Хлопают ставни, тревожность руки,
Вскинутой в март из окна – невозможно
Жить – не сумея, прощать – вопреки.
Детские страхи, что всё не напрасно,
Улицы в белом, больные дома,
Где одиночество с волей согласно,
Где так привычна своя глубина.
Улицы - вечны, и серые стены
Режут ладони и сушат глаза…
Там, в зазеркалье, в кофейных оттенках,
Женщина прячет свои небеса,
Что-то колдует в бездонную чашу,
Шепчет рассвет и искристый закат.
Клавиши пальцев неистово пляшут,
Остро и сладко течёт шоколад.
Там, у камина, уютно и бархатно,
Горечь целебна и пряностью – сны.
Стонет за дверью и тает податливо
Город – ровесник суровой зимы…
