Обещал с любовью я бороться,
Только эта ноша нелекга.
В тот момент, когда она смеется,
Я готов скакать до потолка.
Обещал себе я не влюбляться,
Только в схватке силы не равны.
Мне ее глаза ночами снятся,
В этом, братцы, нет моей вины.
Обещал себе, что буду грубым -
К черту женщин буду посылать...
Только у нее такие губы,
Вот бы их сейчас поцеловать.
Говорил себе, что буду гадом,
Только не гремучая я смесь.
Я готов, чтоб с ней столкнуться взглядом,
На луну по дереву залезть.
Говорил: "Не быть в груди занозе!"
Правда, неувязочка опять.
Хоть всю ночь готов я на морозе
Под её окошком простоять.
Я старался все же не сдаваться
Озорному сердцу своему...
Кто ж её учил так улыбаться?
Вот узнаю, голову сверну!
И теперь, друзья, я просто маюсь,
С головою я попал в беду!
Подбегу сейчас, во всем признаюсь...
Нет, уж лучше плюну и уйду.
Пел всю ночь с гитарой на морозе,
Пальцы смерзли, лопнула струна.
Только не понять моей занозе,
Ей орал с какого я рожна.
Я залез на дерево повыше,
Чтобы лучше слышно было ей.
Только кто-то камень кинул с крыши
И попал по голове моей.
Я летел секунд, наверно, двадцать,
На гитаре подбирал аккорд.
Не успел в любви своей признаться,
Глядь и скорой помощи эскорт.
Понесли меня вперед ногами,
Я ж ору, что все еще живой.
Мне в ответ: "Молчи, мы знаем сами,
В дверь не то ударим головой!"
Вот теперь лежу в больничной койке,
И в моей палате тишина.
Десять лет, работая на стройке,
Говорил, что каска не нужна...
Сколько ж мы не видели друг друга?
Не пришла меня ты навещать...
Говорили мне друзья: "Змеюка!
Перестань её ты обожать."
Я в больнице пролежал неделю,
И мой сотрясенный мозг прошел...
Только об одном теперь жалею,
Что тогда не плюнул, не ушел!