Крепкая струна,
Рассмеялась звонко
Ранняя весна.
Воробей в окошко
Стукнув, скрылся прочь.
Кто же знал, что Лёшка
Помер в эту ночь.
Не в бунтарском крае,
Не в чужой дали –
Он в пустом сарае
Вынут из петли.
Сделал чин по чину
Прочный узелок
И тоску-кручину
Разрешил, как мог.
Вроде, шло неплохо
И к тому ж везло.
Не трепался Лёха,
Затевая зло.
Говорили бабы,
Стоя за водой:
«Вроде бы, не слабый,
Видный, молодой.
А, гляди, не стало,-
И кривили бровь,-
Крепко измотала
Мужика любовь».
Лёшкину Анютку
Знало три села.
Убивалась жутко,
Еле отошла.
«Если б знать,- кричала,-
Долю наперёд!
Кабы всё сначала,
Не суди, народ!»
Понимала, видно,
Что в последний раз
Страшным и обидным
Был её отказ.
…Пошатнулся Лёха,
Получив ответ,
А она, дурёха,
Рассмеялась вслед.
А теперь рыдала,
Вспомнив те слова,
Наказаньем стала
Лютая молва.
Жарким как пекарня
Был апрельский день.
Провожало парня
Восемь деревень.
Поутихли грозы,
И под скрип колёс,
Плакали берёзы,
Не жалея слёз.