«ЖАЖДА ВЕТРА»
Пьеса в двух актах
Действующие лица:
Лерой – пожилой кинорежиссёр.
Лерой 1 – он же в возрасте 25-ти лет.
Сэмюэль Маниакарди – кинопродюсер.
Алекс Истмен, он же Майкл Пен – актёр.
Сьюзен – актриса.
Бекки – актриса.
Режиссёр, оператор, конферансье, ведущий, Том и др.
Действие 1.
Сцена 1.
ЛЕРОЙ. …Нет-нет, об этом я уже рассказывал много раз. Поэтому не будем обсасывать снова старую кость. Мне интересно вспомнить совершенно конкретный момент моей жизни. В общем-то, я и согласился с вами встретиться только для того, чтобы прояснить для самого себя некоторые вещи, а кое-что попытаться восстановить в памяти. Последний раз что-то рассказать у меня была возможность только лет пять назад, когда случился полувековой юбилей «Жажды ветра». Почему-то все вопросы, которые мне тогда задавали, были связаны с кинокомпанией «Соул пикчерс», моими кулинарными предпочтениями и планами на будущее. Какие серьёзные планы могут быть у человека, которому такая чёртова куча лет?
Гораздо интереснее, в первую очередь для меня самого, как зелёный, не слишком талантливый, эгоистичный придурок с массой комплексов превратился в некое подобие гуру, которого вы теперь готовы слушать, раскрыв рот. И мне думается, что как раз тот эпизод в моей жизни, о котором сначала я сам предпочитал не распространяться, а потом меня как-то и спрашивать перестали, явился главной причиной этой удивительной метаморфозы. Это случилось в…
ОПЕРАТОР.
Стоп. Прошу прощения. У меня аккумулятор сел. Сейчас заменю, и мы продолжим…
ЛЕР. ОК! Аккумулятор у него сел. Прогресс, чтоб ему ни дна, ни покрышки. Раньше – вставил вилку в розетку, и вперёд… (пауза) Ну, что, скоро вы там?!
ОП. Ещё минута.
ЛЕР. Попробовал бы ты у меня в своё время украсть эту минуту…
ОП. Я готов!!!
РЕЖ. Камера!!!
ОП. Есть камера!!!
РЕЖ. Мотор… Начали…
ЛЕР. На чем я остановился? А, да… Так вот, это был 1956 год. Времечко весёлое.
Команда поёт:
Революция в душах кичилась азами.
Нам казалось, что время визжит тормозами,
И мы пёрли быстрей, получая порою под дых.
Мы летели как будто в предчувствии чуда,
Мы не знали куда, но мы знали откуда.
Впрочем, может быть, так происходит у всех молодых.
Тот ветер как нож паруса вспорол.
Нам нравился его свист.
И все танцевали рок-н-ролл,
И все танцевали твист.
Манн взял Оскара за милого «Марти»,
Первый видик показан был где-то в марте,
Юные битники весело шли на скандал.
Россия топтала ушедшего бога,
А нас уверяли, что враг у порога,
Говорили – весь мир воевал за Суэцкий канал…
Но мы верили – войн ураган прошёл,
И мир после этого чист.
И все танцевали рок-н-ролл,
И все танцевали твист.
В это время ваш покорный слуга без особого успеха пытался выловить золотую рыбку в мутной водице киноиндустрии. Мозг юного дарования был развит лишь настолько, чтобы верить, будто всё вокруг создано исключительно для него, и стоит только нажать на какую-то кнопку и мир упадёт к его ногам. К моим, то есть.
Я даже знал, как выглядит эта кнопка: ею должен быть стать фильм-бомба. И главного героя в нём должен сыграть кино-бог. Таких ребят к этому году, на мой взгляд, в Штатах было четверо. Но имени себе я к тому времени ещё не заработал, и очередь из кинозвёзд ко мне не выстроилась. Таким как я продюсеры подкидывали актёров, которые были трудягами средних способностей и высоких амбиций. И с ними я толкал в гору тяжеленную повозку очередного кинопродукта, пытаясь придать ему пристойный вид. При этом на каждом углу твердил себе и окружающим, будто мне абсолютно всё равно, с кем работать. Таким образом, я старался создать себе имидж независимого художника или, скажем так – творца. Как раз в это момент мне и подкинули работёнку, от которой я поначалу пришёл в состояние приговорённого перед виселицей.
Сцена 2.
Павильонная декорация кафешантана. На сцене поют Бекки и Сьюзен.
БЕККИ и СЬЮЗЕН поют:
Когда я жила ещё с мамой,
Она поучала меня:
Коль хочешь стать ты счастливой самой,
Попробуй и с этого дня
Бери от жизни всё, дочка!
Бери от жизни всё, что можешь!
Бери от жизни всё, дочка!
Бери от жизни всё, что можешь!
Внимая полезным советам,
Наивна, красива, жива
Я думала каждую ночь об этом,
А днём – снова те же слова:
Бери от жизни всё, детка!
Бери от жизни всё, что можешь!
Бери от жизни всё, детка!
Бери от жизни всё, что можешь!
Карьера, забавы, мужчины,
Омары, букеты, вино…
Вот это бонус! И нет причины
Не веровать в это одно:
Бери от жизни всё, крошка!
Бери от жизни всё, что можешь!
Бери от жизни всё, крошка!
Бери от жизни всё, что можешь!
Побиты года, будто карты
В какой-то безумной игре.
Всегда и везде: и за школьной партой,
И в этом ночном кабаре
Я вспоминаю ту фразу,
Её запомнить так несложно,
Беру от жизни всё сразу!
Беру от жизни всё, что можно!
Под утро, когда засыпаю,
Мне снится навязчивый сон:
Седой человек, кто такой не знаю,
Но вижу – без отдыха он
На острове таком старом,
Что и представить невозможно,
Даёт для жизни всё даром,
Даёт для жизни всё что можно!
Сцена 3.
(Лерой, потом Сьюзен)
ЛЕР.1. Стоп!!! Будет ещё один дубль. Перерыв три минуты. Сьюзен, подойди ко мне, пожалуйста.
(Входит Сьюзен)
СЬЮ. Да, м-р Соулсон.
ЛЕР.1. Я же просил тебя называть меня просто Лерой.
СЬЮ. Я пока не могу, простите…
ЛЕР.1. Мы с тобой знакомы уже давно, а ты всё со мной - так официально… Ладно, об этом потом. Слушай, мне очень нравится, как ты работаешь. Но, понимаешь какая штука, когда я смотрю на вас обеих, я вижу, что эта Бекки тебя переигрывает. И дело тут вот в чём: ты продолжаешь играть то же, что и в «Снегах Килиманджаро». Но тогда мы снимали психологическую драму, а сейчас авантюрную комедию.
СЬЮ. Что я должна сделать, мистер Соулсон?
ЛЕР.1. Меня зовут Лерой. Ты сейчас пытаешься переживать нескладную карьеру певички ночного кабаре, а героиня этой Бекки просто радуется жизни. И в данном случае она выигрывает. Это другой жанр. Попробуй для начала стать её копией. Я уверен, что у тебя всё получится.
Сейчас снимем ещё один дубль…(на весь павильон) Ещё дубль, всем приготовиться!!!
Сцена 4. Те же и ПИНЕЛЛИ
МАНИАКАРДИ. Стоп, стоп, стоп!!! Всем привет!!! Здравствуй, Лерой. На сегодня дубли закончены…
ЛЕР.1. Что значит закончены? Что-то случилось, мистер Маниакарди?
МАНИАКАРДИ. Случилось, парень, случилось. Ты что думаешь, я безо всякой причины готов прерывать твой драгоценный творческий процесс? Случилось, мать твою!!! Отпускай до завтра всех. Эй, девочки!! Быстренько сюда!!
СЬЮ. и БЕК. Да, м-р Маниакарди.
МАНИАКАРДИ. Значит так. Слушайте меня очень внимательно, и хорошо бы – без вопросов. Должен вас огорчить, если вы не в курсе, но Марлона Брандо после его Оскара зафрахтовал Джек Каммингс. Я хотел попробовать Пресли, но эта мысль не мне первому пришла в голову, и он снимается у Вебба в каких-то «Братьях Рено». Джеймс Дин, к сожалению, очень любил быструю езду. Поэтому, когда у нас произошёл известный вам анекдот, я послал Янкелю Зускинду, очень приличному актёрскому агенту, просьбу подыскать что-нибудь для съёмок в нашем шедевре.
СЬЮ. и БЕК. Уау!!!
МАНИАКАРДИ. Желательно без «уау!» Я надеюсь, вы понимаете, что без достойного имени ваша трогательная ерунда не будет стоить ни цента! Так вот. Этот напыщенный индюк Зускинд соизволил только что мне позвонить и сообщить, что актёр прилетает сегодня. Самолёт из Лос-Анджелеса будет в половине третьего. Машина за ним уже выехала. Сейчас – два. К шести мы ждём его в банкетном зале «Halekulani».
СЬЮ. и БЕК. А кто это, мистер Маниакарди? Мы его знаем?
МАНИАКАРДИ. Мы его знаем! Остальное – в шесть вечера. Насколько я понимаю, он ничего не слышал о нашем проекте. Иначе – как-нибудь дал бы о себе знать. Сейчас, дорогие мои, самое главное: нам всем придётся сегодня хорошенько потрудиться. Задача одна – этот человек обязан сниматься в нашей истории. Девочки мои, бегите куда угодно, делайте с собой что угодно, наряжайтесь как угодно, но только, чтобы этому парню было от вас не оторваться. Вы меня хорошо поняли? Или я должен ещё раз объяснить?
СЬЮ. и БЕК. Мы поняли…
МАНИАКАРДИ. Да паршиво поняли, если вы до сих пор здесь. Вперёд! А мне ещё нужно потолковать с вашим режиссёром.
СЬЮЗЕН и БЕККИ уходят.
Сцена 5.
МАНИАКАРДИ. Буду говорить быстро, старайся ничего не пропустить…
ЛЕР1. Я постараюсь.
МАНИАКАРДИ. Не перебивай. После кульбита, который устроил твой протеже, я не горел особенным желанием продолжать с тобой работать. Нет, ну это надо: сломать шейку бедра, свалившись с лошади. Зачем мы наняли четырёх трюкачей ему в дублёры? Для того, чтобы он, рисуясь перед барышней, поставил под угрозу весь проект? Лучше бы он сломал себе шейку головы! Прости меня, Господи, грешного.
ЛЕР1. Мистер Маниакарди, я ведь уже извинился. Мне никогда не приходило в голову, что он ненормальный. В Хемингуэе он работал очень хорошо.
МАНИАКАРДИ. Да бог с ним, с Хемингуэем. У нас мало времени. Слушай. Сегодня к нам приезжает Алекс Истмен!
ЛЕР1. Что?!!
МАНИАКАРДИ. Да-да, парень. Алекс Истмен собственной персоной!
ЛЕР1. Этого не может быть!
МАНИАКАРДИ. Может – не может, главное, что это так. У него в кармане наверняка лежат ещё, по меньшей мере, три-четыре ангажемента. Если что-то или кто-то его не устроит сегодня, завтра он будет где-нибудь у чёрта на рогах. А мы с тобой будем снова искать более или менее подходящего клоуна, который сыграет нам капитана Суирлинга. Разница только в том, что на Истмене мы сможем заработать имя и денег, а с парнем с улицы состряпаем очередной пшик, на который не обратит внимания никто. Парень, я смертельно устал от этих проклятых пшиков. Вот ответь мне, ты смотрел хотя бы один из моих фильмов? Хотя бы одно название назови, ну!…
ЛЕР1. Ну, «Цветок шиповника», кажется…
МАНИАКАРДИ. Ну, спасибо! Его монтировали по соседству с твоими «Снегами Килиманджаро». А ведь я двадцать восемь лет в этом бизнесе. Я делаю только музыкальные комедии, хотя мечтал всю жизнь играть на скрипке, как мой волшебный дед. Он играл на свадьбах и на похоронах. Он приходил к людям в радости и в горе. А я стругаю эти комедии в надежде, что хоть одна из них западёт кому-то в душу. Но никогда у меня в команде не было такого человека, как Алекс Истмен. Знаешь, почему я сейчас работаю с таким зелёным побегом как ты? Да потому что в меня перестала верить даже моя жена, которая, если ты не знал, и субсидирует все мои проекты, и подсовывает мне свои паршивые сценарии. Ей кажется, что играть на скрипке и быть продюсером музыкального кино – это одно и то же. Поэтому и нет у меня сегодня возможности пригласить ни Келли, ни Миннелли. И вдруг – такой шанс!!! Ко мне приезжает звезда, прекрасный танцор, классный певец, артист от Бога. О таких моментах мечтают. Их вымаливают. И ими никогда не разбрасываются! Ты должен меня понять. К тому же ты мне задолжал артиста на главную роль.
ЛЕР1. Я понимаю.
МАНИАКАРДИ. А если понимаешь, ты будешь выполнять все его требования и капризы. Я не намерен терять такой куш. Для тебя, парень, в жизни всё ещё только начинается. А у меня выбора нет. И времени у меня тоже нет. Я должен доказать хотя бы только собственной жене, хотя бы только себе самому, что не напрасно появился на свет и коптил небо столько лет. Ты поможешь мне?
ЛЕР1. Надеюсь, что да…
МАНИАКАРДИ. Если «да», расположи его к себе. Он ведь тоже не придёт в восторг от твоей молодости. Наливай ему почаще. Сегодня вечером, в крайнем случае – завтра утром у меня в сейфе должен лежать договор подписанный им. Ясно?
ЛЕР1. Я постараюсь.
МАНИАКАРДИ. Ну, коли так, парень, тогда вот тебе ещё один пинок, чтобы всё было понятно ещё на берегу. Мне не нравится то, чем ты занимаешься на площадке!
ЛЕР.1. Я не понимаю, о чём Вы…
МАНИАКАРДИ. Он не понимает, о чём я… Я – о малышке Сью и о кроватке, в которую ты мечтаешь её затащить. За твоими потугами наблюдает вся съёмочная группа и я, в силу сложившихся обстоятельств…
ЛЕР.1. Вы меня простите, мистер Пинелли, но, во-первых – это наше с ней дело, а во-вторых – мы знакомы с ней не первый день. Вы же знаете, что она снималась у меня в предыдущей картине…
МАНИАКАРДИ. «В предыдущей картине». Сынок, ты какую по счёту картину сейчас снимаешь?
ЛЕР.1. Вторую, а что?..
МАНИАКАРДИ. Так вот, если ты не хочешь, чтобы она стала для тебя последней – слушай старого и, поверь мне, опытного старика Сэма, хотя вернее – Шмуэля. У нас с тобой, парень, сегодня только одна задача: сделать из того дерьма, которое нам подсунули сценаристы и кое-кто ещё, нечто похожее на конфету. То есть – на кино. Ты же ведь хочешь и дальше этим зарабатывать себе на кусок хлеба, если я правильно всё понимаю?
ЛЕР.1. Вы правильно всё понимаете!
МАНИАКАРДИ. Значит, тебе нужен хит, бестселлер. Чтобы каждый разносчик пиццы в кинозале плакал и ржал там, где положено. Чтобы на каждой радиостанции домохозяйки заказывали песенки из твоего шедевра, а офисные муравьи цитировали его при каждом удобном случае. Только тогда ты получишь возможность идти дальше по этой скользкой дорожке с высоко поднятой головой. А для того, чтобы такой хит снять, необходимо, чтобы все винтики нашей производственной машины работали слаженно и надёжно.
ЛЕР.1. Но причём тут…
МАНИАКАРДИ. А притом, что на площадке должна быть железная дисциплина, а лирика ей не способствует, поверь мне, парень. Вспомни ещё раз нашего ловкого наездника. Кроме того, почти любая смазливая девочка в этом городке готова дать тебе то, что ты безуспешно пока пытаешься получить от Сью. А знаешь почему? Да потому что каждая из них мечтает повертеться перед камерой, стать звездой и заработать миллион. И в ту минуту, когда ты получишь от неё этот маленький презент, ты перестанешь быть вольным художником, и станешь выполнять те условия, которые она тебе будет диктовать.
ЛЕР.1. Но Сьюзен – прекрасная девушка с чистой душой!..
МАНИАКАРДИ. В чистые, возвышенные души в нашем деле я уже давно не верю. Может быть, они где-то и есть, но мне за двадцать восемь лет работы в этом бизнесе они не попадались ни разу. Поэтому, солнце моё, вся эта канитель может быть её делом, но ни в коем случае не может быть твоим делом, понял?
ЛЕР.1. Ну, если…
МАНИАКАРДИ. Договорим позже. Мне надо заниматься Истменом. Пока. Увидимся на вечеринке. Приходи пораньше. (уходит)
ЛЕР.1. Да что же это такое!!! Налетел, как торнадо на Колорадо. Нет, не зря душа у меня не лежала к этой затее. Какой чёрт послал меня на эти галеры! Я ненавижу кафешантанные песенки и пляжные курорты. Проклятые Гавайи! И ещё этот старик Сэм с его бесконечными монологами. Как будто я не режиссёр, а мальчишка для битья. К тому же, я никогда не собирался снимать музыкальных комедий…
Сцена 6.
ЛЕР. Я никогда не собирался снимать музыкальных комедий. Это правда. В то время я думал всю свою жизнь посвятить высокому искусству. В моём послужном списке была единственная короткометражка: «Снега Килиманджаро» по Хемингуэю. Правда, многие тогда говорили, что вышло неплохо. Мечтал снять «Над пропастью во ржи», «Вишнёвый сад» и вообще заниматься препарированием человеческих душ на основе Фицджеральда, Достоевского и прочих головастых парней всех времён и народов. О чём может мечтать ещё нескладный длинный очкарик из Эдмонта, штат Оклахома? Но, как любил повторять этот тиран и мой первый учитель – Сэмюэль Маниакарди: «Хочешь рассмешить Господа – поделись с Ним своими планами на будущее». Потом я понял, что почти по всем вопросам, связанным со мной, он, как это ни удивительно, оказался прав. Но иногда от этого «почти» очень много зависит…
Сцена 7. Вечеринка
МАЙКЛ поёт:
Подивиться на коня
Мой старик подвёл меня.
Взгляд коня пугал меня, как дуло танка.
Но сказал отец: «Держись,
Не подарок – наша жизнь.
Ты объезди этого мустанга.
Хватит бегать по земле,
Ты – ковбой, сиди в седле,
Ты объезди этого мустанга».
Развлекается судьба
Своенравна и груба:
То ли в джигу меня тянет, то ли в танго.
Только это не по мне –
Я останусь на коне.
Я взнуздаю этого мустанга.
Я же всё-таки – ковбой,
Мне ль не справиться с судьбой!
Я взнуздаю этого мустанга.
Закипает в жилах кровь,
Так приходит к нам любовь –
Не зависит ни от денег, ни от ранга.
Станешь ты моей женой:
Ты – cowgirl, а я – cowboy. (ты – ковбойка, я – ковбой)
Я объезжу этого мустанга.
Как люблю я норов твой,
Но ты знаешь – я ковбой.
Я объезжу этого мустанга.
(аплодисменты, голоса: «Браво-браво, мистер Истмен. «Одинокое ранчо» - мой любимый фильм, и Вы там просто бесподобны».)
Сцена 8.
Конферансье. А сейчас для вас поют две замечательные актрисы, принимающие участие в съёмках нашего нового фильма. На сцене Бекки Уисдом и Сьюзен Голд с очередным сюрпризом:
БЕК. и СЬЮ. поют:
Пусть у пирса борются волны и ветер,
Пусть вовсю куражится в море ураган.
Взрослым нелегко, и пугаются дети.
Заходи погреться к нам, юный капитан.
Окунайся в полумрак.
Здесь приятней, чем снаружи.
Посиди со мной, моряк,
Расскажи мне свою душу.
В нашем заведении тепло и уютно.
Нет дурмана слаще, чем кафешантан.
Что тебе твой кубрик или, скажем, каюта,-
Будь ты даже юнга – здесь ты капитан.
Позабудь о якорях,
Это место ближе к раю.
Потанцуй со мной, моряк.
Музыканты нам сыграют.
Я тебе налью настоящего виски.
Впрочем, может быть тебе нравится эль.
Выпьем ка за то, чтоб не терять своих близких,
Не погибнуть в шторме и не сесть на мель.
Будет небо в янтарях,
Словно дым уйдут печали.
Обними меня, моряк,
Прежде, чем опять отчалить.
Утихает шторм. Скоро утро, мой мальчик.
Городок портовый погасил огни.
Опустел давно наш приветливый зальчик,
Мы теперь с тобой в целом мире одни.
Прогони из сердца мрак,
Вспыхнет свет, свершится чудо.
Полюби меня, моряк.
Забери меня отсюда.
(Аплодисменты, крики: «замечательно!», «А что это за песня? Откуда она?»)
МАНИАКАРДИ. Это песенка из нашего проекта, в котором, мы надеемся, снова блеснёт своим талантом мистер Истмен!
КОНФЕРАНСЬЕ. О! Вы рискуете даже уже что-то показывать публике!
МАНИАКАРДИ. Воспринимайте это как рекламный ролик!
КОНФЕРАНСЬЕ. Прекрасно сказано. А мы тем временем продолжаем… (на сцене танцевальный номер)
Сцена 9.
(терраса ресторана)
СЬЮ. Что же Вы тут один скучаете, мистер Истмен? Столько людей собралось ради встречи с Вами, а Вы уединяетесь.
МАЙКЛ. Я не очень привык к такому скоплению народа.
СЬЮ. Как такое может быть, мистер Истмен? Вы такой популярный человек, всегда в центре внимания…
МАЙКЛ. Вы можете называть меня просто… Алекс. Что-то захотелось подышать свежим воздухом и немного отдохнуть от этого шума. А Вы замечательно пели сегодня.
СЬЮ. О, благодарю Вас. Мы с Бетти репетировали почти неделю.
МАЙКЛ. Мне понравились Вы.
СЬЮ. Что?
МАЙКЛ. Простите…
СЬЮ. Это была песенка из «Жажды ветра». У нас с Вами там тоже есть один дуэт. Я сейчас его разучиваю. Он меня волнует гораздо сильнее. Но… Если Вы не против, я могу попробовать напеть Вам его. Правда, Вам хотелось отдохнуть от шума…
МАЙКЛ. Ну, что Вы… Конечно, спойте. Я прошу Вас.
СЬЮ поёт:
Нам, надеждой окрылённым,
Обещал рассвет,
Что для двух сердец влюблённых
Расстояний нет.
Только вышло всё иначе –
Шла Фортуна прочь.
И, как символ неудачи,
Наступала ночь.
Припев.
Месяц над миром плыл,
Звёзд океан любя…
Где ж ты так долго был? А вы отвечаете:
Всюду искал тебя.
Гнал из последних сил
Мимо смертельных скал. (И тут опять я)
Где ж ты так долго был? ( И снова Вы)
Всюду тебя искал.
СЬЮ. Красиво, правда?
МАЙКЛ. Да, очень.
Сцена 10.
МАНИАКАРДИ. (подшофе, с другого конца сцены) Дорогой сэр Алекс, простите меня, старого зануду. (подходит, Сью исчезает). Но мне в самом деле так радостно, что мы с Вами договорились. Все бумаги мы оформим утром. А я Вам только хотел сообщить, что завтра у нас намечена съёмка вашей бешеной драки с дюжиной пиратов.
МАЙКЛ. С дюжиной пиратов?
МАНИАКАРДИ. Да-да! Причём дюжина – не оборот речи, а их действительно будет двенадцать головорезов. Представьте себе лужайку на берегу реки, привязанная к столбу прекрасная героиня. Я видел, что вы уже обратили на неё внимание. И куча разбойников, которые, глядя на неё, думают далеко не только о выкупе. Тут появляетесь вы, словно ураган врываетесь в эту толпу, выстрелом из пистоля укладываете их главаря, а затем саблей и кулаками приводите всех остальных в горизонтальное положение. Какая прелесть! И тут перед Вами появляется громадный аллигатор.
МАЙКЛ. Аллигатор? Откуда?
МАНИАКАРДИ. Оттуда (показывает пальцем в зал).
МАЙКЛ. Оттуда?
МАНИАКАРДИ. Ну да, из этой прекрасной, тихой реки. (икает) Я пойду, распоряжусь, чтобы Вам сегодня же в номер принесли сценарий. Простите мне, ради Бога, мою назойливость. Отдыхайте, отдыхайте. Идите к молодёжи, развлекайтесь, а то старый осёл вас совсем заболтал…
МАЙКЛ. Всё хорошо, не волнуйтесь. Напомните мне, пожалуйста, только, как зовут эту милую блондинку, которая играет героиню?
МАНИАКАРДИ. А! Её зовут Сьюзэн Голд. Идите к ней, вы отлично смотритесь вместе. (Майкл уходит) Её зовут Шошанна, золотая Шоша. Да…
Сцена 11.
(появляется Лерой, нетвёрдо стоящий на ногах)
МАНИАКАРДИ. Ага! Вот ты где. Нет, вы только посмотрите на этого красавца. Хорош. Хорош. Я же тебя просил побольше наливать Истмену. А ты что сделал? Ты на себя в зеркало-то хоть смотрел?
ЛЕР.1. Нет пока ещё…
МАНИАКАРДИ. И не надо – расстроишься. Впрочем, Бог с тобой. Сегодня нам удалось главное. Но чтобы больше – ни-ни, завтра съёмка.
ЛЕР.1. Да-да, конечно. А Вы не видели Сью, мистер Маниакарди? Я что-то её никак не могу найти.
МАНИАКАРДИ. Золотую Шошу?
ЛЕР.1. Что?
МАНИАКАРДИ. Ничего. Ты опять за своё? Только что в её направлении уже отправился один экспресс, на всех парах…
ЛЕР.1. Какой экспресс? Вы о чём?
МАНИАКАРДИ. Да этот Истмен только что помчался к ней, и по нему было видно – не для того, чтобы пробежать с ней текст роли.
ЛЕР.1. И куда они пошли?
МАНИАКАРДИ. Парень, ты думаешь, я на все вопросы способен ответить? Как бы ни так. Иди, поищи, если так не терпится. Ноги у тебя побыстрее моих, (разглядывая Лероя) хотя…
Лерой нетвёрдой, но торопливой походкой удаляется.
МАНИАКАРДИ. Ох, уж эта мне лирика. Пойти выпить немножко мартини…
Сцена 12.
Входит Бекки.
БЕККИ. Простите, мистер Маниакарди, Вы случайно не видели Лероя… То есть мистера Соулсона.
МАНИАКАРДИ. Лероя, говоришь? Да на кой шут тебе сдался этот мальчишка? Он же младше тебя, красавица, года на три, если не больше.
(Бекки вспыхивает, закрывает лицо руками.)
БЕККИ. Он мне нужен по очень важному для него делу…
МАНИАКАРДИ. Ох, уж эти мне очень важные дела. Отдыхай от важных дел сегодня, завтра будет уже некогда. Но если мистер, как ты говоришь, Лерой тебе так необходим, попробуй поискать его на берегу. Он тоже помчался кое-кого разыскать. Хотя я не уверен, что ты застанешь его на ногах,- он с непривычки как-то очень быстро наотдыхался, хе-хе…
БЕККИ. Спасибо, мистер Маниакарди …
(уходит)
Сцена 13.
МАНИАКАРДИ. Ну, я сегодня просто,- как указатель на центральном перекрёстке… Интересно, что такое важное для юного пьяницы могла разузнать эта девица? Впрочем, по глазам видно, тут не обошлось без… Агицин паровоз, какие все влюблённые, Бог ты мой…
(поёт)
У маленького мальчика
Был папа – счетовод,
В чернилах были пальчики
И целый воз забот:
Сложение, деление,
Спряжение, склонение…
И буквы итальянские запомнить нелегко.
Добыть монетку мелкую,
За булкой сбегать белкою
И вспоминать местечко, что осталось далеко.
Ай-дай-лабидабидай-дай
Дай-далай-дай дай…
Иметь бы людям две души –
Но лишь одна, хоть плачь.
А мальчик помнил дедушку,
Который был скрипач.
Рыдала скрипка дедушки,
И слёзы лили девушки,
И горевали юноши под старенький мотив.
Смеялась скрипка дедушки,
И в пляс пускались девушки,
И улетали горести, ненастья прихватив.
Ай-дай-лабидабидай-дай
Дай-далай-дай дай…
Он всё гадал: когда уже
Закончатся дела?
Ведь у мальчишки на душе
Лишь музыка была.
Но папа скрипок не любил
И грёзы сына погубил.
Порой беда по всем по ним хлестала словно плеть.
Частенько слёзы капали,
Но небеса Неаполя
Светили так, что мальчику опять хотелось петь.
Ай-дай-лабидабидай-дай
Дай-далай-дай дай…
Увы, не вышло гения
Из сына твоего.
Но впрок пошло учение,
Что тоже ничего.
Он перенёс гонения,
Он превозмог сомнения,
Ты мог бы им гордиться, неудачник-счетовод.
И лишь во сне волнение,
Больной души биение:
Свет погасил, подушку взбил, закрыл глаза, и вот:
Ай-дай-лабидабидай-дай
Дай-далай-дай дай…
Дааа. Действительно, немножко мартини не помешает.
Сцена 14.
СЬЮ и МАЙКЛ поют:
Словно зёрнышки по свету
Разбросал нас рок.
МАЙКЛ поёт:
Ты не знала, где я. Где ты,
Я понять не мог.
СЬЮ поёт:
Но мечта сильнее жажды
Обрела черты, –
Ты приснился мне однажды.
МАЙКЛ поёт:
Мне приснилась ты.
СЬЮ поёт:
В небе луня цвела,
Солнца лучи ловя.
МАЙКЛ поёт:
Долго же ты ждала.
СЬЮ поёт:
Я ведь ждала тебя.
СЬЮ. Знаешь, у нас в городке жил один старик – МакКейн. Он вечно сидел в кресле-каталке на крыльце своего обшарпанного домика на отшибе, и посасывал дешёвую сигару. Когда в городке рождался ребёнок, МакКейн вырезал из дерева маленькую фигурку ангела и преподносил её счастливым родителям. Он был очень старый, и у всех жителей городка (а нас там было человек двести или чуть больше), так вот у всех были эти ангелы. Даже у моей бабушки, а ей было тогда лет шестьдесят. Вот, посмотри. Я всегда ношу его с собой. (достаёт из сумочки фигурку ангела)
МАЙКЛ. (рассматривая ангела) Здорово. Красиво.
СЬЮ. Очень. На Хэллоуин мы получали от МакКейна самые вкусные и красивые угощения. У него не было ни родных, ни друзей. Неизвестно как он управлялся с домом в своём инвалидном кресле. Когда старик умер, городок узнал сразу: его не увидели с утра на крыльце дома. Я не понимаю, как это произошло, но впервые за всё время существования нашего городка все жители, захватив даже пару грудных младенцев, поехали на похороны. У нас кладбища не было, и мы погрузились в полсотни машин и поехали за грузовичком с гробом в соседний городок. У могилы мы стояли молча, никто не плакал, но у каждого в руке был маленький деревянный ангел. Когда через месяц умер мистер Брэдли – хозяин бензоколонки, его провожали жена и дочь.
И с тех пор, как мы простились с МакКейном, из городка потянулся народ. Я уехала через полгода. Сейчас там осталась горстка людей, которым совсем некуда податься. А ведь прошло всего несколько лет.
Вот я и думаю, почему чудной, непонятный человек оказался для этого места самым необходимым? Я и актрисой стать решила, чтобы попытаться, как МакКейн, связывать людей между собой. Ведь когда на экране хороший артист (такой как ты, например), то все в зале смеются вместе или плачут, но тоже вместе. Представляешь, у меня даже не было мыслей о славе, о популярности. Мне даже казалось, что они вредят человеку: он становится заносчивым и недоступным. Но вот я сегодня познакомилась с тобой и поняла, что это не так.
МАЙКЛ. Погоди, Сью…
СЬЮ. Нет-нет, ты скажи, а тебя что толкнуло стать артистом?
МАЙКЛ. Ты меня сейчас очень озадачила. Я ведь пошёл в кино, чтобы быть рядом со знаменитостями. Получать удовольствие от жизни. Я всегда мечтал много путешествовать, а, работая в кино, тебе за путешествия ещё и деньги платят. Я никогда не задумывался о тех серьёзных вещах, о которых ты говоришь. Но сейчас мне почему-то кажется, что ты права, а я – просто какое-то легкомысленное перекати-поле.
СЬЮ. Да ты что?! Ты замечательный артист. Да что я тебе говорю то, что ты слышишь, наверное, на каждом углу. Просто по твоим ролям видно, что никакой ты не легкомысленный, а очень глубокий и чуткий человек.
АЛЕКС. Да погоди, Сью! Мне действительно нужно сказать тебе кое-что очень важное. Но здесь слишком много народу. Пойдём ко мне в номер. Не бойся, я не буду к тебе приставать.
СЬЮ. А я и не боюсь…
Сцена15.
Появляется Лерой1.
ЛЕР1. А-а-а, вот ты куда подевалась, дорогая Сьюзен. А я уже весь ресторан и террасу… (спотыкается) Ой! И пляж тоже весь обегал. Но всё-таки нашел. Пойдём, выпьем на брудершафт, чтобы ты, наконец, назвала меня Лероем.
СЬЮ. Простите, мистер Соулсон, но мне не хочется. Мы тут с Алексом так интересно беседуем.
ЛЕР1. С Алексом? Ах, значит всё-таки с Алексом. Поздравляю, мистер Истмен.
МАЙКЛ. Спасибо, мистер Соулсон. Нам пора, извините.
ЛЕР1. Вам пора? А не слишком ли вы торопитесь, любезнейший мистер Истмен. У меня есть ещё несколько слов к мисс Голд, если Вы не возражаете. (пытается схватить Сьюзен за руку)
МАЙКЛ. Сью уже сказала, что она занята, не так ли? Поэтому мне придётся Вам возразить.
ЛЕР1. Сью? Мне кажется, Вы сейчас назвали эту девушку – «Сью»? Ваша популярность, вероятно, ключ ото всех запоров, правда? Да я сейчас… (замахивается на Майкла, получает короткий удар в живот; согнувшись, падает)
СЬЮ. Алекс! Что ты делаешь?!! Не надо, прошу тебя! Мистер Соулсон, с Вами всё в порядке?
МАЙКЛ. (к Сью) Прости, не сдержался. Правда, прости, пожалуйста. Глупо вышло. Извините, мистер Соулсон…
СЬЮ. Господи. С ним всё в порядке? Он вообще-то хороший парень, не знаю, что вдруг на него нашло…
МАЙКЛ. Не волнуйся, всё будет ОК. Поднимайтесь, мистер Соулсон. Давайте, я Вам помогу. Сейчас вам лучше всего посидеть на свежем воздухе, продышаться и всё будет хорошо.
ЛЕР1. Не прикасайтесь ко мне. Всё, что могли, Вы уже сделали. Дальше – я сам.
МАЙКЛ. Ну, что же. Извините ещё раз. (к Сью) Пойдём.
( Мимо проходит Бекки смотрит на парочку, потом на поднимающегося Лероя. Кивает Майклу и Сьюзен и уходит в противоположную сторону)
СЬЮ. Вот мистер Соулсон сказал о популярности, а я даже забыла о ней. Никогда не думала, что со знаменитыми людьми можно так свободно общаться. Раньше мне приходилось встречаться с более или менее известными режиссёрами, продюсерами. И я всегда чувствовала себя с ними как-то нелепо. С одной стороны я понимала, что должна им понравиться: от этого зависело – буду я у них сниматься или нет. А с другой – мне хотелось всё-таки оставаться самой собой. Это было не очень-то легко и не всегда получалось, поэтому такие встречи были для меня пыткой. А с тобой – всё наоборот. Мне хочется тебя слушать, рассказывать что-то, и нет никакой неловкости. А у тебя?
МАЙКЛ. (Провожая взглядом Бекки) Пойдем ко мне. Сейчас ты всё узнаешь. У меня просто сил больше нет…
СЬЮ. А говорил – приставать не будешь…
МАЙКЛ. Да нет, ты не о том подумала. Пойдём.(уходят)
Конец первого действия
Действие 2.
Сцена 16.
БЕККИ И СЬЮЗЕН поют, Лерой1 на сцене.
Ловишь ветер?
Полный вперёд!
Сидел бы дома да копал огород,
«Бродяга счастья никогда не найдёт», -
Тебе кричала вся родня с друзьями.
Ловишь ветер,
Может быть, зря?
Кишат пиратами чужие моря.
Но вот, глаза твои как звёзды горят,
И ты выходишь в мир под парусами.
Ты не любишь дорог,
Ты презираешь двери.
Для тебя вся суша – капкан.
Лишь слеза ползёт
По щеке крошки Мэри,
Она так любит тебя, капитан.
Ловишь ветер?
Это же – риск:
В конце, не ясно, то ли крест, то ли приз,
Бросай, дружище, свой дурацкий каприз,
Садись за стол, налей и выпей с нами.
Ловишь ветер?
Это же – блажь.
Его не съешь, не взвесишь и не продашь.
Но ты берёшь фортуну на абордаж
И ловишь ветер всеми парусами.
Лежебока и трус
Не откроет америк,
Не раскроет чарующих тайн.
Пусть извилист курс,
Но вернись к своей Мэри,
Она так любит тебя, капитан.
Сцена 17. Входит Пинелли
МАНИАКАРДИ. Всем привет. Лерой, на пару слов…
ЛЕР.1. Доброе утро. Что случилось, мистер Пинелли?
(переходят в офисное помещение)
МАНИАКАРДИ. Вот, взгляни ради интереса. (Протягивает газету)
ЛЕР.1. А что здесь?
МАНИАКАРДИ. Ты не спрашивай, ты читай. Там сверху, на второй полосе. Можешь даже вслух. На тебя это произведёт большее впечатление.
ЛЕР.1. (читает) «Сегодня в Париж прилетел всемирно известный голливудский артист Алекс Истмэн, которого мы все прекрасно знаем по таким вершинам… Подождите, я ничего не понимаю! Какой Истмэн? Это какая-то старая газета?
МАНИАКАРДИ. Газетка вчерашняя, вечерняя. Читай, читай дальше, дружище. Сейчас всё поймёшь.
ЛЕР.1. …знаем по таким вершинам мирового кинематографа, как «Дикая стая», «Испытание смехом», «Одинокое ранчо» и др. Он прибыл во Францию, чтобы в компании Джины Лоллобриджиды и Энтони Куинна принять участие в масштабных съёмках режиссёра Жана Деланнуа «Собора Парижской Богоматери» по бессмертному роману великого Гюго». Какой собор? Какой Гюго? Объясните мне, что всё это значит?
МАНИАКАРДИ. Это значит, что я – старый осёл, а остальные персонажи этой леденящей душу истории нам пока неизвестны. Ещё это значит, что у нас на афише не будет Алекса Истмена. И поэтому с тобой у меня будет очень важный разговор. Важный и для тебя, и для меня.
ЛЕР.1. Я, кажется, догадываюсь, о чём пойдёт речь. Вы собираетесь свернуть картину, пока в неё ещё не вбухано всё богатство Вашей драгоценной супруги. Нет звезды – нет фильма, чего тут непонятного…
МАНИАКАРДИ. Поосторожнее, малыш, насчёт моей жены. А по поводу картины ты был прав.
ЛЕР.1. Тогда о чём нам с Вами разговаривать, и так всё ясно!
МАНИАКАРДИ. Но прав ты был не сейчас, сынок. Прав ты был, вероятно, когда пытался мне втолковать, что совсем не обязательно связываться со звёздами для того, чтобы снять хорошую вещь. Может быть, в этой мысли действительно что-то есть. Но что-то – не значит всё. Понимаешь меня?
ЛЕР.1. Ничего не понимаю. Я сейчас свихнусь, у меня голова лопнет.
МАНИАКАРДИ. Голова у тебя не лопнет – в ней пока мало начинки, а свихнулся ты, когда пошёл в режиссёры. Сейчас будет занятно…
(здесь и на протяжении следующей сцены сворачивает бумажные самолётики) Я после прочтения этой газетки подумал, что гораздо интереснее и почётнее создать свою звезду. Звезду собственного производства, так сказать. Шанс – один из тысячи. Но ты подумай о перспективе в случае удачи. Когда ты приглашаешь звезду со стороны, тебе приходится под нее подстраиваться, выполнять всякие её капризы, служить ей. А если это твоя звезда, ситуация совсем другая. В этом случае ты – создатель, а она – твоё детище. К тому же весь мир знает об этом, что тоже неплохо. Этот парень, которого мы считали Истменом, конечно пройдоха. Но ведь он сумел заставить две сотни людей на протяжении всего вечера поверить в то, что он – Алекс Истмен. Поверь мне – на свете не часто встречаются такие смельчаки. И если ты после вчерашней дуэли…
ЛЕР.1. Не надо мне об этом напоминать. Я вёл себя как идиот, хотя, как выяснилось, не я один…
МАНИАКАРДИ. Перебивать старших, даже если они олухи, невежливо. Так вот: если ты после вчерашней дуэли и этой новости не передумал заниматься в ближайшее время своей профессией в моей компании, предлагаю тебе принять очень важное решение: сделать из этого инкогнито из Лос-Анджелеса кумира примерно двух миллиардов человек на планете Земля. Что скажешь?
ЛЕР.1. Я же Вам уже, кажется, говорил, что мне безразлично, известен мой актёр или нет. Мне важно, чтобы он создал в кадре образ, который существует у меня в голове и всё. А личные отношения можно оставить и за площадкой…
МАНИАКАРДИ. Что-то до вчерашнего дня у тебя это не очень-то получалось. Я насчёт личных отношений.
ЛЕР.1. Да что Вы ко мне пристали с этими личными отношениями? Я честно делаю своё дело. Мне не нужны на площадке герои «Sight & Sound». Моей работой заказчики остались довольны. Чего вы ещё от меня хотите?
МАНИАКАРДИ. Нет, Лерой. Ты меня не совсем понял. Объясняю ещё раз. Если мы - ты и я - ввязываемся в это дело, то не с целью произвести на свет очередную забавную и даже увлекательную поделку. Наша задача – рождение сверхновой звезды. Что предполагает работу такого напряжения, что ты и я: мы оба должны будем выворачиваться наизнанку. Поэтому делать своё дело тебе придётся не честно, как ты говоришь, а неистово. Мы должны работать на шедевр, на сенсацию, на бомбу. Это совсем другой уровень ответственности. Ты мне можешь сказать «да» только в том случае, если готов её нести. А если ты мне скажешь «да», то мне предстоит ещё один не слишком приятный разговор. Я надеюсь, ты понимаешь с кем.
ЛЕР.1. С Вашей женой?
МАНИАКАРДИ. Молодец. Но об этом – позже. И учти, если «да», то я иду ва-банк. А это довольно страшно, сынок, в моём возрасте. Хотя и захватывающе. Если «нет» - азохэн вэй, мы таки действительно всё сворачиваем. Тебе нужно время подумать – оно у тебя есть. Две минуты.
ЛЕР.1. Две минуты?
Сцена 18.
ЛЕР. Две минуты… Я так понимаю – мне нельзя в кадре дымить сигаретой?
РЕЖ. Простите, сэр, но наш канал борется с курением…
ЛЕР. В таком случае прервёмся, мне нужно покурить…
(уходит)
Сцена 19.
(Сьюзен сидит, уткнувшись лицом в ладони)
БЕК. Что с тобой? Случилось что-нибудь?
(Сьюзен не отвечает)
БЕК. Пойдём ка, выпьем по чашечке кофе.
СЬЮ. Я не могу, то есть не хочу, то есть я не знаю…
БЕК. Так, девочка, что с тобой происходит? Ты же не сможешь работать в таком состоянии…
СЬЮ. Господи, какая работа? Я боюсь!
БЕК. Сейчас ты успокоишься и расскажешь мне, что вдруг такое случилось. Всё утро скакала, как молодой жеребёнок. Тебя смешило даже ворчание старой костюмерши. Краснела и бледнела, как полицейская мигалка. И ни с того, ни с сего – такая перемена…
СЬЮ. Я боюсь.
БЕК. Чего ты боишься, дурёха?
СЬЮ. Я не могу об этом говорить…
БЕК. Я думаю, ты нервничаешь по поводу того, что мистер Маниакарди увёл Лероя к себе в офис.
СЬЮ. Лероя?
БЕК. Я хотела сказать – мистера Соулсона… Так я права?
СЬЮ. Да, но он тут не причём…
БЕК. Но кто-то здесь явно причём. И мне кажется, что я знаю кто. Это мистер Алекс, правда?
СЬЮ. Что Вы хотите сказать?
БЕК. То, о чём ты не хочешь говорить…
СЬЮ. Что Вы имеете в виду? Я не понимаю…
БЕК. Послушай, Сью, я гораздо лучше представляю себе ситуацию, чем ты думаешь. Тебе ужасно понравился Майкл, правда?
СЬЮ. Майкл? Какой Майкл?!
БЕК. Неужели он тебе ничего о себе не рассказал? Быть не может.
СЬЮ. (почти шёпотом) Рассказал… А Вы откуда знаете?!
БЕК. Да всё очень просто: я играла официантку в «Одиноком ранчо», и помню, как он скакал на рыжем мустанге вместо Алекса… Странно, мне казалось, что ты будешь с тем, кто на коне.
СЬЮ. А он и есть «на коне». Ведь это он скакал на рыжем мустанге.
БЕК. Скакал… Но лассо в твою сторону кидал всё таки мистер Соулсон.
СЬЮ. Будем считать, что он кидал мимо. Как бы это объяснить…
Он прекрасный режиссёр…
БЕК. Это правда.
СЬЮ. Он милый человек.
БЕК. И тут – в точку.
СЬЮ. Но, понимаете…
БЕК. Тебе никак не заставить себя называть его Лероем, так?
СЬЮ. Да. И вчера на пляже всё как-то само собой встало на свои места.
БЕК. Ну, дай Бог…
СЬЮ. Что Вы собираетесь делать?
БЕК. Не поняла.
СЬЮ. Хотите всем всё рассказать?
БЕК. Что? Зачем? Я хотела всё рассказать вчера вечером. Но ваш счастливый вид на пляже меня остановил. Да и рассказывать было уже собственно не кому. А сейчас, мне кажется, все участники инцидента в курсе дела. Меня больше беспокоит другое…
СЬЮ. Что?
БЕК. Я понимаю, что внезапно вспыхнувшие чувства могут затуманить разум. Но если ты забыла – мы с тобой снимаемся в кино. И мне не безразлично, что с ним произойдёт.
СЬЮ. С кем?
БЕК. С Лероем. То есть с проектом, я хотела сказать.
СЬЮ. С Лероем…
БЕК. С мистером Соулсоном. Хотя, если уж у нас сегодня такой день откровений – с Лероем. С Лероем, чёрт меня подери…
СЬЮ. Ты его…
БЕК. Да! И хватит об этом…
СЬЮ. Он тебя очень хвалил вчера. Говорил, чтобы я тебя копировала на первых порах.
БЕК. Что ты говоришь! Правда? Ну что ж, тогда повоюем…
СЬЮ. Ой, что же теперь будет? Мы же сейчас переезжаем на пляж. У Майкла большая сцена с дракой. Он в любом случае собирался прийти сюда, чтобы понять, что делать дальше…
БЕК. Я думаю, девочка, что от нас с тобой тут тоже кое-что зависит. Если я знаю Маниакарди, а я его давно знаю – ничего ещё не кончено. Он в этот раз какой-то одержимый,- поставил сковородку на огонь, а потом пошёл покупать яйца. Раньше без главного героя никто на съёмки не решался, а мы тут уже целую неделю без капитана пляшем…
Сцена 20.
ЛЕР. Давайте продолжим. Все готовы?
ОПЕРАТОР. Я готов!!!
РЕЖ. Камера!!!
ОП. Идёт!!!
РЕЖ. Начали…
ЛЕР. Я сейчас вспоминал момент, о котором мне рассказала моя жена. Пока мы с мистером Маниакарди пытались не выглядеть друг перед другом абсолютными кретинами и взять ситуацию под контроль, на площадке народ оставался в некотором недоумении. А между Бекки и Сьюзэн произошёл любопытный диалог. Я вспомнил о нём не потому, что охота перетряхивать старое нижнее бельё, а для того, чтобы ещё раз убедиться – даже в такой банке с тарантулами как наш «кинематограф» не всё решает расчёт. И раз уж я об этом вспомнил, хочу сказать несколько слов моей жене. Тебе, милая Бекки.
Я хорошо помню тот день. А как не помнить, если он решил всю мою судьбу. Ты подошла ко мне тогда, после окончания бури в исполнении Сэма Маниакарди, и спросила: «Можно я буду называть тебя Лероем?» Я слегка опешил и пролепетал: «Пожалуйста…» Потом ты мне сообщила, что я должен быть сегодня после съёмки на набережной, где стоят яхты. И я почему-то пришёл. Потом мы сидели в прибрежном ресторанчике, напоминающем бунгало, ты заказывала, я недоумевал и любовался тобой. Два молодых аборигена (босые, но в шляпах) наигрывали тихую, щемящую босанову. Один из них вместе с дикой красоты пуэрториканкой страстно мурлыкали слова, а мы танцевали.
Певица:
Не спрашивай, за что,
Когда и почему... -
Пойми, ведь это то,
Что не постичь уму:
Любой ответ смешон,
Любой закон неправ,
Когда счастливый сон
Томительней, чем явь;
Певец:
Когда смертельный яд
Живит как эликсир,
Когда за миг, за взгляд
Готов оставить мир,
И мало света дня,
И кругом голова...
Не спрашивай меня, -
Любой ответ – слова.
Вместе:
В любом ответе – тень,
Бессилье и тщета.
Здесь мудрецы – и те
Не смыслят ни черта.
И в самый светлый час
Не спрашивай, молю.
Знай: в мире двое нас,
И я тебя люблю.
Я посмотрел тебе в глаза, и ты встретила мой взгляд спокойно и нежно. У меня по всему телу побежало такое тепло, как будто я хватанул залпом целый бокал чистого бурбона.
Многие мужчины считают, что это они выбирают себе женщин: подруг, любовниц, жён, свою вторую половину. В каких-то случаях, наверное, так оно и есть. Но большинство из них всё-таки заблуждаются. Ты мне показала, как мы заблуждаемся.
Многие женщины на протяжении веков бьются за некое равноправие с мужчинами, которое эти самые мужчины им почему-то должны предоставить. Ты мне показала, какой властью обладают женщины. И предложение равноправия тебе звучало бы, как предложение маршалу стать рядовым.
Ты поманила меня пальцем, и я пошёл за тобой. Я шёл за тобой всю жизнь. Сначала один. Потом за руку со старшим, потом наперегонки с младшей. И я был счастлив этим походом. Живущая в тебе любовь переселилась в меня, во всех нас. Она согревает меня и теперь, когда прошла такая сумасшедшая уйма лет. И я по-прежнему люблю тебя, моя Бекки, как в тот благословенный день, когда для нас звучала неторопливая босанова, и океан раскачивал яхты, пытаясь попасть ей в такт. Я люблю тебя, милая, и хочу, чтобы ты об этом не забывала.
РЕЖ. Мистер Соулсон. Мы же снимали на Голливудских Холмах репортаж с похорон Вашей супруги два года тому назад…
ЛЕР. Это важно?
РЕЖ. Простите, пожалуйста…
ЛЕР. Я могу продолжать?
РЕЖ. Да, разумеется, просто это не очень укладывается в наш формат…
ЛЕР. Во что не укладывается?
РЕЖ. В формат программы…
ЛЕР. Скажи мне, юный коллега, сколько проектов у тебя на счету?
РЕЖ. В качестве режиссёра – третий, а что?
ЛЕР. А! Так твоё имя уже вгоняет в трепет миллионы молодых поклонниц?
РЕЖ. Я не знаю, но у меня отличные рейтинги…
ЛЕР. Парень, ты сможешь добиться чего-то стоящего только в том случае, когда тебе будет наплевать на всё это и когда тебе самому будет, что сказать! Поверь, я знаю, о чём говорю. Мы сегодня живём среди гаджетов, виджетов, слоганов, логотипов, лейблов, рейтингов, форматов, прочей ерунды. И если для тебя эти понятия важнее, чем ты сам, важнее, чем люди, которые тебя окружают, то тебе вряд ли что-то светит в профессии, да и в жизни тоже. И ещё! Когда тебе хочется сказать кому-то спасибо или признаться в любви, не ищи для этого подходящей ситуации. Такие вещи можно говорить всегда, понимаешь?
РЕЖ. Думаю, да…
ЛЕР. Тогда я продолжаю?!
РЕЖ. Да, конечно, камера идёт…
ЛЕР. Так вот, Сэм дал мне две минуты на размышление. И пока я старался создать перед ним образ благородного мыслителя, вся моя начинка рвалась наружу. Если говорить просто – я боролся с дикими приступами тошноты. Это, как я потом узнал, обычная реакция на внезапно навалившуюся ответственность. Я слышал, что в России Ельцин, принимая дела от Горби тет-а-тет, испытал нечто подобное. Хотя, может быть, там были и какие-то дополнительные катализаторы для такой реакции, не знаю. Я сидел, моля Господа хоть как-то успокоить моё нутро. И тут в офисе зазвонил телефон.
Сцена 21.
МАНИАКАРДИ. (взяв трубку) Хеллоу. А! Здравствуй моё золотце, я только что о тебе вспоминал, долго жить будешь… (пауза) Что значит: со мной – не получится.(пауза) Да, прочёл. А! Так это ты мне её подложила?! Ну, положила-положила, не нужно придираться к словам. Спасибо тебе за заботу, моя ласточка! (пауза) А что я собираюсь делать? Минуту назад я собирался как раз звонить тебе и обсудить наше положение.(пауза) Почему это только моё положение? (пауза) Что? О чём ты говоришь? Мы уже в процессе, и мне кажется, что у Соулсона всё получается отлично! (пауза) Подожди, дорогая. Ты этого не сделаешь. К тому же твоя была идея – взять в работу этот сценарий. (пауза) Что значит: Бог дал – Бог взял? Не нужно богохульствовать, моя девочка. Ой, прости, прости: моя тигрица! (пауза) Слушай, давай о деле. В работу втянута куча людей. Все они надеются с моей и, разумеется, твоей помощью заработать себе каких-то денег. Соулсон работает прекрасно, и я уверен, что и безо всякого там Истмена у нас всё замечательно получится. К тому же у нас есть человек на эту роль. (пауза) Да тот самый, которого мы вчера так весело чествовали. Парень хваткий и по-своему талантливый. Вспомни, как ты вокруг него гарцевала. Ну, порхала, порхала, если тебе так больше нравится. (пауза) Мамочка, что значит ни цента?! (пауза) Ах, вот так мы теперь будем строить наши с тобой взаимоотношения?!!! В этом ты вся!!! Ну, я надеюсь, голубушка, ты знаешь что делаешь. Права была моя мама, да будет благословенна её память, когда отговаривала жениться на тебе.(пауза) Что? Ну, уж тогда и ты имей в виду: у твоего мужа в заначке тоже не рулон туалетной бумаги лежит. Как-нибудь перебьёмся, но уж в титрах себя в таком случае не ищи!!! (пауза) Ничего, я буду жить в костюмерном вагончике, но стану, наконец, свободным человеком!!! (бросает трубку). Ой, говорила моя мама: взял шиксу – будешь терпеть. Но там лучше было иметь итальянскую фамилию, чем нашу. (опускает голову на стол)
ЛЕР.1. Вам плохо?
МАНИАКАРДИ. Не настолько, чтобы ты уже мог начинать радоваться… Теперь объясняю ситуацию безо всякой лирики: если я сворачиваю проект – со мной, как с продюсером будет покончено. Никому не хочется связываться со старой дырявой калошей. Если я его продолжаю на свои гроши, и мы выпускаем очередную мелочь – я остаюсь гордый, но голый. А если ты мне сейчас скажешь «да», то остаётся надежда на то, что я не зря появился на этот свет. Итак, что ты мне хочешь сказать, мой юный друг?
ЛЕР.1. (пауза) Да.
МАНИАКАРДИ. Прости, я что-то стал туговат на ухо, что ты сказал?
ЛЕР.1. Да!
МАНИАКАРДИ. (как стайер после финиша) Тогда вперёд…
Сцена 22.
МАНИАКАРДИ. (Лерою) Молчи и слушай, говорить буду я. (Майклу) О! Доброе утро, сэр. Как Ваше драгоценное здоровье? А то я тут волнуюсь: не навредила ли вчера местная кухня нашему звёздному гостю. Ну, я вижу, что с вами всё отлично. Поэтому нижайше прошу у Вас разрешения задать Вам один коротенький вопрос.
МАЙКЛ. Ну, что Вы, конечно.
МАНИАКАРДИ. А вот и мой вопрос: мистер Алекс Истмэн, Вы ничего не хотели бы нам рассказать, а?
МАЙКЛ. Я? Даже не знаю…
МАНИАКАРДИ. Да Вы не стесняйтесь. Тут все свои. Я же чувствую, что у Вас на душе просто камень какой-то лежит. Так облегчите душу. Ну! Смелее!
МАЙКЛ. Я… Я… Я не Алекс Истмэн.
МАНИАКАРДИ. Простите глухую тетерю, я не расслышал…
МАЙКЛ. Я не Алекс Истмэн. (хочет уйти)
МАНИАКАРДИ. Стоять!!! Спасибо за откровенность, но вы меня так заинтриговали, что я жду продолжения. И как же теперь прикажешь тебя называть, голубчик?
МАЙКЛ. Я - Майкл Пэн.
МАНИАКАРДИ. А!!! Однояйцовый близнец Питера, как я сразу не заметил сходства…
МАЙКЛ. Я один у матери…
МАНИАКАРДИ. Ну, значит, я ошибся. Продолжай. Расскажи нам, паренёк, как ты умудрился вляпаться в такое дерьмо?!! Кто ты такой и какого дьявола здесь появился?
МАЙКЛ. Мистер Джейкоб посадил меня на самолёт и сказал, что я буду сниматься в кино и что он рад, наконец, от меня избавиться. МАНИАКАРДИ. Какой ещё мистер Джейкоб?
МАЙКЛ. Мистер Джейкоб Зускинд.
МАНИАКАРДИ. Янкель Зускинд? Так это его гешефты. Старый шелудивый пёс, чтоб его мама была здорова. Он велел тебе изображать Истмена?
МАЙКЛ. Нет, ничего такого он не говорил…
МАНИАКАРДИ. Тогда почему же ты вырядился под него?
МАЙКЛ. Да я всегда так хожу. Я очень люблю творчество Алекса Истмена. Он – мой кумир. У меня дома все стены завешаны его афишами и плакатами. А однажды я даже дублировал его в «Одиноком ранчо», ему нужно было в кадре объездить мустанга, и я ему помог…
МАНИАКАРДИ. Хорошо, помощничек. Тогда объясни мне ещё одну вещь, которая мне до сих пор непонятна: с какой же такой целью ты вчера весь вечер ломал комедию, строил из себя клоуна, а из нас – круглых идиотов?
МАЙКЛ. Да я ничего не ломал!!! Когда я увидел в аэропорту розовый лимузин, я подумал, что это какой-то розыгрыш, потом этот трёхкомнатный люкс в отеле…
МАНИАКАРДИ. Неплохой номерок, правда? Мать твою!
МАЙКЛ. Да я просто глазам не поверил. Я всё время как во сне был. А когда вечером я понял, что вы все меня за Алекса приняли,- решил, что этот день будет мой. Я всю свою жизнь мечтал сниматься в кино. У меня не было ни единого шанса. А вчера мне показалось, что такой шанс появился. Вчера вы считали, что перед вами Алекс Истмен. Значит, я чего-то стою, если вы все готовы были принимать меня за него. И даже если сегодня вся моя жизнь полетит к чёртовой матери, мне будет, что вспомнить. И поверьте, чтобы теперь ни случилось, я буду вспоминать нашу с вами встречу, как лучшее приключение в своей жизни, вот так!
МАНИАКАРДИ. Ясно. У нас у всех есть что вспомнить. Жаль – нечего детям рассказать. А поведай мне теперь, будь так любезен, как ты себе представляешь своё ближайшее будущее?
МАЙКЛ. Никак не представляю. У меня и на обратный билет-то денег нет.
МАНИАКАРДИ. А как ты посмотришь, если я просто выброшу тебя на улицу? А? Мне кажется, ты согласишься с тем, что это будет справедливо?
МАЙКЛ. Да, пожалуйста. Я уже и вещи из гостиницы забрал.
МАНИАКАРДИ. Это ты очень предусмотрительно сделал. Ну, что ж, прощай?
СЬЮ. Нет, подождите! Так нельзя!!!
МАНИАКАРДИ. А это ещё что за явление Моисея на горе Синай? Ты что, девочка, не поняла до сих пор? Это – не Истмен. Так что можешь забыть о моём вчерашнем задании.
СЬЮ. Да причём тут Ваше задание? То, что этот не Истмен, я знала ещё вчера вечером!!!
МАНИАКАРДИ. Что ты сказала?..
СЬЮ. То, что Вы услышали. И ещё…(берёт сумочку, достаёт оттуда фигурку ангела, протягивает её Майклу) Вот возьми, пусть он будет у тебя.
МАЙКЛ. Сью! Не надо, ты же понимаешь, что всё так и должно было закончиться. Я пойду. Встретимся вечером.
СЬЮ. Нет… возьми, я тебя прошу.
МАЙКЛ. Хорошо.(собирается уходить)
МАНИАКАРДИ. Стоять!!! Так-так-так-так. Ух-ты, какой интересный поворот образовался. Видать, вчера Ромео всё-таки отыскал свою Джульетту. Ну, что же… придётся поменять финал. «Любовь, любовь, ты правишь миром!» Так вот, мой милый, что я хочу тебе сказать. Ты не уйдёшь отсюда, пока не отработаешь тех денег, которые мы на тебя уже ухлопали. Это было бы слишком просто для тебя.
МАЙКЛ. Отлично, господин Маниакарди! Только скажите, что я должен буду делать. Я согласен на любую работу…
МАНИАКАРДИ. Нет, вы только взгляните на этого героя. Он готов подметать пол на площадке.
МАЙКЛ. Да, я готов…
МАНИАКАРДИ. Но у меня есть уборщик, который это сделает лучше тебя! Может быть, тебе готовить нам кофе и бегать в лавку за сэндвичами?
МАЙКЛ. Всё, что угодно, я же вам сказал.
МАНИАКАРДИ. «Он мне сказал». А я тебе скажу, парень! У меня есть мальчики на побегушках. У меня есть монтировщики, водители, осветители, операторы, массовка, художники, гримёры, костюмеры, композитор, чтоб он был здоров. Даже режиссёр, которого ты вчера чуть не вывел из строя. У меня всё великолепно укомплектовано, чтоб ты знал! Мне не хватает одной малости – человека, который сыграет капитана Суирлинга. Понял?!! (пауза) Я спрашиваю, ты меня понял?!
МАЙКЛ. Вы что, так шутите?!!!
МАНИАКАРДИ. Мне некогда шутить, парень, - работы невпроворот. Истменовских гонораров не жди. Жить будешь в гримёрном фургоне. (Всеобщий удивлённый гул) Да, и ещё: увижу хотя бы раз в таком виде – убью своими руками. (Выливает на голову опешившему Майклу графин с водой) Так! Почему все стоят, развесив уши. У нас что, закончился съёмочный день? Позвольте вам представить нашего нового актёра… Как тебя, ты говоришь?..
МАЙКЛ. Майкл Пэн…
МАНИАКАРДИ. Майкл Пэн! Гримёры, костюмеры, сделаете из мистера Пэна грозу морей. Группа перемещается на пляж. Все кроме актёров грузятся в машины. (Обращается к Сью, Бекки и Лерою) Нам, мои дорогие, тоже придётся немного поджаться в смысле гонораров. Хорошо, что хоть с композитором уже расплатились. Но мне почему-то кажется, что вы не побежите жаловаться на меня в профсоюз, мать вашу. Прости меня, Господи, и помоги чем можешь… Да, и ещё одно, пока мы не поехали. (Лерою) Я хочу, чтобы то недоразумение, которое вчера произошло на пляже и попало на языки всей прислуги отеля и на плёнку какого-то деятельного фоторепортёра…(Сьюзен) Посмотрите, красавица, свежий номер местной газетёнки. (Лерою) Так вот, я хочу, чтобы эта история вами была забыта раз и навсегда. Понятно? А я попробую с неё начать восхождение на Олимп нашего нового, промокшего друга – Майкла Пена!!! (уходит)
Сцена 23.
К Лерою подходит Бекки.
БЕК. Можно я буду называть тебя Лероем?
ЛЕР. Пожалуйста…
БЕК. Ты должен быть сегодня после съёмки на набережной, где стоят яхты…
Сцена 24.
ЛЕРОЙ. После главного события в жизни Сэма мы больше не виделись. Я затеял новую картину, а он отошёл от дел, купил себе дом на границе с Канадой, на севере Миннесоты, возле Верхнего озера. Когда мне сообщили о его смерти, я прыгнул в свой новый чёрный «Мустанг» 1958-го года, заехал за беременной Бекки, и мы рванули в Лос-Анджелес. Вдова решила хоронить мужа там. Была середина съёмочного дня, а я взял и уехал. Тут не было никакого безрассудства и героизма. Я знал, во что мне это обойдётся, и мог себе это позволить. Настоящая смелость мне пригодилась только в ту минуту, когда я сказал ему «да». Оказалось, что в последние два года Маниакарди был неизлечимо болен. Он знал об этом. Но это могло быть его делом и ни в коем случае, как он считал, не должно было стать нашим делом. В день прощания я познакомился с Джейкобом Зускиндом и с удивлением поздоровался с Алексом Истменом, с которым мы познакомились за полгода до этого. Народу было очень много. Сэма похоронили рядом с Михаилом Чеховым на Голливудских Холмах. А я всё вспоминал его последний монолог, из тех, что мне довелось услышать.
Сцена 25.
Ведущий. Я прошу тебя, Том, назови нам номинантов на главный приз. Я знаю, что список где-то в твоих карманах.
ТОМ. (на экране, в джинсах, рубашке и ковбойской шляпе) Да где-то был, куда же я его засунул. Кажется, потерял. А, нет вот он, по-моему. Или это счёт за стоянку? Нет, точно, это то, что я искал. Итак, (читает)
«Король и я» - кинокомпания 20th Century Fox, продюсер Чарльз Брэкетт;
«Гигант» - кинокомпания Warner Bros., продюсер: Джордж Стивенс;
«Десять заповедей» - кинокомпания Paramount Pictures, продюсеры: Сесил ДеМилль, Генри Уилкоксон;
«Жажда ветра», кинокомпания Columbia Pictures, продюсер: Сэмуэль Маниакарди;
«Дружеское увещевание» - кинокомпания Warner Bros., продюсеры: Уильям Уайлер, Роберт Уайлер, Гарри Хоган.
(ведущему) Вот, Джек, это всё, что у меня есть для тебя.
Ведущий. Спасибо, Том. Ну, что же, дамы и господа, вы услышали список картин, на которые в кинотеатре не стоит брать попкорн и колу. Просто вам будет не до того. А передо мной лежит конверт, в котором всего одно название. Фильм – победитель нынешнего конкурса. И он называется… Они что, каким-то новым суперклеем заклеили этот конверт. Что же в этом конверте, мне уже и самому интересно. А, вот и заветный листок. Итак: (читает)
«Жажда ветра», кинокомпания Columbia Pictures, продюсер: Сэмюэль Маниакарди!!! Победителя прошу на сцену. Сэмюэль Маниакарди, дамы и господа!!!
Из зала на сцену медленно поднимается растерянный Маниакарди во фраке. Ведущий вручает ему золотую статуэтку, приглашает подойти к микрофону, потом уходит.
МАНИАКАРДИ. (пауза, не может начать говорить) Простите меня, пожалуйста. Я долго…всю жизнь, вероятно… готовился к этому моменту, но теперь понимаю, что напрасно. У меня какой-то ветер в голове. (пауза, продолжает с трудом) Для того, чтобы на паруснике достичь каких-то прекрасных берегов, вам в первую очередь нужен этот самый парусник. Хорошо, допустим, он у вас есть, или вы его умудрились построить. Теперь вам нужна хорошая команда. После невероятных усилий вы собрали лучших матросов на побережье. И вы будете сколько угодно долго торчать у причала, если не подует попутный ветер. В нашем деле всё – то же самое. Только наш ветер – это удача. Без неё ничего у нас не получается, но всё-таки даже с ней сперва нужно иметь корабль и команду. Да что я вам рассказываю – вы прекрасно всё это знаете. Но вот чего вы не знаете, и я, старый осёл, узнал совсем недавно, так это то, что рождать такой ветер, оказывается, под силу чистой, светлой и бескорыстной любви. Я двадцать восемь лет боролся с лирикой на съёмочной площадке и, как теперь выяснилось, может быть и зря. Всё, что с нами происходило в последние месяцы и сегодня привело нас сюда, замешано на любви. Только на любви, чёрт меня подери со всеми потрохами! Но, кажется, я заболтался. Меня, видимо, просто сносит ветер, поэтому я хочу, чтобы рядом со мной сейчас была та команда, без которой это плаванье стало бы обычным каботажным рейсом. Кстати, я не был в этой команде капитаном. Скорее боцманом. Ребята, подойдите ко мне, я очень вас прошу, а то я упаду. Эти молодые люди сумели кое в чём переубедить старого и упёртого ворчуна. Они сотворили чудо. И мне приходится… нет, я должен… вернее, я очень хочу сказать им спасибо…
На сцену выходят парами МАЙКЛ и СЬЮЗЕН, ЛЕРОЙ1 и БЕККИ. У каждой пары по Оскару. Обнимают МАНИАКАРДИ. Тот плачет.
ПИНЕЛЛИ, Спасибо вам, дорогие мои. Спасибо. И от мамы моей спасибо, и от папы-счетовода, да благословит Господь их память. Спасибо. ( звучит вокализ из песни МАНИАКАРДИ)
Лерой делает знак в звуковую рубку.
Звучит песня из «Жажды ветра»:
Ловишь ветер?
Полный вперёд!
Сидел бы дома да копал огород,
«Бродяга счастья никогда не найдёт», -
Тебе кричала вся родня с друзьями.
Ловишь ветер,
Может быть, зря?
Кишат пиратами чужие моря.
Но вот, глаза твои как звёзды горят,
И ты выходишь в мир под парусами.
Ты не любишь дорог,
Ты презираешь двери.
Для тебя вся суша – капкан.
Лишь слеза ползёт
По щеке крошки Мэри,
Она так любит тебя, капитан.
Ловишь ветер?
Это же – риск:
В конце, не ясно, то ли крест, то ли приз,
Бросай, дружище, свой дурацкий каприз,
Садись за стол, налей и выпей с нами.
Ловишь ветер?
Это же – блажь.
Его не съешь, не взвесишь и не продашь.
Но ты берёшь фортуну на абордаж
И ловишь ветер всеми парусами.
Лежебока и трус
Не откроет америк,
Не раскроет чарующих тайн.
Пусть извилист курс,
Но вернись к своей Мэри,
Она так любит тебя, капитан.
Ловишь ветер,
Значит держись.
Играть рискованно, но риск это жизнь.
Ведь если струсишь, значит – сразу ложись
И загорай в тоске под небесами.
Просто ветер
Это наш шанс,
Что добрым словом где-то вспомнят о нас,
Судьба отвесит, наконец, реверанс,
И будет всё, как мы мечтали сами.
Пусть не виден берег,
И враги не сдаются,
И свирепеет седой океан,
Но любовь крошки-Мэри
Тебе поможет вернуться
В бухту свою, капитан.
Во время звучания песни на экране идут финальные титры «Жажды ветра».
ЛЕР. (глядя на экран) Да. Действительно, недурно вышло… (уходит)
КОНЕЦ