Банальность ситуации скучна – кто-то привёл нужного человека в компанию. Два харизматичных идиота - пожалуй, слишком много. Но нет, соперничеству обязательно надо было перерасти в нечто большее. И вот, пожалуйста. Она читает в его глазах что-то, но не дружбу, он же видит завуалированное «да» в недрах роговицы.
Вы сейчас можете встать и уйти. Здесь нет абсолютно ничего интересного.
Просто кому-то надо было любить. Кому-то – быть любимым. А кому-то просто оправдать это красивое слово – схема проста. Всплеск гормонов в крови – вот что это. Оба – творческие личности. Женский организм пишет рассказы, мужской - музыку и песни. В общем – некое духовное родство. Садомазохистское, однако: укусы, поцелуи, губы в кровь, тихие истерики, истязание внутренних принципов. Каждая встреча – новое показательное выступление. Для других. Для себя. Для лелеяния раздутых эго.
Было особое место – заброшенная стройка. «Домик у моря», как она любила её называть. Первый поцелуй – там, первые брачные игры – тоже. Рай для двоих. Обшарпанные стены со штырями, накрашенные граффити поверхности. Небрежно так. Разбросанная кирпичная крошка повсюду, припорошенная снегом. Много дыр, куда можно провалиться и что-нибудь сломать. С животной ловкостью умудрялись их избегать. Белка и Кот. Двое и ветер. Ничего лишнего. Идиллия.
Но вот их встречи стали более частыми, более обязывающими. Романтика стала замещаться стопроцентным чтением друг друга. Однако страх любить оказался сильнее. В очередной раз, шагая по неряшливости своего пристанища, перевирали Люмен и его «Сид и Нэнси» – находили в этих наркоманах особое очарование. Примеряли их образы на себе. Частые косые взгляды бывших и просто тех, кого по наивности называли друзьями. Им нравилось. Даже придумали для этого красивую фразочку: «Двое против всех». Это такая привычка творческих людей всё делать поэтично-драматичным. Так и сейчас. В один момент обоюдно решили всё сделать «не как у всех». Ведь это такая романтика – умереть молодыми. А быть может – ожидать расставания?..
В любом случае никто не был против: ни птицы, что-то балаболящие про весну, ни деревья, отряхающиеся от снега, ни ветер, пронизывающий полуголые поясницы, ни друзья, находившиеся на другом конце города, зажимающиеся в подъездах.
Персональное «море» лишь горделиво молчало некрасивыми проталинами. Девятиэтажка оказалась завоёвана спустя полчаса. Всё-таки самки мало приспособлены к ползанию по всяким закоулкам жизни. Ну и по разрушкам, само собой. Отсюда открывался прекрасный вид – освещённые солнцем глаза выглядели искренними как никогда. Улыбка была неподдельно-правдивой. Ресницы казались пушистее обычного.
– Ты милая, – сказал тихо. А может и громко, просто ветер решил заставить его молчать. Впрочем, она и так знала, что он это скажет. Они ведь всё делали по блокноту, помните? Заученное сознанием «Я тебя люблю» было выщерблено окоченевающими губами. Поцелуй на прощание. Сладкий, чтобы полностью распробовать. Будто на это не было никогда времени. Идиоты.
Мелкими шажками к краю балки. Руки сцеплены. Всё по линеечке, по уму. Оступились и полетели вниз, встречая воспалёнными вдохновением головами старое новое «никогда». Последнее «Еху!», и да здравствует мёртвая земля.
Белый-белый снег окроплен фаршем влюблённых. Всё правильно сделали.
«Двое против всех». Против себя самих.
Сайонара.