Если кто-нибудь вздумает
поинтересоваться – почему стихи
религиозные, отвечу: Женщины –
моя религия! В Женщину я верю!
А я, подружки, претендую
на безответную любоффф!
И щаз я напишу цедулю,
штоба не в глаз, а прямо в брофф!
Люблю, когда меня гражданки,
как прынца носют на руках.
Меня носила, помню, Жанка,
носила Ленка, Светка – вах!
Я был король, я был патриций,
кричал: «Хочу!». И тут ко мне
склонялось дев прекрасных тридцать...
Я истину топил в вине,
топил усердно, как Емеля
для возлежанья печь топил.
Проснулся засветло (с похмелья)
и сам себе я стал не мил:
и Жанки нет, и нету Светки,
и Ленки чтой-та не видать,
и лишь кудахтала на ветке
мне соловьиха. Эта тать
орала грубо и упрямо,
что, дескать, жизнь свою пропил,
что пру на шлюпке я морями
и без руля и без ветрил.
Тяжелый взгляд в пространство вперив,
проснулся снова... Как же так!
Передо мной стоит соперник –
любезный и любимый враг
и наливает мне текилу –
(ну... самогонку, стало быть)
и предлагает пить за милых
за дамов, и любить, любить
их безвоздмездно и усердно...
Ну, выпить, право, не беда!
Ну ладно, лей мне в рюмку перно,
давай напьемся в драбадан.
Стреляться, значит, мы не будем?
Откушивать не будем пудинг?
Согласен, бум – шаляй-валяй...
Но... виски ж мне не разбавляй...
.
