Ну что же ты
молчишь-молчишь-молчишь?
Все ожиданки прожиты,
а в доме гладь и тишь.
А дома кашей гречневой
пропахло на двоих,
в прихожей тапки мечены,
но ты не носишь их...
И сроки все измерены,
но время – не в размер,
и двери в дом утеряны,
и на подъезде - «ер»:
то тридцать первой скажется,
то двадцать и восьмой,
то встанет сеткой рабицей
меж мною и тобой.
Ну что же мы?
Ну что же мы
всё терпим эту боль?
Обиды перемножены
на полноценный ноль,
который жил без палочки,
но всё о ней мечтал.
Скучают в доме тапочки.
И море спит у скал.
А у скалы, наверное,
куриный бог лежит
и на песке трёхмерные
рисует миражи.
Рисует семицветные,
и волны лижут их.
А все слова заветные
немеют без двоих...