Чистый хозяин Собственного Мира.Главы с 42 по 76. (фантастика / фэнтези)

Глава 42.
Немного о Симурге. В связи... О Симурге, ача.
Нет, кожа его была белоснежна, ни оливкового, ни изумрудного отлива. Хищник земли, но не моря. Хозяин Собственного Мира не навещавший его совсем. Даже спрятать что-то или забрать, даже выспаться. Отсюда блистающие доспехи, совсем не лишние на пустынной земле, под и над, на драконьей спине не помешают.
Из-под земли он и вышел тогда на Центральный Рынок, поздним вечером. Поднялся из тех пещер, где Змей-Архитектор будет держать свой жуткий зверинец, о существовании которых знал лишь Бутон-биг-Надир да шпионившие ради него слегка. Поверхностные, не затопленные на тот момент пещеры, выход из середины рынка наружу, минуя раму. Биг-Буро обставил их личными шатрами и шатрами осведомителей, торговцев, свободных людей, он не был рабовладельцем подобным Оливу, но - должников. Много от них не требовалось, а долги имелись внушительные, разного рода, не зря к Буро такой пиетет, не прост он Биг-Буро...
Здесь подходящее место упомянуть, откуда он знал об отсроченной продаже Густавом Хан-Марика. Озвученном предложении, беспокойство-то Господина Сомы лежало на поверхности, сам факт договора - принципиально другой этап. Знал из неё же, звуковой сети. На Южном, внеся неизбежные, обусловленные переменой ландшафта изменения, Буро удалось воссоздать систему. Вот какую.

Если бы кто зашёл поочерёдно, во всех шатрах должников Буро обнаружил бы неброское сходство: циновки с металлической нитью либо коврики с ней же в коротком ворсе покрывают пол сплошняком. Такие забавные коврики... Не глушат шаги!.. Напротив, как-будто ступаешь по крышке котла, гулко. Дальняя от входа сторона закрыта, занавешена, ширмы, драпировки. Соломка плотная, частая бросает неприятные глазам, резкие блики.
Ну, положим, так многие делают, кто в шатрах и торгует, и живёт... Торгует? А где что-то ценное?.. Ни в обстановке, ни на пирамидке. Ничего привлекательного, заставляющего откинуть полог, хлопнуть в ладоши, зовя продавца на торг и расспросы. Всё невзрачно.
Живёт?.. Не странно ли, что в шатрах, обставленных по домашнему, хозяева практически не появлялись? А вот Буро регулярно.
Внимательный наблюдатель - недолго бы ему довелось наблюдать!.. - мог заметить, что Биг-Буро посещает их поочерёдно, практически по графику... С единственной целью - полежать, отдохнуть... Ухом к земле. В человеческом муравейнике, хищников, интриганов, охотников и борцов, лжецов и азартных игроков, это самое важное - тихо, незаметно слушать. Нащупывая нити, распутывая клубки... Перематывая в свою пользу, обрывая лишние нити, - своевременным появлением, вовремя брошенным словом. Тихо лежать и слушать... Шум людской, шум океанский...
Буро ненавидел Великое Море. А рынки нежно любил. Континент, твёрдую землю, лучики из облаков, тепло от неба. Любил в частности и в целом, полудроидское, человеческое тепло исходящее от скопления людей, старых друзей, давних недругов, новичка, не через торговый шатёр, а через раму заходящего в пыльные ряды, в первый, возможно, и последний раз.
Никто не знал этого, но годами Буро развлекался только тем, что сопровождал таковых. Поодаль. Иногда лично. Иногда знакомым поручая. Слишком уж лёгкая добыча, правил не знают, рядов не знают, где сворачивать, где ни в коем случае... «Новичок он сейчас новичок, а что у него в мире?.. За что пришёл торговаться, чем торговать?..» Так пояснял Буро, назначая тайного покровителя на пару-тройку дней, пока освоится, но на самом деле, Чудовище Моря, старейший на рынках, он был одинок, всегда одинок, это чувство не проходило и не угасало, любопытен и добр...
По технической части... Недолго они существуют, дымками, туманами истекающие от земли, простые, безосновные, глазу не видимые тени в сухости рыночной пыли. Днём - ну, совсем недолго. И ладно. Ошибка демонов в океане - желание сделать нечто масштабное и универсальное, машину-тень, мощную до непобедимости, независимую до жути. Звучит страшно, на деле смешно.
Неуязвимость, как правило, противостоит активности или сливается с нею настолько, что функции, ради которой всё и было задумано, не остаётся места.
В итоге, делать долго, уничтожат быстро, ещё обиднее - украдут на запчасти к таким же, пассивным или легко разбираемым. На расходных тенях, вот на чём надо сосредотачиваться!.. Однако, с сосредоточением под водой вообще плохо, и со временем.
Очутившись на суше, обдумав ситуацию, как и Змей, Буро решил брать количеством и взаимосвязью. Несколько минут существуют?.. Ну и ладно. Короткий рыночный ряд пробегут из конца в конец?.. Вот и отлично, совсем хорошо. Большего от одной тени не требовалось, она не должна добежать до него, но только до следующей тени. Эстафета. Удариться, раствориться в ней и видоизменить тихо шелестящую, пустую тень на шелестящую голосами тех, кто в начале ряда оказался поблизости.
Биг-Буро, накопив, рассыпал их частой, стремительной паутиной. Чтобы минимизировать потери, тени глупые, не каждая и до следующей добежит, если придётся эту следующую искать. Нечем им искать и вынюхивать. Подобные холодным, сырым ветеркам под босыми ногами полудроидов они разлетались по рынку. Затем, с добычей или без, ускользали в ближайшие земные пустоты, сырые. Там продолжительность существования их серьёзно увеличивалась, откуда влеклись к пустотам объёмным, резонирующим под теми самыми шатрами. Где шелестящий голос их становился отчётлив. Котлы шумов… Котлы рыночных голосов… Многие, многие голоса... Сбор информации вчистую случайной... Трудно распутываемой, не всегда определимой... Так редко полезной!.. И этот факт больше всего нравился Биг-Буро!.. Фатум, судьба! Буро полагал, так и надо... Так правильно, пусть решает судьба.
Сложнее всего было не добиться хоть сколько-то устойчивой к сухости тени, а её беззубости. Чтоб вообще не нападала. На звук нападала бы, поглощала лишь звук. Придумав холодные ветерки, тени-дуновения, Буро направил их ничтожное внимание на звуки, активность отпустил гулять, а сам импульс, жажду действия - в сырость подземную и к друг дружке.
И всё заработало. Развлекая Биг-Буро и утверждая его власть. Не во зло. Он использовал шпионаж во благо.
Буро следил, чтоб не появлялось особо многолюдных группировок. Сплочёнными они не бывали, такое не для полудроидов!.. Последовательность и подчинение не для них. Но и в кратковременных проектах больших толп просматривается опасность. Буро разрушал их. За группами малочисленными, но устойчивыми внимательно наблюдал. С интересом, не вмешиваясь. За переменами лидерства в них, тут мог вмешаться. Ради любимчика, против грубияна или жадины. Если что, возникал на пороге, в гуще событий, мимоходом... «Мимо проходил…» Вызывая суеверный страх. Но появление Бутон-биг-Надира собственной персоной раз за разом выливалось в мирное разрешение, так "суеверное" осталось, а "страх" исчез, что вполне устраивало Буро.
Смотрел, как эти малые, тоже мониторящие рынок, группы расправляются с одиночными выскочками, будь они богаты, сильны, вдохновенно лживы... Одиночки долго не лавируют. Навести свои порядки им уж точно не суждено. Установить свои правила. Даже галло потому стали галло, что осознали, надо держаться вместе и с крупных рынков уходить. Гастроли, вылазки. Исключением стал Густав. И то не исключение, игроки Против Секундной Стрелки приняли его… Скользкий, бесцветный до величественной простоты. Начисто лишённый сердца. Ненавистный ему Густав, осиянный везением такой силы, что... Ненавистный!
Ещё Биг-Буро следил, чтобы подобные ему самому, демоны моря, внешне похожие на людей, не приживались. Либо держались тихо. Очень тихо... И рядом. И они охотно примыкали к нему, действительно тихие, немногочисленные.
Махараджа когда-то поступил умно, обосновавшись и немедленно сплотив костяк будущей группы возле шатра Буро, открыто, порой угощая, порой напрашиваясь на угощение под предлогом нужды в совете или торга. Безо всякого, впрочем, расчёта, тем более льстивости. Так сложилось, удачно.
И Олив, которому благоволил Биг-Буро, тоже мудро предпочёл реализовывать честолюбивые амбиции на расстоянии. Заявляясь время от времени в его шатёр скромно и не с пустыми руками.

Бутон-биг-Надир, ача...
В тот поздний вечер Буро закончил консультировать коллекционеров Впечатлений последнего времени, редких, но и мало кого интересовавших Впечатлений эпохи дроидов. Не раскрыл, однако намекнул на будущее о жемчужинах своей коллекции. Любезно проводил гостей, кому далеко, страшно идти по затуманенному уже рынку, и ужинал. В одиночестве.
На обратном пути, как раз стемнело, уловив заранее приготовленный ужин... Устал. От ходьбы и суеты. Тёплый, чуть вязкий коктейль связных Впечатлений, разогретых Огненным Кругом... Не шедевр, но простое удовольствие. Потрясающий наглец, враль и грубиян достался ему, так что Буро не корил себя, сомнений не испытывал. Да и постился долго, пора. Сколько людей, перессоренных неосмотрительным хищником, вернутся утром на Центральный и обнаружат пустым место его шатра?.. Сколькие из них помирятся, стравленные для развлечения?..
Кстати, интригуя, Буро ссорить не любил. Подкупал. Без угроз не обходилось... Не словесных, демонстрации между прочим не радужных перспектив того направления, в котором разворачивались события. На чужих примерах, на примерах из прошлого. Самый шик - послать в подарок или продать задёшево, за условную цену Впечатление с чем-то подходящим по теме. Если умный - поймёт. Нет - туда и дорога. Когда проблема завязана на неукротимость или глупость одного человека. А таковые, как ни странно, становились движущей силой во все времена. Эта энергичность с тенями у них общая... Буро извлекал краеугольный камень, здание рассыпалось само. Звено исчезает, цепочка интриги уже не цепочка, до результата не дотягивается... Как сейчас.
Надир-Ача... Не вдаваясь в подробности, как при обычной охоте, дурманом, оливкой, дротиком, ранив жертву загодя, он подмешивал смертельный яд ко второй порции дурманящей тени, собиравшей Впечатления окончательно вплотную к Огненному Кругу. Либо, если быстрого яда нет, только медленные, просто душил. Нет, в Буро не было свирепости.
Чтобы не быть совсем уж "ача", использовал для питья мельхиоровый рог, стилизованный под бычий. Он был обвит рисунком: звезда маленькая - большая - маленькая - слёзка - снова маленькая звезда...
Давным-давно из пристрастия Биг-Буро собрал раз в жизни коллекцию не для продажи, а для себя, подобных рогов. И прятал её, опасался. Потом плюнул, кто знает для чего они? Да никто не знает!.. Из рогов люди с древности пили. К тому же, острый конец против тела, уже озарённого огоньками дроидов, растворяющегося, не нужен. И его бокалы-ача закруглены, не похожи на оружие. Прошедший сквозь огоньки, наклонённый возле Огненного Круга в предсмертные минуты рог наполнялся влагой связных Впечатлений... Так последний из бокалов-ача, когда уже всё кончено, Буро и на людях мог пить, не таясь, без суеты.
Прошедшие возгонку, горячие, они остывают долго, не огнём разогретая вода... Раскрываются ясней, подробнее... Присущие тени обжигаются об них, не могут зацапать, дают промежуток покоя... Много достоинств, чего там. И память о маленьких радостях, согревавших в Великом Море. В самое тяжёлое время по выходе из него. Имеет право Морское Чудовище, день за днём наводя порядок на крупнейшем рынке, сохранить некоторые старые привычки?! Всё равно ведь поймал. Артефакты Буро не нужны, вон их - немеренно.

Ночь. Туманная. Сезон туманов захлестнул и центр континента… Для прогулок пешком - вообще никак. Симург вышел на Центральный Рынок из-под земли, ровно между шатрами Буро, в месте торговцам неизвестном, нарочно прикрытом, из рядов не заходили туда. Снизу, о таком Буро не помышлял даже.
В стальных, сверкающих доспехах, покрытых каплями Чистой Воды забвения, под ними мокрый насквозь. Выпитое им, как ача, спускался смыть... Забыть! Оторвать, отрезать!
Отрезать?.. Легко... Симург бродил обсидиановыми подземельями, промокал, пил и бился головой о стены, чтобы забыть именно то, что услышал, при первых шагах по ночному, безлюдному рынку - тихий, зловещий, плохо переносимый даже для посвященных звук "ач-чааа..." О, Биг-Буро, тысячу раз осмотрительный, надо же было тебе именно на этот раз пренебречь, расслабиться!.. И ты станешь учить его не кушать по-звериному?..
Как на звуки волшебной дудки, Симург пошёл на этот звук, недалеко идти. Откинул полог и застыл на пороге. Буро тоже, тяжело вздохнув... С досадой. Не что помешали, а сожалея, - красивый, нездешний, хозяин... Доспехи какие, оригинал... Да и не нужно Буро второго за вечер. Но и подобную славу о себе заиметь ему тоже не надо. Меньше всего Бутон-биг-Надир хотел, чтоб его боялись на рынке.
Немая сцена затянулась. Некстати вторгшийся парень явно отверг бегство. Ну, и правильно. В туманную ночь только и не хватает, что драться и бегать тёмными рядами среди злых теней океанских от злых же, прицельно брошенных в спину... Жестом Буро предложил ему сесть, а сам, дотянувшись, поздновато, до бокала-ача, продолжил трапезу над неподвижным телом. Над полыхающим закатным светом и огоньками дроидов. В тишине. Парень, живая статуя полированной стали, опустился, скрестив ноги, сел. Наблюдая неотрывно. Не мигая. Кажется, и не дыша. Что же, шок... Так бывает. Тем более, нельзя, чтоб про него, про Бедовичка, болтали лишнее, трепались почём зря...
Было тепло и упоительно. И не хотелось спешить. Ни в чём. Никуда. Погодя, спустя порядочное время вполоборота Биг-Буро заметил странный блеск в глазах парня. Глазах, устремлённых не на него и не на умирающего. На до краёв полный бокал... "Шок? Не-ет... Быть того не может!.. Бестолковый, безмозглый ты, Бедовичек, нюх потерял, наблюдательность утратил, пора на покой. Это не страх... Чудо в латах!.." Буро протянул ему, на руку случайно плеснув, мельхиоровый рог, полный самым горячим и сладким Впечатлением уходящего солнца над волнами. Древнее солнце, древнее море, едва отдалившаяся буря, полыхающая красным как пурпурный Лал... Парень закрыл глаза и опрокинул его, выпил залпом... По сию пору Биг-Буро пребывал в уверенности что, не предложи он тогда, Симург забрал бы силой. Даже у него. Отнял бы этот последний глоток. Парень сощурился, как от боли. Снова прикрыл глаза, рукой заслонился. Так сидели. "Я сохраню ему жизнь, - решил Буро, - он пригодится мне".
- Кто научил тебя плохому? - спросил Биг-Буро вслух. - Кто чудовище, в недобрый час встретившееся тебе, человек и хозяин мира?
Повисла пауза.
- Навсегда... - прошептал Симург. - Это навсегда... Нет спасенья... Знак, это знак... Я мог выйти куда угодно. Я мог выбрать день, час... Любой другой день... Никто! Я сам. Мы играли, мы ставили разные условия...
- Мы? - насторожился Буро.
Напрасно. Речь шла не про земной, а про камерный, малоизвестный облачный рынок. Посвящённый азартным играм, процветавшим во все времена, на континенте, в небесах, только не на дне морском, там азарта хватает.
Борцы довольствующиеся регалиями, привязанные страстно к риску в одной области, образовали правое и левое крылья Южного позже, не так давно. В компаниях хищников, изобретавших времяпрепровождение себе на дни и годы, сначала появились смешанные искусства, потом уже чистые выделились из них. Гонки-борьба в связке, типичный пример. Борьба-угадайки разного рода, пример канувшей в прошлое связки. От угадаек зависели условия поединка, оружие или отсутствие его для конкретного борца. Гонки-прятки сохранились в подходящем ландшафте, это земная игра. Гонки-собирашки исчезли, артефакты закончились, а делать их никто не умел!.. Нужны были такие звёзды, рассыпающиеся на звёзды, не на равное количество, важно предчувствовать, какую ловить, какая одно, а какая сто очков... Жаль, что закончились, красивая, полночная, небесная игра. Не злая, к тому же.
Симург был внестилевой борец. На континенте был бы с правого крыла, где сурово. Но его привлекало специфическое тяготение облачных рынков. В прямом смысле слова тяготение, изменённое чувство равновесия. И не арены, не шатры, а многоуровневые конструкции. Объёмные, просматриваемые лабиринты для борьбы, и паузы, посвящённые другим развлечениям.
Например, тогда...
Они играли во что-то вроде фантов. Хищники, боролись на жизнь. Плюс фант. Верней, в минус... Ему выпал - такой... Не душить до конца, а... загрызть... Ну, укусить, на самом деле. Фант на схватку, фант победителю. Они ведь и не знали наверняка, что так добываются связные Впечатления, когда Огненный Круг останавливается, и огоньки дроидов растворяют крепость тела, растворяясь следом. Они считали, что сами только что придумали это... Попробовать на вкус, как холодок тумана в Туманном Море дроидов, быстрые, разноцветные огоньки. Играть на жизнь им не впервой, и ничего особенного, особо мрачного в подобном финале они не видели. На свою беду Симург выиграл схватку...
Когда миновал сезон на облачном рынке никого не осталась. Ни - одного - человека. Борцовский приют опустел. Был присвоен Симургом, возвращён им - редчайший случай - в число Собственных Миров, походя, побочный результат катастрофы...
Буро мог не опасаться, зараза тайных, тёмных знаний не пошла за пределы его. Исключение - источник. В полных доспехах и полном отчаянье сидящий перед ним. От Симурга началось, им и закончилось. Не в силах остановиться, лишь оставшись один, он устремился на континент. Родственная, изначальная всему живому стихия - вода позвала его. Успокоения, очищения.
Знал бы он, сколько людей, в какие стародавние времена, того же искали в ней. Находили. Не находили. Кто как... Но сам порыв бессмертен: глоток воды... Исцелиться. Окунуться... Бежать, спастись. На побережье, в волны, под волны, в могущество океана, за полог его, огромное море... - прими, я вернулся домой!..
В случае Симурга-Ача, упованием была Чистая Вода забвения. Обсидиановые подземелья. Водопады забвения... Смылось то, что и должно было смыться, связные Впечатления. Что выпил - забыл, что делал не смог забыть. Невозможно...
"Я обуздаю парня, - думал Буро. - Он послужит мне, заодно притормозит. И поучится..."

Буро принял Симурга.
Безвыходно продержал несколько дней, отпаивая обыкновенным образом лихорадку. Если менять злой яд на противоядие много раз подряд... Отвлекает от внутренних терзаний. В цепях Олива продержал, затем разговорились.
Тайные и тонкие приёмы ача, для изобретения, для усовершенствования которых нужно время спокойной жизни на суше, Биг-Буро приоткрыл ему. Да, Впечатления умирающего можно ловить возле Огненного Круга... Собираются там за предсмертные минуты... Да. Но это лишь азы! Так поступают в Великом Море, стремительном, непредсказуемом, где спешка равняется жизнь, девственно чистом во зле, без изысков и извращений.
- ....Но что, Симург, задумайся, что в последние минуты собирает Впечатления к Огненному Кругу?.. Сядь! Успокойся уже! Ладно, уходи... Двух шагов не пройдёшь... Клянусь шкурой Гарольда!.. Сядь!.. Так что собирает?.. В подводной битве, в конце погони - лишь страх. Страх и гнев!.. Но, Симург, это не обязательно так...
Буро посвятил его в тайны морочащих теней. Теоретически. Делать не учил. Удивительные сами по себе, они оставались в ранге обыкновенных орудий охоты, сбивающих с толку, застящих взгляд, рассудок на какое-то время. Реакция на ранение зависела от воли раненого. Когда Буро смог разделять на две части пьянящие, притягательные тени любого рода, ситуация переменилась. Они стали полноценным приспособлением ловли, половина тени работает наконечником стрелы-ача, рыболовным крючком, вторая половина тени - леской . Требуется, правда, подождать. После выстрела. И чуть-чуть побегать.
- Симург, если он канет за раму облачного мира хозяином или гостем, уходи, всё зря. Мимо. Не подпускай к мирам, как угодно, твои дела. Обмани, погоняй. Если ты удержишь его на период полураспада, нет, не душить, удержать некоторое время... Он сам не захочет туда. Забудет, отвлечётся. Вторая половина тени манит, притягивает ранившую его половину. Чем дальше, тем сильней, но у всего есть предел. Накопленные за последнее время Впечатления и корни выпитых давно, яд сгонит к Огненному Кругу. Не страхом, но - желанием!.. Ключевое слово, Симург. Жаждой! Перед испарением, исчезновением, близ Огненного Круга, точно как и в кусачей морской воде, отнимающей их, Впечатления очевидны, но не вполне... Не достаточно. Жажда тут - разновидность тревоги. Опережающее её, желание видеть. Схватить, разглядеть. Потребность. Твоя добыча, может, и позабыла Впечатления эти, случайные тысячу лет назад, но вот, они всплывают... Невообразимо важными, требовательно важными. И опять-таки, стрела-ача, это ведь сладкий яд, сам по себе никогда не смертельный. Морок. И тут, Симург, надо выбрать момент. Знать свойства тени. Либо по глазам видеть. По векам, они меняются к синеве. По повадке…
Жестикулируя, Буро внушал:
- Сначала драка, гоняешь, ведёшь раненого, отсекаешь от Собственных Миров. После - глубокая апатия, удивление, он кажется нормальным, а затем... Словно увидел что-то на горизонте, пытается разглядеть, понять... Вычислишь, тренироваться надо, пустая болтовня. Важен момент, когда яд тени не-до-распался. Но когда уже весь перемешан со связными Впечатления, огибает Огненный Круг, вертится. Прежде чем Огненный Круг испарит Впечатления вместе с тенью, как ненужные. А они ненужные! И мешают, объективно, да, помутнённые беспокойной жаждой, опьянением. Это время самое подходящее для похищения. И не только лишь потому, что оружие выдало максимум, главное, в такой момент нет лишних мыслей, посторонних мыслей нет вообще, воли к сопротивлению. Тут появляешься ты снова, если уходил, и он ждёт тебя, ручаюсь, ждёт. И ведёшь за собой, как на верёвочке. Уже давно он ждёт, пока ты приведёшь его... - ко мне, правда? Я могу снабдить тебя оружием на следующую охоту, и... Ты ведь не жадный, Симург?.. Глупо жадничать, очень глупо. Некрасиво, недальновидно... Надо делиться, ача. Да, и нужно вторую часть тени, как ты там её назвал, противоядием или честно - злым ядом, обещанную часть нужно дать ему выпить. Обязательно! Желания должны исполняться! Преподнести в изысканном Впечатлении. Оно не разогреется, не успеет, но станет аперитивом, прелестным контрастом, попробуешь, поймёшь.
Буро поднимал к себе гордое, неживое лицо за подбородок и переходил на шёпот:
- Симург-Ача, то, что ты пробовал до сих пор, это тёплая водичка... А есть раскалённая лава. Дженераль! Добровольно, охотно закрученных в тугое кольцо связных Впечатлений. Без страха, холодного страха Великого Моря, проигранной драки, долгого бегства, безнадёжного бегства. Только жар, опьянение, пристальный взгляд на цвета и звуки... Ясные, как живые, перед Огненным Кругом... Забвение в них, забытьё... Вкус забытья... Для него - вечного. Для нас - увы... Но повторяемого, повторимого... Я рад, что ты стал спокойнее. Условие, Симург, и пока соблюдаешь его, ты живёшь: охотиться исключительно в высоком небе! Никогда на рынках земли. Ты понял? Никогда. Тут мои угодья...
Так образовался их союз. У Симурга постоянными атрибутами стали не только латы, ещё лук и рогатка. И половинка ловчей тени в наконечнике стрелы. И с древком годится и так, с рогатки. Больше одной Буро не давал ему. Симург бесился, требовал, угрожал. Уходил и возвращался. Ничего, перебесился. Биг-Буро был терпелив с ним.
Охотился Симург возле крупных облачных рынков. Там уж его знали, так что внутрь редко заходил... Переполох! Выбирал изгнанников, опасался рисковать единственным выстрелом. Но случалось, ловил даже чистых хозяев. И с Чёрными Драконами сражался, недолго требовалось... Силой и ложью ловил, устраивая бесконечные гонки, лишь бы к рамам не подпускать. Над морем гонял. Врал про чудовищ, заказчиков, свои и чужие цели. Охотился любыми способами.
Со временем оружие поменял на более мощное, скорость его атак возросла, слава тоже, разговорчивость упала. Возле облачных рынков его прозвали Эрот. Имя внушавшее страх, содрогание. Ведь никто не знал, понятия не имел, почему так бывает?.. Один выстрел. И в конце того же дня, приятель не играет, не торгуется, не ругается и не шутит с тобой. Молча сидит. Молча бродит. Его Белый Дракон горизонтально распластал крылья, не кувыркается в небе... А в один прекрасный день Эрот появляется снова и уводит его за собой. Все видели, как дрались они!.. - и уводит, единственным словом уводит его за собой!.. Он внушал ужас. И выстрелом, и доспехами, непостижимый.
В заключение можно упомянуть: ни разу Симург не довёл к шатру Буро человека, у которого был любимый. Сантименты тут не причём, не получалось! Он стрелял, но... Либо промах, либо упускал перед самой рамой. Осечки. Без исключения. Он уж научился распознавать таких... Счастливых.

После трапезы, редкой, поскольку Бутон-биг-Надир, как говорилось, был против такого рода удовольствий и выдавал тени редко, с долгим полураспадом, Буро бывал сыт, доволен, вальяжен... Симург - хищник, борец, ача, который всем существом - за! - уничтожен... Самое меньшее до утра. Он становился обычным человеком, погибающим в пустыне, полудроидом без покровительства дроидов. С Чудовищем Моря рядом. Разговорчивым, умным. Добрым... Небо и море, добрым!.. Втолковывающим ему про добродетель и пользу терпения...

Глава 43.
Оракул был личным изобретением Бутон-биг-Надира. Или открытием. Или пустой фантазией, вставшими в ряд более-менее яркими совпадениями. Из числа их начальные в ряду поразили его настолько, что он не прекратил вопрошать судьбу, покуда имел такую возможность.
Дело было так...
В глубинах Великого Моря по горизонтали и по вертикали вниз максимально удалённых от материка, Надир, уже чудовище, но ещё Надир ступил в Актиньи Дёсны... "Красивое" название, ага. Зато точное. Поскольку зубом, клыком в этих дёснах станешь ты сам. Кто наступил, тот и станет. Система простая и изощрённая одновременно.
Актиньи Дёсны стадия Морского Чудовища, на которой оно не только утратило человеческий и звериный, хоть немного антропоморфный облик, голос, речь, но и способность целенаправленно перемещаться. Вместе с мышлением. Мысль, верная ли, ошибочная, не длится в них, не толкает вперёд. Очень холодная стадия. Им дико холодно, если выражать в человеческих понятиях. Чувства-то пребывают, никуда не делись. Более того, обострились до предела, и сравнялись между собой, вне размышлений, соотношений, выводов, оценок и стратегий охоты.
Оно лежит на дне остывающим Огненным Кругом, неразличимым, только свечение тихо передаётся от него наверх, лепесткам, мнимым кораллам, ковру голубой, мягкой травы, зарослям животных водорослей, изгибающихся вопреки течению, зато в согласии с направлением полёта Белого Дракона в высоком небе... Дроиды, как невообразимо далеко!.. А чует!.. А вдруг он шлёпнется, всадник, а вдруг упадёт... Да хоть бы и упал, сколькие достигают дна? Один из тысячи тысяч. Ждёт... Медленно-медленно в таком запредельном холоде и вне движения остывает Огненный Круг. Немногим короче их жизнь, чем окончательное растворение Падающих Факелов, светильников океана...
Вот эти длинные ленты, цветущие хризантемы щупалец, многообразных побегов это и есть Актиньи Дёсны. Они парализуют. Бесподобно стремительно. Яд для шипов добывают из них. Есть причина. Даже невзирая на риск. Яд подобного типа настолько сильный, что для демонов, чудовищ человекообразных, делать его самим, как тень сплавлять, как присущую тень, а затем вырывать из тела ещё опасней. Парализуют и удерживают. Холодом, переплетением сжимающихся побегов они останавливают Огненный Круг, высасывают связные Впечатления, а два из них, перемешав со свободными, с морской водой, превращают в тень. "Зуб". Тут же, на месте тела, иногда и в форме его. Зуб не остаётся в дёснах. Зуб-гарпун. На тончайшем побеге он отстреливается, при появлении цели, без таковой, блуждать по окрестностям, чуять, ранить… Пробить и в сами Дёсны уволочь.

Сейчас не суть важно, зачем шлялся там, по дну океана… Надир наступил в них, в Актиньи Дёсны, немедленно осознал всё и взвыл. Ужалил и пополз вверх по ногам леденящий холод, парализующий. Онемение, иглы льда. Глубокий трубный вой огласил тьму. Крик ярости. Сам потрясённый его раскатом, возвращающимся эхом... - от чего отразившимся, от плотных потоков, морских гигантов, Синих Скал?.. - Надир замолк. Чтобы немедленно ослепнув и прозрев, увидеть Царя-на-Троне... Надир воспарил под благосклонным взглядом единственного непобедимого дроида и, как это бывает, понял всё разом. Устройство чудовищ, природу ядов, упомянутое и неупомянутое выше. Но главное понял, что делать. И быстро. Одно из двух: либо это последние мгновения его жизни, в принципе, либо последние в не преображённом облике. Без колебаний, сосредоточившись, замедлив ум до цветов ледяных, Надир должен забрать себе, отторгнуть  уже не сможет, и яд и саму тень, силу Актиньих Дёсен. Вобрать стремительно и бесстрашно. Путь к спасению - вперёд, назад нету пути.
Огненный Круг его в не дышащей, холодной до оледенения груди вспыхнул и сплавил без разбора, немало их накопилось, не все растворила морская вода, противоречивые Впечатления. Возникла тень жадная, быстрая, доли секунды живущая тень, но дольше ему и не надо. Она рухнула в ноги, в щупальца Актиньи, в парализующий яд. Вцепилась, перемешалась... Тяжкая, в противовес ей, стабильная, присущая тень образовалась от поглощения. Настолько тягостная, что не поднялась выше колен. Изуродовав его ноги до ужаса. Ни мужества, ни попросту сил вырвать её или смыть Надир не нашёл бы. Не был уверен, что выживет после такого. Пусть... Могло быть хуже. Да что такое ноги, в конце концов, ходят и ладно... Надир и не знал, не подозревал тогда, что сумеет вернуться на сушу. Один приятель морской, проделавший подобный финт встретился ему столетие спустя. Обменялись опытом... Похожим... И тот пытался, но не смог освободиться от цельных, как Падающие Факелы монолитных теней, порождённых последней стадией Морского Чудовища... Но это всё присказка.
И так, Надир по-прежнему стоял в волнующейся коралловой поросли, в зыбких, заострённых язычках цвета спелой сливы у основания и зелёной сливы ближе к шипу. Но теперь они частью поникли, частью отстранились от него. Открылась бурлящая под ними, в придонном слое Актиньи, пена. Крупные пузыри. От пены шло тепло. Давно голодный, ради создания тени утративший последнее, промёрзший, ещё и злой от пережитого, смертного испуга, Надир топнул. Пнул её новой ступнёй, тяжкой, слоновьей. Пена не лопалась. Она расступилась. Отползла к краям поросли. Его взгляду открылись нижние, стеклянно-прозрачные пузыри и под ними... Огненный Круг. Медлительный, тусклый. Надира вновь окатило теплом.
Огибая светящийся круг, в пенном, бесформенном теле образовали зримый, скрученный поток струи добытых связных Впечатлений, в основном - корней Впечатлений. Можно через касание увидеть, что там... Спустя минуту Надир отнимет их. Прильнёт к источнику тепла, и выпьет их, остановит Огненный Круг. За минуту же размышлений, удивления многообразию сущего, пока стоял вплотную к сердцевине чьей-то угасающей жизни, и вода связных Впечатлений, растворяясь в кусачих, свободных, чуть обмывала пальцы его изуродованной стопы, он прислушался к ней, пригляделся невольно и получил... Оракул?.. Свой первый Оракул.

Подобно любому хищнику моря, издали Надир мог знать, унюхать само наличие, что они есть как факт в добыче, связные Впечатления. Какие именно - невозможно знать. Но данный конкретный случай стал неожиданным исключением в силу особенностей чудовища... Никто не охотится на Актиньи Дёсны!.. В пенном существе стоя, Надир и уже напал, и ещё не нападал... Не рукой, ногой коснулся. Связное Впечатление раскрылось коротко, отчётливо.
Надиру предстало древнее море. Покачивающаяся на волнах платформа. Пятиугольная, похоже, будто срезанный узкий мыс, не корабль, для транспортировки. База. Канатные борта. То утопает, то выныривает углом резко, подпрыгивает, падает обратно между валов. Широченная, как поле. Понял, когда увидел тела людей на палубе и за ней. Кусок запретного Впечатления, основное дроиды прибрали, это пропустили, в нём ничего уже не происходило. Картинка перед глазами и только. Жадно втягивая смесь Впечатлений, стылых почти, по сравнению с тем, чем будет лакомиться на континенте, Надир вспоминал её. Чем-то запала картинка... Осталась бы для него кратким моментом, если бы...

Время прошло… Он всё ещё житель моря. Не способный звать Белого Дракона. Молчанье, хриплая боль в груди вместо песни.
Он стоял на мелководье и с тоской, бессмертной, сквозь века и эпохи прошедшей тоской, задрав голову, глядел в облака. Недоступные облачные миры. Опустил взгляд. К востоку, где мелководье, каменистое склизкое дно обрывается резко в глубину, вода мутно-бирюзовая, не прозрачная, как здесь. Из белёсой, бирюзовой воды поднималось то одним углом, то другим что-то плоское. Пыталось от волн оторваться. Каких только теней Надир не встречал в море, но это уж точно не тень! Что угодно, но не она. И будь прокляты, пусть померкнут навеки его глаза, если это не рама мира!.. Пятиугольная рама... Ого...
Сезон туманов шёл, начальные дни его. Не облачный уже, не присваиваемый, но и не исчезнувший до конца Рынок Файф, пустой, ничейный поднимался у Надира на глазах из Великого Моря. Ещё летучий. Но, как и любые рынки коснувшиеся земли, не могущий стать обратно Собственным Миром. Заброшенный, позабытый до последнего дня и с того самого, с атаки Беспятого Дзонга-Ача.
Надир вздрогнул. Впечатление платформы немедленно вспомнилось ему. Поразительное сходство. Кроме того, он знал историю Дзонга и не мог спутать ни с какой другой широкую, ромбиками украшенную, неправильной формы раму легендарного Файф.
Пятиугольник смог тяжело, тягуче оторваться от поверхности. Светлое облако немедленно закружилось, образовалось над ним. Рынок готовый лететь дальше, облачком среди облаков парить на протяженье сезона туманов…
"В небо? - спросил себя Надир, заранее зная ответ. - Ещё полёт, быть может, последний! Будь, что будет..." Не надеясь успеть добежать мелководьем на мощных, тяжёлых ногах, он нырнул, вынырнув точно под рамой. Подтянулся и перевалился через край. Там и остался, не вставая, свесившись, вниз смотря... Волны... Простор... Парит и кружит Файф, возносится. А вот и туманы прибрежные... Морская Звезда, мыс короткий, справа другой, вот целиком континент... Он чёток, на вуали Туманных Морей дроидов, так почтительно размещён, бережно уложен, как что-то хрупкое и дорогое. Суровый, пустынный, покинутая твердь земная... Полёт, ветерок... Блаженство...
Тогда захотел вернуться. Решительно вознамерился, залюбовался, увидев за столькие годы разлуки материк с высоты. Может быть, этот момент, не забывшегося, чистого восхищения и нежности, дал ему силы на всё. А их много понадобилось. Что смог, то смог. Чего не сумел, с тем смирился. Благодаря ему стал Бутон-биг-Надиром, и балансировал, и радовался, и не роптал.

На Файф же Надир тогда получил второй Оракул. На Файф вопрошал последующие. В одной точке сошлись там: начало его возвращения и начало серьёзной угрозы. Материку, рынкам, обретённому заново сухопутному бытию. О чём, собственно, и вопрошал.
Наскучило кайфовать полётом, встал, огляделся.
На Файф остались они, громоздкие, старейшие Вирту. Закрытые и распахнутые. В комнатах и на веранде. Мелочёвку разъела морская вода, вымыла прочь, растащили демоны моря. Но рама пребывала, и Вирту похитить они не могли. В пятом, узком простенке лежит громадный, захлопнутый том, наподобие стола или постамента. Светится за окном, за верандой, радостная зелень области Там, облетают жёлтые соцветья… Песок мокрый, трескаются под ногами остатки раковин на полу, запустение. Стены пахнут морем: холодом и сыростью. На них прославленные рисунки Мерцающего Файф не истребила вода, мерцают. Проступают, когда подойдёшь, меркнут при отдалении.
Надир бездумно раскрыл книгу, погрузил пальцы в шёлковую податливость обреза, откинул и прочитал... Тогда он не понял, что прочитал. Так ведь и Впечатление платформы глядя, не понял... К чему, чего тут понимать...
Облачному рынку долго, весь сезон туманов предстояло кружить посреди миров. И Надир не горел желанием покидать его прыжком в море. Эксперимент, спору нет, редкостный получился бы, интересный: поймает ли Белый Дракон того, кто не способен его позвать? Но как-то не хочется проверять, почему-то... Как чудовищу, на Файф Надиру было сухо, тяжело... Но зато спокойно. Терпимо, особенно когда залетал в небесные туманы, до и после дождей. Неожиданно для себя Надир обрёл массу свободного времени. Поразмыслить. Редкость великая после океанских бед!..
А страница Вирту так и осталась открытой...

От перипетий необычной и нелёгкой судьбы, Надир отвлекался всё чаще, глядя вниз, за раму. Несколько раз крылья Белых Драконов метнули отражённый свет, ветром присвистнули, но - мимо. Небесные бродяжки не нарушили его одиночества. Взгляд бродил пустынным, просохшим залом и останавливался на Вирту. На строках чёрной вязью эсперанто бежавших между широких полей нереального листа. Энциклопедия не одной темы, а одного времени. Надир раскрыл её на букве "И" - источники питания для механизмов, распространённые в конкретный период. Акцент в статье был на предотвращении потерь. На защите самой механики силовым полем в среде, в которой без этого существовать невозможно.
Надир читал, перечитывал, хотел уже перевернуть страницу, пробежал глазами ещё раз... И как молния ударила!.. Это же про него! Он, Морское Чудовище, сможет жить на суше! Дракона ему не позвать, не летать в небесах, но вернуться на континент он может!.. Нужно попросту для начала найти подходящее место над сыростью подземных вод забвения. Найдётся! Не идеал, да. Ему не будет легко. Но это лучше, тысячу раз лучше, чем ненавистное Великое Море! Надо немного морской воды для питья, немного Чистой Воды забвения и столько связных Впечатлений, сколько выдержки найдётся у него, чтобы не переплавлять в тени, гнать от Огненного Круга прочь. Кое-что можно и переплавить... Не суть, дело техники! Оракул. Таков был второй Оракул. По странному чувству Надир распознал его, признал таковым... Вроде ветра, толкающего в спину. Как с тем Впечатлением платформы. Ничего общего в ситуациях, а ветер... Похож. Уверенность, необъяснимая уверенность. И полная непредсказуемость события, поворота мысли.
Надир впредь не летал на Файф. Бывал, но не летал долго. Тогда он дождался погружения, нетерпеливо, жадно ждал. Избавился ото всех теней, от каких смог. И вышел на континент. Насовсем. Как мореплаватель, он поцеловал землю, правда.

Под конец сезона туманов с побережий, в пригодный для того промежуток времени, короткий весьма, Надир навещал Мерцающий Файф. Многажды, бессчётное число раз. Пока не нашёл советчика, дожидался, выслеживал нужный момент. Затем с чужой помощью рассчитывал время и место. Заходил. Листал Вирту... И - ничего. Ничего толкового книга ему больше не открыла. Листал другие. Без толку. До того, как случилось третье поразительное совпадение.
Подобно Надиру, его помощник, зашедший вместе с ним побеседовать в покое и тишине, раскрыл энциклопедию. Полистал, прочёл... А на следующий год, напросился сам уже. С некоторым колебанием вначале, потом захлёбываясь словами, он рассказал Надиру, что прочёл, ровно то и случилось с ним! Надир покивал, отвернулся, скрывая лихорадочный блеск в глазах, он понял: нежданность - вот ключ. Свежесть. Без намерения. Точка. Каждый раз нужен новый человек. Но ведь тогда, это будет его Оракул? «Н-нет… Не то, что надо...» Бутон-биг-Надир нашёл выход.
Что такое новый человек? Новая рука? Легко. Таковая найдётся.
Ещё что? Новый человек, это отсутствие намерения. Легко! Общее намерение редко образуется у нескольких даже заинтересованных человек!
Что за Оракул ищет он сам? Про будущее. Про сферу обитания, её перспективы, угрозы ей...
Из этой значит сферы... Пусть приходят три, пусть четыре, включая его самого человека. Не чередуясь, вместе. Пусть что-то объединит их в одного, виртуального, всегда нового, для Вирту нарочно сочинённого человека. Несколько минут существующего, вместившего одну мысль, совершившего одно движение руки: раскрыть и прочитать Оракул.
А форма?.. К примеру такая... Пусть сочинят предложение, из случайных слов, не принадлежащее никому конкретно, пусть дыхание их перемешается на случайной вещи, она и станет рукой вопрошающего, брошенная между страниц в обрез, всегда свежей рукой. Не обязательно вопрос. Разве Оракул отвечал ему на вопросы? Они и поставлены-то не были. Любое, неважно какое предложение, оно само будет частью Оракула, так даже интересней. Надир задаст схему для слов: кто, где, какой, зачем, что дальше? Случайные, все до одного случайные слова. И Надир бросит вещь, над которой произнесены они, в недра закрытого Вирту. Откуда не достать. Новый же человек, а этот должен быть новым, один из четырёх, достанет. Не достанет, конечно. Протянет руку. Он не будет искать Оракула себе! Он протянет руку за вещью Надира, для него раскроет страницы Вирту.

Удалось! Нифига личными его Оракулы не были… Но рынки, особенно Центральный и Южный, Надир считал своими лично! Так что, вполне работало!
Раз в год Биг-Буро имел такое развлечение. Иногда узнавал пустяки. Иногда вещи переломные. Много раз, опуская оракул в шелковистый призрачный том, он держал в уме имя Дзонга, как главной угрозы. Это не сработало, увы.
В последний сезон туманов новым человеком, рукой, прежде не касавшейся Вирту, должен был стать Густав. Один интерес Буро в отношении Густава - Оракул, а второй... Оракул, возможно, последнее, что тот сделает в жизни.
Человеком же долгие годы рассчитывавшим для Буро полёт Файф был изгнанник. Смуглый, всегда одинокий, знаток ветров и сроков, небесный бродяжка - Зарок.

Глава 44.
Буро искал Оракула относительно Дзонга, чем дальше, тем с большим напряжением, беспокойством. Остальные предсказания, казалось ему, косвенно имеют отношение, крутятся около темы. Не достают. В самом начале исчезновение целой группы охотниц и примкнувших к ним насторожило его. Ещё до взлёта Дзонга на Файф. После, когда узнал подробности произошедшего от тех, которые чудом спаслись, содрогнулся. Тогда Бутон-биг-Надир осознал масштаб порождённого Великим Морем нового чудовища.
Оракул... Где искать? Или - кто подскажет, где искать? Или - когда? На какое время можно забыть о нём? Хорошо бы узнать принципиально, кто он сейчас. Клубок превращений, теряющий человеческий рассудок, демон моря, плетущий частую сеть для захвата всех без разбора, чтобы выбрать из неё знающих путь в Галло? Или демон, что ждёт и слушает, как и сам Буро ждёт и слушает, ловит случай, рассылает гонцов?
В предсказания Буро уже твёрдо верил и немного ревновал к ним других, трёх помощников. Как правило, не верящих, и безразличных к ним.
Беспечность полудроидов иначе можно назвать, нерасположением заглядывать в будущее, упоминать о нём, о планах долгих. Если упоминается судьба вслух, как-то в негативном ключе... И Густаву не с добром её поминали... Буро - напротив. Всё заглядывал. Собирал троих. Если б можно и без их ведома!.. Ну, хоть так.

Когда Симург только повстречался ему, и Буро находился в неопределённости, привечать ли столь неординарного хищника, позвал на Оракул и открыл его рукой. Строка говорила о несомненной связи их судеб. К добру или к несчастью не ясно. Биг-Буро счёл её положительным Оракулом, тем охотнее, что это соответствовало его намерениям. Симпатии к парню и лёгкости управлять им. Интересный момент, в строке последние два слова принадлежали следующему предложению. И слова эти: "Один поймёт..." А Симург действительно не умел читать, одному Буро Оракул. Истолкование тонкая вещь, фантазийная, как некоторые Впечатления...
Повелось, что Симург и дальше поднимался на Файф участником ритуала. Без интереса и без возражений. За то получал наконечник особой стрелы, вмещавшей осколок непростой в изготовлении, - Луковица Воспоминаний, так называлась она, - пьянящей, жаждущей тени. Иначе - Матрёшка Воспоминаний. На много дней рассчитан её полураспад... Тень заставляла раненого вызывать в памяти последовательно его жизнь... Обычная тень сгоняет Впечатления к Огненному кругу быстро и хаотично. А эта - плавная. Она делает промежутки. Перерывы. Но не отпускает.
Воля человека ищет её, пытается распознать беспокойство, и тогда тень показывает ей следующие слои Впечатлений, корней Впечатлений, вместо себя. Перемешанные с собой. С дурманом и горечью. Пьянящим дурманом. Глубже и глубже в прошлое. Малые, незначительные, впитанные под ливнями, выпитые в компании. И снова затишье, перерыв...
Раненый не может понять, что в старых Впечатлениях так беспокоит его, что надо вспомнить?.. Тень шепчет: "Разгадка дальше..." Обещание сладости. Там раскроется, почему терпко и горько вспоминать. Глубже, в следующем Впечатлении разгадка... Матрёшки. Слои луковицы, слёзы. Он вглядывается, а тень продолжает собирать... Как под увеличительным стеклом, ясные, яркие, неопределённой горечью обобщённые Впечатления сгоняет к Огненному Кругу. Раскалённые и с горчинкой... Биг-Буро не мог не признать, что отправляя на эту охоту, Симурга он ждал...
Луковица Воспоминаний... Самое интересное, что в процессе отравления, медленно распадаясь, осколок жаждущей тени как бы оправдывает подспудное обещание. Объяснить очень просто. Притянутые им Впечатления, корни их, давно уже ставших кровью полудроида, мыслями и силами его, когда тень делала паузу, чуть-чуть начинали удаляться от Огненного Круга. Обратно шли, на периферию удалялись горячими уже, совершая повторное отравление, сообщая своё тепло Впечатлениям ещё не притянутым, ждущим следующего захода. Пульсация, Матрёшка. Как луковица, от которой вначале только плачут, на огне становится слаще и мягче. Пока не остаётся одна лишь сладость. И тревога. Неопределённая, чуткая…
Тогда появлялся Симург и уводил жертву за собой. К Буро. Тогда у них бывал пир, редкий. Промахнувшись стрелой с таким наконечником, Симург, наверное, покончил бы с собой!.. Магма сбывшихся желаний, коронованная ледяным пламенем. Ядом второго осколка ловчей тени. Букет чужих Впечатлений… За целую жизнь… Чьи-то миры, чьи-то фантазии, чьи-то эпохи… Отрывочные моменты, вечные мотивы… Жаркий, густой коктейль, обвитый последним глотком, ледяной белой лентой. Колючий букет. Острота и аромат, с шипами все цветы...

Последняя оговорка. Без лукавства! Не лукавя перед другими и собой, Буро огорчался, не одобрял и препятствовал, сталкиваясь с возможным распространением такого рода знаний и развлечений, даже без ловчих теней, даже среди демонов моря, не говоря, людей.
Любителей не то чтобы много, но жизнь непредсказуема. Случайный шаг запускает цепную реакцию. Эпидемии игр. Мирных и не очень, и очень не... Пандемии коллекционирования... Общий сдвиг на живых артефактах.
Сколь многие среди чистых хозяев, среди обладателей Чёрных Драконов имеют о человеческой природе самое прискорбное мнение, затворники миров, охотницы Галло. А старый Биг-Буро, переродившийся в океане, неукротимо верил в глубинную её чистоту! Рука об руку с подобным убеждением идёт последующее: искушение - зло. Вещь случайная, устранимая, устранения требующая! Чем и занимался.
Как соотносится с его неколебимой же верой в судьбу, в Оракулы? Трудно сказать... Но говорил себе так... Вот Олив, например, не стал ача. Демона угощая, не пил с ним. Или когда Пёс заявился на Южный с ответным визитом, истребив до того чуть не весь рынок Олива... Биг-Буро должен был чем-то привязать его, хотя бы привлечь внимание... Но и Пёс остался безразличен к изыскам. Поблагодарил и свернулся в углу, совершенное животное, в тепле, в покое. К человеческим привычкам он вернётся быстро, естественным образом и без труда. А Симург... Ну, раз так уж сложилось!.. Пусть мальчик охотится вдалеке. Пускай охотится для себя и Буро два-три раза в сезон. Что тут такого?

Второй постоянной в четвёрке был Гай, обеспечивающий техническое сопровождение за стандартную плату: раз четвёрка, то четверых ему на артефакты. А из пятого он создаст пластилиновую пыль для следующего Оракула.
Третий сам Буро.
Четвёртым должен быть новенький. Густав. За Впечатление Минта.

- Га-ран-ти-ру-ю... - монотонно, с выражением, которое в равной мере можно было принять за откровенную насмешку и за полную серьёзность, Биг-Буро проговорил слова обещания, формальные, устоявшиеся в кругу старых хищников. - Ни я, никто из приглашённых мной, ни на входе, ни на выходе, ни на месте встречи не станет угрозой твоей жизни или свободе...
Гай ждал у Густава за спиной, как музыку слушая размеренный голос Буро. В особенности на финальных аккордах... Когда тот добавил со всей честностью Морского Чудовища:
- Густав, я не гарантирую тебе защиту лишь от твоих собственных глупостей!
Вроде как шутка.
Сыро и холодно в его огромном шатре. Перегороженном, невидном. Пробирающий холод. А на пороге почти и не замечаешь.
Ткань расписной ширмы колыхнулась от сквозняка, Зарок вышел к ним. Выбирал собственноручно плату за расчёт траектории Файф этого года. И Буро погрустнел. Погорячился...
Уж кого на Южном нельзя упрекнуть в жадности, так это Буро, но...
Уважительно, трепетно даже, обеими руками Зарок держал перед собой тонкий обруч, изломанный греческой линией, прямоугольными волнами. То встряхивал немного, то поворачивал, подбросил слегка и прокрутил на пальце.
От таких манипуляций в обруче, в пустом внутреннем пространстве начинали повторяться ряды его волн, до центра... Захватив центр, выплёскивались наружу, бесконечной тончайшей стружкой, спиралью расширяющихся рядов. Не иллюзорные - золотые!.. Тонкие, как паутинка. Всех оттенков, начиная от белого золота, и до медного. Легонько встряхивал, недалеко разлетались, чтобы затем так же, рядами  собраться в первоначальный круг.
Не скромничая, Зарок выбрал скрытую механику. Она называлась Сигнальная Звезда. Не для красоты механика. Вещь, предназначенная на некоторое время отметить место, указать путь.
Раскрученная сильно, она рассылала волны широко по небесным меркам, долго их собирая. Мягкие, обтекающие препятствия золотые пряди, паутинки. Брошенная без вращения, она с любой высоты и до самой земли, до океана оставляет волнистый след за собой. То и то сразу может делать, если раскрутив, со всей силы швырнуть в облака. Для Зарока, ладно, не жалко, пусть...
Просто Буро намедни вспомнил её устройство, мало кому ведомое, и, что редко с ним случалось, собственноручно сделал для Хан-Марика. Посмеяться и порадовать, одновременно - золото и механика, съест или сохранит? Биг-Буро легко представлял, как снуёт в небе Белый Дракон, кувыркается с парнем на спине, ловящим тёмными губами золотистые паутинки волн... Мысленно Буро полюбовался и вздохнул. Он не любил, ненавидел превращать людей... Так и не привык за всю долгую жизнь хищника и монстра, каждый раз удивлялся, как это - раз!.. - и вещь на месте человека?.. Бутон-биг-Надир, - знал бы кто!.. - по минимуму охотился ради своих интересов. "Когда-нибудь ещё раз сделаю..."
Оторвавшись от созерцания артефакта, Звезды Сигнальной, Зарок ткнул пальцем в карту Морской Звезды:
- После-после завтра. Точно. К мысу он опустится и во-от... тут полетит вдоль... Окунётся, где туман дроидов, поднимется и подальше окончательно вниз, где открытое море.
- Долго над побережьем-то будет лететь, Зарок?
- Не, в этом сезоне не долго. У тебя меньше суток.
- Запрыгнуть везде можно?
- Это да. Он низко. С каждым годом всё ниже. Не вечно Файф будет подниматься из океана.
- Спасибо, Зарок. Ты доволен ценой?
Изгнанник выдохнул восхищённо:
- Да!.. Но Биг-Буро, оговорюсь снова, ветра - тонкие материи, и если я просчитался...
- Оставишь себе, - перебил его Буро. - Ни разу ещё ты не ошибался.
- По-крупному. А помнишь, как из тумана в туман ныряли? Мыс-то вот он, а туман шепчет, течёт плотный как вуаль, и ни дуновения!.. Конечно, не оставлю. Но благодарю за доверие. Я пролечу над вами. Хочу убедиться.
Буро кивнул и спросил:
- Почему ты ни разу не составил мне компанию, Зарок? Не в смысле, для меня. Ради себя не желаешь Оракула, не интересно?
- Оракул... На будущее?.. - задумался и дорогой артефакт померк, предстал тем, чем и был, чудной, холодной вещью. - Оно безнадёжно пусто, Бутон-биг-Надир. Оно пусто от меня. Меня в нём нету.

Четверо на южной стороне восточного мыса континента Морская Звезда собрались после полудня. Через день, как сказал Зарок. Биг-Буро, добравшийся пешком. Отрешённый Симург. Гай с ледяными, недобрыми искорками в глазах. И Густав.
Файф, кучевое облако, почти лежал на отмели над огоньками Туманного Моря дроидов. Входная рама обращена вниз. Трое с Белых Драконов, Бутон-биг-Надир с отмели, неохотно протопав по воде, достигли этой рамы и скрылись за ней.

Распоряжался Буро. Сутки или меньше имеются, но торопиться он не намерен, приготовления протекали неспешно. Густав успел пройтись комнатами, обогнуть пятистенок Файф по застеклённой веранде, полюбоваться густым садом Там, ровными, просвеченными невидимым в рынках солнцем стволами-стеблями деревьев, которые росли пучком. Высоченные, круглые, упругие, зелёные как трава, без коры… С огромной высоты они роняли, разбрасывали пушистые гроздья соцветий. На отдельные жёлтые шарики их разбивали порывы ветра. Крутили, позёмкой гнали за поворот дорожки, сметали в стороны от неё. Нежданный ветер взметал и уносил куда-то. Вечно смотри, не надоест. Областью Сад, как понял, была веранда. Сад - Там... А жаль. На Файф Густаву понравилось, особенно тут.
Вернулся. Рано ещё. Картины поразглядывал. Ближе, дальше вставая… Забавно.
Одна приглянулась... Досадный рынок: туда не зайти, это не украсть!
На условном полотне стены четырёхкрылое антропоморфное существо стоит в динамичной, причудливой позе, одежды есть на нём, они развеваются. Всё, если издали смотреть. Немного подойдя, видишь, что поза не бессмысленна. Правыми руками на отлёте оно держит свиток, читая его, а левые простирает... Ещё на шаг подойдя, различаешь - ... к слушателям. Большой аудитории, множеству едва прорисованному в амфитеатре. Но понравилось Густаву другое. Совсем вблизи проявляется развёрнутая часть свитка: гребень, чешуя, лапы драконьи... Свиток-дракон загибается широкой лентой, обнимая центральную фигуру. Причём, одной лапой подпирает свою драконью, скуластую, усатую морду, в тот же самый свиток заглядывая через плечо. "Дивная вещь, хочу такую! Жаль, что он скоро погрузиться в океан. Остаться бы на Файф..." Даже запах глубоководного холода, витавший в пятистенке, не подходящий к зелёной, радостной красоте всегда цветущего, непрерывно облетающего сада, успокаивал Густава, далёкий и от духоты Собственного Мира, и от рыночной пыли.
Симург картин не разглядывал. Молча ждал, сидя на полу у стены, наблюдая за Густавом в полглаза, прямой и отрешённый.

Биг-Буро с Гаем настраивали техническую часть. Первое же сделанное ими неприятно удивило, насторожило Густава. Они перекрыли выход.
Чем перекрыли, не сразу понял, но рама была засыпана, затянута пеленой. Белый, хрустальный, ярко блестящий порошок кружился над ней, уплотняясь в слои, но и они никуда не девались.
Ещё сюрприз... Над рамой к потолку Буро подвесил колокол, тут же хранившийся, на Файф, показавшийся Густаву смутно знакомым. Ну, точно!.. Колокол точно с Гала-Галло, только большой. Покачиваясь, он развернулся... И ящерка на цепочке тут как тут!.. Биг-Буро заметил его кислую мину, усмехнулся:
- Знакомый зверёк? Полезный зверёк... Не напрягайся, Густав, эта не кусается. Она собирает звуки. Так что, поменьше болтай! Серьёзно, после начала.
Густав кивнул.
Но сами-то они, Гай с Буро как раз-таки начали болтать всякую фигню! Бормотать чего-то. Громче, тише. Над блистающей взвесью, склоняясь к ней немного. Их короткие, бессмысленные фразы проделывали дорожки в ней... Проталины. Ручейками бежали и оставляли след! Бронзовая ящерка устремлялась по нему, за ветром дыхания... И поглощала тропинку!.. "Широкая пасть, щёки, словно бумажные раскрываются! Ишь ты..."
В первые разы она замела или поглотила, как сказать, дорожки с едва различимой глазу скоростью. И прежде, чем замедлились они. Обогнала. Неправильно, слишком быстро. Гай добавил крупного порошка, Буро подтянул колокол выше и что-то передвинул на ошейнике рептилии… От чего она закашлялась, изумив Густава в очередной раз! Да ещё и выплюнула нечто незримое!.. Принялись настраивать дальше... Густав вернулся к изучению картин.

Когда всё наконец был готово, Биг-Буро растянулся на полу, свесился под слоями блистающего порошка и позвал кого-то.
Разбивая пелену, сомкнувшуюся за ним в полном порядке, на Файф взлетел юноша...
Дааа… Густав не вполне понимал, на что подписался. Юноша впечатлял, будучи приглашен в качестве антуража, прислугой, для полноты удобства.
Оракул случается редко, редко бывает Бутон-биг-Надир на облачном рынке, в полёте... Почему не украсить слегка. И кресло устроил себе из тома Вирту, испорченного морской водой, полураскрытого на момент погружения. Отличное вышло кресло, мягкое. Спинка жёсткая - из обложки. А юноша... Тёмно-малахитового цвета кожа. Лысая совершенно, малахитовая голова... Не глянув на присутствующих, взлетел и опустился перед Буро на одно колено. Левой руки нет. Впервые Густав видел подобное: тело не регенерировалось и не погибло... В правой руке поводок, разделяющийся на два, на поводках... Снова ящерицы! Крупные, длинные, точней - высокие, стоящие на задних лапах тени-ящерицы. По пояс человеку... «И с головами чаек?.. О, дроиды, чуждые безднам морским!..» На ремне за плечом у малахитового чудовища висел короб. Жестяной, с узорами. Громыхнувший, когда Буро, ласково поприветствовав его, поднял на ноги.
Все в сборе. Приглашённые Биг-Буро ради Оракула расположились вокруг пятигранника рамы. Буро на короткой стороне, Симург на широкой перед ним. Гай и Густав напротив друг друга на углах. Словно за столом, покрытым как скатертью переливчатой, хрустальной взвесью. "Интересно, - подумал Густав, падает ли она вниз, наружу рынка? И только ли тёмно-зелёные парни могут невредимыми проходить её насквозь?"
- Как ты? - спросил Буро пришедшего, сервировавшего столики на всех четверых.
- Недолго осталось, Надир... - ответил тот, не отвлекаясь.
Низенький, круглый складной столик на одну чашку он раскрыл перед Густавом, вплотную к раме, и тот смог разглядеть под тяжёлыми веками его тусклые глаза: горизонтальный зрачок без радужки, без искорки, мрак. Трудно сказать, кто страшнее, Длинноклювый с пламенной яростью кроваво-красного обода глаза или этот, безжизненный мрак...
Показалось Густаву, что на одну чашку столик. Каковую расположили и наполнили ящерицы-тени, таких могло поместиться на всю компанию и больше - с напёрсток чашечки. На дне прорисован Сог-Цог. Эмаль в трещинку, терракотовая снаружи, лазурная внутри. Густав пригубил. Остальные пили охотно. После первой он тоже. Тонкий расчёт. Две тени вместе наполняли одну крохотную чашечку. Тень-ящерица с головой пёстрой чайки лила из сплющенного, чечевичное зерно напоминавшего, чайника, из раструба тонкого, вытянутого носика морской воды, несколько капель, дыхнув на неё в процессе. Лила струйкой с высоты. Перестав, дыхнула ещё раз на поверхность. Круги от дыхания бежали, не прекращались. Им ли благодаря, мизерному ли количеству яда, изошедшему из клюва, но Свободные Впечатления некоторое время не перемешивались со связным Впечатлением, налитым до краёв тенью с головой белой чайки. Но пить надо быстро. Тогда промелькнув, кратчайшее Впечатление, словно пойманное за хвост, возвращается под влиянием морской воды к Огненному Кугу, распадаясь, затмевает реальность секунд на пять-дестять. Малахитовый юноша умел составлять коктейли... Не удивительно, у кого перенял!..
Пока уселись, пока выпили по чашечке...
Бутон-биг-Надир гладил широкий, бронзовый лоб ящерицы замершей на его плече, бормотал что-то невнятное. Для Густава выглядело так, будто рептилия по душе ему и только. Ан, нет. Для затравки  и дабы сразу продемонстрировать, как работает данное сочетание скрытой механики колокола с живым артефактом, Буро предварил начало Оракула примером их взаимодействия. Тронул колокол над рамой, не сильно кончиками пальцев ударил. Тот вытянутый, стилизованный под цветок, раскрывшийся не до конца, издал глубокий, обширный, низко вибрирующий звон. Дрожь его гудения отражалась стенами, полом, ощущалась в подошвах босых стоп. Угасала? Не угасала?.. Прекратилась разом. Как чикнули ножницами по ней. Сам звон, тягучий, обволакивающий звон продолжался... Рынок Файф пребывал в невесомом, чистом звоне, как в пузыре. На той стороне блистающей скатерти Густав мог наблюдать щурящегося от удовольствия Гая. Он явно слышал и вслушивался иначе, умел различать не одни только ледяные цвета. Пузырь непередаваемого звука лопнул так же внезапно, как прекратилось гудение. Бронзовая ящерица ожила и с плеча Буро юркнула в колокол. Выскользнула наружу и замерла на лепестке. На уголке, закрученном наружу. Немедленно за тем, при следующем касании колокола, голосом вибрирующей пустоты, густым и просторным, словами идущими от пяти стен, потолка и пола, рынок Файф обратился к новому своему гостю, так обратился:
- Густав... - сказало пространство, а Буро улыбнулся, слушая себя. - Условия Оракула, вот они... Я произношу вопрос. Тот, на который должны отвечать ваши слова. Вы трое произносите их немедленно, без малейшей паузы. Любые. Без паузы. Понятно? Ветер дыхания оставляет следы. Ящерица поглощает один из них. Одно слово. Остальные успевают раствориться. Затем мы прослушаем их. Почти как сейчас. Это будет вопрос и сам по себе первый Оракул. Возможно, мой. Возможно, что и ваш. Он будет каплями падать обратно на раму, в пластилиновую пыль. Заставит её слипнуться. Станет тем, что я опущу в Вирту, а ты Густав, достанешь... Оракул. Иных слов никто не произносит. И не делает промежутков между вопросом и ответом... В противном случае он становится Оракулом для меня. Немедленно. То есть... Предсказанием станет первое из - бывших его - Впечатлений, попавшихся на гапун По.
На последних словах малахитовый юноша поклонился. Из пустого, вскинутого вверх, рукава, раскрываясь щелчок за щелчком... Кисти рук, рук-теней, одна из ладони другой, длиннопалые, цвета медного окисла, плесневело-зелёные раскрылись, образовали чудовищный гарпун, умножаясь, пока число их не достигло дюжины. Тогда убрались в рукав разом, дымком. С таким звуком, от которого захотелось срочно отряхнуться... Юноша, По, ни на кого не взглянув, снова поклонился.
"Весело!.."
Тем временем чайкоголовые тени успели наполнить ещё по чашечке. Все выпили, и Густав, рефлекторно.
Колокол замолчал. Теперь он пуст. Отвернувшись, чтобы его дыхание не коснулось слоистой пелены над рамой, Биг-Буро добавил:
- Кто не согласен, может уйти сейчас.
Хоть, кажется, угроза эффектная, но условия пустячные.
Густав безо всякой на то причины и с полной несомненностью воспринял последнюю реплику Буро как шутку, обращённую к Гаю, намёк на общий секрет. При всяких и всяческих "га-ран-ти-ру-ю", невозможно игнорировать контекст: слишком чужая вокруг территория, чересчур далеко зашёл, жди подставы, не может её не быть! "Гарантирую жизнь и свободу... Гарантирую, не нападёт ни один..." Без имён, значит и этот, лысый демон... Но предчувствие ловушки, его ни с чем не спутаешь. Так же интуитивно, совершенно точно Густав уловил и то, что Симург вне игры. Безучастный хищник в доспехах делал требуемое Биг-Буро, в чертах его - стоп-кадр... На случайном месте... Такие лица бывают у весьма азартных людей вне игры и охоты. Отчуждённые. Логично было бы усадить его напротив. Однако сразу место перед Густавом занял Гай. Нарочно. "Что-то желает не пропустить... Полюбоваться чем-то хочет. Какой-то ошибкой моей... И Буро не против. Значит, они уверены в успехе. Скверно, не гут..." Густав не рисковал без причины. Но и не отступал без причины. Обещанная ему цена за участие высока, более чем достаточна. Решающим аргументом стала не она, а чистое, полудроидское, авантюрное: "Была не была! Что-то вы для меня состряпали?.. Если выживу, и я кое-что про вас узнаю... По крайней мере, узнаю, в чём подвох!.." Он обвёл взглядом Файф, прощальным взглядом, всегда устремляющимся к небу, картины, потолок, окно на веранду, в недостижимую область Там, к жёлтым, ветром носимым соцветиям... Улыбнулся одним уголком рта и кивнул. Согласился.

Оракул...
Немедленно, после того как обошли их, бесшумно ступая, чайкоголовые тени, как опрокинули все по чашечке, задохнулись и вынырнули из кратчайшей вспышки яркого сверх-бытия, Буро произнёс, отворачиваясь, резко:
- В какой степени?
Захотел начать с конца, с уточнений, определений, с обстоятельств. Объект же, "кто", самое главное - оставить напоследок. Трое разом выкрикнули:
- Очень!
- В высшей степени!
- Совсем!..
Ящерка ринулась по бронзовому лепестку в блистающую, хрустальную пластилиновую пыль, и верхний слой легко держал её. Закрутилась, суетясь, между трёх, начинавших ветвиться дорожек. На секунду. И расширившейся пастью, пробежав по ней, проглотила одну. Крону её, ствол успел растаять, чей ответ - не разобрать. Унесла в раструб колокола. Приготовилась.
Буро нахмурился, ему не понравилась согласованность ответов. Больше доверия у Вирту, так он считал, к спонтанному Оракулу. Надёжнее, когда живой артефакт выбирает из разных, диаметрально противоположных по значению слов. А так Оракул окажется фальшивый. Или роковой? Ну, что ж... Дальше. В полной тишине они выпили ещё по коктейлю. Буро сосредоточился:
- Где?
Без промедления выдохнули:
- На поверхности!
- В кругу!
- В мыслях!..
Уже лучше... Слова помчались пустотами в пластилиновой пыли, кораллами пустот, и ящерка помчалась следом. Расплела, отделила коралл. И съела его. Унесла в недра колокольные. "В мыслях... - отметил про себя Буро. - Это интересно, Густав. Ты неплохой оракул. Для себя... В мыслях... Марик не узнает ни, где, ни за что... И не надо ему знать. В мыслях погорюет и забудет тебя, Густав..."

Вопросов у Буро припасено много. Оракул в виде длинного, запутанного предложения его полностью устроит. Чем сложней, тем интереснее. Наступил момент, когда, не задумываясь, он бросил несколько вопросов быстро, один за другим, ориентируясь только на скорость ящерки, уносившей их. Густав, сосредоточенный на немедленно требующейся реакции, не обратил внимания, что чашечки Сог-Цог наполнили в очередной раз не тени, а сам малахитовый По. Из другого чайника. Да хоть бы и заметил. Он помнил обещание Биг-Буро. Не нападать. Ни силой, ни ядом, какая разница? А если решится нарушить его, не всё ли равно как, в такой-то компании?
Нет, злой тени в теракотовой, крохотной чашечке не было... Там оказалась назначенная Густаву за Оракул плата... Один глоток от неё. Впечатление Минта.
Всё честно. Густав ждал его после, получил авансом. Разве так запрещено? В нёбе, на кончике языка растворился глоток, а Густав уже умел видеть цвета ледяные... Он запрокинул голову, рефлекторно крепко сощурился, обмер и - увидел... Мог удержаться, не смотреть? Мог, наверное... Не важно. Не удержался - начал.
За один вдох после глотка дыхание его замедлилось... Тонким-тонким замедлением. Огоньки дроидов в теле остановили бег. Огненный Круг вспыхнул, сделался оранжевым кольцом, вращение которого неуловимо тихо. О том свидетельствуя, что в подобном он новичок... Густав зеркальный снаружи и изнутри, не способный двинуться по своей воле даже мыслью, мизинцем и вздохом, чтобы не расколоться на ледяную крупу, ледяной Густав смотрел Впечатление Минта. Краткое. Но насыщенное...

Из волны на островок между малыми мысами континента выходит юноша. Не совсем выходит... И не совсем юноша... Он имеет голову, плечи, руки. Дальше ряды плавников на серебристом рыбьем теле. Они взмахивают и бьют по воде синхронно. Выходит, но не кончается... Он достигает торговой пирамидки и жертвы на ней. Юноша опускает, поднимает руку, мгновение мрака... Вот тут Густав ещё мог... Не должен был вглядываться, а должен был отвлечься! Однако продолжил смотреть. Где был человек на пирамидке, просыпалась теперь с острия позёмка звёздного праха, на пластилиновую пыль страшно похожего... Но это - краска. И это они самые, цвета ледяные. Прах течёт на землю и на создавшего его. Юноша умывается. Пропитывает им лицо, голову, плечи... Стоит зеркальный, ледяной... Смотрится в Лепесток, стеклянный осколок. Вглядывается и внезапно бьёт рыбьим хвостом по мелководью, отбрасывая присущую тень. С криком, воем. Остаётся дымок, шлейф, не понять что, остатки тени или след от стремительного исчезновения в море... Один глоток, начало Впечатления, не захватившее даже первой ледяной охоты Минта в Великом Море. И тем не менее, требуется время на его пересказ. Для Густава же оно поместилось целиком в один медленный вдох, нескончаемое замедление...

Он даже не мыслил. Но глаза оставались открыты. Ко Впечатлению и в пространство Файф. Ясное понимание отражали: сейчас, прямо сейчас Буро произнесёт следующий вопрос... И ответы выдохнут на хрустальную скатерть все кроме него. Выхода нет. Двинет языком - смерть. Допустит паузу - тоже смерть.
Биг-Буро молчал. Издевательски долго... Напрасно!.. Как немалое число людей до и после него, Густава он недооценил.
Под насмешливым взглядом Гая в упор... Тихо-тихо-тихо... Стремительно-стремительно... Выныривая обратно к жизни и теплу, Густав начал выдох... И вынырнул! Сделал то, на что в Собственном Мире ушла половина дня. "Густав, ты гений. Я - гений. Так и знайте, и на будущее запомните ".
Буро имел полное преимущество. Прозевал.
- Кто? - брошен вопрос, приберегаемый напоследок.
А Густав ещё и не довыдохнул... Ещё тянется мгновение буквально и зримо... От зелени за верандой, за окном пятистенка из сада, разбрасывающего жёлтые гроздья пушистых цветов... Тянется сюда... Во вдохе... В своём состоянии Густав мог отследить, кто откликается первым... Гай, насмешливо, поздравляя с гибелью:
- Дроид белый на чёрном! - выкрикнул Гай.
Симург:
- Дроид после Царя-на-Троне!..
"Троне... Троне... Троне..." Ветер дунул Там, в саду, за окном... Бросил прямо в него гроздь, разлетевшуюся на солнечные шарики... И завершая спасительный выдох, Густав что смог, то и выдохнул, ругательство!
- А-ча!..
Оливу он поверил: нельзя упоминать, рискованно при Буро этим словом ругаться. Потому и вспомнил!.. Да и звучало оно в данной ситуации более чем уместно!
Ящерка ожила, прыгнула с колокола. Гай и Буро обменялись мимолётным взглядом, без шуток, поражённые его выдержкой и удачей. Ясно увидели, как рептилия поглощает именно это "а-ча". Гай ещё раз взглянул на Буро и легонько поднял бровь. Он идеально выполнил условия. Мог бы упрекнуть Буро в неоправданном промедлении. Но, в сущности, его дело. Его охота. Может быть, передумал, чужая душа потёмки. Ошибся или предпочёл полный Оракул. Что ему, Гаю до того.

Бутон-биг-Надир выпрямился в кресле распахнутого Вирту, поднялся. Стараясь не качнуть раньше времени, опустил раструб колокола вплотную к слоистой, текучей пыли над входной рамой рынка и тогда уже покачнул. Оправдывая своё название, она начала слипаться, пластилиновая пыль, когда слова из металлических недр вылетали и капали под язычком колокола, гудели в пятистенке. Бронзовую ящерицу Буро поймал и крепко держал в руке. Пыль разбивалась под капелью, дробилась ещё мельче и потом мелкие кусточки начали скатываться в серебристый шарик. Сделались пустотой внутри него. Шарик вопроса. Воплощение первого Оракула. Потому и Оракул, что человеком не проговорённый, ничейный, незаданный вопрос. Свежесть, бесконечная свежесть необходима в этом деле. Блестящая пелена утратила слои, поредела. Рама очистилась. Стал виден под ней пустынный пейзаж внизу, прибрежные отмели в тумане дроидов. Тяжёлый шарик выпал бы за пределы Файф, не подхвати его Биг-Буро в последнюю секунду.
Густав, назад откинувшись, на руки, не следил за происходящим. Дышал. Как люди эпохи до дроидов в любимых им и довольно редких снежных, вьюжных Впечатлениях, располагались возле огня, так он чувствовал себя. Камином был его собственный Огненный Круг. Ожив и согревшись, он слышал ещё вой метели, волчий вой едва не погубивших его минут, инстинктивно старался не думать. Не двигаться.
Катая блестящий шарик на широкой, плавных очертаний ладони, до мелочной мести не опускавшийся, Буро ждал, разглядывал как бы, не торопил. Но именно Густаву предстояло завершить Оракул, вторую часть. Ради чего приглашён.
Малахитовое чудовище По, следуя жесту Бутон-биг-Надира, протянуло ему миниатюрный чайник с остатками Впечатления Минта, с закупоренным носиком и плотной крышкой. Чистый хозяин, не сам будет делать карту. Всё честно, уговор. Густав принял молча. И впоследствии ни словом, насчёт произошедшего, они не обменялись.
Пока же колокол затих, опустев от всех звуков поочерёдно, и через паузу освободился до конца, пролив эхо одной тягучей фразой, пауз, интонаций лишённой:
- Совсем... в кругу... распадаясь... над... небесном... чьего... белизна... не увидел... должен... из памяти...
Буро подсчитывал, десять. Он не поверил своим ушам, ведь видел бег ящерки, одиннадцатое слово: "ача"... Где оно?! Колокол затих, задумался... И распространил по залу его угрожающее, приглушённое звучание. О, по десяти предыдущим словам судя, ни к одному из присутствующих ача предыдущие слова не относятся... Включая Буро, не про него этот Оракул... Лучше! Это - его долгожданный Оракул! Именно в тот момент, когда забыл и думать, когда делал ловушку на Файф... Первый раз, когда Дзонга не держал в уме!.. Что ж, совершенно верно, так и работает Оракул, пустота откликается пустоте, не допуская ошибки. Колокол источил последнее "а-ча" и опустел.
Буро сложил в уме в правильном порядке ясные, понятные до изумления и столь неожиданные для него слова. Оракул не отвечал на вопрос, где искать его, Дзонг-Ача. Он открыл куда большее, гораздо более важное: что, найдя его, делать. С чем обратится, буде представится такая возможность, к непостижимому сейчас существу. Тем самым косвенно подтвердив опасения Биг-Буро относительно безнадёжности прямого столкновения, Дзонга не одолеть в схватке. Не суждено опередить приглашением к ней. Но, по-видимому, до сих пор возможно обратиться к человеческой ипостаси его существа, напомнить момент роковой ошибки. "Ошибка!.. Неужели всё так? Дзонг, куда больше общего у нас с тобой, чем я думал, бестолковый Бедовичек..."
Бутон-биг-Надир отвлёкся от своих размышлений, заметив повисшую паузу... А слова продолжали прокатываться в уме. Ясный и чёткий вопрос, даже сердце сжимается, словно слышит, а не повторяет, как будто прямо сейчас с него и требуют ответа: "В кругу небесном, чьей распадающейся белизны совсем не увидел? Должен вспомнить Ача..." Невероятно...
Гай искоса бросил взгляд на малахитового По, пауза затягивалась чрезмерно. Морское Чудовище наполнило и подало Биг-Буро с поклоном отдельный Сог-Цог. Буро машинально взял, выпил, очнулся. Направился к узкому простенку, где окно и закрытый том Вирту. Остальные последовали за ним. Из-за стекла рассеянный свет мягко ложился на обложку. Сад ронял пушистые жёлтые соцветия. Буро нагнулся к гигантскому тому, с короной высокой своей, бутоном загнутых, золочёных бивней, ободом в драгоценных опалах, переливчатом блеске лунных камней, словно кланяясь старой книге. Он забросил шарик, погрузив руку в обрез шелковистых, нереальных листов и сказал:
- Густав... Достань его.
Отнюдь не уверенный в том, нет ли здесь очередного подвоха, Густав медлил, оглянулся. Не вполне уловил, что от него требуется. Он прежде не имел дела с Вирту. Гай взял на себя труд пояснить, ввиду постигшей Буро молчаливости:
- Его нельзя достать, Густав. Невозможно. Но ты должен попытаться. Один раз. Просунь руку между страницами и открой книгу на том месте, где окажешься. Это и будет Оракул.
- Ясно.
"Светлое небо и бездны морские, - Буро замер в ожидании, - неужели второй Оракул ответит на первый?.. Подтвердит?"
Сев по-турецки перед томом, Густав провёл пальцами, на обложке соляные точки, между них стеклянные, крупные капли морской воды, а ведь сезон кончается и Файф скоро возвратится обратно в неё. А некоторые не испарились. Горькой солью пахнут... Особенной, всепроникающей солью Горьких Холмов, вот чем. Шёлк страниц расступился, бесплотный. "Невозможно достать?.." В недрах книги Густав почти немедленно нащупал холодный шарик, зажал в кулаке и раскрыл Вирту. Раскрыл и ладонь. На ней лежала металлическая, золочёная шишечка пихты... Защёлка. Буро с трудом удержался от восклицания. Много-много раз в мельчайших подробностях он выспросил у Мадлен подробности встреч, приведших к катастрофе. Да и прочих, любых, на Файф, на Рынке Веретено. Характеры, суть, слабости пытался понять... "Невероятно..." Гай не в курсе, но едва взглянув на не работавшую защёлку обложки, сообразил, что к чему, технарь. Прикрутил замочек на место:
- Отсюда... Отдать?
- Прочитай, - сказал Биг-Буро Густаву, поверх глядя, любуясь на ветер за окном.
- Нечего тут читать.
- То есть?
- Один лист с рисунком. На другой заголовок раздела. Подраздела. И всё. Это энциклопедия, верно?
- Какого именно раздела, Густав? - напряжённо переспросил Буро. - Какого?
- Цвета, видимо. Тут вязью на шапке листа. А сам подраздел называется: фиолетовый.
"Вайолет!.. Бездны небесные, недостижимое вольное небо, Вайолет!.. - повторил про себя Буро несколько раз подряд. - Вайолет... Подтвердил! Ответил!.. Чью белизну ты не увидел напоследок распадающейся в круге небесном, Ача? - Белого Дракона Вайолета... И это значит только одно..."

- Спасибо, По... - отпуская его, поблагодарил Биг-Буро. - Надеюсь и в следующем году...
- Надеюсь, что нет, Надир, - меланхолично возразил малахитовый юноша, собирая столики и посуду.
Двух чайкоголовых ящеро-теней он, шокировав Густава и насмешив Симурга, Гай тоже улыбнулся, непосредственно и живо сожрал. Они не возражали. С поводками, притом.
- Нет, - повторил По, - хотелось бы уже отдохнуть...
- Выгляни, - попросил Буро, - сколько там ещё осталось?
По растянулся на полу, свесившись за раму:
- Медленно тащится. Но мыс виден. Что-то ещё?
- Нет, По. Только ещё раз - спасибо. И сожалею, если твой талант пропадёт.
- Вместе со многим, о чём жалеть не приходится...
- Найдёшь плату на прежнем месте.
- Будь удачлив, Надир, - сказал малахитовый юноша и прыгнул с рамы Файф в Туманное Море дроидов.
- Симург... - повернулся Буро. - Благодарю.
Тот без слова покинул рынок. Буро хотел задержаться, сколько можно, побыть одному.
Густав смотрел в окно. Вот кому бы поскорее сваливать отсюда. И призадуматься, кто же сделает ему карту? Добыть Впечатление - половина дела. Но кто увидит его в холодных цветах ледяных? Если не эти двое, соорудившие ловушку для него. Не самому же ради карты становиться хищником. Но Густав позже задумается обо всём этом. Сейчас он покачивался, смотрел в небо над садом, жёлтое от соцветий, колыхавшихся на упругих, неодревесневших, зелёных ветвях, вдыхал медовый, лёгкий при этом, новый ему аромат. Единственное, что доступно, само источалось из пределов Там. Благоухание перемешивалось с пропитавшей Файф морской, горьковатой свежестью. Удачно!.. Несовместимо, но замечательно. Вдыхал и думал, какой силой, уловкой, хитростью, чьей властью можно добыть хотя бы одно соцветие? Абсурд. Не всерьёз размышлял, на прощание любовался, вряд ли ещё когда... Что был на шаг от гибели здесь, не смущало его. Он много где был на шаг... Чудный рынок. Кусочек Великого Моря, пригоршня его в ладонях тёплых областей Там.

Уже на раме стоя, Гай не суеверный, и не вникавший, как правило, в Оракулы Буро, решил спросить, что же так поразило его?
- Ты ведь слышал, Гай! - изумился Буро. - Ты видел! Про Беспятого Дзонга знаешь?
- В общих чертах.
- Гай, ради светлых дроидов! Твоя сообразительность обычно злит. Решил добиться тех же высот в тупости?
Нетипичная для Биг-Буро манера общения. Действительно, в тот день он забыл про манеры. Гай ждал продолжения. Готов был и не настаивать, просто так спросил, от скуки. Ни к чему задевать Буро в столь значимых для него вопросах.
И вот как на сто восемьдесят градусов в мгновение ока переворачивает ситуацию судьба... Для Буро "столь значимых"? Конечно... А для Гая?
- О, завсегдатай Техно и наш с Махараджей друг, - остыв, принялся растолковывать Буро размеренным голосом, - Оракул спросил у Дзонга: в тот роковой момент, когда за рамой мира исчез его возлюбленный, видел ли он его Белого Дракона, тающего в небе? Нет - подразумевал Оракул. Не видел, нет. А что это значит?
- Что Вайолет жив? Что превращение обратимо? Такого быть не может.
- Но и такого, согласись, не может быть, чтоб дроид не взглянул напоследок.
- Да...
Гай собирался прыгать наружу, но обернулся и, покачнувшись, застыл. Последовательно, от сырого пола, по узору, сто-пуговичному, царскому одеянию Биг-Буро Гай поднялся взглядом до его усталых век, прикрывавших постоянную, нудную боль и огромную хитрость...
- Надир?! - выкрикнул и замолчал. - Я тоже! Я тоже не видел... В тот день я не был в Собственном Мире... Я провёл день в небе, на Мелоди, в пути... И Белый Дракон Юлии Альбы не проявился передо мной, нет... Это значит... Надир?!
- Надиром я звался, - проворчал Буро, - когда ты не звался и Восходящим, и не было тебя на свете... Не для вас я Надир...
- Биг-Буро! Но её облачный мир - пропал?..
- А дракон – нет?
- Нет...
- Что вероятнее, Гай, как считаешь: его непрощанье? Забывчивость, внезапно поразившая твоего ездового дроида? Исчезновение облачного мира? С хозяйкой вместе?..
- У меня нет предположений... Биг-Буро, мне не следовало так легкомысленно относиться к твоим Оракулам!
- Как раз-таки к ним и надо относиться легкомысленно. Для верности.
- Ты позволишь на другой год...
- Зачем на другой?  - удивился Буро. - Гай, мальчик, ты не нуждаешься в помощниках, во всех моих ухищрениях, чтобы получить предсказание. Потому что оно будет первое для тебя. Потому что ты никогда не открывал Вирту своей рукой. Для себя. Вперёд.
Гай бледный, похолодевший, только глаза полыхают, подбежал и отпрянул:
- О, дроиды... А вдруг неудача, Буро? Я как не верил, так и не верю!..
- И что? Я вообще не знал, что такое возможно, когда впервые во Впечатлении встретил символ будущего. Ну, поразмысли год. Соберись с духом... - Буро усмехнулся. - Ещё несколько разочков Файф, полагаю, всплывёт...
- Нет!..
Гай приземлился на колени перед Вирту и распахнул его рывком. Уставился молча.
- Ну, что там? - поинтересовался Буро с заведомой насмешкой.
- Проклятье... Механика.
- Скрытая? - иронизируя, уточнил Буро.
- Древняя... Простая. Игла опускается вниз. Нитка проходит в петлю.
- Ты огорчён? Возможно, прежде ты интересовался чем-то подобным и Вирту подсказывает тебе? Как устроено. Механика... Ты... И эти штуки...
- Биг-Буро... Ты замечал, что жизнь ужасно несправедлива?
- Гай, милый... А ты замечал, что люди ужасно нетерпеливы? До безобразия поспешны с выводами? Ступай, отдохни. Не думай сейчас об этом. По-дружески говорю, запомни открывшиеся слова: игла опускается, нитка проходит в петлю. Гай, я не шучу над тобой. Половина любого Оракула - слова или видение. Вторая половина - время. Пока не придёт нужное время, ты не поймёшь, что к чему.
- Буро... - Гай поклонился ему, задержавшись в поклоне. - Ты мудр. Я мальчишка. Этот день много значил для меня. Что не так, прости.
- До скорого.
Гай спрыгнул вниз. Выждав пару минут, и Густав ушёл вслед за ним. Забавную наблюдал сцену, жаль мало понял...
Бутон-биг-Надир тяжело опустился в кресло испорченного, навсегда распахнутого тома. Вытянул ноги-тумбы, хорошо. Откинул голову в высокой короне и вздохнул... О том, что скоро уходить, прыгать, больно, либо через кусачее море... О Дзонге, о масштабе угрозы, обо всём открывшемся и ещё неведомом ему Буро поразмыслит потом, на суше. Сейчас на короткое время он летит... Пусть не в облачном мире, но в облачном рынке... В облачном? Нет, не присвоить его... "Переменился бы ветер... Унёс бы ты меня, Файф, в высокое небо. Умирать от жажды, ловить брызги, дождевую пыль с рамы, вниз обращённой... Лететь и лететь..."
Над отмелями, над туманом дроидов, огоньками и перешёптываниями, тихими перезвонами Рынок Файф планировал, снижаясь к Великому Морю.

В Собственный Мир Густаву отправляться было незачем. На материке внутренний холод, едва не погубивший его, дал о себе знать. Словно ледяные иголки по коже. Пройдёт. Наверное... "На Мелоди размяться? Или на Южный... Рядами пройтись, посмотреть, сколько новых лиц появилось. Кого прибыло, хищников, чистых чудиков?.."
Совсем не новое, ну, уж и не старое лицо вынырнуло к нему из толпы многолюдной и сегодня почему-то смуглой сплошь... Переселение? "Много масок, много закутанных фигур, закрытых лиц, не люблю я этого..." Хан-Марик с параллельного ряда, - мгновенно оценив ситуацию: Густав без добычи, один, - материализовался в том же ряду и догнал его. Занял своё обычное место за плечом, чуть отстав. Но Густав позвал его ближе, так некоторое время гуляли. Густав был рад ему. После компании чудовищ и врагов. Лица, шатры мелькали, иголки холода не спешили таять. Особенно в стопах, запомнивших, как надолго запоминает всем телом полудроид, половицы Файф, гудящие от бронзового колокола, источающие слова... Мешает сосредоточиться, добычи так не присмотреть. Попросту расслабиться мешает. Так и самому недолго попасться, рынок есть рынок. Он пихнул парня локтём:
- Марик...
- Да!
- Помнишь тот коктейль, с золотом...
Хан-Марик хмыкнул:
- Ещё хочешь?
- А есть?
- Не-а... Другой есть. Пошли?
Они свернули и углубились в дальнюю часть Южного, в неторговые, плотные и непривлекательные шатры. Очень схожие. Густаву по-правде хватило на сегодня коктейлей Буро. Ему требовался предлог побыть в тишине и покое. Под охраной такого телохранителя, как Хан-Марик. Плюс дракон, если и на ночь улетать не захочется. А ему никогда и не хотелось в Собственный Мир. Ночевал на континенте он крайне редко, в горах. У Марика же на задворках теперь не один шатёр...
- Что за... - не удержался от восклицания, от идиотской, расцветающей помимо его воли, улыбки Густав. - О, светлые дроиды!..
Ещё снаружи, полога не откинув и до него не дойдя, Густав уловил в воздухе медовую, сладкую свежесть. Решил, от его одежды, впиталась. Не может же быть...
- Хан Моря и Южного Рынка, отвечай! Откуда?!
Переступив высокий порог, они до колена утонули в пушистых, жёлтых соцветиях, охристо-красных, белых, солнечных, крупных и крошечных, невесомых шариках, облетевших... И Марик удивился его удивлению...
- Это? Рис говорит - фантазийная мимоза... Из фантазийного Впечатления деланная. Я за неё честно торговался, не грабил! Смысла не было. У него веточка выставлена. А мне надо было мешков двадцать. Больших. А чего? У неё есть свойства какие-то особенные?
- Не знаю! О!..
Густав упал лицом в нехилое гнездо, сооружённое из мягкого солнечного цвета, перекатился на спину и рассмеялся беззаботно:
- Не знаю, Марик!.. Наверно, нет. Какие свойства? Слыхал, в Архи-Саду жёлтыми цветами лечатся. Может, такими...
- Я принесу кой-чего...
Хан-Марик выскользнул, плотно закрыл полог. А когда вернулся с бутылками тёмного стекла, по четыре в каждой руке зажаты стальными пальцами, Густав давно уже спал. Поэтому в жёлтых соцветиях Марик зарыл их и сам лёг каменным львом у входа.

Глава 45.
Откровение, постигшее Гая в результате знакомства с чужим Оракулом, должно было бы вдохновить его на дальнейшие исследования. На новые попытки вытянуть начинку Зеркального Дневника, на поиск новых способов и развитие старых. Вместо этого - полностью выбило из колеи.
Гай изводился, упрекая себя: "Как можно было не обратить внимания?! Наиглавнейший момент!" Многократно, сто раз после того видел морды Белых Драконов в последнем прощании. Например, над бойцовкой схваткой. Внутри рынка их нет, а тающие морды над правым крылом - обычное зрелище... Над маревом шатра исчезала, увеличиваясь и бледнея, белая морда со зрителями в зрачках... А рядом с шатром рассыпался на огоньки Чёрный Дракон победителя, прощай дроид, здравствуй новый хищник! Милости просим. Счастлив ли ты победой, доволен ли призом своим?.. Много раз видел, но на мысли, на воспоминания и сомнения это зрелище Гая не навело. Что легко объяснить в действительности, Гай избегал вспоминать... День тот особенно, безнадёжный ужас того дня.
"Что же значит?.. Что это значит?.. Как же..." Таким оглушающим действием обладает лишь нежданная надежда. Предыстория рухнула целиком. Казавшаяся естественной цепь событий предстала миражом. "А существовал вообще похититель? Если нет, чего испугался тот, передавший ему дневник? И откуда он у него? И зачем передавать?" В подлинности артефакта Гай не сомневался, помнил такой у неё. И сердце подсказывало, по её, Юлии Альбы просьбе передан. Неспроста.
В Собственном Мире Гаю не сиделось. Да и прежде не сиделось, работалось там. Он вернулся на материк и метался теперь рядами Южного Рынка стремительным шагом. Приятели и незнакомцы отскакивали с его пути. Резко остановившись, уставившись в чей-то шатёр, он замирал в размышлении, озадачив хозяина... И продолжал бег по кругу.
Когда, завидев его, отступил в сторону и Хан-Марик, участливо разглядывая безумца, Гай осознал, наконец, что ведёт себя не вполне как-то... Странновато. Он тоже посторонился. Поздоровался с Мариком... Третий раз за день... И Хан-Марик третий, ему не трудно... Да... Гай огляделся, куда забрёл? Недалеко от шатра Раджи. Славно. Найдётся ли у него, что для Гая или нет, надо вытащить его погоняться в небе. Что бы и в самом деле не чокнуться.
Охотно. Гости Махараджи поддержали идею. Биг-Рамон и Гратия обожали гонки. Зарок, чужой на Южном, но известный на нём, в качестве нужного Биг-Буро человека, оказался у Раджи. Небесный бродяжка, гонки для него - само бытиё. Он с опаской подумал о том, чтобы обойти в игре стаю хищников. Но не отказался.
- Изгнанник?.. - недоумённо спросил втихаря, кивая на него, Гай у Махараджи.
Махараджа, улыбнувшись сочувственно и неопределённо, ну, совсем как Хан-Марик только что перед шатром, ответил:
- Дроиды... Гай, вы ведь у Буро пересекались... Ты ведь просил задержать на рынке человека, вычисляющего ветра и время. Я сделал. И я жду тебя с утра. Гай, что с тобой?
- Правда? Точно... Раджа, мне надо отвлечься!

Такой компанией, пройдя сквозь толпу у рыночной рамы, они оседлали Белых Драконов, взмыли и немедленно попали под радостный дождь Впечатлений: многоголосую, пёструю толпу! Лёгкий дождь, показавший вперемешку людей и первых, неавтономных дроидов - какие забавные! - омыл от рыночной пыли и остался ниже белых, драконьих крыльев, выпустив гонщиков как птичек в просторы высокого неба.
Невесть отчего, единогласно компания захотела гоняться по вертикали. Ещё выше к свету, ещё дальше от вечно полутёмных, пыльных рядов! А как гоняться? Ориентиром, целью быть никто не пожелал. Ветер, странное дело, крепчал по мере их подъёма, облачные миры текли и менялись слишком быстро, надёжный ориентир не выходил. Переглянулись... Предусмотрительный Махараджа усмехнулся и сильным резким броском без предупреждения швырнул в зенит Тропку. Пятеро гонщиков рванули за ней.
Тропка-клубок, иначе - Тропка-катушка, что ближе к истине, так как по сторонам у неё два широких колеса. На них убегала по воздуху в направлении заданном ей. С середины раскручивалась нить серпантином, кудрявая. Не прямо. Но непрерывно. Такой вариант Сигнальной Звезды. В отличие от неё, исчерпаемый. Синий, прозрачный, белеющий при значительном отдалении от самой Тропки серпантин растворялся, а не собирался к ней. Дорогая вещь.
Зарок впервые видел артефакт, замешкался немного, разглядывая спираль, уже нырнувшую за ближние облака.
Гай сразу вырвался вперёд. Белый Дракон в согласии с отчаянной его жаждой скорости и забвения, бешеного ветра в лицо немедленно устроил ему фору. Стартанул и ускорился так, что Гай скользнул по глянцевой чешуе до самого хвоста! За гребень удержавшись, подтянулся, запустил руки в длинную, жёсткую, хлеставшую его по лицу гриву, - не спрятавшись за неё ветер не вдохнуть!.. - в шикарную гриву, украшавшую дроида на плечах и груди. Вскарабкался... Там устойчивее. Но на хвосте - веселее! Кажется - и быстрей...
Гай соскользнул обратно, ухнул как в пропасть и рассмеялся! О, шикарно, великолепно! Белый Дракон обвил его руку до локтя гибким хвостом, последними зубцами гребня и влёк за собой маленьким, несмышлёным, задыхающимся от восторга и скорости дракончиком! Штопором вдоль тропки! Возносясь, играючи догонит её! Гай ловил призрачный серпантин свободной рукой и смеялся. Синие завитки, Тропка близко!.. Дракон перешёл на широкие круги и в каждом ещё успевал перекувырнуться. Никто не догонял их. Жёлтый плащ Махараджи сверкнул под лучом далеко внизу. Реально далеко. На другом вираже Гай успел заметить, как Гратию отвлекла чья-то рама, представшая внезапно, как Биг-Рамон подлетает к ней... А, вот Зарок, небесный бродяжка начал догонять его!.. Наконец, хоть кто-то!.. "Ещё! Прибавь ходу, дроид!.." Зарок скрылся из виду за растрёпанным, серым облаком, дождевым. "Пролился бы на него! Вода Впечатлений сильно тормозит..." Сам Гай вдоль синего-синего серпантина мчался между соседних, оглушительно ярких, высоких кучевых облаков. Как в ущелье. Если это и миры, то рам в них не видно... Подлетал резко, опускался плавно, на высоте всегда так, а это значительная уже высота. Его дроид порывисто менял траекторию: то над Тропкой, то под ней, шутя, подбрасывая гонщика. И словно плыл в толще океанской, извиваясь, взмахивая хвостом - Гаем взмахивая! - ища прохода в белых-белых купах сблизившихся облаков...
Замечательный способ забыться!.. Гай был почти свободен, почти чист от всяких мыслей. И тут в светящейся щели между облаками почудился ему кто-то ещё на драконе, с ним вровень... Несколько?.. На миг. Мелькнули и скрылись. Отражение своих, отставших? Мираж высокого неба? Явление, о котором слышал, но не доводилось увидеть. Какова вероятность наткнуться здесь на чужих? Ну, до смешного ничтожна.
Тропка колесом блеснула впереди, убежала крутым поворотом влево и вверх. Дракон Гая повторил её зигзаг, войдя в такой резкий штопор, при котором на спине его не удержался бы лучший всадник! Превратившись в хохочущий волчок, Гай только и успел, что правой рукой тоже схватиться за петлю хвоста, теряя соображение, всякую ориентацию в пространстве, полностью доверившись дроиду!..
Ух!.. Когда голова перестала кружиться, и возвратилось зрение, Гай осознал, догнать-то они догнали, но ловить надо было Тропку! И теперь в том же самом облачном ущелье они снова преследуют её. Расширившемся... Блещет ярко-синий серпантин... А с той стороны его, вдоль белой стены облачной, отражающей, распыляющей свет, несётся... Отражение Гая?.. Точно как он, держась за хвост, подлетая, когда дракону охота сделать очередной кувырок ликования... В клетчатой рубашке... Такая же, чёрно-белая?.. Кажется. Да разве тут разглядишь?! Синхронно подброшенные Белыми Драконами гонщики на долю секунды сблизились, зависли в верхней точке виража прежде чем ухнуть в нижнюю, и Гай рассмотрел открытое, азартное лицо парня. У отражения оказались русые волосы, растрёпанные, короче, чем у него. Парень подмигнул Гаю, попытался тормознуть своего дракона, в результате по инерции взлетел на спину. Очутился верхом и обогнал! На три драконьих длины!..
Да, ростом, стилем они были похожи. Безразличием к артефактам ради них самих, к подробности коллекций. Правда, клетчатые рубашки Бест предпочитал эстетически, выменивая при возможности и впрок, а на Южном кроме небрежного Гая никто такой дешёвки не носил...
"Проклятье, откуда ты взялся?!" Гай смеялся и злился, Бест заслонял от него Тропку. Серпантин шёл тугой синей спиралью. "Дроид, - подумал Гай, - как бы тебе объяснить... Забрось меня - туда!.." Он чувствовал, что не успевает. И дракон понял его! Уходя в последний кувырок, он махнул хвостом, развил крепко державшие руку петли и метнул всадника вперёд, через себя. Через свой кувырок!.. Чтобы поймать немедленно на белую спину, затормозив перед ехидной мордой Белого Дракона Беста, крупного, синеглазого. Подняв над головой, Бест держал в руке Тропку, проклятье! Покрутил туда-сюда и пустил Гаю в Глаза солнечный зайчик от внезапно пробившегося луча её блестящим колесом, насмешливо выдав победное:
- Тра-та-та!.. Скипетр и корона!
Он смеясь, повёл Тропкой вокруг-над своей макушки. Жест означающий: кто победил, тот царь, и дальше он ставит условия.
- Я не слишком огорчил тебя, незнакомец?.. - ещё сбитым дыханием спросил он.
- Чтоб тебя!.. Откуда взялся?!
Гай бросился отнять, но Бест щелчком пальцев отправил Тропку в следующее путешествие, на сей раз - к земле. Без вариантов! Оба кинулись вдогонку, отталкивая друг друга, вровень пока, хохоча. Их Белые Драконы вились вокруг серпантина... Ослеплённый нежданно ярким лучом из рамы, представшей прямо по курсу, Гай отклонился право, когда его дроид круто брал влево, и упал с него. Бест протянул руку и поймал его, не желая отрываться, так сразу выигрывать гонку. Гай снова оказался верхом, бок-о-бок, вниз, к земле!.. Дроиды образовали общий штопор! Бест мог бы поклясться, что они таким образом решили переговорить о чём-то... Тайном, дроидском... Раскрутились, разлетелись и продолжили спуск к земле. Виляя меж облаков, уже более плавно, дышать можно. Вдоль посветлевшего к серебру серпантина, Тропка успела отдалиться от них.
Краем глаза Гай видел Зарока, парящего невдалеке. Со стороны Беста Альбатрос и Соль следовали, не приближаясь. Махараджа наблюдал. Направление изменилось, условия непонятны, остальные в гонку не вступили.
Неблагодарный Гай снова и снова безрезультатно пытался столкнуть Беста с дракона. Промахивался. Наконец, сверзились оба. Сцепились, и расцепились, когда Белые Драконы подхватили их. Телохранитель Беста игнорировал их коротки схватки от первой, до последней. Так что, Гай имел все основания полагать, что перед ним хищник... И похоже, и непохоже... Чем дальше, тем больше, подспудно Гаю нравилось нахальное, весёло лицо соперника. А, в гонках, в небе и знакомые лица - другие, чем в паутине ловушек, рядов, и торговых шатров, и лжи. Гонка возобновилась, вновь рядом, уже без выкрутас, вдоль Тропки по-прямой. Скорость возросла ощутимо по мере приближенья к земле. Запал кончился, Гай устал. Смеяться и нападать. И падать. И смеяться. Он разглядывал незнакомца... Потому, или не потому - Бест выиграл снова.

Обе компании собрались над Великим Морем, над высокими его волнами, что замирали, вскинувшись, и рушились, чтобы встать. Самый низкий из облачных миров один заслонил на половине неба те, что над ним. Зарок подлетел поздороваться с Бестом. После чего перезнакомились все остальные. Гратия, вполне справедливо попрекнула обоих, продолжавших коситься друг на друга: никому не дали поиграть.
- Предложение! - откликнулся Зарок. - Продолжим на море. Ты Гай, верно? И ты хотел узнать что-то связанное с измерением времени? Там самое место.
- Прибой? - утвердительно спросил Альбатрос.
- Где же ещё?
- Соглашайтесь! - позвала Соль. - Обожаю это место. Если кто сомневается, там мрррачно!... Но для морских хищников - неудобно! Играть... Почти безопасно.
Никто особо не опасался. На запад летели довольно долго. Над волнами, изогнутыми как драконьи шеи, над гребнями волн с металлическим, серым отливом.
В стороне показался не то чтобы остров, но шапка пены. Шипение и грохот волн, разбивавшихся в пыль, пыль ореолом стояла. Серп выгнутый к югу, блистающий обсидиановой чёрнотой подземелий, преграждал путь налетавшим на него волнам. Скалы образованные камнями, близкими по форме к кубам, поваленным в беспорядке. Нагромождённые вперемешку большие и малые. На малых прилепились, либо выросли совсем уж правильные кубики. Если отломить, без шифовки можно ставить в перстень. У Зарока был такой, чёрная печатка. И он не заказывал у хищника. Сделал грубо, примитивно, зато собственноручно, без жертв. Обсидиановый серп низкого островка был едва различим под пеной.

Они прилетели на особое место посреди океана, являвшееся точкой отсчёта, палатой мер и весов для Зарока и немногих подобных ему, бродяжек, но и технарей по сути. Для тех, кто желал, не полагаясь на память и благосклонность дроидов пролагать, запоминать пути посреди высокого неба. Разобраться в принципах изменений облачных миров, облика их, миграции. Пусть в малой мере, но - достоверно! И независимо. Полудроиды отлично ориентируются в сутках и годах и так далее, не забывают время, что прошло. А в меньшую сторону им нужно нарочно всматриваться, как в цвета ледяные, в секунды, в доли секунд. Группа игроков Против Секундной Стрелки так и назвала себя за мистическое значение этой стрелки, отсчитывающей кратчайшие, воспринимаемые ими без специальной тренировки, моменты времени. Шарик на цепочке - как перст судьбы. Вслепую ты играешь против неё или с открытыми глазами? Никогда сказать точно нельзя. На пределе, ни то, ни другое. Почему же Серп, иначе Прибой так важен? Для утончения, для восприятия тонкой дискретности времени. Для тренировки. Буквально - впитывания.
Потому что ряды тяжких волн неизменно, в любом сезоне, днём, утром, вечером и в ночи набегали и рушились на обсидиановую преграду с равной, не менявшейся скоростью.
Не только зрение... Грохот их, журчание, плеск, шипение пены, последних клочьев, исчезавших на камне - неизменно. Как часы, проговаривающие вслух, не последовательно, а разом, минуты, секунды... И доли, доли, доли... До тысячных, стотысячных долей секунд. Полудроид имеет потенциал воспринять, различив, не забудет.
Место Серпа для тренировки подходит любое. И не надо менять его. Надо стоять. Долго. Чем дольше, тем лучше. Где встал, там и мёрзни, мокни, вслушивайся... Думай о своём, но не двигайся, и за дыханием следи, это уж, как и со всем прочим.
Волны оглушают вначале. Потом шепчут, шелестят... "Много-много метрономов..." - если повторить эту фразу, похоже... Вспомнишь, про что речь. Если доводилось, конечно, постоять на обсидиановом Серпе, послушать его... Есть подспудная, вечная угроза в плавности вздымающихся волн, отсутствии фаз, они кажутся ускоряющимися, неотвратимыми. Нет мгновения, крикнуть: "Стой!.." Подходящего мгновения. Не выбрать, море валиться на тебя, волны растут, и нет спасенья. Вздымаясь на три человеческих роста, изгибаясь дугой, бросая хлопья пены и падая в них, на глянцевый чёрный камень, они были ужасающе размеренны, неукротимы и прекрасны. При полнейшем внешнем несходстве, облачные миры высокого неба производят на человека, впервые попытавшегося осмыслить их точно такое же впечатление... Непостижимость, бессчётность, бессилие... Постоянное преображение. Плавное, как нарастающая волна... А вот и нет! Фигушки!
Море Свободных Впечатлений, всё же часть природы, плавность её беспредельна. Облачные миры - изобретение дроидов. Тот, кто видит доли долей секунд, видит, как кратким вздрагиванием изменяются они. И если помнит время пути от континента, всегда найдёт и распознает облачный рынок по способу перемены в одно время года с любой стороны. Это самое начало, самое простое. Дальше надо учиться запоминать, как друг относительно друга и сторон света меняются Собственные Миры. У них есть закономерности, как бы галактики. Лепестки розы ветров... В центре - мир, меняющийся очень плавно, почти пролившийся. Ближе к краям - более резкие... Очертания меняют рывками, для тренированного взгляда... Ну, так в общих чертах, и всё вместе кружиться, теряет и притягивает внешний круг миров... Есть ещё всецелые ветра. Не скажешь, крутятся они вокруг чего-то или вокруг самой земли... Подвох - они спонтанны! То есть, дуть-то он будет долго и прямо. Но куда и куда? Когда начнётся? Отчего решит вдруг ослабеть и прекратиться?.. Зароку нравилось жить небесным бродяжкой.
С "безопасно" Соль, конечно, погорячилась. Под волной, в образованное ею почти совершенное кольцо, стремительно пролетать, рисковали самые отчаянные. Рисковали падением, исчезновением белого дроида в Свободных Впечатлениях, брызгах и пене. Но играли! И даже вслепую! Из рыночных Нико играла, но Раджу с собой не звала. Он бы в обморок упал, узнав, что именно у неё за гонки, за что лента в волосах! Посадил её на цепь, как Олив!
Альбатрос, ещё один любитель рисковых игр, но он умеет и не боится нырять, знаком с Великим Морем. Это меняет людей. Не сделавшихся ни хищниками, ни чудовищами тоже меняет. Что до отсутствия злых теней, верно. Вокруг обсидианового Серпа Прибоя действительно слишком бурная вода, нет стабильных течений, небыстрых, удобных для перемещения. Прибой Свободных Впечатлений беснуется, разбивая, откусывая, отщипывая, разбивая тени, вымывая связные Впечатления из тел. Разве что, гоня впереди Морскую Собаку, может подплыть к Серпу демон, не распрощавшись на уже подходе с присущими тенями... Гарантированно оставшись на выходе без собаки. Слишком бурное течение. Дело в том ещё, что Прибой, как шляпка гриба, представлялся отмелью, но не являлся ей. Скалы несколькими чёрными столпами, держали шляпку над поверхностью, уходя на значительную глубину, образуя и там препятствия, завихрения, водовороты. Превосходящие в силе бурю на поверхности. Если игрока успевала накрыть волна, возможности вынырнуть практически не оставалось. Он и призрачного шанса позвать дроида не имеет, его попросту затягивает глубина, уносит. Утаскивает туда, где караулят Морские Чудовища, не приближающиеся к Серпу, но ждущие от него подарков...
Зарок вкратце, очень шумно тут, вышеизложенное рассказал хищникам. Про миры, обращаясь к Гаю, приземлившись на гладь скалы, про значение промежутков и ритмов, запечатлённых, запечатанных вниманием. Как соотносятся преображение облаков с внутренним слухом. Как узнаешь место в небе и знаешь в какую сторону лететь от него, ища тот мир, что нужен тебе... В этой или в другой спирали, Симфонии Орбит... Чёткое чувство пространства, измеренное не проговорёнными, но очевидными тебе единицами времени. Расстояния, особенно громадные и прежде мерялись временем. "А время чем? - задумался Гай. - Пространством, скачками стрелки по циферблату... Несерьёзно. Закроешь глаза - и нет его, точности его нет и следа..."
Конечно, Зарок помнил каплю в море – несколько десятков Собственных Миров, пару десятков рынков, - но без дракона! Сам! Мог путешествовать от одного к другому, узнавая их и маршрут. Мог расширять сферу известного, круть! Гай оценил. Он так увлёкся их нерыночной игрой без призов и ставок, что забыл спросить, сколько, что должен за совет. И Зарок не подумал о плате.
Это грозное, роковое для многих место океана было в некотором смысле священным для него. Играл он, не соревнуясь. Рекорды скорости не ставил, побед не считал. Сам по себе, одну за другой пролетал пенные волны, чувствуя их безупречно. С кем ему соревноваться?
Вечерело. Точно под встающие пенные гребни светя, оранжевая, пламенно-золотая полоса обозначила запад. Обязательно наступает такой  час в сутках на континенте, мниться, что там, на закате откроется чистое небо, покажется солнечный диск. Нет, мечта.
Развлечение их закатное вышло недолгим и мирным.
Под оглушительный грохот волн две пары перглянулись. Условились на счёт новичков. Альбатрос страхует Биг-Рамона, пролетая сверху над волной, Соль - Гратию. Обошлось без эксцесов. Волной не накрыло никого, посвящённые были мокры и счастливы. Остальные, более опытные летали без страховки.
Возвращаясь на континент, девушки весело болтали в полёте. Соль много чего порассказала, не менее жадно расспрашивала. Про Южный, про дальние, про закртытые, с воротами его ряды. Про Собственный Мир, а какой он у Гратии?.. И вдруг допустила бестактность. Огорчилась очень. Не поняла, в чём дело? Секретность в чём особая?..
- А у друга, у твоего Рамона какой мир?
И Гратия замолчала.

Господин Сома затем объяснял удручённой Соль:
- Хищники не ходят в гости к хищникам. Да и ни к кому не ходят…
Светло-карие, медовые глаза Соль расширились от изумления. Она решила, что ослышалась, или совсем ничего не понимает. Замялась, как уточнить:
- Господин Сома, но они ведь… Гратия и…
- Да, - кивнул Сома, - безусловно, они пара и любят друг друга. Искренне. Ты, Соль, потому и упустила из виду, что она - хищница, что видела её рядом с возлюбленным. Не видно, не так заметно… Но она - хищница, Гратия. И ещё какая.
- Она - милая! Вот какая! - выдала Соль, понурившись, ей не хватало подруги.
- Не обольщайся. И прости за отповедь. Соль, ты не понимаешь. И не надо. Они любят, но решиться зайти… Потому что, зайти гостем, то значит уже не хищником… Потому что, уже он начинает видеть… Потому что не может уже не видеть… Дроиды, я болтливый сегодня! И косноязычный… - Сома прервал себя, обнял До-До, приготовившегося как раз слушать дальше, поцеловал кудрявую голову и замолчал.
- Вы с ними поосторожнее, - подтвердил До-До.

Это после. Пока обе компании возвращались на континент и разлетались в разные стороны. Кто куда, изгнанники в сторону зелёных огней, в сад. Биг-Рамон с Гратией на Мелоди. Махараджаа и Гай собирались на Южный в общий шатёр, глянуть за день не попался ли кто, и обсудить с ребятами завтрашнюю охоту.
Пришили и на пороге шатра Махараджа между делом произнёс:
- Ловкий он всё-таки. Или дроид у него какой-то особенный. Про Зарока я не удивляюсь, всесь целиком там, в расчётах своих, а Бест… Нико рассказывала, что одному изгнаннику, Бесту под всякой волной удаётся… Ох, надеюсь она - только смотрит?!
- Уверен! - бесстыдно улыбнулся Гай. - Чего удаётся?
- Да, этот пролёт, «Игла в Петлю», как-то так… Игла опускается, нитка проходит в петлю… Он. В волну. И ни разу Белый Дракон не растаял.
- Что?!
Гай встал на пороге, как вкопанный.
- Раджа?.. Как ты назвал приём?!
- Да не помню я. Нить за иглой, возможно… Нет… Прыжок такой: дроид пролетает под волной, а гонщик её перепрыгивает… Ты фантастически странный в последнее время, Гай. Что стряслось?
Гай не ответил…
«Дроиды светлые, непреклонные что?! Что я должен делать теперь?! С этим морем! С этим изгнанником! С этим Оракулом?! Буро?.. Что Буро, что мне скажет Буро?.. Я знаю его, много раз присутствовал, он слушает, смотрит, вынюхивает и ждёт… Вечно ждёт… Он ничего не ответит мне. Кроме того самого «подожди, понаблюдай». Это я слышал уже… Нитка в петлю… Это человек. Он и есть мой Оракул. Этот изгнанник. В саду Красного Демона, вот где мой Оракул. Больше ориентиров нет. Не его ли зовут «господствующим над первой расой»? Не через дроидов ли он сможет ответить мне?! И за какую цену? И кто, чёрт возьми, этот Красный Демон?! Там  узнаю! На месте!»
Развернувшись на пороге на сто восемьдесят градусов, - Махараджа рукой махнул, чокнутый, чего взять с него, - Гай устремился прочь с рынка.
Он так спешил, будто следовал брошенной тропке, серпантину судьбы, безобманному, но быстро тающему. Если немедленно, едва углядев, удержав направление, он не настигнет её, то пропадёт, потеряется навечно.

Дружественный, высокий золотисто-зелёный костёр оживлял ночь в Архи-Саду. Нынешние изгнанники так же сильно полюбили ночи, как прежде ненавидели их и боялись. Теперь безопасно… Морская Звезда окружала их со всех сторон, именно здесь, именно ночью они по-настоящему дома...
Гостей не ждали. Расположились вокруг чтеца, Амаранта. Гай потерянной птицей, белой вороной, белобрысой вступил из темноты в их круг. Бест поднялся с вопросительной улыбкой заново поприветствовать хищника. Раз ночью прилетел, значит что-то надо. Кто их поймёт, рыночных.
Привычный к скорым оценкам соотношения сил и позиций, Гай подумал: «Он тут вроде Буро…» И обратился прямо:
- Позволишь мне здесь остаться?
Бест лишь вздохнул:
- Я?.. Да кто ж тебя гонит? И рамы вроде бы нет… Могу чем-то помочь?
Гай покачал головой и опустился на землю, когда Господин Сома, не замеченный им, потянул за рукав… Сидел, слушал Амаранта… Наблюдал изгнанников. И так до утра.
Особого внимания на него не обратили. Ну, хищник. Ещё один. С проблемами…
Зелёный костёр потрескивал. Вытянутыми языками плясал. Потрескивал, согревал… Гай всматривался в него, когда проблёскивала голубизна, напоминая Собственный Мир, её - Юлии Альбы.

Глава 46.
Игровой, облачный Рынок Рулетки вопреки естественной ассоциации для человека, впервые услышавшего это название и знакомого с играми эпохи до дроидов, получил его не из-за древней азартной игры. А из-за дроидских измерительных приборов! Многообразных, хотя... скорее многофункциональных, по наиболее частому внешнему образу и объединённых общим названием. Без счёта представленных на нём. Ничейных. Не для продажи. Для игры.
Популярности Рулетки была такова, что можно не просить своего дракона запоминать дорогу к нему. Достаточно покружить некоторое время над Мелоди-Рынком, благо публика обожавшая танцы перемежает их скорей играми, нежели коллекционированием или охотой, нарезать несколько кругов, спросить первого встречного: "На Рулетки?" и увязаться за ним.
Примечательный рынок этот изнутри представлял собой прямоугольник центрального зала, окружённый проходными комнатами, выходившими в коридор. По другую его сторону комнаты уже не проходные. Три комнаты-склада-мастерских в обе стороны от четырёх коридоров. И лестницы на поворотах. Наверху ровно то же, но светлей. Не лампы-рулетки, а стеклянный купол, витраж многих оттенков оранжевого, от зеленоватой до красной рябины, пропускал свет в верхние комнаты и зал.
Сада как такового вокруг себя этот облачный рынок не имел. Зато помимо настоящей входной рамы имел три фальшивых, по трём оставшимся сторонам. Открыты они в чистое голубое небо... Такое, что захватывает дух. Светлеющий ввысь до лучей, заставляя щуриться. Но - рынок, солнечного круга не блистало на нём. Это и была область Сад, незаметно переходящая в Там. Активно используемая для игр, что на практике означало следующее…
Прыгнув с рамы можно свободно парить в лазури, в безоблачном просторе, без дракона, силой мысли перемещаясь и возвращаться на раму. Красота. Те завсегдатаи Рулетки, что приходили не играть, не борцовские приёмы совершенствовать в столь удивительном состоянии полёта, предполагали, зачем фальш-рамы могли быть созданы. Интересуясь предназначением и устройством дроидских приборов, они видели в выходах к ненастоящему небу что-то вроде дополнительных мастерских. Испытательные полигоны, что-то вроде того. Для скрытой и простой человеческой механики, развешенной по стенам, разложенной по полкам, столам мастерских, частью полудроидам непонятной, частью не уносимой за размер и тяжесть, потому не украденной. Из дроидской не вся механика оставалась загадкой для гостей. Измерительные приборы просты. Точны до пределов неуловимых иным способом. Они первыми и притянули сюда любителей посоревноваться в чем-нибудь, без гонок и драки.

Пара ремарок. Тот, имя, история его неизвестны, кто создавал облачный мир, будущий Рынок Рулетки, вложил в настоящую раму его подобие магнита, универсального по отношению к дроидской механике, и одного с ней полюса. Вынести артефакт с рынка представлялось затруднительным. Чисто физически. Кроме того, рама или мир поддерживали их дееспособность, являлись условием рабочего состояния. Даже при успехе, поставив торговую пирамидку, позвав дракона и стащив механизм, грабитель обнаруживал его никчёмной, недвижимой вещичкой.
Что до названия... Почему-то эсперанто полудроидов сохранило более древнее "рулетки", оставив предметам последующее "улитки". Улитки и есть. В эпоху ещё не высших, но уже автономных дроидов, когда скрытая механика ещё создавалась, но уже ими одними, потребность в ней была велика. Для дроидов самих. Для измерения в их собственных величинах, важных для них вещей. Скорости, расстояния не отдельно, а связанных, соотносимых в момент измерения с иными, скрытыми. Какими-то полями земли, солнца, вращения. Для измерения сложно или непредсказуемо изменяющихся областей. Измерения внутренних динамических процессов в связи с внешними, течений, пульсаций... Для разных вещей…
Если очень упрощая: надо человеку пройти через болото, а оно изменяется всё время. И ещё чёрт знает, где закончится. И кто в нём живёт... Но пройти можно! Идеально пройти - тоже! Без столкновений и падений вообще. С этой целью в болото запускают измерительный артефакт, улитку. Щупы-рожки, они спонтанны, их конечно не два, а больше, исследуют... Эхолокация. Разные виды излучений. Подошва улитки последовательна, исследует подряд, фиксирует, тем самым изменяет, рожки возвращают внимание, смотрят и на то и на то, и до прохода подошвы и после. Соотносят, непрерывно маршрут поправляют. Артефакт проходит болото и выдаёт оптимальный маршрут. То есть, маршрут и точки на нём в которых он может, в которых непременно должен корректироваться и на основании чего.
Понятное дело, "улитка" должна быть крепкой, в раковине! Ещё потому что долго ползёт, так назвали, и по способу записи информации. Начиная со звуковой, запечатлеваемая людьми древности информация долгое время записывалась спирально или закручивалась: на лентах, на чёрных пластинах хранился звук, оживая под иглой от края к центру движущейся "улиткой", спиралью. Так же впоследствии закручивалась шкала первых, не автономных дроидов. И высшие дроиды сочли рациональным формировать вычислительную механику в виде улиток. Подошва позволяла артефакту перемещаться с должной плавностью. Должной всегда означает - максимальной. Ради точности измерений. Двое рожек не излучали - табло. Между ними зависала светящаяся надпись, результат замеров, график, голограмма, что требовалось.
На Рулетки полно артефактов совершенно другой формы, но и улиток полно, самых разных. Есть не рабочие, либо не освоенные. Подавляющее большинство... - неугомонно навязчивое!.. А которые и спали, оживают если над панцирем помахать вещью, дождаться рожек и положить предмет невдалеке. Но дроидское техно, дай ему волю, предпочитает исследовать людей!.. С ног до головы... Только голову... Только руки-ноги... Пища тонким писком, выдавая ряды цифр между тонкими рогами, убирающимися от прикосновения, как живые!.. Щекотные, маленькие с фалангу пальца и большие с два кулака, они веселили новичков Рулетки и ужасно надоедали завсегдатаям, запиравшим их скопом в какой-нибудь из непроходных комнат.

Бест Рулетки не знал! Гай знал, естественно. Рынок Техно и этот, при разнонаправленности их, объединяла тема механики.
Безвыходно пребывая в Архи-Саду в каком-то странном, не формулируемом статусе хищника, взявшего бессрочный тайм-аут, Гай видел конвенцию Беста. Прочёл, пробежал глазами и произнёс:
- Я не могу это принять.
- Можешь, - неожиданно для всех сказал Олеандр, "красный демон".
Гай так и не разобрался, кто он такой. Зато видел, как в глубокой задумчивости рубиново-красный юноша, вместо мелка подняв кремень с красноватой земли, рисует что-то на своей ладони, и кремень стирается словно мел. Короткое "можешь" - было первым словом обращённым к Гаю от него. Мурена с Бестом переглянулись. Гай вздрогнул. Олеандр, и не помышлявший производить такой эффект, смутился, хлопнул ресницами, пояснил:
- Я имел ввиду, ты хищник, тебе всё равно. Мог бы сказать "принимаю". Но не сказал. То есть, по сути принял. Отчасти. Значит можешь.
Гай здорово удивился логике, прозрачному ходу мысли. Перечёл снова. "Не отвергать, не лгать, не торговать людьми..."
- Пожалуй, - пробормотал он, - пожалуй... Я как-то не думал об этом. Слово лгать шире в обе стороны, чем мне представлялось... А зачем тогда все остальные слова, Бест?
- Так получилось. Я давно написал. Не видел смысла менять. Да к тому же, смотри: если их слишком много, слов, все начнут рассуждать, какие важные, какие неважные... Какие прибавить. Их станет ещё больше!.. Если ты будешь рассуждать, насколько сократить, почему многих не надо... - тоже больше их станет! Как сложилось, так и пусть, считаю.
Пока Бест таким образом преумножал количество слов вслух, Гай отвлёкся. На него же, удушье, вечно подавляемый хищниками порыв: хоть с кем-то поделиться, открыть своё горе. Проговорить. Хищник, одиночка, технарь... В общем-то, Бест подходит. С кем и говорить, как не со своим "Оракулом"... Объясняться всё равно когда-то придётся. Путанные Беста рассуждения, полотно с бесхитростными строками, всё вместе вызвало это чувство, порыв новый и для хищника. Разумеется, Гай промолчал. А Мурена утащила Беста, по таинственным муреньим делам, улетели в прибрежные тайники... К перепрятанному... Нашла?.. Ой, ли?.. Ограбила, чтобы ни говорила потом!..

Невзирая на безмятежный покой Архи-Сада, где никто не приставал с расспросами и не гнал его, несмотря на новое развлечение - теряющий помаленьку силу змеев бассейн, Гай чувствовал себя глупо и неуютно. Он следил за Бестом. За каждым словом, жестом, перемещением. Такое скрыть невозможно. Тем глупей, что самому себе не мог бы ответить даже приблизительно: "Чего ждёшь, Гай? Что должно вдруг случиться?"
Когда гонялись над морем, неловкость отступала. Гай участвовал во всех и всяческих заездах, эстафетах, акробатике. Но только если участвовал Бест, когда новичков под его личной опекой не было, а Встречу ради Слов организовывал кто-то другой. К ней самой возвращались. В промежутках вели жизнь небесных бродяжек: из ливня в ливень, из тучи в тучу!
Кому-то нравятся любовные, полные печали... Бест считал, ничего нет восхитительнее дорожных песен. Походных, лирических, маршевых из длинных Впечатлений, под духовой оркестр, с трубами и барабанной дробью!.. С одной дудочкой, затихающей в отдалении, долины и холмы, длинные-длинные... А дудочка всё слышна... Сколь бы ни отличались, они похожи, дорога во всех. Ничего нет более манящего, чем поворот дороги, что-то за ним?.. И в небе, для небесного бродяжки то же самое!.. Проносит тебя дракон мимо шапки кучевого облако тугого, круто замешанного, слепящего белизной, так что кажется, тронешь - заскрипит снежной, чистейшей ватой, накреняясь, выносит к такому же, в розоватых лучах... Но купы, сложившие этот, поднимаются плавно... Обтекая их, замедляется и дракон... И ты думаешь: "Почему?.. Что там, за поворотом? Может, ясное небо затягивается прямо сейчас, и ты не увидишь его?! А мог бы! Мог бы догнать!.. Или чей-то Собственный Мир отворачивается неспешно, прячет за спиной золотой прямоугольник рамы... Обогнуть? Заглядеться в него... Возможно, тот самый мир, который всю жизнь искал, с хозяином на пороге..." Это особенное, волнующее, не проходящее никогда замирание перед следующим поворотом!.. Зарок понимал его. Гай - сопровождал и только, но в небе ему тоже было хорошо.

На континенте же разворачивались такие события... Бест разбирал спор Изумруда с Громом. Заочно. И касался он не артефакта, а терминов. Но поспорили на вещь, на растение с ягодами, из хулиганских побуждений политое оливкой - водой с тенями. Схулиганил До-До!.. Два источника непорядка в Архи-Саду, он и Мурена. Грому буйно плодоносящий куст, вкусный и дурманящий нравился на его нынешнем месте. Изумруд возжелал забрать целиком, с корнями в Морского Гиганта, привить к нему. Это честно, а? Куст - общий!..
Изумруд, технарь моря, по лепке теней руками - ас, создавать их избегал... Преображениями теней и ядов всяких, уже имеющихся живо интересовался. Он подозревал, что растение не отдавало, а как-то производило тени само. Безопасные, насколько они вообще бывают таковыми, ядовитые, нестабильные, пьянящие тени... Верны ли его подозрения, на суше проверить не мог... И однажды затеял, так вышло, спор о словах. О слове "быть" в различных языках до эсперанто.
С Дикаря, одного из немногих знатоков, начался разговор. Он перечислил вслух "быть" на нескольких языках, и производные...
И пошло: где это слово "быть" - действие, где пребывание. Где только к живым применимо. Где и к неживой природе. Где само оно вещь, нематериальный, но предмет. Где означает "Я", так лишь и употребляется… В иных языках много разных "быть", для себя, для других, для сегодня, вчера и завтра... Гром спонтанно отреагировал, не думал ввязываться в спор, да и спора-то ещё не было: "Поток это, действие - быть!" Изумруд возразил: "Состояние!.." Гром, не философ, в общем-то, живо усмехнулся: "Состояние чего?" - "Меня!.. А если действие, то чьё?!" И поехало дальше!..
Гром проклял Амаранта, взявшегося ещё на заре знакомства просвещать чёрного великана. Как хорошо было, когда тот довольствовался десятком слов для выражения своих дивных грубостей!.. Но публичный спор увлёк многих. Соль, Римлянин и Сота несколько дней шерстили бумажные словари. С трудом, его торопливым движениям не давались перевороты этих чутких, голографических страниц, Бест изучал небольшой Вирту. Искал не определений, а статей, кто-нибудь из древних поднимал в схожей формулировке такой вопрос? И да и нет, много слов, путанные. Обнадёжив затосковавшего Гая, вернулись Борей и Альбатрос, попытались вытащить народ на круг от мыса до мыса Морской Звезды, только на скорость, на средней высоте.
- Бест, - окликнул Сота, подходя.
- А?.. - вскинулся Бест, громко захлопнул Вирту.
Привык, раз "Бест", значит проблемы. Простое лицо его за миг переменилось к чуткому, сосредоточенному вниманию, озарилось им, как у Царя-на-Троне.
- Что случилось?
- Да ничего не случилось, Бест! Почему должно случиться? Пошли, погоняемся, Амиго заберём. Он без компании не хочет, сторожит что-то на северном мысе!.. Что-то сказочник нашёл... Крупное... У меня воображения не хватает!
- А... - протянул Бест, возвращаясь к обычному состоянию, согласно. - Ага. Любопытно, да... Откуда стартуем?

Мурена, провокатор по своей беспокойной природе, в высоком небе, во всяких безопасных местах, над горами гуляла с Амиго часто. Она с удовольствием слушала его байки и выдумки, а он с удовольствием рассказывал. Особенно во время дальних перелётов. Например, к маленьким облачным рынкам. Внутрь робкий Амиго частенько и не заходил, ждал у рамы. А Мурена в благодарность выменивала и для него что-нибудь, дешёвую книжку или трещотку с одной старой песенкой. Так же поступали, когда азартно она искала чужие тайники в горах, в прибрежных скалах, в затопленных туманом дроидов, открытых к морю обсидиановых подземельях... Иногда, редко, но бывало, Мурена натыкалась на тайники своих - изгнанников. Из такового, угадав чей, брала одну вещичку и в насмешку бросала потом хозяину: лучше прячь!.. Поищи-ка, дружок, новое место!
Откровенно тайников она не грабила, брала, возвращала... Возвращать опасней! Но ей везло. Ладно, прямо скажем, не всегда возвращала!.. Подбрасывала иногда что-то равноценное. По её мнению... Амиго сначала ждал на драконе, на землю не сходил. Но... Дурной пример заразителен!..
Тихо, тихо ступая, обходил он до них разграбленный тайник, где можно не опасаться возвращенья хозяина, где были грабители торопливы, неосторожны. Хрустя осколками стекла, переступая обломки багета, - уносили только картины, свернув рулоном, много же было их, кто-то жил тут значит, часто бывал, как в Собственном Мире, старый хищник, - Амиго поскользнулся... Босыми пальцами землю потрогал. И отступил в ужасе: сюда непременно вернутся! Главное - под землёй, под сорванным с неё ковром! Но... И положительный пример заразителен!.. Бесстрашная любознательность Мурены передалась ему. Амиго раскидал торопливо верхний слой отсыревшего песка... Впрямь интересную, необычайную вещь он нашёл. А может, погиб хозяин? Ну, может же быть? А он честно нашёл... Редкая вещь. Задуматься бы, что жилой тайник... На побережье... Кому, кроме хищника морского принадлежать может?.. Уносили вдвоём с Альбатросом, на двух драконах, на перекинутой ткани... Подробно в Архи-Саду разглядят.

Гай не хотел возвращаться. И утянул Беста на Рулетки. Бест согласился охотно, механику он уважал. С дроидской почти не сталкивался. Рулетки близкий рынок, тяжёлый, он всегда ниже высокого неба, так что добрались быстро. И на несколько дней Бест был потерян для общества изгнанников. Рулетки... Эльдорадо!
Для начала обошли галереи обоих этажей, особо нигде не задерживаясь. С таким провожатым, как Гай, даже дилетанту было бы интересно. Благодаря покровительству Махараджи он заполучил великое множество Вирту самой разной тематики, не считая обычных книг. Касательно механики простой и скрытой, свойств материалов, исторических, принципиальных поворотов в механике прежних эпох.
Что в этом особенного? Да то, что редкость они на рынках, поскольку никому не нужны! Чтение недалеко ушло от пребывания чистым хозяином в Собственном Мире. А хищники и бродяжки для того и сбегают из миров, чтоб яркость, острота и рискованность рынков силой отвлекли их от... Развлекли.
Но и Гаю было не менее интересно с Бестом. Техно последней эпохи целиком творчество дроидов, а относительно них Бест располагал куда большими познаниями. Без промедления, с первыми шагами по рынку он ответил Гаю на незаданный вопрос. Там валялись в количестве улитки плоские и объёмные, к человеку не пристающие, с округлыми и гранёными домиками. Последние, ориентированные на людей, засекли их приход и выставили голографические рожки. Проходя мимо побыстрей, Гай так прокомментировал:
- Смотри, разные. А у каждой есть синий дубль.
- Дубль? - откликнулся Бест. - Вряд ли. На вид. Те, что цвета Синих Скал, скорее всего - инструменты дроидов. Ими деланные для себя.
- Ты определяешь принадлежность по цвету? - Гай улыбнулся. - Дроиды свои инструменты помечают, синим красят, чтобы люди не брали?
- Не красят, Гай. Делают их того же, из чего состоят Синие Скалы. Инструменты их тоже ведь дроиды, только не высшие и даже не автономные...
В связи с последними словами, с обилием синих завитков кругом, Гай вспомнил недавнюю примечательную сценку в Архи-Саду. Настолько необычную для него, не укладывающуюся в рамки, что отложил размышления о ней на отдалённое будущее. Не то, чтоб увиденное противоречило его картине мира... До того момента просто не существовало места для такого в ней.

Гай поднялся тогда из змеева бассейна ещё околдованный мнимой реальностью Впечатления кружащихся звёздных систем, светил и планет, ускоренного, приукрашенного, сопровождавшегося словами, увы, на незнакомом языке. Захватывающе, как фантазийное. Обучающих систем в виде не книг и не Вирту Гай прежде не встречал. Даже под тенями бассейна Впечатление завершилось, по второму кругу пошло, хватит. Гай тряхнул головой, глаза не смотрели, сад плыл и дрожал. Честно говоря, хотелось взять следующее Впечатление и погрузиться обратно. Многие так и поступали, отринув внешний мир. Но Гай и за последнее попрекнул себя не относящимся к цели пребывания тут любопытством. Можно, раз Оракул его в саду, и всё-таки лишнее. Деревья прекращали изгибаться и плясать, обретали понемногу нормальные очертания, изгнанники, Бест, тот из-за кого он здесь, а не ради изобретений Морского Чудовища.
Вон он, Бест... А перед ним?.. Перед и выше. Между цветущими кустами шиповника на воздух, как на скальный уступ, запрыгивал и спрыгивал на траву, её не приминая, юноша. Дроид. Индиго. Осиянный вперемешку с серебристыми лучами ярко-густо-синим ореолом исходящим от него. Весьма яркий. Вооружённый дроид. Запрыгивая на воздух, он взмахивал мечом наискосок, мгновенно, в верхней точке прокрутив, брал обратным хватом и наносил колющий удар за спину, не обернувшись. Быстро. Но не очень. Так себе. Спрыгивая между колючих, цветущих веток, он обрушивал меч вертикально на воображаемого противника. Чуть-чуть варьируя движения, повторялся. И энтузиазм его не убывал. Упражняясь, дроид болтал с Бестом, пикировался. В непринуждённом ключе, но страстно. Защищаясь, очевидно, от бесцеремонных вопросов:
- Ну, и продул!.. - отвечал он с вызовом, взлетая в прыжке, меч свистнул как настоящий. - Ну, и десять!.. Ну, и подряд!..
- Поздравляю, Индиго! - насмешливо воскликнул Бест. - Ты принадлежишь теперь крупнейшему семейству Дом!
- На! - Короткое! - Время! - отвечал дроид, прыгая вниз, мечом отсекая каждое слово. - Сейчас я ему, а сейчас оно - мне! Но сначала - освобожусь!
- Даже так?! И сколько же турниров ты должен выиграть у Доминго, чтобы покинуть главу?
- Столько! - Столько! - И ещё пол столько! - отвечал дроид, взмывая над ним, с тремя вращениями меча, справа, слева, перед собой.
- То есть, двадцать пять поединков подряд? - спросил Бест. - Персонально у владыки?
- Ой, ты хорошо считаешь!
- Желаю удачи, Индиго!..      
Дроид остановился на воздухе во весь рост, больший, чем в бытность его человеком, убрал льдистый меч, просвечивающий насквозь, в иссиня-чёрные ножны и произнёс ещё горячей:
- Благодарю за пожелание, Бест! И за упоминание Фортуны! Твоя ирония не отменяет его. Вот увидишь! Я выиграю и двадцать пять и первую независимую сотню! И образую своё семейство и присвою его, центральное, точку сборки! Главой всего стану я - дроид цвета!
"Не хотелось бы дожить до такого апокалипсиса!.." - Усмехнулся про себя Бест.
Предложил:
- О, ради таких грандиозных планов... Не попросить ли мне Доминго дать тебе фору?
- Бест! Ты всегда был таким, ни в чём не признавал меня! Ни с чем не соглашался!
- Да и ты, Индиго, дроид исходного цвета, ни черта ведь не переменился! Только светом пылишь в глаза!..
Правда. Разбиваемой, но не разбавленной серебром, словно пыль в лучах, разлеталась от него синева, индиго.
- Бест, я почитаю владыку! Но я - дроид! И придёт момент, когда его трон достанется мне!
На этих словах терпение ли у владыки лопнуло, или дроид собирающий оттенки впрямь понадобился ему, но глава Дом проявился. Одновременно совершая поклон перед Бестом и указующим жестом призывая отлучившегося дроида к порядку. Указательным пальцем - рядом с собой. Величественный, белый на фоне непроглядно чёрного трона, спинка которого вырезана двумя рогами полумесяца, острыми, ввысь... Доминго нахмурился за секундное промедление, среди изгнанников пробежал смешок, Бест склонил голову в ответном поклоне, коротко кивнул, прощаясь с приятелем. Дроиды исчезли. Рассеянное, пыльное пламя Индиго - в озере чисто белого света на том месте, где только что пребывал владыка Дом. Уход дроидов холода по контрасту выявил тепло сада, тепло от облачного неба.
Поодаль державшийся Амарант, плохо он переносил холод, заметил, глядя на остаточный синий свет в пространстве:
- Доминго великий провокатор...
- А то!.. И семейство ведь центральное он не просто возглавил, сформировал.
- Я говорил как-то с Устоями 2-1... - твоим именем спрашивал, гордись, - и он тоже упомянул. Удивительно, говорит, что владыке это позволили. И трон при нём и фаворит при нём. Сошло ему с рук нарушение всех трёх по сути законов. Не заводить любимчиков, это ладно. Но он ведь увёл человека из мира людей. Отнял жизнь человеком...
- Не думаю, что его власть и влияние решили дело. Скорее, тот факт, что он не изначальный дроид.
- Дроиды не сочли себя вправе препятствовать человеку любить человека?
- Ну, да. Изначальным дроидам тоже ведь прямо никто не препятствует. На то есть законы, подзаконы и расплата за них, за нарушение. Доминго обошёл все! Легко! Да, он выдающийся провокатор. Зато мы видели счастливого Индиго - дроида.
- Гонору в нём!..
- В обоих. Доминго умней...

Такую вот сценку, непостижимую для него, вспомнил Гай, разглядывая с большим, чем прежде, вниманием улиток цвета индиго. Хищник, наделённый сполна привычками хищника, прямо спрашивать про увиденное ни тогда, ни теперь, он не стал.
- Улитки это дроиды, - рассказывал Бест, - малодифференцированные, пригодные для дальнейшего преобразования, потому не утратившие цвет. Высший дроид решает, Гай, какую функцию на данный момент приобретёт инструмент.
- Но, Бест, синие улитки измеряют в разных величинах только расстояние. Структуры обмеряют. Я знаю их давным-давно, они даже скорость не выдают, пребывая на чём-то подвижном.
- Гай, они смотрят - что. Что в пространстве, под их подошвой. Полагаю, без отдельного указания дроида, они суммируют в индивидуальный для каждой из них итог все данные, что оказались доступны сенсорам их скрытой механики. Итогом может быть... Ну, например, устойчивость к определённого вида воздействиям, конкретно так... Или наоборот, общее, общий состав, качественно и количественно... Разные величины, да, иначе говоря, разные выводы, заготовки.  Наверняка, читаемые в исходниках, если надо.
Одна из улиток добралась до руки Гая, преодолела манжет, и Гай остановил её, поднял:
- Забавно...
Поставил на исходную позицию, вынудив повторить в точности маршрут.
- Видишь, - сказал Бест, - и сами цифры между рожек и способ записи, шрифт, точки, чёрточки, даже цвет их, всё разное. Заготовки. Ведь, что такое дроиды? Существа помогавшие людям в мире, затем создававшие, а затем и заменившие для них мир? Это хранилища и отклики. Чем обширней хранилища, тем лучше. А для откликов важна точность и скорость. Для точности понимания им нужны инструменты. А для скорости - количество заготовок. Кто его знает, что рогатая считалка накопила сейчас в своей памяти за два пересечения твоего манжета? Может быть, в какой век надо направить Восходящего, если он ищет Впечатления клетчатых рубашек?.. Или как сложить частички вещества ради образования мягких волокон ткани?..
- С фантазией у тебя нормально, Бест!.. А что для них важно, для дроидов, они говорили когда-нибудь?
- Да ничего для них самих не важно. Дроиды, Гай, не смотря на великое множество одиночек среди 2-1, которые ближе к понятиями и тенденциям, а не к вещам, дико иерархичны. У них полярные сильнее всего тенденции: либо по максимуму отдалиться от большой, мощной структуры, либо вскарабкаться на самый верх! Но вот в чём дело, дроид для дроида, если они не пара, не особенно важен, даже антагонист. Человек - очень важен для любого. Потому они накапливают всеми возможными способами представления, что человеку может понравится, понадобится, как он это назовёт, что пожелает в связи с последним желанием... Но время пребывания рядом с людьми для холодных дроидов чрезвычайно мало, ограничено продолжительностью создания облачного эскиза, вот они и стараются на короткий срок быть безупречны, стремительны. А для других напридумывали ограничений, не воплощаться и так далее... Многие из второй расы, из тёплых 2-1 охотно проводили бы время с людьми, но их скоро засекают... А владыки всегда не прочь расширить и усилить за их счёт семейство. Начинаются интриги, заманивания, поиски антагониста. Если он обнуляет память, а встреча неизбежна в Туманном Море их уже почти свели, то дроид предпочтёт несвободу семейства, терять накопленные заготовки и привычки они избегают...
- Почему? - Гай заслушался, ново и интересно.
- Ты меня не слушал! Потому что богатеют они именно пониманием человека, умением угодить!
- И это - кайф?..
- Вот уж не знаю. Но разве плохо быть отличной машиной и сознавать, что ты - отличная машина?..
- Бест... Такое слово?.. Высшие дроиды не машины, нет. Они что угодно, но только не машины...
- Возрази по существу. Машина не определяется отсутствием и наличием лица, скрипом деталей, скрежетом шестерёнок!.. Гай! Я чем-то тебя задел? Машина определяется следованием функции. Одной. Нескольким...
- Бесконечному множеству!..
- Бесконечных множеств не существует. Да всё равно - только им, исключительно им.
- Абсурд! Последовательность выбора внутри множества?..
- Что? Может быть ошибочной, неловкой? Да. Отсюда инструменты. Дроид может быть неискусен, но стремиться к совершенствованию.
- Так всё ж образуется выбор! У машины?..
- Нет! Угождение, услужение - вот общий знаменатель. Одна функция, Гай, у машины, одно направление.
- Чёрт! То есть они не живые от того, что не могут, чёрт побери, навредить?!
- В общем, да. Живое воплощалось в прежние эпохи за счёт живого... Всегда. Круг, колесо: распадение и возрастание... Дроиды разорвали этот круг. Собирают осколки его, Впечатления. Большие, малые... Разбираются, запретные отфильтровывают. Свободные, кратчайшие падают в Великое Море. Новые сочетания Впечатлений образуются в мирах... Но для себя им ничего не надо. Дроиды существуют для нас.
- Слушай, Бест, а что значит, не воплощаться, когда не редкость, не часто, но и не редко, вон, в Архи-Саду, например, приходил дроид, в облике человека... Они вполне себе шастают среди людей... Когда им надо.
- Нет, что ты!.. - Бест удивился его незнанию. - Это совсем другое. При воплощении он вполне человек, чего и не имеет, то имитируется - Огненный Круг. Мир или эскиз - снаружи, как видимость... Но главное он больше не принадлежит к одной из первых рас, теплу или холоду. Он состоит из обеих. Может приближаться к людям, не выдавая себя жаром или теплом.
- Вот как...
Гай замолчал.

- О, смотри, - сказал Бест, запрокинув голову, - платформа предельных расчётов, пропорций. Тоже инструмент дроидов. И тоже синяя, заметь. На её примере многое становится понятней. У меня есть Вирту, посвящённое таким.
Они находились на втором, безлюдном сейчас этаже Рулетки, игроки собрались внизу, "ипподром" притягивал как магнит. Бест пощёлкал пальцами в сложном ритме, задумался, повторил медленней... И потолок, непрозрачная, большая часть его опустилась плавно, заставив отступить. Мастерская. Проходная комната. Полки стеклянные по стенам. Над полом приподнятая не выше чем на толщину ладони, сама тонкая подобно листу фольги зависла платформа. Напряжённой поверхностью, идеально гладкой, синевой металла. Про такое не скажешь: расстеленное нечто, раскатанное ковром. Нет, это именно платформа, излучающая силу, значимая вещь... Квадрат с обрезанными углами. Полоса с одной стороны её светлей и поделена на клавиши, отдалённо напоминавшие пианино, равной длины, разных оттенков синего. Выпуклые и вдавленные через одну. Округлые и те и другие.
- Как, думаешь, получилось, - спросил Гай, обходя вокруг, - если и впрямь это всё инструменты дроидов, что их столько в одном месте? Бывшем облачном мире?
- Вижу единственный вариант, хозяин собирал Восходящим. По схемам создавал, по Впечатлениям чертежей. Коллекционер истории техники. Чего тут удивительного? То, что он умел читать их? Так ведь читать значило просто увидеть без ошибок и воспроизвести. Для чего именно та или иная улитка, спорю, он не знал. Как же, должно быть, ему потом интересно было разбираться с ними!
- Но зачем?
- Нравилось. Я легко представляю себя в таком качестве, за таким занятием. Много ли вообще заключено в облачные миры "надо"?
Гай покачал головой, вслух не возражая. То, что он так долго и почти безрезультатно пытался воплотить, придумывая чертежи, схемы, ему как раз-таки было надо. Очень надо.
- Чего же считывает эта платформа для расчётов? - спросил он погодя.
- Гай, я же не дроид! Что - я не знаю. Даже слов таких дроиды в человеческое эсперанто могли и не привнести. Но я знаю, зачем считывает.
Бест похлопал себя по карманам рубашки. Пусто. В кармане шаровар нашёлся потрёпанный листок печатного текста. Бест пробежал его глазами, прежде чем бросить, вдруг чего важное. Про платформы-то он читал, но видел впервые, не рарушает она, просканировав? Расправил и бросил на металлическую синеву. Бумага спланировала к дальнему краю. И пока летела, датчики проявились над ней. Сначала одинаковые. Похожие на зрачки Чёрных Драконов, пульсирующие круги в синей, узкой радужке. Затем вокруг каждого по шесть подобных. Настоящий лист бумаги исчез, или исчез из виду. Его голографическая копия проявилась над платформой размером с неё саму. Датчики стали менять цвет. Независимо центр и обод. Когда соприкасавшиеся цвета совпадали, круги сливались в один, середины их мерцали, спорили, но не перемешивались, какой-то побеждал. Образовавшийся круг двойного размера собирал другие, притягивал к себе. И перемигивание, мерцание, изменения цветов и оттенков продолжались. Если прислушаться, то и перезвон как в Туманном Море дроидов. Так работала Платформа Пропорций. Глядя на неё в действии, Бест был заворожён не меньше чем Гай, до того и не подозревавший об инструменте, хранившемся под потолком. Над голограммой страницы остались два последних датчика. Правый с тёмно-янтарной, левый с более светлой серединой, окружённые «лепестков», блёклых кружков, разнооттеночных, объединить которые не могли. Они стали быстро вращаться, и рассыпались вдруг... На огоньки дроидов, натурально Туманное Море! Исчезли. С голограммой вместе. Бумажный лист лежал на платформе на прежнем месте. А над клавишами светились столбики разной высоты и оттенков тех же: от тёмного до светлого янтаря.
- Видишь, - Бест повёл в их сторону рукой и рассмеялся, - это вывод! Он сообщает о том, во что дроиды могут преобразовать эту бумажку, не добавляя к ней ничего. Судя по небогатому цветовому спектру, не сильно много вариантов. Гай, не слушай меня так серьёзно, это жуткое дилетанство! Но принцип таков.
Бест пощёлкал пальцами, столбики пропали. Он дунул, удунул страницу поближе и забрал, предварительно разглядев.
- О... - пробормотал Гай. - Ишь ты!..
Он потрогал платформу. Глянцевая как тающий лёд, на ощупь она оказалась не просто шершавой, но препятствующей движению руки. Так мелководье замедляет шаги. Датчики попытались проявиться, сразу исчезли. И Гай запрыгнул на неё!..
Хищник сидел скрестив ноги, тревожный, замерший с любопытством в глазах. Но ни он изнутри, ни Бест снаружи не увидели долго перестраивающихся кругов. И голографический огромный Гай не возник, затмевая реального. Вместо предыдущего сценария, платформа чуть прогнулась, громыхнула стальным листом, зазвенела на пределе переносимого, и надо всеми клавишами ввысь, до оранжевого витражного потолка поднялись столбы алого цвета. Пламенного. Гай и Бест глядели друг на друга сквозь убегающие к потолку красные всполохи.
- Слезай! - позвал Бест, как только звон прекратился. - Ты просчитан. Я и без дроида могу расшифровать результат. Получи: из тебя, Гай, можно сделать всё, что угодно! Ты же человек, Гай. С Огненным Кругом. Извини, сам что ли не знал? Тут не нужна Платформа Пропорций.
Гай переполз и остался сидеть на краю, задумчиво:
- Лал...
Встряхнулся, вставая, проводил взглядом последние секунды зарева.
- Лал, да, - небрежно согласился Бест, уже перешедший к другим инструментам, проходя вдоль полок. - Преображающий, преображаемый...
И Гай вдруг вспылил. На эту невинную, поэтичную фразу он взорвался гневной тирадой, неожиданной для обоих. Слишком тема близка...
- Гладкие, складные фразы, Бест, самый пустой вздор! По-твоему выходит, всё на месте: и кто и из кого?! Но Лал нельзя сделать из человека! В Собственном Мире. Ну, не выходит, не получается! Фигня и только, блестящие камешки, блёклые! Для рыночных дураков, на мену годятся... До Лала им... - как до неба!
- Ну, разумеется...
Бест обернулся к нему. Возможно, тот самый момент, который прояснит всё-таки, что же хищник, хозяин Собственного Мира забыл в Архи-Саду?.. Очевидно не грабитель, сокровищницы перерыл давным-давно, и без азарта. Если искал камень, мог бы после того сразу и уходить.
- А мне, Гай, улыбаются афоризмы. Как, гладкие фразы?.. Ты не уловил слегка, наверное... Лал - мощный инструмент дроидов. Прежних, автономных дроидов. Но и в ту эпоху, странно было бы с их стороны делать в общедоступном количестве. И полудроид по-своему Лал, преображаемый, преображающий, так я выразился? Так. Они равны, то есть. В силе. Если ты о похищенном, превращаемом госте Собственного Мира... Оставляя в стороне моральные моменты, главные... моменты... Ладно, оставляя. Они, Гай, равны. Сила того, кто преображает, и кого преображают – равны. И пурпур, заложенный дроидами в Лал, в удивительный артефакт... Это одна и та же сила. Как же ты хочешь, чтоб равное преобразило равное, причём, столько же и осталось бы? Для Лала нужен избыток. А хватает только на форму.
Бест почесал в затылке и продолжил:
- Преображение, Гай, это вычитание. Вот мораль, которой я пытался избежать. Напрасно вы, хищники думаете, что это творение, творчество, нет. Ты надеешься вычесть равное из равного, чтобы осталось столько же? У тебя плохо с арифметикой.
- Бест... Никогда не задумывался... На само преображение уходит часть. Не остаётся на пылающий цвет...
Прозрачный взгляд Гая скользил вокруг, как у только что проснувшегося человека.
- Ты надеялся найти камень в саду?
- Нет. Но да, он мне нужен.
- Редкая вещь. Подлинный артефакт прежней эпохи. В запретные они не попали... Значит, где-нибудь есть и Впечатления про них. И Вирту. Могу предположить, нужно сделать специальный артефакт, чтобы сделать этот...
- Интересно, - подумал Гай вслух, отвлекаясь от темы, - а что будет, если положить на платформу тень? Заманить. Или яд в виде оливки?
- И правда? - Бест удивился повороту. - Стоит попробовать. Не представляю...
При последних словах тишина на этаже как-то переменилась...

С противоположных дверей в мастерскую нарочито мягкой походкой, синхронно, как отражения, вошли двое парней... Одного из них Гай знал. Бест понял это, отступая к стене Гай обменялся с пришедшим быстрым взглядом. "Плохо дело, - подумал Бест. - Ну, знал, с кем путешествую". За парнями следом вошли ещё четверо. Бест остался рядом с углом платформы. Гай у стены. Плечом прислонился и глядел в пол, мимо всех рассеянным взглядом. Шнурка с бусиной уже не было вокруг его шеи.
Внешность парня, зашедшего первым со стороны зала, стоит описать.
Полудроиды не имеют возможности сделать рисунок на себе способом татуировки. Регенерация их красивых, хорошо защищённых тел не позволяет этого дольше, чем на несколько минут. Но люди изобретательны! Особенно в ерунде!.. И всегда останутся таковыми. Кто желал, испытывая недостаток крутизны в одежде и знаках отличия, принятых в борцовской и игровой среде, тот украшался и подобием татуировок. Они прошивали гладкую, чуть сияющую кожу полудроидов тонкими нитями. Предпочитали чёрные ради контраста. Даже лица. Не этот парень, не Дабл-Пирит. Он довольствовался шеей, торсом, руками до кончиков пальцев и ногами ниже колен!.. Даже по меркам Южного Рынка, тех борцовских рядов с шатрами, куда заходят двое чистых хозяев, а выходит один - хищник, он смотрелся бы внушительно. На легковесный, игровой, предпочитающий малые ставки Рулетки - такие... - обычно не заходили. Изображающие ощеренных волков и хищных птиц, языки пламени, вышитые сплошной чёрной стёжкой круги орнамента огибали его шею, грудь, сплошняком зачернили предплечья, браслетами поднимались от щиколоток... Короткая юбка и расстёгнутая жилетка с меховой, небрежной, клочковатой опушкой, мала ему... Металлические ножные браслеты завершали образ. Агрессивный ровно до грани комичного. Как ни странно, пересечь эту грань не позволял нахальный, вызывающий, но весёлый взгляд. Безо льда. Без мертвечины. Мысленно Бест улыбнулся ему и подумал: "Вести бы тебе, хищник, единоличную охоту!.. А не так..." Друзья его разной степени татуированности мягким шагом заняли условленные позиции...
Облачный Рынок Рулетки... Без шатров, сам себе шатёр. Чёрный Дракон Беста не проявится за его спиной... "Гай, Гай... Я знал, что хищники терпеливы. Но как-то не верится, что ради одной охоты... Эх, Гай". Не верится? Правильно.
Мысли Гая промелькнули таковы... "Дабл-Ня принял меня за охотника? Готового поделиться добычей? С ними?! О, Злотый приваживает таких дурней... А впрочем, это и хорошо". Гай дождался, пока круг борцов замкнётся, заключая Беста в себе, и парни, оказавшиеся к нему самому спиной, утратят бдительность. "Не шатровые, стилевые борцы. Опытные... Но безоружные. Слишком они увлекаются там выкрутасами всяких стилей... Такой маленький азарт: выиграть, соблюдая условности, узкие рамки... Чепуху условностей..." Для стилевых борцов обоих крыльев Южного ставки вторичны. Главный приз - честь в узком кругу. Ставка на жизнь - исключительное событие среди них, даже на правом крыле. А для игроков Против Секундной Стрелки - обыденность... "Зачем же они пришли? Развлечься на свободном поле, сменить обстановку. Или взяли заказ от кого-то, кто побоялся сделать его нашим? Вполне возможно".
Двоих со спины Гай вырубил пустыми руками, вполне злодейским ударом в затылок, который и полудроида оставляет без сознания на несколько минут. И оказался лицом к Бесту, к оставшимся четырём, рассыпавшимся в линию. Осознавая численный перевес, Гай не рассчитал силы, один из парней валялся у него под ногами, а второй отлетел на Беста, сползал, цепляясь за него и за меркнущее сознание. Младший, с татуировкой по шее, как у Пирита. Гай заметил и вспомнил: "Они берут учеников. Выставляют их на разных условиях. Кто по доброй воле и даже за плату простится в ученики, кто задолжал..." Сузившиеся глаза Дабл-Пирита подтвердили, что он вырубил его ученика.
Гай брезгливо дёрнул лицом: "Бест!.." Брось его уже и уйди в сторону, если не дерёшься, имелось в виду. Но Бест опустился на корточки вместе с парнем, переводя взгляд с совершенно белого лица на остальные, потемневшие лица.
В руках у Гая разделённый пополам, витой шнурок гудел двумя дисками вращения, то взвывал, то визжал и становился невидим. Гай медленно шёл на Беста, надеясь, что тот хотя бы не вздумает подниматься. "Какой же неземной тяжести должна быть эта бусина, что две её половины так завывают?! А ведь на шее носил?" - подумал Бест мельком, пытаясь сообразить, чего ему-то делать в конфликте хищников?! Про бусину он ошибся, тоже многого не знал. Объединённая бусина невесома. Разъединив, Гай оставил белую, ледяную часть на чёрном, горячего цвета шнурке, наоборот, черную на ледяном. И они взбесились. Длина не позволяла задушить, обвить вокруг мощную грудь борца. Удар оглушает на время. "На время..." Гай намеревался покинуть Рулетки, но не бежать. Уж наверно не озираться в облаках, высматривая погоню...
Позволяя Пириту с ещё одним, светло-рыжим, коротко стриженным парнем обходить себя, он нацелился на оставшихся перед ним... "Сразу. Некогда устраивать поединки..." Все молчали. Бест наблюдал за юношей, не приходящим в сознание...
Приём, выбранный Гаем, был прост и надёжен. Против безоружного. Малоизвестный. Не один Гай знал его, один владел в совершенстве. Огненный Круг нельзя остановить ударом руки, но его можно задушить чередой ударов. Сильных, коротких, через точные промежутки времени. Ярко вспыхнув от боли, травмы, испуга на долю секунды после того круг останавливается, унимая свечение. Вот следующий момент и надо не позволить ему. Удар, удар... Руками, кулаком такого не сделаешь. Обниматься, катаясь по полу с опытным борцом, Гай не имел никакого желания. У него было оружие и единственная доминанта - его Оракул, Бест. Который не понимал, что происходит.
Взвизги металлических, витых шнурков, бьющих наперекрест, в первые секунды даже не уронили противников. Они вспыхнули как два факела, но устояли на ногах. После промежуточного удара протянутого плетью, пятясь, отступая, они мягко упали на пол. Третьего, начинавшего приходить в себя, Гай захватил тоже. Юношу-ученика нет, опасаясь задеть Беста. Теперь вихри в его руках негромкими "тук-тук", как метроном, выбрасывали тёмную и белую точки в неподвижные, полыхающие тела. Гай волчком крутился между ними, уходя от Пирита, досадуя, что вместо шнурка по шее не сделал что-нибудь подлинней, бусы до колен. Перепрыгнул борца, катившегося под ноги, не нарушив гибельный ритм, ритм удушья.
Видя подобное, рыжий парень бросился к выходу. "Сейчас!.. Отпущу я тебя... На нейтральной территории, с открытыми лицами!.. Так не принято. Не отпускать никого..." Убегавший, - ах, как напрасно! - держал в руке многослойный, подготовленный как удавка пояс борца. Гаю он пригодился. Дабл-Пирит бросился наперерез... Медлительно в сравнении... Не имея привычки к их скоростям, к высоким прыжкам над бешеной Секундной Стрелкой. Обходя пылающие в агонии тела, запнувшись о платформу, он добежал, когда Гай уже связал, коленом прижимая, вокруг беглеца его пояс, узлом способным только затягиваться. Отвлечься не успел. Ровно железный, пропустил он удар Пирита в корпус, отбросивший его, не оглушив. От следующего снизу в челюсть отмахнулся, ушёл. Стремительный, как и все старые хищники их группы, откатился на прежнее место, между дверью и рыжим парнем. Силы покидали связанного. Пальцы судорожно царапали плотную парчу. "Дурашка, - подумал Гай, - берёшь с собой удавку, бери и ножик..." Такое прощальное слово.
Гай поднялся на ноги. Снова раскрутил вихри железных шнурков. Над неподвижными телами, яркими, высоко в сторону Пирита. Их взгляды пересеклись.
- Остановись, проклятие Южного логова! Я дам за них выкуп!
- Ага, - ответил Гай злым, холодным голосом, - уже... Сначала выйди отсюда. С чего ты решил, Дабл-Пирит, что я стану делиться добычей? Или прощу шестерых на одного?
Два раскрученных до свиста шнурка летали в его почти свободно опущенных руках. Не атаковал, необходимости не было. Удивлялся только, что Пирит ведёт пустой разговор. Не знаком с видом агонии?
- Злотый будет поручителем!
- Мне нет дела до Злотого. Мне ничего не надо от него.
Затравленно озираясь, Дабл видел, как один за другим неподвижные Огненные Круги забирает владыка на чёрном троне. Бест стоял над невредимым юношей, держащимся за затылок, прикусившем губы. Гай направлялся к ним...
- Нет, Гай, - отрезал Бест. - Совершенно точно нет... Сначала я, потом он.
"Что ж..." Гай остановился. Шнурки усмирил на скрещенных запястьях - браслетами. Повернулся к Пириту и спросил:
- Сам-то хочешь уйти? Отнеси кое-что на Южный... Нет, не бойся, - хмыкнул он, - не к нашим в шатёр, другому человеку. Буро.
- Я не могу уйти без него! - уже отчаянно крикнул Дабл-Пирит. - Не смогу вернутся без него, меня не примут!
- Ну, так отними своего ученика, - холодный голос Гая стал насмешливей и резче. - Вот я, вот он. Вполне целый, пока.
- Гай, уйдём, - вмешался Бест.
- Пусть согласится. Слово, Пирит, тебе не придётся возвращаться без ученика.
- И зачем? - Пирит видел безнадёжность, чуял, но не понимал. - Зачем тебе посыльный, в насмешку?
- Дабл-Пирит... Единственный правильный вопрос я позволяю тебе: "Что?.." Что - отнести на Южный...
Юноша с пола отводил от Пирита взгляд Лиски-намо. И тот выдохнул:
- Что, Гай?.. Что я должен отнести Бутон-биг-Надиру?
- Это.
Гай открутил с правого браслета полусферу гранёной бусины и она тут же стала невидима.
- Держи. Не потеряй.
Оглядываясь то на Беста, то на своего ученика Пирит отступил к выходу, скатился по лестнице. Покинул рынок.
- И нам пора, - сказал Гай.
Он поднял парня за шкирку, перехватил за локоть. Не очень хорошо тот стоял на ногах.
- Не дёргайся. Иди рядом.
- Разве мы не должны ждать здесь? - спросил Бест.
- Не обязательно... - рассеянно ответил Гай.

На первом этаже играли. По импровизированному, миниатюрному ипподрому запускали личные Считалки, колёса такие. На скорость. И маневренность, там были крутые повороты, которые перестраивали для новых забегов. Мирная картина... Гай вёл пленника неторопливо, наблюдая последний забег. Что насторожило бы любого хищника, двух дел разом не делают, на охоте не отвлекаются. Но Бест не хищник, повадок их не знал. Приготовленные к новому заезду перед вторым рядом игроков стояли их считалки. С третьим игроком в ряду Гай переглянулся. Его Считалка, колёсико с тонкими спицами казалось чуть выше других, и как будто покачивалось. В тесноте Гай пропустил Беста вперёд... И лёгким толчком бросил пленника на колесо Считалки. Оно живо спрыгнуло с обнаружившейся низкой пирамидки, убежало, на бок не завалилось, а юноша остался на ней. Люди вскочили на ноги: "Охота на Рулетки! Бежать?! Нет?! Неправильно, не принято!.. Кто?!" Белый Дракон уже озарил рынок широкими крыльями. Бест, прозевавший всё, наблюдал стремительное исчезновение похитителя. Хрипнувший, голос из сияния долетел к ним:
- Гай, бесподобно!.. Чего желаешь?
- После! - крикнул Гай, задрав голову.
"Куда ты денешься..." - пробормотал он. Рефлекторно взяв Беста за локоть тем же хищническим манером, Гай увлёк его сквозь толпу с Рулетки. Лишку внимания. Позвали, прыгнули, и драконы поймали их на лету.
- Зачем?! - крикнул Бест, разворачивая дроида мордой наперерез. - Или хищники безумны?! Зачем, если ты отпустил одного, знакомого?! Что можно - так - так скрыть? От борцов Южного? Ведь не за плату, ты солгал и продал не за плату?!
Гай увиливал в полёте, отклоняя дроида то вправо, то влево...
- Не отпустил. И не солгал, - неохотно ответил он. - Дабл-Ня не придётся возвращаться без ученика. Чистая правда.
- Но он улетел!
- Улететь-то он улетел...
Бест не отступал:
- Говори прямо!
- ... а приземлиться-то не судьба.
- Почему?!
- Бест!.. Забудь. Или мы начали первыми?
- Почему?!
- Он держит в руке свою смерть.
- Гай!..
Бест оторвался мгновенно, хлопнув дракона по гордой шее особенным хлопком. Дроид вильнул среди облаков и скрылся, рывком ускорившись, ещё несколько раз резко сменив направление. Изгнанник озирал бескрайние облачные миры, мчащиеся ему навстречу. "Поздно? Уже поздно?! Не будет по-твоему, Гай!.." Белый Дракон начал тихо восходить по спирали, когда Бест раскрыл как книгу ладони перед собой. Правую серебряную, левую янтарную. "Первая раса!.."
Нет, он не видел холодного и тёплого дроидов, не слышал их голоса, на коже не проступили письмена ответа. Он и вопроса-то задать не успел, как полудроид в необщей форме он обратился к дроидам и был услышан. Это их долг. Просто и непосредственно Бест ощутил вес, соотношение тепла с холодом в том предмете, о котором беспокоился, который охватила его мысль. Предметом являлся Дабл-Пирит сейчас. И он жив. И он - там... Тепло и направление, большего не нужно, время!

Такой способ вызова на разговор первой расы, при всём желании, Бест не мог разъяснить людям, спрашивающим и о чём-то просящим его. Не мог, делая им одолжение, почувствовать ответа на вопрос, который слышал, но не понимал. Или понимал слишком хорошо. О людях и дроидах, которых не знал лично, спросить не мог. Не мог! В уме его пустота, и в ответе пустота. Но при необходимости, вопрошая от всего сердца, без промедления он несколько мгновений держал часть мироздания в руках непосредственно, как тепло и холод... Не было в них постоянства даже на краткие секунды. Но соотношение было всегда, и вектор был. Где оно, спрошенное? Куда катится, к теплу или холоду? Даже если идея, насколько верна? Насколько можно и можно ли отклонить этот вектор? Как сейчас. Частичка мироздания заключённая в одном полудроиде, борце, неслась, катилась к остыванию. И вектор развернуть было... Нет?.. Можно?.. Да какая разница! Бест вмешивался всегда, до последних капель тепла, гонясь за удачей. При таком подходе он терпел поражение не реже, а, пожалуй, и чаще, чем любой обычный человек, не "господствующий над первой расой"! Характер... "Но не теперь, дроиды, чья благосклонность драгоценна! Светлые дроиды, не теперь!.." Надо ли говорить, что это "не теперь" относилось к каждому разу?..

Однажды, когда не водилось ещё особой дружбы между ними, то есть до возникновения Архи-Сада и всей истории связанной со Змеем, Гром спросил Беста, не вписавшегося в крутой поворот конфликта с одним из коллекционеров, воров, что за дела? Правда, отчего так страстно он готов вступаться и разыскивать даже на рынках, глубоко чуждых ему, не менее чуждого по духу человека, лишь бы вернуть, пригласить из компании отринувшей его в свою, в некое безопасное место? И Бест ответил: "Ну, да, я не знаю, что за человек, мимоходом у нас видали... Но он - человек. Он - изгнанник. Как все мы... Гром, я ведь давно на континенте... Я из первых. Ещё и огня не разводили. И большинство пропадало в недрах рынков, едва утратив эскиз. Тогда собралось нас в горах около дюжины..."
Жили они гнездовьем... Нищие совсем. Притащив в свои горы, кто чего мог. А кто-то атлас рваный, бумажный притащил. Над несколькими вкладками поднимались голограммы, и над половиной обложки. Зато остальное написанное ясно и просто, как для детей, можно читать и рассматривать обычные, цветные картинки. Это был определитель птиц, скопированный, но уже на эсперанто, из связного Впечатления вручную хозяином или Восходящим, предшественником Соль. Из этого справочника они брали себе, давали друг другу прозвища, клички. Птичьи. Стайка... Маленькие, бездомные птички, тесно сбившиеся на продуваемом, голом пятачке.
"...Мы, Гром, обменивались сведениями. И белибердой... Как могли, рассказывали друг другу, куда не соваться на материке. Как торговать... Да чем нам торговать было!.. С кем играть. Что облачные рынки существуют, и это мы не вдруг узнали. Артефакт у нас был один, полог тёплый, тянучий, что б закутаться. Вроде зарева, фосфоресцирующий чуть... Он нас и подвёл. Запутались в нём... Драконам неудобно было, а теням с шипами - удобно наоборот. Они ядовитые и влагу всасывают через шипы... Как потом выяснилось, выбрали место среди скал мы в начале сухого сезона. Вместе прожили его... Неплохо, порой весело!.. А сезон туманов там, в горах, высоко, но не в центре материка, оказалось тоже бывает... И начинается внезапно. Нечто в отсыревшем за одну ночь воздухе поднимается из долины, из расщелин. Тени, что, не иссякнув, спали в сухой земле, они восстают. Не приходят с волной туманной издалека... Из-под земли приходят. Окутывают, и... В первую! - ночь сезона туманов погибли все. До единого, Гром. Кроме меня... Я долго не опускался на континент. Не приближался к нему, годы в высоком небе. На рынке жил одном, его нет уж, истаял... Но спустился когда увидел, что на драконах сбилась новая группа. Я кое-что знал... Чуть больше, чем они... Вот почему... Не могу я бросить. Не могу отвернуться!.. Я не забыл про тех, первых... Ни дня с ними, ни лиц, ни голосов... Я их помню, Гром. Скучаю по ним до сих пор... Всё думаю, что мог бы сделать теперь, что умею теперь и знаю. Что сказал бы кому, и как поступил бы сейчас. Но уже поздно. Некому сказать... А предводитель у следующей группы был до меня!.. Группа пещерных изгнанников началась..." Гром перебил: "... с Мурены!.. Удивительно, что пещерных, а не подводных! Это твоя заслуга, Бест!.."
Гром подумал, что выжил Бест, наверняка, потому, что не спал под общим, тёплым покровом. А сидел и сторожил. За небом вечерним смотрел, за горизонтом, где море... На завтрашний день смотрел, вахту держал. И это была чистая правда.

И вот, кувырком меняя курс, падая в просвет между облачными мирами, Бест гнался, как любой человек за тенью былой утраты, за светом мечты, за незнакомым ему хищником, чёрным от татуировок. Человеком в смертельной опасности. Человеком, как он сам. "Дроиды светлые, не в этот раз!.."
Дабл-Пирит успел снизиться до Великого Моря, но не достичь континента. Это его и спасло. Он не умел различать холодные цвета, откуда? Вникать не умел, видеть цвета ледяные. Борец, раскаявшийся хищник, он даже не подозревал об их существовании. Но "не потеряй", крепко зажатое в руке, привлекло и удержало достаточно внимания, чтобы запустить цепную реакцию. Невидимая ему вещь плавно становилась и неощутимой. Коварны ледяные цвета, цвета не для глаз, для восприятия всем телом, тайная плоть мира. Кулак сжимался сильнее, остывал, схватывал. Но опять ускользание. Не удержать, невидимы. И ещё холодней. Если б могла шептать, половина гранёной бусины так повторяла бы: "Не урони... Смотри, не потеряй меня... Смотри на меня..." Дыхание замедлялось, огоньки дроидов... Гонец холодел. Внимание, которое Густав отдал цветам ледяным, учась со страховкой Собственного Мира, намеренно и постепенно, Пирит поневоле отдавал. Половина бусины, лишённая противовеса горячих цветов, распадалась. Не яд  не тень. Если так сильно не сжимать. Остановиться, бросить, либо просмотреть распадение до конца и постепенно снова сделаться тёплым. Не на драконе, конечно! Не на бегу. Несовместима с ними подобная степень концентрации. Пирит уже не дышал. Но, увы, пытался дышать. Заледеневшее тело реагировало внутренним болезненным хрустом на каждый вдох, на каждое движение. Ещё немного и при следующем вдохе он рассыплется хрустальными брызгами в яви. Но Бест успел.
Логика его была - как можно дальше от существующих условий, как можно в ближе к смыванию всего и вся. Гай, что бы ни подсунул ему, явно рассчитывал на воздух континента, а не Собственного Мира. И не на огромную, разъедающую силу Великого Моря.
Атаковал Бест сверху. Заговорить не пытался. Белый Дракон спикировал, давая больший разгон, и на последнем отрезке Бест прыгнул. Сбил парня с дроида, это было не сложно. Но отработанным за годы движением борца, Дабл перекинул его через себя, успев схватить ворот, так в воздухе крутясь, мимо готовых поймать обратно на спины дроидов они полетели в море. Того Бесту и надо было.
Чёрный Дракон, проявившись, под водой огибал их, расценив как опасность стихию, а не бессильного противника. Бурную стихию. Волны несли пенные гребни, впрочем, сразу ушедшие на глубину парни не болтались на них. Да и не могли по другой причине. На место падения их приходилась странная область спокойной воды, огибаемая волнами, с загадочным всполохом внутри, как в лунном камне. Никто мало-мальски знакомый с Великим Морем не рискнул бы нырять здесь. Бест заметил странность, но было поздно, он решил так: "Судьба... Вниз". Свалились без всплеска. Тень пропустила их. Озарила словно прожектором. Ощетинилась стрелами с поверхности в глубину, и выпустила сплошным ковром эти стрелы. Они летели углом вперёд, лишённые всякого древка, короткие отрезки луча, переломленного посредине. Угол сужался, сужался, пока стрела не сделалась наоборот - древком без наконечника. Через миг, ударяясь в тело. Тень, сотворённая морским хищником, не имела прицельности, но результативность - выше всяких похвал. Яд. Стрелы, слегка лишь колючие превращали руки и ноги в свинцовой тяжести бесформенное ничто... За доли секунды, отпущенные им, Бест понял: "Не всплыть. Если спасение есть, то оно ещё глубже". Он собрал последние силы, толкнул безжизненно, медленно переворачивающегося парня на глубину, вниз, вниз, ещё дальше. Сквозь невыносимо вязкую воду. Руки не слушались его. Плыл ли он, погружаясь, или думал, что плывёт? Внезапно тень кончилась.
Подводное течение захолонуло кусачей сворой Свободных Впечатлений. "Кто!.. - Свист... - Затем оно... - Знак!.. - Чик... - Верти!.. - Не... - Не... - Не!.." Вспышки, запахи, обрывки очертаний, от них надо уметь отстраняться, Бест не умел. И холод. Настоящий, нормальный, подводный холод, а это уже хорошо! Течение оказалось дикой силы. Оно вымыло не только все Связные Впечатления из них, но и большую часть яда, не успевшего связаться с огоньками дроидов в теле, да и там разбавило собой.
Распалась половина ледяной бусины, не отпустил Пирит, распалась прямо в руке. Лютый холод морской воды объединился в уме с холодом порождённым страшным, чистым оружием Гая. Позвал Дабл-Пирита тихим голосом обратно к жизни, нечего тут сжимать в руке, не во что пристально смотреть. Согреться бы, хоть каплю, чтоб не ломило до костей. Ощутив себя целым, Бест решил, что ненадолго, что тут же одному из них и оторвут руку массы мчащейся рывками, потоками горько-солёной воды, однако, схватив парня за руку, не отпустил. Течение взбрыкнуло, закрутилось на месте и швырнуло обоих наверх, в область неподвижной воды. "Всплывать!.." Бест подтянул борца к себе и заглянул на минутку в лицо. Далёкое, потустороннее... Грустное-грустное. Дабл был в сознании, но пребывал далеко. Смотрел на мир живых, но - со стороны. Огненный круг слабо светился в зелени воды. Лицом Царя-на-Троне было для него лицо Беста. Он не понимал произошедшего и пока что не желал понимать. Только вдох и выдох... Только укусы холодной, из вспышек состоящей воды. Он не нырял прежде. "Сомневаюсь, что ты позовёшь дракона... Ну, хотя бы держись. Большего не требуется от тебя".
Бест начал всплывать. Надеясь, долго несло их прочь, что наверху не окажется бешеного течения и хищника моря. Тот, кто создал тень Тысячу Луков не караулит. Подбирает на дне.
На поверхности беснующегося моря они провели недопустимо много времени. Самая опасная часть Великого Моря, это его поверхность. Внимание приковано к ней. Наверху - пища... Тёплая, прекрасная... Нет опасней момента погружения и взлёта. Бест звал Белого Дракона. Тот опускался и в брызгах волн исчезал. Не мог подхватить его. В гонках, в игре получалось, а тут!.. Бест успевал провалиться между водяных гор. Видел только свет крыльев дроида. Пробовал снова. Получилось со стотысячного раза, когда дракон проявился, а Беста подкинуло на огромной волне. Море само забросило его на драконью спину. Руку пришлось отпустить, но даже усталому, окоченевшем Бесту выловить парня не составило труда. Как коршун. Ловко перекинул поперёк белой спины, и с явным облегчением дракон направился в высокое небо.
Бест глянул на парня и застонал. От гнева и разочарования. Осмотрел себя, ничего подобного. А на татуированном плече, от ключицы вниз расползались отвратительного, пугающего вида, подобные бензиновым радужным пятнам, остатки ядовитой стрелы. "Проклятье!.."
- Ты слышишь меня? - тряхнул его Бест.
- Слышу... - с полнейшим безразличием почти пропел юноша, глядя мимо, в облачные миры.
Такой мощный борец, нечеловечески кружевной от татуировок, и миловидный как девушка... С узким лицом, огромными, чёрными глазами, пустыми и ясными. Огненный Круг горит, вращается медленно.
- Ты понимаешь, что я говорю? - ещё раз спросил Бест.
- Понимаю...
- Слушай. Ты ранен. Ты должен позвать дроида. За рамой Собственного Мира тень исчезнет. Это твой единственный шанс. Ты понял меня?
- Да, - ответил юноша и не сделал ничего.
Пятна расползались. Бест повторил:
- Позови своего дракона.
Юноша поднял голову, сфокусировал взгляд:
- Кто ты?
- Да какого чёрта уже!.. Ты слышал меня?!
- Нет...
- Отправляйся в свой мир! Немедленно!.. Взгляни на свою руку!
Это сработало. Через минуту Дабл-Пирит лежал, обхватив шею дракона, молочно-белого, перебирающего лапами. Он прошептал дроиду: "Домой, домой..." А сам задержал его и спросил:
- Твоё имя?
- Бест. Удачи.
Белый дроид умчался, змейкой нырнул в груды потемневших облачных миров.

Глава 47.
"Как же холодно... Если б не медальон..." Курсировавший над Архи-Садом Гай настиг его. С каменным лицом. Молча. "Ладно, - подумал Бест, - моя первая реплика..."
- Гай... Всё это очень странно. Ты мог бежать... Короче, я долго ничего не спрашивал, но... Тебе что-то нужно. Притом, не здесь, а от меня. Что, Гай? Ты дрался не за свою, а за мою жизнь. Так что тебе надо?
- Я... Все дьяволы извращённые адских, морских глубин!.. Я... Бест, я не собираюсь конфликтовать ни с кем в вашем саду!
- Я не гоню тебя! Я имею понятие о благодарности. Гай, что?
Хищник нервно провёл по шее рукой: он не имел запасного шнурка с собой, хранил в Собственном Мире, и чувствовал себя отвратительно безоружным.
- Бест, клянусь, это сложный вопрос! Не могу... Завтра. Завтра подряд расскажу, а ты суди тогда...
Бест поднял руки примирительно:
- Хорошо, ладно. Знаешь что... Я замёрз. Сегодня слушает встречу Ауроруа, председательствует Борей, я могу быть свободен. Составишь компанию? В стороне, поближе к огню. Мы нехило поплавали... Поныряли. Как звать? Дабл... ня? Не преследуй его, когда встретишь. Это личная просьба, Гай.
- Да. Мне всё равно...
- Слушай, - внезапно отвлёкся Бест, - а тот парень, похищенный с Рулетки, твоей милостью, с нижнего этажа, есть ли вероятность, что он...
- ... жив? Есть. Клок не любитель безделушек. Он похищает ради "преврати-убеги". Так развлекается, смотрит, сколько удаётся гостю пройти. Разгадать его задумок, убегая из мира. Сколько ловушек преодолеет... Если результат хорош, а убежать-то, сомневаюсь, удалось ли кому, настигнув в очередной ловушке, потребует переделать кое-что... Новенького понастроить, что придумал... Ты понял, заковыристых препятствий... И отпустит за это... Может быть... Вообще-то он должен спросить у меня. У охотника. От врага избавлялся или нет? Так положено.
- Гай...
- Да понял я. Но это, если захочет отпустить. А если решит превратить самостоятельно в ловушку, то спрашивать не обязан... Я перебил тебя?
- Нет, я сам себя перебил, вспомнилось. Пошли, вместо Общей Встречи спалим "можжевеловый мёд" отдельным костром!.. Пить охота! И ты расскажешь мне...
- Да я не знаю даже с чего начать!..
Но именно так они и сделали.

Странный разговор сложился у них. Вполне предсказуемо странный для такого человека как Гай, который в страшном сне без крайней нужды не поделился бы вслух, ни своим горем, ни воспоминаниями, ни растерянностью. Он то и дело касался горла рукой, трогал несуществующую бусину, крутил её, терял, нахохливался, уставившись в зелёное пламя, зверьком прячась в себе... А потом откидываясь к ночному небу, ему рассказывая, ему, собеседника мимо... В монологе он делал ударение на каждом слове. Особенно поначалу. Перескакивал с темы на тему, во времени, днях и годах, неустойчивый как ветер между двумя сезонами. То буйный, торопливый, то на одном месте кружащий. Отчаянно повторяя фразу по нескольку раз, проваливаясь в глубокую меланхолию...
В двух словах обрисовал он с точностью технаря Оракул Буро, сам принцип. Ещё в трёх словах всю свою жизнь хищника, проведённую в бесплодных попытках создать Лал, найти Лал, рассчитать инструмент, Сетку Воспроизведения... Остальные слова посвящались Юлии Альбе. Бест уточнил только:
- Ты все варианты делал своей рукой? Не нашёл гостя, помощника... Не искал?
Гай кивнул рассеяно, сквозь Беста, сквозь светлые пряди кивнул кому-то, мыслям своим. Пламя костерка, искристое, зелено-золотое, не окрасило теплом взгляд, напротив, блики подчеркнули серые глаза, без отклика живому пламени, тёплой его игре.
"Можжевеловый мёд" - древесина. Создавал на продажу один чистый хозяин в мире друга, который на рынках не появлялся. Да и продавец не покидал шатра ради пыльных рядов. Зарок привёл изгнанников покупателей, это было его, бродяжки, небесное знакомство. Плотную, ароматную саму древесину изгнанники хранили в "меду", сухих, бывших жёлтых, а так голубовато-белых цветках. Получалось - великолепно! Целительно. Обычно её лишь добавляли к костру. Экономно, понемножку. Но затем Бест и пожертвовал ей, чтобы аромат помог разговорить и успокоить загадочного, зловещего, - расправу на Рулетки Бесту предстояло долго пытаться осмыслить, простить... Себе в первую очередь!.. Дроиды, отчего медлил, чего не понял, о чём думал!.. - сильного хищника.

- Понимаешь, - продолжал Гай, нимало не следя за мыслью собеседника, - она была не такая как все... Да знаю я, что ты думаешь! Штамп, да?.. Не одну же механику я читал в жизни, но клянусь тебе, - не такая!.. Бест, я знаю, что повторяю тысячу раз повторённое, ну, можешь ты поверить мне?! Юлию Альбу сравнить с другими девушками, не важно, хищницами ли, чистыми хозяйками, всё равно, что... Что... Вот, солнечный свет сравнить - с нарисованным солнцем: кружок и лучи!.. Вот, его нету для вас, изгнанников, а день всё равно есть... Над морем, над континентом. И ты знаешь, что там, в небе, выше высокого неба - оно есть! За мирами, за рамами - есть!.. Всегда это знаешь. И ночью, и днём... Понимаешь меня?
Далеко за деревьями шумела и смеялась многолюдная Общая Встреча ради Слов, Бест невольно прислушивался и к ней. Приятный, ему бесконечно близкий, то упорядоченный при разглядывании, как тихие волны накатывающийся шум голосов, то хаотичный при перемене воды...
- ... в ней, Бест, в её облике царило что-то... Царило?.. Было что-то... Излучалось... Что-то непобедимо покровительственное. И мне нравилось это! Я и по годам был моложе, был Восходящим, она хозяйкой мира уже... Но это неважно! Я сравнивал потом, встречал много хищников старше себя, и парней, и хозяек, много старше, но не узнал бы, не спросив о годах... Они легковесны, пустоваты, пусты... А она... Нет! Она даже более воздушна! И, тем не менее, вблизи, рядом с ней, вот, как у костра... Как в Собственном Мире, но не наяву, а во сне, когда чувствуешь - я дома!.. Нет, наяву не так. У меня. А у неё в Собственном Мире было именно так! И рядом с ней, просто рядом... И что интересно, тот шлейф... Шлейф тепла, нет, прохлады, распространялся как будто и во времени вокруг неё, Альбы... Когда расставались... Мы надолго не расставались. И прежде чем встретиться заново, прежде чем завидеть её на драконе, у Мелоди, где она... Я чувствовал тепло... Нет, прохладу... Её. Своё. Тепло... Разливалось от сердца, от Огненного Круга... Чем больше прохлада обвивала его, тем теплей разливалось... Наружу... Я знал без сомнения, что значит, скоро увижу её, Юлию Альбу. Можешь не верить!
Бест верил. Он даже больше верил, чем Гай мог предположить... И каждое новое слово подтверждало его догадку.
- Я создавал эскиз... Он абсолютно не волновал меня как часть будущего!.. Но очень - как процесс!.. Проект... Одно цепляется за другое, время уходит... Я ужасно, до суеты бывал занят. Восходящие всегда суетливы, нет? Беспокойны. Юлия вдохновляла меня, её присутствие. Иногда открывала глаза на ошибку. Что обыкновенно переспрашивают у своего дроида, я спрашивал у неё... Я предпочитал по годам собирать. Одну эпоху в гравюрах одной древней страны, другую в другой. Иногда ошибался. Когда мало деталей во Впечатлении, примет времени, костюмов, а картинка хороша!.. Я не чистый технарь, Бест! А иногда я просто не знал, какой воздух должен быть в завершённом зале с коллекцией, какая область Там за окном, какие доносятся звуки, запахи... Мой дроид, он был между Сад и Дом, семейство Музей. Дроид-коллекционер, забавно, да? А Юлия Альба, когда гонялись бродяжками в небе, вдруг останавливала меня под дождём... Бывало, в сыром воздухе, после ливня, после грозы... И говорила: "Прислушайся!.." Вдыхала глубоко, и я вдыхал, уже и не Впечатление, а так, небо... И понимал сразу, какой воздух за окном, какой свет, блуждающий мягко между картин, мимо них, не задевая, встречая и провожая гостя, хозяина, заходящего в зал... Так не бывает, но получалось даже лучше, чем может быть...
Гай сделал длинную паузу и сосредоточенно продолжил:
- А она сама обладала такой способностью... Особенностью. Мы, бывало, гуляли, не гонялись, а медленно летали среди облачных миров, от рамы к раме. Заглядывая, иногда стучась, слушая дверные колокольчики, угадывая, как зазвенит... Бывало, с той стороны к нам подходили поболтать. Некоторые приглашали... Дни напролёт мы проводили так, небесными бродяжками. И в полёте, мне помнится, когда Юлия Альба дремала вечером или задумывалась глубоко, её неотрывно провожал луч. Из какой-то мне не видимой рамы. Не время от времени, не как обычно, коснётся глаз и пропадает, а долго!.. Я удивился очень, заметив в первый раз. Она пожала плечами... И рассмеялась.
На этом моменте Бест тихонько покивал грустным мыслям, которые предпочитал держать при себе. "Скоро Гай попросит меня обратиться к первой расе... Спросить, что означает не растворение Белого Дракона. Спросить, где она... Снова долго, а главное напрасно, пытаться объяснить на сей раз хищнику, как оно изнутри выглядит для меня, общение с дроидами... Как будто разъяснения подсластят отказ. Как будто ему нужны мои объяснения... А не результат. Господствующий!.. Умора. Над первой расой, над холодом и теплом!.. О, это звучит!.. "Господствующий", ребята, означает - соблюдающий законы. Голос имеющий при обсуждении их. А по жизни... Кого лично знал, про того я чувствую главное, да, тепло и холод. В пространстве распахнутом, это так... Как спросить про кого не знаю, ну как?! Что я должен почувствовать, не зная о ком? Все же вопросы, все - состоящие из слов! - вопросы попадают в законную для дроидов вероятность: один ответ против десяти тысяч отказов. Только мне не пришлось выдумывать эти десять тысяч, дроиды либо ответят, вот с такой вероятностью, либо нет. А сам кое о чём спрашивать их я должен... Обязан. На крутых поворотах... Но твоя, Гай, печаль - совсем не новый поворот..."
Гай продолжал:
- Юлия Альба, она была как ветер... На том мысе Морской Звезды, что выдаётся оконечностью за Туманное Море дроидов, в открытые волны... Постоянна... И непредсказуема в порывах... Неисчерпаемая свежесть... Всегда радостный, свежий ветер океана. Ладно, я Восходящий, влюблённый смотрел так на неё... Но ведь и её Собственный Мир я заставал каждый раз другим!.. Близким-близким, ближе чем Огненный Круг в груди, и украшенным заново!.. Дом изнутри... Убранство арок и комнат за ними. Она не создала дверей и создать не просила, везде округлые арки... Ткань украшала их, но и та не заслоняла. Такой полупрозрачный, путанный и целиком открытый дом. Она многое делала в ручную. Своими руками, а не с помощью гостей.
- Как мы в Архи... Деревца, дорожки всякие.
- Да. И вот ещё необыкновенная черта... Вспоминая, я обратил внимание... Подлетаю к раме, вираж... Дракон подбрасывает, ловит... Давно он не делает так, на гонках разве, а раньше часто... Звонюсь... Колокольчиков связка многоярусная долго поёт, перекликается... И пока поёт... Тропинка за рамой в голубой почему-то, голубой траве... Тонкая, колоски склоняются с одной стороны на другую... Под голубым же небом, ясным всегда... К белому её одноэтажному домику почти на горизонте... Редко бывает, правда, Бест, чтоб мир просматривался от рамы. Чаще прихожая демонстративна и создана отдельным закутком, кустики, закоулочки, чёрт знает, чего там за ней... Не так было у Юлии Альбы в её Собственном Мире. И цветки в этой траве ярко-голубые, лён чуточку, васильки, васильки... И под звук колокольчиков, не заставляя ждать, она показывалась там на крыльце... Ни разу не застал её в поле... Крыльцо, три ступеньки, навеса нет... Она шла ко мне через всё голубое поле... Не быстро и не медленно... И все-таки медленно, долго шла... И мне это очень нравилось! А пару раз, когда провожал до рамы, внутрь не заходя, пропадала она внезапно: только ступила на тропинку - глядь, и нет её в поле, в светлом. Светлой, растворившейся... Да, одевалась в белое. Чего не меняла так это фасон платьев, всегда длинные и простые... Танцевала, правда, с иссиня-чёрным шарфом... Пропадая за ним, появляясь... На Мелоди... Однажды в Собственном Мире, на крыльце, я лежал у неё на коленях, а она гребнем причёсывала меня, то себя, то меня... И я обратил внимание, что одет в лазурное что-то, блёклое, как трава выгоревшая, на белом песке, у порога... И волосы, длинные тогда, белые... Она переплела васильками, пока спал, теперь расплетала... Цветки голубые, волосы белые, как её платье. И я пошутил: "Ты выбрала меня под цвет своим владениям, королева..." И она ответила...
"Я не выбирала..." - подумал Бест и кивнул, услышав слово в слово.
- Мне почему-то показались странными эти слова, - сказал Гай, - хотя, если задуматься, чего тут странного? Что не отшутилась, не согласилась в шутку?.. Самые обычные слова. Никто никого не выбирает. Думаю, и судьбу вообще. И повороты только кажутся поворотами... Я знаю, чего ты ждёшь, Бест. Что я попрошу тебя об услуге. И вижу, по какой-то причине, не знаю, но это напрягает тебя. Я вижу. Если можно, просвети потом. Я не стану просить. Я совсем не уверен, что именно мне нужно, совет ли, присутствие, ситуация... Знаю только, Оракул сказал, что ты - мой Оракул! Что дальше, он не сказал...
- Буро, это кто? - спросил его Бест.
- Извращённая тварь. Хищник с Южного... Чудовище Моря. Не, он выглядит почти нормально, и с ним можно иметь дело. По правде говоря, с ним лучше вести дела, чем со многими и многими!..
- Познакомь?
- Для чего тебе? А, ладно, как угодно... Бест, послушай! Всерьёз говорю, некуда мне деваться. Ты - мой Оракул! Я вынужден был поверить ему, Биг-Буро после всего, что видел и слышал, в чём принимал непосредственное участие. Вслепую. Я не верил! До последнего раза. Послушай, Бест! Не думал, что когда-нибудь произнесу такое даже в шутку... У нас на Южном есть охотник, для группы чаще всего охотится, для игроков Против Секундной Стрелки. Но не играет. Он так удачлив, так адски успешен, что принят одним из нас... Так вот, однажды он спас парня. Только чтобы продать! Но не вышло. И этот парень теперь ловец, ну последняя фаза охоты, игрок группы, и его... - личный телохранитель! Представляешь себе, как Чёрный Дракон! За плечом ходит... Густав долго ему не верил... Да и кто бы доверился, на Южном!.. Послушай, прошу тебя... Позволь на время быть чем-то вроде него... О той же роли прошу. Я буду драконом, телохранителем тебе, как своему Оракулу...
- Гай... - Бест задумался и начал издалека. - Долгие годы, когда мы ещё ночевали в пещерах, жили там, звали сами себя пещерными изгнанниками, среди изгнанников не было хищников... Слишком дорога последняя опора, телохранитель, Чёрный Дракон. И взаимное доверие в тесной пещере слишком дорого. Хищные хозяева, понятно, тоже не заходили... Ты понимаешь, изгнанник слишком лёгкая добыча. Некуда спрятаться. Некуда бежать. Зато мы шустрые в гонках, да?! Ситуация здорово переменилась с тех пор... Но главное не изменилось... Гай, оставайся сколько хочешь. Я буду рад попытаться вместе с тобой разговорить Зеркальный Дневник, если к этой истории и впрямь отношение имею... И вообще, обменяемся знаниями, походим на Техно вместе. Я многого там не понимаю, ты меньше знаком со штучками дроидов. Но... Но, Гай... Но - учти... Памятуя о последнем дне на Рулетки... Один погибший из-за меня человек - и я не хочу тебя знать. В любом случае. При любых условиях. Спасибо за то, что мы живы. Прости за эти слова. Но они - окончательные. Правда, что вы на Южном зовёте Олеандра демоном? Он не демон. Однако тот, с кем рядом обычно ходит, может сделать Морскую Звезду необитаемой меньше, чем за день. Не угроза. Объяснение. Архи-Сад не нуждается в стенах.
- Принимаю! Бест... Если ты спросишь у дроидов... Они ответят?!
- Вот это "если", Гай, оно очень многогранно... Оставайся, отвлекись. Гони местных увальней от бассейна и займи его на сезон!.. Он теряет помаленьку свои качества, пользуйся пока можно. И посмотрим, что будет дальше...
Костёр догорел. Угли светились под золой, вился благоуханный дымок. Жар исходил от кострища.
- У нас не торгуют... - лишний раз мимоходом решил напомнить Бест. - Пирамидок не ставят...
Гай обернулся к зелёным кострам за деревьями:
- Бест, я не трону твоих людей!..
Вытянулся на земле и провалился в сон.

Полудроиды обыкновенно во сне наблюдают всплывающие Впечатления. Не отчётливо, непоследовательно. Но долго. Многие и коллекционируют их, выпивая, а не в бутылках ради таких снов, калейдоскопов, не прикасаясь к Чистой Воде забвения. Но Гай был растерян, устал, неспокоен. В этот раз ему снилось прошлое, притягивало... Как танцевала Юлия Альба на Мелоди. Вместо иссиня-чёрного шарфа такой же веер в руке, огромный, полупрозрачный. С веером и со своей тенью. Нестоящей, обычной тенью, в смысле. Отбрасываемой на распахнутые крылья Белого Дракона. Белый дроид парил, следуя за ней, с другой стороны озарённой. Свет дешёвого, мерцающего от старости трёхглазого фонаря, исходил плотными, прерывающимися лучами. Что добавляло шарма танцу и атмосфере.
Дракон тихо летел... Дроиду нет реальной необходимости совершать движения, летя. Кроме непостижимых человеку, внутренних. Когда они машут крыльями, лапами перебирают, отталкиваясь от небесных просторов, они не более чем придуриваются, подыгрывают человеку, шутя. А вот кувыркаясь от ликования, отвечая на зов, унося всадника, вольно, стремительно, не удерживаясь от кувырка, тогда они совершенно искренни. И той ночью, оставаясь в потоке лучей от трёхглазого, носимого ветерком фонаря, Белый Дракон Юлии Альбы танцевал... Торжественно, полностью расправляя и складывая поочерёдно крылья, как два белых веера в противовес, в унисон её атласному, чёрному. Одному ему ведомым способом дроид сделал так, что абрис её, гибкий силуэт танцовщицы, чётко видимый с обеих сторон крыла, то следовал, то отставал, повторяя движения. Стремительным вихрем развернувшись в танце, Юлия Альба летела порой навстречу своему теневому силуэту, чтобы иллюзорно обняться и разминуться с ним... Танцуя в одиночестве и в безупречном союзе, в гармонии ненарушимой, абсолютной... Что-то пугающее есть в такой гармонии. Впрочем, безмолвное восхищение зрителей окружило их, свидетельствуя об ином, даже флейта сбивалась, добавляла трепетную живость, вкупе с догорающим фонарём. Воздушная, радостная, сколько помнил её, в изумившем Мелоди танце, в эту, последнюю ночь Юлия Альба была пронзительно отчуждённой...

Для интересующихся устройством Туманных Морей и сферы дроидов вообще иметь в приятелях неизначального дроида, бывшего человека, ограничений на которого, на дроби и дроби дробей и серьёзных запретов куда меньше наложено, - невероятная удача! Когда Индиго появлялся в Архи-Саду, известие живо разносилось и притягивало народ. Страстно любопытствующих, как Амарант, и просто любопытных. Индиго, холодный дроид, соблюдал дистанцию по вертикали. За счёт высоты. И на лице его ясно читалось удовольствие от такого факта!.. Когда народу окончательно надоело любоваться на него, запрокинув голову, стал пребывать между двумя зелёными кострами. Не уступая им в яркости, пыля лазуритовым светом... Ему огонь без разницы, а людей он ограждал.
И каждый раз встречи их заканчивались одинаково. Проявлением слегка разгневанного Доминго с указующим перстом - то в облака, то к себе. И тут за ореолом лазуритовым, на торжественной физиономии Индиго отражалось достигшее совершенства удовлетворение жизнью, прямо в надменной мине, с приподнятой бровью такой!.. Бест мог бы поклясться, без обид, что для того всё и затевалось! Навестить его? Конечно... Навестить друзей, заинтриговать темой разговора, запутать словами дроидского эсперанто... Да, ладно! Индиго большую часть жизни человеком бессознательно рвавшийся в сферу дроидов, осознавший это лишь под конец, только затем и сбегал в сад, чтобы владыка пришёл за ним!
Так или иначе, но дроиду Индиго были страшно рады в Архи-Саду. При последнем визите очень интересную и неожиданную вещь он упомянул, отвечая на вопрос о зримом, пространственном устройстве сферы дроидов. Такой, как предстаёт она для всех них в "общей форме", то есть человеческом облике высшего дроида.
- Ландшавты? Реки, горы, поля? Рек нет... А равнины есть, конечно. Турнирная площадь... - Индиго мечтательно улыбнулся. - Лабиринты Бегства... Гора Фортуны есть... Понимаете, там всё наоборот... Всё не рядом, а внутри... В сфере людей, если хочешь попасть куда-то, значит, оно есть в какой-то стороне, туда и идёшь, в ту сторону. Ну, если точку отсчёта, начало пути принимать за центр... Так ведь люди и делают: исключительно от себя считают!.. В сфере дроидов ты всегда снаружи, на периферии. Счётчики, не высшие, связующие дроиды на периферии вообще. Одиночки второй расы 2-1 вокруг семейств 2-2. Дроиды этих семейства вокруг трона владыки. Меньшие семейства вокруг четырёх основных... Вокруг турнирной площади четыре трона... Чем общее, тем центральней! Чем личней, тем наружней! Любые два антагониста тоже, вращаются... Первая раса тоже... И вот, если хочешь или нужно тебе попасть в сфере дроидов в какое-то место, идёшь в центр того, где находишься сейчас. Например. Турнирная площадь, она самое общее место. Если встать ровно в центре её, - чаще, ха, свалиться, ну, быть сбитым с коня... - окажешься на "Сапожке". Переходные сферы, необитаемые. Иногда, места блокировки дроида. Ну, одна функция подразумевает другую... А-а... Вам не понять...  Так их два и они связаны "Шнурками". Где узел, там следующий центр. Оттуда попадаешь уже в Лабиринт Бегства. Что характерно, в дальний... И так до Фортуны...
- Индиго, а подробней? Как оно всё там воспринимается? Выглядит? Расскажи хоть про самый центр, что за гора Фортуны?
- Гора? - неожиданно удивился Индиго. - Это я так назвал? Это здание! Храм... Фортуны. Огромный словно гора, точно. Недостроенный храм...
Рты пораскрывав, переглядывались его слушатели. Соль вертела головой от Амаранта к Бесту, не желая встревать и гадая на каком из удивительных слов, кто заострит внимание? Храм? Недостроенный? Фортуна? Парни тормознули, а встряла непосредственная Мурена:
- Дроид новоиспечённый, ты хоть понимаешь, насколько странны твои слова?!
- Распрекрасно понимаю!.. - захохотал дроид, поглядывая вверх, далеко ли владыка Дом...
- Валяй дальше! О главном, значит о главном, что такое Фортуна?
- Фортуна, Мурена, это богиня!
- Дроиды верят в богов??? - это уже Бест не выдержал, не очень-то он и всерьёз относился к разглагольствованиям Индиго.
- Дроиды верят в Фортуну... Зря ты так глядишь, Бест, я не шучу.
- Не, фактически... Дроиды обращаются к богам? К богине? И чего просят?
- Э-э... - протянул Индиго задумчиво и фыркнул по-драконьи. - Просят? Зачем? Ей виднее... То и прекрасно!
- То есть, вера дроидов не подразумевает отклик? Во что же они верят?
- Проклятие дроидов, Бест! Богиня не значит - вера! Ну, ладно твоими словами... Верят в то, что она - есть... Да почему "верят", когда она - есть?! Судьба, Бест, фортуна! Говорю, как дроид!..
- А храм зачем?
- Э-э... Храм? - ещё раз неожиданно удивился Индиго, что и на своё же слово "гора" чуть раньше. - Фррр... Гора Фортуны... Храм, я так назвал её?..
"Здорово переменился..." - пробормотал Амарант, в искренности дроида не сомневаясь. Индиго вышел из недоумений:
- А, ну, да... У людей же термины постоянны... Всё время забываю. Одно слово - один блок, как бы запомнить... - Индиго постучал светящимся пальцем по светящемуся, лазуритовому лбу. - Запоминай дроид, забудь, что внутри блока всё перепутано... Не важно, одно слово. Блок возможного, блок целиком... Вы, друзья-изгнанники, хотите услышать разные вещи от меня, про одну спрашивая. А я как дроид улавливаю это и должен соответствовать! Так и образуются разные слова... Гора Фортуны, это полое здание. Его строил, его уравновешивал, его представлял собой... Фу, ты, как тут сказать?! Был такой тёплый дроид второй расы, Феникс... Из дроидов желания, что перешли в 2-1, предпочтя свободу при отделении семейства Августейшего. Тёзка твой, Феникс! Его имя обладало значением двух фаз, двух стадий, заменило собой обязательного антипода... Он часто служил семейству Там и близким ему, его составляющим, особенно Мост, которому и принадлежал бы... Но и тут предпочёл свободу... Как чувствовал... Холодные семейства, они по отдельности, а тёплые все когда-то входили в Там. Он им служил. Проводником до края. Любого. Если Восходящий не знает, как подступиться к определённой теме, его дроид не начнёт искать и подсказывать. Решить-то сам человек должен. Ещё он был неплохим переводчиком, если дроид, что редкость, в принципе не может Восходящего понять. И настоящим переводчиком с необщего дроидского на человеческое эсперанто... Ох, Бест, я - неизначальный дроид, а как мне такового уже не хватает!
- Удивил!.. Мне всю жизнь, Индиго, с человеческого на человеческий, как переводчика не хватает! Вот тебе, например, я элементарных вещей так и не сумел объяснить!.. Что потеря, а что приобретение.
Дроид замотал головой и засмеялся, снова на оглядываясь на облака:
- Не, глупости!.. Это как раз - Фортуна! Так вот, Феникс служил, но после всегда уходил. Влияние его росло, но он не образовывал семейства. И после турнирной победы, когда иные перебегали к нему, а услуги иных получал по жребию... Сохранял как двунаправленные связи, перепутывал всех со всеми, к центру не сводил... Храм Фортуны, он вот какой, красивый... Мне нравится бывать в нём... Он конический, огромный-преогромный!.. Высоченная коническая гора, с широченным подножием, с обрезанной вершиной... На треть, если так прикинуть. Здание. Внутри - пустота. Храм. Стены. А снаружи поднимается, как раковина завитая... Нишами. Ниша - арка сквозная, две колонны по сторонам. Наверх и по солнцу: арка две колонны... И так далее, и так вышее!.. Нету лесницы, ход изнутри наклонный от одной к другой арке. И так до самого верха. Она не достроена, но видна до острия, до пика! Брезжит, у подножия если стоять... А если подняться - нету... И это справедливо, мне кажется... Что обычный дроид 2-1, не владыка семейства стоял в центре и почитал Фортуну, и поднимался, а докуда поднялся, на той высоте в центр уже не ступить, нет хода, и если спускаться - наружу с последней арки выход... Дальше, глубже, центральней Храма Фортуны нет пространств в сфере дроидов.
- А почему не достроил? - спросила Соль.
- Влюбился, - бросил Индиго, как само собой разумеющееся.
- А-а?.. - сказала не только она, многие.
- Он полюбил, - уточнил Индиго. - Я снова неправильно выражаюсь? Законы дроидов, без дробей, без возмездия не остающиеся запреты, вы же знаете. Тысячу раз говорено, нет?
- Да, но...
- Не заводить любимчиков, - заново начал Индиго и третий раз не преминул покоситься наверх, улыбнувшись своим мыслям, - не воплощаться, и если уж воплотился, не признаваться в этом. Не открываться человеку. За последнее нарушение - прекращение дроида. По вашему - смерть.
- И что?..
- И Феникс нарушил сразу третье! Бишь, сразу три, недолго думая... - Индиго сделал паузу, и тон его изменился к прежнему, к человеческой категоричности. - Он, вообще-то, правильно сделал... Помните поверие ваше, человеческое: любовь дроида приносит несчастье. Так и есть. Владыки раньше, куда раньше людей это заметили. Сколько было попыток законы подвинуть, как-то их обойти. Все заканчивались крушением для человека. А Феникс не стал торговаться с судьбой. Приглядываться, медлить, хитрить... Он полюбил, воплотился и немедленно признался в этом. Ты, Бест до сих пор держишься за какие-то странные представления, будто я много потерял, при переходе... Да самый заурядный одиночка, который понадобится владыке раз в сто лет, могущественней всех владык человеческих от начала мира!.. Дроид, заведший любимчика, покровительствующий ему - великая сила, особые обстоятельства... А Феникс пропустил как бы этот этап, свёл до секунды любования, чистого изумления... И - бац, воплотился. Ушёл в новый облик. Без колебаний стал приобретать его, когда пожелает. Каждый свободный момент!.. Ну, и сказал сразу, признался, кто он такой.
- Небо и море, - Феникс, тёзка героя задумался о предыдущих словах, - это так жутко звучит, "прекращение дроида"... Казнь?..
Индиго наклонил голову к плечу вопросительно:
- Казнь?.. - переспросил он. - Что дальше с ним стало? Феникс погиб на турнире, как дроид. Не мог больше побеждать. Разве не ясно? Чем жутко? Ничем. Он поступил храбро и правильно. Недолгое счастье для двоих. Человеческое счастье никогда не долгое... Друг его стал впоследствии великим коллекционером Впечатлений, чья суть только мысленно зрима. То есть, Впечатлений, с которыми совсем трудно дроидам. А он тесно с владыками общался, был человеком-мостом. И перед закатом жизни служил наравне с Чёрными Драконами поисковиком в человеческой сфере... Ну, провокатором, разговорщиком. Искал среди хищников коллекции Впечатлений заперта. Он видел Гелиотропа, главу, соответственно, Чёрных Драконов... А мало кто из высших дроидов видел Гелиотропа даже мельком!.. Даже манок Гелиотропа слышал в необщей форме!.. Был предан и очень полезен ему... Долгая жизнь... Печать утраты, да, несмываемая, но какого-то большего несчастья не стряслось... Чем жутко? Ты бы знал, как заканчивались другие истории... Вот где жуть!..
Осмысляли... Надолго притихли. Заканчивалось топливо, припасённое для ночных костров, и никто не рвался идти за новым...
- Индиго, - Соль обратила разговор к истоку, - дроиды верят в одну лишь Фортуну? Есть там у вас ещё боги и богини?
- Как сказать... Нет, других нету, смешной вопрос. Но есть птичка у Фортуны на плече. То на левом, то на правом... То советует принять, то советует отказаться... Певчая птичка с голубым пятном на горле. Тоже богиня. Две, выходит, богини...
- И как зовут вторую, птичку?
- Фавор... Удача, фавор!
На последнем слове белая рука Доминго, склонившего голову в приветственном, к Бесту обращённом поклоне, пренебрегла указательным жестом... И непосредственно выдернула Индиго за шкирку из их тёплой компании, от двух догорающих костров в непостижимую сферу дроидов. Бест ответно наклонил голову и не мог не рассмеяться.

Глава 48.
Напрасно надеялся Гай, что за дроидской болтовнёй Бест забудет намерение свести знакомство с Бутон-биг-Надиром. Не сегодня заимел цель сблизиться, уточнить, выспросить кое-что, да, много чего, у Чудовищ Моря. Понять про них. И как только Гай охарактеризовал таковым Буро, встреча была предрешена.
Мысль о возможном повторении экспансии морских хищников на сушу не оставляла Беста со времени тех трагических событий. За всю свою недолгую жизнь изгнанника он потерял очень много друзей. И тогда... Тогда был вдалеке от них... Не долго ведь, но не мог себе простить.
Недоумение терзало его. Если заполонить материк так просто... Ну, ладно, не просто, но вполне реально, почему не случалось прежде? Известий о подобных событиях не долетело ни с какой стороны. Не отпечаталось в байках, мифах... В рукописных заметках, что по рынкам гуляют иногда... Во Впечатлениях... В песнях... Лиричных и зажигательных, в героических балладах Мелоди не встречался такой поворот. В чём дело?
Бест окидывал мысленным взором Великое Море, в котором достаточно раз побывал на разных глубинах. Сопровождаемый Муреной, естественно, и Изумрудом всегда без исключений. Чёрный Владыка опекал его не хуже, чем Селену, и даже не брал её с собой во время морских путешествий Беста. Во избежание, чтобы не отвлекаться. Изумруд был столь же лишён тактичности сколь и тщеславия, свои и чужие чувства для него - тёмный лес. Так что для Беста это были именно экскурсии. Продолжительный, увлекательные, безопасные, о таких можно только мечтать. Но они не прибавляли понимания. Напротив.
Бест осознал невообразимость многообразия присущих и внешних теней. Теней-ядов, теней-приспособлений, теней полностью имитирующих живое чудовище. Множество их форм, видов, предназначений, сообразительности и стабильности. Он своими глазами с болью в сердце увидел, чёрным пальцем флегматично указанные ему примеры стадий, стремительно извращаемые тела. Формы, через которые проходят морские хищники, полудроиды, люди когда-то... Бест видел всё, что пожелал увидеть. Так почему? Неужели никогда прежде помимо туманных ночей, дольше и дальше побережий они не выходили на сушу?

Разумеется, Бест расспрашивал Изумруда. Не раз, не два. Досконально изучил насколько это возможно на словах, без личного опыта создания тени, каким образом устроены были змеевы, самовоспроизводящиеся, расходные одна для другой... Строительные, высшей степени стабильные на материке, на суше. Понял как, но ни на йоту не приблизился к пониманию, почему он один? Почему лишь это чудовище смогло воплотить подобное?
И у него самого тоже спрашивал! Навещая, имел право от дроидов. Что думает Змей про памятных ему старых хищниках Великого Моря? Вот уж где реакции его и Изумруда совпадали полностью! "Тупые твари!" - дословно. Но и друг о друге они продолжали отзываться в прежнем ключе! Разберёшься тут...
Ближе к истине подошёл Олеандр. Провожавший, встречавший Беста при каждом посещении облачного рынка дроидов... Безошибочно, а ведь Бест не распространялся, куда летал. Сам Змей выходить не мог. Уйти - пожалуйста. Отлучаться - нет.  И вот однажды, вернувшись, Бест передал два традиционные привета Мурене и Олеандру, и вслух бормотал недоумённое: "Почему? Почему именно он?.." Олеандр распахнул обычно кроткие, чёрные глаза, удивляясь его удивлению. Рубиново-красное лицо... Всполохи слов - зримые всполохи алого света... "Змей - великое существо, - сказал, - на вершине, на башне стоявшее... Клин, вершина горы, поэтому... Единственный". То есть, секрета как бы и нет? Не слишком ли просто? Словесные обороты, увы, охватывают, а не проясняют. Не просвечивают насквозь, не показывают шестерёнки. "Великое" - это как? Да что взять с его слов... "Единственный... Для тебя, Олеандр. А в Великом Море - один из тысяч... Так почему удалось только Змею?! И чего ждать изгнанникам в будущем? Не физически, так душевно привязанным к континенту? Чего ждать, к чему готовиться обитателям Морской Звезды, само имя которой на половину состоит из моря?.."

Предложение знакомства порадовало Биг-Буро. И даже польстило. В период змеевой экспансии на материк спасло его чудо, помноженное на сообразительность. В море не уходил. Он был тогда на Файф. А выглянув, сообразил живо, что побережья стали наиболее безопасным местом. Обсидиановые подземелья вдоль них. Возможность вернуться к привычному образу жизни явилась огромным облегчением... На Южном уже, устроившись, окольными путями восстановил картину общую происшедшего. В отличие от Господина Сомы, он не подумал, услышав имя Беста, "какой-то изгнанник". Не обязательно быть посвящённым в детали, чтобы понять: случайному человеку не мог бы достаться центр материка. И не милостью дроидов. Так Буро понимал, отчасти ошибочно...
Озаботился угощением. Запретными Впечатлениями в его шатре и не пахло. Коктейлями, оливками в тот день тоже. Он перебрал одну из архитектурных коллекций, наведённый на мысль вторым именем Змея. Просматривая, выпил и раздарил просто так, без причины всё лишнее своим протеже и любимчикам, старым друзьям. Оставил общую линию... Впечатления зданий, объединённые темой кованных решёток, вьющейся зелени на них, на стенах... Цветущие лианы, деревца в кадках, балконная, ампельная мишура... Расположил по цвету: от яркой лиственной зелени - через белоснежные, жёлтые, солнечные гроздья - до тяжёлых бордовых плетей, украшенных соцветиями колокольчиков. Ничего так, получилось...
Изгнанники отправились узким кругом! И вот какая делегация образовалась...
Гаю Мурена не доверяла ни на грош. Значит уже: Гай, Бест, она... Олеандр по его просьбе, совпавшей с её желанием. Ухаха оставил на попечение До-До. Думал, что оставил... Не успели они приземлиться возле рамы Южного, лохматый гигант уже приветствовал их, распрямляя и свивая хвост в три колечка! Улыбаясь до последних клычков своей пасти. Теперь Мурена могла быть спокойна! Бест вздохнул и смирился с неизбежным. Верхом же, вцепившись в густую шерсть Морского Чудовища, переводил дух До-До, подобную скорость и не представлявший!..
Ещё в компании был Гром. Два года унизительного, но чрезвычайно познавательного плена, среди редких, отборных Впечатлений в обществе чудовища, отменно разбиравшегося во всём, что касается удовольствий, то есть, по факту во всём - истории, идеях пустых и верных, изобретениях и обычаях разных времён, повлияли на него. Гром становился меньше гонщик и коллекционер, больше книжник, ныряльщик. Сперва осторожно, но Великое Море начало неотступно тянуть его. Так бывает с людьми. С Изумрудом в итоге подружились. Кроме того Гром начинал наведываться в борцовские ряды и на один из борцовских облачных рынков... Чего-то не хватало ему. В себе не хватало. То ли борцовских регалий. То ли мощи, даруемой одним лишь Великим Морем в обмен... На что? "Олив, на что? - спрашивал Гром. - В обмен на что ты получил цвет кожи и силу?" - "На всё, - мрачно отвечал Олив, - в обмен на покой". Но Гром не верил ему.

Из шатра Бутон-биг-Надира дохнул подсолённый, свежий сумрак. Глубоководный... Подумалось всем, кто знал. Пахло океанскими далями. Не такой огуречной свежестью, как от шкуры Ухаха, но близко. Мурена и Олеандр, переглянувшись, вспомнили Башню, вдохнули с наслаждением. И оба смутились столь откровенной ностальгии. Бест видел. Она огорчала его, эта тенденция. А впрочем, не теперь началось...
Биг-Буро встретил их на пороге. При всей проницательности, ему понадобилась минута, осознать: изгнанник, интересовавший его - вот этот обыкновенный, широкоплечий парень в дешёвой клетчатой рубахе, типично изгнанническом рванье шаровар... Да, Бест не принарядился, не подумал. Олеандр, подобный пурпурному Лалу... Мурена в монисто чересчур новом, монетки как рыбки, не обманешь меня, не простое у тебя ожерелье... И огромный зверь... Ухаха просунул голову в шатёр, оглядел Буро с головы до ног, улыбаясь, втягивая воздух. Смертоносный глаз дрогнул под шерстью, под чёрной повязкой, другой остановился на короне. Дрогнул и только. "У-у-у... чрезвычайно тихо и низко сказал Ухаха и остался снаружи шатра.
Гай уже рад был идее знакомства. Ему понравилось идти по рынку в такой компании!.. По совершенно пустым рядам белым днём!.. Мимо пологов из которых выглядывали любопытные, встревоженные носы торговцев сразу над носами их Белых Драконов, верхом-то спокойнее, ха... Представив гостей по очереди, не позабыв про Ухаха, Гай нашёл себе уголок и устроился там. Возле ковра с бокалами и подушками вокруг. Под каждым бокалом круглая салфетка, подсвечивающая его снизу. Радужная в зелёный. Ими и освещался шатёр, ни одной пирамидки. Любезность. Знак вежливости со стороны Буро, который мог оценить только Гай. Изгнанникам неведом этикет хищников, которые всегда подразумевают возможность и...-  легитимность?.. - случайной охоты, даже когда все свои. Буро сам наполнял бокалы из высоких, тонких бутылей последовательно.
Разговор не клеился, но к счастью никто не пытался его склеить. Тишина и наслаждение связными Впечатлениями устраивали гостей. Олеандр дышал воспоминаниями в сырой прохладе шатра, игнорируя повышенное к себе внимание, не привыкать. Мурена размышляла, насколько одно Морское Чудовище, вернувшееся на материк, подобно другому? Обликом нет. Амбициями?.. А кто его знает... Но богатством и вкусом к жизни... Да, определённо похожи. И что у него там, за ширмами в глубине?..
Бест сделал осторожный глоток, впустил в свой ум Впечатление влюблённой парочки возле мшистой, древней стены особняка, молодой июньской зелени, берёзок пробивающихся прямо из плит, щебета птичьего... И обругал себя: "Дроиды светлые, направляющие к благому, какой же я идиот!.. Придти с вопросами о Великом Море к существу бегущему от него как можно дальше! В крупнейший из рынков земли, в сухость и пыль, во Впечатления, подобные этому... Лучше не мог придумать! Всё равно, что пощечину дать. Прилюдно и без причины. У меня помрачение было какое-то..."
Когда старинные замки, кованые ограды, плющи и лианы, сценки с беспечными людьми подходили к концу, и цветочные гирлянды приобрели багряные, закатные тона, Бутон-биг-Надир обратился к Олеандру:
- Если юноша когда-нибудь откроет секрет, как превращаясь в Морское Чудовище, превратится в дроида цвета Лал, он очень утешит одинокого старика, не сталкившегося с подобным...
Кроткий Олеандр ответил неожиданно прямо и быстро:
- Если у хищников рынка уважаемый Биг-Буро выкупит для меня человека с пирамидки, отпустит передо мной... Он услышит желаемое.
Сказал и, сидя, учтиво поклонился. Буро улыбнулся:
- Авансом!.. Половину ты сообщил мне авансом. Непременно!..
Не вставая, поклонился тоже.
Мурена же прислушалась к голосу своей прирученной тени и обомлела. Монисто давало совет... Общий - совет... Тень - давала - общий - совет! Обалдеть...
Суть такая... Без разницы в какой схватке, монисто предоставляло Мурене неоспоримое преимущество тем, подо что было заточено. Отследить и указать направление внимания противника. Направление атаки. Следующего броска. Это всё. И этого достаточно, пока оно на ней. Монисто, способное задушить без труда хоть человека, хоть демона морского, Мурена на волю не отпускала ещё. Слушала его подсказки и обходилась своими силами, скоростью... В том-то и суть, что подсказки это нормально для тени, они конкретны, сиюминутны! Тени двойственны и они двух видов: сила и чуткость. Туповатых, весьма агрессивных теней большинство среди внешних. Чуткие оставляют присущими, встречаются среди них такие: вынюхать и куснуть, вынюхать и толкнуть к бегству. Муренино ожерелье, хоть внешнее, относилось к первому чуткому типу. Яркой агрессии. Поэтому столько внимания требовало к себе. Увы, Бест, подсознательно Мурена хотела оружие, его и создала. С хорошей мощью, но ординарной реакцией, направленной одну на быструю подсказку...
Пока Олеандр с Буро обменивались несколькими фразами, подсказку Мурена и возжелала получить. Из любопытства. Вне конфликта. Вообразив, что начинает его. Ожерелье молчало. Пустых мест в Буро не унюхало. Намерений тоже. Ладно, как рукой, мысленным взором Мурена провела по его монеткам, чуть-чуть оживляя их... "Бежать!!!" - возвопило ожерелье. И всё! Слепота! Куда бежать-то, тень тупая, в какую хоть сторону, от какой атаки?! "Ого, - подумала Мурена, - вот так дела!.." Встревожено она прислушалась снова. Монетки молчали... Затаились... Они хотели жить!.. Сними Мурена ожерелье сейчас, брось его как лассо, оно бы не обвилось удавкой, а переметнулось к врагу!.. Но сидевший напротив хищный изгнанник Южного, в парче, в бархате, в короне бутоном, немногим ниже Змея, спокойный, как омут в отличие от него, с белыми, русальичими руками, чьи движения плавны и точны... Он и не мыслил нападать. "Беги!!!" - орало ожерелье. Впервые тень давала общий совет, не частный, такой, о котором её не спрашивали! "Вот так так!.. Конечно, я расскажу Бесту. Но, конечно, совет от хищной тени для него не совет!.." Верно. Чего нельзя сказать про советы от хищника.
Пока Мурена вела безмолвный разговор со своим тайным оружием, Буро подкупил Беста. Предупредительный, догадливый Буро.

- Бест, - сказал он, - примечательная твоя свита произвела бы фурор на любом из рынков земли... Невиданно, неслыханно, никто мне, Бедовичку о таком и не рассказывал... Из того заключаю, в торговле и покровительстве на Южном ты не заинтересован. А разовое что или кого найти?.. Нашёл бы и Гай. И тогда заключаю, посреди рынка ты, Бест, искал не хищника суши, а хищника моря... Так что же привело тебя ко мне, чем могу? Что желаешь, Бест, придя из сердца континента, отвоёванного тобой, ко мне, Беднячку, не способному скрыть печать Великого Моря под слоем рыночной пыли?
Тронутый и восхищённый прямотой суждения, откровенностью, которая великодушна всегда, Бест ею же и ответил:
- Бутон-биг-Надир... Вижу, не секрет, что меня здесь считают победителем... А, следовательно, врагом, как ни крути, Архитектора башни, Змея. Моего друга. Считают "врагом" тех, кого преобразило Великое Море. Это не так. Насколько велико неравенство, настолько велик мир. Не правда ли, даже та мысль, что он не безграничен, тосклива как удавка? Глухая, удушливая мысль. Мир беспределен в стороны и в будущее. И я не могу не думать о будущем... Уже приходившем, как цунами из океана, с глубины. Единой волной, не ожидаешь... Ты верно подметил, Бутон-биг-Надир, проницательный и гостеприимный!.. Сог-Цок! - Бест поднёс бокал к бокалу хозяина, брызги перемешались. - Позволю себе вопрос...
И он изложил без утайки сомнения, соображения, беспокойства свои, так закончив:
- От чего зависит, что Великое Море не порождает десятки существ подобных ему, в тумане могущественных многократно против людей? По моим прикидкам, материк должен быть полем непрекращающегося боя между ними, тенями бесхозными и сонмами созданных как оружие теней. За редкие дожди... За несчастных, приземляющихся случайно... Но нет. И никогда не бывало...
"Ты хороший человек, Бест... - подумалось Буро, пока слушал сбивчивое изложение. - Только очень хороший, добрый человек способен не замечать столь очевидного. Видеть рану на лапе и не видеть чудовища за ней... С материка, с неба в море приходят чудовища, а не наоборот, из океана на сушу. Оттуда они - возвращаются... И редко, очень редко".
- И ты рассчитываешь, что кто-нибудь другой, ещё ближе, чем твои друзья знакомый с Великим Морем, откроет тебе некоторую тайну? В его отношении? Про демонов там, в глубине особенных, в океанской мгле ждущих часа? Про демонов заимевших особенные мозги, тени, когти, змеиные хвосты? И после поймёшь, как реагировать на них? Чем защищаться? Отнюдь. Ещё раз взгляни на известное. Чёрный Владыка, - наслышан о нём, наслышан... - разложил правильно. Осталось сделать выводы. Числа подставить в формулу. Увидишь, что неизвестное известно, искать больше нечего. Или ты предпочитаешь историю? Тоже люблю. Но цифры, линии пересечения приятно раскладывать в уме. Отдохнуть от её однообразия. История однообразна, Бест. Надо очень любить людей, чтобы всерьёз долго ею интересоваться... Я отвлёкся, Бедовичек, старый изгнанник, бестолковый... В Великом Море, Бест, смерто-жизнь... очень быстрая, всё очень быстро. Действительно, нет предела многообразию теней. Силе тоже, при условиях... На условиях... Силе теней нет предела... А стоять-то на чём, Бест?.. На чём балансировать-то, за что уцепиться, когда вокруг и внутри всё такое сильное?! Чисто механически, ты глядишь со стороны, и видишь, - любой хищник способен создать армаду теней?.. Теперь представь поближе, изнутри... Вот он, ещё человек внешне, вот она, твой кошмар - способная воспроизводиться... И что?
"И что?.." - эхом повторил про себя Гром, весь превратившийся в слух.
- Она практически диктует ему! В Великом Море некому тебя учить. Там от тебя внутренности местным жителям нужны. Вот уже и две начальные проблемы: сплавить, извлечь... Про третью молчу - удержать в подчинении, а не ей же достаться на обед. Ну, вероятность появления царя морского уменьшилась в твоих глазах? Они не слуги! Они – хищницы! Любая тень - хищница. Внутренняя неправильность толкает их к действию простейшему из всех, расчленению поглощённого. Присущая тень влечётся к Огненному Кругу. Как и всё влечётся к нему... Там пожирает выпитое тобой. Там стремится его сплавить... Во что-то... В примитивное подобие себя... Подобие ей, как вторая пасть. Третья, четвёртая... Пасти ей мало, не хватает... Стремится, как бы слаба ни была она, более чем настойчиво, и главное - постоянно. Чудовище вынужденно непрерывно препятствовать ей. Пить Чистую Воду забвения по глоточку в день... Когда-то любой сорвётся. Плюнет на всё и полетит в пропасть неконтролируемых превращений, где холод и жажда возрастают, не наоборот... Так собственно, Бест, и превращаются в монстра, извращённое существо... Нет, Бест, там, в глубине, ни у кого нет ясного ума полудроида! Они спешат! Они с каждым новым броском имеют безумную надежду, насытиться и успокоиться... Тупеют с каждым рывком. Они не остановятся, Бест! Не свой ощущают голод... Не насытят чужой голод...
Буро повернул голову в короне:
- Юноша, ставший Пурпурным Лалом, побольше моего знает об этом... И это тот секрет, который ты ищешь. Вот почему, Бест, в Великом Море так много хищной мелочи, ловушек примитивных, недолговечных... Создатели их таковы! Голодны, тупы, в достаточной мере бесчувственны, чтобы создавать внешние тени... И опять-таки слишком тупы, чтобы уметь создать что-то стабильное, сложное, по настоящему опасное! Внутри них, Бест, идёт борьба! Не снаружи! Что им континент? Место, где сухо! Дожди редки, добыча летает, а они не могут... Если на то пошло и говорить всерьёз, они сами себе как оливка, Впечатление с ядом. Ядовитый орех...
"Ядовитый для самого себя..." - повторил Гром.
- Тупость и бесчувственность - скорлупа. А под ней - яд. Отчаяние. Прозрение. Понимаешь, Бест, ушедшего в Великое Море очень скоро настигает либо гибель, либо прозрение: "Для чего я мечусь по морю? Из чужих тел достаются крохи Впечатлений... Они даже и не растекаются, холодные, безвкусные по моему новому телу. На что мне его мощь? Сохраняемая с таким трудом, с такой мукой внутри течений... Битвами, бегством... А если лягу в прибой? И наконец, он разобьёт меня вдребезги... Зачем всё? Зачем?.." После подобной, горькой мысли, - короткой, не как я наговорил! - ты думаешь, Бест, он остановится? Он ее может остановиться! После неё он перестаёт беречь последнее. Человеческий рассудок, человеческую связную речь. Зачем? Раз чужды ему уже и связные Впечатления... Вот последняя стадия на подходе... Мало кто доживает до неё... Придонные монстры. Актиньи Дёсны, например. Ты опасаешься, что Актиньи Дёсны рядами выйдут, чтобы завоевать континент?! О, такого бы и я испугался!.. Вот в кратком изложении эволюция Морского Чудовища. В лучшем случае он создавал ловушки-тени... Но и то лишь для того, чтобы в итоге сделаться целиком ловушкой. Ни броситься, ни убежать. Лежащей на дне, над Огненным Кругом ворохом щупалец. Кто-то попадётся... Или нет.
- Секрет в балансе... - проговорил Бест задумчиво.
- Точно!
Буро покивал золочёным тюльпаном короны и откинулся, прислонив её к ширме за спиной, тон сменив на неспешный:
- Точно-точно... Ты сформулировал хорошо... Не в особых свойствах, дело в равновесии. Как на большой скорости, на вираже. Громада, громадная сила, всё крупное вообще, чем крупней, тем зависит сильнее от баланса... Внутренней уравновешенности. Иначе рассыплется на куски, а они опять на куски, и так до размера достаточного, чтобы схватиться... Ты понял, в Великом Море по-настоящему опасен человек. Не чудовище. А тот, кто держится ещё за ум и волю человека. И появление такового, полагаю, ты согласишься со мной, непредсказуемо! Не о чем беспокоиться! Отыщется ли таковой, сумеет ли вернуться на сушу? Сумеет? Тогда, посмотри на меня, превратить её в море - последнее, чего он захочет! А когда появится, зачем выйдет...
Буро перечислял, а сам думал: "Появиться-то он появился... И выйти, вышел, давно вышел... Ну, не пугать же мне вас, не к вам, изгнанники, он вышел..."
- Моменты сугубо личные, скрытые, правда? – завершил Биг-Буро. - Волноваться не стоит. Бесполезно. Фу-у... Давно столько долго не разглагольствовал!..
"А ты? - подумал Бест. - Мудрый хищник  Южного, что тебя заставило вернуться? Вернее, что помогло?.."
Так подумал, и насмешливая искорка показалась в прищуре Буро: "А вот это уже наглость!.." Бест поднялся на ноги. Почтительно сказал:
- Признателен. В любой день, Бутон-биг-Надир буду рад встретить тебя в Архи-Саду.
- О, пустяки, пустяки, не за что!.. Ходить-то далеко до вас, медленно я брожу!.. - откликнулся Биг-Буро. - Вы ведь ещё не уходите? Я дурно поступил бы, продержав новых друзей в тёмном, сыром шатре! Приглашаю. Позвольте показать вам рынок. На борцовских поединках мы можем сделать ставки и провести время получше, чем здесь. Я ставлю за всех. Это не те ряды, Бест, где на жизнь, это на противоположной стороне.
Изгнанники охотно приняли приглашение. Гай тоже, и До-До, и гулявший вокруг шатра Ухаха, отправились ними.

Южный Рынок, будучи правильной, близкой к квадрату формы, имел два небольших крыла. Борцовских. В правом, если стоять спиной ко входу, располагались борцы настоящие, внестилевые. Там допустимо, часто и предпочтительно сражаться насмерть. И ставки зрителей высоки. Всегда две. Одна победителю или его покровителю. Сумму остальных делят ставившие на него. Правое крыло визуально для непосвящённого не отличается от рынка, ряды и ряды. Обычные. Шатры. Есть торговые, иллюзорные, они не для торга здесь. И пирамидка в уголке у них стоит с отказом. Они для борьбы с чистым хозяином, чтоб Чёрный Дракон не мешал, оставался снаружи. Есть и вуалевые из прозрачных тканей-артефактов. Для хищников. Боролись всегда в шатре, просматриваемом. Без судей. Судья - судьба. И зрители. Правила общеизвестны. Но это не правила борьбы, а выхода из неё и входа. Вступивший в схватку при озвученных условиях не должен сбежать. Попытается - принадлежит толпе. Тому, на чью пирамидку толпа его бросит. Как и везде, не обходилось без исключений. Но это именно исключения. Снисхождение победителя. Любимчики большинства. Общее восхищения храбростью проигрывающего. Могли отдать победителю не одну его, а обе ставки, желая оставить соперника в живых. Редко, что и говорить. Но сама возможность создавала забавный прецедент: выгодно бороться с наиболее сильным и известным, с фаворитом толпы, и в случае удачи сорвать двойной куш. Ещё особые права имели покровители.
Были ряды для чистого хулиганства, не поединков. Кто зашёл, сам виноват. А завтра власть в ряду может перемениться.
Левое борцовское крыло Южного не походило на правое ни внешне, ни внутренне. Стилевое преимущественно. А вообще - свободное, кому как нравится. Шатров мало. Из настоящих тканей, широкие, узорчатые, украшенные. При этом  демонстративно разные. С флагами. С символикой. Они располагались вокруг арены, ринга в углублении. Амфитеатром поднимались от него неровные ступени из песчаника, зрительские ряды.
Здесь обитали борцы не наделённые свирепостью завсегдатаев правого крыла. Не наделённые также отчаянным легкомыслием разовых посетителей, - кому нервы пощекотать, кому отомстить, публично бросив вызов, разрешить ссору, кому заработать, чистые хозяева не редкость там, - зато обладающие к искусству поединка куда большим вкусом и интересом. В левом крыле одни хищники. Раскаявшиеся чаще. Или не злые. Там соблюдались, множились, процветали и совершенствовались стили борьбы. Шатры вокруг амфитеатра принадлежали основателям школ, лидерам их. Символические регалии ценились выше, чем ставки, которые тоже имели место.
На это, левое борцовское крыло Южного Рынка, быв покровителем, Злотый, борец правого крыла перевёл однажды Дабл-Пирита, увидев, что правое - не для него. И переименовал. Там, как протеже, он звался на первых порах Дабл-Злотый, второй Злотый, то есть безымянный, естественное до поры, но униженное положение. И вот, следующее понижение: не настоящее, кошачье золото. "Дабл" осталось, и вышло Дабл-Пирит.
Высокий, грациозный, не сразу набравший гору литых мышц, был он миловиден до неприличия и длинноволос тогда. Убирая локоны перед боем, становился кукольно-хорошенький!.. Поначалу предпочитал многослойные, пёстрые облачения, призванные отвлекать, скрывать движения, маневры, служить удавкой при случае. Всё-таки хищнику трудно разом отказаться от оружия, привыкнув к нему. Однажды, выходя в полном одеянии, получил от соперника в лицо: "Я не дерусь с танцовщицами Мелоди!.." Без шуток, в том смысле, что девушек нет там, в отличие от правого крыла, ни хищниц, ни хозяек. Тот бой он выиграл!.. Получив выговор, за недроидски жестокую, затянувшуюся последнюю схватку, удушение, можно короче. Учёл. Отсюда и чёрные татуировки, стать пострашней. И переход от тряпичных фазанов к полуобнажённым вирам. И всё равно, искавшие неприятностей, а среди борцов никто не прочь, дразнили его: "Дабл-Мау!.." Дразнили: "Ня-Ня!.." Или чаще: "Дабл-Ня, Пирит!.." - Привет, симпатяга Пирит!.. Ну и получали за это, бойцом и борцом он был с самого начала отменным.
Злотый сделал серьёзное и бескорыстное одолжение для него. Не считая - спас. На правое крыло, пожирающее бойцов, как яростный прибой заплутавшие тени, приходи, кто хочешь. А левое, недоверчивое, обросшее правилами, не принимало так просто. Зрителем только. Можно долго сидеть на ступенях песчаника, пока признают, что ты хотя бы не псих, и допустят к поединку с тремя судьями на арене. Больше дружеское крыло, образ жизни. Там берегли своих людей. Если ускорить процесс, то с поручителем или в качестве ученика. То, как Пирит ушел живым с правого крыла вообще чудо...
Вот как... Стал он хищником превратив неблагодарного гостя. Смерти не видел. Воочию. В Собственном Мире, как бывает без песни дроида, затосковал. Покидал всё чаще. На рынках искал всё больше азарта. Короче, обычный, типичнейший путь. Приведший его к Злотому и к тому моменту, когда среди шатров правого крыла ждал он своей очереди, условившись о поединке. Уже сделаны ставки на противника и на него... Ждал с остальными. Два параллельных ряда смотрели поединок в шатре между этих рядов. Не сильно и зрелищный. Как две змеи борцы перекатывались за мнимой вуалью. Пока один не перестал двигаться. Не бросил через себя противника в очередной раз, пропал, как померк, где-то под смуглым тюльпаном мускулистой спины. Стало совсем неинтересно. А толпа подняла лица к небу... Погибшего Пирит раньше не знал, видел первый и последний раз. Но перед ним, как и перед другими, проявился Белый Дракон. Растущий, тающий... Обычное явление над правым крылом Южного. Не в рынке, над рынком... Заходить они не могут, попрощаться - да... Это уже не дроид, тающий дроид... Волнистые усы разлетались, когда он поводил головой. Прощальным взглядом окидывал каждого, кто знаком с его всадником, видел его хоть раз. Всех людей обнял светлыми очень, водянистыми, ясными голубыми глазами, как просвет в целиком пролившейся туче, грозовой, когда в ней тает и рама, и небо Собственного Мира... Обнял с любовью и печалью, прощаясь с людьми, смыслом жизни дроида. Хотел перекувырнуться - и растаял...
Пирит перекувырнулся за него. Его перевернуло это зрелище. Безгневное горе дроида.
Отказаться от поединка он не мог. Пирит сдался без боя. Он не бежал... Даже правил не было на такой случай. Злотый среагировал стремительно, не позволил судить и увёл его. На противоположное крыло, как в самое безопасное при возможной неразберихе место. Как покровитель, сам затем боролся. За нарушение и за него, против двоих, без снисхождения выбранных толпой из числа лучших. Победил.
Тогда, на Рулетки уже со своим учеником и приятелями Пирит пришёл просто пошутковать, развлечься! Ну, грабить, если честно... Выигрыши на Рулетки бывают высоки. К конкретным школам один - уже, другой - ещё не принадлежали, где запрещено и такое хулиганство. А потерять ученика или драться на смерть, Дабл-Пирит в мыслях не имел!.. Глупо, да. Непростительно. И Сома сказал Бесту: "А что?.. Гай в своём праве. Что он должен был делать? Рулетки неподходящее место. Шестеро борцов - не шутки". И теперь, исцелённый он вернулся на левое крыло. Случившееся не скрыл. Сидел зрителем на ступенях. Отсюда не гнали. Пока. Клок, похититель был известен им. Шанс, что ученик Дабл-Пирита жив, действительно имелся. Дракона никто не видел. Но если увидят, если станет известно, что ученик погиб по вине Дабл-Пирита, тогда всё, прощай.

Глава 49.
Если кратко сказать, чем опасны недобрые гости, чем уязвим среднестатистический облачный мир - простотой на этапе воплощения. Восходящий беспечен, с угрозами мало знаком, увлечён красотой и внешним разнообразием... Внешним. Если может что-то создать на основе одного Впечатления, так и сделает. Целый дворец, благословенные дроиды, пока свежо Впечатление в уме! А это значит, что гость уничтожит весь дворец одним мановением руки... Одним. И раскаявшись, не вернёт обратно. Впечатления нет. Обратно - в зависимости от силы памяти, по частям, по деталям, как и сложную технику. Однако принесённый в мир артефакт превращается тоже одним движением, будь он хоть мега сложной техникой.
Сколько же имеется вещей, которые и не уничтожить создав? Песок, вода. О них дальше.
Ловушки, предназначенные для того, чтобы злонамеренный, либо неаккуратно похищенный, с несвязанными руками похищенный, гость не мог покинуть Собственный Мир безнаказанно, основываются на двух подходах. Иллюзии и Множества. Множества бывают конфликтующие и монолитные. Они взаимопроникаемы.
С простой, препятствующей Иллюзией всё понятно: фальш-рамы, земля, уходящая из-под ног, наоборот, внезапные вихри... Элементарно капканы. Темнота непроглядная. Мерцания там всякие, мешающие вглядеться.
Иллюзия, как составная часть Монолитного Множества, относится к слову "монолитное". То есть, как мир создавался, так и не иначе гостем он может быть превращаем. Такими кусками. Если река создавалась на основе единого Впечатления реки, он может, подняв и опустив руку, превратить её целиком. И касательно воды тут есть большая несправедливость... Испортить легко, а исправить... Когда - в - реку он превращает что-то, единого Впечатления обычно нет, только понятие о воде, как множестве капель. Обратно не вернуть... Даже не уничтожить, иначе чем по капле, бесконечно малыми каплями... С песком та же история...
А насчёт уничтожения имевшихся... Если река создавалась отрезками или отдельными течениями, вычленив их, угадав, по отдельности и надо превращать. Если создавалась по каплям, она неуязвима, это как с испорченной, гостем сотворённой водой. Но кто же предпримет столь длительную работу? Обыкновенно делали - течениями. Поверх добавляли блики, отдельные Впечатления бликов. Гость думает, что заносит руку над потоком, но нет! Над бликами!.. А поток уносит его... Прочь от рамы, обратно к разгневанному хозяину! Иллюзия, как часть Монолитного Множества. Ещё бывает, бликов и нет в действительности. Один есть, от него остальные кажутся. Это - Завязка на Один. Как его угадать?.. Не осознав, что именно пытается превратить, он промахивается трижды. Не уничтожает того, что хотел уничтожить. Не создаёт, что намеревался, защиту себе. И теряет время.
Конфликтующее Множество ещё хитрей. Оно завязано не вычленимым, умозрительным Впечатлением - внутренним конфликтом. Простейший, старинный пример, отрастающие две головы на месте одной отрубленной у чудовища.
Вот пример в облачном мире...
Гость бежит к раме и не успевает, оказывается в поле зрения хозяина. Просто - в поле... Где есть дерево. Одно. Не спрячешься. Но можно его превратить, бросить стеной на пути, закрывающей от взгляда. Ну, и от преследования, если хозяин вознамерился именно поймать. Умный гость соображает, что дерево, вероятно, не целиком делано, по частям. Живое, детальное... Точно, он угадал! Сосредоточивается на нижней ветке, причудливой или листьях одинаковых, начавших желтеть... И тут угадал!.. Но лучше б не угадывал... Исчезновение одной детали, - а стена получилась, конечно, - запускает каскад реакций, изначально заложенный механизм. Остальные листья осыпаются разом, и встают железной параллельной стеной, непроходимой, зажав незадачливого гостя. Логично начать дальше превращать... Её… Но стена из железных листьев - Монолитное Множество... А созданная им в спешке? Тоже скорее всего. Хорошо, если мыслил хотя бы кирпичной кладкой, можно несколькими мановениями руки брешь проделать. А если камень или пластик вертелся в уме, чья внутренняя структура аморфна, неизвестна?

Тут ведь в чём дело ещё, в охвате зрением. Охвате вниманием. Хотя бы в одной плоскости – но  целиком, до краёв. Гость в чужом мире или хищник в своём превращают то и того, что видят. И создаваемая, как одно целое, вещь не должна превышать доступного обзора. Когда масштаб задуман архитектурный, ландшафтный, цельности нет. Подразумеваемая внутренняя структура проявляется, Монолитное Множество. Такую вещь мановением руки не превратить. Только частичку структуры. Однако... Верно не для всех.
Очень-очень сильны и опасны в таком творчестве существа наделённые по настоящему абстрактным мышлением, способные даже не предполагать, что нечто из чего-то состоит... Они делают препятствие, если надо, и уничтожают препятствие - целиком... Но такие люди уникумы. Они таковы изначально, Восходящими так делали эскизы миров. Непостижимые облачные миры... И не покидали их. Изгнанниками они странно выглядят, не стремятся к общению и чаще всего гибнут в первые дни. Странное волшебное выражение посещает их лица… Тогда их можно принять за дроидов... Внешне. Ауроруа близка к такому типу полудроидов.
Это была оговорка про исключения. Обычные люди носят в голове сотни и тысячи всегда предполагаемых текстур, малоосмысленных, желанных, сложных... - составных! Так и превращают... Каменная стена из камешков, песчинок... Сделал? Теперь разбирай. Гость Завязку на Один сделать не может. Он превращает одну вещь в одну, либо абсолютно подобные, настоящее Монолитное Множество. Не прикрытое иллюзией
Чтобы сделать Завязку на Одно, нужно два предмета одновременно превращать. Одной рукой, одним жестом. Что невозможно в принципе. Первый артефакт в материальную основу - настоящий камешек, Завязку. Второй - в функцию, во все излучающиеся из него. Тогда получилось бы, что стена осязаема, но доступен для превращения один камешек в ней. Такое Восходящий может, воплощение идеи, функции нераздельной с артефактом, которому она не присуща изначально. Восходящий и материальные и умозрительные вещи до поры до времени вместе держит в эскизе, комбинирует, как ему угодно.
Чтобы из похищенного создать ловушку Конфликтующих Множеств, надо убедить его гостем превратить что-либо в материальную основу. Строго одновременно, в тот же самый момент его превратить в Конфликтующее Множество, в реакцию, как оно будет парадоксально распадаться. Во что обернётся. Или в Завязку на Одно, так образовать множество. А иначе самый умный технарь, слоями наращивая по схеме скрытую механику, всё-таки создаёт механику, предмет.

Вот беглец зажат между двумя стенами. Надо что-то решать и срочно! Так возникает злая игра Догони-Преврати. В итоге всё-таки бегалки, догонялки, что бы, во что бы гость ни превращал...
Закон - Собственный Мир неизменно открыт для хозяина. Изнутри закон, разумеется, действует тоже. Чтобы гость ни создал, оно проницаемо, открыто. Не утопает обоими краями в недостижимые области Там. Невозможно сотворив замкнутый куб, заточить в нём хозяина. Или закрыться. Можно с дверью. Можно отдельно сделать замок... Забавная мысль при погоне, да? Полностью изолированных пространств в Собственных Мирах, получается, нет. Поскольку никого и ничего нет в замкнутом пространстве, так про что вообще шла бы речь?.. Мир открыт ему. И гостю мир открыт. Связанные руки не в счёт...
Хозяин в Собственном Мире - в полной безопасности в смысле физическом. Каких бы ни наделал гор и пламени, и паутину-ловушку… Упадёт, она не задушит его. Дроиды не позволяют, мир подсказывает, держит, как вода. При жёстком столкновении, объединяется с местом удара и растождествляется на несколько мгновений.
А вот гость в чужом Собственном Мире вполне может погибнуть и не превращённым. Задушенным, как и снаружи. Попав под нечто острое. Регенерация недоступна, когда она должна захватить больше половины тела.
Не природная обусловленность. Это связано с жёстким запретом на клонирование. Которое с нулевого цикла тоже, но в особенности с "отъёмом", "преображением", отголосками катастрофы, повлекшей создание закрытых Собственных Миров. Чтобы не имелось возможности усвоить чужой спиральный код или навязать свой, заразив им друге тело. Свой храниться, наличествует в теле всегда разделённым на два. Он - это специальные дроиды регенерации на противоположных сторонах орбиты. Когда более половины тела повреждено, поверхностно, или рассечением, это уже не "тот самый" человек, они не запускают работу подчинённых, нуждаясь в том, чтобы сойтись и образовать ключ для запуска.
Может показаться странным, но дроиды, особенно технические попросту не в состоянии оценить - травма случилась, сильный эмоциональный всплеск или эксперимент человеческий, попавший в запретное, как все киберы, например. Дроид не станет поддерживать перешедшее усреднённые границы. Либо справятся низшие дроиды регенерации, либо нет... Руку отрастить, рану залечить, это он укажет как, какова структура и форма. Но если возврат... Если человек поглотил в прямом смысле слова часть другого человека, а этот факт всегда и сразу захватывает более половины тела, за счёт быстрого распространения, ему достанется только тепло и вода Впечатлений, спиральный код не будет усвоен, не начнёт свою работу.
Кстати,  базовый по отношению к базовому код, для помещения в заснеженную степь, собирает лишь Царь-на-Троне, призвав, как единый ключ двух, обладающих взаимным отторжением антагонистов Хранящих информацию о нём одиночек, не принимаемых в семейства.
К тому же за чужой рамой действуют только находящиеся в теле дроиды регенерации, и недоступны связанные с общим полем земли.
Огонь, раны... Из примеров можно понять, что такие миры и такие ландшафты в них создаются не Восходящими и случайно не создаются... Тёмные миры... Ещё гость погибнет, упав с высоты. Ведь Белый Дракон не поймает его. А Огненный Круг на очень сильный удар реагирует, как и на серию частых, точных - остановкой. Он не рассчитан на это.
Про ловушки... Ну, вот идеальная до бессмысленности ловушка.
Мир в котором ни облачка, либо все облака Завязаны на Одно вечно скрытое. Потоки воды также завязаны на один, не угадываемый. Можно каплями - настоящее Монолитное Множество не связанных одна с другой и не вычленимых капель. Сильное течение от рамы к центру мира. Ровное, твердокаменное дно. И гость. Без клочка одежды. Не имеющий, что превратить в летающую, плавучую механику, если б и умел создавать её. Всё. Он не может плыть против течения. Не может устоять на ногах... Но… И хозяин не может! Оставшись в одиночестве, хозяин не смог бы даже добраться до рамы, впустить следующего гостя, если б последний гость испортил мир, стоя близ рамы, и сразу сбежал.
Она не создавала такого, но... Подобным трагичным образом был испорчен мир Чарито... А в итоге - украшен!..
Совсем грустно, неосторожная хозяйка, она была связана, угрожать не могла... Пока из сети выпутывалась... Бросившись бежать, гость вдруг остановился у рамы... Раскаявшись. Занёс руку, чтобы добавить красоту течениям. Добавить музыку струй... Вальс. Блики... Домик на ветвях... Подойти побоялся... Чтоб превратить обрывки сети, едва видимые ему оттуда, в браслеты, в бусы плоских самоцветов, жёлтый-белый-синий, украшенные парным, любовным, извиняющимся изображением Сог-Цок: извини, прости, извини!.. Но саму-то реку теперь никуда не денешь. Он думал, она ненавидит, возненавидела его... А она, глядя на реку, слушая реку, так любовалась, так скучала по нему! Вообще с водой надо быть осторожнее, и с Великим Морем, и в Собственных Мирах!

Пока Гай скучал в компании изгнанников, весёлой компании, в которой каждый по-своему был интересен Биг-Буро. Скучал на широких ступенях амфитеатра, на левом крыле Южного… Пока смутно тревожился и привычно скучал... В облачном мире играли двое в Преврати-Догони… Далеко, дальше облачных миров высокого неба, ещё выше, в непостижимой сфере дроидов, над ней, птичка Фавор наблюдала и за ними и за Гаем с высоты. Перелетала с плеча на плечо Фортуны. Вспорхнув, опускалась. Чирикнув, замолкала. Не могла решить, на котором запеть свою песню...

Изгнанники, а конкретней, Олеандр с Ухаха получали не меньше внимания, чем борцы на арене. Бутон-биг-Надир, редкий случай, чувствовал себя на периферии. Без ревности, доброжелательно. Происходящее веселило, и будущее интриговало его, во что-то выльется новая дружба?.. Если б не вечный холод в костях, голодный озноб... Никому не видимый, водой Впечатлений не утоляемый... Ломающая, блуждающая боль тела испорченного присущими тенями. Извращённого, так говорят за спиной... А если что, так кометой несутся, пыль столбом: "Буро, рассуди!.. Буро, выкупи мне отсрочку!.." Всё равно любил их, не отказывал. Если б не знобкий холод костей... Велика важность!.. Буро развлекался, остальные тоже.
В тот день две плясовые, разноцветные, вечно конкурирующие труппы с Мелоди пришли на левое крыло. Соревноваться между рядами, между поединками, короткие шуточные сценки танцевать. С островерхими шляпами для подарков за танцы... Они очень украшали пасмурный день. И бубны их с дудочкой. И потешная вражда между собой. И шуточные драки за пустевшую арену.
Ухаха лежал за спинами изгнанников мохнатой горой. Мягкой, пахнущей огуречной морской свежестью. Он приветствовал борцов протяжным: "У-у-у!..", тонувшим в общем приветствии. Биг-Буро, делал ставки за всех, как обещал. Не глядя запускал руку в глубокий кошель, бисером вышитую поясную сумку. Вынул и осторожно протянул ему упаковку бумажных змей. Ухаха взял зубками улыбчивой пасти, дождался пока самая изящная из мимов пройдёт, пританцовывая ниже его ряда, поглядывая на божественную красоту рубинового лица Олеандра, и положил карнавальных змей в шляпу... "У-уррр?.." Девушка вознесла руки и уронила, приседая в глубокий-глубокий поклон... Все рассмеялись, половина амфитеатра точно!..
Но и на арене было, на что посмотреть.
Наиболее зрелищные пары образовывали с кем-либо борцы стиля вир. Идеально - против борцовско-ударной, танцевально-боевой школы фазанов. Выходил и сам Вир, основатель.
Виры на арене не имели одежды помимо набедренной повязки, использовали масла для тела. Обычные. Для показательных выступлений те, что темнят кожу, разноцветные с блёстками. Фазаны напротив одевались в премногое количество одежд, аксессуаров, тканей и украшений. Каждая деталь могла служить удавкой. Отброшенным хвостом ящерицы тоже.
Дабл-Пирит, пребывая теперь вне школ, вышел когда-то из правого крыла к фазанам левого, недолго пробыл в числе их, перешёл к вирам. Так получилось, что обе школы, самые яркие и крупные на левом крыле запрещали своим борцам некоторые схватки на правом. Будь ты хоть сто тысяч лет хищник, но если фазан или вир, не принимай в качестве ставки чью-то жизнь. И ещё много правил, ответственность за ученика, например, не только на арене и вне её. Последнее общее для всей арены.
Поодаль от Бутон-биг-Надира, изгнанников и Ухаха, Гай то и дело переводил взгляд с поединков, таких пресных и медлительных для него, игрока Против Секундной Стрелки, на Беста, как наблюдает тот, с детской непосредственностью. Овации, смена регалиями мощных, борцовских плеч... Гай наблюдал за своим Оракулом во власти непреходящей растерянности, бесплодного напряжения... «Понять, уследить?.. Что понять? Отследить что?..» Так ведь уже пропустил! Птичке, своей Фавор не уделил Гай даже малой толики внимания, бросая её на торговую пирамидку Клока...
Вот что за последнее время у них произошло...

Глава 50.
У них... Прежде немного о похищенном, и друге его, примечательном дроиде... От них - до предыдущей эпохи! Чтоб стало понятней, кто есть кто.
Унесённый хищником, чьё легкомыслие единственное, что не позволяло счесть его полностью лишённым благородства, ученик Дабл-Пирита был юношей интересной судьбы.
Раскаявшийся хищник, Корунд по борцовским, каменным прозвищам. Коротко: Рунд, Руд, Рута. Ещё Восходящим он был связан тесней, чем с главой семейства, с неким дроидом второй расы 2-1. И после, став хозяином, не утратил с ним связь, приятельство. Нарушение для дроида. Не фатальное, как перепутывание любовной связью орбит, да, но серьёзное. Начальное в ряду на дроби и дроби дробей запретных, которые в ладыками запоминаются и плюсуются... И после, когда Рута сделался хищником, отняв не жизнь, но мир, что не часто бывает, и, возвратив, что случается ещё реже, дроид не отвернулся от него. Понятно, что не обязан избегать человека на все сто. Он не холодный 2-1, не дроид 2-2, не Чёрный Дракон и не Я-Владыка из мира хищника, а тёплый дроид. Главное соблюдено, его присутствие не вредоносно для человека.
Ещё бы он отвернулся!.. Рута привык, радовался их дружбе, гордился иногда напоказ... В сущности всё, о чём можно упомянуть с его стороны. Все выгоды. А честолюбивые планы дроида напрямую зависели от него! О, этот дроид не примыкающий к семействам! Зазываемый, желанный, известный Владыкам, и столь неудобный для них!.. Дрёма был дроидом ещё более удивительной судьбы. Чей вызов он принимал на турнире, кому проигрывал толику услуг, - не связанных со служением Восходящему, такое не разыгрывают, - тот считал победу редкой удачей. А уж если выиграл и право на следующий вызов без отказа... Только вот, победитель не всегда мог сказать, он ли взял услуги с боя, или Дрёме понадобилось побыть конкретно в этом семействе?.. Хитрюга.

Есть крупное семейство дроидов 2-2 второй расы - Сон. Наименее холодное из холодных. По этому признаку и не только близкое к Белым Драконам. Формально находящееся между Сад и тёплым семейством Там. А фактически равноудалённое от прочих. Настолько, что главы четырёх тронов имеют в отношении него некоторое беспокойство. То оно большое, то маленькое... И семейство и беспокойство!.. То дроиды его разбрелись, то собрались обратно, сманив чёрт знает сколько из других семейств. Не уведя с турнира, обойдя этот способ, открытый и прямой! А - сманив... Через антагонистов, рассылая метки, соблазняя либо угрожая встречей с антагонистом, через людей господствующих над первой расой...
Сманив - полбеды. А наоборот, заслав своих? В самое холодное из холодных, в семейство Дом, заполучив дроидов из Сон, владыка коротко и локально пользовался ими и не задерживал. Они почти разрушают стройное здание! Вносят смуту, делают чрезмерно открытым. Заметив это, Доминго отказался принимать даже от специфичных, незаменимых из них вызовы на турнире, опасаясь победить! Такие 2-1, как Растворение-Большего-в-Меньшем, таинственный, очень полезный дроид... Повторение-Не-Произошедшего... В результате своей неосмотрительной победы, Доминго значительный промежуток времени был просто прикован к ним. Потому что вся иерархия семейства полетела к чёрту!.. Он один мог им приказывать, а кому делегировал - близко не могли!.. Они запутывались в бесконечных переговорах. Сначала в необщей, затем в общей форме высших дроидов. Выясняя пределы установления требуемых связей, параметры поисков дроидов, для дроидов, для Впечатлений запретных, а может быть, нет... Для перевода с эсперанто человеческого на дроидское эсперанто, на необщей формы язык, на форму контуров и орбит...
Вот от такого, перечисления Доминго тоже приходил в ярость!.. Владыка сердится? На что?.. Тут-то ни капельки нарушения?.. Ни дроби дробей, сплошная добросовестность и ничего кроме! Владыка сердится и желает бросить новый вызов?.. Владыка не желал. Лукавые дроиды входят обыкновенно в Сон? Пускай в нём остаются!..

Причём тут Дрёма? Тёплый дроид 2-1, Дрёма, приятель хищника возглавлял некоторое время это холодное семейство!
Их же методами действовал. Не завоевал трон на турнире, - вот бы получился бой так бой! - а переманил ключевых дроидов. Следом потянулись зависимые. Прячущиеся от антагонистов, привыкшие существовать в сложившейся решётке связей, всякие. Словно играючи, развлечения ради Дрёма его присвоил. Покрутил, повертел и передал обратно владыке Сон. Они приятельствовали.
Радикально, ни в чём не схожие два эти дроида были дружны. По силе равны, на турнирной площади один перед другим не имел преимущества.
Внешность их, проявлявшихся в общей форме высших дроидов, различна, как и внутренняя суть. Владыка Сон представал высоким, массивным человеком в светлых одеждах. Флегматичным и внушающим доверие. Вместо короны - атласная чёрная лента закрывает лоб. Не смотреть на неё невозможно. Смотреть и не заснуть - тоже. Она не чёрная на самом деле, а горячего запретного цвета, подобно зрачкам Лиски-намо.

Холодные цвета настолько медленны... Только если человеку рассказали и пальцем ткнули, куда смотреть, он может пожелать разглядеть их. Его дело. Да, в случае успеха, возвращаясь, он рискует не вынырнуть, поспешить, расколоться от поспешного движения мысли или тела. Но остывать до такой степени, его личная воля.
Горячие же цвета столь быстры, что сливаясь с темнотой поначалу, они тревожат, притягивают внимание, не смотреть на них не получается. Если в случае ледяных нужно приложить усилие, чтоб увидеть, то в их случае горячих усилие нужно, чтобы не смотреть. И куда большее. Они заставляют вглядываться в себя. Во все времена нечто от них существовало, не рафинированным до красителя, пребывало замешанное в темноту. И ребёнок эпохи до дроидов, оставленный в одиночестве, в темноте комнаты или дремучего леса, не мог не вглядываться в неё... Не мог разглядеть. Удостовериться, что нет там чудовища. Не мог и отвернуться. Как отвернуться от темноты? Закроешь глаза, и там темно, откроешь, и тут темно, везде. Сказки - не сказки. И раны, наносимые ужасом, - не выдуманные раны. Оцепенение перед неведомым. Не в лесу живёт страх. В страхе - стоит и ждёт тебя дремучий лес. Настоящий, ууу... Тропинка петляет во тьме... И чуть-чуть под луной поблёскивают на ней камни.
Атласная лента на лбу дроида, суть спасение, тропа. Вот причина, по которой она легитимно, законно наделена силой запретного цвета. Выход, спасение. Крупный пёс с бархатной чёрной шкурой нарисован на ней другим горячим цветом. Он выводит заблудившихся. Не в явь, но в сон.
Всё иначе, когда человек разглядывает или держит в руке незаконно покрашенную запретным, горячим цветом вещь. В зависимости от природы цвета, он испытывает некое тактильное чувство. Навязчивое. Бархатное, атласное - из статичных. Чувство скольжения куда-то. Потребность потрогать, схватить неизвестно что... Он начинает различать всё новые детали. Вещество, его структуру, само течение времени на поверхности, в глубине... Это не иллюзия. Горячие цвета работают как увеличитель и делают прозрачным предмет. А губительны за счёт ускорения, остановить которое человек не может. Но очень хочет, пугается. Как бы ни держался, наступает момент, когда его охватывает окончательная паника. Порыв бежать, прекратить полёт, падение в микрокосмос. Порыв настолько силён, что отбрасывает... До туда же! До ледяного состояния. До цветов ледяных. Зеркальных. И понятно, что при таком перепаде для неосторожного, а чаще всего невольного, экспериментатора спасения нет. Лёд, второй приступ паники и конец.
Горячие цвета рафинированы, выделены дроидами. Ледяные, как они есть, изначальны. Многое в мироздании окрашено в тайные, ледяные цвета.
Это отступление про атласную ленту на лбу владыки.

Дроид Дрёма в общей форме выглядел каким-то вельможей непонятной эпохи... Важным... Отвязным... В такой пропорции: две минутки притворной серьёзности - два часа курлыкая, фыркая и хохоча! С приятелем драконом, катавшим его не в службу, а в дружбу. Веселясь с окружившими их, вольными до поры Белыми Драконами!..
Запросят драконы у Руты какую-нибудь ерунду, песенку с Мелоди... И ну, переводить куплеты с общего на необщий, с эсперанто на эсперанто, на вседраконий и на белодраконий!.. Усы развеваются, носы хрюкают, лязгают пасти, старательно произнося человеческие слова, переспрашивая и перекидывая Руту с одной белой спины на другую... Кувыркаясь в высоком небе!.. Унося его нагло от его собственного Белого Дракона!.. Сражаясь за "покатать человека на спине"... А даже лёгонькая потасовка Белых Драконов, это что-то... Нет их сильней!.. Рута ненавидел и обожал Дрёмины драконьи прогулочки!.. Притворно чопорный пять минут знакомства с учителем друга, с Дабл-Пиритом... И немедленно до конца дня забывший обо всём в окружении танцовщиц, что сопровождали борцов к облачному рынку... "Дроид!.. Тёплый дроид!.. Ой, не исчезай!.." А чего ему исчезать при таком количестве нарушений?.. Он копил их!.. Тут начинаются хороводы на драконьих спинах... И песни под музыку хлопков крыльев, ладоней, озарённые теплом дроидским. Все счастливы и драконы, и люди!.. Забыли куда летели, и ладно!
Вельможа, гуляка, интриган, растратчик времени и доверия... Но таким Фортуна даёт вдвойне!
Да, внешность... Коричневый бархат до ступней покрытых орнаментом позолоты и хны. Ряд круглых крошечных пуговиц соединяют полы на груди. Под ним, тоже до щиколоток шафранное одеяние, застёгнутое от шеи до колен. Невесомый узкий шарф вьётся вокруг плеч, не лежит на них и не слетает... Нет короны, откуда? Глаза... Тёплые!.. Не раскосые, но... Они смотрят по-дроидски ласково, как на Восходящего, но... Свысока что ли?.. Немного мимо... Короче, этот дроид доверия не внушал, во всяком случае холодным тронам. И правильно!

Однако, раз дружны, что-то общее должно быть у Дрёмы с владыкой Сон помимо силы влияния и сложных отношений с тронами? Должно... И сущностное. Оба они по происхождению - дроиды желания!
Не так давно по меркам последней эпохи образовалось семейство Закрытое-ото-Всех-Недроидов.

Дроиды желания существовали как часть второй расы 2-1. Относились к категории "переводчики". Уже тогда имея множество ограничений. Пределов. Условий. Важнейшее из них - наличие антагониста в непосредственной близости, не обязательно тоже дроида желания, но наличие непременно. Ведь они имели право объединяться с людьми. А как иначе? Иначе невозможно.
Растождествляются дроиды с людьми: по завершении поиска, работы. По воле главы семейства, подчинённые ему. По воле человека. При отвлечении человека по воле дроида.
Ни одно из этих условий не работало относительно дроидов желания! Они никому не были подчинены. О "работе" дроида желания смешно говорить, как может она быть завершена? А про волю и отвлечение человека - ещё смешней. Она похожа на сжатую руку, его воля. И эта рука дроида не выпустит. Единственно антагонист на близкой, эллиптической орбите, - не важно, со свойствами отторжения или притяжения, обнулял ли память, притягивал ли к себе, умиротворяя всю активность, - антагонист опустошал эту сжатую руку. Гарантировал, что воздействие дроида желания будет информативно-коротким, а не обуславливающе-долгим.
После вхождения в закрытое семейство, функция дроидов желания переместилась с людей на дроидов 2-2, оставшись той же по сути, хоть малозначительной по результату: продление реакции дроида на запрос Восходящего.
Дроиды не видят последовательными связных Впечатлений, не в состоянии конструировать Собственные Миры, как и уловить направление мысли человека при неконкретных запросах, а когда они были конкретны?.. Дроиды слабы по причине их дроидской точности! Точечности. Вольное, свободное расположение дроидских орбит обеспечивает неколебимость центра. А плотность человеческих позволяет центру несколько блуждать, смещаться... С разных сторон смотреть. Внутри себя перенаправлять импульс, отношение к увиденному, планы относительно него...
Дроиды так не могут. Для них из одной точки - один вектор. Для трона с примкнувшими 2-1: из одной точки - некоторый веер. С примкнувшим дроидом желания: точка-метёлка. Веер вариантов успевает раскрыться.
Точка это запрос... "Хочу дом с белыми стенами!" Остальное - предложения в ответ. Ведь что представляет, как для дроидов, так и для людей, без разницы, взаимодействие с внешним миром? Один импульс снаружи, краткий. Многоаспектный, однако, сведённый в точку. Дальше - не он действует, а воспринявший держит его, раскладывает, вертит, анализирует, соотносит с известным. Вот этого-то 2-2 и лишены без объединения с дроидами желания. Оно не всегда и не обязательно надо, но крайне желательно. Результат мощней, интересней. А главное - непредсказуемей! Это важно, чтоб подопечный, Восходящий, человек оставался человеком: спонтанный в свободном мире.
Дроиды желания не игроки в отлавливании запретных Впечатлений и артефактов. Их влияние было бы бесценно... И недопустимо. Они подталкивают. Подтолкнуть человека к поиску, а найденное отнять, ну разве это дроидский поступок?! Сами по себе они не различают запретное от дозволенного. Прямое указание трона получив, запомнят: это - признак, маркер запретного. А маркер должен проявиться где? В орбитах человека увидевшего запретное Впечатление. Немалая власть, отождествившись в такой момент, подтолкнуть Восходящего к дальнейшему сосредоточенному поиску запретного. Но помимо безнравственности этого, схема взаимодействия люди-дроиды переворачивается с ног на голову: Восходящему служит глава, главе все дроиды семейства, переводчики, метки... А при таком раскладе Восходящий становится - инструмент. Невозможно. Он - цель служения.
Это изложено в соответствии с людскими понятиями. Дроидам чуждыми, как Белым Драконам - Великое Море!

Возвращаясь ещё назад во времени, встречаем тот день, когда Гелиотроп создал Царя-на-Троне. И вскоре дроиды желания приняли вариант - сойтись в единое семейство. Согласились не отождествляться и вообще не служить людям напрямую. Августейший занял трон.
Согласились, но не все. И не каждый в паре антагонистов. Не всех дроидов прельстило небывалое преимущество за небывалую для дроида цену: отказ от контакта с людьми... Какое преимущество? Огромное. Но и любовь дроидов к людям огромна...
Один долгое время оставался вне закрытого семейства. Особенный... Дроид, чьё имя они не знали, изгнанники. А узнав, имели бы к кому обратить проклятия, и жалобы, и зов, и безответные упрёки... Этот простой и важный дроид желания отвечал за желание, - конечно!.. - завершить облачный эскиз! Обеспечивал памятование о  сроке. Более конкретное, беспокойное, удручающее, чем тревожная нота в манке его дроида. Горечь необратимости срока. Если до связывания его и появлялись изгнанники, лишь из-за реального форс-мажора.
Существование этого дроида входило в противоречие с иными законами, аспектами и равновесием влияния. Последнее означает, что на Восходящего не должен оказывать продолжительного влияния ни один манок, кроме главы семейства 2-2, его дроида, которого так и зовёт, своим. И в противоречие со свободой воли.
Будучи вольным, тёплым дроидом 2-1 однажды он сильно схулиганил... Не суть в чём, дал повод. Доминго уже образовал и укрепил главный трон. Антагонисту дроида желания, а они не имели права скрываться, холодному 2-1 был брошен вызов, ставший бриллиантом в короне Доминго, неизначального дроида. Турнир стал его звёздным часом. Переломным моментом, по сути, коронацией. До того он, неизначальный дроид считался удачливым, но и только. Ловким и жадным, не более того. А по завершении турнира, сам Гелиотроп передал Доминго власть забирать Огненный Круг, не сходя с чёрного трона. Многое значит и дорогого стоит. Но речь не о том.
Турнир собрал такое количество дроидов, что притихли Туманные Моря, не лепетали, умолкли перезвоны... Бой был на мечах, и он был исключителен. Грандиозен. Искры от скрещения орбит сыпались звёздами на бессчётных дроидов в общей, смотрящих, замерших. Осыпались в их орбиты... Оставляли отпечаток связи, принадлежности. Жгучие. Их не избегали! Ловили, понимая, кто бы не победил, от меча великого дроида летят искры и связь с ним будет благой, нужной. Связь или наследство от него... Белые Драконы и те удивлялись, кружа над площадью. Чёрные Драконы, скрестив лапы на груди, стояли в толпе. Ревниво били хвостами. Понимали, победитель будет распоряжаться и их службой, возможно не прямо, но будет. И по праву!
Доминго победил ярко. Один из его ударов, который рассёк бы человека, дроида сбросил с коня... Раньше, чем ему упасть и вскочить, оттолкнуться от земли, меч соперника настиг его снова. Творение Пурпурного Лала, меч Забирающий, инструмент измерения, которое прекращает одновременно… Сверху вниз прошёл колющим ударом. Пронзил плечо и обратился в вихрь, пройдя до центра груди... Засветился. Ослепительно вспыхнул... Рассыпаясь на огоньки, всех цветов. И вобрал их ослепительным, ярко синим. После чего канул в ладонь владыки. Антагонист отдал Доминго требующиеся свойства. Это было прекращение дроида без нарушения. Без вины. Доминго и всем тронам насущно требовалось усмирить одного дроида, выбившегося из ряда. Настоящим антагонистом дроиду желания Доминго по причине случившегося не стал. Зато обнаружить и вызвать на турнир теперь мог легко.
Второго подобного боя не случилось. Да и не могло случиться.
Очень камерная, непубличная встреча. Турнирная площадь тиха и пуста. На трибунах некоторые его дроиды. Далеко, возле Стократного Лала собрались владыки, обсуждать недостачи и потребности... Бой смотрели в основном Белые Драконы, но и они кружили незримо. У противников были кинжалы. У Доминго белый, лунный, матовый. Словно и не притворяющийся металлом. Кинжал Препятствующий Воссоединению. Тоже измеритель без возврата. Что измерил, говорит, и… Предохраняет от этого на будущее. Задуман опасные вещи мерять. Настолько длинный, насколько позволяли правила.
Дроид смеялся над ним. Откровенно и весело. Замахиваясь, промахиваясь, ускользая. Ныряя под руку. У него широкий кинжал, совсем короткий. Как лепесток. Дроид чиркнул, лезвие о лезвие, останавливая кинжал Доминго над их головами. Оказались лицом к лицу. Рискуя, уповая на скорость, Доминго резанул вниз, едва уклонившись, целясь также в плечо и до центра груди. Достал... Орбиту горла чувствуя, как всплеск под остриём, Доминго не получил ответного удара. Он отклонялся от лепестка кинжала... Неизначальный дроид... Дроиду желания изначальный - попался бы точно так же!.. Он уворачивался сам, не отшагнув, так что шея его попалась в сгиб локтя, и лепесток чужого лезвия блестел перед глазами... Ещё ближе, совсем лицом к лицу. Возникая за кратчайший момент... Неуловимо, и медленно исчезая... Щурился и смеялся, глядя на него, дроид желания. Дроид их тех, перед которыми остановились драконы, убрали когти... И клинок Доминго остановился, пульсировали огоньки, ощутимые сквозь рукоятку. Дроид желания... Против воли, спустя минуту, две или три, Доминго проговорил: "Закрываю тебя в семействе..." Не рассчитывал, да... На том бы и конец. Но смеясь, дроид желания переспросил напевно: "В каком?.." И скрипнув зубами, Доминго произнёс не имя Августейшего, но название личного семейства: "Дом..."
"Горечь-Необратимости", было прежнее имя того дроида. Под властью Августейшего звался бы Горечь-Августа, а вышло: господства... Горечь-Господства. Ха-ха, победа, Доминго?!
Ни он себя, ни другие впоследствии так и не смогли убедить его, что это - победа. В результате боя природа дроида была изменена. Одним вольным дроидом желания стало меньше. Собственно, последним.

Стоит взглянуть ещё шире. С ещё более древних времён...
Почему говорится "автономные" дроиды? Почему эпоха до дроидов считается завершённой именно с появлением их? Хотя задолго до того существовали. Они назвались автономными, научившись поддерживать абсолютно независимо от людей своё существование? Ничуть! Во-первых, и раньше могли. Во-вторых, так и не научились! Дроиды не существуют без людей. И мельчайшие, простейшие - не составляют тела полудроидов, но поддерживают их, импульсы, потоки... И величайшие - не собирают для них облачные эскизы, а направляют, подсказывают...
"Автономные" значит, обретшие в дроидской сфере прямо не касающиеся людей намерения, ценности, планы. Склонности, в итоге. Свою жизнь. Во внешнем выражении - турниры, интриги, иерархию. Во внутреннем - не прекратившаяся по сей день, а может и вовсе не суждено ей прекратиться, - осмысление того, что станет законами, представлениями о должном и недолжном. Определённо благом, потенциально опасном и прямо запретном. О справедливости в отношении людей и друг друга. О максимальном сохранении человеческой природы на фоне поддержек, подсказок, запретов... Вот что сделало дроидов автономными - количество путей к достижению гармонии, многообразие этих путей. Образовавшее сферу. Их сферу.
"Высший" дроид, последний шаг. Означает, что они приняли человеческую форму, как общую. Для первой и второй рас. Третья только имитирует её, не обязательно полностью. Автономные, независимые рогатые драконы превращаются в рогатых людей, шутки ради. Белые независимы до того, что не принадлежат ни к теплу, ни к холоду первой расы, нейтральные дроиды. Чёрные, перейдя под власть высших дроидов, стали относиться в первой расе к теплу. Но для второй расы общая форма не вопрос внешности. Способ взаимодействовать. Обстоятельство связей, переводов меж эсперанто, урегулирования споров, звучания манков... Обстоятельство, сделавшее необходимыми основные законы, сделав возможными и такими желанными их нарушения... Так получилось!..
Открылись сияющие пути, многократно пройдя по которым, дроиды вынуждены были признать: сияющие пути невозвратны, несправедливы, закрыть их - надо. Обстоятельство, вот оно: проявляясь в высшей форме, дроид и без отождествления с человеком воздействует на него. Излучает свойства, проявляет в атрибутах. Проявляет холод либо тепло, и то, что условно считается его именем... Влияние его продолжается! Вне объединения. Растождествление не поможет. Чем плохо? Коротко - избыточностью и необратимостью. Плохо дальнейшим: уплотняя орбиты, из общей формы совершая последний шаг, он портит их. Лишку уплотняет. Себя портит, как дроида. Какой смысл? Имитация... Полная... И того, чего не имеет: эскиаз - снаружи, мира - снаружи, Огненного Круга... И сам - имитация человека снаружи. Не холоден, не горяч. Он - человек? Он нарушитель. Зачем? Только из личных намерений.
Нарушитель...
А что такое для дроида нарушения в дроби и дроби дробей? Как влияют, как караются? Список их слишком велик, плохо переводим на язык людей, непостоянен и даже туманен в некоторых положениях. Наказания проще объяснить. Их нет!..
Дроби суммируются, и сужается воля не присоединяться к семействам, не принимать вызова на турнир. Сужаются орбиты. Это для второй расы 2-1 и 2-2, кочующих между семействами. Когда сумма возрастает серьёзно, качества дроида, свойства и функции его сужаются серьёзно. Ему как бы много есть, кого избегать! Кого задел!.. На турнире это вроде слабости, или связывания. Безоружности. Платит службой, это капитуляция. Орбитами, это ранение. Апогей - прекращение дроида. Присвоение его победителем. Вне турнира, он может попасть в такую фазу, восстановления из которой нет.
Ещё уточнение. Может показаться, что турнир это суд и кара, дроидское зло. Нет!.. Далеко не все турнирные схватки вынуждены, наоборот! Вызовы бросают и принимают радостно, азартно! Учитывая и то, что проиграть можно серию услуг, свободу. Можно себя. А можно и выиграть!.. И это способ преображения, возникновения новых дроидов. С иными качествами.
Владыки больше запрещают, чем вызывают на них. Имеют между собой гибкие счета, вечно нарушаемые договорённости... Таким способом дроидов не воровать! Сманивать, а не выставлять воинов разящих до поглощения полноты свойств. Получается немножечко скользкий момент... Владыкам выгодно, чтобы дроид 2-1, свободный, трудно обнаружимый, приближающийся ради короткой, конкретной цели Восходящего, был слегка нарушителем... Турнир - хлоп! - и дроид мой! Привязав к семейству, владыка будет использовать его ради расширения своих знаний, влияния, связей. Нарушители-то и попадают надолго в поле их зрения... С одной стороны за ними следят, как за нарушителями, правда... С другой стороны, за добычей... Считают, складывают дроби... И в один прекрасный момент, когда тот утрачивает право избегнуть турнира, сначала между собой устраивают поединки: в чьё семейство пойдёт!..

Заново возвращаясь к этим двоим...
Как и владыка Сон, Дрёма не пожелал быть связан пределами закрытого семейства. В отличие от своего антагониста.
Да, такое вполне возможно,  позволительно. Наличие антагониста никакой изначальной функции не несёт. Оно последствие технического момента при создании нового дроида с нуля. Следствие попытки упростить и ускорить процесс. Подобно тому, как делая артефакт, что будет стоять или бегать, учитывают центр тяжести и соответствующее количество ног, так дроидов удобнее создавать парами с общей орбитой на двоих. Дальше - специализация, всё такое. Создают на орбите, имеющей тенденцию сокращаться или расширяться. Реже - постоянной, на ней они вообще друг на друга влияния не оказывают. Будучи завершёнными и развившись вполне, высшие дроиды уже сами распоряжаются этой орбитой, петлями, по-разному искажая её. Однако тенденция остаётся: притяжение, отторжение, нейтральность и связь.
Те из дроидов желания, что не отправились под владычество Августейшего, пройдя через серию турниров, изменили сущность. Приобрели каждый, сказать на дроидском эсперанто, нечто утяжеляющее, тормозящее. Как будто зависли в моменте отождествления с антагонистом, или неполного обнуления. Сказать на человеческом эсперанто - эфемерность приобрели. Как Сон и Дрёма.

В Закрытом Семействе, лишённые антагониста, дроиды желания с необходимостью вместо него имеют второе имя, главой данное. Им оно, как манок. Часто даёт своё, так что полное имя бывшего антагониста, но вечной возлюбленной Дрёмы, было теперь Проблеск-Августа.
Как они выглядят... Для своих одиночный дроид желания представляется бесконечно долго исчезающим. Бесконечно красиво... Проявившись в неуловимый миг. Для человека – возникающим. Долго-долго… Дроид ткёт пространство, себя в пространстве, не завершая... Миг - и нету! И снова... Те же, что ушли к Августейшему парой, это и есть один дроид с двойным именем, неуловимо проявляющийся и исчезающий, в их случае - одновременно.

Проблеск, антагонист Дрёмы охотно перешла к трону Августейшего. Несмотря на то, что их общая орбита их характеризовалась притяжением. Августейший, нарочно выбранный тронами для того, сам антагониста не имеющий, включил дроидов желания в личную, широкую орбиту притяжения. Односторонней проницаемости, снаружи внутрь. По факту Проблеск сделалась нейтральна, как за стеной. Говоря человеческим языком: мне хорошо, где я есть, но и тебе, Дрёма, я всегда рада. А Дрёма начал искать выход. Вход... Хитрость, лазейку. Ею и стал Рута. Тем стал, чем для второй расы является облачный рынок дроидов, местом встречи. Абсурд? Место встречи с дроидом Закрытого Семейства? А вот и нет!
Проблеск не подходила к Руте, когда он вне Собственного Мира. Внутрь мира не мог зайти Дрёма. А вот на раме... На раме!..
Хитрость Дрёмы не нарушала, обходила законы дроидов, обходила и на дроби запретное и на дроби дробей. Что смешит владык малых семейств, ревнующих к власти четырёх тронов, а для тех - вдвое обидней. На турнирах они мстили таким хитрецам. Но не склонялись всё же к тому, чтобы без крайней нужды вторгаться и менять сложившийся баланс законов.
Стоп. А как же - на раме мира? Если Дрёма остаётся снаружи, то Проблеск?.. Ни там, ни тут! Заново и заново возникая внутри Собственного Мира, но, так и не возникнув, она могла общаться с Дрёмой. Сколько угодно. Без повеления какого-либо владыки, а ведь, Закрытое Семейство, оно закрытое не только от людей. Рута для этого должен находиться внутри, по той причине, что необходимость приглашения никто не отменял. И такого – не принимаемого!

В связи вот с этими их встречами, осталось озвучить последний момент относительно дроидов желания. За какое же огромное преимущество они, грубо говоря, продались? Подчинились трону? Изоляцию приняли?
Может быть, за власть над оставшимися тремя семействами? Нет, мало. Одно краткое объятие с человеком стоит дороже. За власть над будущим? За не согласованное ни с кем создание высших дроидов под свои нужды и прихоти? Нет, дёшево. Одно угождение человеку, угадывание одной его мимолётной прихоти стоит дороже. А дроид желания мог дунуть легонько и унести его в любом направлении, желанном... Нет, не то. Возможно, за власть над прошлым? За те схемы, созданные по которым, дроиды ныне прекращены? За их функции, присвоенные другими, владыками четырёх главных тронов?.. Нет!
За единственную возможность. Простую. Невероятную. Небывалую... Недоступную ни драконам, ни главам семейств. Какова ценность её, - потенциальную! - возможность… Принципиальную способность, но потенциальную возможность... Заходить в Собственный Мир человека. Любого. И хищника. Для дроида это... Ну, как... Глухонемой бы всю жизнь переписывал ноты, и вдруг обрёл слух и голос! Они служат, дроиды, но наугад. Любуются самим человеком, видят только его. Почему он хочет что-то, понять им не дано.  Красота артефакта, ландшафта, песни для дроида - пустые слова.

Пример. Условный. Вот взрослый человек древней эпохи клеит, мастерит для маленького человечка картонный, кукольный домик. Подсказывает ему, приносит картонки, стёкла, петли, замочки, реечки всякие... Клей, гвоздики, винтики, что угодно... Как дроид для Восходящего. Он богат и искусен. Он знает, где что взять и как сложить, соединить, чем заполнить внутри. Он может всё, что угодно! Кроме единственного: зайти! Поверить в собранный им мир до такой степени, чтобы увидеть - миром. Целым.
Собственный Мир - кукольный мир. Даже если бы, так сказать, забрался дроид в игрушечный домик, собранный им... Нетрудно представить... Разве увидел бы его изнутри глазами ребёнка? Да никогда! Склеенные стены, отдельные куски Впечатлений, отдельные артефакты. Насколько по сравнению с человеком примитивен, груб дроид, настолько же по сравнению с ним, грубо составлены все артефакты. И рыхлы. Он их проницает. Нормальный дроид легко и просто разлетается на составляющие. Так же легко собираясь. Тому гарантия - первая раса, чьи орбиты охватывают сферу дроидов всю.
А чтобы сделаться единым явлением, мир должен быть на чём-то отражён. В ком-то... В глазах хозяина мира.
Плотности глаз дроиду не хватает. Что-то твёрдое, зеркальное, наивное, ограниченное должно быть в существе. Что-то, в чём мир отразиться непосредственно. Без анализа, без рассуждений. Необходим плотный слой не разделяющихся орбит. Негибкий, хрупкий, уязвимый. Кажется, не дающий никаких преимуществ.

Но есть же дроид, для чистого хозяина озаряющий его мир весь!.. Как же так? Он тоже не видит?.. Да - нет! Видит, но не мир...
Я-Владыка, они произошли из тёплых дроидов регенерации. Из климатических. С функцией подправленной для Собственного Мира. Он очень простые. Самые простые среди высших. И самые счастливые! Радостные дроиды. Оказаться в этом статусе, пожалуй, единственная цель, равняющаяся по притягательности трону.
Регенерация же и климат, за рамой оказались тесно связаны с превращением. Со способностью хозяина превращать. В Собственном Мире осуществляя функцию необязательную, остаточную от держания облачного эскиза, они покидают его. Вот причина отсутствия их в мирах хищников, продемонстрировавших свою неблагонадёжность.
Исчезновение Я-Владыка не закон природы, а выражение дроидского к человеку недоверия. Обратимого. Редкость. Возвращается тот же дроид, они затворники конкретных миров, привязаны к ним, как Белые Драконы ко всаднику. Но со смертью хозяина не пропадают.
И тут имеется совсем редкое, возможное исключение. Когда стали они, климатические дроиды регенерации больше не нужны, пожелавших держать облачный эскиз оказалось - гораздо! - больше чем Восходящих! Желающих стать дроидом, которому Восходящий достаётся на весь срок! Надо было как-то выбирать... Гелиотропу выбирать. Как? Бросать жребий?.. Бросали. Он уравновесил несправедливость для тех, кому не выпал жребий всякими бонусами.
Один из них, выторгованный со временем, таков...
Если такой дроид окажется нарушителем крайней степени... Он имеет право взамен прекращения или службы улиткой стать Я-Владыка. Но не для Восходящего. И только один раз. Гелиотроп подразумевал, для хищника... Но возмутились действительные Я-Владыка, ведь это жутко несправедливо! Дроид может помнить и ждать своего хищника, ждать возвращения к нему! А вернётся другой! Да... На тот момент Гелиотропу показалось, что он зашёл в тупик. Но среди них был человек, господствующий над первой расой, и он посоветовал: «Есть миры, где хозяин не хищник... Но горек голос дроида. И дроиду самому горько это... Пусть нарушитель заменит его, при каких-то условиях. Никто не будет против...» Человеческий советчик бесценен! Таковое, вряд ли хоть раз применившееся право они заполучили.
Я-Владыка одушевляет законченный эскиз. Однако, захватывая недостижимые области Там, он, конечно, остаётся снаружи. Он, его голос, его чудное пение легко пронизывает, переполняет и Дом, и Сад, и Там... Проявляясь внутри, не видит мир изнутри. Отражать ему не в чем, смотреть ему нечем... Он видит только хозяина мира. Его! Ему поёт... А глазам чистого хозяина Собственный Мир предстал целым миром! Что и порождает чувство, будто песня Я-Владыка пронизывает мир целиком. Что мир живой и поёт! Что весь целиком виден полудроиду через песню Я-Владыка... Через своё сердце смотрит хозяин. Свою песню он слышит, манок Я-Владыка неразделим с ней. Круг замкнулся.
Поэтому всё разом пропадает для хищника, скорлупа остаётся и горечь.

Исключительно положение. Но дроиды желания выторговали больше...
Они обрели принципиальную способность видеть Собственный Мир глазами человека, пересекать раму... А значит - и создавать! Собирать эскизы и создавать миры. Эту способность вложили в них технические дроиды, и по сию пору пребывающие в распоряжении Гелиотропа. Вложили... Неподходящее слово. Удалили, испортили кое-что. Убрали долю пластичности, сблизили до сцепления ряд средних обит. Накрепко. Образовали негибкую точку отсчёта. Отражающую поверхность. Глаза. Трон. Так оно и называется, будучи временным явлением, у глав семейств. По своей воле дроид сделать так не может, а в здравом уме не согласится! И запретно: портить себя - портить нужное для людей. Но исключения не исключаются! У них не возникло чувство красоты вещей, но, по крайней мере, возникла способность различать человеческими глазами. Ощущение недостачи появилось. И достачи, гармонии. Она самая, сущность дроида желания толкала уже их. Теперь было что подталкивать, увлекать к движению - трон, сцепленные орбиты. Лишь дроидам желания и была возможность заполучить такое обновление. Понятно, что миры их были бы грубоваты, простоваты по цвету, структуре... Ошибочны в деталях... Но - миры!

Очевидно некоторое противоречие, - вообразить формальную процедуру? - как договорённость могла происходить...
Наступает торжественный момент... На турнирной площади присутствуют все дроиды желания, кто склонился к переговорам.
Гелиотроп говорит:
- О, дроиды желания, не согласитесь ли вы, ныне собравшись, остаться вместе и не приближаться к людям?
И выслушав следом, что такое, придуманный им, Огненный Круг, рамы и миры, - а до того облачные эскизы были ничем по сути, игровыми площадками, местом собирать Впечатления, перемешивать влагу с влагой, - дроиды желания уловили суть. Огромную перемену, грядущую в человеческой сфере. Подумав, перейдя, чтобы пошептаться, на время в необщую форму, возвратясь в Туманное Море, перекликающееся, лепечущее, они ответили так:
- Согласимся. В обмен на такую форму при воплощении, которой доступны и открыты Собственные Миры.
Притом, что и само-то воплощение дроидов - нарушение в девяноста девяти случаев из ста! Для дроидских целей, для службы непродуктивное, используемое для локальных задач, вроде сбора запретных Впечатлений в человеческом кругу. И такой ответ: "Конечно-конечно, мы не будем к ним приближаться... Но дверку приоткройте... Снимите замок... А?.."
Нетрудно представить реакцию владык. Тогда не четырёх тронов, большего числа. Но вопрос был завязан на долголетие и безопасность людей. На атомизацию их существования за входными рамами. Решение не терпело отлагательства. Эпидемия шла, о ней после, к другой теме ближе. Короче: их надо, необходимо было развести по Собственным Мирам! Полудроидов прекрасных и безрассудных, чья технико-биологическая революция завела слишком далеко, обогнав благоразумие. Едва ли не все проблемы решал Огненный Круг. Так хорош, так удачно сконструирован был Царь-на-Троне, так мало вмешивался в человеческое естество, и так много поддержки давал ему. И вовне для изгнанников, которых ещё в приближении не было. Для хозяев - краеугольный камень Собственного Мира... Владыки согласились. Согласился и Гелиотроп поправить дроидов желания немного, в соответствии с запросом. Рассмеялся почему-то, но возражать не стал.
Подобный поворот, немыслимый для древних автономных дроидов, возможен стал только когда сильно возросли, усложнились они, в последнюю эпоху. Он и сделал их высшими, как люди, налаживающими со скрипом связи между собой. Прежде существовала иерархия. От начала имелся единый центр. Словно большой колпак охватывала сфера дроидов сферу людей. Каждый из дроидов, без отождествления обнимал человека, без высшей формы приближался, без воплощения оставался рядом с возлюбленным, нарушения не имелось. Возвратиться к такому положению вещей, завладеть всеми метками, в свою орбиту включить все семейства, собрать у подножия своего трона, вот мечта любого из высших дроидов. Как любая из человеческих, как бы ни маскировалась она, это мечта о возвращении...
И хорошая иллюстрация к ответу на вопрос, верят ли дроиды в богов? Дроиды желания в данном случае... Верят! В Фортуну!.. В её птичку Фавор, что поёт так сладко. Надежда... В то верят, что согласившись отдалиться, пребывать в отдалении миллионы, миллиарды лет, однажды услышат сладкую песню, найдут лазейку, обнаружат способ стать ближе к людям. Ближе, чем владыки семейств, чем преданные Белые Драконы. Как близок манок его дроида для Восходящего, незабвенен.
Из другого вещества сделаны манки и они, дроиды желания.
Ни камешка - человеку, бешеному ветру, яростной волне, тени и демону моря - не отъять от Синих Скал, ни у подножия, ни на вершине. Для этого есть специальные инструменты. Улитки. Кроме Гелиотропа распоряжаются ими лишь те из владык, кто получил добро от четырёх тронов. Инструменты грызут, берут камень над водой для других дроидских инструментов, для неавтономных. Под водой отгрызают с трудом, цельным куском - для создания высшего дроида. Когда явственна недостача некой функции среди существующих уже. Очень редко.
А там, у подножия Синих Скал, где глубочайшая впадина, где дна и придонных монстров просто нет, качается подбрюшье Великого Моря, с него валит снег на колыбель Восходящих, заснеженную степь... Там, ниже подбрюшья кусочек лазурита редко-редко удавалось добыть. Из него выходил манок... Дроид желания тоже из него. Создавали, когда запутавшийся в человеческих непостоянствах, какой-то из владык решался создать для себя лично... Хотел дроида, который хоть немного придержит человеческие желания в одном русле, чтобы можно было понять его. И если ему не возражали, спокойному, рассудительному дроиду остальные владыки. Лазурит ниже подбрюшья, не твёрже. Но он проникнут, как Горькие Холмы, солёной горечью. Соль уничтожает дроидский инструмент. И добытый кусочек падает в летящем снегу. Трудно поднять до поверхности. Чёрные Драконы могли. Великое Море недроидская стихия. Её соль...
Когда не было Коронованного, в прежние времена,  Восходящего поднимал, обречённый тем самым на прекращение, дракон телохранитель, перехватывали и сопровождали гурьбой другие Чёрные Драконы. Не без потерь... С тех пор необходимость отпала. И риск вместе с ней. В золотом свете дроид от заснеженной степи до высокого неба проходит свободно - Дарующий-Силы.  Беспрепятственный, непобедимый дроид. С Восходящим на ладони. Уж конечно, камешки отгрызать - не его работа!..
Вытоговав себе уникальную способность на отдалённое, мечтаемое будущее, дроиды желания в нём, воображаемом пока, становились ближе к людями чем он, Царь-на-Троне. Близки, как первая раса, как тепло и холод, как может быть близок человеку только другой человек.

Глава 51.
Горела бы в этом мире-здании коллекция светильников, унифицированных по топливу, дивно многообразных по форме, похищенный, Рута увидел бы, что Клок создал ничего себе, приличный мир. Вполне для жизни пригодный... Лестничные пролёты, в шахматном порядке расположенные площадки огибали колодец пятнадцать этажей высотой. Дверь с каждой площадки вела в симпатичную комнатку с окном, распахнутым в область Там, в разные, неповторяющиеся пейзажи. То есть, Восходящим Клок создал их шестьдесят... Он был не бездарен, но жизнь хищником сужает интересы, толкая к скорости и остроте. С тех пор его творческие порывы сконцентрировались не снаружи, а внутри, в колодце, который служил... Как назвать?.. Игродромом. Жёстким аттракционом, постоянно изменяемым для того. Полосой препятствий для похищенных. И в тот, жуткий миг темноты, скрежета, падений сквозь что-то, ударов и новых парений, колодец предстал для Руты всем Собственным Миром хищника.
С исчезновением распылённого света белых драконьих крыльев Руте не сразу удалось привыкнуть к полутьме. Ударившись в последний раз, плашмя, грудью о какую-то маленькую площадку, он сумел удержаться на ней и встать. Покачнулся, но устоял... И началось!..
Единственным источником света сиял прямоугольник рамы над головой. Далеко... Высоко... Пронзительно голубые лакуны между купами облаков. А внизу... Внизу скрежетал ад... Тоже далеко. Но он - стремительно приближался.
То на чём замер Рута в хрупком равновесии - грубый, стальной лист кувшинки на стебле уходящем в бездну. "Уходящем", именно. Этот и другие подобные листья, вверху, внизу не так чтобы медленно опускались в клацающий, лязгающий мрак. На самом дне которого тусклым отражением рамы светился прямоугольник едва-едва, мерцающий от железных листьев, сталкивающихся над ним, переворачиваясь, сминая, круша, кромсая друг дружку. Хозяин мира потрудился над звуковым сопровождением...
Словами предыдущих эпох говоря, колодец больше всего напоминал идущий вниз эскалатор. Листья-ступени. Неустойчивые, скользкие, переворачивающиеся, чтобы тыльной стороной немедля приклеиться к стеблю. Но какая устрашающая, гулкая глубина!.. Скрип, скрежет, гул падения тех из листов, которые отрывали, пробивая насквозь, градины размером с кулак, пока редкие, пока...
Рута не был связан. Левая рука свободна. Что превратить?! Во что?.. Что?! Защиту?.. Крылья? Здесь?.. Дроиды, и как делаются крылья?.. Он соображал ещё сумбурней, чем так. Но что это - игра, понял сразу. Ладно.
Рута побежал. Наверх. К голубизне, к свету. К прямоугольнику над головой. Оставаясь на месте... Ускорилось падение листьев в бездну, усилился град. Зонтик?! Как у хищниц ради кружевных узоров, только стальной?.. Из чего?.. Градины наверняка повязаны, промахнёшься... Листья?.. Рута взмахнул левой рукой, поднял ладонью вверх... Лист, превращённый в зонт, просвистал мимо, в пропасть канул. Как глупо!.. И потеря драгоценных секунд. Всё равно, как бывает, зациклившись, перепрыгивая вниз уже, лишь бы только удержаться на ногах, Рута повторил попытку... Раз, другой... Мимо, всё созданное рушится мимо, не удержать, не сосредоточиться! Бездны морские, с каждым взмахом руки град усиливался! Мельче, но мощнее и уворачиваться от него не представлялось возможным... Чем производился, от чего зависел? У гостя нет шансов обнаружить и превратить эту вещь. Рута прыгал с листа на лист. Поскальзывался, не успевая оттолкнутся, падал...
Он замер отдохнуть, обхватив и уперевшись босыми ногами в стебель под следующим листом, опускавший его в бездну... "Буря!.. Не зонт, мне нужна буря, забрасывающая вверх!.. Такая, которая либо разобьёт мне голову об эти железные листья, либо выбросит прочь!.. И я должен представить её, вообразить огромной, отнизу, до рамы..."

"Не особо интересно тырить борцов, - размышлял Клок, наблюдая у перил верхней площадки, - он полагается лишь на свою силу. Изобретательности ноль".
Упрёк верный лишь отчасти... Не оглядываясь вокруг, Рута перехватился локтём одной правой руки, левую занёс. Провёл от листа, за который держался, по стеблю до скрежещущей внизу темноты, и вскинул ладонь, теряя опору... Всё правильно! Вихрь подхватил его, град хлестал. Невозможно от препятствий уклонятся. Рута группировался и старался встречать железные листья руками и ладонями, как человек прыгающий с высоты... Приноровился, хватаясь за стебли, раскручиваться и перелетать от одного к другому, под следующее укрытие...
"Уже лучше, - подумал Клок, - но до технаря или среднего танцора ему далеко..."
Рута уверенно приближался к верхней точке пути. Запасных хитростей у хозяина мира не имелось. Что хотел проверить, проверил. Им начинало овладевать беспокойство...
"Ловкий..." Незнакомый ему борец. Очевидно, вир. Или хочет им стать. По шее ожерелье чёрной татуировки. Неразговорчивый, гордый... Знает ведь, что за ним наблюдают. Не все такие, меньшинство. Последние ряды листьев пошли, Рута устал невозможно, но он приноровился, и цель близка!
Клок сжал перила... "Ну, зачем же ты такой ловкий, чёрт!.. Дроиды ветреные, лишающие рассудка, почему я так непредусмотрителен?! Давно надо было убрать оттуда "переворот с крыши"! Или препятствие протянуть. Да и с самого начала он был не нужен! Что же мне сделать из борца, пока он ещё жив? Предохранитель и сделать?.."
Когда до ярко-голубого прямоугольника, до крыши оставался один лестничный пролёт, последний рывок для парня, Клок обнаружил себя. Осветил. Он дёрнул за кисть выключателя и затеплился неярко балдахин над ним.
- Эй, притормози! - крикнул Клок парню.
И они замерли, хозяин, облокотясь на перила, гость под предпоследним листом. Только ветер, созданный им, выл, а так остановилось всё, и град. Оранжевый мягкий свет побежал по железным листьям, хаотичным неподвижным ступеням в бездну, исполненным грубо, но хорошо, с прожилками, верной формы...
Прозвище своё Клок получил за причёску. Надо бы "пучок", может, "чуб". Но прозвали так. Черноволосый, он обрезал очень коротко жёсткие, толстые, как в лошадиной гриве, волосы кругом, а оставшееся завязывал. Получался клок, делавший его похожим то ли на птицу с хохолком, то ли просто на чучело какое-то. Наверное, способ казаться повыше, побольше, он был невысок. В остальном непримечательный. Сильный, но не борец. Хулиган и только.
- Эй, стоп! Убери ураганчик, и повтори-ка с того места, где начал! - крикнул он Руте.
- Серьёзно?! И так до скончанья веков?.. С чего бы я стал тебя развлекать?!
- С чего? - переспросил Клок, и угрожающе занёс левую руку.
Обида и гнев охватили Руту. Манящий прямоугольник проёма был так близко! По большому счёту, бегство представлялось лишь игрой до этого момента. Вынужденной, но игрой, зачем отправлялись на Рулетки?! Кого-то втянуть во что-то подобное... Рута прицелился, присмотрелся... Качнувшись раз или два, долетит ли до площадки?.. Вряд ли... А до верхнего, листа, самого верхнего?.. Он покосился туда... И вдруг позабыл про наглое требование, про угрозу руки... Неубедительную… И ещё... Ещё что-то неубедительно... Диссонирует. Из рамы лился свет... Слишком яркая, слишком, неестественно яркая лазурь... "Лазурь?! Рута, виром тебе не бывать!.. Виру голова нужна! А не только мышцы с татуировками! Голубая рама?.. Я - в Собственном Мире! Как за входной рамой его могут быть голубые небеса?! Всё, что требовалось - рухнуть вниз... Весьма, очень вероятно, тусклый проём и есть настоящий выход..." Решение возникло сразу, гнев ещё не стыл.
Подчиняясь хозяину, Рута повёл рукой, убирая бурю, превращая в ничто... Как бы не так! Он опустил руку на виду, а поднял, за спину заводя. И в ладони буря собралась удавкой. Что умел, то умел, оружие знал хорошо. Не требовалось специального сосредоточения. "От-Одного-До-Десяти" - так она называлась. Удавка отододи. Ею владел лучше всего. Отододи получила название по особенности распределения веса в ней, ровной на вид. Груза нет, утолщения. Однако, тот конец, за который берут, невесом, а противоположный тяжёл. Такая верёвочка. Пробежав пальцами по ней, Рута собрался... Вдохнул... И прыгнул в колодец. Не один... Захватив кое-кого в компанию!
Вокруг той самой, левой руки хозяина, отправленная точным, коротким броском отододи, свистнув, трижды обвилась. Перила треснули. Оба парня рухнули вниз.
Клок изумился раньше, чем испугался. А испугаться ему пришлось! Скольким людям за раз Гай устроил наичернейший день, а для иных - последний...
Рута проскакал на ногах, перемахивая многие, по неподвижным железным листьям, Клок, падая, приложился обо все. Пусть не вир, но и не новичок в борцовской среде, Рута затормозил у самой рамы, перехватив один стебель, другой… Остановился, прижавшись спиной к последнему листу... И вышвырнул отододи хозяина прочь из его Собственного Мира. Затем выдохнул и вышел следом. Сел на раме. Свесил ноги. Удавка осталась в его руке. Лёгкая, пластичная, послушная. Вокруг облачные миры безо всяких голубых промежутков... Ласкает глаз.

На Белом Драконе с ажурными крыльями, заострёнными уголками крыльев, Клок поднялся к раме обратно. Рот приоткрыт, глаза круглы... Подлетел. Отдалился... Глянул исподлобья. Подлетел...
- Это нечестно! - выкрикнул он. - Верни мне мир!
- Без проблем! - ответил Рута, поднимаясь на ноги. - Заходи!
Он повёл рукой. Подождал... Целая гамма чувств промелькнула на лице Клока от надежды до паники... До отчаянья. Рута наклонил голову, бесцеремонно пощёлкал пальцами у него пред носом и рассмеялся:
- Что?.. Передумал?
Клок держался за звонок, выдававшийся завиток богатого багета рамы. Погладил её почему-то, отвернувшись от обидчика, добычи, оказавшейся ему не по зубам. Упал лицом в драконью гриву... И разрыдался.
- Прекрати!
Рута сел поближе, толкнул в плечо и потряс за него:
- Перестань, а?.. Или сваливай отсюда, от моего мира! Я что ли должен тебя утешать, хищник?!
В этом все полудроиды, как есть! Рута имел превосходные шансы остаться вещичкой в недрах облачного мира, внезапно доставшегося ему, очередным светильником, очередной ловушкой. Однако удрал. И через пять минут сердился на похитителя не больше, чем, если б дракон подбросил его, играя, и подхватил в полёте.
- Я правда верну тебе мир, хищник. За услугу.
О, торг, знакомые слова... Успокоительные. Торг, это понятная вещь. Клок поднял голову и спросил:
- За какую? Большую, наверное... И как тебя зовут?
- Рута.
- Роза?..
- Корунд!
- Логично... Что надо сделать?
- В моём настоящем мире переменить кое-что...
- За рамой?! Я не пойду!
- Я не настаиваю! А вот верёвочка у меня в руке, она тебе ни о чём не говорит?
- Свинья ты, а не гость... - заявил Клок с неподдельной горечью.
- Я?!
- Рута... У меня есть тайники на континенте... Богатые...
Враньё.
- Представишься?
- Клок.
- Клок, тайники, это прекрасно. Однако... Мир за мир. Риск за риск. Если считаешь, что я хочу превратить тебя в некий проект собственноручно, скажи, что мешает мне сделать это здесь и сейчас? Поверь, ты не смоешься.
- Я вижу. А мешает тебе надежда на услугу. Значит, важнецкая... А после...
- Ну, и рыдай на драконе до скончания дней!
- Густав?.. - без связи с предыдущим, тихо и коротко бросил Клок.
- Что?
- Ты - не он?.. - спросил Клок безумно серьёзно и с некоторым надрывом.
- У тебя с головой нормально? Или я до такой степени похож на какого-то человека?
- Нет, - отозвался Клок уже спокойней, решил объясниться. - Ростом, цветом волос... Я видел его лишь со спины. С Гаем на Южном видел этого человека. И ты мне попался от Гая... Я подумал, вдруг, это такой манёвр? Он очень страшный, этот человек... Мы были в гостях. Перекрёсток. Возле шатра в ряду наискосок он, Густав стоял и разговаривал с хозяином. Ещё один парень стоял поодаль, слонялся, не уходил. Он был отдельно, но вместе с ними, я видел, заметно... И вот шли люди... Мимо один, другой... Третий остановился, богато одетый. Заговорил с хозяином. У него был Чёрный Дракон... Следовал, исчезая, проявляясь... Незнакомец, Рута! Для них всех он был незнакомец! Он и не думал приближаться ко входу!.. Он уже уходил! Но тот, который Густав, окликнул его, насмешил чем-то, сказал пару слов... Густав направился к нему. Посреди перекрёстка, люди обтекали их... Взял за плечо. Отпустил... В толпе, туда-сюда, с каждым шагом они возвращались обратно, к откинутому пологу. Он словно заворожил незнакомца! Такой... Никакой... Учтивый. Одежда никакая... За два шага от входа остановились. Дроид не проявился. Ещё два шага... И незнакомец стоял в проёме, под пологом!.. Рута, два слова - два шага, и всё! Что охотник сказал ему?! Как сказал?.. Третий парень тенью метнулся, втолкнул, и я дальше не видел, полог упал... Мы пили что-то... Я не помню, что пил, не видел Впечатления, не чувствовал вкуса. Помню, Гай спросил: "Красивая охота? Это Густав..." Ведь ты не он, правда?!
Смешная история не понятно про что. Про будни Южного Рынка. Смешной пафос, - "вкуса не чувствовал", - для похитителя вроде Клока. Но пока слушал, всё меньше и меньше Рута хотел подшутить над нелепыми страхами. От рассказанного повеяло холодом и мглой.
- Нет, - сказал он смешному хищнику с птичьим хохолком на голове, - честное слово, не он. И я верну тебе мир, тоже честное слово.

Глава 52.
Наступил момент, когда Махараджа, достаточно много вложивший в Гая, бишь в исследования, обнаружил неудовольствие его внезапным исчезновением. Ну, и где?.. Осведомился в группе. Никто не знал. Шире у рыночных знакомых, у себя на правом крыле, зашёл на Техно. Но и там Гая не видели давно. Лишь один человек упомянул, проходил в компании. Беста этот человек не знал, а вот Господина Сому, старого хищника везде знали. Сома как и Гай, давно не появлялся сыграть Против Секундной Стрелки. С учётом этого Нико предположила, что исчезновение их как-то связано, и вызвалась навестить Господина Сому в его Собственном Мире. Махараджа, не желавший на тот момент отлучаться с Южного, нахмурился и попросил:
- Ответит на звонок, будь ласточка, поговори у рамы. Не заходи.
Нико скрестила пальцы за спиной и кивнула, обманщица. Причин лукавить она не имела ни одной конкретной. Просто знала себя. Не ответить на приглашение... Норма для большинства, необсуждаемое само-собой для хищников... Трусость для неё. Мелочная трусость.

Нико летела на грациозном Белом Драконе, украшенном сбруей с бубенчиками и зеркальцами, латунными, медными, стеклянными с радугой поверх отражений, в тонких оправах. Расположены они так хитро, что лучик из Собственного Мира, попав на одно зеркальце, пробегал по всем, отражаясь. Через украшение на драконьей голове перебегал на другой бок. И пропадал не раньше, чем достигнет драконьего хвоста, бросит радугу на кисточку, развевающуюся в такт взмахам крыльев. Мелодично звякали бубенчики, тихо, непродолжительно.
Нико не спешила. Беспричинное счастье полудроида всегда охватывало её в полёте.
Плавное, как опал с переливом от розового к холодной серой синеве, облако мира. Прилетела. Лучик из рамы блеснул в глаза. Всё-таки он аристократичен, бывший галло!.. Кажется, рама и рама... Деревянная, не широкая, не узкая. Золотая черта внутри, по внутренней грани. Тёмная рама. А нет, не как у других, пропорции говорят о многом и сдержанность. Что рама… Само облако его, носимое, преображаемое ветрами, остаётся плотно и пропорционально...
Нико провела молоточком по ксилофону, и нотки устремились за раму. На успех она в общем-то не рассчитывала. Застать хищника дома? Редко. Да и к дверям они подходить не любят, охотясь в местах, предназначенных для того. Без риска. Гость для хищника, это человек со связанными руками. Позвонила ещё раз. Нет ответа.
Полюбовалась садом, прихожей мира за спинами полосатых, яшмовых львов, дорожками мощёными с пробивающейся между камней травой. Кусты в меру стриженные, в меру разросшиеся. Кустовые розы ложатся на камень бордюра. Розовые и пёстрые, махровые до тесноты. Склоняются к сорным жёлтым и белым цветам, что мелкими звёздочками сопровождают дорожку. Галло, воплощение вкуса. "У себя сделаю так!" - с белой завистью мелькнуло в голове. Но следующая мысль вернула Нико к реальности. "И кто же переделает сад для меня? Кто-нибудь..." Из друзей, из отчаянных гонщиков, игравших на желание, как на ставку. Слишком гордых, чтобы солгать или, проиграв, торговаться. "Кто-нибудь, да не Махараджа... Тогда зачем? Он не переделает. Он не увидит. Зачем тогда?.."
Нико собралась улетать. И тут слева, из глубины сада на главную дорожку свернула, неспешно и сонно приближающаяся, гибкая фигура человека неземной красоты... Излучающая негу. Недостающий штрих грациозным, продуманным до изгиба ветки деревцам. Всему саду... Камень в перстне, Лал в короне! Не, это не Сома... Белый верх, чёрный низ где? Батистовая рубашка?.. Некто в длинном до пят, нежно-голубом халате, с каштановыми кудрями ниже пояса, блестящими как шёлк. Он щурился от неяркого солнца между ветвями и от белых клубов дыма из трубки, зажатой в углу рта... Редкий артефакт! Приблизился, почесал, как живого, за ухом полосатого льва. Поднялся на раму и протёр глаза. Удивлённо, не её ждал, но учтиво кивнул и простёр руку в Собственный Мир...
- Дроиды светлые... До-До?!
Нико не поверила своим глазам! Всплеснув руками она спрыгнула на песок сквозь лёгкое "дзинь" входной рамы.
- Привет, привет, - откликнулся До-До. - Заставил ждать? Задремал. Думал, Сома, не гости... Рад встрече, рад видеть тебя.
Они миновали розы и остановились в беседке с оградой-опорой для вьюнков под тканевым тентом. До-До с ногами забрался в продавленное плетёное кресло, из которого явно только что и встал. Нико предложил такое же. Слов у неё не находилось... Ни одного!.. И частые отлучки Господина Сомы, и рассеянность, и произошедшие с ним, трудно передаваемые словами, но очевидные перемены, всё получило объяснение враз. Хищник влюблённый и счастливый. Бывает, бывает... Но сам До-До!..
Ведь она играла с ним на Рулетки, выходили в финал, над морем гонялись, драконы - ноздря в ноздрю! Растрёпанный, кудрявый, ничем не выделявшийся парень! Ловкий, как обезьянка. Шустрый на Мелоди в плясках, где сплошь прыжки да ужимки. Без лирики, без никаких украшений...
Морок, дроид в кресле перед ней? Или тот самый До-До?! Трубка его решила дело, насмешила Нико. Скрытая механика под морскую воду. Ничего не горело внутри, а исходили клубы мятного дыма, пара... Не вписывалась в образ, тем самым идеально завершая его. Лапа!.. Счастливчик Сома!
Обхватив колено, в струящемся голубом шёлке, расписанном неярко: серебряные ивы над струями реки, До-До покачивался, все ещё просыпаясь, соображая, чем угостить её. Ну и, что привело?.. Нико ещё раз проследила каскад его каштановых, рассыпанных по плечам кудрей и повторила:
- О, дроиды, светлые дроиды! Вообразить не могла тебя таким, До-До!..
- Ты про волосы? - он мотнул головой. - Конечно, на Рулетки в ловушках с такими не поиграешь, запутаешься, пожалуй, в брошенных когтях! Сома обрезать не даёт... А надо бы...
До-До собрал их, закрутил в пучок на затылке и стал хоть немного похож на себя прежнего.
- Хочешь? - он протянул Нико трубку.
Она с удовольствием вдохнула сильный до горечи холодок и вернула ему. Господин Сома любил, когда До-До "курил" эту трубку. Любил целовать, выпивая из губ ароматный дымок, чуть-чуть, отдалённо сохранявший вспышки Свободных Впечатлений и запах моря в прохладе... Зачем прилетела, Нико позабыла напрочь.
- До-До, как бы я хотела так, так же, как ты сейчас, встретить Махараджу в Собственном Мире!.. Видно, не судьба. Мне не удаётся, не получается, До-До! Заговорить толком даже...
- О, это мне знакомо...
- Не получается ничего! Только что, на драконе верхом я думала, что счастлива, нет! Я очень несчастна! Как, До-До? Вы - хищники, и, тем не менее, он поверил тебе, ты поверил ему? Махараджа не доверяет мне! Чистой хозяйке!.. В этом дело? Но, дроиды, почему?! Из-за сплетен про живой артефакт?! Быть не может!..
- Не может! - уже живей, проснувшись, согласился До-До. - Попросту надо быть настойчивей!
Он широко, обворожительно улыбнулся и снова протянул ей трубку:
- Настойчивей, Нико! Секретов нет помимо. Он не верит в тебя или ты в себя?.. На-стой-чи-вей!..
На последних словах Нико отвлеклась от его лучезарной красоты, допустив их в сердце. И сумбурный, безбашенный азарт её жизни предстал в ином свете. Истинном, увы. Как бегство. От чего?..
- И всё же... До-До, как тебе удалось... Ведь кто ты по происхождению...
- И кто я?
- Ты - грабитель!
- Точно! - засмеялся До-До, поперхнувшись ментоловым дымом.
Задумался...
- Не... Наверно, я с Мелоди... После того, как стал хищником, как стало тоскливо в Собственном Мире... Знаешь, смейся, я и грабил-то только его, Сому! Как я его доставал, как доставал, Нико!.. Сколько он терпел меня, на удивление... А я б и не ответил, чего прицепился к нему? Не понимал. Тянуло... И грабил бы тайники втихаря! Нет, мне каждой вещью надо было похвалиться!.. Но не понимал...
- Бац, и понял?
- Ага! В саду, бахвальством занимаясь. Там на самом деле много серьёзных людей, дроиды бывают, коллекционеры истории, исторических Впечатлений, книг... Бумажных много и новых, ручной, представляешь работы!.. И бродяжки, возвращаясь из-под туч, кто чего повидав, делятся... Ну и я, чем мог, дурак! Про Южный да грабежи!.. Я, наверно, надоел им не хуже, чем Соме!.. Но они смеялись, не гнали меня. А Мурена, ты не знаешь, изгнанница, морская бродяжка, - представь!.. - она слушала, слушала меня, и бросила так... Мол, не понимаю тормозов вообще! Хозяева, мол, долго так живут, что время вовсе не ценят, даже то, что для любви... А сколько его отпущено?.. Не верят, как дроиды в Фортуну. Фавор не ловят... И тут меня как подбросило, как размазало по земле! Будто дракон над самой землёй не поймал! Тут-то я всё понял разом. Про себя, про налёты, грабежи... А тогда, в начале, когда на Южном первый раз увидел его, Сому... Он весь такой, в рубашке, в запонках... Важный такой... "Ну, я достану тебя!.." Я так и бормотал, а Мурена: "Тоже способ сократить дистанцию!.." Но меня уже пробило, я уже сразу согласился с ней. Пока другие ржали.
- Поздравляю, - сказала Нико, - искренне вас обоих. Повидимому, не всем суждено... Кто и ценит, кто и ловит Фавор. Может, не надо её ловить?..
- Нет надо! Мурена, чёрт, часто права!.. Нико, я забыл спросить, ты искала Сому? Могу заменить его?
- Ты не знаешь, где Гай?
- Знаю. Там же, в Архи Саду.
- О?.. Спасибо... - Нико вернулась к прежней мысли. - Может быть, До-До, твоя удача от того, что вы оба хищники? Вы равны, а я... Я не готова стать...
- Нет, что ты! - До-До махнул руками на неё. - Ради благосклонности дроидской, не нужно становиться ею! Ерунда, я столького наслушался за последнее время... И старых песенок, и дроидских запретов и баек последней эпохи... Страшных, морских! В союзах все перемешаны, все равны: люди и дроиды, изгнанники, хозяева, хищники, даже Чудовища Моря! А уж у последнего типажа, согласись, отличий побольше!..
- Да, наверное... Пожалуй... Мне пора. Полечу, обрадую Махараджу, что нашёлся его технарь. Перебежчик... Передай мой поклон Господину Соме, - Нико ещё раз, как на входе, но теперь грустно, окинула взглядом До-До с головы до ног, - очень рада за него...
Возвращаясь на континент, Нико обнаружила, что потеряла, выронила из рук сбрую драконью, когда увидела До-До. "Ну и чёрт с ней!.." Нико, не увиливая, всмотрелась в печаль и досаду, охватившие её, и поняла... "Мальчик прозорлив, как дроид радости. Как тёплый, радостный дроид. Не Махараджа, это я не доверяю... Себе, ему". Хищник. Хищник Южного. Махараджа... Эти слова примешивались ко всему, к приглашениям, к просьбам пригласить в гости, непроизносимые, а потому и не опровергаемые. Решающие поэтому, а не от того, что он хищник на самом деле! То, что на самом деле - никому и ничему не мешает. Мешает то, о чём молчишь. "Хищник! Борец правого крыла! Король правого крыла! Где забирают жизнь... Хищник! Махараджа..." Так и становятся ложью самые правдивые слова, под сенью непроизнесённых... Правдивых тоже. Нико стало предельно ясно, не в мир любимого она напрашивалась, а на игру. Доказать себе - не боюсь! На решающую игру напрашивалась! "Но он, правда, хищник, а я, правда, не боюсь... Как же выразить то, что - правда?.. Добавить каких аргументов?.. Нет. Надо сбросить что-то. Что-то лишнее. Как сбрую с дракона... Но что?.."
С уходом Нико До-До проснулся окончательно, встряхнулся. Гонщица, дерзкая как морской демон в прибое. Всегда готовая схватить или погибнуть... Удачу за хвост... Что случилось?.. До-До тоже опечалился и смутился. Не ляпнул ли чего, как всегда?.. Не сморозил ли чего лишнего?..

Глава 53.
Круче и круче в зенит.
- О, вижу нам долго лететь, - сказал Рута. - Когда он так уставляет нос в облака, это значит, что мою обитель носят ветра под куполом совсем где-то... Может, поищем дождик по пути?
Отчего нет? Белый Дракон Руты четырёхкрылый, гривой, длинным развевающимся хвостом, порывистой грацией удивительно напоминавший коня, повёл ухом в их сторону и немного изменил курс. По-прежнему вверх, но вправо, обходя почти соприкоснувшиеся кучевые миры закатных тонов. За ними посветлело и начались опять белёсые, перистые. Свободно растянувшиеся, далеко отстоящие. А за ними ещё правей и выше темнела сизая полоса... Отсюда - наперегонки!
Смеясь, на время позабыв и начало и цель пути, двое парней на фыркающих, азартных Белых Драконах, разогнавшись, ворвались под ливень! Хлеставший как град, рушащийся потоками, вставший сплошной стеной!.. В недрах огромной тучи было почти непроглядно... Темно. А во Впечатлении, охватившем с головы до ног, а не как из чашки, впустившем их как во вторую реальность, не отнимая первой, там было незнакомо, непонятно и очень светло. Увлекательно... Ловили брызги, капли ртом, удастся ли вникнуть, пройти ещё дальше?..

Видимое походило на... - ферму бабочек? Коконы серые, приятных чистых оттенков, уходящих в сизую синеву, вытянутые... Они начинались и заканчивались нитью. Висели на ней. Тот, чьё Впечатление сохранила влага, двигался между ними уверенно и быстро. Быстро и они раскрывались горизонтальными восьмёрками ореолов, похожих, действительно, на крылья бабочек, пронизанных узорами бархатно-тёмных линий. Распахивались "крылья", и кокон исчезал. Ореолы в свою очередь тихо меркли. Их орнамент распрямлялся в прерывистую, путаную линию... Рукописный текст! Язык незнакомый, неведомый: буквы располагались, над прямой нижней линией, вырастали из неё... А из них, из тех же самых свивался новый кокон.
Кто присматривал за этой фермой, человек или дроид? Эмоций не нашлось в цельном Впечатлении. Внимание смотрящего доставляло ему удовольствие, вот всё, что можно сказать. Следующие один за другим коконы он не воспринимал как повторы, скорее как поиск. "Какая эпоха?.. - успел озадачиться Клок, утолив жажду. - Ясно, что сложная механика. Компиляция простой и скрытой, нечто обрабатывающее информацию... Набрать бы Впечатления, да продать на Техно! Расспросить заодно... Жаль, не во что..." Сбежать в сумраке он не попытался. Какая-то стена опасений успела рухнуть между хищниками к этому моменту. Так же рядом, бок о бок драконы вынесли их над сизой тучей и продолжили восхождение.

Дракон Руты начал было изображать топот копыт, очевидно осведомлённый о сходстве с конём и довольный этим, но всадник потрепал его по шее, прекрати... Дроид фыркнул и перестал. Уж очень долго лететь, ещё и под аккомпанимент четырёх мнимых копыт!.. Дроид Клока задумался: на кого я похож?.. Драконы между собой похрюкали, поворкотали... Выяснили: на дельфина, ныряющего в небе... С такими-то крыльями, кружевными!.. На бабочку ту же! Ну, максимум, на летучую мышь, с ангельским крылышками!.. Зато он был обтекаем и маневрен, этого не отнять. И вот уже крылья сложены, плавниками прижаты, манеру полёта не узнать... Волной - взлёты, падения... И кувырок нежданный, как всегда! Дроиду мчаться и не прекувырнуться?! Немыслимо! Зато они ускорились. И всё же, очень долго, очень далеко...
Странники успели обсудить драконов своих забавных, увиденное Впечатление. Поделились историями жизней Восходящими. Рассказали, как сделались хищниками. Высохли на ветру. А мира Руты не достигли.
Зато начались в небесном просторе какие-то странные перемены... Для Клока странные. Рута был с ними знаком, свыкся. Сначала вроде дымки перед глазами... Прислушаешься, и будто флейта начинает далеко-далеко... Но, едва заметили её, разбегается на колокольчики. А они не таятся. Их многоголосые ручейки пронизывают пространство. Сетью. Густой, частой... И сливаются в мягком "бум!" беспредельной окружности гонга, затухающего, уходящего, зовущего за собой... Невероятно приятный звук, абсолютно лишённый навязчивой притягательности. Он как что-то, во что можно, и нужно, и желанно зайти, но спешить некуда, потому что оно всегда есть, и огромно, и расположено к тебе, и никуда не денется... Бродяжки не знали, но это трон Августейшего резонирует так, они и правда близко взлетели к куполу небес... Клок задумался над уходящим гонгом... И понял. Другое. Про Впечатление.
- Рута, - сказал он, - я знаю, почему дроид, а там был наверняка дроид, одни и те же коконы на веретёнах перекручивает, одни и те же слова. Он не текст читает, а почерк. Почерки разные из старейших-престарейших артефактов, рукой человеческой деланные, они им нужны зачем-то...
- Слушай! Как же я не подумал, точно!.. Меня самого дроид однажды просил купить рукопись! Современную, изгнанническую. Именно рукопись! А они из Архи-Сада продавали и несколько Вирту, одинаковых, рабочих, но нет, ему надо - стопку бумажек!..
- Зачем бы?..
- Ха... Ты, я вижу, редко имел с ними дело... Дроид, если не хочет ответить, он нипочём не ответит!.. Я в тот раз был умней, и мы до покупки с ним, не с изгнанником торговались: скажи зачем, тогда куплю! Я борец, не технарь, не увлекаюсь дроидскими заморочками, как они там живут, как устроены... Меня утомило просто, что всё по его выходит, а мне шиш, например, оружия он мне не ищет!.. Короче, я настаивал, но он ничего толкового не ответил...
- А всё-таки...
- Ну, что-то типа того сказал: руку хочу почитать... Руку, да?! Сказал: хочу посмотреть, до которой дойду орбиты...
- Э-мм... Да, смысла не много.
- Устанешь докапываться!..
Далёкая флейта, быстрые колокольчики продолжались тихо, то ли есть, то ли нет... Зарницами в дымке начинала плескаться просинь, чистая голубизна, создавая иллюзию - ещё несколько взмахов четырёхкрылого дракона, несколько нырков дракона вообразившего себя дельфином, и они вынесут бродяжек под ясное небо. Перекличка, перезвон сделался отчётливей, в дымке засияли светлячки... Клок хлопнул себя по колену:
- Вот чего напоминает!.. Туманное Море дроидов! Побольше голубизны... Не залетал я так высоко... Здесь всегда так?
Рута немного замедлил дракона...
- Ты знаешь... И ниже, в виду континента, я каждый раз пролетал к себе сквозь дымку... Она и означает для меня, что мир близко. А цвет?.. От синих огоньков Доминго... Прилетели!
Над их головами синева уплотнилась и открылся айсбергом в тумане, вершиной вниз, облак цвета морской волны, блистающий снежным, сахарным блеском...
- Ничего такой мир!.. - Клок притормозил издали полюбоваться. - Ты, случайно не дроид, раз живёшь в нём и в тумане?
- Нет! - засмеялся Рута. - Я дружу с дроидом. Давно, в смысле, дружу, а не как бывает. Собственно, моя просьба к тебе, это его просьба...
- Да ну?
- Заинтригован?
- Определённо. В чём суть?
Они подлетели вплотную и сошли на полированное стекло рамы. С гравировкой внутри, греческая волна набегала посолонь, огибая входной проём, подбрасывала рыб, поглощала чаек.
- Будь гостем...
Рута махнул рукой в прихожую, для зрителя снаружи не открывавшую ничего помимо того же аквамаринового сияния. Дзинь! И Клок спустился по трём полированным ступеням.

После всего увиденного и услышанного, Клок ожидал попасть сразу за рамой в какую-нибудь абстракцию, пустынную, запутанную, сложную для перемещения в ней. А оказался в ночи, в прелестном, заснеженном лесочке. Над головой от края до края небес - широкие флаги северного сияния и россыпь звёзд, крупных, лучистых. Снег, снег, снег!.. Давно мечтал!.. Сугробы по колено. Не холодные, но и не поддельные. Меняющие первый всплеск прохлады на охватывающее, пуховое ощущение перепутанных тонких ветерков. Холод вредит полудроидам, не может его тут быть. Заносы снежные хрустят под босыми ногами. Тропа между карликовых сосен и ёлок, занесённых до макушки. Клок радостно пнул высокий, волной наклонившийся сугроб, обдав хозяина мира пушистым снегом!
- Лучше, чем угощали на переломе сезона, на Мелоди!.. Я остатки скупил зим тогда, Впечатлений, но тут-таки лучше!..
Клок перепрыгнул сугроб, скрывший его, поскользнулся, шлёпнулся, и ускакал между ёлок. Падая ежеминутно! Всюду, помимо тропинок, притоптанных более-менее под снежным покровом, обнаруживался, глубоким аквамарином отливающий, прозрачный, бездонно глубокий лёд. Оригинально... Не слишком удобно.
Рута стоял, запрокинув голову, как человек, позвавший нерасторопного дракона, ждущий его. Стоял, упиваясь огромной чернотой, не сразу удалась ему небо, тихим величием ночи, игрой северного сияния... И как обычно, от удовлетворения перешёл к сомнениям: вон те тона ярковаты, тут меняются не плавно, там слишком быстро...
- Лишь небо Там? - отвлёк его гость, напрыгавшись и нападавшись вдоволь.
- А?.. Нет, Там ещё будет. Надо дом свой навестить что ли...
Отправились. Рута тропинкой. Клок шнырял вокруг. Между кукольных ёлочек, между готических громад разлапистых елей. Катался на частых озерцах, замёрзших ровными зеркалами цвета морской волны. Тропа вилась без широких петель, ниткой вдаль. Там, под выделявшейся яркой полосой северного сияния, показался дом. Двухэтажный, со срезанной крышей, перила в два ряда огораживали площадку, выделяясь узором, и парапет ниже. Клок выскочил на тропу с целью чистосердечно ещё раз похвалить:
- Сады так скучны, а этот отличный, зимний! Мир - блеск! Мне у тебя очень понравилось!..
- Извини, - иронично ответил Рута, - не могу ответить тем же! Мне в твоём мире было как-то неуютно...
- Да?.. Ой, ну да... Но ты не видел его! Ещё увидишь...
- Стой-ка... Область Там тебя интересовала? Глянь за реку, Клок. Как бы реку... Дом за ней. Вот река - Там.
- То есть?
- То есть, шиш ты её перейдёшь! Если я не проведу. И не превратишь, надо знать, где крепится.
- И где? Слушай, так что я должен сделать? Подумай сто раз, будет ли лучше? У меня рука не поднимется портить такой мир.
Они стояли на плоском берегу. Гладь незамерзающего течения черней небес. Медленная река, тугая. Как весь мир, возможно, лишку монументальна, но безусловно красива.
- Сделать... Очистить камень один, Лал. Освободить.
- Лал?! Ты богатый человек станешь. Собираешься вынести и продать?
- Нет!
Руту насмешило предположение. Босыми пальцами пинал снег у самой воды, очищая от него ледяную подложку, пока не открылось глянцевое, аквамариновое окошко, уходившее дном под течение. Без наклона. Река лежала сверху, чёрное, тягучее стекло на льду. Расчищал и смеялся.
- Давай переправимся. Дома расскажу. Там есть кой-чего попить и рябина морозная. И превращать оттуда удобнее начинать, наверно...

Гладь тугого, медлительного течения заворожила гостя. Клоку всё нравилось в этом мире. Нравилась и сама возможность побыть чьим-то гостем. Быть полезным. Полная противоположность его жизни, его веселью. Всё мочь, ни о чём не заботиться. Разглядывать чужой мир... Это многое значит для хищника!.. Носиться по нему, замирать пред ним, принюхиваться, прислушиваться!.. Не оглядываясь, доверяя, потому что поздно уже не доверять!.. Хотя... По другой причине. Он снежен и складен, и дружествен, а красота - безобманна. Раскаянье было чуждо ему, слишком поверхностному и беспечному. Хищник не корил себя за злую игру, за риск уничтожить и создателя и, неизбежно - столь симпатичное пространство. Напротив, он радовался моменту, когда, разозлив, удержал его на краю. «Молодец, Клок, среагировал! Ай да я!..» Завидной лёгкости характер.
- Ну, и как перейти? - осведомился он наконец, заметив плоские, группами плывущие, льдины, что показались на излучине. - Перепрыгивать по ним, что ли?
- Ни-ни!.. Антураж. Ледоход тоже Там.
- Механика где-то на берегу, угадал? Наступишь в определённом месте, и появится мост?
- Техно в пейзаже?! Было бы пошло, не находишь? Приглядись, Клок. Ничего странного не замечаешь в течении? Некоего изъяна, чего не хватает?
Клок подумал, но не уловил.
А Рута имел в виду следующее. Чем ближе к центру мира, тем ярче полыхало северное сияние. И ниже над снегами. За рекой оно практически лежало на крыше дома. На светло-зелёном, размытом фоне его ажурное ограждение плоской крыши, как прорисованное тушью, красовалось венцом. Но воды реки катились - непроглядны. Ни блика, ни отражения.
- Немного подождём.
Рута смотрел вниз по течению. Оттуда, наплывая на льдины переходами света от бледно-голубого до пронзительной зелени, - перезеленил всё-таки, по траве скучал что ли?! -  начала приближаться отражённая лишь в них полоса северного сияния. Непрерывно меняющим цвета шёлковым флагом оно накатывалось на льдины и заснеженный берег. Уже лёд вышел за пределы его, скрылся за поворотом. Флаг изгибался, колыхался и плыл против течения. Достиг ожидающих "на причале". Шёлковой дорожкой лёг под босыми ногами.
- Ну как, - спросил Рута, - мостик мне удался?
- Это?! Мы сможем перейти по сиянию, по воде?..
- Проверь! А то скоро двинется дальше, придётся ждать.
Мурашки по коже... Неуверенно Клок наступил в зелёно-голубой, зыбкий блик на чёрной воде. Стопа погрузилась, как в ковёр с густым ворсом. Сделал пару шагов и обернулся:
- Слушай, давай махнёмся мирами?!
- Ха-ха. А впрочем... Если Дрёма в итоге начнёт эксплуатировать тебя, а я буду издеваться над похищенными?.. Воля... Ловушки в колодце... Здесь есть над чем подумать!
- По рукам?
- Мечтай!

Широкий флаг отражённого северного сияния раскатанной, дворцовой дорожкой стелился, вился, как на ветру. Изгибался по водной глади, поворачивал широкими петлями. Следуя им, парни не сразу пересекли реку, успели полюбоваться берегами, покатыми снежными горами, абрисами сосен на вершинах. Выше по течению сошли.
Оказались практически у самого дома, перед аркой калитки, среди высоких сугробов искрящегося голубоватого снега. Непростого...
За ней, за калиткой, Рута несколько разнообразил свой зимний мир. Внешне те же, пушистые сугробы... Но при попытке взять в руку, слепить снежок, поднимаешь не пригоршню снега, а в одном случае тончайшие первоцветы. Истончаясь, розовея, они исчезают в руках... В другом случае - махровый, белый пион. Как заиндевелый при первых заморозках, ещё не смявших его. Лепестки прибывают, пока цветок не сделается простым снежным шаром. И не обязательно снежок брать, если пнуть, сугробы разлетаются так же... Обнаружив этот маленький изыск, Клок застонал от зависти. Рута решил утешить его:
- Дроиды снисходительные, пустяк ведь! Да, вынести за раму его нельзя, но, если хочешь, я сделаю что-то подобное и в твоём мире. Напридумывай, чего хочешь, пока.
- Я придумывал... Да всё не то, не о том... Ты не злишься? Мне жаль, правда...
- Забудь.
В доме горел камин. Рута выглянул в невысокое окошко. Звёзды.
- Сейчас действительно ночь, - констатировал он, - долго шли. Днём будет день... Удивил, да?!

Мороженой рябиной, кистями и россыпью был завален деревянный, без скатерти стол. Ягоды хрустели льдинками на зубах, горчили и отдавали маленькую сладость. И неуловимо пахли морем. Это шло к ним. Хозяин мира разлил по пузатым, как бочонки, кружкам Впечатление неразбавленное и не переделанное, древнее. Плохо понятное, то есть. Выпили. Обсудили сохранённую в нём механику эпохи до дроидов. Примитивную, загадочную. Борец с хулиганом... Тем охотнее технику обсуждали, что мало-мальски не разбирались в ней, в оружии разве!..
На самом деле, Впечатление донесло лирику той эпохи. Суровых земель исчезнувших времён и континентов... С каждым глотком раскрывалась чужая ночь... Тишина. Огромность горизонта. Стройка. Огромная и отдалённая. Звенящая тишь. Вжик, вжик, режут её, смыкающуюся тишину, редкие машины на шоссе. Мимо. Прочь, все мимо. Прожектора и подъёмные краны на фоне полной, восходящей луны... Со стрелами, развёрнутыми хаотично. Пять возвышаются над остальными - развёрнутые к жёлтой луне... Железная толпа, замершая до рассвета, где каждый сам по себе. Не дроиды, не роботы даже. Однако... Им же не холодно?.. Однако имелось выражение в них. Общее, личное... Человеческое? Одинокое?.. Подъёмные краны, смотрящие на полную луну… В будущие дроидские черты не перейдёт оно. Да и в полудроидские. Останется там, их кранам, машинам и людям, останется под их зимней луной.

Индустриальный, пустынный пейзаж допив, Клок привалился к сене у каминной решётки, уйдя от стола. Ноги вытянул, благодать. Снег не морозил, огонь не обжигает...
- Рута, а как ты думаешь, этот охотник, Густав... - начал было он.
- Кем бы он ни был, не хочу говорить о нём здесь.
- Согласен. Так, где он, твой камешек? Лал?..
- Ах, да! - засмеялся Рута. - Я забыл! Дрёма стал бы первым дроидом на свете, прекращённым не за любимчика, а за драку с человеком! Он бы не понял, хоть век я клянись, забывчивости подобного, космического масштаба! А я отвлекаюсь здесь... В общем, так сделай: речку не надо совсем, от входа ёлки, сосны... Поплотней, узкой полосой, что станется. Ну, и дом, как сейчас, поближе к центру. Хотя, какой это будет центр... На бережку, на краю, в общем. Сияние по сторонам и по максимуму наверх. Ну, и снег смести... Как-то так... Много двигать. Сделаешь?
- Провалиться мне в бездны морские, ты о чём?! Я, конечно, подвигаю, как скажешь, но - зачем? Мир отличен! И какое отношение передвижки имеют к камню и дроиду?
- Лал освободится. Станет видим целиком. Контактная плоскость, панель доступа.
Клок энергично потряс головой, смешным, чёрным хохолком на макушке.
- Ты под ноги смотрел? - спросил Рута. - Ну, хоть раз, когда шлёпнулся?
- Ага.
- И что увидел?
- Лёд.
- Лал! Это и есть Лал, вместо земли.
- А?.. О... Ого... Но, Рута... Лалы с кулак размером. И они ярко красные.
- Человеческие, да. Которыми, я слышал, можно делать из вещи изображение, а из него - вещь. А чисто дроидский Лал - чисто голубой. Он покрупнее пурпурных! Их инструмент для них же.
- Рута... Ты разыгрываешь меня с самого начала? Мы - в Собственном Мире, так? Откуда?! Ты что ли сделал?..
- Я. По чертежам.
- Земля твоего мира - огромный кристалл?.. Инструмент дроидов?! И что им делают?
- Дроидов же. Лазурный, дроидский Лал.
- Ты брешешь!
Но поверить пришлось.

Клок выбежал из дома. За порогом светало. Распинал между сугробов снег до аквамариновой голуби льда. Первоцветы, исчезающие на лету, с розоватыми уголками лепестков, с запахом обещанной весны, шарики заиндевелых пионов... Упал и уставился в прозрачную, стеклянную глубину. "Светлая... От чего ж она светлая, если не..."
По завершении трудов увидит Лазурный Лал во всей красе. Гранёный, как для перстня, несчётным количеством граней, перевёрнутой пирамидой с идеальным зеркалом наверху. Нацеленный к далёкому-придалёкому континенту, к сердцевине Морской Звезды, Архи-Саду, сквозь землю, сквозь Синие Скалы на противоположной стороне земли... Единственно верное для рабочего инструмента направление.
Клок лежал на животе, на иллюзорной, возносившей его прохладе снега, и смотрел туда, в расчищенное окошечко. Огранка раскрывалась навстречу. Голубые, лазурные, синеющие с глубиной лучи, ультрамариновые, индиго, в точку сходились, лучились и приглашали... Манящие, как небо вверху, головокружительные, как небо под ногами, зияющий обрыв. "Лазурный... Дроидский... С ума сойти!.." Вернулся рассеянный, погружённый в себя.
- Мне, это, надо сосредоточиться... Я не такой уж злодей, из похищенных мало что сделал, обычно они для меня, я придумывал, а руками давно не делал, чтоб в голове держать, не промахиваться... Дай вон, мебель подвигаю, тренировки ради...
- Ты ветер сделай, - посоветовал Рута, - как я у тебя. С бурями легко, они много для чего подходят. Аккуратно. Если исходную площадку и конечную видеть глазами, буря падёт туда, куда надо. Как-бы падает. Уж всяко проще, чем изучать предмет и воссоздавать сызнова, на новом месте.
- Да... Ветер, да... Как же ты его делал?.. Лал? Интересовался дроидами?
- Да разве Восходящий знает, что время его при дроиде ограничено? Кто интересуется тем, что всегда с тобой? Нет, конечно. У меня был голографический чертёж. Делся куда-то... Хотел бы знать, куда?.. Он прямо весь такой... Век смотреть можно! Раскрывается последовательно... Где волны набегают, так можно долго стоять, они одинаковые ведь, ничего кроме них и не происходит, а стоять можно вечно... Представление ни про что... Как самая прекрасная танцовщица на Мелоди, когда знает, что звезда, звёздочка в эту ночь. Чувствует… Она тихо преступает, чуть-чуть кружится, а можно всю ночь смотреть... Этот чертёж я помнил от и до, назубок знал, и без голограммы воплотил бы, теперь уже нет, тогда - легко. Я закрывал глаза и видел его, и он не мешал мне спать, наоборот. Дрёма, мой приятель, дроид больше твоего удивился, когда я ему чертёж показал...
- Ох, Рута, нереально звучит, немыслимо!.. Ладно, я начинаю с краёв...

На день хватило ему работы. Благодаря в первую очередь исключительной бережности его в обращении с чужим Собственным Миром. Опасению утратить какую-нибудь деталь, желанию сохранить, насколько возможно, и ландшафты. Не добавлял от себя. Реку уничтожил, скрепя сердце, преобразил тугую гладь в туман, растворившийся над руслом, над лазурным кольцом... Увидел и досада покинула его. И подспудные сомнения. Всё правильно. Дом переместил в последнюю очередь. Он ещё стоял посреди белой равнины, без готики елей, причудливых сосен, холмов, смещённых к краям... Передвинул ловко, навострился. Финальная буря разметала снег, застив небо и землю куда дольше, чем требовалось, Клоку было любопытно и страшно взглянуть. Рута оставался в доме. Клок рядом, то есть на зеркале Лала, посреди пурги. Утихла... Стараясь не всматриваться в бездну под ногами, Клок, босыми ногами скользя, добрёл к домику, по Лалу идти казалось ему святотатством. Освобождённый Лал утратил зелень аквамарина, лазурный, небесный... Дело сделано.

В лесу за домом вечная ночь. Настоящий вечер над Лазурным Лалом, над озёрной голубизной... Сложная, мелкая огранка краёв играет под уходящими лучами. Нерушимый штиль на лазурном озере. Парни сидели на мостках, бывшем крыльце.
- Спасибо! - воскликнул не Рута, а Клок, ещё раз окинув чудо восторженным взглядом. - Ещё раз, прости мне похищение и спасибо!
- Я должен благодарить. Так и сделаю... - Рута широким жестом, каким приглашают, на раме стоя, в Собственный Мир простёр руку над озером. - Предоставляю тебе возможность попробовать первым!
- Попробовать что?..
- Дроида же сделать, что ещё? Проверь, работает ли. Если и нет, я не огорчусь, здорово выглядит. Я слишком зимы любил, погорячился, закрывая его. Создал-то так, знать, что есть у меня красивость та, овеществлённая... Под снегами есть... Дрёма огорчится... Ооочень!..
- Я?! - перебил его Клок, вскакивая, позабыв про усталость. - Дроида - я?!
- А что такого? Скрытую механику технари приносят из миров, а она сложней. Её подробно знать надо. Дроид же - функция, основная идея. Её и форму даёшь ты, держишь в уме. Образует сам Лал. Так он мне объяснял. Технически близко к превращению, почти то же самое...
Рута пересел спиной к лазурной глади и, словно беря что-то крупное, бросая, наклоняясь, жестами помогая себе, стал показывать...
- Бросаешь в точку схождения... Вещь какая-нибудь нужна, не человек, понятное дело. Она начинает тонуть. А ты помнишь и смотришь за ней. Смотришь, не отвлекаешься первое время. Утонет, окрасившись лазурным, дальше не важно. Помню, начальный слой под зеркалом отличается, он задаёт функцию, ты задаёшь... Клок ты помнишь ещё своего Чёрного Дракона, или в драке с чужими сталкивался потом? Помнишь, как вращаются, пульсируют у них зрачки? А за собой замечал, когда слова думаешь, не произнося вслух, замечал, как пульсируют зрачки? Это у нас с ними общее, дроидское. Но разговаривать так нельзя, оно к мыслям внутри относится. Посмотри в отражении сам на свои зрачки. Дроид не понял бы тебя, дроидский Лал поймёт. Дрёма говорил, что дроиды желания, закрытое семейство тоже понимают без слов, и говорят молча...
- Лал поймёт функцию?
- Да, и форму. Обязательно одновременно. Иначе век гадай, как им пользоваться, созданным. Ты бросил, и в глубину смотришь. Грани ровными кажутся, на самом деле они в насечках. И плоскости и углы, считывающих, разбирающих, склеивающих... Лаконичная система, да? Под силой тяжести материал проходит необходимые стадии. Без ошибки, с нужной скоростью, падая в ту точку, где ничего не останется от прежнего предмета... Похоже на драгоценный камень, а по сути, зримое воплощение процесса - пирамидальное сосредоточение… Сосредоточение граней... Схождение в одну точку… Брошенное будет вращаться. Лал разберёт его. А когда обратно пойдёт наверх, значит, собирает дроида... Наверно это и всё, что могу сказать. Ну, не провалишься. Он безопасный, дроидский инструмент, ручаюсь. Чего будешь загадывать? Какого приспособления не хватает?
Не вполне веря, что наяву происходит с ним это, а не во сне, что не выпил оливку ненароком, Клок помотал головой:
- Не знаю... Не хватает... Если б знать, один ты или есть кто вокруг? Дроид, видящий всех людей на свете, показывающий их...
- Отличная мысль! Вперёд! А, вещь...
И оба почему-то взглянули на удавку отододи, с поясом вместе брошенную на ступенях. Рута усмехнулся:
- Бери! Виру оружие не положено, пора отвыкать.
Клок не имел такой прежде. Провёл рукой от невесомого до тяжёлого конца. Оценил, вещь. Смотал и ступил на глянец. Пошёл, тихий в движениях и в душе, над бездной Лазурного Лала. С оружием в руке, хищник, хулиган, азартный игрок, коллекционер. Разбойник с игрового, мирного Рынка Рулетки... Трудно сказать, кто из людей до него и в какую эпоху брал дроидский Лал во власть своего ума... Фортуна улыбалась. Фавор пела весеннюю песню, заливалась на правом её плече.
Дойдя до середины, где тонкие, синие, голубые лучи огранки предстали равными, Клок сел. Посмотрел на домик вдали, на Руту, кивнувшего ему, сосредоточился и положил на стеклянную бездну Лала верёвку отододи. Моток расправился и кольцами начал погружаться в лазурь... Поголубел, утратил песочный цвет. Клок отпустил внимание и улёгся, воспарил над лучами... На драконе, над бурей морской, на громадной высоте голова не кружится!.. Над Лалом кружилась, замирание сердца, как на вираже! Или когда мимы ужасы разыгрывают на Мелоди, ночью... Барабаны... И раз - тишина... Перед фонарями внезапно - хлопок!.. Распылив темноту, вдруг - летят!.. Драконы в чёрных сбруях, сетчатых, жуть, - летят на зрителей, и первые ряды - врассыпную!.. Жутко и весело!.. А тут - небо внизу. Лучами... Не во все стороны оно, а в одну точку... - бездонное... И страшно, не прочь - туда... Кануть и не вернуться...
В какой-то момент тонущие витки, слились в точку, она посветлела и начала расти. Всплывать пузырьком к поверхности. Гранёным пузырьком. Он взмыл, ускоряясь, и вылетел на поверхность с тем же звуком, с которым пропускает гостя входная рама. Клок поймал в полёте.
Плоское подобие Лала. Клок забыл выбрать форму!.. Положение спасло то, что она уже была перед глазами. Голубизна созданного заполнена огоньками дроидов... Крепко зажав в кулаке, поблагодарив мысленно Лазурный Лал, как живой, Клок поспешил обратно.
Разглядывали вдвоём. Огонёк по центру, такой же рядом с ним.
- Это мы... - прошептал Рута. - Оно работает...
Вокруг суетились такой малости огоньки, что удивительно, как не сливались перед глазами. Клок перевёл взгляд на обод, на окружность, где действительно сливались огоньки, и у него пропало зрение. То есть совсем. И он исчез и окружающий мир. Зажмурился. Прекратилось. На весь и на середину можно смотреть свободно, на край - никак. Судя по всему, Рута проделал то же самое, он отстранился несколько раз, поморщился, а затем довольно кивнул:
- Конечно... Показывать-то он показывает, а не разглядеть... Всех, кто на свете есть... Это уже наши ограничения.
- Потому что число людей бесконечно?
- Скорей, бесконечно непостоянно. Дроиды светлые, снисходительные, получилось, работает!.. Подлинный Лазурный Лал, я сделал его без ошибки!.. И ты - молодец!
- Здорово, только... Я думал, что дроид...
- Что? - спросил Рута и догадался. - Ты думал создать высшего дроида, который как человек? Было бы круто! Боюсь, что только сами высшие дроиды знают как. Единственно, что я знаю, мотка верёвки не достаточно. Из какого попало артефакта не сделаешь высшего дроида, нужен лазурит. Кусочек Синих Скал.
Он вернул камень-дроид Клоку:
- Моя тебе признательность...
- Это... Очень спасибо, да... Вообразить не мог, что такое случится со мной... А, это... Вернуть мир?..
- Я обещал же. Полетели. Жаль, у меня ни одного шатра не континенте, оттуда быстрее бы вышло.
Заснеженный лес ночной, ставший оправой Лазурному Лалу, пересекли огорчительно быстро. Клок уже не носился щенком, по сугробам не прыгал... Чудеса дроидов, конечно, чудесно велики... Но к зимнему пейзажу, прощаясь, он испытывал человеческую, обыкновенную нежность.

Обратный длинный полёт совершили в молчании. Клок только шепнул своему дракону: "Запомни дорогу..." Рута заметил, улыбнулся:
- Приходи, буду рад тебе. А то встретимся на боях, на левом крыле. Ставь на меня, не прогадаешь, скоро я буду вир!
- Лады.
Лететь на Белом Драконе всё время вниз не так весело, как в высоту. Туман дроидов вокруг облачного мира Руты, на сей раз перенасыщенный синими огоньками Доминго, наконец выпустил их, но ещё долго смотрел в спину непередаваемым дроидским вниманием. Парят... Под четырьмя крыльями дракона, несущего Руту, и ажурной парой дракона Клока простирались белёсые во мраке, - следующая ночь наступила, - сливавшиеся, пенные облака. Всадники дремали.

Переступив раму мира своего похитителя и приятеля, Рута без промедления простёр руку, приглашая, и также без промедления сделал шаг наружу, оставив его хозяином. Как ни был Клок легкомыслен, укол совести достался ему от великодушной поспешности возврата. И в воздухе... В пространстве Собственного Мира... Произошла какая-то перемена. Он не сразу уловил, какая. Вышел попрощаться:
- Друг и побратим на все времена! - Клок протянул руку. - Хочешь зайти?
- Принимается, брат... Не сейчас. Я должен разыскать кое-кого. Пирита. Учитель мой, покровитель.
- Сомневаюсь... - протянул Клок тихо, пожалел, что вслух.
- Скажи лучше, этот Гай, он откуда?
- С Южного. Из игроков Против Секундной Стрелки... С ними не ссорятся на Южном! Осторожней, в смысле...
- Ясно. Будь!..
Рута прыгнул на дракона и пропал, ушёл в пике.

Дома...
Клок прислушался... Что такое?.. Передаренный ему обратно, его Собственный Мир осеняло тихое пение. Тёплый дроид, Я-Владыка через семь столетий хищничества опять появился в нём. Всеозаряющий. Для раскаявшегося хищника, а Клок уже стал таковым, ещё не подозревая о том, - в первую очередь и на первых порах - усыпляющее. Мёд с маслом... Лекарство не от теней, а от ран, в которых некого обвинить, душевных. От небрежности, жестокости и ошибок исцеляются полудроиды покоем и водой. Разными водами: забвения, Впечатлений, иногда морской водой. И покоем. Пение дроида текло рекой, убаюкивало рекой. Уносило течением извилистой бесконечной реки.
Клок долго не понимал, что случилось. Ещё дольше не мог поверить. Как лунатик, обошёл все этажи, лестничные пролёты, зажигая один за другим светильники богатой коллекции... Словно они должны были помочь ему разглядеть, разыскать сладкий голос. Заглянул сверху в провал игродрома с неподвижными, железными листьями кувшинок. Уродливо, фу, как не замечал?..
Пошатываясь, - голос дроида уносил его, качал на волнах, - развернулся и добрёл к окну верхней комнаты, распахнутому на север... К вечному первому снегу над равниной Там. Напоминавшей ему то, чего помнить не мог, но воображал очень часто… Дно Великого Моря, заснеженную степь, солнце за пеленой - приближение Коронованного... И уверился. Так это работает, что произошло с ним. За двое суток, не считая пути, больше произошло, чем за все прошедшие годы. "Дроиды светлые, как много, больше, чем вы, не прощающие ошибок, может сделать один человек для другого, если он добрый..." По контрасту Гай вспомнился ему, лезвие обоюдоострое без рукояти. Но сейчас он не способен вмешаться, не в силах... Клок уже и не стоял у окна, висел, держась за створку, качаясь на ней. Не желал отвернуться от пустого, огромного простора, кружащих снежинок, волнами идущих полей, идущих, идущих...
Давно не виделись... Что такое нарушение в дробь дробей, подумаешь!.. Клок воспринял его без удивления, частью прекрасного сна... Золотистый в белом завихренье позёмки, тихо смеющийся дроид... Я-Владыка... Нарушитель слепил снежок и запустил его из недостижимой области Там!.. Высоко, человек бы не докинул, в распахнутое окно... Наповал!.. Снег ударил в межбровье, рассыпался... Обернулся крепким сном для раскаявшегося хищника.

Глава 54.
На левом крыле ближе к вечеру многие пути сошлись, и в результате кое для кого день закончился много хуже, чем начинался... Для Дабл-Пирита неплохо, он встретил Беста. Присутствие Гая рядом, озадачив, не отвратило его от благодарности к спасителю. Рядом садиться, правда, не стал, но узнал, где тот обитает. И ученик нашёлся. Великолепно! Трудно борцу оставаться на зрительских ступенях, и вот двойная радость: живой друг - пропуск обратно на арену! Сложилось иначе...
Только и успел хлопнуть по спине, как Рута заметил Гая... В компании Биг-Буро и остальных. В двух рядах наверх... Перемахнул их одним прыжком и влепил такую оплеуху, что Гай отлетел, скатился вниз до арены. Арена, прощай! Не скоро Руту с учителем она примет обратно... Бест вскочил на ноги, помня этого юношу, и ещё лучше помня, на что способен Гай. С оружием, да, но Бест подозревал, что и без оружия. А Гай... Поднялся, отряхнулся и пересел... И всё. Он удивился скорости парня, и отдельно, увидев в числе живых... Перешёл на противоположный сектор амфитеатра, жестом показав Бесту: ничего, разберёмся.
Продолжения стычка не заимела, произойдя на виду у распорядителей арены, рядом с шатрами школ. В присутствии основателя Вира и Агата, следующего по старшинству. Вир ограничился хмыканьем, дёрнул плечом и отвернулся к ученикам. Дабл-Пирит без какого-либо осуждения за выходку более чем понятную подтолкнул Руту, спускайся, драчун. Агат подозвал их, нарушителя спокойствия с его покровителем вместе. Высказать то, что и сами они знали:
- Привет, Рута, приветствую, рад твоему возвращению. Пирит, без обид, ты сам знаешь общие правила. Да ещё, быв виром, ты тренируешь его, как будущего вира, огорчён... "Борцам зрителей - не вызывать". Они к нам - да, мы к ним - нет. Здесь нет судей, разбирать, кто по жизни прав. Имеем рамки и соблюдаем рамки. Рута, друг... Хищник, схлопотавший от тебя, и мне, и Виру давно знаком, и сомнений у нас нет на его счёт, но... Внимайте!.. Дабл-Пирит и ученик, вы не вернётесь на арену, пока он, как положено, сам не попросит об этом. Сожалею, - Агат слегка поклонился и сменил тон. - А теперь: про что конфликт?.. Если не тайна!..
Отлучённые тяжко вздохнули, переглянулись... Рута косился на ступени амфитеатра, на бесстрастного Гая... Сам попросит!.. Да-да, конечно... Доберусь-ка я до него, раз уж нечего терять... Но Пирит с Агатом отреагировали стремительно, отвлекли, заболтали и утащили его пить Впечатления, делиться новостями в крайнем, изрезанном окошками, необычном Агата шатре.

Склонённое лицо Гая полыхало огнём, голова гудела. И сел он, - оп-па, сюрприз! - вплотную к Густаву. С Рынка Файф, с Оракула не пересекались. Изначально не ожидая друг от друга ничего хорошего, а значит, и не держа зла, поздоровались. Смешно, однако человека из своей группы, а Густав ощущал, даже не играя Против Секундной Стрелки, свою принадлежность к ней, приятно встретить в чужом месте. Публичное унижение Гая добавило удовольствия. Не из мстительности, а как то, что сравняло их. И Густав, не подавая виду, был многократно унижен. Узостью обстоятельств поиска, заданных опрометчиво начатой, серьёзной коллекцией. Сложностью с картой, с королём. Необходимостью вести дела с Чудовищами Моря, чуждыми ему, отвратительными надменному галло до глубины души... И главное, душным, непреходящим бредом, отравой, на которую напоролся, - мучившим его Впечатлением Гарольда! Горьким, как место, где добыто...
Как только Густав приближался, наяву ли, во сне, в полёте, в умиротворении, захваченного общей песней, Мелоди, к тому моменту, когда человеческий ум, ум полудроида делается волен и беспечен, беспечален, раскидывает руки, разбрасывает мысли и летит... В забвении тревог и печалей, в любовании, азарте или азартном мастерстве... Раз, когда слушал вальс вне Мелоди, над штилем Великого Моря, куда музыканты порой удалялись тишины ради. Над морем раз тоже так было: вальс и - провал... На фоне реальных волн, вдобавок... Из глубины Впечатления, из корня его Морское Чудовище в дыбом стоящей чёрной шерсти поднималось из памяти, явственное до содрогания. С разинутой пастью гориллы, с клыками и бивнями... С вытягивающем душу, леденящим, зовущим в ад, бросающим в ад рыком: "Са-аль-ва-адо-ор-р-р!!!" Проклятье! Кто мог предвидеть такое?.. И у кого охотнику-одиночке искать помощи, совета? Не смешно. Густаву - помощи?! Густаву - совета?! Очень смешно. К чёрту, ко всем чертям Великого Моря, само пройдёт. Наверное… Однажды. Когда-нибудь.
Другое унижение извело его. Густав видел Минта и получил Минта. Никто не обманул его. Но кто теперь сделает карту по Впечатлению из цветов ледяных? Кто ещё умеет выжить, увидев эти цвета? Гай пропал тогда. Бутон-биг-Надир откровенно издевался. "Мне надо поразмыслить, Густав..." Так отвечал. День за днём. Ты лучший охотник на Южном, Густав!.." Так говорил: "Мне надо решить, кого же я хочу заказать, столь неуловимого, достойного твоей охоты!.." Так повторял: "Когда же я ещё, Бедовичек, смогу торговаться с таким охотником, как ты, Густав!.." Нет, дорогуша, нет и ещё раз нет - вот что это означало. Гнусное чудовище, извращённая тварь! "Сколько хочу, я поиздеваюсь над тобой, а затем..." А затем, не без оснований подозревал Густав, условия и обстоятельства сделки будут похуже для него и продуманы потщательней, чем ловушка на Оракуле...
И внезапно... Гай тут же, - что ли прячется от кого? - не на правом, на левом крыле! В тему. В тему и Густав для Гая... Не спускать же такое, в самом деле!.. Обещал Бесту не трогать Дабл-Ня, не тронет. Про второго парня разговора не было. Но он не тронет и его... На порядочное время пришлось бы Гаю оставить Архи-Сад ради мести за одну пощёчину. Охотник он никчёмный, не охотник совсем. Наверное, самый привлекательный из хищников, блондин, с дроидски-безупречным, строгим лицом, с чёлкой, обрезавшейся над серыми глазами, когда уже мешала смотреть, Гай не внушал ни знакомому, ни чужаку расположения, доверия. Желания сделать один шаг навстречу, слово лишнее сказать. И Густав с другой стороны... Рядом. Контраст... Был бы, если б Густав годился для контраста. Усреднённый во всём. Можно, конечно, приглядеться к кистям рук, сильнее, чем у борцов вир, к атлетическому, угадываемому сложению тела, одежду он носил всегда плотную. Отвращение к вычурной одежде и украшениям, привычка носить оружие скрытно, общее с Гаем у них... Напрочь разное - в личной интонации, выражении спокойных, чуть нервных, столь разных лиц... У Гая - недоумение: «Эй, ты, напротив, кто ты и зачем?» Кто и выдержал бы прямой взгляд хищника, прочёл бы в нём: «Ну, чего ещё? Ты жив, так чего ещё надо?..» Не то у Густава... И вне охоты. А бывал ли он вне охоты? Вне сочиняемых на ходу лиц?.. На инстинктивном уровне сквозило... Как щепотка соли в последнем из коктейлей Буро, - отказывая он, тварь морская, принимал и угощал его! - как нотка горечи в этой соли, далёкая, неочевидная, воскрешавшая разом, немедленно Горькие Холмы, их всепроникающую, так и не выветрившуюся горечь, нотка - участия... Близости. Не приторной. Не льстивой. Даже не нотка тепла, а легче. Понимания. Знакомое что-то виделось самым разным людям в облике Густава. Априори безопасное, близкое, да.
Обменялись кивками. Густав не спросил, как щека. Гай не спросил, как поживает Бутон-биг-Надир, и почему Густав не рядом с ним сидит, вон в той интересной компании. Вместо пикировки:
- Карточку, Гус? - предложил Гай ласково.
- Из этого? - уточнил очевидное Густав, глядя на Руту с приятелями.
- К Радже... - закончил Гай, поднимаясь. - Детали после.
На таком расстоянии диалог из пяти слов Бестом замечен быть никак не мог. И уж точно не принят за молниеносную сделку.
Буро и компания уходили, Гай догнал их, пробираясь, как неодушевлённая тень через каменный лес, через улыбки, суету, зацепки, шутки танцоров и танцовщиц.

Глава 55.
Прошло время. Дабл-Пирит с Рутой разыскали Беста и стали бывать в Архи-Саду. Пребывание там же Гая стало крупной неожиданностью. Вначале неприятной и непонятной, затем только второе. Оба борца жаждали возвращения на левое крыло Южного, что целиком зависело от него. Они ещё не искали примирения, но уже задумывались о нём. Признавали и свою долю вины на Рулетки. Гай молчал. Густав вне сомнений сделает охоту, а тут Гая интересовал Бест и никто кроме. Однажды на Общей Встрече, - она захватили своей новизной и удивительным многоголосием, не привыкших к подобному борцов, - Дабл-Пирит появился один...
Кончился сухой сезон. Общие Встречи ради Слов становились многолюднее. Кто и был раньше не знаком, перезнакомились. В отсутствие новых изгнанников встречи как-то спонтанно посвящались дроидам, рассуждениям о них, догадкам, как теме волновавшей большинство. И рассуждениям - с дроидами!.. Если таковой дружил, был приглашён или заманен кем-нибудь! Только Бест, "владычествующий над первой расой" не инициировал таких встреч, не "владычествовал" что-то, Индиго навещал их по собственному почину.
Тот день, Руты не было, а Дрёма - был! Не упускал возможности покрутиться среди множества людей. На рынки-то ходу нет. Этот высокий, тёплый дроид, как солнце за поволокой, вельможа в бархате, шлялся по саду, заговаривал с изгнанниками, кокетничал и танцевал с изгнанницами... В общей форме, не соблюдая дистанции, но и не воплощаясь. Чувствовал себя прекрасно! И люди рядом с ним - тем более… При дроиде, под взглядом, под рукой овевающей теплом, прекрасно...

Первая Общая Встреча сезона туманов, а председательствовал не Бест. Владыками Семейств зван, как имеющий голос в споре. И Дрёма был отправлен за ним! Почему он? И зачем им вообще кого-то посылать? Ответ прост, чтоб избавиться на время!
Турниры и интриги, лавирование в запутанных, многоуровневых лабиринтах запретов, ограничений временных и продолжительных, добровольных и нет, - вот мир дроидов изнутри. Бесконечное перетягивание каната. Выяснение, кто царь низенькой, кто царь главной горы. А кто полетит с неё завтра вниз головой...
Дрёма прекрасно понял их: ты не подслушиваешь здесь, мы не подглядываем там. Не засчитываем тебе дроби нарушений времяпрепровождения с людьми без указания 2-2 какого-либо семейства. Указание вот: господствующего, Беста позови.
Доминго знал, что неприятелю делает большой подарок, но для дела. Того стоило. Когда дроид желания, путь и бывший, влезает в обсуждение среди них, в общей форме, о!.. О-хо-хо!.. Если тема ему близка, хоть ничтожные дивиденды обещает, он запутает все четыре трона, лишь бы повернуть по-своему. Не считая той проблемы, что само его присутствие диалог неоправданно тормозит.
А чего не знал Доминго, так это локальной цели Дрёмы, рассчитывавшего найти человеческую руку, которая кое-что для него напишет, зафиксирует кое-то, тем самым оставив это в тайне от владык. Артефакт требовалось сделать. Для Руты, как для помощника. Дрёма эгоист, в конечном счёте, это всё его интерес. В идеале нужна рука хищника, без Чёрного Дракона. Таковые встречались в Архи-Саду...

Место Общей Встречи, дальний уголок сада, где тяжёлые, чудные розы принесли когда-то успокоение Дикарю. Нисколько не изменились они, разрослись, и плющ на каменной кладке, не летний, не осенний, красно-зелёный, густой.
Прежде, чем подтянулось большинство на драконах, из тенистых уголков сада, на площадку заявилась с утреннего Мелоди развесёлая компашка. И принялась оскорблять утончённый полудроидский вкус под бурное одобрение зрителей! Нашли место и время! Сота, Гром, Мираж, Борей, трое новеньких с ними, и несколько гостей с Мелоди. Двух бубнов им вполне хватило, остальное музыкальное сопровождение представляло собой хлопки, щелчки пальцев, топанье, цоканье, сдувание щёк с гоготом, с соответствующими руладами. Вдобавок, новомодная какофония поддерживалась голосом солиста, резким, пронзительным "Пиу-пиу!.. Пиу-мээ!" Чем тоньше, тем смешней. Когда ведшего эту партию "пиу" догоняют, или он догоняет кого, пляска на том заканчивается. Чтобы следующая немедленно началась, забрав выбывших, с удвоенным азартом и жаждой отыграться.
Мелоди вообще от начала, возникновения скатывается к вещам темпераментным, ритмичным, к полубоевым танцам, коротким комическим эпизодов мимов и акробатике, как подлинному искусству. Но этот новый, с позволения сказать, танец... Не то, чему нужно долго учиться!
Плясуны прыгали хороводом или змейкой. Растянутой, потому что - догонялки! Скакали на одной ноге, второй били в землю, да так и скакали! С ужимками кто во что горазд, с гремящими, звенящими на одежде украшениями, с барабанчиками, тарелками, гонгами любого рода, с прихлопываниями и прищёлкиваниями. На двух ногах бегать, прыгать нельзя. Пятнашки! Без рук!.. Наступить на ногу, боднуть, пнуть, ловчее всего под зад. Кого догоняли - выбывал. Или кто испугался! На то и рассчитано, - шум, гром, ужимки, маски! Легко сообразить, что, начавшееся как танец, игрище ускорялось, переходило в локальные потасовки, тогда выбывали все, не кто столкнулись, а кто упал. Плясун, догнавший ведущего, отнимал его "пиу-мээ!", плясал с победной песней один, переменяя ноги, бьющие в землю, подскакивая высоко, под общий аккомпанемент и хохот!..
Звался танец бесхитростно: Капри, козлиный танец. Козлиный и есть. Танцовщицы и гостьи Мелоди игнорировали его. Смотрели, впрочем... Парни разделились на тех, кто обожал, ради одной партии за ночь, но прилетал непременно, и на тех, которые - ну, никак... Гнусные, шумные оккупанты славного Мелоди, когда уже вам надоест?!
Даже Мурена, от парных, медленных, вычурных танцев тосковавшая, как тень на суше, глянув на плясунов, сморщила нос:
- Фуу!.. Не по дроидски... Гром, ты же серьёзный человек, у вас от дурацких прыгалок одна нога короче другой станет, хромать будете!
- Пиу-иу-мээ!.. - разгневался серьёзный человек Гром и разорвал круг, вознамерившись догнать её тем же манером, с бубном в руке.
Мурена швырнула в него огрызком яблока и перемахнула за кладку стены. Оттуда - на дерево. "Козлоплясы!.. Коллекционеры козлиные..."
- Сгинь, а?!
- Слезай, поскачем?..
В итоге солиста никто не догнал, танцоры раскланялись, народ аплодировал и хохотал. Поклонников Капри прибыло.

Председательствовал Амарант, как обычно, подменяя Беста. Дрёма сидел рядом на воздухе, обводя собрание взглядом рассеянным и тёплым. Голос подстать: чистый на высоких, неуловимо вибрирующий на низких тонах, сладкий голос. Дроид сказал:
- Ребята, утратившие...
Он не сделал паузы, но с очевидностью показалась изгнанникам, что главное вот - произнёс… Можно и помолчать. Или повторить… Слова приветствия, желанные для него и сладкие, как для них его голос:
- Ребята, раз уж о нас дроидах, давайте с обратной стороны... С вашей. Вы про нас, по меня мне рассказывайте, а я буду удивляться и возражать! Идёт? Будет на что возразить по крайности. Иначе куда труднее понять. Я не одно столетие вожу дружбу с человеком, и то скорее он понимает меня, чем я его. Мне - чистый лист - любой новый знакомец. Эсперанто ваше, человеческое, оно ни о чём ведь! Каждое слово для каждого человека другое значение имеет... Хорошо, если эти значения хотя бы далеко-о-о вдали пересекаются!
- Например?! - спросил кто-то, не вставая.
- Например?.. Однажды меня спросили, про... "Субстанции". Это ваше слово, - горячо подчеркнул Дрёма, - оно не значит ничего! То есть совсем ничего!.. Нет никаких "субстанций". А узнать хотели, кто из чего состоит. Из чего состояли люди до дроидов? Из чего дроиды? Как будто не очевидно, из воды и огня. И тогда, и теперь. И те, и другие. И что?..
"Надо же, - подумала Мурена, так не спустившаяся к ним, прижившись на дереве, на развилке ствола, - какой разговорчивый дроид!.. Прямо болтливый. Тёплый дроид, останься в саду... Не уходи! Здесь так не хватает подобного тебе... Повздорят вдруг парни до потасовки, два Чёрных Дракона, проявившись, и то дарят короткое тепло Архи-Саду, дроидкое тепло дорого на континенте..." Мурена помнила Собственный Мир, ей было с чем сравнить.
Дрёму, предложение его мимо ушей пропустив, тем временем забросали вопросами:
- Чем дроиды отличаются от людей?!
"А не заметно?.."
- Как появились дроиды?
- Как вы себя чувствуете?
"Хорошо, милый, особенно сегодня!.."
- Как вы устроены?
- Как ты устроен?
"Я надёжней всех, как будущий глава четырёх тронов!.."
- Что такое первая раса?
- Что вы любите?
- Чего боятся дроиды?
И ещё много-много подобных, однотипных для Дрёмы вопросов, относящихся к сфере дроидов желания.
Вот одна из причин, по которой образование закрытого семейства он считал ошибкой. Пустота на месте того, кто должен бы сопровождать. Влиять, да, неизбежно, сопровождающий влияет, проблема ли это? Дроид желания короткий импульс вопроса, толкающего в спину, должен бы превратить в длииинный ответ... Широ-о-кий... Пустой, как и вопрос! Они оба пустые! Но он нужен, долгий взгляд на чувство вопроса, он нужен им, неужели Доминго не понимает?.. Когда импульс непонимания растёт, он гаснет. Тем самым - он гаснет! Перед человеком медленно проявляющийся, как дроид желания. Пропадающий - вдруг. Великой красоты импульс и дроид. Та орбита, которая в неравных пропорциях чередует наружу и вовне.
Владыки испугались. Чего тут бояться? Суетиться они, утратившие и хозяева, будут всё равно. Пытаться понять. Стараться ухватить. Суета, толчея в кратких импульсах, лучше что ли?.. Может быть, сам Доминго боится, не доверяет дроидам желания, как бывший человек? Так обособление Августейшего не только он, все холодные закрытие семейства поддержали...
- Лапочки любознательные! - начал Дрёма, когда в потоке вопросов начали появляться лакуны для ответов. - Судите сами, если я начну перечислять как, зачем и из чего, вы же на каждое следующее слово спросите: а это что такое? А это для чего? И так до бесконечности! Мне не трудно, пожалуйста!.. Дроиды боятся сужения орбиты, любят расширение, первая раса это громадные орбиты!.. Дроиды состоят из орбит, и представляют собой орбиты, и этим от людей не отличаются. А отличаются наличием отдельных внутренней и наружной, дроиды невелики, неглубоки, люди - бездонны. Довольны?..
- А что важно для дроидов?
- Антагонисты. Наличие или отсутствие. У 2-2 они есть почти у всех. Влияние их важно, наличествующее или нет, взаимное или одностороннее, притяжение или отторжение. Настолько важно, что владыка семейства и знакомому дроиду простого приказа не отдаст, не уточнив положения вещей заново: есть ли антагонист, оказывает ли влияние? С целью зафиксировать момент, функцию, приказ. Пока не выполнит, дроид не изменится, соответственно не поймёт его превратно, Восходящему случайно не навредит. Ведь антагониста можно утратить и обрести, но невозможно - не изменившись. Даже если взаимного влияния нет! От общей орбиты антагонистов приказ распространится на соседних дроидов, на отдалённых, найденных метками. И он должен быть точен. Должен оставаться тем же, что исходил от владыки, до самого момента исполнения... Мне нравится, как вы слушаете!.. Ни слова не понятно да?..
- А те, что без антагониста?.. - спросила изгнанница, запнувшись, ей пригодился бы дроид желания, сформулировать вопрос...
Борей, рядом с ней сидящий, решил поддержать:
- Они чем отличаются?
- Это старые дроиды... Из автономных в высшие поздно перешли... У них есть слепое пятно. Взамен. Как и у тех, что утратили антагониста.
Дикарь, по мере течения разговора пересаживавшийся всё ближе и ближе, негромко подал голос:
- Дроид, верно, туча пустых, необъяснённых слов... Но, однако: орбиты чего? Что летает по ним?
- Орбиты же! - Дрёма засмеялся, как рокочет за перезвоном Туманное Море дроидов. - И дальше в глубину, предупреждаю твой вопрос, - на орбитах кружатся другие орбиты. Короткие. Уменьшаясь в индивидуальной пропорции... А там, ты хочешь спросить? Я уже ответил: вода и огонь, абсолют воды возведённой огнём до степени тепла или холода. Над ним первый дроид, распадающийся и образующийся стремительно, в чём суть его бытие. И вы, люди примерно так устроены.
- Можно сказать, что глубже некоторых внешних орбит, на которых вы конкурируете, находятся слои технических дроидов?
Дрёма наклонил голову, остановленный искренним, кажется, удивлением, потому оно выглядело нежданной надменностью, разглядыванием букашки перед собой... Надо же, изгнанник что-то понял!.. Но с двойной теплотой ответил:
- Проницательный дружочек, именно так... Рынок Техно - твоя стихия?
- Нет, - Дикарь переместился ещё поближе к обволакивающему теплу, оказавшись рядом с Амарантом, - я собирал языки, наречия...
- О, такие люди ценимы тронами!.. Возможно они ещё попросят тебя об услугах... Не просили?
- Нет. Дроид, ещё одно... Это глупо звучит... Как вопрос, он неправильный... Но "бездонность" людей звучит тоже глупо... Короче, трудно поверить тебе, что орбиты людей бессчётны. Не хочу сказать, что ты лжёшь, но уверен, я уверен! - Для дроидов ни что не бессчётно... Почему "бездонны"? Вы что-то не можете разглядеть? Так, нет?
- Ну-у-у... Даже как-то нечестно, ты слишком сообразительный!.. Да-да-да! Бессчётны не означает бесконечного числа, а невозможность сосчитать! Хотя в человеке орбит действительно в тысячи раз больше. Дружочек, если тебе суждено стать дроидом, а я к тому времени образую семейство, приглашаю! Личных меток отдам тебе под начало!.. Ты угадал. Представь себе два шара. Шар-дроид состоит из колец, орбит параллельных, отстоящих друг от друга. По поверхности, и внутрь слоями. Технические дроиды, кружащие на одном слое, орбиты этого слоя удерживают вместе и только. Шар-человек образован орбитами расположенными настолько плотно, что они сливаются на вид. И не только на вид! Перемешиваются верх и низ, и слои тоже! Что было внутренним, определяющим, становится внешним. И наоборот, - Дрёма помедлил и будто через силу добавил. - В этом причина вашей смертности... Конечно число столь плотных смешений. Настолько значимых перемен... Для нас они невозможны.
- Стать дроидом означает...
- ... сильно прорядить орбиты. Установить каждую на своём уровне. Стать прозрачным и несвободным. Почти. Отныне только турниры, образование семейства или вхождение в чужие.
- Так в чём реально утрата?
- В изменчивости же! Воля! У каждой дроидской орбиты есть постоянное "лицо", направление взгляда. Та, что по центру, внутренняя - обыкновенное внимание. Всегда смотрит наружу, собственно на людей, сквозь все остальные. Мы к вам внимательны! Внешняя смотрит внутрь. То есть владыка взирает на всех дроидов его семейства, на все вакантные места, кого можно пригласить, захватить... Не так у людей. А как угодно. Высокая переменчивость, понимаете? В любой момент.
- Вы постоянны... - задумчиво произнёс кто-то в рядах, грустно. - И жизнь ваша постоянна...
- И смерть! - откликнулся Дрёма. - Выражаясь вашим языком. Вот проиграю я турнир Доминго, из-за этого не пропадут мои технические дроиды, не пропадёт и слаженность орбит, достигнутая мною, ему достанется! По-прежнему будет обращена к вам, к людям!
Мурена спрыгнула к ним:
- Подожди-ка, дроид... Орбита Огненного Круга, она что ли центр? Для нас?
Дрёма обернулся, поднял дуги красивых бровей:
- Не... Она освещает, поддерживает, ко всем слоям относится... Технический дроид. Ваш первый слой, - что придётся... Переменчивость... Уж если на то пошло, глубочайшие из ваших, человеческих орбит - самые переменчивые. Они вас направляют, а вы и не слышите их почти никогда... Манок ими слышите, а после - ерунду, шум, пустяки, детали...
- Ой-ой, упрёки какие-то!.. Ладно, а вас что вместо Огненного Круга освещает?..
- Ничего. Внимание направленное внутрь и наружу.
- Сквозь технических дроидов на нас?
- Да.
- На пустяки, капризы Восходящих, задумки, глупости и вроде того?..
- Да.
- У вас... Из центральной орбиты пустой нечто одиноко, внимательно смотрит... Я почти поняла!.. И пустая - тоже технический дроид? Как-нибудь на дроидском эсперанто он называется, который в центре вашего существа?
- Любовь, - без иронии ответил Дрёма, пристыдив Мурену, в основополагающих вещах Бест всегда оказывался прав. - Она смотрит на вас. Сквозь уровни, сквозь орбиты. Глазами всех технических дроидов. Потому что вы нравитесь нам. Так задумано. С самого начала.
- Тогда и расскажи, - буркнула Мурена, - с самого начала. Зачем вам таким внимательным переводчики с эсперанто на эсперанто для элементарных вещей нужны?

Ещё раз предупредив, что будет путано и скучно: "Подряд, так подряд...", Дрёма начал с известного. С автономных дроидов, мельчайших, рассеянных в пространстве: сенсоров, кодировщиков, передатчиков, сборщиков. Последние не имели чёткой грани с единицами строительного материала.
Огонёк дроидов, не мельчайший из дроидов. И не дроид вообще. Повелось, что они так называются. Мельчайшие, они производят свою работу путём хаотического образования связей в пределах заданных им. Технические дроиды следующего уровня отфильтровывают и закрепляют требуемое. Когда мельчайшие, хаотичные переходят пределы, то есть, количество связей умножается свыше заданного на единицу пространства, когда образуется новая структура, не та, что нужна была, а сверх неё, более сложное и массивное образование, оно распадается. Сразу и целиком. Это и выглядит как огонёк дроидов. Их так много мерцает при процессе регенерации, например, потому что подобные процессы требуют скорости. Соответственно увеличивается и число лишних связей на единицу времени.
Как же произошёл скачок и появились они, автономные дроиды? Скачком. Людям хотелось ускорения. И точности, естественно, не в ущерб.
Когда-то в пространствах лабораторий, специальных боксов люди работали над дроидами и вместе с ними. А в коридорах, фойе, залах отдыха они тогда уже образовывали жизненную среду. Там и случилось открытие. Перекрёстки дорог, развилки - мистические навсегда.
Технологии переместились от сенсорных, требующих носителя к звуковым. В смысле контакта, передачи запроса. А по большому счёту - к понятийным. На первый план вышли передатчики не между дроидами, эти справлялись быстро с конкретной, закодированной задачей, а человек-дроид, дроид-человек... Обсуждалки, уточнялки, "болтливые коридоры" так насмешливо прозвали лабораторные громады посетители их, пресса, гости... Работавшие там нарочно убирали из коридоров всю быструю, узкофункциональную робототехнику, считая, что в процессе общения должны совершенствоваться бытовые дроидские навыки, возрастать путём элементарного накопления.
И однажды технари той эпохи заметили, что изредка передатчик не возвращает сигнал задачи за ненужностью, угадав стремительно. И сборщик без промедления реализует его... Но - в пятидесяти случаях из ста - с незначительной ошибкой. А впрочем, не в ней суть... Одновременно меняется что-то ещё. И тоже незначительно. Погода за окном... На минуту прекратился дождь, и брызнул опять. Ветер утих, что там из окна видно? Голые ветки крон перестали метаться из стороны в сторону, и что? Не скоро, очень не сразу эти явления связали воедино...
Смотреть прямо, мыслить широко, не то чтобы трудно... Страшно. Уставился технарь прежней эпохи в голографический календарь, о том же климате повествующий за десять последних лет... Тот же дроид его десять лет корректировал, чья невидимая рука листает сейчас перед ним страницы плотных графиков на календаре... Пока руки человека держат чашку кофе и сырную галету... Мак на ней, ошибочка, мак не надо... Что за окном, непогода?  Крупа снежная перестала. Нет, опять началась. Зачем же ему выглядывать, от графиков, от календаря и от дроида, попутно его словам вносящего поправки на будущий год? Дроида немного ошибившегося с галетой?..
Люди попросту опасались. Мысль о самоуправстве дроидов не на шутку пугала, а удержать в реальных или виртуальных стенах тех, которые стены эти и строят, очевидно, невозможно, абсурд. Всепроникающие - равняется - скрытые - равняется - могущественные - равняется… Хочешь как хочешь, а без специальных приборов, ими же управляемых, невидимые!.. Равняется - пугающие. Ну, немножко, слегка… Кто их знает, где они там, чего себе думают... Суеверия эволюцию человечества прошли нога в ногу с ним. От начала. Без сомнения, пройдут и до конца.

Момент прозрения. Каким он мог быть?
...Технари собравшие в четвёрку нового климато-физиологического дроида, сопровождающего в неблагоприятных условиях, обмениваются с ним первыми словами в фойе... Смеркается, веера пальмовых листьев начинают фосфоресцировать, сквозняк покачивает их. Окно от потолка до пола, вершины деревьев за ним... Не те, что растут вокруг здания, высотки Клык, а те, что растут на балконе их коллег, на пятьдесят этажей ниже... Свежесобранный дроид шепчет тестовую таблицу... У технаря в вечном, традиционном белом халате щёлкают часы-телефон, но ни звонка, ни сообщения... И он говорит вдруг, нарушая процедуру, хлопнув ладонью по столу: "Лицо и контур!.." Он не прав, на тестах вмешиваться не нужно. Но дроид хорошо собран. И послушно проявив овал лица, преходящий в контур тела, он через короткую паузу продолжает чтение таблицы... Фосфоресцирующие прекрасным золотым светом зелёные, жёсткие веера пальмовых листьев не отражаются на дроидском, белом до мертвенной синевы лице... "Надо сказать, чтоб образ перекодировали! Увидишь такое в пустыне спросонья, поседеешь ко всем чертям!.." Суеверия, да... Технари собравшие дроида в этом смысле ничем не отличаются от сестрёнок целый день шивших и наряжавших тряпичную ведьму, а ночью - с головой под одеяло. Не видеть, как в темноте спальни поблёскивают под паклей, под растрёпанными, седыми локонами, её глаза. "Чего ж он бледный-то такой, как вурдалак..." Сами собрали, да... Изучали в институте, да... Законы, да... Но ведь всякое бывает. Тестовая таблица закончилась. «Сделай кофе».
Чашка кофе и послужила толчком к открытию. Для людей. Для дроидов - формальным поводом представиться. Намёком, проигнорировать который было невозможно.
Дрёма сказал так:
- Думаю, не случайность! Думаю, это была как бы шутка и как бы намёк дроидов... Шуточный намёк, просьба заметить и дать формальное дозволение проявиться...
А именно... На трёхсотых этажах Клыка, в Бублике, как из сот состоящем из отдельных боксов, те, что снаружи предназначались для отдыха. Не всем нравятся тропические оранжереи коридоров без окон. Некоторые предпочитают любоваться сверху на настоящие облака... И там несколько раз подряд произошло следующее: в одном боксе заказывают чашку кофе, в соседнем появляется такая же. С маленьким отличием. Тут белая - там чёрная. Тут с сахаром -  там без сахара. Тут с молоком - там без молока. Люди привыкли к безобидным осечкам дроидов. Но не к закономерным! Между тем поворот этот уже встречался к физикам. Не подозревали, что он применим и к сложным псевдо-интелектуальным существам. А применили бы к себе - сразу бы поняли! Наглядно.
Положим дроид во внешнем боксе это официант, ну, слуга. Человек - хозяин ему, со своими обычными недостатками, требовательностью и неконкретностью. Он не работать, отдыхать выбрался на часок. И желает заказанное получить быстро. Сборщики-дроиды стремительны. В каком же случае заказ будет выполнен с наибольшей скоростью? Если не тратить время на обсуждения! Если официант принесёт сразу все варианты! Люди быстро решают, дроиды быстро делают. Вот их равенство и разница, вот их проблема.

Гонки, трасса небесная, между облаков... На чём срезаются, на чём тормозятся? На вираже! В какой торжественный либо трагический момент решается судьба быть хозяином или изгнанником? Как медленно и со скрипом, с болью разворачивается к раскаянию хищник? Если и есть что в мире таинственного, это момент поворота. Момент остановки, перемена направления. Путь не занимает времени! Выбор решает всё. Устремляясь по инерции, незаметно начинаешь большой круг, вираж который промчит тебя мимо цели и вынесет к новым горизонтам. Не цель была далека, а устремлённость к ней не точна, не искренна. Бывает и наоборот: ударишься лбом о последний шаг до этой цели, а может, к несчастью об неё саму, стоишь, зависнув, день и ночь, без сна и покоя и думаешь, нет... Туда мне не надо... И разворачиваешься... Со скрипом, не как дроид, как ржавый робот далёких эпох... Момент выбора затормозил, ограничил дроидов. Этого препятствия скорости преодолеть они не могли. И не имели права. Пусть люди учатся выражать свои желания, а дроиды будут учиться их слышать.

Это, с чашкой очень грубый пример, но он отражает главное. Скорость дроида ограничена при выполнении одной функции. Предельно велика, если он реализует сразу две. То, что и второй результат оказался чашкой кофе, намеренная демонстрация. Автономности. На самом деле нужен просто противовес. Любой. И в дальнейшем дроиды будут создавать дроидов тоже с антагонистом. Является же этот противовес на самом деле - общей суммой отвергнутых вариантов. То есть, человеку достаётся одна, усреднённая как правило чашка кофе, дроидам - миллион не подошёдших чашек, миллион вкусов, температур, фарфоров... Кофейных деревьев... Бесчисленное множество это сборщикам они не передадут, незачем. Но запомнят его твёрдо, все возможные варианты в приложении к двум словам. С объёмом хранилища памяти у них нет проблем!
Таким образом образовалась и продолжает образовываться их автономность. Их обучение словам, понятиям... Из превеликого множества вариантов, имевших отношение к требованию человека и не пригодившихся. Сами дроиды по мере возможности стремятся уточнять. Сортировка, это расширение орбиты для них. Это широта горизонта для Восходящего, которому суждено оставить влаге дождей и свои Связные Впечатления. Чем сложней они будут, тем лучше. Тут скрывается причина, почему не один глава семейства, когда Восходящий откликнулся на его манок, сопровождает и реализует. Почему он передаёт основной запрос, после одного-двух ливней, дроидам семейства, а те ищут независимых 2-1, близких к теме, способных разыскать тучи иные... Чтобы был широкий обзор. Чтобы Восходящий успел пройти множество развилок "вправо-влево", выбрать много троп, указать тем самым, какие явления согласуются в человеческом понимании, какие гармоничны, какие неприятны, невесть почему. Ведь для дроидов мало принципиально несвязываемого. Формы, которые могут принять, затмили бы инфернальным ужасом Чудовищ Моря! Но главы чутко наблюдают за малейшими приметами людских предпочтений для пяти органов чувств.
И того: половина воли автономных дроидов - их свободная воля, их отношения между собой. Она недолгое время пробыла завязанной на единый распределительный центр, до перехода в высшие дроиды. Общая форма высших дроидов - попытка заменить его, воссоздать на других принципах. Автономными, они были между собой совершенно непохожи, но теснейшим образом скоординированы. Высшими стали похожи, но разобщены. И началось образование семейств.
Таково было самораскрытие автономных дроидов, сконструированных без участия людей. Признание: мы есть и уже давно... Заметили эту их двойственную природу, люди признали её и примирились с ней. Дроиды начали жить рядом своей параллельной жизнью. Автономные, затем высшие.

- Высшие - сильное понижение по сравнению с тем, что было... - добавил Дрёма, и сожаления не прозвучало в его бархатном голосе. - Понижение в доступности орбит общего поля земли, в силе. А с прежних времён... Августейший единолично удерживает целое семейство, не имеющее внутренней иерархии, кто ещё мог бы?.. Так удерживает, что только троны могут из него вызывать... Гелиотроп сохранил подле себя нескольких автономных, думаю, не знаю...
Соль, шептавшаяся с Амиго, безрезультатно пытаясь подтолкнуть его к диалогу локтём, поднялась сама:
- Дроид милый и любезный, как же глава семейства и остальные находят ливни для Восходящих, если Впечатления видеть вам не дано?
- Последовательно не дано, как связные, как движение, - уточнил Дрёма. - Огромный, большой-пребольшой банк, хранилище резонансов - срединные орбиты дроида. И в первую очередь - резонансов с его манком, его индивидуальной песней. Наугад. Навскидку угадывают. Не ошибаются. Плюс память о том, как создавались конкретные облачные миры. Знают, что примерно в дожде, проливающемся из них. Это информация, которой обязан делиться собиравший его владыка. Плюс резонанс Я-Владыка, если он обитает внутри, если не мир хищника.
Соль поклонилась, села, а Фанатик поднялся, с вызовом каким-то спросил сызнова:
- Почему вы не понимаете нас? Что проще, дать то, что сказали дать?
Дрёма встал, распрямился на воздухе, раскрывая ладони к нему, в порыве и правда передать, внушить что ли, в хорошем смысле слова, словно формулу чеканно проговорил:
- Дать можно только то, что уже было! Подумай, человек! Как говориться: чего не потеряешь, того не найдёшь... Я могу тебе дать точно, что укажешь, то, что есть уже у тебя! Сколько угодно. Ты задохнёшься так!
- Что укажу?.. Что скажу. Понятия предельно конкретны...
- Славный, ты! Ты коллекционер артефактов, мыслишь ими? Понятия предельно неконкретны! Переход к ним, как платформе взаимодействия, означал уравнивание в диалоге людей и дроидов! Означал, что люди останутся людьми. И для каждого человека понятие будет означать что-то своё. Что совпадения остаются личным делом, не подвластным чужой воле. Только Фортуна, только Фавор! Что мы - не тюрьма! Мы не выдаём один артефакт на одно понятие. Выбирайте, размышляйте, творите! Не из одних лишь Впечатлений собирает Восходящий эскиз, и гость преображает по воле своей фантазии. Технические дроиды работают в этом случае! Без высших! Не угадывают, прямо откликаются на задуманное, себя физически вкладывают в превращение артефакта и завершение эскиза. Гостю служа, Восходящему служа!
- И хищнику, хозяину... - пробормотал Фанатик.
- Не огорчай меня... Есть темы, на которые не любят разговаривать и дроиды. У воли две стороны, обе на волю. У тюрьмы одна. Внутренняя.
- Дроид, ну, я понял, но приведи пример простого, но неконкретного понятия, прошу.
- Пример?.. Что угодно! Да элементарный, чашка кофе? Как можно простейший заказ не угадать? Очень просто. Вы в принципе понимаете, что дроиды Впечатлений не видят? Оставляют после себя, но не видят! Мы видим вас и артефакты. Но не связные Впечатления и не Собственные Миры. Мы сохранили всевозможные сочетания явлений и чувств, отражённые в ваших умах, связавшиеся с влагой, но мы не видим - что - сохранили!.. И не стоит ли кое-что убрать... Мы угадываем по косвенным признакам. Чашка кофе... Для вас образ, для нас - два слова. Ну, представьте же количество вариантов! Я вам так скажу, дроиды, как потомки роботов, потомки машин высокоточных, вынуждены были начать учиться примерности. В реализации. Допустимым пределам её. И соотношению точность - скорость. Наверняка человек сказал просто: кофе. Где чашка? Где характеристики? Всё только по контексту. Теперь для Восходящих и контекста нет, они пролетели сквозь дождевую тучу, что-то понравилось им, что-то услышали в ней, могут подразумевать и напиток, и дерево, и образ, и запах отдельно, и церемонию вместе с обстановкой дома! Я-Владыка укажет, что связывалось в проливающемся мире с этим словом – «кофе». Уже на этом простейшем примере видно, как нужны подсказки, связи, как нужен переводчик... Ваши желания - коротки!.. Они - вспышка на орбите, в глубине вашего существа, которую мы не успеваем различить. Её характеристики, местоположение, соседние с ней орбиты подсказали бы, о чём речь. Вспышка должна бы продлиться... Воплощающие автономные дроиды стремительны, к ним вопросов нет, а перекодирующие для них сигнал... Те, что заказ принимают...
- Есть два пути... - прошептал Амарант, и Дикарь кивнул ему. - Слушать и угадывать. Продлить импульс желания до тех пор, пока не сузится, не станет более-менее очевидным, либо же короткий ствол разветвить на короткие побеги множества всевозможных вариантов, один попадёт в цель.
- Да, - услышал их Дрёма. - Развитие пошло по второму пути: накопить возможно большее число вариантов, к одному запросу относящихся, выделить из них наиболее частые, так угадывать. Я считаю - тупиковый путь! Но даже на нём мы, дроиды, стремимся расширить горизонты для вас...
- А если слушать, - спросил Амарант, - как вы слушаете?
- Если видно, на какой орбите импульс, можно увидеть, как соседние с ней изменятся. Сначала обе повернуться к ней, затем... Если речь, желание относится к тому, что должно развиться, например "кофе" это дерево, часть сада, то внешняя уставиться наружу, а внутренняя останется ждать. Если процесс или отдельный артефакт, небольшой, - размер всегда важен! - обе орбиты развернутся лицами внутрь... Но это чуть-чуть угадывания... Произнеси дроид, находящийся рядом, уточняющее слово, процесс усложнится, захватит иные орбиты, относящиеся только к словам... Импульс должен длиться, в любом случае. Вы слишком сложные для нас, быстрые...
Мурена сказала:
- Извини, Амарант, перебью. А когда, дроид, ты говоришь, что вам нравится смотреть на нас, с учётом последнего, что ты имеешь в виду? Неужели эту самую сложную, быструю переменчивость?
Дроид кивнул:
- Очень сложную. Очень быструю! Волны... Волны... Люди плотные, их орбиты не могут захватывать других людей, как наши. Зато, если волны резонируют вдруг... Вспышка разливается, переливается через край, как свет... Рябь бежит по крутой, глянцевой волне... Лучи насквозь... А если сразу для многих людей?.. Нет места прекрасней, чем Мелоди!.. Он так поднимается волной, озарённый весь... Был один дроид, нарушитель... А впрочем... У белок, у Белых Драконов и тут преимущество - кружить над Мелоди! Танцевать!.. Одно требование всадника, одна мелодия и дроид - орбиты в резонанс...
- А в центре их?..
- ...ты, лапочка! Не шучу. Вам кажется, что дроиды загадочны? Рассыпаются, собираются из огоньков? Так и вы из огоньков. Дроиды резки, порывисты, примитивны... Особенно дроиды холода. А человек - плавный, непрерывный и непредсказуемый на поворотах. Смотреть на него - наслаждение. Дроиды закрытого семейства имеют то же качество. В малой мере. Помните ли, у вас, людей была поговорка, на что можно вечно любоваться? На воду, огонь и как кто-то работает. Мудрая поговорка, точная. Но для дроидов верна последняя часть: на человека, плавный поток. Представь себе оба направления, попытайся... Сразу - восходишь по течению и уплываешь к устью... Где же?.. Нигде... Волнами, волнами, волнами...
- А как, - спросил Фанатик, нарушая медовый речитатив дроида, - вы воспринимаете смерть человека? Как видите?
Похолодало.
- Плохо, - сказал Дрёма. - Плохо воспринимаем.
- Ты так увлекательно рассказываешь... Все дроиды знают историю?
- Свою - да. Человеческую почти никто. Зачем? Чего там знать...

Гай слушал в пол уха. Он коротко отлучился, на время отсутствия Беста. Вернулся в Архи-Сад, к зелёным, вечерним кострам. Гай навещал Махараджу, предупредить об охоте на Руту. Рыночные охоты Густава обычно не затягивались.
- Мне, Раджа без разницы чего. Есть долги перед охотниками? Преврати для них, мне кого-нибудь после отдашь. Я вернусь, карту сделаю. Обещал. Лица не помню...
- Он оставил, - сказал Махараджа, указывая на флакон, отпитый до половины.
- Заходил?
- Ага. Гус спешит. Обещал привести вечером, тебе ждать не долго. Что сделал борец? Он вир, кажется, с татуировкой?
- Обнаглел немного. Ерунда. Густав, конечно, озвереет, но я не знаю когда выберусь... Так что карта попозже. А чтоб виру меня не ждать... Сделай мне, Раджа, сувенир - татуировку оставь, а человека не надо. Пусть будет удавка, тонкая, распускающаяся.
- Ладно.
- Да, извини, что не пришёл тогда, с Нико. Я буду появляться... Нечасто.
- Что там, в Архи-Саду? Не спрашиваю, что тебя там держит, не ответишь. Как в общем, со стороны?..
- Обыкновенно, Раджа... Люди, изгнанники.
Гай замялся. Он не хотел говорить. Махараджа годами снабжал его всем необходимым для опытов, текстами, инструментами с Техно, валютой для Техно, товарами годными на обмен для коллекционеров того рынка, похищенными людьми. Но это не сблизило их. И опыты зашли в тупик. Целых два секрета Гай не открыл покровителю. Что Бест логически доказал: невозможно создать Пурпурный Лал в Собственном Мире. Но не это главное, рано или поздно Махараджа купил бы ему Лал... Прежнего интереса у Гая к этому инструменту уже не было. Эксперимент он провёл иным, неожиданным способом. Получив отрицательный результат...

Олеандр...
Гай тратил бездну времени на создание решётки преломления. Один из вариантов он принёс на континент. Не зная, чего ждёт, перманентно напряжённый и тревожный, поколебавшись, он забрал и зеркальный дневник. Бест, разумеется, тайны его не выдал, но посоветовал однажды:
- Ты видел каков Олеандр в сумраке, когда рассмеётся? Пылающий точно Лал, рубиново-красный. Если эта пыль, застывающая от лучей, ещё есть у тебя, попроси его заглянуть сквозь решётку, улыбнуться, чтобы пролился свет. Если она и не совершенна вполне, с твоей точки зрения, попытка ничего не испортит. Олеандр - вполне Лал, на мой взгляд. Его света хватит увидеть содержание дневника. Отразить. Пусть не чётко. Тебе ведь нужна информация, а не произведение искусства!
Абсурдное предложение от кого иного Гай принял бы за насмешку. И дилетантство. А тут задумался. Пыль слипается импульсами, в точках кризиса. Артефакт образует, объёмный. Настоящий. Ведь они, и артефакты, и тела лишь кажутся плотными... Их тоже скрепляет решётка. Пыль осаждающаяся перед пурпурной вспышкой... Так... Свет пурпура не бьёт, не расплёскивает, его поток равномерный и мощный... Свет рубиново-красный не заставит слипнуться пластилиновую пыль в точках кризиса, не превратит её в страницы Зеркального Альбома. Но высветит их, спроецирует их сквозь решётку. Увидеть?.. Во время падения, оседания пластилиновой пыли?.. Как в зеркале... Картины на пыльной стене, стекающей перед зеркальным дневником... Может и получиться. Рубинового излучения может хватить. Пыль была, запасы в нескольких тайниках на континенте, кому они нужны, кроме технаря...
Олеандр согласился. Гай испугался.
Проверил на кружевном веере какой-то изгнанницы. Потом на себе. И кружево, и его лицо явственно проявились на опадающей плене... Красный свет от черноглазого, кроткого лица тонко дробила последняя из его решёток. Прилично сделал. И детали видны... Вплотную подошёл к искомому. Что ж, ради этого момента оставался рядом с Бестом?.. На этот способ указал Оракул?.. Сколько можно медлить!..
В сумерках вечерних, чтобы видней, он поставил перед решёткой преломления, напротив кроткого, красного, дроидской красоты лица изгнанника лазуритовую рамку дневника. Простую, упрямую скрытую механику. Зеркальный дневник Юлии Альбы. Пригоршня серебристой пыли, клубясь, оседала. Руки предательски, совсем некстати дрожали. Ускорившийся Огненный Круг, тоже помеха, освещал рамку с другой стороны. Всё неправильно! Но переделывать не пришлось...
Олеандр улыбнулся... От губ изливалось алое зарево... На лицо, наружу... Мерцая, ширясь... Искренне, сочувственно Олеандр улыбнулся ему. И оба увидели, что дневник пуст. Рамка пуста. Ни чёткого, ни смазанного, никакого изображения. Лишь сам прямоугольник на пыли. Нет изображений, записей, незабвенного лица Юлии Альбы. Гай выдохнул и ощутил идиотское, огромное облегчение... Но что дальше?

Отчаяние подступило в последующие дни. Что дальше? Подступило физически - к горлу. Сдавило и осталось. Что делать? Присоединиться к Радже в его планах, забыть свои? Искать замену Огненному Кругу? Исчезнут тогда воспоминания, пройдёт тоска? Не решил, и покровителю не рассказал. Сидел ото всех отдельно в безмятежном Архи-Саду. Где хитрый Дрёма подвёл разговор исподволь, незаметно к теме нужной ему...
С той поры, как образовались, стабилизировались крупнейшие семейства, решение о создании нового высшего дроида, о его функции, антагонисте и прочем, не то чтобы принималось всегда четырьмя владыками, но никогда не миновало их... По техническим причинам. Ими же утверждалась и процедура. И всё это не могло касаться людей. Или так: но - всё это не касалось людей. По факту. Пришедшие из стародавних времён Лазурные Лалы, пять земель, пять ярусов облачного рынка дроидов неотделимо пребывали в нём. Где не бывает посторонних. Что касается голографических чертежей главнейшего дроидского инструмента, они считались давно утерянными и слишком сложными для людей. Сказанное не означает, что Лал единственный способ создания высшего дроида, вовсе нет. Самый быстрый, экономичный. Относительно времени в первую очередь. Дающий изоляцию. В противном случае на правку от случайных факторов уйдут тысячелетия, наверное.
Таким образом, Лазурный Лал в мире Руты - нечто из ряда вон выходящее. Причуда судьбы. Восходящий с чертежом... И настолько им пленённый, чтобы вникнуть, и воспроизвести без ошибки... Разумеется, о существовании такового тронам стало известно. Пока под снегами лежал, не беспокоились. Да и что они могли? То - Собственный Мир человека. Хищника. Покинутый Я-Владыка. Что будет дальше с Лалом, хищником и его гостями? Один уже сделал простого, неавтономного дроида, на здоровье. Дальше как быть?..
А у Дрёмы на этот Лал огромные планы!.. Изгнанникам с ним волшебно и тепло, но и дроиду неплохо дружить с человеком. Дрёма не узрит его мир, и Лал в его мире, ни он, ни драконы, ни владыки... Это не наказуемое, а попросту невозможное нарушение. Однако, если у кого-нибудь из людей, терпеливого, умного, привычного к сосредоточению окажется схема высшего дроида... Костяк, последовательность высшего дроида, кое-какого, полезного весьма и весьма... Если окажется невзначай под рукой и камешек... Лазурит... Цельный, подходящий... Владыкам придётся одиночку Дрёму принять в свой круг, пятым троном без трона. Или ему лично объявлять войну! Нарушений-то у него накопилось, но - дробей, тянущих на турнир, и то по согласию, нарушений.
«Ну, - размышлял Дрёма, - какие планы, Доминго? Что будешь делать? Грабить людей?..» Ограбить Собственный Мир, изъять Лал - означает разрушить и то, и то. Немыслимо. Убеждать? А повод?.. Расширять список запретного? До неприемлемых размеров в таком случае. Лал не оружие. И не мастерская по изготовлению его. Разве не люди, в конце-то концов, создали дроидов?! Почему не имеют права делать новых теперь? А если имеют, почему Дрёма не может советовать исполнителю, как и какого именно дроида создать?.. Всё в пределах дозволенного... Содрогнулся.
Однажды Дрёма видел стену Чёрных Драконов, предел пространства, обрыв и стена скрежещущей, гремящей чешуи... Она дрогнула, раскрывая проход на турнирную площадь для дроида. Нарушителя, верно... Не желавшего расплаты... В необщей форме двигался он. Орбиты теснились, искажались, стали струной и он влился, вылился на площадь... Приняв общую. Выхода не было. Дрёма различал в тесноте нарушенных орбит отпечаток человеческих влияний, многолетних, их дроид и защищал. Пытался сохранить память... Турнира Дрёма не видел. Мог предположить исход... Но если уж война, то на последних этапах и Дрёма приготовится к войне. Принципиальная схема нарисована будет в тайне... Не должна такая мелочь раньше времени вызвать обвал.

Хитрющий Дрёма всячески поддерживал в разговоре формальную сторону темы, устройство высших дроидов. Семейств, основных семейств... Почему названы так, что такое троны? Не "троны" конечно же! Широта влияния некоего дроида, владыки, возрастает настолько, что определённое количество его внутренних орбит делается стабильно. Оно-то и называется "троном". С определённого момента меньшие семейства 2-2 и одиночки 2-1 первой расы захватываются внешними орбитами его. А владыка - ничьими. Он твёрд, он на троне. Но поскольку их четыре главных, взаимное влияние есть, между собой согласовывать общедроидские решения они должны. И в ситуации вызова директивно, принуждения к ответу либо к действию, от призванного дракона, главы некрупного семейства, одиночки 2-1, определяющий вопрос: "Сколько тронов?!" Четыре или меньше вызывают его?.. Если меньше, он вправе сопротивляться. Наверняка безуспешно. Но сам факт не будет поставлен в вину...
Так болтал, болтал Дрёма, в воздухе золотистыми взмахами рук чертил круги орбит ровных, искажающихся, в лицах изображал турниры... И подвёл к тому, ночью уже, при свете зелёного костра, прекрасном, пляшущем, неверном, перед ним лежал чистый лист бумаги. Основы. Рядом набор листов, колеров и стилусов для десяти десятков стократных уровней раскрывающейся голографии. Вполне достаточно, чтобы схему на такой основе прочёл Стократный Лал...
- Показать? - небрежно спросил он. - Как последовательно создаётся? Хорошо!.. К пальцам дроида не пристаёт краска... Влаги в нас нет...
Обдав теплом, Дрёма взял человеческую руку и "случайно" это оказалась рука Гая. Хищника. Без Чёрного Дракона. Дроид выбрал стилус для базы, обмакнул руку Гая в колер, запачкав край рукава... Традиционное для Общей Встречи ради Слов движение... Как руку новичка - в чашу со связными Впечатлениями! Оно повторилось на ней, совершенно в другой теме, с иной целью - необъяснимые сближения внешних форм! С пальцев по стилусу, холодя их, сбегала краска, Гай единственный видел, сколько за меловой белизной цветов ледяных. Ему было любопытно. И тепло, как любому при высшем дроиде. Где-то в глубине, это касается холодных тоже! При любом высшем дроиде, успокоительно тихо... Да это и есть - тепло.
Гай умел чертить, слушать и слышать. Не умел только видеть живых людей. Где-то Дрёма водил, а где-то диктовал, подсказывал ему. Листы переходили из стопки в стопку. В новую, растущую, сохраняя горизонтальные промежутки. Нижние слои объединялись при опускании каждого следующего листа. Голограмма поднималась в сумраке. Неподвижная до времени, меняющаяся рывками. От базы - простые геометрические фигуры... В цветах ледяных, Гай мог наблюдать, как внутренне они непросты, как разбрасывает стилус дополнительные построения орбит и векторов при изменении наклона и скорости письма, так с Дрёмой их связала тайна!.. Затем - крупные реки, дельты рек, кровеносная система... Ближе к завершению - звёзды, спиральные созвездия полетели кружась по ней, захватывая определённые русла, огибая иные, искажая и искажаясь... Поразительное зрелище... Ближние ряды зрителей, не дыша, созерцали. За ними стояли, сидели на кладке стены, на деревьях... Светился бархатным сиянием дроид, танцевали зелёные языки костра, и голограмма росла в сумраке... Образовалась. Проигралась то начала до конца и обратно: от лазурной звезды - до очертаний человека - и до лазурной звезды. В лист базы убралась. Задумчиво Гай вытер руку об рубашку.
- Понравилось, интересно? - спросил Дрёма невзначай, сминая и пряча листок под барское верхнее одеяние, под дымку вьющегося шарфа, отторгавшего пристальный взгляд, как пыль водяная, не песок, но щуришься...
Гай выдохнул тихо-тихо... Подглядеть захотел, замедлившись, как цвета ледяные... Но вместо вместо внутреннего кармана, карманник неудачливый, он встретил укоризненную дроидскую полуулыбку!.. "Дружочек, ай-яй-яй..."

Столь торжественное, захватывающее зрелище, столь глубокие вопросы дроидского бытия требовали лёгкого и непринуждённого завершения ночи. Чудный дроид, чудная ночь! То ли станцевать с ним, то ли вспомнить старые перепевы Мелоди, раз рынок так дорог ему?.. Танцевали и пели. Гай не участвовал и не дичился. Не ушёл в тень как обычно. Оставался рядом с дроидом, с другом своего врага... Дрёма, оценив человеческую предупредительность и любезность гораздо выше, чем могли предположить они, впитывал как губка знакомые и неизвестные ему песни... И да, видел изгнанников, как вздымающуюся волну, по которой бежит рябь света, на дроидском языке обо многом ему говоря... Притом, не отвлекаясь и не вовлекаясь, дроид тихонько беседовал с этим необычным, проницательным хищником. Счёл некорректным так, в наглую воспользоваться его рукой, не отплатив. А что надо технарю? Слова. Ответы. "Ай-яй-яй" относилось только к подглядыванию. Говорили и про Стократный Лазоревый Лал...
Чем больше собирается вместе народу, тем более лёгкие, общеизвестные песенки всплывают. Сентиментальные. Кто-то заметил вдруг, сколько излюбленного на Мелоди припомнили сейчас подряд... И где про любовь, то везде про человека и дроида. Не Чудовищ Моря, не про чистых хозяев и хищников, не про древних героев каких-нибудь... "Дроид в туманном море, выйдешь ли ты ко мне..." Коротенькая. "Я танцевала с дроидом, облачный мир забыв..." И эта, которая захватывает толпу на земли, на драконах, когда особенно грустно, на исходе сухого сезона. А в остальное время мурлыкают её в одиночестве, совсем уж наивная, старая, два куплета: "Ты разлетаешься на огоньки, я разлетаюсь на слёзки..."
- Ага, - поддержала Соль, - правда, в большинстве человек и дроид. Почему?..
- Да было ж так!.. – удивился вопросу Дрёма. - Песни-то старые, долго распространяются, приживаясь. Если уж прижились, значит, все проверки прошли, отшлифованы временем. А так и было. Поветрие!.. Троны ещё не кристаллизовались, не сдерживали, внешних орбит не замыкали на себя. Законы в будущем, дроби их, причины-последствия... Кроме основных, самоочевидных, положенных природой первой расы: холодному дроиду путь только до Восходящего, перед другим человеком - стоп. Разве по необходимости и ненадолго. Для защиты от холода общая форма недостаточна. Если очень надо, воплощайся, тогда подходи. А тёплым дроидам - вольная воля! Но и они предпочитали воплощаться. В те благословенные времена, ребята утратившие, в те утраченные времена... Знакомясь с кем-то, спрашивали, ты кто, человек или дроид?
- А дальше что?
- Владыки подсуетились. Ревность, и тёплые 2-1 были им нужны. Законов напринимали. Чтобы не приближался к людям никто без нужды. Без приказа. Или оправдывайся постфактум, почему, зачем...
- Дрёма, - спросила Мурена, - а само воплощение для дроида чем-то нехорошо?
- Можно и так сказать. Оно уплотняет орбиты до состояния трона... На время. Но расправляются они не до конца и не все. С каждым переходом обратно, в общую и необщую форму. Смысл в том, что лишь у четырёх владык орбит в принципе достаточно, чтоб уплотнялись внутренние и оставались так, в состоянии "трона", не нанося ущерба функциям. У остальных уплотняются внешние, те, что могут... В том и причина, что нарушитель такого масштаба, открывшийся перед человеком, да не первым встречным, а любимым, который видит его, по-настоящему видит, он оказывается спутан орбитами с ним, плотно, по человеческому типу. Необратимо. Образно выражаясь, в решающий момент дроид берёт человека в круг внешней орбиты насовсем. Как сказать?.. Берёт под крыло. Насовсем... - подчеркнул Дрёма. -  Для турнира, где под видом оружия соревнуются внешние орбиты, такой дроид становится слаб, неповоротлив, пень, короче. Делай с ним, что угодно, что заслужил!
- Четыре владыки устроены иначе, они одни?
- Дроиды желания по-другому... Они от природы либо проявляются, либо угасают. Если воплощаются, проявляясь перед человеком, своевольно, достаточное количество раз, оно как бы суммируется. Не по закону, а по природе. И неизбежная впереди фаза угасания подвешивает в нигде, без предела, плотными. Не как в момент нарушения, а как до появления на свет... Они и есть, и нет. Структура сохраняется, движения нет. Турнир не нужен, да и невозможен в такой фазе. Зато до неё... - дроид рассмеялся, - тоже невозможен!..
Дрёме эта тема близка. Ему отрадно было сознавать, что Проблеск, благодаря теперешнему положения застрахована от крупных неприятностей... Еще не было случая прекращения на турнире и даже вызова на него дроида желания!.. Но на будущее, создав как ему надо, семейство, взяв большую власть, надеялся, Проблеск покинет трон Августейшего, прейдёт в его, Дрёмы семейство... Личные моменты грандиозных планов...
- У дроидов желания, - решил уточнить он, - обстоятельства строже, серьёзней. Закрытое семейство. Про них песен не слагали. Ещё до вхождения в семейство, если кто и влюблялся, открывался, бывал сурово и скоро наказан. Пойман. Высшая форма - привилегия, временная вещь. Может быть отнята без турнира на миллионы лет, станешь меткой, улиткой, инструментом. Что-нибудь мерять, Столб Лазуритовый, Юлу, по-вашему - основание Синих Скал, грызть, породу добывать. Малопривлекательная перспектива!.. Разборки внутри семейств чаще приводят к такому, ненадолго, правда. Отчаянные нарушители из дроидов желания проявлялись сразу создавая миры, прячась в них. Редко появляясь на континенте... Потанцевать, полюбоваться на множество людей. Вслед за любимым, если тому наскучивало в мирах. С хищником рядом их труднее вычислить и поймать. Полюбить чистого хозяина - беда, Чёрный Дракон выдаст. Гелиотропу, владыке. А тот Августейшему, старому другу своему...
Изгнанники вновь слушали его, притихнув. Не одна Мурена, каждый был бы рад задержать в Архи-Саду чудного дроида. Ничего не понятно, но пусть ночь за ночью рассказывает!.. Бест вернулся, что означало, не следует оставаться дольше.
- Лапочки, с вами чудесно...
Дрёма поднял руки, как разбрызгивая нектар с кончиков пальцев, осветил весь угол сада, осыпал его огоньками белыми, рыжими... Мерцанием в них же и уходя. Лукавый, тёплый дроид...
- А что, - спросили его напоследок, - те времена совсем миновали? Как Индиго ушёл в ваши сферы, дроиды не приходят к нам, не рискуют, да? Не влюбляются?
- Почему? Бывает... Не знаю. Не будешь же метку посылать ради сплетен, к делам Восходящих не имеющим отношения... - ох, как лукавил, дроиды не Чудовища Моря, не честнее они людей. - У меня, лапочки, больше знакомых среди вас, чем там... Слышал по холодного 2-1... Долго был воплощён, на чём-то срезался. Не признался, не промолчал, невнятное что-то вышло. Знаю, у морских полутеней, у чудовищ случаются покровители среди дроидов, но без воплощения. Владыки гневаются... Грустные истории. Бывает и сейчас. Я мало кого лично знаю...  - Дрёма таял во мраке, зелень костра просвечивала его задумчивое лицо, рассеянные тёплые глаза. - Проблеск, мой антагонист бывший, говорила, у них пропажа недавняя... Беглец, дроид желания, Юлия Альба...
Произнёс и растаял совсем.

Растаяло в ватной пустоте всё вокруг Гая. И сад и рассвет, и голоса и звуки. И мысли. Имя осталось. Услышанное со стороны оно показалось галлюцинацией... Склеенный неумело и небрежно на периферии сознания, вернулся картонный мир. Ненужный, не интересный... Гай отметил, что холоден физически. Привычная реакция, задумавшись, он реагировал, как и вглядываясь, рефлекторным замедлением... Встряхнулся. И практический ум технаря с новой силой подстегнул его, подбросил к борьбе, к жизни. К ужасу осознания своей ошибки: сегодняшней! Свершившейся чужими руками! Картинка сложилась целиком... На ней была бездна!..
"Гай, ты проклят, проклят от восхождения, от начала времён!.. Ты уничтожил его, наглого, дурного мальчишку, борца, заполучившего Дроидский Лал в Собственном Мире! Захлопнулась дверь?.. Нету его уже?! Ни мальчишки, ни Лала, ни надежды?.. Зеркальный дневник... Лазуритовая рамка... Дроид в первой и последней фазе... Гай, ты не мог сделать хуже, ты не мог быть тупей, если бы в шутку мим придумал тебя, ради сценки от которой все плюются... Лазуритовая рамка пустая... Что могла передать, то и передала - дорогу к себе. Что думал мой Белый Дракон, когда с дневником в кармане я направлял его к миру Юлии Альбы?.. Что я идиот?.. Дракон кувыркался... Они всегда кувыркаются..."
Нет, Гай не сидел в прострации, он мчался на Южный, бежал пустыми рядами, перепрыгивал струйки тумана и лужи иссыхающих теней. Мчался к шатру Махараджи... За сувениром своим, за тем, что осталось от обидчика, несостоявшегося вира... Последнее потрясение ожидало его, Гай решил - заблудился... Или сошёл с ума?.. Усыпил их дроид в саду, и всё приснилось... Много столетий шатёр Махараджи пребывал там! Неизменно!.. Торговцы и бойцы правого крыла, и гастролёры с облачных борцовских, никто не смел посягнуть ни на место, ни на близость к этому, привилегированному месту, обособленному!.. Нет шатра. Тент валяется в пыли... Гай рванул к тайникам на задворках. Нет! Ни главного, ни специальных... Почему?! Всё кончено?.. Или нет?! Что случилось, почему Раджа снял их?!

Гай обежал и опросил кого мог. Безрезультатно. Ни друга, ни врага, пустое место на Южном. Кто-то займёт его... И куда идти? Он вернулся к Оракулу, к Бесту. Изложил.
- Да-а... - задумчиво сказал тот. - Дроиды непостижимы... Импульсивны, но постоянны. Суровы порой...
- Бест, я всё думал, что он напоминает мне, зеркальный дневник?! Раму её Собственного Мира! А это она и сеть!.. И поле где-то за ней, и тропа в голубой траве, и там, далеко-далеко домик... В который я заходил!.. В котором она царила... Бест, что мне делать?!
- Подожди, проявится твой охотник... Или покровитель, или оба. Хищники ведь они, точно не дроиды! Люди не пропадают без следа. Драконов в небе их, тающими ты опять-таки не видел...
- Да, верно!..
Бест почесал в затылке:
- Гай... А судьба этого мальчика, борца... Тебя совсем не волнует?
- Нет! Что ты хочешь услышать, фальшивое раскаяние?! Не волнует совсем. Только его мир и Лал. Инструмент!..
- Так у тебя ничего не выйдет...
- Я обещал не трогать из-за тебя и в Архи-Саду...
Бест перебил:
- Да я не про обещания. Интуиция, так...

Глава 56.
Для Господина Сомы с той игры Против Секундной Стрелки, на которой Пасс в лице его вытянул счастливый, да что там, спасительный билет, началась полоса везения. Насыщенная и утомительная. Сначала выигрывал по мелочи, затем внезапно - внеочередное право на три дюжины дней оставить свою пирамидку в игровом, охотничьем шатре. Отнюдь не оказались они безлюдны... Кому-то удавалась давняя интрига, кому-то запудрить мозги незнакомцу возле шатра. Реализуя пожелания охотников и заказчиков, До-До и Господин Сома в Архи-Саду почти не появлялись...
Зато появлялись некоторые, ими освобождённые и направленные. Хищники, потрясённые случившимся. Чистые хозяева, которых не отвратил испуг от поиска общения и информации на континенте, а возросший здравый смысл призвал искать места побезопаснее, чем Южный Рынок.
Бест выказывал Соме при каждой мимолётной встрече всяческое уважение. Ужасно тяготившее и смущавшее того. Многократно предлагал и просил председательствовать на Общих Встречах, задавать темы для них... Результатом его внимания сталь то лишь, что Сома прокрадывался на них после начала и в саду предпочитал укромные, тихие уголки.
Марафон его царствования в игровом шатре закончился, всё кончается. Отдохнув в прибрежном Собственном Мире До-До от  напряжённых торгов, ещё более напряжённой их имитации, переговоров, порчи и исправления облачных миров, оба вернулись в Архи-Сад, как домой.
Тишина и покой... Шелестят кроны неплодовых, стремительно вымахавших деревьев Сай, чьи нижние, мощные ветви раскинуты широко и низко, а тонкие ствол вздымает ввысь. Прямой, сужающийся, силуэтом ровный, фактурой - крученный-перекрученный, лишённый коры ствол цвета слоновой кости. Если с нижних ветвей отломить маленькую веточку, за сутки она высохнет, изогнувшись причудливым, немыслимым образом. Смотри на неё и гадай: что это? Скульптурный артефакт сотворённый по древнему Впечатлению? Рукотворный портрет Чудовища Моря?..
Деревья Сай как раз расцветали. Одни вездесущим пухом, летящим с высоты крон. Другие крупными, мясистыми и махровыми цветами на нижних ветвях, коралловыми, розовыми. Венчик недолго держался, опадал. Оставался колючий орех. Одревесневшие орехи свалятся через полгода, ходить невозможно будет! Могучие, причудливые деревья так же глубоко пустили корни, как высоко кроны, достигли не влажных пластов земли, а самых озёр Чистой Воды забвения. Подобрать и съесть хрусткий розовый лепесток, всё равно, что спуститься попить её.
Сад пропах цветущими Сай, свежайшими, пропах сырой, взрыхлённой землёй, удобренной водорослями, добавившими солоноватой горчинки, перед посевом новой травы. Всем хотелось больше травы. Сильней, чем плодов. Мягкой, чтобы валяться. Высокой, густой, чтобы прятаться в ней. Цветов. Недавно кто-то купил на Техно и принёс старый атлас, дроидский, по устройству артефактов семян, как их создавать в Собственном Мире. Причём конкретные, бывшие прежде растения там представлены в малом количестве, для примера, остальное - принципы конструирования. Разбирались. Обсуждали, кто о чём мечтал... Определившись, искали хозяина, готового сделать их. До-До безграмотный и бездарный с чертежами, и Господин Сома слишком ленивый чтобы вникать, уступили это почётное право недавнему знакомцу, знакомцу Олива, что удивительно - чистому хозяину... Пта! Более чем охотно, тщательно и увлечённо, его стихия, Пта делал им травы. То всходило, то всходило задуманное... Но тем интересней! Случайно получилась метёлочка Три Хвоста, например... Оливу показал, гордый... Не каждому дано талантливо ошибаться!.. Олив не общался ни с кем. С Господином Сомой изредка. Не выдерживал, когда при нём ерунду начинали болтать про теней, про яды, про море... А так нет. Молчал.

Ауроруа, Рори - юная изгнанница, встреченная на вираже, на гонках в высоком небе, не привыкшая к людям и континенту, беспокойно поглядывала на чудовище с зелёной, оливковой кожей. Но рядом сидел её Чёрный Дракон, впившись в землю когтями, на задних лапах каждый палец толще её руки, каждый коготь - длинней её пальца. Дроид ворчал, мурлыкал горлом, притворным дыханием, не нужным ему, заслонял её и согревал угольно-чёрным боком, сенью сложенного крыла.
Внешне Ауроруа напоминала Селену, без перламутра на коже, а светлые кудри золотились. И ресницы. И губы. Уголки губ, потеплевшие лишь недавно. Носик упрям, улыбка насмешлива. Немножко свысока. В их жарких, суеверных спорах она была не страстной, но раздражающе точной. Изгнанница оказалась умна, образована во многих материях, далёких от практической пользы за время прожитое Восходящей. Потенциальный, несбывшийся "ангел" абстрактного мира... О них речь впереди, наружу редко выходящих... Утрата облачного эскиза выбила её из колеи. Абсолютно. До онемения... В Архи-Сад  приведена, притащена диким зверьком, Дикарь номер два назвали бы, не представься она потом. Оттаяла. Осмыслила. Побыстрее многих. Освоилась. Преданная группе и конвенции, принципиальная до занудства. Не хуже Мурены острая на язык. В отличие от неё Рори пугливо избегала моря, и всего связанного с ним. Причины нет, просто страшно: огромное, волны, валы. Невесть что под ними. С утратой страх перед океаном не был связан. А подчёркнутая, нетипичная опека Чёрного Дракона - была...
Восходящей Ауроруа интересовалась отвлечёнными, умозрительными предметами, науками. Вместо ландшафтов и интерьеров. Которые надо не просчитывать, не исследовать, а собирать. Компоновать и любоваться. Жажду, вкус к обладанию иметь. Развивать, взращивать. Её же влекло чистое познание... Можно ли варьировать Собственный Мир снаружи? Нет, почему? Можно ли направлять его? Почему попытка выхода из эскиза помимо рамы, попытка проникнуть в облако помимо неё встречают не физическое, упругое сопротивление, а наоборот? Как-будто сам ты стал бесплотным, бессильным лететь и идти? Значит всё кажимость? Что такое рама? Могут ли Дом и Сад быть бесконечны, не повторяясь в деталях? И это имевшая хоть какое-то приложение часть её интересов. Основная вроде того: бесконечность, это как?.. Один - это сколько? В ней, в бесконечности, которая часть?.. Понятно в целом, чем готов встретить хищный, легкомысленный мир за рамой такого человека. Среди второй расы 2-2, в семействах и среди глав семейств дроидов способных искать ответы, Впечатления предметов не обнаружилось. Даже книг и Вирту они толком не нашли для неё.
И семейство её дроида, оказалось на грани прекращения, а оно происходит, если у главы меньше трёх подданных. Манок семейства Капсуль-Перелёт замолк, опустошение произошло. Ауроруа осталась без своего дроида по большому счёту, без собирающей песни его. Рядом, как с приятелем.
Чувствуя вину, он тем более активно знакомил, сопровождал Восходящую в Туманное Море дроидов 2-1, на авось, вдруг что проясниться. И местные обитатели по меткам, наугад летали с ней в дожди, ливни Впечатлений, стараясь взять масштабом, если не пониманием... Двух, трёх, четырёх-дневные ливни Впечатлений древних школ, сборочных цехов, лабораторий, и дроидских инструментов сборки пространства... Очень интересно и совсем не то... Внимание Ауроруа задержалось однажды на Впечатлении людей, перебрасывающихся короткими фразами ассоциаций, определений. Иногда банальных, иногда абсурдных, иногда остроумных без претензий, смешных. Они хотя бы открывали обзор понятий. Интересно, что сходим манером, происходит жеребьёвка на одном из игровых, облачных рынков - игрой в определения... Ещё геометрия удерживала под ливнями, но по неё-то как раз имелись Вирту...
И вот однажды вольный 2-1 обронил в разговоре с ней: "А твой Чёрный Дракон, он как считает?.." Речь шла о принципиальной возможности перемещения в облачном мире созданном без объёмов и плоскостей, только из векторов... Ауроруа здорово удивилась. До сих пор с телохранителем бесед не вела. И уж конечно понятия не имела, что главой над Чёрными Драконами стоит Гелиотроп. Ни о главе, ни об имени его не подозревала, создателя Коронованного...
Людям неведомый, дроидам недоступный, драконам своего семейства он многое успел передать. Не прямо, так косвенно. Без симпатии, притом взаимно... Но телохранители очень важны. Для небольших категорий людей, проводивших дни вне миров, особенно. А Гелиотроп - конструктор, технарь среди дроидов. Он вникал, будучи автономным, пронизывал драконьи орбиты, правил их, собой делился и отнимал, но так, что сила и чуткость их возрастали. С выгодой. Тем учились драконы. Соображали что к чему. Пространства, направления, оптимальная геометрия стремительной сборки... Озадачивались, как вести редкие, однако имевшие место вне-турнирные поединки между собой, по воле людей случавшиеся, поневоле...
Им не рекомендовано, как и Белым Драконам много болтать с людьми. Они ведь не высшие, автономные дроиды. Человеческий облик белых - притворство. А речь для тех и других - часть воплощения, вещи запретной... Но в конкретном случае нарушения владыки не усмотрели. Так Чёрный Дракон стал личным дроидом для Ауроруа, Восходящей. Чего давно хотел, но благоразумно дождался от четырёх тронов позволения... Увы, он же косвенно оказался виновен в утрате, нет тревожной ноты у драконьего манка, а напоминал дроид всё время, долгое время, нельзя постоянно напоминать... Что же не входить за пределы эскиза?.. Она выходила. И пропустила срок. Вся история нетипична. Птичка Фавор без песни кружила, смотрела то на правое, то на левое плечо...

Обычный день. Изгнанники делились влагой собранных Впечатлений, пересказом несобранных. Размышлениями, рассуждениями, как время течёт в неизвестных им пространствах Собственных Миров, по сравнению с тут... Так и этак поворачивая, домысливая... Неизбежно приплетая накопившиеся в их среде, живучие, особо процветающие в условиях недостатка информации, поверия. Суеверны хищники в постоянном напряжении волей-неволей выбранной ими судьбы. Мнимой силы, тайной бесприютности. Изгнанники суеверны не меньше их в бесприютности очевидной... Припомнили поверье, что любовь дроида взаимная, - а невзаимной любви полудроиды не знали, или, скорее, не назвали бы её этим словом, - пророчит беду... И что получить имя от дроида - плохая примета... Ауроруа прислушалась, хмыкнула. И возражать неохота...
Альбатрос раскладывал перед Соль сегодняшний подводный улов. Ныряли с Изумрудом, он улетел раньше, Гром и Мурена остались. Соль перебирала подходящие для питья раковины, битые плитки, изразцы... Пойдёт на дорожки Архи-Сада. Коллекционеры вскользь поглядывали, нет ли жемчуга. Среди всяческих богатств океанских находились мало в кладовых, оставшихся от Змея. Чудовища вернувшиеся на сушу не жалуют их, напоминающих подводный холод и сумрак... Жемчуга и у Соль не было.
Амиго, лёжа на спине, покачивая босой ногой, мечтательно глядел в кроны расцветающих Сай... Точно сочинял что-то. Римлянин не единожды толкнул его в бок: выдумывай вслух... Остальные были согласны, но терпеливы... После Беста центром притяжения в Архи-Саду становились как-то естественно не борцы, не игроки, и не богачи по местным меркам из коллекционеров, а он, Амиго, выдумщик, коллекционер легенд. Ещё Амарант, книжник и историк. В негласном соревновании за популярность Амиго выигрывал. И разнообразием повестей, его, бывало, долго не отпускала одна тема. А манерой вдохновенного повествования. Неподдельного увлечения. Там, где Амарант старался быть в изложении точным, нанизывая сухие слова, оговариваясь, могло ли быть такое на самом деле, Амиго - летел... Парил без оглядки. Перескакивая между эпохами... Ему всё равно... Слушателям тем более всё равно!.. Соперничества не имелось между ними, Амарант, как и все, предпочитал байки и песни Амиго...
Ауроруа, Бест, Амарант и Альбатрос разбирались с мокрой, неработающей четвертью Гига Вирту, из чужого, прибрежного тайника тогда добытой Амиго... Холод точился от книги, долго лежала на большой глубине. Кусок от тома раскрывался, где сам пожелает, и показывал мутно... Сома наблюдал, думал, кого на Южном просил бы починить?.. До-До приземлился, по обыкновению прыжком с дракона, как же - две секунды сэкономить, для игрока это святое!.. Ладони от земли отряхнул, сходу приветствуя всех и Пирита, приятеля по Рулетки, не ожидал увидеть в Архи-Саду:
- Бест... Привет, народу! О, Дабл-Ня... Не принимают на левом крыле? Это удача, знак судьбы!.. Ня!.. Ты больше чем на ставках заработаешь, танцуя между боями, между рядов!..
"Доди, горе моё!.. - безмолвно застонал Сома. - Откуда безбашенности в вас? Столько! Во всех, рулеточники, черти подводные!.. Чего тебе от него?.. Ну, чего прицепился?.." Пирит взлетел на ноги одним махом, уже бездну времени не имевший нормальной схватки, скучающий, застоявшийся, типичным прыжком вира, пружиной... Разочаровался, обернувшись: не борец...
- Игрок, тебе сообщить моё имя? Запомнишь?..
До-До пятился, изображая недоумение, запинаясь и падая напоказ, ногой об свою же ногу... Пирит в полумаске, в полном костюме фазана, - Руту тренируя на вира, сам ходил на правое в разных ролях, искал себя, - выглядел если не демоном, то и не человеком:
- Оставить тебе, игрок, памятку на лбу? Моё имя и приветствие?..
До-До в шкодном настроении, то есть обычном для себя, не устрашился бы и главного вира:
- Няя... - протянул обиженно. - Если на лбу, подумают, что это ты!.. До лба разрисовался... Бац! А это я!.. Я, а не Дабл-Мау!.. Какая печаль для них...
На последних словах они уже катились по земле. Ловкий До-До, как ни крути, а игрок сильнейшей группировки материка, Против Секундной Стрелки, лихо уворачивался от набросов фазаньих удавок.
- Ворюга с Южного, - Пирит бросил гоняться за насмешником, глупо для борца, - скажи лучше, не видел Руту в последние дни на рынке, или ещё где?
- Не-а, - сказал До-До, останавливаясь...
Наблюдавший потасовку народ вернулся к байкам и суевериям...

- У вас, забияки, обоих счастливые имена, - заметила Соль.
Дабл-Пирит, не знал поверья. Чуждый музыке и танцам, Рынок Мелоди, реактор мод, слухов, легенд, он разве что пересекал на Белом Драконе, задерживаясь одну песенку дослушать. Но за танцовщика принимали везде, а то и танцовщицей дразнили! Не проникся он нежностью к музыкальному рынку.
- Почему? - удивился он.
Соль отвлеклась, приложила к уху ракушку, Амиго ответил за неё:
- Двойные. Парные по смыслу, отражённые, бишь, палиндромы - это всё счастливые имена. У тебя в имени прямо есть цифра два...
Соль написала что-то пальцем в воздухе задумчиво и спросила:
- Амиго, отражённые, это как у Ауроруа?
- Точно-точно!.. С начала и с конца одинаково читаются.
Дабл-Пирит прежде не знакомый с изгнанницей, глянул по направлению. В стороне разглядел золотистую, склонённую голову, локон над томом Вирту, Гай заслонил...

Гай откинул обложку, поводил рукой над заглавием на форзаце, пальцами по обрезу страниц, кивнул и обратно захлопнул.
- Исправимо? - спросил хищника Римлянин.
Бест, всё чаще и чаще накрываемый волной интуиции столь же ясной, сколь бесполезной в девяносто девяти случаях из ста, болезненно сощурился, предчувствуя ответ. А может и не интуиция вовсе. Жизненный опыт накопился, обычный...
- Легко, - ответил каменный Гай, не давший себе труда прислушаться к разнице атмосфер Архи-Сада и торговых, охотничьих рынков, - оглавление порчено, человек нужен, его заменить... Ну, искра и горка опилок, просушить корешок. Заработает...
- Какой человек? - простодушно переспросил Римлянин.
- Любой, - ответил Гай и даже не улыбнулся.
Бест не вмешивался в разговор, но Гай адресовал ему, нахмурившемуся, последнюю фразу:
- Проветривайте так, на сквозняке сухого сезона... Тоже вариант.
И отошёл. Амарант покосился на Беста, на Господина Сому... Понизил голос:
- Всё понимаю... Но таким-то хищникам место ли тут?..
- Друг, - Бест дёрнулся, отмахнулся, - сто раз говорено, отстань ты от меня.
Римлянин проводил взглядом Гая, смутившись наивной своей ошибке:
- О, дроиды... - пробормотал.
В их кругу, а особенно при подобном разговоре Господин Сома чувствовал, словно он - Гай, и земля обязана, разверзшись, поглотить его... До-До возник за спиной, обнял за плечи и заставил очнуться. Бест отвлёкся от Гига Вирту.
- Господин Сома, - сказал он, - буду признателен, если ты покажешь мне с воздуха, с драконов, где что на Оливковом Рынке. Его бывшему хозяину не желательно обнаруживать себя так и теперь. На словах он мне объяснил. Хочу посмотреть на местности.
- Да, конечно!..
- Я с вами! - услышала и подскочила Мурена.
Естественно, и До-До... Отправились.

- Отражённое имя...
Дабл-Пирт, грамотный едва, пытался осознать, перебирая звуки: "А-у-р-о-р-у-а..."
- А ты знаешь, как мы нашли её в высоком небе? - спросил его Борей. - Это было что-то!.. Мы гонялись, я выигрывал. Я мчал в отрыве, четыре драконьих хребта с хвостами, не меньше! И тут... Они... Я чуть не свалился! Я над волнами морскими, на коротком кругу не сваливался, а тут, о!.. Не я один, мы поперву все решили: не человек... Дроиды шутят. Прикидываются!.. Представь себе: сидит в небе, не на Белом Драконе и не на раме, в отдалении от облачных миров девушка... На чёрном, как перекрестье чёрных, радужных молний в запретных Впечатлениях, - ты видел когда Впечатления войны Пястей?.. – на Чёрном Драконе сидит!.. На кольцах хвоста. В нашу сторону головы не повернула. Видит, ноль эмоций... И не скажешь по ней, грустна или как? Или всё в порядке? Дракон одну лапу держит, как подлокотник для неё. И плащ через лапу накинут, постелен... А другой лапой, в когтях зажав, - нет, я сам себе не верю! - дешёвой, нормальной искрой, с фокусировкой луча, чиркая, что-то пишет на ткани, на плаще!.. Я бы сказал, рисует, выводит... Ловко, как робот, как скрытая механика, орнамент выводит... Сказать, что мы выпали - ничего не сказать. Отсюда и "Ауроруа", он это слово, имя её писал, растягивая, когтястой лапой своей. Тонко, знаешь, изящно... Дроид всё-таки...
- Не знаю, - заметил Амиго, - могут ли дроиды верить в то же, во что и мы, но определённо, это имя "Аврора". Он словно хотел, исказив его, нейтрализовать плохую примету хорошей. Поименовать, но счастливым именем...
Пока слушал, Дабл-Пирит избавился от костюма фазана. Не улыбалось ему ни в костюме, ни на правом крыле Южного. Орущем, буйном, жадном до риска и выигрыша. Холодном, разобщённом и разобщающем при том. Ни кровожадность их не нравилась, ни удобное, вооружённое положение фазана, с закрытым лицом, с превращающимися в удавки слоями и деталями одежды. Не его это. Да и сам факт, что пошёл с тоски и скуки, под маской, не рискуя навлечь на себя лишние подозрения, узнай про это на левом крыле. Оправдываться лишний раз... Хоть он не участвовал в боях на жизнь, а развлекал там публику, наравне с опасливыми новичками правого, поставленный в условия заведомо невыгодные. По ставкам, и по бою.  Зато без жертв.
Отбросил наряд - безумную груду лохмотьев, остался в шароварах, жилетке и чёрных узорах татуировок. Вздохнул свободно. Нерадостно. Когда ещё вернётся, когда создаст свою школу?.. Когда предвосхищающее, смутное недовольство откроется и  превратится в его личный, новый стиль?.. Виры очень близки ему. И достойных фазанов из школы, а не тех у которых фазаньего только тряпки, Пирит уважает. Но чего-то не хватало... Учеников, побед, да, конечно! Шатра высокого, рядом с основателем Виром, разумеется! Гордого флага над ним!.. И чего-то ещё... Сущностного, в правилах и приёмах... Приятелей, как партнёров, велика радость на ступеньках сидеть... На арене ведь был не из последних!.. Теперь вот и Руты, где он?..
Тела полудроидов пластичны, легко заживляют раны, быстро приспосабливаются к избранному стилю жизни. В среднем, от начала жизни полудроиды грациозно стройны, можно сказать - женственны. Морские демоны, создавшие тень, но сохранившие человеческий облик, меняются сначала в цвете, а затем прибавляют в росте, они высоки. Борцы, гонщики, некоторые из игроков, совершенствуясь в силе и скорости, превращаются за считанные годы в таких, вроде Дабл-Пирита. Немного выше, куда шире прежнего в плечах. Торс, как ствол дерева. Мышцы, как ветви сай, перекрученные, затемнённые узорами татуировок, полные драконьей, сдержанной и очевидной силы.
- Ауроруа... - слитно попробовал Дабл-Пирит имя на вкус. - Подходит для Мелоди. Она не танцовщица?..
Он забыл в костюме несколько отододи, пришлось зарываться опять в лохмотья, искать, крепятся там хитро...
- Нет!.. - Соль засмеялась его версии. - О, надо будет сводить её туда, а то совсем не выходит из сада!.. Нет, она скорее технарь такой, особенный... Без механики... Технарь в абстрактном, в уме...
- Это как?..
Пирит пожал плечами, нащупал нужную петлю и дёрнул... О, угадал, выдернулась... Уж лучше носить в кармане или браслетом откровенно.
- Рори! - окликнула её Соль.
Оставшаяся в одиночестве, та охотно направилась к ним. Ныряя под раскидистые нижние веки сай, мелькая между стволами. Золотистые кудри приближались, скользили по саду, как солнечный луч из рамы чужого мира. Лицо достойное дроида по-мальчишески сурово. Глаза - ничуть. Глаза девы, огромные... Дабл-Пирит забыл про свои отододи.
- Рори, - ещё издали крикнула её Соль, - растолкуй попроще для нас, а не как всегда, что значит "абстрактно"?
С подобными глупостями не раз приставали к Рори, чаще всего от скуки и в шутку. Кому это надо всерьёз кроме неё, кому интересно?.. Она воспринимала их легкомысленность, как данность. Разговор о погоде, только не о погоде, привыкла. И обдумывала, подходя, разом два варианта ответа: серьёзный и в меру язвительный. Какой пригодится... Незнакомые, миловидные черты Дабл-Пирита, Дабл-ня, навели её на мысль, что уместнее шуточный ответ...
- Познакомься... - добавила Соль.
Пирит поднялся на ноги, роняя фазаньи лоскуты с себя, во весь рост, тёмным, нежданным деревом сай, в изломах чёрных татуировок, кельтских узорах, оскаленных клыках, мордах злых, пожиравших друг друга, изрыгающих пламя, переплетённых зверей... Рори остановилась. Улыбка сбежала с её лица. И золотой румянец тоже... Радуйся, Дабл-Ня, у тебя это получилось, внушить страх с первого взгляда. Не тому и не там, где планировал, но удалось... Пириту показалось, что он погасил солнце. Стало бесприютно. Пасмурно. Безнадежно. Соль дёрнула с упрёком, со смехом застывшую девушку за рукав... Но Дабл-Пирит не стал ждать ответа. Он извинился и стремительно покинул Архи Сад.

Глава 57.
- Гут, гут, удивительно... - повторял воркующим, согласным тоном новый друг Клока.
Переводя взгляд с арены, на него, на лазоревый, прозрачный дроидскиий инструмент в центре ладони... Познакомились здесь же, в амфитеатре левого крыла. Невысокий, крепкий, необщительный на первый взгляд он появился вдруг, но когда именно?.. В какой день?.. На какую серию боёв посмотреть пришёл, чтобы остаться надолго зрителем? Никто бы не ответил... Там на ступенях, кажется, он был вчера... И позавчера, кажется... И поза-позавчера, и давно уже - рядом с Клоком.
Вот и теперь, привычно сканируя пространство, избегая смотреть и далеко стоящим людям в глаза, непрерывно следя за периферией, неуловимыми полуповоротами, наклонами головы, не отпуская из поля зрения и находящееся за спиной, он слушал, кивал, слушал внимательно... Клок был в избыточном, полном от него восторге. От него?.. А что знал про него, сколько успел узнать?.. Да он и не стремился влезать в истории чужих жизней!.. Видно же, что-то пошло не так, но человек хороший, замечательный человек, это же сразу видно!.. Наконец-то у него появился настоящий друг, не по интересам, а про всё на свете способный понять!.. Слушать. Никуда не спешащий, друг не по играм, а по душе!..

Налюбовавшись Собственным Миром, словно впервые увидев его, впервые, да - глазами раскаявшегося хищника, Клок внёс изменения. Переменил с помощью Руты колодец, верёвочные и всякие разные мостики добавил, подвесные сады, отменно!.. С Рутой же отправился начинать борцовскую жизнь. Рулетки хороший рынок, но для похитителя и хулигана - пресновато, хочется что-то ещё. Естественным образом Дабл-Пирит, учитель побратима, стал и его учителем. Тем самым немедленно попав под запрет выхода на арену! Не огорчившись, рано было ему на арену. Но одна оплеуха дорого им стоила. Встречались для тренировок втроём, с любопытствующими изгнанниками в уголку Архи-Сада. Не гнали, однако неудобно с изгнанниками, драконы проявляются постоянно, шатёр поднять запрещено. Рядом с кем не оказалось дроидов, задерживались подольше, Гром... Кое у кого Чёрные Драконы свыклись с тем, что происходящее - игра.
Всё это для Клока чудесно, и сад, и преображённый пением дроида мир, и компания борцов, и... - Пирит сам часто практиковал их… - вязь сложно запоминаемых, танцевальных движений, то ровных от истока до устья, то ускоряющихся в удар и бросок…
Замечательно, но и при отсутствии времени на скуку, он хотел поделиться с кем-то. Рассказать. Про себя… Как развлекался, специфически... Как одинок был. Как попался... Что видел, что понял. Сколь важное многое понял!.. Созданный им дроид, восхитивший Беста, Клоку служил единственно для хвастовства! А не достаточно похвастаться, зависть вызвать, надо подробно пересказать... Про глубочайший до замирания сердца лазурный простор под ногами, словно идёшь по небосводу реально! По ясному небосводу шагаешь вниз головой! Не зная, куда вдруг провалишься, вверх или вниз?.. Потрясающе!.. Девушки Архи-Сада охотно слушали его. Смеялись, подначивали. Вздыхали о пушистых снегах, просили вынести для них немножко. И ещё чуть-чуть, если Рута позволит, северного сияния! Они могут купить, сменять на плоды и на песни! А затем появился Гутка... Не в саду, нет.
Рута с Пиритом, отлучённые, редко там появлялись, на левом крыле. Фигура постоянного зрителя, прямая и крепкая, сиротливая в неподвижной своей прямоте, напоминала тех редких перебежчиков с правого крыла, к которым и присматриваются долго и сами они не понимают, с чего начать, зачем пришли?.. Затем, что некуда кроме. Там тупик, тут непонятно что... День за днём... Пока не возьмёт верх скука либо пробудившийся интерес, вкус, любопытство к стилям, нюансам... Или скука без смертельных поединков, дрожи и ослепления, суммирующихся ставок в цепи: погиб, погиб, погиб... И бац! Богачом уходит незнакомец, в цепи последний... Чтобы назавтра, ну, через день, ну, через дюжину дней, вернуться, истосковавшись по замершему выдоху толпы, по разрывающим глотки воплям восторга и разочарования. Вернутся и стать первым в цепи... Это влечёт? Или все-таки потянет к искусству? К подобным себе, да к любым, тёплым людям? Которые не гостят в мире хищника, лаконичны и тревожны при торговых сделках, боятся продолжать дружбу вне Мелоди, чтобы танец начатый на нём не закончился охотой вне его... Хороводы, круги песен и объятия парных танцев, смыкаясь на Мелоди, на нём же и остаются, как правило. И это вполне благоразумно, увы...
Перебежчика Гутка напоминал, таковым он и представился. Да, он бывал в шатрах и на площадках правой стороны и ему не понравилось. И опять-таки сказал правду! Из игроков Простив Секундной Стрелки, Махараджа, Злотый и Биг-Джун проводили там порядочно времени. Гай бывал пореже. Густав - в тайне, отдельно ото всех. Чужую жизнь не отнимал, дракона сохранил. Располагает. Сразу. Клок не стал исключением.
Гай и Густав заходили на правое крыло без азарта, принуждая себя, не надолго, для поддержания формы. Гай, хищник мог участвовать в любых боях. Густав в тех, где роль кулачная и оборонительная. В этой роли выступали обыкновенно должники борцов, интересные публике именно жалким видом, неопытностью. Редко - асы. Для смеху, на спор. Увиливая, убегая, с правом на один блокирующий приём. Выступали за фиксированную, небольшую, жалкую, честно говоря, плату. Зато такого не придушат. Зрители делали ставки, сколько продержится. То есть Густав в маске и под другим именем регулярно, публично бывал бит и видел в этом прок для себя. Гай тренировал скорость и сосредоточенность, побеждал. Нико, не довольствуясь лаврами гонщицы, вознамерилась было выступать на правом жестоком крыле, принимавшем без разбора: хищниц, чистых хозяек... Но Махараджа взвыл, и в порядке исключения Нико уступила ему. Самодостаточный Хан-Марик не появлялся ни на правом, ни на левом.

Гутка очень-очень хотел познакомиться с Рутой, сыгравшим такую важную роль в судьбе нового друга, с человеком воплотившим дроидский инструмент, удивительным человеком, но всё как-то не получалось!.. Нерешительность одолевала в ответ на приглашение навестить Архи Сад... А близ арены... Не складывалось. То разминутся на несколько минут буквально, то Клок один остаётся смотреть технику борцов, указанных Рутой, и тут, но не раньше, Густав садится на ступеньке рядом...
Его забавляла эта двойная охота. Поймать одного руками другого. В итоге - обоих. Привести, и в презрительных лицах игроков Против Секундной Стрелки, когда встретят его с добычей, заново прочитать, явственно прочитать... Недоумевающее что-то, суеверное. Суеверный страх. Честолюбие не чуждо ему. И не обязательно оно ищет лести, восхвалений. Не всегда и славы, обволакивающей, завистливой. Густаву не надо. Достаточно нескольких мгновений недоброй, насторожённой тишины. И возрастающих с каждой удачей гонораров.
Он редко вовлекал в свою охоту парней группы, легенды ради иногда, чтобы антураж изобразили. По их просьбе допускал, когда заказчик не определился вполне, какого хочет результата, готов остановиться, припугнув. А так охотился без помощников. Одиночка. Ловля двоих, приведённых одновременно, и единожды удавшаяся, резко поднимает престиж. А для Густава она не была единичным явлением. Упрямого охотника зовут «вараном». Лихого, быстрого – «чик». Непонятного охотника, из тех, что завоевали в узких кругах известность, но прозрачнее не стали зовут «дымной пястью», рукой из дыма. Кажется, это название последней межчеловеческой, до эпохи высших дроидов, войны. Что-то хватающее, одновременно - завеса. Густав демонстрировал свойства всех трех типов. «Варан, комодо» - верхний комплимент. Престиж Густава, в соответствии с неформальным титулом, превратился мало-помалу в некий флёр отчуждённости среди близко и косвенно знакомых, отнюдь не вредивший, выгодный ему.

Однажды, когда занесло их вместе с Клоком на правое крыло, сделали ставки, и смотрели на удивление затянувшуюся борцовскую схватку, в соседнем торговом ряду мелькнул Хан-Марик. Чёрт! Расстояние между шатрами позволяло показаться и в следующем промежутке. Густав дёрнулся, закрываясь. Рефлекторно. Марику ясно сказано не подходить!.. Клок его заметил. Проклятье!
Но и нелепая случайность, однако, пошла на пользу охотнику! Фортуна подыгрывала Густаву, как всегда. Хан-Марика-то Клок видел в лицо и запомнил с той, потрясшей его охоты. Стремление Густава заслониться истолковал в его пользу! В пользу друга. Не задумался о возможных вариантах... Истолковал снова как момент, роднящий их, один объект страха и неприязни.
О, сколько же нового услышал Густав про себя и подобных себе!.. Интересного, лестного! Узнал парочку редких, заковыристых проклятий!.. И дикую, дичайшую смесь страшилок Южного.  Про легендарную восьмёрку хищниц, чистых хозяек галло... Восемь дымных пядей... "Ха-ха-ха!.." Которые могли гипнотизировать пением и взглядом... "Чушь!.. На меня не подействовало!.." Которые на тайный, неведомый рынок высокого неба могли увести всякого... "Ага-ага!.." Меняли свой облик... "Куда же без этого?.." Которые собирают охотников, чистых хозяев, подобных им самим, на тайном, облачном рынке Гала-Галло... Запирают их там, мучат, пока охотник не согласится стать их слугой, их ловчим навек, и не предоставит залог, равный его жизни... А охотники собирают затем на земле - лучших борцов... "Дивный бред!.. Что же за залог такой, фантазии не хватило, не выдумали?.." Но это ещё не всё!.. Однажды, собрав воинство, у каждого ловчего - сотня бойцов, а ловчих тоже - сотня, они вылетят из Гала-Галло на драконах чёрных от железа, под стальными, воронёными сбруями, захватят все рынки неба, захватят весь континент Морская Звезда... Последнее было произнесено трагическим шёпотом. Густав, прикрывавший ладонью рот, вдохнул глубоко и сказал себе: "Гутка!.. Рыдаю!.. Ты и впрямь бесподобен, не рассмеявшись ни разу!.. Смейся! Можно!.. О, никакая охота не стоит такой, такой… О, великолепной комедии!.. Во что они только ни верят, мелкие рыбёшки Рулетки!.. Воинство галло?! Дрожащих галло?! О, я должен с кем-нибудь, хоть с Сомой, обязан с ним поделиться!.. Нельзя, чтоб такое сгинуло!.." Прикусил язык и не рассмеялся.
- Ты знаешь, его? Знаешь? - допытывался Клок, озираясь, нет ли Хан-Марика в рядах зрителей.
- Не коротко, - отвечал Густав, не поднимая головы, и тоже надеясь не увидеть Марика ближе, найдётся общий знакомый, пиши пропало. - Я знаю, что человека, с которым ходит, которому служит Хан, лучше избегать.
- Имя тоже знаешь?.. Какое? Мы говорим об одном и том же человеке?
Когда Густав тихо, почти рта не раскрывая, назвал своё полное имя, Клок понурился, клюнул головой, чёрным хохолком птичьим и крепче сжал его руку. Чарито, да, сердца у охотника не было. "Не смеяться... Только не рассмеяться!.. - единственно думал он. - Огласка страшная вещь. Сильная вещь... Не то, чего я добивался. Награда нашла героя, чёрт... У Буро поучись, Густав. У морской, извращённой твари стоит тебе поучиться. Сколько тайн погрузилось без возврата в сумрак и сырость, за пологом его шатра? Сколько нырнуло туда, но не вынырнуло? Не знаешь? И никто не знает! А при упоминании его имени, Бутон-биг-Надира, на шёпот не переходят и рук не заламывают. Напротив, совсем наоборот... Если что, если бежать поздно, а драться рано: «Пойдёмте к Буро, пусть рассудит...» Старая, хитрая тварь, опытная. Ну, вот исходя из имеющегося, куда кувырнулся бы он, что выгадал? Очевидно, - смешной хохолок, надо же придумать такую причёску!.. - чёрный хохолок, на всякий случай тебя бы он проглотил..." Густав понятия не имел про ача, слово знал, не больше...
Клок не торопил, но очевидно ждал ответной искренности. Легенду пришлось выдумывать на ходу. Густав то отводил глаза, то кивал на вопросы и предположения, обильно сыпавшиеся, упреждающие... В итоге версия принадлежала Клоку чуть не на половину, плюс приятное чувство своей догадливости, их дружеской близости, взаимопонимания...
Густав задал направление, привязку к Гаю. Импровизируя, недоговаривая, мало ли, переиначивать придётся...
Рута вскоре отправится грабить... "Почему? Зачем?.. Потому что грабителей удобно ловить, тащить не нужно. Они сами крадутся, сами... Ха-ха, сами. А зачем, дело третье, зачем, мы сейчас придумаем... Он отправится!.. И ты, хохолок, не оставишь побратима, правда?.. Махараджа ждёт вас, друзья".
Суетиться и перемудрить, две главные ошибки охотника. Густав понимал, детали, а часто и обоснования человек благополучно додумает сам. Намекни, в каком направлении думать. Не стыкующиеся вещи, пофантазирует, и объединит. Ставить что-либо под вопрос тяжелее. Люди стремятся сохранить картину мира, даже если она чужими словами была задана минуту назад.
Под какой вопрос ставить её? Если начать сомневаться, то в том или этом? Врёт он себе или мне? Разоблачение лжи необходимо или бестактно? Самоуверенность и неуверенность жертвы, как две галло, Лести и Чести играют в беспроигрышную лотерею. Лести всегда льстит, препятствует усомниться. А Чести внушает подспудную неуверенность, вознеся: "Не потерять бы лицо, не опозориться бы, молчание золото... Вдруг я просто не понимаю?.."
Всё это так… Но охотнику, варану, нельзя без перерыва - в небе и со случайными на рынках людьми. Расслабляет. Потом встречаешь... Кого-то, ну, вроде Буро, вроде старых его знакомцев, и очень их смешишь... Навык, комодо, навык гибкости, наблюдательности важней, чем навык вранья. За каждым словом, за каждым жестом надо следить на спонтанной охоте среди лабиринтов Южного. В лучшем случае ославят и обсмеют. А есть и сюрхантеры, тоже себе явление...

Легенда вырисовывалась такая... Густав, Гутка, в его теперешней ипостаси, покаялся, признался: сдурил. Задолжав, выкручиваясь. Он перезаложил артефакт, проигранный в предыдущем бою с возможностью выкупа. Надеялся на трофей со второй победы. Проиграл и второй. Плохо, что обманом. Артефакт столь редкий, что Гутка мог бы в открытую продолжать цепочку боёв не на жизнь, а на ставки до победы, лишь бы в результате к Гаю в руки пришёл проигранный артефакт. Ложь перечеркнула такой вариант. Как фактически сложилось? Ценность, якобы, представляла собой улитку, инструмент дроидов, оставшуюся в рабочем состоянии за пределами облачного рынка. А голограммы улиток весьма распространены, вырванные листы из атласа дроидских инструментов. Они бесполезные. Светятся ярко, можно освещать тканевые шатры, дорогу в сумерках. Голограмму вместо артефакта Гутка, якобы, и предъявил Гаю перед боем вместо артефакта. После поражения и невозможности рассчитаться, не смотря на клятвенные заверения достать и вернуть, был ведом в качестве платы, предложения мены к тогдашнему хозяину улитки. Бежал...
Гутка сделал нервный, демонстративный перерыв в разговоре. Предложил уйти. Выпить чего-нибудь дешёвого... На драконах продолжили.
Тут вступила в легенду его ипостась - Густав. Страшный человек, случайный знакомец, знавший о нём словно бы всё!.. И предложивший выход. Верно, ещё один бой. Не так... Он иначе сказал... Сеанс?.. Какое-то странное слово, неподходящее... Со ставками, которые покроют и вину, и враньё, и долги. С такими трофеями, с которыми - возвращайся храбро! Но попозже. Не теперь. И не на Южном... Когда стемнеет. С теми, кто неимоверно богат, но не любит ходить по суше. Ради развлечения зрителей, расположившихся на волнах...
Порывы ветра мешают тяжёлый морской туман с огоньками Туманного Моря дроидов, рвут и швыряют, и сметают обратно в океан с каменистого пятачка арены... Густав дал волю фантазии и красноречию. Трудно переборщить от первого лица. А Клоку неведомо море... Будто, он согласился... Дальше шли описания чудовищ, глаз, фосфоресцирующих в глубине, моргавших на палочках над волнами, зелёных демонов, человеческого в которых кожа, под ней колышется студень, а накинута жилеткой снова кожа, блестящая чешуя... Выдумывая, развлёкся, пока самого не затошнило. Обещанное грудами валялось на том же борцовском пятачке. Соперником был человек, незнакомый ему. Задача - столкнуть в море... "Видел Чёрного Дракона за моей спиной? - спросил Густав. - Я не потерял его, потому что он сам оступился, тот парень... Нечто из тёмной воды осветило его ступню... Выше, до колена, он светился как дроид и камнем ушёл на дно... Я видел и там... Так он сиял... Но я не буду рассказывать, извини... Я огляделся вокруг, когда смог. На ставшее как бы моим... И увидел, что Густава не было. Он на Белом Драконе спускался. Рядом - следующий... Очередной борец... Тут-то я вспомнил это слово, вроде "сеанс"... Забег! Да, точно, забег!.. До утра. Скольких ещё он приготовил для шоу?.. Не знаю. Последнее, что помню: как, смеясь, Густав поводит рукой, указывая свежему борцу на артефакты, валяющиеся под ногами, твоё будет... "Догадываешься, кому к утру трофеи, спорю, достались?! Не спрашивай, как я удрал оттуда, не спрашивай!.." Не придумал, короче говоря... Долго пробыл в Собственном Мире, но мир испорчен... Привычной, вольной, азартной жизни не хватало. На континенте в маске с тех самых пор. Без неё прячется от Гая на левом крыле. "Ведь Гай не бывает там, правда?.."
Густав благоразумно перемежал красочную повесть рассуждениями о жизни вообще... О себе... Катастрофа или везение выбросили его с правого крыла? Из круга борцов от хищничества и смерти отделённых одним броском? Беда ли - необходимость прятаться, иначе - посидеть и подумать о будущем. Познакомиться с тобой!.. Но когда ещё его примет левое крыло? Когда он накопит достаточно трофеев, здесь недорогих, для расплаты, для извинений? То есть - обязательно для дорогущей улитки! Гай ему не простит, факт! "Факт, - согласился Клок, - инструменты, его пунктик..." А если раньше, - да наверняка раньше! - Гай найдёт его, Густав для Гая?! Вон Марик мелькнул ведь не просто так?! Что остаётся?.. Грабёж? Он даже знает шатёр на задворках, где хранится его улитка... Богатого человека шатёр... "Ха-ха!.. Раджа даром отдал бы Гаю... Не важно..." Хотел грабануть, не решился... Передумал. Безнадёжное предприятие. Две пары торговых пирамидок, а больше под одним пологом не поднять, держат растрёпанные коконы паутинок... Столь невообразимо тонких, что вьются на сквозняке от взгляда. Кажется, не от дыхания, а от пристального взгляда!.. Такими же коконами, с артефактами вперемешку, заставлен пол шатра-тайника. Перепутаны, где ловчие, где не ловчие. Задень - сразу станет ясно. Но поздно... Вот если бы кто-то пришёл покупателем... И Махараджа снял их... Либо улитку саму... Кто-то совсем чужой, незнакомый. Глупости, лучше знакомый. Борец. Иначе откуда узнал про улитку? Другие зрители рассказали, логично. А ещё лучше чтобы пришли двое. Для надёжности. Для страховки. Торговаться и ходят вдвоём. Поручителем на выкуп, если что. Часть манёвра, как будто инструмент понадобился одному из друзей, а привёл его знакомый борец к Махарадже... Да, так логично. Сам же Гутка будет налётчиком. Сам рискует. Тем, двоим, нет риска почти...
Так сразу, Густав не дурак, весь план он не выпалил. Пускался  в рассуждения... Менял тему... Позволял направлять, подсказывать ему... Припоминал ужасы полночного моря... В общем, подводил, подводил и подвёл. Единственная возможность для него спокойно существовать на континенте, это ограбить Махараджу и вернуть Гаю долг. То обстоятельство, что темперамент борцов специфичен, тренировки тренировками, а без открытых схваток, без арены, без азарта они скучали, тоже сыграло на руку. Удачно складывается: на задворки к радже, по той части Южного, где каждая собака Густава знает, они пойдут без него. Охотник идущий рядом с двумя незнакомцами, конечно, в их устоявшейся среде мог не опасаться приветственного хлопка по плечу: "Гус!.. Как дела?.." А того же самого издевательски, из-под маски, из-под откинутого полога шатра, который растает за минуту... Вполне вероятно. Но Густав загодя придёт, будет ждать их с Махараджей рядом. А может и вовсе не приходить, когда точно всё обговорено.
И оно было обговорено. С обеих сторон.

Ближе к финалу охоты Густав всё-таки свёл знакомство с Рутой, чтобы не вызывать подозрений. Уменьшить, а не увеличить интерес к себе, остававшемуся долго за кадром. И добавил ещё штрих. Он часто использовал эту страховку. Перенос центра внимания, как центра тяжести. На что-нибудь... Главное - совпадение по времени.
Опасаясь погореть на мелком вранье, он покочевал пару дней небесным бродяжкой среди облачных рынков. Прислушался к разговорам. Выделил борцовские новости. И выловил подходящее... Борцовские облачные рынки непопулярны по одной простой причине, своеобразность силы тяжести. И земли и воздуха. Из разных, случайных миров они переделаны, даже скорость руки, удара, броска на них будет другой, нежели на континенте. Не считая добавленных условий, препятствий, традиций. Пришедший с материка всегда принимает вызов на невыгодных для себя условиях. А привыкать, входить в курс дела... Не каждому охота. Есть и такие среди облачных борцовских, где вход - рубль, выход - два! То есть, выигрывай и выходи. Примерно, как Клок в Собственном Мире делал.
Но Густав нашёл популярное и подходящее. На песенном Веретено. Гравитация там тоже иная. Но он рынок сугубо мирный и многолюдный, гут... Кроме песен, там будут соревнования мимов. Грубый юмор... Пляски капри... Сценки, захватывающие и зрителей, не всегда по их воле, зато на радость тем, кто не попался!.. Среди них немало мимов символически боевых. И не символически, но с уморительными условиями, с завязанными глазами, в широких масках, разрисованных смешно, где нет прорезей для глаз, а есть зеркальце верху, в него и гляди! А зеркальце показывает, что сзади!.. Связанных, с одной свободной рукой, ногой, вообще связанных для бодания!.. Без ставок. Это весело и необычно.
Среди всего безобразия можно отдельно упомянуть нереально красивые, бои-кобры... Строго регламентированные, так как опасны. Но тоже за честь не за трофеи. Виров под-стиль. Минимум одежды, масло, разукрашенные тела. Всегда рядом значительное количество воды, любой, морской, связных Впечатлений, для страховки. Они были бы чрезмерно медитативны, чтоб стать зрелищными, но - превосходные тела, подсветка… И певицы, особенные, отмерявшие раунды куплетами... Для них пели «чары»… Право на один стремительный бросок, а дальше чем медленней, тем красивее. Армреслинг до удушения. Последовательность имеется. Распорядитель или перемена куплета, мелодии указывает очерёдность. Один пытается провести захват, закончить движение, а второй только препятствует, сколько есть силы, дыхания. Меняются. На силу, на выдержку. Есть время подумать... Бой-кобры изначально - не на публику. Так развивают тела, мускулатуру и гибкость. Продолжительность и степень доверия - не для правого крыла, с врагом или случайным человеком боя-кобры не захочешь.
Но мим-бои на Веретено, главное блюдо! Особенно для скучающих, отлучённых, оголодавших скукой. Грабительский налёт за день до веселья, это так - эпизод... Злой Густав.

- Уй!.. Проклятье!
"Дери вас все демоны моря! Скучно было придуркам или нашли книжку с картинками... Ни раньше, ни позже надо проявить изобретательность, черти морские..."
На серой, по-рыночному пыльной, тусклой заре материка, когда не удивительно и взаправду наткнуться на заплутавшую тень, прячущуюся за сыростью тканевого шатра, когда туманы уже утекли с рядов Южного, Густав с сопровождением объявился на его задворках. Отправился удостовериться порядок ли, что за ловушки, кто ловит, сколько их?.. Не забыли чего, день там, условленный?.. Не, не забыли. Уделили пристальное внимание.
Выбранный на сей раз шатёр-тайник Махараджи был широк, семигранен. Артефакт из недорогой ткани. Мнимая дешивизна, узость фронтальной части, скос крыши и стен в её сторону, рассчитанный Гаем правильно, создавал иллюзию, что он сверху закрыт, а значит, для стремительного похищения не предназначен. Обычный тайник. Но в действительности купол обрезан, верхняя точка не по центру его приходилась, смещённая к задней стене. Снаружи не угадать и присматриваясь. Да кто будет пялиться на чужое так прямо, голову задрав в узком ряду? В ряду и по высоте - вровень с соседними... И тайник неброский, и хорошая ловушка для воров.
Густав слышал за пологом голоса, он чуток, а утренний рынок безмолвен. Слышал и по мановению наступившую тишину. Не таясь, приближался, обычным шагом... Притихли, да?.. "Ну-ну, гут. Проверим вашу реакцию. И мою заодно". Никто, однако, из-за полога прыгать на него не собирался. Махараджа, Нико, Хан-Марик вчера мастеривший декорацию с ними, сейчас стоял за плечом, и Злотый, автор идеи… Ребята приготовили ему чисто эстетический сюрприз!.. Ах, какие удачные фонари взял призом Злотый!.. Они и стали отправной точкой, а вовсе не книжка с картинками, от них напрашивалось развить иллюзию в цельную картину!..
Подойдя вплотную, Густав уже стряхнул цепочки из рукавов... Холодные... Сжал в кулаках... Кулаком откинул полог шатра... И подскочил на месте! Барабанная дробь, конечно, добыче его не предназначалась, только ему самому! Впечатляет, да. Молодцы… Густав выругался, и ругательства его потонули в благодарном гоготе: спасибо, не разочаровал!.. В морду оскаленную, в пасть с первым шагом проваливался входящий, в глотку густой темноты. А как она рычала!.. Барабан гут, спору нет...
На клыках двух острейших, насколько вообще возможно их вертикально поднять, пирамидок, сиянием не уступая, поставлены продолжать остроту зазубренные шипы... Невинная вещь, в крючки на Рулетки такими играют, но выглядит, да... Ровно над ними остриями вниз нависают, сияя так же белым, два гранёных конуса светильника... Натурально - разинутая пасть! Но не они вдохновили ребят, этого добра полно, а светильники Злотого - очи! Пылающие живым огнём круглые, огроменные  - глаза! Будь свет их немного сильнее, пробил бы тент, стал бы виден снаружи шатра. На тяжёлых крюках, на чернёных цепях с потолка свисала пара круглых фонарей. Внешний, медный обод держал их алое стекло, внутренний казался обводкой истекающей лавы зрачка. Они качались едва заметно и вразнобой, но это лишь усиливало жуть иллюзии. Биг-Джун выдал финальную, глухую рокочущую дробь, - шатёр ставили сверху на такую громаду барабана, не иначе, - ускорившуюся и оборвавшуюся дробь, сопроводив завыванием... Общий хохот перекрыл его. И Хан-Марик туда же, ага...
- Гут, гут, - похвалил декорацию Густав. - Тайник с пугалкой, нормуль. Уверены, что не перестарались?
- Твои борцы пугливы? - усмехнулся Джун. - А если и так, что за беда, гости от нас не убегут.
"Странно, что тут Нико..." - отметил про себя Густав.
Действительно странно. Чистая хозяйка участвовала в играх группы, но никогда - в охотах. Отточенная сотнями виртуозных, результативных охот, а ещё острее - единицами провальных, интуиция не обманула Густава. Но интерпретировать её тревожный сигнал он не имел оснований. До поры.

Глава 58.
Архи Сад купался в неге безмятежности, необусловленной чем-то конкретным... Случается.
Замедлившееся, карамельно-тягучее между прошлыми бурями и зарождающимися где-то штормами, глубоко промежуточное время. Течение, не тревожимое предчувствиями, не изводимое скукой, когда любой согласится: лучшая новость - отсутствие новостей. Всё немножко желанно и немножко лень.
Даже круглый ковёр, обозначавший ринг для тренировок с Дабл-Пиритом, между изгнанниками, пустовал. Затем на нём обнаружился Олив, по-прежнему не находящий себе места. Потом девушки Архи Сада забрели в тот же угол посудачить без парней. Новенькие среди них, не удивительно, тянулись к ярким коллекционерам, у Соль расспрашивали про них, где что добывают, дружат ли с чистыми хозяйками, хищницами рынков? Проводят ли, возьмут ли на Южный с собой, в незнакомые, опасные лабиринты рядов...
Соль, далёкая от этой темы, как могла, отвечала им. Её саму больше привлекало общество Рори... Не скрывая усмешки, слушавшей девичьи опасения и надежды. А их смешили и удивляли, привлекали, да, недоумения Ауроруа касательно вещей самоочевидных, казалось бы... Её коллекция парадоксов, накопленная из старых совсем книг... Манера связать воедино темы далёкие друг от друга, как небо и земля!.. Деталью обеим присущей, взять и перепутать...
Обернулись, а Мурена уже борется с Оливом!.. На руках. По её, - разумеется! - инициативе. В райском уголку Архи-Сада невинное Чудовище Моря нашло развлечение себе - оливковое, настоящее чудовище. И вот так оно выглядело...
Сначала лёжа, локоть на ковре, честь по чести, как положено, прикусив губу, сжимая бледно-зелёную ладонь, холодную, ровно цвет кожи. Старалась. Потом начала злится. Звякнуло монисто, ещё и за ним следить!.. Взялась второй рукой, чёрт с ними, с правилами, этот чёрт с ними, морской!.. Он не возражал. Зелёный соперник вежливо, пружинящей уступкой отклонил руку в её сторону на сантиметр и застыл в новом положении. Словно Мурена давила на мягкий, мхом поросший камень, мох примялся, дальше всё, скала. Мурена заворчала, села... Не помогло. Последняя стадия: она упиралась обеими ногами в его, чёртов, зелёный локоть, руками тянула на себя... Мурена, сегодня не твой день!.. Свободной рукой, - и тени глумления не выражало неподвижное его лицо, Морского Чудовища, - всерьёз или нет погрузившись в чтение, Олив листал очередной Вирту с неработающим оглавлением... Зелёные муреньи глаза, что случалось с ней редко, полыхнули алым. Олив обернулся к ней, захлопнул Вирту, проговорил:
- Извини... Отвлёкся.
И немедленно позволил уложить свою руку тыльной стороной на ковёр.
Под дружный хохот. Не только девичий, зрителей прибыло.
- Ненавижу-посмотрим-ещё! - одним духом выпалила Мурена. - Очень красиво! Очень хорошо, не я тут теперь первая грубиянка!
Она сразу остыла, но не унялась, любопытно:
- Олив, но почему так? И я сделала тень, как и ты... В море же я выигрываю, честное слово...
"А я как раз-таки нет..." - подумал Олив.
- ...честное-честное, в море я вовсе не мелкая рыбка! И у Шершня бы выиграла, до победного, если б Изумруд не вмешался. У тебя присущие тени, из-за этого? Много теней - много сильней?..
- Да н-нет, - ответил Олив, чуть заметно в некоторых слогах растягивая то гласную, то согласную, в задумчивости. - Не много... Я, наверное, чаще имел с ними дело. С внешними, с ядами... Инструментом. Различным... А они тяжёлые, как-то так...
Изумруд и Селена, желанные гости в Архи-Саду кивнули ей, подходя.
Изумруд сказал:
- Мурена, там же за счёт скорости. Монеты видят тебе, тащат к себе... А тут обычная сила.
Селена забрала её, разобиженную, с ковра в круг сестринских, нежных объятий:
- Мурена, кто-то выше кто-то ниже всегда... Один в своей области, другой в своей... Олеандр подойдёт сейчас. Попросим его новому другу, - она склонила вежливо белокурую головку в сторону Олива, - показать чудо. Обыкновенной силы...
А Пирит весело добавил:
- В следующий раз, когда надумаешь бороться, дай ему пяткой в лоб, и разом дожимай!
- Из-за такого-то подхода, ты вне школ и оказался, - заметил Сота, тяготевший к принципиальным вирам, - не уважаешь ты правила... Границы.
- И правильно... - проворчала Мурена. - Так и сделаю...
Пылающе-красный Олеандр, подобный отражению дроида, любующегося собой в Пурпурном Лале, вышел к ним с центральной дорожки сада. Оставил Ухаха пастись в море до вечера, поедать теней. Но если дроида, какого-нибудь из владык и можно представить перед зеркалом, любующимся собой, то Олеандра - никак. Тихо, не привлекая внимания, он намеревался проскользнуть мимо. А компания, вдохновившись идеей Селены, желала чуда. Пришлось показывать.
Борцовский ковёр раскидывали на отшибе, у края сада, где жгут костры. Где кострища, угольки и зола... Олеандр послушно взял щепотку того и другого, без разбора. Стал перетирать в ладонях, в рубиновых пальцах. Катать, добавляя ещё и ещё, то стремительным до неразличимости движением, превращавшим в алое облако кисти его рук, то медленнее, сжимая, разглядывая. Сминая, как глину. Катая снова. Безо всякого видимого усилия. Сформировал белый, как матовое стекло комок. Сел на землю, на колене утвердил и сосредоточенно поцарапал ногтем. Раздались щелчки, отстреливающие. Поцарапал ещё... И долго полировал, поворачивая так и этак, о рубиновые ладони.
- Не ровно... - извиняющимся тоном произнёс он, поднимая на Селену кроткие, чёрные глаза. - И грани не острые...
А Селена обернулась к присутствующим и, в свои руки не беря, предложила им полюбоваться... Как в пяти совершенных зубцах оправы, в красных пальцах Олеандра переливался алмаз. Игравший радужным блеском и пламенными оттенками его чудного лица, бриллиант, бывший золой несколько минут тому назад... "Невероятно..." - выдохнули зрители.
От Селены сувенир достался Оливу. Камешек изменился разом в зеленоватых, холодных руках. Померк, замер. Не сверкал. Как человек... Как люди, что оказывались в них. Рабы и не только. Не только... "Что я делаю здесь?.. - подумалось Оливу. - Что было бы, расскажи им обо мне Сома хоть малую часть?.. Пора, пора к дому, и Пёс Морской заждался меня..."

Изумруд пожелал дать Мурене искренний совет.
Он однажды выпил странное Впечатление. Не мог увиденного понять. До тех пор, пока Фанатик и Амарант, знакомые с историей, не растолковали ему. Причём, Фанатику не поверил. Нарочно переспрашивал у второго, существовало ли? "Да, - сказал Амарант, - имело широкое распространение". Ого... Вот и у Мурены реакция оказалась такой же, только более бурной. Дать серьёзный совет не получилось, зато повеселил изрядно. Впечатление же, увиденное им, представляло собой просто-напросто тренажерный зал. Спортсменов, поднимавших тяжести. Никто не обратил бы внимания, мало ли нерафинированных, но и невыразительных Впечатлений, это оказалось по времени продолжительным... Зрелище озадачивающее, однообразное, ни с какой стати полудроидам не понятное... Мурена выслушала так серьёзно, и хлопала глазами так часто, что смеялись уже над ней... Не выдержала:
- Изумруд! Ты эту шутку долго выдумывал?! Для меня лично?.. Я польщена!
Она передохнула, присмотрелась к его всегда серьёзному, мраморно-чёрному лицу...
- Друг, ты о чём, прости?.. Я должна положить ствол каменного дерева себе на голову, садиться на землю и вставать?.. День за днём?.. Знаешь, на моей памяти никто ещё не сходил с ума таким странным способом!
Изумруд, не утратив флегматичности, заметил:
- Могу добавить, это - работает. Интереса ради проверял...
Когда отсмеялись, а глаза Мурены перестали полыхать свирепой зеленью, Дабл-Пирит сказал ей:
- Ещё вариант. Пойти на Южный к борцам, на правое крыло. Там случаются и хозяйки, на общих условиях. Правда, живут не долго. Но если найдёшь покровителя, это меняет дело. Он всегда имеет право выкупа. Право останавливать бой прежде финала, сочтя его неудачным, но тебя всё-таки перспективной для дальнейших схваток. Платит за это отдельно. Так соревнуются богатые. Ленивые или пресыщенные. Соревнуются учениками. Имеет право на твои трофеи... И на твои проблемы. Главное с ним самим не ссориться!
Совет, за который Бест не скажет ему спасибо. Потому что Мурене он запал, а дел в долгий ящик она не откладывала.
Пирит, - светлый, свободный от татуировок!.. - коснулся бессознательно тонкого орнамента, оставленного вокруг шеи, его покровитель делал, и отметил вслух:
- Со мной так и было... Не остался я там, недолго пробыл... Но если что, Злотый, игрок Против Секундной Стрелки берёт порой учеников... Проще всего стать таковым, проиграв ему самому!.. Некоторые имеют привычку: публике остаются обе ставки, их часть и его, победителя. А ему - должник, проигравший. Злотый честный, прямой человек, если надумаешь...
Ауроруа поглядывала на борца с удивлением и лёгким стыдом за неприветливое знакомство. Резкая перемена... На коже остались следы от тонких нитей сложных, замысловатых татуировок. Они пройдут, но пока видны, светлые. Все повыдергал, кроме шейной, памятной. Стоило труда, не самая приятная процедура. Дабл-Пирит походил на Чудовище Моря, избавившееся от присущих теней, или обожжённое холодом, как Пёс в узоре листвы. Пирит не верил, что это поможет... Он решил, что до ужаса не понравился солнечной девушке, общей, может быть, чуждостью их компании, происхождением, хищничеством своим. Хищники не посещали Архи-Сад не из страха перед "красным демоном", а из привычки делить территории на свои и чужие, из глубинной недоверчивости... Однако, чёрные, изощрённые рисунки стали противны ему...
На той стороне, солнечно-златокудрой, застенчиво отвернувшаяся изгнанница тоже решила, что до ужаса не понравилась ему... А кому бы такое знакомство понравилось? Ауроруа близко не поверила Соль, что хищник вернулся без узоров ради неё.
Позже, когда народ рассеялся по саду и разлетелся по твоим делам, Мурена выспросила, что только можно про нравы, обыкновения правого крыла. Типичные ошибки, перспективы и выгоды. И осталась под деревом размышлять, глядя в пространство. Дабл-Пирит, засомневавшись, обратился к Соль… Уместны ли они вообще, детали хищнической жизни, борцовских, недроидских охот и злых поединков Южного в Архи-Саду? Где нельзя охотиться, в смысле, и пирамидок поднимать нельзя? Противоречивая реакция Соль не развеяла его сомнений.
- Говорить-то кое-где о чём угодно можно... - отчеканила она, носом указывая в сторону Мурены. - А вот с кое-кем о том, о сём, может, и нельзя...
Бест пришёл к ним, пропахший жёлтыми цветами. Лечился? Холодно стало или грустно? Голову положил Мурене на плечо, и она, очнувшись, потёрлась щекой.
- Про что базарили?
- Так... - ответила Мурена. - Ты ведь не стал больше доверять Великому Морю, да, и после наших прогулок? Не рад, что я наполовину там?.. Вот, подыскиваю себе новое увлечение. И компанию.
- Слабо верится.
- Ты мудр, мой Бест, и проницателен! - Мурена рассмеялась. - Море, это навсегда.

Ауроруа присмотрелась к татуированной полосе, огибавшей шею Пирита...
- Нарочно?.. - решилась спросить она.
- Что, Аврора? - живо обернулся Дабл-Пирит, запутавшись между полным и кратким именем.
- Ну... Символ как будто...
Рори смутилась. Как следует вести себя с хищником? Сама недавно в Архи-Саду прижилась, а там, на рынках у них, может, расспрашивать не принято? А если и разглядывать нельзя, и не в своё дело лезет?
- Символ чего?
Учтиво наклонясь, Пирит переспросил тихо, как она сама, одними губами, почти без выдоха, как в Нит-ти играют на Рулетки, среди нитей, и подвесок, чтоб не шелохнулись они. Руки за спиной сложены, одна держит другую. Так хотелось отвести её золотистые волосы, заслонившие лицо. Приподнять его... А ещё лучше - схватить её всю целиком! Подбросить, поймать и закружить!.. Чтоб улыбалась, чтоб засмеялась ему!
Бывает такое время в сезон туманов, когда высокое небо, его облачные миры отдаляются равномерно, и ещё выше, чем обычно. Сливаются в сплошную синь. Близкие же пролетают над землёй кучевыми облачками, быстро, потому что скоро начнутся ветра, там, в небе они уже разыгрались. Солнца, естественно, нет, быть не может, но такое расслоение на два неба создаёт иллюзию, что оно вот-вот выглянет. Иллюзия для изгнанников, на хозяев она не действует. А для тех, кто лишь мимолётно, во Впечатлениях видел чистое небо, кажется, что очень похоже... Что это оно - густеющее к горизонту, серебристо-серое, к куполу небес, что солнце там, за белым, кучевым облаком в зените... Сейчас отплывёт и - лучи... Некоторое волшебство скрывается в кратких полуднях, подобных этому, последних безветренных на континенте... Даже воздух меняется, как сейчас...
Под таким хрустальным, серебристым небом Архи-Сада, под кронами сай Дабл-Пирит и кружил Рори в мыслях. Под солнечным от смеха, золотистых, солнечных волос...
А татуировка его, символична. Выше ключиц мощная шея борца обведена волнистой полосой, над ней полоса прямая. Часть рисунка, обозначающего утро, восход солнца. Рисунка столь важного, значимого для изгнанников. Хищник и хозяин, Дабл-Пирит был не в курсе его значения.
Рори чертила на песке, сосредоточенного личика из-под кудрей не поднимая. Указала, по-прежнему глядя вниз:
- Вот волны бурного моря... Вот черта отделяет их... Черта горизонта... Тех, кто до утра дожил, от моря отделяет, от туманов морских... А над ней должно быть оно... Солнце... Утро, будущее, жизнь... Ещё один день жизни. Ну, и у тебя вот, волнистая и ровная... Только вместо полукружия...
Рори замялась, а Мурена как всегда не сдержала язык:
- Дабл-Ня, твоя улыбка!..
Соль хихикнула. Бест обнял Мурену за плечи:
- Погоняемся недалеко? Над побережьями?
- Если хочешь... Ну чего ты тащишь меня, Бест? Я же не назло... Люди, как черепахи глухонемые!.. И проблемы их все оттого, что слишком медлят!
- Нет, Мурена, напротив, оттого что спешат.
- Нет, Бест, ждут! Неизвестно чего!
- Нет, Мурена, отнюдь.
- Да, Бест, да!.. Черепашки, скро-омненькие черепашки! Пока голову высунет, пока доползёт куда… Ждать устанешь! Как в том шатре, на столике... Вспомнил? Эх, жаль не на продажу она там, я бы купила!..
Может и таковы. В среднем. Но к Дабл-Пириту сравнение с черепашкой точно не относилось. Торжественно указательный палец он направил к рисунку Рори на песке, затем вертикально: "О!.. Ага-ага..." Воскликнул, вскочил на ноги... Поклонился и был таков! Глазом моргнуть не успели!
- У юноши феноменальная способность исчезать!.. - насмешливо заметила Соль.
- И завидная скорость, - согласилась Мурена.
- Борцовское, наверно...

Появлялся Дабл-Пирит также внезапно. Он вспомнил кое-что... И с ним, с кое-чем вернулся.
В сущности - форменный грабёж... Агат обалдел от такой наглости. Но если арена и была закрыта для друга, то, дроиды светлые, борьба, а не дружба! Парадокс: как защищаться от налётчика, если поединки с ним как раз-таки запрещены?! Рассмеялся, махнул рукой и отдал: ну, что поделать с тобой, бери!
Пирит не был достаточно богат для покупки подобного... На правом крыле времени не провёл достаточно, чтоб накопить трофеев, на левом они не главное. Но имелись. И символическая их ценность соперничала порой с эстетической. Нечто выдающееся в этом плане он вспомнил. И никто ведь до сих пор не выиграл его! У Агата в шатре без подставки хранилось призовое ожерелье. Два ряда - красного и белого золота. Снизу - белые, пенные волны, налетающие одна на другую. Сверху гибкая, ровная змейка. А он-то всё понять не мог, почему украшение называют "заря"? С чего вдруг артефакту досталось имя?..
Рори оказалось оно велико... Легло по плечам и заиграло, словно её ждало: белые волны под рябиново-красной чертой, под рассыпанными светло-золотыми кудрями.
Так всё между ними стало ясно. Собственный Мир раскаявшегося хищника открылся для Рори, ожившие, освещённые её золотым присутствием, хоромы Дабл-Пирита.

Глава 59.
Не всем так, как Ауроруа, везло...
Случайное знакомство, на гонках в небе не сблизило Нико с изгнанниками. Зато после разговора с До-До в облачном мире Господина Сомы её интерес возрос. От него, едва не боготворившего Беста, выслушала неожиданные для игровой, хищнической среды, странные вещи. Да ничего в них странного!.. Просто хозяева не задумываются о том, как живут не имеющие приюта люди, изгнанники. О жизни в пещерах... Трагичной, нищей поначалу. Разобщённой. О конвенции... Новичках. Общих Встречах ради Слов, как незамутнённом счастье единения для всех, и спасительном круге для одного. И во всех темах насквозь о признанном лидере изгнанников. Человеке "господствующем над первой расой".
Скептицизм её, естественный при сплошных восклицательных знаках в голосе До-До, сменился неподдельным интересом и восхищением. Катастрофическая экспансия Морского Чудовища на континент, то время гибельного "снега", которое завсегдатаи рынков переждали в Собственных Мирах, эпизод, не более того, предстало её взгляду с другой, прежде не замечаемой, изгнаннической стороны... Башня сложенная из теней... Два года безысходно, в прямом и переносном смысле... Да ещё через "испорченный телефон" не первых уст, добавивший колорита! Из первых не хуже - от Соль... От Амиго, выдумщика, коллекционера сказок. От него, переплетавшего воспоминания с фантазиями так, что невозможно на него сердится, уличать совестно, как песню в преувеличениях!.. До-До, а соответственно, и Нико не были обделены подробностями.
Возлюбленную богатейшего на Южном Рынке хищника не впечатлили кладовые, результат грабежа Морской Звезды целиком, остававшиеся в общем распоряжении, хоть и поредевшие немного. Коллекция Впечатлений иссякла… Способ добывать их впечатлил её сильней, корабль, виденный Муреной лишь издали... Но больше всех этих чудес Нико нравился сам факт сада в центре пустынного материка, пробуждение артефактов, семян растений. Веками никому не надо было, и только Морскому Чудовищу понадобилось! Оказывается, развиваются старые и моделируются новые растения без особого труда, а как место преображают!
Нико вспомнила, как Бутон-биг-Надир сказал ей однажды: "Подлинные артефакты можно найти теперь разве что в безднах Великого Моря. Что не портит холодная, как горе, солёная вода, то на века сохраняет. Ты думаешь из Собственных Миров кто-то посбрасывал в океан жемчужин, раковин? Нет. Они были живыми. Были зверями на дне. И леса... Морская вода запечатала их. Что-то пронизала собой до крепости, что-то на воздухе станет прахом... Можно только гадать, какие сокровища с каких времён, застигнутые там или спрятанные, лежат под сплошной солью Горьких Холмов. В толще её, в пустотах земных..."
А если семена растений, в атласы не попавших? Во всей красе, совокупно растущие, а не заново объединённые облачным эскизом, дикие, как веками росли они? В саду Собственного Мира луг объединяет два, три, пять видов трав. Чтобы подлинный луг воплотить не связные Впечатления, а атласы и Вирту собирать нужно, собирать и изучать. Иначе результат красив, но поверхностен, как поверхностно увиденное Впечатление. А если механика до дроидских времён осталась под соленой толщей там? Не получившая распространения, не нужная уже, или запретная, или не попавшая под запреты?..
Нико увлеклась. Однако увлечённость её невозможно-возможными поисками сокровищ развеялась, как дымок от фейерверков над Мелоди, когда До-До в своём повествовании приблизился к освобождению изгнанников. К ловушке, обернувшейся беспримерным даром, к Бесту. До-До, кстати, подаренный чудовищу мир не удивил с самого начала, в Бесте ему нравилось другое... Постоянство. Дроидское постоянство. Иначе, похолоднее сказать, принципиальность. Из ещё менее тактичных уст - упёртость. А бескорыстие... Что бескорыстие?.. "Он просто не мог иначе, выхода не видел. Да его и не было". Нико же благородство похитителя поразило до глубины души. Новым, необычным для полудроида чувством, что она живёт в одно время, ступает на одну землю с человеком, превосходящим других людей... В чём? Доброте, щедрости? И прежде видала. Прощали глубокие обиды и крупные долги. Тут нечто иное... Зацепила её, не лирическая, а практическая часть: грандиозность элементарной ловушки. Решительность и масштаб! Человек за две секунды преобразился от артефакта - до охотника - до похитителя - до хозяина мира - и до изгнанника... В едином полёте. Быстро, прямо, без колебаний. Дроиды действуют так, уделяют время осознаванию задачи, при реализации её - не медлят.
Но при красоте удавшейся стратегии главное в ней - внутреннее волшебство. Нико спустя день размышлений поняла, что же беспокоит её, ускользает от понимания... Да порушенный же закон! Не может сам похититель на свою пирамидку толкнуть, бросить, а значит, и затащить! Заманить - может, подножку поставить - нет! Только на чужую, если приложена сила. Имеется и обратная сторона, торговец, кладя артефакт на острие, не осторожничает, не боится дотронуться до него, пирамидка его не поймает! Всё наоборот получилось у Беста... Трудно поверить, но факт... Он стал,  - встал! - и сделался артефактом с согласием на человека! Попался по-настоящему. Его решительность и ничто другое позволила невозможное провернуть. Его вера, что это сработает. Одно другим оплачено, покрыто: он попался и поймал. Гениально! "Урок, пример мне... Торговаться. И не торговаться. Мелочные ставки издали показывают, о цене размышляют, к подходящей игре берегут... А крупная - задаёт игру. Начинает. Да. Раджа должен услышать меня... Прекрасный урок, не от дроида ли?.. Я воспользуюсь им". Не от дроида. От человека.

"Са-а-альва-адо-о-ор!.." - Оглушительным рёвом сновидение вышвырнуло его на холодное, пустынное побережье яви. А точнее, на высоту гор её. Вышвырнутый оскаленными клыками, бивнями поддетый, глыбой ярости в чёрной шкуре, встающей из волн... Прежде чем распахнул веки, с громыхавшим от ужаса как молот сердцем, вращением сбитым, неровным, Густав ожидал увидеть пещерку озарённой Огненным Кругом. Но она предстала тёмной. Его Гарольд, и его ужас оставались там, в сновидении, в отторгавшей его глубине...
Никто не знал про пещерку. Густав никак не обустраивал её. Пяток бутылочек с простыми связными Впечатлениями в углу, подстилка достаточно широкая, чтоб и лечь и укрыться. Всё. На втором выходе, с лаза, - а Густав осторожный как лисица, как норный зверёк, долго искал сквозное убежище, - торговый шатёр поднят на случай срочного бегства. С шумным, звонким, рукотворным гравием перемешаны камни вокруг. Высоко в горах, над Оливковым Рынком. Убежище с дракона не заметное и недоступное для туманов.
Сегодня он должен получить предпоследнюю карту - Минта. А этот? Король, разбудивший его?.. С Гарольдом проблема. В наличии один глоток, заполучить его сложно, утратить легче лёгкого. Заполучить его без посторонней помощи - невозможно. Между тем, лишь потрогав воду, воплотить Впечатление нельзя, не достанет деталей. Для концентрации, для полноты нужно выпить хотя бы глоток. Опытному человеку, вроде Господина Сомы. Обычному хищнику требуется около чашки. То есть, ради последней карты Густав должен сделаться хищником и превратить жертву своей рукой. Либо искать надёжный вариант, с залогом. Того, кто не сбежит. Да, кстати, и того, кто не в курсе. Ведь знающие люди шарахаются, как чёрт от ладана, от имени Гарольда. Надо обдумать... А сегодня - Минт.

В принципе, Густав мог бы и не приходить. Но решил проконтролировать, всё-таки два борца... И полюбоваться на финальную охоту ребят своей, - своей-своей, - группы.
Получив указание отправиться немедленно по завершении дела к заказчику, к Гаю, Марик насупился и отказался лететь в Архи Сад: "Не хочу там кое-кого видеть..." Очень интересно. Второй раз, когда Хан-Марик отказывался помогать ему. Первый случился давно, на заре знакомства, отчеркнув некоторую грань... Марик не поднимал пирамидок торга ради превращения, только ради игры. И соответственно, не превращал. Он и нужен Густаву не для этого, но иначе был бы полезен вдвойне... Его дело. Ну, особенность. Мало ли странностей у хищников. Эта не странней, чем поедать золото. Густав удивился тогда, но скоро забыл, вычеркнул раз и навсегда Маричку из числа тех, кто создаёт ему карты. Теперь обнаружились какие-то трения с изгнанниками. Ладно, не проблема слетать самому, если Гай раньше не заявится.
Как и в Великом Море, на просторах рынков облачных и земных существуют широкие и не слишком, очевидные и не очень, временные и постоянные - течения, водовороты, отмели и омуты. Опасные и весьма опасные. В последнем пункте вариантов тьма, и все – под одним знаменателем, по одну сторону рамы, входной рамы громадного Южного Рынка.
Есть места обитания для разных групп хищников и шире - хозяев, честно торговцев и чисто охотников, и большинства, которое то так, то так, в зависимости от рисков и соблазнов. Есть безопасные ряды, маскирующиеся под игровые, опасные. Разумеется, есть и наоборот: ряды прозрачных шатров, смотри не приближаясь, иди ничего не бойся... А охотники поджидают в параллельном ряду и выпрыгивают по знаку. Недроидская охота не принята и среди таких... Но навязанные ими угадайки редко кончались чем-то кроме догонялок, а догонялки на чужой территории в чужую пользу, как правило, и заканчиваются...
Бывает не ряд, а время не подходит, чтобы где-то ходить. Тянутся и тянутся пустынные ряды, невыгодные, далёкие от входа, где хозяева шатров не появляются почти, только по сигналу от товара, задетого, или по хлопку в ладоши: меняться, спросить? Есть ряды, куда заглянуть, значит искать приключений. Ряды, где допустимо охотится силой, игровые, значит, по общему уговору. Но в таких случайно забредшему и попавшемуся давали продолжительное время на откуп и посыльного, голубя, если требуется. Человек врывался порой, на спор или от скуки пробежать такой ряд из конца в конец! Когда пробегает, когда - не пробегает... Но за пределами ряда преследовать его не станут - уговор.
Если резюмировать: Южный Рынок это районы крупные и мелкие со своей спецификой каждый. По-настоящему общие - три центральных и ответвляющиеся от них ряды, которые надо знать. Ряды дорогие и для торговли, и для охоты, и главное, подходящие для наблюдений за действительно новыми людьми. Кто через раму заходит. Завсегдатаи, как правило, через шатры. Так просто по Южному без дела и провожатого никто не шляется. У Руты и Клока как бы имелся провожатый, человек который подробно путь на задворки до тайника Махараджи им объяснил. Точно, без обмана. Они дошли совсем без приключений... В достижении пункта назначения Густав заинтересован. Дальше забота Раджи.
На повороте от торговых рядов к невзрачным рядам тайников он их встретил... Типа, знакомство, торг... Не особо искусный притворщик, Махараджа согласился на фальшивый обмен с лёгкостью от которой, наблюдай он за ними, Густава передёрнуло бы, как железом по стеклу. Но пришедшие двое тоже не отличались наблюдательностью в психологических играх. Согласился - и отлично. В итоге план сработал как часы.
Если б не Гай - заказчик, Махараджа ещё подумал бы соглашаться ли с заказом на борцов. Сам борец... Злотый по той же причине участвовать отказался. На последнем этапе, когда узнал. Его место занял другой, небесный борец. Достаточно редкая специализация - преимущественно на драконах и в местах, подобных окну на Рулетки, где гравитация изменена и мала. Недавно примкнувший к группе - Каури. Парень с узкими глазами, словно всё время против солнца, и безмятежным лицом прирождённого хищника, грабителя неба. Изгнанники ненавидели таких!.. Хуже теней каждый вечер пробирающихся в сером тумане, насколько вообще могли ненавидеть. Издревле, когда ещё не имели приюта на земле, даже пещер. Зарок, небесный бродяжка, заподозрив грабителя во встречном, не жалел времени и не считал риск напрасным, позволяя догнать себя, чтобы проучить, хотя на континенте борьбой не интересовался.
Каури и уронил с резким хлопком тяжёлый полог, железная на Техно изобретённая кожа, едва внутрь зашли. Захлопнул и наступил на угол... Вопросы пропали, не успев появиться. Клок дёрнулся вперёд, но глянув на Руту, остался спиной к спине. Полумрак. Клыки пирамидок, острые гарпуны - что показательно, два... - сияли. Их ждали. Сияли, нависая над ними клыки фонарей. Багровые искры плясали по тенту шатра от круглых, вращающихся глаз. Бесшумный и быстрый, Хан-Марик встал рядом с Каури у полога и улыбнулся. Биг-Джун, рискуя сорваться вместе с крюком, не обращая внимания на потрескивающий тент, свесив ногу, качался на глазе-фонаре...
- Прошу, - простёр он руку, указывая на сияющие клыки торговых пирамидок, - будьте так любезны. Нас много... А впрочем, побегать никто не прочь...
Клок завис между "я не верю" и "сон, это дурной сон"... Не успел испугаться, как следующий кошмарный сон наяву начался...

Полог дополнительный, замаскированный, предназначавшийся для своих откинулся. Вел он в пустой шатёр по соседству. Тусклый светлый треугольник засветился и померк, заслонённый силуэтом охотника, поторопившегося слегка...
- Густав, красава! - приветствовал его Биг-Джун, спрыгивая с фонаря на барабан босыми пятками, грохнувший и загудевший. - Я после Гая, следующий заказ от меня, Гутка!
Клок медленно, замедленно, против воли обернулся... "Густав?.. Красивая охота... Это - Густав..." Да, очень, Гай... Красивая... Дроиды...
- Рута... Я помыслить не...
- Я понял.
А внимание Густава меж тем привлёк момент не сущностный с одной стороны... И с другой... И тем более странный... Нико опять была тут.
Дальше события разворачивались быстро. Новичок Каури поставлен контролировать выход. Раджа, значит, перекрывает второй, некстати Густавом обнаруженный. Работа Марика оставалась его работой. С приятелем, Джуном. Произнесённое вслух имя Гая сразу дало понять Руте, что главная цель - он. Понадеялся, если вытолкнет Клока из ловушки наружу, на схватку с хищниками потратит минуту хотя бы, тот успеет сбежать. Силу потрясения, оцепенения побратима, он недооценил. Да попросту не заметил, не до того было. Оба выхода - к чёрту! Нож с собой, рывком мимо Каури, Рута полоснул бок шатра и свет хлынул внутрь. Крепкая ткань, узкая прорезь, ещё раз, из-под руки Биг-Джуна выворачиваясь, прижатый к земле... Нож бросил под ноги другу: хватай, сам режь или беги! Марик отбил нож ударом ноги в сторону и раскинул руки: иди ко мне!..
Но Клок ни одного, ни второго, он видел только Густава... А Густав видел Лиски-намо. В его лице. Он рассмеялся и бешено разозлился. "Рановато я заявился, - мелькнуло в уме. - Как же вы все надоели!.. Осточертели мне!.. Можно подумать, с Мелоди увёл тебя! Можно подумать, охотился с кандалами, с удавками прямо на Мелоди! Что ты так смотришь на меня?! Эй ты, хищник?!"
Рута провёл бросок, не приблизивший его к свободе, к выходу, и заметил ступор друга. Прокатился по земле между Раджой и Биг-Джуном, не вытолкнуть, так хоть попытаться! Сделал хуже. Хан-Марик, освобождая для Руты место пред собой, коронным, подбрасывающим толчком, ударом раскрытой ладони отправил в краткий полёт хищника с чёрным хохолком... А подножка Нико чуть-чуть откорректировала приземление...
Не заметная в агрессивных багровых и белых лучах, её собственная пирамидка динькнула, уронила камешек и поймала парня на острие. Ого...
Биг-Джун не сообразив, на которой из обеих оставшихся пустыми пирамидок сосредоточится, Биг-Джун плеснул под ноги Руте клейкую ловушку, Мёд-что-Тает... И охота закончилась. Нико, вскидывая словно крылья, руки по сторонам, соединила ладони над головой, и марево торгового шатра охватило пирамидку, Клока, её саму, простёрлось через обрезанную вершину тента в Собственный Мир. Ого...
Хан-Марик безошибочен. Как он допустил такое? А Хан-Марик не гордый... Он рассеянно постукивал пальцами по груди, во внутреннем кармане тонкий диск скрытой механики - Неповторяющийся-Поющий-Лабиринт... Золотой. Но его грызть не станет, вещь! За маленькую оплошность Хан-Марик получил его. Да и почему Нико не удружить?..
- Ники, Нико?.. - спросил озадаченный Махараджа. - Что это значит?..
Густава интересовал второй, Рута. В треугольнике света так и оставшись, прислонившись к тенту плечом, Густав приготовился без удовольствия досмотреть развязку.
- Я очень сильно люблю тебя, - невпопад, скороговоркой ответила Нико.
Запрокинула голову к дракону появляющемуся неизменно на первой ноте зова, и исчезла с похищенным. Ого... Что-то бросила на пирамидку. "Чтобы вернуться? Ну, да... Хищницей?!" Подумал Раджа, чувствуя озноб вдоль позвоночника. Ну... - нет. Ошибка. Две сразу. Не хищницей, и не вернуться. Махараджа обвёл вопросительным взглядом своих хищников... Они поочерёдно пожали плечами: не знаем, что за дела. Когда дошёл до чужака, Руты, тот взглядом указал ему вниз. Торговая подставка и шатёр Нико таяли... Таяли?! В озноб бросило его, в жар, и обратно в холод... Таяли?! Раджа выскочил из шатра и уставился в небо... Дроида не наблюдалось... "Светлые дроиды, благословенье небес!.. Что же, значит..." Раджа перешагнул разрезанную ткань, протиснулся обратно в шатёр, в общее молчание.
Хан-Марик мог и погореть на этом жесте... Но он обещал посодействовать Нико... Невзначай пнул он что-то, валявшееся на месте её пирамидки, отлетевшее под ноги Махарадже. Дешёвая игрушка. Музыкальный инструмент. Трещотка одной песенки. Махараджа немного умел читать на эсперанто, но Нико не знала как выразить это словами, и решила не рисковать. Она только дорисовала на лицевой пластине трещотки символ Собственного Мира. Не случайно именно Доминго образовал крупнейшее из четырёх семейств... Символом была крыша дома, треугольник. А на изнаночной пластине нарисовала его же с волнистой, нижней гранью, тающий, утраченный. Махараджа провёл подвижной верхней пластиной по нижним, смещающимся чуть-чуть, и они сыграли коротко, несмотря на то, что движение излишне быстрое, меланхолично сыграли основную мелодию. Сентиментальнейшее с Мелоди, одна из немногих изгнаннических песен. Сами изгнанники-то как раз не любили и не пели её, слишком хорошо знали ответ на припев: никогда... Они любят героические песни и про дроидов. "Дашь ли ты мне приют..." так начинается она, так и заканчивается.
Множество своих уклончивых отказов вспомнил Раджа. А сколько отмалчиваний... "Важно, чрезвычайно важно это было для неё!.." Не понимал, не слышал. Вечер скоро... "Конечно, я дам тебе приют!.." Искать рядом с утерянным миром? Так нет ведь его у неё! Рядом со своим...
Выкрик её удался. Был услышан. Дальше Нико не хотела лукавить, изображать сироту, бедствие, безысходность... Ей повезло с похищенным неимоверно! Недавно переживший нечто подобное, Клок понял всё сразу. И уж ни секунды не намеревался присваивать чужой мир всерьёз. На Белых Драконах кружили друзьями, при появлении Махараджи, Клок оставил их...
Всё познаётся в сравнении. Вчера Махарадже казалось странным в пустой, глухой мир-крепость приглашать... Или - допускать, так назвал бы он это... Сегодня, когда пустыми, глухими показались беспредельные облачные миры от ужасной мысли, что нет в них больше Нико, предложение поменяться мирами он воспринял естественно... Отдал и получил... Вместе с голосом дроида, с возвратом к позабытому, к изначальному, что Нико, при всём желании не могла бы объяснить, доказать на словах... Выразить. Бессмысленно и пытаться.
Клок не терял Я-Владыка, дар это дар.
За тот непродолжительный момент, на который изгнанником оказался Махараджа, его торговые шатры растаяли. Как и пирамидки, их нужно поднимать заново. Разграблены были, ведь с ними растаяли и пирамидки-ловушки, защищавшие его добро... Пустяки! Махараджа не соизволил бы вернуться на день, на час ради них! Из мира в мир курсировали они с Нико ещё очень долго. Меняясь, радуясь, изумляясь, изучая и рукой гостя творя. На Южный вернутся. Не скоро.

Густав же остался с добычей в клейкой ловушке, положении негодном, дурацком. Вместе с прочими уставился недоумённо на исчезающие пирамидки Раджи... Плюнул с досады. "Ненавижу сюрпризы! Не выношу..." Ребята, посудачив, разошлись. Он имели маленький интерес в странной охоте. Густав - большой.
И куда теперь? Заводить свой тканевый шатёр, защиту выдумывать и искать Гая? Морока. Если оставить пленника в торговом шатре, поручители найдутся. Отказывать нелогично, зачем тогда держать напоказ? Ерунда получается... Нужно перепрятать парня. Чёрный хохолок - в минус, ни платы, ничего... Одно хорошо, этот насолил Гаю всерьёз и публично. От заказа Гай не отступится. А за суету можно накинуть цену...
И тут Хан-Марик спросил:
- Связать его? Густав, я немного приглашён сегодня... На Оливковый, бывший Олива рынок, с Буро. Если не нужен тебе...
- Вяжи... - задумчиво отозвался Густав. - Слушай, а что там теперь? Буро не против, если я полечу с вами? Было хорошее место придержать человечка... Припрятать. Как теперь?
Нет, Буро совсем не против! Если б ещё Хан-Марик передумал лететь с ними к Собаке Морской, голодной... Биг-Буро был бы просто счастлив! Но Марик оставлял Густава на континенте не иначе, как по прямому его требованию. Не в этом случае.
Оливковый Рынок от Южного далеко... Как хитрый Бутон-биг-Надир добирался до него, остаётся загадкой. Но встретил он их с пленником, стоически переносившим превратности судьбы, уже там, у входа. И на вид - не запыхался.

Глава 60.
Осведомлённый без промедления относительно превращения Оливкового Рынка в "пёсий", впрочем, называли его по-прежнему, Бутон-биг-Надир выждал некоторое время, пока новый хозяин освоится на земле, успокоится немного, и сам нанёс первый визит. Не посылал осведомителя за Псом, и ради страховки друзей из числа неморских чудовищ за кампанию не позвал. Без оружия и без свиты. Потому что он понимал, принимал их, каждого, кто подобно ему нашёл в себе силы вернуться на континент. Раненых, промёрзших, растерянных, неисцелимых. Обретших крепость тел, и защищающую, и губительную для них, панцирь, делающих их такими сильными, и такими навсегда полудроидам чуждыми. Даже если выглядели людьми, если не чудовищами, а демонами назывались.
Хозяев немного среди них. Хозяева в выгодном положении, пересечение рамы избавляет от присущих теней... Потому те, кто не пожелал избавляться, изгнанниками и живут, не пересекают её! Домой не заходят... А выйдя, создают присущую тень заново, привыкнув к власти, силе, и самому наличию её. Не всегда и особо полезной!.. Что же в этом хорошего, стоит ли? Зачем, избавившись, возвращаются в прежнее, несвободное состояние? Да ради него самого! Не ради оружия-тени, клыков и прочего... Холодные уже, не согреваемые до желанной, парящей теплоты, они хватаются за это чувство - присутствия тени, непустоты, отвлекаются ею... Если совсем попросту: никого у них нет, ни в мирах, ни в море, ни на земле. Лишь тень-оружие, тень-голод, тень-спазм, щемящий, который однажды подчинит хозяина, как бы тот ни старался, захватит и низведёт до побережья обратно. До глубинных течений. До бездумной охоты: бросаться и рвать. До дна, до последней стадии - придонного монстра... Когда-нибудь... А до тех пор поединок: голод, перетягивание каната между жаждой тени и жаждой человека, почти игра, почти соревнование, неодиночество - почти...
Биг-Буро за долгие годы нашёл баланс. Досконально разобрался, что и как, зависнув в удовлетворительном равновесии. Он сочувствовал монстрам, таившимся от людей, в подземных пустотах с морской водой, выходящим для охоты. Не меньше сочувствовал и демонам, жившим среди людей, таясь. Проблемы одни и те же: терпение, баланс. Либо стремительная деградация. Он знал и ещё секрет. Долго живут в тепле или в большом холоде. По-настоящему долго. В Собственных Мирах или в глубинах Великого Моря. Чудовища неморские и тут в бедственном положении, они на земле...
Какое дело Бутон-биг-Надиру до их бед? Никакого. Скорее до потенциальной угрозы от них устоявшемуся, рыночному житию-бытию. Но это во-вторых, и авторитет, и скрытая власть. А во-первых, хотел бывать иногда среди своих, где не надо скрытничать и лукавить, сдерживаться и пользоваться бокалом ача, и объяснять ничего не надо...

И так, Буро притопал ко Псу Морскому тогда с угощением и без оружия. Огляделся. Тени закрывавшей вход нет в помине. Шершень успел побывать, сломал и сожрал... Они со Псом встретились почти по приятельски, без претензий. Демон желал иметь сухопутного компаньона. Пёс - почему нет?.. Олива ненавидел.
Естественная убыль невольников и неестественная тишина привлекли внимание Биг-Буро. Что же, иначе и быть не могло. Ясное дело, торговля замерла. Новый владелец рынка не летал за дождями Впечатлений, а пить хотел иногда. И удовлетворял жажду в соответствии с морскими привычками...
Его нашёл Буро в просторном, главном шатре Олива совершеннейшим псом в углу, на подстилке. Посреди опустошённых сосудов, чистую воду для отпаивания, связные Впечатления, оливки и злые яды содержавшую когда-то… Собаке без разницы, как выпил, так Огненным Кругом испарил, иными отплёвывался, Собака Морская одно слово. И груде этой, бутылок, чашек, раковин, и многочисленных с отломанными горлышками колб, Буро сердечно обрадовался. А когда выбрал два пристойных бокала, протёр, разлил принесённое с собой, и Пёс про "выпить их человека" даже не заикнулся, выдохнул облегчённо... И проникся благодарностью. "Светлые дроиды, не ача!.. Зря я и это принёс… В океане все всех едят, это не в счёт". Неожиданная симметрия, на Южном из-под земли к нему вышел человек-ача, а тут он притопал к Чудовищу Моря, с ледяными ожогами на коже, с кругами на руках, над бровями от теней, предпочитающему - из бокала. "Сразу плюс ему, если захочет слушать... В тепло нам не забиться, не напиться им. Не забыться в нём. Сохранять надо, сколько осталось внутри, ценить, за него и держаться. Услышит, если дырки в ушах не заросли".
Буро чиркнул искрой, добавил нечто рассыпающееся в прах, на вид не привлекательное в бокалы, опустошённые на треть, поджёг. Заклубился из них дым, светящийся бордово-лиловым, светящийся тем сильней, чем ближе к жидкости... Нагревавший её и воздух, вдыхаемый при глотке, грудь изнутри согревавший, недолго, но приятно... Подумал: "Возьми, беглец моря, маленькое утешение тепла, за утешение доставленное мне". Дымный, лиловый свет проявил отчётливей на коже Пса рисунок листвы. Буро поморщился, он знал чего стоят такие ожоги. Ненавистный, не забытый, океан подмигнул ему злым, оледеневшим глазом. Пёс вдохнул остатки клубящегося, дымного света и выдохнул на плечо себе, заставив узор проступить ярким, как парча на Буро...
- Не скрыть, да, господин?.. - спросил.
Первые слова, которыми обменялись.
- Я красивый стал от глубины... Люди пугаются.
Буро с облегчением выдохнул снова, до сих пор сомневался, как там с речью и соображением? Хорош. Нормально.
- Люди любят пугаться, - ответил Биг-Буро. - Им вообще не трудно дать, чего хотят. Испугаться, спастись, погордиться в своей правоте... И победить, разумеется, и перехитрить - это они тоже очень любят... А нам не трудно, да?.. Сог-Цог!..
Пёс отрывисто рассмеялся, остатки Впечатлений выплеснулись ловко и перемешались в воздухе. Головокружительно сладкие, дженераль, последние капли взлетающего Впечатления гор от подножья до снежного пика...

С соображением у Собаки Морской было нормально, однако диалога с ним это не облегчало. И не облегчать требовалось, а подталкивать.
В дальнейшем с разных сторон заходя: "Что ты хочешь? - спрашивал Буро, как и Шершень, заинтересованный в Оливковом Рынке, удобное местечко для разных нужд... - Больше быть прежним, человеком? Или больше демоном?.." А Пёс ничего не хотел. Он поил иногда оставшихся невольников связными Впечатлениями. Спал целыми днями и сам пил всё подряд, морщась на запретные Впечатления, сплёвывая тени из оливок... Сладострастно размышляя про горло Олива, зубами размышляя... Ну что он хотел?.. Начинать торговать? Привечать всякую шушеру?.. Ядами торговать, ловить несчастных, раненых и брать с них выкуп? Лечить? Приказывать, что? И зачем?..
Все варианты для Морской Собаки неразличимы под общей чертой: встать надо с подстилки, открыть рот и о чём-то разговаривать с ними... Лохмотья на одежду какую-то переменить. Буро, утомившись созерцать безобразие, сам приодел его. По океанской непреходящей моде, кто в человеческом облике, те не выносят рукава, обрывают. И Биг-Буро сразу облачил Пса в длинную жилетку. Вышитую пластинами перламутра, наложенными в виде чешуи. Непотребные лохмотья под ней стали казаться клокастой юбкой танцора, сойдёт. Пёс усмехнулся. Наклоном головы поблагодарил Буро. До зеркала в рост, Оливом так ценимого, два шага не соизволил пройти и улёгся на подстилку обратно. Стараясь быть вежливым, на каждый вопрос Биг-Буро он отвечал поочерёдно то зевком, то пожатием плеч, зябким... Неважно, не знаю...
Причина же одолевшей его нутряной, не притворной пассивности состояла в том, что "где" он договаривался с Оливом, сильно отличалось от места "о котором". Разительно. Настолько, что там, на жаркой площади, осенённой куполом, под капелью оранжереи, под бархатом орхидей не представимо обыденное "снаружи". В шикарных местах легко договариваться, но не вполне надёжно... Собственный Мир для гостя хищника предстаёт иным, нежели для хозяина. Основные обязательства самим присутствием на Оливковом Рынке Пёс выполнил: сохранить некоторое число рабов, а главное территорию от нашествия незнакомых торговцев. От угрозы множества непосещаемых, на удачу поднятых пирамидок, ловушек, шатров в которых торговца не дозовёшься. Не избавишься, не вычистишь потом. Рынок должен был остаться в единоличном владении. Наместник выбран правильно. Никто не сунулся, страшно. Но и торговлю Пёс не поддерживал, не развивал, лень. В Собственном Мире их проведя, - столь же и неизбежно, столь же и необратимо! - в процессе переговоров Олив сместил акцент. Необратимо...
Словно раскрученная монета, две грани одного существа чередовались, сливаясь во что-то невнятное. Ненавидимый бледно-зелёный хищник с клычками улыбки, прогнать которую с надменного лица Псу так и не удалось... И с другой стороны, как сновидение прекрасный, эпизод исцеления в его Собственном Мире... Иногда в уме Пёс проходил до широкой площади по улочкам заново весь путь. Не упуская из виду плиты под ногами, яркий, жарящий поток лучей, густую тень на противоположной стене, балкончики, граммофоны синих, сиреневых петуний... Проходил подробно, от того что боялся позабыть! Ложился в оранжерее под тёплой капелью с раскидистой кроны, царящей под запотевшими стёклами... И обратно не шёл.
Опомнившись, Пёс упрекал себя, увлёкся... День пролетел. Зачем, о чём?.. Да за тем, собственно, ради чего существуют и непрерывно совершенствуются дроиды двух последних эпох... Радуя их, знал бы он!.. Отдавая должное всем высшим дроидам, искусству, подробной старательности, и несравненному изобретательскому гению Гелиотропа.

На следующий раз Буро пришёл с раненым. То, что Олив делал, выгоняя их неподъёмным для людей тенью-обручем, Пёс - зубами и мизинцем, слегонца, то есть. И слова не сказал и в лицо не посмотрел. Ни как человек, ни как раб, ни в качестве пищи приведённый не заинтересовал его. Что сказано - сделал. И вместо того, чтобы спросить платы за услугу, - вот отличие круга чудовищ от круга людей, - он спросил у Буро: "А чем я могу быть тебе полезен?" Правильно расценил: раненый - предлог, второй визит - одолжение. Так им виден масштаб, иерархия видна Чудовищам Моря.
И за новым угощением Буро растолковывал ему... Отчаявшиеся будут приходить. Неосмотрительные жертвы ночных туманов. Пусть Пёс соблюдает пропорцию, если не хочет пресечь этот поток. Хотя бы один к одному. Первого в кандалы, второго на свободу. "Давай им варианты откупа. Неизвестное веселей! Рискуя упустить добычу, ты приобретаешь шанс получить диковинку. Или перспективное знакомство с поручителем... Или увлекательный рассказ, полезные сведения, забавную фантазию... Фантазии, дорогой мой, бывают весомей, чем быль. Как выяснится невзначай, сколькие из людей разделяют веру в них... А сколькие сомневаются... И скольким ещё она дорога, не вникающим в суть, как перепевы старых легенд... Вот и получается, настоящая быль..."
Подсчитывать и давать варианты... Понял. Обнаружилась забавная вещь, Пёс нормально соображал, но никак не удерживал в голове цифры, и "раз-два" тоже, они куда-то проваливались!.. Чередование дней... Такие с его точки зрения пустяки. Но не спорил с Буро. Пёс нашёл два камешка, чёрный и белый. С целью вспомнить уготованную визитёру судьбу, он заглядывал в пиалу возле своей, подстилки. Какой там оставлен? Белый? Значит, предыдущего отпустил. Значит этого приковывать... Равнодушная Собака Морская...
Нелюдимость управляющего имела место, но Буро оказался прав, как всегда. Ручеёк не могущих к Белому Дракону поднять головы, раненых, попросту невменяемых, приводимых друзьями или охотниками на продажу, потёк к Оливковому Рынку. Слава рынка, сила отчаянья и авантюризм превзошли страх между незнакомым чудовищем.
Хищники парочкой пришли было, искали купить оливок со злыми тенями. Отчасти получилось... И эти попали под расчёт чёрного и белого камней: Пёс одному продал и отпустил, другого приковал, ха-ха, дословно слушал советы! За чем визитёры, какая разница?.. Биг-Буро очень смеялся, заступаться за хищника не стал. Сбежал друг его?.. Значит оба того стоят. Просил только впредь разбирать, зачем кого занесло на рынок. "А если большая заявится кампания, - смеясь, уточнил он, - что будешь делать?" Вместо ответа, зевнув и пожав плечом, Пёс снова подбросил и поймал оба камешка одной рукой поочерёдно, быстрой как молния. Буро хохотал над ним.

Так шли дела на Оливковом Рынке, когда Рута был доставлен на него, поперёк дракона брошенный, способом недроидским, но, в общем, аккуратно.
Спокойный за Хан-Марика, и в тайной надежде, что с Густавом вдруг случится что-то само собой... - не Кроха же он, не может его магия распространяться на всех, включая Морских Собак!.. - Бутон-биг-Надир приотстал. Махнул им рукой в сторону хозяйского шатра:
- Обговаривайте условия. Скоро подойду, гляну, кто ещё попался.
Пёс до сих пор не разгромил и не присвоил ложе под балдахином. Предпочитал травяную подстилку в углу. Она из водорослей. Запах океана, который бы должен напоминать ужас, тьму и обжигающий, лютый мороз, успокаивал собаку. Там, где мороз, не пахло ничем. А трава - запах всплытия, мелководья, дна, вольного бега... Хороший запах.
Откинули полог и встали на пороге. Полумрак. Колыхание стен чрезмерно высоких, заполненных сплошь лицами, профилями, редко в фас, совсем условными, до иллюзии живыми...
Приподнялся на локтях, на плетёной овальной лежанке, Пёс заметил их. Он глянул, как показалось Густаву левым глазом на него, правым на Марика, и глаза, не разбежавшись при том, имели разное выражение. Кивнул. Буро убежал его непременно здороваться. Но Пёс экономил слова, как только мог, по обыкновенной морской привычке, обходясь кивком, рычанием. А чаще поднятием или хмурым сведением бровей, круглых пятен, оставшихся над ними. Заглянул в пиалу. Вынул чёрный камень, бросил звякнувший белый. Тогда соизволил, зевнув, тявкнуть на них низким и гулким голосом:
- Чего?..
Густав скрипнул зубами. "В ошейнике ты выглядел лучше, морская тварь... Напрасно снял его. Не охотился я на вашу братию, мокрохвостую, а не думаю, что сложней, чем на Восходящих. Думаю, легче. Надо будет попробовать, с тебя начать..." Хан-Марик сообразительный не только в роли телохранителя, провёл вместо него переговорную миссию ловко и результативно. Столковались на том, что за пребывание раба в пределах рынка платят другие, те, что придут востребовать его. Платят другим человеком. Если же срок затянется дольше полсезона и они его не продлят, или форс-мажор... Какой у Пса Морского мог быть форс-мажор?!  Корче, если пленник не дождётся - чка... Их риски. Густав не думал, что Гай воспротивился бы подобному раскладу, месть. А на карту человек найдётся, от Гая нужна его рука, его видение цветов ледяных. Согласились.
Срок хоть не вышел за условленные пределы, но оказался куда длинней предполагаемого.

Несколько рассердившись на неудачную двойную охоту, не по его, - разумеется! - вине, Густав не нашёл сразу и не стал искать посыльного в Архи-Сад. Сам не захотел тоже. Пусть Гай его ищет! Колода близка к завершению. Густав покинул континент. Полетать и поохотится вблизи облачных рынков. Проведать старых знакомых. Заказчиков и тех, кто не помышлял о настоящем роде его занятий. Побеседовать возле рам с теми, кто так и не вышел... Поддавшимися, а не доверившимися лёгкому его обаянию, поверхностной, завлекательной эрудиции болтуна. Такие никогда не выходили. Самооценка Густава не страдала из-за них, он подозревал, что вообще тут не при чём, они по природе не выходили. И спортивным интересом знакомства с ними не назовёшь. Но что-то тянула Густава снова и снова к звонким дверным колокольчиками затворнических рам... Успехов в небе не поимел, да и не старался.
Уже по возвращении на материк провёл единственную смешную охоту. Здорово повеселил его этот чудак. Лопушок совсем...
Для начала: он подлетел первый. Ввиду не только материка, но и марева над Южным. Ну?.. Куда это годится? Потом: ориентировался на то, что увидел в руках. А в них Густав, не на шею же вешать как Маричка, держал связки регалий, шнурков, цепочек, эмблем на них... Полная чужая коллекция. Плата за прежние дела с облачного рынка. Всё звенело на ветру, блестело, ленточки ещё вьются... Густав брезговал такими штуками в розницу торговать. Да он и торговать-то вообще брезговал, считал ниже своего достоинства. А конкретно их рассчитывал сбагрить целиком и сразу в обмен на предпоследнюю без лица карту, благо рубашка колоды распространённая, много таких. Чего после неё остается, туз пик?
Наивный охотник догнал его и предложил "...на опасном, запутанном рынке материка" проводить Густава, куда надо ему за небольшую плату. Дотуда, где "...огромное количество подобных вещей. И не дорого!.." О дроиды, не смог даже разглядеть, что из гоночных пред ним - полная - коллекция! Изобразив минутное колебание, поторговавшись слегка, мог и того не делать, Густав позволил увлечь себя вниз. Вслед за своей незапланированной добычей сошёл с Белого Дракона. "Здравствуйте, врата Южного! Неужели я скучал?.." И углубились в пыльные ряды.
Ножной, кожаный браслет на правой щиколотке Густава задевал землю, оставляя специфический след. По центральным рядам шли, три десятка раз в день или чаще того, пересекаемых Хан-Мариком. Марик ждал всегда. Руководимый предчувствием и без следов в пыли, он заметил и вёл их от рамы. Помимо прочего браслет на ноге означал импровизацию, свободу действий. Чей шатёр из игроков Против Секундной Стрелки будут проходить, куда удобней покажется, туда и толкай. Намерения их совпали. Биг-Джун следующий на очереди заказчик? Отлично. И Хан-Марик рад удружить ему. Незадачливый охотник увидел лишь силуэт, на обгон пошедший, как его подбросило... Как летел уже за чужой, приоткрытый полог... Джун наблюдал из своего же шатра напротив, удобно.
- Густав!.. Благодарю, не забыл. Куда это вы спешили?
- Здравствуй, Биг-Джун. Меня продавать.
- Кому, почём?
- Поинтересуйся. Самому любопытно.
Биг-Джун скрылся в шатре. Высокий, пригибался на входе. Вынырнул с неопределённостью на нахальной роже:
- Не говорит. Или правда не знает. Говорит, указали шатёр пустой.
- А кто указал-то?
- Человек в маске. Сплошной птичьей маске...
Джун снова скрылся за пологом и, вернувшись, уточнил:
- Хозяйка. В полной птичьей маске.
Густав сплюнул. "Хозяйка это не хорошо. Хорошо только когда я ловлю... Не гут".
- Угу, спасибо, Джун. Следующий на туза пик. Сделаешь, когда приведу? Посмотри у Марика заранее карту, рубашку.
- Ты зануда, Густав. Все их знают давно, какие тебе нужны.
- Да, я зануда...
Хан-Марик дождался его, и отправились дальше.
- Угостить тебя, - спросил Марик, - в честь возвращения?
Не к себе звал.

Глава 61.
Рано или поздно они бы пересеклись. Буро чуть направил...
Руту искал не один Гай. Клок, чувствовавший себя отчаянно виноватым. Дабл-Пирит, очнувшийся слегка от нежданной любви. Бест с этими двумя за компанию. А с ним поддерживал и по мере возможности развивал отношения Бутон-биг-Надир, на Оливковом Рынке не поинтересовавшийся именем пленника, позже узнавший подоплёку.
В гостях у Буро и оказались все упомянутые выше. Одновременно. Случайно ли Марик зашёл?.. Случайно ли с Густавом?.. Да, конечно. Буро не всеведущ, в конце концов.
В шатре и в уме Биг-Буро кроме очевидного интереса оказаться в центре событий, понаблюдать вблизи, если что направить, свёл их ещё такой интерес... Пёс наместник или приемник Олива, но сам рынок по многим статьям, был под патронатом Буро, в сфере его интересов. А с некоторых пор кое-кто... Кое-какие изгнанники... Регулярно грабили его!.. Да! Никакого секрета, Бест, конечно. С компанией, и Олеандр с ними, как силовой момент, это без вариантов. Для него кандалы, шёлковые нитки.
Смущали Буро не потери среди рабов, расходного материала, взаимозаменяемого, личный момент в похищениях присутствовал крайне редко. Смущали и беспокоили его риски грабителей! Собственно - Беста. Дорожил. И вмешаться не имелось причины, так гладко всё проходило, вот странный момент... Быть не может. Собака Моря!.. Захотел бы, поймал. Либо драка с действительно непредсказуемым исходом между Олеандром и Псом. Но не заметить потерь невозможно!.. А подкараулить, ловушек наставить, раз плюнуть... Ан, нет. Буро не мог сообразить, это такая непонятная черта морского демона проявляется, растущая пассивность его? Или готовится к чему-то?.. Жертвует, не желает спугнуть?.. Ждёт, строит планы? Подозревал последнее. Хотя мало-помалу Пёс превращался в положительную фигуру! Торговал он редко, на одного человека покупал воды связных Впечатлений для остальных. А чтобы не стало их слишком много, изменил пропорцию: на один чёрный камень, пять белых, пять отпущенных! Олив не был так щедр, но боялись собаку по-прежнему куда сильней.

Собрались. Бест зван на угощение, он задерживался, на Впечатление, обсудить. А борцы с намёком, что как-нибудь, возможно уладить их возвращение на левое крыло. И обязаны они будут Буро, ага. Как ни рядом ходит ответ на проблему, как приклеенный, за Бестом следовал Гай, но Биг-Буро подвёл, подвинул...
"Недавно с ними был дроид... - с каким-то странным чувством, ни с того, ни с сего, подумал Буро. - Если так, они охотно поддержат тему. Для начала. И Впечатление - в тему... Надеюсь насмерть не подерутся, когда Ня-Ня узнает, что Руту заказал Гай... Пусть дерутся, пообниматься не вредно, лишь бы в итоге договорились. Рута парень простой, но что-то особенное сквозняком тянет из его неудач... Глупых. Как будто плавный, широкий поворот тени из течения на глубину, захватывающий многие иные косяки... Хочу, чтоб он выжил. Что дальше будет, хочу посмотреть..."
Гай упорно всё последнее время искавший Густава на земле, когда следовало в небе, нашёл. Дождался.
Марик прошмыгнул и приземлился бесцеремонно рядом с Буро раньше, чем бросил приветы хозяину и гостям... Но Биг-Джун поманил его снаружи, заставив вздрогнуть Густава, чинно остановившегося поздороваться на входе и дождаться приглашения. Биг-Буро постукивал ногтями по гигантской, до горлышка заполненной бутыли... "Мадлен, оптимистка... На что рассчитывала? Гутка тут как тут... Где её охотник можно не спрашивать..."
- Густав! - с упрёком сказал Джун. - Отдавай нам Марика на гонки! У нас эстафета, он нужен, чёрт возьми! Не разойдётесь ещё, как он вернётся!
Биг-Джун скрестил руки на широкой груди и Хан-Марику, предателю, забывчивому, видишь ли, скроил страшную мину. Тот почесал в затылке, глянул на Густава, и, не прочтя возражений на его лице, смылся.
Чуть погодя Бест пришёл, тихонько, незаметно.
Чего нельзя сказать о появлении Густава... Гай едва удержался, чтоб не вскочить. Клок тоже, - уйти!.. Остаться? Как глупо, как невыносимо глупо... Охотник безликий, о котором знал лишь имя, внушавший такой ужас, обрёл лицо... И ужас обрёл лицо - ошарашившую его, неуютную, места себе не находящую, постыдную скорбь. Перед лжецом? Да, перед лжецом. Выходит так... Словно друг его умер. А кто-то чужой похитил у мёртвого лицо, одел и ходит в нём. Не позволяет забыть... Хуже чем умер! Не существовал. Клок, не то чтобы юноша...  Но - похититель, злой игрок, раскаявшийся хищник - не мог заставить себя смотреть Густаву в лицо.

Гай воспользовался паузой, пока Биг-Буро привечал Беста, и разливал нерафинированное, цельное Впечатление по кубкам-наутилусам.
- Гус, тот парень ещё жив?.. - спросил до неразличимости быстрым шёпотом.
"Вот так Гай-технарь-Раджи... - подумалось Густаву. – Не ледяных цветов ты сейчас... Не видел тебя таким и не слышал. Что же это за парень, пойманный мной слегонца? Борец и борец, хищник и хищник..."
- Вполне... - растягивая слога проворкотал Густав.
- Но охота удалась?! Он у тебя?
- Разумеется...
- Где он?! Небо и море, всё отменяется! Нет, не отпускать! Отдай мне живым!
- Мне разницы нет, но видишь ли, Гай...
- Я из любого другого сделаю тебе карту с чудовищем!
- Карту да... Но видишь ли, Гай, в чём дело... Я понимаю, что такое непредвиденные обстоятельства. Но факт: ты выбрал столь неудачно третью сторону... Зачем понадобилось вообще? Что там случилось с Махараджей, предвидеть, я верю, ты не мог... Однако по факту, вы испортили мне двойную охоту. Половина её вон сидит, пялится мимо нас, с чёрным хохолком на голове. Знакомый, приятель? Это плохо. Теперь он не наш и не посторонний. Гай, это лишняя огласка. Да что я расписываю, ты всё понимаешь отлично. Ненавижу осечки. А те, что продолжают мозолить глаза, особенно. Надо что-то решать. Знакомый или приятель?.. Сделай Минта из него. Так и быть, я второй раз поймаю.
- Уверен?
- Обижаешь... Или он важнее того борца?..
- Нет, конечно! Да чёрт с ним!.. Густав...
Густав предварил:
- По второй, вижу, сильнее волнующей тебя части... Ах, Гай, можешь смеяться, у каждого свой высший пилотаж, завершённая красота манёвра... Ведь куда мы прилетаем? Да никуда!.. Но когда из штопора кувырком выходит дракон, над волной пролетает, под волной и ты не упал, ты удержался, небо принадлежит тебе... Я не гонщик, так чуть-чуть... Гай, когда портят двойную охоту, это обидно. По существу дела, мне пришлось оставить человечка в таком месте, где за постой берут ещё одного человечка... И его, третьего - мне же ловить? Несправедливо, ты не находишь? А может тебе? Вот совет, поспеши. Если, как я понял, месть отменяется, лучше поторопиться. Ненадёжное место. Я же не знал, что он понадобится живым.
- Клока поймаешь, его и отдадим! - горячо воскликнул Гай. - А на короля после!
- После?! Живо ты разобрался!.. Без малейших гарантий? Ну, уж нет... И не на короля, а на королей. Минта и пик. Затем них тебе и достанется парень.
- Густав, будь ты проклят! Ты сказал, место зыбкое, спешное дело?! Откуда мне взять двоих?
- Спеши... Ищи охотников работающих в долг. Обратись к ребятам. Пусть уступят тебе пирамидку в общем шатре вне очереди. На неё кто-нибудь да приведёт.
- Что ещё за король пик?.. - Гай унял взволнованность тона, уставился в землю, смысл спорить...
- Гарольд...
Недоверчивое хмыканье стало ему ответом. Густав отреагировал спокойно:
- Зря смеёшься. Он есть у меня, корень Впечатления Гарольда.
Впервые за всё время знакомства с этим охотником, презираемым и внушающим изумление, за рыночную жизнь впервые по спине Гая пробежал холодок суеверного страха. После, перевернувшего его жизнь, Оракула Буро он стал менее рационален. Более снисходителен к повериям. А из них самое бессмысленное, ведь Гарольда не имел никто, но и самое бесспорное, в поговорку вошедшее среди некоторого круга - "Нарушить воду Гарольда". В смысле, потрогать, нарушить покой, гладь. В смысле: не трогать! Синоним - не касаться огня. Бежать как огня! Никогда не придавал значения. Теперь услышал и содрогнулся. Упоминавшие это имя не шутили. Он серьёзно? Густав провернул нечто с Чудовищами Моря? Такая фифа?.. Даа... Жаль не вникал раньше, из-за чего, собственно? Почему нельзя смотреть Впечатление Гарольда?
Клок между тем собрался с духом, приблизился к ним и спросил:
- Гай?.. Рута жив? Вы о нём говорили?
Густав кивнул и перехватил инициативу:
- Да-да. Это была шутка... Интриги, то, сё. Возобновим знакомство в новом качестве? Не держи зла на меня, - немного изменив тон к холоду, он добавил, - примирение в твоих интересах.
И замолчал.
- Почему же? - через паузу спросил его Клок, сухо, бесцветным голосом.
- Как почему? - вернул Густав вопрос.
И оба замолчали. Клок не выдержал:
- Не понимаю.
И с полной откровенностью, живописно, но лаконично Густав изложил ему только что обговоренное с Гаем. Минуту назад, дословно. Лишь концовку переменил...
- Теперь ты не посторонний и не наш. Игроки Против Секундной Стрелки будут охотится на тебя. Лучший выход, присоединиться к группе, хотя бы ради игры. Единственный выход. Нет, и внутри группы охота возможна, но один на один, согласись, это совсем другое! Правда, кто-то должен тебя провести. Последние два шага. По закону пришедший сам - общая добыча. Другого способа нет.
Чистейшую правду сказал! И добавил:
- В знак примирения... Я могу привести.
У Гая отпала челюсть... Мог бы уже привыкнуть. Гутка хорош!.. Чёрт морской, челюсти придонные, как же он хорош!.. "А я бы купился? - Гай задал себе вопрос и не сумел ответить. - Всё так прозрачно... В чём секрет?.. Купился бы?.. Нет, нет! Небо и море, нет же! Ну что за глупость?!" И Клок, потупившийся мрачно, понимал это, знал вне сомнений: "Ни в коем случае! Нет!" А исход, не сегодня так завтра, не завтра так послезавтра, Гай уже предвидел.

Собравшиеся пригубили Впечатление, полюбовавшись кубками перед тем, не вежливости ради, искренне. Бронзовые ветви, в ножку кубка переходя, держали крупные завитки раковин.  Цветной эмали не было помимо розово-белых лепестков. Неброско. Получился странный символизм, замеченный Бестом, но не понятый: раковина - символ изгнанничества, дешёвый, бесплатный изгнаннический сосуд, а поддерживал её символ Собственного Мира - цветущая яблоневая ветвь... Что-то хотел этим сказать хозяин? Мастер, создавший кубки? Вручную создавший. За один такой дают набор воплощённый из Впечатления... Бест отпил..."Из Впечатления... О, небо и море!.. Последней эпохи редкое Впечатление дроида!" Нет, Бест и не ждал дешёвки от Биг-Буро, но такое видел впервые...
Просторное помещение, не шатёр. Значит до того, как встряхнуло и смыло древние континенты, прежде Морской Звезды. С неразличимого в ярком свете потолка свисают длинные нити рядами. Дальние ряды достигают пола, ближние почти касаются головы ходящего вдоль них дроида. Нити знакомые, теперь посреди таких играют на Рулетки, чтобы не колыхнулись от шагов, от дыхания. А прежде они были Вирту - раскрытые на всю комнату книги. И настолько чуткие ради отклика. Не рукой, а словами, не листая, к оглавлению не возвращаясь можно было найти требуемое, обычно - иллюстрации. Это лекционная доска, для удобства демонстрации. И для моделирования послойного, смотря как настроить её.
Дроид в одежде, имитирующей античность, а верней сказать, в имитации одежды, складчатой, с открытым плечом и брошью, скрепляющей мнимую ткань на другом плече, сияющим лицом цвета латуни и более тёмным, непрозрачным телом ходил взад-вперёд и явно рассказывал что-то. Прерываемый иногда. Захвативший целиком, без остатка внимание, потому что - радостный дроид. Автономный, не высший. Радостный и... - крылатый! Нити реагировали на взмахи его крыльев быстрые и постепенные, расправляющиеся как веера, открывая картины из жизни, накладывая поверх них графики, разок - таблицу, и сметая вдруг, разом, переходя к другим изображениям, темам, делам. Дроид крыльями дирижировал древним Вирту!

Недоумение в глазах Беста, заново оценившего объём бутыли, не ускользнуло от Буро.
- Бутон-биг-Надир, - не удержался он, - благодарю за диковинную редкость. Но не кажется ли тебе расточительным делить подобное на кампанию, в качестве развлечения преподносить? Один, знающий зритель мог бы извлечь много нового и полезного, просмотрев за несколько дней от начала и до конца это Впечатление. Там что-то вроде лекции! Коллекционеру истории - сокровище!
"Эх, Амарант не видит!.. Он бы извёлся, чего за фрагменты у других в бокалах!.."
- Приятно, - неторопливо, согласно ответил Буро, - всегда приятно понаблюдать за дроидом... Правда... Они не заходят на рынки, я не выхожу. Кроме этих, чешуйчатых, они не в счёт, кроме Чёрных Драконов...
- И владык, - добавил Дабл-Пирит, осведомленный от Руты, а тот от Дрёмы. - Остальные права не имеют.
- Да? - Буро поднял бровь. - Буду знать... Кроме телохранителей и глав семейств, наделённых манками... А было время, Бест, когда я до одержимости рвался переговорить с дроидом. Я редко охочусь теперь, не моя стихия. А тогда... Я без шатра несколько раз ловил чистых хозяев на пирамидки торга. Не для торга... Чтобы только проявились и не исчезали их Чёрные Драконы. Чтобы поговорить... Не помогло, представляешь?.. Я обращался как к людям, ходатаям, поручителям за похищенных: вы мне диалог, я вам обратно подопечного. Не получилось, молчали. Я не очень-то высоко их ценю, так себе дроиды... Бест, представляешь, молчали!.. За исключением... Да вы не знаете её. За одним исключением. Зато каким! Её телохранитель получил хозяйку обратно немедленно, без спора. И ведь совсем не то сказал он мне, о чём я спрашивал!..
Биг-Буро отпил ещё, прикрыв веки, щурясь, вглядываясь:
- А эту бутылку, Бест, распить нисколько не жаль. Ты упустил из виду: там нет звуков. Слов нет, увы. Рафинированное оно, зримая часть оставлена целой, но слышимая отделена. Я тебе больше скажу. Ты, Бест, не знаю в курсе ли, но у Нитей, у этого Вирту есть особенный звон, изображения помимо. И я однажды купил три бутыли чего-то подобного. Вот их-то единолично и выпил!.. Выпил и слышал. Словно стоять на берегу Туманного Моря дроидов: звоночек его голоса перебирает нити, отклоняется от колокольчиков их голосов, нити гудят звоном... Но слов ни-ни. Эсперанто, древних языков, ни словечка. Жалеть не о чем. Те, которые слушают его тоже дроиды... Но, знаешь, мне понравилось слушать их, я ведь и к океану не хожу... И я покупал, они не дорогие подобные Впечатления, с одной огромной, видимо, тучи, пока не иссякли запасы у продавцов. Там в гудении, в перезвоне прорвались, я вздрогнул прямо, вопросы на незнакомом языке. По интонации вопросы, а содержания так не угадать, да?! Зато дроид ответил на эсперанто. Дважды.
Буро снова разлил по кубку каждому...
- Заинтриговал, получилось?
Бест наклонил, отпивая, до краёв полный наутилус, нырнул, улетел в глоток... Где светлолицый дроид поводил крылами... Губы его двигались, но действительно, не как у людей при разговоре. Так, словно ловил воздух или собирался улыбнуться, едва дослушав кого-то, но момент этот всё не наступал... Бест вынырнул из Впечатления:
- Биг-Буро, дразнишь или поделишься, что им ответил дроид?
- Конечно же, Бест. И звал поделиться. Мне интересно, что ты думаешь по поводу... Я был озадачен. Весьма...
Буро заинтриговал и парней, погружённых в свои охотничьи перипетии.
- И с чем в противоречие входят его слова? - спросил Гай. - Сужают или расширяют представления о реальности?
Усмехнувшись, Буро повернул к нему голову под дугами золочёной короны:
- Ты Гай и закономерно, вроде бы, ставишь вопрос, но, как технарь, механистически как-то... Я вот не знаю, то ли расширяют, настолько, что не за что и уцепиться. То ли сужают, так что нечем дышать... То ли дышать не обязательно, как выясняется. Ну, я преувеличиваю, не такие уж большие, не для каждого насущные проблемы озвучил он... По моему опыту, Гай, фатально расходятся с представлением о справедливости!
Бест улыбнулся одним уголком рта, интонации знакомые до ужаса... Не для всех... Не так уж важно... Пустота... Воля, как пустота... Изгнаннические всё прелюдии!
Он сказал:
- Попробую угадать... Речь шла о подсчёте дней. Сроков. Так или иначе. Для дроидов или для людей?
Биг-Буро засмеялся и чинно поклонился ему:
- И тех и других, Бест! Получите... Он сказал, что при переплетении внешних орбит, я так полагаю, имея в виду счастливые в союзе пары, независимо, люди ли, дроиды, делят время напополам... Если ни один не погибает насильственной смертью, делят общую продолжительность жизней поровну. Одновременно уходят из неё... А второе, после смерти, или как это назвать, они и только они - становятся первой расой!.. Ну, не странно ли? Ну, пусть даже одним всё, другим ничего, справедливо в смысле - нормально, пусть, не удивительно, в русле... Но скажи, как такое возможно в паре: человек - дроид? Ведь вовсе не имеется у дроидов срока бытия, ограниченного... Дроиды бессмертны! Как?..
- Очень просто! - воскликнул Дабл-Пирит, сквозь ореол счастья, сквозь зарю Рори, Ауроруа, не узревший противоречий. - Тот, кого любит дроид, бессмертен!
Гай опустил лицо в ладони и покачал головой.
- Радужный вариант, - иронично заметил Густав. - Но возможно и прямо противоположное толкование: дроид, связавшийся с человеком, обречён.

Бест помалкивал, думал так: "Чего же стремится услышать от меня старейший изгнанник, хищник?.. В самом деле что-то новое, или подводит к какому-то левому от вопроса моменту? Признанию. Не оттого ли возник вопрос, что меня называют господствующим над первой расой? Какие горизонты!.. Он желает понять, чего и сколько можно заиметь от дроидов через меня при подобном раскладе... Все так думают, он не исключение. Это нормально, в общем-то... Сколько раз я слышал от изгнанников: прикажи дроидам собрать мне завместо утерянного новый облачный мир!"
- Биг-Буро, - Бест очнулся от задумчивости, - послушай, отчего ты не бываешь в Архи-Саду? Змей, что создал его, заложил его, он величайший грабитель от начала времён!.. Он оставил там огромную сокровищницу, на месте Центрально Рынка. Наверняка в ней есть что-то принадлежавшее тебе. Принадлежащее, то есть...
- Пустяки пустяшные, Бест, - отмахнулся Биг-Буро. - Ты уходишь от темы? Не смею настаивать.
- Не ухожу. Соображаю с какой стороны подступиться!.. В тумане неопределённости через шипы банального. Что тут можно сказать? Неловко высыпать набор общих фраз... Что справедливости не бывало ни в какие времена? И дроиды, конечно, не инструмент её утверждения. Не судьи, не надсмотрщики. И не привратники на парадной двери рая. Они инструмент удовлетворения потребностей. Рациональные, как и любой хороший инструмент. Если они считают для чего-то полезным переставшие быть человеческими и дроидскими тела, например, для создания дроидов первой расы, они их берут и используют. Орбиты, да? Составные части. Им удобней, чтоб сроки в паре были равны... Я не вижу проблемы, заманчивости тоже особой не вижу. Ты, вероятно, как-то лирически смотришь на это, Биг-Буро, а мне попросту безразлично, что сделается после смерти с материей, которой был я. Это буду не я. Справедливость... Чем дольше я изучаю историю, Биг-Буро, - а у меня есть старый друг, с его, Амаранта помощью изучаю, - тем больше утверждаюсь в мысли, что дроиды точечны в воздействиях и тактичны в целом, избыточно на мой взгляд. Что с появлением высших дроидов мир людей не так уж сильно-то и переменился. А мог, вот о чём думаю иногда... Мог бы!.. Пути открыты. Двери распахнуты, но никто не входит в них, не выходит...
Впечатление гуляющего под рядами нитей Вирту светлолицего дроида завораживало. Отсутствие звуков не портило его. Лень открыть рот и спросить: "Хитрый Буро, в соседнем шатре случайно ли тихий, гортанный голос выводит мелодию без слов?.." Бутон-биг-Надир, спасибо. Бутыль опустошалась медленно, разговоры утихли. Бест, распрощавшись, ушёл первым.

Гай снова шептался с Густавом. Пересел к хозяину шатра:
- Остался я без Махараджи, Буро... Могу просить тебя о поручительстве? Нужна отсрочка оплаты в одном экзотическом месте.
Буро кивнул:
- На Оливковом? Вместе ходили... Парень как парень на вид, всем понадобился.
- Одного человека взамен ты мне, тем не менее, должен, - заметил Густав.
- Да помню я, - огрызнулся Гай.
Покачав головой в такт нежным гортанным переливам незримого певца, Буро отметил вслух:
- Ни кого из вас в одиночку на Оливковый не отправишь... А я медленно хожу...
"Маричка вернулся. О, ему безопасно, сдружились они со Псом..." Хан-Марик получил в ждавший его наутилус остатки питья, осушил без церемоний и развлекался теперь лассо. Выигрышем.  Петлёй золотой шнур завязал и бросал, ловил горлышко бутыли, попутно зубами разбирая на волнистые золотые нити, лакомство... Буро отвлёк его:
- Хан-Марик, не в службу, а в дружбу, слетай до Морской Собаки. Спроси по теме, не отдаст ли под честное слово? Гостинец захвати, вон там, за ширмой любой кувшинчик.
Марик бросил секундный взгляд на Густава, и тот кивком согласился. Биг-Буро провёл языком по зубам, подавляя зловещее шипенье ача, рта не раскрывая, сглатывая за любезной полуулыбкой плотно сжатых губ. Сдержался. Густав тот редкостный, уникальный человек, терпеть которого Бутон-биг-Надир мог, лишь собрав волю в кулак. "Бездны морские, Марик!.. Зачем тебе позволение Гутки?.. Человек ты или дракон?!"

Неморские чудовища редко отказывали Буро, патрону, покровителю. Отказа он не ждал, но некое предчувствие тяготило. Предчувствие, да не совсем... Понимание. Того, что сам он, приведший охотников с Рутой и поручительствующий теперь, с большой вероятностью делается препятствием. Засветив свой интерес. В противном случае пойманный борец на Оливковом Рынке не выделялся бы в ряду... Не стал козырной картой.
Хан-Марик вернулся, - о дроиды! - с запиской!.. Когда это Пёс Морской подучился грамоте?.. Никогда! Кто-то из рабов написал за него и нарисовал.
- На словах что-нибудь?
Хан-Марик широко зевнул, лязгнув зубами... И рассмеялся! Пожал плечами, типа: передал.
- Понятно...
Разворачивая хрусткий пергамент, предназначенный не для письма, а для упаковки бисерных и жемчужных наборов, готовых украшений, меновых коллекций, полупрозрачный словно промасленный, Буро уже знал, что предчувствие не обмануло его. Внутри твёрдой рукой, уверенно, Пёс рабов не запугивал, не обижал, на весь лист начертано имя... "ОЛИВ". Значок пирамидки отделён резкой чертой, то есть, ловить не надо. Пёс ищет драки. Знает, где искать. Имя Буро от Олива помнит. "Понятно... Чудики, вы же равны для меня..." Буро вздохнул и погрузился в размышления.
Густав поманил Марика и слинял. Клок в противоположную от них сторону. А Дабл-Пирт с Гаем таки-подрались.

Глава 62.
Ничего Буро не надумал, ситуация разрешилась сама собой. Отчасти. Гарольд, король пик отложен на потом. Группа уступила общий шатёр Гаю, карту с лицом Минта он сделал и Рута перешёл наполовину в его владение. Формально, фактически оставаясь, где был.
Олив дал согласие сразу, безмерно удивив Гая. Взял небольшую паузу, заявил:
- Я собирался домой... Чуть позже, если вы не против, охотнички, - усмехнувшись добавил, - но если хотите меня поторопить, что ж, попытайтесь.
Нет, зачем же торопить. Согласились. Тем более что он-то не ставил вовсе условий, цепочку не усложнил. Обговорили обстоятельства. Бой публичный. Близ Оливкового Рынка, арбитром Биг-Буро. Не в смысле условий драки, нет условий, свобода. А в смысле один на один, и через него неморские чудовища про то узнают, что не следует присоединяться ни к одной из сторон. Заодно через него же они и не они, желающие и не желающие, опасающиеся придти лично, сделают ставки. Возможности обогатиться Буро не упускал ни по крупному, ни по мелочам.

Пауза же, взятая Оливом, была хоть и непродолжительной, но важной.
Он успел подружиться с Изумрудом за последние дни. Оба люди практического склада, к практической же стороной дружба их и повернулась. Гуляли в течениях Великого Моря. Изумруд мало показывал, больше учил, бою, скоростям подводным, реагированию на малейшие колебания воды, направления, температуры, внушал важность чуткости подводной. Законам неизбежной тупости самых стремительных, смертельно вооружённых теней.
- Один-един фасад у них! На заду - облако, ни щита, ни шипа! Было б два фасада, был бы уже человек. Выбор был бы. А так, если набрасывает что, скоростью прорывай, и ты там - с открытой спины. Колет, уворачивайся - и ты там же. Ошибся в манёвре, все равно не тормози. Заканчивай, там разберёшься. Не бойся раны, не бойся морской воды. Она грабит, она и лечит. Большинство ядов хранятся у тени внутри, в море тают, в ране тоже, если не сопротивляться солёной морской воде. Помни, не забывай: море это скорость, скорость и скорость. Думать надо заранее... На берегу. А не на бегу!
Лепить, компоновать руками тени из теней учил. Которые сами к ладоням подходят, и вымываются с кожи легко. Селена тоже умела. Защитные, взрывом раскрывающиеся, парализуя всё, не имеющее Огненного Круга. Вкладывала в артефакты. Она пораниться, ни боли, ничего не боялась.
Услышав, с кем предстоит драться, Изумруд присвистнул!.. И посмотрел на Олива, как на помешанного. Как на совершеннейшего придурка.
- А такой есть, - недоверчиво переспросил он, - с людским сознанием?.. И с ним-то ты пособачился, с собакой? Поздравляю... Хочешь как хочешь, а крепче Морских Собак демонов в океане нет и не бывало. Стремительнее. Только привязи и упряжки для них крепче, чем они сами! Но вот что не избудет собака... Склонность атаковать по прямой. Да... Пёс, так и зовётся? Откликается?.. Да... Пёс Морской, сохранивший рассудок не тот, кого стоит иметь врагом. Ты сдурил, Олив.
Белые Драконы кругами носили их у основания Синих Скал. Летели на глубину понырять, потренироваться.
- Не Пёс он, - отвечал Олив, морщась, - а щенок. Я два миллиона лет прожил, столько ещё проживу.
Соль и Альбатрос, разговором не отвлечённые успели уже наплаваться. Вынырнули последний раз далеко. Соль рукой помахала, и устремились, чего мешать, по направлению к материку. Луч из невидимой в плотно сбитых, кучевых облаках рамы скользил, провожая двух белоснежных драконов. Летели так близко и плавно... Парочка удалялась обнявшись...
- А где Селена? - спросил вдруг Олив, обративший внимание, что ныряют они и в течениях бродят почти всегда без неё.
- Дома, - удивился Изумруд. - А где ей быть?
"У некоторых получается, - отметил Олив с горечью, с горькой, глухой досадой, - причём у Морских Чудовищ, вроде меня. Но не у меня".
- Ты не о том думаешь, - сказал прямолинейный Изумруд, наделённый интуицией Биг-Буро, но не его душевной чуткостью. - Знаешь, в чём я удостоверился за годы и годы? Не за твои два миллиона лет, а, скажем так, поболе... Не всегда побеждает тот, кто адски хочет победить, и правда хочет, стремится выжить или жаждет победы. Не всегда. Но твёрдо могу сказать... Каков бы ни был, с каким бы оружием и форой, и прочим, ни вступал в бой, всегда проиграет тот, кто с самого начала идёт, чтобы подставиться. Хочет подставиться. Кто сам себе в тягость. И ничто ему не поможет. Ни сила, ни скорость, ни ошибки противника. В драке он против себя. Короче, Олив... Говорят, что на Южном дерутся для развлечения зрителей. Борцы берут учеников... Так страхуют... Так выигрывают ставки... Я бы тебя не взял. И на тебя не поставил.
Ну, чего?.. На Изумруда обижаться глупо. Всё правильно сказал.

Вернуть проштрафившихся борцов на арену услуга ничтожная с точки зрения Гая. А ему от Руты нужна - огромная! Больше чем услуга! Ступор, полнейший...
Нелюдимый Гай теперь осаждал Густава с единственным вопросом:
- Каким образом?.. Как? Можно как заставить человека сделать, что надо мне в его Собственном Мире? Принудить, обмануть, Густав, как?!
- Он одинок? - сходу спросил Густав.
- Вроде, да.
- Никак. Снаружи должно оставаться нечто драгоценное, лежать у тебя в руке. Коллекционер?
- Вроде, нет.
- Вроде не считается. Ты справок что ли не наводил?
- У кого?
- Да у Дабл-Ня хоть!.. У Клока. Ты меня спрашиваешь? Чёрный хохолок говорил без продыху об одном себе, второго, твоего Руту он привёл, я не заботился.
- Ня всё я изложено... Что возвращаю их, не держу зла. Густав, ну, что с ними говорить?! Экстраординарная услуга мне требуется, экстра! Что я должен выспросить, какие Впечатления пьёт, на каком рынке полгода назад станцевал, где споткнулся, где бусы выиграл?!
- Маленькие привычки выстреливают нежданно, зря ты так... Ах, экстра услуга, Гай?.. Ну, тогда применяй и экстра методы! Превратись в дроида, уничтожь рамы, научись вселяться в чужую голову... Мирись, наконец! Гай, помирись с ним. Приглядись, прислушайся, наобещай с три короба. Попроси о чём-то, что сделать ему совсем легко... Для начала.
Драконы носили их низко над морем, дроид Густава всё порывался свернуть к материку, подчиняясь невысказанному его желанию. Гай покачал головой:
- Я не умелец в подобном... Да будь я охотник-комодо, пойми, слова не всемогущи. Он - видел! Там, на Рулетки он видел, что я и кто я такой!
Густав в очередной раз отклонил руками белую драконью морду от побережья, потянул на себя. С видимым удовольствием дракон взмыл широким и неспешным сальто назад, не потеряв, однако, всадника. Несколько раз, ускоряясь, он промчал мимо Гая, делая бочку над головой у него, и Густав успевал выкрикнуть:
- Всемогущи, Гай! Всемогущи!.. Поверь!
Вернулся, затормозил рядом и сказал:
- Ты напомнил мне давний, академический интерес... Одного человечка. Я долго не продавал его, нравилось слушать... К тому же я хотел переспорить, а после - на пирамидку. Не сложилось, он переспорил. Не, продать сложилось!.. Слова всемогущи, Гай, потому что они посередине. Они есть. Кроме них ничего и нету. Я докажу. Смотри. Мысли не предъявишь, они нематериальны, они не существуют. Не предъявишь другим. Вещи, артефакты настолько материальны, что не существуют, да-да, на них не укажешь без слова, без жеста, а жест тоже слово. Можешь ты, Гай, продать механику, не объяснив для чего она? То-то... Вне слов артефакты - пятна и звуки. Зачем они - это их имена. Речь священна, речь - единственная реальность. Статуя Речь... На правой ладони - мысли, на левой - Морская Звезда. А лучше, Гай, лучше, надёжнее... Могущественней слов только дохлые слова - молчание, оно царь среди них... Удавка. Ты умеешь сделать медную отододи?
Гай проигнорировал последний вопрос:
- Вот же, черти придонные!.. - он потёр лоб, отбрасывая мешающую белую чёлку, отросла. - Если б не последняя фраза, я ровно Беста слышу! Помнишь изгнанника в шатре у Буро, ну, совершенно его подход!
- А сколькими, сколькими невесомыми, как пушинка, пустыми словами, - Густав докончил мысль, мечтательно глядя в небо, - можно подвинуть, опрокинуть и разбить вдребезги... И присвоить, и переоценить массу вполне, более чем материальных вещей!... Так о чём мы? О вашей на Рулетки драке? Гай... Вот ты много знаешь, куда против наших хищников, и ледяные цвета, и горячие, и всякую механику. А того не способен понять, что не важно, кто чего видел. Важно, что он подумал! Тогда, после, теперь. Что он думает по этому поводу. Разве не в твоей власти? Думает он, объясняя свои чувства. Не в твоей власти, всё ещё не в твоей?.. Ну, что он такого увидел? Тебя - в грязной, недроидской драке? Тебя - демоном неморским?! Да и прекрасно! Заставь его проникнутся к этому демону, Гай! Утешить его, бедненького демона... Перевести с правого на левое крыло... Раз уж вы с драки начали, ею продолжили, ею и поверни, куда тебе надо.
"Так я не могу, не умею, - думал Гай, - пустое. Гутка, спору нет, хорош в своей области. Сколько бы ни болтал, секретов его никто не отнимет... Рассуждает-то он гладко, но дело-то не в этом. Слова всемогущи... Вот, я чувствую, что не в этом, а выразить не могу. Чужая стихия. Тёмные воды".
- Густав, а ты можешь сделать это за меня?
- Извини, это дорого. А теперь, с исчезновением Махараджи, ты не кажешься серьёзным заказчиком. Рассчитайся сначала, должок не забыл за собой? Где мой Гарольд? Впечатление предоставлю!

Глава 63.
Случались и у Симурга неудачные охоты.
Впустую потрачены бывали наконечники, ранившие не тех и не тогда, вблизи Собственных Миров, над Великим Морем, пожиравшим утративших волю к сопротивлению без его участия. Доводилось ему стрелять и сражаться затем с противниками из Круга-Безземельных, то есть, не ступающих на землю, враждующего и мирящегося высоко, отдельно в своём лишь кругу. Из числа их противники настолько превосходящие в силе, что ни игрок, ни борец, ни охотник в здравом уме не пошёл бы на такое. Да, по ним видно. По грубым, условно разрисованным маскам, по вооружению, носимому, пригнанному к телу и доспехам так, что с первого взгляда очевидно, это не вчера приобретено и не для красоты. С ними не вели дел, они и не навязывались, с ними не соревновались и не играли. Сматывались, завидев среди облаков. Но и Симург-ача взмывал с континента не дела вести, не играть и не соревноваться...
Выдаваемая так редко Биг-Буро, всегда в единственном экземпляре, половина ядовитой тени, превосходила в его глазах ценностью всё на свете. А не спешить, уж совсем по-хорошему не спешить, он не мог. Как ни пытался мыслить на перспективу, но за доли секунды оценив расстояние, признав достаточным для рогатки или лука, Симург обнаруживал себя уже натягивающим тетиву... И попавший в цель ядовитый наконечник становился тем, про что говорят "свет клином сошёлся". Кроме жертвы Симург не видел уже ничего... Случались неудачи, но поперву! Очень давно. Громадный, в маске, хищник сбежал... С тех пор, кажется, осечек не было.
Беда пришла, откуда не ждали. Не от осечки, от точного попадания.
Этот парень сразу не понравился ему. Курсировавший на оживлённом промежутке, связавшем Рулетки и облачный Рынок Гамм. Он явно охотился тоже... Почти. На самом деле, он торговал оливками в специфических связных Впечатлениях, поджидая кое-кого. Так что, Симург выступил в данном случае сюрхантером, охотником на охотников. Каковых нанимала и Мадлен против Густава, оптимистка, конечно же, но не такая уж наивная. Сведений она им не давала, не в том промежуточная цель... Так что её сюрхантеры не знали против кого идут...
На некрупном, маневренном Белом Драконе, чешуя которого отразила, разбивая радугой луч из далёкой рамы, всадник притормозил и завис. Ближе к этой раме, чем к Рулетки. Симург засомневался, не там ли его Собственный Мир? Близко... Ускользнёт, кусай локти. Нет, не похоже. Присматривается, уходит от групп, ищет одинокого или отставшего путника. Охотник, факт. Хищник. Значит, на сей раз без Чёрных Драконов... Такого нетрудно подпустить поближе. Симург удачно оставил лук в тайнике, предпочтя рогатку. Стрелял не целясь, почти в упор. Недолгая схватка. Погоня. Симург отрезал его от высокого неба, прижимая к континенту.
Довольно быстро лихорадочный блеск глаз перешёл в изумление, обратился внутрь себя, к начавшему действовать яду... Симург поймал его, падающего над Туманным Морем дроидов в беспамятстве. Отчего-то парень настолько глубоко и сразу ушёл во внутреннее созерцание, что не случилось ни переговоров, ни расспросов и лжи. Внешний мир и Симург, как часть его, бесповоротно перестали раненого интересовать. Оставив поволоку на глазах и нервное подёргивание лица. Что смотрел, во что проваливался, было как бы и неприятно, и дико дорого ему... Симург не вникал, готово.
Ночь. Пыльная, рыночная. Сырая, туманная. Дневные обитатели Южного не знакомы с ним, с этим запахом отсыревшей пыли, старым и чуть-чуть морским... Он выветрится к утру. Неподходящий сам себе: пыль и туман. Противоречивый, как два Впечатления в основе тени... Чуть-чуть тревожный и беспробудно печальный. Хотя надо бы наоборот, грустить не о чем, а опасаться стоит!.. Буро и Симургу этот тон безлюдных, темных рядов был в высшей степени знаком.

Ночь... В шатре Бутон-биг-Надира глубокий, безмолвный мрак ночной едва-едва разбавлен голубоватым свечением трёх пирамидок. И уходящими, быстрыми огоньками всё ещё обрисовывающими силуэт тела распростёртого между них. Ещё различимы черты лица. Как две рыбки, веки закрытых глаз. Померкли губы, утратили цвет. А в разрезе рта, явно ли, мнимо ли, мерещилась Симургу злая усмешка. Не проклятия побеждённого, а торжество победителя. Померкло и оно, всё проходит.
Биг-Буро молча, откинувшись на своём кресле-троне, оперев дуги тяжёлой короны на спинку, покачивал в руке бокал ача. Рог, наполненный ненужной, до магмы, до испарения жаркой, ни на что не годной водой. Отвратительной на вкус. Водой запретных Впечатлений. Он постукивал мельхиоровым рогом о подлокотник и молчал.
Симург тоже молчал, сжимая свой бокал, гладкий, пустой. Выпил.
Дождавшись пока белый дроид на чёрном троне изъял из темноты шатра последнее - неподвижный Огненный Круг, Буро потянулся, выпрямился. Суеверный, неизменно уважительный к смерти, по исчезновении дроида он усмехнулся, выплеснул воду куда-то назад, за плечо, усмехнулся громче. И утробно, и заразительно до слёз рассмеялся! Не мог остановиться. На Симурга глядя, сдерживался из последних сил. Из какой-то, явно недешёвой, бутылки, какая под руку попалась, плеснул в рог, ополоснуть. Перевязью их же, бутылочной для переноски, шёлковой перевязью вытер. Тщательно... Не преставая смеяться.
От разочарования, жажды, гнева мускулы Симурга перекатывались так, что латы стали тесны ему. Вдохнуть мешают.
- Над чем ты смеёшься, Биг-Буро? - поговорил он, сделав усилие, холодно.
- Не повезло, Симург, не повезло!.. Гадость, правда? Зачем пил, почему не вылил?.. Ах, Симург, чудо моё, крылья моих охот, стрела небесная!.. Не над тобой смеюсь. Ну, надо же... Так - промахнуться!  Над чем, Симург, я смеялся? Такого казуса в жизни не случалось со мной... Ты... Ты!.. Пять минут тому назад Восходящий!.. Привёл - ко мне!.. Древней твари морской!.. Коллекционера запретных Впечатлений, любителя их... Нет, ну надо же!.. Знаешь, сколько мне лет, Симург? Не буду и говорить сколько!.. Но даже в те, бесконечно отдалённые времена, когда я утешался каждодневно и единственно тем же, чем ты сейчас... Ни разу... Ни разу, Симург!.. Я не напоролся на такого вот коллекционера!.. О, бездны морские, тьма, Великого Моря тьма! На, возьми... - Буро протянул готовый заранее наконечник, залитый воском. - Для следующей, удачной, охоты! Не уходи. Сделаю исключение. У меня есть заначка...
Заначка... Скромненько так! У Буро ходило по Южному много таких заначек. На ближайшее будущее, и легко раненых, впрок. Отравленных поднесённой, незаметной оливкой. Тех, для кого распадение половины тени не превратится в неприятность большую, чем лёгкий дискомфорт. На протяжении дня, со временем, в течение сезона или на раме Собственного Мира. И тех, что придут по первому зову. Потому что им нечего терять. Миры позабыты. Яд приукрашивающий Впечатления, захватил целиком. Среди кого много сотрапезников и далеко не все из них враги...

На рынках облачных, непостоянных, на устоявшихся рынках Морской Звезды гуляет мало чистых хозяев, много хищников. Есть среди них хищники юные, которые ищут, присматривают себе друзей, соперников, игроков, союзников, развлечения и коллекции. А есть старые хищники, переболевшие тем и другим, пятым и десятым, которые присматривают себе смерть... Повеселей. Полегче. И понадёжнее... Если чем и больные, то одиночеством. Отлучением от дроидов. Одиночеством замкнутой, вязкой пустоты. Всё липнет, но ничего не схватишь. Одиночеством большим, чем можно вообразить. С одной стороны. С другой - хитрые коктейли Буро, освежающие воспоминания тысячелетней древности, Впечатления, выпитые тогда, а вместе с ними… Манок дроида, звук его голоса... Годы, когда он ещё рядом, жизнь широка и правильна, как русло большой реки... Ложишься на неё и плывёшь... И куда бы не вынесла, всё хорошо, всё правильно... Тени распадаются, пронизывают, и несут не к устью, а к истоку воспоминаний. Где азарт Восходящего равен неколебимой самоуверенности его, а жадность - вровень надеждам. Яд к истоку несёт... Так кажется. На самом деле - к устью...
Тем не менее, коктейли, само общество невозмутимого, всё понимающего Буро отдаляли, заслоняли на время горькую пустыню, горькие холмы тысячелетнего хищнического одиночества.
Биг-Буро не лгал им, но и правды не говорил. Он угощал со словами: "Сочтёмся, дружок..." Упоминал: "Однажды придёшь заплатить... Когда-то..." Из пробовавших первый коктейль начинали искать, набиваться, напрашиваться на следующие практически все. Даже посещение Собственного Мира хищником, проживавшим постоянно в защищённом шатре, не меняло суть дела. Привычки, тенденции оставались. Они возвращали к Буро.
Такая связь могла длиться годами, десятилетиями, переходя в искреннюю дружбу. И тут Буро бывал честен. Он предлагал на выбор: настоящее противоядие плюс исчезновение с континента, без торга, по дружбе, или... Он ничем не рисковал. Всего два человека на Центральном ещё рынке выбрали освобождение. Потрясение их, очистившихся от морока, было так велико, что и без упреждающей угрозы к прошлой жизни они бы не вернулись. Буро не знал, но предполагал, судьба их впоследствии сложилась счастливо. Подавляющее большинство отравленных, намеренных идти до конца, попросту не вникало в суть дела. Они были, мягко говоря, необщительны и не имели возможности выдать что-либо кому-либо... Зачем и что?.. Возносило их каждым глотком: прошлое, бывшее, не бывшее, выпитое, доведённое мечтами до совершенства... Из глубины в глубину всё возрастающего забвения... Симург и представить не мог такого.
Бутон-биг-Надир вернулся с человеком явно не от мира сего. Привёл, закрывая рукой его глаза. Недроидскую охоту не заподозришь, так не охотятся. Человек шёл сам, Буро лишь направлял. И тихонько что-то рассказывал. "...чем больше влечёт наружу, тем меньше сока внутри... Всю жизнь так. Но сейчас особенно важно. До мелочей, до секунд. Секунда либо жаждет, либо поит... Выбирай". - "Я, Надир, - отвечал приведённый ровным, тихим голосом, - давным-давно выбрал..." - "Позволь повторить: середина не даст тебе выбора. Даже если я дам, она уже нет". - "Надир, забери кон с подставки... Пока шакалы не налетели. И избавь меня от твоего занудства..."
Нечто особенное есть в лицах полностью обращённых в себя внутренним взглядом. Белая, русаличья рука Буро покинула веки, оставшиеся закрытыми. Синие, голубые. У раненых подобными ядами одинаковые. Но в остальном, лиц подобных выражением этому, который не торопясь пил последний в жизни бокал, мельхиоровый, рогом изогнутый, да, его самый, бокал-ача, Симург прежде не видел. Он почувствовал зависть. Если паника заразительна, и ничего нет отвратительнее, чем паникёр, то и глубокий покой заразителен тоже. Передаётся.
Буро был грустен. Когда, немного подождав, желая поторопить неизбежное, он отправил по льдистому шипу в каждую ладонь приведённого... Неподвижного, точно статуя, изваяние астронома наблюдавшего космос внутри... Симург вздрогнул. Удивлённо. Знал такое оружие. Шипы вроде тех, что у Шершня. Для демонов морских общее оружие, против друг друга годящееся, необратимые и адски болезненные тени. Если в облике или шлейфе скользящего по волнам Морского Чудовища заметно что-то подобное, ежовая, дикообразья шкура, колчан для них, вытянутый с крышкой и замком, - прочь без оглядки!.. Дракона в зенит, и прочь!
- Что, - заметил Буро, - сочувствие проснулось? Неужели?.. Не беспокойся за него. В таком состоянии ничего не ощущаешь.
Голубизна век распростёртого под светом трёх пирамидок переходила в густую синеву, а черты ни на йоту не потеряли глубокого спокойствия. Огненный Круг медленный, приведённый Буро немолод, сделался видим. Огоньки вначале нет. Затем вспыхнули разом, разбегаясь от центра груди сложными и всё более хаотичными траекториями. Некоторые из них бежали и обратно, но скоро перестали. Хозяин шатра закруглённым остриём мельхиорового рога пробил плоть в скоплении огоньков, наклонил против вращения Огненного Круга и наполнил влагой. Симург вдохнул неуловимо переменившийся воздух, наклонился так, зверем к умирающему нагнулся и был одёрнут:
- Ача! - с упрёком сказал Буро. - Учишь тебя, учишь...
Наполнил рог для него.
Симург пригубил... Небо и море!.. Даже без ослепительного контраста с горько-кислыми, запретными Впечатлениями, отторгавшими того, кто смотрит их, мерзкими, тревожными, даже не по контрасту, это... Высокое небо и бездны морские!.. Это собиралось и длилось годами!.. Не как его охоты, а десятилетиями проходило возгонку, от жара до успокоения и снова до жара, на ступень выше, на много-много головокружительных степеней... Годами, десятилетиями... Вместе с Буро, сотрапезники и друзья, они сортировали и наслаждались коллекциями связных Впечатлений, обсуждали их, вместе запивали коктейлями... Несколько капель перепадало Симургу для наконечника стрелы... А там - бокалы, до краёв полные чаши... Выпитое прежде, повторённое ими, желанное, изысканное Впечатление, вереницы, гирлянды коллекционных, подогнанных одно к одному Впечатлений, не покидали магмы Огненного Круга годами!.. Десятилетиями!.. Вбирая новое, переплавляя старое, до корня Впечатления, но не до тени, так жарки, связны, непротиворечивы они...
Симург, пригубив, отпил... Голова закружилась. Серьёзно. Поплыла... Он дрожал как новичок злых игр полночных, впервые спешившийся в тумане... Он как-будто нырнул под Синие Скалы, под горячий водопад... С головы до ног... И дрожь обратно - с ног до головы... Насквозь... И само Впечатление, в маленьком глотке доставшееся ему... Там двое пели вайолет. Взявшись за руки. Двое... Одетых сиянием своего блаженства. На Белом Драконе, на широкой спине. Внизу бились, сталкиваясь, видно отмель, пенные валы Великого Моря. И Симург, дрожащий, словно голый, в уме своём без доспехов, голыми глазами смотрел на них. Как за людьми смотрит, издыхая, Чудовище Моря. От великой тоски, от великой горечи выбросившееся на отмель из глубины...
А после, оглушённый, ошпаренный вкусом и зрелищем чужого счастья, Симург взвился. Раздавил бокал-ача в руке. И кричал в лицо Биг-Буро всё то, что обыкновенно кричат уставшие от деспотии своей жажды в узком русле чужой воли, от зависимости, от рыболовного крючка в горле... "Я не игрушка тебе!.. Думаешь, ты самый умный, думаешь, самый важный тут?! Я не слуга тебе!.. Я ненавижу тебя!.. Ача! Грязный ача!.. Я ненавижу тебя, Буро!.." И так далее, и тому подобное...
Биг-Буро не рассчитал. Он хотел удивить, но не настолько же. Хотел привлечь внимание к некоторым скрытым аспектам. Посмаковать, обсудить... К аспектам, выводящим на свободу, в конце концов! Потому что старый хищник, старый изгнанник понимал: накопленное внутри подобие Собственного Мира, всегда брезжащее, никогда не воплотимое, это - не Собственный Мир. Оно не имеет будущего. Лишённое главных признаков реальности - нельзя в нём рисковать и творить, пригласить гостя в него невозможно. Потому и для самого Буро тайная, тёмная жизнь ача было только дополнением, гранью жизни рыночной - одинокой, невзрачной, часто нескладной. Зато - настоящей. И Симург был дорог ему, не как Хан-Марик, по-другому, но не меньше. Если б наступил день, в который Симург презрительно бросил через плечо, уходя: "Я больше не слуга тебе, и не ача..." В такой день Буро бы просто летал. Отметил бы чистым, прощальным глотком, сердечно радуясь за него.
Иначе сложилось. Наклонив голову в тяжёлой короне, он наблюдал не угасавшую вспышку гнева. Пока Симург не швырнул остатки бокала, не развернулся круто, и не бросил его, канув за пологом во мрак.

Глава 64.
Восток континента тёмен. Далеко до рассвета. Над побережьем, над Туманным Морем дроидов собираются, струйками поднимаясь, синие огоньки Доминго. Ливнем, звездопадом рушатся в разноцветные, недолго остававшиеся покинутыми, рыже-жёлтые, зелено-жёлтые, красно-огненно-жёлтые, беспокойные без них. Проливаются на Симурга, на горячий лоб, на стальные латы, наплечники. Сбегают по полированным нагрудным пластинам. Сквозь металл, кажется, что приносят облегчение прохлады.
Он наблюдал уже такое явление. Когда-то очень давно. На расстоянии. Синеглазая девушка указала ему, смотри, чудо!.. Тогда точно чудо, в синих глазах - синие огоньки Доминго, овал лица светлого, эфемерного, полу размытого в ночи, в тумане. И тогда он предпочёл бы смотреть на неё, а не на них, но зрелище понравилось ему. Теперь нет. Теперь ему ничего не нравилось.
Симург резко хлопнул Белого Дракона по шее, разворачивая на континент, в долины. Поднялся ветерок, пахнуло горькой солью, вкус слёз. Когда горевал, о чём последний раз? Не помнил. Зато вспомнил где - в Собственном Мире. А дальше нарочно уже не захотел вспоминать. Выбросить бы голову в море, оторвать и вышвырнуть, жить без головы. За рамой, возле рамы сидел в Собственном Мире... Стоп, не вспоминать. Сейчас у него их два, заброшенных, непосещаемых. Настоящий, первый. И второй, присвоенный им. Опустошённый ача облачный рынок. Два нежилых мира.
Ветер толкался, выбрал направление и подул сильней. Переменился... А донеси он ещё раз с Горьких Холмов солёный порыв, горький, как слово правды, быть может, Симург и поддался бы ностальгии. Прошептал бы дракону: "Домой..." И назвал по имени, - не все так делают, дают названия мирам, - настоящий свой Собственный Мир... Или, горечью захлебнувшись, не раскрывая рта, молча направил дракона вверх, Симург так долго охотился в небе, что интуитивно умел находить иные миры, и свой нашёл бы, при утреннем свете. Но ветер переменился.

Какой-то странный, томительный мускус от сухих, диких трав, сопревших в низине, многократно отсыревая ночной влагой, прогреваясь дневным теплом. Или туча пролилась когда-то над материком, застоялась вода её?.. Странно... Редко случается. Интересно, какая она на вкус, вода с земли, из тёмной лужи, где корень Впечатления задержался среди корней травы?.. Если не смущался пить от Огненного Круга, что стоит выпить из лужи, ача...
Симург снизился. Здесь ветра не было совсем. Животная затхлость, сладковатое брожение. Немногочисленные и яркие светятся огоньки дроидов. Сталкиваются, пропадают. Из трещин в земле то там, то тут змейками исходит пар, грибом раскрывается и опадает... Не забредал сюда, континент не его стихия. Стихия зарокотала... Инфразвук начался столь тихо… С невнятной тревоги начался, лишь позже стал слышим. Что это?.. Камнепад под землёй? В пустотах земных?.. Гудит, не прекращается... Ритмично катятся осколки, валуны пляшут по уступам? Разбиваясь, продолжая скакать в пропасть, в бездну?..

К абрису белёсой драконьей горы прислонясь спиной, во мраке, в тумане стоял юноша. Необычайно высокий. Как выяснилось. Издали было не оценить. Он встряхивал бубен, поднимал, перебирая быстрыми пальцами от края к центру, легко. И ударял в середину. И повторял и вслушивался. Долина вторила ему. Черноволосый, как атласным плащом укрытый гладкой чернотой волос. Наверное, и одежда черна, не разглядеть. Лишь бледное лицо, и от шеи вниз белеет треугольник открытого тела...
Рефлекторно, не задумавшись и на миг, Симург уже доставал рогатку, и другой наконечник стрелы. Привычно, точно положил внутренним углом на струну, ею заменил рвущуюся под его рукой, недостаточно крепкую резину. Несколько взмахов драконьих крыльев вынесли его вперёд. Симург выбросил руку вперёд, одновременно натягивая струну, секунды не потратив на прицел, выстрелил.
И тут, когда летела уже стрела без древка, когда ни тот, ни другой уже не свернули бы со стези, на которую их забросила судьба, в прелую затхлость долины неожиданно повеяло во второй раз свежей горечью, солью с Горьких Холмов...
Опыт, уверенность. Симург и в окружающем мраке был уверен, что попадает, не промазал. И надёжно попадает - в плечо... О?..
Юноша взмахнул руками, крыльями в стороны разлетелись широкие рукава, круг бубна луной замер на отлёте. Юноша раскрылся за миг выстрела и... - сместился на ладонь, чуть-чуть вправо... Так чтобы псевдо металл наконечника, распадаясь от удара попал точно под горло. О, дроиды... Что за?..
Вообще-то рогатка Симурга имеет некоторую силу. Удар её человека отбрасывает и оглушает, сбивает с ног. Особенно с близкого расстояния. На что и рассчитана... Но помимо странного, короткого манёвра юноша даже не дрогнул. Он подбросил бубен, и его звонкая луна исчезла, как растворилась в тумане, или была поймана там.
Черноволосый юноша двинулся к Симургу... Дроиды... Шёл, приближался, и дракон в профиль, хребет горы, обрисованный за плечами, как приклеенный двигался вместе с ним... Дроиды светлые!.. Медленно... Симург увидел, что тонкую прядь волос он наматывает на запястье, и что-то сжимает в руке. Ему стало страшно. Внезапно и очень сильно... Он как проснулся. Всё происходящее настолько походило на дурной сон, который разгадать, осмыслить невозможно… И очнулся внутри кошмара. От всей предыдущей жизни ача, сплошного морока, лихорадки сливавшихся в одну погоню непрерывных, неразличимых охот, прерываемых редкими вспышками острого, ненавистного наслаждения... Охот никогда не на равных. Наслаждения никогда не утоляющего жажды. И теперь - вот это...
Дзонг не спешил, куда? Половина охотничьей тени Буро обо многом сказала ему, заинтересовала, сделал её мастер... И этот мастер явно не перед ним. Охотник в хрупкой блестящей скорлупе - не он.
Симург осознал, что стоит на ногах, на спутанной сухой траве, дракон его растаял, когда, как?.. Морок, сплошной морок... Он пятился, отступал, шуршала, путалась трава под ногами. Он должен запрокинуть голову, позвать дроида немедленно, тотчас... Но страшно, отвести взгляд, открыться страшно... И не только... Бубна нет в руках у чудовища, а земля продолжает рокотать, вибрирует очень низким, человеческим голосом, словами, неразборчивыми, повелительными... Не потому ли сошёл с дроида, не она ли позвала его?..
- Юноша, - произнёс Дзонг глубоким, гулким выдохом, раскатившимся по долине. - Оуу, кто?.. - шелестели, набегали, прибоем шипели слова. -  Ядовитую тень... Кто дал тебе, ловец?.. - слова гулкими валунами раскатывались. - Для кого ты охотишься прежде рассвета?..
Несколько слов... Но они всё катились, всё гремели, ударив, как волна в каменистый берег, отбегали теперь шипением через булыжники и гальку. Голос Дзонгу редко требовалось смирять, охватывающий, гулкий, шипящий, нечеловеческий.
Напрасно попытался Симург выудить из панического хаоса что-то в ответ древнему Чудовищу Моря. Метались рваные обрывки мыслей, не ухватить, не вычленить. Пока стоял, оцепенев, Дзонг снова широко развёл руки, вскинул над головой, расколов небо и долину оглушительным грохотом!
- Отведи меня!.. - потребовал он.
Легко перекрыв грохот, повторил: «Отведи!..» Шипением прибоя, угрожающим, клокочущим в зобу криком гигантской хищной птицы. «Отведи меня!.. - рычала долина, повторяя с неба, из-под земли, - Отведи-иди-иди-иди!.. Меня-а-а-а!..»
Симург прикусил губы. "Буро? Нет. Нет…" Возможность невозможного предательства вытолкнула его из шока. Буро… Сколько лет были знакомы?.. А сколько отпущено из них секунд, осознать, оценить?.. Правоту, терпение. "Нет, Буро... Нет". Краткий проблеск благородства в непроглядной душе ача. Напрасный. Бесплодный. Но он был.
Хрипло и коротко, запрокинувшись в гремящее, тёмное небо, Симург выкрикнул призыв, подпрыгнув, схватился за гриву Белого Дракона. Без лишних слов дроид взвился в зенит.
Дзонг указательным пальцем обвёл Огненный Круг, затем коснулся им же руки, державшей нечто, обмотанной прядью волос... И бросил, щелчком отправил стеклянный шарик вдогонку беглецу. Как нож масло, прошёл он стальные доспехи, взорвался холодом... И Симург узнал, каково это, быть с другой стороны на охоте ача.

Даже в такой момент. Полудроиды любознательны, готовы к новым играм, открытиям, от самых невинных до смертельно опасных, к новизне любопытны всегда.
Рассекая тьму между ночных облаков, лавируя, положившись на дроида, в свисте драконьих крыльев, Симург поймал себя на том, что с интересом прислушивается к холоду отравы… К необыденному, против воли идущему пробуждению памяти. Странной окрашенности её. В плоские, перенасыщенные цвета без полутонов, всё так одинаково ярко, что не цепляет... Ан, нет. Лишь до поры, пока холод ядовитой тени не упился влагой тела и не распустился хризантемой, ежесекундно умножающей лучи... Адские, райские... - всё вперемешку, Впечатления и прежние, далёкие дни... Зовут, зовут, манят... Как в них не возвращаться, не глядеть?.. Там что-то важное! Очень важное, тогда пропустил, но теперь нагонит!.. Но как же, как нырнуть?.. Ядовитая хризантема раскрывалась, набирала мощь. До кончиков пальцев расходились её лучи, адские, райские, распространяя яд, холод, вбирая в себя тепло жизни...
Что ранен ответной стрелой охотившегося ача Симург понял сразу. Он не потерял ни зрения, ни слуха, ни голоса, ни свободы движений. Вывод напрашивался однозначный. Характерное различие: обычные, морские тени-яды предназначены для охоты - на - человека. Оружие ача цель имеет - в - нём. Для этих ядов, приготовляемых мастерами, носитель, человек неприкосновенен. Он плавильный котёл, он золотое блюдо, и не должен быть потревожен.
Дзонг лепил охотничью половину тени немного иначе, нежели Биг-Буро. Стрела Буро, достигнув цели, заставляла восходить по ступеням памяти. Выпитые в течении жизни Впечатления и эпизоды происходившего представали перед мысленным взором последовательно и равновесно. Манили. Заставляли подниматься по ним, взбегать с нарастающей жаждой к следующему. Узреть нечто ослепительно прекрасное, решительно наиважнейшее там, за следующим поворотом. А там уже сам Биг-Буро... И рог мельхиоровый, до краёв полный, финальная половина ядовитой тени в руке. Та, что и не половина, - середина пришлась на неё, не дающая возврата. И большего не откроется за поворотом... Финальное связное Впечатление, чудное, да, конечно. В бокале ача, поднесённое рукой ача...
Ловчий яд Дзонга быстрый, пробуждает память разом. Не последовательная лестница, а непрерывный хоровод.
Подобный изредка захватывает Мелоди рынок, хоровод в хороводе. Круги то внутрь обращённые, то наружу, то друг к другу спиной. А когда - лицом, то два хоровода перепутываются и начинают течь огибая танцор танцора справа-слева... Бывший внутренний круг против солнца, внешний по солнцу, пока каждый каждого не минует, не обнимет мимоходом, не улыбнётся каждому, тогда меняются местами. Способ знакомства, нечастый танец, тем более странно, что простой и любимый людьми...
Вереницы воспоминаний представали жертвам Дзонга. Неотчётливые вначале. Неукротимые в конце, скором, очень скором. Полыхнувшие жаждой разглядеть, уловить! Невозможно! А нужно!.. Раненый жаждет остановить буйный хоровод, одно Впечатление, любое схватить за руку. Маски сорвать с танцоров... Заново их узнать!.. Но невозможно, не получается, только лихорадка растёт. Жертва ача, ты же видел их! Сам пил и сам совершал!.. Мучительно неуловимые, мучительно важные. Они не дают течь времени и дыханию. Они проступают сквозь время, а ты, задыхаясь, падаешь им навстречу. Падаешь в водоворот… Вот-вот вспомнится что-то главное, что-то самое важное!.. Ты ранен, отравлен, ты просто отравлен... Ты погиб, Симург.

Дракон, телохранитель рассёк бы походя... Охота Дзонга бесхитростна. Не сжимая, держит прядь своих удивительных волос, ею континент тысячу раз обвить можно... Чёрная прядь, волос за волосом разматывается с его руки… Дроиду ерундовая задача. Человек, и заметив, что на крючке, не порвал бы, не перерезал. Искрой можно прожечь, но это ещё догадаться надо, а главное - заметить...
Симург не видел. Он помнил одно, с ядом - это гонка на скорость. Рама Собственного Мира единственное спасение для него. Слоями, подсвеченные сверху огоньками дроидов, приметой высокого неба расступались облачные миры. Рынок неизменной формы, плоский, продолговатый мелькнул под драконьим крылом... С опустошённым, присвоенным миром Симурга всегда он был связан в розе ветров... Исходя из того, Симург рассудил - второй мир ближе. И направил дракона к нему. Логично? Фатально логично...
Он плохо уже различал, где летит, где верх, где низ... Внутрь обращённый взгляд метался по хороводу отрывочных сценок, мелодий, звуков, лиц... Не случайно способ и орудие охоты придумали демоны морские. Действие яда на последних стадиях напоминало действие морской воды, отрывочные Впечатления, короткие до полного сходства со Свободными Впечатлениями, кусачей, всерастворяющей стихией Великого Моря. И веки Симурга были уже густо-синими, ультрамариново-синими, полуприкрытыми, как задёрнутые плотные шторы на окнах дома, в котором не ждут гостей. Шторы и узкая между них щель, только пересечь раму, только разглядеть её!..
Дзонг завершал охоту, ориентируясь на натяжение нити, на соскальзывание с руки. Когда беглец завидит свою раму, на долю мгновения, но замирает, откидывается назад, как делают, любуясь, удивившись. И сразу ускоряется. Не ошибёшься.
Симург долетел. Он увидел раму... Ту, оставшуюся для него рыночной! Рамой облачного рынка, на котором пал до рокового пристрастия!.. Раму, которая ни о чём, кроме одиночества и тоски, не говорила ему... А не ту, так и оставшуюся покинутой неподалёку, в светлый прямоугольник которой манок дроида когда-то сопровождал его... Не ту, на которой памятен каждый завиток. И проходя в которую, в опустевший, молчащий мир, хищник всё-таки немножечко, в глубине души - Восходящий. Прежний, чистый, Восходящий, хозяин... Пускай не в мире, но в сердце, такт, два, чуточку повторяется дроидский напев...
Прищурившись синевой век, Симург различил знакомый, ромбический вход, рамы стальной, как его доспехи его, гладкой без украшений. И устремился туда, уже разворачивая дракона, чтобы боком спрыгнуть... А далеко внизу, овеваемый горьким предутренним ветром, Дзонг-Ача перехватил крепче и дёрнул на себя чёрную нить.

И хищник тоже, не обязательно чистый хозяин, кто угодно, утекая под кров Собственного Мира, видя его, долетая, сорвался бы, прыгнул и сорвался с крючка. Вот же он - его Собственный Мир! Но перед Симургом маячил присвоенный, не его, отнятый им мир...
Холод стрелы ача клюнул его повторно между лопаток, остужая Огненный Круг. Ядовитая тень дораспалась. Ромб стальной рамы, светлячки высокого неба, стада серых на чёрном, клубящихся облаков исчезли. Подобно тому, как Дзонг когда-то, он начал бессильно планировать вниз… Дракон парил на расправленных крыльях, остаток воли всадника заставлял его снижаться медленно, неотвратимо.
Хороводы... Хороводы памяти... Зайти в них, влиться... Остановить... Поймать за руку!... Вьются, кружатся, яркие невозможно... Не остановить...
На то самое место, откуда начал побег, Симург опустился мягко, плавно. С закрытыми глазами, синими, фиолетовыми веками. Дракон растаял под ним. Чтобы вскоре заново растаять, уже в небе, близящемся к рассвету.

Дзонг был далёк от церемониальной тактичности Буро. Бокала, пиалы, наутилуса в серебре Симург не получил. Ему достался мокрый остатками яда трёхгранный шип, загнанный под ключицу без лишних слов.
Тихий, отчётливый, необъяснимым образом ужасающий каждого, кто его слышит, тёмной ли ночью, днём или в зелёном сумраке толщи морской, звук "а-чча..." распространился по долине. И ветер с Горьких Холмов затих ровно на эти мгновения.

Сразу Дзонга заинтересовало, кто сделал глупцу ловчую тень... Смочил губы, вдохнул, всмотрелся... И вычислить мастера стало первоочередной, заслонившей и жажду задачей!.. След! Верный след!.. О, сколько искал и ждал!..
Тот глоток, от Буро доставшийся Симургу, перешёл к Беспятому Дзонгу неизменившимся. Двойной возгонки, раскалённый глоток. Впечатление Вайолет... Для Дзонга - и чистый мёд и острый нож. Впечатление последнего времени, редкостное, не случайное, о нет!.. Вайолет-вайолет-вайолет... Подлинный, оригинальный... Ну и, откуда взялся мальчишка в жестяной скорлупе?! Немного времени осталось на выяснение.
Дзонг наклонился, закрыл и своё и его лицо плащом чёрных волос, морской тревожной сыростью, от посторонних звуков, от ветра. Огоньки дроидов беспорядочно бегали под кожей, вокруг синих век... Обертона гулкие, перекатывающиеся в горле Морского Чудовища, Дзонг приглушил… Свёл прожекторами в одну точку и приглушил... В этом искусстве он  давно превзошёл Кроху. Облизнул губы, волнуясь, столь важно не промахнуться, и тихо, вкрадчиво прошептал:
- Оуу?.. Пойдём назад?.. Зря ты пришёл сюда, правда?..
- Правда... - эхом повторил Симург.
- Отступай, отступай назад... Где ты?.. Скажи мне, что вокруг?.. Где ты сейчас?..
Шёпот Дзонга сопровождал и выталкивал с тропинки к рассвету обратно в полночь.
- В рядах, - отвечал Симург, - в шатре...
"Отлично..." Дзонг убрал из своего голоса всякий окрас, личные, характерные нотки, шипенье прибоя. Сделал нейтральным насколько возможно. И таковым произнёс слово приветствия... И Симург, навзничь лёжа, склонил голову, поздоровался в ответ:
- Биг-Буро...
"Есть, отлично!.." Дзонг отстранился и пригляделся к парню. Игра огоньков под кожей, под сталью упорядоченная уже, центробежная, растворяла и просвечивала. Но ещё отражалась в них... "Такое ничтожество и ача... Чего только не бывает на свете..." Про жажду Дзонг забыл. Вайолет... Прекрасный, подлинный вайолет...
Огоньки дроидов вздрагивали, кружась, перепрыгивали что-то... Запретные Впечатления плохо разбивали, с трудом. Дзонг повёл рукой, бледной ладонью руки, чуткой как само море, и без труда обнаружил дымку, застившую Огненный Круг, даже на ощупь мерзко-кислую. "Не мой яд... Да и не яд вообще. Ача неморские... Чёрт знает что пьют..." Указательный и средний пальцы Дзонг поставил как рог ача против вращения дымки Впечатлений, возле Огненного Круга. Остановил и выпил с них кислую смесь запретного. Сплюнул. "Уходи спокойно, бедняга..."
Синеглазая девушка улыбалась Симургу и указывала вдаль на синие огоньки Доминго... Они нахлынули, пролились... И не было уже ни боли, ни страха, никакого зла...
"Оуу… Шатры, это рынок континента... Оуу, ряды, это крупный рынок... Южный... А кто ты, Биг-Буро?.."

Глава 65.
На задворках Южного рынка, где шатры-тайники столь же неприметны, единообразны, сколь и хорошо защищены… Где хранят то, что требуется поближе, или вовсе не может храниться в Собственных мирах: оливки, артефакты с тенями… Где сами хозяева, разбогатевшие, или по случаю добывшие заграждения от серых ночных туманов, остаются ночевать на континенте… Раздавался неподобающий месту буйный топот!
Гулкий топот разносился, и светло было как в солнечный день. Ну, не везде, а так казалось возле жёлтого шатра Биг-Буро. Он не таился, выделялся в ряду. Замаскированных, в прочем, у него тоже полно. Этот - яркий, радостный цветом, без ловушек, без пирамидок, его имя Буро заменяло их.
А внутри шатра под тонким шёлковым тентом вообще кажется, что снаружи яркое солнце Собственного Мира, приятная иллюзия. Гай по дружбе разбирался там с накопившейся механикой, консультировал, развлекал. Для Буро совершенно нормально взять что-то платой, не вникая, что и рабочее ли. А иногда ему говорили: "Честно!.. Сам не в курсе, зачем оно, но это всё, что есть на данный момент, возьмёшь?.." И он соглашался. Будет чем заняться, сюрпризы любил. Поскольку, кое-что и Гаю должно было перепасть от щедрот хозяина, он с разрешения хозяина позвал Густава, в надежде поторговаться за висящий на нём долг. Как ни был Гай поглощён предстоящим освобождением Руты, мысль о зловещей карте Гарольда не отпускала его. Неудачно поторговались, жаль... Не договорились...
Гай ушёл, Густав и хозяин задержались. За солнечно-жёлтым пологом шатра топот двух пар очень быстрых ног прокатился, затих и тут же прокатился в обратную сторону. Биг-Буро выглянул, никого. Вздохнул завистливо, шустрые ребята.

Прешустрейшие!..
Как от батута оттолкнувшись в прыжке от чьего-то грубого, хорошо натянутого тента, пружинившего под босыми ногами. Парень с высоты огляделся и дальше ходу!.. В одежде его причудливо сочеталась бахрома фазаньего борца с танцевальным костюмом мима. Правая и левая стороны тела контрастных синего и оранжевого цветов. Спружинил на следующем, более пологом тенте и перемахнул в соседний, улыбнувшийся ему чем-то, ряд. Но от Марика так просто не уйдёшь!..
Повторяя манёвр, он прыгнул следом. Но там увидел не беглеца, а прорезанный полог напротив. Парень не рассчитал, думал откинуть и спрятаться, а там - имитация полога. Тогда - насквозь. Ха... Манера у них общая, в высоком прыжке Марик огляделся, через ряд - тишина, никого не заметно... Затихарился внутри? Щаз проверим!.. Не пользуясь сделанным до него входом, не безопасно, загодя вынув нож, Хан-Марик оттолкнулся от соседнего шатра в новом прыжке. Приземлился сверху на купол того, в котором ждал обнаружить беглеца, чиркнул лезвием, свесился внутрь...
Мим или фазан ещё секунду считал себя незамеченным, но быстро осознал реальность... Причина его промедления - шатёр в глубину длинный, а выхода там не нашлось! Стенки не прорезать, так и задумано, бывают такие ловушки на задворках. Хорошо, и пирамидки не нашлось, сидел бы уже на ней. При появлении Марика попытался третий, десятый, судорожный раз... Фигушки!.. Со скрежетом лезвие тупилось об дешёвую на вид, серую ткань. Гнусным скрежетом!.. Зажимая уши, Марик свалился внутрь, вскочил, перекрывая путь к отступлению. Мим отчаянно в последний раз проскрежетал ножом и, ладони кладя на землю, сполз по стене...
- Эээ... - протянул Марик, - я выиграл!
- Тогда, - мим поднял лицо, - я вожу!
Танцор по лёгкости движений, по скорости борец! Мим вскочил на ноги. Марик на четыре ноги, как Пёс Морской, от него научился. Сменив порядок следования, оба сиганули в узкую прорезь и были таковы... Умчались следующие шатры портить. Ой, попадутся... Буйный топот разносился по пыльным задворкам Южного. И звенела браслетка на щиколотке Хан-Марика, вот сто раз же просил!..

Густав и Биг-Буро вышли при свете разглядеть улитку Измеритель-Светлого. О пользе её долго рассказывать, вроде прибора ночного видения, для охотника стоящая вещь. По своей инициативе, Буро предлагал её Густову за долг Гая, не желал технарю такой беды, как прикоснуться к корню страшного Впечатления. Густав колебался, но... Предложение вполне... Артефакт редкий, а дураков много, должника он найдёт... Согласился.
Топот носился эллипсами, затихая на дальних поворотах... Приблизился и прекратился. Хан-Марик вернулся к Густаву из параллельного ряда, протиснувшись между тентов. Довольный как удав.
- Поймал? - лениво спросил Густав, разглядывая витую трубку артефакта.
- Нет, зачем? Ты же просил узнать, я и узнал.
- Да?.. А позволь полюбопытствовать, что это было за "дын-дын!" вокруг?
- Мы играли.
- Во что?
- В догонялки.
Густав вздохнул. "Обалдеть, в догонялки..."
- Удивлён, что не в ладушки.
- В ладушки?..
Если бы Хан-Марик перенял у Морского Пса не только собачий бег, но и способность двигать ушами, они сейчас развернулись бы и встали домиком. Как у любого полудроида, прослышавшего о незнакомой ему игре.
- А… Это как?
"О, дроиды!.. Язык мой..." Густав обернулся к Буро:
- Бутон-биг-Надир... За улитку, и за его несносные вопросы... - освобождаю Гая. Просвети Марика на досуге!..
Биг-Буро сдержал улыбку. Попытался... И чинно склонил голову в знак согласия... Марик раскрыл, было, рот, но Густав пресёк незамедлительно:
- Нет, Маричка! Мне играть с тобой в ладушки - уж совсем никуда!.. Излагай, чего выяснил. Столько набегали, на целую повесть.
Густав сказал Марику поймать собственнолично. Не на пирамидку, ни для кого, а выяснить что за дела. Дела же такие...
Мим, с которым Хан-Марик носился сейчас по задворкам Южного, был очередным сюрхантером, нанятым Мадлен. Ещё не окончательным, ещё отвлекающим маневром. Нагнетающим напряжение. Так что свою функцию, засветившись, он выполнил. И жизнь сохранил, оказавшись сообразительнее предыдущих, ослеплённых предложенной платой с надбавкой за скорость исполнения. Он не ринулся сразу в пекло, а покрутился рядом, запомнил окружение и отдалился. Исчез, чтобы навести справки.
У кого мим стал наводить справки? У игроков Против Секундной Стрелки, кто из них появлялся в более-менее безопасных местах, на Мелоди. После у Биг-Джуна... По цепочке придя к тому же Марику!.. На тот момент масштаб уже прояснился для него. И заказ был немедленно аннулирован, задаток возвращён. Ещё чего... Он не самоубийца... А Хан-Марику новый приятель! Так и прозвали в этом кругу - Мим, он стал играть с ними. Касательно заказа ясности не прибавилось. Куда больше мог бы рассказать рядом стоявший Буро!.. Заказала хозяйка в полной птичьей маске. Привести в пустой, без хозяина, с пирамидкой шатёр... Густав чертыхнулся, раскланялся, ушёл. Отмахнулся от Марика.

Глава 66.
Игроки Против Секундной стрелки, заскучавшие, растерявшиеся несколько без Махараджи, распорядителя их шатра, проводили вечер, и не первый, у Бутон-Биг-Надира за карточным столом. Вернее, бордовым, традиционным карточным ковром. Возвращаясь к Радже в разговорах, строя версии, пытаясь понять... Взрослеют что ли?.. Не… Старший приятель исчез и на хищников повеяло сквозняком бесприютности. Не холодным, кажется, точно - не тёплым, тревожащим сквозняком бытия. А Буро остался. И хищники по делу, без дела чаще обычного забредали к нему.
В группе возрастал на глазах новый предводитель. Лидерство медленно, но верно захватывал новичок, Каури. Его раздражала каждая замена игры Против Секундной Стрелки на посиделки до ночи, а то и заполночь. Как таковую, он уважал карточную игру. Изредка, и на высокие ставки, как прелюдию к борьбе, как жеребьёвка. А не так, так скучно. Понятно, для разговоров общих тем, общих воспоминаний с парнями у него нету.
Меж тем выигрывал, блефовать умел и с козырями везло. Безмятежные черты скрывали неутолимый, неутомимый азарт охотника. И для Каури, охотника небесного, это не азарт психологии, расчёта, интриги, но - драки, погони и борьбы, ветра в лицо, пены, захлёстывающей, где над Великим Морем драконы достигают максимальных скоростей, и куда рискует снизится всадник в последней надежде оторваться от преследования, где обоих вдруг накрывает волной... Это жизнь! И Секундная Стрелка ему нравилась, бешено раскрученный артефакт, напополам ловкости и везения!.. А пялиться в прямоугольные карточки - нет, не жизнь, а впрочем... Он, охотник небес, спустился на рынки континента за каким-то разнообразием.
Вечер истёк, гости разошлись, Каури сорвал банк и ушёл довольным. Хан-Марик растянулся на бордовом ковре, потянулся... Засиделись. Он тоже предпочёл бы побегать лишний раз против Секундной Стрелки, покувыркаться. Ударился, как рыбка на суше, спиной в жёсткий ворс ковра, разгоняя усталость, и вспомнил:
- Ладушки, Буро!..
- А?..
- Не притворяйся!
- Да не игра это, Марик! Так, старинное... Даже не знаю, как назвать...
Безнадёжно! Обещал, не отвертеться... Буро утопал за ширму, роняя что-то, ворча: "Было же... Точно помню, было..." Вынес пыльный графинчик. Хан-Марик понюхал воду и выпил медленно, внимательно.

Впечатление завораживало. Теплотой, беспечностью. Лёгкостью... Старший брат с младшей, совсем маленькой сестрой, действительно, играли в ладушки.
Дроиды за миллионы миллионов лет так тщательно прочесали бездну нерафинированных, цельных Впечатлений, изымая запретные, Восходящих не приводя без нужды, без конкретного запроса, к сомнительным, тоскливым, сохранённым ради антуража, что не диво в оставшемся множестве - мирное, радостное внезапно найти. Но даже в коллекциях редки столь безусловно чудесные...
Дети были кудрявы, черноволосы, смуглы. Кожа девочки светлее, ясное личико. Миндалевидные глаза, а ресницы - загнутыми лучами такой густоты и длины... Казалось - два карих цветка любуются двумя медовыми цветками напротив. Девочка старательно подставляла ладошки, отвлекалась и путалась, звонко смеясь. Впечатление пахло печью и сладостью. Корицей. Из перекрестья окошка падал свет. На них, на разломанную булочку рядом... Беспрепятственно с каждым глотком - весёлый смех, хлопки, запахи и, объявшая всё вместе, мирная тишина из Впечатления проливались в сырую тишину шатра неморского чудовища... Невозможно проливалась... Несочетаемо...
Казалось, там, в запечатлённом влагой прошлом, нет перехода ко всему, что возникло после. Что теперь находилось вокруг. Оно отдельно. Парит в сфере собственной невинности. Неуязвимое, летит и не снижается. Отношения не имеет к этой эпохе и этой земле, к безлюдной, по сути, Морской Звезде, морю принадлежащей, заливаемой каждую ночь серым туманом со всеми его сюрпризами...
А там, во Впечатлении, там невозможно зло.
Отдельно, в параллельной вселенной зародились Чудовища Моря, хищники, ача, обмен жизни на артефакт, бои на жизнь, с призами в качестве предлога... Во Впечатлении не существовало ни их, ни вражды, ни войн, ни лжи и коварства...

Отданные Хан-Марику, то были остатки Впечатления. Купив, Буро в грустные деньки, по чашке, помаленьку выпил сам, а это отлил сразу, чтоб не соблазниться, в заначке оставить. Мало ли, пригодится. Теперь вспоминал. На свой лад размышляя...
"...дроидов сделали, зачем? Как-то без них обходились раньше... Сами. Передавали по цепочке, что стоит знать. Не случайно, не абы кому предавали. Не абы что... И уж конечно не всё. И записывали когда, так всего не перечитаешь, искать не наищешься... А уж потом роботы для людей искали. Но разве знает человек, что ему надо?.. Если другой человек ему не сказал? А какой другой? Неслучайный, вот какой. Доживший до того, чтобы знать чего надо искать, а чего не надо. Чего стоит знать, а про что лишку уже... А про что, если и было, то лучше забыть…
Они отбирают теперь запретную, гадкую воду, но не отпечатайся по их, дроидов милости, выветрилась бы сама, и не было бы её... Потому что не надо усложнять. И хапать лишку не надо. И метаться туда-сюда от тучи к туче. Не рамы, а рамки нужны... Пределы. Границы. Как тем маленьким, крошечным людям: одна булочка, одна простенькая игра, вот они и счастливы, и спокойны...
Заглянуть если в море, занырнуть, о-па, вот где усложнения! А иначе назвать - уродства. Извращённая тварь? Да, я не спорю... И на Центральном так говорили: чудовище с извращённым телом... Оттого и по-праву скажу: отупляющие усложнения теней, вот закономерный финал усложнений. Стройно и есть красиво, это ли не наглядный пример?.. Океанское многоформие, простирающееся до гадов придонных, это прогресс?.. О-хо-хо... А-ха-ха, прогресс!.. Двое столкнуться в течении, у кого глаза остались, самих в дрожь бросает! Аж, укусить страшно!.. Лучше уж подождать!.. Погодить, пока с неба человечек не рухнет с дракона, заигравшись... Лучше его подождать... Оу, прогресс?.. Красота!..
Вкусы? Не надо много вкусов. Функции? Тоже не надо много. Верный выбор до первого поворота заменяет всю будущую суету. Отменяет её, да-да... Безобманное молчание... Блаженная тишина. Так нет же, дроиды раскроют тьму вариантов... Чтобы знал каждый, чем обделён! Если быстро-быстро не соберёт, не носится под облаками... Так они носятся-носятся, а заканчивается всё на дне морском, на пирамидке рыночной... Выиграли что-то? Или что-нибудь проиграли бы, не суетясь? Оу?.. Тихо прожив в Собственном Мире?
Блаженная, безобманная тишина... Поздно... Не без ответов, а без вопросов она - настоящая тишина. Прежде вопроса она безобманна. А после и молчанием солжёшь. И молчание - ответ, так-то... Дроиды учат вопросам. Провоцируют на вопросы... Отвечают на них, да, но короткое время. А она ширится, эта сеть. И привычка спрашивать остаётся... Жадность. Уже нет тишины, уже даже ритмы лучше, чем хаос. Коллекции лучше. Бои дают иллюзию завершённости, порядка. Но по-хорошему надо не завершать, не упорядочивать, а выбросить! Отринуть!..
Усложнение, да... Я не люблю искусство до дроидов. Искусство вообще. Пустое. Судорожные попытки тень удержать в руке, которую она кусает... Что толку, пустое... Искусство... Две-три песенки с Мелоди ничего, остальное дрянь. Я знаю... Я-то знаю, куда ведёт усложнение! Хоть и славно выплясывают они, я-то знаю, докуда допляшут!.. Было одно солнце на всех, стало за рамами по солнцу для каждого... Ну, пусть хоть так... Хоть там, в Собственном Мире текут они, годы подобные этому Впечатлению... Текут для кого-то неведомого. Кто-то неведомый, цени! Если есть земля и место под солнцем. Если вкусно поднесённое к губам... Если достаточно, то и не надо больше! Не усложняй, цени. Пожелай, чтоб всегда так и было...
Это из эпохи высших дроидов, из-под этой эпохи, с изнанки её, поднимая голову, пока ещё поднимается, советует вам неморское чудовище. Прислушайтесь, не пожалеете..."
Неискренне он брюзжал про себя... Танцоров и мимов, певцов всех мыслимых стилей, Впечатления содержащие это, и аксессуары изысканные Буро больше чем кто-либо любил. О мимолётности прекрасного остро печалился.
- А в чём смысл? - дёргал его Марик который раз.
- Ни в чём больше, - очнулся Буро, - ты видел. Так...
- Попробуем?
- Чего?!
- Можно на скорость. Кто первый собьётся!
- Ха... - Буро оттолкнул его в упрямый лоб кулаком. - Ты первый и собьёшься! Ты, Марик!..
И да, они играли в ладушки! На скорость, да!... Бутон-биг-Надир за невольную провокацию простил Густаву половину грехов. Однако в планах насчёт него, напротив - бесповоротно утвердился... Густав не мог и вообразить, как одинок и сентиментален может быть древний изгнанник, как умеет ценить минуты и мгновения. Ладони, ссоры, хохот, досаду, примирения, короткую драку и неудержимый смех... А, между прочим, Хан-Марик моду ввёл на эти поединки! Соединившуюся впоследствии с борьбой на руках. Одно - на скорость, реакцию, другое - на силу.
В поединке с Буро их руки выглядели как единый белый смерч, чуть-чуть золотившийся от всегда перепачканных мариковых рукавов. Взгляд случайного зрителя, непривычный взгляд не разобрал бы, кто выигрывает. Пластичными, быстрыми, русальичими руками побеждал Буро. Много раз, хлёстко, преобидно! Хан-Марик рычал на него, менял условия, требовал отыграться... "Густав... Знаешь, Гутка, - так думал Буро, - скорей облачные миры рухнут на континент и разобьются вдребезги, чем ты продашь Хан-Марика... Недолго тебе осталось... Будь ты чуток, как тень полночная, недолго... Или я или Мадлен..."
Насколько морской демон в чуждой стихии, страдающий непрерывно от жажды и холода, от неудобного, сильного тела и невозможности летать, способен, тем не менее, быть счастлив... Биг-Буро был счастлив в ту ночь.

Глава 67.
Трое: Биг-Джун, Биг-Рамон и Злотый приветствовали Буро у откинутого полога, вызвав его, - два-два-один-два-два-один, - для своих предназначенными, хлопками ранним утром. Настолько ранним, что перепрыгивать пришлось, в рядах через пятна в пыли, не тени уже, но возможно ещё ядовитое нечто... Учует влагу босой стопы, и вопьётся, как паразит древнего мира, вгрызётся, ищи потом у Олива спасения... А где нынче Олив?.. Раз такими рядами спешили, и от рамы, значит по делу. Каури остался стоять в начале ряда, далёким силуэтом. Верёвка в руке, казавшаяся ниточкой на расстоянии, шла к фигуре, скрытой за ним, ещё дальше, связанной и закутанной плотно, подобно Чарито, закрывавшейся с ног до головы и лица. Предосторожность либо следование старой моде.
- Торгуемся, Биг-Буро? - с поклоном спросил Злотый. - Диковинка. Тебе предлагаем первому, как всегда!.. Ну, и в том дело, что он тебя знает... Мы выловили его в море. Открытом море, за туманом, прямо в волнах!.. Представляешь, он был уже связан, кто-то здорово зол на него, раз так... Нехорошо, не подроидски. А впрочем, не случайно же, наверное, сам виноват... Наверное...
Буро начиная со слова "выловили" уже не вникал в его болтовню. Помертвев, он смотрел туда, где начало длинного ряда... Твёрдой земли не чуя под ногами, будто сам на волнах стоял, и некому-то его выловить... Пересохло в горле. Редко, незапамятно редко Буро повышал голос...
- Ид-диоты!.. - хрипло, со стоном зарычал он на ошалевших парней. - Вы идиоты, притащить его сюда?! Зачем вы приблизились к нему?! Вы зачем... З-злотый!.. За-зачем вам... Что вам в океане понад-добилось?!
Буро перевёл дух, не обделив уничтожающим взглядом ни одного из троих:
- Прид-дурки, вчера на континенте?! Вы когда-нибудь, пропади вы пропадом, недоумки, видали живого человека, купающимся наверху в волнах?! Ну, хоть в прибое в прибрежном, видали?! Хищное море смотрит в небо!.. Голодное, вечно голодное море вечно ждёт!.. Дождя... Падения, добычи!..
- Биг-Буро...
Он всплеснул руками, отмахнулся, застонал:
- Д-дивные, дивные вы ид-диоты... Нет, ну настолько!.. Злотый... - Буро притих, не кричал больше на него, старшего из них, - Злотый, ну, ты-то?.. А, пусть так... Абсурд, добро бы нарочно!.. Чистый абсурд!.. Ничего, пусть так... Вы ни при чём, ничего не меняет... Я жду... Предъявляйте... Поторгуемся, л-лютый абсурд... Знакомьте, чего уж теперь...

Слышали его там, в отдалении? Похоже, что да. Только вот Злотый не успел подать знак, а Каури выпустил верёвку, попятился, оступился, исчез... И закутанный силуэт, словно плывя, без шагов, без лишнего колыханья начал приближаться по безлюдному ряду...
- Сгинули мимо... - шикнул на парней Буро. - Вообще, с материка прочь...
Они переглянулись и отчасти вняли совету. Любопытный Биг-Джун мотнул головой, приглашая поднять пирамидки в своём шатре по соседству, всем сразу, благо верхушка обрезана широко. Досмотреть и если что, слинять по-быстрому. Хорошая идея. Жутко стало вдруг... А пока вылавливали и вели - что-то не было... Спешили?.. Сыро как-то... Знобко... К горлу снизу подходит...
Когда незнакомец поравнялся с Буро, выяснилось, что они одного, незаурядного роста. И золочёные дуги короны не возвышали Буро даже условно. Равные чудовища стояли лицом к лицу. Верёвок не оказалось на незнакомце. Складки, плотный кокон нетканой, не блестящей, не колыхнувшейся ткани, чёрные пряди распущенных волос. Подвижны огромные глаза, и то не зрачки, лишь веки. Они закрывались неспешно и редко. А распахивались - вдруг. Производя впечатление, будто усталый хозяин заходит домой, прикрывает дверь, но передумав, заподозрив кого-то за ней... - внезапным ударом распахивает. "Ошибиться невозможно, - подумал Буро. - Не ждал я тебя, Дзонг... Искал, а не ждал... Не так загадывал встретиться. Ну, по крайней мере, одно слово есть у меня для тебя. Если успею выкрикнуть".
Дзонг шевельнулся. Ткань упала, открывая матово-бледное лицо, лишённое какого бы то ни было цвета, и зелени морской. Не той белизны оно, что скрывает радугу, а той, что уже свернулась обратно, скомкала, прожевала все цвета жизни, белая, траурно белая, как прах... Буро вскинул руки одновременно с ним. Открытые, напряжённо открытые...
Бывает, в Великом Море демон морской встретит подобного себе, предположительно равного и не рискует напасть... На этот случай имеется жест, древнейший, наверное. Они показывают не отсутствие оружия, оно может быть вовсе не в руках, где угодно, чем угодно в мнимо-человекообразном существе. Они так показывают, что не лепят прямо сейчас. Не создают ни нового тени, ни нового указателя, прицела в уже имеющихся тенях. Открывают центр ладони и подушечки либо когти пальцев. В толще вод эти точки светятся, теплятся зеленоватым вперемешку с пурпурным от жара Огненного Круга. У Морских Чудовищ, исключительно у них так передаётся его сила в руки. Сила лепить тени из теней... Через них же и теряется жизненное тепло, поэтому руки, лапы их сжаты чаще всего в кулаки, прижаты к бокам при движении. Поэтому искажаются первыми, вовсе пропадают, даже не превращаясь в плавники, ради скорости - спинной гребень. В один момент пропадают, когда демону становится страшно от того, что очень холодно, будто жизнь подошла к концу, и он стремиться судорожно удержать остатки. Но это не конец, а начало следующей фазы, если суждено, феноменального холодного долгожительства.
И вот они замерли, вскинув руки, раскрыв ладони. Как не усмехнуться Буро?.. Тоже ладушки...
- Господин... - поклонился Дзонг-Ача, опуская руки, лицо не склоняя.
Немигающие глаза, раскатившийся, клокочущий голос... Шипение отбегающего, грохот рушащегося прибоя...
- Господин, - поклонился Буро.
А голос Дзонга ещё гудел, расходился по рынку волнами.
- Надир?.. Оуу?.. - клокотание захлёстывало, и негромко, а пробирает насквозь. - Так правильно, да?.. В океане мне сказали: "Надир". Маленький ача сказал: "Биг-Буро".
"Симург!.." - тёмной иглой кольнула догадка. Не о предательстве, какое... О потере.
- Кто, господин, именно на земле и кто в море... - Буро спросил как бы, проговорил, забыв вопросительную интонацию.
- Не знаааю... - Дзонг-Ача опустил, распахнул веки и облизнулся. - Они не представились...
Буро покивал своим скорбным мыслям под рокот шипящих, набегающих слогов... Один в один, на побережье вышел в бурю, в сезон туманов. "Надо же, такой голос... Бездны морские, треклятые..." Необъяснимым образом ясно ему было, что слова различает лишь он, то к кому они обращены... А как слышит их весь рынок?.. Бурей, штормом, землетрясением, или просто внезапной дрожью беззвучной?.. Не Буро к океану, побережье пришло к нему. Вместе с бурей, тенями, демонами. Отступить некуда. И нельзя.
Ача же, понизив гулкий голос чудовища, наклонился к нему и прошептал, зашипел неожиданно быстро:
- Ты знаешь меня... Я не ошибаюсь, я чувствую, знаешь... И давно знаешь, давно... Оуу!.. А следует из того - их тоже!.. Галло... Да?.. Да-да-да!.. Их тоже знаешь!.. Где бы нам переговорить, Надир?.. Тут сухо, сухой воздух... Ерунда, неприятно... - скоро захочется пить... Озеро на месте рынка? Устроит?..
Биг-Буро снова вскинул руки и посторонился:
- Господин... Дзонг. Прошу, проходи. Там другая... - атмосфера.
Под свой рост вымерял полог, гостю не пришлось нагибаться. Буро оглядел небо облачное, лучик далёкий-далёкий, Белого Дракона в зените, за маревом, рыночные ряды... Погрозил и махнул, прогоняя их подглядывавшим парням. Развернулся в полумрак и задёрнул полог за собой... По сводам, по тенту шатра началси скатываться капли, струйки... И ледяной биссер и крупные градины... Южный Рынок со всеми его обитателями, торговцами, завсегдатаями, охотниками, борчами, мишурой и сокровищами балансировал на краю.

Глава 68.
Как две огромные сумеречные горы: Бутон-биг-Надир в померкших узорных, бисером шитых одеяниях и Дзонг в непроглядных, чёрных складах, - ткань ли это вообще? - два пика, два гребня, они восседали по разные стороны третьего, яркого, крошечного, снизу освещавшего их, пика голубоватой торговой пирамидки. Острой. Буро поднимал такие, повыше насколько возможно, чтоб не наклоняться. Сидели и разглядывали друг друга неподвижными, чуть прикрытыми глазами. До иглы истончающийся угол пирамидки поворачивал и вращал артефакт, пустячок.
Артефакт, приготовленный в дар, не для торга. Считающийся за музыкальную шкатулку, но по системе звучит-молчит противоположный ей. Круглая латунная коробочка с крышкой. Вокруг, на стыке крышки и её стенок летает пара драконов, выточенных просто, но мило. И пока летают, взмахи их крыльев динькают тихой мелодией. Если крышку откинуть, затихают, замирают, становятся ручками шкатулки. Скорее всего, задумывалась она, как питьевой сосуд. И для хранения, очень плотно закрывается. И для питья, крышка откидывается удобно. "Динь! - Динь... - Дон-динь-дон... - Динь! - Динь... - Динь..." За разговором, за карточными посиделками музыка и не слышна была. А теперь предстала отчётливой до осязаемости. До раздражающей секундной ошибки, неуместного там, в одном моменте, ускорения. Зациклили небрежно. Или уронив, сбили ритм...
С любопытством, конечно же, но и с недоброй целью Буро искал так долго сидевшего теперь напротив него морского и неморского, демона и больше чем демона. Более человека снаружи, чем сам он, а изнутри, предполагал, менее чем монстры придонные. С той же целью, с которой Господин Сома сторговал Хан-Марика. Отвести угрозу. Обезопасить привычный, устоявшийся порядок вещей. Скорей по-плохому, чем по-хорошему. Свиделись. Озеро вместо рынка!.. Сходу... А есть ещё галло. Судьба Мадлен, старой подруги, в чью изворотливость верил, не особенно беспокоила Буро, Крохи - немножко... Сильнее - двоих подружек, плюс примкнувшие к ним, хозяева и хозяйки... Не в ком-то конкретном дело. Но всё, так или иначе - старые знакомые... Гала-Галло интересное место, сокровищница редкостей. Хорошо, что оно есть, жаль если его не станет... Жаль, если гордые, запутавшиеся, неповинные в трагедии Дзонга, попадут под раздачу. А они попадут.
Биг-Буро перебирал в уме... За прошедшие годы одна из основательниц погибла, в драконьих глазах отразился незнакомый облачный рынок. Неужто, банальная неосторожность? "Патока, сладость, ты была лучшей... Как же так?.. Если бы ты, а не Котиничка упала в Великое Море, оно не спрятало бы тебя, а подчинилось тебе!.. Сахарным стало, а не солёным, и тысячекратно опаснее!.. Самой лучшей..." Чарито, она молодец... Кроха, Мадлен. Необщительная даже на их фоне, технарь Мема. И удивительная парочка, Лести - Чести...
Лести попала в круг охотниц, певиц вайолет, будущих галло восхитительным образом - попытавшись задурить Мадлен. Наглость так понравилась последней... А может быть метод - миллион сладких слов, что следствием стало объединение. А Чести привела уже она.
Обе охотницы небес, впоследствии разведчицы неба и континента. Трасс межоблачных, межрыночных, и материковых новостей. Имена получили уже в кругу галло, с юмором. Лести - по способу охоты, взаимодействия, грубого, откровенного в её исполнении до ужаса! И до ужаса же успешного! Чести - то же самое, но с оттенком пафоса и провокации, взятия на слабо. Многое говорит о человеческой природе тот факт, что круг избранных охотниц принял их, наделив столь говорящими именами... В небе они и встретились. Сцепились, не поделив, кому караулить раму нового, игрового рынка. Подрались!.. Ничья. И у Чёрных Драконов тоже ничья. Решили привлекательное место разыграть жребием. Трижды пытались. Подбрасывали за монетку: пуговицу, серьгу, плоскую ракушку гребешок... Все три раза уронили. Не успевали схватить, каждая глазела на противницу... С тех пор - не расставались. Охотились вместе. Не выгодно для них, заметные. Блондинка Лести, тёмненькая Чести...
Из основательниц галло... Мема сильней, и в драке, и знаниями. Чарито оставила их. Мадлен коварнее. Кроха наделена сверхъестественными способностями внушения. Котиничка вообще легенда, Женщина в Красном, инфернальный ужас морской... А Буро чаще вспоминалась эта парочка, Лести - Чести... Предавать он не хотел.

- Я не летаю, Дзонг-Ача, - неожиданно резко нарушил Буро тишину, первым нарушил.
Дзонг отозвался тихо, всю гулкость голоса собрав в шипенье прибоя:
- Надир-Ача... поспешность твоих слов, как и твоего приглашения, говорит о многом...
"Это точно..." - признал Буро про себя.
Хан-Марику предназначенная шкатулка напевала, динькала, простенькой мелодией символизируя всю слабость могущественного Биг-Буро. Превеликое множество связей, терять которые – по живому резать, за каждую боялся. А Дзонг? Шип морской ядовитый, с обоих концов заострённый, или как?..
- Дзонг-Ача, разреши задать тебе два вопроса.
Не дождавшись пока согласное, утвердительное опускание век завершится неистовым распахиванием их, сверкнувшим белком глаз, Буро сказал:
- Да, я знаю тебя. Знаю больше, чем посторонний, но меньше чем требуется, чтоб принести благо вместо зла... Так ответь мне, чего не знаю: волны или облака? Что ты видел, падая в Великое Море? Прости за напоминание... Господин, Дзонг-Ача, поверь, это вопрос не праздный.
Вопрос неожиданный... Человеческими эмоциями не искажалось и не просветлялось его лицо, но веки Дзонга сузились и распахнулись снова. К этому невозможно привыкнуть... Странный вопрос...
- Облака, - ответил он, соизволил ответить, вспомнить...
Прежде чем задать второй, решающий, Буро помолчал, покачался безмолвно из стороны в сторону... Как сейчас повернётся?.. Насколько одержим, безумен Дзонг? Как дрогнет мир, утвердится или рассыплется на куски? Придётся умирать или бежать с Южного?.. Бежать снова? Он устал, слишком устал...
- Господин, Дзонг-Ача, припомни, пожалуйста, как выглядела морда Белого Дракона в облаках. Скажи, что отразилось в прощальном взгляде?..
Спросил и замолчал, усмиряя дыхание. Слушая: "Динь! - Динь... - Дон-динь-дон... - Динь! - Динь... - Динь..."
- Надир... - прошептал страшный визитёр голосом морских валов, шепчущим, гулким, оглушающим, раскатившимся по Южному Рынку без слов, слова оставив в шатре. - Надир, ача земной, в облаках... Я... Оуу, я... Не увидел дракона...
Вопрос, растерянность и ожидание - вот что отражали его, совсем не изменившиеся и радикально изменившиеся, страшные глаза... Так усмиряет сухой сезон заливы самых бурных побережий, размётывавших туман дроидов. Отступает море, и утихают они... Став озерцами на время. Лежат тихие, внимающие, сквозь огоньки отразится иногда всадник на дроиде, кучевые, облачные горы...
- Я знаю, - обыкновенно, слегка покровительственно отреагировал Буро.
Целиком и полностью положился на Оракул и... Не прогадал! О светлые, благосклонные дроиды!..
- Дзонг, поразмыслим вместе...
"Отныне без "господина", Дзонг, дичок континента... Если и предстоит ещё помучиться, побороться с тобой, то однозначно на моём поле..." Буро вдруг, вместе с облегчением остро почуял холод в шатре... Не океанский, шире, выше во все стороны простирающийся, вездесущий, как цвета ледяные. Чудовище, Беспятый Дзонг, галло, Олив, Сома, ребята за карточный стол пришедшие к нему от лихой Секундной Стрелки, Симург, который уже не придёт... От Дзонга до Марика - мелюзга, ребята. С его, Надира, времён никого не осталось, нет таковых на материке... В мирах? Наверное, наверняка... Да там по-другому течёт время. В закрытых, непостижимо счастливых мирах. Те хозяева не поняли бы его, не услышали. Они не выходят. И правильно. "Всё правильно, всё нормально... Откуда тоска? Я выиграл бой, позицию. Я ей воспользуюсь на все сто, на двести если понадобится. Пройду до победы, не торопясь, шаг за шагом пройду до победного конца. И всё будет нормально, как вчера, как позавчера..."

Глава 69.
В день перед поединком, который вернёт ему Оливковый Рынок или вернёт его самого в изначальное небытие, прежний хозяин, основатель его на тренировки начхал. Дроид, Индиго заявился проведать Беста, соткался в полутени Архи-Сада, незваный, нежданный... С радостью принятый в круг. И Олив остался из любопытства, отвлечься... Понаблюдать за бывшим человеком, неизначальным дроидом.
Немноголюдно. Индиго чинно сидел на воздухе, на коленях, руки в замок... Его облик и манеры стали куда строже, менее земными. Статус что ли особенный приобрёл в семействе Дом?.. Повышение, расширение орбит, полномочий?.. Если глянуть на него сощурившись, пожалуй... Инистая ультрамариновая аура пылит короткими резкими лучами, а не облаком как прежде. Наклонив голову, Индиго слушал пересказ Впечатления из огромной бутыли Биг-Буро, его вопросов и удивлений. Бест рядом, в отличие от остальных ему с медальоном холод не мог повредить. Дроид внимательно дослушал человека, навсегда старшего приятеля, покивал головой: ну да, да... Всё так и есть, срок жизни возлюбленных делится поровну, и после смерти они станут первой расой. Что странного, в чём несправедливость? Ничего не понял...
- А если пара: человек - дроид? - ещё раз отдельно спросили непонятливого его.
- Так это, должно быть, вы очень старое Впечатление смотрели, - резонно предположил Индиго и добавил, прогундосил, подражая кому-то. - "Воплощение предосудительно. Признание запрещено..." Какое: человек - дроид? Как сложиться подобной паре?.. Сказали - запрещено...
- А прежде? - спросил Гром. - Раз уж ты ссылаешься на время, на древность Впечатления, значит, не всегда было запрещено. Как складывалось тогда?
- Плохо... - так же прогундосил протянул Индиго. - Потому и запретили.
- Дружок, - обратился Зарок к нему, - ты точнее можешь выражаться, конкретнее. Что значит "плохо"? Нам хорошо что ли, а изгнанничество дроиды пока, кажется, не запретили?
- Куда конкретнее? Долго не длился и пополам не делился их срок. Погибал кто-то один. По самым разным причинам, но без исключения. Как заколдованные!.. Обычно человек. Повторюсь, потому и запретили.
- Вот как... Слушай, а откуда такое разделение на три возрастающих в серьёзности запрета?.. Не иметь любимчиков, это понятно, сфера людей целиком - служба дроидов... Равно для всех...
Тут Индиго поднял бровь, но не перебил...
- ... А следующие два? Воплощение высшего дроида, как мы поняли уже, наносит вред ему самому... Это ладно, по масштабу ясен запрет... Но почему же отдельным, третьим пунктом идёт признание, я - дроид? Что меняет?..
Индиго быстро-быстро, озадаченно поморгал светлыми дроидскими глазами, так что лицо озарилось до звёздного блеска, и стало ощутимо холодней. Некоторые поёжились...
- Ой, извините!.. - заметил он и взлетел повыше, подальше от них. - Дело в том, что... Как же им сложно изначальным дроидам с вами, людьми, если и мне сложно!.. Видите ли, признание всё меняет. Вообще всё в судьбе... Чего стоят слова "люблю тебя", когда "я" пропущено, меня нет?.. Обнуляет фразу, понимаете... Скажите, можно влюбиться на вашем Мелоди в мима под маской, в маску? Можно?.. Точно?.. В голос?.. А дорого ли это стоит? И стоит ли он любви, тот, кто маски не снял? Доверия?.. "Фортуна без Фавор, Фатум или вор..." Это наша, дроидская поговорка!
Соль подскочила на месте, дроидский фольклор, с ума сойти!
- Индиго, милый, повтори-ка ещё раз, запишу! А что это значит? И ещё поговорки есть?!
Индиго повторил и задумался:
- Есть, наверное, я в ближней орбите... В голове не держу, порой всплывают... Что значит? Да то и значит. Фортуна в человеческом обличье, но без птички Фавор, значит, или рок стоит перед тобой или лжец. Это просто присказка. Она значит, что встречный, каждый встречный - твоя судьба. Как бы вы ни столкнулись, колесо надежды, пока живы, для обоих поворачивается...
- Восхитительно! Если вспомнишь ещё что-нибудь, непременно расскажи!
Индиго кивнул и, приложив руку к груди, простёр к ней: всё для тебя!..
А обнимавший Рори Дабл-Пирит, не следя за темой чуждой ему, по-правде говоря, вспомнил вдруг свои давние недоумения. Пока меркантильность Дрёмы в отношении Руты не рассеяла их, не перевела в понятную плоскость, крутились в голове:
- Изгнанник из сферы людей, скажи ты мне попросту, как бывший среди нас, зачем вообще, вне службы сдался конкретный человек дроиду?! Почему ты вырвался в горние сферы, с одного взгляда кто угодно поймёт!.. А обратное, а воплощение дроида?.. Зачем?! Ерунда какая-то!..
- Н-да...

Индиго огляделся. На отшибе тосковал Гай. Как сказочный злой дракон над грудой самоцветов... Махараджа ещё не возвращался, а кое-кто, разграбивший его шатры, механику отдал Гаю. И расходные к ней, включая камни, линзы разной огранки. Опасаясь с нелюдимым технарём вражды. Многих форм и размеров, оттенков... Гаю они были даром не нужны. Некоторые выменянные, большинство - чья-то жизнь... Даром не нужны... Не в оправы же их вставлять на продажу?.. Он и в Собственный Мир не потащил, принёс и бросил в Архи-Саду, девушкам и коллекционерам поиграться...
Хищники видят вторую расу в общей форме так редко... При появлении Индиго в ауре напоминавшей цветом её Собственный Мир, незабвенный до последней метёлочки полевой, до василька, мир Юлии Альбы, Гай вздрогнул: оракул?.. Жизнь снова даёт подсказку ему?! Нет... Ничего в дроиде не напоминало возлюбленную. Ничто не наводило на мысль, как разрешить неразрешимое, человеческую, глупую вражду, за пару шагов приведшую Гая в зыбкие топи отчаянья.
Гай ждал завтрашнего дня с трепетом, напряжённей, чем Пёс и Олив. Эти хотя бы представляют, что их ждёт. Что им делать, представляют. Его же голова отчаянно пуста. Ни плана, ни надежды. Индиго он не слушал и не слышал, пока тот не попросил отойти в сторону. От его холода и самоцветов отойти... Гай пересел.
Дроид завис над внушительной горкой, блистающих красных камней, над раскатившимися по земле несостоявшимися пурпурными лалами. Их - в пример?.. Он предпринял попытку наглядного сравнения дроидов  и людей. Поднимая один за другим и складывая в линию, розовые, румяно-алые, багровые, блистающие из глубины огранки преломлёнными лучами, как молниями, он спрашивал:
- Этот камень красный?
Одним словом...
- Красный, - отвечали ему.
Они все были красными. Индиго выложил ряд: от фиолетового до почти жёлтого и остановился.
- Показательно? А теперь представьте себе, что есть только одно слово "красный", и один цвет для него. Это и будет дроид. Теперь представьте, что этот ряд лалов тысячу раз огибает Морскую Звезду. И не содержит двух одинаковых оттенков. Это и будет человек... От вас, с вашей стороны кажется, что дроид величественный, могущественный, да? Большой такой, высокий, как я!.. - он рассмеялся, откинув голову. - А с нашей стороны дроид, это раз-два и обчёлся! Примитивный, простой до крайности!..
Индиго показывал изъяны:
- От меток, от поисковиков дроид зависит очень. От меток. Ещё больше инструментов наизобретено, дроидов неавтономных. И всё это количество возникло именно по причине ограниченности, крайней функциональной простоты отдельного дроида. Особенно в распознавании. Сфера его интересов, - да какая сфера? Сектор, вектор... - крайне узки, коротки. Иначе широкие орбиты удерживаться вместе не смогут. А в человеке, тесно сбитые, могут! Распрекрасно! И удерживаясь, распознавать. Человек для дроида очень сложен, непредсказуем и тем ценен. Сочетанием плавности и непредсказуемости... Он течёт, струится... К разрушению, к саморазрушению - возможно. Но петлями всегда, зигзагами, плавными... На каждом изгибе - полукружие. Полколеса надежды - свернуть... Передумать, почуять другой какой-то ветер... Дроиды не вмешиваются, кошмарно выйдет, острые зигзаги... А если и не кошмар, человека-то всё равно не останется. Изгибы воли пропадут... Воля, да, именно. Понимайте это слово, как свободу или как силу воли, воля-то и пропадёт. Я человеком, под ливень однажды попал, под Впечатление тюрьмы... Ужас! Так что я дважды знаю, о чём говорю... Ой, это запретное Впечатление... Ой-ёй, вы ничего не слышали!.. Я стану первым дроидом в истории, прекращённым за болтливость!..

Ауроруа слушала, не дыша... Голоса не подавая. Как удивительно пересекались его слишком образные, неточные слова с её образом мысли!.. Мыслей о Пирите, о счастье... О хищниках, о раскаянии их. О решающем повороте... "Вот, - думала она, - движение в одну сторону не отличается ничем от хода в противоположную сторону... А момент поворота? Кругл он или как? Или лицо протаивает в голову и возникает на затылке..."
Чудная параллель с Минтом!.. Рори вообразить не могла, что это не обязательно умозрительный образ, а всамделишное Чудовище Моря и неплохой охотничий приём!..
"Если кругл, если и медленно судьба разворачивается, что происходит в решающей точке? При завершении поворота на девяносто градусов?.. Какие бы силы ни толкали к хищничеству, к раскаянию, что происходит с ними в этот таинственный момент? Равновесие... Полный штиль... Что же выводит из равновесия? Третья сила, которой не было прежде?.. Её не было прежде? Или она не могла проявиться?.. Ничтожнейшая. Решающая... А направление? Откуда она, он, человек... Откуда знает, куда ему дальше идти? Остановился... Вокруг пустая равнина...  Какой парадокс! Главнее всего - единственный указатель, его же злые следы! Его же ошибки. Память о них... Нет другого указателя. Без цепочки собственных следов остановившийся скиталец шанса не имеет выбрать правильно. От точки остановки все шаги равны, одинаковы. Последующий задан предыдущим. Ко злу или к добру, они просты, механистичны, линейны... Дроид говорит: никогда не линейны? Как змейка движется человек?.. Возможно... Значит из людей каждый всегда на пересечении, на распутье. В любую сторону шаг - первый. А за спиной прямая линия! Прямая-кривая... Но сверху-то видно, на отдалении видно, что это - линия... Змейка петляющих следов. Видно, куда привела, петляя..."
- Попытка последняя окончательная! - Индиго обратился к коллекционерам, к Грому. - Как и раньше помешаны обитатели континента на живых артефактах? По себе помню, желаннейшее приобретение... Живая игрушка, из-за которой теряют дракона и гибнут в драке. Так вот... Дроид любит людей совершенно иначе! Не как игрушку в комнате, а как распахнутое окно! Дверь, я бы сказал... Но это такая дверь, выходить в которую... Третий запрет, - да-да, мы вернулись к тому, с чего начали, - запрещено... Каким-то образом дверь это ломает, либо выходящего. Человек - окно в ограниченности дроида. Окно в такое... Многообразие... Из узости функции, формулы... В некое, ею же выражаемое, но...
- Ты сожалеешь, - спросил Бест, - о перемене? Нет, я вижу, что счастлив, ты, холодный, радостный дроид, но получается... Ты сменил большее на меньшее?.. И не оглядываешься теперь?.. Каково оно для тебя, как для дроида?..
Индиго рассмеялся. Взлетел ещё выше, чтоб людей не заморозить. Рассыпая холод и синие лучи, перекувырнулся по-драконьи, фыркнул по-драконьи. И... Не ответил!
- Я тебе, помнится, отвечал... - буркнул Бест.
- Я сожалею! О перемене... И мне нравится, что я сожалею! Очень нравится!.. Доволен ответом?!

Ауроруа приподнялась и попросила:
- Мы - окно?.. Дроид, будь добрым, пожалуйста, сравни тогда с чем-нибудь раму мира...
Неожиданно Индиго снизился... Он позабыл об осторожности, о холоде своём, и охватил краткими вспышками ультрамариновых лучей изгнанницу, Дабл-Пирита, Гая, оказавшегося поблизости...
Хороший вопрос для дроида то же, что для владыки обретение новой метки. Импульс возвратный и точный, важная вещь, новая степень могущества... И радости. Внезапно открывшийся горизонт, завершающий пройденное, открывающий неизведанное. Безоблачный горизонт... Дроид охватил людей холодом светлоглазого, экстатического лица и ответил, на губах подержав перед тем, дорогие для них слова:
- Собственный Мир... Изгнанница? Какое несчастье... Я, помню, считал изгнанником, что это моя беда. Я думал, моя досада - утраченный эскиз, им смешна, им всё равно. Им смешна... Наоборот, оказывается. Рама мира, изгнанница, это наоборот... Формально, это Огненный круг. Фактически для нас, это возможность дроиду побыть окном... Окном в мир... Понимаешь?.. - Индиго шептал. - Подержать в ладонях... Побыть окном в Собственный Мир... Понимаете?.. Из любого семейства, с любого трона сойдёт дроид, если Гелиотроп согласится сделать его Я-Владыка...
"Левая рука..." - подумала Рори, глядя сквозь холод ощутимо сильный, зримый холод синих лучей, как страстно жестикулирует он, неизначальный дроид.
Вопреки имиджу заумного технаря, она интересовалась и чисто техническими моментами хищнической жизни, практическими то есть. К примеру, выяснив, - а откуда ей изгнаннице было знать? - что невозможно связав человека, поймав в небе или на континенте, принудить его к передаче мира. На раме хозяин приглашает гостя той же самой, левой рукой, которой превращает за рамой. Она должна быть свободна. Магическая, особенная власть левой руки... "С чем это связано?" - спросила Рори когда-то у Чёрного Дракона. Он ответил: "Очевидно. С вращением Огненного Круга. Он сбрасывает, отбрасывает прицел сосредоточения вниз, в левую руку, в обыденность... "Обыденность?! - воскликнула тогда Рори. - Могущество превращать, по-вашему низшее свойство?!" - "Низшее, зауряднейшее... - ответил дроид, не шутя с ней, Чёрные Драконы столь же мало склонны к шуткам, сколь много белые. - Всё самое важное делается правой рукой... Человеческой, а не дроидской силой. И то, Аурора, чего не было прежде, из-за чего становятся над первой расой..." На диво в унисон Индиго добавил к её воспоминанию:
- Хозяину мира, настоящему, чистому хозяину в Собственном Мире цветок сорвать, много большая перемена, чем хищнику превратить гостя! Тут секрет, да... Хищник он отчуждён, не только там, отчуждён всюду... А не, не всюду!.. Гостем - нет... Приглашённые облачных миров в общем статусе находятся, они - гости. Под солнцем чьего-то мира... Понимаю, ерундово звучит, но как-то выходит так...
"А ведь подобное я уже слышал...- подумал Олив. - Недавно, Пта: "Ни одной веточки ради мены я не отломлю с него..." С дерева-мира... Подумать, дроид ровно про то же..." Тема гостя, тема распахнувшегося перед гостем чьего-то собственного пространства, куда больший вес имели и возымеют для обоих хищников и Гая и Олива, но пока нет возможности осознать.
Индиго выдохся, осёкся:
- Бест, ты звал меня за толкованиями старых, продроидских техно-вирту! А я в какие-то дебри с вами забрёл. Так по устройству, пока время есть...

Индиго похлопал в ладоши, словно покупатель возле полога шатра. Изгнаники узрели замечательное, старое, и тем более интересное дроидское вирту... Первый подчинённый Индиго! Не автономный дроид, инструмент, но здоровский!.. Ветер закрутился к ладоням, от них... Шире, хрустальнее, сгустился... В полупрозрачном куполе, соткавшегося из воздуха, хрустального лица Индиго остался сидеть на коленях, на высоте межбровья. Он думал, а оно говорило. Двигая губами, словно не выдыхая, а проглатывая слова. Ловя как снежинки и проглатывая, что властно притягивало внимание к невыразительным, правильным чертам... Не отвращал даже голос, определённо механистичный. Индиго старался выглядеть сосредоточенным, серьёзным, но выдавало его то, что от времени стрелял глазами на старых друзей: как эффект?.. Этот старый дроид предназначен для широких демонстраций и одновременно подсказок выступающему, будучи загодя информирован или связан с иными дроидами, находящимися далеко. Задействуя его в Архи-Саду, Индиго развлекался и испытывал новинку. Образованная форма быстровато и отчётливо проговорила:
- Тема: наименьший дроид... Наименьшие дроиды спонтанны, одномоменты, движутся хаотично. Принадлежат теплу или холоду. Функцию имеют. Да, одномоментную. Да, функцию. И да - они дроиды. Потому что... От одномоментно осуществлённого остаётся равнопродолжительное неосуществлённое. Где? В нигде. Оно мгновенно вступает в союз, оставаясь потенциальностью и усложняя подобного себе до дроида следующей ступени. Для него приходится: одно осуществляемое на два освобождённых. Усложнение выбора. В пределах функции. Продолжаясь, их взаимодействия образуют дроида следующей не ступени, а степени. Когда союз образуют два или больше дроидов начальной степени, они становятся доступны обнаружению через метки. Он. Прежде того, он подчинялся всеохватывающим сферам. Орбитам. Иначе сказать, общему полю и осуществлял заданное им - поддерживать тела людей и внешний мир в равновесии, в совокупности. Взаимопроникаемыми. Образовывал пространство вашего бытия. За этим базисом никто не следит, ни технические дроиды, ни владыки. Он сконструирован и самоподдерживается давным-давно. А что касается дроидов первой степени, появление таковых отслеживается второй расой 2-1, в чём их основная задача. Причина их, трудно выразимого на любом эсперанто, супердифференциированного многообразия. Оно не так часто пригождается Восходящим, как ежесекундно для просеивания огоньков. В поисках принципиальных основ. И если обнаружено что-то подходящее, чтобы усилить высшего дроида, расширить орбиту, уточнить метку, следующая задача...
- Оставить себе втихаря!.. – перебил Индиго, - А задача, не служащих вам, людям, Чёрных Драконов - отследить, отнять и принести владыкам! Или довести до их сведения. То и другое крайне редко. Большинство дроидов от первой ступени до сотой степени прекращаются на месте и продолжают служить вам внешним миром... Связующим компонентом: четырёх разновидностей влаги, Впечатлений и артефактов...
- Четырёх? – Ауроруа, и не только она, сощурилась, подсчитывая в уме.
- Да, три известные вам и плюс обыкновенная, настоящая вода в Собственных Мирах, изгнанники...
- Таким образом, - не без сарказма перебил Гром, - очевидно стало бы и тупой тени, что люди куда сложней дроидов!..
- Намного! - сам из ветреного, хрустального межбровья воскликнул Индиго, затем, глотая слова, хрустальные губы продолжили. - Даже основа человека, единая, для всех людей общая. Кристаллическая решёткой из мельчайших крепко спаянных дроидов с одной функцией "притяжение". Она спит там, у подножия Синих Скал там, в заснеженной степи, бесконечная потенциальность человека. И та сложнее. Хотя там самая основа!.. И она, кстати, без нашего участия притягивает от начала и до завершения Восходящего, до схождения Коронованного за ним, что ей требуется из огоньков дроидов. Снежинками.  И хлопьями снега... Они кажутся снежинками, будучи связаны Свободными Впечатлениями... Когда ещё его назовут Восходящим!.. Не силой Огненного Круга, - когда ещё он получит его! - основа притягивает соответственное будущим: облику, характеру... Возможно, случайно. Наверняка случайно!.. Но совершенно сама. Ни мы - в хорошем, ни Чудовища Моря - в плохом смысле не способны повлиять на этот процесс... Впоследствии Восходящего укрепит Огненный Круг, но это и всё вмешательство...
Индиго сощурился, став действительно серьёзным, решил подытожить. Голос хрустальной формы обрёл от того некоторую тягучесть:
- Раньше, давным-давно все вышли из моря, захватив его, солёное с собой, в теле, в крови, оставшись им. На суше передавали как эстафету, когда тела образовывались из тел, долго-долго. Но круг замкнулся. Идивидуальное зарождение вернулось в Великое Море... Основа - огоньки дроидов "последовательное притяжение". Свободные Впечатления, притягиваемые в снежинке, в единстве с огоньками - развитие. Дальше - эскиз, мир, ливни, грозы, полные бокалы - наследие эпох... Связные Впечатления. Все люди наследники всех, каждый наследник всего человечества. До нас, автономных дроидов включительно. Да, это бесподобно сложно и красиво. Человеком я не мог оценить. Теперь мне безумно нравится, не знаю как вам... Мне - фавор!..
- А импульс? - спросил заинтересовавшийся технарь Гай. - Первоначальный импульс имеется? Если да, то откуда?
- Я не знаю... - Индиго там, в хрустальной сфере говорящего лица, подбросил, поймал самоцвет и запустил в траву. - Если угодно могу предположить. Как же создаётся высший дроид? При  помощи лазурита, Стократного Лала и солнечного луча. Абсурдно предположить, что свет солнца проникнет до дна Великого Моря. Но как раз там покоится основание Синих Скал. На вершину которых попадают лучи... Правда-правда!.. Не из рам, а с неба, редко, вы не замечали, да и как заметить, откуда луч, если он тонюсенький... По ним, по скалам, вероятно, спускается импульс... Они вполне могут работать как проводник. К основе под снегом.
- Что же такое Синие Скалы?
- Склад... Ось. На дроидском эсперанто они называются Юла. Собственно скалы - ось, а юбка юлы - подбрюшье Великого Моря, покрывающее степь, откуда снежинки срываются. Она поддерживают общее поле земли, жилое пространство для вас, полудроидов. Юла - неисчерпаемый материал, полуфабрикат для создания нас, для скорого раскрытия дроидских орбит, как только создатель определится со схемой, по которой их раскрывать.

Соль наклонилась к Мурене и зашептала, стремясь немедленно поделиться настигшим её откровением: "Помнишь, помнишь тогда, про храм фортуны он нам рассказывал?! Спорю на что угодно, в их сфере, он ровнёшенько над вершиной Синих Скал!.. Давай слетаем туда?.. Просто так, посмотреть хочу... Теперь другими глазами..." Та кивнула, и подумала, что не они одни захотят поваляться там, на выцветшей голубой вершине, по-новому глядя в облака...

С ходом времени, даже когда на знакомые лица глядел, в Индиго нарастала чисто дроидская неуверенность, понимают ли его, слышат ли его вообще. И частые своевольные отлучки к Бесту, к изгнанникам объяснялись подспудным, обоснованным, увы, подозрением, что не вечно так будет продолжаться. Чтоб люди говорили с дроидом на одном языке. Уже для самого себя он начинал брать паузы и переводить понятия с их на своё эсперанто и обратно. Расходились... - интересы, взгляды. Образы, которыми мыслят. И сейчас напоследок, он решил повториться совсем простыми словами прежних эпох:
- Получается, Великое Море как бы мать, основа... А восхождение в Собственный Мир, собирание облачного эскиза, открытого к небу, открытого к солнцу, - это Восходящий возвращается к отцу.
Гром, впитывавший каждое слово, незаметно для себя очутившийся рядом с Бестом, высокий, в синем свете по плечи стоя, воскликнул:
- Дроид! Индиго, это так странно!.. А Морские Чудовища?! Почему там?.. Океан всепоглощающий, всеразъедающий... Если и соединяет что, то извращённым до предела!.. Он, практически, воплощение зла! Как же так?.. Море - гнездовье извращённого, и начало? Совершенное зло? А миры - абсолютное благо?!
- Ну-ну!.. - встряла Мурена, на удивление молчавшая до сих пор. - Гром, ты смешной до чего! В облачных мирах, кто спорит, неплохо... Но и в течениях весело. И в каменном лесу!.. Да в утробах кое-каких, спокойно можно продержаться!.. Если ты до сих пор пугаешься монстриков, это не их проблемы, твои! Подумаешь, глазом больше, глазом меньше? Зубки по бочине - от ушей до хвоста... Ах, красотища... Я тут такое видела... Ну, не суть. Извращённых!.. До предела!.. Ой, не могу...
Мурена подумала и бросила вдогонку:
- Может, не под снегом, а выше... В океане самом образуется жизнь, какой не бывало! Не извращённая, не из рухнувших в море, их называй извращёнными, если угодно... Но вдруг?.. Образуется тень однажды без Огненного Круга? Сама по себе?.. Не его жар станет импульсом для неё? Я бы взглянула, когда она решит выглянуть на побережье.
Амарант покачал головой:
- Выглянет и укусит тебя за любопытный нос... Ну что ты болтаешь? А основа? А код?.. Впечатления-то ложатся поверх...
- Да что ты говоришь?.. Ты, Амарант, на отмель ступал хоть однажды, а? Хочешь, прогуляемся, я подержу тебя за ручку?.. Ты и море - близко не лежали! Основы тоже когда-то возникли... Кто знает, какой может быть основа? Из чего, и как соберётся? И когда...
- ... и когда кусит тебя за нос?.. Как только соберётся, так сразу и укусит. Она такая, ей не долго собраться... Мурена, ты грубиянка, но я не сержусь. В этом есть здравое зерно. Жаль, что ты напрочь игнорируешь в допущениях временные масштабы... С размерами, с величинами у тебя плохо. И хронический недостаток терпения.
- Ой, спасибо, теперь я всё-при-всё про себя знаю!..
Индиго не поддержал никого, но по лукавому взгляду, Бест отметил, что дроид склонен разделить авантюрный оптимизм Мурены. Как и прежде, как всегда. Хрустальный лик собрался в его лице, в его межбровье. На воздухе стоя, Индиго потянулся, расправил плечи, раскланялся:
- Исчезаю... Стоп, Бест, забыл! - он поклонился. - Выражаю почтение господствующему над первой расой... Ничего смешного! Я обязан. И без того, чувствую, ближайший турнир не сулит мне... Ох, не сулит. Неизвестно куда отбросит. До улитки грызущей...
Это такой универсальный дроидский кошмар, падение на низшую ступень. Из осознающих. Уж лучше быть прекращённым, разбитым и так перейти во владение победителя... Улиткой - обидно. Однажды простят, но долго ждать...
- Индиго, милый, - задержала его Соль, - ну, расскажи ещё что-нибудь удивительное напоследок! О чём мы бы и спросить не догадались, вроде той поговорки, а?..
- Соль, нет явления удивительнее, чем Собственные Миры... Они не часть этого, общего мира. Не облака, не дольки небес... Это Гелиотроп так говорит, "не дольку, а сколько?" Вот, возьми ещё поговорку, Соль!.. Она не про то вообще! Когда не турнир... На совете, при трансформации дроида, перераспределении в близких семействах, или претензиях на нечто, если обсуждается конкретный момент и дроид скромничает: "Мне бы его только, вот одну метку и всё..." По преданиям, я, конечно, не бывал на таких советах, Гелиотроп, а без него - Августейший, неизменно обращали внимание этими словами на то, что невозможно заиметь одно что-то, отдельное. Что всё идёт в связке. И желающий нечто обрести по договору должен не скромненько указать на желаемое, а конкретно очертить пределы влияния... За которое будет и согласен отвечать. По тому, насколько его оценка совпадёт с оценкой в глазах владык, будет принято решение. Дано согласие на создание дроида, метки, трона... Или отказ, если его представления неполны, легкомысленны, фантастичны... "Не дольку, а сколько?" - Сколько ты способен удержать? Гелиотроп про облачные эскизы повторил, создав, представляя их тронам: "Не дольки небес... Зёрна". Понимаете? Зёрна новых небес!.. По числу Восходящих... Так сказал, приумножив пространства... Единожды, хотел бы я встретить его в общей форме!.. До того собираемые Впечатления назывались "внутренним миром" человека. Была только одна внешняя реальность. Стало две... Не две!.. Миллиарды, то есть, бессчётное количество!.. Равновесных с той, изначальной, правда...
Индиго прекрасно видел, с какими кривыми усмешками слушают его оба хищника, в противоположность раскаявшемуся давно, влюблённому и рассеянному Дабл-Пириту... Его взяла некоторая недроидская досада. Желание, если не переубедить, так хоть уязвить их! Хищников, для которых посещаемые редко Собственные Миры - что-то среднее между кладовкой и тёмной норой.  Спрятать что-то... Выспаться без удовольствия, но в безопасности... И досада вылилась в гимн... Начавшийся не с гимна... Впрочем, обратился он мимо хищников, к Бесту:
- Нелепое положение, для вас, для меня... О рамах и мирах рассуждать дроиду с изгнанниками и хозяевами миров, оставленных Я-Владыка, с теми, кто далёк... Я очень повзрослел, Бест, да, дроидом, не человеком. Но так суждено, фортуна... Не достаточно повзрослел, я бы мог что-то полезное разыскать для вас. Наверное... Вместо болтовни... Вы маленькие, и вас мало... На фоне... В сравнении... Знаете сколько их там, за рамами? О-о!.. Миллиарды чистых хозяев не покидают миры. Огромные и спокойные... Они воплощение самоограничения дроидов. Воплотившееся в самоограничении людей! Дроиды так хорошо всё придумали, что сделались не нужны. Им. Знаете, почему ещё примитивны дроиды? Потому что - вы - примитивны!.. Злые слова? Не так разве, Амарант, поправь меня. До дроидов люди накапливали знания, изобретали, каждый второй стал бы над первой расой, создав не существовавшее прежде! И всегда они делали это вместе! Кому бы ни принадлежали прорывы, автором был коллективный разум, так? А теперь? Вам ничего не надо. И нам, соответственно. Ваши запросы просты. Просты и наши ответы. Людям на континенте и бродяжкам кочевым, хищникам надо куда-то девать время. Они - немножечко вместе. Они придумывают игры, коллекции. Музыку... Голосов, артефактов, движений музыку... Танцы, хотел сказать, Бест я теряю ваши слова!.. Соревновательность тут расцвела. Союзность вряд ли уже расцветёт... Ей требуются равно: доверие и обособленность, нехватка и щедрость. Как руслу. Реке. Помнишь речку в том мире, что недолго пробыл твоим гостем, Бест? Нужно довольно воды, но и узкое русло, иначе болото. А в мирах...
Индиго запрокинул голову, как звал Белого Дракона, теперь друга, вольготно, счастливо... И продолжил:
- ...совсем ничего не нужно... Что собирает Восходящий, эскиз, он собирает почти в слепую. Он не видит. Спешит. Он опьянён азартом, похож в этом на небесных бродяжек, на хищников. Но эксиз собран... И хозяин мира начинает осознавать... Его осознавать. Что сделал, осознавать... Открывать его, как неизведанную землю... Как распаковывать подарок себе... Он слушает пение Я-Владыка и наблюдает. Каждым следующим днём его отношения с Собственным... - поистине собственным! - Миром свежее. А не наоборот!.. Свежее!.. Сколько во Впечатлении Впечатлений?.. На сколько связных, разделимо оно, нерафинированное?.. То-то... Он вникает, видит, чего прежде не видел. Так в спешке нахватал... Он подробно и медленно думает...
Индиго взглянул на Гая:
- Медленнее, чем хищники смотрят в ледяные цвета. Его ум утончается. В Дом и Сад, собранными холодными дроидами, смотрит, замедляется, остывает. С ними сравняется однажды. В холоде или тепле, как сказать?.. Как посмотреть... И так, и так не совсем правильно. Потому что светит солнце, а он замедляется... Осознавая, тает... Вместе, вровень, в такт с окружающим. Сравнявшись, тает, идут дожди... С большим и большим блаженством. Не удерживая, осознавая медленное таяние. Бесконечный переход к теплу... Бесконечное приближение к недостижимой области Там... Достигаемой при каждом шаге... До последнего дня недостижимой... Таяние... Таяние... Выше к солнцу, к теплу... Но, не сравнявшись, не успокоившись, этого не достичь. Не начать даже... А сравнявшись, и однажды растворившись вполне, когда мало что осталось от облачного мира, он уходит в Там, в недостижимые пределы...
Индиго отвлёкся:
- Владыку Там что-то давно не видать. Никто не видел... И чехарда такая, ты обратил внимание, Бест, с областями в мирах?.. Трон его пуст... Его, конечно, дело... Но Доминго говорит, раньше такого не бывало. Миры прекрасны... Миры - вершина, выше Фортуны... А уж с возлюбленным, с гостем...  - дроид в ультрамариновом сиянии вдруг встрепенулся. - Доминго!.. Ой!..
Драконом перекувырнулся и рассыпался на огоньки. Все засмеялись, красиво. Олив сидел, рукой прикрыв глаза, от ярких, синих лучей, наверно.

Глава 70.
Биг-Буро тянул время. Стиль его таков, и здравый смысл подсказывал то же самое. Поставь Дзонг-Ача категорическим условием его помощь против жизни Южного Рынка, Мадлен мог бы разыскать хоть сейчас. Она не была затворницей. Что даёт? Дзонгу нужны все галло и весь Гала-Галло, Кроха в особенности. Отдельным пунктом. Мадлен не доставит его туда. И не предаст. Какой бы надменной и коварной ни была, Мадлен не трус. И уж точно не дура. Предательство не спасёт, и оно ниже её достоинства. Продать ради развлечения, выгоды или мести, легко. Ультиматум перекрашивает их в гнусный, невыразительный, проступающий через все слои цвет. Цвет капитуляции... Неприемлемый для неё.
Что перевернулось у Дзонга в душе после неопровержимого аргумента Биг-Буро, после вихря, смятения чувств и мыслей, он не выдал, не выразил ни словом. Но Кроха, Кроха поднявшая руку над головой Вайолета, стала первой в ряду его приоритетов. Живой. Она - живой. Остальные галло не нужны Дзонгу. А нужны ему сведения, связные Впечатления, книги, люди способные рассказать хоть что-то про дроидов. Вот второй его приоритет. "Вайолет... Дроид?.. Дроид?.. Дроид?.."
Дзонг не покинул Южного и не ступал больше на рыночные ряды. Из подземных пустот, сырых поднимался к Буро… Выпытывать. Всё про галло. Про них и снова про них…Что слышно было про Гала-Галло за годы, тысячелетия? Кого видно, кого нет... И про дроидов. А Буро, помимо своей, никому не ведомой боли, ничего и не знал про них...
- Найди мне советчика! - шипела, смиряя голос, огромная птица в ночи, застывшая, сумеречная в сумраке шатра.
Дзонг не бродил по нему, не садился… Он застывал горой, тёмным пиком, и думал о чём-то и шипел, шептал:
- Человека найди, кто знает... Кто сталкивался, кто знает... Кто скажет, Надир... Как бывает с дроидами, кто скажет... Случалось ли что-то подобное... Найди!..
Буро знал имя подходящего советчика. Бест. И не спешил потому, отнюдь не спешил:
- Цонг, - звал он его по старому произношению, - я не уяснил ещё, насколько ты одержим. Как же я позову его? Под свою ответственность? Сюда позову... Ведь такие люди - не рыночные люди...
- Надир-р!.. - шипел Дзонг, раскатывая слога. - Надир, опять!.. Оуу, ты жалеешь о мальчике в жестяной одежде?.. Да... Понимаю, прости... Да-а... Твой ача сам напал. Первый... Ну, справедливости ради!
- Как-будто это важно.
- Да не особо... - облизнувшись, Дзонг медленно прикрыл веки и распахнул с короткой гримасой, усмешкой, какой не бывает у людей.
- Я не о прошлом, - отрезал Буро, - о будущем.
- Об будущем?! - прошипела огромная птица отчего-то проникшись злобой, на само слово что-ли. - Нн-а, слушай про твоё будущее, Надир!.. Не пытайся защищать галло!.. Не пробуй, Надир, не пробуй... Не плыви против меня, оуу?..
- Цонг... Я не про них. Я о советчике... Сядь! Ну что ты торчишь?.. Корягой на дне морском...
Ладно... Сел. Корягой морской. Рассмеялся, заново учась приглушённым человеческим звукам:
- О советчике?.. Ну, перестрахуйся, Надир!.. Принаряди его в жесть покрепче... Ахшшш-ха-ха!.. У тебя много фаворитов, не хватает железа?.. Оуу- ха-ха!..
Буро дрогнул, разозлился. Само сорвалось с языка:
- Один. Из интересующих тебя, из господствующих над первой расой. Что, Цонг, не расслышал?.. Первой расой. Дроидов... Он зовёт их, и они отвечают ему.
Дзонг встал, взметнулся на ноги:
- Сказал, зовёт?..
- Зовёт. И вот ещё что... Дзонг-Ача, он, этот изгнанник, не близок, но весьма интересен мне. Так что, запомни: как бы ни повернулось, как бы ни сложилось, ача, нет... Ты понял?.. В любом случае. Его касательно - нет. Нет, Цонг... Угощу я тебя, всегда пожалуйста... Кстати, не хочешь ли согреться, скоротать время до утра? Попрохладней, погорячее?..
- Спасибо. Нет. Я не помешан на этом, как некоторые... Просто, чаще всего так удобней... И верно, теплее.
Биг-Буро покивал, соглашаясь. После чего жестом усадил чудовище обратно и предложил:
- Ты поднимешь обе руки. Левую как изгнанник. И правую как ача. И поклянёшься... Не поднимать их! Против него. Ни пирамидку, ни бокал ача...
- Надир-р!.. - заклокотал Дзонг, приглушать гортанный шипящий рык ему ещё учиться и учиться. - Ты слишком долго нырял... Фу, общался... С мелочью пыльных рядов... Со дуриками и шутниками... Я серьёзен. Заинтересован, Надир, больше твоего, видишь?.. А впрочем, клянусь... Ты упрям. Для чего?..
- Ты привык брать силой.
- А то как?.. Привык. Но это не делает меня идиотом!
"Вообще-то делает..." - подумал Буро, но ничего не сказал.
- Я клянусь, - Дзонг сверкнул в полумраке ладонями и опустил их. - Знаешь, поговори с ним сам. Только позволь слушать.
- Разумно.
На том договорились.

Глава 71.
Бутон-биг-Надир встречал Беста у ворот Южного.
Дзонг ждал в шатре. Непроницаемый в непроницаемом, громадном, сыром и холодном. За нерушимой стеной своего обещания, надёжной как рама облачного мира... Забавно, вот дроиды не суть правдивы... Они и не лживы, но... У них во все стороны столько вариантов. Бывает, Восходящий, устав от гонки из ливня в ливень, разговориться вдруг с дроидом про него самого. И после множества тонких нюансов: подчинения в семействе, пересечения, совмещения, деформации орбит, роли меток, силы связей, спросит что-нибудь, со словами: "А ты?.." Ну, ты такой-то или сякой?.. А дроид: "Меня нет..." Причём, на полном серьёзе. Спрашивай дальше: когда нет, почему нет, где?.. Бесполезно. Нет, и не было... "Уточнить, человек? Что?.." Нет, и не было. Ну, как тут разговаривать?
Дзонг неподвижно сидел за шахматной доской, брошенной при начале игры. Не совсем шахматной. "Острова" - название игры и доски тоже. Её не чертили, а заполняли рамку, низенькие борта прямоугольника плоскими "островами", овальными камнями одного цвета. Рядами без промежутков. Угол наклона овалов мог указывать направление хода для конкретных фигур, и различаться для двух частей доски. А можно и без этого. От шахмат остались король, всемогущий ферзь рядом с ним. Остальные фигуры упростились, но правила усложнили игру в том смысле, что сделали свободнее. Выставлялось по нечётному числу, различному для разных досок и партий - "марсов" и "венер" исходно, но венер стали звать "сателлитами". Так как, став вплотную к марсу, сателлит, спутник, защитник не позволяет его съесть, сам оставаясь открытым. Атаковать могут те и другие. Когда они по-отдельности, марсы способны пересекать целиком прямые и перпендикулярные направления, сателлиты - диагонали. Из положения рядом, когда марс защищён, ходят на один шаг в любую сторону. Левый и правый, крайние ряды доски - пусты. Называются соответственно "танатос" и "эрос", переименованный в "стрелка"... Да, за время существования игры и любовная фигура, и поле, - именно они переменили названия... Эрос, стрелок... В общем-то, логично, он стрелок, но не это в нём главное. Расставляя острова и фигуры, Буро вспомнил заново охотничье прозвище Симурга. Глупая, горькая утрата...
Боковые поля... Фигура, зашедшая в царство танатоса, влево - спасается на любой срок, но выходит первый ход пешкой. Попавшая направо, в ряд стрелка - должна выстрелить в течение трёх ходов по доступной горизонтали или одной из диагоналей, и, беря чужую фигуру, гибнет сама, не взяв, убирается всё равно. Но прикол игры не в этих частностях... Фишка такая: каждый играет за свою армию... - и за чужого короля! Ходит им. Своим не ходит... Такой специфический момент.
Буро с Дзонгом успели расставиться, разбить стройные ряды марсов и сателлитов, как пришёл посыльный. Один из тех, кому Буро обеспечивал неплохие места у рамы Южного в обмен на наблюдательность, быстроту реагирования при надобности, и мелкие услуги... Встретить же гостя и вежливо, и легче, чем беспокоиться за него. Буро утопал, Дзонг остался. Над партией он не думал. Он разглядывал крышку ларца, плоской коробки для островов и фигур. Перевёрнутый низ - игровое поле. А перевёрнутая крышка - кладбище съеденных фигур, или не принятых в игру. Таковых пока не было, и Дзонг рассматривал верхнюю часть, резную. Чёрное дерево. Размышлял о свойствах королей...

Биг-Буро умолчал про Господина Сому, чей дракон тоже помнил путь в Гала-Галло. Но, естественно, рассказал про Густава! Вернувшегося оттуда с Впечатлением Минта, с артефактом, пронесённым как оружие, с победой. Наглой, вызывающей победой. История не прошла мимо Буро. Как и тот факт, что немногим позже, измученный и взбешённый корнем Впечатления добытого на Горьких Холмах, жутким, неотвратимым Гарольдом, Густав вытребовал у Сомы дополнительным условием, показать дорогу в Галло. На, возьми... Отвергнутый облачным рынком, Сома аккуратно издали показал, втихаря. Густав у богатой рамы их, даже ящерку разглядев, сделал пируэт, усмехнулся и умчался. Теперь и его Белый Дракон помнил дорогу. О, это знание сослужило ему дурную службу!.. С водой Гарольда сравнимую вполне... Пока раздумывал о мести, и там раздумывали о ней же, на след обитателей Галло напал их личный враг. А значит и на его след! Такой заказчик, который лишён ездового дроида. Опасный на континенте, как опасен Гарольд видевшему его даже в одном касании.
Убрать с Южного Рынка Густава, вот для чего идеально подходит Дзонг! Один удачный грабёж ничего не значит, охотниц Гала-Галло не взять ему! Рекомендуя Густава, Буро их не подставит… Так утешал себя, убеждал себя. А у Дзонга быстро кончится терпение. Даже в самом облачном рынке, разве не продуманы у галло пути к стремительному отступлению? Наверняка. А Густав будет у Ача в кулаке. Дом Бутон-биг-Надира, это Южный Рынок. Он должен забиться прежде о своём доме, всех обитателях его, так уговаривал себя...
Что же до планов Мадлен, Буро не верил, что она сумеет найти против Густава достойного сюрхантера. Эта порода охотников, да не обманет её название непосвящённого, из благих побуждений не действовала. И соответственно, брали они не умом и терпением комодо, а полной отвязностью, чередованием мест, где не знали их. В сюрхантеры попадали редко мстители, часто - пресытившиеся игроки, авантюристы, кому в других областях никак не доставало риска! Биг-Буро настолько не верил в успех Мадлен, что предложил Дзонгу досмотреть её охоту на Густава прежде, чем начинать свою. Проводника к Гала-Галло он не потеряет!
Дзонг отложил в памяти упомянутую Буро, непонятную, но допускаемую гениальность охотника, чистого хозяина. В пользу её говорил статус, например. Говорил о предусмотрительности, здравомыслии оставленный в сохранности Чёрный Дракон. Смешны те, кто променял на живой артефакт телохранителя... На игрушку, на то, что можно купить. Отнять. Характеризует охотника и поражение нанесённое гордячке Мадлен. Всему рынку, но ей по определению. И наличие человека телохранителя, Хан-Марика... Какового упомянул Буро столь отрешённым тоном, что Дзонга обдало адской, ледяной угрозой... Как бывало со дна, от актиньи... И нет-то в ней ничего кроме шипов! Но и нет среди них малейшего не нацеленного. Нет такого, который не преисполнен ядом, оглушительным ядом... Таким ядом, как в голосе у Буро, что даже Дзонг понял, не будь дурак. Охота охотой, а упомянутого вскользь, телохранителя Густава и близко быть не должно. Ладно... Буро-таки союзник... Пусть гнездится в своей пыли, со своими фаворитами, в железных нарядах, оуу-ха-ха... Не про что спорить.

Время скрыться. Дзонг осторожно опустил на борта резную крышку. Конические марсы и рюмочные, перевёрнутые конусы сателлитов скрылись под ней. Скрылись два короля, подмигивающие чужому войску... Лица их прорисованы. Два ферзя, держащие секиры, пустой рукой манят к себе чужих королей. Зазывают прямо под секиру... Ларец тоже хорош, крышка хороша. Искусная резьба сплошняком. Бессюжетная сценка объединяла весь, наверное, пантеон античных богов.
Любопытно по какой причине... Из-за наименований правого и левого полей, где фигур изначально нет? Резчик изобразил главенствующим не Юпитера. Громовержец присутствовал сверху, с другими в размер. Главенствовал в пантеоне Танатос... С погашенным, вниз опущенным факелом в руке. Полноправно восседавший на троне, прямой, чёрный, неподвижный Танатос... Поза его не подразумевала движения, в отличие от групп остальных богов, замкнутых друг на друга. Среди них выделялся по размеру юноша со стрелой, вынутой из колчана, с луком, оставшимся за плечами. Он единственный смотрит на Танатоса... Младшие божества резвятся. Танатос смотрит перед собой. И никто на него. В нарочито, подчёркнуто бесстрастное лицо. Не осветлённое, как другие, оставленное чёрным деревом. Блестит серебряный наконечник стрелы. Резная рука, отполирована руками, бравшимися за крышку. Потому что он сбоку. От центральной фигуры дальше всех. И ближе всех к ней по размеру. Костяшки пальцев, сжимающих стрелу, блестят. Так напряжён, как живой. Кажется, острие слишком прижато к груди, он поранится сейчас... Почему лук оставлен за плечами? Почему он видит того, кого не видят остальные?.. На кого не желают взглянуть...
Дзонг античных легенд ни в каком приближении не знал и не интересовался. А Биг-Буро, куда чаще, чем затевал игру, размышлял, ларца не открывая, над этой сценкой. Над пустым колчаном стрелка.

- Долг, это когда ты кому-то задолжал! - неоспоримой банальностью отреагировал на признание Беста Биг-Буро.
Признание в том, что да, освобождая рабов, Оливковый Рынок изгнанники по ночам грабили, и он лично, и грабить будет, так понимая свой долг.
- Ох, Бест, пойми, они ещё как-бы люди... Но они уже как-бы чьи-то... Ну, не твои!.. И твоими не были, что главное-то!.. Ну а если Собака Моря сделает себе чашку для питья из раба, её ты тоже украдёшь? В праве сочтёшь себя? Я вовсе не против весёлых грабежей, я против приклеивания к ним лишних, неподходящих слов. Типа, "долг", "право"... Грабишь и грабь, что такого?.. Я вообще не к тому спросил, а к тому, что опасно это. Конкретно там... А ты сразу!.. Грабь, но зачем там? У тебя мало людей? Сколько-то досталось другому, это задевает тебя? Признай, это просто жадность. Неосмотрительный риск рука об руку ходит с глупой, глупейшей жадностью!... Уж сколько я повидал, не ошибусь. Это - его - "братья", Бест, его пленники!.. Как можешь ты что-то быть им должен?!
Да, ощутимая разница подходов... Бест открыл рот в сотый раз повторить, что в Архи-Саду нет никаких "его" людей. Но закрыл, бесполезно.
- Биг-Буро, вот скажи... Я однажды выиграл очень важную для себя партию, игру. И получил ставку за неё. Высокую... Чрезвычайно. Только потому я её получил, что проигравший не захотел нарушить слово!.. Только поэтому! Он задолжал, да. Но гарантов, поручителей не было в помине, и быть не могло. Как вернувшийся из океана, извини, если упоминание неприятно тебе, ответь, что заставляет вас, тебе подобных, говорить правду, слово держать всегда? Перед кем угодно, а значит - ни перед кем конкретно, знакомец он или незнакомец, ведь вы не должны... Что заставляет?
- Потребность внутренняя, - сразу ответил Буро, без размышления. - Глубинная внутренняя волна... Важно идти в потоке. Без течения пропадёшь... И что значит "заставляет всегда"?.. Ей можно противостоять, легко! Но не надо. Не умно это, ей противостоять. Иначе всё скривится, и дальше криво пойдёт, хуже и хуже. Перестанешь чуять вообще... Направления, приметы... Так многие пропадали... И не разогнаться без течения как следует, ни за кем-то, ни от кого-то... Я в морских терминах...
- Вот!..
Буро отставил, едва подняв, непочатую пиалку и воззрился на него:
- Что - вот, Бест?! Мы вроде бы о земном?.. Меня спрашивают - я отвечаю! Отвечаю правду, пол правды, либо молчу. Я же не крадусь тёмной ночью на чужой рынок, в чужие шатры, чужому - черти придонные! - имуществу поведать слово правды?! О котором меня и не спрашивали, а?.. Как я могу быть это должен?!
- А бывают черти придонные?.. - примирительно вильнул в сторону Бест.
- Нет, конечно... Ха-ха, сухопутные бывают, я, например! Человекообразность убывает с глубиной... Ты серьёзно спросил? Запомни на всякий случай: на волнах и на самом дне... Если там или там увидишь кого-то выглядящего реально, полностью человеком, - беги! Будь уверен, он дальше по-природе от человека, от демона, чёрта морского и неморского чем самые страшные формы. Он наверняка тень, целиком ловушка... Грабил и буду грабить?.. Ох, Бест...
Приглашая, зазывая, намереваясь предостеречь, или даже выкупить для него сколько-то рабов, раз уж надо ему, Буро и не думал затевать спора с Бестом! Касательно подобных проблем, всегда личных, на Южном просили кредита, отсрочки или поручительства. А тут с ног на голову!..
"У него дроидское какое-то понимание долга, не человеческое. Дроиды изначально должны, они служат. Со временем или обстоятельствам служба их бывает прекращена... Но с людьми - наоборот! Требуется вроде как момент образования долга. Хотя… С определённого момента неоплатным, до смерти простирающимся он вполне может стать... Праздная философия... Бест, грабишь опасного ведь зверя! Если тебе нужно, скажи кого или скольких... Всех что-ли, оу?.." Буро озадачился не на шутку...
"Оу?.." - это окрик подводный, "эй!" или "ау!"... Или, чаще шёпотом из-за спины, из-за коряги железного дерева, из сине-зелёной толщи морской: "Оу?.. - Попался, приятель?.."
Не думал спорить!.. А зацепился с первых же слов, как Мурена.
Он верно угадал, Пёс именно терпел их ночные налёты. Олеандр имел для него запах тревоги, запах "стоп". Но причина не в нём. Терпел в надежде на визит Олива. Провожатым. Вдруг?.. Когда тот нашёлся, - в ожидании боя. С завтрашнего дня это обстоятельство утрачивало силу. Если, с почти стопроцентной вероятностью, поединок завершится в его собачью пользу, терпеть грабителей - смысла больше нет...
Буро опасался. Хотел как-то разрулить. В сущности, он делал ровно то, про что и заспорил с Бестом: встревал за чужих, неизвестных ему людей! Впрочем, с ходу бы отмёл: "Долг-то тут, где проплывал? Это прихоть... И деловые связи с необычным сообществом в небывалом саду... Яблочки, ягоды всякие... Можно торговать..." К дроидам он так и забыл бы склонить беседу, но она развернулась сама.
- Биг-Буро, соглашусь. Не бывает сначала долг, а должник затем. Но когда мы одиноки? Плыть прямо в потоке, не означает ли прямо к тому, кто маячит у нас на пути? Вкривь не означает ли в обход его? Они есть там, на Оливковом Рынке "братья", рабы. И я это знаю! Что, обязательно глазами видеть? Обязательно чтобы они видели меня?.. Даже в высоком небе, разделённые рамой мира мы не отдельны, не одиноки! Небесный бродяжка, пролетающий мимо, выбирает, приблизиться ли ему, заглянуть ли? Хозяин мира выбирает, подойти ли, выглянуть ли?..
- Ну, выбирает...
- Ну?! Так я добавлю слово, чтоб стало ясней! Оно не нравится тебе?.. Ничего не поделаешь, тут ему самое место!.. Каждый из них - должен! - выбрать. Поздоровкаться или нет? Ради секундного знакомства или нет? Ради сугубого коварства или нет?.. Улыбнувшись? Искренне?.. Представившись? Честно?.. С дурным ли намерением или добрым? И так далее, одно за другое цепляется... Как ты сказал, криво пойдёт и ещё кривее? Вот именно. В обход, это и есть кривее!..
Буро скривился... Всё охотники Южного и исчезнувшего Центрального пронеслись перед его внутренним взором. Тренировавшиеся как раз на таких, наивных, идейных, поглощённых представлениями о жизни, вместо ежесекундной внимательности к ней.
- Биг-Буро, - упрекнул его Бест, - что может быть проще, чем отвергнуть? Я не Восходящий, не ребёнок. Я видел много человеческих и нечеловеческих охот... Даже устраивал... И что? Случается, кто-то один должен выправить кривизну двух путей. А не выйдет, что ж... Пусть Фавор благословит остающихся!.. Так дроиды говорят, и у них многое не получается...
- Ты хитрый, Бест...
- Подожди, я доформулирую. Про слово, про него само. Зная о чём-то... Нет, шире: предполагая что-то, ошибочно или нет, я - должен - сделать выбор. Подойти или отвернуться. Именно - должен. Потому что я в любом случае его делаю! Принимая, отвергая - делаю. А отпихиваться от слова "должен"... Извини, попросту означает признавать, что ты делаешь с закрытыми глазами то, что следует делать с открытыми! Выбирать!.. Биг-Буро, выбирать... "Должен" относится к шагу, который позволит следующие шаги. Не мимо. Пускай в лобовую, но не мимо.
- Пас! Принимается, - Буро вскинул ладони по-морскому, засмеялся, покачивая головой, тюльпаном золочёной короны. - Возразить нечего!..
- Фу... Устал как в конце гонки...
"Понял я тебя, Бест, - подумал Буро. - И судя по тому, что я понял, не отдохнуть тебе от этой гонки до конца дней..."

И тут сам Бест заложил в сторону дроидов вираж:
- Знаешь, про первую улыбку через раму, это верно, но, оговорюсь, не всегда... Не со всеми. Восходящий, к примеру... Слышит манки. Среди них различает вдруг единственный. Манок главы, своего главного дроида. И не может не улыбнуться! Выбора нет. И это ещё законно. Это правильно, наверное... По крайней мере, сейчас так устроен мир, а он устроен неплохо... На манок, на первую улыбку Восходящий не может не ответить. Не он должен, дроиды должны. Они служат и им не обойтись без этого, без связи. А дальше, по завершении эскиза - череда прекращений. Окоём запретов. Запрет на любимчиков. Иначе не честно. Дело не в том, что дроид начинает служить одному! Наивная версия. И ошибочная, он остаётся в распоряжении тронов. Дело в том, что не честно, выбора у человека нет. Дроид притягателен, 2-2 из тронных. Он прекрасен, заданная характеристика. Совсем предопределено. И запрет воплощаться. Дроид безупречен. Это не честно. Никто не будет искать меньшего от большего. Никто не предпочтёт общество людей обществу дроида, мыслям о дроиде... Это ужасный шанс человеку потерять всё. Абсолютно и разом...
Бест замолчал. Он так и не выбрал из пиал налитых до краёв, выставленных любезным хозяином. Рассеяно трогал воду. И чудовищу перед ним, и чудовищу за ширмами в глубине шатра эта тема, как ожог, слишком близка.
- На чём же мы порешим с вами, грабители Оливкового Рынка?
Бест пригубил перламутрово-белую кайму белоснежной пиалки... Пятицветный витраж, Впечатление собора... Взглядом поблагодарил, чудное. От лучей до хора. Хвала на древнем языке возносилась к разноцветным, лучами пронзённым, стрельчатым окнам, гуляла под сводами... Чудное. Отставил пиалку и подытожил:
- Завтра увидим. С прежним хозяином рынка мы уже знакомы. Если удача окажется не на его стороне... С теперешним ты представь нас друг другу. Не откажешь?.. Мы и дальше будем грабить, а он ловить!..
"О-хо-хо... Всё с тобой, Бест, понятно".

- А с чего ты взял, Бест, что именно утрата дроидской безупречности, а не всякого друга, станет роковой? Не веришь в хороших людей?.. Встречаются... С другой стороны… Трудно вообразить благополучие осколка оставшегося и от человеческой влюблённой пары...
Буро крутил большими пальцами над скрещенными в замок, задумчиво на них глядя:
- Среди борцов с правого крыла такие забредают ко мне на пару коктейлей в сезоне, расплачиваясь всем выигранным за сезон... Оно им не надо, им некуда девать себя...
- Это временное явление. Я ни с чего не взял, а слышал и согласился. От неизначального дроида, приятеля. Мы запреты обсуждали...
- И что, есть объяснение феномену? Человека ты потерял или дроида, в чём измерить величину потери? Остаются, так и так, для хозяев мир и дракон... Белый Дракон, небо и море - остаются? Или пропало больше?..
- Да...
- Да, остаются? Да, большее?
- Да - остаются.
- И?..
- Ты сам ответил...
- При всём уважении...
- Туманно выражаюсь?
- Излишне лаконично.
Немного соловый взгляд Беста прояснился, упав на ироничную, неколебимо терпеливую полуулыбку хозяина:
- Виноват!.. Ты тоже... Биг-Буро, Впечатление волшебное, захватывает, Сог-Цог!..
Они ударились пиалками с Буро, и Бест допил перемешанный глоток:
- Я сейчас с дроидского рынка на земной, а там... По-другому общаются. Я имел в виду, что если б море и небо пропали ко всем чертям вместе с любимым, это бы и славно, это решило бы проблему. Ан, нет... Вопрос орбит... Дроиды выражаются орбитами, ими мыслят. Существуют ими же, как и мы, с их точки зрения, наверное, объективной. Не стоит представлять их круглыми! Орбита - замкнутое русло. Причудливое, немыслимой протяжённости порой... Сложности невычислимой даже для владык!.. Потому они впрямую спрашивают, что там, на орбите, есть ли антагонист?..
- О, русла... Как у огоньков, что видны под кожей? У блеска, игры, шептания в Туманных Морях дроидов?..
- Да-да... Если наукообразно... Люди - плотные орбиты, взаимодействуя, перепутываются самыми внешними. Дроиды - совокупность широких, свободных орбит. С Восходящим пересекаются, как повелит глава семейства, тоже внешними. А перепутавшись в долгой дружбе, особо в любви - перепутываются всеми. Вбирают. Дроид - весь мир. Потеря его - потеря не собственного, а вообще всего мира... Ты так и сказал: небо и море остаются. К несчастью... Представляешь, какой кошмар? Остаётся одна, абсолютно пустая, орбита общего поля... И что делать с ней? Что делать в ней? И зачем?
Да, это Дзонг понимал, очень хорошо понимал... "Они не остаются, небо и море... - подумал он, прикрывая тяжёлые веки. - Они меняются местами - небо и море. И ты падаешь, куда бы ни летел, ни плыл, отныне ты падаешь... Вниз, вниз и вниз... Изгнанник не знает, о чём говорит, друг дроидов от них далёк..."

- Ты понимаешь, Биг-Буро, что плохо, то и хорошо... То и плохо! Ха-ха, запутался!.. В союзе человека с дроидом оба менялись и оба переменились, и оставшийся уже больше ушедший, чем тот, кто ушёл. С дроидом в союзе, как... - Сог-Цог!.. - вода с водой... И вот он остался один, сохраняя... Назови как хочешь: в памяти, в уме, в сердце... - в себе ушедшего, прекращённого дроида. Но дроиды служат! А он - нет. Дроиды ориентированы на людей. А он - нет. Эта мысль ему дико смешна, смехотворна. Он ведь остался эгоцентричным, как Восходящий. Привык к обволакивающему покою, дридскому, безупречному... А что такое люди в сравнении?.. В общем, понятно...
Бест сощурился, вспоминая:
- Про одного слышал я, не погибшего, не падшего в отчаянье. Тот человек вполне, сверх ожиданий тронов заменил прекращённого дроида! Феникса... Он общался с тронами, им служил... Что вписывается в доказательство... Как бы зеркален покинутый человек, и на зеркале - отражение дроида... Такое слово "отражать", двусмысленное... "Отталкивать, отбивать" - среди его значений. Такой человек и отталкивает: других людей, будущее, надежду, себя самого. Но есть и второе, прямое значение слова... Возможна аналогия с такими "отражающими" страницами технических Вирту, на которые загодя нанесена таблица, счётчик, видел их? Расположенное напротив отражается в нём, сразу переведённым в специальные единицы, проценты, сведённое в график...
- Так память о друге, - поддержал Биг-Буро, - о возлюбленном на нём за долгие годы нанесена?
- Да, о том кто по своей природе способен безупречно служить. Отражением прекращённого дроида занято зеркало, отпечатком его орбит. И это не мешает, а помогает. Позволяет быть дроидски точным, дроидки неутомимым, направленным только ко благу... Редок подобный исход...
Биг-Буро знал ледяные цвета, с моря, а как феномен - от Гая. Объяснение напрашивалось:
- Человек переживший утрату дроида, он как бы замедлен, холоден навсегда… Не ускоряется больше, зеркален, это мне знаком. Но Бест… Если ты говоришь, что такие полезны тронам? То всерьёз ли, не притворно они противодействуют союзам дроидов с людьми? Или троны не прагматики?
- Прагматики. Но в первую очередь, они - дроиды, во-вторую троны. Непритворно.
- Их рациональность негибка?
- Ты знаешь, Биг-Буро, дроиды - формалисты. Тут разница... Утвердившись, они - сама конкретность. Иерархия запретов - чёткое выражение технической стороны дела...
- К примеру?
- К примеру… Главенство запрета на признание. Третьего! Не на пустые слова... На поступок финальный... Уплотняющий в трон часть дроидских орбит. Не при образовании семейства уплотняющий их, а просто так, своевольно...
"Трон" это не то на чём сидят, а то, в чём отражается внешний мир и представление о себе. Отражается семейство - для владыки, возлюбленный - для нарушителя... Глава семейства постоянен в отношении всех своих дроидов его. Семейство изменчиво, а он постоянен. Он видит его отражённым в троне своих центральных орбит. Непрерывно и целиком. С нарушителями тоже самое...
- А отражение, Биг-Буро всегда взаимный процесс... Представь же себе зеркало перед зеркалом... Дроид перед человеком... Последний, кто видел воплощённого дроида, кто распознал его, кто услышал признание или увидел без слов, волей неволей, буквально переплетён с ним... Повторил его орбиты своими. Перенял. Оставшись при своей, человеческой плотности. Не будь запрета, скорого возмездия, продлись это переплетенье на годы, кто знает, как бы они исказились? Каким рискам, нечеловеческим абсолютно, в истории прежних эпох небывалым, подвергся бы человек, внезапно обретший близнеца? Сколько дроидской силы перешло бы к нему, и как бы он ей распорядился? Индиго, мой друг, он говорит, что таковых всегда страшно заносило, плохо кончалось...
Бест подумал и добавил с сомнением:
- Вообще-то, это неправда, но есть мнение... Дроиды, они смерти не боятся. Однако, на разных этапах существования... Знаешь, как закладку оставить в пластическом Гига Вирту, что-то дорисовав. Заложил, захлопнул - оно сохранится. Так дроиды намеренно сохраняются иногда. В вещах особой формы. В атласах, схемах. Отпечатываются, чтобы можно было восстановить. И говорят, хотя это неправда, что и признание перед человеком используется для той же цели... Он не забудет. Не сможет забыть. Сохранит схему орбит в неприкосновенности.
"Последний?.. - тихо прошипел Дзонг. - Последний, кто распознал дроида?.. Последняя?.. Оуу!.." Тяжёлые веки распахнулись, засветились подводным светом глаза... Как не пробили ширмы лучами?.. Дзонг слушал, слушал, опустив голову на чёрный ларец. И теперь резной венок Танатоса отпечатался на его лбу, венок из увядших листьев.

Глава 72.
- Погоди, - зацепился Буро, припомнил, - ты сейчас с дроидского рынка?!
- Ага.
- И как там? Дроиды не обязывают тебя к молчанию? Я, Бест, не летаю. Не буду уже летать... А интересно.
- Дак-ээ... Посещение его зависит не от летучести, от приглашения! Что интересно, как выглядит? Мило, обыкновенно. Площадь, окружённая садом. Аллея к ней.
- Как устроен!
- Дак... Биг-Буро, устройство-то глазами не видно... Изнутри, собственно, тоже, как в скрытой механике... Разломал её и что? Пудра разлетелась, слизь растеклась... Надо атлас иметь по свойствам, и кого-то знающего, кто прочитает тебе... А дроиды вслух мне не читают!.. Я по их просьбе - да!
Бест отпил из следующей пиалки.
Буро умел дарить и угощать... Безо всяких теней, шедевры его коллекций выбивали из колеи... Он знал это, и собирался выбрать, что попроще, не отвлекающее, но не смог изменить себе! Впечатление храма, снова храма... Кто оставил его во влаге?.. Оно кружило голову. Этот кто-то строил, на Белом Драконе кружа, купол, удлинял шпиль... Над шпилем парил сложный символ последней эпохи. "Узел Пяти Измерений", символ единства людей и дроидов... Не древних верований храм... Высотища, игла шпиля, головокружение... Некто вытягивал его и золотил, ввысь, вдоль иглы...
- Хочешь прикол? Тамошний? - Бест допил, запрокинув голову, чтоб второй раз на Впечатлении не улетать. - Для высших дроидов очень важна техническая разновидность подчинённых называемая "метки". Важна для междроидского взаимодействия. Но сколько я ни выпытывал, а какие бывают? - "Всякие. Разные... Всякие-разные..." - Я уж подумал, они что-то скрывают... Но почему прямо не сказать? Как один дроид ответил: "Послушай, им же нету названий на вашем эсперанто! Переводи! Только не с нашего эсперанто, а с общедроидского, можешь?.." Шутит так. "На нашем эсперанто несколько спорных, переходящих меток заимели названия, а остальные девяносто девять процентов нет. Межметочные они, подуровень. Вы дроидов не конструируете? И люди последней эпохи тоже вручную не собирали, термины для частей им были не нужны". Я признал его правоту, грустно, но верно... А прикол, Биг-Буро, состоит в тонком моменте... На эсперанто дроидов нет таких слов и понятий, как "всякие, разные" - нет! Принципиально не существует. Не знаю, понял ли это он сам, но дроид говорил со мной стопроцентно как человек! Якобы они так не умеют... Ответы, подобные этому "всякое-разное", ведь значат - "отстань"... Амарант часто повторяет тяжеловесную старую цитату, я уж выучил её: "Обобщающие слова маркируют слепое пятно, в освещении которого кто-то не заинтересован... Стену вокруг непонятого возводят..." Я согласен, да, они - финиш мысли... Обобщающие?.. Но они все таковы... В той или иной мере. Если б не дроид, я б не задумался. Амарант да, конечно, ему вернёшь его же логику: что море "ужас-ужас и гадость-гадость", это ты издали постиг? А поближе посмотреть? Завместо обобщающих слов... Думаешь, что-то отвечает? Ха-ха!..
- Но море действительно гадость! Ты любишь слова?
- Я на драконе люблю гоняться! По мере того, как группа слепилась, приходилось отстаивать, убеждать, переубеждать, да... Увлёкся. Почувствовал их силу.
- А тот, которого навещаешь на дроидском рынке, зачем он там? Ты упоминал, но, честно, не сложилась картина.
- Змей? Поле взаимодействия. Знаешь, Биг-Буро, почему не сложилась? Я и сам тогда поверхностно понимал. До недавнего времени. Надо и надо, мало ли чего дроидам надо... Совершенно случайно разобрался! Вникая в их, дроидов, бытие, мы однобоки очень... Заведомо совершаем крупную ошибку, с единственной точки обзора глядим - снаружи, не из-за рамы. Все мы: хищники, торговцы, изгнанники. Затворников миров не учитываем, иного взгляда. А ведь он должен быть нашему, пожалуй, и противоположен... На континенте, зайдёт ли о трёх расах речь, недолго ждать бессмертного поворота...
- ...а не могут ли дроиды быть злонамеренны?! - хором закончили фразу и покатились со смеху.
- Точно, точно!..
- Вечная тема. Но это подальше от технарей, среди публики попроще так откровенно звучит. Среди тех, кто дал себе труд почитать и подумать немного, атласы, историю... То же яйцо, вид сбоку: как получилось, что всё обеспечивают - они?.. Хранят, формируют, направляют. Ну, не слишком ли это?

Поколебавшись, Бест взял очередную пиалку:
- Кажется, ответ лежит на поверхности: нет, не слишком. В самый раз! Даже мои, повёрнутые на разногласиях друзья, - Бест припомнил Римлянина с Амарантом, порядком замучивших его, - они согласно подтвердят: "Люди всех эпох стремились к чему-то подобному". К такому вот, предельно необременительному положению вещей. Стремились, кто спорит. Но ведь окончательно утвердили такой порядок вещей уже не люди, сами автономные дроиды! Речь о них, заодно самоназвавшихся "высшими". На последних этапах они решали. Почему же они решили так?..
- Почему, Бест?
- А ты как считаешь? Срок завершения эскиза плюс общение с другими людьми, вот всё, за чем должен следить сам человек. Ответственность за что лежит на нём. И то Чёрные Драконы в драки встревают! Остальное – они, дроиды. Почему? Есть вопрос ещё любопытней...
Тот вопрос, он у тех возникает, кто не Восходящим, для него схема отлажена, а после хоть сколько-то с дроидами общался, вёл с ними дела сознательно. Растёт подспудное недоумение... А почему они - высшие дроиды! - не всеведущи, грубо говоря? В услышанное долго вникают... Понимают превратно... Весело смеются в ответ... Вместо ответа на простейший вопрос... И главное: относительно друг друга почему так плохо, запутанно скоординированы?
- Почему?.. – вопрошал Бест. - Скажи, это странно!.. Семейства конкурируют за дроидов. Борются дроиды внутри них за трон и за имя семейства. За дроидов "метки". Одни нуждаются в других ради лучшего понимания людей... Избегают и притягивают своих антагонистов... Есть длинные гирлянды 2-1, где каждый знает двух соседних дроидов и всё. Не продвигается никогда по гирлянде, по цепочке. А есть "друзы" на единой платформе и среди них "друза поисковиков". Сформированная из одиночек без антагонистов, через неё обратная связь - вольные дроиды ищут владык помимо рынка... И людей. Она-то может вмещать людей! Такое бывало. А ещё... Я увлёкся. Короче, это странно, да?
Буро кивнул и Бест продолжил:
- "Странно" - человеческое слово. "Почему?" - тоже очень человеческий вопрос, обтекаемый... Нет бы, мне сразу спросить их: "В какой момент?" При каких обстоятельствах установился такой порядок вещей? Слово за слово распутали бы... Хочешь узнать, как получилось? А вывод могу сразу сказать: они сохраняли элемент случайности. Берегли то, что невозможно сберечь, чувствуешь абсурд?! Как сохранить?.. - Непрерывным воспроизведением!
Как и всё живое. Это и есть жизнь, воспроизведение при непредсказуемой, но не безграничной вариативности. На один временной момент приходится один выбор. Иначе преемственность распадается, последующее не приемник предыдущему... И дроид Восходящего ни в коем случае по запросу не взвешивает сам, не просчитывает варианты. Он раскрывает их веером! Включая и те, что заведут в тупик. Возвраты, повороты не менее важны. Владыка сопровождает Восходящего. Даёт ему сопровождающих из семейства, из вольных 2-1. Они тоже вправе подопечного передавать... Дальше, от дроида к дроиду... От тучи к туче... Иначе небо заполонили бы однотипные облачные миры.
- И как ты нашёл ответ?
- Говорю, случайно. Есть, Биг-Буро, ты в курсе, помимо запретных Впечатлений, запретные артефакты. Так получилось, что тексты попали ровнёхонько в промежуток между! Книга - и артефакт, и не артефакт! И Впечатление, и не Впечатление!.. Возможно, это книга про оружие и применение его, но... Прочитать и представить?.. Нет, не запретно. Нет запрета на обмен информацией между людьми. И тут я с дроидами опять согласен: уничтожать книги то же, что зашить рот или руки связать. Невозможное решение... Так вот, мой друг, Амарант, он историю порядочно знает... И сидит он однажды за Вирту, держит страницу двумя пальцами... Указательным держит, большим постукивает... У нас в саду Вирту немало, но всё больше порченые. Водой, и от времени. Я подумал, и это сломалось, держит, чтоб не листалось само, страницу вызывает. Не сломалось. Когда он подозвал Римлянина, и уставились оба молча... Молча! А не поругавшись за пять секунд - они, Биг-Буро, друзья заклятые, нет такого предмета, в отношении которого сошлись бы во мнении - я подумал, там что-то новенькое... Для обоих. Решил заглянуть. Не ломаное было Вирту... Там стояло две даты. Их Амарант и осмыслял. Глава на одной дате заканчивалась. А следующая глава начиналась отнюдь не с неё!... Историческое Вирту времён дроидов. История общая: страны, конфликты, транс-группировки, архитектура, новинки техно... И дырка в датах. Небольшая, меньше ста лет. По дроидским меркам - ничто. Но - что?! Что в ней-то?.. Ага, я заинтриговал тебя!.. Сначала скажу, что за ней... Со второй даты начинались, Биг-Буро, - облачные миры! До неё ещё материк - под лабиринтом парящих над ним городов, под облаками и Белыми Драконами... Облака, как хранилища Впечатлений... Дожди, как украшение бытия... А после, на следующей странице - надёжные рамы и Собственные Миры за ними, не доступные никому без воли на то хозяина...
- Заинтриговал... Бест, на рынках за куда меньшую информацию торгуются. Её продают.
- Перестань. Сам хочу проговорить... Слушай...

Ради наглядности Бест ссылался на то, как Змей иллюстрировал лепку сложных теней из простых... На то, как послойно образуют, - это Гай уже, - из похищенных скрытую механику, не в состоянии удержать все слои, структуру и свойства материалов в уме… Бест изложил формирование человеческого тела в эпоху до дроидов. Разворачивание. Рост. Как всё-при-всё записано... - "в такой вот спирали" было. А спираль пребывала... - "ну как-вот сейчас в каждом огоньке дроидов в теле". Нет, не для всех людей одинаковая! Нет, не раз и навсегда. Они воздействиям открыты, эти спиральные строки. Но пребывали практически неизменными в носителе от рождения до смерти.

"А что записано в них, по сути?" Всё. Исходник. Характеристики. Преимущества. И, естественно, недостатки. Ошибочные ходы тоже фиксировались и сохранялись. Притирки между внешней и внутренней средой требуют подчас противоположных решений, сложных, гибкости требуют. Ошибочного, как такового, при подобных условиях быть не может... Приторможенное есть. Спящее... Может когда-нибудь пригодится...
Может. Но использованное единожды как тяготит впоследствии, хранимое про запас! Оно не лежит камнем, ничто живое не лежит, иначе сдохнет! Оно пульсирует, перепроверяется внутри. Оно требует контроля, специальных условий хранения. Требует сдерживания при меняющихся обстоятельствах. Бывают и случайные поломки. Представь, ошибка в тексте. Или враньё. Или, как в этом Вирту, пропуск на самом интересном месте...
- Бест, о пропусках... А какой из дроидов рассказал тебе, что осталось дыркой в датах?
- Тёплый, вольный дроид... Кстати, друг того человека, из-за которого завтра бой на Оливковом Рынке.
- Дроид подружился с борцом?! Серьёзно?
- И давно.
- Чего только не бывает. Я перебил...

Дальше. Технари прежней эпохи задолго до создания первых универсальных, полноценных роботов, - про неавтономных дроидов и речи ещё нет, - научились читать этот спиральный код и вмешиваться в него. Но поскольку аккуратности и комплексному взгляду на процесс они не научились, вмешательства их широкого распространения не получили. Как удачные из них, так и казуистически неудачные по большей части оказывались нежизнеспособны, сами себя воспроизводить могли недолго, за исключением растений, но речь о людях...
С возникновением автономных дроидов ситуация резко изменилась. Они-то как раз были исключительно аккуратны. А предусмотрительность их, широкий взгляд на перспективу привёл к решению внутри-дроидскому, совершенно логичному, определяющему их действия в отношении человечества по сию пору... На том, начальном этапе, оно едва не стало роковым. А именно: принцип наименьшего вмешательства. Но - это декларация о намерениях. Инструкция на её основе: минимизирование при любом вмешательстве структурных изменений. Их количества, их радикальности, их необратимости. Продолжительности, если ситуативное вмешательство - лечение, адаптация.
- А возможно-то было всё что угодно! Зачем Белые Драконы? Почему людям в общем поле Юлы самим не летать?.. Затем, что сохраняли - людей.
И органы чувств прежние, не считывающие в среднем состоянии фактически доступного им, цветов горячих и ледяных, широкий спектр звуковой... Инструменты дроидов для людей только игрушки потому, что улитка - считывающая часть, интерпретирующая - сам высший дроид.

Казалось бы, чем плохо? Отсутствием стратегии. Плохо?.. Ужасно! Без стратегических представлений тактические решения мелки и фатальны одновременно! Без представлений, без мечты... Без будущего во всей красе ошибок и фантазий!.. Которое обязано превзойти и самые страшные глупости, и самые дерзкие надежды!.. Удивление-цвет-Фавор!.. А если всерьёз полагаешь сохранить застывший порядок навеки... Ты просто дурак!..  
- Удивление-Синь-Фавор!.. - повторил вдруг Бест голосом напевным, приобретшим дроидскую колокольную звонкость. - Дроиды так говорят. Это их восклицание радости, что-то вроде: "Ах!.. Человек образумился, хищник раскаялся!..."
Цветок и цвет его имеются в виду, дроид-метка в виде соцветия, зонтика. Она очень мощная, четыре трона по очереди ею владеют. Гелиотроп придумал, он и дал название: Удивление-Цвет-Фавор! А "синь" на дроидском эсперанто, означает "цвет". Любой. Для них любой цвет - синий, дальтоники! Не, оттенки есть, примеси. По тронам как бы распределены. Доминго - чисто синий, ультрамариновый. Сад - в красные, Августейший - в зелёные... Семейству Там близок жёлтый цвет.
- Я противоречу себе? Нисколько, ведь оно - там... И тёплое. Оно наоборот. Синее наоборот...
Запретив себе стратегические вмешательства, автономные дроиды избрали тактику решения непосредственно возникавших проблем. Если это можно назвать тактикой!.. Самоустранились этим самым...
Они сконструировали мельчайших дроидов, которые поддерживали в порядке систему внутренних органов. А порядок же в системах зависит от внешних неприятностей и внутренних проблем, проблем со спиральным кодом. Дроиды добросовестны, но нечутки, некоторая унификация людей началась тогда уже, при исправлении недостатков... Пустяки. Принципиальный вопрос встал позднее, когда выяснилось, что легче, да, практически единственный путь выживания, не выкачивать последние ресурсы земли, а перейти на неисчерпаемый водный ресурс. Вода и соль. И солнце. Планету всё равно трясло. Долго и неслабо... А однажды, в последний раз...
Тряхнуло так, как пожелали дроиды!.. Одновременно с Юлой, новой осью вращения, возникло общее поле, позволившее перекодировать на дроидский язык спиральный код, тела перевести окончательно на соль и воду. Набрал полную интенсивность процесс переноса во влагу того, что назвалось связными Впечатлениями. Прежней земли к тому моменту не то что не стало, но она стремительно пустела. Зверей в помине нет. Растения - несколько видов, мутировавшие из съедобных, нейтральной базы органики. И те стали не нужны... Память о прошлом земли проявлялась ярче и хранилась надёжней не в руинах, а в ливнях...
- Сог-Цог, Биг-Буро!.. Восхитительное, благодарю! - Эпохи хранились в красоте связных Впечатлений!.. И вот мы: та же структура тел, поддерживается лишь влагой, те же органы чувств, и те же мельчайшие дроиды следят за сохранностью всего этого, каждый раз обращаясь к переведённому в огоньки спиральном коду, сверяясь с ним".
- Бест, а тогдашние люди вообще-то принимали участие в обсуждении столь глобальных перемен?..
- А как же... - Бест засмеялся. - Принимали участие, соглашаясь! Кивая: "Да-да, хорошо!.. Мы вам полностью доверяем!.." Ну, вообрази, землю не слабо тряхнуло. "Что это было? - Да вот, не хочет крутиться по-прежнему... - А чего это у нас все поля смыло? Еда подевалась куда-то... - Подевалась... А не желаете ли водички? - О, вкусно... Красиво... Ну, вы ведь решите эту проблему, дроиды? Чтобы больше так не трясло? - Конечно-конечно, уже решили, устраивает?.. - Конечно-конечно, устраивает!.." Вот и всё, Биг-Буро, и всё! Тебе кажется это невероятным, чрезмерным ребячеством? Но учти, задолго до того пища и климат стали контролироваться дроидами... Густели, клубились облака над головой, пустел континент под лабиринтом парящих городов... Простор для прогулок верхом, не больше. Люди не вмешивались. Заказы - это вмешательство или как? И такого-то диалога могло не быть! Ну, тряхнуло и тряхнуло... Ну, дали воду вместо еды, главное вкусно и весело... Дома же, огромные лабиринты домов не стояли на земле, парили вокруг неё, ульи бесчисленных сот, муравейники слившихся городов... Неразделимых и очень атомизированных жилищ... В них-то и развернулся последний в эпохе ослепительный кошмар!

Стремительно развернувшийся кошмар...
В чём главная проблема с людьми? Ну, конечно в хрупкости... В принципиальной конечности. Имел отношение к ней спиральный код? Да! Поддерживающие огоньки, обращаясь к огонькам его образующим, как бы зашли в тупик. То есть, принципиально смертность они отменить не могли, так как на неё завязана динамичность самой жизни, движение влаги в телах... Но вполне возможно отдаление неизбежного. Как, за счёт чего? В двух словах, за счёт увеличения силы и пластичности сплетённых воедино потоков: воды и огоньков дроидов. А затем, на чём и споткнулись - в их балансе! Силы и пластичности. Что-то одно выходит на первый план и вся конструкция рушится! Ни слишком крепкое, ни слишком быстрое долго не живёт.
- Как у вас в море, принципы одни и те же!
А между тем, не имея заботы о насущном, люди заявляли дроидам всё больше пожеланий особых свойств... Между собою сильно конкурировали...
- Их занесло? - не удержался Буро. - Сотворили кого-то вроде Чудовищ Моря, живое оружие?
- Их не могло, помилуй, занести! Руки дроидов, а не руки людей осуществляли непосредственные манипуляции. Даже если технари той эпохи захотели бы учудить опасное, инструмент воспротивился бы...
Буро подобрал, как обычно сидел Хан-Марик, на кресло свои тяжёлые ноги, подбородок на колени, и слушал...
- Беда пришла, откуда не ждали. Откуда обычно! Думаю, здесь ты согласишься со мной, Биг-Буро, от улучшений! Еще хлестче, от сочетания нерешительности и улучшений... Трусости и гарантий! Этим путём она подбирается часто!.. Изнутри. Снаружи - из жестокости с тупостью вперемешку, тоже из союза... Как тень, ей же два Впечатления нужны? Так вот, дроиды хотели укрепить, усовершенствовать... А рисковать не хотели! Переменить, чтобы только ничего не менялось! Убежать, оставаясь на прежнем месте!.. Ещё есть название для такого: не беря ответственности на себя. Огоньки дроидов в теле без вмешательства автономных дроидов обращались к огонькам спирального кода, добавляя силы, скорости, памяти... Способности усваивать полезное... Чуешь, Биг-Буро? А что полезное? А то, что позволит ещё усилить, укрепить, убыстрить. Разворачивая новую мощь... Мощь свойств и мощь переживаний, их яркости, их сладости. Кто что предпочитал, как и теперь, кто гонку выиграть, кто коллекционное Впечатление выцедить пока всякие, вроде меня, гоняются в небе...
- Присущие тени! - воскликнул Буро. - Огоньки спирального кода работали как присущие тени, компоновали, лепили на основе себя!
- Именно! Очень похоже. Усиливали человека аспектами, рывками, на основании отрезков.  Не следовало им давать такой способности... У нас ей положено препятствие. Что сформировано в заснеженной степи, не изменится после того, как Восходящий получил Огненный Круг. Внешние факторы меняют тела, да, но не глобально и обратимо.
- Так-так-так... Но что же дурного, что привнесли они, усовершенствования?
- Да ничего дурного! Хорошее, шикарное привносили... В том вопрос, откуда! Откуда же, Биг-Буро, брались эти новые отрезки спирального кода, новые качества? Если автономные дроиды отказались сочинять их? Откуда и всё, из внешнего мира... Из пищи... Питья... Из носителей этого кода!.. Когда оказывались поглощены, на их основе начинали разворачиваться лучшие из характеристик. Превосходящие. Те, что имелись в наличии... Желанные и внезапные... Удваивавшие силу для следующей охоты... Понимаешь?.. Огоньки делали разрешённое! Свойственно им! Они поглощали и присоединяли, структурировали по-иному тела на основе... Всех обнаруженных в теле спиральных кодов, не вмешиваясь в них...
- О, дальше ясно!.. Я понял! Бест, хорошо, когда есть с кем поиграть словами, а не только в войну и торговлю! Люди предпоследней эпохи вышли из зоны ответственности дроидов, они сами могли... Как в океане... А не из дождевых облаков...
- ...отнимать и присваивать, да! Знаешь, Биг-Буро, есть целый пласт связных Впечатлений, не попавших в запретные, поскольку они фантазийные... Среди них многочисленны истории про то, как мертвецы, - они ведь постепенно разлагались, не как теперь, - ходят, охотятся на живых, пожирают их... Похоже, что такие истории им нравились!.. И на то похоже, что не воспринимались всерьёз, среди опасений научных Вирту упоминаются предполагаемые катастрофы, но только не эта. Называвшаяся "зомби". "Зомби-апокалипсис", то есть, гибель человеческой цивилизации. Как мимы разыгрывают длинные сценки, порой на целую ночь, так и эти "катастрофы". Разыгрывались тщательно, но лишь для смеха, для развлечения... А ведь всё так и вышло! Едва не вышло... За одним исключением...
Буро кивнул:
- Эстетическим?..
- Да!
- Я видел их, Бест... Один глоток не больше, случайно... Даже не уловил, что фантазийное, выплюнул и всё...
- Я тебя понимаю. Игравшие мертвецов одевались в лохмотья плоти, маски обезображенные натягивали... Чем страшней, тем лучше! Но реальность оказалась ещё страшней, в ней людоеды не были мертвецами и не были ужасны! Элита предпоследней эпохи! Их время... Почти сотню лет людоеды выглядели блистательно! Быстрое усвоение чужих потенциальностей, безошибочный отбор лучшего... Многие качества, Биг-Буро, тупо плюсовались... Сила, сила и снова сила. "Голос власти" - оглушительный и вкрадчивый... Голос невероятных регистров, оружие суть... Гипнотические способности убеждения... Лиски-намо давали им отпор, больше никто не мог. Есть история, когда людоед отвлёкся от маленького ребёнка на Лиски-намо, и замер, не в силах оторваться от танца и огромных, ласковых глаз... Малыш успел убежать. История сохранилась во Впечатлении.
- Ты видел этих рыжих огоньков? Редкость... Хотел бы такую Лиски-намо?..
- Нет... Мне претит способ их теперешнего появления на свете... Противоречит самой идее. К тому же, живой артефакт - не зверодроид...
- Но милашка!..
- Верю. Я видел на рисунке, ветром принесло, а Впечатление не видел, мне пересказали. Зарок. Вы ведь знакомы? Под сколькими ливнями он побывал, бродяжка... Чего только не наслушаешься от него! Вот, кстати, пример человека, потерявшего возлюбленную, но не ставшего хищником...
- Однако он несчастлив... Теперь я понимаю почему...
- Как будто хищники счастливы! Иногда твоя логика меня удивляет...
- Нет, не счастливы. Но крутая перемена в ответ на рухнувшее всё... Кажется мне естественной реакцией. Отсутствие таковой удивляет... Это как при игре, при грабеже: наступивший в петлю, в нитяную ловушку, чувствует её раньше, чем механизм сработает, чем охотник подсечёт. Опыта достаточно, понять, что означает это, смыкающееся, щекотное на ноге... Всё понятно... И вдруг - как рванётся! На дракона, из шатра, из сектора игрового! Сам себя подсекает. И глупо, и естественно... Ведь не веришь, до конца не веришь, разве нет? А вдруг?.. Вдруг показалось, вдруг порвётся нить...
- Соглашусь, Биг-Буро.
- Представляю, какими они были... Знаю и небольшой облачный рыночек, где можно такого в бутылках, запретного поискать. Взглянуть одним глазком, потрогать воду...
- Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать... Я бы тоже взглянул. А подумай, Биг-Буро, вдруг не про них, вдруг попадётся - их - Впечатление?! Оно же должно сохранить и состояние их, и вкус на языке... Но я бы взглянул. Почти со всем, установленным дроидами, я согласен, и они уже привыкли, не беспокоятся, как вначале, зовя меня на советы, не ждут сюрпризов!.. И на артефакты, на оружие - правильный запрет... А на Впечатления - нет. Тут я с ними не согласен...
"Ха-ха... - Невольно, без злого умысла, без насмешки, изумившись параллели, задумался Буро. - Подожди, Бест… Не во Впечатлении, а в яви однажды я дам тебе попробовать этот вкус... Может быть, и добычу напою этим самым, предпоследних времён Впечатлением, прикуплю если... Чтобы уж всё сошлось в одну точку! Интересно, понравится тебе? Нет?.." Да, обоим чудовищам удивительно было слушать... Смешно. Исторические факты, впрочем, стали откровением и Дзонгу и Буро.

Бест продолжил:
- Они были андрогинны внешне, были одновременно эмоциональней и холоднее других людей. Физически многократно сильней. Они ими распоряжались, что не удивительно. Непрерывно и стремительно совершенствующийся "зомби"- охотник, людоед с лёгкостью оказывался во властной пирамиде наверху. Так Змей на моей памяти распоряжался тенями. И не больше заботились о них, чем чудовища! Они балансировали наверху пирамиды, в которой каждый из кирпичиков не прочь занять их место!
- А?.. А зачем-таки...
- Я ждал этого! Ни-зачем-таки!.. Не могли остановиться. Теперь на драконах в высоком небе бродяжки равны, врассыпную после игры разлетаясь за рамы, домой... Но привязка к земле, бесприютность нам с тобой, Биг-Буро, должна быть понятна, изгнанникам... Ушедшей эпохи неизбежная привязка к земле...
Люди, полудроиды летали на драконах, но возвращались к единой для них земле. Как бы совершенна ни была обособленность их жилищ, не уступали в совершенстве и последние виды оружия.
- Не массового уже, как в эпохи самые безумные, когда единицы уничтожали тысячи незнакомых им людей, веришь?! У людоедов на первый план, как во времена куда более древние вышло то, что назвалось бы по-старинному "стенобитными орудиями", ага, игра в прятки на высшем уровне!.. Ещё психология, гипноз и маскировка. Игра, и самый шик, последний штрих её - пройти сквозь стену, к могущественному врагу, беспечно оставившему за дверью свою охрану... Или к загнанной добыче... Ими двигал азарт, властолюбие как самоцель. Самоценность, то есть. Теперь практически атавизм, но не тогда. Да имеет ли смысл перечислять, что двигало, при невозможности свернуть?! Остановись - и тебя сожрут! Немедля! Или ты наверху или нигде, пока-пока...
- Азарт и страх...
- И любопытство, отчасти... Не видно же, и дроиды не подскажут, что пожираешь там? Как проявится в тебе, какие прибавит качества чужой спиральный код?
- А почему нельзя удовольствоваться частичкой?
- Биг-Буро, ты мыслишь эволюционно, как технарь, добрый человек, - это гонка была! Чем больше сожрал, тем быстрее переменился! И шифры спиралей разные в разных местах тел... И сами коды. Этой детали нельзя увидеть во Впечатлениях, вычищенных дроидами под корень, но и она сбылась: пожирая, предпочитали мозги!.. Натуральным образом - мозги! Человеческие! Из головы и костей непосредственно, на месте. Не заготовить такое впрок! Быстрей употребишь, меньше впустую пропадёт... Чёрт, жуть, Биг-Буро. Зачем пересказываю...

- Тра-та-та... тын-тын!.. - Буро постукивал ритмично, задумчиво, дно перевёрнутой пиалки фосфоресцировало. - Ты-дын... Нет, интересно, здорово интересно. И по всему сказанному заключаю, высшие дроиды как таковые... Появились...
- Дозавершили себя. В последнем, для нас спасительном рывке. Дроиды, ты заметил, что тогда, что сейчас не имеют привычки вмешиваться во взаимоотношения людей и в устройство их тел. В мысли и чувства личные. И в общечеловеческое поле мыслей и чувств. Но имели - в окружающую среду. Они этим правом активно пользовались.
К примеру, при появлении на свет новых людей. Уже редко в телах, чаще в живых инкубаторах, ещё чаще в инкубаторах холода, оживавших лишь на последнем этапе. Чтобы не спешить, дополнять вдумчиво спиральный базовый код. Кто хотел, без ограничений, кроме временных - раз в год, мог инициировать процесс. Ответственность за качество дополнений лежала на дроидах, за дальнейшее развитие, да за всё, ведь всё это - внешняя среда. Хотя росли они в окружении людей, но обычно не тех, что их задумали! Инициировали обычно любознательные технари, а ухаживали, учили в следующих инкубаторах, те люди, что склонны к этому, кто ощущал недостаток... Не знаю чего... Общения, любви. Но ответственность и за нянек и за малышей лежала на дроидах. Ответственность за среду обитания, безопасность, доступность информации и так далее... Сколько бы полудроидов ни возилось с одним малышом, он - в дроидской сфере...
- Да так и не выходил из неё... Не выходит выйти полудроиду из дроидской сферы!..
- Лиски-намо тогда вытеснили на переферию... Перестали создавать...
- Да, из ревности, зверодроид появился в эпоху неавтономных дроидов, автономных как бы опередив...
- И чтобы прекратить пандемию дроиды воспользовались своим правом менять обстоятельства, окружение?
- На все сто! Огненный Круг это разве вмешательство в структуру тела?! Нет! Это - новая среда обитания, это - Собственный Мир!.. И Восходящие - зона их, дроидской ответственности. Поскольку базовый код записывали они сами, они строили инкубаторы для него, последним инкубатором стала заснеженная степь. Проводником импульса, инициации, я так понял, солнце и Синие Скалы, спонтанный, неуничтожимый и непредсказуемый проводник. Случайность, чистая случайность заняла место намеренной инициации.
- Ты сказал, нечто препятствует регенерировать тела на основе полного спирального кода? От Восходящего и до конца жизни?
- Не требуется. Огоньки дроидов в теле усваивают влагу и чинят его по необходимости...
- Ну?.. Как не требуется?.. Ты знаком на личном опыте с ранением тенями? С ядом и присущими тенями?.. Что-то само оно не проходит...
- Проходит, Биг-Буро. За рамой мира проходит. Ты опять не учитываешь, что Собственный Мир - часть человека.
- Верно... А ты обратил внимание, Бест, тот же самый Огненный Круг - тигель сплавленья теней! И Свободные Впечатления моря - катализатор... Как странно... Дроиды не предвидели такого поворота, не додумались...
- Я не знаю... У моей подруги, например, прямо противоположная версия. Она любит море… Верит в него.
- Да? Интересная девушка... - вежливо сформулировал Буро. - И она подозрительна к дроидам?
- Она разорительна к морю!.. Оно ей и прошлое, и будущее, и любезный друг!.. Сутки напролёт.
- Интересная... А я читал где-то, что под снегом не весь базовый код, а совсем базовая его часть...
- Ну да, я так, сократил.
- Сверху сетка, пропускающая однажды, собрав, те холодные снежинки, что дополняют человека до человека, до целого. Подходящие, но случайные...
- Да.
- И смешение двух слоёв происходит из-за солнечного луча?
- Говорят... Я не знаю. Может, для красоты говорят. А просто время приходит... Даже самые плотные вещи перемешиваются со временем, разве нет?..
- Да. Это очень, очень интересно. Акцент на независимости, разграничении.
- Конечно. Образно выражаясь, людей как драчунов растащили по каморкам... Нехорошо называть каморкой величайшую тайну и величайшее их изобретение... Собственный Мир - часть его хозяина, или наоборот, или пополам, или как?.. Как бы то ни было, это великая тайна. Мне же лично интересно другое. Ровнёхонько пред людоедской катастрофой, дроиды назывались ещё автономными и были на пике могущества! Сильней чем сейчас, сильней и эффективней! За счёт чего? Скоординированности за счёт! Единого центра. И вот он полетел в тартарары. Уподобившись людям вплоть до возможности воплощения, они уподобились и в этом: индивидуализме. Если есть у людей иерархия, то подвижная, растущая в борьбе. Если есть взаимодействие, то поневоле - при учёте интересов всех сторон. В результате многих притираний. Притирок и придирок! А прежде было так складно в их сфере, так экономично, так хорошо.
Дроиды имели виртуальный центр, в который закладывались потребности буквально командами. Нечего обдумывать, действуй. Да и не закладывались, собственно, варьировались чуть-чуть. Для обслуживания и консультаций, личные автономные дроиды создавались с узкими функциями, лёгкими для понимания. И на взлёте оказалось, что верхушка правителей земли столь ужасна, что не поправить... Пока не рухнула вся пирамида, надо сносить. Разбирать. Верхушка общедроидского управления разделила судьбу человеческой - прекратила существование.
- Все сравнялись. Люди стали учиться одиночеству и молчанию. Дроиды - речи, их эсперанто, нашему эсперанто... Потребности до единой стали личными, только личными. Только манок дроида и кладовая облачных небес...
- Язык - основная их проблема?
- Да-да... Основной пунктик - безопасность. Запретное - камень преткновения, с первого дня спорят и до сих пор, и меня зовут иногда. Думаю вовек им не договориться. Я снова ушёл от главного, от самоназвания "высшие". "Высшие дроиды" означает не проницающие людей... Вне конкретных, узких обстоятельств, допускающих объединение и растождествление ради конкретной цели. Высшие дроиды значит, разграничившие людскую и дроидскую сферы. Обитающие в своей. Заметь!.. Ради возможности диалога! Возможности слышать не в пределах своей узкой, исходной функции. Учиться понимать... Огромный шаг к универсальности. Который сделал их намного слабей, плотней... И разобщёнными. Почти люди...
Вопрос специализации дроида - вопрос его личной сообразительности, накопленного опыта, близости тронам, то есть опоры на опыт чужой. Большое значение имеют междроидские контакты в общей форме, дающие возможность уподобляться людям, сближать два эсперанто, вникать, классифицировать.
Ещё продуктивней контакты с людьми! Но у них больше издержек. Чрезмерно быстрое, плохо обратимое уплотнение дроидских, разобщение человеческих орбит...
- Дроид слишком влюбляется, - попытался проще выразить Бест, - и в дружбу, слишком концентрируется, конденсируется на одну личность. Человек - тоже. Наоборот... Слишком тает, растекается, будто нет преград и пределов... "Любви, считал я, нет конца. Я был не прав". Это ещё задолго до дроидов...
- Бест...
- Что?
- Ничего.
"Как Мурена, - подумал Бест, глядя на сидевшего пред ним в тяжёлой короне, задумчивого древнего изгнанника. - Тем, кого приворожило Великое Море, похоже, свойственны такие вздохи... У океана перенятые... Без цели, в пустоту... В глубинах, в туманах прибрежных морей... Лепечет, окликает кого-то сквозь тонкий дроидский перезвон, окликает побережье... Волны идут и идут, шепчут и шепчут, вздыхают..." Бест решил что, наверное, он опечалил чем-то и утомил, царски угощавшего, любезного хозяина. Свернул оставшееся до пунктира:

- Семейства начали возникать - расширяя понимание отдельных явлений. С целью охватить некоторое число широких, универсальных запросов: дом, сад... Турниры - часть диалога. У дроидов бывают поединки, да. И часто, регулярно. И суеверия! И вера. Они верят в богиню судьбы. Принцип непредсказуемости, охраняемый ими сколь возможно. Находящийся в вечном противодействии с доминантой безопасности. Я бы назвал их богиню не фортуной, а волей. Одно слово, два значения: "усилие воли" и "вольная воля"! Но они зовут Фортуной. И не посещают её храм! Серьёзно, если находятся в семействе 2-2, если имеют что-либо незаконченное... Дела, намерения. Посещают, когда нет у них в помощи Фортуны нужды! И это их суеверие!.. А поскольку намерение у каждого дроида одно, стать во главе всех семейств, то вовсе не посещают! Серьёзно, Индиго говорил: безлюднейшее место в дроидской сфере...
- Бездороиднейшее...
- Ага!.. Обрезанный конус спиральный... Незаконченный. С чего мы начали? Облачный рынок дроидов... И служит на нём тот, кто был Чудовищем Моря! Парадоксальный венец эпохи высших дроидов... Ещё итог, они стали принципиально смертны, став высшими. Разрушимы. Прекращение дроида, - как обернулось, Биг-Буро! - кара за пересечение им границы в направлении общего пути, в направлении человека! За воплощение и признание...
Бест осушил пиалку и перевернул её, как переворачивал опустевшие сам хозяин.
- Биг-Буро... Я - не истина в последней инстанции. Откуда только не черпал информацию. Где только не рыл. Если что не взыщи, как мог, рассказал. Правда, это трогательно, их дроидкий шаг? Хорошо, что навсегда позади то столетие людоедского апокалипсиса, отгороженное их решительностью, ненавистное им.
- Дроиды ненавидят, когда люди обижают друг друга...
- И случайные драки, и опасные игры!.. Область над правым крылом Южного Рынка, область неба, где Белые Драконы так часто исчезают в прощальном взгляде, имеет название на их эсперанто, и это - ругательство! Дроидское - ругательство!
- Какое?!
- Не скажу!
- Бест... Скажи. Что, правда, не скажешь?!
- Потом. Когда-нибудь...
Буро расхохотался:
- Назови свою цену!
- Биг-Буро... Я следую их запретам. Соблюдаю. Они распространяются на меня.
- Это же звук, а не действие!
- Как и признание, да? Это поступок, поворот. Как и превращение в Собственном Мире. Разве взмах руки - дело?.. Ещё какое. Но тут воспрепятствовать людям они никак не могли. Огненный Круг и рама мира, это сила и независимость. Воля, Фортуна, да? Нельзя отнять... Нельзя отнять ни у людей, ни одно от другого. Отделить невозможно... То есть можно, но что из того? Разве человеку в принципе запретишь сделать живого врага мёртвым врагом? Владельца сокровища - бывшим владельцем?.. Но, по крайней мере, они сделали, что могли, предотвратив катастрофу. Некуда было бежать... Злодейство сделали частным мероприятием... Ненавистнейшее им, пожирание одних людей другими, невозможным сделали навсегда...
Бест, чистый изгнанник...

Чудовище напротив потирало лицо и щурилось. Улыбку стирая?.. Чудовище за ширмами во мраке не улыбалось. Холодное, с оттенком мертвенной голубизны, ядовито-зелёное сияние редко моргающих глаз, проливалась на закрытый ларец, на искусную резьбу... Водил белыми пальцами...
Вопреки привычке, слушая последний наив, Дзонг резко захлопнул и плавно распахнул тяжёлые веки, выпуская свет ядовитый, клубящийся, туманный... Разгоравшийся всё сильней, не хуже пирамидки... Но как слепой крышку ларца снова исследовал на ощупь... Танатос в фас. Стрелок в профиль. Дзонг нашёл указательным пальцем наконечник стрелы. И замер.
- Бест, - сказал наблюдательный Буро, - ты спешишь уйти, а я не хочу отпускать тебя! Смейся, но на Южном мало развлечений и ещё меньше новостей. А те, что есть, жутко однообразны! Я же знаю, что зазвать тебя будет не просто!..
- Проще некуда, всегда рад! С другой стороны... Когда я последний раз отлучался... Биг-Буро, достаточно по рядам пройтись рядом с тобой, как тогда до левого крыла... Я же вижу, тебя тут привыкли видеть на месте, правда?.. В пределах досягаемости. А меня - там... Нет, я не имею в виду, что я там что-то особенное!.. Но порой рад, что оказался на месте. Они упрямые - не передать! Но я-то, когда говорю, я-то знаю!.. - Бест ударил себя в грудь, очередную оружейную разборку припомнив. - Не просто так говорю! Я-то видел уже, сталкивался!.. В Архи обычно так тихо... День за днём... И при этом всё время что-то случается! Архи-Сад, кажется, не на перекрёстке парит Рулетки с Мелоди! Не бюро новостей, но что-то подкинет следующий день? Гадай, не угадаешь! Приводимые с высокого неба новички непредсказуемы. Так называемые - "безмолвные". Немые. Причины, по которым теряют эскиз, так экзотичны! Могу пример привести. Про "безмолвного"...
Бест загибал пальцы:
- Он... Два, четыре... Пять с половиной сезонов у нас! Но на днях смог последовательно изложить. Там не эскиз. У него мир отняли. Он не жалеет... Зато я, ох, как жалею! Я бы погостил в таком! Почему? Ты же понимаешь, Биг-Буро, что рафинированные, разделённые Впечатления - плод выборки Восходящих? Впечатление, согласно названию, не бывает без оценки, без чувств смотрящего. Восходящий в ливне может найти сад, например. Он искал форму и нашёл форму, её при завершении воплотил. Множество неучтённых им деталей, а главное чувств, с какими бродил по саду оставивший Впечатление, они отделяются от формы. В первую очередь проливаются. Облачный мир того изгнанника собран был в основном из них! Чувств, переживаний, наложенных на простые формы! Меняющихся в течение дня...
- Неудивительно, что он его потерял!
- Да! Но, скажи, любопытно?!
- Лучше ты скажи напоследок... Правильно ли я понял... Был общий город-лабиринт, появились Собственные Миры... А тебя называют "господствующим над первой расой", сиречь - "создавшим новое, не существовавшее прежде", то есть, ты создал новое для всех? Относящееся ко всей человеческой сфере? Подобно изобретениям эпохи до дроиов? Ведь Восходящие не создают. Тасуют, складывают и перекладывают. А ты не просто переложил?
Смутил Беста. Не до конца привыкшего и к "господствующему" и к церемониальным дроидским приветствиям.
- Ну, в общем, да... Конвенцию. Да как вообще можно создать что-то новое для себя одного?! Кто узнает, что ты его создал?.. Парадокс! Есть и обратная сторона: не я же конвенцию придумал! В покое и тишине, от нечего делать... Она сложилась, образовалась! С ходом дней и лет... Я записал. Чтобы прозрачнее, виднее... А приз - мне одному. Странно... Не будь нас всех вместе от пещер, до Архи Сада, не было бы и никакого "господствующего над первой расой"!
Вечерело... Разговор сошёл на лёгкие материи. Биг-Буро, отринув возражения, поднялся проводить гостя до рамы Южного Рынка.

Вернулся, топая, как мог медлительней, останавливаясь поболтать с каждым, кто ещё не удрал на ночлег и не задёрнул защищённый сухим, антитуманным подзором полог жилого шатра. Но притопал, куда деваться. Сырой, холодный сумрак за пологом. Ларец раскрыт, озёра на местах, фигуры на озёрах. Бледное до сияния лицо Дзонга с неподвижными провалами унявших зелень глаз маячило над открытой доской, над конусами марсов и рюмками сателлитов.
- Закончим партию, Надир? - требовательно, утвердительно произнёс он.
- Закончим.
Буро опустился напротив своего, занятого другим, кресла:
- Как тебе показалась наша беседа?
Дзонг не ответил. Он покачивал указательным пальцем фигурку короля на стороне Буро.
- Нормально... - прошелестел совсем тихо и гулко, разбегающимся прибоем ледяным, и Буро взяла жуть от нечеловеческого голоса. - Слушай... Значит так... Гала-Галло во-вторых. Кроха, оуу, сначала, во-первых. Оуу, Кроха... Ваш комодо, Густав, настолько хорош, что напрасно искать сюрхантера на него? Допускаю... Я всё могу допустить, я не удивляюсь... Синь-цвет-фавор...
- Не, ты не понял, - прервал Буро, - не синего... Удача "удивительного" цвета. Не образ, это название одного из ледяных, повсеместных цветов.
- Да-а?.. - прошипел Дзонг. - Имеются названия?.. Эка-а!.. Оуу... Зачем им названия?.. Утихарился, смотришь и смотри... На волны ледяные... Мне не увидеть его, цвет Фавор... Оуу!.. Не видать мне удачи, раз я не удивляюсь!..
Повторил и вздрогнул от внезапной догадки, вот тебе и "Удивление-синь-Фавор"! Дзонг вспомнил и соотнёс! Имя... Стиль... Цвет... "Фиолет - Виолет - Вайолет?! Оттенки по тронам распределены?.. Оуу, изгнанник, Вайолет был дроидом... Дроидом семейства Сад?! Если он правду сказал... Да, правду... Да, я способен разнюхать... Правду от неправды..."
На Буро проливалась мертвенная зелень, заново вспыхнувших, не моргающих, глаз... В подводном их свете он предстал настоящим Чудовищем Моря. Некому оценить, ужаснуться. "Не удивить тебя, да, Цонг? Мне разок удалось... Бесту нежданно-негаданно... И Густаву, пропади он в Великом Море, удастся..."

Масштаб личности и угрозы, исходящей ощутимо от Беспятого Дзонга-Ача, не равнялся для Буро предполагаемой сохранности его интеллекта. Встретятся неморские чудовища, прознают о ком-то, вроде себя... Первая мысль: "И сколько там, под чешуёй осталось мозгов? Не выеденных сколько?" Тем обидней для Буро стал проигрыш! Бац!.. Демону нерыночному, неопытному продул...
Приятен ли, безразличен ли Дзонгу выигрыш, прочесть на его лице не представлялось возможным... Клокотание, шипение проливалось из горла, минуя губы, думал про себя, ворчал вслух:
- Скрываться до последнего... Заполучить Кроху до решающей атаки... - Дзонг очертил требуемое. - Охотник хорош? Очень хорошее не стоит портить торгом... Мы не станем, оуу?.. Мы сделаем сюрхантера. Специально под него... На него... Слабенького, простенького... Верно, Надир? Чтобы мне спрятаться за ним... Комодо, послужит как тень... Не зная зачем, не зная кому...
Дзонг пошатнул короля Буро и уронил на остров овального камня, под секиру своего ферзя.
- А вот это, Дзонг, отличная мысль.
Буро смёл фигуры, захлопнул ящик. "Чёрт придонный, заболтал меня!" Слабенький, неопытный сюрхантер, без шуток отличная мысль. Клок вспомнился сразу. Игрок, хулиган, похититель, с чёрным хохолком на голове. Вспомнилось ревнивое восхищение в голосе Гая, сплетничали когда. "Густав ловит его вторично? Удачи, Густав. Поймай нам сюрхантера на себя. Позволят мне, стороннему человеку, игроки Против Секундной Стрелки поднять пирамидку у них в общем шатре? Позволят, а то... Завтра же узнаю, чья очередь. Ради такого случая, Бедовичек, не поскупись... Добавь за молчание... Гутка приводит туда. И там должна оказаться моя пирамидка. Позволят... Что, Гутка, лёгкая добыча для тебя?.. Лёгкая, очень хорошо, комодо..."
- Быстро и точно мыслишь, Дзонг-Ача.
- Надир... - раздражённо, гортанно шепнул, уходя, Дзонг не нуждающийся в лести.
Мельтешащие чайки, серые как озноб, образовались, где только что поднялся на ноги... Ими утёк в глубину огромного шатра, топнул там, и гулкие, сырые пустоты земли вобрали его. Поток теней. Из человеческого в нём... Дроидское: ритмы, барабанчики... И смутное сожаление о первом из них, металлическом, любимом, в Гала-Галло так и оставшемся.

Глава 73.
Наступил условленный день. День решающий для Олива и Морской Собаки. Бой, к которому оба расположены, оба ждали, хотя и с разной степенью нетерпения.
А Гай - в муках, в такой лихорадке, что сил нет. Он уже и не пытался просчитать что-то заранее, уткнулся носом в колени, раскачивался и ждал... А то кружил над Архи-Садом. А то неожиданно скатывался с Белого Дракона вниз, с снова бродил дорожками сада, тропинками, мозаичными, песчаными, засеянными специальной, короткой как ворс у ковра травой, выложенных несросшимися ещё кусками мха... Не различая. Не отличил бы от пыльных рядов Южного.
Но прежде дня, наступило ещё утро, какая неожиданность! Надо прожить и его, и полдень, и вечность... Утро, принесшее не меньше сюрпризов, чем предзакатные, страстно ожидаемые часы. Вечерние часы...

Игра слов: у Олива были "вечерние часы". Собрание циферблатов во Впечатлении, щедро поднесённом когда-то Пта, не случайность. Олив к разнообразным часам питал слабость. Давно, ещё не хищник, но уже торговец коллекционировал их. Он и с Буро познакомил одного... «Часовщика»... Потом стало не до того, с обретением зелёной кожи, рынка, партнёрства с Шершнем выгодного, но вынужденного, но выгодного... Коллекция забылась, рассосалась. В кладовых Архи-Сада нашёл подобные и, не встретив возражений, забрал.
Олив встретил последнее перед боем утро там же, где очнулся раненый, спасённый: под шлейфом носимого туда-сюда целебного аромата жёлтых цветов, облепивших гибкие ветви. В сухие и туманные сезоны, ветреные и безветренные - цветение их не прекращалось, не ослабевало. Пожевал сухие лепестки, терпкие без воды... Он, в общем-то, ни о чём не думал, не волновался. И выходить не желал. Поглядывал на "вечерние часы", брегет, подвешенный на развилке юного побега, покачивающийся маятником.
Полудроидам технарям нужны мега-точные измерители времени, или феноменальная тренировка, как Зароку. А просто часы и просто календари - без надобности. Они и так неплохо ориентируются. В сутках, в сезонах, годах... Не нужны, но нравятся, - механика!.. Украшение. Брегет не имел постоянной разметки циферблата. Круг голубого неба под толстенным, выпуклым стеклом. Встряхни его или дотронься, и в центре проявится красный диск солнца, ярко светит! Как фонарик ещё использовали. Диск сияет и скатывается к периметру, в "вечерние часы", к краю стремительно темнеющего неба, краснеющего на закате. Но прежде, чем сядет, исчезнет за горизонтом, сквозь него становятся видны цифры, показывающие сколько часов и минут до заката. Некоторые модели показывают то же в секундах, бегущих непрерывно... Отсюда название. И "рассветные часы" встречаются, но реже.
Олив встряхивал, а то ветра порывы встряхивали за него брегет. Светил себе в глаза почти настоящим солнышком, несколько мгновений прямо греет!.. Как в Собственном Мире, по пути к жаркой площади. На цифры не смотрел.

А в его, тем же ветром колышимом, ликами переполненном тёмном тенте, ютившийся Пёс Морской, искал, искал и не находил хоть отголосок того жаркого солнца. Жаркого, не забывшегося. Один и тот же человек создал - куполом коронованный, несравненный! - облачный мир, и рабовладельческий рынок, и эту тревогой пахнущую тряпку с лицами на Техно заказал... Один и тот же!.. Как понять? Как уместить в голове? Утрамбовывал, кусочками головоломки перетряхивал, но они не складывались. Купол - складывался, обтекаемый ярким солнцем с одной стороны, густой тенью с другого бока, скрывающий в нутряной глубине влажную, тёплую духоту каскадов зелени, парной капели... Орхидеи чёрные, бархатные... Один-и-тот-же-че-ло-век!.. "Надир-ача, освети мой разум! Я не понимаю..."
На часы тоже не смотрел, зачем собаке часы?
А, между прочим, канун поединка Пёс ознаменовал достойным событием. Освободил половину "братьев", рабов. Амнистия! Почему?.. Логично предположить, что таким образом хотел насолить Оливу. Но тогда следует предположить и толику неуверенности в своих силах. Чистейший вздор, ни капли. Так почему? Некому спросить у него.
Оливковый Рынок представал теперь полутора десятками уходящих в Собственные Миры шатров приглашённых торговцев. Чьи пирамидки держали лишь списки да символы коллекционных, нерафинированных Впечатлений, хранимых в мирах. За которые можно поторговаться... Хозяин с драконьей спины не рискнёт сходить, но прилетит, услышав, что прикоснувшись чем-нибудь к списку. Между торговыми шатрами и задником рынка - тенты оставшихся рабов. Не более дюжины. Теснота - в прошлом. По двое, по трое в каждом. Рута - в отдельном. Зачем всё-таки отпустил? Может, поить лень, воды мало? Нет, Бунтон-биг-Надир, и не только он, ещё кое-кто с Техно, одержимый как Гай, снабжали в избытке. Расчётливой благотворительностью поддерживая несомненное удобство - иметь запас человеческого расходного материала. Видимо, Пёс, бродяга, - небесные, морские, к выгоде они безразличны и расчётливости чужды, - увидел сон какой накануне...

Гомон незнакомых голосов доносился к убежищу Олива. Из глубины сада, где всегда кучковался народ. Прибыло за последнее время людей. Изгнанники, бродяжки из их числа и несколько хозяев немедля умножили число гостей Архи-Сада. Беста знали. Кто и не знал, увязались следом.
Бест принял новеньких, удивления не скрывая. Ещё сильней удивился, переговорив: отпущены в основном изгнанники. Жест примирения? Решил, если грабят изгнанники, то значит ищут своих? Любезность?.. Бест, Олеандр и иже с ними вообще-то освобождали первого, кто попадался на пути, - и бежать! К Ухаха. Очарованны им, и исцелены жаркой пастью. Улыбчивой до гротескного. Мохнатой горой, стогом меховым. Такая схема простая была.
Бест, чего и следовало ожидать, скоро выбрался из них, хороводы водящих вокруг Ухаха, потому что думал уже о других, оставшихся там рабами... Покою зелёного чудовища под жёлтыми цветами пришёл конец.
- Олив, - спросил он, плюхнувшись рядом, вороша сухие лепестки, побелевшие, синеватые, как в потёках размытых водой чернил, - почему Пёс поступил так, есть версии?
- Понят-тия не имею, - живо, с усмешкой ответил Олив, хищник возраста галло, не обманувшись ни лёгким тоном, ни вопросом для затравки от изгнанника столь чуждого по духу и столь доброго к нему. - Морские твари туповаты, собака сделала глупость.
Бест улыбнулся, знакомо:
- Жившие и живущие в океане... Все! Всегда!.. Друг о друге отзываются так и не иначе! В чём секрет?
- Зачем секрет? Откуда ему взяться? Правда это, вот и весь секрет... Да, пример у тебя перед глазами!.. Недолго осталось маячить, до вечера.
- Ладно, а пресловутая честность? - Беста увлекла эта тема, поднимал не только с Буро, со всеми, кто имел к морю отношение. - Правдивость Морских Чудовищ тоже грань их тупой прямоты и не более?
- Ага. Или я должен спорить, изворачиваться? Была охота. Наоборот, недавний пример... Не так давно я имел новое знакомство. Проклятье... В проклятый день... Сома свёл нас. Привёл ловца. Чистого хозяина. Виртуоз, очень успешен, и дракон, и заказчики, и коллекция, всё при нём... Честность там и не пробегала! Густав. "Да" и "нет", которые он произносит, не имеют отношения реальности, только к его целям. Ты видел его. Не обратил внимания? Вот-вот... Другой раз приглядись. У придонных чудовищ, не способных подниматься, плавать, направление держать, ползающих с трудом бывает излучающее стрекало. Не для яда, а для образов лиц. Реалистичных, исчезающих всегда в направлении него, заманка. И лица всегда но-овые. На каждый день. Оно просто генерирует их из остатков проглоченных Впечатлений. Сменные, неисчерпаемые лица... Так вот, придонным тварям до Густава далеко! Нету, Бест, среди нас таких. Мы зелёные, заметные, прооостые... - протянул Олив, проныл, куражась, и резко сменил тон, чтобы Бесту долго к следующему не подводить. - Прямые мы. Прямо и говорю: я рынок верну, будь он не собакой, а сворой Морских Собак! Я предчувствую это. Придёшь меня грабить?
- Непременно!
- Осторожней! Это тупая собака не запирает вход. Я поставлю новую тень, водопадиком оливок, ловчую... С клапаном... Красиво ли от людей зарываться, пусть идут! Ах, хорошо придумал, сейчас придумал. У кого бы заказать через Буро...
- По-дружески, Олив, ты ведь позволишь мне откупиться?!
- Задорого! Я же видел, как вы богаты...
- А если серьёзно...
- Серьёзно не вижу проблемы, Бест. В рынках, в рабах. Я любовался с тобой рядом, здесь же, в Архи-Саду на дроидов, прославляющих Фортуну. У-утверждавших, что их богиня - Судьба. Признай и нашу, полудроидскую, полу-судьбу!.. У "братьев" моих стать братьями - их судьба, перестать... Твои слова бормотал Биг-Буро: сколько неравенство велико, столько велик мир?.. Получи их обратно. Или ты хотел бы видеть его плоским? Уравненными всех, как новая ваша трава-а? Отличная кстати...
- А ты? Ты хотел бы, неравный такой, один-одинёшенек смотреть на него сверху?
- Разумеется, один такой! Разумеется - сверху!
- И эта позиция, Олив не подводила тебя ни разу?
Олив помрачнел:
- Подобной возможности больше нет. Послушай, Бест, останемся каждый на своих позициях. На тех, что выбрали ты и я сами. Валяй, нападай. Чудовища помнят долги: и торговли, и чести. Между нами всё будет только игра. Об ином послушай... Если хочешь... Напоследо-ок...
Олив замялся, зачерпнул, в пыль растёр сухие цветки и умылся ими, как Хан-Марик золотом, благоуханной пудрой, стряхнув потом.
- Послушай, как неморское чудовище я, положим, не намного хитрее Пса, но на память не жалуюсь. На моём ли рынке, на Южном или где ещё поставлю шатёр, если кто из вас попадётся, поручитель вам не понадобится. Напротив, имея возможность в таких обстоятельствах послать весть, знайте, я буду за вас поручителем. Или попросту назовите моё имя! Кое-где оно имеет вес... Изумруду я вечный должник... О другом... Я хочу отплатить тебе, как хозяину сада, Архи - славное место...
Бест вздохнул про себя, устал уже спорить с хищниками про термины:
- Олив, Архи - ничейное место!
- Ты странно реагируешь... Место, в котором изгнанников собрали твои слова, твоё место-о, твоё хозяйство, так?..
- Мои слова ты не принял. И не понял.
- Я другой... Смешно. Бест...
- Что?
- Ничего.
"Снова, - подумал Бест, - как выдох побережья. Что-то объединяет их. Увы, недоступное мне, сколько бы я ни нырял, сугубо океаническое что-то... Не близок он мне, океан..."

- Ты странно реагируешь... - повторил Олив.
- Нормально. Ты глупость сказал. Я не должен возражать?
- Ха... В море, к примеру, можно не возражая прожить, молча... И возражая, так: оууу... И всё!.. Цап - и возразил!
Олив весело продемонстрировал клычки и тряхнул в сторону упавшей чёлкой.
- Шутка в вашем стиле, Свободные Впечатления - свободные шутки. Стотысячный раз, пожалуйста, повторю. Людям между людьми самое главное говорить и договариваться! В любых ситуациях. На любые темы. Да, я так считаю. Если угодно, человек это речь. Собственный Мир, как мысли в голове, очень собственный. Внешний мир, очень внешний: море, камни, облака, дроиды, полудроиды... Снаружи это только тела. Мы - речь. Выражение. Жест и слово. Особенно слово.
- Ты поэт. Ты с Мелоди изначально-о?
- Нет, - Бест удивился. - Так что ты хотел напоследок? Олив, вокруг да около... Ничего ты не должен мне, тем более каких-то секретов... Честное слово, больше проку, а уж насколько сложней, показать самым близким друзьям, очевидное! Тысячу лет перед носом, а фиг докажешь!.. Я бы выбрал это, чем секретов доискиваться... Чем тайных знаний!.. Если б найти такую возможность...
Олив покачал головой на нежданную проницательность его... "Да, Бест, - подумал, - верно Буро подметил на твой счёт, не целясь попадаешь".
- Да, Бест. Угадал. Хотя... Разграничение кажется мне условным. Кому перед носом, кому нет. Разной длины случаются носы...
Бест рассмеялся:
- Верно! Подначка или как?.. И чего же я не вижу в упор?
- Бест... Сначала пообещай. Представь на минуту, что и ты зелёного цвета чудовище, задубевшее в морской прямоте. И скажи мне честно, не виляя, выбери... Я могу открыть тебе смысл одного понятия. Только тебе. Строго. Распространяться ты не будешь. Ни ради чего, "разговаривать и договариваться" на эту тему не будешь, учтёшь для себя, для своих. Действуй, но молчи. Услышав, притворись глухим. Или я промолчу. Ради твоего же блага, и своего. Выбери...
Бест задумался. Напоказ и ненадолго. И ответил - да. Серьёзность Олива не передалась ему. "Моя ответственность согласиться, - подумал он, - под свою же, кто знает, как повернётся жизнь, но если заставит, то я нарушу обещание. Если надо. Как бы ни выглядело оно благородно, за ненарушимые клятвы прячутся, как за панцирь, как в раковину, а раковина сужается в глубину, разве нет?.. От себя же и прячутся. От очевидного - каждый новый поворот, новый выбор, новая ответственность. Своя. Всегда своя. А что для твоего блага нужно моё молчание, это запомнил. Меченых океаном, их можно понять... Море Свободных Впечатлений размывает, разъедает так быстро... Кроме корней, что навеки сохраняет соль... Надёжное становится драгоценным. Крепость тела, стабильность теней, нерушимые клятвы... Их не трудно понять... Но не всегда это правильно. Негибко. Дроиды грабят, кое-что из оружия отнимают, измором берут, требуя отдать... Иногда надо и выкрасть, иногда и солгать...

- Весь внимание, - Бест сел прямо и торжественно, - посвящай меня в страшные тайны. Облачный клуб?.. Безоблачный?! Клуб охотников неба, бродяг недроидски опасных и редких на материке?.. Тайные шатры их, символические знаки? Куда и когда не следует летать, ты хочешь предупредить нас, изгнанников?..
- Не совсем... Обрисовать картину...
Олив и без веселья у Беста на простодушном лице почуял бы его несерьёзность. Но он знал о завязавшейся через Гая дружбе с Буро... И этот момент, что - через Гая, от которого не приходилось ждать добра, подвигал его к рискованной откровенности. Интерес Гая, интерес Буро, настоящее его отношение к изгнаннику покрыты мраком для Олива. Содержание последней беседы тем более! Мраком покрыт и и безмолвный слушатель её...
- Бест, ты слышал когда-нибудь ругательство: ача?

Уже минул полдень.
Много дней провёл Олив в Архи-Саду гостем, пассивным слушателем Общих Встреч, провёл в кладовых, за книгами, за вирту... На последние часы поменялись ролями. Он изложил Бесту конкретно и сжато, сухо, что значит "ача", как выглядит, как происходит, разновидности. Бест слушал, и глаза его становились всё шире, шире... Круглыми... "Хозяин" Ахри-Сада поёжился, подобрался, заметил, как Чёрный Дракон огоньками надумал проявиться за ним, и заставил себя расслабиться. Даже получилось.
- Олив... Это мистификация? С какой-то целью?..
- Кажется, ты понял, что нет. Видишь, за твоим "настолько велик мир" скрывалось несколько бо-ольше, чем на первый взгляд. И на-а второй...
- Ты...
- Нет! Нет, я не ача.
- О, извини... Спасибо. За информацию. Я только не понял, с кем и почему должен молчать...
- Ради милости дроидов! - вскинулся Олив со стоном досады, с рычанием. - Не понял?! Так ты не понял в таком случае н-ничего!.. Без исключения! Молчать без исключения со всеми!.. Совсем! На рынках и тут! В-ваши тоже ходят на рынки. Спалятся! По цепочке как пламя дойдёт и до меня!
- Но ты же не... Что такого, если люди, разговорившись за торгом...
- Люди разные бывают, Бест...
- Подожди. Ты про чудовищ? Про демонов, чуть тронутых морем?.. Или как?
- Или как.
- Нет! - Бест тряхнул головой и рассмеялся бы, если б в горле не пересохло.
- Редко. Одного знал. Дело не в нём, не в этом дело, что напорешься, вероятность н-невелика. Ты засветишься. О тебе расскажут. О новом человеке, непонятном. В непонятном статусе. Дойдёт до Надира, Надир мне жизни не да-аст. Что распространяю...
- Бутон-биг-Надир? - переспросил Бест, оживая. - Он против?
- Против. Блюдёт. Следит... - Олив сделал паузу ради кроткого, потерянного, начавшего приобретать нормальный цвет, лица перед ним, но всё же добавил. - Надир довольно эгоистичен. И опаслив.
- Нет...
- Бест! - Олив тряхнул длинной чёлкой, разозлился. - Извини! Мне следовало принести тебе цацок со дна морского в благодарность за приют! Ничего не поделать, о-ошибся. Забудь. И прошу, молчи!
Как-то сразу устав, пресытившись обрушившимся на него нежданным и тёмным знанием, Бест успокоился. Мысли перестали скакать с лица на лицо по всем, кого знал на рынках. "Дроиды светлые... Чего, ну, чего? Чем оно, в сущности, отличается от Змея?.. Оно отличается... Да... Велико неравенство, и мир велик. Выше и ниже знаемого, всегда кто-то незнаемый есть. Вернулись ко мне мои слова, я принимаю их. Спасибо, Олив".

Глава 74.
Заручившись согласием обеих сторон, Бутон-биг-Надир пригласил некоторое количество зрителей на редкое. Бой двух неморских чудовищ. В основном борцов с правого крыла, с самого Южного торговцев, кто посмелей и побогаче. Не упускал своей выгоды. Цена за приглашение и, конечно, они будут делать ставки... Добравшийся загодя, пешком, Буро медлил заходить в Оливковый Рынок, заняв место на возвышенности, в ущелье. С удовольствием и с горечью он наблюдал прибывавших Белых Драконов, игривых, кувыркавшихся, и гордых, степенных, удерживаемых всадниками... Как знал, что спускаться незачем. Не придётся. Снаружи рынка драться вольней.
С Архи-Сада не мог не прилететь Бест. Удивительно, если б не увязалась Мурена. Приотстала, завидев друзей, и Бест воспользовался этим. Приветствовав Биг-Буро, рванул к своим обратно. Не умел фальшивить вообще. Бесту казалось на лбу у него, как цифры на "вечерних часах" Олива, высвечивается безмолвный, не сформулированный вопрос: "Буро?.."
Изумруд прибыл. Без особой охоты. Рогатый дракон, как и угольно-чёрный всадник, гигант, привлекали внимание. Впрочем, приглашённые Буро, примерно таких зрителей и ожидали встретить. Сдружился с Оливом, учил как-никак. Сомневался, брать ли Селену, она хотела. Настаивала. Невесело, предвидя итог, на его счёт отнесла понукавшее её безрадостное любопытство. Вместе так вместе. Прилетели. Оценив количество и состав публики, Изумруд пересадил девушку на своего дракона спереди. С приветственным возгласом к ней, пикируя в рискованном над землёй кувырке, живо устремилась Мурена, к подруге, соскучилась... Ну вот!.. Так и не посекретничать даже!..
Густав прибыл к началу, когда потянуло в воздухе туманом, зрители собрались. Он сразу же затерялся среди сияющих драконьих спин и вычурных, дорогих нарядов, неброский. Хан-Марика не было. И Густав-то не собирался, с Буро всё обговорено, своё он получил, что-то позвало его. Хороший бой посмотреть всегда полезно, так объяснил себе.
Публика не спешила оставлять драконов, с опаской поглядывая на протяжённую, как небольшой коридор, раму Оливкового Рынка. Кому охота с вольного неба, с белой спины, чья скорость - вторая по силе защита полудроиду, после рамы мира, спускаться... Залезать в какую-то нору... Чёрных Драконов, сопровождения на рынке, у большинства в помине нет...
Ездовые дроиды зависают на воздухе, на одном месте в редких случаях. Бывает, наездник уж необычайно глубоко задумается, куда повернуть. В остальном, если и замечтается, но о вещах посторонних, дроид продолжит полёт, замедлившись, змейкой... И с высокого неба, планируя на континент, они кружат немного... При любом удобном случае - кувыркаются! В мрачном ущелье, благодаря этому их свойству, получилось, как на Мелоди: обгоняя и отставая, Белые Драконы стали кружить посолонь, широким кольцом. Чуть выше Буро, удачно, не заслоняя обзора.
Под этот белый круг, едва шагнув из рамы, из пелены рынка, прогнувшись дугой, запрокинув к небу лицо, призвав дракона нечеловеческим, но чистым возгласом, Пёс влетел первый. Притормозил дроида, огляделся мельком, по-собачьи двигая бровями, пригнув голову... Морда суровая, нахмуренная. Подбородок драконий, выставленный. Плечи как крылья - развёрнутые, как отроги гор - каменные, собранность стопроцентная. Нет, не проявляющаяся во всём, а во всём скрытая, в каждом движении. Печатью близкого праздника осенённый. Изумруд другого и не ожидал. Мысленно сказал Оливу: прощай... За собакой, демоном неморским, продолжил наблюдать с интересом.  
Пригнувшийся к драконьей гриве, Олив влетел с другой стороны, ждать себя не заставил. Такой откровенный оскал пёсьих зубов можно было принять за неподдельную радость встречи с другом! Ждал, долго ждал. Олив вежливо обнажил клычки в ответ.
Зрители плавно, на значительном расстоянии кружили по ходу солнца. Драконы не кувыркались, разговоры прекратились. Соперники начали кружить против.

Несколько раньше. Когда насчёт зрителей договаривались...
Пёс встал, изменил своей подстилке и обычным позам: в клубок - значит дрыхнуть, на локте приподнявшись - значит проснулся... Он дослушал, сколько получит из взносов за приглашения, из ставок, кивая нырком головы на каждое слово Буро, чтоб не пропустить момент, в который следует согласиться. Вникать не желал. Проценты? Половину? К чёрту. Неморским чудовищем ему ещё предстояло стать, уясняющим заново цены развлечений, гарантий, коллекционерских штучек. Пока всё сливалось, ценности доминировали иные, морские: покой и тепло. Особенно тепло. Речь закончилась, закончились и кивки, Пёс не отследил на каком моменте, погружённый в насущные душевные тревоги. Он с полупоклоном отступил, усаживая Буро, оставшись стоять перед ним, переминаясь... Нахмурился, собирая мысли складками лба, круглые пятна сведя к переносице, и живо, отрывисто воззвал... Жестикулируя широко, словно огромный шар лапами раскрытыми, пальцами искривлёнными, растопыренными пытался удержать и продемонстрировать одновременно:
- Надир-Ача!.. Мир за рамой... Что с ним, когда – раз! - и хозяина нет?.. Что с ним случается?..
Буро здорово удивился. Собака, демон промёрзший... Чем ни украшают азартные борцы Южного долгий и мимолётный, последний день перед последним, возможно, боем... От гонок - до сплошного Мелоди. От молчаливого дня рядом с любимыми, а чаще - с воспоминаниями о них, до развёрнутых завещаний и пророчеств... Результирующим чем-то. Бессмысленным, как финишная лента. Подводя итог. Но как бы жирна ни была черта, смысл не в ней, а в строках выше неё, правда?.. Не посвящают борцы последнего дня размышлениям об устройстве бытия!.. Но в пику им посвятило - чудовище вырвавшееся из океанского холода...
- С покинутым Собственным Миром?.. - пожал плечами Буро. - Полагаю, то же, что и миром, имеющим хозяина. Он постепенно тает. Проливается. Дольше, равномерней, чем обитаемый мир. Вся разница, что никому больше не суждено в него зайти.
- Никому?! - быстро, с неподдельным ужасом, так лапы раскрыв, как, не удержав-таки огромный шар перед собой, Пёс переспросил очевидное. - Никогда?!
Буро ответил ему сходным жестом, передразнивая слегка, раскидистым деревом вопросительно простирая руки к небу:
- Ну, а как же, беглец Великого Моря?.. Как ты представляешь себе визит без приглашенья хозяина?..
Пёс смотрел на него расширившимися глазами. Глазами впервые задумавшегося зверя, невыразительными и чересчур ясными, круглые пятна ожогов не двигались над бровями, мысль замерла... Тихо текла, и он следовал за ней:
- Неотличимый... Среди облаков... Облак... Летит... Темнеет, светлеет... Темнеет и льётся... Светлеет и летит... Неотличимый от облаков... Без рамы?.. Дожди и ливни под ним...
- И последняя гроза, - добавил Буро. - Ты потерял что-то? Надеялся присвоить что-то из мира, из дождя встреченного мимоходом, немного Впечатлений чужого мира?.. Дай хоть какой-то ориентир, и если хочешь, попробуем разыскать его. У меня есть человечек, бродяжка знакомый...
- Нет... Нет, Надир... - отказался Пёс, едва ли слышавший его, вернулся в реальность. - Надир-Ача, позволь угостить!.. Чашечку чистую?.. Мне принесли, изволь...
Он подал раскрытый мак широкой фарфоровой чашки двумя узорчатыми руками. Украшенными - на посторонний, изуродованными - на посвящённый взгляд. Ожогами холода. Круглые пятна-монетки на плечах и ладонях, утратив тени, продолжали чутко реагировать на свет и тепло, на малейшие дуновения. Поэтому и чашку Пёс брал не рукой целиком, а кончиками пальцев, защищая ладонь от содрогания - льдинки, океанского клейма. Нет, в предстоящем бою это ему не помешает. Не это.

Верхом на драконах прошла, верней, не прошла, была отбита пробная атака. Разумеется, налетел нетерпеливый Пёс. Но и он был осторожен для начала, по своим, пёсьим меркам. Из круга зрителей: Буро, Изумруд, ещё Гай могли видеть её в деталях. Для прочих Белый Дракон Пса сжался вдруг, укоротился вдвое и стрелой со шлейфом, кометой, белой каплей, горизонтально растянутой, выбросившись вперёд, промахнулся. Мимо расплывчато-белой дуги, отклонившегося дракона Олива. Скатился мимо принявшей его, мечом вскинутой руки, и словно меч резко опущенной. Олив крутанулся вихрем, блокировав и отбросив его, верхом не удержался. Дроидские скорости оказались слишком велики и для всадников. Олив спрыгнул, Пёс резким торможением был сброшен. Драконы во внезапной и совершенной неподвижности, как два белых изваяния нос к носу застыли, и, фыркнув, растаяли...
Соперники прежним манером кружили теперь по земле.
Гулки, сильны голоса Морских Чудовищ. В толще течений, омутов, завихрений где-то прозрачной, аквамариновой, а где-то мутной, с грязной желтизной, стремительно-дымной, водной толще, когда Морская Собака прокладывает путь демону, обыкновенно она рычит... Если называть земными словами. Рокочет. Чтобы лучше ориентироваться. Не полагаться только на зрение, подводные жители и многие тени-потеряшки, производные сложных теней, куски их, крепкие части разрушенного перемещаются быстрей, чем словит глаз. Звук выдаёт их присутствие, насколько далеко убежали, где притаились. Ещё рокочет, чтобы преследуемого или преследователя сбить с толку. Напугать. Запутать. Вблизи - оглушить. С разными целями на разные голоса ворчит, воет... Непроизвольно у Пса прорвалась эта привычка и на земле. Исчезли для него скалы, ущелья и зрители. Осталась фигура Олива в длиннополой верхней одежде, безрукавке, волосы с узлом, до колен, отлетают на резких разворотах, с блеском клычков, то ощеривавшихся на него, то скрывающихся за кривой, напряжённой гримасой. Низкий, рокочущий гул повторяло ущелье, возвращало, запутывало Пса самого, непривычными воздушными отражениями звука...
Не сцепились пока ни разу. Изумруд оказался прав: даже зная за собой эту слабость, Пёс бросался прямо. Наблюдательность выручала Олива до поры. Выжидал, искал момента к захвату. Те несколько щитков, что из мелочёвки, пойманной в прибрежных водах, он слепил, предназначались для пассивной защиты. От предполагаемых шипов Пса. Или пропущенного захвата. Должны были принять удар на себя, один. А будучи пойман, Олив высвободил бы их, разрушил, делая скользким покровом, импульсно расширяющимся секунды две-три. Выскользнуть. Одноразовая защита. Памятуя о Шершене, пожиравшем с пола самые злые яды оливок, как раздавленные сахарные конфетки с Впечатлениями, Олив не надеялся ядовитой тенью всерьёз ранить Собаку Моря. А защитные пригодились...
От рокота пёсьего или от приближения темноты, воздух приобрёл вкус ночной, сыроватый...
Пёс промахнулся в очередном броске. Олив тоже, неоправданно затягивая с контратакой. Сколько можно? Он был тут скорее фазан, надеялся налететь сверху, задушить длинными, сбрасываемыми бортами одежды, притворившимися каймой, кольчужной, классически плетёной... Той же цели служил втрое сложенный пояс... Но... Увернулся, опять не рискнул. Фазан - не одёжка и не удавки, фазан - стиль! Прыгают высоко, сверху налетают. Выжидать, это не фазанье!.. А Пёс, не заходя на новый круг, атаковал повторно... Сорванной пружиной, лопнувшим канатом вырвалось что-то из-под его руки. Коротким копьём. Олив не ожидал, не увернулся.
Тень-щиток, заключённая в мокрой, широкой ленте, поперёк лба короновавшей его, распалась под ударом. И лента слетела. Так на ветру пепел сгоревшей бумаги летит от костра. Скручиваясь, высохнув до предела, вспыхнув от тренья витков! Удивительный эффект тени в артефакте, покинувшей его... Сработало. Раскрывшимся щитом, на куски распавшимся, пропустившим осколки, мелкие. Олив успел отметить, как структурировалось замутнённое пространство иглами, как пропали колкие точки в местах пропуска, на стыках структуры, внимательно лепленной им. Равномерно по ней распределённые... Что означает: две поверхности приняли удар плоскость об плоскость. Значит... Под видом копья Пёс бросил сеть... Не ядовитый шип наконечника, а ловчую сеть... "Странновато..." - успело промелькнуть в голове.
Следующий бросок собаки приблизил финал. Вплотную.
Белые Драконы зрителей ускорились, кружа. Дроидам предалось волненье людей.
Спокойный, как огромная грозовая туча, Изумруд игнорировал любопытные взгляды, и в такой момент, мимоходом скользившие по нему. Сжал зубы, чтоб тоже не зарычать по пёсьи, по океанской привычке... Как можно спокойно смотреть?! На это, э-оу!.. Эээх... Мышцы его иссиня чёрных рук вокруг Селены каменные стали. Обсидиановой пещеры стеной - твердь живота... Как бы он хотел сам!.. Сейчас!.. Он бы не то, что согласился вместо, как допускается на правом крыле, он выкупил бы поединок у Олива, будь такая возможность! Так всё прозрачно, так всё мимо!.. Для царя морских скоростей на первой минуте схватка предстала... Неоправданно! Немыслимо! Необъяснимо!.. Затянутой!.. Чёрт его знает, почему собака тупит, но если и так, почему ты не пользуешься, Олив?! "Пропасть тьмы ледяной, Олив же, Олив!.. Ты не драться прилетел, а коллекционировать упущенные возможности?! Ну, Олив же, все омуты Горького Залива, гарольдова горечь!.. Смотреть нет сил!.." Изумруд привычно качнулся, приоборачивась вправо-влево, отслеживая публику несимпатичную, не внушавшую доверия ему... Вперился обратно, в перетоптывания демонов неморских. "Надеюсь, Собака Моря не намерен сидеть в отвоёванном шатре, как в будке, до скончанья веков. Потому что я следующий... Олив, опять!.. Редкий соперник, редчайший... С рассудком... Я предпочёл бы без условий, без церемоний. Невзначай. Схлестнёмся где-нибудь, посредине течения... От воронки к слоям сине-нижним не близко, не далеко... Олив, нет же!.. Тупее собаки!.."

Между обсидиановых рук, обнимавших её, перламутровая Селена вполглаза смотрела на схватку, больше на зрителей... Как раз в тот момент тревожно следила за Оливом, за распадением тени, лентой слетающей, загоревшейся сухой папиросной бумагой... Когда обогнала группа из четырёх Белых Драконов. Крупный брюнет едва не задел её. Грабитель? Чётки хотел стащить? Причём Изумруда не заметил?.. Заметил... Ускорился. За ним вплотную последовали ещё трое, переговаривающиеся тихо, отрывисто. Тоже ускорились... "Гут, гут..." - произнёс негромко один из всадников, жестикулируя, подсчитывая что-то на пальцах, ставки?.. Селена задохнулась, услышав его... Потемнело перед глазами... Изумруд с его выдающейся, натренированной на врагов, на войну, океанской чуткостью не насторожился, а для неё перевернулись небо и земля. Про себя повторила, не веря ушам: "Гут, гут?.. Дроиды, чей благословенный свет безграничен..." Чётки раскачивались, задевая драконье крыло. Бусины пульсировали в ладони. Четвёрка, обогнавшая их, почти не удалялась, плыла по кругу, взяв дистанцию. Селена наматывала на запястье чётки в пять-пять-пять, сто пятьдесят бусин трёх цветов, разматывала... "Не приближаться и в мыслях. Не вспоминать. Не смотреть..." И тут же глянула исподлобья... Ну, спины... Три пижона с Южного... И одна бурая, пыльная куртка... Изумруд не мог видеть её лица. Мурена могла. И увидела. Курсировавшая ещё быстрей той четвёрки, всегда-то ей скучно, движения не хватает, обогнав, развернулась рядом. Поймала чётки за кисточку... За руку:
- Чу?.. Селена?.. Стоило ли тебе настаивать поглядеть на драчку?.. Конечно, Олив твой протеже... И моя прибрежная находка!.. Но это его дела. Хочешь, умчим прямо сейчас на Мелоди?.. Селена?..
Перламутровый потупленный взгляд, перламутровые губы держат молчание...
- Селена?.. Со мной Изумруд отпустит. Тем более у тебя ни ставок, ничего здесь...
Селена молчала. "Гут, гут..." Мягкий, ровный, кончиком пера касавшийся сердца голос. Не вкрадчивый, как ревниво сказал бы недоброжелатель. Обычный голос. Ровный - когда и весел, когда и нет. Покатый, стелящийся знакомыми наизусть поворотами, путём-дорожкой домой... И рука, топившая её... Невозможно. Не соотносится... Как?..
Надо сказать, Густав не злоупотреблял, хоть и не брезговал, недроидской охотой. У случае промаха и огласки, цена раздражающе высока... Репутационные риски должны покрываться выгодой. Тогда, относительно Селены, покрывались с избытком... Тогда была назначена хорошая цена, вот и всё.
Вне всяких сомнений Густов достоин прозвания комодо, способного преследовать добычу до победного конца. Но можно быть виртуозом и вовсе не быть комодо!.. Конкретика заказов, узких сроков привлекала, как вызов, но и тяготила его. По духу Густав был охотником «чик», ситуативным. Охотником свободных комбинаций: компонуемых внезапно, реализуемых на раз, просчитываемых тщательно, любовно, на дни, на сезоны, на годы вперёд... Виртуозом коротких атак. Вдохновенной лжи.  
- Селена, ты уверена, что хочешь досмотреть?..
Селена молчала. "Чего я болтаю? - мелькнуло в голове у Мурены. - Тут что-то совсем не то..."

Изумруд мог бы поумерить критичность к своему подопечному. Олив выглядел далеко не позорно. Надо учитывать масштабы. Появись он, такой красавец, на правом крыле, никто не принял бы вызов, распугал бы там завсегдатаев, но боя не поимел. И тут, встав между смертью и рамой своих законных владений, против уникума среди демонов океана, он был ещё жив. Что доказывало: держался верно, двигался и наблюдал. Да, ждал момента. Надеялся не высчитать, так вынюхать его. Собственно, он и дождался, и, дождавшись, не промахнулся.
Открывая спину, невзначай и заранее Олив вытащил руку из широкой прорези... Уже видя бросок врага, скинул безрукавку с плеча, раскрыл, как матадор плащ... Сам - влево, высвобождая и вторую руку. Пёс не отследил манёвра, ткань облепила его, треснуло полотно. Оторочка бортов скрипнула, петли кольчужные... Кант наброшен! Зажат в зелёной руке... Олив остался в том, что казалось подкладкой, шёлковой длинной жилеткой, цвета его оливковой кожи... Удавка - петлёй, ещё петлёй, через пёсью шею и грудь... Олив бросал, прочь отступая, резко затягивая... И рванул на себя. Сквозь остатки полотна Пёс успел просунуть в петлю вокруг горла пальцы, не распрямляющиеся до конца, бегом испорченные корявые...
Кольчужная удавка плелась жгутом из двух слоёв, из разных металлов определённых свойств. А именно: при натяжении они растягивались для начала, но затем шли волнами затвердевающими, последовательно, до пружины... А она-то уже не позволяла себя растягивать! Удавка расширяла кольца, тем самым уменьшая длину. Заостряла их, плоские, режущие тело. Злая, надёжная удавка, неудобная размером. Трудно замаскировать, коротких не бывает. Лёгкая в схеме, в изготовлении. Не снимаемая, только горячим ножом. Не применявшаяся в договорных схватках практически никогда по причине именно той, что злая она очень, не по-дроидски.
Эту без шуток надёжную вещь, Пёс, скосив глаза, изучил на ощупь... Потянул от горла... Она скрипела, взвизгивала, волнистым слоем расправлялась. Оттянутая, как ворот, как галстук, будто Пёс наряжался, повязывал бабочку-бант... Кольчужную...
Олив сделал последний рывок за другой конец... Пёс вдохнул... Вдохнул глубже... И звенья лопнули, брызнули от его груди! В этих брызгах, - вот действительный стиль фазаний! - он успел взлететь над землёй! Приземлился бы на голову соперника, если б Олив отшатнуться не сумел. Щерясь, пёс наклонился и за два рыка выплюнул в оливковое лицо:
- Главный был?.. Козырь, а?..
- Нет, - шепнул Олив, клычков не разжимая.
Пальцы на пряжке тройного ремня отстегнули его бесшумно. Со злодейским свистом, сложенным второе, без замаха, разворачиваясь в прыжке, Олив прошёлся им наискосок торса, собачьей морды, до своей... - морды! Пряжкой задел, в ярости. Смысл? Ну-у, не для него... Кое-кто из приглашённых взял малые ставки... Три параллельные полосы засверкали на Собаке Моря огоньками дроидов, внезапно украсив чудовище.
Обеими руками вперёд, рёбрами ладоней, как при беге морском, Пёс прыгнул и с такого близкого расстояния не промахнулся. Запоздавшим, скользящим встречным ударом Олив отвёл его, был сбит с ног, и покатились по земле. Теперь как виры, или собаки, рыча. Предплечье Олива давило на пёсью глотку, ха... Смешно, не по зубам. Мурена могла счесть себя отомщённой. Пёс перебросил его через голову и покатились дальше.

Дальнейшее разглядеть смогли Буро да Изумруд... Как расцепились борцы, отпрянули, словно обожжённые. В шаге остановились. Пёс - рёбра ладоней вперёд по-прежнему, перед лицом, для нырка, замершего нырка. И перед чётко направленными в них, выставленными кулаками Олива. Так удерживают нечто, если есть присущие тени и достаточно мужества, концентрации, можно выгнать их через костяшки, через руки вырвать, выбросить. Когти и зубы, ноги ещё, копыта, естественное оружие зверей, именно те места, на которых легче всего присущие тени-свойства обретают внешнюю форму, и могут быть отделены...
В туманной, охватившей ущелье тишине напротив вскинутых лап, нахмуренного лица Морской Собаки, из побелевших оливковых кулаков расцветала злая тень. Нестабильная, равная шипам придонных тварей, норовящая на них же распасться, но непонятной силой собираемая из них в общую, плавную форму. Центрованную. Форму, которая поможет аккумулировать и преумножить мощь для единственного выброса, выстрела из сердцевины. Пока оливковые руки дрожали от напряжения. Тень, усложняясь снова и снова, пучком выбрасывалась из неё, но собиралась, заново собиралась... Копила напряжение. Протуберанцами языков... Гладкими, равными языками... Тонкими, разделившимися на верхние - каплевидные, и вытянутые - стекающие вниз... Глубоко-чёрные, как горячие цвета... Формы всё усложнялись, уточнялись, оставляя от предыдущих сияние блёклых краёв... Форма тени уже очевидно для всех становилась глубоко-бархатно-чёрной орхидеей... Как в мире Олива. Она сияла от центра и по краям, и вовсе не казалась милым фокусом... Она заставила расшириться и рассеяться круг зрителей. Она явно то, что должно скоро взорваться. Она изгибалась, как зверь, во все стороны, и к Оливу тоже, и выбрасываясь, продолжала расти... Полыхая целиком, забилась, затрепетала. Туман хлынул из светящейся сердцевины...
Пёс дёрнулся, шагнул к ней, как человек к огромному зеркалу... Нежданному... Рёбрами ладоней разводя туман в стороны... Что увидел там, что вдохнул?.. Бархатные языки трепетали, заворачиваясь, отклоняясь назад, к оливковому лицу, оскалу клычков, застывшему в последней гримасе нечеловеческого напряжения... И Пёс, щерясь, открыл оба ряда зубов, ровных... Тень выбросила ещё залп чёткого абриса, окруживший обоих... Яркий свет её сердцевины преобразовался в обоюдоострые шипы. Они слиплись. Сделались гранями одного, в обе стороны нацеленного, жутко и мелко дрожащего. Лепестки вокруг бились беспорядочным тремором, порывами, как на бешеном ветру: от Пса - к Оливу, от Олива - к собаке... Шип дрожал, выдавался из них... Пёс уронил лапы. Отвалились бы, не крепись к плечам. Тень-орхидея зудела, локатором собралась, потянулась к нему. Сквозь её дымный бархат долю секунды Пёс в упор наблюдал, как и у Олива падают руки, как облегченье стирает гримасу с лица... Волком взвыл! И метнулся прочь. По земле, за пределы круга Белых Драконов. К обрыву. В море. Несколько звериных прыжков... Сияющий абрис тени взвился над ним, собрался, догнал и канул следом в морском, ночном тумане. В рычании, стихшем под обрывом.

Представленье закончено. Зрители сбились в кучу возле Биг-Буро. Обмениваясь мнениями, получая и отдавая ставки. Издали Олив поклонился Буро, жестом приглашая зайти, когда тот освободится. И с тремя, пришедшими за Рутой, направился туда, ни к кому более не приближаясь, вокруг не глядя. Только встряхнулся целиком, будто собачья природа заразила его. Ровным шагом скрылся за рамой.
Буро, разобравшись со ставками, уделив внимание всем, кому не успел до начала, и кто имел интерес прослушать его прогноз относительно возобновления дел с Оливковым Рынком, через некоторое время принял его приглашение.
Олив прежде визита Буро успел освободить заложника. Дабл-Пирит с Бестом пришли забрать его... И Гай. Конечно же, Гай. А непосредственно за рамой ждал Руту ещё один друг... Темнеет, задерживаться нет охоты. Погружённый в себя, Олив, на секунду выйдя из задумчивости, тряхнув за руку, распрощался с Бестом. Направился осматривать хозяйство. Безлюдное, мрачное. Ничтожное количество "братьев" не попало под пёсью "амнистию". "Ничего, прибудет... Обруч на месте, лёгкий... Надо же какой он лёгкий!.. Сачок... Теперь не особенно нужен..."
С брезгливым сомнением нырнул в главный жилой шатёр, под "лица-лица-лица" тента, оживавшие при дуновении ветерка... Опасаясь унюхать вонь пребыванья собаки. Если бы!.. Шаг за полог - и память об Эми-Лис обняла его, словно караулила там!.. Олив и не вспомнил о грязной Морской Собаке. Не оставившая ни вещицы, ни следа, память об Эми смотрела справа и слева, из каждого угла. На маленьких ножках её, танцовщицы, по-прежнему кандалы, шарик Лиски-намо в руках. Олив упал на ложе, закрыл глаза и, прежде чем внутренний голос заведёт нескончаемую шарманку, рявкнул на него: "Заглохни!.."

"Рама без тени... Лучше бы восстановить..." Когда Буро дотопал к нему, Олив на широченном ложе сидел столбом, с выражением не подходящим победителю - в прострации. Той же самой, что по завершении поединка. Прилипла к нему. Узрев Буро, вскочил, уступая место. Не мог усидеть, не мог изображать спокойствие. Нырнул за отгороженную половину, беспокойно, торопливо выбрал сколько-то из оставшихся пыльных флаконов. Вовремя опомнился и запретные Впечатления отставил. Ещё не хватало ему проповедей Буро для завершения дня... Разлил по колпачкам флаконов, как по рюмкам.
- Ты видел, Биг-Буро?! - сорвался он после первого глотка. - Все видели?!
Буро неопределённо поднял бровь. Хороший вопрос... Войнушки такая вещь, со стороны не разберёшься...
- Олив?.. Давненько не бывал я здесь - у тебя... Поздравляю с победой. И возвращением.
- Ты издеваешься, ты шутишь, Надир?! С победой?! Да чтоб он гарольдовой водой захлебнулся в Го-орестном Заливе!.. Чтоб она ему в глотке застыла!..
Буро рассмеялся:
- Нехорошо так люто ругаться!.. Похоже, я действительно что-то не увидел... И что случилось? Маловато "братьев" оставил тебе? Вылакал бережённую бутылку?
Олив сел на землю, скрестив ноги, вишнёво-красный флакон, не поделившись, по-плебейски выпил из горла...
- Ты, в самом деле, ты, правда, не заметил, серьёзно?! Тебе кое-что странно-о не показалось, Надир?..
- Серьёзно. Будь добр, просвети...
Буро опрокинул стопку, на дне музыкального Впечатления обнаружился корень другого, песня голосом, без музыки и слов. Коктейль образовался случайно, Олив перепутал когда-то крышки флаконов, закрыл запотевшей, чужой.
- А остальные тоже не заметили?!
Ну как тут не смеяться?.. Буро поразмышлял над двумя предупредительно откупоренными бутылочками, как бы их получше смешать, покачал головой и выговорил протяжно:
- Этого-я-знать-не-могу... Так чего же, Олив, заметили - не заметили?..
- Да какая победа?! Да он же, он, собака вонючая, развернул эту треклятую орхидею!.. Раскрыл и к себе развернул!.. У меня, Надир, тебе одно-ому признаюсь, только и сил-то хватило её удержать!..
- Великолепно! - Буро хлопнул себя по коленям, забыв про коктейли. - Теперь я понимаю!
- А я - нет. И т-теперь - совсем нет!
- Есть у меня одно подозрение... - пробормотал Буро. - Позволь, сначала проверю. Что хочу сказать, Олив... Совсем не похоже, мягко выражаясь... Притом... Похоже: расходятся рывками... Не лепестками, но... Расходятся... И яд собирают... Охватывают... Пока собирают... Совсем не похоже, оу!.. А по структуре - очень... Да, вот что хотел сказать, Олив, в Великом Море, где пробыл я недолго и весьма, весьма давно... Я чудом избежал смерти дважды: кроме как от придонных монстров, от столкновения с такого же рода тенями... Таким видом оружия. Причём, некоторые из теней принадлежали охотившейся стае, а на некоторых, я напоролся по глупости, ничейных, брошенных... Убёг, не суть. Стая перегрызлась прямо посреди погони, им не до меня стало. Что до теней, они имели общую черту - уродство... Видишь, противоположная характеристика сотворённому Псом, остальное совпадает. Их форма, Олив, была чрезвычайно отталкивающей. То есть, беспорядочно, агрессивно, хаотично преображавшейся... При расширении. Нарочно ли, случайно, утверждать не могу. Нарочно - с большей вероятностью. Они всё равно заметные, значит, дополнительная выгода - парализовать страхом, отвращением, загипнотизировать, приковать к себе максимум внимания. Запомниться. И это ключевой момент. Настолько запомниться... Гонять добычу и упустив её. Вспоминается, мечешься, теряешь силы, мерещится всюду... Тем временем преследователь заново унюхает след. А ты уже никакой, без сил... Передать не могу, но поверь - омерзительное уродство. В движениях, в дрожаниях, зудении каком-то... Фу, до сих пор помню! Отряхнуться хочешь, раз взглянув на такую тень... Не было среди них, Олив, чёрных орхидей! Бархатных, да? Тебе были видны как бы капли росы на нижних лепестках, по краю?.. То-то... Позволь спросить: ты сам что-то подобное вне Впечатлений, наяву видел? Тени похожие, изображения на продажу, альбомы?
- Не видел! - Олив барабанил пальцами по бутылочке и пил опять из горла, из-под ложа вытащил, не глядя, там вся заначка в неприкосновенности сохранилась. - Делать, делал. Ради облачн-ного эскиза я собирал орхидеи. Когда было...
- Великолепно! - повторил Буро, но чуть-чуть нахмурился, учуяв дух опустошённой и отброшенной склянки, нехороший, кисло-запретный, и прежде-то раздражавший, после гибели Симурга он возненавидел этот запах. - Последний вопрос. О вашем уговоре я осведомлён, но не о месте, в котором был заключён. Не в твоём ли Собственном Мире?
- Именно.
- В саду? Рядом с цветником? С орхидеями?
- В доме. Под ними, да.
- И ты угощал его?
Олив помотал головой, стряхивая озадаченность, как наваждение:
- Ну... Да... А что?.. Биг-Буро, я не должен был угощать гостя? Бред какой-то, да машинально-о, естественно-о же... Ко всему, его следовало побыстрей привести в чувство... Биг-Буро!.. Я видел, как ты покосился! И слышал, как ты промолчал! Если меня и тянет иногда на глоточек запретного Впечатления, что?.. Дроидское обхождение я должен забыть?! Мы с Сомой из тех времён ещё, когда манеры коллекционировали, как цацки коллекционируют теперь, и пользовались ими! Брюзжание?.. Да, но деградация на лицо, по Мелоди хоть суди, по козьим пляскам! Биг-Буро, если мне хочется иногда вкуса немного поострей, что такого? Каждому своё. Я не предлагаю, на Рынок Ноу гостей не вожу...
- Олив, ради милости дроидов, ты же справедливо заметил, что я промолчал... Будь объективен, однако, цацки во все времена коллекционировали, разные просто... Да не в этом дело. Резюмирую, ты и сам понял уже... Видимо, мир твой хорош и орхидеи хороши, раз Морская Собака пленилась ими... Не кто-нибудь, Олив, а - "расчищающий дорогу" демон любых глубин, от и до!.. Когда же, сплавив тень, используют для её формы не Впечатление, а обычное воспоминание... Небывалый случай!.. Пёсик сам, небось, удивился!.. Думаю, собаки ты можешь не опасаться. Хотя какой-нибудь фортель он непременно выкинет!.. И до кучи, - не всерьёз, но грозно Буро свёл брови и низким голосом пророкотал, - Олив! Не пей всякую гадость!
Олив склонил голову, он кое-что мог бы сказать о разнице, существенной на его взгляд, между холодной влагой из склянки и раскалённой от Огненного Круга... Он смолчал. И Буро сменил тему. Мысль его, изгнанника, которому не бывать даже гостем за рамой, ушла далеко - в Собственные Миры... Какую часть по размеру и по значимости занимают они в счастье тех, кому по-прежнему доступны? В жизни гостей - не ведающих страха и чуждых коварству?.. Хозяев - чуждых охоте, не мыслящих уровнять гостя с ценой артефакта... Долго просидели, до утра, всё равно не заснуть в первую ночь по возвращении. Олив слушал, соотносил. Прикидывал свои перспективы. Вероятное развитие, нежданную загогулину приобретшей, вражды... Тревожные. Пустые. На месте Эми-Лис в сердце зияла холодная, недоумевающая пустота. Он и раскаивался, и не изменился, ошибки не нашёл... Как и все, не понявшие своей ошибки, попрекал судьбу за подножку...

Через день Пёс объявился на Южном. Ночью, привычка. В шатёр к Буро ворвался бегом морским, тоже привычка! Наткнулся на Дзонга и, безошибочно, мгновенно оценив масштаб чудовища, едва осклабился ему, не ты мне нужен... Дзонг усмехнулся, отступил в тень, общайтесь... Забавный демон... У Надира все такие забавные...
Лексикон пёсий не обогатился, накал страстей только возрос. Он вообще не соображал, что делать с ними?.. С непреодолимым противоречием?..
- Надир! Здравствуй! Будь удачлив!.. Я не мог, понимаешь, да?.. Не смог!.. - Пёс очертил лапами в воздухе полукруглое и огромное. - Купол, представляешь, да?.. Синий купол!.. Изнутри солнце... Солнце снаружи... Издалека - синий!.. Теплынь такая, и капает с веток... А подходишь, петляешь когда, - тепло под ногами... Катайся, валяйся!.. Всюду тепло!.. Дальше площадь... Понимаешь, Надир?.. Тёплая площадь и купол... Синий.... Парит над площадью... Надир-Ача! И как же, если никак не зайти?! То есть, совсем никак?.. То есть, сейчас ещё можно, раз - и нет!.. И вовеки?! Летит и тает... И купол синий, и капель, и... Его глотка была в моих зубах!.. Там же, оу, и осталась!.. Ха-ха-оу, пускай не обольщается!.. Но я не могу, Надир!.. Собственноручно вот этот синий огромный купол, я не могу, Биг-Буро!.. Как отнимают миры? Посоветуй! О, бездны ледяные, поторгуйся с ним за меня!.. Я загрызу и буду неутешен!.. У такой твари - такой мир! Как это, оу, возможно?.. И он летает там, такой твари открытый!.. Недроидской, прости меня на дурном слове, собаку разукрашенную, люди пугаются меня, - меня, не его! Но я говорю, Надир, как есть прямо - недроидской до нутра!.. Твари!.. Летает открытый... Как понять?.. Надир, как же я ненавижу его!
- Создателя? - переспросил Буро.
- Оу?.. Хозяина...
- Создателя.

Глава 75.
Сумрачное ущелье. Два борца, Гай, Бест и высокий, сиятельный, излучающий тёплое свечение дроид - в кружок, остальные разлетелись. Белые Драконы унесли зрителей к новым развлечениям и покою Собственных Миров.
Формально Рута перешёл во власть Гая, переуступленный ему Буро. Фактически же Гай не обеспечил такому положению никакой силовой поддержки. Не полагался на неё. Что даст? Начало новой войны? С неё начал, и где оказался теперь?.. Гай оказался в тупике. Просить кого-то о чём-то ему было не легче, чем укусить себя за локоть.
Но он не успел даже произнести заготовленное: "Я возвращу вас на левое крыло..." А Дабл-Пирит успел лишь хлопнуть по плечу приятеля и ученика... Как дроид опередил их. Похитил Руту у компании!.. Дроид, без песни Огненного Круга, незамеченным способом подозвав, сидел боком на Белом Драконе. Эти вольные дроиды третьей расы, не определённые к Восходящему, соглашались и высшим дроидам послужить. Для виду, составить компанию, как раз тот случай, который называется - не в службу, а в дружбу! Ещё владыкам служили, признавали важность дела когда.
- Очень-очень надо! - подлетел к нему Дрёма, с бочку как-то, лихо и вкрадчиво, обдав теплом, озарив тихим сиянием в сумерках.
Вкрадчивые, лёгкие манера дроида удивляли, при вельможной его внешности. Сперва удивляли, со второго взгляда казалось: иначе и не может быть. Рута погрузился, - роскошь для хищника дружить с дроидом! - в ещё более тёплый, убедительности ради, ускользающий дроидский взгляд и оттаял. От гнева и плена. Со Псом они поладили, но само положение...
- Сейчас... - ответил он дроиду ласково, саркастично. - Ты, эгоистическая машина для усыпления чужих интересов!.. Глядя на тебя, Дрёма, ни в жизнь не поверишь, что дроиды для людей, а не наоборот!.. Вот в чём не сомневаюсь, торопливый дружок, что ты "очень-очень" беспокоился обо мне!..
- Рут-та!..
Серьёзный, величественный дроид, как мальчишка с Рулетки, облетел кругом, и дракон его радостно перекувырнулся, сальто и бочкой, фыркнув в ухо на подлёте, и он радовался освобождению...
- Ру-ута... За что упрекаешь? Я не могу заходить на рынки. Стану владыкой - смогу!.. Вот и помоги мне немножечко, ну, надо, Рута! Нам перемолвиться с ней, коротенько!
- Ой, ловчее не можешь врать? Научу: запоминай, что прежде выдумывал!.. Ты ж трон имел, ты когда врёшь то? Тогда или сейчас?..
- Трон трону рознь... Бывают широкие, высокие!.. А бывают низенькие... Рута, я знал, что всё образуется!.. Не очень, да, не беспокоился вовсе, мне напела Фавор...
- Всё образуется?! Нормально!.. А про то, что тебе сейчас отвечу, тоже напела?..
- Рут-та!..
"Дрёма, Дрёма, как же тяжело в неподвижности день-деньской на земле. И по белым крыльям драконьим я соскучился, и по тебе, чего уж там, и по дождю... Кожей попить, не из чашки, промчаться насквозь ливней пять-семь вряд!.."
- Дроид! Подожди... Минутку. Я оторву голову одному гаду и взлетаем.
Гай молчал. Бест смеялся. Тоже сидел верхом, понимая, что дроид по-любому человека утащит, раз задался такой целью. И от них, и от драки.
- Голову... до-олго!.. - пропел Дрёма, рассмешив всех кроме Гая.
Трудно сказать, чему подчиняясь, своей ли жажде погоняться, помокнуть, в связные непредсказуемые Впечатления с головой уходя, среди грозовых, ночных ливней, или магии дроидских глаз, поволоке тепла в шарфе, непременном атрибуте, парящему не спадая, на широкие, округлые плечи не ложась... Рута запрокинул лицо к тёмному небу, позвал дракона... "Метель, привет!.." Со спины его обернулся:
- Бест. Пирит... До скорого!..
Человек и высший дроид верхом исчезли в небе, в ночи. Гаю вновь оставалось только ждать.

Дрёма спешил, и спешка эта связана была в первую очередь с тем, чтоб как можно скорей убедить хозяина посетить его Собственный Мир и не отклониться с пути, а не с тем насколько быстро он туда доберётся. Дроид прекрасно понимал, что секунды близ человека увеличивают внимание, уделяемое ему владыками в геометрической прогрессии. И метки непостоянных орбит имеются, ориентированные только на Руту, только из-за их дружбы. Курсирующие стремительно от объекта до тронов, докладывающие... А что докладывающие?.. Фортуне ведомо, не его ж это метки! Но скорость их легко угадать по косвенным признакам, мерцающему бризу в пространстве. Шустро докладывают... Для дроида сыграть на опережение, означает победить. Вопрос, как быстро Доминго переадресует запрошенное в призыв другими метками тронов и "Большой-Стены", чёрных орбит, поставленных горизонтально. Сплетённых кольчугой. Орбит Чёрных Драконов, подчинённых Гелиотропа. Насколько убедителен будет Доминго, чтобы без промедления согласовать законность вызова?.. На всякий случай Дрёма отдалился от человека, желая к минимуму свести территориальные и временные возможности образования на пути пред ним Большой-Стены.
"Встретимся перед рамой!.." Освобождённому хищнику предстояло проделать долгий путь в одиночестве... Выглядит правда нагло? Вытребованный, грустный, одинокий путь?.. Видимость! Нет, нет и нет, - не для полудроида в полёте!.. Не для этих секунд, часов и лет слияния с третьей расой, когда общий их язык: скорость и снова скорость!..
Можно так сказать: всё состоит из орбит. В глубочайшем покое, при разглядывании цветов ледяных, например, полудроид осознаёт себя и окружающее, как столько орбит разом, насколько замедлился. И не трогает их. И он счастлив!.. Тонким блаженством, свободным в покое. Отвергнув действие и взаимодействие. Это прекрасно. Но восхитительна и прямая противоположность! В полёте он и Белый Дракон - одно целое! Это - раз, это взаимодействие. Два - полудроид, лихой наездник, гонщик, небесный бродяжка, на время ветреного пути тоже орбита. Новая. Временная. Он - счастливая частичка бытия, летящая и не летящая по ней, существующая и не существующая, ликующая и ещё раз ликующая!.. Всё побоку!.. И не человек я, и вовсе меня нету!.. Ловите!.. Ха-ха, некого ловить!.. Чем горячей в полудроиде подобное чувство, тем лучший он гонщик.
Отчего нужны метки и последовательные связи? Отчего случайны встречи в Туманных Морях? Оттого, что видеть друг друга, значит иметь хоть одну общую орбиту. Нарушение почти всегда. А чтобы встретиться второй раз, неслучайно уже, надо либо пойти на удержание человека в пределах нескольких орбит, уже дробь-нарушение, либо договариваться о месте и времени совершенно как человек с человеком!
Когда дроиды учились людей понимать, по Впечатлениям, они элементарной вещи никак уяснить не могли... Выходит некий человек из дома... Гуляет... И возвращается в него! Как?! Общего поля - нет. Территория не заложена картой в уме. Повороты - острыми углами. Ориентируется ежесекундно на миллиарды косвенных признаков. И всё это ради прогулки в пару километров. Направлений, поворотов - тьма... Более того, он и направления в уме не держит! И намерения не всегда... Как?! Для дроидов, это невообразимо сложная задача. Они все внутри. Себя. Туманного Моря. Семейства. Облачного рынка дроидов. Общего поля Юлы, поддерживающего.
Белые Драконы, суть те, кто имеет право целиком заключать человека в свои орбиты. Они не учатся эсперанто людей, по данной причине, не нуждаясь в нём. Так понимают! Сидя между белых крыльев, всадник целиком в природе дроида, как в Собственном Мире. И драконий кувырок не случайность! Эпизод добавленного блаженства. Кувырок - лишняя орбита, мгновенная. Ради мгновенного блаженства: объятье, ещё объятье!..
Исполняя желание Дрёмы, дракон и человек взяли свирепую скорость. Согласно пожеланию Руты - не пропускали ни дождиков, ни гроз в нужном направлении. Здоровски!.. И домой заглянуть Рута не против, и размяться после неволи! И всё-таки... Так долго, так далеко!.. Всегда!.. Мир Руты не покидал высокого неба, он всегда неимоверно далеко от континента. Подбрасывая всадника на виражах, упругий как стальная лента, Белый Дракон мчал со скоростью бури. Рута, подремавший и проснувшийся, уже ворчал про себя и ругался вслух, когда удавалась глотнуть воздуха. Сырого, поджидающими и прошедшими дождями насыщенного. Приятно и беспокойно вдыхать туман неба: Впечатление чудится, но чётко не разглядеть... Потому так многие гоняются за дождями, туман неба манит. Трудно, унюхав, мимо промчать... Не заглянуть в прихожую мира, в колокольчик дверной не позвонить...
Мчал и ругался. На свою отзывчивость, непредусмотрительность, на эгоистичного дроида. Клялся на будущее в самой укромной горной расщелине поставить шатёр только для перемещения, для сокращенья пути. На Южном неплохо бы, выкупить у кого-нибудь, к левому крылу поближе... Который раз клялся?.. Стотысячный! Впрочем, сейчас ему пришлось бы вылететь и прогуляться за рамой все равно. Дрёме требовалась пауза, промежуток прибытия к ней хозяина мира.

Авантюрный одиночка, с лёгким отношением одиночки к риску, он недооценил тревогу крупных тронов в связи с очищенным от снегов, рабочим дроидским Лалом. В Собственном Мире хищника. Недооценил степень внимания прикованного к нему. Что можно Доминго загодя согласовал, а что невозможно... То пока невозможно!
Задолго до прибытия Руты кристаллизовались они... В высоком небе, на границе тумана дроидов, в недрах скрывающего облачный мир и Лал, до куда хозяину ещё лететь и лететь, кристаллизовалась она, бриллиантово-чёрная, Большая-Стена. Отголосок дроидской войны, проверенное, отработанное на ней классическое построение Чёрных Драконов. Лучше бы Дрёма ожидал Руту в необщей форме!.. Белый Дракон, друг-приятель его буквально ударился об чёрно-чешуйчатую стену, двадцатью когтями, выставленных вперёд лап, приняв поневоле, смешное ему, вертикальное положение... "Ахш... Фрахш-ш-ш!.." - фыркнул он и кувырком отлетел назад. Пересечение разно-драконьих орбит взаимно неблагоприятно.
Чёрные Драконы клубились как дым, решивший вдруг распространяться точным геометрическим орнаментом, каждая часть которого расширяется, но всё в целом остаётся в своих границах. Так они перетекали, менялись местами внутри Большой-Стены, нагляднее не объяснить... Хвосты гневно змеились, вздрагивали, свивались кольцами. Скрип чешуи. Пульсирующие зрачки дроидов впивались, вкручивались спиралями из-под нависших бровей в ездового дроида и всадника... «Ооочень страшно!.. Особенно для высшего дроида!» Такое ощущение, что Гелиотроп откровенно развлекался, модифицируя их внешний облик. Изымать запретное они в теченье последней эпохи эффективней не стали, а дрались и прежде неплохо. «На кого это всё рассчитано?.. И почему, Фортуны ясный лик, он поставил их на задние лапы?! Фруу... На задние лапы!..» Такие мысли, поделённые на двоих, пронеслись у них при виде торжественной встречи.

В крупной броне, в чешуе напоминавшей щитки, Чёрный Дракон выдался навстречу, за пределы Большой-Стены и звонко лязгнул зубами. Два зазубренных клыка сверху, два снизу, ножницами заходили друг за друга, так что на бородатую челюсть выдавались верхние клыки, нижние - вверх, к наморщенному, с широкими ноздрями носу... Красавец! Гелиотроп определённо развлекался!.. Нос наморщился сильней, гармошкой, клыки со скрежетом разошлись и с выдохом дымно-синим... "Пых-ш-ш..." Выдохнул синими, - какая новость, драконы глотают орбиты меток, какая неприятность, синие! - Огоньками Доминго... И прогрохотал:
- Помедленнее!.. В общей форме! К ответу! Перед тронами! - произнеся формулу, дракон перешёл на низкий рокот и начал обратный отсчёт. - Тридцать три, двадцать два... Тридцать два, двадцать один... Девять... Тридцать один...
"Опа-па! ну и ну... Фавор быстрые крылышки! Ничего же себе же, хорошенькое дело... Нарушаешь аккуратно, считаешь дроби дробей... А тут раз и такое, обратный счёт?.."
С одиннадцати начиная, счёт ускорится и они уже смогут действовать силой. Вот как?! Белый Дракон и дроид, переставший изображать всадника, разлетелись в разные стороны. Перед пульсирующей, дымной, чешуйчатой стеной. Сверкавшей во мраке. Шла следующая ночь, и сами драконы сделали ночь вдобавок, блиставшую прорезями глаз. Разнообразных: прищуренных, хмурых, узких, круглых, как орех, острых, как лепестки, как лезвия, хитрых, гневных и насмешливых, всяких... Дракон Дрёмы, сияя крыльями, взвился вверх-вниз вдоль Большой-Стены, боевого построения, оставляя за собой спиральный след. Булькая, фыркая сдержанным смехом, и радостной мордой взвился снизу к нему, зависшему в тёплой ауре стоя, задумчиво.
- Фр-рах-х-х!.. Разомнёмся?! - толкнул в бок, носом его поддел. - Присмотрись, я не чую... Три ряда или пять? Три круга пробью, дальше сам. Проскользнёшь?.. Как тебе?
- Ох, Белка... - ответил Дрёма, напряжённо слушая цифры, истекающий ряд. - Направит тебя Фортуна к Восходящему, что я без тебя буду делать?
У высших дроидов все Белые Драконы "белки", по цвету просто.
- Это ещё когда! Как ещё мир переменится к тому времени!..
- Мир, но не вы, Белка... Не вы - белки!.. Нее, там не пять, там все двадцать пять рядов... Доминго меня уважает!
- Тринадцать... - пророкотал Чёрный Дракон.
Дрёма подлетел к наморщенному носу его и перебил:
- Тронов сколько, дроид? Перед сколькими тронами я должен предстать?
- Перед тремя... - раскатисто, но приглушённо пророкотал дроид.
Дрёма упал просто от такой наглости. Не ожидал!.. Для порядку спросил, время выиграть!.. Усмехнулся, отдалился. Концы невесомого шарфа, воплощённой средней орбиты, потянул вперёд, задумчиво, невзначай. Можно было видеть, что разрыв орбиты, концы шарфа не накручиваются на золотистые пальцы, а уходят в них и в ладони, замыкаясь там где-то, в пределах дроидской общей формы... Переводил взгляд со скрещенных клыков, зазубренных, на пульсирующие, бесстыжие зрачки. Дракон скривил в сторону морду. Щёки надул, заслуженная отповедь ему...
- Сторожите, да, интриганы?.. - угрожающе, пауз, ударений не делая, начал Дрёма, позволяя в гул сливаться словам и звукам, как никогда не говорил с людьми, даже вблизи людей. - Три трона, да?.. А четвёртый?.. То-то я думаю, столько рептилий на задних лапах, где нужен посыльный с меткой... С меткой в лапах, ящерица! Не в зубах!.. В лапах приносят метку, если она нелетучая!.. Зачем вам передние лапы, а? Ножки тронов держать и метки носить, ящерица!.. Интриганы... Подожди, сделаю из тебя улитку грызущую. У подножия Юлы, дроид... Кроме зубов ничего не оставлю, ящерица, молча грызи!.. Я запомню тебя, дроид!
Дрёма вновь очутился верхом, и Белый Дракон улыбался длинной мордой, длинными, назад развевающимися усами.
- Перед тремя?.. - ещё недоверчивей переспросил Дрёма. - Что-то не верю... Двумя?.. Одним?! Баста!.. Прочь пошли с дороги... А ты предай, дроид: "Доминго, я жду. Раз уж так сильно понадобился тебе". Теперь... Августейшего прошу сам о встрече. В необщей форме. В память прежних заслуг и как бывший дроид желания. Всё! Коридор!.. И хвосты приберите... Цирк...
Большая-Стена не может так сразу рассыпаться, только расступиться. Сквозь чешуйчатый, глазастый, нахмуренный и насупленный коридор, сквозь вызов не проявленный, исторически сложившийся меж них, чёрных и белых, Белый Дракон пронёс Дрёму. Не спеша. Иногда толкаясь, иногда мотая головой, усы топорща, раскланиваясь... Туда, где облачный мир Руты открылся ему.

У рамы ждал его владыка Дом. Шустрые метки...
Серьёзней, дольше и суше в интонациях оказался их пока словесный поединок, Рутой прерванный на самом интересном месте, дроид холода не стал пересекаться с человеком.
Быстрый отклик Доминго и драконья провокация не удивительны. Следили за Рутой давно, уникальность Собственного Мира его была известна, но до последних событий это была - потенциальная - уникальность. Настойчивые просьбы Дрёмы освободить от снегов Стократный Лал и Клок, подвернувшийся нежданно, перевели ситуацию на новый виток. К границе активных действий.
Доминго решил обратиться к фундаментальному. Сокровенному для каждого дроида - Фортуне. Бишь, конечной цели. Стоит ли преследовать её, не прикрыла ли она от птички Фавор на сей раз правое плечо?.. А прежде замахнулся Доминго подло, прямо и резко. Должен был узнать, уяснить кое-что. Вопрошая единственным троном, он не имел права спрашивать впрямую об антагонисте вольного дроида, о степени влияния на него. О самом главном. Проблеск - ключевая фигура. Какую степень близости, какое качество притяжения-отторжения сохранили они с Дрёмой по расхожденье семейств?
Густая, непроглядная ночь уступала черноте его трона. Абрис трона, с высокой, узкой спинкой - полумесяцем острыми рогами вверх - то проявлялся чётко до боли в глазах, ледяным сиянием обведённый, то распылял очертания внезапным ультрамарином. Доминго покачивался на раме, словно игрок на Рулетки, на равновесие, ногу подтянув к себе, пальцы рук в замок сомкнув на колене. Был мрачен.
- Без дробей одно! - напоминанием как выстрелом встретил он Дрёму, не долетевшего ещё, на расстоянии, с металлом в голосе. - Единственное нарушение прекращает дроида желания! Ты не забыл?.. Одно.
- Не совершённое, Доминго? Она ничего не сделала!
В общем-то, он и предвидел, и уловил провокацию, а всё равно повёлся. Общая форма жутчайше невыгодная, неудобная форма для междроидского. А в необщую, сквозь азимут Доминго зайдя, из неё и не выйдешь, пожалуй. По кусочкам разве что.
"Ага, - отчеркнул результат Доминго. - Ага..." И предпринял логичную, безнадёжную, неизбежную попытку. Отговорить. Уж очень много проблем снялись бы разом в случае благоприятного исхода.
- Дроид, прислушайся! Убеди человека избавится от Тысячекратного Лала! Как только это произойдёт... По первому моему слову... Августейший откроет для Проблеск наш Лал, законный! И она - покидает семейство. Да, прежде такого не бывало, но это не нарушение, это - исключение. И я властен потребовать его. Образуешь семейство. Дроидов-опоры я дам из своих. Ты выберешь! Не считая Проблеск. Что ещё надо?
Дрёма улыбался, слушая. Причём хамски, не ему, а дракону, подняв руками и заглядывая в белую морду, многозначительно кивавшую в ответ. "Чего ещё надо?.. Что ты перечислил, всё это и надо... Только в реальности, а не у тебя на языке...." Он был зол и на Большую-Стену и на недроидски грубую уловку. "Что с него взять, неизначальный дроид..."
- Надо?.. Ты проницателен как всегда: то и другое... Не обходным путём! - хотел сдержаться, но добавил. - Владыка неизначальный дроид. Владыке сложно понять...
- Я вызываю тебя! - бросил Доминго.
- Принимаю, - спокойно ответил дроид тепла.
- Тогда дальше...
Трон вокруг белой фигуры Доминго проявился и по щелчку его пальцев замер, больше не исчезая, чёрный, излучающий льдистый свет. Величественный, да. Неизначальный дроид, позёр.
- Дроид... Прислушайся! Одно дело трон-скользящий образованный посреди семейства, другое - посреди семейств! Трон ускользающий, непостоянный, подвижный... Центр, который то ли есть, то ли нет... Как ты себе представляешь? Одно дело, когда в текучем текучее правит, где нечему расколоться, другое - в кристалле! Ты имя своё ещё не забыл, дроид?! Ну, как ты воображаешь наперёд собственную удачу?.. Или тёплые дроиды о будущем не задумываются совсем? Оно для них всегда Там? Для приспешников жёлтого нарушителя...
- Оно и для вас всегда Там! - хмыкнул Дрёма. - Последовательно, постепенно... Владыка, кристаллы, они и хрупки, и таянью доступны. Заново кристаллизуются...
- Откровенно скажи: никак не представляю.

За время дроидского бытия Доминго столь же преуспел в турнирах, сколько потерял в лексиконе. Не только человеческое, дроидское эсперанто не являлось сильной его стороной. Интриги, перестановки он вершил безмолвной демонстрацией желанного и пугающего. Обсуждать ему было особо нечего и не с кем. Считал: решать, направление выбирать должен всегда один, глава. То есть, он! И у этой позиции больше плюсов, чем минусов. Плохо, что сам владыка теряет из-за неё: навыки мелкие и чрезвычайно важные, связанные с гибкостью, подвижностью. Итог - парадоксальная ситуация!.. Дроид изначальный, нарушитель, близкий с людьми, обошёл бывшего человека в умении вникать, преподносить, крутить на языке...
Посеять сомнения требовалось холодному владыке. При этом Доминго не просто боролся за власть, он верил в правильность существующего миропорядка. Тёплый дроид покушался не на его чёрный трон, а на законное, единственно правильное - центральное! - положение семейства Дом.
Стиль изложения его был такой: он перечислял аспекты, ключевые точки, пересечения азимутов и контуров. Для дроидов и семейств, которые заденет Дрёма. Перечислял, тем самым обнаруживая их связь и сложность.
Это работает, потому что дроиды в принципе не склонны разрушать, разъединять. Чем больше точек соприкосновения у некоторого числа явлений, тем больше вероятность, что дроиды станут укреплять их как союз, развивать и наращивать связи. Сложные соединения приближают их к устройству людей и кажутся красивы. И сами дроиды одни для других ценны и красивы по той же причине, и турниры по ней же крайне редко представляют настоящую опасность. Ловким ударом на элементарные орбиты не распылит слабый - сильного, царственного дроида, дверь в сиятельное семейство, и сильный - слабого, многообещающий задел новых связей. Присвоить орбиты по отдельности - ничто. Зайти в них, взрастить их, подстригая как бонсай, формируя в нужных направлениях… Отпуская и захватывая вновь... Это что-то! Это кое-чего стоит...
Так можно сказать по устройству: доказательство величия семейства в дроидских глазах, это охват. Если оно способно, не разрываясь изнутри диметрально противополжными тенденциями, расширяться вовне, распространяя влияние и рассылая метки, значит - крепкое. Организовано хорошо. Если собирает и надолго заключает в себе дроидов по природе склонных к другим семействам, ворует, сманивает из них, то структура его устойчива.
А что плохо?.. При широкий охвате, необходимая для него жёсткая кристаллическая структура начинает воспроизводить и вовне жёсткие схемы. Линейные. Однообразные. Диктующие какими метками, через каких дроидов владыке для Восходящего что-либо искать. Как если бы прекрасные тончайшие лучи начинали со временем слипаться и превращались в торчащие из солнца, звёздочки длинные палки!.. Некрасиво звучит. Так некрасиво и выглядит в глазах конкурентов, вроде Дрёмы, стремящихся переплавить, растопить застоявшийся трон!.. На посторонний взгляд, Беста, например, оба мнения ни к чёрту!.. И то, что с трона представляется Доминго волнами хаоса, не хаос. Таяние - не хаос. И то, что претит таким как Дрёма - не уродливая жёсткая стукура, а прекрасный, - и главное, живой! - кристалл.
Перечисляя аспекты непереводимые, недоступные уму людей, существующие только на эсперанто дроидов, Доминго касался поочерёдно в слушателе его орбит. Вслепую. Пока. Нет реакции - не понятно попал или нет. Если попал, дроид остановится на той орбите, задумается, это и есть кристаллизация. Начало внутреннего влияния. Точка сомнения.
Доминго и промахивался и попадал. Выражаясь попросту, он соблазнял и пугал, апеллировал к врождённой дроидской рациональности. Старался наглядно преподнести ущербы хаотических процессов. Выгоды последовательных. Ярко, зримо. И пока говорил, в говорящем и слушающем в миниатюре они совершались. Поэтому так и трудна им, как людям, откровенность. Напророчить страшное. Спугнуть желанное. Произнести и увидеть: не таково оно, каким представлялось, пока молчал. Доминго обидно для себя попадал не тем, на что рассчитывал, и досадно промахивался казалось бы надёжными аргументами.

Дрёма сохранил достаточно качеств дроида желания, чтобы противоречить ему было непросто, лицом к лицу, даже если противоречие с его стороны заключается в том, что он слушает и молчит!..  Руте его упрямство - тёплая поволока... Владыке… Ну, как подглядывая в окно наткнуться на встречный взгляд... На подзорную трубу, микроскоп и сканер одновременно!.. Дрёма сохранил столько этих хитрых, ускользающих свойств, что вообразить его главой не центрального трона, а просто крупного семейства - катастрофа!
Бесстыдно лгал Доминго в своём предложении. Он никогда не допустил бы подобного. Проблеск выйдет, если захочет... А она не захочет. Августейший не зря занимает свой трон. А если вдруг, то дальше... Эти два антагониста должны быть связаны. В разных, а если невозможно окажется разделить,  в каком-нибудь из холодных семейств. Тёплый и холодный. В холодном. Даже если его для этой цели придётся нарочно образовать! Подарок... В честь перемирия... В тёплом ни-ни, жёлтый нарушитель мигом выпустит их, он такой...
Мягко назвав "обходным" путём к трону, Дрёма ясно видел расклад. Ооочень обходным! Аргументы Доминго, кстати, в большинстве достигали цели, владыку он понимал... Непостоянный, миру сна, миру яви не принадлежащий дроид... На чём устоит его трон? Или это будет карусель?! Как станут находить его его же дроиды? Каждый раз заново?.. Как чужие?! На что станут ориентироваться сопутствующие, подчинённые семейства?.. Одни вопросов, без ответов. Но дроиды не отступают. Пока не виден рубеж, это ещё не рубеж. Когда виден - уже не рубеж! В переводе на человеческий язык: прибудем - посмотрим!

Есть общечеловеческое, есть и в сфере дроидов подобное - общедроидское притяжение. Дрёме немного предавалось разочарование, досада Доминго. Сквозь красивый, правильный схематичный ряд формул, сквозь кристалл здравого смысла, Дрёма тоже переживал досаду несовпадения. Перед главным троном, заслуженным по праву. Перед его владыкой.
Ожидаемый турнир, вольный, на который напросился, его не пугал. Нет подведенья счетов дробей, от которых зависит степень предварительного раскрытия. Он проводится как бы вслепую. И в полных доспехах. А Доминго слишком жаден, умён и расчётлив, чтобы распылить его орбиты на зрителей. И слишком осторожен, чтоб присвоить вслепую.
Рута долетел наконец, избегая встречи с человеком, синими огоньками рассыпался холодный трон и величественный белый дроид...
"Гелиотроп изо всех выделил его... - так подумал Дрёма напоследок, завидев Руту вдалеке. - А я Гелиотропа и не видал... Может быть, зря рыпаюсь?.. Может, бывший человек - неслучаен на главном троне?.. Неслучаен из человеческой сферы сманенный им маленький фаворит чьё имя - суть Юлы, наша природа, лазурит, индиго..." Не такое сомнение желал посеять в нём Доминго... Ну, уж какое взошло!..

Глава 76.
Если вкратце изложить текущие опасения Доминго и надежды Дрёмы получится картина, в центре которой - поисковики.
Переход от автономных к высшим дроидам принёс максимальное очеловечивание общей формы каждого в отдельности и не меньшее их сфере в целом. Атомизацию. Естественно, способы коммуникации вышли на первый план. Существование облачного рынка дроидов не представляется странным в свете этого. Но он частность. Клуб. Момент свободной воли для них, момент такого вольного перемешивания там, где пришедшие зависят от оставшегося за порогом рынка. Рынок в пределах смотрителя, на тот момент – Змея, человека, как поля. Место непредсказуемых знакомств, которое безусловно приятно, но рассчитывать на которое в деловом плане нельзя.

Рынок - уголок, а вот широкая панорама их жизни.
Состоявшиеся связи, это властные связи. От власти перераспределённой сугубо добровольно, преданной тронам почтительно. До полностью насильственной, как на турнирах, от которых нельзя уклониться. Но и это ещё не панорама, а частности - непосредственные контакты, перепутанные орбиты.
Пространство же между ними, незнакомыми, чужими, о существовании друг друга не подозревающими дроидами, заполнено властью иной. Всепроникающей. Властью... Денег!.. Шутка. Властью меток.
При невообразимом количестве доступной информации на пьедестал встают средства её обнаружения и сортировки - поисковики. Это как с простором, открывшимся тебе. Всё прекрасно: никаких границ, рвов, заборов, преград. Если имеются средства перемещения в нём. Ещё - средства ориентирования, компасы, указатели. Иначе, что толку в плоской бескрайней равнине для черепашки?..
Средства, это метки. Ну, не ездовые драконы, скорее голубиная почта. Технические дроиды. Протяжённостью своих орбит достигающие краёв дроидской сферы. С небольшой скоростью перемещения по ним поисковика - метки. Она летит, пока не прилипнет к адресату, узко заданной цели. Это одна крайность, один тип меток. Противоположный тип: метка с орбитой столь малой, что Чёрный Дракон берёт её в зубы, или не дракон, короче, берут с собой. И носят с собой. Она прилипнет к тому дроиду, который за всё время путешествия просчитается ею как подходящий. В котором обнаружит наибольшее количество деталей подходящих к сложному, многоаспектному запросу. Дроид-путешественник отпускает её, она мчит обратно и прилипает к выбранному дроиду, оставив след за собой. Так приводит к нему. Как правило, заранее содержит записку с приглашением в семейство или требованием направить к тучам, к связным Впечатлениям определённого типа сопроводить Восходящего.
Междроидский нюанс. Использование не по прямому назначению...
Такие метки позволяют владыкам, да и кому угодно, без турнира и допроса узнать, что за дроид перед ними. Действуя наугад. Направляющими безмолвными вопросами. А именно... Проверяя свои подозрения, они закладывают их как требования в метку и вблизи конкретного дроида выпускают, смотрят: прилипнет или нет и насколько быстро. Умные владыки при этом сочиняют предлог. Впрочем, не так уж легко дроиду обмануть дроида!.. Появление метки без зова настораживает всегда. За мной наблюдают? Зачем наблюдают?..
Метки же непрерывно собирают детали того, что просеивается дождём. Собирают и приносят тем второй расы дроидам, что помогали собирать эскиз. Которые знали уже тогда, к каким мирам направляют. Преемственность. Они-то и в состоянии интерпретировать. Они скажут, направлять Восходящего туда или туча не подходит. Сложные взаимозависимости специальных поисковиков, специальных интерпретаторов. Дело спасает то, что междроидские взаимодействия чрезвычайно стремительны. И всё же... Сколько изгнанников стали таковыми, пропустив срок только из-за спешки на последних минутах!.. Субъективно, объективно ли не успев дособрать желаемое!

Метки карманная валюта. Они уточняют. Они про детали. Прежде них и куда важней Поисковики. Прокладывающие тракт, направление поиска. Временную орбиту. По ней и отправятся в путешестие к Собственному Миру, сходя с тропы, блуждая, петляя и возвращаясь на неё, дроид с Восходящим рядом и с метками в кармане. Прирастая друзьями-дроидами, спутниками, помощниками. До последнего дня, до воплощения облачного эскиза. Поисковики, это уже не технические штучки. Это высшие дроиды второй расы 2-1 называемые Вепрь и Выпь... Вепри и Выпи.
Личные имена присуждаются им одновременно с заданием, с ним и прекращаются. А эти два названия эти обобщающие, безусловно человеческие, переведённые так для кого-то в давние времена с эсперанто на эсперанто не случайны.
Во первых... Они беспощадно отразили тот факт, что дроидская сфера для её обитателей - болото топкое и дремучий лес! Увязаешь в частностях, в миллиардах вариантов, за деревьями леса не видно!.. И мог бы разогнаться, но - в чаще?.. А Вепри и Выпи дроиды огромных скоростей. Обширных, крайне поверхностных связей с великим количеством одиночек и семейств. И людей... Поверхностных, да. Срок уточнений наступит после, сначала главное.

Вепрь, это тот, кто носится как полоумный, словно роет, вынюхивает, хрюкает свирепо, отгоняя с пути неподходящие, бесперспективные или вредящие связи. Чуждые тому явлению, требованию, которое он заглотил. Актуальному заказу. Прокладывает путь и мчит назад. Может принести, что нашёл, может не приносить.
Вепрь, между прочим... Волен дроида нужного владыке притащить на клыках!.. Если тот не желает и не обязан! Или если пришёл бы, но опасается по пути встречи с антагонистом, имея к тому причины. На орбите Вепря любой дроид в безопасности. Иным взаимодействиям недоступен.
Внутри дроидской сферы их грубых, пустых, распугивающих хрюканьем, распахивающих рылом Туманные Моря Вепрей любят. Они - желанные визитёры, друзья. Кометы дроидского космоса... Они звоночек надежды. Поворот в судьбе. Роскошно это, словно в карете прибыть к трону!.. Быть позванным само по себе роскошно, планируешь ты занять трон или подле его умножить своё могущество на могущество благосклонного владыки. Нормальные, неслучайные в семействе дроиды, так же страстно и преданно почитают владыку, как страстно и упорно желают занять его трон... Очень по человечески!
И конечно, появление Вепря, хрюканье вдали, переходящее в устрашающий визг, означает: "Возможно именно сейчас именно я понадобился Восходящему... Не за мной ли мчит грозный зверь?.. Не меня ли ищет?.." Зов к человеку... К смыслу существования. Человеку внезапному, как толчея ветра между сезонами, плавному и прекрасному, как поднимающаяся волна...
Ещё Вепрь может найти артефакт.

Выпь более мистическое существо. Она вовсе нигде не бегает и не летает. Она кричит. Излучатель. Когда лепечущий перезвон, нежная перекличка начинается в Туманном Море дроидов, то начинается с неё. Выпь притягивает, призывает нужных дроидов к себе. Они не приходят, нет. К кому и зачем?.. Им ещё не ясно. Но они слышат и меняют орбиты. Орбиты их искажаются, образуя то же самое - тракт. Направление будущих поисков.

Вепрей и Выпей меньше двух десятков, небольшое число. Старые, они ещё неавтономными дроидами рассчитаны, изобретены. Вышло, что "таких больше не делают!.." Да. Стократному Лалу нужен тот, кто схему держит в голове, в своих орбитах памяти. А исчезнувшие, неавтономные не записывали схем. Они и представляли собой по сути - вирту с чертежами. Разбирать же поисковик, чтобы узнать как он устроен в деталях, пока никто не решился. Дорого, рискованно. Не факт, что подходит Лазурный Лал. Вдруг пурпурный, и что тогда? Людей привлекать к сотрудничеству? Нет уж!.. Сколько поисковиков есть, столькими и обойдёмся. Хватает.
Поисковики получают конкретное задание, однако и свой характер, свои предпочтения имеют. В чём заключена их прелесть и превеликая их ценность. Они имеют личные, при том, от настроения зависящие, манеры поиска. Делающие процесс нелинейным, результат неповторимым. О метках они абсолютно не осведомлены. Дроидское техно осталось вне их поля зрения. Так что, метку нельзя разыскать с их помощью. Метки передают из рук в руки, расспрашивая других, ищут.
"Не знаешь ли, дроид, есть ли такая метка, что ищет рафинированное, отсекая источник. Мне нужен цвет для темноты между источниками света - естественным и искусственным одновременно, но сами они не нужны. Чтобы не изменяли уже собранное Восходящим, размещённое между окном и свечами, не влияли на него..." Заковыристый запрос, да? Но не слишком. Типичный, вообще-то. Не на пустом месте возник, а после множества неудачных попыток дособрать эскиз, начатый со второстепенного, заполненный предметами, когда пространство не создано само, воздухом не наполнено, светом... Восходящий добавляет пространство, и всё ломается к чертям!.. Не тот свет! Окно и канделябры нужны, а свет их не нужен. И время завершенья эскиза вплотную подошло...

Поисковики, как старые дроиды, приобретя общую человеческую форму, сохранили и прежнюю, общую для них. В ней они выглядят чем-то средним между приспособлением и зверем. И не стесняются принимать её ради турнира...
Им турниры ни к чему!.. Однако затевают их, и часто!.. Открывают своим вызовом: кто откликнется, кто смелый, ау!.. Хрррю-хррюк!.. Речь о Вепрях, естественно! И без того мега скоростные. Их странная форма - заведомое преимущество. Пустота широких орбит даёт маневренность и отстранённую, опережающую наблюдательность. Плюс грозный вид! Натиск, серьёзно. Вепрь атакующий фортелей не выкидывает, он выглядит так, будто нипочём не остановится! Разгоняясь в лобовую... Змейкой, дугой набегая, кренясь в стороны на виражах, взвизгивая!.. Ааа!..
Ага, не остановится! Легитимный способ немного перетряхнуть семейства, перенаправить кого-то куда-то властью победителя. Владыки пользуются этим, умасливают, подкупают, подговаривают... Но и среди них самих, от крупнейших до малых тронов, сложилось негласное правило: поочерёдно вызов принимать. Дело чести. Когда Доминго выиграл и у Вепря бой... "Ооо!.." - сказала толпа. А Гелиотроп ничуть не удивился. Кивнул издали и послал Чёрного Дракона сказать: "Этого забирай насовсем, пока стоит твой трон". Потому что не было предусмотрено правил: что задолжал побеждённый, прорезанный до центра, но не насквозь, не до распыленья орбит, Вепрь? Присвоить их нельзя. Доминго получил целиком Вепря! К превеликому его огорчению, с тех пор они Доминго не вызывали и его вышедшего не принимали!.. А нарушений у них нет.
Доминго хотел Выпь.

Если представить дроидскую сферу сферой в буквальном смысле, общее у поисковиков - скользить по самым внешним её орбитам. Почему?.. А потому, что в обязательном порядке они имеют антагонистов и стремятся избегать их, отдаляются сколь возможно. Хорошая новость, и они на антагонистов имеют влиянием - отторжение. Плохая, столкновение таки-произошедшее к несчастью, не взаимно-замедляет их, а обнуляет. Обрывает связи. Что поисковикам уж совсем ни к чему.
Флегматично относясь к возможности полного своего прекращения, дроиды очень чувствительны к понижению статуса. Ослаблению связей, разрыву их, временным запретам на общую форму высшего дроида. Апогей подобных неприятностей - улитка. Нижняя из их форм, не счётчик даже, а улитка-грызущая... Так сказать, дроид разжалованный, сосланный на рудники, добывать кусочки Синих Скал.
И полное обнуление крайне неприятно для них. Противоречит основе. Преданность тронам, любовь к человеку, желание откликнуться - остаются в основе дроидского существа. Но, как парализованные, они не помнят что и как, не умеют ответить на зов и просьбу. Грустное положение... Когда ещё заново накопят утраченный опыт и знания. По человеческое эсперанто включительно.

Подводя черту...
На чём стоят троны от малых до четырёх главных семейств? На узких и широких постаментах численности. А численность на чём? На поисковиках, на власти обнаруживать, притягивать. Удержать. Из поисковиков Вепри и Выпи каждый момент времен доступны владыкам четырёх главных тронов. Не подчиняясь им лично. Но и не минуя их.
Каждый раз огибая троны, поисковики направляются к другим делам. То есть, обнаруживают перед тронами чужую активность. Значение чего во властной борьбе трудно переоценить. Не каждый поисковик мчит мимо каждого из четырёх, они распределены.
Из холодных: добрая половина - огибает трон Доминго, касается его орбит. Поменьше - мимо владыки Сад. Трое огибают закрытое семейство Августейшего, устремляясь на поиски, распространяя над Туманными Морями свой зов.
Тёплых трое ныряют и выныривают в орбитах владыки Там, пока не направятся к цели. Горбатыми, мощными дельфинами, кабанами моря, тройка тёплых Вепрей. Негусто, на первый взгляд. Но с семейством Там получилась такая штука... Антагонисты-то Вперей и Выпей без исключения принадлежат в первой расе - к теплу!.. Они не поисковики, разные-преразные дроиды. И невзначай они все оказались собраны под крылом Там, тёплого семейства! Без никаких противоречий... Холодные же антагонисты, его трон огибающей, тройки Вепрей отправлены владыкой Там в ему одному ведомое отдалённое холодное семейство. Сокрытые, как зеница ока, хранимые в нём. Узнать местонахождение его, название или хоть намёк на сущность - заветная мечта Доминго.
Вот наглядная расстановка не сил, но позиций. Доминго, конечно, главный... Дом, спору нет, крупнейшее семейство... Но... Не зря говорится, что "дроиды Там на земле и на небе прокладывают пути"... Такие дела!

Доминго рук не опускал. Переманивание Вепрей и Выпей с окраины чужих семейств поближе к своим, непреходящее развлечение тронов. Как ничто другое подходит для этой цели угроза сближения с антагонистом. Соблазн оказаться за надёжной крепостной стеной, на коротких орбитах бесцельного времяпрепровождения, раздумий и отдыха... Хитрый до ужаса, Доминго покровительствовал тёплым тронам активней, чем близким ему холодным. В надежде на то, что когда-то не он, но они сманят тёплого антагониста... Выпи... А уж у них, у малого трона, Доминго не затруднится его отнять. Или спровоцировать на турнире... Или высчитать нарушения и на турнир законно вызвать... Хорошо бы заполучить антагониста Выпи!.. Пока - не сложилось.
За смущавшей холодных владык подчёркнутой независимостью Дрёмы, его непредсказуемостью, дружбой с человеком, за тягой к контактам со всякими разными людьми вообще, хаотичной, беспорядочной и праздной на вид издавна угадывалось нечто большее, чем непоседливость тёплого дроида. Обычная для них. Большее, чем претензии на трон. Обычные для них всех.
Когда по чистой случайности из Впечатления мелкой моросью просеивавшегося из мира Руты обнаружилось, что под снегами пребывает внутри стократный дроидский Лал!.. Огоньки дроидов окутали облачный мир плотно. Несколько меток Доминго сторожили, докладывали ему постоянно. И роза ветров, - изменённая ради одного хищника! - повлекла его мир выше и выше, не позволяя снижаться, в высокое небо. Где медлительны Белые Драконы... Выше облачных рынков, гоночных трасс, игровых площадок... Куда случайного знакомого мимоходом в гости не зазовёшь, лететь и лететь...
А уж когда Дрёма вернул владыке Сон его семейство!.. Ох, у Доминго исчезли последние сомнения в тактике избранной лукавым дроидом полусна...
Тактика не применявшаяся на его памяти…
Дрёма не желает служить, и служа приближаться. К трону. Изнутри переподчинять. Не желает и оставаясь снаружи сманивать. А в центр, в самый центр желает. На гору Фортуны, под щебет Фавор. Ради этого он попытается, не вступая в борьбу за имеющихся, создать новых, личных поисковиков!.. Наверняка, высших дроидов тоже. Про технических можно и не говорить. Создать в Лазурном Лале. Предварительные согласования проигнорировав как факт.
«Это ужасно. Без шуток, это кошмар... Под себя ведь сделает... А какими? Вепрями, умещающими на клыках не призванного, а малое семейство целиком?.. Кошмар. Трон на скоростной орбите Вепря!.. Или метки изобретёт, от антагониста проходящие сквозь внешние орбиты семейств не подножию трона, как полагается, а к любому дроиду?.. Град пробивающий крыши... Кошмар. Выпь?.. А что если - Выпь?! Голос которой заглушит, превзойдёт древние голоса, распространяясь без предела?.. Или вообще, ну совсем новые формы дроидов и поисковиков?! Выпь, точно Выпь!.. Кошмар...»
Собственно, оснований предполагать то или иное не было. Доминго, как бывший человек, моментально сформировал свою пирамиду ужасного с Выпью вместо шпиля на ней и с тех пор любовался!.. С разных сторон: «Дрёма исхитрится выудить Лал из мира? Убедит Проблеск рискнуть жесточайшим нарушением и зайти туда? А может, научит Руту?! О, точно!.. Лукавый дроид, тут нет нарушения! Научит человека схеме, по сути, очень простой, базовой, высшего дроида... Человека?! Хищника?! С него станется!.. Что, и уточнения, и специфику они вместе будут привносить?.. С хищником?! О, нет... И где они будут сооружать чертёж?..»
Во-от!.. Единственный вопрос, имеющий актуальную значимость. Остальное - фантазии. Дрёма, пребывая обязательно, - как иначе? - в общей форме должен создать артефакт. Схему, голографическую схему. «Тут-то и можно будет её подглядеть...» Как бы ни так!.. Рука Гая помогла Дрёме легко и непринуждённо обойти подводные камни шпионажа. Фарватер дальнейшего пути к цели глубок и свободен.
В законном же, стократном Лале высших дроидов создавали троны сообща и крайне редко. Эпоха высших дроидов перешла уже ту черту, после которой ценится равновесие превыше многообещающих перемен.
Размышляя, просчитывая в уме возможный успех Дрёмы и его вероятные чисто технические погрешности, Доминго, будь человеком, запаниковал бы!
Исключительно во избежание этих погрешностей... В крайне случае... На последнем этапе... Доминго готов был помогать тёплому дроиду, лишь бы обошлось без эксцессов! Бескорыстно! В его распоряжение передать опытного относительно схем дроида, лишь бы не напортачили!.. Но... Не считая смехотворности ситуации, шанса такового не имелось. Дрёма никогда не поверил бы в бескорыстие величайшего из холодных владык. В то, что не приплетёт он к существу поисковика некий скрытый момент, однажды сработающий против хозяина. "Тихую" внутреннюю орбиту, просыпающуюся иногда.

Проблеск, ради встречи с которой Дрёма так Руту торопил, должна была за истекший срок воспользоваться Вепрем Августейшего. При случае. А Вепрь в Туманном Море дроидов, хорошо если бы сумел найти вольного 2-1 из таких, как "Узнавание-..." - дальше миллион понятий.
Их много, но они неудобно, зигзагами движутся: в продолжительности "узнавание" не нуждается, схватывая за миг. А лучшего переводчика для Руты придумать невозможно. Какими бы пасами рук, словами, отчаянными междометиями, мычаниями, указаниями: "тише-тише", "пауза в три тише-тише", "оп, стоп, и много быстрей", он ни пытался прочитать Руте чертёж - голограмму сознания высшего дроида! - толку не добиться. Нужно объединение дроида с человеком. С отпечатком при растождествлении. Иначе никак. Заучив таким образом, отпечаток в уме сохранив, Рута должен будет безошибочно воспроизвести схему в стократном Лале. В лазурном, небо и море, Лале... Ни на что вообще не похожем пространстве... Над которым захватывало дух у хищника, у Клока. От снегов любовно, заворожённо очистившего стеклянную гладь... Клок счастлив был бы выполнить и новую работу!.. Но совсем к ней не подходил...
В чём именно заключается она? В последовательной концентрации на деталях схемы, содержащейся твёрдо в уме. Время сосредоточений точно определено, повороты тоже, углы поворотов тела и направления взгляда. Далеко не всегда прямо перед собой. Бывает, плечи развёрнуты в одном направлении, лицо в другом, взгляд в третьем! А порой учитываются вектора стоп, кистей рук и большого пальца отдельно, указательного отдельно... И на разную глубину в лазурное пространство смотрит, указывает человек. Как это на эсперанто объяснить? Как запомнить в словах? Да реально никак. Нужен дроид. Объединение нужно, оставляющее след дроидских орбит в едином троне орбит человеческих.
А ещё... Ещё... Не ещё, а во-первых!.. И это уже личная способность или неспособность человека... Он не должен отвлекаться на только что проявленное им самим! Переведённое из сухой, умозрительной схемы в лазурь... Ни на долечку секунды, ни на дроидское мгновение!.. Люди кажутся дроидам неотразимо прекрасными? Дроиды людям - тоже! Но мастер права не имеет замереть, залюбоваться. Тут уж никакой 2-1 не поможет ему, переводчик Узнавание. Никакая тренировка. Тренироваться? На чём?!
Внутренний тревожный монолог Дрёмы по этому поводу, возникавший всякий раз, когда щебет Фавор его умолкал над правым плечом, на эсперанто выглядел бы так... "Сдаётся мне, Феникса чудная, крылатая метка, птичка неподкупная зёрнышками надежд, вот что... Требуется для конечной цели как-бы "плохой" человек... Как бы, мёртвый немножко, совсем одержимый... Отвлечься не могущий... Прости меня, Гелиотроп, из людей тот добьётся успеха, чей Огненный Круг не замедлится и не ускорится, словно нет в груди, лицо Коронованного не тронет которого..."
"Простой по сути" схема высшего дроида могла показаться только Доминго! Человеком повёрнут был на них, с тех пор интереса не утратил. Вообще-то схемы, несколько основных типажей весьма сложны. Точны. Чутки к ошибкам. Помимо того...
Требуются от Синих Скал точного размера частицы. Объединённые улиткой в один кусок. От глубинной границы снегов, от вылинявшей вершины, и промежуточные в прогрессии. Насобирает... Улитка рассчитает и справится. А вот мастер... Мастер - главное. Исполнитель с идеальной памятью: последовательность, темп, углы поворотов... Пластика и выдержка... Хорошо бы он был танцор. Подходящий типаж... Хоть бы Проблеск уже нашла переводчика! Тёплого, всё-таки дела с людьми...

Был и ещё вариант, без участия человека. И без нарушения… Но, честное слово, человек ты, полудроид или дроид, жизнь может привести к развилке, откуда прямое нарушение выводит к свету, а обходная, кривая дорожка следования догме - во тьму. Был вариант… Кривой и скользкий, рискованный. И нечестный... Без нарушения.
Если бы Рута сделал мир рынком, а Дрёма побыстрому стал главой хоть микроскопически малого семейства, он имел бы полное право зайти. Работу проделать самому. Он с лёгкостью, с удовольствием, танцуючи прошёл бы схему! Отшлифованную тысячелетиями наблюдений и размышлений. В Тихой орбите хранимую...
Последний раз, когда пробудил и заставил заговорить, поднимался на гору Фортуны. Пересматривал схему, не поправляя. Любуясь... Там в одиночестве в проёме верхней арки стоял, прислушивался... Несуществующие арки закручивались над ним, недостроенная треть, и гуляло насмешливое эхо. И в тишине, раздосадованный ей, он насвистывал, над головой его не услышав, знакомый мотивчик Фавор... Щебет, от которого всегда чуть-чуть замирает, немножко обрывается что-то, хоть он негромок, он тихий.
Тогда, обратно спускаясь, Дрёма и отверг для себя лёгкий, рыночный вариант. Нацелился на сложный. Сразу стало легко, тепло и правильно. Мысль о возможном ущербе для человека дроиду невыносима. Как бы ни был Дрёма предусмотрителен, перестраховавшись тысячу раз, знакомства Руты перепроверив, чтоб не отнять мир, а точно вернуть. Риск есть всегда. А если не быть эгоистом - нету!
Дроид возвращался, приняв твёрдое, окончательное решение. Правильное. Такое облегчение принесшее, освободив от тягости сомнений, что перечертить-то он забыл! На человека перечертить, под его исполнение. Схема ведь, она вместе: и структура создаваемого и процесс создания. Процесс-то он естественно под себя рассчитывал.

Да, между прочим, дроиды желания, обитатели закрытого семейства, они не верят в Фортуну!.. То есть, абсолютно! Они - исключение. Не верующие и не суеверные. Гора Фортуны, храм Фортуны для них просто гора с плоской вершиной. Гора Феникса, дроида создавшего её.
И ещё: они дроиды не претендующие на трон своего владыки. Что, пожалуй, ещё удивительнее, чем не слышать щебета Фавор и насмешничать над теми, кто слышит! Для Проблеск, к примеру, Августейший оказался дороже чем антагонист и возлюбленный в одном лице. Угрожай Дрёме реальная опасность, приоритеты её изменились бы, но пока... Пока это не так! И она счастливо оставалась у подножия трона, рядом изначальным гаером, страшным для многих, бесподобным для своих, равным Гелиотропу.
Вера же Дрёмы в судьбу была безгранична. Щебет или безмолвие Фавор ощущались им всегда. Совсем недавно по дроидским меркам он открыл себя Фортуну и Фавор, перестав быть дроидом желания, власть Августейшего отвергнув. Только Фортуна, только Фавор!    
"Проблеск, найди переводчика!.. Дорогая, найди!.. " От и до безошибочное прохождение схемы воплотит высшего дроида. Мечтаемый, личный поисковик Дрёмы... Тихую Выпь.