становится тяжело настолько, что хочется выйти,
но ноги немеют, парализуется позвоночник,
приходится слушать и ощущать воочию.
Так он теребит замусоленное покрывало,
что оно из плаща или, может быть, одеяла
превращается в саван
или удавку.
Хищная цепкость пальцев в зачатке сметает жалость.
Я узнаю самочувствие персонажа Кафки:
от "Превращения" и до "Замка"
теряющего буковки имени:
"Мне так мало осталось,
пожалуйста, просто пойми меня".
Где-то здесь ты встаешь, закрывая глаза тоже.
Через стулья на ощупь крадешься к нему по теплу,
самым важным становится то, что нащупаешь стопами на полу,
и тактильные ощущения кожи.
Прошагав этот путь от угла до его тюрьмы,
ты с опаской трогаешь его самость от кисти и по плечу,
вы вслепую в четыре руки зажигаете спичкой маленькую свечу,
и ее оплавленный ствол вам костром посреди зимы.
