выкорчёвывать старые вишни
так легко и приятно в сравнении
с перманентным искоренением,
с корчеваньем тебя – из подкорки,
из глубин, беспросветных и горьких,
где сплелась, безнадёжно любя –
из себя... из себя...
Так занятно и даже задорно
Разрубать эти старые корни –
ярко-рыжие... крепкие... хрупкие...
Жаль, что память – вот также, зарубками,
не ослабить, не вырвать из почвы,
где сидит исключительно прочно,
каждый день, не прожитый с тобой
ни женой... ни рабой...
Станет сад и ровнее, и чище...
Чуть поодаль, на старом кострище,
запылает, сгорит без сомнения
то, что раньше весенним смятением
будоражило... било... пьянило...
наполняло невишенной силой,
станет пеплом...
Но слов корешки –
не горят, как ни жги...