Покамест дремлет пламенная муза,
чтоб избежать на льду весеннем юза
и доказать себя любой жене,
поэт способен даже флажолет
изобразить на гулком барабане...
Таков поэт: не знает он покоя,
чуть что не так, сейчас кричит: по коням! –
и мечет шар в словесном кегельбане...
Он сложит стих, хотя б и для путан...
Люблю поэта всей своей душою.
Пожалуй, за поэтом по пятам
отправлюсь я на праздничное шоу,
где бьют часы, как в прежние года,
где рюмки бьют на счастье. И, пожалуй,
где фейсы бьют... Но это – иногда,
и для того лишь, чтоб не возражали,
когда глаголит пьяный человек,
выписывая милой щедрый чек,
как знак повинный за грехи пред нею,
пред суженой единственной своею...
Сияет ночь. Роскошная луна
творит свой путь в лучах того повесы,
чьим светом всклень полна. Воспалена,
как всякая прекрасная принцесса,
спешит туда, где люди так нагИ,
так беззащитны в вервиях соблазна...
Там звездные, взрываясь, огоньки
сердца полнят живой небесной плазмой,
живою кровью жаркою, тугою,
и тоже – всклень, и тоже до конца,
до вечного священного венца,
который повязал и нас с тобою.
Примите же, как сладостную боль,
дар неба, отдарить который нечем,
святую бесконечную любовь –
светильником единственным и вечным.
Бокал я наполняю тоже всклень
и пью любовь, не смея встать с колен...
.
