НЕТ СУДЬБЫ (Эссе)

Эта статья – очередная попытка суммировать опыт общения с авторами, которые ощущают в своем творчестве некую «нехватку», отсутствие какого-то компонента, превращающего хорошие (грамотно и крепко написанные)стихи в поэзию, востребованную публикой – интересную, яркую и запоминающуюся. Учитывая, что любое серьезное произведение искусства – это синтез многих составляющих, среди которых мы чаще всего выделяем владение формой и материалом (иначе говоря, владение ремеслом, техникой), наличие нетривиального взгляда на предмет, умение находить и доносить до читателя наиболее задевающие его темы и т.п. – имеет смысл напомнить то самое «правило синтеза». Оно может быть сформулировано примерно так: «отсутствие любого, даже малозаметного и незначительного на первый взгляд компонента, приводит к тому, что синтеза не происходит – остается только конгломерат элементов, объединенных формой того «сосуда», в котором их смешали». «Сосудом», как мы понимаем, может быть что угодно: стихотворение, картина, фильм, музыкальное произведение, танец, фотография… Поговорим потом, коли будет время и желание, и о других составляющих, но в этой статье мне хочется коснуться вопроса очень важного: судьбы автора, его биографии, как необходимой части его творчества. Без чего творчества в чистом виде, как правило, не получается – получаются только попытки и подходы, но не то самое «волшебство синтеза».

Давайте задумаемся, за каким лешим нормальный человек вообще открывает поэтическую книжку? Зачем она ему, если он в здравом уме, твердой памяти, при кредитной карте, жене и детях, любовнице и машине с квартирой? Куда ему еще поэзию в свою голову размещать, когда она и так занята делами текущими разной степени тревожности и приятности? Понятно – детектив или любовный роман – можно отвлечься. А поэзия зачем? Правильно – ни за чем она ему не нужна…

Итак, для понимания темы необходимо признать: человеку, находящемуся в состоянии нормального душевного равновесия поэзия может быть необходима лишь в том случае, если «и бабушка тоже любила, и мама, и папа…» То есть, скорее по привычке, по хорошему воспитанию, в которое входил культурный пласт. Сама по себе душа поэзии требовать начинает лишь «в минуты роковые», т.е. тогда, когда что-то в жизни становится неправильно, и человек еще даже порой не отдает себе отчет в том, что именно. И кидается из угла в угол, а в одном из углов находит запылившуюся и поросшую паутиной книжку с рифмованными строчками. Хорошо если классика или просто приличного поэта, и тогда может произойти некое чудо…

Человек, устроенный гармонично и гармонию эту в себе любящий, холящий и лелеющий, искусство из своей жизни не убирает никогда. Он понимает, что иначе его жизнь потеряет одно из измерений, станет более плоской и однообразной – хотя, может быть, и более ровной. Человек без ноги, например, куда меньше рискует с разбегу врезаться головой в стенку – сам факт разбега для него не свойствен. Человек без творчества не станет тратить время на мечты о прекрасном – он пойдет в магазин и это прекрасное (в доступном для него понимании) приобретет по принципу: «От каждого по способностям, каждому по потребностям – если они оплачены». Аналогично и с чувствами: человек с гармонией в душе влюбляется и любит, а человек с порядком и стабильностью – воспроизводится. Кстати, потому вторых куда больше, чем первых.

Однако… Однако вдруг жизнь делает резкий поворот, ее лодка раскачивается в бурном житейском море, и происходят незапланированные события… Случайная влюбленность, например (у людей, склонных к порядку и плану это событие всегда тяготеет к истерике и глобальным обломам – они просто не умеют этим пользоваться). Или визит группы ОБЭП. Или «кидняк» со стороны школьного товарища, сделавшегося партнером по бизнесу. Все это всегда неожиданно, и всегда вносит в привычный мир сумятицу.

При этом пострадавший иногда вспоминает, что есть на свете какие-то люди, которые со всеми такими житейскими бурями довольно неплохо справлялись, и даже частично вошли в историю – это те, кого он раньше не слишком уважал: всякие там маргиналы творческого плана. И вот уже в мобильнике начинают звучать хриплые голоса бардов, в комнате на полке встает томик стихов, а сам человек себя с удивлением вдруг находит в пивбаре за кружкой пива рядом с небритой поэтической личностью, которая на удивление хорошо его понимает…

Это одна из картинок. Однако ключевое слово тут – ПОНИМАНИЕ. Ибо и барды, и напечатанные типографским способом стихи, и личность в пивной – это все люди, которым свойственно более широкое ПОНИМАНИЕ мира за счет готовности принимать его не в раз и навсегда заданной структуре, но во всем его чудесном многообразии – хотя это многообразие далеко не всегда бывает так уж мило и гуманно.

«Никогда академик не поймет простую ткачиху, особенно если он не замужем и ни разу не рожал, - фраза из репризы Геннадия Хазанова. Ну что ж, есть в этом определенный смысл. Мир человеческих переживаний – это то, с чем имеет дело любой автор, вне зависимости от того, по какому поводу переживания образовались. Можно посмеяться над хазановской репликой, но попробуйте написать стихотворение, которое заставит грустить или радоваться ту самую «простую ткачиху» - проверьте себя, сумели ли? Это задачка «посложнее Фауста Гете». Это Вам не «взвейтесь да развейтесь», не «розовые… слезы» по поводу любви несчастной и жизни, танками переехатой.

«В минуты мира роковые» бывает попроще. Когда все население настроено примерно на одну волну восприятия (хотя бы даже и по разные стороны баррикад), поэт достаточно легко может владеть умами и сердцами сограждан: он переживает то же, что и они – и примерно так же.  Вполне достаточными социальными поводами писать хорошие и востребованные публикой стихи являются такие например:
- тирания и деспотизм власти;
- социальная несправедливость, основанная на видовом признаке (коммунист-не коммунист, аристократ-не аристократ, еврей-не еврей и т.п.);
- дураки и цензура;
- революции;
- перспективы нового общества;
- радость от социальных достижений постреволюционного периода;
- война – поражения и победы;
Ну и вариации на тему…

Когда «роковые минуты» заканчиваются, приходит время стабильности. Начальный его период тоже бывает окрашен эйфорией недавних перемен – социум готов любить по-новому, дружить по-новому, мечтать по-новому. Какое-то время поэзия на этом топливе еще едет. Но вот потом наступает время куда более сложное…

«Нет судьбы». Штампованные биографии периода материально-социальной стабильности (не говорю даже о благополучии) не рождают никаких особенных эмоций. Нельзя же возгораться стихами от того, что в магазине черствый хлеб? Да и недостатки снабжения и несвоевременные выплаты зарплат и пособий – тоже не слишком благодарные темы. Отсутствие у власти ярких фигур и внятной идеологии рождает вакуум в протестной и верноподданной поэзии – «яка страна, такый теракт», как говорилось в одноименном анекдоте. Фактически, из «легких путей» в поэзию остаются только любовь и тюрьма – ну и еще отчасти состояние здоровья (когда оно плохое). Вот и все.

Исчерпывается ли этим поэзия? Нет, конечно. Ее дело в том, чтобы «биографический вакуум» в масштабах населения заполнять альтернативным пониманием судьбы – давать повод создания уникальной личной судьбы из процесса МИРОВОСПРИЯТИЯ. Сложно? Ну да. А кто говорил, что должно быть легко? Это не стихи о революции писать, когда все «на одной волне» - это поиск тонких настроек между человеческими душами, да еще в то время, когда души озабочены более «шопингом», чем тонкими переживаниями.

Это возможно. Это даже необходимо. Но удается лишь при одном условии: если сам «производитель» поэзии умеет не только грамотно рифмовать и ритмико-мелодический рисунок текста выстраивать, но и живет ПО-НАСТОЯЩЕМУ. Если ему больно чужой болью. Если ему радостно чужой радостью. Если ему красиво в пейзаже. Если ему страшно от безмолвия в человеческой толпе. И т.п. – мало ли что вызовет в нем реальные переживания. Но только РЕАЛЬНЫЕ. Ибо не любя, писать о любви не имеет смысла. Все будет грамотно, и все мертво. А не любя людей и не пытаясь наладить с ними диалог, заниматься поэзией и вовсе не стоит – даже самое грамотно написанное стихотворение останется полной мертвечиной. Красиво оформленным трупом, готовым к захоронению с венками и оркестром (если автор его – многочисленный лауреат и признанный гений локального масштаба).

Вовсе не случайна оказывается так часто упоминаемая «странность» людей творческих. Они, выражаясь простым человеческим языком, постоянно на свои вторые 90 (90-60-90) ищут приключений. Им подай встрясок. Им нужна «эмоция в чистом и увеличенном виде», чтобы потом использовать ее в качестве «оживляющего элемента» в каком-то тексте. А уж будет та эмоция положительной или отрицательной – то как карта ляжет. Чаще, увы, отрицательные попадаются, так как время у нас такое – мы энергию из мира в основном качаем дурную, трагичную. Впрочем, не все. Что радует.

Не стану называть авторов – часть их имеет немалую сетевую известность, а часть даже и вне сети на слуху – но существует сегодня толстенный пласт «мертворожденной лирики». Разные длины строк, разные метры, разные метафоры – все это порой весьма красиво внешне, но только все это МОЛЧИТ. И образ автора из этого создается скучный-прескучный. Ни водки с ним выпить, ни детей родить, ни в разведку пойти. Остается только перемывать соседям кости на скамейке у дома на манер бабушек нашего детства. Это – ПОЭЗИЯ БЕЗ СУДЬБЫ.

… Нет, я не призываю к немедленным решениям и уж тем более действиям. Но просканируйте собственную жизнь – если она протекает, как у господина Молчалина: «К перу от карт и к картам от пера», то может быть самое время попробовать какое-то сумасбродство? Может ногу сломаете, а может стиш напишется… Может шею свернете, а может поэмой разразитесь? А главное, у вас появится ЧИТАТЕЛЬ, который открыв вашу книгу почувствует вашу ПРАВДУ. И найдет в ней для себя друга, товарища, советчика, ПОЭТА…

Вот как-то так…