Душно было и в номере. Сергей Павлович, уже в который раз смочивший голову водой из-под крана, испытывал во всем теле слабость, настроение было скверным и хотелось побыстрее убраться из этого города. Утешало одно - оставалось два дня этой нудной, и по сути, никчемной командировки.
Под вечер, когда дневной зной слегка унялся, он вышел из гостиницы и направился в сторону бульвара, где, казалось ему, будет легче дышать, спокойно посидеть в тени, почитать газету. Сергею Павловичу было далеко уже за сорок, пару лет назад он расстался с женой, так и не заметив, как их отношения плавно сошли на нет, дочь училась в институте, и развод их был тихим, обоюдным, можно сказать - интеллигентным. Каждую неделю он звонил или заходил, чтобы справиться о том, о сём, как у дочери учеба, а за одно, переброситься, ни к чему необязывающей, парой слов с женой.
Все было в прошлом, и теперь это прошлое, представлялось ему каким-то чужим, будто все происходило не с ним, а словно он только издали наблюдал за этой жизнью. Женился он, скорее, от отчаяния. Лена - первая любовь, погибла на его глазах, перебегая дорогу. Дикий, ужасный визг тормозов еще долго преследовал его, когда он со страшным криком, в поту, просыпался по ночам.
На углу бульвара он задержался у газетного киоска. Долго разглядывая, веером разложенные газеты и журналы, в глаза бросилась яркая обложка, "Знакомства", пестревшая женскими лицами. - Можно посмотреть этот жулнал?.. Будьте добры, - попросил Сергей Павлович, тычя палцем на "Знакомства". Пожилая женщина, в недрах киоска, бросив на него испытующий взгляд, спросила не без любопытства, - Вам последний номер? - Да... то есть, вот этот, - нерешительно ответил, Сергей Павлович, и показал на тот, что лежал правее.
Листая журнал, без особого, жгучего интереса, а просто, лишь утолить ничтожную прихоть, на Сергея Павловича глядели со страниц молодые, и не первой молодости, женщины, в весьма откровенных нарядах, где под их фото стояло имя, возраст, номер телефона... Пробежав несколько страниц взглядом, его словно ударило током - мелькнуло до боли знакомое лицо. Он суетливо перевернул страницу обратно.
Сергей Павлович, до того часто, силой воображения, вызывал это лицо к жизни, что вспоминать - где бы он мог видеть его - не пришлось. С фотографии смотрела его первая любовь, а вернее - женщина, поразительно похожая на Лену в молодости.
Вернувшись в гостиницу, Сергей Павлович нервно курил, и слоняясь по комнате, то присаживался, разглядывая фото в журнале, то вновь начинал бессмысленно ходить из угла в угол, явно что-то напряженно обдумывая. Мысль о том, чтобы позвонить, попросить о встрече, познакомиться, все настойчивей сверлила сознание, и он уже чувствовал, как по всему его телу бежит дрожь волнения. Наконец, он решился, и набрал номер. Длинные гудки в трубке отдались в висках, волнение перехватило дыхание, и уже теснились готовые слова, но никто не отвечал. Он немного помедлил еще, и с облегчением вздохнув, хотел было положить трубку, как в ней, что-то щелкнуло, и грудной, женский голос, кротко спросил, - Алло?
Сергей Павлович от неожиданности чуть замешкался и в этой паузе, вновь прозвучало, - Алло? - но уже с ноткой легкого недоумения.
- Ольга, здравствуйте, - на одном дыхании вырвалось у Сергея Павловича. В трубке, все тот же грудной, тихо и нерешительно отозвался, - Здравствуйте.
- Ольга... Я хотел бы с вами встретиться... То есть, познакомиться... Как вы смотрите на это... Что скажете? - спросил Сергей Павлович, взяв себя в руки, и стараясь придать голосу уверенный тон. Трубка задумчиво помолчала, потом из нее, словно журчание ручья, донеслось, - Вам удобно сегодня, часов в девять? - Да...да, конечно!- не скрывая некоторого удовлетворения, ответил он. Она подробно рассказала как добраться, и попросила ждать ее на углу небольшого кафе, с избитым названием "Чародейка", в девять вечера.
Сергей Павлович не был из числа тех мужчин, что легко, играючи знакомились с женщинами, одерживая победы. Конечно, что греха таить, у него были и весьма серьезные увлечения и короткие знакомства с женщинами, но он сходился тяжело, и когда мучительно расставался, то внутри у него, словно точил червь. Вот и теперь, пока он ехал, все время думал - что скажет ей, как держать себя с ней, о чем спрашивать и что говорить самому, и в какой-то момент, даже подумал, что все это затеял напрасно.
Ехать пришлось почти на окраину, где новые дома как близнецы, тесно стояли среди зеленых дворов. На улице было пустынно, а в кафе, куда Сергей Павлович заглянул через толстое стекло с улицы, почти безлюдно. До девяти, оставалось минут пятнадцать. Он нехотя походил, отмеряя шагами в длину кафе, перешел на противоположную сторону, вернулся обратно и вдруг, увидел как навстречу идет молодая, интересная женщина. У него моментально сдавило в висках, часто застучало в груди, и он почувствовал как у него вспотели руки. Женщина в легком, коротком платьице быстро приближалась и уже можно было разобрать на ее лице улыбку. Сергей Палович нерешительно пошел навстречу, и уже было хотел что-то сказать, как женщина, поравнявшись с ним, искоса взглянув на него, вопросительно подняв брови, прошла мимо. Он с легким огорчением посмотрел ей вслед.
- Добрый вечер, - послышался грудной, голос за спиной. Сергей Павлович от неожиданности даже вздрогнул, и обернувшись, увидел очень знакомые черты. Добр-ы-й вечер, - ответил он, и поспешил добавить, - Это я вам, звонил. - Я уже поняла, - улыбаясь одними глазами и пристально оценивая, приятные в растерянности черты его лица, ответила Ольга. Она сходу отметила про себя, что ему сорок с хвостиком, о чем говорила легкая седина на висках, что он нездешний, вероятно в разводе, так как нет кольца, хотя.., и еще один важный нюанс, который невозможно скрыть от женского взгляда, он явно - не ходок.
Перед ним стояла молодая женщина, лет тридцати, от силы - тридцати двух, среднего роста, на загорелом лице были видны мелкие, прелестные веснушки, ее серые глаза чудесным образом сочетались с короткой стрижкой, от нее исходил запах дорогих духов.
- Меня зовут, Сергей, - спохватившись, засуетился Сергей Павлович, робко протягивая руку, и уже совсем смутившись, добавил, - Хотите посидим в кафе, посмотрим друг на друга, - стараясь шутить, предложил он. Ольга, пожав плечами и широко улыбаясь, одобрительно посмотрела на него, и Сергею Павловичу показалось, что в этой улыбке, взгляде, мелькнуло что-то притягательное и нежное, отчего в груди у него, приятно отозвалось. Поднимаясь следом за ней на крытую веранду кафе, он мужским, оценивающим взглядом отметил ее красивые ноги, талию, узкие плечи и все остальное, что так привлекает в женщинах сильную половину человечества.
Принесли красное вино, мясо, салат.., потом что-то еще, и они пустились в легкий, непринужденный разговор - ни о чем. Много шутили, смеялись, и со стороны можно было подумать, что встретились очень близкие, родные люди, которые не виделись много лет.
На улице стало смеркаться, зажгли повсюду фонари, и Сергей Павлович обратил ее внимание на то, как свет падая на листья деревьев и легкий их трепет от теплого воздуха, казался каким-то необычным, неземным, вызывая необъяснимый восторг. Она загадочно и по-доброму взглянув на него, ничего не ответила. Потом, будто вспомнив, - Я, кажется, захмелела, - рассеянно посмотрев на Сергея Павловича, улыбаясь, прошептала Ольга. Немного помолчав, - Знаете, а мне нравится как вы себя держите со мной... Странно, но мне кажется, что вы не стараетесь быть не лучше, не хуже, чем, вероятно, есть, - продолжала она, - Это сейчас редкость. У вас во взгляде отсутствует эдакое самодовольство, скорее тень неуверенности, и уж тем более, нет намека унизить... Вы же прекрасно понимаете, какого рода мои знакомства.
Сергею Павловичу не хотелось об этом думать, и он , чтобы сгладить эту ненужную, появившуюся так не кстати, неприятность чудного вечера, не нашелся что-либо ответить, а только, взял ее маленькую, загорелую руку и нежно поцеловал. - Оля, не надо об этом, - испытывая неловкость, попросил Сергей Павлович, и когда невольно его взгляд скользнул по ее лицу, то он почувствовал такую жалость к этой хрупкой, и вероятно, одинокой женщине, что его охватило отвращение к себе, словно он принудил ее сделать что-то неприличное.
Было уже поздно, когда вышли на ярко освещенную улицу, и тут же свернули в прохладный двор под ночную тень больших деревьев, вдохнув запах, утомленной за день листвы. Она шла, держа его под руку, что-то негромко говорила своим грудным голосом, а он слушал и не слышал, думал, - "Что же ждет впереди эту молодую, милую женщину, испытавшую уже немало унижений... Что заставило ее бежать из родного гнезда и бросило сюда в этот огромный, полный черствости и одиночества город." И чем больше его занимали о ней мысли, тем пронзительней в нем пробуждалось желание сделать для нее что-нибудь необычное, невероятное,.. и вдруг, он неожиданно обнял ее, ощутив молодое, крепкое, сильное тело и жарко, с юношеской страстью, задыхаясь, поцеловал в губы так, как, пожалуй, никогда до этого не делал.
Утром, когда он пил на кухне кофе, она в легком халатике сидела напротив и смотрела на него с такой затаенной грустью, что он боялся поднять взгляд.
- Оля, я позвоню тебе, обязательно, - как можно искренней сказал он. Она посмотрела на него, и по взгляду можно было догадаться, что она прекрасно знает легкость и пустоту этих слов, слышанных не один раз, и натянуто улыбнувшись, прильнула к нему. Он обнял ее, как обнимают любящие мужья жен, поцеловал, затем быстро вышел, захлопнув за собой двери. Не дожидаясь лифта, также быстро, сбежал по лестнице вниз. Выйдя во двор, он почувствовал такое облегчение, свободу, словно присяжные сняли с него напрасное обвинение.
Он не заметил как добрался до гостиницы, всю дорогу перебирая в памяти подробности этой удивительной ночи. "Что-то все таки в ней есть, такое..," - думал он.
Вернувшись домой, он поначалу вспоминал ее легко, как приятное знакомство, которое для нее, вряд ли было чем-то примечательным, но постепенно эта легкость воспоминаний, сменилась частым воображением. Ольга следовала за ним всюду, становилась любимым призраком, и он в тайне, боялся признаться себе, что болен ею. Он уже знал, что надо будет сказать ей, когда встанет перед ней, обнимет ее колени - скажет, что никогда не был еще так счастлив, что не может больше жить без нее, что нет никого дороже...
"Господи, - спохватывался тут же, Сергей Павлович, - Какие избитые, пошлые слова, - думал он, - Но как, как ей объяснить, что жизнь без нее стала невыносима, тягостна, не имеющая смысла." Близилась осень, и скучные, безрадостные дни, порой навевали отчаяние. Прежняя его жизнь была серой, неинтересной, без потрясений, и только теперь, когда понял что любит по-настоящему, он почувствовал как в нем просыпается новая жизнь, и эту жизнь, он уже не представлял без нее.
В один из осенних дней, он собрался духом и приехал. Сразу же, с поезда, Сергей Павлович отправился к Ольге. Он быстро нашел знакомое кафе, сердце его застучало чаще, ноги стали словно ватные, и он нерешительно пошел по аллее. Сергей Павлович прошел двор, усыпанный желтыми листьями, другой, и вдруг, его охватила оторопь - он не знал ни номера дома, не помнил квартиры, не говоря уже о телефоне. Он стал кружить по дворам, между похожими друг на друга домами, и его все глубже и сильнее одолевало отчаяние. "Господи, какая глупость... Что же теперь делать? Да нет же, это немыслимо, этого не может быть".., - успокаивал он себя. На исходе дня, измучившись вконец, безнадежно озираясь вокруг, он устало сел на скамью детской площадки, и почувствовал как у него выступили на глазах слезы.
Желтые листья, цепляясь за воздух, медленно падали на плечи, скамью, песок, падали сиротливо, беззвучно... "Какая холодная и ранняя осень", - подумал он, глядя на забытую детьми игрушку в песочнице, и в этом взгляде была такая невыразимая тоска, какая бывает только от невосполнимой утраты.