Императрица и новый самозванец….
Начиная с этой главы, мы уважаемый читатель, перевернем еще одну важную страницу в нашей истории о Емельяне Пугачеве. Для чего вернёмся с полей битв в Оренбургской губернии в столичной Санкт-Петербург, в покои и канцелярию императрицы Екатерины Второй.
Чтобы посмотреть, как российская Верховная власть прореагировала на новый бунт Яицкого казачьего войска и вообще, как сложилась политическая ситуация в Российской империи в связи с восстанием Пугачёва.
И начнем мы с биографии самой Екатерины Второй. Современная версия ее биографии хорошо изложена вот на этом сайте http://ru.wikipedia.org/wiki/%C5%EA%E0%F2%E5%F0%E8%ED%E0_II
А тут я только напомню основные моменты и приведу свои некоторые мысли.
Екатерина II Великая (урождённая София Августа Фредерика Анхальт-Цербстская,, формально перешла в православии под именем Екатерины Алексе́евны; 21 апреля (2 мая) 1729, Штеттин, Пруссия — 6 (17) ноября 1796, Зимний дворец,Петербург) — императрица всероссийская с 1762 по 1796 годы.
Дочь мелкого владетельного князя Священной Римской империи, Екатерина пришла к власти в ходе дворцового переворота, свергнувшего с престола её непопулярного мужа Петра III.
Вступив на трон, Пётр III осуществил ряд действий, вызвавших отрицательное отношение к нему офицерского корпуса.
Так, он заключил невыгодный для России договор с Пруссией, в то время как Россия одержала ряд побед над ней в ходе Семилетней войны, и вернул ей захваченные русскими земли. Одновременно он намерился в союзе с Пруссией выступить против Дании (союзницы России), с целью вернуть отнятый ею у Гольштейна Шлезвиг, причём сам намеревался выступить в поход во главе гвардии.
Пётр объявил о секвестре имущества Русской церкви, отмене монастырского землевладения и делился с окружающими планами о реформе церковных обрядов.
Сторонники переворота обвиняли Петра III также в невежестве, слабоумии, нелюбви к России, полной неспособности к правлению.
На его фоне выгодно смотрелась Екатерина — умная, начитанная, благочестивая и доброжелательная супруга, подвергающаяся преследованиям мужа.
После того, как отношения с мужем окончательно испортились и усилилось недовольство императором со стороны гвардии, Екатерина решилась участвовать в перевороте.
Её соратники, основными из которых были братья Орловы, вахмистр Потёмкин и адъютант Фёдор Хитрово, занялись агитацией в гвардейских частях и склонили их на свою сторону.
Непосредственной причиной начала переворота стали слухи об аресте Екатерины и раскрытие и арест одного из участников заговора — поручика Пассека.
Судя по всему, и здесь не обошлось без иностранного участия. Как пишут А. Труайя и К. Валишевский, планируя свержение Петра III, Екатерина обратилась за деньгами к французам и англичанам, намекнув им на то, что собиралась осуществить.
Французы с недоверием отнеслись к её просьбе одолжить 60 тыс. руб., не поверив в серьёзность её плана, но от англичан она получила 100 тысяч рублей, что в последующем, возможно, повлияло на её отношение к Англии и Франции
Ранним утром 28 июня (9 июля) 1762 года, пока Пётр III находился в Ораниенбауме, Екатерина в сопровождении Алексея и Григория Орловых приехала из Петергофа в Санкт-Петербург, где ей присягнули на верность гвардейские части. Пётр III, видя безнадёжность сопротивления, на следующий день отрёкся от престола, был взят под стражу и погиб при невыясненных обстоятельствах.
В своём письме однажды Екатерина указала, что перед смертью Пётр мучился геморроидальной коликой.
После же смерти (хотя факты свидетельствуют, что ещё до смерти — см. далее) Екатерина приказала сделать вскрытие, дабы рассеять подозрения об отравлении. Вскрытие показало (со слов Екатерины), что желудок абсолютно чист, что исключает присутствие яда
Итак, ценной убийства собственного мужа во время военного переворота немка Екатерина II возглавила Российскую империю, в которой жили всего восемьдесят тысяч дворян, пятнадцать миллионов крестьян и четыре миллиона казаков, священнослужителей, солдатских детей, однодворцев, мещан.
Сама Императрица хорошо понимала весь трагизм ситуации, в которой она оказалась.
И об этом она писала своему европейскому адресату:
«Народ от природы беспокойный, неблагодарный и полон доносчиками и людьми, под предлогом службы заботящимися о своей пользе.
Неудивительно, что в России было много государей-тиранов».
А с появлением Екатерины Второй в России стало на одного тирана больше!
Кстати Екатерина Вторая говоря о «людях которые под предлогом службы заботящихся о своей пользе» она была полностью права!
К началу царствования Екатерины в России глубоко укоренилась система мздоимства, произвола и прочих злоупотреблений со стороны чиновников, о чём она сама громко заявила вскоре после вступления на трон. 1
Взяточничество на Руси было практически узаконено, когда в 1727 году отменили выплату жалованья канцелярским служителям и разрешили им брать "акциденции от дел". Лишь Екатерина II ввела обязательную выплату жалованья всем чиновникам, издав 15 декабря 1763 года манифест "О пополнении судебных мест достойными и честными людьми и о мерах к прекращению лихоимства и взяток"
8 июля 1762 г., всего лишь через 3 недели после начала царствования, она выпустила «Манифест о лихоимстве», в котором констатировала множество злоупотреблений в области государственного управления и правосудия и объявила им борьбу.
Современному читателю особенно из числа граждан РФ так восхищаются деяниями своего пожизненного президента В. Путина в борьбе с коррупцией (аналогично тому как в свое время Дон Кихот Ламанчский воевал с ветряными мельницами) я хочу сказать, что не он первый и не он последний кто пытался бороться с коррупцией в России, но все, как говорится осталось на прежнем уровне. Меняются времена, технологии, а взяточничество остается….
И чтобы читатель убедился в правдивости моего сравнения я приведу сам текст Манифеста!
Это поможет читателю мысленно погрузится в век 18-ый - «золотое время» императрицы Екатерины Второй…
«Божиим содействием престол наш утвердивши, вступили мы делом самым в правление всего государства, тем усерднее, чем больше народное обременение и государственные нужды того от нас востребовали.
Мы уже манифестом нашим от 6-го сего месяца объявили всенародно и торжественно, что наше главное попечение будет изыскивать все средства к утверждению правосудия в народе, которое есть первое от бога нам преданное святым его писанием повеление, дабы милость и суд мы оказывали всем нашим подданным и сами себя не постыдно оправдать могли пред богом, в хождении по заповеди его. Сие есть путь наш непорочный, которым мы, изыскивая блаженство нашего народа, ищем достигнуть будущего вечного за то воздаяния.
Почему за долг себе вменяем непреложный и непременный объявить в народ с истинным сокрушением сердца нашего, что мы уже от давнего времени слышали довольно, а ныне и делом самым увидели, до какой степени в государстве нашем, лихоимство возросло, так что едва есть ли малое самое место правительства, в котором бы божественное сие действие (суд) без заражения сей язвы отправлялся.
Ищет ли кто места, платит; защищается ли кто от клеветы, обороняется деньгами; клевещет ли на кого кто, все происки свои хитрые подкрепляет дарами.
Напротиву того: многие судящие освященное свое место, в котором они именем нашим должны показывать правосудие, в торжище превращают; вменяя себе вверенной от нас звание судии бескорыстного и нелицеприятного за пожалованный будто им доход в поправление дому своему, а не за службу, приносимую богу, нам и отечеству, и мздоприимством богомерзким претворяют клевету в праведный донос, разорение государственных доходов в прибыль государственную, а иногда нищего делают богатым, а богатого нищим.
Мы бы неправосудны были пред богом, ежели бы мы о всех наших верноподданных того же мнения были: но добросовестные и честные люди, которыми государство наше наполнено, не изменят лица своего, слыша и читая сие наше с материнским соболезнованием негодование, а причастники сего зла, всеконечно, должны угрызение своей совести почувствовать тем паче, когда они воззрят только на наше действие, в котором нам бог предводительствовал, и на наше праведное перед богом намерение, с каким мы воцарилися.
Не снискание высокого имени обладательницы Российской, не приобретение сокровищ, которыми паче всех царей земных нам можно обогатиться, не властолюбие и не иная какая корысть, но истинная любовь к отечеству и всего народа, как мы видели, желание нас понудили принять сие бремя правительства.
Почему мы не токмо все, что имеем или иметь можем, но и самую нашу жизнь на отечество любезное определили, не полагая ничего себе в собственное, ниже служа себе самим, но все труды и попечение подъемлем, для славы и обогащения народа нашего.
В таком богоугодном намерении для отечества нашего, сколь трудно бы было нам царствовать, ежели бы правосудие на судах не содействовало нашему желанию, и сколь притом огорчительно, когда мзда и корысть оными обладают в сердцах таковых злонравных, которые, забыв многие предков наших блаженной и вечнодостойной памяти государей, а особливо деда нашего вселюбезнейшего, государя императора Петра Великого, строжайшие о лихоимстве указы, судей недостойно, а лихоимцев праведно имя носят и свою алчбу к имению, служа не богу, но единственно чреву своему, насыщают мздоприимством, льстя себя надеждою, что все, что они делают по лакомству, прикрыто будто добрым и искусным канцелярским или приказным порядком, а сердцеведца бога не памятуют, судью всевышнего, который все злые их помышления и советы открывает путями неизвестными и нас самих, яко законоположительницу, наконец побудит на гнев и отмщение.
Таковым примерам, которые вкоренилися от единого бесстрашия в важнейших местах, последуют наипаче во отдаленных находящиеся и самые малые судьи, управители и разные к досмотрам приставленные командиры, и берут с бедных самых людей не токмо за дела безвинные, делая привязки по силе будто указов, в самом же деле во зло только ими истолкованных, и разоряя их за то домы и имения, -- но и за такие, которые не инако, как нашего благоволения и милости высочайшей достойны, так что сердце наше содрогнулося, когда мы услышали от нашего лейб-кирасирского вице-полковника князя Михаила Дашкова, что в проезд его ныне из Москвы в Санкт-Петербург некто новгородский губернской канцелярии регистратор Яков Ренбер, приводя ныне к присяге нам в верности бедных людей, брал и за то с каждого себе деньги, кто присягал; которого Ренбера мы и повелели сослать на вечное житье в Сибирь на работу, по единому только еще нашему матернему милосердию; потому что он за такое ужасное, хотя малокорыстное преступление праведно лишен быть должен живота.
Сильное, однако ж, наше на бога упование и природное наша великодушие не лишает нас еще надежды, чтоб все те, которые почувствуют от сего милосердого к ним напоминания некоторое в совести своей обличение, не помыслили, сколь великое зло есть в государственных делах мздоприимство, а на суде, где правда божественная поборствовать должна, скверное лакомство и лихоимство; и потому, видя нашу умеренность матернюю ко всем верноподданным, не отчаиваемся, чтоб каждой, вразумя себе наше сие милостивое упоминание, не отринул от себя прежних поступков, ежели он ими заражен был.
Но когда и после сего, что при вступлении нашем на престол, в совершенном еще незлобии сердца нашего, всем здесь лихоимцам и мздоприимиикам мы восхотели сделать увещание милосердое, не подействует оное в сердцах их окаменелых и зараженных сею пагубною страстию; то ведали бы они же, что мы установленным противу сего зла законам сами за правило себе примем и впредь твердо содержать будем повиноваться, не дав уже более милосердию нашему места.
Почему и никто обвиненный в лихоимстве (ежели только жалоба до нас дойдет праведная), яко прогневающий бога, не избежит и нашего гнева, так как мы милость и суд в пути непорочном царствования нашего богу и народу обещали.
Дан в Санкт Петербурге, июля 18 дня 1762 года.
Н этот «Манифест» был только политически декларацией, а сама реальность ситуации в Российской империи быстро внесла коррективы в реальные планы Екатерины Второй…
И прав был писал историк В. А. Бильбасов когда писал, что «Екатерина скоро убедилась сама, что „мздоимство в государственных делах“ не искореняется указами и манифестами, что для этого нужна коренная реформа всего государственного строя — задача… оказавшаяся не по плечу ни тому времени, ни даже более позднейшему.
Характерный почти анекдотический пример честного российского чиновника!
Некий Фрейгольд занимал должность, на которой, без всякого сомнения, в то время обогатился бы любой взяточник. Но Фрейгольд был честным человеком и потому не нажил ничего, и вышел со службы чист и беден.
Его представили к пенсиону.
Государыня, прочитав прошение о пенсии, сказала, что он, конечно, сберег что-нибудь из своих экстраординарных доходов, наверняка он получал немало подношений от просителей. Ей доложили, что он действительно формально ничего не имеет.
– Или он дурак, – отвечала она, – или честнейший человек и в обоих случаях имеет надобность в пособии.
И подписала указ……
В российской истории имеется множество примеров коррупции и злоупотреблений чиновников применительно к её царствованию.
Ярким примером является генерал-прокурор СенатаГлебов.
Он, например, не останавливался перед тем, чтобы в провинциях отбирать выданные местными властями винные откупа и перепродавать их «своим» покупателям, предложившим за них большие деньги.
Так вот кто есть основоположник так называемых «рейдерских захватов» прибыльного бизнеса!
Но идем далее! Посланный им в Иркутск, ещё в царствование Елизаветы Петровны, следователь Крылов с отрядом казаков захватывал местных купцов и вымогал у них деньги, силой склонял к сожительству их жен и дочерей, арестовал вице-губернатора Иркутска Вульфа и по существу установил там свою собственную власть.
Имеется ряд упоминаний о злоупотреблениях со стороны фаворита Екатерины Григория Потемкина.
Например, как писал в своих донесениях посол Англии Гуннинг,
Потемкин «собственной властью и вопреки Сенату распорядился винными откупами невыгодным для казны образом.
В 1785—1786 гг. очередной фаворит Екатерины Александр Ермолов, ранее — адъютант Потемкина, обвинил последнего в присвоении средств, отпущенных на освоение Белоруссии. Сам Потемкин, оправдываясь, заявил, что всего лишь «одолжил» эти деньги из казны.
Ещё один факт приводит немецкий историк Т. Гризингер, который указывает, что щедрые подарки, полученные Потемкиным от иезуитов, сыграли важную роль в том, что их ордену позволили открыть свою штаб-квартиру в России (после запрещения иезуитов повсюду в Европе
Как указывает Н. И. Павленко, Екатерина II проявляла чрезмерную мягкость по отношению не только к своим фаворитам, но и к прочим чиновникам, запятнавшим себя лихоимством или иными проступками.
Так, генерал-прокурор Сената Глебов (которого сама императрица называла «плутом и мошенником»), был в 1764 г. лишь отстранен от должности, хотя к тому времени накопился большой список жалоб и заведенных против него дел.
Во время событий чумного бунта в Москве в сентябре 1771 г. главнокомандующий Москвы П. С. Салтыков проявил малодушие, испугавшись эпидемии и начавшихся беспорядков, написал императрице прошение об отставке и сразу же уехал в подмосковную вотчину, оставив Москву во власти безумной толпы, устроившей погромы и убийства по всему городу. Екатерина лишь удовлетворила его просьбу об отставке и никак не наказала.
Поэтому несмотря на резкий рост расходов на содержание чиновничьего аппарата в течение её царствования злоупотреблений не становилось меньше. Незадолго до её смерти, в феврале 1796 года Ф. И. Ростопчин писал:
«Никогда преступления не бывали так часты, как теперь. Их безнаказанность и дерзость достигли крайних пределов.
Три дня назад некто Ковалинский, бывший секретарем военной комиссии и прогнанный императрицей за хищения и подкуп, назначен теперь губернатором в Рязани, потому что у него есть брат, такой же негодяй, как и он, который дружен с Грибовским, начальником канцелярии Платона Зубова.
Один Рибас крадет в год до 500 000 рублей»!
Тут речь идет о Хосе́ де Ри́бас, Жузе́п де Ри́бас, в России — Ио́сиф (О́сип) Миха́йлович Дериба́с 13 [24] сентября 1751 года, Неаполь — 2 [14] декабря 1800 года, Санкт-Петербург) — испанский дворянин по происхождению, русский военный и государственный деятель. Основатель одесского порта и города Одесса.
Это очень характерный момент как для современной Украины!
Ведь оказывается в Одессе стоит первый и наверно единственный еще, пока памятник всероссийскому взяточнику, деяниями которого так гордятся все украинские русофилы!
Но идем дальше! Взяточники не самое большое зло которое может погубить Россию!
Екатерина Вторая занесла в Россию самый страшный «вирус» который мутируя за двести лет , в 1917 году привел к свержению царской династии Романовых, распаду самой Российской империи, почти полному уничтожению ее главной опоры –дворянства!
А Емельян Пугачев был первый кто поставил задачу путем террора уничтожить российское дворянство.
За что в СССР и получил посмертную «славу» борца за народное счастье!
И его дело успешно в 1917-1922 годах завершили уже красные комиссары, которые в своем большинстве составляли представители того самого «бог избранного народа»….
А дело было так!
Российская империя «покусившись на Украину» и нарушив все статьи Переяславского соглашения с гетманом Б. Хмельницким, вступила в новую войну с Польшей и в итоге Польша перестала быть суверенным государством и всем казалось, что это к благу России, но это только казалось!!!
Ведь это «верноподданные малороссы –хохлы» соблазнение дворянскими званиями пошли на службу к империи!
После присоединения к Российской империи земель, прежде бывших в составе Речи Посполитой (Украины в первую очередь, затем нынешней Белоруссии), в России оказалось около миллиона евреев — народа с иной религией, культурой, укладом и бытом.
И самое главное со стойким иммунитетом к русификации и ассимиляции!
Для недопущения их переселения в центральные области России и прикрепления к своим общинам для удобства взимания государственных налогов, Екатерина II в 1791 году установила черту оседлости, за пределами которой евреи не имели права проживать.
Черта оседлости была установлена там же, где евреи и проживали до этого — на присоединённых в результате трёх разделов Польши землях, а также в степных областях у Чёрного моря и малонаселенных территориях к востоку от Днепра.
Переход евреев в православие снимал все ограничения на проживание.
Отмечается, что черта оседлости способствовала сохранению еврейской национальной самобытности, формированию особой еврейской идентичности в рамках Российской империи
За иудейской религией сохранялось право на публичное отправление веры. Религиозные дела и споры были оставлены в ведении еврейских судов.
Евреи, в зависимости от имеющегося у них капитала, причислялись к соответствующему сословию и могли избираться в органы местного самоуправления, становиться судьями и прочими госслужащими.
Но у императрицы кроме сторонников была и большая хотя, и скрытая внешне оппозиция в самой дворянской среде! Во главе которой стоял предводитель московского дворянства Панин.
Тот факт, что императрицей была провозглашена женщина, не имевшая на это никаких формальных прав, породил множество претендентов на трон, омрачавших значительную часть царствования Екатерины II.
Так, лишь с 1764 по 1773 гг. в стране появилось семь Лжепётров III (утверждавших, что они — не что иное, как «воскресший» Пётр III) — А. Асланбеков, И. Евдокимов, Г. Кремнев, П. Чернышов, Г. Рябов, Ф. Богомолов, Н. Крестов; восьмым стал Емельян Пугачев[118]. А в 1774—1775 гг. к этому списку добавилось ещё «дело княжны Таракановой», выдававшей себя за дочь Елизаветы Петровны.
В течение 1762—1764 гг. было раскрыто 3 заговора, имевших целью свержение Екатерины, причем два из них были связаны с именем Ивана Антоновича — бывшего российского императора Ивана VI, который на момент восшествия на престол Екатерины II продолжал оставаться в живых в заключении в Шлиссельбургской крепости.
В первом из них участвовало 70 офицеров.
Второй имел место в 1764 году, когда подпоручик В. Я. Мирович, нёсший караульную службу в Шлиссельбургской крепости, склонил на свою сторону часть гарнизона, чтобы освободить Ивана. Стражники, однако, в соответствии с данными им инструкциями закололи узника, а сам Мирович был арестован и казнён.
В 1771 году в Москве произошла крупная эпидемия чумы, осложнённая народными волнениями в Москве, получившими название Чумной бунт.
Восставшие разгромили Чудов монастырь в Кремле. На другой день толпа взяла приступом Донской монастырь, убила скрывавшегося в нём архиепископа Амвросия, принялась громить карантинные заставы и дома знати. На подавление восстания были направлены войска под командованием Г. Г. Орлова.
После трёхдневных боёв бунт был подавлен.
1764 год. 2 мая (21 апреля ст.ст) было обнародовано «Наставление губернаторам». «Наставление» стало первой мерой по реформированию местного управления при Екатерине II, предвосхитившей «Учреждение для управления губерниями» 1775 года.
Вот его точный текст. Давайте внимательно прочтем. Это поможет вам уважаемый читатель лучше понять причины БУНТА Яицких казаков!
«Печальные известия о беспорядках в областях, особенно отдаленных, привели императрицу к мысли сосредоточить власть в руках губернаторов, ибо по немногочисленности тогдашних губерний она могла надеяться на достаточное число людей, достойных ее доверенности.
До нас дошла любопытная записка Екатерины к Елагину:
"Слушай, Перфильевич!
Если в конце сей недели не принесешь ко мне наставлений или установлений губернаторской должности, манифест против кожедирателей да дело Бекетьева совсем отделанные, то скажу, что тебе подобного ленивца на свете нет да никто столько ему порученных дел не волочит, как ты".
Наконец Перфильич принес "Наставление губернаторам", которое было обнародовано 21 апреля.
Наставление начинается указанием неоспоримой истины, что "все целое не может быть отнюдь совершенно, если части его в непорядке и неустройстве пребудут; главные же части, составляющие целое отечество наше, суть губернии, и они самые те, которые более всего поправления требуют".
Императрица обещает со временем произвести это поправление, а теперь пока самым нужным делом считает дать новые правила для губернаторов.
Губернатор называется поверенною от государя особою, главою и хозяином всей губернии. Относительно взяточников в наставлении говорится:
"Хотя о душевредном лихоимстве и гнусных взятках многими строжайшими указами обнародовано, и мы особливо ныне надеемся, что все наши верноподданные, чувствуя материнское наше определением достаточного им жалованья милосердие, не прикоснутся к толь мерзкому лакомству, прелестному только для одних подлых и ненасытным сребролюбием помраченных душ.
Однако если б в которой губернии против чаяния нашего таковой враг отечества и явился, то по прямом изобличении в малом ли или великом лихоимстве может его губернатор не только немедленно лишить места, но и при своем доношении отослать к должному осуждению в юстицию".
В чрезвычайных случаях, как-то: при пожаре, голоде, наводнении, моровой язве, сильных разбойничьих движениях, при народном возмущении, губернатор принимает главное начальство над всеми служащими и не служащими в его губернии находящимися людьми до тех пор, пока такое приключение прекратится.
Относительно сосредоточения власти в руках губернатора говорится:
"Как в рассуждении великого империи нашей пространства, не бывав во всех губерниях и провинциях, лежащих в разных климатах и разными выгодами довольствующихся, заочно невозможно ни всех польз провидеть, ни всех неустройств отвратить, ниже достаточною снабдить предосторожностию, то для того все земские правительства, находящиеся в губерниях, кроме Москвы и Петербурга, которые губернским канцеляриям не подчинены, как, например, таможни, магистраты, пограничные комиссии, полиции и ямские правления - словом, все, какого б звания ни были, гражданские места отныне должны состоять в ведомстве губернатора как истинного опекуна врученной от нас ему губернии, дабы он, получая от них рапорты и подробные о должностях и порядках их известия, точные обо всем сведения иметь и утесненных людей, не могущих за отдаленностию идти с жалобами своими к вышним тех мест правительствам, защищать и оборонять мог.
Сверх того, губернатор, имея о всех до губернии его касающихся делах и обстоятельствах прямые от всех известия, а из того собирая понятия и познания и чрез них предусматривая согласно с выгодами, торгами и промыслами ее обитателей разные пользы, как к приращению нашего интереса, так и к общему добру служащие, Сенату нашему и нам самим о том представлять, а вкрадшиеся непорядки или и самое упущение и недостаток в узаконениях подобными же представлениями исправлять и отвращать может, ибо он во всем том пред нами яко хозяин своей губернии отчет и ответ дать долженствует и незнанием или не проницательством отговариваться не может".
Губернатор должен объезжать свою губернию каждые три года, наблюдая, все ли, как должно, исполняют свои обязанности. Губернатор должен заботиться о земледелии "как источнике всех сокровищ и богатств государственных и о размножении свойственных каждой губернии и провинции продуктов, отпускаемых за моря".
Губернатор заботится об исправности дорог, об истреблении воров и разбойников. О количестве последних можно заключить из слов самого наставления:
"Материнским соболезнуя духом, мы повелеваем каждому губернатору прилагать паче всего всевозможнейшие меры и попечения к истреблению таковых отечеству и всему роду человеческому злодеев, выведывая и искореняя их пристани".
Относительно воевод отменен был указ 1672 года, по которому нельзя было назначать воевод в те местности, где у них были деревни.
В конце года валуйский воевода Клементьев за взятки был лишен всех чинов.
Подполковник Свечин, посланный в Казанскую губернию для осмотра дубовых лесов, доносил определенные к новокрещеным защитники и их подчиненные вместо защиты разоряют новокрещен взятками и поборами, именно: надворные советники Зеленый, Сокольников, майоры Ларионов, Воропонов, Лазарев, титулярный советник Мякишев, поручик Алексеев, прапорщики Яшков, Шипилов, регистраторы Гаврилов, Чеадаев.
Сенат приказал: исследовать казанскому губернатору, а защита отрешена и новокрещенская контора уже уничтожена»
(Цитируется по: Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Т.25. М.:Мысль, 1994. с.319-321)
А тут ко всем беспокойства и еще в период очередной войной с Османской империей ( куда была брошена вся боеспособная часть российской армии) входе которой Екатерина Вторая замыслила захватить Константинополь и перенеся туда свою столицу объявить Российскую империю Третьим Римом произвол новый бунт в среде буквально, что только что силой усмиренных Яицких казаков!
Само ж известие о волнениях достигло Петербурга впервые только 14 октября 1773года, когда Пугачев стоял уже под Оренбургом.
Вследствие этого в Петербурге вначале не могли представить себе всю величину опасности;
14-го же октября, в самый день получения известия, против Пугачева был послан генерал-майор В. А. Кар, которому велено было принять начальство над всеми войсками, сформировать новые отряды и "учинить над оным злодеем поиск и стараться как самого его, так и злодейскую его шайку переловить и тем все злоумышления прекратить".
Чем при этом руководствовалась Екатерина Вторая сказать трудно. Очевидно сыграло свою роль участие Кара в «усмирении» Польши! Но выбор ее был ошибочным!!!
Кроме того в Санкт-Петербурге недооценили опасность нового БУНТА и на выдели для его подавлении я значительной части боеспособных и преданных императрице войск.
Справка: Василий Алексеевич Кар (1730 — 25 февраля 1806, Москва) — генерал-майор, командовавший карательной экспедицией, направленной на подавление восстания Е. И. Пугачёва.
В службу вступил в 1740 г., 4 января 1742 г. зачислен в пажи, в 1748 г. выпущен поручиком в Виленский пехотный полк, в 1757 г. был волонтёром при австрийской армии, в 1758 г. — при французской.
Участвовал в Семилетней войне.
17 апреля 1763 г. произведён в полковники.
В 1766—1768 гг. был в Польше, где состоял при князе Радзивиле. 22 сентября 1768 г. произведён в бригадиры.
В мае 1769 г. Кар был назначен командиром сформированного при начале Турцией легиона, получившего сначала имя Иностранного, затем переименованного в Петербургский!
Тоже интересный, но забытый или замолчанный в российской истории факт!
Оказывается, в России еще за 62 года до Франции был свой Иностранный легион! НО тогда идею, как говорится «угробили», а во Франции успешно реализовали!
Иностранный легион (фр. Légion étrangère) — войсковое соединение, входящее в состав сухопутных войск Франции. В отдельные периоды своей истории легион насчитывал свыше сорока тысяч человек личного состава (5 маршевых полков Иностранного легиона в августе 1914-го года насчитывали 42 883 добровольца, представителей более чем 52 национальностей). В настоящее время около семи с половиной тысяч человек из 136 стран проходят службу в одиннадцати полках легиона
Французский Иностранный легион был создан 9 марта 1831 года королём Луи-Филиппом I на основе нескольких полков-предшественников.
Одним из этих полков был Régiment de Hohenlohe под командованием немецкого князя и французского маршала Людвига Алоиза фон Гогенлоэ-Бартенштейна.
Этот полк воевал за роялистов в Революционных войнах и позже служил французскому королю Карлу X.
Поскольку Франция планировала колонизацию Алжира, ей нужны были значительные войска. В это время во Франции, и особенно в Париже, поселилось много иностранцев. С созданием Легиона король Луи-Филипп мог получить нужные войска и заодно сократить в стране численность «нежелательных» слоёв населения. Поэтому он на следующий день издал закон (la Loi du 9 mars 1831) о том, что иностранный легион может использоваться только за пределами континентальной Франции.
Офицеры для нового подразделения были набраны из армии Наполеона, а в солдаты вербовались уроженцы Италии, Испании, Швейцарии, других европейских стран, а также французы, у которых были проблемы с законом.
Тогда же была заложена традиция — не спрашивать имени новобранца.
5 ноября 1854 году Легион принимал участие в битве под Инкерманом в Крымской войне. Иностранный легион принимал участие в большинстве французских колониальных войн, позже и в миссиях по сохранению мира.
Самое большое поражение Легион потерпел в Битве при Дьенбьенфу .
Днём славы Иностранного легиона стало 30 апреля 1863 года, когда во время Мексиканской экспедиции произошло сражение при Камероне.
Перед ротой легионеров под командованием капитана Данжу была поставлена задача разведать окрестности Пало Верде в ожидании конвоя с орудиями, приспособлениями для осады и тремя миллионами франков наличными, предназначавшимися для французских войск, осаждавших Пуэблу.
Выдвинувшись после полуночи 30-го апреля, легионеры столкнулись с мексиканцами утром того же дня.
Осознавая неоспоримое преимущество мексиканцев (1200 пехотинцев и 800 кавалеристов) капитан Данжу со своими людьми занял здание в деревушке под названием Камерон. Чтобы обеспечить безопасность конвоя, мексиканцев было необходимо удержать любой ценой. Зная, что они обречены и спасти их может только чудо, легионеры дали слово стоять до конца. Более десяти часов они противостояли армии мексиканцев.
Несмотря на предложения сдаться, легионеры предпочли смерть бесславному плену. Их самопожертвование позволило конвою беспрепятственно добраться до Пуэблы.
Сегодня Легион применяют там, где французское государство защищает свои интересы в рамках НАТО или Европейского союза, имеет исторические обязанности (например, Кот-д’Ивуар) или где подвергаются опасности французские граждане. Он подчиняется, как и в 1831 г., только одному человеку: французскому главе государства, сегодня — президенту
Но вернёмся к Василию Кару. Его служба протекала успешно и в генерал-майоры произведён 1 января 1770 г.
Кстати в одно время вместе с самим А.В. Суворовым!
В 1773 г. ему доверили важный вопрос - набором рекрут в Петербурге.
15 октября 1773 Екатерина II назначила Кара командующим военной экспедицией против отрядов Е.И. Пугачева.
Военная коллегия отрядила в его распоряжение несколько батальонов и эскадронов из армейских полков, предоставив им возможность в пути следования пополнять их местными силами.
В конце октября Кар прибыл в Казань и вскоре направился в поход к Оренбургу с корпусом из двух тысяч армейских и гарнизонных солдат, полутора тысячью ополченцев.
Командующий не сомневался в своем успехе и высказывал опасения лишь относительно того, как бы пугачевцы, осведомившись о приближении карательной экспедиции, не уклонились от боев, "не обратились в бег" и не скрылись в низовьях Яика или в бескрайней киргиз-кайсацкой степи за Яиком.
О Пугачеве был напечатан манифест для распространения в юго-восточном крае, но, из боязни превратных толкований, только в 200 экземплярах.
Казанскому архиепископу Вениамину была послана просьба, чтобы он приказал священникам убеждать народ к повиновению императрице.
А теперь давайте сами вчитаемся в текст «Манифеста». Который у стати советской властью был засекречен для ознакомления обычных (не историков с допуском работы в архивах) лиц.
Ведь тут РОССИЙСКИЙ ШОВИНИЗМ ВИДЕН УЖЕ С ПЕРВЫХ СТРОК МАНИФЕСТА!
Это очень поможет нашему восприятию событий времен Пугачёва поскольку дает нам выверенную оценку этого явления со стороны Верховной власти правившей тогда Российской империей!
Манифесты 23 декабря 1773, о бунте казака Пугачева, и о мерах, принятых к искоренению сего злодея.
А. — Объявляем всем, до кого сие принадлежит.
Нет, да и не может быть в свете общества, кое не почитало бы первым своим блаженством учреждение и сохранение между разными и всеми частями и степенями граждан внутреннего благоустройства, покоя и тишины, равно как нет же и бедственней его пути к разрушению и пагубе обществ, как внутренние в них раздоры и междоусобия
Чрез одиннадцатилетнее время вверенного нам от промысла божия, и оным доныне благословенного царствования нашего, не выпускали мы никогда из мыслей наших сей первоначальной цели человеческого общежития: но паче считая себя пред царем царей, пред светом и пред империей нашею обязанными в том верховным и священнейшим долгом, неусыпно и всеми силами старались наилучше поспешествуя оной, искоренить в конец поносное наименование варваров, под которым прочие в Европе христианские народы продолжали еще по деяниям прошлого века познавать и почитать россиян, подобно туркам и другим нечестивым народам.
К неизреченному порадованию нашего к верным нашим подданным истинною, прямо матернею и никогда неугасаемою любовию прилепленного сердца, имели уже мы удовольствие видеть и ощущать, что труды наши в сем великом подвиге начинали, по благости всевышнего, приносить действительные плоды, превращая презрение и отчуждение других христианских народов к имени россиян в прямое и многих из окрестных народов завидное уже почтение.
Кто не утоплен в невежестве, и у кого не окаменело совсем сердце к отечеству, тот не может не познать сей для славы и величества империи толь важной и полезной перемены.
Но чем более по времени и по продолжительным нашим неутомленным стараниям, в коих обыкли мы нимало не щадить собственного нашего покоя в угодную жертву всевышнему подателю всех благ, приближалось то время, когда просвещение, человеколюбие и милосердие, насажденные и еще насаждаемые нами во нравах и в законах, предвещали и готовили на будущее время нам самим и потомству нашему богатую жатву сих сладчайших плодов:
с тем вящшим оскорблением и поражением матернего нашего сердца принуждены мы ныне слышать, что беглый с Дону казак Емельян Пугачев, скитавшийся пред сим в Польше, по примеру прежнего государственного злодея и предателя Гришки Расстриги, отважившись, даже без всякого подобия и вероятности, взять на себя имя покойного императора Петра III, тем не меньше предуспел в своем изменническом и злодейском умысле сначала присоединить к себе толпу бродяг и подобных ему злодеев, а потом с помощью оных обольстить и принудить в сообщение себе и некоторую часть жителей Оренбургской губернии.
Всякий благоразумный человек может без ошибки рассудить, что ослепление и приведение
в разврат людей толь грубым и всесветным обманом, не могли бы иметь толь бедственного и печального действия, если б не воспособствовало оному глубокое невежество, в коем тамошний край по удалению своему более других погружен еще был.
Не для чего теперь изображать здесь тех пагубных следствий, кои по сю пору родились уже от вожженного Емельяном Пугачевым огня внутреннего междоусобия.
Невинно пролитая кровь верных наших подданных и истинных сынов отечества сама о себе вопиет на небо о праведном мщении над сим извергом рода человеческого и скаредными его сообщниками, да и правосудие божие не попустит, конечно, чтоб измена и злодейство их, на толь грубом и всесветном обмане основанные, возмогли долго устоять: ибо мы не перестаем еще надеяться, что прилепившиеся к Емельяну Пугачеву не от злости сердец своих, но из единого обольщения, скоро познают заблуждение свое, и не захотят до конца и истребления своего пребыть орудиями скареднейшегои злейшего врага государственного.
Содрогает дух наш от воспоминания времен, посетивших Россию бедствиями гражданского междоусобия, и не истинный тот россиянин, кто без ужаса и трепета может мыслить о сих плачевных, от одного невежества происшедших, и почти до сего еще времени названия варварского народа пред светом России оставивших временах, когда от явления многих самозванцев, обманщиков и предателей, города и села огнем и мечем истребляемы, кровь россиян от россиян же потоками проливаема, все союзы, целость государственную составляющее собственными же руками россиян в конец разрушаемы были: когда окрестные народы, умножая внутреннюю нашу напасть неприязненными своими нашествиями, коим в междоусобном раздоре никто и противиться не помышлял, терзали страждущее отечество во всех его частях, и раздробляли владения оного по себе: и когда на последок самый престольный град Москва, без брани и сопротивления иноплеменниками завоеванный, в руках и под властию их чрез долгое времяв таком порабощении оставался, что там имя россиянина становилось уже поносно, что святые наши церкви отчасти в римские костелы, а отчасти, о горестное и плачевное воспоминание!
в самые конюшни превращении осквернены были, и что основание уже положено было сделать Россию Польше подвластною, следовательно, же и святую нашу восточную грекока фолическую веру в конец попрать и подвергнуть римскому стулу, вместо того, чтоб православная наша церковь, в самой Греции под игом злочестия Магометова стенящая, в одной только России, как ныне, благословенно процветает, и тогда уже беспечное себе пристанище имела, к прославлению имени Христа спасителя нашего, коего искупление рода человеческого излияния кровь была и в оной злосчастное для отечества нашего время единым его невидимым покровом и последовавшим за тем счастливым20сохранением и превозможением над супостаты.
О! удали от нас, боже, возобновление подобных плачевных позорищ, и не допусти в благостисвоей к провославному своему народу, чтоб вожженная ныне дерзким врагом отечества и нарушителем его благоденствия, подобным, каковы прежние были, самозванцем Емельяном Пугачевым, беглым с Дону и в Польше, как они, бывшим казаком, — искра гражданского междоусобия в Оренбургской губернии могла, при остервенившемся невежестве ослепленных его сообщников, распространиться в другие стороны, и вложить в руки оружие
брату на брата.
Да и в самое то время, когда уже империя наша от нечестивого и непримиримого врага святого имени твоего, вероломною с его30стороны войною упражнена: но паче щадя и милуя заблуждающих от пагубного обольщения овец паствы твое я, обрати праведный твой гневна развращающем оное, хищном волке Емельяне Пугачеве, яко едином виновнике их разврата и осквернителе той верности, которую нам от промысла твоего избранной миропомазаннице клялись любезные наши подданные пред самым лицом твоим и во святых твоих храмах.
Что до нас принадлежит, сожалея матерински и по долгу монаршего нашего звания, и по сродному нам человеколюбию, которое всегда способы кротости предпочитать обыкло, где только оные действовать могут, и страшась наконец, дабы не исчерпать втуне благости пекущегося о России промысла божия, в месть за те зверские и лютые беззакония, которые ныне противу воли и предела вседержителя творца толь нагло возобновляются от подлых и в гнусном невежестве утопающих людей, восхотели мы еще при употреблении ныне вверенных нам от десницы всевышнего вместе с скипетром империи сил;
следовательно же и праведной строгости противу возмутителей общего покоя в Оренбургской губернии, испытать оные способы кротости в пользу тех, кои еще не вовсе отреклись от всякого человеческого понятия и чувствия: и для того отправляя туда с полновластию и доверенности нашею, также и с достаточными войсками на конечное поражение сущих государственных врагов и злодеев, нашего генерала-аншефа, лейб-гвардии маиора и кавалера Александра Бибикова, поручили мы ему обнародовать сей наш указ, обещая здесь в последний уже раз императорским нашим словом, всемилостивейшее простить и упустить мимо шедшее без всякого взыскания всем тем, кои пристали к самозванцу Емельяну Пугачеву, и ныне в заблуждении своем и в пренебржении должной нам и отечеству присяги верности раскаявшись чистосердечно, сами собою удалятся от его злодейства, и явятся к помянутому нашему, на искоренение его Емельяна Пугачева и сообщников его именно уполномоченному генералу-аншефу Бибикову, или к кому из других наших, военных или гражданских, ему подчиненных, начальников, как кому где способнее быть может, для безвредного спасения себя от толпы злодеев и изменщиков, да и новою клятвою подтвердят прежнюю свою присягу верности.
Если же кто из сих на истинный путь благовременным раскаяниями познанием пагубного обмана возвращающихся сынов отечества, и в вящшее заглаждение важного своего проступка, добровольно употребит себя в мужественном ополчении и действительной службе при наших верных и храбрых войсках: таковы будут уже иметь право сверх полученного единожды в мимо шедшем всемилостивейшего прощения, ожидать и особливого воззрения на их услуги, по мере их важности, чем мы наперед всех и каждого порознь чрез сие и обнадеживаем.
Без чувствительнейшего оскорбления матернего нашего сердца, не можем мы подумать, чтоб настоящие в Оренбургской губернии злоключительные неустройства с опустошением толь многих селений, с истреблением полезных государству заводов, и с толикими убийствами, а наипаче выше сего изображенное живое начертание прежних отечества нашего бед, напастей и стыда от подобных сему самозванцев, кои Россию ставили уже на самом краю пропасти и конечного разрушения ее и всего благочестия нашего, не подвигли на раскаяние и на отверстный путь исправления всех тех из жителей ее и других наших подданных, кои |16 по одной их простоте самозванцем обольщены, и допустили себя уловить в согласие его: почему и не хотим сумневаться, что сии последние, коль скоро увидят для себя растворенные им ныне двери монаршего нашего милосердия, помилования и совершенного прощения, не укоснят тем, как можно скорее, воспользоваться, дабы инако после в числе сущих изменников не быть от войск наших без всякой пощады преследуемым, а напоследок и преданным праведному, но строгому уже суду попранных ими законов, где всякое раскаяние поздно и тщетно было бы; ибо все те, кои в неблагодарности своей к нам за все наши к общему отечеству благотворения, за наше во всё время царствования нашего оказыванное примерное милосердие, за нашу кротость, за наше человеколюбие, за наше правосудие, за наше неусыпное попечение о пользе, славе и приращении империи, за наше особенное призрениеи покровительство и самых иноверцев наших верноподданных, за наше не меньше ревностное старание о истреблении в обществе мглы пагубного невежества, и за нашу ко всем без различия верным подданным прямо матернюю любовь,
пребудут злостно и упорно при изменнике Емельяне Пугачеве, и оставаясь участниками в измене его, как злодеи и враги отечества, ныне ли с оружием в руках или же после где-либо взяты или поиманы будут, отнюдь и ни под каким видом не могут и не должны ожидать себе помилования: но паче, как в сей жизни, самой строжайшей и неизбежной казни, так и в будущем веце бесконечной, но праведной и достойной муки от страшного судии всего рода человеческого, яко изверги оного и разрушители священнейших союзов гражданского общежития, следовательно же и оскорбители самых божественных законов и самой церкви христовой.
Б. — Объявляем чрез сие всем нашим верным подданным.
К крайнему оскорблению и сожалению нашему, уведомились мы, что по реке Иргисе, в Оренбургской губернии, пред недавним временем, некто беглый с Дону и в Польше скитавшийся казак Емельян Пугачев, набрав толпу подобных себе бродяг, делает в тамошнем краю ужасные разбои, бесчеловечно отъемля с жизнию имение тамошних жителей; а чтоб злодейскую свою толпу умножать от-часу более, не токмо всеми встречающимися себе30злодеями, но и теми несчастными людьми, коих чает он найти погруженными еще во тьме крайнего невежества, дерзнул сей злодей принять на себя имя покойного императора Петра III.
Излишне было бы обличать и доказывать здесь нелепость и безумие такого обмана, который ни малейшей вероподобностине может представить человеку, имеющему только общий смысл человеческий. Богу благодарение! протекло уже то для России страшное невежества время, в которое сим самым гнусным и ненавистным обманом могли влагать меч в руки брату на брата такие отечества предатели, каков был Гришка Отрепьев и его последователи.
Уже все истинные сыны отечества познали и долговременно выкупали потом плоды внутреннего спокойствия в такой степени, что ныне приводит каждого в содрогание и едино тех плачевных времен воспоминание.
Словом, нет и не может ныне быть ни одного из носящих достойно имя россиянина, который бы не возгнушался толь безумным обманом, каким разбойник Пугачев мечтает себе найти и |обольщать невежд, унижающих человечество своею крайнею простотою, обещая вывести их из всякой властям подчиненности.
Как-будто бы не сам творец всея твари основал и учредил человеческое общество таковым, что оно, без посредственных между государя и народа властей существовать не может. Но как дерзновение сего изверга имеет вредные для тамошнего края следствия, так что и слух о производимых тамо от него лютейших варварствах может устрашить людей, обыкших представлять себе несчастие других, далече отстоящих, приближением опасности для себя самих.
То мы, прилагая всегда неусыпное попечение о внутреннем душевном спокойствии каждого из наших верноподданных, чрез сие всемилостивейше объявляем,
что к конечному истреблению сего злодея, принял и мы немедленно все достаточные меры, и с числом войск, довольным на искоренение толпы разбойников, которые отважились уже нападать на бывшие в той стороне малые военные команды и умерщвлять варварским образом попадавшихся в их руки офицеров, отправили туда нашего генерал-аншефа, лейб-гвардии майора и кавалера Александра Бибикова, не сомневаясь об успехе сих предпринятых нами мер к восстановлению спокойства и к разгнанию свирепствующих злодеев в части Оренбургской губернии, пребываем мы в том внутреннем удостоверении, что все наши любезные верноподданные, гнушаясь дерзновеннейшим и ниже тени вероятности имеющим обманом разбойника Пугачева, никогда не допустят себя уловить и никаким и ухищрениями людей злоковарных ищущих своей корысти в слабо мыслящих людях и не могущих насытить алчности своей иначе, како пустошениями и пролитием невинной крови.
Впрочем, надеемся мы несомненно, что, внимая долгу своему, каждый из истинных сынов отечества поспособствует сохранению тишины и порядка ограждением себя от уловления злонамеренных и должным начальству повиновением.
Тако да поживут любезные подданные наши, ради собственного блаженства своего, к чему обращаем мы всё попечение наше, и в чем всю славу нашу полагаем и всегда полагати будем.»
Но, по мнению российских историков опубликованные манифест императрицы и воззвания произвели действие как раз обратное тому, которое предполагалось.
Были посланы новые войска; астраханскому губернатору Кречетникову было предписано жить в Саратове и следить, чтобы Пугачев не проник в Астраханскую губернию и не возмутил живших там инородцев;
«командующему войсками на сибирской линии генерал-поручику Деколонгу велено было выступить по первому же требованию к Оренбургу».
Приказание это не застало уже Деколонга на месте: при первом же известии об успехах Пугачева, он пошел сам к Оренбургу, но оставался там в бездействии, так как Рейнсдорп не хотел воспользоваться его помощью, желая, должно быть, всецело сохранить за собой славу усмирителя П.
Что же касается главного усмирителя Е.Пугачева - В.Кара то он 30 октября 1773 г. приехал в Кичуевский фельдшанец, в 432 верстах от Оренбурга, и принял начальство над войсками, которых в его распоряжении было всего 3468 человек, состоявших преимущественно из старых, никуда не годных гарнизонных солдат (1631 человек), плохо вооруженных поселян (1231 человек) и лишь незначительного числа (606 человек) полевых войск.
Кар не знал, что отряд Деколонга находится вблизи, и, кроме того, был введен в заблуждение казанским губернатором фон-Брандтом, уверившим его, что толпа Пугачева немногочисленна и состоит "из сущей сволочи".
Наступила зима, и жестокие морозы сильно мешали движению Кара.
7 ноября Кар, получив известие, что Хлопуша разграбил Авзяно-Петровский завод, решил поймать его.
В деревне Юзевой Кар был окружен 8 ноября толпой человек в 600, но отбил ее.
В это время рота 2-го гренадерского полка, шедшая из Симбирска к нему на подкрепление, была окружена мятежниками, взята в плен и отправлена в Берду.
В ночь с 8 на 9 ноября мятежники снова окружили Юзеву; Кар принужден был отступить, а один из отрядов его, под начальством Чернышева, желавший пробраться к Оренбургу, был окружен и уничтожен Пугачевым.
32 офицера, в том числе сам Чернышев, калмыцкий старшина и жена артиллерийского офицера были повешены с особой торжественностью.
После неудачи под Юзевой Кар, совершенно больной, отступил к Бугульме для прикрытия границ Казанской губернии и просил подкреплений, так как с теми пехотными войсками, которые были в его распоряжении, он ничего не мог поделать.
Боясь, что в Петербурге могут не так серьезно отнестись к положению дел, как бы следовало, Кар решил ехать туда сам, тем более, что ему все равно приходилось оставаться в бездействии, ожидая подкреплений.
На заявление Кара о своем намерении приехать в С.-Петербург, президент военной коллегии граф Чернышев ответил, чтобы Кар не отлучался из отряда; но Кар не дождался этого ответа и, оставив отряд, отправился в Казань.
Приезд его туда произвел тягостное впечатление: все увидели, насколько положение дел на юго-востоке серьезно.
Дворянство Казанского и Симбирского уездов стало переселяться в Москву и в ближайшие к ней уезды.
Имения оставались безо всякого присмотра; крестьяне грабили помещичьи дома, беспорядки в крае распространялись все шире и шире.
Кар пробыл в Казани дня два и, отдав приказ генерал-майору Фрейману ничего не предпринимать до прибытия подкреплений, уехал в Москву.
29 ноября, в 30 верстах от Москвы, он встретил курьера с указом, запрещавшим ему отлучаться из армии, но Кар не послушался этого указа и в тот же день, больной горячкой, приехал в Москву.
Приезд его туда, с вестями о настоящем положении дел, возбудил много толков.
Екатерина II боялась в особенности недовольных ею вельмож, во главе которых стоял живший в Москве Петр Панин.
Этим усиливался ее гнев на Кара. Его уволили от службы и не пустили в Петербург.
Таким образом, правительство само лишило себя возможности узнать в подробностях о положении дел на юго-востоке.
На место Кара командующим войсками, назначенными против мятежников, был избран уже упоминавшийся в вышеприведённом Манифесте - генерал-аншеф А. И. Бибиков .
Но о нем и его миссии уже будет подробно рассказано в следующей части.
(конец ч.8-1)