где буянил Гильгамеш,
по сто грамм плесни на брата,
колбасы ещё нарежь.
Мы пришли сюда случайно,
а вернее, привела
бледно-розовая тайна
нас за чёрные крыла
в этот край, где неустанно
бродит бледный и больной,
выкликая "Жанна! Жанна!"
алкоголик под Луной.
Представитель местной пьяни -
я его когда-то знал.
Ты слыхал про Модильяни?
"Жанна!" Розовый овал
промелькнёт, но это в травах
местный бродит серафим.
И кошачьею растравой
"Жанна! Жанна!" Чёрт бы с ним,
но однажды я примерил
эти сердце и глаза,
в синеву вошёл как в двери,
светло-синее сказал.
Слава Богу, слишком тихо
прошептал я синеву,
но с тех пор остался психом,
то живу, то не живу,
и ношу на сердце рану
но про главное молчу.
"Жанна! Жанна! Где ты, Жанна?" -
через силу не кричу.