Рассыпанным нотам останется ждать полотера,
Сварливой старухе никто из бродяг не поверит:
– Опять сигарету цыганить пошла Терпсихора.
И сядут хлебать царский ужин из банки консервной
Приятели по согревающей байками ночи.
Прошаркает нищая осень к пустой костюмерной,
И месяц двурогий повиснет, небрежно заточен, –
Далекий, как будто картонный, как будто нестрашный.
А если и страшный – какие задергивать шторы?
Безногой старухе нальют и оставят затяжку,
И долгая ночь будет молча укачивать город.