Родившись в доме у болот беззвездной черной ночью,
Здесь, в доме шестьдясят шестом шестой явился Рим,
Собрав в страшнейшее одно пророчеств позабытых клочья.
Я скармливал ему чужие сны, похищенные мной
Во времена затмений, он чах,
Я сомневался , что дотянет до весны,
Под ядовитые усмешки наблюдающей Луны,
Бросающей упреки лживых псевдооткровений.
Но время шло, и он крепчал среди моих теней,
Отбрасывая в минус обращенный тьмою свет,
Теперь он больше Легиона, подселенного в свиней,
Он зло, но в сей юдоли никакого бога нет.
Поэтому покатит.