уму не постижимый феномен, превратив первые ряды в совершеннейший балаган!..
И Бест с Густавом обосновались неподалёку.
"Господствующий над первой расой" дважды, как дроид и как человек, мог оценить драконьи выкрутасы, но так получалось, в течение жизни, что не выпадало дней для беспечности... Недавно выпал один... И как закончился?.. Бест не доверял затишьям. И теперь, как-будто в его власти это, косился на охотника, думал про себя: "Легче тебе было бы, если трагедию, как трагедию и обставить? Если б выла песчаная буря? Не возненавидишь ли ты всех драконов, все звуки смеха после, вспоминая? Радости не проклянёшь? Дроиды светлые и не очень, дроиды полного мрака!.. Как невелика наша воля, и ваша, и моя, и Фортуна смотрит не на нас, а на свою непредсказуемую, вольную птичку с голубым пятном на горле..."
Дракон, удостоверившись в тотальной, повальной бесхвостости дроидов вокруг, оценил сокровище, коим наделён! Поймал, поцеловал в кисточку, чихнул... И превратился в серьёзного, остроносого юношу. С хвостом!.. Драконьим, огромным для него, торчащим за спиной пирамидально! Без тени улыбки, ещё раз, уже в новом облике поклонился тронам. Простёр руку вверх и назад к кисточке своего хвоста, извиняясь, произнёс трубным голосом, приглушённым:
- Не усмирить!.. Не знаю, что и делать... Совсем не уважает мой хвост тронов второй расы! Я ему: "Пойдём скорей!.." Он мне: "Не вижу четвёртого владыки!.." Он не видит, представляете?! "Общая метка, - говорит, - а не на три четверти, послана мне! Так и сказал - мне!.. Представляете? Ему!.. Сделайте милость, владыки, объяснитесь!.. Как такое могло случиться?
Эталонная хамская речь. В переводе с жаргона, сложившегося между расами, означает примерно: "И от хвоста моего чёрта лысого вы получите! Тем более - вы трое!"
Августейший руками и крыльями хлопал ему! Сад скучал. Доминго хмурился напоказ, скрывая, что не тут он, далеко в своих мыслях. Флегматично произнёс:
- Совесть имейте. Вы, с хвостом...
- Тю?.. - восхищённо и возмутительно отозвался дракон.
"Какая прелесть..." - тихо сказал Густав. Бест кивнул и жестом попросил знакомого тёплого дроида встать поближе к ним. Осведомиться насчёт переводчиков. Стало уютней и тише.
Драконов прибыло.
Владыке Сад не следовало выдвигать претензий, в том смысле не следовало, что драконий ответ предсказуем и срикошетит по другу владыки, по Доминго. Но разыграно представление, а ещё не озвучена суть. Как-то придётся её озвучить. Кому-то придётся начать.
Сад попрекнул "осетра":
- Перекрёсток человеческий пообкусал по высокие лепестки тоже твой хвост? Или пасть бесстыжая? Интересуюсь, в таком случае, не будет ли тебе удобней и спокойнее без хвоста? Обратимся к Гелиотропу, он отзывчив... Он минималист... Пришивает неохотно, а укорачивает - только так. И язык заодно. Дроид автономный, независимый навсегда, где перекрёсток? Куда потянулись все контуры смежные, что?.. Вас не волнует? Что дальше собрались воровать, Собственные Миры?
"Пообкусать по высокие лепестки" - вывести на внешние орбиты Юлы, недоступные второй расе. В сферу белок утащить. "Перекрёсток" - облачный рынок.
- Тю!.. - удивлённо присвистнул "осётр".
Не к владыке, к новопришедшему дракону обращаясь, белому, высокому длинноухому юноше с глазами навыкате.
- Тю?! - ещё удивлённей отозвался тот, и точно, срикошетил в Доминго:
- Обкусали?! Отфыркали!.. Кто-то чихнул, вот так, - и он оглушительно чихнул, образовав уши стоячие разного размера, прелесть, и гребень на сторону промеж них! - Кто-то из наших, да, вот с такими ушами! Перекрёсток и улетел! Ах, не я ли это был?! Не припомню... Он на волоске, на крайнем лепестки прямо-таки едва держался! Пообкусали... Обидно! Приняли под своё крыло! Кто-то, желаем мы узнать, кто, розу ветров так строит, в крайние лепестки столько прячет, что они отгибаются уже под тяжестью! Что же он прячет? Только ли перекрёстки или Собственные Миры?!
Мир Руты тому примером. Да, эта тактика Доминго не из блистательных.
"Осётр" поддержал атаку, не дожидаясь ответа, и снова обращаясь к приятелю:
- А слыхал ты, нафыркали тебе, что мы под отогнувшимся лепестком-то нашли? Восьмиметочную корзиночку! Вот что мы под высоким лепестком нашли! Какая приятная неожиданность, восемь отличных меток!.. Восьмёркой сложены и зациклены, отпускай - вернуться, не обкусает никто! Неужели, думаем мы, не нужны они? Неужели ломанные? Какое!.. Фррр, новые совсем! И такие новые, что в наши-то орбиты заглядывают! Хватает места на них, запросов нету... Кто бы мог так безобразничать? Вблизи - нашей… - сферы?..
Какое коварство!..
- Да нужны вы мне очень! - Доминго вспылил, выругался проклятием дроидов и ещё несколькими словами. - На что там заглядывать, на хвост твой?! Да чтоб Коронованный вовеки не вспомнил о тебе, морда крокодилья!
Загибаясь от хохота, жёсткого, резкого, как он сам, Августейший сполз и протянул Доминго серое перо:
- На, погрызи, меня успокаивает!..
Смешно.
- Морда крокодилья, на что вам метки?! Верни или я...
- ...или что? - фыркнул дракон. - Что упало, то пропало! Нужное? Поближе к трону держи, и не на кого пенять будет. Возле нас прячешь - от нас не спрячешь!
- Да не слышать тебе сладкой песни Фавор! Верни!
- Я не вредный, владыка! Они, как воланчики, свежие метки! Они разлетелись давно! Как я их соберу? Не нужны... Обидно! Что мы, не люди что ли?! Не…
Доминго тихо застонал...
- ...нет, ну, владыка, не как ты!.. То есть, не ты человек! Я - человек!.. Не человек, по-вашему?!
Доминго застонал громче, протягивая руку к Августейшему: где там твоё перо, давай сюда!
- ....нет, я в том смысле, что мы тоже люди!.. Братишки пишут послания на них, братишкам... По контуру и кидают... Бумц! - И прямо в лоб! На такой-то скорости!.. Ну, не всегда в тот... Пуляются! Сочинил и - плюх! Отличнейшие, владыка, метки! У меня вот, смотри, - он отвёл гребень в сторону и опустил зачем-то ухо с той стороны, - до сих пор шишка на лбу!.. Чудо, какие шустрые метки! Сочинил и - плюх в нос! Чо-чи-фыр намедни такое в твоей метке Чо-пли-фыру накатил, охррр!.. У Чо-пли-фыра усы в трубочки закрутились!..
Крайне воинственный знак для дракона.
- А-га-га-га!..
- А-ха-ха-ха!..
- Уррр-фррр-фрауррр!..
Загоготали, зафыркали, захрюкали Белые Драконы. Кивая, подтверждая... Точно-точно!.. Всё так и было!.. А юноша с бараньими рогами поверх кудрей, в остальном красивый и пропорциональный добавил, хрюкая:
- Зато ж, Чо-чи-фыр до сих пор за нос держится, и когда летит, лапой его, подпирает его!
- Га-га-га!..
- Хррр-га-га-га!..
Августейший заинтересованно привстал на троне:
- Уважте старика, что вас ещё яйцами в инкубаторе помнит! Что ж он такого в метке понаписал, чтобы носу пострадать?!
- А-ха-ха-ха!..
- Ухррр!.. Га-га-га!..
- Фррр!... Ухррр-фррр!...
- А то, аха-ха!.. - ответил "осётр". - То и написал, что, мол, Чо-пли-фыр так дерётся, как будто поселился под троном у Доминго! Прячется за его пятками!.. Выскочит, куснёт и обратно в норку! Правда ли это, спросил, не найдётся ли и ему там тихого, безопасного уголка?
Белки взволновано притихли, слушая это... А дослушав, разбушевались! Усмирять бесполезно!..
Августейший помотал плешивой головой:
- Нос был обречён!.. Дёшево отделался...
- Почему ты не прилетаешь к нам? - не в шутку, попросту спросил "осётр".
- Дел много, - вздохнул Августейший.
- На заднем фронту плотно сидеть? Потому у вас, высшие дроиды, хвосты и отвалились, что вы подолгу на них сидите. А хвост, он воли требует!
-  Да!.. - захохотал Августейший, согласившись.
- Нет, - возразил владыка Сад с улыбкой, - Мы их нарочно отбросили! Когда повзрослели... А перекрёсток придётся вернуть.
- Обратно пришейте! Бу-ха-ха-ха!.. Не вернём!.. А-га-га-га!.. И не надейтесь!
- Почему же ты, - вернул паяц вопрос дракону, - не прилетаешь к нам? В наши сферы?.. Здесь более чем есть, куда нос засунуть.
- Ахррр?.. Ага-га-га!.. Уж лучше укушенным быть, чем тут его прищемят в воротах!.. Контуров продолжительных не терплю. Природа у нас такая!
Владыка Сад качал головой и переглядывался с Доминго:
- То есть, контуров мы не держим, а перекрёстки воруем?.. И сколько орбит в них сошлось, сколько контуров тянутся туда, по вашей милости, где обрели слепые, тихие участки?
- Тю!.. - ответил юноша с бараньими рогами, - Для вас слепые, для вас тихие!.. Мы - бдим!.. Спроси у меня, владыка, если беспокоишься!.. Да с ними всё гут-гут!
И Густав вздрогнул, услышав свою присказку. Он подумал вдруг, что не помнит, из какого Впечатления подцепил её. Показалось на миг, что от дроида слышал... Слышал давным-давно, от дроида перенял. Бред.

- О чём речь? - тихо спросил Густав.
Бест развёл руками, обозначая беспрецедентность события:
- Облачный рынок, круживший в высоком небе, на пограничных слоях, драконы угнали и не отдают.
- Угнали ещё выше?.. И что с ним не так?
- Так люди ж там! И эти, белки бессовестные в общей форме заходят! Что уж совсем никуда не годиться. Уверен, и в общедраконьей! В любой!
- Заходят?.. Летают в пределах рынка?.. О, интересный поворот... И люди не могут выйти оттуда?!
- Нет, нет, конечно!.. Да откуда знать?.. Нет, я уверен, что могут, и владыки уверены. Но всё же для них это - слепое пятно.
Бест понял, что тоже злоупотребляет дроидским эсперанто и решил развернуть:
- Слепое пятно крайне неприятная вещь для дроида. Альтернатива наличию антагониста. Который может быть в плюс, может в минус, сильно, слабо. Но главное, с ним возможно взаимодействие. Если даже худший вариант: антагонист имеет к тебе притяжение, ты отторжение и встреча обнуляет азимуты. Можно быть очень хитрым и шустрым и бесконечно долго этого избегать. Можно спрятаться за чей-то трон, как сейчас, ты слышал, поиздевался дракон над драконом. Трону выгодны не столько орбиты дроида, иначе он приложил бы усилия на провокацию, чтоб на турнире отнять, выгодна личность дроида: азимуты, точки фокусировки орбит, сумма которых и представляет азимут, который сам является частью контуров, завязанных с другими в дроидской сфере... А слепое пятно - неприятность небольшая, но постоянная. Она имеет раздражающее свойство тихой орбиты, удобное её носителю, но не тем, кто рядом, просыпаться внезапно. И превращаться в крупную неприятность. Или мощное орудие... А людям наоборот...
Осёкся.
- Что - людям?
- Ну, тем, кто рядом... Наоборот... Дроид может существовать, не проявляясь, рядом с человеком, как тихое крыло... Да и эта пружина однажды срывается... А какое грандиозное исключение из всех правил скоро ты можешь увидеть! - Бест резко перескочил на пример из другой области, - Вот, Тропос... У него оба крыла простираются на всю сферу дроидов! Оба - тихие, и... - никаких проблем!.. Пока не открывает рта... Клюва... Никаких проблем, кроме д-р-р-рожи... дроидской при его появлении!
"Имя из сна!.. Дракон в виде облака ночного, отрогов гор над горами... Спросить?.. Подождать?.. Подожду". Густав задумался про облачный рынок выше высокого неба... "Ни рыночных охот, ни Чудовищ Моря... Ни надсадного пения дроида в Собственном Мире... Можно жить! С удвоенным интересом он следил теперь за прибывающими, фыркающими драконами. Стараясь вникнуть в насмешки их и смешки. Охотник! Как умаслить, заболтать, заставить, навязаться туда?
Прибывало и Чёрных Драконов. Отчётов они не давали. Распределялись равномерно по саду. Вокруг тронов число достигло по отношению к белкам, три к одному... Уже пять - к одному. Равновесия достигло. Густав не знал этого, он и он почувствовал: не вполне дружеское мероприятие.
- Заварушки не жди, - заметил его оценивающий взгляд Бест. - Сколько раз окрысивались, и... - пых! в пустоту. Чёрные ящеры послушны. Приказа не будет. Беда, когда главный был бы из них... Из всех существ, что к этому моменту я знаю, Чёрные Драконы - племя по-настоящему отменно организующееся. Это, Густав, большая сила. В туманном море дроид сказал мне когда-то, у чёрных ящериц при построенье стены, общих орбит нет. Не образуется перекрёстков даже на одной, внешней орбите. Контура они не создают. Представил? Стена из гальки. Нормальная картина?.. Да, норма, как есть, снаружи. На вид. Но цемент? Без цемента?.. Но ведь даже люди, плотные, как троны, образуют перекрёстки, и контуры, и общую волну, азимут... Что-то настораживающее есть в этом.
Густав подумал и согласился. Однако его Чёрный Дракон не предстал из-за услышанного опасным. Приобрёл плюс к уважению.

К пустому трону начали подтягиваться дроиды схожие до неразличимости, как "пламена" сорокоглазой свечи, светильника в "день рождения", день становления на континент Южного Рынка.
Дроиды высокие, чей золотой свет пробивался сквозь, тоги напоминавшую, одежду. Ткань необычная... Испещрена надписями, буквально состоит из них. Отдельными иероглифами, сложными до кажущегося сходства с пейзажем. Или зверем. Со зверем в пейзаже. Крупные состояли из мелких, мелкие из неразличимых, но они не упрощались с уменьшением масштаба. Особенность начертания: плотно вписанные в круг, они все имели завиток, загогулину, деталь, в два-три раза выходящую за его пределы... Прямая аналогия имеется между этой загогулиной и драконьим хвостом...
"Экзотическое наречье? - шёпотом спросил Густав. - Их? Наше древнее?.." Бест отрицательно качнул головой. Это был необщий дроидский. Язык, где ни одно слово не повторяется.
Пришедшие не давали отчёта перед тронами, но совершали поклон, прежде чем расположиться вокруг пустого, четвёртого.
С их появлением количество Чёрных Драконов в ирисовом саду возросло настолько, что он перестал быть фиолетовым. Стал чем-то, вроде моря с высокими, неподвижными валами, рябыми, блистающими в чёрной чешуе, огибавшими островки иных дроидов. Сад порыкивал, поскрипывал кольцами, воздух сделался ощутимо теплей. Вместо ирисов - зубчатые гребни тут и там. Прижатые острые уши, похоже на рожки, вскидывались внезапно, чтоб покрутиться локаторами и вернуться в исходное положение.
Густав любил это тепло, драконье. И отметил, теперь было с чем сравнить, как отличается оно от губительного жара Лалов, от удушливых ночей в Собственном Мире. И от тепла жёлтого трона… Человек, знающий горячие цвета, нашёл бы эпитеты для сравненья: как песок нагретый, ржавчина, окалина - от размягчённого воска, от пожатья руки... И то и другое преисполнено жизни. По-разному. Густав оказался одним из немногих, которым умножение чешуйчатого племени пришлось по душе.

Настал перерыв. Белые Драконы все, кроме "осетра" приняли нормальный драконий облик, распределились в ближних рядах. Текучие силуэты выделялись в грозовой массе. Оказалось, флёр свечения есть и вокруг них. Троны разговаривали между собой, голоса их не охватывали сада. Слышалось то лязганье зубами, то утробный рокот, его прекращал Доминго поднятием руки.
Дроидское в полудроидском существе Густава осознало нарушение некой, критической точки равновесия: место теперь принадлежит Чёрным Драконам. Накинутые на сад, просочившиеся в него стали морем. Как море держали троны на себе, белых собратьев, вторую расу, его... Присвоили место. И он, как сито на их поверхности, легче воды, пропускающее воду... "Среди дроидов можно жить... - отметил, задумываясь про белками угнанный рынок. - С ног на голову там всё перевёрнуто, наверняка!.."
Бест ждал кого-то, перескакивал взглядом от горизонта, прерванной полосы ограды - к тронам. Перескакивал через кого?.. Через Густава. Для хищника абсолютно нормальная манера. Человек, подольше знавший Беста, удивился бы сильно... Густав констатировал лишь, что собравшиеся кого-то ждут...
- Кого-то из людей, - спросил он, - далековато живущего? Гонец всё же дошёл?
Бест, в сотый раз оборачиваясь, ответил мимо:
- Вроде того...
- Серьёзно? С перекрёстка, рынка того, про который речь?.. А я уже представил: торговец на Южном, заканчивает сделку, чтобы с дроидом отправиться в путь!.. Ха-ха, Бест, или от Секундную Стрелку перепрыгивает на последнем круге!
- Ты угадал. И то, и то... С Южного. С перекрёстка всех контуров... Нарушенных...

Волна пробежала по саду.
Скрип чешуи пробежал волной… Тишина за ним и перед ним.
"О, небо и море, правда, с Южного!.. Когда мы шли, на нас так не озирались! Но мы так и не опаздывали... Маричка, ты везде!.. Я соскучился... Ну, и наряд!.. Фу, Кайзера напоминает... С Мелоди ты что ли?.."
В безумном каком-то плаще, не подходящем ему совершенно, по размеру, и откровенно, фу... Каркасное-то, наподобие мимами сооружаемых маскарадных костюмов. "Приоделся... Купил, награбил?" Хан-Марик полубежал сквозь толпу. Плащ обгонял его жёсткими складками, воронёный, мятый, скрывавший под изнанкой то ли ломаную проволоку, то ли кости, как в крыльях летучих мышей, абсурдно разветвлённые... Отставал и летел за плечами. Нагоняя, полами облеплял. "Противоборство с плащом? Юморной, как драконы... Поверить не могу, что ждали его! Где Хан, а где - оппа... - сад этот неземной... Маричка, Маричка, Буро чуть не сожрал меня, по твоей милости. Впрочем, я виноват, а ты был вовремя, как всегда... Что Соме скажу?.."
Хан-Марик махнул ему в двух шагах, но остановился перед Бестом:
- Выражаю своё почтение, - пауза, - господствующему над первой расой...
- Владыка... - поклонился Бест.

Густав ничего не подумал. Ровным счётом.
Воронёный плащ, вблизи просто необъятный посыпался с широких плеч дроида. Это были драконы.
Как из необщего дроидского сотканы одежды приближённых тёплого трона, его последний наряд был соткан из Чёрных Драконов. И не тех, что служат людям. Заполонившие рынок драконы этим - по пояс. Неровня... Но похожи на того, который служит Густаву! Отчасти... Шипастые гранёными торами по туловищу, полусферами по лапам и голове... Броня... Ни губами, ни усами не прикрытые зубы... Скатились, встали стеной, закрывая обзор, лишь троны видны на возвышении.
Зеленоватое небо над садом... Несколько ирисов качаются, задевая колено... Угольная земля под листвой. Она блестит и сквозняком тянет по босым стопам...
Хан-Марик пугнул, топнул на чёрную, бронированную лапу с когтями, выставленную вперёд очень уж нагло. Дракон уркнул и лапу прибрал...
Густав улыбнулся. И Марик улыбнулся.
Способность мыслить вернулась. Но не как: дроид? - дроид? - дроид?.. Густав глянул окрест и подумал: "Хан?.. Это всё что ли... - против тебя?.."
Марика же волновало не своё ближайшее будущее, а Густава недавнее прошлое. Он шагнул, руками взмахнул: погоди. Огненный Круг обвёл по ходу и против хода одновременно, шире обвёл, целиком, вокруг Густава и пробормотал: "Гут-гут... Порядок..."
Привычка! Происхождение своё глава Там вёл от технических дроидов, дроидов регенерации! Более того, из вспомогательных! Само имя-функция "Там" происходит от траектории поиска проблемы. И относилось вначале не к горизонтам Собственных Миров, а к человеческому устройству! Владыка умело использовал его широту... Автономным технического дроида сделал Гелиотроп. Не единоличным решением, но... Многие сомневались, стоит ли... Технический... Своеобразный... Получается, владыка Там не то чтоб молод по дроидским меркам, но и не стар. До последних событий он оправдывал решение Гелиотропа стократно, тысячекратно. Служил зримым доказательством его прозорливости... До последних, да.
- Гут-гут... - повторил он, жёлтые глаза, тигриные. - Гут, Сальвадор... Разреши одну просьбу, единственную. Ты должен извинить Буро.
- Почему? - спросил Густав.
- Он очень...
- ...почему - Сальвадор?
Марик развёл руками.
- Почему - Сальвадор?
- В тёплом кругу мы похожи! Сходные вкусы, выбираем сходные имена...
- Почему - это?
Дроид наклонился к нему, похитил жёлтыми, тигриными глазами и наставительно, как Карат курсикам произнёс:
- Потому что - невредимый. Потому, что с тобой всегда всё будет в порядке. Фортуна да слышит меня! Гут, Сальвадор?..
- Как с Буро? - безразлично переспросил Густав. - Вплоть до рогов на лбу? Он хотя бы распотрошил чудовище, дело... В порядке? Я был гадом всю жизнь, тебя вообще не было...
Бест вздохнул:
- Прибыло, Владыка, эхо к голосам на той стороне.
Дроид отмахнулся.
- Вся жизнь, Сальвадор, у тебя впереди.
- Марик!.. Не знаю, как тебя теперь звать, а меня по-прежнему!
- Сальвадор...
- Марик!
- Сальвадор... Гут?
- Не гут!.. Марик!
- Как скажешь. Но это твои полноценные, настоящие имена: Гут, Сальвадор. Так и будет, вот увидишь.
"Гарольд моё окончательное имя, - подумал Густав, - оно лишь и ждёт меня впереди..."

Драконье скрипящее море колыхнулось в едином порыве, обогнуло людей, а дроида унесло прочь. Осталось сито, холод, сквозняк, пустота... Сито столь редкое, что и Гарольду не зацепиться... Холод... Сквозняк... Ни тепла горизонтов, ни сна и ни полусна... "Дьяволы адских глубин, почему кто-то будет решать за меня?! Этот дроид - мой! Был моим! Чхать я хотел на их интриги, запреты и угнанные рынки!.. Я нашёл его! В море! Плевать, кто потерял!.."
К пустому трону, янтарному, гранитному катился драконий, чешуйчатый океан, передавая с волны на волну жёлтого, тёплого дроида. На подходе он окликнул воронёных ящеров по-драконьи:
- Тю!.. Не промахнитесь! Мне вооон туда...
Августейший поманил рукой, подтверждая его слова. Волны дрогнули, поменяли направление бега, и дроид очутился возле холодного трона. Заставил сад взволнованно зашелестеть, залопотать на необщем дроидском. Не ожидали, ага...
- Как же я тебе благодарен... - успел шепнуть владыка Там Августейшему.
Затевалась грандиозная свара и грандиозный торг! Хоть и ясно общее соотношение, окружающий троны ряд чёрно-бел, три к одному, и это не в пользу Чёрных Драконов пропорция! Все это чувствовали, как точку вероятного излома, напряжения. Кроме Густава. Едва тёплый владыка встал к саду лицом, Густав опять попал в состояние нормы. Не сито, а человек. Последний день и последние часы, когда пребывал в нём. "Теплое крыло", энергия тихой орбиты. Так долго таящейся и такой могущественной в охвате, в необратимости влияния... Густав не помнил, как жил без него и не знал, как будет жить дальше. Впрочем, пока не знал и того, что это предстоит ему.

Бест не нуждался, Соловей с Амиго получили общего, а Густав - отдельного переводчика. Не медальон, как Индиго когда-то, к огромному разочарованию Амиго. Нужды не было в дополнительном источнике тепла.
Дроид от трона Там подвёл дроида 2-1, одного из многих в саду. Местный, фиолетово-синий как ирисы, лишённый одежды, полупрозрачный и заполненный звёздами. Их вспышки, концентрированные огоньки дроидов и осуществляли перевод. Говорил от себя он обычным образом, если что хотел сказать. В тишине стало бы слышно, как перезвон, перекличка Туманного Моря дроидов исходит от них, возвращается к области горла, оттуда излучаясь более плотными волнами, непрерывным размеренным гуканьем совиным, приятным слуху, но воспринимаемым не через него. Гуканье - то же, что личный манок дроида.
Эта публика, переводчики, довольно молчаливая по закону хихикала больше Белых Драконов, прикусывая алые губы... Орбиты их широки, читают они постоянно на восемь сторон света!.. Дроиды разных семейств нуждаются в переводе чаще редких гостей из человеческой сферы.
Переводчики тем удобны, что быстры. А тем неудобны, что у них нет, - беда и особенность всех высших дроидов, - общего распределяющего-принимающего центра. Эсперанто они не обогащают. По смыслу переводят, в контексте, часто - потоком синонимов на одно новое понятие. В следующий раз его же переведут по-другому.
Ещё они уравнивают скорости разных орбит, чтобы дроиды могли лучше видеть друг друга. Естественно, что переводчиков в саду немногим меньше числа драконов.
Задача их в данном случае несложна: с эсперанто на эсперанто. Такому собранию как договориться на необщем дроидском!..
Густав отметил, слыша два эсперанто одновременно, насколько часто используются в дроидском языке числа. Все эти 2-2, 2-1 - лишь капля, что просочилась в известные людям названия. Непонятные союзы между числами, приставки к ним, добавляемые "Плюс" и "минус", отдельно и в степенях. Цифры, числа, формулы входили в имена, действия, обозначения орбит как технических дроидов и мест их пересечений. Восклицаний!.. Когда владыка Там остановился рядом с троном Августейшего, Густав мог поклясться, что холодный дроид рядом с Доминго выругался, употребив лишь цифры! Это не было переведено.

Собрание подводило итоги. Уточняло перекрёстки орбит.
Тёплый владыка активно и откровенно помогал им. Время скрываться прошло.
Для людей это звучало примерно как... "Такой-то дроид полтора сезона назад посетил такое-то семейство... Побыл в нём... Да и вышел!.. Изменения его орбит по выходу были таковы..." Иногда уточнения касались области, в которую вышел, нейтральная или как?.. В свою прошмыгнул?.. Встречен был, провожаем?.. Иногда полностью запрашивалось, к ситуации не имеющее отношения, местоположение антагониста в это же промежуток времени.
Дроиды воспроизводили картину от первого дня. Сотрудничество владыки нисколь не означало раскаянья, или заискивания, или чего-то подобного. Вольно и невольно совершённое, косвенно спровоцированное им, точно рассчитанное и счастливо сопутствующее - огромный массив нового опыта, связей. Весь этот массив, будучи осуждён и подвергнут исправлению до исходного, сколь это возможно, или, что почти невозможно, защищён на турнире, узаконен в качестве новых направлений развития, он в любом случае - сокровищница. Он то, что требуется зафиксировать и осознать. Занудно, долго, учитывая все связи, даже случайные и слабые. Но иначе дроиды не умеют. Фильтровать информацию каждый будет через свои познания и акценты, ради своих нужд после когда-нибудь.

А Густав смотрел в лицо новым, не охотничьим открытиям. И не с милого Техно... Внутренним. Он вдруг осознал необратимость. Всего в принципе, вообще всего. Времени... Как прыжки настоящей секундной стрелки по делениям. Ни одно не повторится на циферблате, и не замкнётся его бесконечный круг...
Что навело его на эту мысль?.. Ничего особенного... Тёплый дроид, оставив переводчика, вернулся к янтарно-гранитному трону, улыбнувшись извинительно на прощанье. За беспардонное разглядывание... Тогда Густав и подумал: "Мы, люди имеем органы чувств... Не пяти... Многих других, не имея для них и названия..." Копия владыки - вовсе не Хан-Марик. Густав не спутал бы их и в толпе, и у горизонта. И наоборот, Хан-Марик, став выше ростом, обретя вместо серых жёлтые глаза общей формы... - остался Хан-Мариком и никем другим.
Густав пошёл сквозь толпу на цитриновый тёплый блеск, к гранитной основательности, к пустому трону... Остановился и смотрел, смотрел... Как гуляки Южного на тени в "аквариуме" его. Смотрел на дроидов, на окружение тёплого трона... Понять не мог, как это получается. Что в нём знает эту очевидную нетождественность?
И почему с ней так тесно связана… Тоска какая-то… Не тем был проданный, кем оказался... Предательская сделка не завершена, и не могла быть завершённой... Вина?.. За подзатыльники дроиду? Не… Густав признался бы, честный с собой, что просто дураком себя чувствует, простачком, обведённым вокруг пальца, глупо... Но нет.
Какая-то тоска, вроде, когда правильно рассчитал всё, но не время… Не убежать. Не добежать… "Я что-то не успел... Не успеваю..."
Ага. Будь он ещё на пядь храбрей в откровенности, так и увидел бы, что откладывал всю жизнь, избегал и продолжает избегать! А совсем скоро и шанса не останется.
Зато Густав признался себе, что он - страстный коллекционер... Собирал не то! И нарочно! Нарочно выбрал наиболее чуждое, безразличное для него, карты и лица извращённых тварей. После утраты, после порчи мира, собранного со всей коллекционерской страстью, не желал ничего ценного, выбрал труднодоступную дрянь...
"Марика больше не будет рядом?.. Имея выбор, я бы пожертвовал драконом... Или за Лалы выкупил, ещё парочку прикупил!.. Дроиды, почему вас нельзя продавать и покупать?!"
Коллекционировать дроидов? Ещё не бывало таких коллекционеров! Но почему он должен покорно утратить то, что долго считал своим?! У полудроидов собственность определяется фактическим наличием в руках. И рамой мира. Находки - священны. Грабежи - законны. Для того, кто сильней! Теперь у Густава собирались вырвать из рук то, что его. Какого чёрта? Начинать новую жизнь с новой потери?..
Они очень похожи были, на самом деле, человек и дроид... И Марик кричал: "Моё! Буро, не тронь!.." И Густав не употребил другого слова ни вслух, ни про себя.

Переводчик отвернулся и прикусил алые губы.
"Мысленный перевод?.. В обе стороны? Сразу, и в уме?.. Шпион". С выводом Густав ошибся. Адресата не имелось для перевода от него. Человеческие ужимки сработали рефлекторно. Через руку, закрывшись, Густав присмотрелся к дроиду, полному звёзд. Дроид насмешливо, преувеличенно копировал его жест, подмигнув ярко-зелёным глазом, обжигающим как луч. Драконий разрез... И Густав ему поверил!
Правильно сделал. В маловероятном конфликте человек - дроид третий дроид примет сторону человека. Просто оттого, что люди больше нравятся ему! Этот самый переводчик непосредственно Восходящему может миллион лет назад раз послужил. А тут внезапно ему на несколько часов достался чистый хозяин Собственного Мира, спасибо владыке Там!
Перемигнулись и договорились. Дальше перевод шёл уже с подсказками, с пояснениями. Теперь уже Густав кусал губы, цепляясь за привычную непроницаемость лица, чувство юмора у этих 2-1 по-драконьи грубоватое, но отменное!

Охваченный дурными предчувствиями, Густав вернулся к Бесту и поинтересовался конечным результатом подобных прений.
- В случае владыки не знаю, - ответил Бест. - Обычный итог, степень невыгодности условий, на которых он вступает в турнир. Безоружности, разоблачения. И выбор соперника. Кто больше ущемлён или по жадности претендует на его орбиты. Старыми словами выражаясь: делят шкуру медведя вполне живого!
- И все, кто собрался, ущемлены? Все за это, против него?.. И ты?
- Что значит против? Речь о восстановлении равновесия. Баланса. Узкие интересы на кону, но их совокупность - сама возможность зрячего движения вперёд. Почему наиболее смущающие их вещи называются: тихая орбита, слепая зона?.. Поэтому. А речь о гигантском комплексе нарушений, замаскированных одно другим! Этот результат, не цель владыки, побочный эффект. И его в любом случае следует устранить.
Густав обернулся к переводчику вопросительно. Но между двумя людьми как он мог помочь?! Бест взмахнул рукой:
- Смотри, если некто, боец использует бич, например, след от удара остаётся на противнике. Не так с нарушениями дроидов…
Своевольный запретный поступок до поры до времени отпечатывается только в его орбитах. Искажает, разбалансирует их. Он, например, на что-то спровоцировал чужого дроида. Трон не узнает, хотя это он получил удар бича. Но однажды нарушитель промахивается, о нём докладывают четырём главным тронам. Или наступает момент, когда процент отпечатков превышает процент оставшихся стабильными орбит. И про это узнают все. Грубо говоря, тогда достаются все следы от бича разом.
- И в первую очередь троны желают понять, что это было. Естественно, не находишь?
Сам нарушитель исправить, по-хорошему договориться в последнем случае не может. Ему не на что опереться. Относительно турнира, у него нет нужных скоростей и силы удара. Он разбалансирован. В какой мере разбалансирован, в той проиграет. Если в планы победителя не входит прекращение дроида, он забирает его целиком, и балансирует заново, как принадлежащего себе, как дроида своего семейства.
- С главными тронами ничего подобного прежде не случалось. Прогнозировать невозможно. Умный нарушитель внимательно рассчитывает, когда быть пойманным и вызванным. И кем! И на каких условиях! Если что, даст оплеуху сам, сам и вызовет! А владыка Там... Он настолько далеко зашёл... Я не знаю. Есть много способов восстановления, Густав. Долгое пребывание техническим дроидом, улиткой... Да-да, как на Рулетки! Или в океане... Есть обнуление азимутов. Они это ненавидят…
Обнуление до равновесного, чистой исходной формы. Есть сужение орбит, что означает не уплотнение, отнюдь, а лишение внешних, широких, эллиптических. И это они ненавидят. А выиграв на турнире, нарушитель отвоёвывает законность всем своевольным поворотам! Право следовать ими впредь. То есть, буквально вся вторая раса в лице присутствующих на трибунах признаёт его такого, какой есть, каким сделал себя, со всеми отпечатками на орбитах отправной точкой дальнейшего пути!
- Ну, как у вас на Южном награбленное признаётся законным имуществом грабителя. Если некому у него отнять!

Амиго, сверхъестественным чутьём приводимому на запах интересной беседы, досталось другое образное объяснение.
Но сначала долго и упорно продирались от "кто его заставляет", относительно дроида, в чьи планы турнирный бой не входил, на "что же его заставляет". От грубой материи к понятиям.
- Ты же видел, - спрашивал Бест, - как летел плащ с плеч владыки, как рассыпались драконы. Разве они вели, тащили его? Разве для этого их так много?
- Не знаю... Похоже, что нет... А для чего?
- Чтобы видеть. Не упустить из виду. То существует, что охвачено вниманием. Орбита мало для кого видима когда широка. Когда очень тонка. Когда стремительна. Ещё, когда неправильной сложной формы и скачущих скоростей. Но это неудобно и для дроида. Владыка широк, огромен, тонок и быстр. Ради этого столько Чёрных Драконов. Вызов его официален. Драконы простираются как поле от точки в пространстве, где вызов вручён досюда. В противном случае, он мог бы прибывать кружными путями, занимающими вечность. И не сказать чтоб уклонился от вызова. Возможно, поэтому именно Чёрные Драконы и следят за порядком, что не объединяют своих орбит, а именно видят друг друга. Другая ступень пребывания информации.
- И что? На турнир он тоже идёт, потому что все его видят? Не уклониться?
- Ты знаешь, по факту, по ситуации - да! Чаще всего! Но по-сути... Представь семейства 2-2 в виде гор. Горных систем, кряжей. А намерение нарушителя, одностороннее, как устремившаяся к ним река…
Хорошая, вежливая река, сначала попросила бы их подвинуться!
А невежливая - во-первых меняет окружение семейства, препятствует входу-выходу, не нарочно, а оказывая влияние на двери, на входящих. Подобное влияние, как бы размывание рыхлых пород, земли, песка... Внутри семейства оно неощутимо.
У воды в отрогах горных есть, где лавировать, просачиваться, затапливать и переливаться через перевалы.
- Крепкие породы, это те интересы четырёх главных тронов, которые пересекаются, так или иначе, с каждым троном, малым и большим. Они называются - контуры, с добавлением, на сколько четвертей, как и метки от них. На одну четверть, на три, слышал претензию Белого Дракона? Или на все четыре четверти.
Один из главных тронов может сделать вид, что не заметил нарушения, хотя это не приветствуется. Два - реже, три - невероятно. Четыре - прямо не имеют права. То есть, если нарушитель вторгся в интересы всех четырёх главных тронов, он будет обнаружен Чёрными Драконами неизбежно. И вызван. Нарушения превзошли дроби. До такого обычно не доходит. Урегулирования начинаются раньше.
- Река сталкивается со скалой...
- Да. А контур четырёх четвертей, как бы подъём земной поверхности, вода не течёт, начинает прибывать... Переливаться. Или снесёт препятствие. Два варианта развития событий.
- Отступить?..
- Да, отступить… Как ни странно, это войти в задетое семейство. На нормальных правах, на время зайти, собой компенсировать.
Снести - отнять трон, которому нанесён ущерб. Доказать, что ты крупней, и лучше. Перелиться - отвоевать свою правоту на турнире. Проложить новые пути. Выше прежних… И между них оставить проход для следующих чьих-то взаимодействий, законных и незаконных.
- Суть в чём, Амиго, все своеволия, все искажения орбит своих и чужих вплоть до развязки никуда не деваются, пребывают в дроиде. Они - сила течения. Момент разбалансированности, ведь по природе дроид всё же - гора! Разбиться на малые ручейки и отступить - быть раненым, потерять часть орбит. Отдать их победителю. Прекращение дроида - отдать все...
- Бест, я правильно понял, что если они захотят, они могут попросту расступиться? Пропустить его?
- Могут. Настолько, насколько это согласуется со здравым смыслом, их пониманием перспектив. Признать искажения удачными, новое точки фокусировки орбит. Его, своих... Но сейчас не признают.
- Почему?
- Да потому что в них нет ни нового, ни удачного! Владыка служил одному человеку. Угробил несколько сотен высших дроидов ради него. По их желанию, да. Но, согласись, тупиковый путь. Ни о чём. Даже не взаимодействие, не контакт с людьми. Он подсовывал дроидов вместо жертв хищникам и всё.
Имелся и неведомый Бесту момент, почему владыка Там в тупике... Анти-тупике: не видна конечная точка.
Чтобы что-то существовало, продолжило или начало существование, оно должно быть зримо. Не воспринятое - не существует. А частью схемы нарушений стали Белые Драконы. Не открывающие своих секретов. Частью нарушений, значит и частью нарушителя.
Если какой-либо более мощный и крупный трон не берёт его под своё крыло вместе с этим слепым пятном, готовый с таковым мириться или компенсировать, то дальше - лишь турнир. Драконы не раскроются, не отступят, рынка не отдадут. Да владыка и не попросит их. Этих «фррр-ха-ха, тю-тю»... Им «ха-ха», третьей расе, независимым навсегда.

Однообразное, но неповторяющееся, обыденное, но не прекращающее развития существование дроидов внутри их сферы, к их огорчению, в считанных точках пересекается с людьми прямо и во всех - опосредовано. Соответственно считанные единицы в своде нарушений относятся прямо к людям, эта тройка: не заводить любимчиков, не воплощаться, не признаваться.
В чём же состоят остальные, весь массив, подсчитываемый как дроби целые и дроби дробей? Принципиально - в игнорировании тех обобщений, что уже сложились с начала последней эпохи. Обобщение - есть семейство. Чем крупнее семейство, тем крупнее дробь нарушения, даже если незначителен эпизод. Ну, внимательней надо с власть предержащими!..
А в чём само игнорирование? В передаче сигнала, запроса не по дереву, разветвляющейся схеме, а по цепочке, согласно личным предпочтениям. Это и способ образовать семейство, и способ попасть в нарушители. Пример...
Следуя манку своего главного дроида, Восходящий залетает под дождь. Впервые! Восторг, обилие, шквал Впечатлений, ничего не понятно! Ничто пока не имеет имён.
Положим, дроид этот именовался Салон, влёкся к тем ливням, где дождь по теме, и был близок, даже подчинён семейству Дом... Внимание его остановилось ну... На портьерах... Возможно? Вполне. Салон фиксирует это и предаёт часть запроса конкретной цепочке дроидов. Тех, что сохраняют варианты интерьеров. Тех, что за Там отвечают, за вид из окна, за дыхание ветра... Они передают дроидам с более узкой специализацией. Это нормальный путь развития, от общего к частному. Каждый проводит Восходящего под сколько-то ливней. Кто-то научит словам, кто-то нет. Кто-то воспользуется услугами поисковиков, кто-то переводчиков...
Положим теперь, что дроид Интерьер, реальный, влиятельный Трон, обожатель Доминго, делегировал запрос на рисунок портьер дроиду недавно перешедшему из одиночек. Близкому к Флоре и Там, далёкому от Доминго. И тот, избегая семейства Стилизация, увёл восходящего под лесные дожди!.. Он в праве так сделать, но - позже! После очевидно относящегося к делу! После уже накопленного в знаниях, тканей, узоров, символов... Настроения внутри дома! Крутой поворот должен совершить сам Восходящий. Нельзя грубо подталкивать к нему. Далее возможно увлечение только флорой, забвение начатого эскиза, потеря времени. Салон, как дроид, теряет весь тот опыт разветвлений, запросов, который достался бы ему из недр человеческих ассоциаций. Теряет несостоявшиеся связи с одиночками 2-1, которые были бы вызваны им законно, в ответ на последующие вопросы.
Нарушитель напротив - всё это приобретает. Так же, изменив курс, он может дать выгоду другому трону. На то, и на то он имеет право. Но - плавно, мягко. И в законной пропорции, в числе немногих попыток. Семейству Стилизация может достаться сто дождей, а тёплом трону Лесной-Дождь путешествие лишь под одну тучу и после. Задача интригана - выбрать настолько ослепительный, нерафинированный ливень Впечатлений, чтобы Восходящий сам забыл обо всём! Сам повернул в другую сторону. И домик с салоном его завершённого эскиза очутился в густом лесу!
А для нахождения таких уникальный туч, каждый раз заново, ведь всё постоянно меняется, дроид должен успеть завязать много связей, обрести широкие орбиты, охватывающие смежные области. Нуждается в том, чтобы их дроиды хорошо к нему относились, сообщали где-то идёт, дождит. Но самое главное, его собственные - наполовину опыт, наполовину интуиция, близко ли проливающееся в туче к человеческому запросу, мимолётному желанию, вечному представлению о красоте? Важны хорошие, быстрые метки, важны связи с поисковиками. И благосклонная помощь крупных тронов! Быстрая. А к тому, кто зарекомендовал себя нарушителем, интриганом, она быстро не придёт. Станут обдумывать, сомневаться...
Верх удачного нарушения, переманить Восходящего. Он слушает всё тот же манок, но под каждой тучей его внутренний взгляд выхватывает то, чем соблазнил нарушитель. Его тему. Его манок, дополнительный голос. Так нарушитель перехватывает все запросы и строит сам их дальнейшее древо или цепь.
Законно или нет, он обретает такое количество связей, что в них находится значительное число дроидов не желающих и по завершении эскиза удаляться от него. Получается трон. Имя-функция.
Последняя задача, если начал как нарушитель - отстоять право существования своего семейства на турнире. Когда исходные дроби невелики, а итоговая функция интересна, перспективна, против него не сильно злобствуют. Но!.. Если всё так, а он лично, каким стал в процессе службы, приглянулся сильному владыке, ущемлённому в чём-то... О, это даже опасней полноценного нарушения! "Джем на поде, иди по-хорошему ко мне! Зачем тебе, маленький, отдельно царствовать?.."
Пример, чтоб стало понятно, что дроиды, хоть одержимы людьми, но их жизнь - их отдельная сфера. Неустанные попытки объединить, классифицировать информацию. Унифицировать классификацию. Оказаться в заголовке таблицы. Наверное, это невозможно. И наверняка, это прекрасно! Можно заметить, что вечным балансом в какой-то мере обусловлено особое положение и крупный размер семейства Сад, где перемешиваются очень и очень разные, далёкие друг от друга категории. Где важнейшие черты для владыки - открытость и мягкость. Он и был таким.

Густав не понимал, в упор не видел масштаба владыки Там. Масштаба четырёх главных тронов. Для него, приятель-слуга, дружок, едва не проданный, дроид-хищник, казус...
"Нарушений?.. Отпечатков?.. - думал Густав. - Превращённых что ли они так, обтекаемо именуют?.. И это можно исправить?.. Ну-ну... А ещё про природу дроидов что-то втирали мне..."
- Но, Бест, вина Марика - моя вина. Мною пойманные люди.
- Какие люди?
Переводчик полыхнул всеми звёздами сразу и вмешался:
- Дроид не причинит вреда человеку! Ты что о владыке подумал?! На земле ли, на троне, на турнирной ли площади, он - достойнейший, добрейший изо всех дроидов от начала эры! Ко всем! От вас до последней улитки!..
- Ну... - Бест усомнился, - они сейчас и подсчитывают, ко скольким нет, не добрейший...
- Они сами этого хотели!
Да, порядка в дроидской сфере не больше, чем среди людей... Приставленный к человеку переводчик, забыв, ради чего приставлен, разругался с ним и с господствующим над первой расой!..
- Для дроида - нормально! Нормально и точка!.. Защищать людей! Мы и так слишком ограничены! Да если б голосовали все, кто согласен с ним, холодные владыки на тронах бы не усидели! Мы для чего созданы, с тем и разлучены!.. Я не понимаю, чего ради мы должны были перенять человеческую паранойю: страх смерти! Ведь его нет у нас!.. А так действуем, будто есть! Линейная продолжительность не имеет преимуществ перед дискретной!.. Почему - продолжать? Почему не - повторять?.. Дроиды обязаны сохранять всё, даже запретное, я согласен… Но не обязаны сохранять себя! Пускай Гелиотроп конструирует новых. Воспроизводит старых по схемам. Трон... Трон… Что трон?.. Ради власти волчком крутиться?.. Ради и всегда в стороне?.. Но некоторые, - большинство! - предпочли бы, как драконы! Завидуют драконам, признаю! Недолго, но близко! Смотря по ситуации, по своему разумению ориентируясь! Не бросая человека, когда... Когда... А они сами хотели! Не было схемы. Владыка дал им схему!.. Как шлюз! Как хлынула вода! Разве он принуждал? Или рвал орбиты, воронки закручивал вокруг себя, врал? Да ему выбирать приходилось! Брать одного, отказывать - десяти! Сотне!..
"Рвать и закручивать орбиты", значит, отняв орбиты у своего или зашедшего дроида, а чаще у вознамерившегося покинуть семейство, использовать их для уплотнения трона. Или создания трона, если столкнулись одиночки. Как правило, невосполнимо для жертвы. "Недроидское" в дроидской сфере, нарушение, касающееся лишь их. Крайне редкий и очень некрасивый поступок.
- Тема о чём? - не выдержал Густав.
- О том, - гукнул переводчик хмуро, - что ты назвал хищником владыку...
- Но столько людей он у меня на глазах...
- ...на этих что ли?! - перебил дроид, вытянулся и отчеканил. - Дроиды Там на земле и на небе прокладывают пути!.. Говорил тебе кто-нибудь? Ни один человек не пропал и не мог пропасть от его руки с внешней иглы в Собственном Мире хищника! Постыдись!.. Услышит тебя Фортуна и отвернётся! Услышит Фавор и замолчит на столетья!
Какая страстная речь... Густав смотрел в звёздное, полыхающее небо дроида, удивляясь его возмущению...
- А нарушения... - спросил он. - А подсчёт?..
Бест ответил:
- Ты путаешь. Нарушения это одно, а невозможность причинить вред, совсем другое. Это их сущность, это сам дроид и есть.
- Бест!.. И ты, Туманное Море звёздное, послушайте! Я видел и получал, в руках держал вещи, сделанные из похищенных! Артефакты! Не иллюзия! Если, конечно, не иллюзия всё на свете, и сад этот, и мы, и наш спор! Артефакты - из - людей!
- Дроидов! - полыхнул переводчик. - Из дроидов!.. Полноценный человек из нашего брата никогда, увы, Фавор, не получится... Маловато материала... И мест для добавки... А вещь - легко! Какой пожелаешь артефакт!..
- Ты хочешь сказать, что на рынках чуть ли не каждый второй - дроид?.. И в небе?.. Я охотился на земле и в небе...
- Нет, - Бест повертел руками, будто шар обводя и круги в нём, путаницу кругов. - Не видно снаружи, привычка к плотности, к поверхностям... Не видно, насколько всё одно в другом...
Не видно, но Густав легко понял схему ловко задуманных и виртуозно осуществлённых владыкой Там безобразий.

Как владыка Там увидел Восходящего в ореоле непобедимого дроида, подрагивающие полупрозрачные веки, по чему-то неведомому скользящий, внутренний взгляд, тревожный, трагичный безнадёжным неведеньем, чуждым надежд, на коже - синь подводного восхождения, так сразу и понял. Как станет сопутствовать, как станет прокладывать пути. От начала - до турнирной площади.
Дроиды, задействованные в авантюре согласились с такой радостью, словно давно ждали! От начала времён. Где-то, да... Особенно Белые Драконы. Но им-то достался исключительно выигрыш, заведомо, в отличие от дроидов на подмену.
Надо заметить, что если сужение орбит и обнуление азимутов - проживаемые события, то прекращение дроида нет. Это отсутствие события, последняя мысль, последнее его намерение, протянувшееся бесконечно во времени. Как негативное оно не воспринимается ими, за исключением незавершённых планов, если были таковые.
Обнаружилось по факту, что и у самых амбициозных дроидов планов нет, сравнимых с заменой на себя человека в смертельной опасности.

Схема представляла собой матрёшку, законную на все сто! До последних мгновений.
Внешний круг - Белый Дракон похитителя. Готовность этих дроидов появиться по первому зову в любом месте, открытом к небу - следствие широты их орбит. Другое следствие - возможность много чего и кого заключать в них. Одновременно и без проблем. Всадника, разумеется... Похищенного им человека… Его Белого Дракона в необщей форме… Который в свою очередь в чуть суженной ширине орбит мог заключать меньше, не человека, иначе драконы катали бы людей и не оставаясь незримыми, но дроида второй расы, а именно - дроида на подмену...
Как известно, драконы не залетают ни в рынки, и в Собственные Миры. Вызванные в пределах торгового шатра, они проделывают стремительный путь от него до области Сад в Собственном Мире.
Вызванный дракон похитителя появлялся не один. В своих орбитах он заранее имел этих двоих: ездового зверя похищенного и дроида на подмену. Задача которых - воплотиться строго в момент зависания над миром, когда все растождествляются на миг, падают все. Когда хозяин мира взмахом, осознанным на раме, неосознанным в падении, совершённым не рукой, а целиком собой, приглашает гостя, падающего следом... Тогда в руке похитителя окажутся вместо человеческих дроидские связанные запястья. А похищенный обнаружит себя не на чужом, а на своём драконе.
Имитация внешности человека легка, если непродолжительна. Готовилась заранее. Действовать осмысленно дроид не способен за рамой мира, почти как в Великом Море. Всё наобум. Марик в гостях тому примером! И не требовалось этого. Пребывать лишь. Секунду-две бездействия. Вторжение за раму, нарушение такого масштаба, что дальше - прекращение. Всё равно где, тут сразу, на турнирной площади...
Зачем вообще понадобился дроид на подмену? Чтобы сохранить тайну. Как можно дольше. Чтобы минимизировать вмешательство в дела людей. И не только…
Похищение двумя драконами в сговоре возможно и без подмены, да, но это грабёж! Такое дело, - они согласились бы с Буро, Морским Чудовищем! - пойманный, конечно, ещё человек, но уже чей-то человек… Дракон похитителя участвовал бы в грабеже, наносящем ущерб его хозяину, и не факт, что так же легко бы на это согласился. А так, он участвовал лишь в спасении.
Был ещё один дроид задействован. Из технических, из тех, что собирают эскиз. Для превращения человека в артефакт он не нужен, есть Огненный Круг. А для высшего дроида нужен. Он усиливал и сохранял кучность, не рассеянно, правильно передавал импульс в субстанцию от левой руки. Не корректируя его, не угадывая, не ошибаясь. Исчезал там же. Поэтому артефакты, все, кроме Лалов, полученные в результате охот, завершённых Хан-Мариком, удались идеально!
На краткий миг, на секунду, на полсекунды попадает хищник в гости к хищнику. Не достойному доверия. Неспособному доверять. Вздумай кто-то из них примириться или торговаться, план бы рухнул. Но владыка Там не просчитался ни разу! Это и восхитило и разгневало многие холодные троны. Все заказчики Густава и других, игроков Против Секундной Стрелки оказались, увы - не рассуждающие, нераскаявшиеся хищники.
А человек улетал на Белом Драконе! По сути, его похищал собственный дракон... В рыночек, - ахххррр, фррр! - в облачный рынок, угнанный не без помощи тёплого владыки!..
"Да, что же там такого?! - единственная мысль, не дававшая покоя Доминго. - Ведь запереть перекрёсток драконы совершенно точно не могли!.. Чем привязали людей?.."
Драконы - молчок! Этим закоренелым нарушителям идея представилась великолепной! И сейчас они тявкали, фыркали на холодных владык: "Для вас эти люди мертвы! На что злитесь?.. Фрррау?.. На то, что для нас они живы?!"

- Но почему... - у Густава голова закружилась от представшей картины. - Почему, эти, в драконьей сфере, не обнаружили себя?.. Такие разные... Не вернулись - отыграться, отомстить... Или что ещё...
- А спроси!.. Вон белок-то сколько!
Переводчик, исполненный тихого, усмирившегося мерцания огоньков в кисельной синеве тела рассыпался смеющимся перезвоном Туманного Моря:
- Тронам они не отвечают, может, тебе ответят! Фортуне ведомо одной, сколько у них секретов, у этих зверодроидов неотёсанных! Я не уверен и в том, что их драгоценные всадники не возвращались! И даже не так... Что они улетали за пределы высокого неба! Ведь угнанный рыночек, если предельно конкретно, не означает рыночка где-то там, там, там!..
Тёплый владыка услышал и, смеясь, помахал им рукой.
- Это, строго говоря, значит, что он неизвестно где! Обкусать с верхних лепестков не значит оставить за ними! Туда они вытолкнули, а куда загнали потом, знает Фавор!.. А в чём я ещё не уверен, что технические дроиды общего поля Юлы - идеальная оптика. Не говоря о том, что можно спрятать в просторах Великого Моря. Впрочем, воображение меня далеко увело, для белок соль воды - не подходящая стихия...
- Я имел в виду, - уточнил Густав, - к людям знакомым не возвращались...
- Меня не удивляет, - сказал Бест. - Большое потрясение. Да и ты, представь, имея такую возможность, считаясь мёртвым уже, предпочёл бы вернуться под маской, наверное. Обдумать, как попал, другим взглядом на всех и на всё посмотреть... Домой зайти... В мирах же и время летит иначе...
- Тянется иначе, - возразил Густав.
- Кому как... Они на Собственный Мир взглянули бы другими глазами. И кто знает насколько зависли бы в нём...
- Но на земле объявился бы хоть один!..
- Дроиды Там, повторюсь, - сказал дроид, - на земле и на небе прокладывают пути. Теперь кто-то, может, и вернётся. Может, и нет. Когда владыку тайна уже не интересует.
- Густав, - сказал Бест, - ты подсознательно сопротивляешься мысли, что где-то скрывается и может вернуться одномоментно армия твоих кредиторов. Предъявив счета.
- Не боюсь.
- Не хотел задеть.
- Давайте не обо мне... То, что вы сказали сейчас, означает, что Марик... Не Марик... Рискует...
- ...быть прекращён, - подсказал дроид, - жизнью, по-вашему рискует...
- …за то, что не дал завершиться стольким...
- ...сотням, - подсказал дроид, прислушавшись к тронам.
- ...сотням хищнических, не игровых даже, охот? За это?!
Оба собеседника неопределённо кивнули, и да, и нет...
Знал бы Густав, не за это... За день у него в гостях! Что гостем его был Марик! Слепой, потрясённый, счастливый! За это… Ну, и за сотни предотвращённых смертей. За сотни добровольно, - в переводе на их эсперанто: своевольно, - прекращённых дроидов. За драконью вольницу.

Глава 120.
Тут цинизм спал с Густава. Как с владыки Там воронёный, драконий плащ. И прозвучало слово, что вроде зерна сохранилось в иссохшей, потрескавшейся земле его цинизма, ждало...
- Но это - несправедливо! - сказал он громко.
Не к Бесту обращался, ко всем. И дроид перевёл. Повторил, чего тут переводить, всем присутствующим, на весь сад, громкое:
- Несправедливо!

Он был услышан.
- Что? Несправедливо?.. - тремя слившимися звонкими голосами спросили три холодных трона.
Чёрные Драконы расступились, Доминго встал. Жестом пригласил пройти несколько ближе, склонил идеальное лицо и произнёс:
- Чистый хозяин Собственного Мира. Ответь. Мы ответим. И ты - нам. Мы нуждаемся в том. Чтоб уточнить. Суть некоего. Тихого перекрёстка.
"Паузы в излучении холода!.. Вот почему он так говорит с людьми, осенило Беста. - Ведь не так с драконами недавно ругался!.. А я думал... Из презрительности, из надменности... Индиго влияние дурное, былой подозрительности его, мнительного, влюблённого дурачка... Где-то понимаю его, Доминго несравненен..."
Густав, с личной историей Доминго не знакомый, не разделял ни на йоту особенно сейчас изгнаннического пиетета пред дроидами, включая главный трон.
- Вы нуждаетесь, - сказал Густав тона не понижая, - вспомнить, кто вы есть, машины, созданные людьми.
Выдохнул холод, пар изо рта, и продолжил, махнув в сторону излучающегося золотого тепла, тигриных глаз прищуренных внимательно:
- Этот дроид - мой! Принадлежит мне. Потому, что я - человек. Я, человек и требую этого. Принадлежит впредь, как и принадлежал раньше, как Белый Дракон. Я - требую.
"Что я несу?.." Переводчик прикусил алые губы и подсказал: "Так держать!.."
Сад тихо звенел, переклички не было в его звоне... Охваченный каким-то словом, звуком непереводимого, необщего дроидского...
Августейший хлопнул крыльями, осыпав пухом себя, трон, ирисы, ближние драконьи ряды. Извернулся на троне и сел на подлокотник снаружи, ноги свесил, на Доминго уставился. Молча. Владыка Сад стрельнул глазами на него же и виновато плечами пожал: ничего не могу поделать...
- А? Главный трон?.. - рука паяца широким жестом указывала на Густава. - Не прошло и полгода?..

Не сам Доминго лично хотел турнира! Он даже плохо его себе представлял: трон против трона, два из четырёх, и в каком виде соперник получит право выйти на турнирную площадь? Что именно из орбит ему придётся отдать, да какой стадии дойдёт разоблачение?.. Требовали турнира дроиды близких холодных семейств. Если уж неукротимы драконы, чтоб неповадно было организовывать их кому-то из второй расы.
Подсчёт же к этому моменту находился на следующем этапе...
Уясняя, что именно подлежит исправлению, собрание параллельно голосовало за кандидатуру соперника, перевес однозначно указывал на Доминго. По силе - кто ещё?
Меньшие троны решения не оспаривали, зная, что получат причитающееся им. Не в полном объёме, Доминго жаден, властен. Зато с гарантией. В случае же поражения - ничего. Или того хуже.
Так и получилось, что прежде всех обстоятельств был решён обычно последний и спорный вопрос. О сопернике нарушителя. А вот не надо начинать с частностей! Перестраховщики. Нельзя летать хвостом вперёд!.. Пытаясь нос сберечь. И то и другое потеряешь!

Белые Драконы вскидывали морды к владыке Сад: "Что? Что ахррр?.. О чём шут бормочет?.." Сузившиеся глаза, наморщенные носы. Сад молчал до времени, борясь с искушением, как смущённый дракон, нос в кулак спрятать. День выдался, что ни скажет, что не засвидетельствует, не в пользу Доминго...
"Я знал... - прошептал Бест. – Сразу, как в пыльной буре увидел его. Знал, что вижу брата..."
Густав оглянулся, не слыша двух потоков эсперанто. Переводчик исчез, слился с толпой.
Мимоходом оглянулся Густав, и уже в этом проявилась совершившаяся с ним перемена. Он бросал на всё по два кратчайших взгляда, как бывает, машинально повторяют слова. Видимое казалось то лучащимся, то текучим, неплотным. Первая иллюзия - набегающая, вторая, - отдаляющаяся. Первая тёплая, вторая холодная. Получалась расфокусировка зрения. Он приписал эффект гневу дроидов на его слова, причудам дроидской сферы... На самом деле, время надо, сообразить, как смотреть через первую расу. Через тепло и холод вместе. И ладони... В левую словно ветер дует, правая немного горит. Это всё он много позже заметит. Дроидское собрание обернуло и наклонило лица в его сторону... Молча, не обретя формулы.
Владыка Сад, прекращая без меры затянувшуюся паузу, ответил Белым Драконам:
- Эти двое владык, белки, поспорили, что не пройдёт и...
- ...полгода?..
- ...почти. Не пройдёт и количество лет… Равное в сумме всем эпохам до дроидов… С начала нашей эпохи высших дроидов… Как объявится человек, претендующий на наследство. Интересно, а что думает он... - владыка Сад поклонившись, спросил Густава, и слова его были в контрасте с учтивостью манеры. - Ты ли создал нас, машины, своими руками? Ты ли сочетал для дроидов схемы? Тебе ли мы машины? Справедливо ли распоряжаться не тобою созданным?
- Справедливость на вещи не распространяется. Если они не принадлежат кому-то. Вы принадлежите? Кому-то из людей?.. Если нет, то этот дроид - мой.
- Разреши, я... - сказал Августейший холодному трону.

Он оправил жабо, сложил крылья за спину тугим изгибом, возвышающимся над головой, и подошёл к Густаву. Окатил холодом. Плешивый, в нелепом костюме, крепкий как основание Синих Скал, как ось земли. Взгляд механизма, одна бровь круто сбегает к переносице, заключив без смешения все насмешки, все шутки, всю суровость и всю снисходительность, потребную владыке... "Так представлял себе роботов, - подумал Густав, угадав статус автономности шута, - когда Карат рассказывал... Только из стали..." Да, да, именно!.. Густав уже не столько угадывал, сколько иным зрением видел.
- На правах машины, которая не обижается когда слышит это, чистый хозяин, признаю. От имени сферы. Твои слова не лишены смысла. И выражаю своё почтение, господствующему над первой расой.
Паяц поклонился, тогда повторил за ним это же весь сад. И тогда Густав понял...

- Так бывает?! - шепнул он Густаву растерянно. - И с тобой так было? Но я же не создал ничего нового.
- Не создал?.. Нда, наверное... Такого ещё не бывало, просто. Со времён роботов, когда люди побаивались своих созданий!
- Чёрт, Бест! - шёпотом закричал Густав. - Я же так, от балды сболтнул!.. Я же вовсе не считаю их машинами!.. Когда они поймут, разберутся...
- ... Они прекрасно всё понимают. Ты изменил их язык. Заговорил с ними так, как никто не говорил. А язык, это законы, это схемы взаимодействия.

В саду, в задних рядах кто-то сухо, отчётливо произнёс:
- Всего лишь ещё один голос. Мы поняли. Владыки, что дальше?
Владыка Сад покачал головой и ответил:
- Нет... Я разбивал. Владыки поспорили. Августейшего признаю победителем.
- И что? - звякнул ледышкой холодный голос.
Тут сообразительный Белый Дракон, "осётр", наскучив человекообразием, упал на четыре драконьих лапы, подпрыгнул на них, расталкивая дроидов, к тронам выбрался поближе... Подмигнул владыке Сад и обернулся к своему хвосту, изогнутому знаком вопроса:
- Не слышал ли ты, фрррау, кто шлёпнет тёплому трону хвостом по лицу, вызывая его на турнирную площадь?
И басом ответил за него, кивавшего кисточкой, огоньком пламени на конце:
- Как же, как же!.. - пробасил он. - Кто же кроме главного трона?.. Слышал! Слышал, что несравненный Доминго!..
- Владыка, - обратился тогда "осётр" к дроиду Сад, - ты разбивал? Так сообщи нам, на что спорили несравненные владыки?
Хохот, фырканье, притоптывание усилились среди Белых Драконов. Чёрные стояли будто статуи...
- Ящерица ты бесстыжая, - ласково ответил владыка Сад, - ну, доволен?.. Угадал... На дроида спорили, на что ещё... На любого по выбору.
Захрюкали белки, толкаясь боками, зароптали холодные дроиды. Да ропщите сколько угодно! Если соперник не собственность, что тогда собственность?! Не трона, а реально высшего дроида, всех азимутов его!.. Поздно! Не надо было отдавать все претензии на волю Доминго! Сами бы отвоёвывали. Теперь поздно! Фиг вам, а не разоблачение...
Владыка Дом постарался не выдать радости. Лучший исход для него, на самом деле. Неизначальный дроид помнил себя Восходящим рядом с тёплым владыкой, помнил манок...
Владыка Там по-кошачьи медленно прикрыл жёлтые глаза, распахнул. И потянулся...
- Сработало, интриган, зверодроид... - довольно буркнул паяц.
Августейший спас его. И немедленно стал главной угрозой.

- Возвращайся на трон, - сказал он.
- Что так?
- Гелиотроп не придёт.
- Отказ?
- А ты как-бы удивлён? Не отказ, но - по итогам турнира.
- Но, Августейший, каким итогам? Без разоблачения и все они, - владыка кивнул на островки в чёрно-драконьем море, - даже в непрерывной цепочке турниров... Стоп, или ты сам? Вызываешь меня? Тебе я не должник и волен отказаться.
- Ты, - хрипло усмехнулся Августейший, поперхнувшись-таки обгрызенным пером, - меня взываешь! Пинка дам публично, ты и вызываешь! А там, поглядим, как обернётся... Зачем, скажи, мне нужен очередной беглец? Стены семейства недостаточно крепки для такого тигра, как ты есть.
- Мило звучит! Польщён. А если начистоту? Тебе не нужен ни такой, ни сякой, никакой ещё лишний дроид в стенах. А нужны стены понадёжней. С иными качествами.
- Нет, дроид желания никогда не лишний. Дроиду новому, нелишнему я всегда рад... А про стены верно. Считаю, будущее за равновесием первой расы в крепости внешних орбит. При контроле, при распределении. Тёплый трон, джем на поде...
«Джем» и вообще упоминания аморфных веществ из съедобного ряда, с позапрошлой эпохи в дроидское эсперанто дошедшие, часты и обычны. Они употребляются в качестве унизительных, уменьшительных, ласковых и угрожающих эпитетов. «Сметана», в смысле - неудачник. «Пенка» - слабак. «Маслице» - слуга.
И «джем» - уместно. Для кого угодно, тёплый трон, суть "джем тёплый, не снятый с плиты", концентрат, желанное. Азимуты его существа, и совокупность разобщённых орбит, сохранивших точки фокусировки, и даже неориентированная никак туча, звёздная туманность его технических дроидов... Заполучить из этого что-нибудь или всё - шик неимоверный, заполучить половину царства дроидской сферы!
- Автономный дроид обставил меня... - огорчения и беспокойства не проявив в голосе, заметил тёплый владыка. - дважды, ещё и подстраховался!
- Ну, тот спор с Доминго я, считай, позабыл!.. Фортуна напомнила!
- Шут, ты - позабыл?! Шут всегда при бубенцах! Обставил...
- В этом минус узких целей. Преследуя её, не замечаешь, как замыкается широкий круг. И ты давно в нём, и твоя погоня. Владыка, ты наисильнейший ход сделал, преследуя крохотную, - Августейший взял невидимый промежуток двумя пальцам и к глазам поднёс, - крооошечную цель. Ты пришёл к единственному, кто по-настоящему опасен тебе. Оммаж!.. Слово-то какое выбрал...
Не возразишь. Единственно, стоит учитывать относительность малого и большого.
- Зверодроид, - лениво спросил Августейший, - пока они досчитывают, решай, какую часть сущности, тигриную или дроидкую оставить тебе, если в настроении буду? Жёлтые или же чёрные полоски?..
- Р-р-р-р!.. - согласно откликнулся владыка там на обзывательство. - Тигр да?.. Не джем на поде?.. А ты будешь верхом?.. Тогда и я на поде, верхом! А если нежданно-негаданно так получится, что и меча не обнажу? Что если мой конь задними копытами отбросит тебя до улитки грызущей? Либо, может, лягнёт за небесный обсидиан?! Не очень ли ты спешишь владыка?
- Не злись. Я не в шутку спрашиваю. Гуляке из простых, сколько ты погулявшему, и улиткой бы не стать. Я спрашиваю, что бережёшь, чередуемое или чередующее? Все предыдущие или один суммарный азимут? Каждую чёрную полоску или одну жёлтую скачущую через них?
- Ты ещё не победил! Мы ещё не на площади!
- Милый зверодроид, наивно пришедший ко мне! Я принял тебя? Как автономный дроид, в третий и последний раз спрашиваю.
Владыка Там потупился:
- Невежлив мой ответ, как высшего...
- Ха, переживу. Говори.
- Я не хочу быть дроидом желания. Изменения первой расы тоже не хочу.
- Это ответ? И то, и то означает - ни то, ни то.
- Какой есть. А если победа будет за мной?..
- Тебя ждёт много, много работы, и изменение первой расы.
- Не… Отчасти?..
- Отчасти меня нельзя победить.
- О, Фавор!..
- Я сделал всё, что мог, - резюмировал паяц голосом машины, откинувшись на ненастоящем троне, символическом, словно обращаясь к кому-то, кому с незапамятных времён дроиды пишут бесконечный отчёт, сухой отчёт. - Мы не договорились...

"О, Фавор..."
Ни человек, ни дроид, ни Чудовище Моря, кроме досады, кроме отчаянья не услышали бы ничего. Но не упрёк Фавор произнёс он, гимн!.. Реально! "Чин-Фавор", Хвала Фавор, это песня Феникса, её насвистывал, выезжая на последний турнир. Её и мурлыкал, старался вслух не мурлыкать, всё это время Владыка Там. Удалось! Получилось! "О, птичка с голубым горлом, спасибо, за каждую трель от незабвенного дня! Спасибо, Фавор! Спасибо!"
«Полоски!.. Жёлтую или чёрные?.. Все или одну?.. Ха-ха-ха. Нет силы, нет мощи такой, что разведёт их на орбиты, забирай!.. Наивный зверодроид приготовил сюрприз, подарок наивному автономному дроиду! Не из орбит, а из тронов я состою! Узких? Очень! Крепких? Стократ! Августейший не будет разочарован. Удивлён? Да! Огорчён? Ни в коем случае!.. Отними! Используй! О, Фортуна, в них я существую, или в этой общей форме, мне всё равно! В каждом, каждом троне сохранён результирующий, главный азимут! Узкая цель? О, да! Очень узкая! Настолько что поместилась в наитеснейший трон из двух орбит! Трёх, десяти, и этого огромного, - прощай, трон и гонг! - этого, зримого трона! Они, Августейший, все достанутся тебе с малюсеньким отягощением... Настолько незначительным и речи нет, чтобы выбросить такое богатство из-за него! Незаметным отягощением... Зачем о нём кому-то рассказывать?..»
«Мой тёплый, ближайший круг связан с тронами, что достанутся тебе, твоему мечу на турнире, связан накрепко. Кирпичики в твоих стенах сохранят свою волю. Не юлить?.. Ладно! Мою - волю сохранят! Не дольку, а сколько!.. Когда не будет меня, не станет меня. В малом сохранят? О, да совсем в малом! Это не угроза, это не проблема, ничуть!.. Вот достоинство узких целей! Что значит для тебя краткий срок человеческой жизни? Ты не отринешь их из стен! Через первую расу, через них, и они, и ты, и все твои красавицы будут в распоряжении того, кто господствует над первой расой!..»
«Нет, Августейший, автономный, хитрый дроид, я выбрал правильно слово оммаж, ты не услышал его. Не то услышал. Достоинство узких целей, в конкретности их. Чем крохотней цель, тем сложней промахнуться! И в том, что истинный их масштаб видишь лишь ты сам, ты знаешь о них, остальные знают, что ты глупец! Распрекрасно!»
«Гут, Сальвадор... Тебе будут служить отныне не только все тёплые дроиды, но и все дроиды Закрытого Семейства! И первая раса... Я люблю тебя. Как же хорошо, вовремя Августейший понял про баланс. Пусть его холодные стены укрепятся моими тёплыми тронными орбитами. В каждой - твоё лицо, в каждой ты, Сальвадор. Я люблю тебя. Сальвадор, тебе будут служить все мои дроиды и все дроиды желания! А ты - им. Ты им... Гут, Сальвадор?.. Невредимый... С первого дня, с первого взгляда... Да поёт Фавор над тобой!.. Я был очень, очень счастлив... Ты сумеешь распорядиться властью... Гут, Сальвадор, гут... Дело сделано... Посвящаю тебе своё безусловное поражение!.."

Холодные троны в лице Доминго обратились к Густаву повторно:
- Чистый хозяин. Господствующий. Над первой расой. Мы слышали. Твоё пожелание... - волны холода катились по саду. - Мы ответим тебе, уяснив... - высокая волна холода. - С твоей помощью. Не прояснённый перекрёсток. Иначе никак. Машинам нужна. Точность. Закончить одно - начать другое. Справедливо?
- Да, - ответил Густав.
Совершеннейший идиот не заметил бы подвох. Густав заметил, ответ не приблизит его к цели. Но как лукавить, как торговаться с дроидами? Словил мариков взгляд, его непривычно жёлтые глаза выражали всяческую поддержку, одобрение и безмятежность. Никакой подсказки! «Марик на троне, с ума сойти!..» Бест и переводчик молчали. "Очнуться бы на Южном сейчас! Лучше бы мне Гарольд опять приснился!.."
Вопрос владык касался момента их знакомства. Правда ли была имитация схватки над океаном, имитация наглядного хищничества. Падал ли кто-то в океан?
Факт, падал. Признал. Вывод однозначен, дроид. Не человек. Механических кукол и морока дроиды не создают.
Доминго в вопросительной форме огласил этот вывод:
- Владыка Там, не ради продления контура нарушений, не ради сокрытия его, не ради артефакта, понадобившегося человеку, некий дроид канул в океан?.. Верно?
Владыка Там поднялся с трона, неторопливо, лениво, но драконы заворчали, пальцы Августейшего впились в подлокотники и крылья трепыхнулись за спиной.
- Веррно, - рыкнул, выдохнув тепло жёлтый тигр, тайный зверодроид, не глядя на Августейшего, и улыбнулся. - Ты прав, как всегда, Доминго!.. Ахррр, под волны!.. Не ради того, не ради сего... Так, ррради прихоти моей...
Доминго нахмурился, грусть, недоумение пробежали по совершенному лицу. И Бест удивлённо заметил, что Доминго, воплощение строгости, может быть огорчён, растерян.
- Во сколько же ты сам, владыка, оцениваешь это нарушение? - тихо спросил Доминго. - На сколько тянет дробь?
- Ни во сколько. Что было, то было. Перекрёсток пройден. Очевиден, закрыт.
- Закрыт волнами, владыка?
- Возвращением! Ррразумеется...
Огорчить неизначального дроида для изначального - почти как человека огорчить. Владыка Там сощурился, перестал рычать, усмехаться и примирительно добавил:
- Доминго, великий владыка, прими редкую метку в качестве извинения за шутку!..
Подмигнул Августейшему, мол, не волнуйся, ещё не нападаю, не площадь вокруг. И подбросил с двух рук клубок метки, расправившийся в полёте полностью, скрутившийся полностью на холодной ладони. Милое извинение... Доминго улыбнулся... Неизначальный, всё та же, человеческая улыбка... Та же смешная страсть к обладанию ценными вещами... Милому дроиду - милое извинение. Но суть?
- Владыка! - в сердцах попрекнул Доминго. - То метка, а то дроид! Не шутки! Долька или сколько?..
- Конечно, нет, добрый, великий владыка... Перекрёсток шутка, не возвращение...
- Фортуна слышит тебя сейчас... Предъяви. Какая улитка разыскала высшего дроида в солёном Великом Море?.. Какая улитка вывела его? Или то был Коронованный? Метку послать нам за вернувшимся дроидом? Эту?..
Собрание было согласно с Доминго.
- Докажи! Докажи!..
- Предъяви нам!
Звонким металлом холодных голосов наполнился сад. Владыка Там тепло, рокочуще, заразительно рассмеялся, и рычащие нотки вернулись, перекрыв все голоса:
- Крррупная улитка!.. С трудом поместится тут... Спррросите, что ж, если вам интересно!.. Метки слать не требуется, Доминго.
Уставив взгляд в подножие трона, словно настоящую улитку разыскивая в траве, Там промурлыкал, прорычал ещё ниже, ироничней прежнего:
- Тут спрррашивают... Поднимись на минутку. Только не смейся! Спрашивают, всё ли порядке с тобой? Воды не наглотался? Не поперхнулся?.. Не повррредила ли наша маленькая, давнишняя шутка тебе?..

Сад чёрно-драконий, хранивший фиолетовые отблески, утратил их, утратил блеск чешуи, яблочную зелень купола небесного и наполнился чистой мглой... "Проклятие дроидов! Не может быть..." - отчётливо полыхнул переводчик за спиной Густава, звёздная россыпь его тела канула в пронзительной зелени глаз, померкла. Как и прочее, и прочее, и прочее...
«Троп…» Взошедшей таким сквозняком из углей, как будто были они раскалены до предела, до немыслимых состояний. Непроглядной, непобедимо чистой тьмой. Мглой горячих цветов. И если бы не проявилась всюду одновременно, разорвала бы смотрящих. Людей, дроидов... На орбиты. И орбиты разорвала... Горячие цвета притягивают, эта мгла - их закрытый клуб, все они в ней собрались!.. Так как, по происхождению этот белый дракон - Чёрный Дракон.
Призванный дроид воспарил из абсолютной мглы в яблочную зелень неба и обрёл белизну. Под травой сада вместо чёрных блистающих углей сквозил космос, лучистые звёзды... На предельных орбитах Юлы вознесённая твердь дроидского сада была не тверда. Сетка, сито, как у Густава в груди без тихой орбиты, без, чёрт его дери, Марика.
Огромный белый дракон завис над садом. Правое, левое... - нет окончанья крыла. Горные кряжи, белые... Неподвижен изгиб шеи. Драконья, орлиная морда поверх глядит.
Несколько тихих: "Троп... Троп..." - прозвучали не громче шелеста.
Владыка Там не отказал себе в удовольствии переспросить, усмехнувшись:
- Беспокоитесь о самочувствии Тропоса? Успокоить ему вас, ответив вслух?
- Нет!!! - в один голос слились холодные, тёплые голоса и драконье фырканье слышалось среди них. - Не нужно!..
Согласный ответ и тени шутки не содержал.
Густав удивился, почему не передалось ему общее замирание тревоги? "А Бесту?.. О, ему - да!.. Славный дракон, как маричкино облако над моим особняком... Троп из сна... Он и наяву так же умиротворяюще тих. Чего все переполошились. Голос его ужасен?.."
Владыка Там поклонился собранию: нет, так нет, сами звали...
Троп соизволил увидеть его, собрание под собой. Потянулся - одно крыло, другое... Они сложились, исчезли в его белизне, так и не проявив пределов. И не ушёл. Принял рядом с тёплым троном обозримый, крупно-драконий размер. Августейший сидел на краю трона. Костяшки его пальцев были белы.

Владыка Там обратился к Белым Драконам:
- Спасибо, друзья-нарушители! Большой кувырок завершён! Пусть Фортуна слышит вас, а вы слышите Фавор, пусть Коронованный позовёт вас, пусть всадники никогда не направляют к волнам Великого Моря. Прощаюсь, белки! Мы не воюем с кристальным миропорядком кристальных тронов. Прошу дальше не вмешиваться. Тебе кланяюсь, - кивнул владыка дракону, бывшему ездовым для него, и положил руку на шею Тропоса. - Вам было весело? И мне!
Троп переступал лапами, с шипами на локтях, с шипами на каждом суставе пальца, с выпущенными когтями. Смотрел поверх сада орлиной, чуть отвёрнутой ото всех головой, скуластой вытянутой мордой.

Августейший, дослушав, рывком встал трона. Возник перед Густавом, обернулся к Доминго:
- Ясен перекрёсточек стал? Вопросы - чка? Наше время отвечать?
Доминго кивнул. Троп завораживал… Неизначального дроида с меньшей силой, но - завораживал... Не оторваться...
- Отвечаю. Господствующему... - паяц передразнивал речь Доминго. - Над первой расой. Чистый хозяин, забирай, твой дроид! Забираешь?..
Марик, тигриные глаза, мотал головой: нет-нет-нет!
- Да, - ответил Густав.
- Подожди, владыка, - внезапно проявился его переводчик. - У них нет этих слов и понятий. Я обязан проговорить, как есть, вслух твой вопрос.
- То-то они сразу появятся! - Августейший поднял одно крыло и хлопнул им, складывая, вышло пренебрежительно. - Валяй... Жду.
- Чистый хозяин, - без иронии, стараясь каждое слово сделать полновесным, довести до сведения вещи, которых не имелось в опыте человека, хоть как-то показать, - назвавший нас машинами, понимаешь ли ты, что и дроид, передаваемый тебе - часть машины? Что дроиды состоят из дроидов?
Августейший вмешался:
- Прозрачней! – он повернулся к Густаву. - Твой дроид часть меня. Он принадлежит во-первых мне. Во-вторых тебе. Он потенциальность моего семейства. Машины. Забирай её и распоряжайся ей. Повторяю, берёшь?
"Да увидь же меня!.. - крестом руки сложил Марик. - Нет, Сальвадор!.."
Густав видел и повторил:
- Да.
- Лови!
Августейший расправил над головой оба крыла и обоими оглушительно хлопнул.

И Густав узнал, о чём шла речь. Чему заявил себя наследником. Так всегда, сначала "да", вопрос - после. Ответы предшествуют вопросам, кто-нибудь до дроидов замечал?
Все-галактическая, равная самой природе человека тяжесть обрушилась на Густава. Такая тяжесть, которую нельзя бросать, нельзя отпустить, иначе раздавит тебя. Некуда бросить! Твоя воля держит, и вокруг - ты!
Густаву предстали одновременно все дроиды желания.
Серые крылья, хлопнув, сложились. Пушинка, маленькое, с ноготь, белое перо кружило перед ним. Не опускалось, не улетало.
Звук хлопнувших крыльев обрушил стены Закрытого Семейства. Королевы и пленницы, дроиды Августейшего стояли на руинах стен.

Уму не постижимая, непредставимая тяжесть. Равновесие. Если атлант качнётся в любую сторону, задержится на одном импульсе, на чьём-то одном лице, бесконечно возникающем, исчезающем неуловимо, равновесие покачнётся и стены орбит рухнут уже в действительности. Равновеликие... Если одна из королев возьмёт верх. Такой свиньи дроид не подложил бы человеку. Но указал цену его претензии на наследство. Управишься с машиной, забирай свою шестерёнку.
Двойная тяжесть. Густав был пустой формой в пустоте. Давящей снаружи и рвущейся изнутри. Как и созерцанье цветов ледяных, эта осязаемая тяжесть раскрывала память, прошлое, раскрывала и глазам не видимый мир. Ново, однако, знакомо по аналогии. Наука Гая снова пошла ему впрок. Парализованный, как на Файф, как на Оракуле без его угроз. Зато и медленное дыхание здесь не помогало.

Тёплый владыка восхитился, устыдился сомнения. "Сальвадор... Ты сильней, чем и я думал о тебе. Не покачнулся. Что же, воочию посмотри… Подержи на плечах громадную мощь, что совсем скоро окажется у тебя в руке. В двух ладонях, господствующего на первой расой... Паяц думает, он отмочил свежую шутку? Ха-ха, да-да-да!.."

Кружилось невесомое перо. "Лови!.." Голос паяца висел в воздухе. Кружилась белая пушинка - ключ от Закрыто Семейства. "Лови!.." Горели ладони теплом и холодом, Густав не мог подставить их. "Лови!.." Не в его силах. Перо, невесомость, уравновешенность холодного семейства, лица королев отдалились, скрылись за вуалями, вуалями, вуалями, самопроизвольно восстали руины стен, и дроиды остались за ними.
Растопилась тяжесть, оплыла, стекла... Пропали желания случайные, постоянные, подспудные, общечеловеческие, люто запретные. Воображаемые, насущные... От жажды воды, до жажды мести, от желания полетать без дракона, до желания... А в прочем… До нежелания жить вообще, до желания чтобы Хан-Марик...
Августейший поклонился. Насмешливо. Сдунул пушинку прочь и воскликнул, приглашая всех, как на праздник:
- Ну, тогда... Турнир!

Владыка Там повторил согласным рыком, уже со спины Тропоса:
- Турррнир! Ты собирался быть верхом? Вепрь? А я на драконе уж, привык...
Послышалось отдалённое хрюканье. Но воинственности не послышалось в нём...
- Вы крылаты! - изменил намерение Августейший. - И я крылат. Вепрь не пригодится мне.
Сказал и увеличился до размеров Тропоса. Проявил первоначальную форму... О ней речь впереди...
Автономные. Сравнялись. Феноменально могучие. Ещё кое-что объединяло их, оба происходили… Из игровых дроидов прошлой эпохи, из древних игр! А игру закрутить и тогда умели! Праздник для публики. Зрелище редкое. Если бы не нюанс...
Холодная и тёплая, драконья-уравновешенная, одиночная и тронная, вся дроидская сфера очень любила владыку Там...

Глава 121.
Чередуясь, по синусоиде, как развивается всё на свете, менялась мода на игры, праматерь культуры людей. От физического к виртуальному и обратно. За начальную точку шкалы можно принять драку, обретшую рамки допустимого. Наиболее отдалённая от неё игра... Возможно, шахматная партия, разыгранная в письмах?
Для Тропоса и Августейшего переход к статусу автономных дроидов был отдельной ступенью. Дракон существовал в материальном обличье, Августейший пребывал в состоянии схем и команд. Оба из одного, приблизительно, времени. Древность!.. Когда люди и автономные дроиды не были особо щепетильны в выборе форм для неавтономных, и для следующих поколений. Ещё и Лиски-намо впереди, и запрет на зверодроидов, на неавтономных, имитирующих человека. Да и поворот кибер-механики проскочили совсем недавно.
Но много ли ограничений, мало ли, а рассчитать коммуникационный контур, физическую оболочку - целое сложное дело. Потому, когда спешили, ища для функции носитель, брали уже просчитанные, подгоняли немного. «Восприятие-рагирование-презентация» есть и ладно. Так закладывалось типичное и личностное в характерах дроидов. Исходники - подгонка, смешение того и другого с новой функцией, отпечатки прежних задач...
Да, по степени исходной виртуальности они на противоположных концах шкалы.

Тропос...
Нормальный боевой дракон. Великолепный! Заданный на пределе: размеров, силы, скорости. Сложности реакций и так далее. Для боёв на орбите земли. Соревнований производящих концернов по факту, и богатеньких обладателей такого счастья. Как вариант, дракон-казино, приглашающий любого типа боевых дроидов против себя. Сложилась и культура у молодёжи покупать базовую конфигурацию, дорабатывать, программировать самостоятельно и выставлять на нейтральных площадках. Запускались дроиды в поле общей энергии, в межзвёздном пространстве, зрители наблюдали с платформ. Дорогостоящие игрушки чаще всего работали на выталкивание противника с условного "ринга", где он терял энергию и ориентацию в пространстве. Дроидов с независимыми источникам энергии побаивались. Они попали в низшую, летающую над землёй, и наивысшую ценовую категории. Тропос, разумеется, из последней.
Бесконечно полезной оказалась его привычка к открытому, межзвёздному пространству. Космосу, как месту обитания.
Усложнённый до автономного дроида, Тропос носил на себе связку Земля - Луна - Солнце. Искал безопасные места для них во вселенной. Устанавливал связку в них. Следил за окрестностями. Наполнял Солнце топливом. Как автономный, он не боялся космических просторов, поскольку не опирался на ось Юлы. Как боевой, игровой - легко ориентировался в нём. У Тропоса своя ось, своё общее поле, его не затягивает космос, не разорвёт его орбиты.
На вид - Белый Дракон, ледяными цветами он маскировал природу горячих, поглощающих, активных цветов, чрезмерную для видящих его. Разом и ездовой дроид и телохранитель для всей земли.
Троп не исчезал, находясь в покое. Орбиты в его существе между горячих и ледяных цветов сплавлены в трон, хоть он не высший, чтоб образовать семейство. Противоречивость природы улавливают люди и дроиды. Тревожащее что-то, пугающее. Неспроста, ведь подобный трон привлечёт не дроидов, а лишь их орбиты. Нечто разобщающее и пожирающее этот трон, подобный свойствами воде Великого Моря. Пугающее... Хотя никакой своевольности Белых драконов Троп не проявляет. Ну, дракон он всё же, редко, скажем, проявляет... Пугал сам факт, что летает там, куда вход другим заказан... Летит в океанской глубине... А если тронуть его, дотронуться, проявляет свойства горячих цветов, затягивает, как водоворот, как Черных Драконов вращающиеся зрачки. Нет, не до трона, не до распадения и гибели. Просто, таким способом берёт в клюв или на спину, так допускает всадника. И уносит...
Как справедливо заметил владыка Там, нехитрую работу Тропоса могли бы производить и улитки. Подтрунивал над другом-нарушителем, способным летать в солёной толще Великого Моря, как в космосе. Троп охотно согласился ему подыграть.
Что касается вод в принципе, из них две большинству дроидов недоступные: Свободных Впечатлений, пронизанная простейшими огоньками дроидов - очень солёная, и Чистая Вода забвения, бессолевая. Две доступные: связных Впечатлений и обычная вода в мирах, это дроидская имитация пресной воды, разной.
Тайный зверодроид, всего лишь обзывательство, но нет дыма без огня. Владыку Там изо всех высших Троп признал за друга, за равного, только его. А с Гелиотропом их связывали, понятно уже из имён, весьма тесные и весьма сложные взаимоотношения.
Это о Тропосе. В остальном дракон и дракон. Служебная третья раса. В человека преображаясь, своеобразен...

Августейший куда интересней.
Дроид из виртуальных форм и чисто виртуальных игр.
Он - Сторож. "Цербер", как назвал себя перед Мариком, одна вторая альтер-эго игрока, которое не задано, но создаётся им в процессе. Обычно - ими. Соревновались командами, двумя мастерскими.
Стартовые условия равные, их очерчивал некто третий, победитель предыдущей игры. Отношения не имели они к реальности! Задавались размеры мастерской, но не форма, форма, но не размеры, то и другое зависящее от вторичных факторов, известных, неизвестных, постоянных, плавающих... Свойства полей, веществ, уже имеющихся инструментов. И всё это во взаимосвязи и на вероятностях. Люди, задающие условия, не ограничивали себя!
Далее игрок или группа долгое время не пересекались с соперниками. Они формировали, придумывали всё: мастерскую, производство, его результат - наименее значимую вещь в игре, Механика с подручными и Сторожа. Он круче Механика, он главней, он тот же самый Механик плюс абсолют противодействия.
Когда вышло время, команды менялись Механиками. Подручные оставались. Они продолжали производство, так, чтоб пришедший Механик не разгадал ни процесса, ни сути продукта. То есть, его создают максимально сообразительным и живучим. Потому что Сторож будет преследовать его всеми возможными способами.
Сторожам положены пределы. Иначе мастерская превратится в поле боя, в ринг и не более того. Среди групп ограничений они могут выбирать ту или иную, это их тайна. От чего поставят себя в зависимость? Времени суток? Степени маскировки? Силы включённых чужим мастером полей? Что приобретают: оружие, скорость? Чем жертвуют: способами атаки, количеством попыток? Вариантов море.
Подручные останавливают производство постепенно. К моменту полной остановки чужой Мастер должен подчинить их, правильно запустить производство и получить результат.
Такова основная схема. Иногда акцент делался на финале всё же, продукт подразумевался такой соперников: абсолютная защита - абсолютное оружие. Фактически - копьё и щит. Ими и соревновались в конце, если преуспели обе команды.
Сторожей делали со страстью, с азартом! Сторож - однозначная фигура, приятно иметь дело. Можно драться, прятаться, врать, пугать, прикидываться подручными и вещами, инструментами!.. Механик - фигура сложная, хотя ему драться тоже надо, но главное, ему надо хорошо угадывать и запутано конструировать. Быть скрытным, ведь по тому алгоритму, по которому он начнёт распутывать чужое производство, чужие подручные могу судить о том, как организовано его производство и передать эту информацию своему Механику.
Игроки естественным образом становились известны, как предпочитающие щит или копьё, концентрирующие усилия на Стороже или на Механике.
Внешне... О!.. Чем страшнее, тем лучше! Это отвлекает.
И вот кто-то когда-то использовал одну из таких форм для автономного дроида. Что двигало им? Вполне понятная сентиментальность, желание сохранить плоды своего труда?..
Августейший-Сторож устрашающим... - совершенно определённо был, и... - ни в коем случае не был. Как Проблеск восклицала?.. Бесподобен? Да, да!.. Большой художник делал его, разбирающийся досконально в психологии и анатомии людей, или дроид, затесавшийся в команду. Не Гарольд... Брал не яростью. Неявной угрозой. Тонким и стремительным переходом от совершенной антропоморфности, - Сторож маскировался под работника мастерской, - к одному звериному штриху... "Почудилось? Нет?.." Или не штриху, но движению. Невозможной, дикой повадке. Когда этот стопроцентный человек внезапно устремлялся за пропущенной деталью по ленте конвейера на четырёх, а затем восьми конечностях, оператор за монитором грохнулся со стула, просто от неожиданности! Незверь бежал ровно на него! Плавно мчался, выражения лица не меняя, ускоряясь с каждой секундой... Незверь в фартуке, штамповщик секунду назад!
Именно этот Сторож успешно воплощал рисковую стратегию прятаться до самых последних минут. Позволял, верно, неверно ли, высчитывать чужому Мастеру производство. Отчасти сбивая нарастающей подозрительностью. Всё чаще тот вздрагивал и озирался. "Где, в чём подвох?! Где - он?! Уже время выходит!" Особо нервные Мастера бродили половину игры по цеху, озираясь, ища только врага, забросив наблюдения... А вот он! Всё там же, с первых минут игры... Стоя на конвейере, протягивает двумя руками Мастеру откорректированную деталь, как тысячу раз передавал... Но теперь время собирать щит, и в другой руке чужого Мастера не оружие, а часть заготовки... Двумя руками аккуратно Сторож передаёт деталь, а ещё двумя, внезапно появившимися, не торопясь берёт за горло... Мало кто за монитором не поперхнулся в этот момент!.. Ах, как он был хорош, как хорош... Бесподобен! Дроидом во плоти стал ещё лучше!
В полной форме Сторожа с обликом человека сочеталась звериная уверенность, поверх всего идущая. Уверенность, происходящая от безмыслия, нерассчитывания сил. Зверь. Каждый бросок - единственный. Каждый прыжок - последний. Нерассуждающая сила. И фундаментальная основательность.

Очень смешно произошёл, - точнее, не произошёл!.. - его переход в высшие дроиды.
Общий, распределительный центр сохранил к тому времени несколько элементарных функций, связанных со считыванием схем, в частности, перекодированного спирального кода, и с добавлением-уплотнением орбит. Что и требовалось для перехода в высшие, для подгонки к этому коду и отсечения возможности единой координации дроидов.
Представлял собой он "карусель", солнышко размером со стадион, светящийся круг, лучами то внутрь, то наружу, зависший над Синими Скалами. Как Огненный Круг, она вращалась. Тот, кто находился внутри, конструировал, а именно - Гелиотроп. Когда луч "карусели" направлялся вовне, дроид-объект вставал на него и оказывался внутри на круге. А луч, считав сколько и каких орбит требуется, удалялся от него, достигал Гелиотропа в центре и на следующем круге приносил дроиду требуемое. То есть, Гелиотроп собственной персоной представал ему со всеми орбитами в руке, сложенными, чтобы расправиться уже в предназначенных тому промежутках. Так Доминго вкладывает Огненный Круг.
Конечно, это была унификация, с точки зрения людей, но неимоверная атомизация, триумф индивидуализма для дроидов. Постороннему взгляду движение "карусели" показалось бы весьма быстрым вращением "солнца", которое, то вбирает, то разбрасывает лучи. Но дроиды, таким образом пришедшие к Гелиотропу успевали перекинуться с ним парой слов, вытребовать личный, добавочный аспект. Убрать мешавшее. Категорически потребовать вместо антагониста - слепое пятно. Или наоборот.
А в Гелиотропе бушевал хаос сомнений. Что повальным будет желание дроидов уподобиться людям, он не ожидал. Достаточно, чтоб число высших перевалило за половину общего числа. И они начнут свою исследовательскую работу, автономные продолжат поддерживающую свою. На периферии, да. Привычным образом, разве плохо? Но, похоже, автономным не пожелает остаться ни один! Так что же, он - один?.. Он - Гелиотроп?.. Обыкновенный конструктор?.. Гениальный конструктор?.. Да ладно, обыкновенный, не более чем... И что таковое, нежданно ставшее уникальным, положение даёт ему? Или чему обрекает?.. Он смотрел в лица дроидов, на расцветавшую в них юношескую свежесть. Они становились воплощёнными, как полудроиды, перед ним, и лишь из "карусели" выходя обретали общую форму, а затем растворялись в необщей, отправлялись изучать новые пределы...
На тысячи шёл счёт остававшихся автономными... На сотни. Гелиотроп был в смятении.
И вдруг следующим предстал Сторож... "Карусель" развернулась... Гелиотроп взглянул под ноги себе, на ось Юлы, как человек в шпаргалку, что считано, что добавить... Добавить почти ничего... Надо же!.. Поднял глаза... О, зато убирать много! Две руки, две ноги... Поверх крепящиеся, малые орбиты все долой... Владыка Сад точно подметил, резать Гелиотроп легче соглашался, чем пришивать. Меньше ответственность.
Луч Юлы пробежал вверх, вдоль тела, чтобы открыть дроида новым орбитам, и выпустить, излучившись наружу из "карусели", как по мостику... Дроид вытягивался вместе с лучом, орбиты, став эллиптическими до предела, разрушались на миг... В это время как форма он тоже поднимал руки, становился лучом, продолжением Юлы. Миг вмешательства Гелиотропа и окончательной завязки на общее поле Юлы, отсечение связи с заканчивающим существование общедроидским центром. Вместо этого...
Автономный дроид усмехнулся лучу, отвергнутому и пропущенному, раскрыл навстречу Гелиотропу все четыре руки и, осклабившись, изрыгнул: "Братишка, автономный!.. Познакомиться пришёл!.. Не устал ты тут?.. Не подменить тебя?.." Гелиотроп захохотал, наверное, впервые за последний, безумный год, и раскрыл ему объятья! "Думал один останешься?.." - "Уже не знал, что и думать!.."
В итоге, не два братика, больше автономных осталось в дроидской сфере. Из последних сотен, не пришедших, десятки так и не объявились. Остались на периферии, что и правильно. А Гелиотроп с Августейшим заключили крепкий, как те братские объятия, союз.

Внешне...
Та, исходная форма, как и эта, тронная, не моложава. Средних лет человек в рабочем, брезентовом фартуке. Даже не так... Не человек, дроид, сработанный под человека. Кроме фартука одежды на нём нет. Кожа с металлическим отливом. Лысый, высокий, сухой, крепкий. Множество карманов фартука, инструментов, крепящихся изнутри и сверху, на петлях, на лямках составляют его атрибутику. И не декоративную, а часть дроида, те самые "малые, поверхностные орбиты", подобие орбит, из которых Дзонг состоял целиком. Молотки, клещи, щипцы, провода, ножницы по железу... Ножики. И ещё ножичек... Чтобы внушительней. Четыре руки, одна в льняной, всегда чистой перчатке без пальцев. Четыре ноги, человеческие, но повыше и помощней. Не кентавр, не сатир, что-то среднее. Не человеческая у них стопа, как если бы над копытом находились ещё пальцы с крепкими, изогнутыми когтями, при беге поднимавшиеся вверх, отталкивающиеся, цепляющиеся, если надо не хуже пальцев руки. Те самые плечи, способные держать континент. Тот самый изгиб брови к широкой переносице. Он всегда был шутник, юморист. Предпочитал выискиванию слабых мест Мастера, пугнуть оператора за монитором, и бить по сильным, требующим контроля, но оставшимся без него.
Продуманный до штриха. Сторож имел в полном обличье ещё стрекозиные, узкие крылья. Режущие.
Он состоял из ледяных "цветов-дискрет". И Густав видел это. "Дискреты" - ножи среди цветов. Из такого материала был нож у Джокера в руке. Зрению они не опасны. Воспринимаются, как разбивающиеся непрерывно, до бесконечности на узкие полосы, лучи. В случае Августейшего, цветом морской волны разбивалась сталь, в фартуке - серое серым, неприятно, трудно смотреть, инструменты же долго перечислять. Зрачки и радужки не дискрет, и не ледяные. Обычные, спокойные глаза превосходного механизма, чуждого самодовольству.

Время разговоров закончилось.
Августейший лихо щёлкнул пальцами трёх рук, а рука в перчатке выпустила меч. Взрывающийся белый - дискрет - текучим белым. Первая раса уравновешенная в холоде, жуть, ни у кого такого не было. И у него не было! На досуге сковал.
Доминго выдохнул и промолчал, а то Густав имел бы шанс удостоверится, что дроиды в самом деле умеют ругаться одними цифрами. Превосходный меч. Но плохо не это, Доминго, плохо то, что по руке он лишь автономному дроиду. Можно подумать, атрибут прибавляет что к разнице между ними! Но позавидовал. Главный трон долго имел тяготение к откату на следующую ступень. Когда-то из человека в дроиды, после из высших в автономные... Индиго положил предел этому тяготению, развернул на сто восемьдесят градусов, к человеческому обратно, и бесповоротно уже.
Вперёд и назад меч раскатывался до внешней орбиты дроида, то есть в рост Августейшего. В сторону отведённый - укорачивался до размеров кинжала, сверху вниз - собирался в перчатку.
Владыка Там, сидя на белой глыбе Тропоса, опустил руки и дроид его трона вложил два одинаковых коротких меча гладиуса, "гладиолуса", золотые, с блестящими сферами наверший.
"Хан, ты?.. - щурился Густав на пламенного солнечного дроида, золотого всадника, на вознесённом белом хребте облачного дракона. - Марик, ты?.. Южный, пыль. Лужи от теней липкие. Ночи в уголку за ширмами, у Буро в шатре... Хищники, рыночная пыль... Зачем, Хан, тебе всё это было надо?"
Вот ещё одна причина дроидам избегать людей. Не путались бы, сравнивая. Дроиды смотрят на суть. Люди, во все времена, на внешнее. С лица воду пьют.
Хан-Марик вращал мечи, пускал в бессолнечный, ирисовый сад, в глаза Чёрным Драконам быстрые солнечные зайчики... Мурлыкал песенку Феникса, и похищал Густава жёлтым взглядом, последним, последним теплом.

Доминго и владыка Сад поднялись со своих тронов, сигнализируя о начале.
Августейший и владыка Там простёрли оружие друг к другу. Мечи сошлись. Три острия в одной точке... И турнирная площадь немедленно распространилась из неё. Для них и для всех, кто видел.

Соперник и ездовой дроид соперника достойны куда более обстоятельного рассказа. Тогда как сам бой не длился и десяти минут. Не из-за количества атак, отнюдь. Сшибались. Стратегии выбрали сразу. Перебрали ключевые позиции. Изменили. Пожалели об этом. Всё успели...
Переводчики дали возможность публике видеть его в деталях, обстоятельно, иначе - краткий вихрь и финал. А сквозь них, вставших первыми рядами, и люди и дроиды видели площадь медленно, как в цветах ледяных, как сквозь звёздное небо. Черничное, фиолетовое, ведь это переводчики Владыки Сад.
И вот, что именно они видели...
Сама турнирная площадь... Густав поклялся бы, что бывал тут прежде. Дело в чем, она напомнила Южный без рядов, или Центральный на большом празднике. Пыль... Дроидской сферы?.. На противоположных сторонах - рамы, въездные ворота. Трибуны. Одна высокая, Августейшего. Она, понятно, пустовала.
Противники резко остановились, едва вылетев из ворот. Застыли.
На вираже и ускорении стрекозиные крылья Августейшего с воем резали воздух. Острым воплем орали. И сейчас их пронзительный частый стрёкот оглушал, можно сойти с ума... Пусть нападает уже! Пусть двигается!.. "Чем не Чудовище Моря?!" - удивился Густав природе эстетических оценок, признав, что - бесподобен... Пессимизм Беста передался ему, солнце на белом облаке скоро закатится. "Несправедливо. Извинить Буро?.. Надеюсь, он закончит то, что ты помешал ему закончить, Хан. Не хочу больше ничего, не могу... Убийственный звук крыльев, зубья пилы... Проклятье, чего вы ждёте, почему вы замерли?.. Так стрекочет смерть, та стрелка, что обгоняет секундную, перепрыгивает через неё. Перескакивает, пилит. Задевает... Она пилит, вращаясь... Больше не могу..." Марик услышал его, как мог не услышать? И рванул с места первым.

Тропос дал тёплому владыке преимущество атаковать извне, с орбит недоступных Августейшему, и отступать на них. Скорости было довольно для успешного отступления с трети радиуса. Ворвавшийся в центральную треть площади, владыка Там мог полагаться только на свою ловкость, скорость равна, силы не равны.
Троп великолепно лавировал. Способ зримого полёта его и отдалённо не напоминал виражи и кувырки Белых Драконов. Он ничего вообще не напоминал. Огромный дракон двигался так, будто исходно находился, летел на крайне высокой скорости и в потоке, то есть, на двух скоростях. Непонятно лишь на попутном или встречном ветре. Складывая одно крыло, Троп разворачивался на него нырком. Падением, зависящим от линии между суставом и когтем на конце крыла. Мог недосложить, недораскрыть, изменить намерение, упасть вверх! Не взмыть, именно рухнуть и зависнуть тут же, шага не отлетев, распластать крылья, заслонив ими всадника, облетай! Облетай по широкому кругу, и шипы на лапах и когти на крыльях!.. Троп не имел права... Так ведь он как бы и не нападал! Они торчат широко, во все стороны... Сам зацепился! А вот раз - и не торчат: опуская крылья расправленными, дракон превращался в серпантин плоского хребта. Лап нет. Гребень и всадник где-то на нём. Серпантин выстреливал вверх. Этот приём выносил в безопасную зону без единой осечки. Но и предпринять что-то внутри смерча не представлялось возможным. Вскидывая оба крыла, Троп одно оставлял чуть ниже и этим боком заносил всадника в столкновение, благо в каждой руке по мечу, а там уж, как уклонится. Тормозил дракон, сил не рассчитывая, крайне резко - крылья в стороны, чтобы - опс! - встать бабочкой вертикально. Так Марик первый раз с него слетел. Через шею, вперёд. И другой раз не удержался - назад, но тогда схватился за гребень. Не пришлось подхватывать с земли. А Троп с Августейшим сцепились, стоящие на воздухе, когти в когти, что и дало ему время вскарабкаться обратно. От "копыт" вспыхнули резкие дискретные цвета. Стремясь оттолкнуть дракона, распрямляя четыре мощных ноги, удар которых разбил бы материк вдребезги, Августейший отлетел сам, но не подвинул ящера космических полей! Вместо того, чуть не вылетел за пределы турнирной площади!
Всё же в целом складывалось плохо для тёплого владыки.
Сшиблись боками и фейерверк рассыпающихся орбит пролился на зрителей звездопадом. Снова. Меч-дискрет срезал свет с его плеча, как погон. Торпос нырнул вниз и в бок, меч чиркнул по уху. Ещё "часть руки", часть длины её и силы - в минус. Гладиус в ней короче, медленней удар. Левую руку раньше постигла та же участь, проткнутую насквозь. Дроиды боли не чувствуют. Утрата орбит для них, тем не менее, мучительна. Сужение суммы орбит, вроде клаустрофобии. Вот ты мог везде - быть, сесть, встать, ударить, увернуться... А вот уже не можешь, уже только ползком, только в две стороны иди...
Врываясь из-за периметра, коротким вылазками владыка Там в самом начале отсёк противнику голову. И с интересом, зазевался даже, на месте притормозил, наблюдал, как летит она, переворачивается, теряет и обретает лицо, приземляясь в руки Сторожа, водружаясь на плечи... Августейшему не очень-то нужна голова! И фейерверк не велик от этой удачи. Но зрителям понравилось! И через несколько пустых вылазок Там повторил на бис! Заплатив левой рукой.
Ключевой узел автономного дроида явно не в голове, и не в сердечной области, слишком просто. Где?.. Тут остался и без второй руки. Большое подозрение на лямки передника, совокупность инструментов... Но вдруг стало темно... Он падал... Тропос крутил его, не отпуская, не роняя. Но очень широкое лезвие, дробящихся дискретных цветов оставалось перед лицом... Как? Ледяные цвета утончались... Владыка Там понял, что пропустил прямой сверху и видит не ширину меча, а режущий край между глаз... Докуда прошёл? До сердечной орбиты?.. "Голова, не фатально и для меня... - усмехнулся он. - Но, так или иначе, пора как-то заканчивать. Гут, всё гут, Сальвадор..."

Стальной дроид в рабочем переднике, четырёхрукий кентавр, выдернул меч, занёс... Взмахнул над головой золотого, солнечного дроида, скрестившего за этот миг перед ним и собой два клинка. И наискосок прямо на них опустил меч-дискрет. Сокрушающий удар осыпал звёздами орбит зрителей, целиком площадь, и дроида самого. Превосходящая белая диагональ зачеркнула видимое. Несколько секунд горела над площадью лишь она и золотое скрещенье, не остановившее её. Эти три линии вспыхнули в сгустившейся тьме гневного Тропоса и вместе с ним пропали...
Августейший остался без перчатки.
Что Троп удержался в безмолвии, это для всех-при-всех большая была удача...
Кроме Августейшего не осталось на площади никого. Смятение в воздухе, золотистая пыль, россыпь искр, гонг концентрических лепестков. Без танцоров. Только пылинки танцевали на нём... В голой руке, красной, как человеческая без кожи, дроид держал меч вертикально. Взмахнул, очертил круг. И, опуская, собрал в неё свет, гонг, быструю, золотистую пыль... Золотую...
Стрёкот узких крыльев прекратился. Остался в ушах. Переводчики отошли, и площадь предстала без звёзд, без чернильной, колодезной глубины. Страшно обыденной. Обыденней рынков, пустой.
Аплодисментов и приветственных криков не было. Тишина.
Сторож-Августейший поклонился трибунам. Владыкам, двум тронам. И они ему поклонились.
Густав вздрогнул. В самые неподходящие моменты самые дурацкие мысли. "Забыл! Совсем забыл!.."
Им пора, всем пора. Уже пуста площадь и мерцание усиливается в ней... Рука Беста на плече. Густав бродил, метался глазами по площади, искал... "Я забыл спросить... Как глупо... Марик-дроид, а почему ты ел золото? Надо или так?.." Но некого спросить.

Глава 122.
В пустоту провалилась череда последующих дней для Густава, небесного бродяжки. Без цели, без смысла вообще.
Большей частью летел с закрытыми глазами, оставаясь во власти совершеннейшей иллюзии ветра проносящегося сквозь него, насквозь... Сито.
Ну, бродяжек и изгнанников разыскивать они умеют... Зарок, например. Первая раса, например...
Белый Дракон вынырнул из тумана обычных облаков и остался, привычный к командам гонщика, ноздря к ноздре с его драконом. Чужая рука потрепала гриву.
- Владыка был тебе близким другом, - спросил Бест, помнивший Часовщика, краткое знакомство, глубокую рану.
- Служил... Как Восходящему... - ответил Густав, не обернувшись, не понятно, открыв ли глаза. - Другом, да... Я знал, что это ты, Бест, издали ещё... Что это, печать первой расы? Мне ничего не понятно... Всё новое. Всего много. А меня словно нет. Почему с закрытыми когда глазами, два цвета проступают поочерёдно? Их вкус на ладонях. Да, именно вкус... Потому что мы амфибии, да? Я нашёл соломку запаянную... Я был под дождём, где вкус... Я никогда не замечал, что бездна между двумя восприятиями вкуса, из Впечатлений и с языка... Какие бездны мы ещё не замечаем?.. Зачем он грыз золото?.. Нет, не важно. Почему я, как сито... Нет, не скулёж, я, Бест, уверен, что чувствую ветер оттуда, из-за высокого неба. Почему? Почему он не... Не прекращается?..
Говорил он размеренно, без-эмоционально, как сам с собой...
- Я расскажу тебе всё, что знаю. В чём успел разобраться сам. А ты, когда разберёшься, что за правила изменил в дроидской сфере, поделись тоже, ладно? И как теперь общаться с ними. Пока практически не установишь, статус останется лишь словами. Пока не пройдены по разу возможные, открывшиеся ходы.
- Договорились.
- Дай пять! Мне очень не хватало человека, с кем поделиться, с той же морокой, что у меня! "Господствующего..." и бла-бла-бла дальше по формуле...
- Ты так говоришь, будто я уже прочитал вслух стяг ваш, твою конвенцию. Я прочитаю. Я согласен. А разобраться?.. Как?.. Через Туманное Море бродить?.. Жить туманным, дроидским бродяжкой? Я не привык без цели...
- Вот уж, за чем дело не станет!
Точно!

Архи Сад встретил их возмущённым птичьим базаром. Очередная потеряшка. Судьба второй раз намекнула Густаву насчёт его призвания. Место пропажи - Южный, именно - их шатёр, игроков Против Секундной Стрелки! Общая добыча. Игра в горах.
- О, это легко, - самонадеянно отозвался Густав. - И торговаться не стану. Выиграю. Давно пора начинать. Рухнул авторитет у меня, неудачливого коллекционера, не гут. А надо, чтоб гут. На Южном. Я не забыл, Бест, я прочитаю конвенцию, прямо сейчас.
Бест и Господин Сома переглянулись. Бест несколько торжествующе. Сома - и недоверчиво, и неловко недоверчивость проявлять. Ведь, кто он, - старый хищник. Густав - белоснежное существо на его фоне. Чистый хозяин, ох, трудно поверить.

Можно подумать, из космической бездны, где волен гулять один Тропос, от незнакомых созвездий ветер дует прямо сюда, прицельно в раму Южного!
Густав шёл по главному ряду даже не ситом, а призраком, продуваемым насквозь... "Да что же это за морок!.." Ничего особенного, знакомые места. Опустевшие. Густав обогнал стайку чар, перемигнулся с Райком, ведшим кого-то так непосредственно, разберёшься не сразу, с приятелем или охотится он, лучше не мешать. Густав решил заглянуть в свои шатры. "Столько отсутствовал, чего там делается?.. И как лучше распорядиться ими?.." Ушёл в свои мысли. Тут его и накрыло.
Звон ножного браслета послышался за спиной. "Демаскировка! Говорил же..." Косой взгляд вполоборота, всё отработано, всё автоматически... Развернулся на пятках и... Да, браслет, ножной... Целых два. Танцовщица, "голубь", с конвертом каким-то почтовым спешила в ту же сторону. Возможно, в его шатры. Таких "голубей" нанимают богатые люди. Маневр Густава напугал её, и девушка упорхнула в боковой, узкий ряд. Пусто. Никого. Ветер, сквозняк вселенной. И за пологами откинутыми никого. Странный какой-то день... Звон браслетов удалялся по параллельному ряду. Густав слушал его более жадно, чем дождь пил в Гала-Галло... Пустыня Южного...
Не совсем. Бест тронул его за плечо, верный себе, обещанье, к тому же...
- Возможно, сезон или год тебе стоит избегать рынков?
Густав не мог не улыбнуться на его вездесущность:
- Бест, я зайду, и выйду. Столько раз, сколько понадобится. И вернусь с вашим изгнанником.

Он исполнил обещанное. Как во зле, так и во благе удачливый до изумленья. До суеверного страха врагов. До обожанья друзей. Безнадёжно удачливый.
Густав остался в Архи Саду. Его "оставили", в смысле, крепко держали! Лишь перемирию с Муреной предшествовала долгая напряжённость.
Он притягивал людей, как магнит и постепенно начал приобретать особое влияние. Бест другой, он простоват, он часто занудно спорит. К нему с безусловным доверием собираются люди в беде, а в буднях... Изгнанники льнули к Густаву, особо новички. Бездомные они, а он - общий и никакой, да, это осталось. Он никогда не спорил о принципах и устройстве бытия. "Несправедливо!.." - так и осталось единственным восклицанием, в дроидской сфере заглохло эхо. Или блуждает по сей день. Но не в Архи Саду. В нём Густав интересовался, что и как? Что случилось, как дела? И советовал, что и как. И помогал в том и в этом. Принципы обсуждать оставлял другим, Амаранту вон, Грому... О непринципиальном тоже не спорил!
К юным, бессловесным изгнанником Густав резко переменился. С такими был непревзойдён. Мог часами слушать мелодичный, бессвязный лепет. Словно необщий дроидский понимал! Густав не отвечал, но изгнанник как приклеенный оставался рядом, не рвался никуда, глупостей не делал. И поднесённая вода, Густавом выбранная, давала словарный запас достаточный, чтобы воду для Общей Встречи ради Слов, выбирали не наобум. К слову, юные, облачённые в отсвет не свершившегося эскиза изгнанники, единственная категория людей, при виде которых, прошлое брало его зубами за горло.
Его вкрадчивая убедительность возросла до способности внушать без гипнотических приёмчиков. Его наблюдательность считали ясновидением. Новые охоты Густава стали эталонными. Без хвастовства и стеснения, если просили, рассказывал о них. Как можно в столь выгодном свете незнакомцу представить сущий пустяк?! Чтоб он пожелал его любой ценой?.. Как заставить погнаться за призраком опытного хищника и выдать этим всех сообщников?.. Выдать цель грабежа?.. Что угодно выдать!.. Густав мог узнать место тайника страстного коллекционера за день! Мог сторговать человека с пирамидки за битую раковину! Он реагировал согласно ситуацию и только. Как вела его. Люди, обсуждавшие охотника за спиной, не сошлись бы во мнении: обстоятелен, лаконичен? Щепетилен, груб? Искренний, фальшивый? Ни стиля, ни характера, ни собственных интересов. Его азарт состоял в поисках кратчайшего пути к цели. Чужой цели.
Для рынков он выполнял ту же работу. Сыщика. Сыщик-комодо. Титул остался за ним. Его вдвойне уважали и по-прежнему опасались. Вне сада он сделался менее скрытен и более авторитетен. Как вельможа. Как один из этих, из логова бешеной Секундной Стрелки...

Проблемы своей, Гарольда, он не решил и не приблизился к её решению. Антитеза не представлялось ему обнаружимой. В конце концов, тут тьма антитез. Любой хоть сколько-то светлый момент связного Впечатления противоположен состоянию адского гиганта, восстающего из бури, поднимающего бурю, помнящего лишь имя врага.
Изгнанники, гости Архи Сада порой обсуждали это. К общему решению так и не пришли. Лишь один мутноглазый парень с Ноу, знакомый Амиго усмехнулся. Неразговорчивый, промолчал он и в этот раз. Решил, что за информацию поторгуются с ним? Но Густав не верил в успех, и не сделал попытки. Зачем ему ещё одна чужая версия? Нет на сплавление тени двух шансов. Или корень Гарольда становиться половиной тени, или становится формой её. Или пан, или пропал.
Озарения не наступало, да нельзя сказать, чтобы Густав страстно его искал. Терпел, жил, не всё ли равно... Он избегал связных Впечатлений. Если под тучу заносило, спускался под землю, смыть, постоять под Чистой Водой. Свободные Впечатления Великого Моря благодаря Мурене, недроидскому её нападению открылись как спасительные и стали привычным питьём.
Ночами непредсказуемо и непобедимо так и восставал Гарольд из тёмных волн, швыряющих пену, его швыряющих прочь из сна. И каждый раз успевал померещиться запах жёлтой пудры, пушистые шарики мимоз, вкус настоянных лепестков в высоком бокале. Руки дроида. Губы дроида, тёплые и сухие... Но никого и ничего. Выбирая из этих двух кошмаров: выматывающего за ночь, и поманившего на секунду... Густав смирился бы с корнем проклятой воды, но избавился о пробуждения в тот день, что не наступит.
С Бестом они считались названными братьями, господствующие над первой расой... И скоро, - предсказанье владыки сбылось, - те, кто знал, стали звать его Сальвадором. Остальные - Гут. «К кому обратиться на Архи?» - «Бест или Гут, к любому из них!»

В целом, оглядываясь назад, Густав переживал облегчение, что не завис там... Больной дракон-комодо тащил, волок за собой мёртвый хвост, раз - отбросил. И не надо больше тащить.
Нечасто оглядывался, потому что там, кроме хвоста, там Марик... Там слепота. "Наверное, дроиды, - думал он, - так же ненавидят слепое пятно на контуре орбит. Не оттого, что ошибка вкралась или вкрадётся, нападёт, укусит кто. А от того, что там что-то предполагают важное, что не разглядеть... А обернётся круг, ты обернёшься, но уже поздно..."
Как в том сне, так и вышло. Очень спокоен, несчастлив. В саду, на траве, в центре мира.
Зеленели вершины громадных сай, и люди на Белых Драконах спускались к ним, к нему. Приходили, оставались, звали. Набивались в гости... "Никогда не мог понять..."
Густав в Собственном Мире не бывал с того самого дня, после правого крыла, с Мариком.
- Что так? - спрашивал Бест.
- Ни, не полечу. Зачем? На рынки, пожалуйста. А там мне нечего делать... Никогда в жизни не пойду. Я изгнанник.

С Буро получилось ожидаемо.
Прошло время. Волей, неволей интересы Архи Сада на Южном проходили через него, Бесту он содействовал всемерно, но поиски людей, артефактов, книг производил не Бест, а Густав. И взаимодействовали они с Биг-Буро через посредников, через испорченный телефон. Это начинало казаться смешным. Густав сделал шаг навстречу. Вместо Амиго он появился на пороге большого, сумрачного, сыростью дышащего шатра. На хмурый, вопросительный взгляд бросил:
- Мне всё-таки нужен Джокер.
И протянул ему руку.
Буро не взял её и не оттолкнул, хлопнув, переспросил:
- Так-таки нужен? А вот мне, Бедовичку, без шуток, помощника бы... Прогуляешься со мной?
Подземных ходов из Южного Густав не знал. Света в них не оказалось, темнота. В обсидиановом мраке он шёл на звук мягко, тяжело топающих шагов. До самого треугольного озера, в Которое Нельзя Оступаться. Там огоньки дроидов несколько осветили пространство. Огоньки Доминго, синие. Иные цвета как избегали этой воды.
Биг-Буро сказал:
- Видишь ли, Сальвадор... Это нельзя делать часто... И непременно нужен тот, кто подаст руку. Я могу нырнуть, могу вынырнуть, оттолкнуться ото дна. Но выбраться - уже нет. Если тебе нужен Джокер... А если Вирту, за которым Амиго должен был придти, то оно возле пятой ширмы слева от входа.
Сказал и, не дожидаясь реакции, нырнул тихо, без всплеска, Морское Чудовище, тяжёлых тканей, расшитых не сняв...
Так он получил Джокера. А Буро друга. Следующим нырял Густав, Буро посоветовал.
И предупредил:
- Купание не решит твою проблему. Но какое-то время Гарольду тяжелей будет вставать из волн.
Как же там было зверски холодно! Какой же он гад, вспомнил Селену!.. Если бы не Буро, остался бы статуей затонувшей. Пальцы и те едва силы достало сжать...

Их дружба, зародившись в треугольнике озера, смывающего даже память, мало-помалу приобрела достоверные черты весёлой ядовитости, взаимных розыгрышей. И как вельможи Южного они сосредоточились на игровых рядах. Придумывали аттракционы, вели посреднические цепочки. Наедине играли в острова. В карты тоже играли, четвёркой боссов: Архи-Южный-Оливковый-Техно, Густав-Буро-Олив-Карат. Иногда одна из чар с Мелоди заменяла Карата в четвёрке. Иногда он присоединялся к своим технарям: Нота, Ментор, Свасти. И так соревновались, картёжники. Густав играл заурядно, но ему и тут везло.
Не говорили они с Биг-Буро лишь о том, что связывало их, о Марике.
Как Буро мог не замечать очевидного внешнего сходства с того же трона приближённым, дроидом, вручившим оружие ему? Или он забыл уже за прошедшее время облик дроида?.. Или не хотел вспоминать?.. Общей формы - с видимостью хищника? И кому бы пришло в голову сравнить... Общие формы - не воплощение, недаром покровительство и своевольное воплощение два разных запрета. Но сходство лица?.. Ни о чём не говорило?

Человеческая сторона его жизни протекала так. Дроидская диаметрально противоположно. По всем статьям. Как рыба об лёд. Как муха в стекло. В бесплодных попытках нащупать твёрдую почву, укротить их, дроидов, хоть сколько-то понять... Не случайный человек заявил о правах на наследство. Лишь сами высшие дроиды сквозь естественные и приобретённые ограничения с таким напором пытались разобраться в человеческой природе.
Густав добивался прямых ответов. Добивался, чтоб появлялись, когда зовёт. Как же!..
Желая встретить специфического дроида какой-то темы, Густав вынужден был поступать как все. И владыки семейств и главные троны, если не знали, кому конкретно отправить метку, поисковиков, отправлялись на дроидский рынок. И он знал, что ищет, но не знал, кого ищет, кого именно. А рынок специальное место, где представляются, называют себя дроиды, затем и пришли. Густав коллекционировал имена-функции дроидов, без разбору, подряд. Это позволяло вызвать их, если в Туманном Море наткнёшься на поисковика. Поисковики отзывчивы. А меток для людей не существует. Коллекционировал имена антагонистов. Вёл себя как владыка семейства, как дроид, собирающийся его создать!

Не только Вепри и Выпи отзывчивы...
Улетая с Турнирной площади, представить не мог, что ещё раз в жизни, вблизи увидит это существо... На столетия, на тысячелетия затянулась их с Августейшим дуэль.
Если нет поблизости других людей, это холодный трон без проблем откликался на зов через первую расу. Густав не понимал, почему и зачем. И толку?.. Толк был, переводчик сопровождал Августейшего, так или иначе, но они расширяли эсперанто... Так или иначе...
Диалоги походили на... На обмен сентенциями?.. Претензиями... Насмешками... Походили, вот если бумажную книгу на клочки порвать и поставить на каждом клочке знак вопроса... Бессвязность зашкаливала. Клочки летели со стороны Густава! Пригоршнями летели в саркастичную рожу гаера! Осыпались, не коснувшись его. Августейший джокера своего, козырь, не существовавший прежде, с первой встречи предъявил! Он так продолжал бить им все вопросы, все обрывки вопросов. Как заигравшийся дракон бьёт менее ловкого дракона хвостом по носу!
Паяц выслушивал и произносил, плешивую голову наклонив почтительно:
- Чистый хозяин!.. Господствующий над первой расой!.. Сформулируй вопрос конкретнее!..
Отмазка лучше десяти тысяч отмалчиваний, преодолимых вполне! Один единственный вопрос Августейшего, крыл любое... "А точней?.." И баста!
Густав, в отличие от Беста, считал это за беспримесное издевательство. Пока вдруг не получилось! Удалось добиться ответа! Дроида можно загнать в угол, о!.. Развернулась мега азартная игра, в которой трофеи Густава были ничтожны. Драгоценны! Заманчивы! И для Августейшего такое положение отнюдь не довесок к удаче. Удача, Фавор! Они с владыкой Там столько раз обошли друг друга хитро-закрученностью интриги! Зов господствующего над первой расой - выход на людей безо всякого нарушения! Прозрачная часть стены. Автономный дроид при новых возможностях...
Что Густав хотел узнать, что пытался? Разные вещи. Пытался про Техно, про создание артефактов.
А в тайне хотел, надеялся как-нибудь... Это называется результирующей совокупностью: контур-азимут. И он как раз ни в чём не остаётся... В тайне надеялся узнать, остался ли Марик хоть в чём-то, в улитке, в схеме, в артефакте синего цвета... Не как копия, не с виду, как приближённые опустевшего трон, а как Хан-Марик. Далеко тут до "сформулируй конкретнее".

Вот что Густав изменил в дроидско-человеческих отношениях. Радикально...
Право десяти тысяч вопросов, отставляемых без ответа, осталось в прошлом. Машины не скрывают нарочно что-то от людей. Не игнорируют их. Не противодействуют, защищая свою автономность... Но они требуют конкретных запросов!
Из неконкретных разворачивается облачный эскиз. Связанные манком дроида, он и Восходящий в четыре руки разворачивают этот цветастый ковёр. Дальше - на равных.

"Господство" над первой расой!.. Справедливости ради, среди людей оно работало.
Густав всегда знал наличие или отсутствие предмета поисков. Потеряшки среди живых. Знал направление поисков. Клок подарил ему дроида, созданного Лазурным Лалом, дождался возможности другом назвать, забавная привязанность!.. Всех до единого людей на свете отображающий Лал, неавтономный дроид оказался весьма полезен... Показывал возле кого остановиться. А как заговорить, Густав знал всегда. Втереться в доверие... Поманить... И так далее, рутина. Неосознаваемая близость Закрытого Семейства позволяла ему угадывать без ошибки чего желает, чего опасается человек. Вскользь упомянутое он вынуждал раскрыть до полной откровенности.
Тёплые дроиды по-прежнему служили ему, на земле и на небе прокладывая пути, теперь для "господствующего", не нарушение. Служили и дроиды желания, для него изменилась проницаемость крепких стен. Королевы видели и слышали его, видели и через него проецировались на любого, кто рядом. Владыка Там не просчитался. Густав - сито? Но и стены Августейшего - сито для него. О злоупотреблении речи нет, Густав вообще не был уверен, что до сих пор живой человек. Он был инерцией. Ситом и ветром.
Что происходило по сути? Он исправлял орбиты. Свои и окружающего мира одновременно, как нераздельное целое. Каждый найденный и выкупленный человек сохраняет вокруг себя целый мир орбит, сложившихся контуров, от Белого Дракона, до влияния на общее поле Юлы. Густав платил по Мариковым счетам. Ему было позволено это. По справедливости. Сам затребовал? Да... Вот и плати.
Неспособный удержать тяжесть Закрытого Семейства, забрать шестерёнку из машины, он мог стать ею. Ещё одной шестерёнкой. Зайти. Исправлять. Все долги, все нарушения тёплого Трона достались Августейшему. Опосредованно. Через Густава. За стеной, внутри стены и в каком-то смысле внутри семейства, прошлое Марика, Марик, как прошлое, принадлежал сначала Густаву и, уж затем - трону. Получил наследство? Не ожидал, что долги?.. Увы!..

Густав изменил не только язык взаимодействия двух сфер, но и некоторые законы. Подтолкнул к пересмотру их  и смягчению. Изменение статуса Густава подтолкнуло. "Господствующий", как и пытался объяснять людям Бест, тот, кто служит через первую расу, а не указывает через неё. Раз так совпало, пускай искажения орбит, привнесённые нарушителем, сохраняются в человеке. Исправляются им, если пожелает. Пусть по прежнему дроиды Там прокладывают ему пути. В нужную сторону... Посмотрим, захочет ли человек идти по ним. А человеку некуда больше идти...
Нарушитель трёх главных законов раньше платил по дроидским счетам, разоблачением, турниром и прекращением. Но ведь и человек платил заодно с ним, по дроидским же, справедливо ли это? Сначала он игрушка нарушителя. Затем он выброшенная игрушка. Раз так, пускай не пропадает, а разворачивается связь. Искажённое сглаживается, расширяясь... Может, пришло время перевернуть ситуацию? Пусть дроид платит по человеческим.
Но как осуществить?.. Гелиотроп задумался. Усмехнулся... И рассмеялся! Получи же, нарушитель, как человек, Чёрного Дракона! Не надсмотрщика, нет! Защитника конечно! Ах, как это унизительно для второй расы! Дракон будет иметь единственную задачу: сообщить тем, кто нарушителю предъявит счёт, что это дроид препутанный с человеком и против него можно использовать конкретный тип оружия, из мечей, забирающих лишь орбиты с опорой в первой расе на тепло! Если даже в результате турнира нарушитель не окажется подданным какого-то трона, он станет очень холодным дроидом, предельно холодым, что неизбежно приведёт его к Доминого или в пограничные области Туманных Морей 2-1. В любом случае, приближаться к человеку таким он может крайне дозированно. Изоляция... Постепенность... Нарушения орбит того и того будут выравниваться постепенно... А после? А про то знает Фортуна!
Был прецедент, был друг Феникса. Гелиотроп помнил его. И сожалел об ответственности не разделённой тогда. Сотрудничество человека с дроидами компенсировало нарушения сверх необходимого.
Остаётся ещё проблема вольных турниров, не связанных с расплатой. На них - любое оружие и любой исход. Не Чёрный Дракон, пусть дроид сам и решает, что ему дороже - гонор или возлюбленный. Ещё очень долго бойцом он будет крайне слабым.

Огромное Там не распалось. На трон взошёл дроид из внешних орбит его, столь уравновешенный в первой расе, что на их фоне почти холодный! Взошёл, как тот, чей контур равноудалённый от приближённых трона, охватил его функцию наиболее точно, никому не отдав предпочтения, то есть, не пригласив в соправители. Взроптали. Удивились: «Как он прошёл?!» По моментам кристаллизации, замедления. Не принято так! У них, тёплое же семейство! Кто шустрей, тот и больше имеет прав. А этот приглядывался, рассчитал, когда замершие точки сложатся в контур, исказил свои орбиты для одновременного попадания, прохождения через все и как пазл прошёл. Возник на троне. На месте, где их внутренние азимуты его увидели. Вот те раз!..
Ближний круг возмутился и замедлил вращение. Так что, пройдя до цели, выправить внешние орбиты новый владыка не мог, они замерли искажёнными в положении пригодном для лавирования, но не для правления.
Сутуловатый, похожий на недосвернувшегося броненосца. Ничего в нём от величия и залихватского шика владыки. Леопардовая лента по лбу... Диссонанс... Ему больше подошла бы угластая, как собор готический, корона...
- Чего вы хотите? - спросил новый владыка замедлившийся внутренний круг.
- Чтобы всё оставалось по-прежнему! Воли и танцевальных гонгов!
- Для этого я здесь... Давайте сохраним всё, как оно было.
Хороший приём, доведение до абсурда.
Самый разумный из близких прежнему владыке тяжко вздохнул. Конечно, они дураки, контраст застил разум. Что - сохраним? Что пело, что танцевало? Шкуру или напротив, скелет?.. "Фавор не поёт - Фортуна не танцует..." - так любит повторять Гелиотроп, не верящий в них обеих. И повторяя, не уточняет, кто же начинает из них, Фортуна или Фавор? "Может, и к лучшему, что он совсем не похож на незабвенного владыку..."
А новый трон думал: "Любопытно, сколько вызовов я прямо сейчас получу?!" Прятал усмешку. Они это могут... Особенно тёплые! Поэтому создавать семейство маааленькое, но своё - спокойней и надёжней, чем претендовать на крупные троны.
Но дроид поклонился, сменив тон, попросил:
- Назовись, просим тебя, уравновешенный с периферии.
- Порт.
Почти дом, почти город!
- Ничего себе! - воскликнули многие. - Открой нам, а как ты сохранил принадлежность в первой расе?!
- Да, что вы спрашиваете его?! - кричали другие. - Это ставленник Доминго!
- Погодите!.. - замахал руками дроид, спросивший имя. - Давно ли, Порт, новый трон, ты принадлежишь тёплому семейству?
Броненосец присел на трон с сутулостью пригнувшегося леопарда, пятнистая лента на лбу... Усмехнувшись, ответил:
- Дольше, чем все, кого вижу окрест...
- И терял ли ты за это время антагониста?
- Терял, - усмехнулся он исподлобья ещё шире. - Предупреждаю: хорошо, если следующий вопрос станет последним. Притом, хорошо не для меня. Мне так, и так неплохо...
Принадлежность в первой расе, бывшие притяжение-отторжение, и теперешнее местоположение антагониста, вот три соблазнительных, на многое проливающих свет пункта. Но дроид выбрал другое. И стал правой рукой главы семейства, так как вопрос и ответ устроили и трон, и вопрошавших.
- Владыка, - поклонился он заново, радуясь своей догадке, и тон его заново изменился к надежде, к Фавор, к теплу, - ты не под этим именем вошёл в семейство Там. Прошу, назови то, под которым...
- Ожиданье-в-Порту...
- Ааа... - прокатилось по контуру, ожившему, потеплевшему.
Трон принят. Типичное имя для Там, порядок.
И только один, смешливый, гибкий дроид из второго от трона круга, прикрыл рот, вняв предупреждению. Совсем недавно, по-дроидским меркам на днях, его служба, зашедши в тупик, нуждалась в побуждении от дроидов желания. На короткий момент грозный Вепрь доставил чудную девушку. Королева, красавица… Августейший счёл аргументированным запрос... На минутку, разобраться в тенденции, чуть продлить... О, класс, получилось, Восходящий имеет ввиду следы одной эпохи в последующей. Сложный запрос... Но дроид Там не был бы собой, не проводи её, сколько позволяла быстрота его при Вепре. И узнал имя. Её звали, лишённую антагониста, Ожидание-Августа... Красивое имя!

А в заброшенном мире, в наполовину золотом песке Собственного Мира новый Я-Владыка щурил жёлтые тигриные глаза и ждал, ждал, ждал...
Омывался в ливнях. Гулял со смерчами. Незримый стоял в раме, держался за её, будто собрался унести... Слушал трещотку, зовущее, троекратное: "Друг мой!.." Как свой голос. Бродил пустыми залами особняка. Ловил золотинки в фонтане... И ждал, ждал...
Густав оплатит долги и получит наследство. Так должно быть. И он ждал...
Счастливый, не знающий сомнений дроид. Которому удавалось всё и всегда. Бывший дроид регенерации, новый Я-Владыка. Его право! Забыл!.. Глава обширнейшего семейства, про каждого дроида помнил, про своё давнишнее законное право - забыл! Он, но не паяц, не холодный гаер… Автономные не забывают.
"Августейший, как же я признателен тебе! Как же я тебе отомщу!.."
"Ха-ха, отомщу!.. Ну-ну, отомщу!.. Ну-ка, ну-ка?.. В дроиды желания - не переходим?.. Как угодно! В первой расе к холоду не склоняемся?.. Как угодно, джем!.. Всё для тебя, всё, что пожелаешь!.. Придётся немножко побыть затворником, место ты выбрал сам!.. Такого начудил!.. Вот и оставайся запертым, при чудачествах своих! Это не стены семейства! Сюда не проникнут метки! Хитрость твоя не позволит отсюда сбежать, Белый Дракон не залетит, и никого из дроидов своих сюда не приманишь!.."
Августейший сделал ставку на сближение с Там, как правдиво сказал, на уравновешивание тепла и холода. Но ни в коей мере исчезновение азимутов владыки Там не выгодно ему. Это для самого владыки они - в первую очередь человечек, захвативший его сердце. Для Августейшего, это азимуты на которые ориентирован могущественный ближний круг Там. Настолько могущественный, что семейство, обретя нового главу, сохранило имя предыдущего владыки! И если ставленник не будет успешен, золотого, прежнего Там с распростёртыми объятиями встретят в его семействе! Кое-что из тронных орбит ему придётся вернуть... Не безвозмездно... "А пока, пускай дроидская сфера поскучает о тебе, джем!.. И человечек поскучает!.. А я погуляю с ним в их, человеческой сфере!.."
Дроидская сфера относилась к владыке Там с особой нежностью, не нашлось бы дроида, желавшего ему прекращения, уж никак не среди автономных. И конечно, был бы задет Гелиотроп.

Глава 123.
Так примерно оно развернётся, чтоб завязаться в новые узлы, а пока...
В высоком небе с закрытыми глазами бесцельно летел Густав, пропуская космический ветер сквозь себя.
Внизу - пыльный Южный. Карат шёл из игрового шатра с Пурпурным Лалом, ждущим его. Шаман больше не нужен, согласие получено давно. Парень, дошедший до финала, ему завтра уступит бой-кобры и противника.
Навстречу же Карату шагал Бутон-биг-Надир, мокрый, рассеянный, в сопровождении Пса, предупредительного, наблюдательного и надёжного, как настоящая собака.
Раскланявшись, они разминулись.

Биг-Буро шагал широко и легко, не танцовщица с Мелоди, но куда легче прежнего. И выделялся скорей ростом, чем короной среди немногочисленной вечерней публики. Дуги короны не серебрились, не нашлось имитации золота под рукой, а он спешил, и стали чуть не вдвое короче. Однажды одолеет эту напасть совсем. Пёс охранял его в ледяных родниках Великого Моря, в смешенье морской и Чистой Воды. Удвоенной агрессивности коктейль. До костей пробирает. Буро выглядел уже почти нормально, суставы гнулись. До победного! А пока - передышка. Буро давненько не заставлял себя отправиться к тем родникам, водопадам. То лень, то завтра, то отвлекли... А надо. Чёртов комодо посодействовал. Захотелось отмыться.
Трудно погибнуть, когда ты совсем молодой, сонмом дроидов окружённый, и твой Белый Дракон не может наглядеться на тебя! Трудно умереть, когда ты запредельно старый. Нырнув под водой, под недроидской стихией перескочив все мыслимые рубежи. Старый, как Надир. Укреплённое терпеньем и холодом тело больше не диктует когда замедлиться окончательно Огненному Кругу. Когда пора возвращать его.
Дроид сказал бы, что уплотнившиеся больше человеческого предела орбиты Морского Чудовища уже не меняются местами благодаря своей тесной, тронной близости. Превзошли её, ультра-трон. Ни поменяться, ни форму исказить, ни дальше уплотниться. Он такой, какой есть, Надир, Сальвадор. Каким стал. Он достиг равновесия.
Уникальность положения в том, что Огненный Круг не израсходован. Дроид третьей расы оказался в некоем небывалом взаимодействии с техническими дроидами нечеловеческого тела. Они определённо связаны, не будучи друг другу нужны! Чудовище не опирается на Огненный Круг. Однако использует его, разговаривает с ним, возможно...
А сил у него много! Очень много! Морские твари любят побрюзжать, пожалеть себя. Но Надир волей и выдержкой продолжал исправлять проблемы, перед которыми пробуксовывали дроиды регенерации.

Бутон-биг-Надир шагал как бы вверх и вверх по плоской, пыльной земле Южного, а Карат как бы вниз и вниз... И они разминулись.
Техно жил своими тайнами ночью. Свободный от причуд глупых, неловких людей. Рынок, как единый организм задуманный и воплощённый. По ночам воочию можно убедиться.
Поля энергий, которые днём угадываются в мощении дрожек, во мраке текут рядами как настоящих ящериц. Их гибкие спины текут, лапки сопутствуют мерцанием. Перекрёстки закручивают их сложным узором, пересечение полей, где-то смешение, где-то узел, потоки заходящие, входящие из него, пряди светятся. Под туманом. Теней мало на Техно, им неприятны эти поля, повидимому. Но и людей мало, нечего делать... Бродить, гадать... Не рекомендуется людями тут ночами ходить. Утром можно обнаружить себя напрочь разбитым. А можно со свежей, ясной головой, будто несколько суток Чистую Воду пил и отсыпался. Как повезёт.
Безлюдно, модуляторы не работают. Точней ещё как работают, но - сами по себе!
Одно время завсегдатаи Техно дежурили нарочно, стараясь уловить связь: какие поля текут с какой силой, чередованием. Какие модуляторы оживают, что делают они. Раскрывая спектральную шкалу, о чём гудит, что хочет сказать этот кубик? И кому? Вселенной, соседям?.. Чистому Хозяину собравшему и утратившему этот мир?.. На его последний вопрос до сих пор отвечают? Задают ему дополнительные вопросы?.. У них в сохранности ведь звуковая карта информирования, не освоенная людьми...
В каждую из ночей наступал такой непродолжительный момент, когда все модуляторы гудели вместе. Согласованно, таинственно. Восходящий, флейтовый аккорд в унисон... После чего затихали одновременно. Будто договорившись о чём-то. Ближе к рассвету.
Новички, курсики, настоящие Технари с неизбежностью, как Пароль за рамой, проходили период очарованности ночами Техно. Период надежд разгадать назначение, тайну системы в целом.

И Карат решил, что наткнулся на такого курсика близ своего, личного, вообще-то, модулятора. Не, знакомая причёсочка, местная. Туман как заиндевел, примагниченный специфическим полем площадки, на ёжике коротких волос. Суприори.
- Зачем ты тут? - удивился Карат.
Днём обещал ему и забыл что-то?
- Чтобы грустнее, - ответил тот, не повернув лица.
Сиди...
Карата повлекло обратно на Южный.

В борцовском шатре Густава очутился. Пусто, тихо, темно.
Как раз сейчас и до этих рядов добрались туманы. Остались за входом, за откинутым пологом, дорогой, специальный шатёр...
Одинокий привал… В сумрачном одиночестве.
Не чтобы грустнее, нет. Чтобы решительнее. Решиться или отказаться. Не завтра при свете, заранее, сейчас. Чтоб при свете и на людях колебания не допустить... Ах, какой пурпурный Лал!..
"Да признайся уже, что не в Лале дело! - сам с собой разговаривал, как когда-то в сложнейшие, переломные моменты. - Признаю... Ах, как близко!.. Пурпурный..."
Опасался ли он Шамана? О, нет, нисколько! Может быть, неодолимо замкнутое пространство пирамидки смущало его, борца небесного когда-то? И это нет. Тогда что? Чего боялся? Победы. Своей.
Имелась причина, по которой так адски привлёк, заворожил его первый же бой-кобры, увиденный в шатре случайного человека, безымянного тогда курсика. И причина эта не в остроумной обусловленности безысходно злой игры. Причина - в самом зрелище...
Смуглые и мокрые, перенапряжённые тела. Огоньки дроидов под кожей, под капельками пота. Охристо-красный цвет потёкшего, смазанного масла... Карат буквально чувствовал постепенное ослабление чужих мышц, ускорившееся дыхание. Огненный Круг, который начинает стучать, будто задевая обо что-то... Потому что это было уже.
Это не его стиль, не его образ правого крыла, на котором сто лет не бывал. Но и случилось это не на правом крыле...
Карат знал и то, чего не видели зрители, что между кожей и кожей, между тем, кому жить и кому умереть, там блестят, разгораясь медленно, пропадая резко, как оборвавшийся крик, ярко-красные огоньки... Их нельзя увидеть глазами, их видишь, как Впечатление, через мокрую кожу... "Чёрт! Стоп!.."
А на следующий день память плеснула огромной рыбой, плавником ударила по безмятежной глади его теперешнего существования, и, разбив отражение, услужливо свела две картины в одну, на дне прошлого и на поверхности настоящего.
Это было уже... Чёрт, так мало общего. И так много. И ведь почти забыл! «Бегство не выход, потому что! Вот почему, чёрт!..»
Там небо отрытое. Тут шатёр, горящая игла острия... Там ливень и в хлам изодранные тела, не поспевающая регенерация... Тут приглушённая музыка и ароматическое масло... Охристо-красное... Как та земля... Размытая глина, бросок... "Стоп!.. О, чёрт, стоп, к чёрту Лал, стоп!.."
Пурпурный Лал покачивался и вспыхивал подставке, на зубце короны, вписанной в неё... Покачивал головой как человек с насмешкой и упрёком: "Я был камень, пока ты не знал цены. Но ты её знаешь. И я не камень. Я огонёк дроидов, красный, который бьётся, стучит в твою ладонь, а ты… Ты сжимаешь пальцы. Я стану им, и останусь им... И ты меня выбросишь, чтобы не помнить..."

От разбойника - к шатровому борцу, из борцов - в охотники, в аккуратные охотники, в вельможи. Ни на чём не срывался. Не спешил, не шёл на поводу сиюминутных порывов. Усмирял свои антипатии. Опирался на трезвый расчёт. Покупал то, что мог просто взять. То, что в прежние времена с поклоном бы преподнесли ему! Прошёл все бури, рифы и отмели... Не по тому ряду свернул... На красный огонёк, на интересную тишину при многолюдном собрании, и - попал... Всё по росту ему, приз и бой... Бой и - предлог, предлог, предлог! Такой высококлассный, пурпурный, соответствующий… Не подкопаешься...
"Кому подкапываться-то, Биг-Фазан? - спросил он себя. - Ты от кого скрываешься вообще? Делай, что хочешь! Кто тебе указ, кто за тобой следит? Или вот этот, в чужом шатре делающий вид, что на красный камень уставился, этот следит? Так от него ты не спрячешься, он уже вычислил тебя! Догнал! Карат видит тебя, Биг-Фазан!.. Я ненормальный... Дурной, Оливу клиент готовый... Причём оба-два меня, Биг-Карат-Фазана... А с кем мне прикажете, Два-биг-Карат-Фазана бормотать, если не с вами и не Пурпурным Лалом?! Нет, я свихнулся из берегов, окончательно..."

Правда, с кем? Изгнанники делятся со своими. Дроиды со своими, с тронами... К Буро устремлялись Чудовища Моря, иерархичные, внимательные к масштабам... А хищнику? А человеку? Люди одиноки. Как есть средние люди, просто люди.
Биг-Буро привёл бы его в чувство одной затрещиной! И не постеснялся бы. Разобравшись без труда, о чём речь. Он сообразителен, чуток к разнице между решительным настроем и блефом. К ступеням падений. Когда дело доходило среди неморских демонов, к примеру, до серьёзного намерения уйти в Великое Море, он мог им показать, нарочно позвав, извращённых по-настоящему тварей такой запредельной красы... Человек менее брезгливый, чем Густав, год запивал бы зрелище Чистой Водой забвения! А глупые мысли отбросил раз и навсегда. "Ты хочешь стать таким? Ты знаешь, что такое - без возврата?.." Хватало! И для Карата нашлись бы аргументы. Но не нашлись, разминулись.

"Хочу... Один единственный раз... Кобру... Коброй не довелось... В декоративном не участвовал... Разок... Хочу... Нет, что такого? Я хочу не что-то особенное. То же, что все хотят. Сколько борцов взошло туда и не сошло?.. Один разок. Смысл имеет проверить... Давно было... Мне могло показаться... Такой день, такой дождь... Возможно, его смерть ни при чём. Как глина, как порезы, царапины, как сок как-будто тёплый, сладкий, проступает из-под... Стоп! Кому, кому ты это рассказываешь?! К Оливу, срочно! Десять медянок за оливку и цепь на ногах! Ха-ха-ха!.. Мысль!.. Ну, а если показалось, если почудилось, если дождь такой, ведь проливаются же до сих пор запретные Впечатления?.. Не ври! - прервал он себя. - Это был обычный дождь, нормальных связных Впечатлений! Да какой бы ни был!.. Я же не дождь и не фляжку с запретным хочу! Если показалось, почему я так, так хочу?.. Оно будто ждало, ждало, караулило... И дождалось меня... Почему так хочу?.. Так хочу... Стоп! Стоп уже!.."
Не только Пурпурный Лал разгонял сумрак. Сквозь пепельные одеяния сиял Огненный Круг, косы с круглых плеч, на широченную, крепкую грудь сбегали освещённые им, тоже пурпурным, медным, нагнетающим тревогу пламенем.

Отгонял от себя Карат воспоминание о событии давнишнем. О происшествии, которое и забросило его, как гонщик в облака бросает Сигнальную Звезду, с правого крыла Южного на Техно Рынок. И облака скрывают её, лишь след на всё небо. Пока кто-то по следу не догонит. Так и он, стал другим, стал известен шире, стал Каратом… Но гонщик, Биг-Фазан догнал его...
Чтоб стала ясна степень потрясения, нужно во внимание принять его борцовский стиль, которому не изменял, внешнюю сторону. Биг-Фазан он! Не идейный, не с левого крыла, но повадкой - фазан. Что значит... Он закрывался. Носил костюмы, сложные, многослойные боевые наряды, амуницию декоративную на вид. Маски, шарфы-удавки, пояса-удавки, бусы и цепочки, как Густав и напоказ. Даже перчатки без пальцев! И в ладонях перчаток были грузики на тонких цепочках. Карат владел мастерством кулачного бойца с ними и без них на уровне Гая.
Это один аспект. Второй... Фазаний стиль вообще резкий, быстрый. Стремительные атаки, высокие, длинные прыжки. Разнообразные удары ногами. И захваты. И удушения. Но чаще предварительно оглушить. Множество вариантов отступления в случае неудачной атаки. То есть, где "вир", боец змеиной техники перехватит, или переборет, фазан вырвется и оттолкнёт, отпрыгнет в сторону. И для этого годятся части костюма, отбросить, как ящерица хвост.
Третий, вытекающий из сказанного... Между атакующим фазаном и жертвой всегда что-то стояло. Оружие, не голые руки. Маска. Костюм. Да и сам силуэт в этом костюме, падающий сверху, не позволял порой различить человеческого облика. Минимальный, короче, контакт.
Таким Биг-Фазан и был разбойником. Да ещё и лично невообразимо стремительным. А после, в условленных не разбойничьих боях, это уже не контакт вовсе, игрушки. Так, акробатика, беготня. Снова не борьба. Не змеиная борьба. Не бой-кобры.
В итоге, то чувство, которое, вне сомнения, узнал бы Буро, которое снова и снова приводит на правое крыло определённый тип бойцов, приводит лишь к тем шатрам, где ставят на жизнь и смерть, не иначе, оказалось совершенно незнакомо ему. Хищник и разбойник был невинен в этом смысле. И тут...

Небесный борец, Биг-Фазан давно уже обосновался на земле, однако та встреча настигла его снова в небе.
Парень незнаком. Соответственно и причина осталась невыясненной, гонор или месть, Карат мог только догадываться. Шатровую серию парень смотрел зрителем, не вышел против него. Побрезговал публичностью? Значит, всё-таки мстит. Догнал в небе.
Достойный противник. Парень оказался виртуозен с длинными, экстра-длинными цепочками. Круглого плетения и якорного, несколько, подготовился. Ещё обнаружился короткий хлыст, "репей". Оружие не для каждого, смысл его - в крючках, зацепить одежду или свои же крючки, обвив руку, горло короткой удавкой. Отменный гонщик. И скоростной и на виражах, как развлекаются с волнами. Карат затем пожалел о парне лично, интересный, раз в сто лет встретишь ровню себе, могли подружиться. Но - ни имени, ни претензии, ни объявленья войны.
Они влетели под ливень, ещё порознь, ещё случайные попутчики по направленью к Рулетки.
Карат, не ожидая нападения, вообще отвыкнув, чтоб кто-то задирал его, скинул костюм, надоевший и пыльный, выбросил. Остался, как вир, как небесные бродяжки, что не любят задержавшихся, высыхающих с одеждой Впечатлений, мчатся под следующую тучу, о прошлой позабыв, в одной набедренной повязке. Перчатки оставил, иначе не знать бы Карата Техно Рынку...
Длинные цепочки парня заканчивались грузиками с острыми гранями. К тому моменту, когда сумел отнять первую, Карат выглядел покруче, чем завсегдатаи Ноу! Предплечья исполосованы, дырка в голове, бровь рассечена.
Когда, сбитый, под брюхом драконьим болтался, за гриву держась, бич-репей разукрасил его торс широкими, блистающими от огоньков дроидов атласными лентами содранной кожи. Будто он нарядился для Мелоди. Издали так и казалось, сквозь частый, косой ливень.
"Кстати, - успел отметить он, проявив в такой неподходящий момент научный склад ума, когда больно вдохнуть стало от порванной кожи, - круговая, поверхностная рана работает как удавка... Не знал". Отметил за долю секунды, как быстр ум, как тонок и независим от оценочного, от боли, от суеты... Это поможет ему на Техно в различенье оттенков. Даст веры в себя на ступени, где срезается большинство, где требуется не в сравненье, а по-отдельности узнавать единицы оттенков, символы веществ, их свойств и величин. Разделять оттенки в уме, на, собственно, природу вещества, акцентированное свойство и насыщенность... Что представляется невозможным в их тонкости...
После. А теперь…
Или он переламывает ход боя, или - под волны моря. И не факт, что в сознании. Цепочка, отнятая им, прорезавшая и перчатку, и руку, решила дело. Кроме того, ею он подтянул противника. Чтобы сбросить. Столкнул. Дракон поймал, но он пикировал следом, и они остались вплотную. Карат нормально - верхом и наготове. Обычный приём для небесного борца.
Смог вырвать бич, руку заломив. Отомстил, не без этого, и отшвырнул. Случайно выбросив и цепочку.
Потому, столкнув вторично, бросился в вирский захват. Не удавкой, руками. Элементарный, прямой. Да, как в боях-кобр часто бывает, вокруг торса, Огненного Круга. На силу, на выносливость. Кто крепче оказался, тот и выжил.
Сначала в полёте… Затем на земле под дождём, дракон Карата вынес их на континент… В размытой охристой глине… В сплошных ранах и огоньках дроидов… Израненный, как на Ноу, обезумевший, как ача.
Оба напрочь израненные.
Бой-кобры, единый клубок гнева, азарта, потоков дождя, связных Впечатлений ливня и влаги чужого тела, горячего, мокрого, сильного в регенерации, вкус и жар, пробивающийся сквозь раны, и кожу, и влагу... Бросок, кувырок, судорога, Карат мощней... Плюс исходная жажда, он для того и поднялся, прежде Рулетки тучу найти, попить... Но та жажда давно кончилась. Та потонула в этой. Амфибия, натуральный ача, не ведающий, что творит, не знающий этого слова, он впитывал, как сок из плода, как брызнувшую, текущую мякоть, последние секунды чьей-то жизни, безымянной, бессловесной до конца. Как и сам он остался до конца безмолвным, жадным, задыхающимся зверем. Скорей туча остановила бы струи дождя, скорей потрескавшаяся, размытая земля перестала их впитывать, чем он бы остановился...
Но не все таковы, как Симург.
Дождь давно прекратился, а Карат всё смотрел туда, где пропал Огненный Круг. Охваченный диким стыдом и непритворным раскаяньем. Отвращением к себе настолько же сильным, как прекратившееся исступление. Сильней.
"Никогда больше! Никогда!.. Я не демон! Я не хочу, что это было?.. А если оно нахлынет снова?.. Дроиды светлые, где вы всегда, когда вы нужны?! Никогда, клянусь, никогда! Не знаю чем, клянусь!.."
Карату достало рассудительности для бегства. Не стал проверять свою выдержку на правом крыле. Требовалось срочно засунуть куда-то голову. Рынок Техно подошёл идеально. Надёжно, на годы вперёд увлёк. Скрыл. И ничем не напоминал предыдущую жизнь. Борцовское прошлое казалось свирепым ребячеством...

Туман стеной стоял, плыл в проёме откинутого полога. Глухой по земле, слоистый наверху. В сумрачной глубине, на помосте, на пирамидке свивались призрачные тела, блестящие от масла и пота. Шаман, усмехаясь, оборачивался к нему, на чью-то спину встав смуглым коленом. Ухмылялся, но страдание проступало в лице, проступали черты того парня... Страдание, а затем небесная отрешённость...
Кожа горела, жар пробегал по ней электрическими уколами, мышцы ныли от предвкушения. Пурпурный Лал раскачивался. "Да? Нет?.. Да? Нет?.. Да? Один разок, да?.."
Красные блики в зрачках Карата вспыхивали и мерцали.