Поэтому, мир – позволь мне из тебя выпасть.
Мне порою казалась даже, что я – Поэт
И могу на поверхности мира чего-то выжечь.
Глаголом в сердце, как кто-то давно желал
Всем прошлым, и пошлым и прочих времён Поэтам.
Мне жечь не случилось. Наверно – не воспылал.
А может быть просто не слушал чужих советов.
А если не жечь – то зачем же тогда дымить?
Зачем изводить, по бумаге скрипя, чернила?
Мой предок, Поэт, тоже, хлопнул в конце дверьми,
И дверь, закрываясь, его самого прищемила.
Щемящее чувство – как будто уже пора,
Но кажется, что прощаться с пространством рано,
И кажется, что в заросшем углу двора
Какая-то незаросшая рана.
Разрез. Разрыв. Несошедшийся край времён,
Внахлёст пришпандоренный грубой рукой медбрата.
А в дырку глядит кто-то не сочинён.
Какой-то крылатый. А может быть просто горбатый.
Привет и тебе! Не стесняйся, залазь сюда.
От этого мира и от меня не убудет.
Такая у нас тут естественная среда,
Что людям опасней всего здесь другие люди.
Ласкают люди красивых своих подруг,
И даже нередко подруг не совсем красивых.
А если случится что кто-то не ко двору,
Того отправляют к тебе. Для того разрывы.
Разрывы случаются часто. То тут, то там.
Красиво смешение красного с черным и белым.
Красиво стучит за экраном чужой там-там
В разрезе пространства, открытом рукой умелой.
Горбатый. Попробуй хоть ты взлететь.
Не крылья, так тонкие руки раскинь пошире.
Мне так не хватает бессильных твоих плетей
Вознёсшихся к небу в разрезанном криво мире.
Тебе во след, может быть, отболев, земля
Весной зарастёт и запустит по шрамам корни.
Лети, горбатый, не корысти подлой для,
Я знаю, ты белый внутри, хоть на вид и чёрный.
А может быть даже – что это совсем не ты,
А я наблюдаю двор через щель разрыва.
А где-то неблизко на крыше орут коты,
Мешая Поэту таким вот своим призывом.
На крышу бы мне – и душевный послать раздрай
Подальше куда, и орать до утра с котами
Проблема с хвостом. И на службу вставать с утра.
Додумаю утром. Оно и само настанет.
1/15/14