На третий курс перехожу.
Период первых осмыслений.
Завоеваньем дорожу.
Не признаю досужих мнений,
Что я случайно прорвалась
В обитель творческой элиты.
Нет, я добилась, домоглась,
Завоевала – и открыты
Сегодня двери для меня
Чудесной, славной альма-матер.
Что правда, пришлых оттесня,
Раскачивали дебаркадер,
Стремясь нас вытолкать за борт
Московских супер-школ элитных
Выпускники, что нам забот
Добавило... И в любопытных
Их взглядах виделось одно:
Как скоро мы отступим, схлыздим.
Мы начинали тяжко, но
От сорняков себя отчистим,
Пробьемся вопреки тому,
Что старт наш был опасно низким.
Спустя два года по всему
Видать, что достижимым, близким
Стал и для нас московский стиль
И уровень высокой школы –
Мы поднялись на пару миль.
Теперь подначки и уколы
Столичных денди и дендесс
Сменились прочным уваженьем.
Мы выдержали стресс и пресс,
Учились с тщанием и рвеньем.
Теперь мы тоже – москвичи,
Хозяева на факультете.
Автомобилями рычи
Хоть как, стоица – звуки эти
Сегодня не пугают нас,
А стали повседневным фоном.
Мы переходим в высший класс
Журфаковский. А знаком, кодом,
Удостоверившим сей факт –
Мы расселяемся в высотке –
И начинаем третий акт
Чудесной пьесы, в коей четки
Репризы и прекрасна роль.
И не сыграешь вполнакала.
Вот комнатка моя. Изволь,
Заглядывай... Не приглашала?
Тогда немного подожди.
Возможно, приглашу позднее.
А нет – так мимо проходи.
Из холла вход. В иных – теснее,
А в этих, коих двери – в холл,
Просторней... Шкафом, секретером,
Карябая паркетный пол,
Я изумительным манером
Отгородила уголок
Для своего уединенья,
Тем обозначив, что пролог
Достиг неспешно завершенья.
Я с Ниной Дьяковой делю,
Смиреннейшей ткачихой брянской,
Ту келью, коей придаю
Уют казарменно-спартанский.
Лишь аккуратность с чистотой
Два козыря того уюта
Плюс книги. Вот и весь простой
Дизайн. Бесхитростно и круто.
Но сталинского стиля холл
Пространство кельи умножает.
Зеркально навощённый пол
Нас вверх ногами отражает.
А двор с решеткою ворот
С площадками для бадминтона
И скверами! Душа поет,
Взлетает радость окрыленно
До шпиля... А парадный вход-
Скульптуры, пандусы, ступени!
Весь МГУ-шный наш народ
Готов от счастья на колени
Пасть и склоняясь до Земли
Благословлять свою удачу.
Какое счастье! Мы смогли!
Расстроганно едва не плачу...
С утра опять на стадион.
Потом – на лекции аллюром.
Но третьекурсник закален.
Спорт и сердчишкам и фигурам
Полезен. И привыкли все.
На лекциях уже не дремлем.
В достойном нашем «медресе»
Умнейшей профессуре внемлем.
В гороховский спецсеминар,
Где о суггестии толкуем,
Хожу... Мы здесь души сонар
С подачи мэтра тренируем.
Он учит создавать раппорт
От человека к человеку.
Чужой души закрытый порт
Вскрывать, да чтоб не на потеху,
А как на исповеди. Так
Чтоб наступило просветленье.
Нас многому учил журфак.
И снова дарит вдохновенье
Кучборская. Ее душа
Нас одаряет чудесами.
Неизъяснимо хороша
Богиня, что делилась с нами,
Зря в неизведанную даль
Духовным запредельным взором,
Тем, что дарил душе Стендаль...
Пред ней мы, как пред прокурором.
Ее сужденья – приговор,
Обжалованье невозможно.
В пространство устремленный взор.
Волшебный голос... И тревожно
И радостно переживать
С ней вместе боль и грусть Сореля,
Души порывы понимать...
Мы научились. Мы дозрели.
Журфак наш в общем-то – гумфак.
Гуманитарность – с перехлестом.
Я не уверена, что так
Нас лучше подготовят к острым
И противоречивым дням
Реальной повседневной жизни.
Таскать Стендаля по цехам,
С ним шлепать по навозной жиже?
А впрочем, есть у нас предмет
«Пром. Экономика». Рамирес
Читает... Интереса нет
К предмету важному. Томились...
Кучборской заданный стандарт,
Для лектора недостижимый,
Нам напрягает миокард.
Я все ж стараюсь, хоть мужчины,
Уверена, -- профессора
Вовек мне «неуд» не поставят.
Я – женщина – et cetera,
Меня мужские взоры жалят
Усиленно со всех сторон...
Мне повстречался в гастрономе
Землячки Томы муж Семен...
Взял два больших батона...
-- Томе
По вкусу зачерствевший хлеб? --
-- Жаль времени на эти давки.
Едим-с и черствый. А по мне б
Век не заглядывать бы в лавки. –
Семен внимательней воззрел
И рек:
-- Ты, девушка, красива,
Как Хепберн!
-- Поздно разглядел...
-- Наверно. Ладно, будь... Счастливо! –
Володя Левин... Я о нем
Вздыхаю... Парень даже снится...
Но сон тот и остался сном.
Он дал мне знать: его девица
Общажная не увлечет.
Возьмет москвичку Вова в жены.
По этой части – незачет.
Сосед Володи, увлеченный
Мной, Левченко, пересказал,
Витюша, Вовино решенье...
Скромняга Витя тосковал,
Но нет для Вити утешенья.
Смирнова Галя – вот пример
Подобного в судьбе расчета.
На курсе – новый кавалер.
Он, Вороненков, отчего-то
Из института стали к нам
В гуманитарии подался –
И тут же Галкою к рукам
Вполне расчетливо прибрался,
Поскольку Миша – москвичок,
К тому же отпрыск зам. министра.
Попался Галке на крючок –
И в загс препровождаем быстро.
Сосредоточено чело
У многих на такой же цели:
В москвички хочется зело,
Да лимшь немногие сумели.
Вот Люся Береснева так
Захомутала аспиранта.
Уже беременна. Журфак –
Неоднозначная константа.
Подруга Люси не смогла,
Алешина, парашютистка
Наташа... Жизнь их развела.
За шагом шаг – судьбы расчистка.
Ревную Левина к Альбац.
Похоже, Вова выбрал Таню,
Чтоб заманить к себе и – бац! –
Предаться плотскому желанью.
О Вове я не первый год
Грущу... Зимой в моей Кыштовке
На лыжах ухожу в поход –
И думаю о нем, о Вовке.
Вверху – прозрачная лазурь,
Как на грабаревой картине,
Под ней – чистейшая глазурь,
А я одна посередине
«Володя» палкой на снегу
На всю Вселенную взываю.
Чем я помочь себе могу?
На чудо только уповаю.
Возможно, мой беззвучный крик
Услышит Левина сердечко –
И в радостный, счастливый миг
Нейдется в нем и мне местечко...
Но вот я рядом, в двух шагах.
Он на меня глядит с улыбкой.
Я понимаю – дело -- швах.
Сама с собой горюю шибко...
«Чувствительная» -- так меня
Володя с Витькою прозвали
Чуть снисходительно дразня...
Так вы бы хоть не раздевали
По ходу взглядами... Беда!
Терплю. Нет выбора – судьбина.
У каждого своя звезда
И на ладони паутина
Тех линий, что пророчат нам,
Что – неминуемо – случится.
Я в закутке моем стенам
Пожалуюсь... Легко ль учиться,
Когда в душе такой разброд...
Поплачусь Скоркиной Раисе.
Она мудра – и все поймет.
Пример недостижимой выси
Моральной всем дает она.
Сама-то тоже одинока,
Необъяснимо холодна
К мужчинам... Два серьезных ока
Заглядывают в душу нам.
Раиса бедных пожалеет.
Ей все же лучше, чем стенам...
Утешит, лишь она умеет...
Так много сложностей у всех,
Напрягов в жизни и учебе.
Но есть журфак – он мой успех.
Стараюсь, упираюсь, чтобы
Не уронить, не растерять
Добытое в таких усильях,
Зачеточку не измарать,
Лететь, лететь на чистых крыльях
По белой лестнице взлетать,
Где нас встречает Ломоносов.
Пред ним так сладко трепетать –
И всем понятно без вопросов:
Я влюблена в мой факультет.
Над лестницей его парадной
Родоначальника портрет,
Буфет, где утренней отрадой –
Яичница, томатный сок,
Амфитеатр аудиторий,
Нас, озабоченных поток –
У каждого полно историй...
Ром-бабка, серый кофеек –
И разлетались по столице.
У не-московских – сто дорог,
Но всем им в зоне «Д» сходиться.
Общажный заполняем холл.
В нем Голованова встречаем.
Мэтр «Комсомолки» к нам пришел.
Мы слушаем и вопрошаем.
Я подготовила вопрос
О психофизике, как факте
Профессии... Он хмыкнул в нос –
И улыбнулся... Он и в шахте,
На космодроме побывал –
И стал большим авторитетом.
А с нами просто толковал,
Не упивался пиэтетом.
Не погнушался к нам прийти.
Я мэтра интересовала.
Потом искал, но нет, прости –
Я потихоньку убежала...
А Нина Дьякова – в тени.
Она – скромнейшая из скромных.
Эй, парень, на нее взгляни –
Достоинств много в ней огромных.
Но парни в массе так глупы –
И девушку не замечают,
Не выделяют из толпы.
Зато и не озорничают.
Из Брянска приезжает к ней
Порою Леша Ярошенко.
Степенней, старше тех парней,
Умнее. Он-то хорошенько
Все в Нине понял, но и с ним
Она, скромняга, неприступна.
Гуляем. Он неутомим
В попытках значимо и крупно
Нас в футуризме просветить...
-- Вот Эрик Тойфлер полагает... –
Стараюсь что-то уловить,
Запомнить... Леша много знает.
Газетный брянский репортер
Был просто энциклопедистом.
Его с землячкой разговор
Был без намеков – умным, чистым...
Похоже, он махнул рукой
На отношенья меж полами.
И мне бы нужен друг такой.
Но меж общажными парнями
Лишь те, чьи взоры раздевать
Меня при встрече начинают.
Немного стала уставать –
Все только одного желают.
Природной красоты декор
Моя отрада и проклятье.
Мужской оценивает взор,
Насквозь пронизывает платье,
Волнует, голову кружит.
Всегда окружена парнями.
Едва ли хоть один мужик
Проигнорирует... За днями
В осенней позолоте – дни
В московском пышном горностае...
Мгновенье каждое цени,
Учебники судьбы листая.
Я сессию легко сдала
Была с Рамиресом загвоздка.
С трудом профессора нашла...
Он жарким взглядом шлепнул хлестко –
И даже спрашивать не стал.
Поставил мне зачет и– баста.
Семестр срединный просвистал
С финальной закорючкой баска.