Вечно лишь море, безбрежное море и небо,
Вечно лишь солнце, земля и её красота,
Вечно лишь то, что связует незримою связью
Душу и сердце живых с темной душою могил
И.А.Бунин.
1.
Погожий весенний денёк. Апрель в самом разгаре. Солнце ещё только набирает силу - настоящее весеннее солнце, как раз в той фазе, когда оно не жарит макушки, не грозит всем солнечный ударом и новоприобретённой Сахарой, а греет. Ещё толком не отвыкший от зимы, я иду по улице, наслаждаясь теплом, нежным ветерком и ароматом распускающихся повсюду цветов. Особенно постарались в этом году глицинии. Сквозь плетёные заборчики проглядывают их белые соцветия. Я улыбаюсь и разглядываю прохожих, ничуть не стесняясь этого, чего, конечно не позволил бы себе в другие дни. Нет ни одного грустного лица, похоже, все, как и я, радуются солнцу, цветам и небу - оно абсолютно синее, почти безоблачное, только на горизонте, в живописном порядке толпится стайка белоснежных облаков. Ощущение счастья наполняет меня до краёв и выплёскивается наружу. Это то, что невозможно держать в себе. Нужно, чтобы кто-то знал, как тебе хорошо и радовался вместе с тобой.
Толпа на площади привлекает моё внимание. Я так и не смог разглядеть, в честь чего собрание, но тянет присоединиться ко всеобщему веселью. Не успеваю сделать и двух шагов - в это время от толпы отделяется одна лёгкая фигурка и несется навстречу мне.
- Эмма!
Она повисла у меня на шее и никак не желает отпускать.
- Ну, задушишь! - Полушутя говорю я, а сам прижимаюсь ещё сильнее. От неё пахнет глициниями и свежестью, сплетающей в себе все нежные, едва уловимые ароматы апреля.
- Я соскучилась - Шепчет Львёнок мне на ухо.
- Ну что ты, вчера ведь виделись, - отвечаю, умолчав о том, что тоже безумно скучал. Я отстраняю её, чтобы заглянуть в глаза - Бесконечно-синие, с едва заметной лиловинкой. Мои любимые глаза. Она улыбается. Так наивно, по детски. Моя любимая улыбка.
- Как ты?
- Замечательно!
- Что именно замечательно?
- Все замечательно! Все это! - Она высвобождает свои ладони из моих и раскидывает руки во все стороны, будто желая обнять и небо, и весь мир в придачу - Посмотри, как все хорошо! Весна. Я люблю весну... Апрель... Тебя. Вот бы остановить время, не дать ему ни шанса, ни секундочки на то, чтобы отправить все это в прошлое, на верхнюю полку.
Её странная манера выражаться поначалу вводила меня в ступор, но теперь я прекрасно понимаю моего Львёнка и ни за что бы не променял её1 слова, глаза, улыбку на что-то другое, более простое и понятное. Никогда. Мне нравится её разгадывать.
Я включаюсь в игру.
- Но ведь есть фотография. Фильмы... - Это разговор уже не сотни раз заучен, но я повторяю вновь и вновь. Мне нравится, когда она говорит об этом.
Взгляд Львёнка становится задумчивым.
- Нет... Это все не то... Погибшее. Как листья осенью. Они все падают, падают и нет им конца и края...
- К чему эти разговоры о жёлтых листьях? - Улыбаюсь я - Весна на улице!
- Но все таки...
Мой Львёнок становится грустным. С ней всегда так: какая нибудь пустячная мысль способна её расстроить.
- Не все таки - Мягко перебиваю я, снова обнимая и касаясь губами её шеи - Забудь. После жёлтой листвы всегда приходит новая, свежая и зелёная.
Львёнок улыбается. Она молча протягивает мне руку и мы идём прочь от шумной толпы.
- Что ты там делала? - Спрашиваю я, указывая на людей.
- Так... - Отвечает она рассеянно - Все пошли и я за ними.
- Что показывали?
- Не знаю...
Я усмехаюсь, вспоминая, как несколько минут назад сам хотел прибиться к этому пёстрому архипелагу. Зная страсть Львёнка к большим толпам и собраниям, я не перестаю удивляться тому, как у неё получается не сливаться со всей этой массой. Её можно заметить отовсюду. В то же время она не старается выделиться и чем-то привлечь к себе внимание. Просто тихо и скромно стоит где-нибудь в самом, казалось бы, незаметном уголке, а её видно. У меня так никогда не получалось. Я способен затеряться даже в компании из трёх человек. Становлюсь совсем невидимым. И никак с этим не справиться.
На набережной тихо. Абсолютно никого, только ветер, море и чайки. И мы. Львёнок смотрит на море и улыбается. Я тоже улыбаюсь, глядя на неё. Белые бурунчики плещутся у самых её ног. Словно верноподданные у ног королевы. Да, сейчас она действительно напоминает мне какую-то морскую деву, русалку, вышедшую на берег. Львёнок чётко выделяется на фоне моря, её золотую гривку волос треплет ветер, глаза устремлены вдаль... Я в который раз признаю себе, что красивее нет никого на всем белом свете.
Она безумно любит море. Я порой даже ревную. Наверное, ждет не дождется, когда же наконец потеплеет настолько, что можно будет окунуться в эту бесконечную зелёную прохладу, слиться с ней, стать единым целым. Она прекрасно плавает. Заплывает так далеко, что становиться еле видной точкой на горизонте. Мне иногда становится страшно за неё. Но Эмме все нипочём. И дождь и ветер. Она словно играет с этой неукротимой стихией, дразнит её. Я много раз предостерегал её, но разве она послушается? Сам я не очень люблю море. Меня пугает огромная масса воды, зыбкая, неустойчивая, таящая в себе миллионы опасностей. Но ради ради Львёнка я готов полюбить и Его.
Львёнок застыла, засунув руки в карманы своих бежевых брюк. Она смотрит на море. Нет, даже не так: она смотрит в Море. Между ними словно происходит молчаливый разговор о чем-то очень важном. Мне порой кажется, что Море - живое. Это какая-то мистическая связь. Я знаю, что сейчас для неё не существует ничего кроме Него. Она забывает про весь мир. Даже про меня. Мне пришлось привыкнуть и к этому. Я ухожу бродить по берегу. Не хочу ей мешать.
Проходит где-то минут десять и я наконец решаю, что мне тоже она нужна. Море не должно отнимать у меня моего Львёнка надолго. Я ему не позволю.
- Эмма! - В моих руках розоватая спираль ракушки, которую я хочу подарить ей. Кажется, такой ещё нет в коллекции Львёнка. - Эмма!
Мне пришлось несколько раз позвать её, прежде чем она откликнулась. Так глубоко любимая ушла в себя. Так сильно срослась с морем. Чем дольше Львёнок смотрит на море, тем сложнее её дозваться. Это пугает, это не может не пугать, но запретить ей глядеть в Него я не могу.
- Смотри, что я нашёл для тебя - говорю я, когда она подходит.
Она берет ракушку в руку, прикладывает её к уху.
- Я унесу её с собой, чтобы запомнить этот день.
Именно так. Вот из таких мелочей и складываются воспоминания Эммы. Это не фотографии и плёнка - "мёртвые", это те детали, которые приносят для Львёнка гораздо больше - в них таится Вечность. Взяв любой из них в руки, она может в подробностях припомнить, все то, что происходило в тот день, когда у неё появилась данная вещь.
Я прижимаюсь к Львёнку. Она вся пропахла морем. В этот миг что-то пронзает меня. Что-то странное и пугающее. То, что ДОЛЖНО произойти. Я не успел запомнить это ощущение - предчувствие. Оно длилось всего лишь мгновение, а потом растворилось, будто и не было. Я не верю в подобное, но все же эта вспышка оставила после себя какое-то неприятное ощущение, осадок.
Львёнок озабоченно глядит на меня - видимо, то, что произошло, как-то отразилось на моем лице.
- Что-то случилось?
- Нет, все хорошо, - пытаюсь успокоить я её, - так, показалось.
Львёнок улыбается, но по глазам я вижу, её что не успокоил мой ответ. Она очень восприимчива. Иногда мне кажется, что Эмма читает мои мысли. Будто заглядывает в самую душу. Она всегда знает, когда у меня неприятности или просто плохое настроение. Я стараюсь скрывать все это от неё, иначе будет переживать ещё больше, чем я.
Когда мы уходили с набережной, я оглянулся. Море все так же лениво накатывало волны на берег и отступало, оставляя за собой мокрый след. Но теперь оно уже не казалось мне таким покорным "слугой", каким было вначале. От него веяло скрытой угрозой, которую я пока не мог распознать. Словно бы между нами произошёл тот же самый контакт, что и у Него с Эммой, но совсем другого порядка. Будто поединок, который длился всего секунду, но за эту секунду я успел возненавидеть Море, а оно меня.
2.
Вот и лето. Душные пыльные улицы совершенно не тянут прогуляться по ним. Люди попрятались по домам, не желая и носа высовывать из своего прохладного убежища. Горячий ветер лениво перекатывает по улицам клочки газет и прочий мусор. Деревья, укутанные в пыль, как в маскарадные костюмы, совершенно не дают тени. Солнце над самой головой и я жалею, что ничего не надел на голову. Вот и дом, где живет Эмма и её отец. Одноэтажный домик с красной черепичной крышей за плетёным заборчиком. Довольно милый. В маленьком садике живые и весёлые цветы различных мастей и расцветок. Как она умудряется сохранять их при такой жаре?
Я захожу в дом не стуча. Дверь как всегда не заперта. Я много раз предупреждал Эмму, что когда нибудь к ней в дом заберутся воры и вынесут все подчистую. Но бесполезно. Эмма - ещё совсем ребёнок, несмотря на свои девятнадцать. Очень развитый, умный, необыкновенный, но ребёнок. Верит всем и каждому. В каждом подозревает доброе начало. Даже самый отпетый негодяй и преступник становится святым, когда она говорит о нем. Но это не такой уж большой недостаток. Мне нравится её защищать. Я хочу защищать её всегда. Я совсем недавно это понял и сейчас шёл сообщить Львёнку о своём намерении.
Я на цыпочках прокрадываюсь в комнату Эммы. Она стоит около полки со своими драгоценностями (теми самыми) и разглядывает их. На диване - раскрытая книга. Конечно же - Грин. Её любимый писатель. Как бы по-детски это не звучало. Она до сих пор перечитывает его, хотя, по моему, она знает каждое его произведение наизусть. Особенно её трогает "бегущая по волнам" и "Алые паруса".
Я понимаю выбор Львёнка. Моя Эмма напоминает мне Ассоль. Своей любовью к морю, верой в чистое и вечное, вечным ожиданием "алых парусов". Хотя, в последнем я не совсем её поддерживаю. Оглянись, Ассоль, твой Грей совсем рядом. Неужели ты не видишь?
- Львёнок! - Тихонько окликаю я..
- Она оборачивается и дарит мне свою улыбку. В её руках - та самая ракушка, которую я ей подарил.
- Эмма... - Начинаю я торжественно.
- Ну что, пойдем - перебивает она меня.
- Куда? - Не понимаю я.
- Как куда? Купаться! - Удивляется она моей недогадливости. Её глаза загораются.
Я обречённо гляжу в окно и вздыхаю.
- Но ведь такое солнце... Нельзя сейчас купаться. Нужно вечером или утром...
Но мои доводы для неё, конечно же, совсем не убедительны. И вот мы идём к Морю... А я ведь так и не успел сказать ей самого главного. Вечно Оно срывает все мои планы.
Море почти неподвижно. Лишь лёгкий бриз проходит рябью по воде. Мы не пошли на тот пляж, где купаются все. Там толкучка и совершенно нет свободного места. Этот заливчик - любимое место Эммы. С двух сторон мы отгорожены от остального, шумного и суетного, мира густым лесом, сюда ведет лишь неширокая пологая тропинка. Эмма ещё за сто шагов начинает раздеваться и бежит к морю.
Меня снова пронзает знакомое ощущение. Почему-то становится страшно.
- Эмма! Нет! - Кричу я в каком-то сумасшедшем порыве и мчусь следом за ней. Но разве её остановишь?
- Что ты? - Смеется она, стоя по колено в воде и обрызгивает меня водой. - Давай со мной!
- Нет, спасибо. - Я раздражённо отмахиваюсь от её брызг - Как нибудь в другой раз.
- Как хочешь...
Она уплывает от меня все дальше и дальше. Она с Ним. Меня все не покидает это странное ощущение. Ну что же это такое?! Я , как сумасшедший, ревную её к Морю. Мне хочется догнать Эмму, остановить. Почему-то кажется, что я теряю её навсегда. Львёнок, стой! Прошу, остановись...
Я сажусь на песок. Пытаюсь расслабиться и забыться на время. Закрываю глаза и прислушиваюсь к морскому шуму. Он снаружи и внутри. Этот шум убаюкивает, мысли уносятся куда-то вдаль, так что не догнать. Я пытаюсь представить Эмму, но вместо её лица какие-то нечёткие, размытые линии. Будто её от меня отделяет толща воды, будто я гляжу на неё сквозь волны...
Пытаюсь освободиться от наваждения, с трудом разлепляю глаза. Ищу Львёнка взглядом. Она бесконечно далеко от меня - точка на горизонте. Почему она так странно размахивает руками? Кажется, что-то кричит. Радуется? Убаюканный гулом Моря, я не сразу понимаю, в чем дело. Но Внезапно до меня доходит: что-то произошло! Что-то ужасное. В тот же миг передо мной встает воспоминание: Тогда, весной, я видел ту же картинку. Только теперь все наяву. И во сто крат ужаснее. Значит, Оно уже тогда решило забрать у меня Эмму? Уже тогда Оно посылало мне угрозы. А я, идиот, не сумел распознать опасности! Нужно было задержать её, остановить, не дать приблизиться к Нему!
Я вскакиваю. Что-то кричу, не помню, что. Потом бросаюсь в воду в надежде успеть, не спасовать, отобрать у Моря его добычу. Я плыву и вижу, как Эмма то показывается над водой, то вновь пропадает. Все реже и реже. Вот ещё раз... Проходит несколько секунд, которые гораздо длиннее любой вечности. Её нет. Я захлёбываюсь от ужаса, сплёвываю солёную воду и вновь плыву. Тяжёлые волны накатываю на меня, не пускают вперёд. Нет, я не доплыву. Неужели все напрасно?
Кое-как выбираюсь на берег. Глупая надежда, что она ещё жива, не покидает меня и подстёгивает к действиям. Я кричу, прошу помощи, но ни одной живой души на берегу.
Ни одной живой души.
Мчусь со всех ног туда, где должны быть люди.
- Помогите! - Повторяю я в исступлении и одновременно шлю проклятия Морю.
- Отдай мне её! Отдай! Верни Эмму! Она не твоя, не твоя, не твоя!!!
Но напрасно. Это ненасытное чудовище глухо к моим мольбам и просьбам.
Я спотыкаюсь, падаю, ударяюсь головой о что-то твёрдое. Но тут же вскакиваю: нужно искать помощи! По лицу струйкой течёт что-то тёплое, туман застилает глаза.
- Я ненавижу тебя! Ненавижу! За что?!!
И взываю, как сумасшедший, к Эмме:
- Вернись! Прошу тебя, вернись!!! Не позволяй Ему брать над тобой верх!
Но Эмма тоже не слышит моих просьб. Внезапно на меня накатывает ненависть к ней. Она ведь всегда была с Ним! Даже когда была рядом со мной, она всегда думала о Нем! Ей хорошо теперь, ведь они навсегда останутся вместе! Ненавижу её, ненавижу!...
Нет, нет, она ни в чем не виновата. Это Оно загипнотизировало Эмму, проникло в её мысли, заставило служить Ему! Эмма никогда не была для него королевой, только служанкой, рабой...
- Эмма, вернись...
Когда я наконец добираюсь до людей, то, похоже, падаю в обморок. Помню только, как ко мне бегут люди, что-то кричат, а потом - темнота. Только иногда слабые проблески сознания:
Склонившиеся надо мной, встревоженные лица...
- Что это с ним?!
- У него кровь...
- Да вызовите, наконец-то, скорую!
Я несу какой-то бред. Прошу спасти Эмму, отнять моего Львёнка у Него.
- Эээ, да парень, похоже, помутился рассудком...
Меня куда-то несут... Потом полный провал.
Когда я наконец-то открываю глаза, то не узнаю ни места ни времени. Будто бы я вернулся к началу дня. Мне кажется, что Эмма все ещё со мной. Я улыбаюсь своим мыслям: сейчас я встану с постели и отправлюсь прямиком к Львёнку. Скажу ей, что вчера вечером я принял важное решение. И что она тоже должна его принять... Я приподнимаюсь... Голову пронзает резкая боль. Я касаюсь головы рукой и чувствую под пальцами повязку. Черт, да что это?! Внезапно вспоминаю все. Львёнок! Она уже никогда не будет моей. Этого не исправишь...
Проблеск надежды:
"А вдруг её спасли?!" Ведь она так хорошо плавает и очень долго может держаться на воде. А вдруг она выбралась?!
Я быстро, насколько это возможно, поднимаюсь, оглядываюсь. Судя по всему, я в больнице. Выхожу в коридор.
- Эмма, её спасли?! - Выдаю наипервейшую из волнующих меня мыслей медсестре, которая идёт по коридору.
Она удивлённо оглядывает меня с ног до головы.
- Эмма?
- Да, Эмма, Львёнок. Её вытащили из воды?
Медсестра ещё раз оглядывает меня, словно что-то припоминая.
- Ах, да... Вас привезли с сотрясением мозга! - И уже строже - Вам нужен покой. Нельзя вставать с постели.
Господи, ну какая глупая! При чем тут я?!
- А Эмма? Её не привозили в больницу?
- Кто такая Эмма? - Осторожно спрашивает медсестра. Она что, считает, что я сошёл с ума?!
Я уже не пытаюсь скрыть своего раздражения.
- Эмма! Она тонула! Я не смог сам её спасти! Звал на помощь... Её вытащили?! Ко мне в палату никто не приходил?
Тут до сестры, похоже, доходит. Она делает круглые глаза
- Я впервые слышу...
Я со стоном опускаюсь на пол около стены и закрываю руками глаза. Оно все таки добилось своего. Теперь Эмма в полной Его власти.
Я не знаю, что мне делать дальше. Не знаю, как жить. Как вообще существовать на этом чёртовом свете. Эмма была для меня всем и внезапно жизнь потеряла смысл. Я ведь так и не успел сказать ей самого главного... Не успел. Или не захотел... Ну почему я не запретил ей, почему?! Слабак! Плачу и бью кулаком в стену. Медсестра, словно наседка суетиться вокруг меня, упрашивает меня встать, твердит, что мне нельзя волноваться, зовет доктора...
3.
Сбежав из больницы уже на следующий день, я организовал активные поиски. Но её не нашли. Ни через день ни через неделю, ни через месяц... Потерянный, поседевший от горя, её отец никак не хотел отпускать меня от себя, пришлось на несколько недель поселиться у них дома, как это бы это не было тяжело. Общее горе сильно сблизило нас. Раньше он с недоверием относился ко мне. Ему не нравилось то что я, человек, который старше его дочери на десять с лишним лет, постоянно нахожусь около неё. Потихоньку отнимаю у него Эмму... Но он не смог распознать настоящего врага. Мы не смогли уберечь Львёнка, теперь уже поздно.
Я стою у той полки, где собраны все наши воспоминания. Вся наша жизнь... Вот карнавальная маска. Я вспоминаю тот день... Мы, взявшись за руки идём по улице. Эмма задумчива, она смотрит под ноги, а я украдкой любуюсь ею. Внезапно дорогу нам перекрывает карнавальное шествие. Разряженные в пух и прах дамы, чуть менее разряженные господа. Пестрота, краски, веселье, крики... Эмма выходит из своего задумчивого состояния. В её глазах пляшут задорные огоньки.
- Идём! - Она тянет меня за руку и я бегу за ней. Мы оказываемся вовлечёнными в это буйство красок, нас просто подхватывает цветной вихрь и мчит за собой. Неизвестно откуда в руках у Львёнка оказываются две карнавальных маски.
- Надень! - Пытается перекричать толпу. Несмотря на огромное количество народа, окружающего нас, её глаза сейчас сияют только для меня и улыбку она дарит лишь мне. Она надевает маску, но даже сквозь неё я чувствую Эммину улыбку.... Это один был один из великих моментов счастья, которое уже никогда не повториться...
Маленькая статуэтка льва... Погожее летнее утро. Где-то год назад. Тогда я ещё только начинал к ней привязываться, но уже понимал, что это надолго. Во время одной из наших встреч мы проходили мимо зоопарка.
- Пойдем, посмотрим - предложила она и я согласился. В самом деле, почему бы не пойти, раз Эмме хочется?
Она равнодушно проходила мимо клеток с обезьянами, павлинами, медведями и прочей живностью, пока, наконец, не остановилась около вольера, за толстой решёткой которого обитало семейство львов. Маленький, песочного цвета, зверёныш - совсем ещё котёнок, осторожно подошёл к прутьям и принюхался, потрогал лапой решётку
мяукнул. Эмму рассмеялась и протянула к нему руку.
- Что ты делаешь?... - Попытался предостеречь я её.
- Смотри, какой он смешной! Чего ты боишься?
- Да, но если сюда выйдет его мать, будет не смешно.
Но разве Эмма когда нибудь меня слушалась?
Совсем осмелевший львёнок ткнулся носом в протянутую ладонь Эммы.
- Эмма, у него могут быть острые зубы...
- Какой лапочка, - совершенно не обращая на меня внимания, она гладила львёнка по голове. А тот мурлыкал, как домашний кот.
- Бедный маленький львёнок, сидишь тут и даже не знаешь, что за этими толстыми прутьями такой огромный мир... - Её глаза становятся печальны и львёнок, словно понимая её, перестает мурлыкать и внимательно смотрит на Эмму, подняв оба уха...
Когда мы наконец вышли из зоопарка, то Эмма сразу понеслась к лотку за углом, где продавались разные сувенирные мелочи и купила там вот этого льва. Кстати, именно тогда я стал называть её Львёнком...
Фигурка дельфина; страусиное перо; чётки; ожерелье, с висящим на нем акульим клыком; парусник в бутылке; невообразимое количество ракушек всех форм и расцветок... Я беру в руки одну из них. Это - та самая, розовая. Её последнее воспоминание... Прикладываю к уху. В ней слышится шум моря. Я, будто сейчас слышу голос Эммы: "Я унесу её с собой, чтобы запомнить этот день"... А море шумит, шумит - уже не в ракушке, а вокруг меня, во мне. Мне чудится Эммин размытый силуэт, я вижу, как она улыбается. Море тоже любило тебя и оно победило в этой битве. Где ты теперь, моя ундина? Ты обрела свою стихию. а она обрела тебя... Я был лишним в этом треугольнике. Может быть, ты сейчас даже счастлива.
02-04 октября 2013.