Они не говорили почти никогда, лишь пили чай. Столь же холодный, что и ветер, рвущий ставни с петель. Жажда разоблачения теплилась в сознании неверной жены. Но почему, почему тогда он не заговорил с ней? После всего, что между ними было? Но рот надежно скован страхом. Молчание – самое сильное из возможных оружий, которыми обладает человек.
Неблудина-старшая, несомненно, любила своего мужа. Как любят вклады, которые приносят ежемесячный доход. Вероятно, она считала, что причина её поведения кроется в незамысловатых человеческих потребностях, кои её благоверный удовлетворить не в силах. Однако изощренный мозг этой женщины чаще был занят поиском решения куда более насущных проблем, нежели разбор своих поступков. Например, под каким предлогом сегодня зайти на чай к Обломовым. Или пока стоит подержать на «безчайной диете» товарища хама? Пока Вера Артемьевна размышляла, на улице стемнело, что означало: ей предстоит возвращаться к уставшему после работы мужу. Зачем утруждать его похотью? Пусть лучше выспится. Тем более что завтра приезжает судно с запасом еды на месяц. А пока самое время применить мастерство сноровки для изобретения убедительного оправдания.
Ночные оковы постепенно рассасывались, пропитываемые холодным солнцем, и на горизонте начала маячить назойливая точка. Она приближалась, уродуя прекрасный пейзаж позднеосенних пустот. Море было спокойным. Спящим. Почти анабиозным. Точка своей наглостью раздражала глаз, отравляла восприятие стойким чувством беспокойства и томительного ожидания.
Степан Царев активно кутался в рясу, предназначенную для зимы. Руки скрещены на груди, дабы спрятать мерзшие кисти. Брови сошлись в бою на уровне переносицы. Батюшку что-то волновало. Это явственно понимали все собравшиеся.
Чиновничьи ноги Загребихиных топтали и без того скудный мох, что отчаянно цеплялся за точеные скалы. Раздражение. Маленький резвый червячок, сверлящий назойливо твои будничные радости. Его сейчас испытывали все. Если прежде люди любовались пейзажем – теперь они явственно понимали, что именно они упустили: на пирс они пришли ради вот этой самой медленно плывущей к ним точки.
Но вот, названный мысленно уже всеми лестными словами, корабль, наконец, явил городу свой бронепанцирь.
- Онисим!* Не передать вербально как я тебе рад! – огромная рука Злобина по-партнерски похлопала капитана по плечу.
- Димка, а ты все не меняешься! – широченная, искренняя улыбка владельца судна, казалось, растопила холод утра.
Приятели повернулись к горожанам.
- Сегодня я привез вам диковинку! Мы с товарищем Злобиным потолковали и пришли к выводу, что вам нужны книги. Вот тут: физика, детективы, немного классической зарубежной литературы. В общем, читайте, – капитан пнул только что принесенный сундук и оттуда с шумом вывалились книги. С полминуты люди просто смотрели на них, не зная, что с этим делать. Быстрее всех опомнилась небезызвестная чиновничья семья.
- Раз никому не надо – я забирую**! – Станислав Викентеевич Загребихин в два прыжка оказался у тары и быстренько стал запихивать туда потрепанные книги. В этом ему помогли не менее быстрые жена и дочери. Куски мха и мелкие веточки – все пошло в сундук.
Владлен и Жанна Вислобрюхины к литературному пиршеству остались равнодушны, они ждали лишь свою долю еды, абсолютно абстрагировавшись от остальных.
Степан Царев же молча изучал горизонт, силясь увидеть там возможную бурю. Но нет, природа была на удивление холодна к этому клочку земли.
Пока отче силами Господа противостоял неизвестному злу, горожане уже успели забрать запасы и принести в благодарность капитану наловленную рыбу. Некоторые отдавали свежую, иные копченую, вяленую или соленую. Все зависело от того, как сильно овладевала людьми лень. Но ленивые и не очень – все были благодарны Онисиму за его скромные дары. Правда на этом все и заканчивалось. Никто не спрашивал как дела у капитана – он не интересовался их жизнью. Исключительное взаимопотребительство.
Вера Неблудина непонимающе смотрела на Дмитрия Владимировича. В нем не читалось ни грамма вчерашней страсти. В нем не было даже банальной заинтересованности. Лишь рвущее самолюбие равнодушие. Отчаявшись, женщина подобрала свои роскошные каштановые волосы в неуклюжую косу и пошла разговаривать с владельцем судна. Тот лучезарно улыбался и каждый раз, похлопывая несчастную Веру Артемьевну по плечу, спускался ниже. Она в свою очередь нарочито-часто наклонялась за чем-нибудь, удачно выпятив свой локомотив номер пять*** навстречу чутким рукам капитана. Говорили они долго, но исключительно по делу. Через два часа он отпустил её с деловых переговоров обратно к мужу. Тем более что все уже давно разошлись, включая, вопреки ожиданиям Неблудиной, Дмитрия Владимировича.
Единственный, кто тревожил взор неверной – маячивший неподалеку Вразумеев. Но к счастью Веры Артемьевной, он был далек от мира сплетен.
____________________________________________________________________________________
*Анисим (Онисим) - «полезный».
**Забирую – производное от заберу (будущее) и забираю (настоящее).
***Локомотив номер пять – задница.