Тратят годы на слежку и травлю, ва-банк они ставят на нюх,
Человолк раскрывается нехотя.
И только когда пьян.
Челозверь отворяет дверь, если Входящего меньше двух.
А теперь не до шуток. Времени больше нет.
На косящие взгляды, циничную ниточку губ,
Здесь душа на продажу, готовьте прозрачный пакет -
Я устал защищать свою крепость. Я стар и глуп.
А теперь без ошибки тех различаю в толпе,
Кто роднее однополчанина,
земляка,
близнеца.
Без складского переучета я предлагаю хлеб,
Я нашел тебя, будь вместо матери и отца.
Если раньше окольным путем подползала к костру
Вислобокая тварь с чьим-то мясом в янтарных зубах,
То теперь исступленно она обнимает узнанную сестру,
Вот тогда на фотон посветлеет в кромешных потьмах.
Узнаю по костистым пальцам, по тощей спине,
Упакованной в шитый крестами мешок;
Оплетенной косичками-раста ржавчине,
по углу согбенных колен.
Сквозь больное и ломкое тело взирает Бог.
Потому я ползу туда, где они стоят,
Задыхаясь от газа, кренясь от плевков и побоев,
Если сдашься и ты, обернешься устало назад,
Позади ты увидишь меня
и поймешь, что нас Двое.
