…и одна ночь… Из сборника рассказов "Сточная яма" (Рассказ)

Я еще издали обратила на них внимание: два молодых человека – один тоненький и высокий, другой пониже и поплотнее – и девушка… Вот, думаю, молодец какая! – а она то ли нарочно, то ли каблучки уж слишком высокие, – ступает крадучись, покачивается, словно уточка, и громко ойкает… ну, парни, не долго думая, подхватывают ее под руки – она хохочет… И юбочка у нее такая летящая…
А я плетусь: голову опустила, сумки тяжелые, ботинок каши просит… Поднимаюсь по лестнице – вижу: парень, тот, что пониже ростом, распахнул передо мною дверь. Высветилось желтое яркое пятно, больно ударило по глазам… Я вымученно улыбаюсь, пытаюсь проскользнуть в раскрытую дверь… Лицо у парня смуглое, глаза черные и какие-то рыбьи… Ну, ясно, «дети разных народов…»… понаехали…
Я выдохнула… А девчонка, в своей летящей юбочке, стоит вполоборота и смотрит на того, второго, тоненького, и на меня поглядывает: мол, видала… Да нужна ты мне… со своими…
Я даже глазом не успела моргнуть – тот, второй, оборачивается… И тут лифт, лязгнув зубами, распахивает перед нами свою пасть… Я стою у стенки, словно прикованная… Ноги онемели, ручки сумок больно впиваются в ладони… Останавливаемся. Девчонка как-то растерянно смотрит то на одного, то на другого… Пятится к выходу…
– Спасибо, что позвали. Зовите еще…
Она словно ждет чего-то… Но успевает выскочить… Стучит своими каблучками… Двери лифта лязгают зубами… Сцилла и Харибда…
Парни переговариваются между собой на каком-то непонятном наречии… А я стою… Я замерла и не могу двинуться с места… Едем. Останавливаемся… Тот, что пониже, бросает что-то резкое и выходит, больно ударяясь боками о железные челюсти лифта, не дождавшись, когда же они как следует раздвинутся…
Кажется, мы летим… уши мои заложило, и я словно в невесомости… Тот, второй, ну, что остался, смотрит на меня…
– Как тебе зовут?
Он говорит совсем без акцента, а я не понимаю ни слова… и дар речи потеряла… Стою и смотрю на него…
– Мене…
Двери с шумом открываются… я слышу только лязг их зубов… Выхожу из лифта, а сама не могу сообразить, в какую сторону-то идти, налево или направо… Направо окно… значит, налево… Иду…
А он, ну, тот, второй, за мной… Я останавливаюсь и смотрю на него… Боже!..
– Ты ставь вещи и приди. Я жду. Здесь.
Он выговаривает каждое слово медленно, словно обсасывает его, как карамельку… Голос немного высоковат…
Я иду по коридору: слава Богу, никого… Если кто выйдет, я тут не при чем: мол, знать не знаю, ведаю не ведаю, кто такой… Да и разговор наш, кажется, никто не слышал… Оборачиваюсь: мало ли, а вдруг крадется следом… Пусто…
Моя дверь, наконец-то… Я освобождаюсь от сумок, снимаю с себя тяжелое пальто, ботинки эти, черт бы их побрал: прохудились не вовремя… Я падаю на кровать… А вдруг он ждет? Еще, чего доброго, отправится на поиски… Кровь ударяет мне в голову: я вскакиваю, натягиваю на себя платье, сапожки, плащ… подкрашиваю губки… да, духи забыла… Ну, теперь все… Еле переведя дух, я стараюсь медленно идти по коридору, да ноги-то сами несут меня…
Он стоит лицом к окну… Оборачивается, заслышав стук моих каблучков…
– Красивая! – медленно говорит он и подходит ко мне.
Едем в лифте. Проходим мимо охраны – и всё молча. А здоровые мужики в форменной одежде глазеют на нас, словно мы голые…
А на улице уже темно… дует легкий ветерок… Я поднимаю голову и глубоко вдыхаю… Он берет меня под локоток… А у меня ноги не гнутся… Ужас-то какой… Я опускаю глаза, а потом украдкой смотрю на него… он на меня… Мы тихонько смеемся…
А куда мы идем, зачем?.. Кто он, что? Откуда? Да какое мне дело! Только бы видеть его огромные янтарные глаза, такие чистые, такие светлые! И эти черные ресницы… ну вот зачем мужчине такие ресницы, а? А губы такие?.. А зубы… И кожа нежная, персикового цвета… И ямка на подбородке…
Он идет своей танцующей походкой: узкие плечи, талия, как у девушки, длинные тонкие ноги… Серое в крапинку пальто, черные прямые брюки… И пахнет от него… весной!
Он что-то рассказывает мне… обсасывая свои слова-карамельки… и застенчиво улыбается… Он похож на принца из «Тысячи и одной ночи»…
– А я есть принц!
Он смеется и произносит свое длинное путаное имя, которое я и в нормальном-то состоянии никогда бы не запомнила…
Господи, он совсем мальчик…
Мы прощаемся. Он нежно касается моего плеча своей узкой ладонью…
– Я звоню тебе, хорошо?
Я киваю… Двери лифта закрываются…
Иду по коридору… и чувствую себя девочкой… как тогда, с Костей… боялись и коснуться-то друг друга… но касались, обжигались… И губы у него всегда были обветренные… шершавые… и ладошки влажные… Помню, возьмет меня за локоток… а у меня слезы на глазах… вся переполнена… И идем… дрожим… и украдкой посматриваем друг на дружку… и дышим… а у меня лифчик трещит по швам… Он как-то дотронулся… а у меня застежка сломалась… я руками за грудь… а он залился краской… и стоим, истуканы истуканами… с места не трогаемся… я в школьную раздевалку: шубу накинула на себя… и трясусь, а сама тихонечко выглядываю через решетку в гардеробе: ушел или не ушел… А он стоит: коленки острые… и губы в кровь искусал… Ну уйди же, ну… мне лифчик снять нужно… Ну не уходи… Сбежим с уроков… и в березовую рощу: а снег чистый, пушистый… и мы едим его… и нос у Кости красный такой… и он дышит в мои озябшие ладошки… и губы шершавые… а я беру его руку…
Помнишь, как я тогда взяла твою руку и положила к себе за пазуху… и как ты дышал и не осмеливался долго на меня глаз поднять… а я, помнишь, прижала к себе руку твою что было сил… а потом ты уткнулся своим холодным носом в мой воротник… а шарф мой растрепался… и ты дышал мне в шею… А я плакала, помнишь?.. А ты спросил: почему ты плачешь? А я смотрела на тебя и хотела умереть… Помнишь? И лицо твое, такое родное… и губы твои… и как мы тыкались друг в друга, словно слепые щенята, прежде чем… я почувствовала… они такие шершавые… И как мы шли на негнущихся ногах… и твоя рука лежала в моем кармане… вместе с моей рукой… Шапка твоя съехала набекрень… мы прижались друг к другу… моя сережка зацепилась за твои волосы… и мы не могли расцепиться… Помнишь? А потом ты расстегнул мою шубу и обнял меня… а я втянула живот изо всех сил… и ребра мои торчали… а ты гладил меня и твоя рука, твоя влажная рука, дрожала и отказывалась плавно скользить по моему телу… кофточка моя задралась… твоя рука коснулась моей кожи… я вздрогнула, затряслась… вот дурочка… и ты быстро убрал руку… но мы не могли проститься… мы долго стояли в холодном подъезде… кто-то хлопнул дверью… ты быстро ткнулся своими шершавыми губами в мой полураскрытый рот… и покатился кубарем по лестнице…
И я вижу твои янтарные глаза, слышу твой высокий голос… Я звоню тебе, хорошо?.. Да, да!!! Господи, а телефон-то, телефон-то я ему не дала… Что делать-то? Я мечусь, словно угорелая, по коридору, наконец, бегу к лифту… А гордость? У тебя что, гордости нет?.. Да какая, к черту гордость… Я задыхаюсь… никого… Какой-то нищий мальчик из варварской страны – и ты готова бежать сломя голову?.. Не стыдно? Змеиный голос… и нашептывает, нашептывает… Как ты покажешься с ним перед… своими, а? И зудит, и зудит… А у него такая нежная персиковая кожа… и ямка на подбородке… И я даже не знаю его имени…
И вдруг открываются двери лифта… выходит… сердце мое стучит, в глазах потемнело… Зураб…
– Куда это ты на ночь глядя, а, красавица?
Он потирает щетину на своем подбородке, а я заскакиваю в кабинку лифта: не твоего ума дела…
Я выбегаю на улицу… и вдруг… На крыльце стоит кто-то, высокий, тонкий… а у меня ноги онемели… лицо его на мгновение высвечивается из темноты, он закуривает… черные волосы, воротник поднят… ну разве тут разглядишь… я подхожу ближе… Какой-то парень молча протягивает мне пачку сигарет, дает прикурить… Я затягиваюсь, кашляю… он по-дружески хлопает меня по спине… Голова моя идет кругом… и словно сдавлена железным ободом… Парень кидает окурок на пол.
– Ты идешь?
Он подходит к двери. Я мотаю головой: мол, иди, я постою еще.
А ветер треплет полы моего плаща… и волосы лезут в рот, в глаза… Еще разок обегу общагу – и назад… И бегу, бегу… потом перехожу на быстрый шаг… потом плетусь еле-еле…
Я устала, как загнанная лошадь, у меня нет сил даже раздеться… я падаю на кровать… и проваливаюсь в глубокий сон… а там янтарные глаза… и шершавые губы… и эта красота просто невыносима…
Да нет ее, никакой красоты-то! Всё-то ты выдумала… И шепчет, и шепчет… Что он, особенный, что ли? Да такой же, как все мужики… Думаешь, он помнит о тебе? Держи карман шире: забыл уж давно… А ты, как дура, бегаешь… Кому расскажи, засмеют…
А я тоскую, страшно тоскую… и никому, ни одной душе не могу в этом признаться… Да и разве поймут они? А?.. И на негнущихся ногах подхожу к лифту… и открываются двери… и смыкаются, словно челюсти Сциллы и Харибды… А может, я и правда придумала его? А?..
А весна все никак не может раскачаться… Ветер завывает, словно голодный волк, жидкое месиво глухо хлюпает под ногами… Мы идем к метро с Семой. Он рассказывает что-то, машет руками… Я смотрю себе под ноги… Идем… Я поднимаю голову… Господи, это он… Машина резко тормозит перед моим носом, обдавая меня потоком зловонной грязи и отборного мата:
– Чо, жить надоело? Твою мать…
Я размазываю грязь по своему плащу… Сема тащит меня через дорогу… А он стоит у угла магазина: воротник поднят – и курит в кулачок… быстрыми, жадными затяжками… и дым выпускает вниз, словно сплевывает… И прожигает меня своими потемневшими глазами… А Сема тащит меня за руку и продолжает что-то долдонить… Я оборачиваюсь… Он стоит и смотрит мне вслед, а потом медленно уходит в противоположную сторону…
Да не такой уж он и красивый… Проклятый змеиный голос – и нашептывает, нашептывает… Мог бы и подойти, не велика птица… Все они, мужики, на одно лицо…
И в тот же вечер я вижу его на перекрестке.
– Здравствуйте, – говорит он медленно и поднимает ворот своего пальто. – Как дела?
Словно фразы из учебника русского языка… Я опускаю глаза… Светофор мигает зеленым глазком – я машу ему рукой и бегу по зебре… Он стоит и смотрит мне вслед… А я и не повернусь, нет, боже упаси… Подумаешь… Не велика птица… А слезы, горячие, соленые слезы, хлещут по моему лицу… черт бы их взял…
Господи, ну что я делаю-то, а? Я оборачиваюсь… он стоит на перекрестке… высокий, тоненький… милый ты мой… а ветер совсем озверел: вот-вот подхватит его и унесет… Хорошо, что он не видит моих слез… Ну, стой, стой, раз гордости никакой! Давай, беги за ним, ну, что же ты? Он мужик или кто? А?.. Я затыкаю уши: проклятый змеиный шепот… Я опомнилась, а он, такой тоненький, такой беззащитный в этом своем сером пальто с поднятым воротником, быстро шагает по чавкающему проспекту… и даже не глядит в мою сторону…
Ну вот и всё… Ха-ха… Больно-то надо…
А тут такой ливень! Настоящий весенний ливень! А мы с Наташей без зонтика – бежим, словно мокрые курицы… Фу, общага… Спасаемся под навесом, смеемся…
– Здравствуйте, – слышу я тихий высокий голос. Оборачиваюсь: он… Наташа ласково смотрит на меня.
– Ну, я пошла…
И делает какой-то странный жест рукой: мол, не надо, не провожай меня… Милая, мудрая Наташа…
Я стою… а вода льется с моих волос… и платье прилипло к телу… к груди…
– Я завтра ухожу… – говорит он медленно.
Куда ухожу? Я растерянно смотрю на него: янтарные глаза блестят… да это дождь, это не слезы, уговариваю я себя…
– Хочу прощаться… Придите…
И он протягивает мне листочек бумажки. Что это? Номер комнаты?.. Он что, заранее его приготовил?.. Я мотаю головой…
– Пожалуйста…
Он говорит не «пожалуста», а «по-жа-луй-ста»… И это «луй»… нет, я не могу больше, я не выдержу… Я бегу по коридору, я срываю с себя намокшую одежду, я сушу свои волосы полотенцем… А потом по лестнице и, едва отдышавшись, стучу в его дверь…
Он открывает… Босые ноги, белая сорочка, закатанные брюки…
– Ой! – смеется он и разводит руками. Я вхожу в его комнату… Бардак страшный…
Он сгребает какие-то вещи со стула, и я сажусь. А он садится напротив на разобранную постель, заваленную черт знает чем. Мы молча сидим и смотрим друг на друга…
– Я ухожу, – говорит он. – Деньги мало, русский плохой… Трудно…
Я опускаю глаза. Значит, он решил вернуться домой… Ну ладно, попрощаюсь и пойду… А его глаза врезаются мне в душу…
– Я буду дома… Неделя… А потом вернусь… И много работаю…
Я киваю: мол, я все понимаю, тяжело…
– Ты меня ждешь…
Я опять киваю, улыбаюсь…
– Чай, кофе?
Я встаю, я хочу заварить чай и ищу глазами чайник… Он останавливает меня:
– Я муж…
Деньги мало, русский плохой… А у меня сердце замирает… от этого плохого русского… Муж…
Мы долго пьем чай, потом он заваривает кофе… А я пьянею…
А на часах уже… Господи, почти два ночи… Мне надо идти… Я поднимаюсь… Голова идет кругом…
– Нет, – говорит он и нежно касается моего плеча… Я опускаюсь на стул…
Мы опять пьем чай…
– Ты замуж?
Я качаю головой: мол, нет, не замужем…
– Был?
Я улыбаюсь и снова качаю головой.
– А я был. Один раз…
Он такой юный, такой свежий…
Он берет мою ладонь в свою узкую влажную ладошку и одним пальчиком проводит по линии жизни, по линии любви… чего там еще… Я словно загипнотизированная… и смотрю в его янтарные глаза… Он едва касается своими острыми ноготками моей щеки… губ… Я закрываю глаза и утыкаюсь в его ладошку лицом… Он берет меня за руки, сажает к себе на коленки… острые… и глаза его так близко… и они совсем светлые… и губы… такие шершавые…
И как он ловко расстегивает мое платье… лифчик…
– Красивая… белая… – медленно произносит он.
Я сижу на кровати, смущенно опустив глаза и скрестив руки на груди… я словно чувствую прикосновение его глаз к своему телу.
Он нежно отнимает руки от моей груди…
– Я хочу смотрю…
А потом так же медленно одним ноготком он обводит контуры моего лба, носа, губ, подбородка, шеи, плеч, груди…
– У тебе родинка на левая грудь…
И я проваливаюсь в какую-то бездну… И только его глаза, его губы… его шепот… И будто нет ничего и никогда не было… И мой живот влажный и липкий… А он смотрит на меня сверху вниз… а на плече у него висит желтая… янтарная луна…
А мне надо только видеть его глаза… Я бужу его – он прижимается ко мне… Только глаза… Он улыбается, гладит меня по спине… И я снова проваливаюсь в бездну…
– Я дома неделя… Потом здесь… И много работать.
А я киваю головой.
– А ты меня ждать…
А я киваю, киваю… Сонное утро… Мы пьем кофе, едим бутерброды… Чемодан распахнул свою жадную пасть… Он сидит в одних плавках… я голышом… У тебе родинка на левая грудь… Мы смеемся… крошки падают на постель… я проливаю на простыню кофе…
– Ничего, до свадьбы заживет! – произносит он без единой ошибки и смотрит на меня своими янтарными глазами…