обрывочных видений... воспоминаний... мелькающих теней... Режущая боль... Слепящий взрыв, выталкивающий в
Жизнь... И вот она, захваченная мощным потоком неумолимого движения, среди миллионов сестёр несётся в потоке
солнечного света, устремляясь к далёкой, окутанной голубой дымкой планете... Замкнулся очередной Цикл – и
значит, там вот-вот должна наступить Весна...
Гиа, без труда проскальзывая в пространстве, между его частицами, делилась с ними своим теплом - и
радовалась тому, что может, наконец, это сделать... Промелькнув радужным бликом в атмосфере, она осторожно
прикоснулась к белому холодному одеялу, покрывающему землю – и ощутила, как легко и с удовольствием оно
начинает таять и плавиться от её прикосновений – и оседает, темнея и отдавая свою живительную влагу почве...
Ей было весело отблеском озорного солнечного зайчика промелькнуть по прозрачным, висящим на козырьках крыш,
огромным сосулькам – и звонкой светящейся капелькой упасть на просыпающуюся землю...
С наслаждением пробиралась Гиа вниз, к корням молодого деревца – и уже оттуда стремительно рвалась кверху –
по стволу, по веточке, согревая и лаская спящее растение, чтобы дать жизнь набухающей почке – и увидеть мир
изумлённым взглядом робкого, первого раскрывшегося листка...
...Она упала чистой жемчужиной росы на упругий стебель тянущейся к солнцу травинки – и отразилась в блестящих
глазах одетого в новый яркий наряд удода – птица встрепенулась и, громко хлопая обретшими силу крыльями, резво
взлетела на крепкую глянцевую ветку стоящего неподалёку дерева...
... Однажды утром Гиа нежилась на жёлтой бархатной перинке внутри расцветающей ласковой ромашки – и вдруг
увидела над собой огромный зрачок заглянувшего в её колыбельку кролика.
- Иди ко мне, иди скорее, - позвала она.
Длинноухий пушистик, словно услышав этот безмолвный зов, наклонился - и лизнул тёплым мягким язычком
сердцевину ромашки.... Стало щекотно и жарко – и Гиа засмеялась бы, если б могла это сделать...
А кролик, словно захмелев внезапно, подпрыгнул высоко вверх – и огромными прыжками понёсся по изумрудным
волнам лужайки...
После полудня, устав носиться над цветами и пьянеть от их ароматов, красить холст неба в яркую синеву и
вгонять разнообразных зверушек в состояние весёлого, бесшабашного беспокойства, Гиа опустилась на прохладный
деревянный сруб довольно глубокого старого колодца, давным-давно выкопанного возле какой-то деревеньки. И
вдруг - услышала... почувствовала... ощутила что-то непривычное – какую-то странную дрожь, пронзившую всю её...
По тропинке, струящейся лугом сквозь траву, шли парень и девушка – взявшись за руки, оно оживлённо о чём-то
говорили... Гиа, подхваченная стремительным вращением, как бы очутилась внутри их эмоций – жгучего нетерпения
парня – и светлого, ласкового, чуть холодноватого покоя девушки...
Он, заглядывая в её лицо, говорил что-то быстро и горячо; она, улыбаясь, отвечала неторопливо и рассудительно.
Он попытался обнять её за плечи; она неуловимо отстранилась, отпрянула – и лёгкое недоумение отразилось на её
миловидном юном личике.
- Ал, я устала, - негромко, мягким и нежным голосом – словно колокольчик Феи зазвенел – проговорила девушка.
Давай отдохнём – здесь так красиво! Посмотри, какие великолепные цветы поселились возле нашего старого колодца!
- Ах, Ора, самый прекрасный цветок – это ты! – ответил негромко Алон, снимая сюртук и расстилая его на свежей,
сочной траве, пахнущей мёдом и ещё чем-то странно будоражащим – горьковатым и пьянящим.
Ора опустилась на маленький уютный коврик расстеленного сюртука и, опираясь на локоток, прилегла нА бок,
улыбаясь и рассматривая - очень заинтересованно – золочёные солнышки ромашек, выглядывающих из зеленого
бархата лужайки, и полупрозрачные, в светящихся прожилках, сиреневые звёздочки дикой гвоздики. Тёмно-
каштановые, отливающие медными бликами волосы её, ниспадая с одной стороны лица, открывали горящему взору
парня чистую, свето-абрикосового цвета кожу девичьей щеки и маленькое розовое ушко – с другой...
- Ах, если бы у меня были такие волосы... такая шёлковая кожа, - подумала Гиа - и увидела, что взлетела куда-то
под облака от одной только мысли об этом...
Волна озноба пробежала по телу Алона, и он непроизвольно потянулся к девушке, чтобы прикоснуться губами к
этому чуду, открывшемуся его взору...
- Ну, вот, ты опять, - чуть капризно проговорила Ора, отодвигаясь в сторону грациозным и расслабленно-ленивым
движением, присущим кошкам, тигрицам и юным женщинам. Потом она укоризненно посмотрела на друга карими,
глубокого тёмного тона, глазами.
- Как ты не понимаешь? Я же люблю тебя! Я так хочу тебя обнять, поцеловать, почувствовать руками... губами...
твои губы, твоё тело ...всю тебя...
Гиа поймала себя на том, что кружится в неистовом цветном вихре плотного пряного воздуха – просто оттого, что
слышит голос юноши, произносящего эти слова...
Горячая алая краска залила лицо девушки – и она стала совершенно неотразимой:
- Зачем тебе это?.. Разве нам плохо? Так... Просто рядом, когда можно гулять, держаться за руки, разговаривать,
любоваться всем этим волшебством вокруг нас?
Алон только судорожно вздохнул – и осторожно, ласково погладил ладонью непокорную шапку каштановых блестящих
волос Оры. Она одарила его мягкой полуулыбкой и тихонько попросила: «Достань мне воды, пожалуйста – так пить
хочется... А в этом колодце вода холодная и очень вкусная...
-Ты даже не представляешь себе, НАСКОЛЬКО вкусная – подумала Гиа – и сумасшедшая искра зажглась в ней,
разгораясь и опаляя незнакомым прежде огнём всю её сущность...
Юноша вытащил из колодца ведро воды, пахнущей рекой, лугом, цветами, весенней свежестью – и ещё чем-то
неуловимо манящим и волнующим... Взяв стоящую на тёмном влажном срубе кружку, Алон опустил её в ведро...
Гиа, мелькнув солнечной вспышкой на поверхности воды, стремительно бросилась внутрь наполненной кружки,
нырнула, коснулась дна и стенок – и затаилась...
Парень бережно поднёс кружку с водой, странно светящейся и переливающейся радужными отблесками, к губам
Оры – и девушка, придерживая кружку руками, с видимым удовольствием медленно выпила обжигающе-холодную и
действительно невероятно вкусную влагу...
...Словно что-то взорвалось внутри неё, наполнив каждую клеточку тела неведомым ранее светом и теплом... Она
увидела рядом с собой сияющие голубые глаза Алона, ощутила жар, исходящий от его тёмных, зовущих губ, от его
крепкого, ждущего тела...
Гиа возликовала, почувствовав, что теперь У НЕЁ - эти шелковистые каштановые кудри, эта бархатная кожа, эти
нежные губы...
- Боже, как он красив, - промелькнуло в голове Оры, - и я могла не видеть этого раньше?
Кружка выпала из её рук – и она подняла на парня огромные, распахнутые, сияющие глаза, в которых плескалась,
билась, смеялась сумасшедшая, безграничная, необузданная радость. Девушка подняла руки – и обвила ими шею
Алона...
Он, опешив от неожиданности, помедлил лишь одно мгновение – а в следующее уже приник губами к подруге,
горячими, страстными поцелуями покрывая её руки, плечи, шею, лицо... Наконец, их губы коснулись друг друга – и
слились в таком долгом, жгучем, горящем поцелуе, что у девушки закружилась голова...
- Ничего не может быть прекраснее, - растворяясь и плавясь в огне наплывающего счастливого безумия, подумала
Гиа.
- И ты могла жить без ЭТОГО? – неизвестно откуда возник вдруг вопрос в голове Оры, - наверное, ты просто была
слепой, глухой и бесчувственной...
- Кто ты? И что ты со мной сделала? – улетая куда-то к звёздам - и даже не думая сопротивляться этому полёту,
мысленно спросила девушка, сама не зная, у кого – просто почувствовав, что в ней проснулось и поселилось Н Е Ч Т
О – немыслимое, прекрасное, поглощающее, подчиняющее себе все её желания – и такое долгожданное...
...Ответил Алон, со стоном на секунду оторвавшись от пылающих губ девушки.
- Любимая, желанная моя... Радость моя, счастье моё... Наверное, Ангел Любви спустился с небес... А может
быть, это просто наступила наша
В Е С Н А ...
