Космос и картошка. Триптих (Повесть)

Картина первая. Листок бумаги.

У каждого поколения людей были свои детские мечты.  Одни мечтали двинуться в крестовый поход на Святую Землю, другие – плыть под парусами к неизведанным землям, третьи – стать олигархами и торговать нефтью. Наше поколение в детстве мечтало о космосе, бредило полётами в Великой Пустоте, очаровано смотрело на звёзды. А по сему история космонавтики для нашего поколения – больше чем история. Это летопись мечты. И не потому ли мы так болезненно относились к любой полуправде о легендарных  покорителях космоса. Именно потому мы были такими чувствительными к мифам, которыми нас потчевали люди отягощённые цензурой и идеологическим бредом. Я всегда чувствовал – с раннего детства, что о космонавтике многое умалчивалось, и людей, которых мы с детства боготворили как героев, цензура нам подносила в виде тщательно отредактированных штампов, эрзацев, а не живых людей со своими ошибками, болями, страстями и страданиями…

Я часто думаю о том, что Джим Джармуш прав – наше поколение это поколение кофе и сигарет. Это молодёжь девяностых – поколение кока-колы и пепси-колы: они чётко разделились на два враждующих лагеря – сторонников пепси-колы и сторонников кока-колы – между ними началась не просто непримиримая вражда – война не на жизнь, а на смерть. А мы – молодёжь начала восемьдесятых искали не то, что нас разъединяло, искали то, что нас объединяло.  И этим объединяющим фактором кроме кофе и сигарет была в первую очередь научная фантастика и музыкальная группа «Машина времени». Все мы зачитывались сочинениями Станислава Лема, братьев Стугацких, Кира Булычёва, Саймака, Бредбери. Но Станислав Лем умер и фантастику перестали писать. Ну не называть же фантастикой тот бред который ныне пишут… Хуже того – фантастику перестали читать, о космосе перестали мечтать. Научная фантастика была подменена «фентези» - своего рода литературным «экстази»…

Случилось так, что к некоторым то ли забытым, то ли неизвестным страницам истории космонавтики судьба позволила мне коснуться руками в буквальном смысле этих слов. И хотя сомнения терзают душу, не писать о тех событиях я не могу…

Я вот о чём. В 1983 – 1985 годах судьба забросила меня служить в советскую армию – в N-скую войсковую часть в город НН. Случай свёл меня с человеком, что оставил в моём мировоззрении неизгладимый след.

Как то в марте 1984 года меня и ещё нескольких солдат под командованием прапорщика П. отправили на работу на склад М-ской войсковой части. Подобные командировки были солдатам завсегда в радость, ибо работа преимущественно была не тяжкая – что то носить, грузить. Не нужно в это время мёрзнуть в карауле или чистить от снега плац, по дороге можно посмотреть на город и девушек – путь только  из окна машины, но всё же. А если склад продовольственный, а ещё гарнизонный – о, тогда существовала (пусть убогая) надежда, что чем-нибудь угостят. Или просто покормят людской едой. А для советского солдата это было не пустяком – это было особым, памятным случаем. Впечатлениями от этого события делились, о нём составляли легенды («А вот на том складе мы нашли бутыль…») На фоне ежедневного гнилого картофеля и осточертелой перловки («дробь шестнадцать» на солдатском сленге) это могло быть праздником. Хотя гнилая картошка считалась ещё относительно нормальной едой. Гнилую картошку от которой шло характерное отвратительное зловоние засыпали в картофелеочистительную машину – гниль более-менее смывалась, оставалось немного изъеденной грибками массы с кусочками земли – никто вручную картошку не дочищал. Высыпалось всё это в котёл, заливалось побольше воды и варилось. Получалась серая коллоидная масса отвратительная на вкус, но никто от этого не помер.

Хуже было, когда давали капусту. Когда её квасили, она была ещё более-менее съедобной – хотя и в перемешку со щепками дерева – когда солили, то запихали капусту дробильную машину длинными палками, они мололись заодно. Потом в чан залезали два солдата и ногами в сапогах эту капусту месили. Постепенно эта капуста портилась и к весне от неё шло такое зловоние… Из этой капусты варили баланду, но даже вечно голодные солдаты не могли сие месиво есть.

Ещё влекла на работу на склады солдат возможность что-нибудь украсть – всё равно что. Были, вообще, две наихудших привычки, которые прививала людям советская армия – привычка воровать и отвращение к труду. Труд в советской армии использовали в качестве наказания, господствовала мысль позорности труда, ценилась способность избегать труда («шланговать» на армейском сленге). Воровство считалось чем-то нормальным, даже некой доблестью. При этом кражами гордились, ими хвастались. При этом говорили не «украл», а «достал». Солдаты воровали всюду, где только могли – на складах, на кухне, друг у друга. Прапорщики и офицеры воровали на складах – на своей службе так сказать. При этом обворовывали прежде всего солдат, а потом уже «народное» государство.

Хотя воровством занимались не все – в «батальоне смерти» я знал как минимум одного прапорщика и одного офицера, которые никогда не воровали, не били солдат, не пили (хотя всё это делать могли) – это старший лейтенант П. и прапорщик Ж. Я имею ввиду выражение «не пили» в его истинном смысле. Потому, что если прапорщик разбавлял технический спирт водой, то говорили, что он «не пьёт».  Прапорщик Ж. был в то время начальником склада ГСМ, где хранилось кроме прочих жидкостей несколько бочек со спиртом. Спирт он выдавал только в случае наличия официального письменного приказа: «Приказываю выдать три литра спирта для обслуживания радиостанций…» Он, естественно, догадывался как этот спирт будут использовать, но выдавал – приказ есть приказ. За это его в части не любили. Кроме прочего прапорщик Ж. был любителем поэзии, постоянно носил с собой томик Блока (в то время это был мой любимый поэт тоже), постоянно его читал и ходил с мечтательно-задумчивым взглядом по части… Почему он решил стать прапорщиком, как его занесло в армию, да ещё в такую часть, а не на филологический факультет – уму не постижимо.

Я кому-то потом рассказывал о прапорщике Ж., но никто мне не верил, думали что это выдумка:

- А вот прапорщик Ж. не пил.
- Бензин не пил? Бывает…
- Нет, спиртного не пил.
- Что, спирт водой разбавлял?
- Нет, вообще спиртного не пил, даже «казёнки» и пива.
- Ну… Это ты выдумываешь. Такого не бывает…

Я не беру в счёт тех прапорщиков, что не ворочали потому, что не могли – и совсем не из соображений морали. Тут мне сразу вспомнился прапорщик О. Впервые я его увидел, когда нас отправили работать в боксы, где хранилась старая автомобильная техника. Около одного из боксов я увидел в луже пьяного человека одетого в какую-то грязную чёрную спецовку – он тихо и мирно спал прямо в луже не смотря на довольно холодную погоду.  Я ещё сказал солдатам:

- Там какой-то бомж или алкоголик в часть забрёл и лежит в луже.
- Это не бомж. Это наш боевой командир – прапорщик О. Он сейчас проверяет влияние этилового спирта на военнослужащего советской армии в условиях максимально приближенным к боевым. Заодно проводит индивидуальное занятие по ЗОМП. «Вспышка справа!» - упал в лужу и ждёт, корда пройдёт взрывная волна. Потом встанет и продолжит командовать взводом.

Он может быть и воровал бы – но ему ничего не доверяли. Как то отправили солдат куда-то на «точку», офицер и говорит водителю: «Прапорщику О. бензина не давать! Узнаю, что ты налил хоть каплю – будешь наказан!» Я ещё подумал, наверное прапорщик О. сейчас с канистрой придёт. Нет, прапорщик О. пришёл с маленьким стаканчиком. И попросил капельку бензина. Водитель отказал – мол, не разрешает офицер. Я ещё подумал – странно, нескольких граммов бензина жаль, ему, наверное, нужно бушлат от мазута почистить… Оказалось, что он просто пил всё что горит.

Он допился до такого состояния, что сказать простейшую фразу уже не мог – даже в трезвом состоянии. Говорил приблизительно так (дополняя речь бурной жестикуляцией): «Е-і е-о а-и і е-и а о!» Это значило: «Возьми этот ящик и неси за мной, поставишь где я скажу!» Или: «И о-аи о! А е-а у о-у и-е-у!!!» А это значило: «Ты [очень плохой солдат! Я с тобой буду иметь противоестественные половые отношения!]» (Интерпретация фразы естественно литературная. Дословно написать, что он хотел сказать, увы, не могу.) Солдаты над этим «командиром» откровенно издевались и смеялись. Иногда просили его: «Товарищ прапорщик! Покажите [свои половые органы]!» И он демонстрировал – они были у него гипертрофированных размеров.

Почему этого алкоголика и токсикомана держали на службе – я не знаю… И это всё было бы смешно, если бы не было так отвратительно и ужасно. И это был не поодинокий случай. И этим людям доверяли оружие. И страшное оружие. Как то на учениях включили РРЛ-радиостанцию. Летела стая ворон – те птицы, что попали под луч антенны падали замертво на землю…  Дальнейшая история прапорщика О. имела печальные последствия. Как то среди ночи дежурный офицер поднял солдата-водителя - куда-то там ехать с прапорщиком О. Солдат ответил, что с этим … никуда не поедет. Офицер повторил: «Я приказываю Вам, рядовой Р., ехать с прапорщиком О. в ТТ!» «Я отказываюсь выполнять этот приказ!» Утром дежурный офицер написал рапорт и рядовой Р. пошёл под трибунал за невыполнение приказа…

Насколько страшных масштабов достигло в то время воровство в советской армии (в том числе и оружия!) мне судить трудно – точной статистики по этому поводу нет и мы никогда не узнаем правды. А то что пришлось мне увидеть во время службы в «батальоне смерти» просто поражает. Как-то раз вижу я сцену – достойную пера драматурга: стоят рядом прапорщик Д. – начальник продовольственного склада и капитан К., смотревший на прапорщика взглядом полным презрения и отвращения. Вид у прапорщика Д. был такой будто бы обрушилось на него огромное горе, мир перевернулся, небо упало на землю. Он растерянным взглядом блуждал вокруг и повторял в пустоту: «Как же так… Без предупреждения… Хоть бы сказал кто, что возможно… И именно сегодня… Если бы завтра или вчера – всё было бы нормально… Это ж надо мне так залететь…» Оказалось, что нагрянула ревизия с штаба гарнизона, обнаружили на складе большую недостачу мяса. И не хватало не килограмма или двух – а нескольких центнеров. А относительно того мяса, что в морозильнике было, у ревизора возникли сомнения относительно его происхождения.  Дело в том, что как раз перед этими событиями в свинарнике батальона сдохло три свиньи. По словам прапорщика К. – начальника свинарника – этих свиней облили бензином и сожгли. На что был и соответствующий акт составленный тем же прапорщиком Д. Но почему то ревизор подумал, что в морозильнике на складе висят туши именно тех дохлых свиней умерших своей смертью и после продолжительной болезни. И почему то когда перевесили мясо, которое только что выдали на кухню, то оказалось намного меньше, чем значилось в накладной. Прапорщик Д. тут же сказал, что украл повар, а повар заявил, что столько ему дали. Проверили весы на складе – они показывали какую то чушь. Прапорщик Д. заявил, что ещё вчера весы были исправны и только что сломались. И почему то в ящиках, где должны были быть мясные консервы, оказались рыбные 1959 года изготовления в покрытых ржавчиной банках. Откуда они взялись – неизвестно. И это как раз должно было сегодня отправиться на «точку». Я думал прапорщика Д. посадят. Но он выкрутился и был назначен заведующим уже другого склада – уже не продовольственного.  

Не на всех складах принято было воровать. На некоторых складах в «батальоне смерти» не висело даже замков. Просто нитка и пластилиновая печать. Но к ним боялись даже приближаться – обходили стороной. Часовой ходил так, что не спускал с этих складов глаз. Это были склады КГБ. Это буквосочетание вызывало в то время такой суеверный страх, что никому даже в голову не приходило туда заглянуть. Никто даже не знал, что там хранится. Периодически приезжали люди в штатском на чёрной «Волге» и в присутствии командира части что-то туда ставили или забирали. Какая атмосфера была вокруг этих складов можно судить по следующий картине. Однажды наблюдаю: постовой заснул, а начальник караула его за этим занятием поймал. И чтобы напугать солдата вопрашал: «А если мы сей час пойдём к складам КГБ и окажется, что там печати сорваны? Что тогда?!» В глазах часового был ужас…

Ещё одни склады с которых не принято было воровать (хотя иногда воровали) – это были склады НЗ. Склады «неприкосновенного запаса» на случай ядерной войны. Как то прапорщик Г. увидел прапорщика П. назначенного заведовать складами НЗ. Он как раз жрал консерву именно с этих складов. Прапорщик Г. фаталистически изрёк: «Откуда угодно бери что угодно и сколько угодно! Но только не со складов НЗ!!! Оттудава невозможно ничего списать!!!» Там действительно продукты хранились двадцать лет. Даже испечённый хлеб хранился десятилетиями. При этом не черствел и не портился. Можете себе представить какой страшной химией он был напичкан! После двадцати лет хранения очередной склад опорожняли и заполняли новыми консервами. Старые не выбрасывали – солдатикам на стол. Какими бы голодными солдаты не были, нот от хлеб они есть не могли. И не только хлеб. Как то в наряде по кухне я увидел рыбные консервы с надписью «Сталинский совнархоз». Да, я подумал – вот оно – привет от усатого…

Но вернусь «к нашим баранам» - в марте 1984 года из «батальона смерти» отправили группу солдат под командованием прапорщика П. для работы на одном из продуктовых складов другой воинской части. Надежды солдат, что дадут что-нибудь хорошее поесть оказались напрасными – не повезло. Целый день грузили всю ту же гнилую картошку и мешки с крупой изъеденной молью и ещё какими то червями. Всё это это отправляли с военного склада на совсем другой склад – склад исправительного учреждения (проще говоря – в тюрьму), где кормили ещё хуже чем в армии. От мешков которые мы таскали кроме запаха крупы шёл ещё какой то – крайне неприятный. Один из мешков разорвался и там я обнаружил целую экосистему – в крупе были живые личинки различных насекомых: я узнал личинок чернотелки Tenebrio militor L., личинок огнёвок – бабочек семейства Pyralididae, амбарных жуков-долгоносиков – и личинок, и жуков, и ещё каких то молеобразных.

На «перекуре» прапорщик Д. указал мне пальцем на худого болезненного вида человека лет сорока – сорока пяти и сказал: «Это начальник склада. Интересный человек. Бывший военный лётчик, офицер. Летал когда-то. Зовут его Просветлёнов Владимир Игоревич. Так вот – он знал Юрия Гагарина, учился с ним вместе, потом служил вместе с ним. Но дослужился только до лейтенанта. Потом попал в аварию – не то что летать, в армии служить не мог – работает с того времени то там, то сям…»

На меня слово «Гагарин» подействовало магически. И при первом же удобном случае после очередного таскания мешков я спросил этого человека прямым текстом:

- Владимир Иванович! А это правда, что Вы вместе з Гагариным учились?

Он посмотрел на меня длинным пронзительным взглядом. Будто бы заглядывал в глубины моего естества и только потом сказал:

- Правда. Было так. Учился я вместе с Юркой (он так и сказал «с Юркой») в Оренбургском первом лётном авиационном училище… И потом служили немного вместе… Славный парень был Юрка… Хоть и не такой, как пишут и говорят. Любят люди всякие басни починять, сплетничать, а был он… Да что там говорить… Все почему-то думают, что он только и делал, что улыбался. А он грустил часто – особенно во время учёбы да и на службе тоже… Задумчивый был. Смеётся со всеми. а потом задумается и молчит… Великой души был человек. Стихи писал. Да, да, писал! Хотя мало кто об этом знает. Увлечение своё он скрывал – тогда в армии это не приветствовалось – навредить могло, если бы кто начальству донёс или кто прочитал бы. Писать стихи он начал ещё тогда, когда в Саратовском индустриальном техникуме учился. Тетрадь со стихами он никому не показывал. Мне показал – доверял – не знаю почему. А ещё Юра буддизмом увлекался. Это философия такая. Индийская. Тоже никому об этом ничего не говорил, но я знал. Как то в раз говоре оговорился он о «сансаре» и «пустоте», и я обо всём догадался. Я хоть и не очень то в этом разбирался, но кое что понимал…

- А с тетрадью той, что случилось то? Стихи хоть помните? О чём писал Гагарин?

- Да уничтожил он эту тетрадь. После 1959 года он и стихи то перестал писать. А начал писать ещё в 1951 году. Я не все читал – только некоторые. Стихи у него были не совсем обычные – даже на стихи не похожие. Если очень интересно – могу показать. Когда он ту тетрадь рвал – один листок выпал. Ну я и подобрал и сохранил – без его ведома. Думаю Юра не обиделся бы, если бы дожил до этого времени…

- И где же этот листок?

- С собой ношу – в специальной папке, как драгоценность берегу. Пошли покажу.

Он достали с ящика стола видавшую виды истрёпанную картонную папку с грязными завязочками. Достал её из утробы истрёпанный пожелтелый листок вырванный из тетради в клеточку и положил на стол. Я с жадностью впился в текст.

- А переписать можно?

Мой собеседник внимательно стал разглядывать моё лицо, заглядывая, вероятно, в самую душу.

- Хорошо. Но дай мне слово, что до 2011 года, до полстолетнего юбилея его полёта в космос никому не расскажешь про этот листок и даже не попытаешься это опубликовать. После можно. Я уже тога и жить не буду…
- Обещаю!
- Тогда переписывай. Даю пять минут времени.

Я переписал эти строки написанные ровным и довольно разборчевым почерком. Вот они:

     *     *     *
Восточный ветер
Колышет слегка траву.
Ботинки на ногах.

     *     *     *
Роняют слова
Люди на усталой земле.
Запах бензина.

     *     *     *
Бетон и воздух.
Из мира тяжести
Хочется улететь!

     *     *     *
Надел перчатки.
Звуки слов, шум моторов.
Где ты, пустота?

     *     *     *
Закрыл кабину.
Узок мой мир. Приборы.
Пора улетать…

     *     *     *
Смотрю на тучи.
Печальная весна
На аэродроме…

     *     *     *
Новая форма.
Превратишься ты в пепел
Где, в какой земле?

От прапорщика П. позже я узнал, что Просветлёнов не настоящая фамилия этого человека. Он её изменил в 1970 году по неизвестным причинам. Позже, в 2000 году один мой знакомый был несколько месяцев по служебных делах в городе НН. Я попросил его навести справки о бывшем военном лётчике, бывшем завскладом Просветлёнове В. И. Мой знакомый узнал, что это  человек умер в 1999 году от цирроза печени в том же городе НН…

Я не вижу причины Владимиру Ивановичу врать мне тем мартовским днём 1984 года. Если выдумывают что то о известных людях, то выдумывают нечто более экзотическое. Считаю возможным и необходимым донести читателю эти стихи в надежде, что сии произведения будут небезинтересны как историкам космонавтики так и широкому кругу любителей поэзии. Мне остаётся только домысливать и додумывать услышанное и прочитанное. Как знать, может мои мысли ближе к истине, чем множество других версий о событиях 1968 года…

Я пронёс свою записную книжку вмести с этими странными стихами сквозь всю мою службу, хотя не раз мог потерять. Если честно – этому событию я не предавал надлежащего внимания. Гагарин и буддизм? Сама фраза звучала для меня тогда слишком странно, даже абсурдно. Но стихи те я сохранил, копировал неоднократно. И хотя сама записная книжка потерялась – копии стихов сохранились. Мне казалось, что это просто выдумки травмированного полусумасшедшего бывшего лётчика. Но неожиданно для меня эта история имела продолжение.

Картина вторая. Очки старого библиотекаря.

В 1985 году после службы в армии я поступил в университет и был частым посетителем студенческой библиотеки. Сидел в библиотеке до тёмной ночи (библиотека тогда работала по особому графику, читать можно было долго), и кроме книг по специальности всегда брал что-нибудь «для души». Например, книги М. Цветаевой, М. Волошина, Р. Рильке, И. Бунина. Частенько дежурил в библиотеке один старенький дедушка – напоминал он мне человека ещё той, ныне забытой интеллигенции «серебряного века». Частенько на мои заказы он только печально качал головой – не может, мол, выполнить Ваш заказ, хотя эти книги в каталоге есть, но… Читать Цветаеву и Бунина в те годы было чуть ли не заявкой на оппозиционность. И старый библиотекарь, вручая мне томик Цветаевой (легально изданный в СССР к тому времени с цензурными правками), так многозначно смотрел на меня будто хотел сказать: «Вы бы ещё роман «Бесы» Достоевского заказали и стихи Мандельштама заодно…» И чувство у меня было такое при этом, что он мне хотел что то сказать о Цветаевой, но не может. Но на разговор его тянуло, он задавал мне разные вопросы – на первый взгляд глупые, и как-то удалось мне его разговорить. Оказалось, что зовут его Анатолий Дмитриевич Минеев, всю жизнь он работал библиотекарем в разных городах и разных учебных учреждениях. Немного поговорил с ним о Цветаевой (поэзию которой он тоже очень любил), о Волошине, о редких книгах, о изданиях летописей, потом потянуло его на воспоминания – о жизни до войны, о работе, о том где и как он воевал… Слушал я его не очень внимательно, чего то интересного или нового я не услышал и услышать не надеялся. Слушал больше из уважения, чем с надеждой узнать что-то новое. И вдруг в моё невнимательное сознание долетает фраза:

- А в пятидесятые годы я работал библиотекарем в Оренбургском военном лётном училище…

Стоп!!! Тут я «включился»:

- А может, помните такого курсанта – Юрия Алексеевича Гагарина?
- Помню, как же не помнить! Частенько он заходил в библиотеку, брал разные книги… Интересный был парень, любознательный, читал много разного, всякого… И библиотека в училище была тогда хорошая. Богатая. Книги там были уникальные. И вот почему – в 1949 году библиотеке той передали всю личную библиотеку инженера Андронова Игоря Петровича. Я почему запомнил – там на каждой книге был экслибрис. Библиотека была знаменитая – наверное, лучшая из частных библиотек Оренбурга. Инженера Андронова расстреляли за приговором губЧК в 1923 году за контрреволюционную пропаганду, а библиотеку конфисковали. Где она потом была – не знаю. Только в 1949 году передали её в училище, а потом ещё в 1950 году приходили с проверкой и забрали некоторые книги как запрещённые – «Бесы» Достоевского, Ницше, Соловьёва и ещё какие-то.

- А какие книги брал читать курсант Гагарин? Кроме, конечно, книг по специальности, кроме математики, аэродинамики… Какие художественные книги он читал?

- Разные. Пушкина, Гоголя, Лермонтова… Из иностранных – Уолта Уитмена – очень уважал этого поэта. Вильяма Блейка – дореволюционное издание было. И ещё сборник «Тексты раннего буддизма». Мне почему эта книга запомнилась – я ему говорю: «Это не стоит внимания, это же перевод с пали на английский, а потом с английского на русский. Текст исказился… Нужно на языке оригинала читать, или хотя бы перевод с языка оригинала…» Не послушал – взял читать. А кто автор перевода – не помню. На английский язык кажется Чарльз Фитцджеральд перевёл, кто на русский перевёл – забыл… Ещё он брал сборник «Классическая японская поэзия». Тоже старое дореволюционное издание. Переводчика не помню. Помню, что редкая эта книга была – очень малым тиражом выпущена была…

Похоже, что действительно Гагарин в своё время интересовался буддизмом. Но почему? Откуда у него этот интерес? Может школа?

Новые факты появились у меня в 1986 году. Тоже чисто случайно у знакомых судьба свела меня с интересным человеком – с Долонтовичем Федором Степановичем – краеведом из Смоленска. О Смоленщине он, кажется, знал всё, что только можно было узнать. Он был проездом в Киеве, по каким-то своим делам и случайно посетил наших общих знакомых.  Разговорились о том, о сём, оказалось, что есть у нас общие интересы, особенно относительно летописей Руси и событий 1150 – 1190 годов. Поговорили о диалектах Смоленщины. На эту тему он мог философствовать долго, хотя по специальности он был вовсе не лингвист. Я с интересом слышал: «… До середины XIX века на Смоленщине основным разговорным языком было наречие близкое к белорусскому языку и только потом оно было вытеснено великорусским наречием. Не верите? Могу Вам показать одну песню, записанную в деревне Клушино собирателем фольклора Лодогоновым Павлом Павловичем в 1820 году… Кстати, его коллекция народных песен Смоленщины до сих пор не опубликована…» Он показал текст  переписанный от руки. Я скопировал, соблюдая (более-менее) современное белорусское правописание:

Пустэча ў хаце маёй,
Толькі свечка гоніць цемру
Пустэча, пустэча...
Калі я памру
Хай загасне разам з душой
Мая свечка - пайду ў цемру
Як пойдзе перш за ўсё...
Хай чорны крумкач,
Хай чорны сабака,
Хай чорны кот,
Шлях мне пакажуць
У пустэчу
Дзе спакой знайду...

- Невероятно! Песня удивительной глубины и абсолютно нетипичная для славянской культуры. Меня давно интересует деревня Клушино. А не могли бы Вы узнать – какие учителя работали в школе этой деревни с 1900 по 1950 год?

- Понимаю Ваш интерес… Хе-хе… Не простое задание… Это всё равно, если бы мне попросить у Вас расписание пассажирских пароходов на Днепре за 1870 год. Но попробую. Сообщу письмом.

- И желательно о каждом учителе, если возможно, где получил образование, какие школы были в деревне Клушино – церковно-приходские, земские…

Он своё слово сдержал. Через год я получил детальный список. Заинтересовало меня одно имя – Пустоделов Иван Петрович – выпускник Санкт-Петербургского университета, кафедры философии. Учительствовал в Клушино и других деревнях Смоленщины в 1910 – 1925 годах. В 1925 году умер от туберкулёза, похоронен в Смоленске, могила не сохранилась. Это уже было интересно.

У меня в те годы был знакомый в Питере (тогдашнем Ленинграде) – он работал в университете и мог поднять архивы. Я попросил его поинтересоваться выпускником философского факультета Пустоделовым И. П. Довольно быстро я получил письмо с вот такой информацией: «Пустоделов Иван Петрович – 1885 года рождения, из мещан, окончил гимназию в г. Смоленске, в 1905 – 1910 годах обучался на философском факультете, защитил диплом под руководством профессора Щербатского Ф. И. (1866 – 1842). Изучал санскрит и тибетский язык. Был членом марксистского кружка Охримеева Р. Н., но избежал ареста. Выдвигал идею соединения буддизма и марксизма, за что был не единожды высмеян в студенческой среде.» Это стало вообще очень интересно – получается, что в Клушино – в родной деревне Юрия Гагарина учительствовал в своё время специалист буддологии, знаток языков, санскрита, тибетского языка в частности… И ещё – в то время в этой школе мог учится (или быть на курсах по ликвидации безграмотности) отец Юрия Гагарина – Алексей Гагарин… Парадокс!

С именем Пустоделова И. П. я вновь столкнулся в Харькове в 1988 году. Посетив Харьков весной того удивительного и странного года, что внёс столько изменений в мою судьбу, и одного знакомого филолога, что занимался чуть ли не подпольно украинской поэзией двадцатых годов ХХ века, я услышал от него следующее: «Я слышал, ты интересуешься буддизмом. Я не одобряю твоё экзотическое увлечение. На родной ниве поле жатое, уродило изобильно, а урожай гибнет. Но если тебя это так интересует – познакомлю тебя с одной госпожой – это Минцева Ольга Прокоповна. Она далёкая родственница профессора Розенберга Оттона Оттоновича – извесного буддолога. Она сейчас живёт в Харькове.»

Разговор с Ольгой Прокоповной получился интересным – хоть и миновал уже ей восьмой десяток лет, но память она имела чудесную. Самого Розенберга она не видела, но много о нём знала, и сохранила много его рукописей из личного архива. Когда я начал расспрашивать о коллегах, учениках профессора, она сказала: «Рано он умер – какие там ученики, не успел он вырастить учеников. Сам считал себя учеником профессора Щербатского… Хотя был один человек, который называл  его учителем – Пустоделов Иван Петрович. Хоть он и был старше его на три года, но бывает так, что учитель младше своего ученика… Они переписывались некоторое время. И все свои статьи и труды Пустоделов посылал ему на рецензию. Нет, они не сохранились… Хотя… Есть тут одно письмо… Точнее черновик письма из деловой переписки… Я даже не знаю было ли отправлено это письмо. Но тут много правок – судя по всему письмо было переписано заново… Вот оно…»

Мне показали письмо и любезно разрешили снять с него копию. Вот его полный текст:

«Уважаемый Иван Петрович!
Прочитал рукопись Вашей статьи «Праджняпарамитасутра и развитие школы Тхеравада на Цейлоне.» Статья требует доработки и переделки. Даже речи не может быть, чтобы опубликовать её в «Библиотека буддика» или в каком либо другом научном издании. Во первых, Вы неоднократно ссылаетесь на книгу Германа Мюллера «Буддизм». Но это не научное издание! Это популярная брошурка рассчитанная разве что на гимназистов. Я сожалею, что в своё время Вам эту книгу подарил. В то время, когда Г. Мюллер (со всем уважением к нему) писал эту книжечку много текстов буддизма были не то что не переведены – неизвестны науке. Много положений изложенных там не то что устарели – не соответствуют действительности. Во вторых, просто удивляет Ваша фраза: «… Кризис пережитый буддизмом в IV веке новой эры…» Откуда Вы это взяли? И кто вообще Вам сказал, что в IV веке буддизм переживал некий кризис? Если Вы так считаете – пожалуйста – ссылочку. Я уже молчу о стилистике Вашего сочинения, которая далека от научной: «… Блестящий и непревзойдённый учитель южного – насыщенного утончённой мудростью буддизма…» Это годится разве что для литературного произведения, а не для научной статьи.
С уважением
Розенберг О. О.

Постепенно в моей голове нарисовалась картина. Так вот кто и когда мог привнести идеи буддизма в голову простого сельского мальчика, которому суждено было первому достичь Великой Пустоты Космоса… Потом я в 1989 году получил письмо от Долонтовича Ф. С. Там было в частности написано следующее:

«…Знаю, что Вы не перестаёте интересоваться учителем Пустоделовым И. П. Знаете, что мне удалось найти? Его дневник! Правда, без первых страниц и без последних, но там есть очень интересные эпизоды, которые относятся к его учительской работе в деревне Клушино. В частности, он упоминает и о одном своём ученике по имени Алексей Гагарин. Судя по всему, это и есть отец знаменитого Юрия Гагарина. Копию дневника – точнее того, что от него осталось – он изрядно изгрызен мышами, повреждён водой – Вам пришлю…»

Картина третья. Дневник

Этот дневник я получил только через год – когда уже и не надеялся. Чудак-краевед послал мне его обычной почтой – оригинал, не копию. Будто бы не осознавая или пренебрегая ценностью документа. Дневник оказался листками бумаги сильно повреждёнными временем. На отдельных страницах вообще невозможно было ничего разобрать – судя по всему дневник не хранили, а он просто валялся где то на чердаке – его повредила вода и мыши. Но всё таки дневник кто-то нашёл (когда, кто?) и даже прикрепил металлической скрепкой листок с надписью совершенно другим почерком: «Дневник сельского учителя Пустоделова И. П.» На большинстве страниц вообще никаких дат. На некоторых указана дата – число и месяц – без года. Сами листки – раздельно, не в виде тетради. Даже более-менее уцелелые страницы были в таком плохом состоянии, что текст пришлось не читать, а расшифровывать. Орфография дневника, разумеется, дореволюционная. Излагаю в современной орфографии. Надеюсь, что мне удалось правильно понять все слова и разложить их в хронологическом порядке – хотя утверждать это не берусь. Спорные и неразборчивые слова и предложения подаю в квадратных скобках. Вот текст который мне удалось разобрать:

………………………. (страница сильно повреждена)
…три дня. Жизнь в глухой деревне глухой губернии имеет те преимущества, что ту покой и умиротворённость приходят сами по себе – как Будда в своё время – «Тот, что приходит сам по себе». Это я о здешней тишине. Особенно зимой. Сегодня я целый день созерцал белый пушистый снег, ним засыпано всё – даже чёрные деревянные избы облеплены им и стали белыми. Обманчивое чувство чистоты. А ещё я слушал треск дров – сухих берёзовых дров в печке. Наиболее приятно то, что в эту глушь мне не приносят газеты и не приходят в гости надоедливые знакомые. И самое главное – море [свободного] (?) времени – можно наконец заняться изучением текстов и языков – особенно японского и санскрита. Читал сегодня книгу Эклюнда – неплохое издание: Eklund J. A. Nirvana, en religionshistoriks unders;kning. – Upsala, 1899. Интересно. Содержательно. Хотя Шрадер этот вопрос изложил глубже и научнее: Schrader F. O. On the problem of Nirvana. – JPTS, 1905. Сашка обещал мне прислать словари – меня особенно интересует новое берлинское издание китайско-немецкого. И ещё обещал Чжуан-Цзы на языке оригинала. Нужно будет сопоставить текст с [английскими] переводами…
…………………………………………….
(несколько очень повреждённых страниц)
…………………………………………………

20.01. Блуждал по глубокому снегу около деревни, пока не свалился с ног. Лежу в снегу, а тут прилетает ворона – чёрная на белом снегу. Села около меня и начала каркать. И вдруг сквозь серые тучи выглянуло солнце… Это как просветление… Сатори… […] (далее следуют два очень неразборчивых предложения. – ред.) Вернувшись в избу (чуть не написал домой – но у меня нет дома) писал стихи. Сначала в европейском стиле, потом в китайском – подражая Су Ши, потом в японском – танка и хокку. И всё о снеге. Всё на одну тему…

20.01.
Наконец получил почту! Сашка не подвёл! Прислал сборник японской классики на языке оригинала – изданный в Токио пять лет тому назад – Басё, Бусон… Больше хокку. Есть танка – сочинения Оно-но Комати и Фудзивара Тосинари. Чудо! Составитель будто чувствовал именно мой вкус относительно поэзии. Половину всего этого я прочитал впервые. Ещё и на японском. Переводы искажают красоту текста. Не знаю появится ли у нас корда-то мастер перевода японской поэзии. Надеюсь. Интересно, где Сашка эту книгу достал? Не написал про это ничего. Завтра…
………………………………
(Далее текст сильно повреждён)
……………………………………..
10.02.
Провел сегодня несколько уроков на тему: «Япония и японская поэзия». Рассказывал о Будде и буддизме. Без этого никак. Смешные эти дети косарей и хлебопашцев. Слушали околдованно. Потом пробывали мы с ними составлять хокку. Особенно заинтересовался этим один мальчик – Алёшка Гагарин. Попросил у меня тетрадь, чтоб записывать стихи. Кто его знает – может из него нечто путящее и вырастет…

15.04.
Чуан-цзы на китайском языке – это даже не философия – это песня! Читал просто с диким наслаждением. Особенно главу «Знание путешествовало на севере». Это был мастер времени… Точнее вечности… Потом я пошёл бродить деревней – на старой колоде вырезал перочинным ножом иероглиф «Дао»… Недавно пропала у меня брошурка по буддизму, которую я постоянно перечитывал. Оказалось, что спёр её Алёшка Гагарин после моих рассказов о Будде. Решил подарить ему эту книжку – может и вправду заинтересуется… Пожурил его только – чтобы не брал у меня книги без разрешения.

17.04.
Опять с детьми писал хокку. Интересно. Алёшка Гагарин принёс мне свою терадь со стихами. Приятно удивил. Особенно мне понравилось вот это:

     *   *   *
На сенокосе
Ветер колышет траву
Роса холодна…

   *   *   *
Над деревнями
Грустью полна, ущербна
Бледная луна.

12.10
Гришка написал, что у них в деревне расстреляли священника – даже не отвезли в губЧК, а просто вывели за деревню и расстреляли. Дикость! Нынешняя власть в России мне напоминает Китай во времена императора Цинь Ши Хуан Ди. Если так пойдёт дальше скоро всех грамотных людей будут живьём в землю закапывать. На словах «Ликвидация безграмотности», а на деле полное духовное обнищание. Церковь переделали на клуб – предварительно публично устроив сжигание икон и Библии. Если скоро запретят все книги кроме Маркса и Ленина – я не удивлюсь. По деревнях в народе зреет какое то глухое недовольство режимом. некая скрытая ненависть ко всему, что имеет хоть какое-то отношение к большевизму. Всё это окончится диким и жестоким бунтом – очередной пугачёвщиной. Хотя, судя по всему, я до этого не доживу. Туберкулёз всё больше меня добивает.
……………………..
(Дальше текст повреждён)
………………………………
…Ленин это воплощение абсурда нашего сумасшедшего времени и нашего больного века. Сумасшедший фанатик дорвавшийся к власти. И породил своей деятельностью целую орду сумасшедших фанатиков. Они превратили народ в безмозглое стадо, которое будет неспособно мыслить. И не будет хотеть мыслить. Люди-куклы, люди-овцы. И пастух-параноик. И нечего тут удивляться – это истекает из самой сущности марксизма. Сколько существует человечество, никто ещё не придумал такого антиинтелектуального учения. Оказывается (по Марксу) у человека орган мышления – желудок. Что собственно большевики и хотят всем убедительно доказать. Я вспоминаю, как сидя в своей петербургской квартире думал, что никогда и ничего не буду писать о таких тленных и суетных вещах как политика. Не буду даже думать об этом… И вот пишу об этом в своём дневнике. Сумасшедшее время! Но самое удивительное то, что я (я!) сам когда-то увлекался марксизмом, зачитывался марксистскими брошурами и даже «Капиталом» и видел в этом даже некие истины! Хуже всего то, что система, основанная на марксизме выключает индивидуальность человека, это «народное государство» превращается во всенародную тюрьму. Прямым текстом у Маркса это, конечно. не пишется. Более того, коммунизм Маркс представлял себе как анархию – полное отсутствие государства. Отмирание государства и семьи как «пережитка буржуазного строя». Только установление этого общественного строя предполагается средствами тотального насилия. Но Маркс не учёл следующее: в случае анархии общественный строй автоматически возвращается к «капитализму» - желание иметь собственность у человека на уровне инстинкта. Остаётся разве что тогда ввести в обществе как абсолют насилие – навсегда и тотально. В эти дни…
………………………
(Дальше текст сильно повреждён)
………………………….
21.12
Опять зима. В который раз сажусь за написание книги «Метафизика буддизма». Хотя название неудачно. Наверняка изменю. Опять черкал и черкал целые абзацы – не нравится. Об этом нужно писать не так… Всё больше влечёт меня именно ранний буддизм – школа тхеравада. Есть там некая совершенная простота, ясность мировоззрения. Ничего лишнего. Никаких метафизических спекуляций. Но от этого становится не по себе. Но это состояние завершается просветлением… А вокруг затерянная среди равнины деревня. Но ней снуют люди, мыслящие о сене и скотине. А надо мной небо. Высокое небо.  А дальше пустота. Бесконечная пустота. БЕСКОНЕЧНАЯ!
……………………
(Дальше рукопись очень сильно повреждена)

Все эти факты и документы и опубликовал впервые как и обещал – 12 апреля 2011 года. Ныне отредактировал текст и оформил в виде триптиха…

Примечания:

Написано на основе реальных событий 1983 – 1989 годов.
[…] – приблизительное содержание фразы.
ГСМ – горюче-смазочные материалы.
ЗОМП – защита от оружия массового поражения.
КГБ – тайная полиция существовавшая в СССР.
НЗ – неприкосновенный запас.
СССР – тоталитарное государство, существовавшее на севере Евразии в 1922 – 1991 годах.