Утро, как и каждое из предшествующих, началось для старого Тору задолго до рассвета. Мало ли дел у рыбака? Проверить сети, освободить их от рыбы, поставить новые, приготовить для продажи улов, перемежая в корзинах рыбу свежесобранной травой. Острый запах разнокалиберной рыбешки переплетался с нежным ароматом увядающих трав и хрупкими запахами первых предвестников заморозков. До зимы еще было далеко, но по утрам как то особенно тревожно волновал ноздри этот запах приближающихся холодов. Зябко сутулясь, старик неспешно перебирал улов, сортируя его по размеру. Большие натруженные ладони, покрытые шрамами от сетей и крючков, неспешно делали привычную за долгие годы работу. Тору механически, совершенно не задумываясь, раскидывал рыбу по корзинам, а мысли его были далеко. Приближался праздник цукими, в дом Тору съедутся дети с семьями и ему хотелось порадовать всех подарками. Луна пятнадцатой ночи, дзюгоя, означала, окончание сбора урожая. Считалось, что в эту ночь полнолуние самое красивое, так как луна в это время года бывает ярче, чем всегда. Тору по обычаю устраивал трапезу при лунном свете, подвигал старый низенький столик на то место, куда должны были упасть лучи яркой луны мэйгэцу. Сейчас уже было и не вспомнить, как давно появился стол тябудай в их семье. Еще мальчишкой, дожидаясь вечерами отца, Тору частенько сидел за этим круглым столиком, казавшимся тогда таким большим.
Старик представил, как низко согнувшись, ладонью легко коснется старых царапин на потемневшей от времени лакированной столешнице, по сей день сохранившей изящный рисунок. Слегка потрескавшийся от времени лак не скрывал золотое и цветное вкрапление, перемежавшееся с кусочками перламутра. Рисунок, сделанный древними мастерами, создавал полуфантастический, и в то же время очень естественный узор, подобный узору на кожице японской груши. Вот следы перочинного ножа, оставшиеся от первых попыток вырезать из старой ветки свисток. А тут, на кромке, неровное пятно въевшейся туши. Тору не мог сказать - кто и когда его оставил, но еще в детстве он часто представлял себя, что это рисунок с карты. Старинная карта, на которой нарисован остров, где обязательно должны были быть спрятаны сокровища. Сколько фантазий было связано с этой столешницей…
Расставляя на столе подносы с угощением, Тору обычно думал, что сам не использовал этот стол для повседневной еды. Только для ритуальных трапез, как сегодня, да для чтения. Вспомнилось, как приучал детей к книгам. В обычные дни тябудай, в разобранном состоянии, не загромождая комнату, стоял в нише. Но когда приходило время семейного чтения, стол доставали, собирали, тщательно прикрепляя невысокие ножки. Ставили его у очага, поближе к огню, разбрасывали подушки дзабутон, усаживались удобнее и начинали читать. Мальчишкам очень нравилось слушать про путешествия в другие страны, про самураев и войны. Тору очень надеялся, что этот стол перейдет к внукам, как когда то попал к нему от отца и деда.
В который раз, поправляя расставленные подносы, старик внимательно оглядит стол. На подносах будет лежать пятнадцать рисовых шариков - данго, символизирующих возраст луны – пятнадцать ночей, каштаны - символ долголетия, будут разбросаны по всей столешнице. Чуть позже он обязательно поставит священное саке, разложит фрукты и овощи. Возле стола непременно зажжет две свечи, установленные рядом с плетеной вазой с пучками степного ковыля, напоминающего стебли риса, и вознесет богам благодарность за хороший урожай.
В ночь полнолуния он всегда молился о том, чтобы в доме был достаток, так как с детства знал, что луна приносит людям счастье. Тору вспомнил, как дед, вечерами возвращаясь с моря, садился на крыльце их небольшого дома и рассказывал, что на луне растет лавр, и когда осенью его листья покрываются багрянцем, свет луны становится особенно ярким. А живущий там заяц толчет в ступе листья лавра и готовит из них лекарство, которое продлевает жизнь. Маленький Тору зачарованно смотрел на лунный диск, пытаясь разглядеть в пятнах на нем фигуру зайчика, стоящего на задних лапках с поднятым над головой пестом.
Улыбаясь воспоминаниям, старый рыбак, не прекращая работу, поглядывал на небо. Совсем скоро рассветет, над озером сквозь туман встанет солнце, подгоняя в город, где надо успеть продать выловленную рыбу и подобрать для домашних подарки. Старик занес в сарай корзину с мелкой рыбешкой, которую трудно продать горожанам, но можно использовать дома. Стерев рукавом со лба легкую испарину, он поглубже натянул шляпу, знавшую лучшие времена, удобно перехватил крепкими еще ладонями ручки очередной корзины и понес её в кузов грузовичка, стоявшего неподалеку. Корзина была тяжелая, старик шел, слегка покачиваясь, походкой морского волка, больше привыкшего к палубе, чем к суше. Его просоленное морскими ветрами лицо, покрытое глубокими морщинами, хранило напоминания о далеких днях, когда он, молодой еще парень, впервые вышел с дедом в море. Сколько их было потом, таких выходов, сейчас и не вспомнить. Лишь в последний год Тору переселился от моря на берег озера. Уставать стал, да и морские ветры не прибавляли здоровья его измученному телу. А здесь, в районе Пяти озер, тихо, спокойно, можно рыбачить в удовольствие. Да и сыновья поближе …
Вот еще одна корзина погружена в кузов грузовичка. Надежная машина верой и правдой служила своему хозяину, исколесив с ним не одну сотню миль. Неказистый с виду, автомобиль был послушен, заводясь с пол-оборота. Неспешно ступая, еще раз, по-хозяйски привычно осмотрел окрестности, после чего сел в кабину и повернул ключ зажигания. Немного почихав для приличия, мотор завелся и покатил старика прочь. Путь был не близкий, но если удастся выгодно продать обе корзины, то у Тору будут лишние деньги на подарки и, может, еще останется на покупки для зимы. Разговаривая сам с собой, негромко бурча под нос, старик привычно рулил по дороге, спускавшейся со склона в низину. Туман становился плотнее, но это не пугало Тору. Пока глаза и руки делали привычную работу, умело управляя грузовичком, мысли старого рыбака были заняты последней новостью, которую он услышал утром по радио. Туристический сезон, хоть и подходил к концу, но все еще доставлял немало хлопот жителям подножия Фудзисана и работникам поисковых служб. Вот и сегодня передали, что снова пропали двое туристов, отправившихся на вершину горы без проводника. Такое случалось не часто, но доставляло немало волнений – все жители, свободные от дел, по мере своих сил помогали спасателям и прочесывали окрестности Фудзи. Со всех концов света едут в Японию туристы, чтобы полюбоваться на красавицу Фудзияму, совершить восхождение по её склонам, посмотреть на страну восходящего Солнца с вершины горы, которая почиталась священной. С самых древних времён и вплоть до эпохи Мэйдзи на неё было запрещено подниматься женщинам. «Это в наши дни стало возможным, что на Фудзи лезут все, кому не лень. Иностранцы, что они понимают в нашей жизни? Наверное, эти двое решили, что легко смогут покорить Фудзисан. Но, вот, не надо, не надо относиться к восхождению на вершину как к развлечению, горы не любят, когда их недооценивают. И в путь следовало взять всё необходимое, надеть удобную одежду и – самое главное! – удобную обувь, а не «вьетнамки» или любимые туфельки». Старик, почему то был уверен, что у туристов непременно должна быть неудобная обувь. Мысли совсем не мешали ему неторопливо переключать скорости, привычно считая про себя повороты. «Один, еще один, где-то здесь надо свернуть, чтобы сократить путь к станции. Проклятый туман, в низине солнце почти не пробивает плотные клубы. Так и заблудится недолго. Да и место тут нехорошее». Путь старого Тору лежал мимо леса призраков. Еще его звали – Море деревьев, или Дзюкай - и он пользовался в народе дурной славой: по сей день из уст в уста передаются сказания и легенды о демонах и призраках, обитающих в этом лесу. Тору знал, что никаких призраков в лесу нет, но дурная слава леса Самоубийц, была ему неприятна. Обычно, когда у старика было много свободного времени, он старался объезжать это место другим путем, но сегодня торопился успеть на станцию, и потому решил сократить дорогу, свернув на одну из проезжих троп, ведущих через Аокигахара. Туман плотно обступил старенький грузовичок, рыбаку пришлось даже опустить стекло окна кабины, но и это не помогало лучше видеть дорогу. Сначала лес больше напоминал заброшенный парк, но спустя минут двадцать пути вглубь, Дзюкай начал меняться, тропа стремительно сузилась, а деревья плотно сомкнулись над машиной. Пока была колея, Тору пытался еще какое-то время ехать, ему даже удалось выбраться на небольшую поляну, но именно на ней дорога закончилась. Огорченный старик вышел из машины, осмотрелся, понял, что заблудился и уже собирался вернуться назад, как в разрыве тумана заметил какое-то пятно. Любопытство заставило его забыть обо всех жутких рассказах, осторожной, неспешной походкой он направился к тому месту, где увидел «пятно». Подойдя на расстояние около метра, Тору разглядел автомобиль. Дверцы машины были закрыты, сквозь тонированные стекла нельзя было увидеть, есть ли кто в салоне. «Нет, только не это - пробормотал по своей привычке вслух, старик - Только не самоубийцы». Конечно, можно было еще уйти, оставив машину там, где нашел ее, но не таков был старый рыбак. Он, конечно же, знал, что этот лес - излюбленное место молодежи для сведения счетов с жизнью. Как только не борются с этим - на подступах к лесу расставлены таблички с предупреждающими надписями вроде «Твоя жизнь – это драгоценный дар твоих родителей». В окрестностях ходят специальные патрули, которые отлавливают желающих попасть в Дзюкай еще на подходах. И все равно – каждый год в этих местах находят тела тех, кто решил свести счеты с Жизнью. Старик осторожно, стараясь не трогать ничего лишнего, подошел к машине со стороны водителя, убедился, что дверь не заперта, распахнул ее и в салоне машины увидел два тела. Мужчина сидел за рулем, голова откинута на спинку сидения, руки безвольно висели вдоль тела, нижняя часть которого была залита кровью. Понимая, что это тщетно, старик осторожно, словно боясь разбудить спящего, дотронулся пальцами до того места на шее, где должен был биться пульс. Пульс не прослушивался, мужчина был мертв. Рядом, на пассажирском сидении, старик разглядел тело женщины, которая поразила его своей красотой. Даже в смерти, а это было очевидно, потому что в груди ее торчала рукоятка ножа, даже в такой момент лицо женщины напоминало личико хрупкой фарфоровой куклы. На прозрачной матово-белой коже почти черными смотрелись карминно-красные губы, глаза слегка прикрыты веками, тонко изломленные брови, едва прикрытые ровной челкой, придавали лицу гневное выражение. Лицо ее было повернуто к спутнику и казалось, что она присматривается к чему-то, что не дано увидеть живым.
-Ну, вот, я так и знал, что туфельки на ней будут неудобные…
Нелепая мысль пришла к старому рыбалку, когда он увидел на женщине изящные туфли-лодочки, в цвет одетого костюма.
Тяжело вздохнув, старик побрел к своему грузовичку, достал из-под сидения кабины ракетницу и, выпустив две подряд красные ракеты, стал ждать патруль. Коротая время, он осматривал поляну, стараясь не нарушать покой мертвых. Еще возле их машины старик понял, что лежат они здесь не первый день. Тяжелый, спертый воздух салона, пропитавшийся тягуче-дурманящим запахом тлена, подсказал ему, что эти двое приехали на поляну дня два, а то и три назад. И только осенние холода не дали смерти разрушить футляры их душ. Чуть в стороне от машины выгоревшее костровище, рядом с которым следы последнего пиршества тех двоих. Старик упорно старался не думать о людях в машине, как об усопших. Ему казалось, что этим он потревожит их покой, нарушит то хрупкое равновесие, что царило сейчас на поляне, окруженной лесом, словно перенесенным из жуткой сказки. Немыслимо искривленные деревья, свисающий с них мох, сквозь мохнатые ветви изредка просвечивают клочки неба, но самое ужасное — это мертвая тишина, от которой постепенно начинало звенеть в ушах. Любой шорох заставлял Тору оборачиваться и, чтобы не слышать эту тишину, старик говорил вслух. Подсознательно, стараясь не приближаться к машине самоубийц, он осматривал дальнюю часть поляны, все увеличивая и увеличивая расстояние между собой и страшной находкой. «Две чашки, остатки саке в бутылке, рис в миске. Что же вы здесь делали? Пикник устроили перед самоубийством? О, а это что такое? Окурок, тоненький и с помадой на ободке. Это ее, помада такая же, как на ней… А это что за штучка?» Старик заметил что-то, тускло блеснувшее в траве. Наклонился, но поднять не успел, потому что ему почудилось, будто за спиной кто-то есть. Он оглянулся, не разгибаясь и увидел, что на дальний от него край поляны выходят двое патрульных. Обрадовавшись, что наконец-то он будет не один со своей страшной находкой, старик поспешил навстречу людям, забыв о найденной «штучке».
***
Звонок в полицейском участке одной из префектур Токио раздался, как всегда не вовремя. Дежурство заканчивалось, оставалось каких-то пару часов и можно будет ехать домой, предварительно отчитавшись в проделанной работе комиссару. Детектив Каташи, положив ноги на рабочий стол и уютно устроившись в старом, глубоком кресле, дремал. Сквозь неплотно сомкнутые ресницы он видел, как стажер подскочил к телефону, нервно схватил трубку и, прижимая ее одним плечом к уху, безуспешно пытался обеими ладонями пригладить всклокоченные волосы. Сейчас, когда на нем не было очков, стажер казался совсем юным мальчишкой. Высокий и плечистый, тем не менее, он никак не выглядел на свои двадцать лет. Весь участок наблюдал с улыбками за тщетными стараниями Сашио казаться солиднее. Он и усы пытался отрастить, и очки-обманки купил с простыми стеклами – все напрасно. Ну, никак не походил юный стажер на матерого полицейского.
«Да, хорошо, передам» - с этими словами Сашио положил трубку, задумчиво посмотрел на Каташи, словно решая – будить детектива или подождать.
«Что там?»- лениво, не открывая глаз, пробормотал детектив.
- Дзюкай… В лесу нашли машину с двумя телами. Парочка самоубийц. Нам доложили на всякий случай, вроде никакого криминала, но все равно должны были сообщить. Вдруг их кто-то ищет?
Каташи не хотелось никуда ехать, но предстоящий отчет у комиссара вызывал еще большее раздражение. Да и Сашио не мешало набраться практики. Таких вызовов за время его стажировки еще не было, поэтому детектив решил совместить «приятное с полезным» - и на место происшествия выехать, свой долг выполнить, и от визита к комиссару ускользнуть. Опустив ноги со стола, Каташи поднялся с кресла. Немногословный, почти угрюмый, он старался ничем не выделяться среди сослуживцев. Негромкий голос, медлительная, словно ленивая манера разговора, скользящий взгляд человека в себе, создавали впечатление внутренней несобранности. Но жесткий, волевой подбородок с несколькими шрамами выдавал в нем бойца. Невысокий, даже по японским меркам, сорокалетний детектив имел крутой нрав. И силу его кулаков помнили многие из задержанных им преступников.
«Давай, стажер, собирайся» - Каташи накинул на плечи пиджак, тщательно одернул его, проверил кобуру и оружие, окинул внимательным взглядом столешницу.
-Что-то ищите, Каташи-сан?
-Ключи не видел мои? Ладно, не ищи, наверное, в машине оставил.
Детектив махнул рукой и направился к выходу. Сашио поспешил за ним, не забыв прихватить папку с бланками протоколов и нацепить свои очки. Машина Каташи стояла не запертая рядом с входом в участок. Ключи были в замке зажигания. Автомобиль и модная обувь – пожалуй, это было единственное, что выделяло детектива из числа коллег. Что бы ни случилось, какая бы ни была погода, но Каташи всегда до блеска начищал обувь и автомобиль. Машина была раритетная, доставшаяся ему за огромные деньги. Поговаривали, что для того, чтобы оплатить ее, детектив продал квартиру в престижном районе Токио. На деньги, оставшиеся после покупки авто, он купил себе неказистый домишко на окраине мегаполиса. Жил одиноко, был неприхотлив и лишь в одном не мог себе отказать. Каташи тщательно следил за модой на обувь. Как только в продаже появлялась новая модель туфлей или ботинок, детектив обязательно приобретал ее. Вот и сегодня на Каташи была новая пара – великолепная итальянская работа, тончайшая натуральная кожа черных туфлей отражала свет утренних рекламных огней. Сашио подумал, что обязательно надо придумать для себя такую же «фишку», чтобы отличаться от коллег. Например – очень дорогие часы или обувь, как у детектива. Ему хотелось поскорее стать похожим на своего немногословного коллегу.
Тем временем, машина уже выехала за пределы города. Каташи по большей части молчал, вспоминая, как совсем юным пареньком он попал в полицию. Тогда ему было чуть больше двадцати, жизнь казалось безграничной и долгой. В планах молодого парня из престижного колледжа были другие страны и континенты, он изучал языки и мечтал о карьере переводчика и путешественника. Но его дядя, уважаемый член якудза или, как обращались к нему подчиненные – камбу, имел на племянника свои виды. Дядя отвечал за киритори – выбивание долгов из тех, кто не хотел, а чаще – не мог своевременно выплатить деньги по векселям или займам. Место его было почетным, но кто не хочет забраться на несколько ступеней выше по иерархической лестнице? Потому, как только Каташи стал студентом колледжа, камбу стал пристально приглядывать за ним. Он не мог не видеть, что у парня хорошая память, ему легко даются иностранные языки, он много читает, запоминает большие тексты, не только прочитав их, но даже бегло окинув взглядом. Еще у племянника была хорошая память на лица и данные людей, с которыми ему приходилось общаться. Камбу, не так давно допустивший серьезную промашку и в назидании другим, соблюдая обычай, расставшийся с фалангой левого мизинца, мечтал как-то реабилитировать себя и на последнем собрании клана предложил кандидатуру Каташи для внедрения в полицию. Свои люди там были нужны и для получения информации, и для помощи членам клана, попавшим в сети закона.
Разговор с племянником был не прост. Каташи не хотел расставаться с мечтой о путешествиях и других странах. Но камбу был настойчив. Все решилось гораздо прозаичнее, чем могло быть. Отец Каташи был должником своего брата. До сих пор о долге не вспоминали, но когда на кон встало восстановление имени камбу, он напомнил брату и о долге, и о процентах, которые набежали за долгое время. Решение семейного совета было предрешено – Каташи закачивал колледж и шел служить в полицию, став постоянным членом клана. За это камбу прощал брату его долг.
*****
Управляя машиной, детектив успевал реагировать на реплики стажера, следить за дорогой и плыть по реке воспоминаний.
Приход в полицию и дела клана стали причиной его расставания с первой любовью. Нами, так ее звали, Каташи встретил на Хоккайдо, куда отправился с друзьями на каникулы перед окончанием колледжа. Устав от шумных студенческих развлечений, ранним утром Каташи решил посетить чайную церемонию. Друзья его не поддержали, и пришлось отправиться одному. Чайный домик с соломенной крышей, как и полагалось, стоял в стороне от прогулочных дорожек, спрятанный от суеты под тенью вековой сосны. Оставив на пороге обувь, покрытую пылью шумных мостовых и зависть, разъедающую сердце еще сильнее, чем время, оставив все, что могло помешать ему слиться с природой и ощутить удивительную внутреннюю гармонию, Каташи прошел внутрь. Хозяйка церемонии сидела за легкой ширмой, скрывавшей ее от гостя. Негромкая музыка, журчание близкого ручья, спускавшегося с горы рядом с домом, легкий ветерок, колыхавший полотнища ширмы. Неспешная беседа с хозяйкой, сама обстановка и настроение юноши сделали свое дело: он не видел ни лица, ни фигуры, также, как не знал, кого скрывает ширма - юную девушку, или умудренную жизнью женщину, он видел только руки, передававшие ему чай. Тоненькие пальцы, почти прозрачные от косо-падавшего солнечного света кисти и нереальное, ломкое запястье заставили его фантазировать. Хотелось прикоснуться к этим волшебным рукам губами, согреть их дыханием, укрыть, защитить от всего мира. Иногда, от шаловливого порыва ветра, полотнища ширмы слегка расходились, и Каташи мог на короткий миг увидеть, или скорее – угадать силуэт сидевшей за ширмой гейши. Хозяйка непринужденно поддерживала беседу на темы истории, свободно читала по памяти стихи, мелодично напевала куплеты. Время пролетело незаметно. Каташи был очарован не только ее умением быть интересной собеседницей, но и голосом. Низкий, бархатистый, он мог принадлежать зрелой, опытной женщине, которую хотелось разгадывать, как тайну. И Каташи решился. Он предложил встретиться в свободное время. Та немного замешкалась, но, к удивлению юноши, согласилась.
Их первая встреча не разочаровала Каташи. Гейша была нежна и юна. Первое свидание и последовавшие за ним встречи проходили в парках и садах камней, которыми славятся мастера Хоккайдо. Нами, так звали девушку, абсолютно соответствовала своему имени. Легкая и внезапная, как волна, она была изменчива в настроении. Только что улыбалась и вдруг в глазах блестят слезы. К ней невозможно было привыкнуть. Она много знала, любила читать и охотно рассказывала Каташи о том, что казалось ей интересным. К тому времени, когда парню надо было возвращаться в колледж, он не мог представить свою жизнь без Нами. Её силуэт он рисовал на песке, ее глаза снились ему ночами, запах ее роскошных волос преследовал его повсюду. Каташи был влюблен и предложил Нами уехать с ним в Токио. Подумав, девушка согласилась. Семьи и родных у нее не было, спрашивать разрешения было не у кого. Взяв у хозяйки рекомендации, Нами вместе с Каташи поехала в Токио.
*****
За разговорами и размышлениями дорога пролетела быстро. Первое, что попалось на глаза детектива и отвлекло от приятных воспоминаний о давно минувших днях, был грузовик, внезапно появившейся из тумана. Сразу за грузовиком угадывалась пестрая лента. Обычная длинная пластиковая лента-ограждение, которой отмечают место жутких находок и преступлений. Каташи заглушил свою машину, вышел и огляделся. На дальней от него оконечности огороженной лентой поляны он увидел очертания легкового автомобиля и стоявших поодаль от него троих мужчин. Двое были патрульными, судя по форменной одежде, а третий – смешной старик в нелепой шляпе. Не обращая внимания на стажера, в полной уверенности, что юнец последует за ним, детектив поднырнул под ограждение и пошел к легковушке. Краем глаза он заметил, как ожидавшие их мужчины оборвали свой разговор. Один из патрульных направился навстречу прибывшим.
Сашио с деловитым видом, стараясь не показывать охватившего его волнения и любопытства, придерживая локтем папку с протоколами, шел чуть поодаль от детектива. Он старался все разглядеть, все запомнить, ведь он в первый раз выехал на такое серьезное происшествие.
Каташи, в сопровождении встретившего его патрульного, пересек поляну, молча выслушивая доклад о том, кто, когда и как нашел тела погибших. Подойдя к пассажирской двери, детектив распахнул ее и, не наклоняясь, заглянул в салон. Сашио, стоя за его спиной, тоже постарался увидеть тех, кто там находился. Зрелище было удручающее. Казалось, что женщина пытается что-то разглядеть в чертах своего спутника. Стажер не мог в подробностях видеть всю картинку, ему хорошо была видна только прядь волос, черным крылом упавших на щеку погибшей. Больше он ничего не успел разглядеть, потому что в этот момент Каташи наклонился, осторожно подвел свои руки под тело женщины, как ребенка вынес из салона и бережно, словно боясь разбудить, положил ее на траву. Поправляя неловко откинувшуюся голову женщины, легко, кончиками пальцев, коснулся щеки, откидывая черную прядь. Нежная, даже в смерти, хрупкая, как фарфоровая статуэтка, женщина лежала на осенней поляне. Ее невидящие глаза теперь смотрели в серое, хмурое небо, словно пытались получить какой-то ответ.
Сашио тронул детектива за локоть: « Шеф, надо бы экспертов дождаться?»
- Да-да, конечно, просто я не мог ее там оставить…
Голос Каташи слегка дрогнул, он откашлялся и, плохо скрывая неожиданное раздражение, приказал стажеру: «Осмотри тут всё внимательно, пока ждем!..»
***
Он не мог всего объяснить Нами, просто поставил перед фактом, что после окончания колледжа идет служить в полицию. Связи камбу могли позволить ему занять сразу неплохой пост, но по замыслу дяди, Каташи нужен был именно в уголовной полиции. Сейчас уже и не вспомнить, сколько раз, по просьбе, если не сказать – по приказу дяди, он передавал нужные сведения якудза, скольким преступникам помог избежать ответственности. Да, мало ли чем он мог помочь и помогал клану на своем месте… Работа накладывала свой отпечаток, меняла привычки и нрав Каташи. Из восторженного, романтичного юноши, так полюбившегося молодой гейше, он превратился в немногословного, часто сурового мужчину, который слишком много времени и внимания уделял работе и клану и, почти совсем не обращал внимания на юную Нами. Каташи помнил, как однажды, в очередную годовщину их знакомства, Нами надела кимоно, которое было на ней в день их первой встречи, приготовила ужин и ждала его со службы. Он представил, как тогда она сидела в их маленькой квартирке, не зажигая свет, наблюдая за сполохами огня из низкой жаровни, стоявшей в углу комнаты. Причудливая огненная игра отражалась от золотой поверхности росписи ширмы, единственной старой и по настоящему дорогой вещи в их квартире. Внутреннее помещение было погружено в полумрак и роспись на ширме, словно отражатель, делала комнату чуть светлее, наполняя ее волшебной игрой света и огня. Каташи пришел под утро, совершенно забыв о годовщине, усталый и раздраженный. Нами молча, без единого упрека, помогла ему раздеться, подала воду для умывания, домашнее кимоно. Раздув угли в жаровне, усадила Каташи на циновку, подала поздний ужин и подогретое саке. Пока мужчина наслаждался едой, включила негромкую музыку и стала танцевать. Она неторопливо кружилась в ритме музыки, раскрывая и сворачивая два ярких веера, словно экзотическая бабочка. Размахивая ими, Нами становилась похожа на волшебную птицу, которая случайно попала в его жилище и пыталась вырваться на волю. Маленькие серебряные журавлики, вышитые по низу кимоно, в такт музыке, словно взмахивали крыльями, помогая своей хозяйке парить над полом. Казалось, оттолкнись она, посильнее взмахни веерами и рукавами кимоно и упорхнет из квартиры и его жизни.
Собственно так все и произошло. Наступило время, когда Нами больше не смогла выносить равнодушие и жесткость Каташи. Расставание было сложным, но она все же сумела добиться своего и ушла из его жизни.
***
Сашио, выполняя указание детектива, внимательно, расширяя спираль осмотра от машины к краям поляны, всматривался в окружающий пейзаж. Он не мог не заметить, что старик, хоть, и напуган всей ситуацией, но старается держаться с достоинством и внимательно наблюдает за тем, что делают детектив, эксперты и стажер.
Старый рыбак видел, как стажер подошел к месту пикника, осмотрел остатки еды, нашел окурок от сигареты, приблизился к остаткам костра. В этот момент ветром слегка разогнало облака, сквозь легкую дымку пробилось несколько солнечных лучей, и Сашио обратил внимание на блеснувшую в траве безделушку. Заметил этот блеск и Каташи. Он подошел и поднял с земли что-то не большое, металлическое, напоминавшее декоративной иероглиф и старик вспомнил, что где-то там он увидел находку, которую не успел разглядеть. Но его внимание в большей мере было приковано к экспертам. Как раз сейчас они осматривали труп мужчины из машины. Судя по долетавшим до старого Тору голосам, смерть эта была похожа на самоубийство. Именно об этом они и докладывали детективу, который, подойдя снова к машине, по-прежнему даже и не смотрел на труп мужчины.
«Судя по первому впечатлению, здесь, скорее всего, банальное самоубийство. Сначала она помогла ему совершить харакири, а потом ушла вслед за ним…» - старший из экспертов старательно пытался скрыть нотки удивления в голосе. Обычай совершения сэппуку – ритуального самоубийства, до наших дней сохранился большей частью в приданиях и кодексе самурая. Мужчина, чей труп обнаружили в машине, не был похож на самурая, скорее на какого-то студента или молодого инженера. Длинные темные волосы, слегка потускневшие в смерти, туго затянуты на затылке в хвост. Обычная, ничем не примечательная внешность, неброская одежда - растянутый свитер и темные джинсы. Необычной для японца была обувь – удобные, мягкие замшевые мокасины. Но кто в наши дни соблюдает традиции?
Да и сам осмотр машины только добавлял вопросов. В салоне и на корпусе машины снаружи не было никаких отпечатков, словно то-то старательно всё помыл. Конечно, вчера шел дождь, но смыть отпечатки в салоне он не мог. Эксперт высказал мысль, что неплохо было бы проверить машину на угон. Каташи тут-же отдал распоряжение стажеру.
Один из экспертов уже заканчивал осмотр салона машины, когда нашел в перчаточном ящике документы с фотографией водителя. Так и есть – Иширо Асикага был менеджером в одном из офисов большой корпорации, жил на съемной квартире в префектуре Токио, совсем не далеко от участка, где служили детективы. Поскольку на поляне делать полицейским уже было нечего, Сашио предложил поехать домой к Иширо, осмотреть квартиру и заодно предупредить родственников о случившемся.
***
«…одно огромное, всепоглощающее желание – видеть его, чувствовать рядом с собой, наслаждаться его жаром и силой, а потом тихонечко лежать, опустошенной и счастливой, выбросить из головы все мысли, кроме одной – о том, что он рядом, забывая обо всем, кроме всепоглощающего ощущения счастья…» Нами влажными от нахлынувших чувств глазами смотрела на любимого. Положив голову ей на плечо, Иширо негромко посапывал, уснув после долгих ласк. А она не верила своему счастью. Еще свежи были в памяти дни и ночи их с Каташи жизни. Его частые отлучки, долгие часы ожидания. Возвращаясь, он никогда не рассказывал ей – где был, чем занимался. Скупо бросал несколько неласковых слов, принимал, как должное ее внимание и заботу, лишь в постели становился ненадолго тем мягким и нежным Каташи, с которым она приехала в Токио. Нами пыталась вернуть прежние чувства и отношения. Всё было тщетно. И тогда, понимая, что былого не возвратить, Нами решила уйти. Она не умела ничего, кроме навыков хозяйки чайной церемонии, полученных еще в далеком детстве и юности. Достав из сундучка, в котором хранила самые дорогие для нее вещи, рекомендательные письма с Хоккайдо, втайне от Каташи, Нами стала искать себе работу. Уже на третий день поисков ей повезло. Случайно встретив в одном из чайных домов давнюю приятельницу, Нами узнала, что та стала хозяйкой знаменитого на весь Токио чайного дома. И именно сейчас ей нужны были новые девушки. Нами раздумывала не долго. Собрав нехитрые пожитки, прихватив с собой только старинное кимоно с журавликами, в котором она была в первую встречу с Каташи, Нами ушла из его жизни. Тогда она наивно думала, что навсегда.
***
Этот чайный дом, куда друзья позвали Каташи, был особым – в него могли попасть мужчины только по рекомендациям проверенных гостей. Один из таких уважаемых гостей дал рекомендацию Каташи и его другу. Устав от долгих и тщетных поисков Нами, Каташи решил развеяться, мило провести время с гейшами, может быть обрести новые отношения. Уютно расположившись в зале для гостей, Каташи вел неторопливую беседу с другом, обсуждая общих знакомых, вяло потягивал саке, разглядывая находившихся в зале девушек. Самые разные по возрасту, они выглядели, тем не менее, почти одинаково. Высокие, покрытые лаком прически, белые лица, искусно подкрашенные ярко-красной помадой губы, глаза, подведенные в направлении висков черным и красным цветом, — все в гейшах напоминало кукол, и призвание каждой — быть женщиной. Случайно его взгляд заметил миниатюрную и необычайно грациозную гейшу, которая мелкими шажками, беззвучно скользила по полу в деревянных сандалиях. Ее движения были изящны и слегка замедленны. Дорогое, старинное кимоно, умело удерживаемое несколькими поясами, скрывало – и Каташи это точно знал - обнаженное тело, словно цветок, ждущий своего ценителя. Было что-то неожиданно знакомое в том, как она шла. « Идущая женщина должна производить впечатление волны, разбивающейся о песчаный берег»…. Кто и когда впервые сказал это ему? Что-то связанное с Хоккайдо?
- Нами! Ну, конечно же, это она, моя Нами, женщина-волна…
Каташи отставил чашку с саке, тяжело поднялся и прошел в ту часть зала, куда скрылась гейша, так похожая на Нами. За одной из ширм он увидел компанию мужчин, чей отдых скрашивали пять женщин. Один из гостей в этот момент как раз произносил речь о своих спутницах: «Во мне бродит неукротимая готовность наслаждаться жизнью! Просыпаться и засыпать с улыбкой на лице. Шутить. Смеяться. Радоваться по любому поводу. Вначале это удивляет. Потом поглощает тебя целиком. Но, в конце концов, ты понимаешь - быть рядом с такой женщиной — праздник рассудка и тела. Давайте поднимем наши чаши за хозяйку этого дома и ее подруг!..»
Гейши, как отметил детектив раньше, были мало различимы друг от друга. Оставаясь незамеченным, он занял место за одним из столиков, откуда ему было удобно рассматривать женщин. Ему понадобилось немного времени, чтобы убедиться - одна из них и в самом деле была Нами. Сейчас она выглядела старше, опытнее. Нами ловко и изысканно вела беседу, жонглируя своими умениями и знаниями, обволакивая кошачьим вниманием, улыбкой и производя что-то такое, что ее собеседник чувствовал себя особенным, неповторимым и прекрасным. Это было заметно по его довольной улыбке, по взгляду, который он с превосходством время от времени бросал на своих спутников.
Теперь, когда Каташи нашел свою пропажу, он решил не торопиться. Вспоминая сейчас первые дни после бегства девушки, свое волнение, злость и, даже, ненависть к беглянке, он понял, что хочет все разузнать о том, где она живет, с кем, а уж потом придумать – как с ней поступить.
*****
Отработав очередной день, Нами сидела в своей комнатке, где она могла отдохнуть, свободно переодеться, снять грим, расчесать волосы. Другим девушкам было немного легче. Почти все они носили традиционные парики, а у Нами волосы были свои. Длинные, шелковистые, они были ее гордостью и постоянной проблемой. Укладывать волосы в высокую прическу было не просто. Требовалось много времени, особое умение и терпение. «Ну, ничего, совсем немного осталось. Еще неделя и Иширо вернется в город от своих родителей, заберет меня, и мы станем жить семьей. Мне не нужно будет ублажать чужих мужчин, не придется улыбаться этим надоевшим гостям. Будем только я и Иширо. Мой светлый, милый мальчик!» Вычесывая лак из длинных, тяжелых волос, Нами вспоминала, как они познакомились. В свой выходной день, решив, что может позволить себе полениться и не заниматься домашней работой, девушка забежала в ближайшее кафе, заняла столик у окна и заказала нехитрый обед. Наслаждаясь едой, смотрела в окно, радовалась покою, о чем-то думала. Размышления прервал громкий кашель за ее спиной. Поначалу она не реагировала на эти звуки, но кашель становился всё сильнее, мужчина (а судя по звукам, это был именно мужчина), почти захлебывался в кашле. Решив помочь ему, если это будет необходимо, Нами обернулась и увидела, что за соседним столиком, откинувшись на спинку стула, сидит молодой человек, в одной его руке дымилась сигарета, а второй рукой он держал стакан, безуспешно пытаясь отпить из него хотя бы глоток воды. Когда ему это, наконец-то удалось, он сумел справиться и с душившим его кашлем.
- Вам плохо? Может вызвать врача?
- Ну, что вы, не стоит. Это только кашель. Курю много. Знаю, что вредно, но как то все не соберусь избавиться от этой пагубной привычки.
Мужчина так озорно улыбнулся, что Нами неожиданно для себя улыбнулась ему в ответ. Спросив разрешения, молодой человек подсел к столику Нами, они познакомились и не заметили, как за разговорами пролетело время. Давно остыл заказанный обед, а они все разговаривали и разговаривали…
*****
Квартира, которую надо было осмотреть детективам, была небольшая, но уютная. С первого взгляда было понятно, что в ней живет холостяк. Какой-то легкий налет богемности, даже небрежности, сквозил во всем. Не слишком старательно заправленная постель, разрозненная, не парная посуда, не подходящие по стилю украшения и сувениры – всё это словно просило заботливой, хозяйской, женской руки. Спальное место было отгорожено от остального пространства легкой ширмой, покрытой росписью, цвета старого золота. На прикроватном низком столике бросалось в глаза великолепное, старой работы, шитье, обрамленное в раму, выполненную из вишневого дерева. По шелковому полю летели серебристые журавлики, маня за собой в неведомые дали. Сашио небрежно передвинул шитье, а инспектор, напротив, заинтересовался находкой. Он внимательно разглядывал картину, словно пытался, что то вспомнить. И воспоминания, вряд ли, были для него приятными. Стажер заметил гневную морщинку между бровей и легкую брезгливость изгиба губ. Вместе все это напоминало гримасу разочарования. Сашио продолжал осматривать помещение. Несколько разрозненных журналов, по большей мере с картинками, какие-то книги с формулами, альбомы со старыми фотографиями. Совершенно не ощущается присутствия женщины, только в маленькой ванной комнате у большого напольного зеркала несколько баночек с кремами.
Повернувшись к детективу, стажер увидел, что Каташи по прежнему держит в руках картину с вышивкой, но мысли его далеки от места осмотра. "Странный сегодня Каташи, словно не в себе"
*****
"Что ей было нужно? Почему ушла и променяла меня на этого клерка? У нее было всё-деньги, шмотки, свободное время. Да, я редко бывал дома, мало времени проводил с Нами, но так было надо, я не мог по-другому. Наверное, можно было отказать родственникам, но, что сделано, то уже свершилось". Детектив старался не смотреть на вышивку, он хорошо помнил этот рисунок с серебристый журавликами и вспоминал, как в первый раз столкнулся с этой картиной. В очередное дежурство, выехав на кражу из офиса какой-то фирмы, он обратил внимание на знакомый рисунок. Такая же вышивка была на кимоно Нами, ее единственное старинное одеяние, которое она взяла с собой из прежней жизни. Прежней для Каташи была жизнь Нами до встречи с ним. Детектив поинтересовался, откуда в офисе такая старинная вышивка и молодой работник с легким, не скрываемым хвастовством, рассказал, что его девушка из своего старого кимоно сделала несколько таких картин, подарив ему одну в знак отказа от прежней жизни и обещания связать свою судьбу с ним. Каташи спросил: «А имя вашей невесты случайно не Нами?", но парень ответил отрицательно.
Что-то не давало детективу покоя, наверное, его знаменитое чутье, интуиция, но ему казалось, что картина сделана именно беглянкой и он решил понаблюдать за молодым человеком. Поручив одному из помощников наружное наблюдение за клерком, Каташи ждал результатов слежки. Очень скоро он знал имя и фамилию подруги офисного служащего. Даже несколько фото предоставили в разных ракурсах. В основном это были снимки мужчины, но одно, в старинной рамке вишневого дерева, похищенное из офиса клерка всегда было под его рукой. Юная, с развивающимися от ветра волосами, робко улыбающаяся… никаких сомнений - пусть и под другим именем, но это была она, его Нами.
*****
"Ты постепенно становишься хорошей гейшей, но станешь еще лучше, если научишься разговаривать с помощью глаз. Глаза — особая часть женского лица. Мужчины всегда стараются заметить твои глаза и пытаются понять, что ты передаешь с их помощью, даже если ты этого не делаешь…»
Нами старательно изучала все премудрости и тонкости профессии. Конечно, после того, как Иширо свозил и познакомил ее со своими родителями, она больше не станет работать в чайном доме. Никаких других мужчин. Только он, ее нежный мальчик. Но что мешает ей стать актрисой? И в этой сфере тонкости мастерства гейши отнюдь не будут лишними. Пока Иширо помогал в деревне своим старикам по хозяйству, Нами вернулась в город, чтобы завершить свои дела в чайном доме и подготовиться к совместной жизни. До сих пор они только встречались, иногда на его съемной квартире, иногда в номерах отелей. Но теперь, решив жить вместе, они хотели найти небольшой домик и поселиться в нем. Нами сидела перед зеркалом в примерной, расчесывала длинные, тяжелые волосы и улыбалась своему отражению в зеркале, думая о приятном. Совсем скоро закончится ее контракт в чайном доме, и она сможет полностью отдаться семейным хлопотам. Дверь в гримерку приоткрылась и Нами увидела в зеркале отражение Каташи. Он изменился, ведь прошло достаточно много времени, стал суровее, выражение его глаз не обещало приятной беседы.
-Зачем ты пришел?
Голос девушки слегка дрожал, выдавая волнение. Она продолжала механически расчесывать волосы, пытаясь сообразить, как ей выпутаться из создавшейся ситуации.
- Значит, это все же ты. Меня не обманули ни твое новое имя, ни твоя работа. Признаюсь, не сразу тебя узнал, ты изменилась. Но такая ты мне нравишься даже больше.
Говоря всё это, Каташи неторопливо подходил к девушке, испытывая непередаваемое наслаждения от страха, что плескался в глазах гейши.
- Ну, что ты в нем нашла, в этом своем Иширо? Он даже обеспечить тебя не может, если ты снова пошла работать в чайный дом. Что он может тебе дать?
При этих словах Каташи уже наклонился над девушкой и, с силой сжав руками её плечи, резко встряхнул Нами. "Я не дам теперь тебе покоя, я знаю, где ты и с кем, ты все равно не будешь жить с этим мальчишкой!" В гневе Каташи почти кричал. На громкие звуки в комнату постучала охрана и Нами, воспользовавшись этим, сумела вырваться из рук детектива и выбежала из гримерки. Каташи не пошел за ней. Он был уверен, что теперь она никуда не скроется.
****
Словно подгоняемая страхом, девушка почти бежала по темным улицам, не обращая внимания на прохожих. Одно желание гнало её вперед - как можно скорее оказаться дома, закрыть двери, почувствовать хоть какое то подобие безопасности и защиты. Наивно было думать, что Каташи оставит её в покое, смешно было даже надеяться, что он, с его характером и инстинктами собственника простит её побег. Рассчитывая навсегда уйти от детектива, в попытке надежно спрятаться, Нами почти сразу после побега, взяла себе девичью фамилию и имя давно умершей матери. Иширо никогда не спрашивал её о прежней жизни и Нами думала, что никогда не придется ему об этом рассказывать. Теперь все надежды рухнули. Нами хорошо были известны возможности и связи Каташи, она понимала, очередная их встреча - только дело времени.
*****
Закончив с осмотром небольшой квартиры погибшего клерка, детективы решили отправиться в участок, в какой - то момент Каташи передумал и завернул в бар. Сашио мог уехать один, но что-то мешало ему оставить детектива в одиночестве. Позднее убедился, что был абсолютно прав. Не объясняя причин, сказав только, что чертовски устал, Каташи уверенно набирался, опустошая одну порцию саке за другой. В какой-то момент стажер понял, что пора вести босса домой. Практически взвалив его на себя, парень дотащил детектива до машины и привез на окраину Токио, где жил детектив. Поднявшись по не освещенной лестнице, юноша прислонил полусонного Каташи к стенке, достал из кармана своих брюк связку ключей, захваченную из машины детектива. Открыв дверь, не раздевая, дотащил детектива до спальни и уложил на кровать. Уже выходя из комнаты, обратил внимание, что у стены, завалившись за прикроватную тумбу, лежит что то, напоминающее то ли книгу, то ли фотографию. Зацепив за край, юноша вытянул из-за тумбы фоторамку с изображением какой то юной девушки. Нежный взгляд, роскошные длинные волосы, легкая улыбка на четко очерченных губах. "Странно, кого то мне она напоминает? Раньше я ее нигде не видел, иначе непременно запомнил бы... Но вот губы, такая четкая форма, она кажется мне знакомой. " Сашио показалось, что совсем недавно он видел незнакомку с фотографии. Да и рамка, выполненная из вишневого дерева, о чем-то напоминала.
Продолжая держать в руках фотографию, юноша спустился на первый этаж квартиры детектива, не решаясь оставить его одного в таком беспомощном состоянии. В гостиной, на небольшом столике он нашел телефон, позвонил домой, предупредив родителей, что задержится. Фотографию поставил на столике, рядом с телефоном, но, даже передвигаясь из гостиной в кухню и назад, Сашио пытался вспомнить, где и когда он мог столкнуться с незнакомкой. Мысль, пришедшая в голову, была столь дикой, что он даже воскликнул: "Нет, не может быть!" Даже приглядевшись внимательнее и представив незнакомку с короткой стрижкой и макияжем, он не сразу себе поверил. На фото, и теперь он уже не сомневался, была самоубийца из машины, найденной в лесу Дзюкай. "Как могла её фотография оказаться в доме Каташи? Почему он не узнал её там, на поляне? А если узнал, почему не сказал, не дал это понять?" Вопросы распирали мозг, ответы были невероятными и от того страшными.
*****
Он приехал на следующий день и настойчиво посоветовал хозяйке чайного дома отказаться от услуг Нами. Когда вечером девушка вышла на работу, ей объяснили, что в ней больше не нуждаются и контракт расторгнут до времени. Не нужно было никаких объяснений, Каташи выполнял свои угрозы и обещания. Иширо еще пытался успокоить любимую, но Нами уже поняла, что их может спасти только бегство. Все равно куда - другой город, другая префектуры, другая страна. Куда угодно, только быть дальше от всесильной якудзы. Она уговаривала любимого уехать, но он был так юн и бесстрашен... Ему так хотелось доказать ей, что он взрослый и сильный, что он мужчина, способный справиться с любой проблемой. Нами знала, что это только заблуждение, но ничего не могла поделать.
*****
"Испуг и любопытство. Странное сочетание эмоций отражалось в его голосе, когда я предложил встретиться один на один и поговорить, как мужчины. Я его просчитал, он оказался не только любопытен, но и самоуверен". Каташи привычно управлял машиной, предвкушая встречу с Иширо. Где то внутри он был почти уверен, что разговор с юнцом не составит проблемы. Немного настойчивости, уверенности и властности, и Иширо сам согласится, что надо держаться подальше от Нами. А там уже и сама Нами, брошенная этим клерком, вернется к Каташи. Женщине без мужчины всегда было трудно, а уж в таком огромном городе, как Токио... Каташи самодовольно улыбнулся, предвкушая свой триумф. Может, побежденной она ему и не нужна, но отомстить за своеволие детектив был не прочь.
Встреча была назначена недалеко от участка, в пригороде, в небольшом кафе, принадлежавшем якудза. Каташи не первый раз приезжал сюда, решая дела, не требовавшие свидетелей. Уединенные кабинки позволяли вести разговоры, которые не должны коснуться чужих ушей. Иширо прибыл чуть раньше назначенного времени, занял кабинку не далеко от входа и беспокойно поглядывал на дверь. Каташи пригласил его по телефону и до поры Иширо не знал, как выглядит тот, кого так напугалась его любимая. Увидев в дверях кафе невысокого, хорошо одетого мужчину с мрачным выражением на лице, он сразу признал в нем детектива, выезжавшего на кражу в офис и интересовавшегося картиной, сделанной из старого кимоно. Каковое было его удивление, когда детектив направился к кабинке, где сидел Иширо.
- Я рад, что ты приехал, не побоявшись последствий нашей встречи. Сразу скажу - меня интересует Нами. Ты должен отказаться от неё, потому, что это женщина должна быть только со мной...
Удивление на лице молодого мужчины спутало мысли детектива. Он ожидал увидеть любую эмоцию, но не удивление. Молодой человек разглядывал Каташи, как какой-то раритет и именно это смутило Каташи. Он привык, что его боятся, ненавидят, но, чтобы он казался смешным или удивительным, такого он давно не помнил. Бешенство затмевало рассудок. Какое то время детектив еще пытался контролироваться эмоции, и хотя смысл его слов был угрожающим, но тон был на удивление спокоен.
Иширо с любопытством разглядывал сидящего против него мужчину. " О какой Нами он говорит? Кто это такая и почему я должен оставить её в покое?" В какой-то момент, по смыслу того, что говорил детектив, молодой человек начал догадываться, что именем Нами тот называл его любимую. Но сейчас она носила другое имя и готовилась к свадьбе с Иширо.
-Знаете, я уважаю ваш возраст, но моя жизнь вас не должна касаться. Скоро будет наша свадьба и, если она выбрала меня, почему бы вам не принять её решение и успокоиться?
Каташи замер. Не привыкший к отказам, он даже не знал, как ему себя вести с этим дерзким юнцом. В бешенстве он прорычал сквозь плотно сжатые зубы: « Она только моя, понимаешь ты это?" Но Иширо, словно не замечал состояния детектива. Он с легкой усмешкой сожаления к поверженному, как ему показалось, сопернику только покачал головой. "Решать не нам, решать ей, с кем ей лучше". Такого Каташи вытерпеть уже не мог, он кивнул человеку, во время разговора стоявшему недалеко от кабинки и внимательно наблюдавшему за спорящими. Тот осторожно и почти бесшумно приблизился со спины к Иширо и ловким движением нажал какую-то точку на шее юноши. Тело Иширо обмякло и если бы Каташи не успел его подхватить, непременно оказалось бы на полу. Подоспевший помощник перетащил юношу в его же машину. Помощник ничего не спрашивал. Обычный член якудза, он знал, что нельзя ни о чем спрашивать, главное - беспрекословно и точно исполнять приказы. А приказ был абсолютно четким - помочь родственнику камбу расправиться с его гостем.
Сев за руль машины Иширо, помощник уверенно направил авто в сторону Дзюкая. Место было определено не им, но когда то ему уже приходилось там бывать с похожим поручением.
*****
После встречи в кафе Каташи не раздумывал ни минуты. Теперь, когда судьба Иширо была решена, он мог диктовать Нами свои условия. Оставшись одна, без мужского плеча, та не сможет долго упираться и ее согласие вернуться - это лишь вопрос времени. Уже подъехав к дому, где Нами снимала жилье с Иширо, Каташи слегка занервничал, предвкушая слезы и мольбы беглянки. Но он и предположить не мог того, что его ожидало.
*****
Нами весь день была сама не своя. Иширо не отвечал на звонки, найти работу не получалось, деньги заканчивались. В общем, все складывалось как то не так... Решив прервать череду неурядиц, девушка решилась на кардинальный шаг. От кого-то она слышала, что волосы накапливают негативную информацию и настает момент, когда они "диктуют" своим хозяевам, как им жить. Пытаясь всё изменить, Нами зашла в первый попавшийся салон и попросила сделать ей короткую стрижку. Отговаривать её пытались всем салоном, но она была непреклонна. С нескрываемым сожалением мастер бережно брала прядь за прядью, словно надеясь, что клиент передумает, затем неторопливо и аккуратно отстригала волосы, складывая их в корзину, стоявшую у её ног. Нами сидела, зажмурив веки, и не смотрела в зеркало. Когда мастер затихла, девушка распахнула глаза и увидела в отражение женщину, которой она никогда прежде не знала. Поменялось всё - и внешность и, казалось бы, выражение лица. Прежде Нами казалась милой и беззащитной юной девушкой. Сейчас пред собой она увидела молодую, уверенную женщину со стильной внешностью. Коротко выстриженные на затылке, волосы двумя мягкими крылами постепенно спускались на скулы, подчеркивая их четкие формы. Длинная густая челка, закрывая лоб, делала акцент на тонких, слегка "ломаных" бровях. Конечно, Нами не раз видела себя в зеркало и в гриме и без него. Но такого преображения даже она не ожидала. Не теряя больше не минуты, Нами поспешила домой, где должна была встретиться с любимым
.*****
Каташи отпер дверь полученным от кого-то из помощников дубликатом ключа. Судя по звукам, доносившимся из глубины квартиры, Нами была дома. Легкие постукивания слышались со стороны кухни, скорее всего она собирала ужин. "Что ж, в домашней обстановке будет проще договариваться..." - подумалось с усмешкой. Но женщина, которую он увидел на кухне, была мало похожа на Нами. Перед ним стояла эффектная брюнетка с короткой стрижкой и дерзким макияжем. Слегка подведенные глаза подчеркивали изысканный разрез восточных глаз, почти черная, карминно-красного цвета помада нанесена на губы, оттеняя их капризную форму. " А я и не знал, как она может быть красива, моя женщина". Для Каташи вопрос был решен, а что на этот счет думает Нами, его не волновало. Удивившись и испугавшись увиденного гостя, но завершая начатое, женщина повернулась к плите, механически поставив на огонь маленький чайник. По-хозяйски пройдя к столу, отодвинув стул, детектив присел и усталым жестом потер ладонями лицо. На какой-то миг ему показалось, что он и в самом деле вернулся домой, где его ждала любимая женщина. Тишина, сгустившаяся в кухне, вернула его к действительности. Он поднял голову и посмотрел на хозяйку. Нами, не поворачиваясь к детективу лицом, замерла, забыв прикрутить газовую горелку, и теперь чай, закипевший в чайнике, выплескивался через верх, заливая плиту. Тревожный запах газа наполнял кухню, но женщина, казалось, не замечала этого. Расширившимися глазами она смотрела в зеркальную поверхность створки кухонного шкафчика, в которой отражался гость. Молчание прервал Каташи.
-Одевайся, ты едешь со мной. Он отпустил тебя. Отказался.
Нами не шевелилась. Она не могла дышать от испуга, ей казалось, что воздух с трудом находит щелочку, чтобы попасть в легкие. Мысли от страха, вызванного неожиданным появлением в их доме Каташи, путались, пытаясь зацепиться, за что то привычное. Наконец, до нее стал доходить смысл того, что она услышала.
- Отказался? Ты лжешь. Он не мог этого сделать. Он не ты, Иширо другой. И даже, если это так, я не поверю, пока он сам мне это не скажет.
Нами, наконец, повернулась к детективу Каташи лицом, на котором яростным гневом полыхали глаза.
-Тебе нужно подтверждение? Поехали...
Словно в кошмарном сне, где всё в замедленном темпе и нет возможности стряхнуть наваждение, Нами скинула домашний халатик, оказавшись под ним в легкой блузке и светло-бежевой юбке. Она была другая, не похожая на себя, но и такой Нами была притягательна и желанна. Каташи было уже всё равно, что она о нем думает, испугом, угрозами или уговорами, он должен заставить её вернуться. Как прежде уже ничего не будет, но она привыкнет. Она умная девочка...
Меж тем Нами, словно приняв какое то решение, внимательно огляделась по сторонам, выключила горелку под почти выкипевшим чайником, открыла окно, чтобы выветрить запах газа, и выключила в кухне свет. Пройдя к выходу, взяла жакет от костюма, аккуратно надела, застегнув все пуговицы, старательно проверила содержимое сумочки, но в последний момент, передумав, оставила сумку у двери. Постояв, раздумывая у полки с обувью, выбрала стильные лодочки в цвет костюма, на модном, высоком каблуке. Окинув взглядом квартиру, словно никогда более не собираясь сюда возвращаться, не запирая дверь, вышла, не дожидаясь детектива. Каташи нерешительно постоял у двери, но в последний момент все же решил запереть дверь и только после этого, уже на улице, догнал Нами.
*****
- Этого не может быть. Просто не может, и всё. Иширо не такой, я не могла в нем ошибиться. Это опять выдумки Каташи. Господи, как болит сердце. Только бы он ничего не сделал с Иширо. Только бы Иширо был цел и невредим. Каташи не отступится. Он страшный человек и не даст нам жизни. Я готова стать его рабыней, только бы он не тронул моего мальчика... Без Иширо и его любви мне не жить... Я даже не успела ему сказать, что ...
Мысли Нами были прерваны резко остановившейся машиной. Всю дорогу, пока Каташи ее куда-то вёз, занятая своими мыслями, девушка не обращала внимания на дорогу. Теперь же, поняв, что они приехали, Нами огляделась. Вокруг какие то деревья, совершенно не было огней, она поняла, что находится где то за городом. Еще надеясь на чудо, девушка пошла следом за детективом. Сразу за поворотом дороги, в свете луны Нами увидела поляну и стоявшую на ней машину Иширо. В салоне кто то был. Она хотела побежать, но Каташи перехватил её руку и хрипло, волнуясь, спросил: « Ты уверена? Не пожалеешь?" Нами была готова к любому исходу, но какая-то искорка надежды всё же теплилась в ее душе. Как то отстраненно, с брезгливой осторожностью, освободив свою кисть из ладони Каташи, она направилась к машине, глубоко проваливаясь на каблуках в лесную землю. В этот момент откуда-то появился невзрачный мужчина, перегородив ей дорогу и вопросительно посмотревший на детектива, ожидая его приказа. Каташи, разрешая, устало кивнул. Обойдя незнакомца, не отрывая взгляда от машины любимого, Нами подошла к пассажирской двери и, открыв дверь, заглянула внутрь...
*****
Сашио боялся ответить сам себе на вопросы, что взрывали его мозг. Это было страшно в своей очевидности и невозможности. Словно пазлы, воспоминания складывались в картинки и от того, насколько ярко было воспоминание, стажеру было всё хуже и хуже. Вот он снова видит, как детектив ищет связку ключей, забытую в машине. А вот они уже едут в машине и Сашио вспоминает, как перед его глазами мелькают ключи от квартиры и запасной ключ от автомобиля. Следующая картинка уже с поляны. Детектив поднимает с земли и цепляет на связку металлический брелок со знаком якудза. Увидев, что стажер заметил это, объясняет, что обронил свой брелок. Но когда? Картинки сменяют одна другую, вот они на поляне, Каташи даже не смотрит на водителя-самоубийцу, но как нежно он вынес на руках из салона женщину... Да, она кукольно нежна и красива, так же, как на фото, найденное в квартире детектива. Стажер вспомнил, где он видел похожую работу. Такая же рамка, из вишневого дерева, была в квартире погибшего самоубийцы и где то ещё... Память угодливо подсказала - вот они с Каташи допрашивают клерка о краже в офисе... Ну, конечно, именно этот клерк был сегодня найден в лесу. И это фото его невесты было в квартире Каташи. А сам Каташи? Разве он подходил к тому месту, где поднял свой брелок? На этой стороне поляны стоял старик, который обнаружил трупы, а Каташи оказался там только перед отъездом... Услышав за спиной невнятный шум, Сашио обернулся и увидел детектива. Каташи, не протрезвев, стоял в дверном проеме, опираясь обеими руками, пытаясь удержать шаткое равновесие. Взгляд его переходил со стажера на фото, выделявшееся на столе, снова возвращаясь к стажеру.
- Пожалуй, я пойду... Поздно уже, да и вы пришли в себя. Завтра увидимся?
Голос стажера выдавал его волнение. Как то совсем некстати, стажеру подумалось, что Каташи практически безошибочно выехал к месту страшной находки, а ведь Дзюкай огромен и полон дорог и тропинок...
*****
«Черт, не вовремя я расслабился. Что мог понять этот мальчишка? Много ли он заметил? Чертов белок, не нужно было его брать, но оставить на поляне было еще хуже. В какой момент я его потерял? Когда пытался не дать ей умереть или когда убирал свидетеля? Впрочем, какая разница?»
Каташи снова и снова вспоминал, как пытался остановить Нами, поняв, что сглупил, привезя её на поляну. Он только хотел напугать её и дать понять, что со смертью Иширо у нее нет больше защитника, кроме него, Каташи. Но когда увидел, что она, заглянув в салон, не испугалась, а со странным спокойствием села в машину, внезапно понял, что больше ее не увидит. Живой не увидит. Как было договорено, Иширо убили, имитировав самоубийство. А значит, нож должен был остаться в теле.
Он еще на что-то надеялся, но когда добежал до машины и распахнул дверь со стороны пассажира, всё уже было напрасно. Нами, похожая в неверном лунном свете на сломанную фарфоровую куклу, была еще жива, но взгляд её темных глаз, направленный на Иширо, уже был, где то за гранью живого, постепенно тускнея. Одной рукой она удерживала в своей груди нож, окрашенный кровью Иширо. Лицо её было повернуто в сторону любимого, прядь черных волос, словно крыло, упала на щеку. Губы что то шептали. Каташи наклонился почти к самым губам и услышал последнее, что она сумела сказать. Но и это, последнее, было не для него...
- "У нас должен был появиться ребё..."
Договорить она уже не смогла.
В бешенстве Каташи завыл от невозможности что-то исправить и изменить. Всё, к чему он шел, пошло прахом. Эта самовольная девчонка и тут его обманула. Выбрала смерть и... ушла. Ушла туда, где он её достать не в силах. На глаза Каташи попался помощник, который выполнил всё, как было поручено. Иширо был похож на самоубийцу, совершившего харакири. Но, что теперь делать с телом Нами? Пока Каташи раздумывал, молодой помощник спокойно "декорировал" поляну. Вскоре она стала похожа на место последнего пикника двух самоубийц. Две чашки, остатки риса и выпивки... Зачем то подошел к Нами и прикоснулся к её губам, каким то окурком ... Что он делает?
- Все они такие, босс. Не волнуйтесь, сделаем всё в лучшем виде. Ни один детектив не подкопается ...
Кулак Каташи, кроша зубы помощника, прервал его гнусный смешок.
- Не смей! Про нее - не смей! Она не все...
Остановился он только тогда, когда почувствовал манекенную безответность чужого тела. Ярость отпустила, и Каташи увидел, что помощник лежит бездыханным. Ни жалости, ни страха. Никаких чувств детектив не испытал. Вспомнилось прочитанное когда то: "Самоубийству свидетели не нужны". Что ж, тем лучше. Нет человека, нет проблем. Тело я сам спрячу, никто про него отчета с меня не спросит. Теперь убрать все следы своего пребывания на поляне, протереть всё, что можно, что бы не оставить случайных отпечатков... Каташи тщательно, как не один уже раз до этого, затирал за собой следы...
*****
Стажер, добираясь до дома, пытался отговорить себя, не веря в те выводы, к которым он пришел. Для него столь же очевидна была причастность детектива к смерти этих двоих, из машины, сколь невероятна сама мысль о том, что Каташи - убийца. Он еще не решил, что ему делать с такой правдой. Тогда, как для Каташи всё было вполне определено. " Не сегодня - завтра, мальчишка сложит всё и поймет. Куда он пойдет с этим пониманием? Хорошо, если ко мне, я сумею ему всё объяснить. А если не ко мне? Дядя, конечно, поможет, но слухи пойдут. Нет, уж лучше не рисковать. Концы в воду. И старик… Про него надо не забыть. Да, именно так ..."
В самом деле, если уж для самоубийства свидетели не нужны, то для убийства они и вовсе ни к чему...