Семену показали сон –
И не находим объясненья:
Стекло вытаскивал Семен
Из горла моего – спасенье!
Сон снова навещал его –
Он вновь сверкающим пинцетом
Тянул из горла моего
Стекло. И странно, что при этом
Меня не ранил... То ли бред,
То ль подсознательные знаки?
...У всех свой мир, свой факультет.
Расскажем о моем журфаке.
Что привело меня к нему?.
Понять все предпосылки сложно.
Я, кстати, родилась в Клину
Случайно. В мире так тревожно.
Провоевавший всю войну
Отец – орденоносный сокол –
Еще был послан на одну.
В корейском небушке высоком
Он чванных янки побеждал
С товарищами в грозных «Мигах» --
И справедливость утверждал,
О чем не прочитаем в книгах.
Загадка: как-то удалось
Им с мамой в пору тех сражений
Дать жизнь дочурке. Мне пришлось
Второй родиться. Первой – Лене.
Отец мой – Толя, Маша – мать
По «точкам» вместе кочевали.
А я себя осознавать
В Смоленске стала, где едва ли
Уже исполнилось мне пять.
Полковника-отца комдивом
Град на Днепре с семьей принять
И с возвращением счастливым
Поздравить с пагубной войны
Смог лишь в конце пятидесятых.
Смоленск – фортеция страны –
Всегда во вражеских осадах.
Уже одиннадцать веков
Сражался с недругом толково.
Известен доблестью полков.
Один – на поле Куликово
Пришел Мамая побеждать.
Град вскоре крепостной стеною
Укрылся, чтобы вражья рать
Здесь задержалась пред Москвою.
Смоленск поляков задержал,
За что поздней Петром обласкан.
Град разрастался и мужал.
На городской мундирный лацкан
Тогда не вешали кресты.
Но как смоляне меч держали
И харалужные щиты,
Уже известно всей державе.
Копили злато, серебро,
Чтоб покупать мечи и книги
Цифирной школе дал добро
Смоленской первой Петр Великий.
Собор Успенский возведен –
Он духа русского твердыня.
Стоял у стен Наполеон –
Смоленск ломал французам клинья,
Победный тормозил поход –
Судьба у города – сражаться –
За веком – век, за годом – год –
Бить недруга, стоять, держаться.
Град воевал, учился, жил,
Детишек на ножонки ставил,
Бойцов погибших хоронил
И Господа в соборе славил.
Ковал мечи и пушки лил
И ладил на Днепре шебеку
Век девятнадцатый открыл
Гимназию, библиотеку.
Потом град выставку открыл –
И начал выпускать газету,
«Чугуночку» соорудил,
Дел ускоряя эстафету.
И Глинку чествовали здесь –
Смоляне гения ценили,
Как, впрочем, ценят и доднесь.
В саду Блонье потом открыли
Чудесный памятник тому
Кто сам смоленский, из-под Ельни,
Кто музыкою вскрыл тюрьму
Российской каторжной деревни
И сделал первый явный шаг
К освобождению народа.
Сусанин – и полякам враг –
И вызов власти, кем свобода
Отобрана и у таких
Героев, как Иван Сусанин...
В домах смоленских (городских?) –
Подумав, удивитесь сами:
Еще лишь сотню лет назад
Не ведали водопровода –
Его поздней соорудят
Лишь в девяностом для народа.
А первый из железа мост
В Смоленске над Днепром склепают,
Когда двадцатый век на пост
Вступить готов... Здесь открывают
Электростанцию уже
В двадцатом суматошном веке,
На стартовой его меже...
О «человечном человеке»,
Зачем-то навестившем град
В девятисотом, не забыли?
Рассказываю все подряд
На всякий случай, чтобы были
Вы в курсе всех смоленских дел.
Да, было и такое дело:
Вождь большевистский залетел
В Смоленск – и власти заплохело.
Смоленские большевики
Себя и раньше проявляли.
Приехал вождь, раздал тычки –
Организацию создали
В поддержку искровских идей.
А в пятом стачку возбудили.
Царь в Питере лил кровь людей –
Совет смоляне учредили...
Потом реакция, террор.
Людская кровь на царской пасти.
Неотвратимый приговор
Антинародной этой власти
В семнадцатом осуществлен.
Октябрь повеял над Смоленском,
Вознес полотнища знамен –
И город тотчас стал советским.
Кровопролитные бои
Он вел с фашизмом в сорок первом.
Сердца смолян сильней брони.
Расстройство гитлеровским нервам:
Не получается блицкриг.
Освобожденный в сорок третьем,
Мой город их руин возник –
И мы здесь возрожденье встретим
На фоне гордой старины
Его проспектов и бульваров.
Вдоль старой крепостной стены
Пройдем по кромке тротуаров
От башни к башне. Федор Конь
Смоленский гениальный зодчий,
Их воздвигал: мол, только тронь –
И стрелы с башен кинут в корчи.
Сад Глинки – бывший сад Блонье.
В нем памятник. Изваян Боком.
Великий – в бронзовом литье
Стоит – и вдохновенным оком
Взирает на концертный зал --
Дворец дворянского собранья.
В нем город Глинку увенчал
За бесподобные дерзанья.
Вот памятник с орлами. Он
Поставлен в скверике Героев.
Две армии Багратион,
Барклай де Толли храбрых воев
У града нашего свели,
Чтоб вместе задержать француза
Чужие родом, но свои.
Орлы – как память их союза.
Тот тихий сквер порою пуст,
А часто – выгул для бутузов,
Здесь горожан встречает бюст –
Фельдмаршал и мудрец Кутузов.
И в парке – памятник войне
С Наполеоном и сраженью
Смоленскому... Оно вполне
Вело француза к постиженью
Того, как мужествен солдат
России, как неколебим он.
Кок за отечество стоят
Народ и армия в едином
Порыве – и хранят страну...
Возможно, знай то узурпатор
Заранее, едва ль войну
Ту начал, куцый император.
Еще: у крепостной стены
Аллея памяти героев
Все той же доблестной войны.
Здесь баритонами гобоев
Звенят осенние ветра
И подпевают арфы-листья,
Нам озвончая вечера...
А если надо помолиться,
Варвары церковь семь веков
Стоит на улице Кашена.
Здесь отпевают смоляков
Печально, истово, душевно.
Таков тот город, где себя
Я лет с пяти осозновала.
Здесь обретается семья.
Однажды я не сплоховала:
Удачный улучив момент,
С четырехлеткою-соседом
Пошла гулять... Тот инцидент
Был предпосылкой к жутким бедам.
Нас с ним искали всем двором.
Нашли. Отец отменно выдрал.
-- Нет, Толя, надо с ней – добром.
-- Уверен: дурь из девки выбил.
-- Но больше бить ее не смей!
Ты обещаешь?
-- Обещаю...
-- Умна малышка. Над с ней,
Как с большенькой... –
Я высвещаю
Каотину нашего двора,
Для детворы – подобен раю.
С утра до вечера – игра.
Глаза зажмурь лицом к сараю –
-- Готовы? Я иду искать.
И в «штандыр» во дворе играли.
Steh’ hier – так, надо понимать,
Игру вначале называли
На дойче. Также казаки-
Разбойники у нас в почете.
Шли беззаботные деньки.
А взрослые всегда в заботе.
Анисья, бабушка моя,
Двор цветниками украшает.
Такая ей эпитимья –
Сама ее и назначает.
А малышня ее цветы
В «секреты» прячет вдохновенно...
Секрет? Не знаешь? Странно... Ты
Где рос? Придумано отменно:
Копаешь ямочку сперва.
Затем сплетаешь «икебану»,
Сорвав цветочка три иль два.
И – в ямку под стекло... Дружбану
«Секрет» захочешь показать –
Одна лишь знаешь, где прикопан –
Землицы слой лопаткой снять
Нетрудно, чтоб глазами хлопал
Сосел, увидев под стеклом
Твое цветочное творенье.
Понравилось? Куда с добром! –
«И торжество и вдохновенье...»
Меня пристроили в детсад.
Но я в нем пробыла недолго.
Сверх прочих фирменных досад –
Спать днем не нравилось – и дока –
Бабуля забрала назад:
-- Зачем же мучите ребенка?
Глядите – стал печальным взгляд.
При мне пусть посидит девчонка... –
При бабушке отрадно мне.
По сути – полная свобода.
Еще два слова о родне.
О маме. Местного завода
Она толковый инженер.
С отцом еще до гроз военных
По волеизъявленью сфер
Небесных силой незабвенных
Для них и вечно дорогих
Невыразимых обстоятельств
Свела судьба с отцом... Жених
В плену армейских обязательств,
Невеста поступила в вуз
Московский, сильно инженерный...
На самой грани их союз...
Но, оказалось, крепкий, верный...
Война... Невеста догнала
Свой институт в Новосибирске.
Она сибирская была,
С Алтая... Ей понятны, близки
Суровые сибиряки.
Мой дед был железнодорожник.
Попал к ежовцам на клыки.
В тридцать седьмом сатрап-безбожник
Его на Мангышлаке ввверг
В расстрельную пучину злобно.
В лазоревых погонах клерк
В отчетец записал подробно,
Что, дескать, этот (имярек)
Троцкист, шпион неардертальский,
Расстрелян – бывший человек...
Сатрап с усмешкой каннибальской
Отчет подробный прочитал...
А любопытным говорила
Бабуля: от семьи устал –
И бросил муж -- чтоб вражья сила
Ее и пятерых детей
Преследовать не стала дальше...
Не удалось окончить ей,
Бабуле, сельской школы даже.
Всего три класса ЦПШ –
Вот все ее образованье.
Но как светла ее душа!
Война и бабушку в скитанье
Неудержимо загнала...
И в госпитале санитаря,
И не искала, а нашла
Израненного сына... Старя
До спока, тяжкие труды
И горькие переживанья.
На лике скорбные следы
Ее оставили... Желая
Нас с Леной защитить от бед,
Она нас тайно окрестила.
-- Как мог тебя оставить дед? –
Он молчала. Лишь грустила.
-- О деде лучше помолчи. –
Суровым шепотком просила...
Пекла на пасху куличи.
В печали схоронила сына...
Война и родичей отца
Втянула в огненные смерчи.
Рок ополченского бойца
Ивана, дядю, апедал смерти
В неполных восемнадцать лет.
А дядя Миша партизанил.
В душе моей военный след
Глубокое местечко занял.
Средь братьев тетушка была
Милица – комсомольский лидер
На Тульщине... И я росла
В почтенье к родичам. Не вытер
Вихрь в ремени в душе респект
К предтечам, с чем живу поныне.
Перебелить судьбы конспект
Едва ль дано на половине
Дороги жизненной... Пошла
В Смоленске в первый класс. Каштаны...
Их кроны осень подожгла
У школы во дворе... Мечтам мы
Не предаемся. Первый класс –
И новизна и труд немалый.
Но чудный профи учит нас...
Нечасто в пору ту бывала
Учительница малышей
С добротной вузовской начинкой.
Не била, не драла ушей –
Нам, право, повезло с училкой.
Ей – Пузова – не повезло
С фамилией – нам что за дело?
С Екатериной нам светло
Ильиничной. Она умела
Тактично объяснять, учить.
Что означает: знала дело.
При ней приятно было жить...
Чистописание... Корпела:
Волосяная, здесь нажим...
Живым интернационалом
Был класс – и каждый был любим,
Никто не ущемлял и в малом...
Я сумочку с крестом ношу
И нарукавники, поскольку
Пером чернилами пишу.
Испачкать платье было б горько.
А сумочка – доверья знак:
Ответственна за гигиену:
-- В грязи и руки и обшлаг!
Иди-ка вымой непременно!
Приносит каждый в клас с собой
Чернильницу-непроливашку.
-- Чернила даже над губой –
Пьешь, заедая промокашку?
В чернилах пальцы, и тетрадь,
И парт окрашенные крышки...
Как все вокруг не измарать?
Не помогают перочистки
А инородчество ничье
Здесь никого не занимало.
Веселое житье-бытье...
Задорно ребятня играла
На переменках в чехарду.
Мы – зайчики, снежинки, мишки
На Новогодье... Все пройду
Ступени, чтобы для умишки
Побольше знаний подсобрать...
Нас три подружки закадычных,
Все – с Тухачевского... Назвать?
В оценочках всегда отличных
Морозова Наташа... Я
Старательно иду за нею.
А Галка Клецкина, моя
Еще одна подружка, третью
Позицию в ряду займет,
Коль расставлять нас по учебе.
Подруги старше. Их зовет
Вожатая. Дозрели, чтобы
В строй красногалстучных вступить.
Меня позвали с ними вместе...
-- Нет, Оле рано! –
Оскорбить
Нельзя сильней. Неужто чести
Я не достойна быть в строю
С ней, пионерской детворою?
Обиду горькую мою
Слезами выплесну, не скрою.
Все успокаивают: мол,
Еще по возрасту мне рано.
Когда и мой черед пришел,
В казарме, что довольно странно,
Соседней части войсковой
Нас принимали в пионеры
Солдаты. Замер четкий стой.
Пришел мой час. Горда без меры.
И:
-- Будь готов!
-- Всегда готов! –
Ответствую с лихим салютом.
От поздравлений и цветов
Зарделась. Радостным минутам
Цена для детства высока.
Теперь я в классе – звеньевая –
И от звонка и до звонка,
Учась, а в перерыв играя,
Стремлюсь, чтоб жизнь была звонка...
С Наташкой мы пошли в музшколу.
Мой инструмент издалека
В победную доставил пору
Отец, вернувшийся с войны –
Аж из Германии -- трофеем.
И мы с сестрой теперь должны
Им овладеть. Мы овладеем.
С Наташкой ходим в школьный хор.
Я – с нею, чтоб не разлучаться.
Там голосим во весь задор...
Дни школы торопливо мчатся.
Наташке мало всех забот –
Так занялась еще английским.
И нас стихами достает,
Жуя их смачно, как ириски:
Tick the clock says,
Tick-tick-tick.
What you have to do,
Do quick…
Я позже записалась в КИД –
Интернациональной дружбы
Клуб... Кролик им руководит –
Фамилия такая... Чушь бы
Была, наверное, сплошной,
Но Исаак Данилыч Кролик
Идею не считал смешной,
Хоть опыт и его был горек.
Связь с иностранцами в стране
Была приравнена к измене.
А что б тогда грозило мне?
Над нами сталинизма тени...
Я в переписке состою
С болгаркой, китаянкой, немкой,
Приподнимая жизнь мою
Над серостью привычной, мелкой.
Мы кормим шумных голубей
На площади... Стоглазый цербер
Гэбэшный бродит меж людей,
Где славный академик Кербель,
Смоляк, лобастого вождя
К его столетию поздравил
Тем, что немного погодя
Здесь памятник ему поставил.
А академика сестра –
Учительница в нашей школе
По English’у... Судьба пестра...
Ну, рассказать о важном, что ли?
Ружинский Саша... В классе он
Из мальчиков – красивый самый.
Не ведаю, в кого влюблен.
А я – в него... Пацан – упрямый,
Надменный... Нравом – хулиган.
И фехтованию учился.
Класс превращает в балаган...
Мне в третьем классе полюбился –
Я стала в строчки изливать.
Любовь – призвание поэта.
Хотите, что-то прочитать
Из первых? Почитайте это:
Мой принц прекрасен ты сегодня
Как луч зари. Как вечер поздний.
Как шумный гомон пенных струй.
Как первый робкий поцелуй.
Мой принц кудряв и темнорус,
Рост средний. Ловок и подвижен.
Прекрасен... Но влюбленной вкус
Не объективен... Я вся в книжной,
Татьянинской печали... Он
То затевает бой портфельный –
Крик, хохот, топот, грохот, звон...
За косы дергает... Отдельный
Затеянный атракцион:
Сигать из окон в кучу угля.
В той шалости, конечно, он,
Принц – заводила... Не потухла
Любовь та детская во мне,
То тлела, то огнем горела...
Он – неизменно – свет в окне...
Я потихонечку взрослела...
О несвершенном не жалей.
Пусть не сбылось, о чем мечталось...
Мне гвардия учителей
Вполне хорошая досталась.
Но, правда, первых классных дам,
Беременность перенимала...
Зато потом явилась к нам
И по хорошему влияла
На нас Козлова Роза свет
Романовна... Осталась с нами
До завершенья школьных лет.
Поклон ей, чудной классной даме.
Не скучно мне средь школьных стен.
Я там до ночи пропадаю.
Страна играет в КВН,
Играет школа, я играю.
С шестого класса – красота:
Клякс фиолетовые тучки
Забыты. Давняя мечта
Осуществилась: в школе ручки
Разрешены – в них стерженек,
В нем шарик, вымазанный пастой.
А в доме быта, каждый мог
Заправить стержень вновь хоть в пятый,
Хоть в сотый и двухсотый раз.
Чистописанием отныне
Уже не доставали нас,
Не увязали в этой тине.
Сценарии для игр пишу.
С Наташей книгу сочиняем.
И в рукописный заношу
Журнал рассказы... И читаем,
И обсуждаем, что прочли...
«Онегин» мной в шестом осилен –
Опережая школу шли –
Пример ленивым простофилям.
Я неформально отношусь
К тем сочинениям, что в школе
Велят писать нам. Это плюс.
«Мир Гоголя»... Не скучно, что ли?
Но можно волю дать уму
И фантазировать свободно
По-гоголевски...
-- Что к чему?
Задачку задала сегодня
Своим творением Бордун.
Как оценить ее работу?
Поток сознанья, как в бреду,
Пока читала, вверг в икоту.
-- Коллега, вы не правы, нет.
Творение неординарно.
-- Она рассорит педсовет...
-- Мы ей должны быть благодарны:
Она ведь гоголевский стиль
Нам демонстрирует в работе...
-- Кончайте, ладно, водевиль,
Перечитайте – и поймете –
Она талантлива весьма...
-- Но где там тема и идея,
Где план? Сплошная кутерьма...
-- Об одаренности радея
Настаиваю, что на пять
Нам должно оценить работу,
Талант взлелеять, поддержать
И впредь о ней иметь заботу... –
Когда писала о «Грозе,
Так то был суд над Катериной.
В свидетели попали все...
-- И Кабаниха?
-- Да!
-- Отрину –
Ведь это же белиберда.
Так сочинения не пишут!
-- Что за словесники – беда!
Творения талантом дышат,
Незаурядностью души.
Талант хотите вставить в рамки?
Сам так попробуй напиши.
Учитель, не твори подлянки,
Гордись таким учеником... –
По школам города ходили
Мои творения потом.
Хотя за них, случалось, били
Морально и за новизну,
Парадоксальные подходы.
Кто – за, кто против... Я пожну
Все мнения. Но я метОды
И впредь моей не изменю,
А разовью ее, усилю,
Разноображу то меню,
Чтоб узнаваемо за милю
Всем было творчество мое...
Училась я всегда неровно.
По математике новье
Осваивается бескровно.
По физике – то два, то пять.
Подлавливала нас физичка:
Пришлось сегодня отвечать,
Назавтра, полагаешь, спичка
Обломанная не твоя.
Ан – нет: вдруг вызывает снова
И – даойка. Привыкала я,
Что быть должна всегда готова.
С тригонометрией у нас
Взаимное непониманье.
Не приходился раз на раз,
Но есть упорство и старанье.
Географичка била нас
Указкой по рукам пребольно.
Противно к ней являться в класс.
А по словесности – привольно,
Прикольно в классе, здесь моя
Законная тропинка-нива,
Держава, где законы я
Сама пишу судьбе на диво.
Мне хорошо, мадам, месье.
О дальних странах помечтала.
В библиотеке детской все
Тома на полках прочитала.
Я приключения люблю,
Все про любовь и про былое.
В часы, когда в кровати сплю,
Прочитанное, как живое,
Переживаю... Наяву
Жизнь приключениями тоже
Стремлюсь напомнить... Я живу
Чувствительно – мороз по коже
От вдохновения. Пишу
Сценарий радостный капустный
К восьмому марта... Насмешу
Мальчишек, чтоб молвой изустной
Все пересказывались те
Придуманные мной остроты.
В извечной школьной суете...
У бабушки одни заботы:
Чтоб я была не голодна,
Чтоб не перетомиться Оле...
Ворчит:
-- И снова допоздна,
Ольгушка, засиделась в школе.
Там медом, что ли, для тебя
Намазано?
-- Кружки, советы... –
Ребят упрямо теребя,
Устраивала эстафеты
Веселых пионерских дел.
А суд над нашим поколеньем
Надолго школой завладел.
Себя судили с вдохновеньем,
Старались кое-что понять
В себе и окружавшем мире,
Духовным будни оттенять,
Воспринимать ясней и шире...
Придумала пиратский клан,
Его устав, награды, гимны.
Открылся вдохновенья кран,
Творить, надежда, помоги мне...
Я день-деньской средь школьных стен,
Пылает сердце точно факел...
А Саша Юриков, кузен
Уже учился на журфаке...
Мне кажется, что и меня
Туда судьба зовет с пеленок,
Предназначением маня...
Как активистку шлют в «Орленок».
Там -- все мое. Вдохновлена
Невыразимым коммунарством.
Теперь в Смоленске я должна,
Поскольку этим светлым царством
Я завербована навек,
То, будучи его агентом,
С отчетом совершу набег
На молодежку, где моментом
Опубликована... Меня
Заангажировала «Смена»...
Но получается фигня:
Писала сочиненья смело,
Нормальным русским языком...
В газету – лишь канцеляритом.
Газета стала тупиком.
Не рада стриженым и бритым
Заметочкам на полосе
С моей фамилией в финале.
А в классе поздравляют все.
Всн опусы мои читали,
Гордились – все же я своя.
Я на медаль почти тянула.
Недотянула: в классе я
Восьмом четверку хватанула
По русскому, а исправлять,
Дотягиваться не желаю.
Не хочется судьбу спрямлять.
Нет, я себе не позволяю
Свою тропинку упрощать,
Свою планетную орбиту
Выравнивать и уплощать –
И вовсе не таю обиду,
Что не достанется медаль...
Моя наставница в музшколе,
Тая разлучную печаль,
Вслух размышляла:
-- Надо Оле
Толкаться в профсоюзный вуз.
Поскольку Оля – заводила...
В иные – сглазить не боюсь –
Не верю, чтобы поступила... ---
Другим ученикам, не мне,
Поскольку непедагогично.
Призналась:
-- Оля? Вот кто вне
Посредственностей. На отлично
У нас училась. Что еще?
Была из всех потоков лучшей... –
-- Плюнь через левое плечо
От сглаза –
Стало страстью жгучей
Стремление попасть в журфак.
Его не перефиглимиглишь.
Все на отлично – только так
Прорвешься. Что проблемы с English,
То репетитор помогал.
Разговорил и рассупонил,
Чтоб сам язык не сплоховал
Не застревал в зубах и помнил
Без подключения мозгов,
Как спикать и не заикаться,
В выстраивании мостков
Логических не спотыкаться.
Я верю, что не полный нуль.
Начну мою в Москве страницу.
Пришел ответственный июль –
Я с мамой двинула в столицу.
Там – дядя Петя. У него
Гостили на речном вокзале.
-- Так, не забыли ничего?
Ну, с Богом! –
Я в огромном зале
Устраиваюсь за столом.
Экзаменатор пишет темы...
Так, Лермонтов... Чего ж мы ждем?
Не вижу для себя проблемы.
О Родине в его стихах
Порассуждаю вдохновенно...
Соседка сзади в двух шагах –
И списывает откровенно,
Заглядывая мне в листок.
Наверно зрение на зависть....
Но есть и Маяковский... Вздох...
Подумала – и отказалась
От Лермонтова... Напишу
Об «атакующем» поэте...
Я шоколадкой пошуршу.
Все с шоколадками, как дети.
Лишь это и разрешено
Держать на столиках сверх ручек...
Пишу о Маяковском... Но
Строка из лермонтовских «Тучек»
Застряла у меня в мозгу
И не жалает испаряться.
О Маяковском – не смогу.
О Лермонтове изощряться
Опять пошла... Соседка мне:
-- А мне, что делать?
-- Ты свободна
Писать – ведь взрослая вполне –
О чем угодно, как угодно... –
Я написала... Завершил
За Лермонатова Ю. Полухин –
Стихозу нагло предложил
Из песни Туликова, сукин,
Прошу простить, нахальный сын.
Я торопливо записала.
Куда ни кинь, теперь все – клин...
Не так уж плохо для финала:
«Родина! Тебе я славу пою!
Родина! Я знаю мудрость твою!
Дай мне такое дело,
Чтобы сердце пело,
Ведь мне, как тебе, верю я!»
Да будет над страною небо голубое
и рассветный луч золотой!
Я первый уровень прошла.
Лишь бал из десяти потерян.
Ну что ж, и лучше бы смогла.
Себя судьбе спокойно вверим.
Узнала: те, кто о Толстом
Писал, попали в «план по валу»...
У списка пролетевших – стон...
Путь расчищается помалу.
Я выработала свою
Стратегию для поступленья.
Средь поступающих стою.
План конкурсного представленья:
Даю возмодность старичкам
Передо мной позаикаться.
У них-то явно по очкам
Выигрываю: заниматься
Когда им было – все в трудах.
А я-то после школы только.
Их пропускаю... На устах
На фоне их – шедевры...
-- Ольга,
Отлично! –
-- Устный так сдала,
Потом английский... На последний
Уже я первою пошла...
Он не испортил мне обедни.
На нем чудесно повезло.
Историю в смоленской школе
Вела директорша зело
Престрогая. Велела:
-- Оля,
«Апрельских тезисов» весь ряд
Учить напамять! –
Заучила.
И на экзамене – отпад! –
Я их в вопросах получила.
Оттарабанив наизусть,
Экзаменаторов сразила.
-- Недурственно. Что дальше?
-- Пусть
Расскажет про сраженье... Было
В Отечественную войну,
Не Бородинское, другое...
-- Смоленское! Сейчас начну.
Я из Смоленска...
-- Ну, такое,
Конечно, не могла не знать...
Не вижу смысла дальше Ольгу
Еще вопросами пытать.
Отлично! --
Вот и все. Поскольку
Все ясно, возвращусь домой.
В Смоленске мною все гордились.
Конечно, радостно самой,
Что в главный вуз страны пробились
Я и другие, с кем пока
Еще я вовсе незнакома.
Гуляю... Нежность ветерка
И августовская истому
Ввергают в трепетную грусть...
Читаю и стихи попутно
Заучиваю наизусть...
Что ждет нас, представляю смутно...
Но вот и долгожданный старт.
В общажной тесной комнатенке
В оптимистический азарт
Себя вгоняем... По бетонке
С утра к троллейбусу бежим,
Подземкой – до «Библиотеки...»
Затем по Моховой спешим...
Стекаются людские реки
В зоологический музей...
Аудитория громадна.
Здесь курсовой шараге всей
Митяева читает складно
Историю КПСС
От самых марксовых истоков.
От лекторши у многих стресс.
Ведь конспектировать Бог сколько
Велит Митяева... Пишу
Разборчиво мои конспекты.
Усидчива – и не грешу
Бездельем... Разные аспекты
У нашего житья-бытья.
Не все врубаются со старта
В работу... Новые друзья,
Москва... Те, кем, забыта парта,
Ритм не способны подхватить,
Им нужно время на раскачку,
Не успевают – как им быть?
Как быть? Пусть не впадают в спячку,
А мчатся школьникам вдогон.
Прошла отбор для телегруппы.
В комиссии кузен мой. Он
Безжалостен – вповалку «труппы»,
Тех, кто с экрана мог блистать,
Но Юриковым забракован.
Мне перед Сашкой трепетать
Не довелось. Вполне толковым
Он стал тэвэшником уже
И поспособствовал кузине.
Сам на дипломном рубеже.
Мне ж у Зеликина отныне
Самария уроки брать,
Себя готовя в телезвезды.
Зачем тэвэ мне? Привирать
Нет смысла. Рассудила просто:
Тэвэ – лишь в крупных городах.
Что – неплохая перспектива?
Газеты – те, увы и ах –
В райцентрах, на заводах... Живо
Сообразила что к чему –
И тем определился выбор.
Отборочную кутерьму
Прошла по-родственному... Вы бы,
Коль предоставился бы шанс,
Наверно б отказались гордо?
Ну, то-то! Есть один нюанс:
Сказать, что голливудской мордой
Наделена, решусь едва ль.
Но по мордасам лишь встречают.
Отсюда – важная мораль:
Они, наверное, не чают
Во мне таланты обрести.
Ну, что ж – они меня узнают...
С кем в комнате меня свести
Судьба решила? Обитают
Со мной Наташа Воливач.
Еще – Бояркина Людмила...
А время устремилось вскачь.
Нам, кто в общаге, пофартило:
У нас под боком «Балатон»
С его недорогим «Токаем».
Напротив гастроном. А он
Тем знаменит, что покупаем
Здесь кофе, смолотый при вас,
Сыры и фарш из мясорубки
Свежайший, просто высший класс –
И выпьем и поточим зубки
На те шиши, что нам пришлют
Родители в подспорье чадам...
А в нашей группе разный люд:
С княжной Джорджадзе Томой рядом
Худющий Борька Гагаос –
Из половцев (из гагаузов)
Болгарин Коля Бижев... Рос,
Как молодой бамбук... Ломброзо
Весьма легко б определил
Изнеженность аристократа.
Он сыном дипломата был,
Нужды не ведал, жил богато.
В манерах утонченно прост.
Ромео, принц из старой сказки.
Из первокурсных телезвезд
Он выбрал для любви и ласки –
Ох... Лилю Маслову... Она
Восторженно глядит на Колю.
Похоже – сильно влюблена,
Не выпустит его на волю...
Валера Семеновский... Тип
Самоуверенного хама...
Как вспомню, горло душит всхлип...
Как измывается --, ой, мама –
О чем, чуть дальше расскажу.
Казачка Любочка Федькова,
Оксана Карташоова... Ржу:
Мне о Зеликине такого
Порассказали! Например:
«-- Когда держава голодала,
И у Зеликиных, мон шер,
Икра зернистая пропала
Из гостевого их меню.
-- А сами?
-- Сами жрут, как жрали...» --
Я эти глупости ценю.
Они нам образ рисовали
Самария, каким он был.
Еще одна из хохм о нем же:
«Когда под утро приходил –
Засос на шее и на роже –
Мамаша просит показать,
Его мозоли трудовые...
Не, я стесняюсь.. Что ты, мать!...»
Мы были резвые, живые...
Отец Оксаны, кстати, сам
Стране известный Юрий Фокин...
Великие приходят к нам
И учат... Благодарна многим....
Мне у Голдовской удалось
За операторство – отлично,
Представьте, получить... Сошлось
Все в фокусе, сняла прилично.
Она ведь классик, идеал...
Теорию читал Борецкий,
Что первым Шмыгу в жены брал,
Потом развелся... Не советский –
По экстерьеру – человек –
Изысканно, картинно модный...
Творившие тэвэшный век,
В прожорливый роток голодный
Наш вкладывали вкусноту
Их эпохальных откровений,
Пристраивали нас в мечту.
Мы – светом пламенных прозрений
Их – навсегда – озарены...
Что ж, расскажу о Семеновском...
Зеликин:
-- Написать должны
Чего-то в стиле репортерском... –
Я написала, как цветы
Мы в праздник школой возложили
К подножью каменной плиты,
Что отсырела на могиле
Дубинина Володи... Он
Был пионером-партизаном
И пал геройски... Был сражен...
Героя позабыть нельзя нам...
До сей поры, как вспомню, ком...
Как изгалялся Семеновский!
Да он смешал меня с дерьмом,
Громил с ухмылкою бесовской.
За что? Хотел за счет меня
Себе авторитет повысить?
Душа ничтожная, свинья,
Стремился посильней унизить.
Как больно мне – не передать...
Что нес конкретно -- и не вспомню.
Ну, что ж, Валерий, исполать!
Бес надоумил, чтоб не ровню
Во мне увидел? Дескать, сам –
Всему, что надо, научился...
А в сущности – обычный хам.
Такой конфуз со мной случился.
Активность у меня в крови.
При том, что робостью в общенье
Я отличаюсь ви-за-ви
С тем, кто незнаем. А ученье
В тэвэшной группе от меня
Как раз и требует общенья.
И вот – стою, себя казня,
За робость. Поручили: мненья
Собрать у тех, кто покупал
Цветы: каков счастливый повод?
Себе внушаю:
-- Ну же, ты
Спроси в конце концов! –
Весь город
Уже, казалось, промелькнул
С цветами. Наконец решилась.
Спросила... Кто-то оттолкнул –
Не страшо, в общем... Убедилась,
Что за вопросы не убьют –
И постепенно осмелела.
Ответы разные дают.
Одна старушка захотела
Цветы в театр отнести
Для вдохновеного актера.
Себя сумела завести –
И в трансе выполнила споро
Задание... Урок был впрок –
Преодолев свою особость,
Дала сама себе зарок,
Что навсегда забыла робость –
Еее профессия в штыки
Как недостаток принимает...
Зеликина ученики...
В итоге курса занимает
Самарий в общей теме нас.
Кто сценарист, кто оператор...
Вся группа втянута в показ.
Мы поразили альма матер.
Особо отличиля Вол
С цветными фото о фарцовке.
И факты зримые привел
В итоге долгой подготовки,
В которой сильно рисковал.
Но победителей не судят.
Такой сюжет нарисовал –
Отличным репортером будет.
Зав кафедры – Багиров. Он
Строг и корректен до отрыжки.
Энвер Гусейнович умен
И пишет по предмету книжки
Фундаментальные. По ним –
Всем поколениям учиться.
Он даже Лапиным ценим.
С ним и Борецкий не сравнится.
Я одногруппников парад
Веду: Сережка Пархомовский.
Папаша знаменит – Эльрад...
Продолжу Леной Березовской.
От мопса щецки у нее,
Характерец – как у болонки.
Привносит в общий труд новье:
-- Хочу быть няней при ребенке. –
О чем ее материал?
О том, как нанималась в няни.
Один «наемщик» предлагал
Работу с сексом...
-- Нет, не манит... –
Диктанты... Вряд ли кто писал –
Трудны ужасно – без ошибок.
Здесь Семеновский сплоховал.
Для многих первый курс был зыбок.
Грозят Валерку выгнать вон.
У всех ошибки в тех диктантах.
Он по ошибкам – чемпион.
При всех немыслимых талантах,
Пусть ты душой высок и чист,
Но если с языком в разладе –
Какой ты, к Богу. Журналист?
Стараемяся, журфака ради,
Ошибочки искоренять
И это, в целом, удается.
Едва ли станут выгонять
Валерку...
Тема достается
Есенинская курсовой,
О творческих его приемах.
Есенин был мужик живой
И с женщинами был не промах.
И зачастую с ними груб...
Но столько нежности, и грусти,
И взглядов трепетных, и губ
В недосягаемом искусстве
Поэта... Он такой один.
На все века – один в России.
Рязанского нагорья сын,
Недосягаем в вещей силе
Живого слова... Я должна
«Поверить алгеброй» живое
Восторженного пацана
Неизъяснимое, родное
Строение его души,
Запечатленное в страницах,
Где строчки дивно хороши...
Мой курс... Читается на лицах,
Что месяцы прошли не зря –
Все одухотворенней, ярче.
Сияй, московская заря,
Давай урок, ученый старче.
Кучборская... Сквозь все века
Протянется о ней легенда.
Росточком хоть невелика,
Душой прекрасна... Кинолента
Воспоминаний сохранит
И жест ее и звучный голос.
Как жаль, что время так летит.
Мы с ней – навеки. Наша гордость,
Непредсказуема она
И в остранении – прекрасна.
Душа по чуду голодна –
И ей, великой, это ясно.
Она нам дарит чудеса,
Что алогичны, бессистемны.
Но с ней побудешь полчаса –
И кажется: упали стены –
И открывается простор,
И, времена перекрывая,
Звучит ее рассказ простой...
О, непростой! Не надо рая,
Лишь дайте нам опять, опять
Услышать незабвенный голос,
Чтоб с нею вдаль и ввысь взлетать
И радость с ней деля и горесть,
На милость неба уповать.
Мы с ней и плачем и хохочем...
А ей экзамены сдавать
Совсем не просто, между прочим...
Поддержит устремленность ввысь,
Талантливый расправит крылья...
Но лишь в словечке ошибись –
Не пожалеет... В изобилье
Примеров помнит каждый курс...
Что на моих глазах случилось,
Я от того не отрекусь...
Мэтресса просто оскорбилась,
Когда Наташка Волевач
Оговорясь, сказала: «... Трупы
Патрокла с Гектором...» Хоть плачь,
Но на виду у целой группы
Метресса дурой назвала
Дочь генерала и комдива...
-- Не трупы надо, а тела... –
Степанова взялась ретиво
Об Ифигении трындеть –
И так старушку пожалела,
Решив особо порадеть...
-- Я удивить ее хотела,
Сказала:
-- Куклу назвала
Я Ифигенией... –
Старушка
Тут закусила удила –
И перетрусила Ольгушка.
Старушка вышла из себя:
-- Что? Ифигенией? Игрушку?! –
Бежит Ольгушка, отступя,
Трясет от ярости старушку....
Непросто с нею верный тон
В зачетном выбрать диалоге.
Миф, где героем Фаэтон...
Студентка бабкины уроки
Усвоила от «А» до «Я»...
-- И бедный Фаэтон разбился.
Ах, что за пластика! –
Тая
Ухмылку...
Тотчас заискрился
Кучборской благодарный взгляд:
-- Заметили? Вы правы, правы...
Зачетку! –
Много раз подряд
Кивала... На нее управы
Логической, похоже, нет...
Меркулов наснимал богиню,
Со снимками принес пакет,
Перебирал... При той картине
Старушка медленно встают,
К Витьку торжественно подходит,
Пакет со снимками берет
И отбирает, что находит
Достойным... Вот и весь зачет...
-- Зачетку! –
Много – автоматом
Сдала...
В Смоленске мне зачет.
Значок журфака, точно фатум...
Татаринова... Красота
Профессорши невыразима.
Доверчивость, и доброта
С наивностью неповторима.
Пришла общагу навестить,
Студенческие наши недра.
Заходит... Быть или не быть? –
Людмила обнимает негра –
И на коленях у него.
Но не смущаясь поясняет,
Что с негром рядом для того,
Что в освоенье помогает
Для нас родного языка...
Мэтресса простодушно верит...
Второй семестр уже слегка
Полегче... Проникает в череп
Быстрей наука... Шаг вперед...
Физвоспитанье нам гимнастка
Уже не юная дает.
Но вот фигура и осанка –
На зависть неуклюжим нам.
Кричат ей:
-- Девушка!... Простите... –
Ведут морщины счет годам,
А тело – девичье – смотрите...
Сдавая Шведову зачет,
Я мавра окрестила турком.
С Кучборской это не пройдет.
Здесь – проскочила, хоть придуркам
И он дает всегда отлуп...
Никто из гениев не любит
Тех, кто невежествен и глуп.
Филиппыч этаких зарубит...
Раз на экзамене в графин
Филиппычу налили водки...
Хлебнул, понюхал...
-- Погодим
С экзаменом... Давай зачетки! –
Пятерки выставляет всем,
Кто первыми схватил билеты.
А остальным велел вне стен
Ждать классных...
-- Не входить! –
Запреты
Продлились до поры, пока
Графин был Шведовым не выпит.
Он бодр и не дрожит рука,
Из колеи совсем не выбит....
Однажды заперла жена.
Под дверь зачетки запихнули –
Пятерки всем – и лишь одна
Четверка...
-- Почему?
-- Грязнуле
Я пять поставить не могу.
Зачетка словно бы с помойки... –
Леса на волжском берегу,
Саратов, Чебоксары, Горький...
Меня родители в круиз
Отправили на это лето –
Мне за успехи в вузе приз...
Что ж, отдохну от факультета.
До Астрахани и назад,
Всю проплыла на теплоходе,
Чудесный воздух, все подряд
Большие города обходим.
Погода средней полосы
Рекою смягчена отлично.
Я в Угличе смотрю часы,
Что дешевы и симпатичны...
Увидели Казанский кремль,
Полюбовались Жигулями.
У Рыбирска взгрустнулось всем:
Лишь колокольня перед нами,
А вся-то церковь под водой
Водохранилищем сокрыта.
Гидростроительство бедой
Для тысяч стало. Позабыты
Не только церкви – и дома,
И тысячи гектаров леса,
И нерестилища... Чума
Индустриального прогресса
Невольно забирает в плен,
Грозя бедою, пусть неблизкой...
Был в Чебоксарах КВН
Особый, для братвы туристской.
Река великая текла,
Обремененная судами.
На теплоходе привлекла
Соседка. Одинокой даме
Все интересно обо мне,
Включая тайные нюансы.
С самодостаточной вполне
Учусь раскладывать пасьянсы.
Мамаев воинский курган
Моей души затронул струны.
Стоит угрозою врагам,
Плывут над ним неспешно луны...
А в Астрахани – вобла. Все
Достойные запечатленья
Для пересказа в «медресе»
Мои – на Волге – наблюденья.
Сентябрь в дворец привел. Нет слов!
Одно восторженное чувство!
Теперь Георгий Кузнецов
Берет над нами опекунство,
Толкуем с Герой обо всем,
Порою бьемся в спорах жарких...
Овладеваем мастерством
Мы в новостных тэвэшных жанрах...
Друзья... Досада мне от них.
Легко им книги раздавала.
Они не возвратили книг –
Библиотеке задолжала –
От «горьковки» отлучена.
Учиться мне теперь труднее.
Где книгу добывать должна?
Я в Ленинке стою за нею,
Единственной, порой полдня –
И возвращаюсь восвояси
Не прочитав и голодна...
В сей неприятной ипостаси
Помог Георгий Кузнецов,
В Останкино добывший допуск,
В библиотеку для спецов...
А Фокина веселый отпрыск,
Оксанка приглашает нас
Попировать в ее квартире.
Потехе – время, делу – час.
Прославленная в целом мире
Леонтьева заходит к ней,
Представьте, запросто – за солью.
Житье кудрявей и вольней,
Но дело отнимает волю.
Для Кузнецова идеал –
Тэвэшный прогрессивный Таллин.
Как эталон их подавал,
Сценариями их завален.
Нам, как пособия раздал:
-- Учите творчество эстонцев.
Понятно, лучше б... –
Умолкал.
Американцев и японцев,
Наверное, имел в виду.
Но нам тэвэ их недоступно –
С социализмом не в ладу...
Творят эстонцы мощно, крупно.
И «Время» тянется вослед,
О чем пишу я курсовую.
Во «Времени» сенсаций нет.
Идет все в записи. Вживую –
Один, пожалуй, только спорт.
Над всем главенствует цензура.
Прокрутят ролик без забот,
А публика известно – дура.
Что ни подашь ей, все возьмет.
Кто интересен, тот опален...
А после сессии везет
Нас Кузнецов всей групой в Таллин.
Рейт Капемяэ встретил нас,
Показывал свои программы,
Давал нам личный мастер-класс.
Наезд, стоп-кадры, панорамы,
Блиц-репортаж, опросный блиц...
Нам Таллин – уголок Европы.
Военка... Всаживали шприц
В раздвоенный муляжик попы,
Накладывали бандажи,
Лучинкой поджигали банки...
-- Как шину ставить, покажи!
Представь, что в поле и в землянке...
Кто научился, кто-то – нет...
С мед. Персоналом – швах – в столице.
Прикольный выдался сюжет:
Когда дежурили в больнице,
Я груду чистого белья
Отправила повторно в стирку –
Ошиблась с этой грудой я,
Из прачечной не взвидев бирку.
Бывает... Я же не во зло.
Все поняли: хотела лучше.
В итоге – как-то пронесло...
Чапаев – Петьке:
-- Тоже. Кучей...
К «военке» примыкает «гроб»,
Урок гражданской обороны.
Нас учит солдафонский лоб.
Ах, лучше бы он вез патроны.
На черный юмор тот урок
Сползал: укрывшись простынею,
Ползи на кладбище, дружок –
Запудривают нам хернею
И так усталые мозги.
Кто эти глупости придумал?
Жужжит полковник, как москит,
Спасает только черный юмор
С добавкой неприличных слов –
Не стоит, право, брови хмурить...
Нас Ванникова, Ковалев
Стремятся олитературить.
«Тристан с Изольдой» у одной
И Полежаев у другого.
Урок словесности родной –
Высокое чарует слово.
Оно для творческих мозгов –
Спецвитамин... В своем упорстве
Наставник группы Кузнецов
Нас упражняет в репортерстве.
Он прав. Иной дороги нет
К вершинам фильмов философских...
Мы с Миловановой сюжет
Берем об улочках московских.
Они нас к творчеству ведут –
Над каждым кадром трепетали.
Нам архитекторы дают
О них пространный комментарий.
-- Сюжет был выстроен умно, --
Отметил нас с Викушей Гера.
Такое, стало быть, кино.
Выстраивается манера
Снимать, монтировать сюжет.
Влиянье Таллина сказалось.
Семестр прошел – физкультпривет!
Потом и отдохнули малость.
Второй семестр. Опять отсев.
Оставшиеся крепнут духом.
У нашей группы новый шеф –
Сергей Муратов... Показухам
Учебным новый стимул дан...
Опять в программе теле-Таллин.
Мы снова всей командой там.
Степанова... Нам с нею дали
В отеле комнату двоим...
-- Зачем со мной здесь ты сегодня? –
-- А ты зачем? – Ну, погрустим
О том, что каждая – свободна...
Компанию составил нам
Пижонистый Рудольф Борецкий.
Решил поехать в Таллин сам.
Дотошный профи, четкий, резкий...
Мы отсмотрели сто программ –
И что-то поняли, наверно.
Нам не показывают хлам
Пропагандистский лицемерно,
А только то, где мастерство
С глубокой мыслью сочеталось,
Чтоб что-то в голову вошло
И что-нибудь в душе осталось.
Несем свободно светлый бред.
Помимо Таллина, и Ригу,
И Ленинград включает рейд –
Заносим в памятную книгу
Запечатленное... Оно
Не выветрится, не сотрется,
А станет внутренним кино,
Мерилом, к коему сведется
Все, чем одарит нас журфак...
Сергей Муратов к нам приводит –
Не для того, чтоб просто так
Мы поболтали о погоде –
Чтоб научились задавать
Имеющие смысл вопросы,
Людей, которых узнавать
Должны, будь даже наги, босы –
Сограждане... Известны всем
Владимир Леви с Аксельродом
Альбертом, КВН-ным... Тем
Для обсуждения с народом
У каждого из них полно.
Я отличилась с Аксельродом:
Вопрос понравился. Умно
Ответил с нравственным подходом.
Другим не очень хорошо
Вопросы позже задавала.
Муратов пятнами пошел:
-- Нет, далеко от идеала.
Вы понадкусывали плод –
И не доели, позабыли –
И темы значимой полет
Не заострили, притупили... –
Сергей задания дает
Объединить семь фактов разных
В логичный винегрет-компот.
Игра ума для сердца праздник.
Все справились, кто как сумел,
А отличился Пархомовский.
Все факты взяты на прицел
С изящной лихостью и броской.
Мэтр фотографии раздал,
Велел по ним рассказ составить...
-- Татьяна, снимки где?
-- Скандал:
Я думала, себе оставить
Их можно. Выбрала одни,
Другие выбросила в урну... –
За часом час, за днями – дни...
Историю кино фактурно
Погожева преподает,
Устраивает нам просмотры
Тех лент, которые народ
Не видел никогда и смог ли б
Увидеть хоть когда-нибудь?...
А нам, ведь мы же все же профи
Дают на Бергмана взглянуть,
Антониони ради пробы.
Глядим, чтоб разбудить мозги
Эстетикой высоких зрелищ.
В Госфильмофонде, вне Москвы,
В одном из потаенных селищ
С названьем Белые Столбы
На полках строем – киноленты.
Суда попасть без ворожбы
Едва ли смогут и агенты
Что КГБ, что ЦРУ.
А нас, представьте, запустили.
Мы здесь смотрели «Soldier blue»
С идеей: если злоба в силе,
То ею только смерть одна
С жестокой яростью в комплекте
Лишь может быть порождена –
Об этом, стало быть, аспекте...
Людмила Павловна... О ней,
Погожевой: Печаль во взгляде.
Мне помнится: в один из дней
Она стоит на балюстраде,
А мимо молодость снует.
Она застыла одиноко.
И, видно, ничего не ждет
От жизни... Усмехнулась горько...
Бабаев излучает свет...
Он потрясает глубиною
Проникновения в сюжет.
Живет забытой стариною –
И, кстати, сам большой поэт
Несуетный и непарадный.
В нем спеси нет и фальши нет –
Академичный, не эстрадный.
Но мы-то знаем что к чему –
Не первый день на факультете.
И души тянутся к нему.
В нем мудрости – на пять столетий,
Открытий – может быть, на сто...
-- Поэты пушкинской плеяды...
Из них не виноват никто,
Что им досталось жить в декады,
Немеркнущей звездой
Он воссиял над всем и всеми...
Вот Веневитинов младой... –
Как эдуард подходит к теме,
Какой в ней открывает смысл,
С эпохою соизмеримый,
Да с расшифровкой тайных числ...
Студентами высокочтимый,
Он никого не завалил...
Он сам, похоже, удивлялся
Тем тайнам, в кои приоткрыл,
Калитки... Знаньем наслаждался...
-- Настанет день, -- предупреждал, --
Я «Валерик» вам прочитаю... –
Рассказ о Гоголе назвал:
« В движенье – мир»... А я мечтаю
Тэвэшный выстроить сюжет,
Чтоб виден был мудрейший лектор
И романтический поэт...
Бабаев это нечто! Некто...
Рожновский шел с ним в параллель:
Немецкий романтизм и Гофман.
Журфак о нас имеет цель,
Чтоб вышли люди, а не говны
Из стен журфака, если взять
Терминологию Раневской.
Точнее вряд ли кто сказать
Способен идиомой резкой...
Семестр проехали – поем:
Искать, бороться, не сдаваться!
...А в Усть-Каменогорск втроем
Поехали стажироваться:
Я, Милованова, а к нам
Степанова вошла в компашку.
В общагу поселились. Там –
Клопов – хоть собирай их в чашку –
Попили кровушки из нас.
Там Павел Бортников директор
На студии:
-- Покажем класс? –
Мы постарались. Наше кредо –
Равнение на идеал:
На Бергмана, Антониони...
Чабан колхозный, аксакал:
-- Московский гости?! – Как иконе
Нам поклонялись. В нашу честь
Барана резали, варили
Шурпу – и шашлыков по шесть
Мы навернули: жир на рыле...
Считай, что город – комбинат.
Титан и магний здесь спекали –
Для оборонки – в концентрат,
Весь город ядом опыляли.
По правде нечем в нем дышать...
Мы на Зайсанском побывали
Водохранилище... Вкушать
Уху из щучек здесь давали.
А щучки – метра полтора –
Во льду лежали штабелями.
Тех щучек – целая гора,
Хоть разребай их тракторами.
Нас на джайляу завезли.
На пастбище высокогорном
Увидели: течет вдали
Река: вся белая, но с черным
Перемежается порой.
Там шла гигантская отара –
Рекой казалась под горой.
-- Девчата, отыскалась пара.
-- Что?
-- Завтра замуж выхожу...
-- Ну, Милованова! Тихоня!
А мы?
-- Так я вас не держу –
Давайте следом... –
Но погоня
К успеху б вряд ли привела.
Объектов Саша парень видный.
Смогла Викуша, увлекла –
Потерян, как жених завидный
Для казахстанок навсегда.
А впрочем, поживем – увидим...
Вернемся ль с Ольгою сюда?
Творили ярко, не постыден,
А поучителен итог
Той казахстанской стажировки.
Еще один нам дал урок
Журфак – добавилось сноровки.
Семестр срединный. Новизна
В нем лишь – высотная общага.
Жизнь интересна и полна.
В душе надежда и отвага.
Теперь нам все профессора
Понятны и давно не страшны.
Готовы выдать на-гора
Мы вдохновенно и куражно
Свой эпохальный репортаж...
Нас Козочкина поражает.
Восторженно:
-- Сегодня наш
Партсъезд открылся... Он решает... –
Экзамен был. Тяжелый том
С коленок чьих-то повалился,
Да с грохотом... Что будет, ждем...
Тут в корчах весь наш курс забился.
Метресса:
-- Кто-то уронил
Случайно на пол промокашку,
Так поднимите... –
Видно, был
Тот текст не раз исполнен...
Тяжко
Сдавать заумный политэк
Но я и по нему пятерку
Отхватываю... Все – навек.
На весь наш век мы эту школку
Проходим. Нравственный урок
Ее и интеллектуальный
На весь отмеренный нам срок...
И снова встреча с идеальной
Великой в странности своей
Неподражаемой Кучборской.
Стендаль, Бальзак и Диккенс с ней
В душе откладывались горсткой
Рубинов, изумрудов... Вдаль
Глядит – и душу озаряет...
«Руггон- Маккары», «Жерминаль»,
«Холодный дом»... Душа вбирает
Те ценности, чтоб их потом
В свои творенья ставить втайне...
Мы ей экзамены сдаем...
О, Господи великий, дай мне
Не опозориться пред ней...
Георгий Зайцев отвечает...
-- Что ест бейлизм?
-- В лихой своей
Манере Жорик изрекает:
-- А... Это старичок такой!...
-- Дурак! Дурак на факультете! –
Кучборской крит истошный, вой..
-- Идите, Зайцева убейте! –
А в мой билет Эмиль Золя
Попал... С великой обсуждаю,
Рискуя, честно говоря –
О «Дамском счастье» рассуждаю.
-- Я с детства тот роман люблю,
А критики, как слабый хают... –
И одобрение ловлю:
-- Они его не понимают.
Раз любите, то есть за что... –
Роман, по совести, отличный.
Слегка наивный, но зато
Цветастый и киногеничный... –
Еще на сектор колесо
Судьбы неспешно провернулось...
-- Пойдем вперед, осилим все! –
Сама с собой перемигнулась...