От Казани до Царицына.
Все вышеизложенные в предыдущей части события, связанные с захватом «пугачевцами» (если так можно назвать тот разбойничий интернациональный сброд) города Казани и ее быстрого освобождения (правда уже после разграблении и схождении), ясно показали Императрице Екатерине Второй, что «пугачевщина» — это далеко не «бунт» одних «Яицких казаков» и в таком виде это вооруженный мятеж далеко еще не усмирен несмотря на победные отчеты ее генералов.
Всем происшедшим в Казани, Императрица была очень недовольна и главному руководителю «подавления восстания Пугачева» - князю Щербатову приказано было срочно прибыть в Санкт-Петербург для изустного (личного) донесения "о настоящих того края обстоятельствах".
Там он после «отчета» и остался, а на его место 29 июля 1774 г. назначен главнокомандующим граф Петр Иванович Панин, и ему предоставлены в распоряжение уже большие военные силы, освободившиеся на турецком фронте.
Правда Панин был не так «прост» как казался и сразу потребовал для себя бесконтрольной власти, но Екатерина не согласилась на это; в открытом Указе, которым был снабжен Панин, говорилось, чтобы гражданские, военные и духовные власти исполняли все его распоряжения "на основаниях государственных наших военных и гражданских законов".
И раз у нас появилось новое важное историческое лицо то позвольте мне его представить должным образом:
Граф Пётр Ива́нович Па́нин (1721 — 15 (26) апреля 1789) — генерал-аншеф и сенатор из рода Паниных, брат Никиты Ивановича Панина.
Покрыл себя славой в сражениях Семилетней войны, а в последовавшей следом войне с турками взял Бендерскую крепость. Затем командовал подавлением Пугачёвского восстания и пленением самого Пугачёва. Владелец и благоустроитель имений Михалково и Дугино.
Внучатый племянник князя А. Д. Меншикова!
Панин начал военную службу в 1736 году солдатом в лейб-гвардии Измайловском полку, в том же году был произведён в офицеры и отправлен к армии, действовавшей против крымских татар. С ней он участвовал во взятии Перекопа и Бахчисарая; затем служил под начальством фельдмаршала Ласси, действовавшего против шведов, и к началу Семилетней войны был уже генерал-майором.
Особенно отличился в боях при Гросс-Егерсдорфе и Цорндорфе, а в 1759 году был главным виновником победы при Кунерсдорфе, за что награждён чином генерал-поручика. В 1760 году участвовал, вместе с Чернышёвым, Тотлебеном и Ласси, в занятии Берлина (где отличился, разгромив совместно с казаками Краснощёкова и Туроверова, арьергард корпуса фон Гюльзена), управлял Восточной Пруссией в звании кёнигсбергскогогенерал-губернатора и начальствовал русскими сухопутными и морскими силами в Померании и Голштинии.
По вступлении на престол Екатерины II (1762) П. И. Панин пожалован в генерал-аншефы и назначен сенатором и членом совета; в 1767 году возведён в графское достоинство. В 1769 году ему вверено было начальство над 2-й армией, действовавшей против турок.
Разбив неприятеля около Бендер, он расположил свой войска на зимних квартирах между Бугом и Азовским морем, чем воспрепятствовал крымским татарам производить набеги на южные пределы России.
В 1770 году им покорены были Бендеры. Во время осады этой крепости он успел переговорами склонить татар буджакских, белгородских и едисанских признать над собой власть России; затем содействовал ускорению сдачи крепости Аккерман.
За эти подвиги Панин был награждён орденом св. Георгия I степени, но вместе с тем известие о победе было принято императрицей довольно сухо, так как она была недовольна большими потерями (до 6000 жизней) и превращением города в развалины.
Поэтому П.И. Панин еще и положил в России начало списку «генералов-мясников» т.е. командующих русскими войсками не считавшиеся с людскими потерями. По окончании Второй Мировой войны в России этот список закончился на Маршале К. Жукове….
Что касается же самого П. Панина то он был так сказать в «оппозиции» к Екатерина Второй поскольку считал себя обиженным.
И как «Дворянский диссидент» (тоже наверно первый в истории России если не считать сумасшедшего писателя А.Радищева). Панин «критиковал всё и всех» и этими «болтаниями» возбудил к себе ненависть самолюбивой Екатерины, которая стала называть его «первым вралем и себе персональным оскорбителем»; над ним был даже учрежден «присмотр надежных людей».
Но «Крестьянская война 1773—1775 годов и «дефицит» генералов не боящихся пролить «невинную кровь» снова понудили Екатерину Вторую вызвать Панина на военное поприще. Правда тут подсуетился и его брат Никита. В итоге императрица после смерти Бибикова, в 1774 году поручила Панину начальство над всеми войсками против Пугачёва и над губерниями Казанской, Оренбургской и Нижегородской.
Для Панина это назначение имело и свою оборотную сторону. Среди восставших распространился слух, будто Панин как «брат дядьки его», едет «встречать с хлебом-солью государя» Петра Фёдоровича, за которого выдавал себя атаман.
Но как известно вскоре после назначения Панина армия Пугачёва Михельсоном была разбита, а сам он пленён.
Тогда П.Панин обратил особенное внимание на устройство разоренных губерний, на ослабление возникшего голода и вообще на беспорядки в управлении: неспособность и бездеятельность администрации, лихоимство и пр.
За усмирение мятежа граф Панин получил похвальную грамоту, золотую шпагу с брильянтами, алмазные знаки ордена св. Андрея Первозванного и 60 тысяч рублей «на поправление экономии»
С осени 1775 г. П. И. Панин, страдая все более и более от болезней, уже не принимал непосредственного участия в государственных делах.
В 1778 г. ему было предложено звание почетного благотворителя С.-Петербургского Воспитательного дома, но он отказался от этой чести, приводя при этом следующее объяснение: «дряхлость, продолжающаяся более тридцати лет, принудила меня просить увольнения из всех званий службы Ее Величества и моего отечества».
Тем не менее Панин снова считал себя обиженным вследствие устранения его от государственной службы, на которую его если и призывали, то лишь в такие исключительные моменты, когда без него не могли обойтись и когда даже его враги не могли этому воспрепятствовать.
Этого правда итоговая оценка деятельности П. Панина. А вот его первая попытка, предпринятая для поимки Пугачева была чисто любительская – он как и сам Пугачев стали жертвой ловкого «афериста»!
В это время, Панин задумал воспользоваться услугами купца Долгополова для поимки Пугачева.
Эта попытка стоила казне много денег, но ни к чему не привела.
Сам Долгополов раньше поставлял фураж в Ораниенбаум, но промотался и, желая поправить свои обстоятельства, самочинно отправился в лагерь Пугачева, признал его императором и в этом отношении сослужил ему некоторую службу.
Кстати к Пугачеву Долгополов явился как московский купец Иван Иванов!
Пугачев поговорив с Долгополовым-Ивановым ему «не поверил», но использовал факт его появления для укрепления своего авторитета как «истинного» императора Петра Третьего.
А вот за услуги Иванова он пообещал его вознаградить только в будущем, в том числе и пообещал отдать долг за фураж, который будто бы остался еще с той поры, как Петр III царствовал.
Видя, что надежда поправить свое состояние при помощи самозванца плоха, Долгополов решился воспользоваться доверчивостью правительства.
В то же время Долгополов-Иванов из застольных разговоров с Перфильевым и др. «приверженцами Пугачева» убедился, что сомнение в личности самозванца велико.
Сначала он подговаривал казаков написать прошение государыне с обещанием выдать Пугачева, а когда те не согласились, составил поддельное прошение, подписав его за Перфильева и других.
В прошении этом яицкие казаки обещали выдать Пугачева, если подателю прошения, т. е. Долгополову, будет вручено по 100 рублей на каждого из 300 казаков.
С этим прошением Долгополов явился к Орлову, а тот переадресовал его к Панину.
Панин ему поверил, но денег на руки Долгополову не дал, а снарядил целую комиссию, под начальством капитана Галахова, вместе с которой был послан за Пугачевым и сам Долгополов-Иванов.
Долго пришлось комиссии странствовать по разоренным местностям; Долгополов постоянно сбивал ее с толку.
Наконец, после бегства Пугачева из-под Черного Яра (из под Казани-автор), откладывать дело нельзя было и Долгополов просил, чтобы ему дали деньги и команду для поимки Пугачева. Но капитан Галахов выдал ему только 3 тыс. рублей, а остальные обещал выдать тогда, когда привезут Пугачева.
Долгополов тем не менее взял эти деньги и якобы приступил к поиску Пугачева, а в действительности завел сыскную команду в степь, а сам скрылся.
Впоследствии его поймали, наказали кнутом, вырвали ноздри и сослали в каторгу.
И пока, императрица собирала на Волгу войска Пугачева от Казани преследовал только правда усиленный за счет казанского гарнизона и дворянского ополчения боеспособный отряд подполковника И. Михельсона
Но расстояние между Пугачевым и Михельсоном все время было в 100-150 миль, что позволяло Пугачеву вновь совершать свои манеры, набирать новое войско из местных жителей, убивать дворян и засватывать их имущество. Но главными целями Пугачева были небольшие поволжские города. Он легко их захватывал, но нигде не задерживался более двух дней подряд продолжая спускать в них по Волге к г. Царицыну!
И таким путем 1 августа 1774 г. Е. Пугачев приблизился к г. Пензе.
Собственно, это был скорее еще не город, а укреплённый поселок. И вот что о нем сказано в Энциклопедии Брокгауза и Эфрона.
«Пенза город, при впадении р. Пензы в Суру, на вершине и склонах довольно высокой горы (средняя высота - 550 фт.) и на окружающих ее равнинах.
Основание П. обыкновенно относят к 1666 г.
Построенный с стратегической целью, среди мордвы и мещеряков, он первоначально состоял из деревянного острога и небольшого посада и был населен черкесами, выехавшими из Троицкого острога (в нынешней Воронежской губ.). (Тут под черкесами – следует понимать украинских крестьян, бежавших в Россию)
В 1670 г. городок взят толпами Стеньки Разина; в 1680 г. на него нападали башкиры; в 1774 г. взят казаками Пугачева.
В 1708 г. П. приписана к Казанской губ. в 1719 г. сделана провинциальным городом, в 1780 г. - главным городом Пензенского наместничества; по упразднении последнего в 1797 г. обращена в уездный город Саратовской губ. в 1801 г. назначена губернским городом Пензенской губ.
В числе губернаторов пензенских был знаменитый граф М. М. Сперанский (1816 - 1819)».
Что же касается событий, связанных с появлением в Пензе Пугачёва, то историки пишут, что
«Жители сначала решили сопротивляться, но увидев, что это бесполезно, вышли навстречу; А город все-таки был разграблен».
Сам Пугачёв кстати даже не запомнил, что был в Пензе!
И вот как описывает этот эпизод…
«А на другой день прибежал к Волге (Далее в черновике протокола зачеркнуто: “не доходя Волги повесили старца за то, якобы собирал с крестьян” (ЦГАДА. Ф.6.Д.663.Л.55)), которую перебрались вплавь.
В то время было у меня людей сот пять.
Перешед Волгу, выжег одно село за то, что не дали никакой подмоги, а разбежались 436, и пашол вниз по Волге на реку Суру.
А не дошед оной, есть какой-та городок, куда послан был от меня казак Чумаков для взятья лошадей, в котором городке, не найдя лошадей, взял тут каких-та четырех человек офицеров и, без ведома моего, повесил.
О которых того города обыватели, пришед ко мне, сказывали: “Они-де не противились, так за что повесили наших господ?”
(Далее в черновике протокола зачеркнуто:
“И наши-де господа не воевали и встретили ево чесно” (ЦГАДА. Ф.6.Д.663.Л.55об.)).
На то я сказал:
“Хотя-де ему приказу и не дано было, но теперь не поворотишь, так и быть”.
Пришёл к Суре, остановился».
Из Пензы приверженцы Пугачева рассыпались по всему уезду небольшими шайками, которые, увеличиваясь пристававшими к ним крестьянами, грабили и жгли селения.
Мятеж по новой разливался все шире и шире.
Города мятежникам сдавались беспрепятственно, так как некому было их защищать.
4-го августа Пугачев занял Петровск.
Защитить город вызвался было сам выдающийся русский Поет Г. Державин («породивший потом юного Пушкина» на выпускном экзамене Лицее) Державин, но затем отказался, и Пугачев и здесь не встретил никакого сопротивления.
Справка: Петровск, город Саратовской губернии- уездный город Саратовской губернии на реке Медведице.
Прежде село, в 1698 г. возведенное в степень города Петром I, давшим ему и свое имя. Сначала П. был крепостью для охранения края от набегов крымских и кубанских татар.
Крепость была окружена глубоким рвом.
Первые поселенцы города были зачислены в пахотные солдаты.
В 1717 г. на П. нападали крымские и кубанские татары.
В1774 г. его занял Пугачев. В 1782 г. крепость упразднена.
С 1780 г. П. уездный город.
А 5 августа самозванец уже двинулся к Саратову.
А город Саратов это в России самая что ни на есть глушь, если не Тмутаракань..
И поэтому я начну с истории возникновения города.
«Саратов - губернск. гор., расположен под 51°32' с. ш. и 46°4' в. д., на правом берегу Волги, при Ряз. Урал. ж. д. Город занимает возвышенную местность, опускающуюся к Волге уступами и окруженную довольно высокими горами (Соколова гора - 560 фт., Лысая, Алтынная), частью обнаженными, частью покрытыми лесом и фруктовыми садами. Соколова гора оползала в 1783, 1818, 1846 и 1885 гг.; следы этих катастроф, в виде глыб, лежащих под отвесною стеною горы, видны и теперь. Двумя оврагами С. делится на три части.
Слово "Саратов" производят от "сарт" (оседлость), "сара-тау" (желтая гора), "сари (или "сара")-тау" (удобная местность), "саратав" (желтый остров)
На противоположном берегу Волги, в прадедах Самарской губ., расположена слаб. Покровская, в административном отношении независимая от г. С., но в экономическом тесно с ним связанная. Русло р. Волги постепенно отступает от Саратова; летом река заносится песками, а пароходные пристани от центра города спускаются к окраинам или переносятся за пески. Работы по урегулированию русла пока не принесли существенной пользы. Население.
При основании города в нем было около 400 жителей, в 1739 г. - около 7 тыс.,
Время основания С. с точностью неизвестно; в наказе астраханскому воеводе 1590 г. о С. упоминается как о "новом городе", почему полагают, что он возник около 1584 - 1589 гг., на месте татарского поселка. До конца XVII в. он находился на левой стороне Волги, при впадении в нее р. Саратовки.
Там его видели и Олеарий (1636), насчитавший в нем десять церквей, и Стрюйс (1668 г.). Главное назначение "нового города" заключалось в наблюдении за движениями ордынцев и истреблении их "воровских шаек", охранении царских судов, ходивших в Астрахань и обратно, и сопровождении послов.
В 1604 г. С. был занят самозванцем Ильею из Мурома, принявшим имя Петра Федоровича, сына Федора Иоанновича.
В смутную эпоху он подвергался разорениям от разных воровских шаек, затем от калмыков и кубанских татар, не перестававших нападать на него и в первой половине XVIII в.
В 1670 г. С. взял Степан Разин, подверг его трехдневному грабежу и учредил в нем казацкое устройство.
Пострадал С. и от нападения Булавина, в 1707 г.
До половины XVIII в. С. был незначительным, хотя сравнительно и населенным пунктом, но после устройства в нем в 1747 г. "соляного управления" скоро увеличился и стал важным торгово-промышленным городом, особенно когда в нем стали селиться колонисты.
В 1773 г. он был взят Пугачевым; через два года его постиг голод.
При первом разделении России на губернии С. был приписан к Казанской губернии, в качестве провинциального города; в 1718 г. - к Астраханской, через 10 лет - опять к Казанской и в 1739 г. - снова к Астраханской; в 1780 г. сделан гл. городом Саратовского наместничества, в 1797 г. - губернским городом.
Что же касается событий, связанных с Пугачёвым то историки отмечают, что «Вследствие пререканий между комендантом, полковником Бошняком, инженером Ладыженским, и уже упоминавшийся мною выше Г. Державиным и др., город остался неукрепленным!
Появление самозванца вызвало большую панику.
Город сдался после очень слабого сопротивления.
Пьяные мятежники толпами бегали по улицам и грабили дома; многие из жителей Саратова были казнены.
Пугачев взял здесь 5 пушек и 25 789 руб. медной монетой и двинулся к Дону, с намерением пробраться на Кубань.»
И вот как сам Пугачев описывает эти события:
«На другой день пошли вверх по сей реке и шли до самого Саратова.
А по тракту в городах и слободах везде встречали меня с честию, а некоторых — по подозрению — казнили смертию.
Пришед к Саратову, прибежали ко мне сами шестдесят человек донских, да шестдесят волских казаков; при донских командир был харунжей усть-медведицкой, у дубовских харунжей — дубовской.
Подойдя под Саратов, указу туда не посылал, для того что стреляли из пушек.
А нарядил я атамана Авчинникова с командою и Саратов по супротивлении приступом взял.»
Войдя во оной, забрав пушки и гоубицу, вышел в стан и, простояв сутки, пошел к Камышенке.
А не дойдя оной, прибежали ко мне несколько царицынских казаков.
В Камышенке большаго супротивления не было.
Комендант засел было в кремль, однакож Авчинниковым был взят, и как он, так и протчия побиты.
Оттуда пошел в Антиповскую станицу, и той станицы казаки охотою со мною пошли, также и каравайския, да еще, из каких, — не упомню,
А не дошед Дубовки, встретилась со мною легкая команда с донскими казаками и калмыками. Оную я разбил.
Легкой команды офицеры, о коих Авчинников репортовал, что были догнаты и поколоты.
И тут взято десять пушек, а людей, сколько ни было, взял же к себе, и вошол в Дубовку, где начевал
Оттуда пошел к Царицыну.»
И тут мы с вами уважаемый читатель остановимся и посмотрим что же утаил от следствия в своих показаниях о Саратове Емельян Пугачев.
Вот есть хорошая работа «Пугачев в Саратове» (http://history64.ru/saratov16-18vek/pugechev-v-saratove.html) и я думаю что она поставит все точки над изучаемым нами вопросом.
«Тем временем Пугачев после взятия Пензы направился к Петровску. Воевода Зиминский и его секретарь Яковлев бежали из города, бросив его на произвол судьбы.
Воеводский товарищ Буткевич пытался вывезти из Петровска пушки и канцелярские дела, но «мирские люди остановили возы и сбросили поклажу», Буткевич был арестован.
Вечером 4 августа к Петровску с сотней казаков подошел Г. Р. Державин, но город уже был занят пугачевцами.
Его отряд перешел на сторону самозванца, а он сам чудом спасся бегством.
5 августа на рассвете Державин вернулся в Саратов. Он писал астраханскому губернатору: «Теперь ждем в Саратове и надеемся более на Бога, нежели на другое что...».
В городе началась паника: дворяне и купцы зарывали свое имущество в землю или бежали вниз по Волге.
Лодыженский, погрузив на судно казну и служебные бумаги конторы, отплыл в Астрахань. Державин переправился в Покровскую слободу.
Оборонять город остался комендант Бошняк.
Вечером того же дня Пугачев подошел к Саратову и заночевал в трех верстах от города в зимовнике немецкого колониста Пиля (Пилисова).
Утром 6 августа трехтысячная армия Пугачева (с 13 орудиями) подошла к Саратову по Московской дороге. Бошняк приказал саратовскому гарнизону (780 человек при 15 орудиях) занять позицию на городском валу по обеим сторонам Московских ворот.
Казаки и плохо вооруженные обыватели встали «от правого фланга до буерака» (Глебучева оврага). Впереди, в двух верстах, находился отряд из 300 казаков под командованием майора Семанжа.
Но казаки, посланные навстречу пугачевцам, вступили с ними в переговоры. В то же время посадские люди послали купца Федора Кобякова для переговоров в лагерь Пугачева.
Видя это, Бошняк приказал артиллеристам стрелять картечью.
Но едва раздался первый залп, к командиру артиллеристов майору Бутурлину подъехал глава городского управления Матвей Протопопов и угрожающе сказал:
«Для чего вы стреляете? И разве не знаете, что послали посланника мы от себя для лучшего совета?»
Тем временем вернулся Кобяков и привез указ Пугачева.
Купцы окружили посланца, но комендант стал кричать на них, ругая за переговоры без его ведома.
Когда же Кобяков вручил ему указ, полковник разорвал бумагу и стал топтать ее ногами.
ДОКУМЕНТ
Из рапорта саратовского коменданта И. К. Бошняка астраханскому губернатору П. Н. Кречетникову от 8 августа 1774 года известно, что в пугачевском указе «написано было, что все купечество, бобыли и пахотные [солдаты] будут защищены и ото всех податей избавлены, а вольность дана будет; а штап-обер-афицеров и дворян всех хотел перевешать».
Слух о «царевом указе» быстро распространился среди жителей города.
И когда пугачевская батарея на Соколовой горе открыла огонь саратовские артиллеристы заявили, что запасы подмочены «и стрелять не можно».
Городское ополчение стало разбегаться: часть его перешла к повстанцам, часть вернулась домой.
В это время пугачевцы пошли в атаку.
Прапорщик Г. Соснин с 12 канонирами открыл Симбирские ворота и перешел на сторону самозванца.
Казаки вышли через ворота в тыл правительственных войск.
Пешие солдаты-фузилеры во главе с капитаном Баратаевым и несколькими офицерами, захватив фитили и клинья из-под пушек, тоже присоединились к пугачевцам.
Последовал их примеру и командир батальона майор Салманов с 292 своими солдатами.
СУДЬБА
Небогатый помещик А. М. Салманов имел в Петровском уезде 25 душ крестьян. Около половины своей жизни он провел в армии, в 1764 году получил чин секунд-майора.
Перейдя на сторону «Петра III», Салманов был с ним вплоть до Царицына, где после разгрома «Большой армии» попал в плен.
По решению суда А. М. Салманов был лишен чинов, дворянства и сослан на каторгу в Таганрог с тем, чтобы «остатки дней... своей жизни препроводил в раскаянии...».
Лишь Бошняк с 26 офицерами и 40 солдатами сумел пробиться на Царицынскую дорогу, затем сесть в лодки. В 7 часов вечера Саратов был уже в руках Пугачева.
Пугачев, не входя в город, приказал разбить лагерь в трех верстах от него, в Улешской слободе.
Здесь он простоял с войском три дня. 7 августа саратовцы торжественно присягали «Петру Федоровичу».
В городе было установлено казацкое управление, Пугачев произвел в полковники и назначил атаманом города купца Якова Уфимцева.
СУДЬБА
Для отставного казачьего пятидесятника Я. И. Уфимцева встреча с Пугачевым не была первой. Еще в сентябре 1773 года на Яике купец отдал безденежно «набеглому императору» табун лошадей.
В Саратове Пугачев щедро расплатился с Уфимцевым, но он почти сразу же все потерял.
По приговору царского суда Я. И. Уфимцева наказали 25 ударами кнута и «в память злодейских дел» отрезали ухо.
Три дня пугачевцы вершили в городе суд и расправу: было казнено с выше ста дворян, офицеров, чиновников и других, разгромлена тюрьма и выпущены все колодники, «письменные документы разграблены и разорены».
Горожане получили 19 тысяч четвертей муки и овса, а также всю медную монету; серебро из казны было взято для армии. В городе грабили дома тех, что «несогласные».
Здесь ряды «Главной армии» существенно пополнились: в нее влились 354 солдата с несколькими унтер-офицерами и офицерами, из Покровской слободы (ныне город Энгельс) М. Гузенко привел около 900 человек украинцев, 500 человек — П. Тимофеев. Бурлаки пригнали в лагерь Пугачева два табуна лошадей.
9 августа в полдень Пугачев выступил в поход по правому берегу Волги, направляясь к Царицыну. А 11 августа в Саратов вошли правительственные отряды Муфеля и Меллина.
Через три дня прибыла воинская команда Михельсона.
Началась жестокая расправа с бунтовщиками «Вешали и пороли, — записал один саратовский житель, — на Соколовой горе, и у кузниц, и на русском базаре по Пугачеву делу...». Казненных вывозили за город и бросали «на позор и наказание...»
24 августа у Сальниковой ватаги повстанческая армия потерпела полное поражение. Сам Пугачев с небольшим отрядом яицких казаков переправился на левый берег Волги и 8 октября 1774 года был схвачен изменниками в Саратовском Заволжье (по некоторым данным — на окраине нынешнего Александрова Гая).
Пугачевщина
Поход «Главной армии» Пугачева затронул небольшую часть Саратовщины, но посланные им отряды перенесли пламя восстания в соседние районы. Так, 7 августа Пугачев направил один из своих отрядов в Покровскую слободу, а уже на следующий день он прибыл в Екатериненштадт (ныне город Маркс). Здесь из табунов были отобраны лучшие лошади, у населения взяты конская сбруя и огнестрельное оружие, из магазинов — 1700 пудов ржаной муки.
Оставив разграбленный Екатериненштадт, пугачевцы вернулись в Покровскую слободу, а оттуда отряд двинулся на юг через немецкие колонии Левобережья.
9 августа небольшой повстанческий отряд подошел к Малыковке, где тоже началось восстание.
Оно перекинулось и на села Малыковской волости: Сосновку, Березняки, Воскресенское и другие. Два дня малыковцы чинили расправу, раздавали соль и вино. 10 августа пополненный отряд двинулся вниз по Волге догонять «Главную армию».
Крестьянская война в Саратовском крае продолжала бушевать и после ухода Пугачева.
Лишь 19 августа под Карабулаком был разбит отряд Воронцова, 12 сентября близ села Баланда потерпел поражение Каменский, и только в первой половине ноября были схвачены Иван и Алексей Ивановы.
С поражением повстанческих рядов «пугачевщина» у нас в основном закончилась. Но народное движение не утихало.
В мае 1775 года повсюду в Поволжье действовали «разбойницкие партии» из 10—12 человек. Встречались и «немалые воровские шайки» из десятков людей.
Так, в Золотовской волости Саратовского уезда близ Разина Бугра орудовала «партия» восставших, у которой была даже пушка. Там же, в Саратовском уезде, сражались крестьянские отряды Ефима Иванова и Никиты Ленина.
Но свирепые расправы погасили и эти последние очаги восстания...»
(конец ч.11)