Книга первая
«Анаконда» аналог группы тибетских монахов в «Ананербе»
Май 1945 года, Советские войска вели ожесточенные бои в Берлине. Берлин, взятый в кольцо, не хотел принимать капитуляцию и бои велись за каждый дом, за каждую улицу. Население Берлина, которое успело уехать в пригород, пряталось в окрестных селах, а кто не успел или некуда было бежать, спасались в бомбоубежищах или спускались в Берлинское метро. Совсем небольшая часть населения предпочла сохраниться от бомбежек, спустившись в подвалы своих домов. Порой оставаясь там, как в запертом склепе, из-за обвала строения самого дома, а ни аварийные, ни пожарные службы не работали уже, кругом взрывалось, гремело, горело, город был в осаде. Еще на подступах к Берлину, Советское командование могло использовать крупные соединения танков, крупную артиллерию, но по мере продвижения в глубь города от них пришлось отказаться, потому что осколки от разрывов могли убить советских солдат. Надежда на взятие Берлина отводилась стрелковым полкам, которые несли большие потери.
***
Полковник Гвоздиков со своим полком, продвигаясь с боями, вышел на штаб-квартиру СС. Здание, хорошо сохранившееся после бомбежек Берлина, имело крепко укрепленную оборону. По всему периметру здания на этажах просматривались пулеметные дзоты. Просто так, с наскоку, такие объекты не берутся, здесь нужно поработать дивизионной артиллерией, рассуждал Гвоздиков, разглядывая в полевой бинокль это здание. В это время его окликнул полковой связист Ермолаев,
-- «товарищ Полковник, вас вызывает командир дивизии Генерал Бакулин».
--«Сейчас подойду», сказал Гвоздиков. Взяв в руки телефонную трубку, Полковник произнес:
--«Слушаю, товарищ Генерал».
--«Василий Митрофанович, тут мне доложили, что ты вышел со своим полком на логово врага?»
--«Да какое же это логово, логово в Рейхсканцелярии, а это его штаб», отвечал Гвоздиков.
--«Ну не скажи Василий Митрофанович, согласен, хоть и не логово, но и не жилой же дом с домочадцами. Как там у тебя идет пополнение четвертого батальона? Тебя там изрядно потрепало позавчера при взятии районного отделения гестапо».
--«В стадии укомплектования, товарищ Генерал, еще не подъехал командир батальона, он из госпиталя направлен к нам, сейчас временно командует ротный Старший лейтенант Скачков, надеюсь завтра закончим формирование. Сейчас 3 батальона по штатному расписанию и заняли позиции перед зданием штаб-квартиры СС. Четвертый батальон постоянно на связи, товарищ Генерал, сейчас батальон занимается пополнением, но по тревоге марш броском за полчаса будет в расположении полка».
--«Хорошо. Слушай приказ Василий Митрофанович. Приказываю силами полка штурмом овладеть штаб-квартиру СС до утра следующего дня».
--«Есть штурмом овладеть штаб-квартиру СС» бодро ответил Полковник Гвоздиков, даже не предполагая и в мыслях, чем может обернутся его штурм штаб-квартиры СС.
***
Старший лейтенант Скачков, исполняя обязанности командира батальона, весь был в делах. Заполнял предписания на тех, кого отправили в госпиталь, кого только в санбат. Прибывало новое пополнение и снабжение. Правда со снабжением было проще, вызвав к себе командиров рот, передавал в их распоряжение это снабжение для дальнейшего распределения по ротам. Для своей роты снабжение распределял зам.ком.роты Лешка Печкин, тоже по званию Старший лейтенант, но прослуживший только 3 месяца после училища. За эти 3 месяца они можно сказать понимали друг друга с полуслова. Когда собирались командиры рот, без шуток не обходилось, каждый ротный намекал не пора ли выставиться за поднятие в должности, ведь как ни как командир батальона, каждый предлагал свои услуги в зам.ком.бата, в виду отсутствия его по случаю ранения в позавчерашнем бою. Как в таких случаях бывает, первым на себя взял бразды переговоров командир первой роты Старший лейтенант Станислав Звягинцев.
--«Комбат, у меня есть предложение, отметить твое повышение из личных запасов первой роты, тем более остальные ротные меня поддерживают, как смотришь на это?», сказал Звягинцев.
--«А ни как». Ответил Скачков.
--«Я тебе скажу другое, мало того, что каждые полчаса наведывается капитан СМЕРШа, да еще как домоклов меч висит 1 отделение первого взвода твоей роты, которых посадил на гауптвахту этот капитан», продолжал Скачков.
---«Объяснение очень простое», начал Стас. «При атаке на отделение гестапо с левого крыла, к зданию гестапо вплотную стоял продовольственный магазин, естественно, мы заняли там оборону, чтобы рассредоточится и пойти дальше в атаку, но немцы открыли бешенный огонь. Мы залегли, пули нас не тронули, но бутылки, стоящие на стеллажах стали лопаться одна за другой. Мы, превозмогая боль, начали снимать эти бутылки на пол».
---«Какую еще боль», переспросил Скачков, удивленно посмотрев на Звягинцева, мысленно перебирая страницы рапортов, которые написали сидевшие на гауптвахте, которые ему дал почитать капитан СМЕРШа.
---«Стас, ты мне скажи откровенно», продолжил Скачков, «у тебя сейчас полроты на веселе ходит, они что, боль заглаживают что ли, а теперь еще и с других рот стали подтягиваться в твою, чтобы помочь эту боль преодолеть». Тут все сидевшие в комнате комбата дружно рассмеялись или от удачного вопроса комбата или от взятого в оборот ротного. Звягинцев, перекрывая смех своим голосом, продолжал.
---«Превозмогая боль от бессилия, что мы лежим в лужах спиртного и в любой момент, от любой искры, можем сгореть синим пламенем», закончил Звягинцев.
--«Поэтому, пока немцы вам не давали поднять голову, Вы сделали из бумаги трубочки и стали осушать эти лужи, чтобы не сгореть заживо от искры», добавил комбат и тут смех раздался еще громче. Пока смеялись и шутили по поводу оставшихся бутылок на полу, в комнату зашел капитан СМЕРШа Аниканов, он не стал вдаваться в смысл разговора собравшихся, а сразу обратился к комбату.
--«товарищ Старший лейтенант Скачков, вы в курсе дела, что наш полк получил приказ начать штурм штаб-квартиры СС и необходимо постоянно находиться на связи с командиром полка». Все ротные находящиеся в комнате поняли, что нужно находиться в расположении своих рот. Чем черт не шутит, когда объявляют приказ на штурм. А черт не шутил, времени все оставалось меньше и меньше до штурма. Ротные попросили разрешения убыть к себе и ушли, а комбат вызвал к себе связиста батальона, чтобы связаться с командиром полка и уточнить задачу для батальона и дальнейшие действия на непредвиденные ситуации.
***
Шел май 1945 года, война подходила к концу. Верховный Главнокомандующий Сталин еще до подхода к Берлину Советских войск, вызвал в ставку начальника СМЕРШа Абакумова и проинструктировал лично, что все государственные учреждения Германии после взятия, должны быть взяты под контроль войсками НКВД и СМЕРШа, чтобы ни одна бумага, ни одна архивная справка не исчезла из поля зрения. Это давало возможность приобщаться к тайнам Третьего рейха и в переговорах с Союзниками чувствовать себя более уверенно, владея секретами. И сейчас, когда стрелковый полк Гвоздикова получил приказ штурмом овладеть штаб-квартиру СС, Сталин чувствовал, что и здесь могут выплыть на поверхность кое-какие тайны Третьего рейха. Абакумов своим распоряжением перебрасывал с других освободившихся направлений подразделения СМЕРШа в тыл полка Гвоздикова, не для участия в штурме, а для сбора архива СС. Абакумов вызвал к себе своего помощника и попросил его:
--«Пошлите сообщение на имя Полковника СМЕРШа Николаева в дивизию Генерала Бакулина, что в его распоряжение прибудет подразделение СМЕРШа, для сбора архива СС, после взятия штаб-квартиры полком Гвоздикова». Помощник записал сообщение и вышел из кабинета Абакумова. Через полчаса сообщение было отправлено Полковнику СМЕРШа Николаеву.
***
Командир полка Гвоздиков собрал командиров батальонов на совещание.
--«Наш полк получил приказ взять штурмом штаб-квартиру СС до утра следующего дня, ставлю задачу каждому батальону, от успеха каждого батальона зависит успех полка, промедление в продвижении вызовет большие потери полка, штурм начнется после артобстрела полковой артиллерией». Зачитав приказ, Полковник перешел к деталям разработанного плана штурма. Закончив обсуждение деталей штурма, командир полка спросил:
--«Есть ли у кого какие дополнения, изменения?». Поднялся командир 2 батальона Лаптев.
--«Товарищ Полковник, может сравняем с землей все это здание и нечего голову ломать, а на руинах здания вывесим красный флаг и похороним всех в одной могиле?».
--«Товарищ майор, нам дали приказ взять здание штурмом, а не рыть общую могилу и с красным флагом над ней», ответил Полковник и закрыл совещание. После этого все разошлись. Каждый командир батальона пошел в свои подразделения, чтобы довести приказ о штурме командирам рот. Майор Лаптев шел в свой батальон и рассуждал про себя, чего командование хочет взять штурмом это здание, что в нем такое ценное, что даже артподготовка только полковыми орудиями. Для таких зданий выстрелы из сорокапятки, это как для слона укус комара, рассуждал Лаптев, значит придется штурмом брать, если даже дивизионную артиллерию не подгоняют. Так рассуждая про себя, Лаптев пришел в батальон. Вызвал к себе заместителя и сказал ему, чтобы он собрал всех командиров рот у него. После сбора ротных, Лаптев зачитал приказ о штурме, который предстоит нашему батальону в составе полка, взять штаб-квартиру СС. Сбор ротных был не долгим, ротные разошлись по своим подразделениям, а Лаптев все про себя рассуждал, уже и война подходит к концу, а тут это здание как бельмо в глазу, да и охраняют его не пехотные войска, а отборные части СС, которым терять нечего и сдаваться они не будут, это осложняло задачу взять штаб-квартиру с малыми потерями. Проведя рекогносцировку, Лаптев сделал вывод, что наименьшие потери батальона будут, если противник даст возможность приблизиться к его позициям хотя бы до 40 метров, тогда можно будет забросать гранатами линию первой обороны, а там зацепиться и за первый этаж, да и немцы это понимали, не допустить до такого расстояния. Лаптев вызвал к себе радиста и спросил его, связь с ротами надежная и есть ли распоряжения от командира полка. Радист ответил, с ротами надежная связь, от командира полка распоряжения не было. Лаптев отпустил радиста, надвигалась ночь, весь полк погружался в дремоту в ожидании артподготовки, которая была назначена на 4 часа утра, а в 6 часов утра по сигналу красной ракеты, батальоны должны были подняться на штурм.
***
В 4 батальоне, который находился на доукомплектования личного состава, жизнь шла своим, спокойным порядком. Вновь прибывшие знакомились с ветеранами батальона, которых война оставила в живых, со всех сторон так и слышался один простой вопрос: «Земляк, откуда ты?». Если находился такой боец, который с того же села или района или города, то разговор переходил в более оживленную беседу, делились новостями, вспоминали. Кононада, грохот взрывов в Берлине напоминал всем, что война еще не закончилась, а три батальона полка утром готовятся к штурму штаб-квартиры СС. Комбат Скачков вызвал своего радиста, спросил: «связь с ротами проверена?», получив утвердительный ответ, отпустил его.
В это время, командир 1 роты Звягинцев позвал к себе на посиделки остальных командиров рот, пригласил их: ну, во первых воспользоваться передышкой, которая предоставила ситуация с укомплектовкой батальона, во вторых в запасе оставалось некоторое количество шнапса, прихваченного с последнего боя и его надо было опустошить, не пропадать же добру. Посиделка проходила в непринужденной обстановке, вспоминали последние бои, поднимали кружки за тех, кого нет рядом, отдавали почести тем, кто сражался храбро, отважно и не дожил до сегодняшнего дня. В расположении 1 роты тоже время не теряли даром, днем перезнакомившись, ветераны батальона выставили скудный запас, оставшийся из продовольственного магазина. Сидели тихо, дабы не навести проверку от дежурных, можно было надеяться, что к полночи все разойдутся на отдых, так как запасы шнапса таяли на глазах. В стороне от роты через промежуток времени постоянно слышалось «пароль…»-«отзыв…». Караул нес службу не зависимо от времени и место дислокации батальона.
***
Полковник СМЕРШа Николаев покинул командный пункт генерала Бакулина и поехал в расположение полка Гвоздикова, потому что получил из Москвы депешу о переброске в его распоряжение роты НКВД и части СМЕРШа, для зачистки штаб-квартиры СС. Он должен был встретить их и расположить во второй линии обороны, за батальонами полка Гвоздикова. В это же время, вечером, покинул четвертый батальон и капитан СМЕРШа Аниканов, чтобы помочь Николаеву с дислокацией, прибывающих частей, заодно проверить боеготовность полка к штурму, а может и выявить нарушителей дисциплины, ведь время то военное.
Встретившись в полку Гвоздикова с Аникановым, Николаев прибыл на командный пункт командира полка, поздоровался и кратко сообщил о цели своего прибытия в полк и ожидании частей НКВД, для зачистки здания. После сообщения, они вышли из командного пункта и пошли в тыл полка, чтобы присмотреть места для дислокации, прибывающих частей. По дороге в тыл, Николаев давал инструктаж Аниканову:
--«В бой не ввязываться, осматривать кабинеты, комнаты, подвалы, стеллажи на предмет папок, бумаг с печатями, если где–то, что-то горит, сразу тушить».
--«Понял», отрапортовал Аниканов, а про себя подумал, раз не ввязываться в бой, значит следовать вторым эшелоном за полком. Николаев присмотрел места для дислокации, а в это время стали подъезжать машины с частями НКВД, он стал давать распоряжения старшим по машинам, где и как располагаться. Аниканов отпросился, чтобы проверить полк, а Николаев закончил дислокацию частей и думал, где скоротать время, ведь до артподготовки оставалось 4 часа.
***
На командном пункте полка ждали с минуты на минуту начало артподготовки. Часы показали ровно 4 часа, командир полка поднял телефонную трубку и дал приказ командиру полкового артдивизиона начать артобстрел здания. Целью обстрела было освободить дверные проемы, чтобы при штурме можно было быстро забежать внутрь здания, тем более, что дверные проемы были широкие, да по ходу и оконные проемы освободить от рам и пулеметных дотов, все эти задачи ложились на артиллерию и отводилось на это 2 часа. На командном пункте полка следили за обстрелом здания, убеждаясь в том, что обстрел здания поможет батальонам без больших потерь взять штурмом штаб-квартиру. Гвоздиков поглядывал на часы, время штурма приближалось быстро. Прогремел последний залп, часы показали ровно 6 часов утра. Командир полка приказал своему заму выстрелить из ракетницы красной ракетой, это был сигнал к штурму. Командиры батальонов, задрав головы вверх, смотрели в небо. Появилась красная ракета над головой и через секунду послышались голоса комбатов:
--«Вперед , в атаку! За Родину!». Дружное «Ура» заглушили последние буквы призыва, батальоны пошли на штурм здания. На командном пункте полка отслеживали каждое движение батальонов. Гвоздиков, наблюдая в бинокль весь ход штурма, отмечал про себя, где слабые, а где сильные стороны атаки. После дружного «Ура», которое доносилось от атакующих, зашевелились в проемах окон и немцы, высовывая из окон автоматы и дула пулеметов. Как по команде заработали пулеметы у немцев, батальоны пробежав 10 – 15 метров, залегли. Появились первые убитые и раненные. На командном пункте по первой атаке, которая захлебнулась, поняли, штурм будет тяжелым. Гвоздиков, проанализировав ситуацию, дал указание, третьему батальону с правого крыла продвигаться к зданию броском и закрепиться за угол здания и уже продвигаясь вдоль здания под окнами, забрасывать проемы, откуда стреляют, гранатами. Первый и второй батальоны раз за разом поднимались в атаку и каждый раз падали на землю под шквальный огонь немцев из здания, а третьему батальону никак не удавалось прорваться к углу здания. Уже шел второй час штурма, не хватало еще 20 метров, чтобы пустить в ход гранаты. Убитых становилось больше, а раненных санитары вытаскивали в безопасное место. На третьем часу штурма третий батальон прорвался к углу здания и продвигаясь под окнами, забросал гранатами проемы окон, дав возможность пойти в атаку первому и второму батальонам, которые прорвались к проему дверей. На командном пункте полка посмотрели на ряды атакующих батальонов и сердце сжалось у командира полка, в каждом батальоне оставалось треть личного состава, а впереди еще предстояло биться внутри здания. Не медля ни секунды, он вызвал по рации комбата 4 батальона и приказал:
--«Слышишь меня, Скачков?. Срочно по тревоге поднимай батальон в ружье и прибыть к месту боя полка для взятия…» в это время на командном пункте разорвался шальной снаряд, были убиты и Полковник Гвоздиков и его заместитель и все, кто находился рядом, был ранен в плечо только связист, его спасло от смерти рация, которую побило осколками.
***
Старший лейтенант Скачков, затаив дыхание слушал приказ командира полка, но неожиданно прерванная связь обескуражило его, он вопросительно посмотрел на связиста и выпалил:
--«Где связь?». Связист, не моргая глазом, ответил:
--«Это у них что-то там». Связист же не мог знать, что на КП полка взорвался снаряд и все погибли, только один раненный. Скачков, не медля, объявил сбор батальона по тревоге, а сам лихорадочно рассуждал, комбат еще не прибыл и зама нет, значит плохие дела со штурмом, хорошо, что хоть вчера расспросил, где будет этот штурм. Пока батальон спешно строился, к Скачкову подбежал ротный Звягинцев, его интересовало как быть с теми, кто сидел на гауптвахте.
--«Снимай с гауптвахты и на построение», ответил комбат. Так надо разрешение капитана СМЕРШа, продолжал Звягинцев.
--«Передай караульному, что это мое распоряжение», уже спеша к батальону крикнул комбат, потому что батальон, как муравейник, весь зашевелился.
--«Есть передать караульному», бодро ответил Звягинцев и побежал на гауптвахту. Запыхавшись от быстрого бега, Звягинцев перешел на шаг перед караульным помещением. Караульное помещение уже гудело, как улей, услышав тревогу они подумали, что немцы прорвали оборону и их окружают. До Звягинцева доносились слова арестованных:
--«Караульный, открой дверь, дай нам хоть голыми руками сражаться с немцами, что же ты из нас делаешь предателей, ведь тебя же немцы расстреляют, а нас выпустят на свободу, будь человеком, открой а?». Караульный монотонно повторял фразу до боли знакомую всем:
--«Не положено! Не положено! Не ломайте двери! Будет распоряжение, тогда открою!». В это время к караульному подошел Звягинцев, передал ему распоряжение комбата, освободить из-под стражи задержанных. Он забрал ключи от дверей и отпустил караульного на построение батальона. Сидящие на гауптвахте, не верили своему счастью, что их выпускают, они уже были готовы вынести эти двери своими плечами, но ротный их быстро остудил:
--«Пока открываю двери, слушайте приказ, наша рота в составе батальона срочно спешит на помощь полку, который берет штурмом штаб-квартиру СС. Срочно получить оружие и снаряжение. Быстро в строй». Звягинцев понял, что слово бегом можно было и не добавлять, все дружно рванули в расположение роты. Комбат зачитал приказ перед строем, затем скомандовал: «На право!». «По ротно!». «Бегом!». «Марш!». Батальон марш броском следовал на помощь полку.
***
С большими потерями и с большим трудом, с помощью третьего батальона, первый и второй батальон прорвались к зданию, захватили вход и вошли в вестибюль, предстоял кровопролитный бой внутри здания, немцы не сдавались. Первый батальон стал зачищать левое крыло здания, третий батальон перешел на правую сторону здания, второй батальон углубился в вестибюль и сразу наткнулся на 2 пулемета, расположенные по углам вестибюля. По всюду слышались короткие автоматные очереди, их перекрывали длинные пулеметные очереди, периодически раздавались взрывы гранат. Батальон Лаптева, находясь за колоннами в вестибюле, готовился гранатами подавить пулеметные точки, без ликвидации пулеметов, не было бы продвижения вперед, с другой стороны осколки могли достать и своих, но войдя в здание противника и видя перед собой их лица, об этом уже и не думали. Небольшие группы солдат выходили из правого и левого крыла, присоединяясь в вестибюле к остальным, чтобы на втором этаже так же зачищать комнаты и помещения, как и на первом. Оглянувшись назад, Лаптев увидел, лежащих на земле и на полу много убитых, по шевелению тела можно было определить количествотраненных. Приглядевшись к бойцам вокруг себя, он что-то не увидел ни одного офицера, да и батальон выглядел не батальоном, дай бог чтобы до роты дотянуло, подумал он. Уничтожив оба пулеметные точки, остатки батальона двинулись к межэтажному перекрытию, которое разделялось на правую и левую сторону с выходом на вестибюль второго этажа. Продвигаясь к межэтажному перекрытию, все бойцы почувствовали какое-то постороннее давление на голову, терялось чувство реальности, сознание не давало адекватность в действиях, каждый уже не ощущал перед собой четкого видения человека, а только расплывчатый образ. В таком состоянии, сжатые в руках автоматы и пистолеты, снятые с предохранителей, и пальцами на курках стали производить беспорядочные выстрелы и очереди. Выстрелы происходили только тогда, когда образ был перед глазами. Ни один выстрел не был произведен в спину или в бок. Лаптев, находясь в середине группы атакующих, не ощущая реальность, повернулся вправо, рука держала пистолет, направленный на очертания образа, а этим очертанием был сержант Тропин, который направил автомат на Лаптева, вот и встретились два образа и прозвучали выстрелы, только вместо очереди был последний патрон, который попал в грудь майору, а майор нажал на курок, но прозвучал только щелчок, магазин был пустой, Лаптев упал без сознания на пол. Оставшиеся в живых и стоя на ногах, не ощущая реальности и не соображая, что происходит, были расстреляны немцами со второго этажа.
***
Полковник СМЕРШа Николаев и находящиеся с ним офицеры НКВД на второй линии обороны, наблюдали в бинокль весь процесс штурма полка этого здания. Весь ход атаки и взятия первого этажа и вестибюля просматривался хорошо, но то, что произошло в вестибюле, повергло в шок всех офицеров НКВД. Шок потихоньку перешел в непонимание того, что произошло. Затем непонимание сменилось на догадки. Первая догадка, которая пришла в голову Николаеву, была:
--«Они, что там, перепились что ли все? Расстреляю зам по тылу полка, что выдал сверх нормы «наркомовские»», продолжая глядеть в бинокль, говорил Николаев. Тут в разговор вступил Аниканов:
--«Товарищ Полковник, я вчера проводил проверку полка на боеготовность, никто в полку не получал наркомовские, зам по тылу еще не успел подвести в полк обоз, с утра все пошли в атаку не взяв в рот ни капли».
--«Тогда, что это?, ты мне скажи или объясни», не успокаивался Николаев.
--«Черт его знаешь, что это», отвечал Аниканов.
В это время, марш броском к частям НКВД подходили первые ряды четвертого батальона. Распаренные от бега и принятые вечером на грудь спиртное, заставило многих расстегнуть настежь гимнастерки и засучить рукава, чтобы больше свежего воздуха обдувало тело, у некоторых каски на голове отсутствовало. Николаев дал команду расступиться и пропустить батальон на штурм здания. Среди бегущих, Аниканов увидел солдат, которые должны были находиться на гауптвахте, и сделал шаг вперед навстречу. Отделение, предчувствуя не хорошее по отношению к ним со стороны капитана СМЕРШа, дружно заорали:
--«За Сталина! Ура!», их поддержали остальные и все еще быстрее побежали в атаку. Аниканов отступил назад, надеясь разобраться потом, кто их отпустил с гауптвахты.
***
На втором этаже здания, немцы рассматривали атакующих с любопытством в бинокли, они редко видели, чтобы русские засучивали рукава и без касок шли в атаку. Ощущение у немцев было, будто русских подняли в атаку и вытащили из банно-прачечного комбината, потому что многие даже не застегнули гимнастерки.
---«Вилли, спроси у тибетских сказочников, что они думают про эту брутальную толпу атакующих?», они смеются и просят подпустить их поближе, ответил Отто.
--«Поближе, так поближе, если они так уверены в себе, только если, что пойдет не так, нам не повезет», ответил Вилли, продолжая наблюдать в бинокль. А тем временем 10 тибетских монахов, одетые в форму СС, готовились ко второму сеансу мозговой атаки на бегущих солдат, чтобы ввести их в транс непонимания реальности, лишить их ощущения контроля над своими действиями и дать им команду открыть огонь из, имеющихся у них в руках, оружия. Монахи расположились полукругом на втором этаже вестибюля, так чтобы можно было видеть первые ряды атакующих. Заполучить монахов из Тибета немцы пытались давно, еще с довоенного времени, когда они удачно провели две экспедиции на Тибет. Лама же под любым предлогом уходил от этого предложения, хотя от консультации не отказывал, но многое не договаривал и не показывал, на что способны тибетские монахи. В Тибет экспедицию проводили и русские, но что-то у русских не получилось расположить к себе Ламу, может из-за отношения русских к религии, которое существовало до войны. Немцы же наладив контакты, привозили в Германию, купленные у монахов старинные свитки, скопированные из старинных книг, сведения о суперчеловеке, о материализации мысли, перемещении в пространстве, все это давало пищу, чтобы у себя дома организовать подразделение под названием «Ананербе», которое давало бы возможность организовать, вывести новую расу, со сверх возможностями человека. В январе 1945 года переговоры завершились удачно и 10 монахов покинули Тибет, перед этим получив секретную инструкцию от Ламы. Через месяц, в феврале 1945 года монахи прибыли в Германию и стали инструкторами в подразделении «Ананербе». В их задачу входило вести лекции, проводить практические занятия, выявлять из войск СС, контингент с экстрасенсорными способностями, для формирования отряда со сверх способностями. Но уже к маю 1945 года все закончилось и эти 10 монахов сейчас защищали штаб-квартиру, в составе войск СС, используя весь свой арсенал знаний, полученный дома.
***
Четвертый батальон шел в атаку, в вестибюле первого этажа лежали раненные и убитые, а с левого и правого крыла здания были слышны выстрелы, там еще продолжалось сопротивление обороняющихся. Приблизившись на расстояние броска гранаты, атакующие не стали испытывать судьбу, что можно еще сделать несколько шагов к зданию, пока пулеметы молчали. Гранаты влетели в проемы окон, в помещениях послышались взрывы и это дало возможность батальону добраться до входных дверей. Рота Звягинцова первая ввалилась в вестибюль первого этажа, по-другому это и не назовешь, марш-бросок на солнце да еще с вечера принятое спиртное, сделали свое дело, в глазах все плыло, мозги были отключены, если бы была команда повернуть роте на право никто бы не выполнил, все бежали на автопилоте. Вторая рота повернула налево, третья рота направо, чтобы помочь тем, кто зачищал помещения. Первые ряды роты Звягинцова подбегали к межэтажному перекрытию, в это время у всех в голову ударил напор крови, как будто кровь начнет вытекать из ушей, а так как мозги не работали все повернули головы друг к другу и каждый подумал, что зря вчера не оставили малость на опохмелку на утро, но продолжали бежать на автопилоте. Преодолев межэтажную площадку, рота разделилась на правую и левую лестницы, поднимающиеся на второй этаж и тут все увидели немцев, смотрящих на солдат, уж не зомби ли бегут на них, можно было прочитать их выражение лица. Прозвучали первые автоматные очереди атакующих, последовали ответные выстрелы, среди прочего слышались немецкое «шайзе», но на это никто не обращал внимание, бой вступал в самую кровопролитную фазу. Сзади уже подбегали другие роты, которые закончили зачистку первого этажа. Пока шел бой в вестибюле второго этажа, вторая рота выдвинулась на третий этаж. Третья рота рванула на четвертый этаж, преодолев не сильное сопротивление, рота заняла вестибюль четвертого этажа. Четвертая рота побежала на пятый, последний этаж. Сопротивление слабело, но в помещениях отчаянно отстреливались, оставшиеся в живых немцы. При зачистке пятого этажа, старший лейтенант Печкин заскочил в помещение, в конце коридора, сделав два шага он краем левого глаза увидел, как немецкий офицер поднимает на него пистолет, он пожалел, что его пистолет в руке был опущен вниз, тогда он впился глазами в него и не моргая смотрел, пока дверь не распахнулась и в проеме двери появился Скачков. Рука немца дернулась в сторону двери и тут Печкин выстрелил в плечо немцу, офицер упал на пол. В это время в помещение еще вошли пять солдат. Скачков, оценив ситуацию, спросил Печкина:
--«Леша, ты что этого немца загипнотизировал что ли? Ты же сюда минут пять назад, как забежал». Задал вопрос комбат.
---«Может и загипнотизировал», отвечал Печкин.
--«Но ты же зашел и вывел его из гипноза, сейчас он лежит раненный». Добавил Печкин и все рассмеялись. Через час здание было взято, раненных выносили: кого в госпиталь, кого в санбат, раненных немцев, оставшихся в живых сдавали СМЕРШу, по всем помещениям уже ходили из НКВД в поисках архивов. Батальон, выполнив задачу, отводился на отдых, но до отдыха надо было написать отчет об убитых и раненных, о представлении к наградам отличившихся в бою, и другая отчетность, которую потребуют командиры повыше рангом.
***
Через полчаса в Москве уже знали о взятии штаб-квартиры СС, за четыре часа вывезли архив на двух грузовых машинах на аэродром, чтобы отправить самолетом в Москву, где предстояло тщательно пересортировать все бумаги. Сталин ходил по своему кабинету, не спеша, и курил трубку, его занимала одна мысль, что делали тибетские монахи, переодетые в форму СС, в штаб-квартире, но пока ответа не находил. Он подошел к телефону, поднял трубку и произнес:
--«Абакумова, ко мне». Он положил трубку и продолжал анализировать первичную информацию, которая до него дошла по нескольким каналам, это и Военные докладывали, и СМЕРШ, и НКВД. В это время, в приемной связывались с ведомством Абакумова и передали, что Хозяин вызывает его. Абакумов ехал к Сталину и рассуждал, к чему этот неожиданный вызов, просто так Хозяин не будет вызывать, значит что-то случилось, с такими мыслями он приехал в ставку. В приемной он подождал немного, дверь в кабинет открылась и помощник коротко сказал:
--«Прошу». Абакумов вошел и поздоровался.
--«Вызывали товарищ Сталин?» сказал Абакумов, тем самым дал понять, что он не знает по какому поводу его вызвали в ставку.
--«Проходи, садись». Сказал Сталин. Абакумов понял, разговор будет не на пять минут, а основательный.
--«Ты, уже в курсе, что полк Гвоздикова захватил штаб-квартиру СС, при штурме произошел странный бой, солдаты стреляли друг в друга, что это было?», говорил Сталин, а Абакумов про себя поражался осведомленности Сталина. Абакумов получил от СМЕРШа Армии общую информацию о взятии штаб-квартиры СС и ему готовилось от Николаева более подробная отчетность этого штурма. У Абакумова в голове крутилась мысль, дерутся, стреляют друг в друга, когда перепьются.
--«Может, перепились, товарищ Сталин?», вопросом ответил Абакумов.
--«Может, перепились», повторил его слова Сталин, продолжая курить трубку и задумчиво прохаживаясь по кабинету.
---«Но меня смущает, почему там тибетские монахи, одетые в форму СС, участвовали в обороне штаб-квартиры, что они там делали, какая была у них задача, у них не было в руках автоматов, никто из них в плен не сдался, они застрелились из своих пистолетов, при полном магазине, использовав один патрон каждый, что это?», продолжал Сталин. Абакумов понимал, чем больше он будет высказывать свои предположения, тем больше Сталин будет задавать вопросы, а на них же придется отвечать, потому что Хозяин не забывал свои вопросы, даже по прошествии времени на них надо было давать ответы, чтобы не оказаться в ГУЛАГЕ. Абакумов принял тактику все слушать и принимать к исполнению.
--«Пошли распоряжение СМЕРШу Армии», продолжал Сталин,
--«Чтобы допросили, оставшихся в живых пленных немцев, по поводу тибетских монахов, что делали, чем занимались они при обороне здания. Чтобы провели беседу с каждым солдатом и офицером полка Гвоздикова, принимавшим участие в штурме, где бы они не находились: в резерве, или госпитале, или санбате. Как проходил штурм, где находились во время штурма, что чувствовали, когда приближались к немцам», таким распоряжением закончил свой разговор Сталин и отпустил Абакумова. Абакумов приехал в свой кабинет и стал готовить депешу СМЕРШу Армии, стараясь ничего не упустить.
***
Поредевший при штурме полк Гвоздикова, вывели в резерв Армии на пополнение, хоть и война подходила к концу, но боеспособность полков никто не отменял. Пока полк находился в резерве, прибыл комбат Зинин из госпиталя, Скачков сдал ему дела батальона и занялся делами своей роты. После штурма полк приходил в себя, собирались небольшими группами на перекур и вспоминали интересные моменты атаки, временами переходящий в громкий хохот. Некоторые писали письма родным и близким, пока позволяло время. Уже прибыл на должность командира полка Полковник Петров. Полк входил в колею размеренной жизни. Но как говорят: «Не было бы печали, если бы черти не накачали», в полк нагрянул СМЕРШ и личный состав полка стал вызываться на беседу по одному, но только тех, кто участвовал в штурме здания. К концу второго дня допросов, вырисовывалась картина боя в самом здании, плюс еще сведения, полученные от раненных, находящихся в госпитале, особенно показания командира второго батальона Лаптева, раненного в грудь. Не упустили проверяющие и показания бойцов НКВД, которые находились во второй линии и в бинокль наблюдали бой в вестибюле. СМЕРШ охватил своим вниманием и раненных немцев, оборонявших здание и находящихся в тюремных госпиталях. Получив полную информацию, СМЕРШ готовил обширный доклад в ставку. После того, как проверяющие покинули расположение полка на сердце у всех отлегло, собираясь на перекур уже опять шутили и подкалывали друг друга дружным смехом. Первым начал командир роты Скачков, он произнес:
--«Лешка, по моему тебе орден не светит, уж очень ты долго гипнотизировал фрица, даже СМЕРШ усомнился в твоих способностях, нет не видать тебе ордена», закончил свою мысль Скачков.
--«Ну как знать», парировал зам.ком.роты Печкин и перешел в наступление:
--«Ты вот отменил приказ капитана Аниканова, выпустил из гауптвахты, тебя понизили до ротного, а если еще до них дойдет, что ты отменил приказ капитана СМЕРШа, по-моему тебя до взводного понизят», тут все дружно рассмеялись, зная, что они подначивали друг друга. Тут стали прикалываться над теми, кто сидел на гауптвахте перед атакой полка.
---«А Вы ребята, о медалях даже не мечтайте, как только заикнетесь, сразу по второму заходу пойдете на гауптвахту», заключил старшина первой роты.
---«Как говорят на жаргоне, по второй ходке в караульную камеру», закончил старшина. Настроение у всех было приподнятое, все обошлось без арестов, жизнь входила в обычное русло.
***
В Москве на стол Сталину лег расширенный доклад, о штурме здания штаб-квартиры СС. Он внимательно прочитал этот доклад, красным карандашом отметил важные моменты, на которые необходимо было уделить особое внимание, закурил трубку и медленно встал из-за стола. Не спеша прохаживаясь по кабинету, Сталин анализировал этот доклад, раз за разом прокручивал в голове полученную информацию. Ситуацию боя в вестибюле первого этажа, описанную в докладе он прочитал и отметил красным карандашом, а теперь пытался вспомнить, были ли за войну такие эпизоды на фронтах, на передовой или в бою с диверсантами, но память не отвечала на этот вопрос положительно. Рассуждая в кабинете, Сталин мысленно подошел ко второму вопросу, который он отметил карандашом, почему нарушая устав караульной службы, старший лейтенант Скачков забирает из гауптвахты пьяное первое отделение, бросает их в атаку, они проходят через зону мозговой атаки тибетских монахов и приносят победу батальону, хотя первым сеансом этих монахов был уничтожен весь полк, это что? Рок судьбы или проведение, рассуждал Сталин, пока ответа у него не было. Полную картину действий монахов Сталин прочитал в докладе, которую рассказали пленные немцы, потому что многие были на них обижены, что поверили, а другие не верили этим сказочникам и выложили СМЕРШу все, что знали и слышали про них в «Ананербе». Большую помощь оказал майор Лаптев, единственный выживший в вестибюле, который сейчас лежал в госпитале, он рассказал какое было состояние у бойцов, когда монахи применили свою атаку. Верховному Главнокомандующему было над чем размышлять, ведь первый сеанс проведенный монахами в вестибюле, доказывал, что Красная Армия, где-то упустила это направление в работе со спецподразделениями и это новое направление, а новое направление всегда трудно начинать. Сейчас его волновало куда большее, чем сеансы монахов, знают ли Союзники о тибетских монахах и насколько они продвинулись в работе в своих Армиях со спецподразделениями, ответа тоже не было. Его размышления прервал звонок из приемной, голос помощника доложил, что принесли список на награждение за взятие штаб-квартиры СС.
--«Занесите», коротко произнес Сталин. Он красным карандашом сделал пометки на против фамилий: Майор Лаптев – герой Советского союза, Старший лейтенант Скачков – герой Советского союза, Старший лейтенант Печкин – Орден «Боевого красного знамени», на фамилии первого отделения сделал пометки, всем 10 бойцам, каждому – Орден «Славы третьей степени».
***
В полку Петрова праздновали день Победы и награждение личного состава полка за взятие штаб-квартиры. Стреляли из автоматов и пистолетов в воздух, радовались, что вот наконец то настал мир, эти события затмили и повышение в должности и в звании Скачкова, который стал комбатом и получил майора, и Печкина, который стал ротным и получил звание капитана, и многие другие в полку, которым присвоили и ефрейторов и сержантов. Майор Лаптев получил свою награду героя Советского союза в госпитале, и с повышением в звании на подполковника. Ликовали и радовались этой Победе не только в полку, а по всем фронтам, по всем городам и селам Советского союза, радовался со слезами на глазах весь Советский народ.
***
Окончанию войны радовались все, а работы прибавилось частям СМЕРШа. Они принялись просеивать и проверять все личные дела, как пленных, которые освободились, так и военнослужащих, которые ранее находились на оккупированной территории под немцами, надо добавить, что прибавилась для них работа и на территории Восточной Европы.
Абакумов, после разговора со Сталиным, сидел у себя в кабинете и рассуждал, как обустроить обучение спецподразделения, для этого не было ни людей, ни плана, ни персонала преподавателей и ни места, где обучать, все это навалилось на него после разговора, который он хорошо запомнил.
--«Товарищ Абакумов, организуйте спецподразделение из 10 бойцов, чтобы владели ведением боя, наподобие тибетских монахов при взятии штаб квартиры СС, под ваше подчинение, финансирование по статьям Министерство Обороны, мы назовем это подразделение «Анаконда»», закончил Сталин и отпустил его.
Абакумов сидя в кабинете набрасывал план, попутно рассуждал про себя, спецподразделения владеющие топорами и лопатами есть, убивающие кулаками тоже есть, даже убивающие пальцами есть, но организовать подразделение, точнее группу, которая бы убивала мыслью это наверно бред, а раз бред, то тут нужны консультации и с Психиатрами, и с экстрасенсами, только они могут дать рекомендации, какой контингент набирать в эту группу, с какими способностями. Придя к такому заключению, Абакумов дал распоряжение своему помощнику вызвать на беседу ряд Советских ученых Психиатров, не обходя вниманием и известных в стране экстрасенсов, в список на беседу попал и гипнотизер Вольф Мессинг. Целая неделя прошла у него на консультацию с учеными, вырисовывалась кое какая схема для организации спецгруппы, рекомендации которые они дали это все равно, что искать иголку с стоге сены, подумал Абакумов, нет по моему это большая скирда, где нужно найти 10 иголок, рассуждал он. Выполняя распоряжение Верховного, Абакумов подготовил распоряжение, отделениям СМЕРШа в Армии, подготовить списки бойцов, владеющих элементарными способностями экстрасенса, способностями гипноза, в распоряжении давалась инструкция обращать внимание СМЕРШа на незначительные факты, которые были у бойцов, использовавших эти способности в период боевых действий.
Абакумов утром получил сводку от СМЕРШа из Кенигсберга, в сводке говорилось, что «по найденным документам, большое количество ценного антиквариата и предметов живописи проходило через Кенигсберг, но сами ценности не были найдены». Сообщалось также, что «при зачистке небольшого замка в 80 километрах от Кенигсберга, из замка выбежал офицер Вермахта с дипломатом и забежал под мост, чтобы скрыться в лесу, но выбежав из-под моста был убит, догнавшим его солдатами, дипломата при нем не было. Взвод, проводивший зачистку, обыскал всю местность, но так дипломат и не был найден. Офицера звали барон фон Клаузвиц, по найденным при нем документам. Обыск в замке не дал никаких надежд найти информацию о бароне, никакой прислуги в замке не было». Абакумов еще раз прочитал сводку и у него мелькнула мысль использовать этот замок для подготовки спецгруппы «Анаконда». Он вызвал помощника и сказал:
--«Пошлите сообщение начальнику СМЕРШа по Кенигсбергу, подготовить замок барона фон Клаузвица для обучения и тренировок спецгруппы в составе 10 человек, о преподавательском составе будет сообщено дополнительно», закончил Абакумов.
–«Есть отправить сообщение», сказал помощник и вышел из кабинета. Абакумов, оставшийся один, рассуждал, место нашли, преподавателей найдем, а где искать эту когорту, которая бы научилась мыслью давать приказ другим, где же найти этих 10 бойцов, вся надежда оставалась на подразделения СМЕРШа в войсках.
***
Продолжение следует