- Внимание! Внимание! Говорит старший сержант Любимов! Только что двумя неизвестными преступниками был убит водитель автомашины «мини-купер» жёлтого цвета, номер «Х 255 ОЕ». Преступники угнали данную автомашину и пытаются на ней скрыться. Иду на задержание!
Вообще, строго говоря, про задержание было слишком сильно сказано – Максим Любимов, старший сержант полиции, в тот день не был на дежурстве. Став случайным свидетелем преступления, он погнался за бандитами на личной машине – своей старенькой «пятёрке». Какое уж там задержание – хотя бы из виду их не потерять…
Но пока они неслись по просёлочной дороге, где иномарке с её низким клиренсом было тяжело быстро ехать. Чуть более высокие «Жигули» шли увереннее, но с трудом вписывались в повороты – дорога всё время заворачивала то налево, то направо. Наконец, «Мини» выскочил на трассу и уверенно понёсся вперёд.
- Чёрт, - ругнулся Максим.
Машина бандитов всё сильнее отдалялась, постепенно превращаясь в жёлтую точку на дороге. Впрочем, впереди их уже ждала засада – полиция вычислила передвижение погони и перекрыла дорогу служебными автомобилями. Полицейские стояли наготове, с пистолетами в руках. Жёлтая иномарка уже показалась на горизонте.
- Твою мать! – выругался сидевший за рулём «Мини» высокий тёмноволосый мужчина с лёгкой щетиной. Он резко ударил по тормозам, после чего выкрутил влево руль. Машина, визжа шинами, развернулась, выскочила сначала на встречную полосу, затем на обочину, наконец выровнялась и понеслась в обратном направлении.
Заметив это, Максим сам выехал наперерез угонщикам и резко остановился, перекрыв дорогу. Он выскочил из машины с пистолетом в руках, отбежал на безопасное расстояние. Жёлтая иномарка попыталась объехать «Жигули» по встречной полосе, но навстречу ей ехала огромная фура.
- Из двух зол выбирают меньшее, - процедил тёмноволосый и ударил по газам, «Мини» вихрем пронёсся по дороге и врезался в правое переднее крыло «пятёрки». Дорогу усеяли отлетевшие детали обеих машин, разбитые бамперы и осколки стёкол. Двигатель «Мини», однако, от удара почти не пострадал, и иномарка смогла продолжить движение. Любимов прицелился и открыл огонь на поражение. Первые две пули разбили заднее стекло, третья – попала в шину. Автомобиль начал терять управление, его зашвыряло по всей ширине дорожного полотна, наконец он вылетел в кювет и опрокинулся на крышу. Максим бросился к легковушке, за ним показались полицейские машины. Он открыл дверцу «Мини», из салона вывалился пассажир – не такой высокий, как водитель, но тоже тёмноволосый и тоже с лёгкой щетиной.
- Попались, голубчики, - довольно заметил старший лейтенант, выходя из машины.
- Сволочи! Гниды! Твари мусорские! – огрызался водитель, когда его перегружали в полицейский «Фокус».
Максим тем временем подошёл к багажнику «Мини». В нём лежал труп настоящего хозяина машины – хорошо одетого мужчины лет 30. Его голова была залита кровью – он был убит выстрелом в затылок.
- Интересно, за что с ним так? – спросил Сергей Михайлов, становясь на корточки. Михайлов был лучшим другом Максима. Они работали вместе с самого начала – с тех пор, как Любимов только начал работать в полиции. В отличие от друга, Сергей дослужился уже до прапорщика. Это был 27-летний молодой человек, весьма приятной внешности, подтянутый, с небольшими усами.
- Скорее всего, из-за денег, - ответил Максим. – Я видел, как он выходил из банка с большим кейсом. Вот он, кстати, лежит, - указал он в салон. - Двое мужчин подошли к машине, и один из них о чём-то его спросил. Второй стоял сзади. Он открыл пассажирскую дверь и выстрелил в него из пистолета – насколько я помню, с глушителем. На улице, где стоял банк, было очень мало людей, поэтому со свидетелями может быть туго.
- Ну, думаю, твоих показаний хватит, - успокоил его Сергей. – А с твоей машиной-то что?
Максим обернулся. Собственно, ничего хорошего с его синей «пятёркой» и не было. От удара у машины слетели капот и лобовое стекло, сложилось правое переднее колесо, крыло и дверь с правой стороны превратились в железное месиво… дальше можно было и не смотреть, и так всё ясно.
- М-да… - Сергей похлопал рукой по тому, что ещё недавно было правым передним крылом «пятёрки». – Похоже, твоя старушка уже отъездилась.
- Ну-ну, - иронично и в то же время разочарованно ответил Максим. Не сказать, чтобы он до беспамятства был влюблён в свою машину, но расставаться с ней ему было жаль.
- Ладно, ими, - Сергей кивнул в сторону разбитого «Мини», - теперь займутся эвакуаторы. А нам надо в участок, на допрос... Поехали, я тебя подвезу на своей служебной.
2
- Любимов!
- Слушаю, товарищ начальник!
- Можешь задержаться на секундочку?
- Да, конечно.
- В общем… - Никанор Иванович медленно подошёл к столу. – Не скрою, очень приятно, когда мои подчинённые даже в неслужебное время не забывают о своих обязанностях.
- Ну, Никанор Иванович, о чём речь… - смущённо улыбнулся Максим.
- В общем, - Никанор Иванович протянул ему лист. – Это приказ о присвоении тебе звания прапорщика. В качестве поощрения. – Он по-дружески подмигнул. – Ах да, ещё я обещаю выбить премию для тебя.
- Э-э… - Максим явно смутился. - Спасибо, конечно…
- Ты что, Любимов, не рад?
- Нет, почему же? Рад, конечно… Просто… ну, понимаете, как-то так неожиданно…
- Ох, Любимов… - Никанор Иванович покачал головой. – Вот вроде исполнительный малый, на хорошем счету, но иногда такую дурку включаешь, что просто мама дорогая.
- Больше такого не повторится, товарищ начальник.
- Надеюсь. Награждение состоится завтра днём, в 13.00. Прибыть без опоздания. Всё понял?
- Так точно, товарищ начальник. Разрешите идти?
- Разрешаю.
3
Сергей ждал его в коридоре. Увидев сияющее лицо Максима, выходящего из кабинета начальства, подошёл к нему.
- Чего светишься-то?
- Да так, ничего… - Максим с хитрым прищуром положил руку ему на плечо. – Что, товарищ прапорщик, пойдем сегодня после службы отмечать рождение второго прапорщика?
- Да ладно!! – недоверчиво переспросил Сергей. – Гляжу, по служебной лестнице вверх поднимаешься, а, карьерист?
- Сам ты карьерист, - улыбнулся Максим. – Скажи лучше, как там наши угонщики?
- Во всём сознались. Как ты и говорил, убили из-за денег. Просили оформить чистосердечное. Теперь ими суд займётся, так что мы, считай, своё дело сделали. Я тебе лучше вот что скажу – я знаю, как мы твоё повышение отмечать будем.
- И как же?
- Поедем смотреть тебе новую машину. Я ж тебя знаю – ты у нас без машин жить не можешь.
- Это да… - усмехнулся Максим. Машины и правда были его страстью – причём не импортные, а отечественные. Разумеется, все, кто знал об этом, крутили пальцем у виска – мол, что ты в них нашёл, в этих вёдрах? – но Максим привык не обращать внимания на это. – Кстати, а почему только смотреть? Я разве тебе не сказал – мне ещё и премию выписали.
- Ну ты и везунчик, Максуха! – Сергей легонько потрепал его за ухо. – Ладно, завтра, после окончания смены поедем за машиной. У меня есть один знакомый, на рынке подержанных машин работает. Если что там приглядишь – можем с ним о небольшой скидке договориться.
- Эх, Серый, Серый… Я-то думал, что ты приличный сотрудник полиции, а ты у нас, оказывается, служебными полномочиями злоупотребляешь? – пошутил Максим.
- О-о-о… Да ты у нас, похоже, совсем заработался. Знаешь что, иди-ка ты лучше домой, проветрись. Даже хорошо, наверное, что твою машину разбили – на свежем воздухе гулять полезно.
- Ладно, давай, - засмеялся Максим.
4
- Слушай, Макс, а тебе вообще хоть какая машина нужна? – спросил Сергей на следующий день, когда они, после службы и повышения Максима, приехали на авторынок.
- Какая машина? Ну… - задумался новоиспечённый прапорщик и сразу вспомнил вчерашнюю аварию. – Ну, знаешь, хотелось бы такую… ну, в общем, надёжную, прочную, манёвренную…
- “Волгу”, что ли? – перебил его Сергей.
- Какую «Волгу»? Ты что, не слышал – я же сказал, манёвренную. «Волга», конечно, хорошая машина, но на ней пока в поворот впишешься – пол-улицы снесёшь. Да и разгоняется она еле-еле.
- Ну тогда, может, ино какую-нибудь? “Мерс”, например, или «Тойоту» старенькую… - предложил Сергей.
- Пфф… У них ещё с конца 70-х – никакой прочности. Врежешься в такую – останется ещё меньше, чем от моей ”пятёрки”. А если даже и останется, за ремонт такую сумму запросят, что уж лучше сразу новую машину купить – быстрее, по крайней мере, будет. А самостоятельно там фиг что починишь – металл как фольга, да и электроники всякой хренова туча. И ещё дизайна ноль. Нет, мне хочется – я же говорю: прочную, манёвренную, быстроходную. И желательно с какой-нибудь изюминкой во внешности. Ты же знаешь, что не люблю я все эти современные пластиковые обмылки.
- Это да. Ценитель, - усмехнулся Сергей. – Кстати, Макс, а что ты скажешь насчёт… - он обернулся, но друга рядом уже не было. Михайлов вернулся назад… и нашёл Максима.
Он крутился вокруг старенького, но вполне приличного «Москвича-412». Максим внимательно осматривал кузов и заглядывал в салон. Очевидно, искал какие-либо дефекты, хотя придираться к такой машине было бы несколько глупо. Небесно-голубая эмаль, которой был покрыт кузов, сверкала на солнце так, будто машину только что выпустили из цехов завода, и в ней даже отражалось лицо Максима. Хромированные и стеклянные детали также были отполированы до блеска. В солнечных лучах задорно играли и невысокие, но очень длинные, тянущиеся через весь кузов «плавники», венчающиеся треугольными поворотниками.
- Офигенная машина, - простонал Максим. – Интересно, кому и зачем понадобилось продавать такую красавицу?
- Ну мало ли… Разные ситуации у людей бывают, - ответил Сергей. – Но согласен, машина очень хорошо сохранилась.
- Хорошо сохранилась? Да она как с завода! – Максим даже, похоже, немного обиделся. – Я её со всех сторон уже осмотрел - тут вон даже намёка на пятнышки ржавчин нету. Даже на порогах.
- Ну, на порогах, может, ты и не нашёл, а вот на днище наверняка что-нибудь да найдётся, - заверил его Сергей.
- Не найдётся! – послышался голос.
Сергей и Максим обернулись. К ним подходил мужчина преклонного возраста – лет 60-65. Он был в коричневой кожаной куртке, белой рубашке и в синих джинсах.
- Что, ребятки, понравилась вам машинка? – с улыбкой осведомился он.
- Ну, что-то типа того, - скромно ответил Максим. - А вы её хозяин?
- Да. – Пенсионер протянул руку. – Пётр Афанасьевич Кузьмин.
- Максим Любимов, - сказал Максим и ответил на рукопожатие. – Мы тут с другом ходили мне машину выбирать, и ваша меня как-то зацепила сразу...
- Это я уже понял, - улыбнулся пенсионер. - Ржавчины нет, полный оригинал, всё работает.
- Ну, было бы странно, если бы при таком состоянии что-то не работало, - ответил Максим. Он открыл капот: под ним скрывался чистый, словно никогда не работавший, наклонённый вправо на 20 градусов рядный 4-цилиндровый двигатель, на клапанной крышке которого была выведена красивая надпись «Москвич-412. Сделано в СССР». На корпусе воздушного фильтра сверкала чёрная краска, да и вообще все агрегаты под капотом тоже выглядели так, будто их только что изготовили. Лишь современный аккумулятор выдавал возраст машины.
– Видно, что за машиной следили. А чего вы вдруг продавать-то её собрались?
- Зачем? – переспросил пенсионер и как-то погрустнел. – Да жить практически не на что стало. Пенсия маленькая, да и ту постоянно задерживают. Раньше у меня хоть дача была, а теперича… Отобрали…
- В смысле – отобрали? – спросил Максим.
- А вот в прямом смысле отобрали, сынок, - ответил Пётр Афанасьевич. – Приехали ко мне как-то три мужика, на большой такой чёрной машине, и сказали: мол, дед, освобождай нам поляну, мы тут себе виллу отгрохаем. Я им отвечаю: мол, как так проваливай? Они мне говорят: а так и проваливай, пешком. И ржут оба. Я говорю: да вы чего себе позволяете? Я в суд на вас подам! А один из них взял меня за грудки и говорит: только попробуй, гнида старая, мы тебя тогда здесь же и похороним заживо. Ну что мне делать: стар я уже всё-таки, не справился бы с ними. Пришлось уступить…
Максим и Сергей переглянулись.
- Что-то я не понял, - сказал Максим. – Как это так? Это то есть даже не купить участок предложили, а вот так прямо в лоб сказали: проваливай отсюда? И вы вот так взяли и сразу сдались?
- Да, вот представьте себе, - грустно сказал пенсионер. – А что я мог с ними сделать?
- Блин, вот совсем уже оборзели, - сказал Сергей. – От денег, похоже, совсем уже у них башню снесло.
- Не только в деньгах, похоже, дело, - ответил Максим. – А машинка-то быстрая?
- Конечно! – Как только разговор снова зашёл о машине, Пётр Афанасьевич немного оживился. – Я её про себя Русским Бумером называю.
- Как? – не поверил Сергей.
- Серёг, а ты чего, не знаешь, что у "Москвича" двигатель на основе БМВ-шного сделан? – ответил Максим. – На этой машине, между прочим, советские гонщики в двух «ралли века» участвовали: на «Лондон-Сидней» 1968 года и на «Лондон-Мехико» 1970 года. Третье место заняли, между прочим.
- Да наши спортсмены много где на ней гоняли, - улыбнулся Пётр Афанасьевич. – Я и сам на ней в молодости гонял. Даже несколько штрафов схлопотать успел, за превышение скорости, - засмеялся пенсионер.
- Ну ладно, мы тут всё что-то разговариваем, а может, на ходу её теперь испытаем? – предложил Максим.
- А чего, можно, - согласился Пётр Афанасьевич.
Максим взялся за массивную дверную ручку, открыл дверь и сел в салон. В нём, помимо лёгкого запаха бензина и обивки салона, ощущалось, по его мнению, что-то такое уютное и… мощное, что ли…
- А какого года машина? – спросил он, уже на ходу.
- 1974-го, - ответил Пётр Афанасьевич. - Кстати, это весьма редкая модель. Видели, у него фары прямоугольные, но решётка не в клеточку, а с горизонтальным брусом посередине?
- Да, знаю о таких, – ответил Максим. – В 74-м Ижевский завод выпустил партию таких машин, внешне похожих на московские, но с ижевской решёткой радиатора. А вы, - обратился он к Петру Афанасьевичу, - я смотрю, тоже в машинах наших хорошо разбираетесь?
- Да, конечно, - ответил пенсионер. – Ну я ж в молодости тоже машинами увлекался. Да и машин тогда ещё у нас не особо много было – каждую модель легко было запомнить.
«Родственные души», - усмехнулся про себя Сергей.
- Ну что, - сказал наконец Максим, - пожалуй, я покупаю эту красотку. Всё то, что я хотел: красивая, прочная, уверенно едет... Сколько она стоит?
- Сколько? – задумался Пётр Афанасьевич. – Ну, тысяч за 25 могу уступить…
5
- Номерок у тебя интересный, - оценивающе сказал Сергей, глядя, как с территории местного отделения ГАИ выезжал Максим на своей новой машине. – «С 666 ТН», 777-й регион… «СТН» - это прямо как «Сатана» звучит…
- Ну да, похоже. - Максим вышел из «Москвича» и присел на корточки рядом с капотом, глядя на свеженький госномер. – И цифры ещё такие – «666», с намёком… Кстати, я не знаю, может, мне и показалось, но в этой машине есть какой-то такой дух… Как будто в ней какая-то огромная сила содержится.
- Да ладно, огромная сила, - не удержался от улыбки Сергей. – Всего-то 75 лошадей. Сейчас иные микролитражки столько развивают.
- Смех смехом, а ведь поговаривают, что если человек очень долго ездит на одной машине, то она от него якобы может часть характера перенять, - ответил Максим. – А у этого Петра Афанасьевича это единственная машина в жизни была. У меня, кстати, - продолжал он, - до сих пор его история с дачей из головы не выходит. Жалко мужика – видно, что хороший и добрый человек.
- Да уж, - ответил Сергей. – Всё равно не верю, что эти три товарища настолько обнаглели, что вот так вот могли взять и отобрать землю.
- Ну да. Понятно, конечно, что в наше время возможно всё, но чтобы до такого уже доходили… В общем, предлагаю завтра разобраться, что там у него с дачей произошло, а пока поехали машину, так сказать, тест-драйвить.
Сергей и Максим сели в салон. Парни пристегнулись, и Максим повернул ключ. Двигатель завёлся с пол-оборота и огласил улицу приятным и неторопливым, даже в чём-то мелодичным, рыком мотора. Максим переключил коробку на первую передачу (на что рычаг отозвался небольшим скрежетом), и «Москвич» аккуратно отъехал от обочины и неторопливо покатил по улице.
Максим катался по всему городу до позднего вечера. Солнце уже успели сменить тучи, и в воздухе приятно пахло сырой землёй. Любимов довёз друга до дома и теперь ехал домой сам. Ни машин, ни людей на улице уже почти не было. Примерно в паре кварталов от своего дома Максим ненадолго остановился на тихой улице – ему показалось, что у него звонил мобильный телефон. Аппарат молчал, зато Максим услышал подозрительный шум снаружи. Он вышел из машины и прислушался. Шорох усилился. Максим отошёл от своего автомобиля подальше и услышал женский визг. Он резко добежал до подворотни и заглянул туда. Каких-то три здоровых бугая волокли, держа за руки, молодую девушку лет двадцати. Она сопротивлялась и кричала:
- Люди! Помогите! Кто-нибудь!
- Цыц, сучка! – зашипел на неё один из бугаёв. – Ты что, думаешь, разгуливаешь тут такая красивая и будешь ещё реальным пацанам отказывать, да? А ну, иди сюда!
- Помогите! – девушка уже рыдала.
Максим, понимая, что в одиночку он с ними не справится, а звать подмогу не было времени, бросился к «Москвичу», выхватил из салона монтировку и метнулся обратно в подворотню. Бугаи прижали бедную девушку к стенке и начали срывать с неё блузку. Она уже не могла кричать, а просто шёпотом молила о пощаде и плакала.
- А ну отошли от неё, подонки! – выкрикнул Максим. – Максим Любимов, прапорщик полиции!
- Чего? – бугаи выпустили девушку и двинулись на Максима. – Слышь ты, сопля, ты кого подонками назвал? Ну-ка давай проваливай отсюда, а то бошку тебе оторвём, мамка потом о тебе на поминках плакать будет!
Здесь, однако, следует отметить, что внушительными габаритами Максим не обладал. Это был простой 25-летний парень среднего телосложения, не щуплый ботаник, но и не мускулистый качок. Но в данном случае свою роль сыграло ещё неосторожное упоминание о родителях: и отец, и мать Максима погибли в результате теракта в подземном переходе. Что, собственно, и стало причиной того, что Максим стал работать в полиции.
Едва произнеся эту фразу, один из бугаёв тут же получил сильный удар ногой в живот. Он упал, ударился головой об асфальт и потерял сознание. Второй, получив такой же удар уже монтировкой, скрючился от боли, но устоял на ногах. Третий же накинулся на Максима сзади и выхватил у него инструмент, однако тот резко отклонился назад и прижал хулигана к стенке, рядом с которой в землю был вкопан небольшой столбик. Максим упёрся в него ногой и навалился на бугая всем своим весом, одновременно надавливая плечом ему на грудь. Тот начал задыхаться и выронил монтировку. Второй бугай к тому времени успел прийти в себя и снова накинулся на Максима. Тот свободной ногой снова пнул его, на этот раз попав между ног. Затем он ослабил давление на своего третьего противника и, не давая ему опомниться, схватил его за шиворот и с силой бросил вперёд, он ударился головой об стену и упал. Наконец, Любимов поднял монтировку с земли и ударил второго верзилу по спине, отчего тот тоже повалился на землю. Убедившись, что все его соперники обезврежены, он схватил девушку, сжавшуюся у стены в комок, за руку и скомандовал:
- Бегом!
Они выбежали на улицу, где стоял, освещая дорогу перед собой фарами, голубой «Москвич». Уже подойдя к машине, Максим остановился и, переведя дух, спросил у девушки:
- С вами всё в порядке?
Она, всхлипывая, кивнула.
- Хотите, я довезу вас до дома? Где вы живёте?
Максим заметил, что девушка подняла на него испуганный взгляд. Он понял, что она не доверяет ему.
- Да вы не бойтесь, я вас не трону. Я же сказал, что работаю в полиции. Хотите, могу удостоверение предъявить. Да и потом, куда вы пойдёте в таком виде? Тем более, что уже луна. Вдруг на вас снова нападут? К тому же, похоже, сейчас дождь начнётся. Давайте, садитесь в машину.
Максим открыл пассажирскую дверцу и помог сесть девушке внутрь. Затем обошёл автомобиль спереди и сел за руль. Взревел двигатель, и «Москвич» быстро начал покидать место происшествия.
- И всё-таки, куда вас везти? – спросил Максим, включая дворники.
- Про-проспект Володарского, дом 10, - сказала девушка.
- О’кей, - ответил Максим. – Кстати, возьмите, - он открыл бардачок, достал оттуда носовой платок и протянул его девушке.
- Спасибо, - всхлипнула она.
- Кстати, мы так до сих пор и не познакомились, - сказал Максим. – Как вас зовут?
- Катя, - ответила девушка.
- Очень приятно. А я – Максим.
- Я уже знаю, - осторожно улыбнулась Катя. – Вы ещё говорили, что в полиции работаете.
Максим улыбнулся в ответ. Спустя некоторое время он решил посмотреть в зеркало заднего вида – не ведётся ли за ними погоня, мало ли – и заметил, что оно настроено так, что в нём отражается его пассажирка. На улице зажглись фонари, и всё ещё можно было разглядеть всё, что происходило в салоне. Неожиданно для самого себя, Максим начал изучать девушку. Она была довольно красивой: светлые волосы, миловидное и немного наивное личико с чистыми голубыми глазами и довольно большими губами. Её красоту не могли скрыть даже растрёпанные волосы и смазанная тушь.
- Катя, хотите, я радио включу? А то вы всё ещё какая-то зажатая. Не бойтесь, всё уже позади.
- Ну… давайте, - согласилась она.
Максим наугад поймал ручку радиоприёмника, тоже сохранившегося в машине с советских времён, и крутанул её. Из динамика полилась музыка – Валерий Ободзинский пел «Вокализ». Приятный голос некогда популярного певца оказал благотворное воздействие на девушку, и к концу поездки Катя более-менее пришла в себя. К тому времени на улице уже шёл сильный ливень.
- Вот блин, - процедил сквозь зубы Максим. – А ведь с утра и не предвещало ничего такой дождины… Катенька, где ваш подъезд? – обратился он к своей попутчице.
- Вон там, третий, - показала она.
Максим постарался подать машину как можно ближе к крыльцу. Выпрыгнув из салона, он быстро обежал автомобиль спереди, открыл пассажирскую дверцу и помог Кате выйти.
- Спасибо, - сказала она, уже стоя на крыльце. – Если бы не вы, не знаю, что бы со мной… - она запнулась.
- Ну да, ну да, - несколько смущённо пробормотал Максим в ответ.
- Ну… тогда, пожалуй, я пойду, - сказала Катя. – Спасибо вам большое.
- М-м… не за что, - ответил Максим. – Катенька! – он вдруг окликнул её. – Можно вас кое о чём попросить?
- О чём?
- Эм… в общем, не сочтите за наглость… Можно у вас телефончик взять? – выпалил он наконец.
- Ну… можно, - улыбнулась девушка.
Они обменялись номерами.
- Что ж… до свидания, Максим, - сказала Катя.
- Можно, перейдём на «ты»? – вдруг спросил Максим. И тут же подумал: «Ё-моё, что я несу!»..
- Можно, - улыбнулась Катя. И неожиданно добавила: - Будьте… ой, в смысле – будь осторожен.
- М-м… хорошо, - это окончательно сбило с толку Максима, и он, не обращая внимания на сильный ливень, медленно побрёл к своей машине. Впрочем, сев за руль, он пришёл в себя, и, поражаясь самому себе, помахал своей новой знакомой рукой, несколько раз посигналил и только после этого уехал. Если бы он в тот момент посмотрел в зеркало заднего вида, то заметил бы, что Катя не зашла в подъезд, а смотрела вслед удаляющейся машине.
6
На следующий день Максим пришёл в своё отделение в приподнятом настроении. Всё утро, по пути на работу, он вспоминал свою вчерашнюю попутчицу, и поэтому немного удивился, увидев своего друга с хмурым выражением лица.
- Здорово, Серый, - поприветствовал он сослуживца. – Чего хмурый такой? Новый материал, что ли?
- Новый, новый, - угрюмо ответил он. – Давай быстрее переодевайся, поедем на вызов.
Через двадцать минут полицейская «Приора» подъехала к дому, в котором случилось преступление. Максим и Сергей вышли из машины и поднялись на третий этаж.
- Добрый день, - сказал Любимов участковому. – Что тут случилось?
- Вот, труп, - кивнул тот на пол.
Максим перевёл взгляд туда, куда указал ему участковый, и ему стало немного не по себе. Убитым оказался не кто иной, как Пётр Афанасьевич Кузьмин – тот самый добродушный дедушка, который только вчера продал Максиму свой «Москвич». На его белой рубашке расплылось огромное багровое пятно. Ткань была изрезана в пяти местах.
- Ножом в живот? – хмуро спросил Сергей.
- Так точно, - последовал ответ. – Личность пока установить не успели.
- Пётр Афанасьевич Кузьмин, - сказал Максим. – Я у него вчера машину купил. От кого поступил звонок?
- Бабулька одна, соседка его. Вот она, в соседней комнате ждёт.
- Спасибо.
- Здравствуйте, ... - сказали Максим и Сергей невысокой пенсионерке, лет 65, в белом платочке.
- Надежда Ильинична я, - представилась пенсионерка.
- Очень хорошо. Надежда Ильинична, расскажите, пожалуйста, как вы узнали об убийстве?
- Ой, ну что тут говорить… Жалко Петю. Хороший был человек, царствие ему небесное. Вот как о помощи его попросишь – так никому ведь не отказывал. Люди тянулись к нему всегда. Человеком-то он уважаемым был - почти 20 лет в КГБ проработал, пока Союз не распался. Вот только в последнее время странные вещи какие-то происходить стали…
- Это какие же?
- Ну вот, как раз два дня назад, значит, иду я из магазина домой – молоко кошечке купила. Прохожу мимо квартиры его, и слышу – трое каких-то мужчин кричат: мол, хрыч старый, ты чего тут расселся? Слышу, он отвечает: что значит расселся? Это моя квартира! А мужчины-то эти и отвечают: была твоя, а стала наша! Петенька-то говорит: вы, мол, совсем уже обнаглели: дачу мою отобрали, теперь ещё на квартиру позарились? А те ему: слышь, гниль тухлая, ты вообще на кого дупло своё разеваешь? Сказали – наша квартира, значит, наша. А возникать будешь – на кусочки тебя порвём! Хотя мы и так тебя порвём – кому ты, плесень, нужна, только воздух зря тратишь… И смеяться начали, так неприятно. Потом вышли они, значит, из его квартиры, и дверью мне прям по лбу! Я упала, кричу: вы что делаете?, а они мне: те чё надо, старая? Тоже на тот свет хочешь? И ушли. Я к Петеньке так зашла аккуратно, спрашиваю: мол, чего случилось-то у тебя, что им надо? А он лишь плачет да отмахивается: не важно, баба Надь, а то они и тебя, чего доброго, порвут…
Сергей и Максим неодобрительно переглянулись.
- И что? Он вам так и не сказал, кто это был?
- Нет, сынки, не сказал…
- А вот вы говорите, что они вас дверью толкнули. Вы их лица смогли запомнить?
- Конечно, запомнила. Такое забудешь! Здоровые такие, полные, головы лысые, и глаза, знаете, злые такие…
Максим шепнул Сергею: «Это что, привет из 90-х, что ли?” И обратился уже к Надежде Ильиничне:
- Ну хорошо. А сегодня что случилось? Как вы нашли убитого?
- Да как… Слышу сегодня – шум какой-то за стенкой. Осторожно так в глазок глянула – вижу, из квартиры Петиной три этих мужчины выходят. Подождала ещё минутки две – на всякий случай, вышла осторожно, зашла к Пете, а там… - Она всплеснула руками.
- Ну, мне всё понятно, - сказал Максим. - Вы не могли бы проехать с нами, составить фоторобот?
- Ой, ну конечно, конечно… Только вы уж пожалуйста, накажите тех, кто с Петенькой такое сделал…
- Сделаем всё, что в наших силах.
Процесс составления фоторобота занял не очень много времени: Надежда Ильинична, как выяснилось, обладала фотографической памятью и смогла подробно описать лица бандитов. Получившиеся на распечатках лица действительно были немного пугающими. При их виде Максиму вспомнились те три бугая, у которых он отбил Катю. Теперь нужно было пробить их по базе данных. Этим занялся Сергей, а Максим пошёл в кабинет – изучать остальные материалы дела.
- Привет! – окликнул друга Сергей, войдя спустя некоторое время в кабинет. – Что, ознакомился уже?
- Угу, - мрачно отозвался Максим.
- Понятно. У меня тоже, мягко говоря, не лучшие новости. Смотри.
Он сел рядом.
- Короче, наши бритоголовые – Алексей Боротов, Денис Свиньев и Павел Брянцев – знаешь кем, оказывается, являются? Городскими депутатами от Думы!
Максим удивлённо поднял глаза:
- Не понял! Это у нас уже что, депутаты ходят по квартирам и старикам угрожают расправой ни за что ни про что?
- Типа того, - продолжил Сергей. – Смотри далее: товарищи эти заняли свои посты явно какими-то серыми путями. Ни на одних выборах их имена не значились. Но и на подставу не похоже: депутаты они не только по «корочкам». В прошлом – одни из самых опасных рэкетиров в городе: квартиры захватывали десятками, а из хозяев обязательно убивали – чуть ли не просто для развлечения. Боротов в их компании главным считается, типа "заводилы".
- Ну понятно, - ответил Максим. – Классическая схема: в 90-е ты – бандит лихой, а в нулевые – депутат простой.
- Ну, в общем, да, - ответил Сергей. – Начал выяснять дальше: в 1999-м их всё-таки удалось засадить в тюрьму, но они каким-то образом ухитрились сбежать. Почему их тогда никто не поймал, я толком не понял: видимо, кому-то дали на лапу. Ладно, поехали дальше. На зоне они успели познакомиться с неким Волковым – вот его фоторобот - который сбежал вместе с ними. Сейчас он работает гаишником. Типичный «оборотень в погонах», дежурит на выезде из города. Абсолютно всех, кого он тормозит, разводит на бабки, иногда даже не говоря: «Вы нарушили то-то и то-то…» Просто, в открытую требует. Бояться ему нечего – у него ж «крыша», в лице этих товарищей. Кроме того, под его крылом успел сформироваться целый отряд таких же «оборотней», как он сам. Действуют они точно такими же методами. Жалоб на них – выше крыши. А что толку? Они ж все к Волкову идут. А он в ответ – только язвительные послания строчит, типа «ша, быдло, а то вам такие штрафы повыписываю, что последние штаны отдадите». Именно так и пишет, не стесняясь в выражениях. Ему ж часть денег со всех этих штрафов идёт, а он, соответственно, и с «крышей» своей делится.
- Всё ясно. Значит, так: я еду к этому Волкову, а ты попробуй найти кого-нибудь из пострадавших от его действий. Я пошёл переодеваться.
- Переодеваться?
- Да. Поеду в обычной форме и на своём «Москвиче» - как говорится, буду «ловить на живца».
- А чего к Волкову, а не к этим..?
- Попробую его сначала разговорить. Не надеюсь на успех, конечно, но может быть, что-нибудь да удастся выловить против них.
7
Сидя за рулём, Максим уже по которому разу повторял в голове всю услышанную информацию. Интересное дельце им в этот раз попалось. Бывшие рэкетиры, каким-то образом получившие корочки, продолжают свой «бизнес» уже под прикрытием. Ещё и в ГАИ своего человека как-то заслали. Максим, правда, и сам не очень понимал, почему он направлялся именно к Волкову, а не к этой троице, но что-то внутри ему подсказывало, что начинать нужно именно с него.
Увлечённый своими мыслями, Максим не заметил, как по улице недалеко от него шла та самая его вчерашняя невольная спутница – Катя. Не замечал до тех пор, пока «Москвич», ещё недавно полностью исправный, внезапно не заглох на ходу. Максим подумал: «Только этого ещё не хватало!» Он повернул ключ, ещё раз – безуспешно. Стартер даже не подавал признаков жизни. Видимо, что-то с электрикой. Или нет. Когда Катя уже прошла мимо автомобиля, в нём вдруг сработал клаксон. Максим подумал: «Что за хрень? Двигатель заглох, стартер не работает, а гудок гудит, причём сам?»
Катя обернулась на звук клаксона и узнала своего вчерашнего спасителя. Она подошла к машине.
- Максим! – она постучала в стекло.
Он обернулся.
- Катя? Ой, добрый день. Как вы себя чувствуете? Ой… в смысле, как себя чувствуешь?
- Нормально. А у вас… ой, в смысле у тебя как дела?
- У меня? Да… что-то не очень. На работе завал полный. («Незачем ей знать, чем я сейчас на самом деле занимаюсь.») А ты куда идёшь?
- Я? Да… из института домой возвращаюсь. Автобус сломался, вот всех пассажиров разогнали.
- Ясно. У меня вот тоже машина – только что нормально работала, а сейчас… - сказал Максим и снова потянулся к ключу. Но он даже не успел его повернуть – стартер сам сработал, и двигатель пустился с пол-оборота, издавая ровный и тихий звук.
- Что за ерунда такая? Только что же…
- Забавная у тебя машина, - произнесла Катя. - Как называется?
- Русский Бумер, - ответил Максим.
- Как?
- Русский Бумер. Это её так прежний хозяин назвал. Потому что тут двигатель на основе БМВ сделан. А если серьёзно – «Москвич-412». Редкая модификация, между прочим. Ижевский, но с прямоугольными фарами. Кстати, Кать, хочешь, я тебя до дома подвезу? Мне как раз по пути.
- Ну… наверное, можно, - поколебавшись, согласилась Катя и села в машину.
- Ну, если он ещё каких-нибудь сюрпризов мне не преподнесёт…
Но сюрпризов больше не случилось. Автомобиль уверенно тронулся и спокойно поехал, не выражая даже намёков на какие-либо неисправности.
- Максим, - осторожно спросила Катя спустя некоторое время. - Слушай, как у тебя так получается почти не смотреть на дорогу, вести машину и при этом аккуратно поворачивать и вовремя тормозить?
- А? – дёрнулся Максим. – Ой, задумался… А, кстати, и правда – я практически даже забыл, что за рулём сижу. – Видимо, машина сама за меня дорогу искала, - попробовал отшутиться Любимов, но на самом деле он был ближе к истине, чем предполагал.
- Мы уже приехали, - сказала Катя.
- Ну… в общем, до свидания, - сказал Максим, остановив машину и подав Кате руку, чтобы та вышла из машины. – Извини, пожалуйста, что так получилось – просто реально дел на работе много.
- Ничего, я всё понимаю, - улыбнулась девушка. – Сама, бывает, думаю о чём-то и не замечаю, что вокруг происходит.
Довольный, что всё так удачно разрешилось, Максим сел за руль и поехал, держа скорость не более 50 км/ч.
- Вот он, кажись, голубчик, - сказал он себе, увидев гаишника на дороге.
Волков тоже выцепил глазом старенький «москвич» из потока и взмахнул жезлом – тормози, мол.
Остановив машину, Максим отстегнул ремень безопасности и пощупал нагрудный карман, где лежало удостоверение.
- Добрый день, капитан Волков. Предъявите ваши документы.
Максим передал права.
- Ну, всё ясно. Нарушаем.
- Что нарушаем?
- Не ваше дело. Я выписываю штраф.
- Вообще-то инспектор по закону обязан объяснить причину остановки и наказания.
- Ничего я вам не должен.
Максим вынул удостоверение:
- А если так?
Волков хитро прищурился:
- Ну и что дальше? Нарушил – плати! У нас скидок на чины нет! Тем более что такие книжицы в каждом переходе купить можно.
- Вот так, значит? Ну уж хотя бы скидку на чины можно получить, чтобы узнать, что именно я нарушил?
- Нет. Не распространяется.
Максим попытался выйти из машины, но Волков ухватился за дверь, не давая её открыть.
- Куда? Сбежать, значит, с места происшествия пытаемся?
«Вот сволочь всё-таки», - подумал Максим. «Ладно, попробую подыграть, что будет…»
- Ну, а если у меня денег нет?
- А это значит – неуважение к представителю власти.
- В смысле?
- Неуплата штрафа есть неуважение к представителю власти. Понимаешь, о чём я говорю?
- Понимаю. – Максим перестал прикидываться и спросил прямо: - Что, крышей успел обзавестись, как с зоны свалил, так теперь не боишься ничего?
Волков нахмурился:
- А тебе-то чего? И вообще, откуда ты это знаешь?
- С первого раза не дошло? – Максим ещё раз показал удостоверение. – Веришь теперь, что ксива настоящая?
- Ну, допустим, верю. – Волков медленно облокотился на дверь и всё с тем же хитрым прищуром сказал: - Только тебе, сынок, не советую я связываться – ни со мной, ни тем более, как ты говоришь, с моей крышей. А то полетят с тебя погоны, и хорошо, если не с головой… - Он немного подумал, а затем сказал: - Ну ладно. Сегодня я добрый, поэтому уплату штрафа отсрочиваю. Но если денег не дождусь – пеняй на себя. И хамить мне, мил человек, тоже настоятельно не рекомендую.
«Вот скотина», - угрюмо подумал Максим. – «Ну ладно, а как тебе такое?”
Он переключился на вторую передачу и с пробуксовкой развернулся через двойную сплошную – обратно в город, при этом чуть не врезавшись в «мицубиси-паджеро», затем посмотрел в зеркало. Волков даже не двинулся за ним! Но зато подошёл к водителю «паджеро» и начал ему что-то говорить.
- Не иначе как будет штрафовать его за создание аварийной ситуации на дороге, - со злостью подумал Максим. В пылу он даже не заметил, что слишком сильно давил на педаль газа, и стрелка спидометра уверенно стояла на отметке «80». Его снова остановил гаишник.
- Инспектор Семёнов. Что же вы, товарищ, скорость-то превышаете? Тут даже шестьдесят нельзя ехать.
- Извините, - буркнул в ответ Любимов.
- «Извините» в карман не положишь. Предлагаю уладить конфликт на месте. Я сегодня добрый, поэтому делаю скидочку – всего-то пятнадцать тысяч.
- Сколько? – удивленно спросил Максим. – За превышение скорости на 20 километров в час штраф всего 100 рублей.
-О-о-о… Да вы, я смотрю, тот самый злостный неплательщик, о котором мне Волков говорил. Ещё и ксивой прикрываетесь, товарищ Любимов? Нехорошо это, нехорошо…
- Нехорошо? – Тут уже Максим, не давая тому опомниться, резко выскочил из машины и захлопнул за собой дверцу. – Нехорошо, значит? А как с людей поборы собирать, квартиры с дачами у них отнимать, да ещё ножом их резать – это хорошо, значит?
- У-у… Да вы у нас тут ещё и самый умный, значит.
- А вы мне не указывайте, каким мне быть.
- Буду указывать, понял? – Семёнов подошёл вплотную к Максиму и посмотрел ему прямо в лицо. – Тебе шеф, кажется, прямо сказал: не связывайся с нами. А будешь рыпаться – не только от нас влетит, но и ещё кое от кого.
- Н-да? Это от кого же? – ехидно спросил Максим, положив левый локоть на крышу своего «Москвича».
- От кого, от кого. От кого надо. От Бесова, слышал про такого? – тихо ответил Семёнов. – Это очень влиятельный человек. Пальцами щёлкнет – и от тебя только кучка пепла останется. В общем, мы тебя предупредили. Езжай давай, не тормози поток.
- Я же сказал – не указывай мне, - со злостью отозвался Любимов и сел обратно за руль.
8
В отделение полиции Максим вернулся весь взмыленный. Нет, больше подобные оборотни на дороге ему не попадались, но и эти два мерзавца в зелёных жилетах не давали ему покоя настолько, что он даже не сразу вышел из машины, а посидел в ней ещё немного, пытаясь выпустить пар, и только после этого зашёл в помещение.
- Здорово, Серый, - буркнул он, войдя в кабинет. – Н-да уж, твой этот Волков – тот ещё отморозок.
- Ты лучше послушай, что у меня есть. Вот, - он указал на сидящего на стуле человека с усами. – Партин Михаил Семёнович, один из пострадавших от рук этого оборотня. Ты очень вовремя вернулся.
- Здравствуйте, - сказал Максим, усаживаясь на рабочее место.
- Михаил Семёнович, расскажите, пожалуйста, моему коллеге всё то, что вы мне рассказали сейчас, - сказал Сергей.
- А чего рассказывать? – вдруг завёлся потерпевший. – Еду я на своей машине – по правилам, скорость не превышаю, ремень пристёгнут, вижу – гаишник тормозит. Ну, я остановился, понятное дело, так этот гад мне штраф на 20 тысяч выкатил – и что самое главное, даже не объяснил, за что! Что это вообще за произвол у вас такой творится?
- Ну, произвол творится не у нас, а у них, а мы с ним сейчас пытаемся бороться, - ответил Максим. – Продолжайте.
- Ну так вот… Я, естественно, не стал это так им спускать – ну что я, миллионер – такие суммы им отдавать? Подал я, значит, на них в суд – а у них и там всё, оказывается, схвачено! Судья эта их хренова, Марина, понимаете ли, Захарова, не только их штраф не отменила – да о чём это я? Побор – так она мне ещё и от себя наказание назначила – знаете, за что? За то, что я, видите ли, оскорбил представителя власти при исполнении! То есть если я написал на гаишника заявление – то получается, я его этим оскорбил, а значит, должен понести наказание. Что это вообще такое, я вас спрашиваю?
- Михаил Семёнович, а вы пробовали обращаться в более высокие инстанции – прокуратуру, например? - ответил Максим.
- Пробовал. Так у них и там свой человек есть! Меня направили к прокурору Боровикову – чтоб ему пусто было, так он пообещал, что мол, займётся этим беспределом, а ничего! Неделю никаких результатов, а потом ко мне пришли каких-то три отморозка и расправой угрожать начали. Мол, закрой хавальник, урод, а то вообще сядешь и в тюрьме сгниёшь заживо.
- Погодите, погодите, - перебил его Максим. Он взял со стола фотороботы. – Михаил Семёнович, посмотрите, не эти люди вам угрожали?
- Эти! Эти, чёрт меня возьми! – Партина даже затрясло от негодования.
- Ну, мне всё понятно. – Любимов положил листы обратно на стол. – Серёг, ты сказал уже товарищу, чтобы он заявление написал?
- Да, вот оно.
- Ну хоть вы разберитесь с этими подонками, в конце-то концов, - Михаил Семёнович поднялся со стула.
- Успокойтесь, разберёмся, - ответил Максим. – Можете идти. Если понадобится, мы вас вызовем. Всего хорошего.
- До свидания! – бросил Партин в ответ.
- Ну что, Серый, - сказал Максим, когда за посетителем закрылась дверь. – Получается, у нас новые фигуранты в нашем деле.
- Типа того, - ответил Сергей. – А тебе удалось что выяснить?
- Удалось выяснить то, - Любимов снова нахмурился, - что это Волков действительно тот ещё козёл. И с одним из его подчинённых его я столкнулся – Семёновым. Он намекнул на то, что у них есть ещё более серьёзная крыша, серьёзнее, чем эти Боротов, Брянцев и этот, как ты говоришь… Свиньев. Некто Бесов – слышал про такого?
- Немного слышал, - отозвался Михайлов. – Ладно, пойдем, теперь этих двоих по базе данных пробивать.
9
- Ну что, всё правильно сказал наш товарищ Партин, - сказал Сергей, получив все необходимые документы. – Про Боровикова-то нашего. Тоже из бывших бандитов. И он действительно связан с Волковым и Захаровой. Все идущие ему на них жалобы ложатся в стол. А он потом звонит нашим товарищам депутатам – мол, такие-то и такие-то настрочили жалобы – и они ходят по квартирам и угрожают расправой. Говорят, некоторых уже и убить успели. А от трупов избавляются очень просто – через того же Боровикова. То есть – он пишет, что «такой-то покончил жизнь самоубийством» или что-то типа того, и концы в воду. А если родственники вздумают кричать из-за такого вопиющего произвола, то угрозы уже начинают идти и в их адрес.
- Просто поверить не могу, - сказал Максим. – В нашем городе – и такая мафиозная сеть… Странно, что я ничего не слышал.
- А эта сеть, как ты говоришь, образовалась примерно сразу после распада Союза. Но вот до таких масштабов докатилось всё примерно год или два назад. Вот только причину такой внезапной их борзоты я ещё пока не выяснил. Как ты говоришь, Бесов?
- Он самый, - отозвался Максим.
- Ну что ж, пошли обратно…
- Оленька! – сказал Сергей, когда он с Максимом пришёл в техотдел. – Дорогая моя, могу ли я попросить тебя пробить ещё одного человечка?
Оля улыбнулась в ответ. Это была довольно миловидная белокурая девушка, как её когда-то Сергей представил Максиму: «блондинка, но умная». Сам Михайлов ухаживал за Олей, и, надо сказать, не безрезультатно.
- Ой, Серёжа, ну ты меня точно когда-нибудь загоняешь…
- Ну что поделать, это наша работа… Некоего товарища Бесова, вроде бы как олигарха, можешь посмотреть?
- Вот, пожалуйста, - отозвалась через десять минут Оля. Максим и Сергей подошли к монитору.
- Итак, что мы тут имеем? - сказал Сергей. – Виктор Михайлович Бесов, пятидесяти лет, олигарх. Судя по всему, именно благодаря ему Боротов, Свиньев и Брянцев и проникли в депутаты. Он же даёт им неслабую крышу – всё-таки в Думе тоже приличные люди сидят. Если кто вздумает на них пожаловаться – а эта троица и своим сослуживцам нехило действует на нервы – тем Бесов грозит увольнением. А некоторых, кто ему чем-то с первого взгляда не понравился – увольняет даже без предупреждения. Такую же крышу даёт он и Захаровой с Боровиковым. По улицам передвигается исключительно на кортеже из чёрных джипов. Волков со свитой для него перекрывает дороги, создавая, естественно, тем самым огромные пробки, но часто он отклоняется от намеченного маршрута и ездит по другим улицам, причём прямо на зелёный свет. Кстати, об этом он никогда не предупреждает Волкова, но обязательно предъявляет ему претензии, что в том месте дорога не была перекрыта. При этом весь город перекрывать запрещает – ну хорошо, хоть какое-то здравомыслие у него есть. Да, если прохожие возмущаются – ну что он на зелёный проехал, кортеж останавливается, и из него выходят люди Бесова – с цепями и битами наперевес, и накидываются на прохожих. Ну ясно – как какое-то быдло смеет быть недовольным самим Бесовым! Бывает даже так, что если он едет и видит какого-то человека, и он ему чем-то не нравится, он выходит из машины, бьёт его ножом – ничего при этом не произнося - и едет дальше.
- Да уж… Похоже, Волков и другие по сравнению с ним – ангелы, - заметил Максим.
- Это ещё не всё. Я ещё биографию его нашла. Смотрите, - сказала Оля.
Сергей начал читать.
– Рос он, что любопытно, вполне нормальным мальчиком – играл со сверстниками и всё такое. Но когда начал зарабатывать большие деньги – а делал он их, кстати, на нефти - его характер резко переменился. Кончилось всё тем, что он убил собственную мать – как ненужный более элемент.
- Ну всё правильно, обязательное условие для становления олигархом, - не выдержал и съязвил Максим.
Сергей и Оля с удивлением посмотрели на него, но Максим отмахнулся:
- Ладно, извините. Не сдержался. Серый, продолжай, что там ещё?
- Как ни странно, у него есть семья. Жену зовут Вера, 44 года, работает начальницей в каком-то офисе. Подчинённым её, говорят, житья от неё нет – вечно истерит, ей вечно всё не нравится. Одну из своих подчинённых она даже горячим чаем облила – за то, что та его не в той кружке принесла. Ещё и сын есть 19-летний, Романом зовут. Наркоман со стажем, ночи напролёт проводит в клубах с различными проститутками. Ездит на чёрном «порше-кайенне», который ему папик подарил. Что интересно, мечтает пойти по стопам отца, хотя – с его-то образом жизни – он все его деньги пробазарит в первый же месяц. Сомневаюсь, что он вообще доживёт до этого, а не умрёт от передоза. Кстати, на его счету имеется несколько изнасилований. Некоторые жертвы после этого были убиты. Но ни за одно из них он, разумеется, даже не привлекался – Бесов его ото всего отмазывал.
- Кстати, - продолжал Сергей, - тут есть свидетельства одного человека, лично знавшего Бесова. Он вроде бы когда-то работал у него – так вот, он утверждает, что ему не столько важны деньги – а их у него немало – как власть. Для него важно, чтобы тот, с кем он разговаривает, беспрекословно ему подчинялся. Малейшее проявление «неповиновения» (как ему кажется) – и сразу пулю в лоб. По-другому он свои вопросы не решает. Куда деваются трупы – пояснять не буду, думаю, ты и так уже понял. Более того, тот человек говорил даже, что, если понадобится, Бесов и президента убьёт, и ничего ему за это не будет – столько денег, а значит, и власти сосредоточено в его руках. Это он так сказал. А, я ж ещё самого главного не сказал, - быстро добавил он. – Наш Виктор Михайлович, оказывается, несколько лет назад финансировал одну банду боевиков. Которая, если я правильно понял, как раз была причастна к смерти твоих родителей.
- Ну, мразь! – Максим буквально вскипел от услышанного. – Ну-ка, давай сюда папку, будем на него заводить уголовное дело! И я доведу его до конца, чего бы это мне ни стоило!
- Максим, успокойся. Я тебя прекрасно понимаю, но нужно спуститься к машине. Свободная папка у меня осталась только там, - спокойно ответил Сергей.
- Чего сидим тогда? – резко сказал Максим. – Давай-давай, по коням!
И, не дожидаясь напарника, решительно настроенный Любимов быстрым шагом вышел из кабинета, спустился в парадную и вышел из здания. Он уже почти подошёл к служебной «Приоре» Сергея, как вдруг услышал оклик:
- Максим Анатольевич! Можно вас на секундочку?
Максим обернулся. К нему подошёл слегка полноватый мужчина лет 45 в синей прокурорской форме.
- Ну вот я и познакомился с вами, Максим Анатольевич. Это ведь вы, я так понимаю, хотите завести дело на начальника нашего Бесова?
- Не понял… А вы вообще кто? – удивлённо спросил Максим. И тут же ехидно улыбнулся. – А-а-а, всё понятно. Можете не отвечать. Судя по всему, вы и есть прокурор Боровиков? Только мне не понятно, откуда вы…
- Угадали, Максим Анатольевич, - на лице Боровикова появилась лёгкая ухмылка. – А насчёт «откуда узнали» - у нас везде свои уши есть. Виктор Михайлович обо всём позаботился, можете не сомневаться.
- Я и не сомневаюсь, - ответил Максим. – Но думаю, вряд ли вам эти уши на суде помогут, когда…
- А вы уверены, Максим Анатольевич, что дело до суда дойдёт? – перебил его Боровиков всё с той же ухмылочкой. – А вот лично я – нет. Куда бы ваше дело ни зашло, оно всё равно попадёт ко мне. Ко мне и к судье Марине Захаровой. А у нас оно совершенно случайненько, как будто бы собака прибежала и съела, пропадёт в никуда, и концы в воду. Да и свидетелей мы ваших тоже обработаем, - продолжал прокурор приторным голоском, - так что сегодня вам они скажут одно, а завтра – нам – совершенно противоположные вещи…
- Да я вижу, у вас от денег так башню снесло, что вы уже в открытую угрожаете? - ответил Максим, также сохраняя на лице ехидную улыбку.
- Почему же я угрожаю? – ответил Боровиков. – Никто не угрожает. Я предлагаю вам договориться. Мы с Виктором Михайловичем отстёгиваем вам один миллион рублей, и вы закрываете своё дело. Хорошо?
- Максим, это ты с кем тут разговариваешь? – спросил подошедший Сергей.
- О, Серый, ты уже здесь? – сказал Максим. – Ну тогда знакомься: прокурор Боровиков. Слышал про такого?
- Добрый день, - противным сюсюкающим голосом поздоровался прокурор.
- Вот, пытается оказать давление на следствие, - продолжал Максим, - то есть на меня, чтобы я не возбуждал уголовное дело против, как он говорит, его начальника Бесова.
- Зря стараетесь, товарищ, - ответил Сергей. – Я Любимова хорошо знаю – его подкупить никакими деньгами невозможно. Не всё ими ещё меряется.
- Всё, - уверенно ответил Боровиков. – Просто нужно знать цену. Вы, смотрю, люди не очень богатые, судя, в частности, по тому, на чём вы ездите, - он кивнул в сторону голубого «Москвича», стоявшего рядом с отделением, - и уверен, что вы оба хотите поправить своё финансовое положение. Хотите, я и вам отстегну ещё один лимончик? Думаю, два миллиона на двоих вам будет вполне достаточно. Бросите эту нищенскую работу, уедете куда-нибудь на Канары, или на Гавайи, куда вам больше нравится…
- Нормальная у нас работа, - невозмутимо ответил Сергей. – Да и курортов у нас своих российских хватает. Крым, например, или Сочи…
- Слушай, Серый, а знаешь, что я подумал? Наверное, я действительно не буду заводить дело на товарища Бесова, - вдруг задумчиво произнёс Максим.
Сергей в изумлении посмотрел на него. Такое от Любимова – человека на редкость честного и принципиального – он услышать никак не ожидал. Зато улыбка на лице Боровикова стала ещё шире.
- Ну, вот видите, Максим Анатольевич, - удовлетворённо сказал он, - всё-таки я был прав. Всё в этом мире меряется деньгами. Соблазнились всё-таки моим предложением?
- Да, вы абсолютно правы. И я не буду заводить дело на вашего шефа, - сказал, улыбаясь, Максим, - но только при одном условии.
- Это при каком же?
- Вы договариваетесь с вашим шефом, чтобы он переписал на меня абсолютно все свои деньги. Все свои яхты, загородные виллы, свой бизнес, свои заводы – все до единого. И в таком случае я даже пальцем не пошевелю против Виктора Михайловича, - сказал Максим, улыбаясь до ушей.
Ухмылка на лице Боровикова, в свою очередь, медленно погасла.
- Многого хотите, товарищ Любимов, - тихо сказал он.
- Не согласны? Ну… тогда ничем помочь не могу, уж извините, - развёл руками Максим. – Серый, - обратился он к другу, - показывай, где у тебя папка лежит?
Сергей, облегчённо вздохнув, подошёл к «Приоре».
- Товарищ Боровиков, а вы что, всё ещё здесь? – по-прежнему улыбаясь, обратился к тому Любимов. – Я же сказал – либо так, как я предложил, либо никак. Третьего не дано. Так что всё, до свидания! Идите и подумайте над моим предложением.
Боровиков медленно отошёл, а Сергей обратился к Максиму:
- Вау, Макс, ну ты даёшь. Я уж испугался – ты ли это? Подумал, ты реально не будешь дело на них заводить.
- Ага, размечтался, - отозвался Максим. – Вот эта? – он указал на папку, лежащую на заднем сидении автомобиля.
- Да, эта, - сказал Сергей. – Слушай, кстати, а чего ты его отпустил? Он же сам к нам пришёл, «тёпленьким»…
- А за что его задерживать?
- Ну хотя бы уже за дачу взятки должностному лицу при исполнении, попытку оказать давление… А там через него – когда расколется – и на остальных членов банды выйдем.
- Чёрт, а ведь дело говоришь. Что-то я, похоже, совсем чутьё утратил, пока его отшивал, - сказал Максим и обратился к уходящему, но ещё не успевшему покинуть территорию отделения Боровикову:
- Товарищ прокурор… как вас там? Можно вас ещё на пару слов?
Боровиков недоуменно повернулся и пошёл обратно к полицейским.
- Доверчивый, - усмехнулся Максим.
10
Никанор Иванович, как обычно, сидел в своём кабинете. Рабочий день уже подходил к концу, но он не спешил покидать своё кресло. Он просматривал отчёты своих сотрудников. Невольно про себя, он снова мысленно отметил этих двух молодцов – Максима Любимова и Серёжу Михайлова, так ответственно бравшихся за любое поручение. Уже два дня они сидят над делом убитого Кузьмина, в результате которого вскрылась такая преступная группировка. Как бы сейчас поступил обычный сотрудник полиции? С большой долей вероятности – списал бы на обычную бытовуху, посадил первого попавшегося, и дело можно закрывать. А эти – нет, решили копать вглубь - и вот чего вырыли. Собирают документы, допрашивают пострадавших от их преступлений… Даже одного из членов банды успели задержать – правда, пока он отказывается давать какие-либо показания, но тем не менее.
Размышления Никанора Ивановича прервал стук в дверь.
- Извините, можно?
В дверь просунулся невысокий человек в тёмном плаще и широкополой шляпе. «Как в старых шпионских детективах», - подумал Никанор Иванович.
- Если вы с заявлением, то вам не ко мне. К тому же рабочий день уже почти закончен.
- Нет, мне надо именно к вам. Воскресенский Никанор Иванович?
- Да, - ответил Никанор Иванович.
Невысокий в плаще аккуратно вошёл в кабинет и так же осторожно, будто боясь что-нибудь свалить, подошёл к столу.
- Это ведь вы начальник Любимова и Михайлова?
- Ну, допустим, я…
- Вот. Возьмите.
Незнакомец вынул из кармана пачку денег и положил её на стол.
- Здесь ровно два миллиона рублей. Достаточно?
Никанор Иванович нахмурился:
- Достаточно за что?
- Как – за что? Я разве недостаточно прозрачно намекнул? За то, чтобы ваши сотрудники освободили незаконно задержанного Боровикова и прекратили уголовное дело против Волкова, Захаровой, Боротова, Брянцева и… - невысокий добавил шёпотом: - … против Бесова.
- Ах, вот оно что! – рассердился Никанор Иванович. – Ну нет уж! Слышал я про то, какие за вами грешки… нет, даже смертные грехи тянутся! Ничего мы прекращать не будем, и все ваши отморозки, и этот ваш Бесов в том числе, пойдут под суд! Как вы вообще посмели врываться ко мне с такими просьбами?
- Хорошо, хорошо, не будем кричать, - тихо сказал незнакомец. – В конце концов, мы с вами люди деловые, и можем всё решить мирным путём. Ещё одного лимона будет достаточно?
- Проваливайте отсюда! – закричал Никанор Иванович. – И деньги свои заберите. Не то я вас лично посажу за дачу взятки должностному лицу при исполнении.
Незнакомец молча забрал деньги и направился к выходу. Дойдя до дверей, он ненадолго остановился и еле слышно сказал:
- Вы об этом пожалеете.
Когда за ним закрылась дверь, Никанор Иванович перевёл дух и направился к столу. Вдруг его посетила мысль:
«Ё-моё! Что же я наделал? Если он предлагал мне деньги за прекращение дела в отношении Бесова, значит, он и был одним из людей Бесова. А я, дурак старый, выгнал его, вместо того, чтобы задержать!»
Никанор Иванович выскочил в коридор, но незнакомца там уже не было. Он спустился по лестнице, спросил у вахтёра, не выходил ли из отделения невысокий человек в плаще и шляпе. Вахтёр ответил: «Да, только что вышел». Никанор Иванович выбежал из здания, с крыльца осмотрел улицу, но и там не увидел никого, похожего на того таинственного человека. «На машине уехал, гад», подумал Никанор Иванович.
11
- Не понял! Что значит «приказом сверху дело Бесова было решено закрыть»? – бушевал Максим ещё через день, когда он узнал эту новость от Сергея.
- Ты у меня спрашиваешь? Это ты у начальства спроси, - развёл руками Сергей. – Если что, Никанор Иванович сам был в шоке, когда узнал.
- Ну, гады! Всё-таки подкупили наше начальство, значит, - негодовал Максим. – Какие ещё могут быть причины для закрытия уголовного дела? Мы что, зря вот так три дня на работу ходили? Даже без пяти минут подсудимого Боровикова на свободу выпустили – и это когда мы его почти раскололи! Нет, Серёженька, вот ты как хочешь, а я этого так не оставлю. Я начинаю заниматься собственным расследованием, и никто мне в этом не помешает.
- Я с тобой, - живо откликнулся Сергей, а сам задумался: побороть преступную группировку такого уровня и без того являлось делом непростым, а как они их смогут одолеть вдвоём? – Максим! – окликнул он друга. – А на начальство наше ты тоже дело заведёшь?
- Понадобится, заведу, - услышал он в ответ.
За спиной Сергея завёлся мотор, и от обочины отъехал серебристый «БМВ».
Звонок в дверь.
- Войдите, - негромко сказал Бесов.
В огромный кабинет, обставленный различными мраморными статуями и золотыми фигурами, вошёл невысокий человек в шляпе и плаще – тот самый, что уже был в кабинете Никанора Ивановича. Как и в тот раз, он осторожно, будто боясь что-либо зацепить и свалить своим тёмным плащом, приблизился к столу, за которым сидел Виктор Михайлович Бесов.
- Ну? Хоть в этот раз я могу услышать от тебя хоть какие-то хорошие известия? – всё тем же негромким и спокойным голосом сказал Бесов.
- Виктор Михайлович, - писклявым и немного дрожащим голосом сказал человек. – Виктор Михайлович, всё сделал в точности, как вы просили. Дело в отношении вас и всех остальных прекращено, а Боровиков выпущен на свободу.
Бесов неторопливо поднял руку, на безымянном пальце которой было надето кольцо с огромным рубином.
- Нужно убрать Любимова, - негромко сказал он, рассматривая кольцо.
- За что? Дело же прекращено, - пискнул невысокий.
- Работа мозгов у тебя прекращена. И ушей, видимо, тоже. Он сказал, что займётся собственным расследованием. И вообще, нужно его наказать за то, что он посмел заводить на меня дело. – Бесов пальцем поманил человека в плаще к себе. – Слушай сюда…
12
- И всё равно я не понимаю, - сказал Максим, когда поздно вечером они с Сергеем возвращались домой на машине. – Я не понимаю, откуда всё-таки в людях злобы и равнодушия? Ведь казалось бы, ещё 50 лет назад ничего такого у нас не было. Раньше достаточно было публично сказать о ком-нибудь, что он пьяница и дебошир, и всё – клеймо если не на всю жизнь, то репутация у него была подпорчена основательно. А сейчас? Скажешь так – все только пожмут плечами: «Ну и что?»
- Эх, Максимка, - устало сказал Сергей, растянувшись на переднем сидении «Москвича». – Какой-то ты всё-таки несовременный человек. Советский Союз давно уже развалился, ты тогда даже ребёнком ещё был, не помнишь ничего. А тебя послушать – так при Союзе все было замечательно, а в России – только бандитизм и нищета.
- А ты прямо там пожить успел? Или ты считаешь, что всё наоборот – раньше нищета, а сейчас всё в шоколаде? Нет, я не говорю, конечно, что в СССР жить было однозначно лучше, чем в нынешней России, но… люди всё-таки раньше добрее были, человечнее по отношению друг к другу. А ты вообще к чему это сказал, про несовременность?
- Да… ни к чему. Не обращай внимания, - отмахнулся Сергей.
- Нет уж, нет уж, давай договаривай!
- Нет, Максим, ну правда. Ну ляпнул случайно, а ты придираешься.
- Случайно он ляпнул, - проворчал Максим. – Ладно, приедешь завтра тогда ко мне? Или мне за тобой заехать?
- Давай я к тебе, - сказал Сергей, собираясь выходить. – Ладно, спасибо, что довёз.
- Как будто в первый раз, - ответил Максим, пожимая руку.
- Кстати, Макс! – вдруг хитро сощурился Сергей. – А как там с твоей Катей-то дела обстоят?
- А тебе зачем? – спросил Максим.
- Да просто спросил. Так, по-дружески.
- Да никак пока. Нет, ну мы с ней так созваниваемся потихоньку, болтаем, но это сейчас редко – сам понимаешь…
- А с родителями её познакомился уже? - подмигнул Сергей.
- Когда бы я успел? И как? Катя иногородняя, она у нас в городе комнату снимает, пока в институте учится.
- Ясно… Ну ладно, бывай, герой-любовник. Смотри, шанс свой потенциальный не упусти, - со смехом сказал Сергей.
- Иди гуляй, - отозвался Максим.
Спустя пару кварталов на перекрёстке загорелся красный сигнал светофора. «Москвич» послушно остановился. Максим отпустил руль, разлёгся на спинке сидения и задумался о завтрашнем дне и предстоящей работе. Но перед глазами вдруг возникла Катя, к которой он уже успел проникнуться чувствами. И ему казалось, что она его тоже воспринимает не просто как друга. Может, пора её пригласить на свидание?
Слева раздался грохот мотора. «Бензиновый V8, похоже, зиловский», - автоматически подумал Максим. И снова мысленно вернулся к Кате. Грохот всё усиливался. Внезапно слева зажёгся яркий свет. Любимов повернул голову и увидел, что прямо на него надвигается старый «ЗиЛ-131». Максим удивлённо вскинул брови…
- Алло, слушаю, - Бесов поднял мобильный телефон.
- Алло, Виктор Михайлович! – в трубке раздался всё тот же писклявый голос. – Дело сделано! Мы вместе с Виталием вычислили передвижение Любимова. Угнали старый армейский грузовик с какой-то базы и на светофоре врезались в его машину. Свидетелей аварии не было. Правда, возможно, кто-то сейчас и вызовет скорую и полицию, но Любимов, похоже, насмерть. Его машину смяло очень сильно. Сейчас планируем вернуть грузовик на базу. Если что, за рулём сидел его настоящий хозяин, пьяный вдребезги.
- Молодец, хвалю, - равнодушным голосом ответил Бесов и нажал отбой. Он сел в кресло и подумал: «Ну вот и всё, неприятности с этим мальчишкой на его старой консервной банке закончились».
Он тогда не знал, что настоящие неприятности с этой «старой консервной банкой» до этого момента у него ещё даже не начинались…
13
Странное ДТП на Сокольнической улице
Сегодня ночью на Сокольнической улице случилось по-настоящему странное ДТП: один из участников аварии сгорел, а второй таинственным образом исчез.
Как утверждают очевидцы – жители дома №9 по Сокольнической улице, сегодня ночью, примерно в 23.55, их разбудил жуткий грохот. Выглянув в окна, они увидели ужасную картину: на улице, посреди дороги, стоял пылающий грузовик, рядом с которым лежал труп его водителя, также объятый пламенем. Машина была заминирована? Или неосторожное обращение с горючими материалами? Но очевидцы сообщили нам другую версию произошедшего, весьма и весьма странную.
«У меня вчера ночью, как обычно, была бессонница, - сообщает нам 55-летний житель дома Борис Сергеев. – Я вышел на балкон покурить. Смотрю – едет грузовик. Вдруг из-за поворота на полной скорости вылетает легковушка и врезается прямо в грузовик – очевидно, попала в бензобак, потому что сразу прогремел взрыв. Я, естественно, испугался, но с балкона не ушёл. У машин сигнализация сработала, из окон соседи повылазили… Затем было ещё два взрыва: взорвался двигатель грузовика и что-то с правого борта – видимо, второй бензобак. А дальше смотрю – и не верю своим глазам: легковушка – ну, та самая, что в грузовик этот врезалась – не только не развалилась от удара, но даже и не загорелась. Она отъехала от грузовика и остановилась. Я пригляделся – это был «москвич», кажется, голубого цвета. Из кабины грузовика выпрыгнул горящий водитель, он дико кричал. Как вдруг этот самый «москвич» тронулся – и прямо на него поехал! Сбил, переехал – и унёсся куда-то в темноту. Там дальше фонари на улице уже не работали».
Что интересно, точно такую же версию нам рассказали и другие жильцы этого дома, которые оказались у окон сразу после взрыва или за несколько секунд до него. Это уже второе необъяснимое происшествие в городе за прошлую ночь. Напомним, в первом случае водитель эвакуатора доставлял на стоянку попавший в аварию автомобиль 25-летнего прапорщика полиции Максима Любимова, в настоящий момент находящегося в коме в городской больнице. По словам водителя, в пути он услышал странные звуки, доносящиеся сзади. Остановившись, он увидел, как машина съезжает с платформы его эвакуатора. Поразительным являлось то, что автомобиль был абсолютно целым, хотя водитель эвакуатора совершенно точно помнил, что он грузил полностью искорёженную машину. Он также сказал, что автомобиль не просто укатился с платформы, но развернулся и уехал, а вот кто был за его рулём – этого он разглядеть не сумел.
Такое сообщение прочитал наутро в газете Сергей Михайлов. Он сидел у палаты и ждал хоть каких-то новостей о своём друге. Благо, скорая приехала очень быстро, и Максима удалось легко извлечь из разбитого «Москвича» - для этого даже не пришлось применять инструмент. Сергей, который уже через десять минут примчался на место аварии, был, как и врачи, удивлён тому, что Максим вообще выжил после такого страшного удара, пусть и сразу же впал в кому – левая часть «Москвича» была полностью раздавлена, и казалось совершенно немыслимым предположить, что в машине кто-то остался в живых. Сергей, однако, также отметил, что как раз водительская дверь меньше всего пострадала – её даже смогли открыть вручную и с первой попытки. Будто бы в последний момент что-то не дало уничтожить Любимова полностью.
Перечитывая газету, Сергей пытался сопоставить факты. Он видел, что осталось от «Москвича». Эксперты сказали, что в него врезался грузовик типа «ЗиЛ-131», скрывшийся с места происшествия. Видел, как легковушку грузили на эвакуатор, после того как Максима увезли в реанимацию. Затем получается, что тот же самый «Москвич» спрыгнул с эвакуатора и уехал – Сергей лично допрашивал водителя. Кто был за рулём – непонятно. Затем поступило сообщение о взрыве грузовика – как раз 131-го «ЗиЛа», в кабине которого был найден обгоревший труп. Ещё один труп лежал рядом с машиной. По всей видимости, именно этот грузовик протаранил машину Максима – на бампере были найдены характерные следы, к тому же совпадали время и направление его следования. Очевидцы утверждали, что в него врезался голубой «Москвич», который затем исчез в неизвестном направлении. Уж не тот ли, что спрыгнул с эвакуатора? Нет, это уже какой-то бред получается. Особенно если учесть, что на эвакуатор грузили совершенно разбитую машину, с лопнувшими колёсами. Не могла же груда металлолома разогнаться до такой скорости, чтобы повредить бак грузовика? Да и свидетели утверждают, что легковушка была абсолютно целой. Хорошо, предположим, то был другой «Москвич», не Максимов. Но, судя по показаниям тех же свидетелей, машина была целой и после удара. Это тогда как объяснить? Свидетелям показалось? Возможно. Одно и то же показалось сразу нескольким десяткам человек? Вот в это уже как-то мало верится, даже с поправкой на тёмное время суток. А как насчёт того, что автомобиль скрылся с места происшествия? Не загорелся после столкновения – ведь взрыв произошёл сразу после удара? И, что самое главное – один из свидетелей запомнил номер «Москвича» - С 666 ТН. А вот это уже точно на случайное совпадение не похоже. Автомобиль-убийца, способный сам себя ремонтировать после страшнейших аварий? Ну это уже откровенная фантастика. Такое возможно только в книгах, типа «Кристины» Стивена Кинга. Но по-другому, если подумать, цепочка никак не складывалась.
Сергей тогда ещё не знал, что в ту ночь произошло ещё одно убийство, только в другом конце города. Тогда по Краснорядской улице на большой скорости ехал чёрный «Мерседес». В нём находился один из подозреваемых Михайловым и Любимовым – прокурор Боровиков, один из участников т.н. «группировки Бесова». В ту ночь он возвращался с корпоратива, устроенного в честь своего освобождения, и, как обычно, глумился над своим молодым водителем – выходцем из обычной семьи.
- Вот, смотри, чмо, как настоящие люди время должны проводить! – вещал пьяный прокурор с заднего сидения «Мерседеса». – А тебе, свинья ты нищебродская, в жизни такой радости не дано постичь. Понял меня, выродок? Эх, да чего с тобой говорить… Выродок ты, и мамаша твоя – ублюдина нищебродская. Понял?
Несчастный водитель, стиснув зубы, молча вёл машину. К подобным выпадам Боровикова он привык и научился не реагировать на них, просто считая, что они не относятся к нему. Но в этот раз ему держать себя в руках по понятным причинам было особенно тяжело – всё-таки до оскорблений его матери Боровиков раньше не опускался. Самого же прокурора, очевидно, задело то, что водитель игнорировал его, и он наклонился к нему:
- Эй ты, дрищ малолетний! Слышал, что я сказал? Твоя мамаша – ублюдина нищебродская! Или ты не согласен со мной, дрянь? Только попробуй не согласиться – я тебе…
Внезапно двигатель «Мерседеса» зачихал, заглох, и машина остановилась прямо на дороге.
- Ну что там опять случилось? Поехали давай! – прикрикнул Боровиков.
- Не знаю! – процедил сквозь зубы водитель. – Машина сломалась. Пойду посмотрю, что случилось.
Он вышел из машины и залез под капот.
- Ну ясно, что случилось, - промычал прокурор. – Это всё потому, что ты – тварь безденежная. От тебя – все проблемы на этой грешной Земле. – Он открыл дверь и, пошатываясь, вышел из салона. – А ну-ка иди сюда, сейчас я тебе бошку откручу, гнида…
Внезапно сзади послышался шум мотора. К ним на большой скорости приближался какой-то автомобиль. Молодой водитель поднялся посмотреть, что происходит, и в тот же момент раздался удар. Он увидел, как буквально в пяти миллиметрах от «Мерседеса» просвистел голубой «Москвич», за которым тянулась какая-то серебряная пыль. Вслед за ним, кувыркаясь и гремя, летел какой-то тёмный бесформенный предмет. Голубой автомобиль вскоре скрылся в темноте, а тёмный предмет остался на дороге. Водитель отошёл от «Мерседеса», пытаясь понять, что произошло. Он захотел обратиться к шефу, но того не было на месте. Приглядевшись, молодой человек понял, что тёмный предмет на дороге – это оторванная дверца иномарки, а пыль – мельчайшие осколки стёкол. Внезапно, на глазах у изумлённого водителя, они вновь пришли в движение и поплыли вслед за исчезнувшей советской легковушкой. Хотя лёгкий ветер на улице дул в противоположном направлении.
Продажный прокурор Боровиков очнулся уже в салоне «Москвича». Он сидел на водительском сидении. Его ноги не касались педалей, тем не менее, автомобиль куда-то очень быстро ехал. Что интересно, после удара прокурор практически не пострадал, только сильно ушибся, зато успел почти полностью протрезветь, и теперь он сидел, не понимая, как оказался в машине. Может, попал через лобовое стекло? Но оно было абсолютно целым и сидело на своём месте, как влитое. Немного придя в себя, Боровиков посмотрел на панель: стрелка спидометра застыла на отметке «140» - это была паспортная максимальная скорость автомобиля. Взявшись за руль, он попытался затормозить, но среднюю педаль словно заклинило – сколько прокурор ни давил на неё, она не сдвинулась ни на миллиметр. Его обуял страх. Внезапно включился радиоприёмник, и из него зазвучала песня: «Ах, ты, бедная овечка-а-а…». Боровиков удивлённо перевёл на него взгляд, и вдруг спинка водительского сидения резко сдвинулась вперёд, прихлопнув прокурора к рулю. Боровиков начал задыхаться, он пытался подняться, но спинка по-прежнему давила на него. Внезапно давление ослабло, Боровиков, отдышавшись, посмотрел вперёд… и увидел, как прямо на него надвигается огромная кирпичная стена. Он открыл рот, но вместо крика вырвалось лишь слабое сипение. Раздался сильный грохот: автомобиль на полном ходу врезался в стену и замер.
Спустя некоторое время измятая водительская дверца со скрежетом открылась, и из салона выплеснулось кровавое месиво. Багажник немного приподнялся, и под него закатился вывалившийся задний мост вместе с карданным валом. Тотчас же рессоры с тихим скрипом встали на свои законные места, а карданный вал с сочным скрежетом ввернулся в коробку передач. Искорёженный моторный отсек начал распрямляться, все сорванные детали начали возвращаться на свои места; шины стали надуваться, а на колёса вернулись колпаки. Осколки с тихим звоном вставали в оконные проёмы и сращивались в целые стёкла. Наконец, фары «Москвича» медленно зажглись, сработал стартер, и автомобиль неторопливо покинул место происшествия. Кровавые останки Боровикова обнаружили только утром.
14
- Доктор, ну как он? – вскочил Сергей. Вслед за ним встала с лавочки Катя – от Сергея она узнала о ночном происшествии и сразу же прилетела в больницу, бледная как мел.
- Как сказать, - ответил врач. – Внешних повреждений у него практически нет, внутренних – что очень странно – тоже. Но он сейчас находится в коме. Больше пока ничего определённого сказать не могу. Простите, но мне нужно идти.
И он ушёл. Сергей услышал за своей спиной всхлипы – Катя закрыла лицо руками и села обратно на лавку. Сергей присел рядом и аккуратно приобнял её за плечо.
- Не бойся, - прошептал он ей на ухо. – С ним всё будет хорошо.
Известие о смерти Боровикова неприятно поразило Бесова. Об этом ему только под вечер сообщила судья Захарова. Невысокий человек в шляпе и плаще, первым ранее сообщавший ему о всех происшествиях, сказать об этом не смог – именно он оказался тем трупом, который нашли в обгоревшей кабине грузовика. Медленно поднявшись из-за стола, Бесов вышел из своего кабинета и направился в зал. Взяв со стола пульт, он включил висящий на стене огромный жидкокристаллический телевизор – посмотреть новости уходящего дня. Диктор монотонно говорил о зверском убийстве трёх человек, произошедшем прошлой ночью – весь день все СМИ только об этом и говорили. Бесов смотрел с равнодушным выражением лица – его больше интересовало, будут ли говорить о том мальчишке из полиции, который, оказывается, не умер, а всего лишь попал в реанимацию ("Эти бездари никогда не могли ни одно дело довести до конца" - подумал он, когда только узнал об этом). Если бы Виктор Михайлович в тот момент выглянул в окно, он бы увидел, как напротив его трёхэтажного особняка, на месте которого ещё три года назад был детский сад, остановился старенький голубой «Москвич». Из правого крыла на полную длину вытянулась телескопическая антенна, в салоне включился радиоприёмник и тихо зашипел. Спутниковая тарелка, висевшая на стене особняка, вдруг начала медленно поворачиваться – в сторону автомобиля. Как раз в это время в новостях начали говорить о молодом полицейском, попавшем в реанимацию в результате ночной аварии. Виктор Михайлович уже приготовился слушать, как вдруг диктор странно крякнул и изображение сползло вниз. На экране появилась странная чёрно-белая картинка, немного напоминающая настроечную таблицу, на которой значилась надпись:
Специально
для уважаемого
(якобы)
Виктора Михайловича
БЕСОВА
Качество картинки было таким, будто её транслировали с видеокассеты, записанной в начале 90-х годов. Из динамиков зазвучала тревожная, слегка приглушённая музыка, вызывающая у Бесова странное чувство страха. Затем картинка сменилась чёрным фоном, на котором значилась белая надпись:
НУ ЧТО
УБЛЮДИНА?
ПОМНИШЬ
МЕНЯ?
Появилось опять же чёрно-белое изображение, на котором был изображен раздавленный «Москвич», очень похожий на тот, что принадлежал Любимову, только вместо Максима в салоне лежал окровавленный труп Бесова, чьё лицо было разодрано до неузнаваемости. Качество было такое, словно демонстрировали негатив фотоплёнки, причём засвеченный.
Снова надпись на чёрном фоне:
ЗРЯ
ТЫ
ЭТО СДЕЛАЛ
Очередное изображение, на этот раз подвижное – покрытый трещинами череп, жевавший новорождённого младенца.
Снова надпись:
ТО ЖЕ
САМОЕ
БУДЕТ ПРОИСХОДИТЬ
Ещё одна, вслед за ней:
СО ВСЕЙ
ТВОЕЙ
ШАЙКОЙ
Чёрно-белая фотография обгоревшего трупа, изрезанного ножом, с выколотыми глазами. Вся эта «презентация» сопровождалась всё той же угнетающей музыкой, усиливающейся на фотографиях и слабеющей на надписях.
Наконец, последняя надпись:
УДАЧНО ПРОВЕСТИ
ПОСЛЕДНИЕ
ДЕНЬКИ
В ЭТОМ МИРЕ
ГНИДА
плавно трансформировалась в фотографию черепа, потрескавшегося, прогнившего в нескольких местах, поросшего плесенью, с открытой челюстью. Музыка стихла, изображение замерло на экране. Виктор Михайлович смотрел как зачарованный. Внезапно телевизор взорвался, его горящие осколки, чудом не задев Бесова, упали на пол. Только после этого он вышел из транса и отшатнулся. В комнату вбежал его помощник, Антон Беспанов. Оценив обстановку, он осторожно, но быстро выдернул из розетки шнур от телевизора, всё ещё плюющийся искрами, и исчез из комнаты. Затем вернулся с огнетушителем и потушил остатки панели. Бесов всё ещё стоял посреди комнаты, приходя в себя. Беспанов осторожно спросил:
- Виктор Михайлович, что тут случилось?
Бесов, поправив галстук, тихо ответил:
- Не твоего ума дело. Иди отсюда.
Беспанов исчез.
А Бесов неторопливо подошёл к креслу и сел в него. Пытаясь осмыслить увиденное, он не слышал, как за окном зазвучало мерное пение двигателя удаляющегося автомобиля.
15
Катя сидела на остановке рядом с больницей и ждала троллейбус. Сергей предложил подвезти её на служебной машине, но она отказалась – ей хотелось побыть одной. К остановке подъехал чёрный «Ауди-А6». Внезапно из него вышли два здоровых мужика и затолкали девушку в машину. Иномарка тихо взвизгнула шинами и быстро отъехала от остановки.
- Ну что, сучка, вот и мы встретились снова, - тихо сказал водитель. Это был как раз Денис Свиньев. – Что, думала, как тебя этот малолетний дрищ увёл, так всё – конец истории? Не-ет, сучка, не дождёшься. Мы привыкли все свои дела до конца доводить. Тем более что твой благодетель сейчас в больничке лежит и ни хрена нам сделать не сможет.
- Отпустите! – Катя вырывалась изо всех сил.
- Заткнись! – бросил ей Свиньев. – Так, пацаны, сейчас заедем в какое-нибудь место поглуше и там начнём.
- А чего ждать-то? – отозвался с заднего сидения Брянцев. – Всё равно ж нас никто не тронет. Так что щас прямо здесь… Что за нахрен?
Сзади внезапно зажёгся свет. Катя обернулась и увидела, как за «Ауди» на полной скорости движется «Москвич» с номером «С 666 ТН». Машина Максима? Но этого не может быть…
- Ах, твою мать! – крикнул Свиньев.
«Москвич» догнал иномарку и со всей силы толкнул её в зад, оставив на багажнике приличную вмятину. «Ауди» занесло, Свиньев безуспешно пытался выровнять машину, наконец она врезалась в столбик с мусорным контейнером, разбив при этом себе правую фару, и замерла.
Брянцев выскочил из машины, вслед за ним – Боротов, сидевший рядом. «Москвич» немного сдал назад и остановился.
«На таран сейчас пойдёт», - мелькнуло в голове у Брянцева.
Именно так автомобиль и поступил. Вернее, собирался поступить, но как только он разогнался, Боротов метнулся к «Ауди», вытащил из салона Катю и выставил перед собой, как заградительный щит. «Москвич» остановился буквально в пяти сантиметрах от неё.
- Что, слабо? – выкрикнул Боротов. В правой руке он держал складной нож, который успел вытащить из кармана. Он приставил его к шее побледневшей Кати. – Ну что? Выходи давай, трус, или я прирежу девчонку! Ну?
Ничего не происходило. На улице было темно, и хотя светили фонари, невозможно было увидеть, кто сидел за рулём.
- Что, боишься, тварь? – загоготал Боротов. – Ну хорошо, тогда смотри, как я буду резать эту шлюху. Раз…
На лобовом стекле «Москвича» что-то блеснуло, и Боротов внезапно выпустил Катю, бросив нож на землю. Девушка обернулась. Депутат держался за шею и издавал булькающие хрипы. Катя присмотрелась и завизжала от ужаса: из окровавленной шеи Боротова торчала щётка стеклоочистителя, сверкающая при свете уличных фонарей. Внезапно она задрожала, с неприятным хрустом вырвалась из его шеи и встала обратно на поводок правого дворника «Москвича». На ней не было ни капли крови. Дворник мягко опустился на стекло. Боротов, по-прежнему хрипя, левой рукой ухватился за багажник «Ауди», правой – за рану и стал падать на колени. Его глаза были дико выпучены. Изо рта полилась кровь. Наконец, депутат свалился на землю и затих. Изо рта всё ещё текла струйка крови, а в остекленевших глазах отражалось ночное небо.
Брянцев в ужасе отошёл от «Ауди». Приближаться к Кате он боялся. «Москвич» тем временем резко сдал назад. Виляя, он вдруг ударился правым крылом о фонарный столб и остановился. Его правая фара была разбита. Автомобиль нацелился на Брянцева, но ехать пока не собирался. Тот стоял, парализованный ужасом. Он видел, что в салоне «Москвича» никого не было. Внезапно правая фара начала мигать – то ярче, то слабее. В салоне, на панели приборов задрожала стрелка амперметра. Машина будто к чему-то готовилась. Внезапно улицу пронзил яркий свет, и из разбитой фары вырвалось нечто наподобие шаровой молнии. Она устремилась прямо на Брянцева. Раздался треск, и второй бандит получил сильный удар электрическим током. Раздалась ещё одна вспышка, и его охватило пламя. Катя ещё раз завизжала от ужаса, видя, как горящий Брянцев, рыча от боли, катается по асфальту. Наблюдавший за всем этим Свиньев наконец пришёл в себя и с возгласом «Ни хрена себе!» бросился обратно за руль. «Ауди» взревел мощным 8-цилиндровым мотором и унёсся прочь. А «Москвич», у которого осколки на фаре уже срослись обратно в целое стекло, поехал вроде бы за Свиньевым, но остановился и, распахнув переднюю пассажирскую дверцу, сдал назад, к Кате. Легонько толкнув её открытой дверцей и тем самым посадив к себе в салон, автомобиль развернулся и, визжа шинами, уехал в противоположную сторону.
Сидя на переднем сидении, Катя всё ещё не могла прийти в себя от пережитого ужаса. Внезапно включился радиоприёмник, и заиграла песня "Позвони" в исполнении Полада Бюль-бюль Оглы. Вытянулась на полную длину антенна, и Катя наконец начала успокаиваться, а сцены убийств и шок от похищения вдруг стали потихоньку растворяться в её памяти. Будто какая-то невидимая рука чистила мозг девушки от неприятных воспоминаний. Наконец, окончательно придя в себя, Катя обернулась налево и увидела, что за рулём никого нет. Автомобиль ехал сам, без чьей-либо помощи, по тёмной пустой дороге. Катя сначала вздрогнула, но потом… на секунду ей показалось, что за рулём «Москвича» сидит её Максим. Но не живой, а как будто призрачный. Катя сама не понимала, почему, но это вдруг придало ей уверенность в себе и ощущение незримой защиты. Автомобиль приехал к её дому и плавно остановился у подъезда, как всегда, постаравшись как можно ближе подъехать к нему. Распахнулась дверь, и Катя осторожно вышла из машины. Она немного боялась, что дверь сама захлопнется и ударит её, но автомобиль дождался, пока девушка взойдёт на крыльцо, и только после этого закрылся. Взревел мотор, взвизгнули шины, и «Москвич» уехал, но не плавно, как обычно, а быстро разгоняясь, будто намереваясь кого-то догнать. Проводив машину взглядом, Катя зашла в подъезд. Нельзя сказать, что страшные сцены полностью стёрлись из её памяти, но они стали намного более приглушёнными, и, вернувшись в квартиру, девушка относительно быстро уснула.
Только пролетев на большой скорости несколько километров, Свиньев увидел, что за ним нет погони и наконец сбросил газ, переведя дух. Теперь машина шла спокойнее. Денис захотел позвонить Бесову и рассказать ему о случившемся, но вспомнил, что буквально перед похищением Кати одолжил свой телефон Брянцеву. Его взгляд случайно упал на приборы – стрелка топливомера приближалась к нулю. «Нужно будет заехать к Ефиму, - подумал Свиньев, - заодно расскажу ему». Ефим, облысевший 55-летний мужик, работал на АЗС, которая принадлежала Бесову. Хвастая тем, что у них якобы лучший бензин в городе, Ефим продавал своим клиентам топливо по сильно завышенным ценам, полностью опустошая кошельки у иных, не самых богатых, водителей. Хотя на самом деле бензин, производимый фирмами Бесова, ничем особым не выделялся на фоне продукции остальных нефтяных компаний – ни в худшую, ни тем более в лучшую сторону.
В ту ночь как раз была смена Ефима. Потягиваясь и зевая, он вышел из своей будки и замер. На колонке заправлялся голубой «Москвич-412», рядом с которым никого не было. Счётчик на заправочном аппарате исправно отсчитывал литры, исчезающие в бензобаке автомобиля, но вот на окошке, в котором показывалась цена на бензин, ничего не высвечивалось, будто оно сломалось.
- Эй! Что за шуточки? Где хозяин? – проскрипел Ефим, подойдя к машине. – Хозяин! – выкрикнул он и постучал по крыше автомобиля.
Как раз в этот момент к бензоколонке подъехал «Ауди», за рулём которого сидел Свиньев.
- Ефим! – выкрикнул он из окна своего автомобиля. – Боротов и Брянцев погибли! Их убил какой-то…
Тут он увидел «Москвич» и в ужасе замолк. Ефим перевёл непонимающий взгляд на чёрную иномарку. Внезапно голубой седан сорвался с места. Заправочный пистолет выпал из горловины бака и теперь поливал асфальт бензином. «Москвич» разогнался и врезался в «Ауди», продавив ему обе левые двери. Отойдя от удара, Свиньев включил заднюю передачу и попытался уехать, но как раз в этот момент стрелка топливомера показала ноль, и двигатель иномарки заглох. Он попытался открыть водительскую дверь, но её заклинило. Бензин продолжал выливаться на асфальт, и его лужа уже подобралась к автомобилям. Свиньев, пытаясь выйти из машины, потянулся к правой двери. В салоне «Москвича» на полную вытянулся тросик воздушной заслонки, на карбюраторе крутились винты количества и качества. Наконец, раздался хлопок, и из глушителя вырвалось пламя. Бензин загорелся. Ефим в ужасе попытался убежать, но не успел - прогремел взрыв, и его отбросило в сторону ударной волной. Взлетел в воздух и упал на землю объятый пламенем заправочный автомат. Вслед за ним приземлился горящий капот от «ауди». После этого раздался ещё один, куда более мощный взрыв, и вся бензоколонка исчезла в огромном костре. Во все стороны полетели пылающие обломки. Секунд десять ничего больше не происходило, но вдруг из пламени выскочил голубой «Москвич», на котором не было ни единой опалины. Визжа шинами, он вылетел на прохладную ночную улицу и уехал, набирая скорость, видимо, для того, чтобы немного охладить кузов.
16
- Катя! – Сергей подбежал к ней, когда они на следующее утро случайно пересеклись на улице. – С тобой всё в порядке?
- Да, всё хорошо.
- Я вчера сильно перепугался, - продолжал Сергей. – Когда ты закричала, я кинулся на остановку, но там никого уже не было. Что произошло?
- Меня затолкали в машину, - начала рассказывать Катя. – Те самые подонки, которые напали на меня до этого – в ту ночь, когда я познакомилась с Максимом. Они пытались меня изнасиловать – или я не знаю чего, - но вдруг сзади появился «Москвич». Сергей, понимаешь? «Москвич» Максима! Он вытолкнул нас на обочину, убил двоих из… из них, а третий успел скрыться. А машина довезла меня до дома. Сама. За рулём никого не было… ну, практически никого. Я, конечно, понимаю, что это всё звучит бредово, но…
- Да нет, Катенька. Это уже не похоже на бред, - покачал головой Сергей. - Убиты люди, пытавшиеся убить Максима. Убит прокурор Боровиков. Убиты трое депутатов-отморозков. Да, тот третий тоже не успел скрыться – ночью была взорвана бензоколонка, на которой нашли сгоревший «ауди». Я только что оттуда. По словам экспертов, от взрыва машину подбросило вверх, и она упала на крышу. В ней тоже найден труп. И во всех случаях был замешан голубой «Москвич» - чудом выживший сотрудник заправочной станции, когда его грузили в «скорую», говорил об этой машине. Звучит, конечно, фантастически, но получается так, что машина Максима… машина Максима вместо него мстит всем тем, кого он хотел изобличить. Мне самому от этого не легче – начальство приказывает расследовать все эти убийства, а что я могу написать в отчёте? Что причиной их смертей стал автомобиль, который управляет сам собой? Более того, даже не ясно, где сейчас находится эта машина, и где она окажется в следующий раз… – Сергей ещё раз покачал головой. – Ладно, хорошо, что ты цела. А то я всю ночь сегодня не спал – искал тебя… - Он устало зевнул. - Ты сейчас куда?
- В больницу, к Максиму.
- Ну бывай. А мне на службу надо. Идти. Типа раскрывать все эти убийства. А чего раскрывать, когда тут и так всё ясно. Ясно, но не правдоподобно…
- Не отдадим наш двор! Не отдадим наш двор!..
Такой пикет в защиту своего двора проводили жильцы дома №3 по улице Красносельской. По решению суда (которое, разумеется, вынесла уже упомянутая выше судья Захарова) прилегающий к этому дому двор, за счёт местных жильцов оборудованный детской площадкой и густо покрытый зеленью (в тени деревьев любили сидеть родители, бабушки и дедушки, наблюдающие, как резвятся их дети и внуки), надлежало снести. На его месте предстояло построить современный ночной клуб (который Бесов планировал построить специально для своего сыночка и его дружков, чтобы им не пришлось далеко ходить), который мешал бы жильцам как во время своего строительства, так и после него. Ибо, наверное, мало кому понравились бы по соседству гремящая каждую ночь низкочастотная музыка и снующие по округе наркоманы, которые матерятся на всю улицу, отливают где захотят, бросают на дороге шприцы и окурки, а иногда ещё и разбивают стёкла припаркованных машин. Люди были настолько агрессивно настроены, что рабочие, уже пригнавшие сюда бульдозеры, не стали с ними спорить и осторожно отошли в сторонку.
К дому подъехал чёрный «Мерседес». Из него вышла и решительным шагом направилась к бригадиру судья Марина Захарова, женщина 40 лет, в строгой кофточке, в очках и с пучком собранными волосами на затылке.
- Вы что тут замерли? – произнесла она резким скрипучим голосом. – Вам что, зарплату платят за то, чтоб вы тут штаны просиживали и пиво пили, а?
- Так это ж… - бригадир растерянно показал рукой. – Видите, как они настроены…
- Слабаки! – рассердилась Захарова. – Не можете с кучкой каких-то сопляков справиться! – Она выхватила у него мегафон и закричала: - А ну, уроды! Ну-ка, быстро убрали отсюда свои сопли! Не то ещё и дом ваш убогий прикажу снести!
- Не уйдём! – выкрикнула женщина из толпы. – Не позволим уничтожать наш сад! А вы, дамочка, свои оскорбления оставьте при себе!
И толпа встала перед ними живой стеной, взявшись за руки.
- Ну всё! – Захарова швырнула мегафон в живот бригадиру и быстрым шагом пошла к стоявшему на площадке гусеничному бульдозеру. Сев за рычаги, она направила многотонную машину прямо на «стену». Бригадир, ещё не пришедший в себя, смог только подметить, как ловко эта дамочка управляется с бульдозером. А тот всё набирал скорость и, как только он вплотную приблизился к «стене» и всем стало ясно, что судья ни перед чем не остановится и с лёгкостью задавит беззащитных людей, вдруг раздался громкий рёв мотора, и вылетевший из арки дома голубой «Москвич» на полном ходу врезался в гусеницу бульдозера. И тут случилось нечто невероятное: автомобиль не разбился вдребезги от удара, а оттолкнул бульдозер от «стены» с такой силой, что его отбросило на два метра и развернуло на 90 градусов вправо. Придя в себя, Захарова увидела, что никто из этих никчёмных людишек - жильцов дома - не пострадал, а прямо перед ней стояла старая советская легковушка с помятым бампером, выбитыми фарами и… отсутствующим водителем. Несколько секунд бульдозер и автомобиль стояли друг напротив друга, а затем двинулись друг на друга. Раздался глухой удар, а затем – громкий рёв мотора бульдозера и визг шин сопротивляющейся легковушки, упрямо едущей вперёд. Несмотря на, казалось бы, явную разницу в весе и мощности, Захаровой долгое время не удавалось хотя бы на сантиметр сдвинуть «Москвич» с места. Наконец, автомобиль вроде бы начал поддаваться, но внезапно раздался громкий скрежет переключаемого рычага передач, поднялся дым от горящей резины, и бульдозер, помимо своей воли, начал быстро ехать назад. Захарова изо всех сил давила на педаль, но многотонная машина, сдвигаемая старым «Москвичом» с такой лёгкостью, будто он толкал не огромный бульдозер, а пустую тележку из супермаркета, лишь беспомощно рыла асфальт гусеницами. Внезапно машина накренилась – она зависла над котлованом, который рабочие начали рыть под фундамент ночного клуба. «412-й» немного сдал назад, затем разогнался и снова врезался в ковш. Захарова дико завизжала, бульдозер съехал в котлован и опрокинулся на крышу. Раздался звон стекла, и кабина вдавилась вовнутрь. И жильцы, и рабочие, до того безмолвно наблюдавшие за схваткой двух машин, бросились к котловану. Но было поздно – по земле уже текли струйки крови. А успевшая восстановиться легковушка, сочно рыкнув мотором, включила заднюю передачу, проехав несколько метров, сделала полицейский разворот и скрылась в той же арке, из которой появилась.
Тем временем Волков, как обычно, "стриг бабки" со всех, кого считал нужным остановить. Лишь шестерых человек он не тормозил никогда – это Боротова, Брянцева, Свиньева, Захарову, Боровикова и, само собой разумеется, Бесова. Им он, как правило, отдавал честь при встрече, а иногда даже делил с ними дневную добычу. В этот день он уже успел собрать дань на общую сумму 280 тыс. рублей и теперь хвалился перед гаишником Семёновым, одним из принадлежащей ему своры оборотней, который уже успел пообщаться с Любимовым.
- Ну что, Семёнов? Видел, как нужно бабки грамотно зашибать? – самодовольно говорил он. – Эти лохи мне безропотно отдают всё до копейки, и фиг они чего оспорят в суде – ибо, как говорится, инспектор всегда прав! Захарова, дай бог ей здоровья, не даст соврать! О-паньки…
Он выглянул из будки. Ему навстречу ехал голубой «Москвич», хозяин которого задолжал ему крупную сумму.
- О-па! Вылечился, значит! Ну, смотри, Семёнов, сейчас я тебе покажу мастер-класс!..
Потирая руки в предвкушении наживы, Волков даже не обратил внимания, что за рулём «Москвича» никого, собственно, и не было, а значит, и деньги отдавать было некому. Впрочем, это и не удивительно - лобовое стекло сильно бликовало в солнечных лучах, и разглядеть что-либо в салоне сквозь него было невозможно. Привычный взмах жезлом – и автомобиль послушно съехал на обочину и остановился, скрипнув тормозами.
- Капитан Волков. Что, товарищ Любимов, не забыли всё-таки про должок? – весело говорил оборотень, ещё подходя к машине. – А за просроченные штрафы тоже набегают пени…
Только сейчас он заметил, что машина совершенно пуста.
- Эй! Что за шуточки? - сердито сказал он. – Ну-ка, товарищ Любимов, выходите из машины!
Никто не вышел. Только опустилось стекло на водительской двери. Волков просунул голову в салон и оглянулся. Под сидениями, обитыми родным кожзамом, тоже никого не было. В салоне не было даже намёка на присутствие в нём какой-либо живой души.
- Ничего не понимаю. Что за чертовщина? – сказал Волков сам себе.
Внезапно включился радиоприёмник, из которого зазвучала «Песенка про плохого ГАИшника».
- Что за… ААГРРРХ!.. – захрипел Волков: стекло на двери вдруг поднялось и сдавило ему шею. Он попытался самостоятельно его опустить, но как только взялся за наружную дверную ручку, внутренняя тут же опустилась вниз, заблокировав дверь. Поняв, что таким образом освободиться ему не удастся, он попробовал разбить кулаком стекло, но уже после второго удара отдёрнул руку: ему показалось, что он стучал по камню. Уже из последних сил достав пистолет, Волков попробовал прострелить стекло, но с ужасом увидел, что это не помогает. Пули отскакивали от стекла, как от бронированного, не оставляя на нём даже малейших трещин. Лишь после этого Семёнов, до того наблюдающий за действиями Волкова со стороны, выпрыгнул из будки и поспешил на помощь. Тем временем в салоне машины повернулся ключ, и двигатель пустился с пол-оборота. Рычаг переключения передач со скрежетом перешёл на первую передачу, и автомобиль плавно тронулся. Паникующий Волков стал хлопать ладонью по его крыше, но в конце концов начал терять сознание. Проехав ещё несколько метров, «Москвич» взвизгнул шинами и начал резко набирать скорость. Семёнов побежал за ним, но догнать, разумеется, не смог. Он щурил глаза, пытаясь разглядеть номер автомобиля. Стекло на двери опустилось, и бездыханное тело Волкова выпало на дорогу. Семёнов подбежал к нему, но сделать уже ничего не мог. Он развернулся и побежал к служебной автомашине.
- Внимание! Внимание! - крикнул он в рацию, садясь за руль. – Говорит Семёнов! Объявляю план «Перехват»: срочно нужно задержать автомашину «Москвич-412» голубого цвета, госномер «С 666 ТН»! Его водитель убил Волкова! Повторяю, он убил Волкова!
«Москвич» на полной скорости летел по трассе, выезжая из города. Сзади послышался вой сирен: Семёнов на стареньком «форде-краун-виктория» изо всех сил давил на газ. Уже через несколько секунд он шёл с голубой легковушкой бок о бок и только тогда увидел, что в ней никого нет. Это привело его в замешательство. Воспользовавшись этим, автомобиль резко принял влево и вытолкнул полицейскую машину на встречную полосу. Как раз в это время по ней шла огромная фура. Семёнов ударил по тормозам, но было уже поздно: «форд» на скорости в 120 км/час протаранил встречный грузовик и смялся в лепёшку. После этого «Москвич» резко развернулся и поехал обратно в город. Ему навстречу уже ехала целая армия, состоящая примерно из 15 полицейских машин из подвластного Волкову отряда, вызванная по рации Семёновым. Две вазовские «семёрки» выехали на встречную полосу и перекрыли дорогу, из них выскочили полицейские и бросили на дорогу ленту с шипами, после чего выхватили пистолеты. «Москвич» уже приближался к ним. Полицейские, не говоря ни слова, открыли огонь на поражение, но пули не пробивали лобовое стекло, а лишь оставляли в нём трещины, которые мгновенно рассасывались. Машина приблизилась к ленте и... посбивала шипы, не вспоров себе при этом ни одну шину. Увидев это, гаишники бросились врассыпную, но «Москвич» резко принял вправо и насмерть сбил двоих полицейских, отпрыгнувших как раз в эту сторону. Всё также не сбавляя скорости, он протаранил полицейскую «семёрку». Удар пришёлся по бензобаку – в правое заднее крыло. Раздался взрыв. Пылающая машина откатилась на обочину и упала в кювет. Армия полицейских машин, развернувшись, продолжила преследование. Те полицейские, которые отпрыгнули влево и благодаря этому выжили, сели в уцелевшую «семёрку» и бросились в погоню вместе с остальными. Из «Лады-Приоры», которая была ближе всего к «Москвичу», высунулся человек с автоматом Калашникова и открыл прицельный огонь. Однако заднее стекло, как и лобовое, лишь трескалось, но не разбивалось. Отработавшие своё пули скатывались с крышки багажника, а трещины быстро исчезали. Впрочем, одна пуля всё-таки застряла. Спустя некоторое время она вдруг «выстрелила» из стекла и попала прямо в лоб стрелявшему. Тот выпал из окна. На его труп наехал едущий сзади полицейский ВАЗ-2114, перевернулся и вылетел в кювет. Через лобовое стекло выпал водитель, машина прокатилась по нему.
Перед очередным поворотом у голубого седана загорелся левый поворотник. Полицейские приготовились поворачивать налево, как вдруг автомобиль, вопреки поданному сигналу, резко свернул направо – туда, где вместо дороги была раскисшая грязь. Не ожидавших такого манёвра полицейских занесло на повороте, две машины столкнулись. Дорога, куда свернул «Москвич», была настолько плохой, что почти никто из гаишников не рискнул следовать за ним, лишь один «уазик» поехал за беглецом, разбрызгивая грязь. Остальные поехали дальше по шоссе, рассчитывая, что машина в скором времени выедет на трассу. Однако на бездорожье даже полицейский «бобик» еле поспевал за стареньким «Москвичом», несущимся с такой прытью, на которую обычная заднеприводная машина в таких условиях вряд ли способна. Он поднимал фонтаны грязи, бесстрашно лез на раскисший грунт, скакал между выступающими из земли корневищами деревьев. Его лобовое стекло усердно очищали дворники и стеклоомыватель.
- Что за дьявол? – непонимающе сказал водитель «УАЗа». – Другая такая легковушка даже не сунулась бы сюда, а этот летит, как по автобану.
Как раз в это время «Москвич» поднял очередной, особенно крупный грязевой фонтан. На некоторое время он полностью лишил обзора водителя и пассажира «бобика», а когда лобовое стекло очистилось, то они увидели, что на полном ходу летят прямо в болото, куда прыгнул и сам беглец. Водитель нажал на тормоз, но было поздно – наехав на очередную корягу, «уазик» взлетел в воздух, прямо в полёте перевернулся на крышу и упал в тягучую жижу. Спустя некоторое время из болота показался «Москвич». Всё с той же легкостью он выскочил из него и, преодолев ещё несколько сотен метров бездорожья, вернулся на трассу. Как раз навстречу ему ехала армия полицейских машин из батальона Волкова. Показавшийся на горизонте заляпанный грязью голубой автомобиль внезапно вылетел на встречную полосу, и не ожидавшие этого полицейские стали резко уворачиваться от него, кто влево, кто вправо. Замыкающий колонну «Рено-Логан» сориентироваться не успел, и «Москвич» на полном ходу протаранил его с такой силой, что полицейскую иномарку разорвало пополам. От удара советский автомобиль взлетел в воздух, а, приземлившись, вернулся на свою полосу. Прямо на ходу повреждённые крылья и бампер, дрожа, принимали свою исходную форму, а фонари вставали на место. Остальные гаишники, которые успели к тому времени развернуться, выжимали всю мощь из своих машин, ехали на скорости свыше 160 км/час, но так и не сумели увидеть беглеца – после столкновения он вдруг резко набрал скорость и исчез из виду. Внезапно, прямо на пустой дороге что-то ослепительно вспыхнуло, и из ниоткуда возник голубой «Москвич», стоявший поперёк трассы. Он был абсолютно чистым. Пытаясь избежать столкновения, все полицейские резко приняли вправо и оказались в кювете. Кто остался на колёсах, кто перевернулся на бок, кто упал на крышу. Замыкающий колонну «Вольво-740» ухитрился проехаться прямо по крышам остальных машин и замер, только когда врезался в небольшой холмик. Когда преследование закончилось, «Москвич» плавно развернулся багажником к месту, которое уже успело превратиться в автосвалку. Полицейские пытались выползти из своих разбитых машин. Из глушителя «Москвича» снова с хлопком вырвалось пламя и угодило прямо в лужу бензина, которая успела натечь из повреждённого бензобака лежащей на боку «девяносто девятой». Те гаишники, которым удалось выбраться из искорёженных автомобилей, попытались отбежать, но не успели. Сначала взорвалась «Самара» с повреждённым баком, потом от неё занялись и другие машины. Со стороны это могло бы показаться похожим на фейерверк, только в этом случае искры были исключительно рыжие, а вместе с ними на землю падали выбитые при взрыве капоты, двери и крышки багажников полицейских машин.
17
- Обалдеть можно. – Евгений Михайлович, лечащий врач Максима, встал со стула и положил газету на стол. – Привыкшие мы уже, конечно, к убийствам, но чтобы за раз целый батальон ДПС вырезать…
Евгений Михайлович говорил так не потому, что воспринимал убийства как нечто обыденное. Поначалу, когда стало известно о серии загадочных смертей, люди боялись, конечно, но когда стало ясно, что жертвами неизвестного маньяка становятся только конченые взяточники и отморозки, волнения немного поутихли.
- Доктор, можно? – спросил Сергей, успевший ненадолго отлучиться со службы. Вслед за ним вошла Катя.
- А, это вы? Да, конечно, – ответил врач.
- Как он?
- Пока всё так же. Правда, пару раз были небольшие странности…
- Что с ним? – встревоженно спросила Катя. – Ему всё-таки хуже?
- Слава богу, нет. Но… Отойдёмте, пожалуйста, в стороночку, - попросил врач.
Сергей и Катя отошли, и Евгений Михайлович сказал:
- В общем… Не знаю, как это объяснить, но вчера моя помощница, дежурившая ночью в его палате, заметила, что примерно в 23:15 случилось нечто странное. Максим начал приподниматься и даже постанывать. Примерно так, как постанывают и ворочаются люди, которые во сне видят кошмары. Когда она мне это рассказала, я сначала не поверил – всё-таки люди обычно в коме лежат неподвижно. Но сегодня днём я и сам это наблюдал – первый раз было примерно в 12:15, а следующий, если можно так выразиться, приступ – примерно через полчаса.
«Интересно… Первый приступ у Максима был примерно в 23:15. Примерно тогда же были убиты Боротов, Брянцев и Свиньев. Сегодня первый приступ случился в 12:15 – тогда была убита Захарова, а через полчаса произошло массовое убийство гаишников-оборотней. Случайное совпадение?» - пробормотал про себя Сергей.
- Что вы там говорите? – спросил у него Евгений Михайлович.
- А? Да нет, нет, ничего… Так, по работе. Сами ж знаете, чем я занимаюсь…
- Понятно, - ответил врач. И тут же повернулся к Кате: - Кстати, у меня лично для вас есть новости. Моя помощница заметила, что когда у Максима случился первый приступ, он даже тихо бормотал: «Катя… Не трогайте её… Катя… Я люблю тебя…»
Катя тихо покраснела и смущённо улыбнулась.
Узнав о взрыве на «своей» бензоколонке, Бесов направился на место происшествия, как обычно, в сопровождении своего кортежа. Три чёрных «Лексуса-RX300” на большой скорости неслись по улице, разумеется, не соблюдая никаких правил дорожного движения. Но в этот раз само движение было не таким беспроблемным: Бесов не смог дозвониться Волкову, чтобы предупредить его о перекрытии дорог, и теперь, сидя на заднем сидении средней машины, ругал на все лады этого бездельника и дебила (о смерти гаишника ни он, ни его помощники ещё не знали). Внезапно все три машины резко затормозили: выскочивший справа старенький «москвич-2141» белого цвета остановился прямо перед ними. Он намеревался проскочить первым, но его двигатель заглох аккурат на перекрёстке.
Из первого «Лексуса» выскочил накачанный мужчина в тёмной кожаной куртке и подошёл к «москвичу».
- Эй ты, козёл! – сердито выкрикнул он его водителю, молодому парню. – Ты чего, охренел? Не видишь, что мы тут едем? А ну давай, проваливай отсюда!
- Ну извините, ребят, ну… - попытался оправдаться водитель. – У меня жена вон рожает, - он кивнул на заднее сидение, - мы в роддом торопимся, я хотел проскочить, а машина ведь старенькая, вот прямо здесь и заглохла. Если бы вы помогли мне её подтолкнуть…
- Да срать я хотел на твои проблемы, понял? – заорал на него качок. – Если ты через пять секунд не уберёшь отсюда свою помойку, то я и тебя, и бабу твою прямо здесь закопаю, ты понял меня?
- Да не могу я её убрать! – молодой человек был уже близок к панике. – Я же говорю, подтолкнуть надо…
- Ну сейчас я тебя так подтолкну… - Качок уже достал из кармана пистолет и направил было его на водителя «москвича», как вдруг раздался визг шин, и выскочивший с левой дороги ещё один «москвич» - голубой 412-й – на полном ходу протаранил стоявший «Лексус» с такой силой, что чёрный джип отлетел в сторону и перевернулся на крышу. За ним тянулся след из оторвавшихся запчастей и пластиковых осколков. Качок непонимающе перевёл взгляд на старую легковушку. Она тем временем развернулась и направилась прямо на него. Мужчина направил на него пистолет, но воспользоваться им не успел – «Москвич» налетел на качка и сбил его насмерть. Из оставшихся на дороге двух «Лексусов» в изумлении вышли Бесов, Беспанов и ещё двое бритоголовых качков. Молодой водитель, в ужасе наблюдавший за происходящим, снова попробовал завести свою машину. Стартер «41-го» скрежетал, но двигатель не заводился. «412-й» тем временем немного сдал назад и пристроился к заднему бамперу белого хэтчбека. Его водитель обернулся, а затем снова повернул ключ и начал с удвоенной силой давить на педаль газа. У него возникло желание бросить машину и бежать, но он не мог оставить беременную жену. Слава богу, она ничего из этих кошмаров не видела – девушка лежала на заднем сидении «москвича» и тихо корчилась от боли. Ижевский «412-й» тем временем плавно приблизился к своему московскому потомку и, уперевшись своими обрезиненными клыками в его пластиковый задний бампер, осторожно подтолкнул его сзади. Наконец, хэтчбек завёлся, тронулся с пробуксовкой и стал быстро покидать место происшествия. Дождавшись, пока он скроется из виду, «412-й», взвизгнув шинами, резко сдал назад и, сделав полицейский разворот, начал уезжать.
- За ним! – крикнул Бесов.
Он вместе с Беспановым сел в свою машину, двое его помощников – в свою, и они бросились в погоню за старой легковушкой. «Лексусы» быстро набирали скорость, но расстояние между ними и «Москвичом» почти не сокращалось, к тому же тот всё время заворачивал то налево, то направо. Чёрным джипам не удавалось проходить повороты так же быстро.
«Он там что, и правда гоночный?» - мелькнуло в голове у Беспанова.
«Москвич» приближался к очередному светофору, перед которым стояло в ожидании зелёного света четыре машины – две слева и две справа. Довольно узенькому советскому автомобилю удалось проскочить прямо между ними и при этом не зацепить ни одну машину. Следующему за ним «Лексусу» повезло меньше: на боках всех четырёх автомобилей он оставил глубокие царапины. Водители и пассажиры выскочили из своих легковушек и возмущённо закричали вслед японскому джипу, но тут же разбежались в разные стороны: ещё один «Лексус», следуя по тому же маршруту, сорвал с петель все двери на машинах, лишь чудом не задев никого из людей. «Москвич», тоненько повизгивая шинами, повернул направо и вдруг скрылся из виду. Беспанов, сидевший за рулём, в недоумении крутил головой по сторонам.
- Ничего не понимаю. Куда он мог деться?
- Чего ты не понимаешь? Езжай быстрее давай! Не можем догнать какое-то ржавое ведро! – прикрикнул на него с заднего сидения Бесов.
Внезапно сзади послышался шум быстро едущей машины. Олигарх и его помощник обернулись. И увидели, как вылетевший откуда-то слева «Москвич» на полном ходу пролетел между ними и едущим сзади «Лексусом», после чего резко развернулся. Беспанов продолжал смотреть назад и поэтому не заметил, как его машина налетела на яму на дороге. «Лексус» развернуло на 180 градусов, его правое переднее колесо с хрустом надломилось. «Москвич» сдал назад и поехал прямо к машине олигарха. Подъехав к джипу, легковушка резко сбавила ход. Бесов смотрел, как мимо него медленно проплывал автомобиль, за рулём которого никого не было. Мотор издавал громкое «чух-чух-чух», будто бы говоря: «Это ещё не конец». Полностью проехав джип, «Москвич» взвизгнул шинами и, ускоряясь, исчез из виду. Вслед за ним рванул «Лексус» помощников Бесова. Сам олигарх медленно откинулся на спинку сидения. Перед его глазами вновь возникло странное видео, которое он видел прошлым вечером.
- Виктор Михайлович… - Беспанов осторожно повернулся к нему. – Что нам теперь делать? Может, снова позвонить Волкову?
- Ничего пока не делать. По крайней мере, пока эти бездельники его не догонят, - тихо проговорил Бесов. – Ты тоже хорош. Всю машину мне разбил.
«Москвич» тем временем резко свернул направо, сбив при этом мусорный бак, и скрылся в каком-то полузабытом деревянном сарае. Спустя две секунды в него заехал и лихо затормозил чёрный «Лексус», из которого выскочили двое молодчиков.
- Ну что? – крикнул один из них. – Попалась, помойка на колёсах?
«Москвич» стоял в другом конце сарая, развернувшись передком к единственному выходу – тому, через который въехали обе машины. Двигатель автомобиля тихо шелестел на холостых оборотах. Сзади, на стареньком матрасе, находился большой газовый баллон, с истрепавшейся надписью "Метан" – никому не было известно, сколько он там простоял. Помощники Бесова быстро закрыли ворота в сарай и подпёрли их длинной доской, лежавшей рядом. Один из них выхватил пистолет.
- А ну, давай, выходи! Если не хочешь превратиться в решето!
Обороты двигателя «Москвича» повысились. Двое молодчиков медленно подходили к нему.
- Эй, Толян… - неуверенно произнёс один из них. – Но в салоне же нет никого.
- Прячется, значит! – отозвался тот, что держал в руке пистолет. – Слышь, подонок! Тебе что, отдельное приглашение надо? Я же сказал – выходи!
- Да кто выйдет? – испуганно ответил второй. – Я ж точно помню – когда он ту машину разбил, за рулём не было никого…
- А ну, хорош бозлать! – рявкнул на него вооружённый человек. – Мне насрать сейчас, что тебе там со страху привиделось, цыплёнок! Всё, ты меня достал! – обратился он к голубой машине. – Я считаю до трёх, и если ты не выйдешь, я открываю огонь. Раз… Два…
Цифры «три» так и не прозвучало. Вместо этого из глушителя «Москвича» с громким хлопком вырвался всполох огня, попавший в газовый баллон. Раздался ещё один, более громкий хлопок: баллон взорвался, и пламя мгновенно охватило весь левый угол сарая. Молодчики в ужасе замерли. Огонь быстро распространялся по старым высохшим деревянным перекрытиям. Казалось даже, что он делает это слишком быстро, будто балки были щедро облиты бензином. Помощники Бесова в ужасе побежали к воротам, но «Москвич» вдруг резко сорвался с места и остановился на другом конце сарая, перекрыв собою запиравшую двери доску. Теперь выбраться из горящей постройки не было никакой возможности.
- Блин, Толян, что будем делать? – испуганно спросил один из молодчиков.
- Что, что! – отозвался Толян. – Выбираться будем! Нужно убрать с дороги это ведро.
Треск огня всё усиливался, пламя охватило уже почти половину сарая. Жар становился невыносимым. Толян пробовал сначала открыть двери «Москвича», затем – выбить его стёкла и попасть в салон, но ни то, ни другое ему не удалось. Теперь и он начал бояться.
- Так… - сказал он, пока ещё сохраняя остатки самообладания. – Быстро садимся в машину, и выносим это бронированное ведро отсюда, вместе с воротами.
Они сели в «Лексус», Толян завёл мотор, и в этот момент одна из горящих балок упала прямо перед «Москвичом», окончательно отрезав молодчикам путь к бегству. Горели все четыре стены сарая – настолько ярко, что ничего, кроме пламени, из машины уже не было видно. От высокой температуры стёкла чёрного джипа начали лопаться. Помощники Бесова громко закричали, и в ту же секунду взревел двигатель советской легковушки. «Москвич», против которого пламя было бессильно, вылетел из сарая, пробив пылающую стену. После этого деревянное строение начало быстро рушиться. Одна из балок упала прямо на капот машины молодчиков, те в ужасе выскочили из салона, но кругом уже горело всё. Они дико кричали, прыгая по раскалённому полу, хватались за пылающие балки, их одежда воспламенилась. Наконец, сарай рухнул окончательно, придавив своими обломками обоих мужчин. Спустя несколько секунд прогремел взрыв – это сдетонировал бензобак «Лексуса».
- Прапорщик Михайлов. Что тут произошло?
- Вот, - пожарный показал на гору обугленного дерева. – Всё, что осталось от сарая. Позвонил какой-то сумасшедший дедок, прокричал: мол, приезжайте, горим…
- Почему сумасшедший?
- Да, по его словам, в сарай сначала заехала какая-то старая голубая машина, а за ней – большой чёрный джип. Из джипа выскочили два каких-то бугая и заперли ворота, а через минуту что-то взорвалось, и сарай загорелся. А когда пламя вовсю разошлось, то, по словам этого чокнутого, из сарая, пробив стену, вылетела старая голубая машина. Ну разве это не бред? Как она могла не сгореть?
- Могла. Не бред, - тихо ответил Сергей. – Эта старая голубая машина, случайно, не «Москвичом» 412-м была?
- А леший его знает. Вон тот дедок придурошный стоит, - он указал на сгорбленного седовласого старика в поношенной одежде, - у него и спрашивайте. А мы свою основную работу сделали, остальное нас не касается.
- Здравствуйте, - вежливо поздоровался с ним Сергей. – У меня к вам будет только один вопрос: какой марки была та голубая машина, которая вылетела из гаража?
- Марки? – задумался пожилой мужчина. – Да… «Москвич» вроде был…
«Значит, всё-таки он», - мрачно подумал Сергей.
- Эй! Товарищ прапорщик! Можно вас на секунду? – позвал его пожарный. – Вот, посмотрите, - он протянул ему обгоревший номерной знак. – По всей видимости, это осталось от того чёрного джипа. Наши ребята сейчас нашли в завалах два сильно обгоревших трупа. Что происходит вообще? Уже которое убийство за последние два дня!
Сергей не ответил. Он вертел в руках ещё тёплый кусок жестянки. Он узнал этот номер – его упоминали потерпевшие по их с Максимом делу, которым не посчастливилось встретиться с Бесовым.
«Значит, охота продолжается… Интересно, кто будет следующей жертвой?»
18
Примерно в 23:45, из дверей ночного клуба, слегка пошатываясь, вышел Роман Бесов в окружении стайки молоденьких девиц. Они хихикали и держали его за руки.
- Ну что, Ромео? Куда нас сегодня повезёшь?
- Я же сказал – называйте меня Крутой Рэм, - приосанившись, ответил он. – А сегодня мы, гёрлы, поедем за город, на мою хату.
- Ооу, – захихикали девицы. – Ну, поехали.
- Давайте, заходим, заходим, гёрлы, - усаживал их Роман в свою машину. – Силиконом сиськи полны.
Девушки, чьи мозги уже были затуманены парами опия, только захихикали. А сам Роман, всё ещё пошатываясь, добрёл до водительской дверцы и сел за руль. Впрочем, он получил меньшую дозу наркотиков и поэтому ещё более-менее соображал, что делает. А значит, эта ночь могла стать приятной для него - но не для его попутчиц, которые должны были стать секс-игрушками для Романа. Взревел двигатель, и чёрный «порше-кайен» выехал на дорогу. Спустя две секунды отъехала от обочины и поехала следом за ним старая голубая легковушка.
Большой немецкий джип летел по дороге. Из салона доносился смех.
- Эй, Крутой Рэм, - сказала девушка, сидевшая на заднем сидении справа. – А у тебя правда самая быстрая машина?
- Ты чё, не доверяешь самому Крутому Рэму? - отозвался Роман. И тут же увидел, как слева от них пронеслась какая-то старая машина и исчезла в темноте. Он удивлённо вскинул брови: ведь они ехали со скоростью свыше 100 км/час.
- Э-эй, Рэм, - разочарованно протянула девушка с переднего сидения. – Ты же сказал, что у тебя самая быстрая машина. А нас вон какое-то ведро обогнало. Ты что, нас обманул?
- Да нет, гёрлы, всё чики-пуки, - успокаивающе поднял правую руку Роман и положил её на рычаг коробки передач. – Ща всё будет.
Он нажал на газ, и «Порше» послушно начал набирать скорость. Но что такое? Стрелка спидометра уже подобралась к отметке 200, а никакой машины впереди всё ещё не было.
- Не-ет, Рэм, ну нифига ты не Крутой, - обиженно захныкала девица, сидевшая сзади слева. – Мы никак не можем догнать даже эту консервную банку.
- Да не очкуй, ща всё будет. Крутой Рэм сказал – Крутой Рэм сделал, - отозвался Роман. И тут в свете фар «Порше» сначала вспыхнули красные огни катафотов, а затем нарисовался стоящий на дороге «Москвич». Его фары были выключены. Девушки громко завизжали, Роман нажал на педаль тормоза, но было уже поздно - «Кайен» врезался в багажник «Москвича» и буквально разорвал всю его заднюю часть. Раздался взрыв - под полом советской легковушки сдетонировал бензобак. У «Порше» сбило крышку капота, машину подбросило в воздух. Она вылетела в кювет, упала на крышу и несколько раз перевернулась. Девушек выбросило из салона через разбившиеся окна. Джип лежал на крыше, его моторный отсек горел. Роман, оставшийся в машине, звал на помощь:
-Э-эй! Гёрлы! Кто-нибудь, помогите! Блин!..
Но все девушки лежали без сознания. Прогремел ещё один взрыв – огонь добрался до бензобака «Порше», и вся машина оказалась охвачена пламенем. А оставшиеся на дороге части «Москвича» начали срастаться в единое целое. Выплеснувшийся на асфальт бензин перестал гореть и начал затекать обратно в бензобак. Уже через десять секунд автомобиль стоял на дороге, целёхонький и чистый. Зажглись фары, сработал стартер, и машина, эффектно развернувшись, как ни в чём не бывало уехала с места происшествия. Ещё через пять секунд у обочины остановилась полицейская «Газель». Из неё вышел капитан полиции – солидный мужчина в очках.
- Ё-моё, - произнёс он, глядя на лежащих на земле девушек и пылающий «Порше», в котором чернел труп водителя. Недалеко от машины лежал паспорт – должно быть, он выпал при аварии. Капитан поднял его и прочёл:
«Бесов Роман Викторович».
Вера Бесова ехала домой с работы. Внезапно в её сумочке зазвонил телефон.
- Алло, - сказала она.
- Бесова Вера Геннадьевна?
- Ну, я.
- Вас беспокоит капитан полиции Павлов. На 101-м километре шоссе был найден труп молодого человека, попавшего в аварию. При нём были найдены документы на имя Бесова Романа Викторовича. Вы можете приехать на опознание?
- ЧТО-О? – взвизгнула Вера. – Какое ещё опознание? Вы там что, с ума все посходили? Мой сын не может быть мёртв! Ну погодите, сейчас приеду, я вам там устрою!
Она со злостью отбросила телефон на сидение и повернула руль. Чёрная «тойота-кэмри» развернулась на 180 градусов и поехала за город. Думая о предстоящей встрече с полицией, Вера не заметила, как сбила молодого человека, переходящего улицу.
- Куда прёшь, тварь! – истеричным голосом завизжала она. – Не видишь, я тороплюсь!
Она уже видела дым, поднимающийся c обочины. Женщина нажала на газ, стрелка спидометра перевалила за отметку 150. И тут… Внезапная вспышка света, Вера обернулась, и в ту же секунду в левое заднее крыло её машины врезался неизвестно откуда взявшийся «Москвич». «Тойоту» занесло, она опрокинулась на бок и закувыркалась по дороге, оставляя после себя пластмассовые и стеклянные осколки. Машина остановилась, только когда врезалась в отбойник. Она лежала на крыше. Вера не доехала до места гибели своего сына каких-то 200 метров. К ней неторопливо подъехал «Москвич» и остановился рядом, освещая разбитую «Тойоту» фарами. Словно хищник поймал свою жертву и теперь, прежде чем съесть, смотрит на неё. При этом победно и в то же время насмешливо напевая – из динамика радиоприёмника лился «Вокализ» в исполнении Эдуарда Хиля. Вера лежала на потолке машины, её голова была высунута из окна. Она попыталась что-то сказать, но вместо этого изо рта полилась струйка крови. На дороге показалась полицейская машина – очевидно, люди, занимавшиеся аварией «Порше», услышали странные звуки и поехали выяснять, что случилось. «Москвич» медленно сдал назад и собрался уезжать, но вдруг остановился и снова немного отъехал к «Тойоте». Из-под её капота прямо на асфальт текли антифриз и масло. Очередной всполох огня, вырвавшийся из выпускной системы советской легковушки – и новый пожар. Иномарка взорвалась как раз тогда, когда полицейская машина почти подъехала к месту происшествия. Из-за взрыва её занесло, из салона выскочили двое полицейских. Они смотрели вслед удаляющемуся «Москвичу» и старались запомнить его дьявольский номер – «С 666 ТН»…
Телефонный звонок разбудил Бесова.
- Алло.
- Алло, Виктор Михайлович? Вам из полиции звонят.
- Чего надо от меня полиции? Это не может подождать до утра?
- Виктор Михайлович…
- Чего «Виктор Михайлович»? Вы вообще на часы смотрели? Я знаете, что завтра с вами сделаю, петухи?
- Виктор Михайлович, тут ваш сын…
- Чего мой сын? Я, кажется, ещё тогда русским языком вам сказал: не сметь его задерживать! Везите его ко мне домой, а завтра я сам во всём разберусь.
- Да выслушайте вы нас уже до конца, наконец!.. Ваш сын мёртв!
Только это разбудило Бесова.
- Мёртв? Что значит – мёртв?
- На дороге, ведущей из города, был найден его джип. Видимо, он попал в аварию. До конца все обстоятельства ещё не ясны, но машина сгорела, вместе с вашим сыном. Остался только его паспорт. Да, и ещё…
- Что – ещё?
- Ну… в общем, ваша жена тоже погибла в автокатастрофе, всего в двухстах метрах рядом. Её машина тоже загорелась, мы определили её по отлетевшему номерному знаку. Виктор Михайлович, примите наши соболезнования…
- ДА К ЧЁРТУ МНЕ ВАШИ СОБОЛЕЗНОВАНИЯ!!! – проревел в трубку Бесов. – Что случилось? Почему они попали в аварию?
- Мы точно не знаем. Но вроде как на месте обоих ДТП мелькала ещё одна машина. Голубой «Москвич», номер «С 666 ТН»…
Опять этот голубой «Москвич»! Бесова затрясло от ярости.
- Алло! Алло, Виктор Михайлович!..
Он бросил трубку.
- БЕСПАНОВ!..
В комнату вбежал его помощник.
- Что случилось, Виктор Михайлович?
- Что случилось? ТЫ ЕЩЁ СПРАШИВАЕШЬ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ??? – вне себя от бешенства ревел олигарх. – Я терпел, пока этот ублюдок убивал тех петухов с зоны. Я терпел, пока он убивал прокурора и судью. Я даже терпел, когда он вырезал целый батальон Волкова и этих троих косоручек. Но убийство моих жены и сына я никогда ему не прощу, ты слышишь? НИКОГДА!!!
Лежавший на столе мобильный телефон вдруг завибрировал. Бесов поднял его: ему пришло сообщение - от кого, неизвестно, так как номер не определился.
«Это я убил твою никчёмную семейку. Хочешь разобраться со мной? Завтра, на 101-м километре, в 7.30 утра». И подпись: "Русский Бумер". И смайлик.
Бесов медленно опустил телефон. Его лицо побелело от ярости.
- Значит, он ещё играть со мной вздумал. Ну хорошо, будут ему игрушки. Беспанов, - уже тихим голосом обратился он к помощнику, - достанешь гранатомёт. Мы устроим детские игры этому адскому прапорщику 78-го уровня.
- Слушаюсь, Виктор Михайлович, - почтительно произнёс Антон.
- Чего «слушаюсь»? Быстро ушёл и достал мне этот чёртов гранатомёт!!..
Беспанов развернулся и выбежал из комнаты. Однако в коридоре он остановился и задался логичным вопросом: а каким образом автомобиль может слать сообщения на телефон? Его размышления прервал некий предмет, который, рассекая воздух, вылетел из комнаты Бесова, ударился об стену и развалился на части. Это был мобильный телефон.
19
Уже в 7:15 Бесов был на месте. Ещё ночью он послал своего помощника объездить весь город с приказом найти этот дьявольский «Москвич». Беспанов добросовестно проверил каждый двор по два, а то и по три раза, даже заезжал на охраняемые и подземные стоянки, но никаких следов «Москвича»-С 666 ТН не нашёл. Об этом он и доложил утром, приехав к Бесову.
- То, что из тебя хреновый помощник, я и так понял, - тихо ответил он. – Но тогда действительно будем ждать его здесь. Если эта сволочь не приедет…
- Пожалуй, - согласился Беспанов и отогнал свой чёрный «Гелендваген» поближе к серебристому «БМВ-М5», принадлежащему Бесову.
Они ждали минут пять. Наконец, со стороны города появился знакомый силуэт голубого автомобиля с невысокими, но очень длинными плавниками по бокам. Бесов укоризненно глянул на Беспанова.
- Так значит, говоришь, в городе ничего не нашёл?
- Честное слово, Виктор Михайлович…
- Ладно, хватит болтать, с тобой я позже разберусь. Гранатомёт при тебе?
- Конечно, Виктор Михайлович.
Беспанов подошёл к «Гелендвагену», открыл правую заднюю дверь и извлёк из салона оружие.
- Заряжен?
- Обижаете, Виктор Михайлович.
«Москвич» остановился в тридцати метрах от олигарха и его помощника. Немая сцена длилась около 30 секунд. Автомобиль против Бесова и Беспанова. Двое против одного.
Беспанов наставил дуло гранатомёта на капот машины. Ещё секунд пять ничего не происходило. Наконец, двигатель «Москвича» взревел, и он тронулся прямо на людей. В ту же секунду Беспанов выстрелил. Машина исчезла в облаке огня. Когда дым рассеялся, поблёкший автомобиль стоял с открытым капотом и выбитыми стёклами. Провисшая обивка потолка тлела и немного дымилась. В паре метрах от машины грохнулся об землю выбитый при взрыве двигатель.
Беспанов опустил гранатомёт.
- Ну вот и всё, - удовлетворённо сказал Бесов. – Казалось бы…
- Виктор Михайлович…
- Чего тебе?
- Меня вот немного смущает то, что машина не горит. Обычно, если по ним стреляют из гранатомётов, у них салон выгорает дотла. А у этого вон только потолок истлел.
- Ну если тебе патроны больше девать некуда…
Поняв это как разрешение, Беспанов нацелился на машину, готовясь к новому выстрелу. Внезапно раздался визг шин, и «Москвич» - без двигателя – направился прямо на Беспанова. Тот испугался, но успел произвести ещё один выстрел. Снаряд попал прямо в салон, раздался взрыв – и из оконных проёмов машины начали вырываться большие языки пламени. Но автомобиль не остановился, а напротив – только сильнее разгонялся. Антон закричал от ужаса, и в этот момент «Москвич» буквально припечатал Беспанова к его же «Гелендвагену». Ноги помощника Бесова превратились в кровавое месиво, его обезноженный труп, заливая кровью всё вокруг, упал на землю, рядом с ним упал уже бесполезный гранатомёт. Даже после этого машина не остановилась, а продолжала толкать «гелендваген» до тех пор, пока не вдавила его в столб. От удара рамный джип смялся, как гармошка, во все стороны брызнули осколки стёкол. Бесов в ужасе смотрел на происходящее. Наконец, «Москвич» отъехал от искорёженного «гелендвагена» и остановился. Его пустой моторный отсек полностью сложился, а бушевавшее в салоне пламя почти погасло. Внезапно зажглись фары – два прямоугольных глаза – и посмотрели прямо на Бесова. Этого он не выдержал. Первый раз в жизни поддавшись панике, олигарх бросился в свой «БМВ», завёл мотор и с визгом шин бросился прочь из города. «Москвич» сдал назад и наехал на собственный двигатель. Его капот быстро распрямлялся, мотор приподнялся и со скрежетом встал на своё место. К нему, лязгая, прикрутилась коробка передач. Привычно сработал стартер, но теперь рык движка был не собственным, не москвичёвским. Он был намного более агрессивным. После нескольких сочных рыков, больше похожих на рёв раненого медведя, раздался скрежет, и в салоне переключился рычаг коробки передач, причём не на первую, а сразу на третью. Яростно взревел мотор, и с жутким скрипом кузова и рессор «Москвич» поднялся на задние колёса, от которых валил густой белый дым. Стрелка его спидометра практически моментально добралась до крайней отметки - "160" - и, задержавшись на ней ненадолго, двинулась дальше и достигла края прямоугольного прибора. «Русский Бумер» преследовал «бумер» немецкий.
Бесов изо всех сил давил на газ. «БМВ» летел по трассе, как ракета. Благо, было ещё раннее утро, и машин на дороге практически не было. Немного придя в себя, олигарх со злобой подумал: «Как всегда, от этих бездельников никакого толку. Всегда свою шкуру приходится вытаскивать самостоятельно». Он посмотрел в зеркало заднего вида и увидел там быстро приближающийся «Москвич». Уже не было похоже, что по нему стреляли из гранатомёта – в голубой краске кузова и будто отполированных стёклах отражалось утреннее солнце. Бесов ещё сильнее надавил на газ. Стрелка спидометра его машины достигла отметки 300 км/час, но преследователь не отставал - наоборот, расстояние между двумя машинами сокращалось с пугающей быстротой. Бесов успел только подумать: «Это ж с какой скоростью он летит?» И тут же раздался удар. «Москвич» врезался в багажник «БМВ» и буквально вдавил его вовнутрь. После удара он не сбросил скорость, а наоборот – начал толкать иномарку вперёд. Теперь уже и у Бесова спидометр на панели зашкаливал. Олигарх обернулся, затем крепко взялся обеими руками за руль и нажал на педаль тормоза, сказав при этом:
- Ну давай, падла! Посмотрим, что ты скажешь на это!
Но даже после этого скорость машин не упала. От заблокированных колёс «БМВ» повалил густой белый дым, который шёл и от задних колёс «Москвича». Бесова вдавило в спинку сидения. У него внутри всё похолодело – он понял, что самостоятельно остановить машину ему не удастся, но продолжал удерживать ногу на педали тормоза. Спустя некоторое время раздалось четыре громких хлопка – шины иномарки не выдержали столь длительного и сильного трения и одна за другой лопнули, соскочив с колёс. Теперь машина соприкасалась с землёй непосредственно ободами, от которых тут же пошли снопы искр. Очень скоро колёса «БМВ» раскалились докрасна. Кузов иномарки начал угрожающе скрипеть, словно собираясь полностью развалиться. Внезапно «Москвич» немного сбросил скорость. Машину Бесова занесло влево, и тут голубой седан снова бросился в атаку. Он ударил иномарку в бок, и она перевернулась. Бесова выбросило из машины через лобовое стекло. Раздался взрыв. Объятая огнём спортивная машина, продолжая кувыркаться, прямо в полёте разваливалась на части. Этот огненный вихрь пронёсся ещё полкилометра и лишь затем пылающие остатки «БМВ» улетели в кювет.
Бесов лежал на асфальте, на спине. Он пытался приподняться, но ни руки, ни ноги его не слушались. У него был сломан позвоночник. К нему, сияя голубой краской, неторопливо подъехал «Москвич». Его фары спокойно горели. Рык мотора был уже более спокойным, но всё ещё прерывистым, примерно как у старого американского спорткара. Бесов, тяжело дыша, немного приподнял голову.
- Тварь, - выдохнул он. – Я всё равно тебя убью. Понял? Ты, жестянка чёртова… Ум-мф!.. – он опустил голову, но, собравшись с силами, поднял её вновь. – Погоди, только дай мне подняться…
Со скрежетом повернулся рычаг коробки передач. Ещё один металлический щелчок, и машина медленно покатилась вперёд. Бесов попробовал убрать ногу, но тело его не слушалось. Автомобиль замер, уперевшись в его ботинок. Двухсекундная пауза, затем рыкнул двигатель, и «Москвич» медленно поехал по ноге обездвиженного олигарха, превращая её в кровавый фарш. Из горла Бесова вырвался протяжный вопль. Когда автомобиль полностью раздавил ногу и поехал дальше, крик сменился на высокий писк. Однотонная машина замерла, немного сдала назад, потом снова поехала вперёд. Окровавленная шина переднего правого колеса уже ехала по животу. Бесов захрипел, из его рта хлынул фонтан крови и содержимого желудка, он опустил голову и больше не дышал. «Москвич» по-прежнему неторопливо ехал вперёд. Под его колёсами хрустнула грудная клетка, затем шея… Наконец, машина взобралась на голову ненавистного злодея и опустилась на неё всей своей массой, с хрустом раздавив её. По асфальту потекли мозги и струйки крови. Двигатель «Москвича» заглох. Кузов, ещё недавно сиявший голубой краской, внезапно потускнел, будто сразу состарился на 40 лет. Фары выключились. Из хромированной решётки радиатора с громким шипением вырвалось большое облако пара.
20
Катя сидела рядом с Максимом. Уже второй день он лежал в коме. Девушка держала руку молодого человека и нежно гладила её. В палату вошёл Сергей.
- Ну, как он?
- Всё так же, - грустно ответила она. – Сейчас он опять ворочался, но уже как-то особенно неспокойно. Даже пыхтел.
- Всё это странно, - ответил Сергей. – Знаешь, Катя, какую я странную закономерность отметил? Каждый раз, когда Максим подаёт вот такие признаки жизни, случается убийство кого-либо из взяточников или совсем конченых отморозков. И что интересно – как раз тех, кого Максим пытался вывести на чистую воду и посадить.
Внезапно у него зазвонил телефон. Сергей вышел в коридор, а через минуту вернулся в палату.
- В этот раз даже пыхтел, говоришь?
- Да, а что?
- Мне сейчас позвонили коллеги с работы – на том же месте, где вчера нашли сына Бесова, был найден труп его ближайшего помощника. Помощника, которого Бесов практически не отпускал от себя. И его машину – она выглядела так, будто в неё танк врезался. А на дороге были найдены следы протекторов, которые, как они утверждают, могла оставить только очень мощная машина. Неужели скоро поступит сообщение и о смерти самого Бесова?
- Сергей! – вдруг позвала Катя. – Сергей, смотри!
Сергей подошёл к окну. Во двор больницы неторопливо въехал голубой «Москвич», в котором, как обычно, никого не было – видно было, как в салоне самостоятельно вращается руль. Однако от его привычного лоска не осталось и следа – кузов был сильно запылённым, на лобовом стекле – чётко видные следы работы дворников, а двигатель громко и прерывисто пыхтел, как при одном неработающем цилиндре. Этот звук, отчётливо слышный даже сквозь закрытое окно в палате на третьем этаже, немного напоминал пыхтение уставшего после сильной физической или моральной нагрузки человека, который выполнил свою задачу и теперь из последних сил плетётся к месту своего отдыха. Хотя, собственно, так оно и было. Слабеющая машина замерла у обочины, её фары и двигатель выключились.
«Интересно, зачем он приехал? Поджидает очередную жертву?» - подумал Сергей. – «Или…» Внезапно он отскочил от окна, открыл кобуру – он всегда носил с собой пистолет – и выпрыгнул из палаты. Катя только успела удивлённо спросить: «Сергей, ты куда?» Внезапно за её спиной раздался слабый стон. Девушка обернулась. Лежащий на кровати Максим пришёл в себя.
- Максим! – Катя бросилась к нему. – Ты как?
- Я?... – Максим взялся правой рукой за голову. – Да вроде нормально. Где я? Что случилось? Помню только, как на меня ехал грузовик, затем удар, и темнота…
- Ты два дня пролежал в коме. – У девушки вдруг брызнули из глаз слёзы. – Мы с Серёжей практически всё время просидели рядом с тобой.
- Катя… - Максим вдруг привстал и взял её за руку. – Катя, мне надо тебе кое-что сказать.
- Что?
- Понимаешь… Понимаешь, пока я был… как ты говоришь… ну, в отключке… у меня были какие-то странные видения. Якобы я сижу за рулём своей машины, и какой-то голос приказывает мне убивать. Убивать, убивать и ещё раз убивать. Но не всех подряд, а строго определённых лиц. И я сначала протаранил грузовик, потом убил какого-то прокурора, потом… - Его голос осёкся. – Я не понимаю, что это было.
- Максим… - Катя сама взяла его за руку. – В общем… пока ты был без сознания, были убиты почти все те, против кого ты завёл дело, и которое ты не успел закончить. Умерли зэки, пробившиеся в депутаты, умерли прокурор Боровиков, судья Захарова, гаишник Волков, сын и жена Бесова… Меня Сергей постоянно держал в курсе дела. Сейчас, как он сказал, убили одного из помощников Бесова.
- Убили? – Максим изумлённо опустился обратно на кровать. – То есть… это не было моими галлюцинациями? Значит, это…
- Нет. Я не верю, что их убивал именно ты.
- Максим!
Он обернулся. В палату вошёл Сергей. Увидев, что его друг пришёл в себя, он подошёл к нему и обнял его.
- Максим, дружище, как ты?
- Я в порядке. Только чувствую сильную слабость.
- Сергей, почему ты выбежал из палаты - с пистолетом в руках? - спросила Катя.
- Понимаешь, Кать... Когда я увидел, что во двор больницы въехал "Москвич", я подумал, что на Макса готовится покушение. Ну, что кто-то из людей Бесова проник в больницу, а машина не успела его перехватить. Но, похоже, я ошибся. Да, кстати, мне сейчас позвонили - я был прав, Бесов действительно мёртв, - сказал Сергей и снова подошёл к окну. Стоявший на том же месте «Москвич», казалось, приходил в себя – кузов теперь выглядел более чистым, в некоторых местах даже сверкал.
- Макс, - обернулся он к другу, - ты главное - лечись. И не смотри на меня таким испуганным взглядом. На тебя при всём желании ни одно убийство не повесят, я гарантирую это.
- Максим…
Молодой человек повернулся к Кате и замер. Он увидел её взгляд. Она смотрела на него как-то по-особенному. В её глазах будто светились искры. Искры, как у человека, который потерял свою возлюбленную и вот, спустя много лет, смог наконец снова её обнять. Он только сейчас почувствовал, как она держит его за руку. Держит очень нежно, словно боясь навредить ему. И как будто хочет ему что-то сказать…
«Так, наверное, могла бы смотреть любящая жена», - мелькнуло вдруг у Максима в голове.
21
С тех пор прошло полтора года.
Естественно, после убийств произошли кадровые изменения в соответствующих местах. Нельзя сказать, что пришедшие на смену Боровикову, Захаровой и Волкову люди оказались с кристально честной репутацией. Ведь рано или поздно у многих людей, находящихся за рычагами власти, будут возникать искушения использовать служебное положение в целях личного обогащения, и это трудно искоренить полностью, раз и навсегда. Но откровенными поборами новые чиновники заниматься уже не решались.
Был уволен и посажен за решётку начальник, приказавший за взятку прекратить уголовное дело в отношении Бесова и его компании. Его место занял Никанор Иванович. Предоставив отчёт о выполненной работе, Сергей рассказал ему про историю с «Москвичом». Он не был уверен, что Никанор Иванович поверил ему, но тому достаточно было глянуть в те материалы, что собрали Максим и Сергей, по поводу того, чем занималась «группировка Бесова», и он даже не стал требовать выяснять причины их смертей, собственноручно подписав в деле: «погибли при задержании». К слову, особняк Бесова, признанный незаконной постройкой, был снесён, на его месте планируется построить новый детский сад.
Работа самого Сергея, который успел стать мужем Оли, сотрудницы техотдела, тоже не осталась без внимания: его досрочно повысили в звании до младшего лейтенанта полиции.
Любимов после выписки из больницы вернулся на службу. Его тоже было решено наградить. Спустя некоторое время Максим и Катя поженились, и сейчас девушка ждёт ребёнка. УЗИ показало, что будет мальчик.
А что же сам «Москвич»?.. Конечно, узнав всю историю, Максим первое время боялся даже приближаться к нему. Потом, немного отойдя, всё-таки стал на нём ездить снова: как-никак, для своего хозяина он никакой опасности не представлял - даже наоборот, да и Катя говорила, что машина повторно спасла её. После свадьбы Максим купил «Волгу-универсал» - как он сам сказал, большой семье – большая машина. Но от «Москвича» он не избавился. Автомобиль теперь послушно стоит в гараже, и иногда молодожёны садятся в него и выезжают куда-нибудь за город, не забывая, что во многом благодаря этой машине, несмотря на весь связанный с ней ужас, они когда-то познакомились и нашли своё счастье…
2 января-10 мая 2014
